ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ


		1

Скупая европейская зима,
бесснежная, бессолнечная; ветер
разносит влажность от одной реки
до следующей, никаких природных,
естественных границ - перетекают
династия и мысль, распространяясь
до рубежей действительных, куда
нельзя так просто - нужен проводник,
весомая причина, зов живым
из царства мертвых. Встретивший Вергилий
излишне разговорчив в немоте
обставшего бескрайнего пространства.

		2

Не легче ль быть поденщицей у скорби,
чем здесь царицей? Меру потеряв,
подделываясь к варварству наивных
туземцев, переварварить их, стать
забавой им, примером?
                                         Будешь думать,
что обманула всех, перехитрила,
взяла их скопом, на арапа, - ум
смел, гибок против косности российской.
Но их не взять ничем: здесь всякий ум
смешон упорной ненависти, глуп
перед глухим, не внемлющим народом,
которому ты станешь мать, надежа;
который на тебя пойдет войной
крестьянскою, разбойною; который,
зверь-чудо-богатырь, мрет за тебя
на всяких штурмах, в плаваньях, походах.

		3

Презренна, ненавистна станешь всем:
друзьям, льстецам, родному сыну; внуки
начнут родства стесняться. Блуд один
запомнится, твою составит славу - 
одно, что им понятно. А что блуд?
Единственное женское занятье,
доступное здесь до тебя... Пока
возможности расширишь, удивишь
размахом дел неженского ума...

		4

Страдая от бессонницы, пишу
ночь напролет, как будто заклинаю
бежавший глаз моих спокойный сон:
вернись, каким ты был - безгрешным, детским,
немецким, захолустным, протестантским,
каких здесь не бывает.
                                       Снится здесь
бескрайнее, тоскливое пространство:
российские поля, тяжелый плат,
материя на мертвом, крест да крест,
белы снега - и по снегам покатым
лихая тройка скачет, к тем несясь
местам благословенным, где хлябь, грязь
зимой, где сны сбываются мои.

		5

Язык их крут, и здешняя словесность
надрывна, дело хамово, плач вдовий,
хрип смертный; отрицается культура
поэзией, наукой русской - все
не впрок пошло, усугубило дикость
природную: белеют на снегу
статУи, стынут белые на белом,
прекрасные, презрительные, им
в гиперборейских весях пребыванье - 
тоска одна, и мрамор устает,
обледененью мрамор уступает,
того гляди растает по весне...

		6

От мыслей мельтешащих ночь светлеет,
чернеет непокорная бумага,
жизнь обретает смысл, порядок, форму
в моих трудах: наказах, драмах - текстах,
которые, составленные мною, -
чистейшей графомании затеи,
написанные пальцем по воде
текущей Леты, только ради счастья
писать и думать, мысли излагать
развернуто и правильно; вот что
здесь не поймут ни разу, никогда -
мечты досужей аккуратный строй,
спокойную расчетливость желаний.

		7

Мне это стало Родиной. Второю?
Единственною. Я воюю сплошь,
со всеми, на восток и на закат
свои полки к победам посылаю,
штык тверд и прав.

		8. Суворов
                                 
                                  Владеющий штыками,
он служит мне из чести да за веру,
всесилен и тщедушен, прост и свят,
шутник над смертью. Петухом кричит,
пугается зеркал; он ссохся весь,
желая свежей крови ненасытно.
И Бог его хранит, и черт не брат
плюгавцу: брал Давид десятки тысяч,
а этот сколько? Сколько раз по столько?

		9

Потешилась перебирать людишек
в своей постели; вся Россия, вширь
раскинутая, - теплая постеля;
я разогрела каменное ложе,
насытила страну подобьем жизни
свободной, политической. Куда
ни заберешься, мой дружок полночный,
в какие только выси и богатства,
не забывай, дружочек, бабьи ласки.
Уж лучше всяких подлостей, интриг,
военных дел такая к высшей славе
податливая лестница.

		10. Петр III

Ты что ж, дурашка, не угомонился?
Убили человека, персть твоя
легла в просторный гроб - что ж нас тревожишь
подобьем бытия, личины множишь,
мелькаешь по России тут и там,
но больше по Уралу? Как-нибудь
я с призраками слажу, распугаю
их знаменьем креста - и хлынет свет,
и расточатся врАзи; я тебя
осилила живого - бестелесный,
безвластный призрак чем возьмет меня?

		11

Мы крепостью огородим Россию - 
крестьянскою, живою. Русский бог
за воротАми райска вертограда
в спокойной тишине расположИтся - 
нестрашен, благ и сыт. Устойчив строй
тяжолый, строгий: тело государства - 
его народ, одушевленный властью,
самодержавна власть души над телом,
иначе смерть.

Се век Екатерины просвещенный,
счастливый век, прелучший для России.

		12

Петру Великому - Екатерина
по камню пишет: райского житья-
бытья оставь условия, взгляни
сквозь небо на страну свою - ну что,
не подвела немецкая чужачка?

Здесь надо каждый раз варягов звать,
чтоб оживить страну, здесь только ты
из русских не по-русски бодро правил.