Алексеев Михаил Васильевич, генерал-адъютант, начальник штаба Верховного главнокомандующего.
Фредерикс Владимир Борисович, генерал-адъютант, министр Императорского двора.
Рузский Николай Владимирович, генерал-адъютант, командующий Северным фронтом.
Гучков Александр Иванович, депутат Государственной думы.
Шульгин Василий Витальевич, депутат Государственной думы.
Место действия - поезд, стоящий на станции Дно. Первый вагон - личный кабинет Императора, второй вагон - штабной.
Первый вагон. В кресле сидит Император, по нему видно, что он очень устал. Но он спокоен и внимательнейшим образом читает книгу. Это - "Записки о галльской войне". Правильно: не читать же пока о гражданской войне.
Император
А интересно, наши войны так же
опишут?
"Разгромили мы тевтонов,
их полегло семнадцать с лишним тысяч,
а наших поутру на построенье
недосчитались восьмерых. Но двое
нашлись потом: бедняг от непривычной
немецкой пищи знатно пронесло..."
(Не вставая с кресла, кричит в направлении второго вагона.)
Ну что там? Есть телеграммы? Они ответили?
Заходит генерал Алексеев.
Генерал Алексеев
Ждем.
Император
Трудно им дается долг иудин...
Волнуются. Готов текст. Подписать -
рука дрожит.
А те, кто поглупее,
помолятся еще, как будто Бог
поможет. Ну, иди. Распорядись,
чтоб сразу же несли.
Генерал Алексеев
Распоряжусь.
(Уходит во второй вагон.)
Фредерикс
Каких ответов он ждет?
Генерал Алексеев
Мы разослали телеграммы командующим фронтов. Спрашиваем, что они думают о возможном отречении.
Фредерикс
Господи, твоя воля, и что они думают?
Генерал Алексеев
Правильно они все думают: кончено царствование и не в нашей воле его продлить.
Фредерикс (тяжело, по-старчески, вздыхая)
Стоило жить годы лишние -
вот до такого дожить?
Все-то молитвы - неслышные;
Господа не отвратить,
суд Его кончен, печатают,
вот принесут приговор:
"Единогласно!" - порадуют
тех, кто терпел до сих пор.
Кончено время российское,
дальше уже без нее,
по свету белому рыская
место для смерти свое.
Генерал Рузский
Не печальтесь, Ваше сиятельство, не вся еще Россия сгинула.
Генерал Алексеев
Совсем старый хрен с ума свихнулся...
Первый вагон.
Император
Как хорошо такое бремя скинуть
и задышать свободно. Я уеду
в Ливадию...
Ах, Аликс, моя Аликс,
ты сможешь ли простить, что наш Наследник
на месте лобном сядет, на высоком?..
Но он безгрешен, Бог ему поможет,
врази - сонм - расточатся.
Я смогу
лишь издали его благословить,
а ты обнимешь, ты ему расскажешь,
как непутевый бывший государь
любил его и как в тяжолый час
не защитил от вздыбленной России,
взъярившейся на Бога и Закон.
Где-то в отдалении слышны голоса.
Хор
СТРОФА 1
Заволновалась в Питере толпа,
беспощадна, глупа,
жрать хочет,
урчит, бормочет,
а про себя все знает,
чтО начинает:
последние бедствия,
приступы самоедствия.
АНТИСТРОФА 1
А люди там шныряют темные,
крикуны неуемные,
раззявившие пасти
в тоске и сладострастье,
раззявившие свою тьму
на власть саму,
которая над бездной держала -
до конца с самого начала!
СТРОФА 2
Крикнем, свистнем! Боже мой,
что за страх, за смех, за вой?
Так свободного народа
проявляется природа -
грабим, режем. Невтерпеж:
скоро нас самих под нож.
АНТИСТРОФА 2
В творческом восторге масс
Бог запнулся, Бог не спас,
и ненужная Россия
схлынула, как не носили
цепи-золота-креста,
как совсем страна не та!
Император слушает музыку революции и засыпает. И, как обычно, во сне ему является Распутин.
Император
Ты жив?
Не может быть!
Распутин
Мертв. Не мертвее, чем русская
в смутный и горестный час
родина: мертвыми, тусклыми
стали обставшие нас
люди с последними планами,
люди с погибшей душой;
нечисть сидела чуланами -
стала гулять над страной.
Армия непобежденная
роет могилы себе.
Родина как неспасенная
в чуждой ей, мертвой судьбе.
Лучшая участь - заранее
к Богу в обещанный рай.
Не дожидаясь заклания
общего, как ни спасай...
Император
Даже погибнув, ты продолжаешь говорить тяжолые, неприятные для меня вещи... Но ты прав, ты, как всегда, прав. Может быть, мне действительно надо прислушиваться к твоим советам?
Распутин
Не мог ты ни к чему прислушиваться. А советы мои были что? Гордыня и бестактность. Ты все правильно делал как самодержец, как верховный главнокомандующий, как политик, как человек... Но все это неважно: не то время, не те дела. Надо было действовать неправильно. Надо было действовать как Помазаннику, пророку, псалмопевцу.
Хор
СТРОФА 3
Кругом измена, трусость и обман,
глаза отводят бывшие солдаты,
сама Россия смотрит виновато,
и ядовитый, не такой туман,
как утром должен быть, ползет в окопы.
Кто встанет прям за правду? - Тишина,
как замерли фронта - мертва война
и ядом отравляет смысл Европы.
Распутин
И я не мог,
не уберег!
И как убережешь?
Когда тут Бог,
его порог,
и не перешагнешь!
Хор
АНТИСТРОФА 3
Пришли сюда, чтоб воевать войну,
но нечего уже делить с тевтоном:
одна беда, судьба над общим лоном-
землей кривит свою голубизну
высокую, чтоб жечь в тоске и силе,
чтоб насмерть выжечь корни. Ничего
не вырастет весной какой другой -
весь даром новый труд в поту и в мыле.
И опять от разговоров с Распутиным никакого прока, только общее тягостное впечатление...