Эти слова я услышала, когда мне было года три, и они перевернули мою жизнь.
Я играла в комнате, а в коридоре стоял папа, которому мама что-то выговаривала с кухни.
- Чушь какая! - воскликнул папа.
А мне послышалось: "Чушка Кая!"
"Снежную королеву" я к тому времени уже знала и любила. Это была моя самая любимая сказка. Не удивительно, там главная - девочка, она проходит через все преграды и побеждает.
И тут я зримо представила себе Кая и его чушку, зачуханную тушку. Лежит он в сверкающих чертогах Снежной Королевы грязный, забитый, похожий на бомжа из соседнего двора. Хрючка...
Это дедушка мой так говорит: "Дай я твою хрючку вытру".
Так вот, хрючка Кая неумытая, сопли под носом замёрзли. Скукожился он на ледяном полу, стонет, не может ни рукой, ни ногой шевельнуть. И тогда я дала себе слово, что найду его и спасу. Почему я, а не Герда? А какой век сейчас, какое время? Какая Герда тут сможет справиться? Нет, спасение Кая требует подготовки.
Я заставляла бабушку и дедушку перечитывать мне сказку сотни раз. Дед не читал, а пересказывал. Ему было скучно читать всякий раз об одном и том же. Он выдумывал новые вариации событий, осовременивал их. Ему так нравилось. Бабушке и мне - нет. Я любила жёсткую логику прописанных раз и навсегда событий. Там Герда не совершает облёт Северного Полюса на вертолёте, у Кая нет с собой радиомаячка, а к Снежной Королеве не приходит Песец. Это всё дедовы выдумки. В сказке меня интересовали факты: где началось, куда и как шла Герда, с кем встречалась, какие показания они дали. Я должна была знать, как добраться до этой ледяной воровки мальчиков.
Потом я научилась читать сама и зачитала книгу до дыр. Моя записная книжка с фактами из сказки и комментариями со временем стала толще записной книжки папы Индианы Джонса.
В третьем классе мои подружки пошли заниматься на фигурное катание. Я уговорила папу отдать меня на биатлон. Когда подросла, поумнела, бросила биатлон и пересела на снегоход. Запоем читала сначала учебники по географии, а затем все книги об Арктике, которые смогла найти в домашней библиотеке. Потом записалась в районную, потом в городскую¸ потом в областную. Книги Скотта, Папанина, Маньяна, Бадигина и других зримо представили мне всю мощь ледяных пространств. Но показали и то, что человек способен преодолеть всё и не просто выжить в условиях Крайнего Севера. Он способен там трудиться, способен побеждать, способен творить.
Я стала ходить в походы, особенно зимой. У нас в городе было учреждение дополнительного образования - Центр туризма. Я занималась там. Родители не хотели меня отпускать в одиночные походы. Как так: их ребёнок окажется в лесу, ночью, зимой и один. Я доказывала, что маньяки в такую погоду сидят по домам, что волков в нашем лесу нет. В девятом классе я обманула семью, сказала, что мы идём в поход группой, а ушла одна. Вернулась через три дня живая и довольная. С тех пор все поняли, что меня не остановить.
Я освоила средства спутниковой связи, ездила, как уже упоминала на снегоходе. Хорошо стреляла из винтовки, спасибо биатлону. Я могла пройти на лыжах километров двадцать за раз.
Было время, я размышляла о том, чтобы получить навык вождения собачьей упряжки. Я думала, что собаки могут учуять замок Снежной Королевы, это станет хорошим подспорьем в моём деле. Но, потом я передумала. Лаем собаки могли заранее предупредить хозяйку дворца о нашем приближении, и она могла подготовиться. Собаки могли напугать Кая, и тогда бы он стал заикаться. А он, бедненький, и так много перенёс.
А вот к оленям отношение у меня было другое. Олень довёз Герду почти до места. Это надо было помнить.
Я налегла на языки. Английский я учила в школе. Это язык международного общения, не помешает. Но, самостоятельно я выучила финский язык и северносаамский. Помните лапландку и финку на последнем этапе путешествия Герды? Лапландцы это и есть саамы. Разновидностей языка у них несколько. Я выбрала северносаамский, так как на нём говорит наибольшее число лапландцев и распространён он севернее других.
