Аннотация: Герои едут в деревню искать сказки и песни сказочных существ
Путёвка в детство
Я достал из почтового ящика две квитанции, капремонт и за газ, и цветной листок. На нём разноцветными буквами было написано: 'Выиграй две путёвки. Просто отправь на этот номер sms: год твоего рождения (четыре цифры)'. Я задумался: зачем мне две путёвки? Жена укатила на юга на семинар: йога, фитнес, пилатес, ЗОЖ и ПП. Я остался коротать отпуск один. И куда путёвки? На листке не было привычных для такого рода заманух пальм и фото роскошных отелей или санаториев. А чем чёрт не шутит? Я набрал год своего рождения и оправил по указанному номеру. Ничего.
Я вышел из дома пошёл к Рейгану. Лет тридцать пять назад в институте он был у нас президентом театральной студии. Президент и актёр в те годы вызывали одну единственную ассоциацию. Так для нас, его студенческих друзей, он стал и остался навсегда Рейганом. Несколько лет назад он загорелся идеей собрать в библиотеку те книги, о которых мечтал в молодости: фантастику Нортон и Гаррисона, детективы Гарднера и Стаута, собрания сочинений Дюма и Майн Рида, серию фантастики издательства 'Северо-Запад' и ещё много чего. То, что раньше было недостижимо из-за дефицита или дороговизны, сегодня он собирал практически даром, даже по помойкам и в хорошем виде.
Он мне как-то говорил:
- Выносят собрания сочинений, их раньше только по подписке получали. А теперь с бункерами рядом ставят - забирай!
За книгами я к нему и шёл. Думал - наберу побольше и буду читать весь отпуск, не вставая с дивана.
Тут меня осенило. Я остановился и проверил счёт телефона. Точно - сняли 30 рублей за sms. Я рассмеялся: провели в очередной раз. Хорошо хоть, по-божески взяли. Сколько сейчас таких как я отправили тридцаточку неведомым мошенникам? Только в нашей лотерее десятки призов и миллион лохов.
Рейгана я застал в прихожей, он собирал рюкзак.
- Ты меня вовремя застал, - отреагировал он, когда я сказал, зачем пришёл. - Завтра бы опоздал, уезжаю. В экспедицию.
Рейган вечно мчится в какие-то экспедиции. В студенческие годы он ездил в М-ский треугольник, был такой в Пермской области. Там он искал встречи с НЛО. Потом ездил на Белое море спасать полярных птиц. Потом искать утерянный город Римов. Потом собирать кости мамонтов на реке Десне. Он собирал камни и отпечатки босых ног. Искал снежного человека и казну Чингисхана.
С казной интересно. Я тогда спросил: почему не казну Наполеона? Он ответил, что у Чингисхана казна должна была быть круче. Кроме того казну Наполеона или библиотеку Ивана Грозного искали все, а казну Чингисхана - никто. Соответственно шанс найти её гораздо выше. Почему это так, я не понял.
- Что будешь искать?
- Собирать. Криптофольклор.
- Это что такое?
- Песни, сказки, баллады, былины...
- Ничего необычного.
- Ты недослушал. Сказки и песни эльфов, гномов, троллей, домовых. Гуменников наконец.
- Так про них столько уже собрано, бери в интеренете и читай. Что ты нового найдешь?
- Ты стал старый, - укорил меня Рейган. - Ты не слышишь собеседника. Не про гномов, а сказки гномов.
Вот тут я завис:
- Ты считаешь, что гномы сочиняют сказки? Подожди, начну по-другому. Ты считаешь: гномы есть?
- Есть. И домовые, и лешие. И они сочиняют сказки. Раз есть разумные существа, обладающие речью, у них должен быть фольклор. И вот собирание и изучение этого фольклора должно нам помочь лучше узнать эти виды криптолюдей.
- Ты считаешь, это люди?
- Однозначно! По всем признакам человек, только несколько другой.
- И они есть?