Снаряжение я стала закупать начиная с десятого класса. Родители у меня не Рокфеллеры. Я выклянчивала подарки на все праздники, собирала деньги, что-то прикупала сама.
После окончания школы я уехала учиться в МГУ на геофак. МГУ я выбрала не только потому, что там качественное образование. МГУ мог дать мне и другие возможности, и дал.
Ещё на первом курсе я уговорила нашего профессора дать мне курсовую работу по полюсу холода. Более того, настояла, чтобы меня отправили туда как бы на практику. Конечно, никто мне ничего не оплатил, деньги наскребли родители. Но вот бумагу из деканата, что я студентка на практике, мне выписали. Профессор не смог отговорить очумелую студентку, какой я ему представлялась. Я поехала в зимние каникулы, чтобы не пропускать занятий.
В Оймяконе я чуть не двинула кони. Вот, уже стихами заговорила. Было -55. Ужасный ветер. Но, я сумела уговорить местных якутов дать мне уроки вождения оленьей упряжки. Помните оленя Герды? Олени, как животные, мне очень понравились. Я поняла, что если что, то смогу договориться с ними.
За курсовую мне поставили "отлично", и говорят, профессор зачитывал из неё отрывки и предсказывал мне большие научные успехи.
Летом на практику я попросилась на Крайний Север. А когда мы вернулись, и все разъехались на каникулы, то я не отправилась домой. Я нашла себе работу.
Во-первых, надо было подзаработать денег. Во-вторых, не стоило забывать о подготовке к экспедиции. Я устроилась в зоопарк, ухаживать за северными оленями. Надо было заводить дополнительные знакомства. Вдруг придётся сказать когда-то чужому оленю: "А я знала Самылко, он сейчас в Москве. Большой там человек". В смысле: большой там олень.
В зоопарке ко мне пришла первая любовь. Он был, хотела сказать ботаник. Нет, он был зоолог. Тоже студент, тоже подрабатывал в зоопарке, ухаживал за ёжиками. Его звали Герман.
Я перешла на второй курс, он на третий. Мы стали встречаться. Он много знал, интересно что-то рассказывал, водил меня в музеи. Иногда ходили в кино. У меня было мало опыта общения с юношами. В смысле лирического опыта. Я с парнями ходила в походы, вместе стреляла, бегала на лыжах, носилась на снегоходах, прыгала с парашютом. Но они не читали мне стихи и не приходили на встречу со мной с букетиками.
Когда в город пришли первые зимние дни, Герман намекнул мне, что любит меня. Я раскисла, решила, что мы - одна команда. И я всё рассказала ему про Кая, и сказала, что как только мы его спасём, то сможем быть вместе вдвоём до гробовой доски.
На следующий день надо мной смеялось пол университета. Оказалось, Герман был так потрясён моими признаниями, что придя домой расписал на своей странице в фейсбуке, какая я полоумная, что у меня в голове дикие сказки, и что таких надо держать конкретно в психушке. На меня, за спиной, показывали пальцем, хихикали и крутили пальцем у виска.
Хотелось положить их всех, как мишени в биатлоне, но я взяла себя в руки. Мой старенький добрый профессор подошёл на перемене, пытался что-то сказать, но только пыхтел. Потом он покачал головой сочувственно и ушёл. Я смотрела ему вслед и подумала, что вот он прожил долгую жизнь, и поверьте мне, очень непростую жизнь, и я проживу.
На практику зимой на втором курсе я уже просилась в Архангельскую область на Землю Франца-Иосифа. Но, до этого я нашла выходы на НИИ геодезии, аэросъёмки и картографии им. Ф.Н. Красовского. Меня интересовали картографические работы при демаркации государственной границы. Я понимала, что в своих поисках мне, скорее всего, придётся пересечь государственную границу. Пусть на севере. Пусть я попаду на бескрайние нейтральные территории. Но, там где-то может оказаться в засаде пограничник, который сделает предупредительный выстрел в воздух, а потом стрельнёт в меня. Мне было нужно, чтобы в такой ситуации пограничник пропустил меня, отдавая честь.
На Севере во время зимней практики я повстречалась и с картографами, и с пограничниками, и многое для себя уяснила.
Летом во время каникул я опять подрабатывала. На этот раз в институте имени Красовского. Не на севере, а на востоке. Но, это было не важно. Главные шаги и знакомства были сделаны. В этот раз обошлось без любви. Передо мной уже забрезжила главная цель моей жизни - Кай.
В сентябре я пришла в редакцию "Комсомольской правды" и сказала, что "Комсомолка" давно и часто поддерживала экспедиции на Север. Я собираюсь идти к Северному Полюсу в одиночку. Мне не нужна финансовая поддержка, а нужна поддержка информационная. На мою инициативу охотно откликнулись. Дали пару статей обо мне, о подготовке. Насчёт полюса я лукавила, но мне надо было усыпить бдительность Снежной Королевы. К декабрю я была готова.
Кто-то наверняка спросит: почему я не поехала летом, когда светло и относительно тепло? Летом в Арктике всё тает, льды в разводах и полыньях, отдельные куски отрывает от толщи льда и несёт по океану. Зимой всё замёрзло, и океан представляет собой прекрасное пространство для путешествий. Да, не всегда ровное, с торосами, но, по крайней мере, шанс провалиться под тающий лёд значительно уменьшается.
Для поездки я выбрала снегоход TAYGA PATRUL 800 SWT. Во-первых, отечественный, не такой дорогой. Во-вторых, есть фаркоп, и можно тащить прицеп весом до 500 кг. Кроме того, усиленная подвеска, которую легко настраивать, высокая надёжность и экономичность. Меня предупреждали, что при большой нагрузке может перегреваться двигатель, но я рассчитывала на блицкриг.
В прицеп загрузили продукты. В выборе снегохода и набора продуктов я брала в расчёт Кая. Снегоход - двухместный, чтобы его увезти. В продуктах тушёночка и сгущёночка - поддержать силы и побаловать сладеньким. А пирожки и пирожные дома будем есть.
Кроме продуктов в прицеп уложили палатку и спальники, два, средства спутниковой навигации и связи, ракетницу и ружьё, отстреливаться от медведей, лыжи. Лыж взяла одну пару. Если даже и придётся идти на лыжах, у Кая не будет сил после перенесённых страданий. Я буду его тащить на волокуше. Волокушу тогда смастерю из подручных средств. Под завязку нагрузили топлива.
Вышло, как я надеялась, никто из журналистов-гуманитариев не проверил, сколько топлива мне надо. А мне до полюса реально надо было не менее 700 литров. А ещё и обратно! Со мной столько топлива не было. Мне и не требовалось. По прикидкам ехать было километров 500, не больше. А вот тогда топлива у меня было с запасом.
И вот настал день. Как я и хотела. Журналисты, ярко освещая меня, сняли кадры старта, а сотрудник пограничной службы отдал честь.
Одетая в специальный костюм для поездок по Арктике и термобельё, я укатала лицо. Обморозить его во время поездки на снегоходе ничего не стоит. В свете фары мелькали пролетающие подо мной льды. И вдруг вспыхнуло полярное сияние. Я дату старта подбирала с учётом прогноза погоды, чтобы было несколько погожих дней без пурги. Сейчас в чистом небе играли красочные ленты и полосы. Я решила, что это доброе предзнаменование.
Проехав примерно час, я остановилась. Тишина была звенящая. Внутри меня играли колокольчики. Считанные дни, а может быть часы, оставались до освобождения Кая. И спасительница - я. Всё продумано, просчитано, остановить меня никто не сможет.
Стянула маску с лица, вдохнула морозный воздух. Ветра не было, морозец градусов под двадцать. Хорошо.
Я иду! Мотор вновь зарычал, снегоход рванул, я понеслась вперёд.