- Не сомневайся, находок достаточно: скелеты хоббитов в Индонезии, город гномов в Иране, остатки кораблей эльфов в Ирландии, зеркала вампиров.
- Вампиры не отражаются в зеркалах.
- В зеркалах на серебряной основе, - уточнил Рейган. - В прочих хорошо отражаются! Как, по-твоему, должны наряжаться вампирши-модницы? Остатки материальной культуры - это ерунда. Сказки, песни, загадки - вот, что надо.
- Почему?
- Ты тупой! - радостно резюмировал Рейган. - Нашёл ты красную шапку, что она тебе рассказала о жизни в давнее время? Толком ничего. А сказка про Красную шапочку - это пласт сведений о жизни в то время.
Я продолжил мысль:
- Я могу сожрать два мешка репы, но ничего не узнаю о жизни на селе...
- А сказка про репку, - продолжил Рейган.
Я его перебил:
- Тоже ничего не объясняет об их жизни. Только вбивает мысль, что дело нужно делать сообща.
Мы помолчали.
- Жена тебя отпускает? - поинтересовался я.
- Она всем недовольна, - отмахнулся Рейган. - Что ни сделаю для неё, недовольна. Купил ей стиральную плиту - недовольна.
Я не знал, как правильно реагировать на такое приобретение.
- А поехали со мной? Одному скучновато. Тебя жена отпустит?
- Моя на юге.
- Вот и поехали!
Я подумал и позвонил жене:
- Еду с Рейганом в экспедицию.
- Неожиданный поворот событий, - заинтересовалась жена. - Ты же его всё время критиковал за эти спонтанные и бестолковые разъезды. Что теперь? Концепция поменялась?
- Скука, - просто сказал я.
- Его высочество скучает! Ну и езжай. Всё, не могу говорить, у нас семинар.
Я посмотрел на Рейгана:
- Мне надо собраться.
- Тогда встречаемся завтра на автовокзале.
- Зачем автобус? Ради тебя я выкачу свою 'Ладу'.
- Она ещё ездит?
- Больше стоит. Доедем как-нибудь. А сломается - и бросить не жалко. Завтра я буду у тебя в девять утра.
Выехали вовремя.
- Куда едем? - поинтересовался я.
- Точно не знаю. Давай на восток. Там территории заселены меньше.
- Я в соседнюю область ездил в командировку от работы. Ехали часа три, ни одного села. Одни поля. Правда засеянные.
Рейган покивал головой:
- Да. Пришли агрохолдинги, всё на механизации. Тем не менее - на восток. Найдём деревню, так чтобы одни старики век доживали.
- Это правильно, - согласился я. - Кто кроме стариков может помнить былины и сказания? Молодые только по современным вещам. Хотя, помнишь в детстве был фильм? Там бабка этнографу под балалайку пела Высоцкого, 'Разговор у телевизора'.
Рейган опять кивнул:
- 'Шла собака по роялю'. Помню.
- Вот. А сегодня тебе Моргенштерна споют под балалайку.
Рейган загрустил:
- Я Моргенштерна не слушал. Мне споют - я не пойму. Прокатит ведь. Останови у урны какой-нибудь.
- Зачем?
У Рейгана в руках были какие-то бумажки.
- Из почтового ящика достал, - пояснил он. - Меня не будет, что они будут лежать?
Я тормознул, он скомкал какие-то рекламные листочки и метко закинул в урну. В руке у него осталась газета.
- Ты что-то выписываешь?
- Нет. Кандидат в депутаты забросил.
- Ты эту гадость читать будешь?
- Посмотрю, что обещает. А так оставил, чтобы потом что-нибудь завернуть. Если будет нужно.
Он стал пролистывать газету, мы какое-то время ехали молча.
Тут Рейган вскрикнул:
- Это для нас?
- Что случилось?
- Кандидат этот в депутаты пишет: нужно приложить все усилия для возрождения русского села. Например, деревня Малая Алатыевка, такого-то района. До ближайшей трассы час езды, магазина нет, школы нет, ничего нет. Остались старики да старухи. Нам туда. Сейчас найду её.