Через пару часов остановилась, разбила палатку, разожгла огонь. Нарубив льда, натопила воды. Я не устала, но чувства переполняли меня. Сердце билось так, что казалось¸ оно разорвёт мне грудь. Скоро, скоро осуществится моя детская мечта, я спасу Кая. Из продуктовых запасов я достала сало, халву в шоколаде, орехи. Открыла сублимированную кашу с мясом, залила кипятком. Съела, не обращая внимания на вкус. Не есть хотелось, чувства притушить, придавить хотелось. Мусор собрала в пакет, сложила в прицеп. Не загрязнять же Арктику.
Немного поспала и собралась двигаться дальше. В какой-то момент увидела вдалеке двух белых медведей: большого и поменьше. Они шли в стороне и мной не заинтересовались. Я унеслась прочь.
А через какое-то время я увидела город! Сверкающий город с небоскрёбами, летящий надо льдами. Через несколько минут я поняла, что это корабль. Атомный ледокол вёз туристов к Северному Полюсу. Такой тур стоит тысяч тридцать американских рублей. Некуда людям деньги девать! Я устремилась к ледоколу, приблизилась и ехала параллельно, держась на безопасном расстоянии. Меня заметили, на палубе замелькали контуры людей, меня стали пытаться осветить с борта прожектором. Я неслась с ледоколом наперегонки. Мне было не совсем по пути. Точнее совсем не по пути. Но я не могла отказать себе в таком развлечении: гонки с кораблём среди полярной ночи. И пусть они видят, что я еду к Северному Полюсу. Через какое-то время, наигравшись, я сделала вид, что отстала, и развернулась на нужный мне курс.
Через некоторое время в поле моего зрения среди снежной пустыни появилось иглу. Я подъехала, взяла из прицепа одну из коробок и вошла внутрь. Там сидела полная полуголая женщина:
- Зря едешь, - сказала она по-фински.
Я молча поставила перед ней коробку. Она открыла, полкоробки занимала тушёная треска, а ещё были шоколад, сухофрукты и сгущёнка в банках.
Финка улыбнулась. Я села у огня. На полу были разложены шкуры, на одной из них я увидела большой кожаный свиток. Я кивнула на него:
- Ты прочитала о моём приезде?
Финка кивнула. Она уже развернула одну из плиток шоколада и обгрызала её по углам.
- Зря едешь, - повторила финка. - Ничего не выйдет. Ты разочаруешься.
- Я должна это сделать, - упрямо сказала я.
Финка отгрызла ещё кусок шоколаду.
- Что ты хочешь от меня?
- Просто махни мне рукой. Покажи - ехать туда.
- Тебе не страшно?
- Чего бояться? Маньяки здесь не шастают. Медведи обходят меня стороной.
- Ты видела медведя?
- Двух. Большого и маленького. Наверное, медведица и медвежонок.
- Две медведицы: мама и дочь. Мама вела свою дочурку на первый бал. Это плохо.
- Почему плохо?
- Они танцуют под музыку бури. Будет буря. Но, тебе тогда просто надо идти в центр этой бури.
- Там чертоги Снежной Королевы?
Финка кивнула, продолжая кусать шоколад.
Я вышла из иглу, понимая, что ехать осталось уже немного.
И действительно поднялась буря! Снежные вихри превращались то медведей, то в драконов, то в чудовищных дикобразов, то атаковали хищными белыми птицами сверху, то били под дых, подпрыгивая со льда толстыми червями. Но я продолжала ехать. Снегоход не подвёл.
Ещё пару раз порывы ветра ударили в лицо, и тут открылась мерцающая изнутри стена льда. Я поехала вдоль неё и нашла довольно широкий въезд. Было не заперто. Я заподозрила ловушку и въехала внутрь медленно, ожидая каверзы в любой момент.
Проехав в первый зал, я остановилась. Потолка не было видно, стены уходили вверх в бесконечность. Я сошла со снегохода, достала из прицепа ружьё и осторожно пошла вперёд.
За углом послышался шум. Я вывернула и остолбенела от увиденной картины. Шесть или семь леммингов ссорились и даже дрались. Судя по разбросанным игральным картам и паре набитых морд, кто-то пытался сжульничать. Ярко-алые капли крови блестели на белой шерсти. Лемминги были крупные, сантиметров по пятнадцать. Ругались они визгливо, выставляя вперёд передние лапы, на которых было по два крупных средних когтя. Заметив меня, они не разбежались, но стали пятиться к двери в дальней стене, оставляя карты на полу.