Рейган как штурман вёл нас по карте в телефоне.
- Вот, - показал он съезд с дороги. - Тут грунтовочка уходит, там где-то деревня. Давай туда.
Машина скатилась с трассы на избитую сухую тропу и покатилась между полями. Вдали работал неопознанный сельхозагрегат. Как не раз писали в книгах: в небе палило солнце, перелетали птицы, в траве стрекотали кузнечики. Идиллия. Мне поездка начинала нравиться.
После полудня добрались до деревни. Проехали пару домов, притормозили.
- Давай ехать медленно и смотреть по сторонам. Как увидишь живого человека, тормози. Спросим у него, где бы здесь остановиться.
Живого человека нашли в конце улицы, он открывал ворота, собираясь выкатить на улицу мотоцикл с коляской.
Мы спросили у него, кто может взять постояльцев?
- А чего вам с хозяевами ютиться, - спокойно ответил мужик. - За поворотом дома к реке идут, второй от реки пустой, хозяева в городе, ключ у меня. По цене сговоримся, я вас пущу.
Внутри дома я сразу вспомнил детство. Тканые дорожки, ситцевые занавесочки, сонная муха между стёкол. Окна во двор, где разрослась малина под старой яблоней.
- А дрова где можно нарубить?
- Зачем дрова? - изумился мужик. - Здесь плита газовая.
- У вас газопровод в деревне?
- Не дотянули. Но у Виталика, он через две улицы, я покажу, возьмёте баллон.
Рейган усомнился:
- Мы баллон не израсходуем. Зачем нам баллон?
- Во-первых, возьмёте маленький. Во-вторых, рассчитаетесь по манометру, сколько израсходуете. У Виталика можно и с машиной, если что порешать. Масло поменять или канистру бензина перехватить до трассы доехать.
Это было важно, потому что до трассы было прилично. Мы через луга час ехали.
- Продуктового магазина, - продолжал Михалыч, так звали мужика, - у нас, считай, нет. Лавка всякого товара, медсестра содержит.
- Какая медсестра?
- Деревенская. Медпункт почти закрыли. Вот она и совмещает. Отделила половину. Полдня она - Клавдия-медсестра. Потом перешла в другую половину - Клавка-продавщица. Хлеб привозят. Иногда молочку. Но по дворам всё можно купить: овощи, мясо-сало, молоко свойское. Вода в доме тоже есть, за сараем вентиль, я вам открою.
Мы отдали мужику аванс, перетащили продукты из машины в дом. Михалыч показал, где погреб, мы снесли туда скоропортящееся. Сходили к Виталию, принесли баллон, наладили плиту. Вскипятили чай.
Я был в восторге. То, о чём мечтал. Шикарный отдых.
Остаток дня мы гуляли по округе, любовались. Вечером, сидя на лавке, наслаждались видом звёздного неба. В городе небо засвеченное, такого пиршества светил нет.
На следующий день пошли искать стариков.
По пути наткнулись на дом, на котором висело две вывески. Одна слева от двери, официальный квадратик: 'Фельдшерско-акушерский пункт'. Справа под крышей большая вывеска: 'Сельпо'.
Здесь хозяйничала Клавдия. Дверь была одна, мы вошли. В тесном коридорчике виднелись две двери.
'Как квест - подумал я. - Куда свернёте Вы?'
Правая дверь была полуоткрыта. Пахло хлебом. Мы вошли. Это было время Клавки-продавщицы. Она осмотрела нас с хитрецой и сказала:
- Если приболели, то рано ещё. После обеда приходите.
- Да нет. Мы за хлебом.
Клавдия сняла с лотка буханку:
- Ещё что?
- Пока всё остальное у нас есть.
- Удочек не вижу.
Мы растерялись.
- Каких удочек?
- Вы же рыбачить приехали? Что ещё у нас делать?