Я прошла в следующий зал, и снова сюрприз. Две белые лисички за ледяным столиком пили кофе. Они разговаривали в полголоса. Судя по негромкости разговора, по интонациям и по злому сарказму на мордочках, они обсуждали кого-то им хорошо знакомого. И этот знакомый получал нелестные характеристики. Они увидели, как я вошла. Как-то неохотно собрались подняться, но затем так и остались сидеть, недовольно глядя на меня. Лисы меня не интересовали. Я обошла их по дуге и пошла дальше. Единственное чего я от них опасалась, так это пакости. Боялась, что они поднимут тревогу.
Снежной Королевы не было. Я обратила внимание, что дворец не выглядел дворцом в полном смысле этого слова. Да, он был громаден, но в нём не чувствовалось хозяйской руки. Было некоторое запустение. Иней свисал с потолка паутиной. Стены потускнели и не блестели. Ледяные полы давно никто не натирал. В некоторых местах по стенам пробежали глубокие трещины. Мне стало страшно. Страшно, что Снежная Королева наигралась с Каем, бросила его здесь, а сама улетела в далёкие тёплые края. Я вот войду в следующий зал, а там на цепях гроб качается хрустальный, т.е. ледяной. А в нём Кай. И я не успела. Не успела!
Я шла и шла, гроба не было, и ничего интересного больше не было.
И тут в одном из залов открылось мне нечто вроде гигантской ледяной кровати с высокими бортиками.
Из-за бортика свешивалась безжизненная рука с тонкими длинными пальцами. Я подошла, заглянула и увидела рослую женщину, лежавшую на этом ложе. В лице не было ни кровиночки. Я протянула руку и слегка потормошила незнакомку. Она шевельнулась. Я толкнула её сильнее. Женщина открыла глаза, посмотрела на меня мутным взором, и выдала какую-то несвязную тираду. После чего опять закрыла глаза, попыталась отвернуться и захрапела, изо рта вытянулась тягучая струйка слюны. Тётка была явно не в себе.
Я обошла комнату по периметру и вернулась к кровати. И тут заметила на голове у лежащей корону. Не яркую, блёклую, но ледяную корону. Снежная Королева!
Я подняла в руках ружьё, передёрнула цевьё, досылая патрон в патронник и крикнула:
- Где Кай?
- Где Кай!?! - орала я.
В комнату из одной двери вбежали лемминги, из второй вошли две лисички, они смотрели осуждающе.
- Где Кай? - опять крикнула я и прицелилась ей в лицо. Лисички, соблюдая приличия, изобразили испуг и прикрыли глазки лапками, но так, чтобы всё видеть. Лемминги, подрагивая толстыми мохнатыми хвостиками, приблизились, не в силах отвести глаз от зрелища.
- Да, где Кай? - заплетающимся языком повторила Снежная Королева и распахнула глаза. Она обвела залу взглядом: лемминги толкаясь выскочили в дверь, лисички поджали хвостики, помедлили, но всё-таки деликатно вышли.
- Где Кай? - повторила Снежная Королева?
- Где Кай? - кричала я, не отводя от её лица ствола.
Снежная Королева губами издала хлопок, как бутылку открыли:
- А нет его, - просто сказала она и попыталась выбраться из постели.
- Где он? - не унималась я, держа ружьё в вытянутой недрожащей руке.
- Ушёл мерзавец, - мрачно сказала Снежная Королева и наконец-то нормально села, свесив ноги.
- Рассказывай, - приказала я.
И тут эта владычица льда всхлипнула по-детски беззащитно.
- Рассказывай, - продолжала требовать я, холодный ствол глядел холодной женщине в лицо.
- Какой был мальчик, - опять всхлипнула она. - Я приехала к ним в город, носилась вместе с вьюгой по улицам. Он подошёл и сказал: "Милостивая госпожа". "Милостивая госпожа", - сказал он. Ладненький, аккуратный. Курточка на нём богатенькая, чистенькая, новенькая. "Можно мне покататься на санках, прицепившись к вашим саням?". Он был вежливый. И мы покатались. Потом я отцепила его, он поблагодарил меня и ушёл домой. А на следующий день я вернулась и опять катала его. Прощаясь, он сказал, что ему душно в этом городишке, что у него нет ни одной родственной души. И я опять вернулась к нему через день. И тогда он сказал, что моя красота сказочна, что таких прекрасных женщин он не видел нигде и никогда. Что в книжках со сказками нет таких красавиц. И я решила забрать это несчастное дитя.
Снежная Королева встала и потянулась. Снежная мантия свисала с её плеч. Мантия была слежавшаяся, потёртая: с торосами и проплешинами. Королева немного прошлась туда-сюда.
- Сначала он был сама воспитанность. "Ой, спасибо! Как здесь красиво! Вы так добры ко мне, ко мне никто не относился так, как Вы!" Однажды я не удержалась, обняла и поцеловала его. Поцеловала как ребёнка, он робко чмокнул меня в щёку. Это позже его поцелуи стали жаркими. Он рос. Не просто рос, как растёт ребёнок. Он заполнял это пространство, заполнял мою жизнь. Скоро он стал большей её частью. Он стал меньше делать комплиментов, стал капризен. Стал заносчив. Он начал требовать и грубить. В какой-то момент он перестал, не то чтобы восторгаться мной, вообще говорить какие-то добрые слова. Он помыкал мной, хамил и унижал. А я...
Она остановилась, черты лица обострились.
- Я угождала ему во всём. Я удовлетворяла его прихоти. Я осыпала его сокровищами. А он...
Она бросилась на постель. Ледяное ложе откликнулось хрустальным стоном. Она закрыла лицо руками, плечи её затряслись. Сквозь всхлипывания донеслось:
- Однажды он собрал все сокровища и ушёл. Ушёл совсем. Он сказал, что я старая для него, что самые красивые женщины падут к его ногам.
Она приподнялась и посмотрела на меня. Я глянула ей в глаза, как прыгнула в ледяную пропасть. От уголков глаз, как трещинки по леднику, заструились морщинки. Они сбегали к голубой шее, там вниз шли рубленые складочки. Всё крошилось и грозило осыпаться. Тело, когда-то возносящееся над пространством, как айсберг над океаном, грозило однажды сползти вниз снежной лавиной.
- Мир снаружи изменился, - неуверенно сказала я. - Он там не выживет.
Вспомнился дедушка по маминой линии, живший на юге Курской области и говоривший на удивительной смеси языков. Держа ружьё правой рукой и закинув его на плечо дулом вверх, левой рукой я похлопала Снежную Королеву по плечу и сказала с нарочито фрикативным г:
- Не журись, подруга!
Я уходила, Снежная Королева бросила мне в спину:
- Ты не найдёшь его. Не надо.
Она не желала делить сладкий яд своего горя ни с кем. Я ухмыльнулась. Конечно, финка ничего не захочет мне ни сказать, ни прочитать. Я просто войду в её иглу и молча протяну ей литровую бутылку водки. Запить шоколадку, так сказать. И вот когда она выдует весь литр в один присест в одно горло и уснёт, я немного почитаю в её кожаном свитке.
Когда я вернулась к снегоходу, снаружи продолжала бушевать вьюга. Я оглядела прицеп, в котором всего ещё было с избытком. Мне показалось, что не хватает несколько банок сгущёнки, но здесь я грешу на леммингов. Я обернулась. Снежная королева стояла неподалёку. Я кивнула на прицеп:
- Что-нибудь оставить?
Она с жалкой улыбкой покачала головой: "Ничего не надо".
Я села на снегоход и завела мотор. Перекрикивая звук работающего двигателя, она сказала:
- Я успокою бурю и зажгу северное сияние. Дорога будет быстрой и лёгкой.
Я, не оборачиваясь к ней, кивнула, помахала рукой и рванула вперёд. Что же, Кай, недолго осталось. Скоро я приду за твоей чушкой.