- Нет. Мы приехали фольклор собирать: сказки, легенды.
Клавка заулыбалась:
- А! Тосты!
Я представил себе стакан мутного самогона и замотал в ужасе головой.
- Нет-нет. Мы не пьём.
- Что так? - участливо поинтересовалась продавщица, она же медсестра.
- Прививку только что сделали, - влез Рейган. - А вот песни старые кто у вас знает? Есть такие старики?
Клавдия погрустнела:
- Одни старики и остались. Сейчас домашние дела поделают, выйдут на завалинки. Походите, поговорите. Много чего наслушаетесь.
Мы кинули буханку в рюкзак, попрощались и пошли. Стариков, правда, не было видно ни одного. Вышли в поля. Как мальчишки, вытащили из рюкзака буханку, стали ломать её тёплые углы и есть, приправляя всё ароматом луговых трав.
Шли обратно, захотелось пить.
Рейган показал рукой. В переулочке был виден колодезный журавль. Мы дошли до колодца. Было опасение, что имея водопровод, местные колодец не чистят. Но вода в колодце блестела в глубине и пахло влажной свежестью.
Мы стали опускать ведро и услышали, как за нашими спинами кто-то поёт. На лавке у дома в тени сидела девочка лет шести, расчёсывала куклу. Пела она:
Славно бывает подкову
Украсть у коня на бегу.
Потин ромашковый, эль васильковый
Спрячет в кувшине сургуч.
Напившись студёной воды, Рейган поинтересовался у девочки:
- Что же это за песня такая? Мама поёт?
- Нет. Человечки.
- Какие.
- Которые на луг приходят.
Тут мы насторожились.
- Что за человечки такие? Что они ещё поют? Как бы их увидеть?
Девочка порылась в своём платьице, вытащила из недр старенький смартфон, поелозила пальчиками по экрану.
- Вот, - она протянула экран к нашим лицам.
Пошли кадры: человечки плясали и пели на лугу.
Я расхохотался:
- Телепузики! Мультики!
Девочка тут же перебрала пальчиками и стала гонять по экрану шарики. Мы помахали ей и пошли своей дорогой, а девчушка запела вновь:
Опять идёт волна атак,
Падут за волком волк.
Возносится валлийский стяг
Там, где прошёл наш полк.
Какая-то недетская песенка.
Ночью снилась ерунда: жители Уэльса громили англичан в волчьем обличье, кони теряли подковы, я склонился над могильным курганом, раскопал его, но вместо останков нашёл кувшин, запечатанный сургучной печатью, вскрыл печать, но не нашёл василькового эля, зато вылетел джинн.
Я проснулся. Мы с Рейганом спали в разных комнатушках, поэтому, не опасаясь разбудить его, встал, прошёл на кухню и, не зажигая света, вскипятил чайник. Пил крепкий чай у открытого окна. Ветер колыхал занавески. Не было ни комаров, ни мошек. Прямо у окна висела луна: дородная, рыхлая и пахнущая пирожками с капустой.
- Плохо спал, - рассказывал я утром своему компаньону. - Это из-за полнолуния.
- Меня не берёт, - радостно ответствовал Рейган. - Я спал, как убитый.
- А мне всё в картинках снились девочкины песни. Мрак какой-то.
- А, - отмахнулся Рейган. - Лабуда для детей.
- Не скажи. Про полк не детская песенка.
Рейган честно признался:
- Я не вслушивался. И дикция у неё детская, не разбери поймёшь. Что вот у неё было ромашковое?
- Потин.
- Бессмыслица. Игра слов.
- Э-э, нет. Я посмотрел в интернете. Потин - это крепкий алкогольный напиток. Бывает до девяносто градусов.
- Ух ты! - восхитился Рейган. - Наконец-то детей с самого детства начали обучать чему-то стоящему.
- Потин ромашковый, эль васильковый - это цветочки. А вот про полк - песня жёсткая. Падут за волком волк.
- А! - поразился Рейган. - А я не разобрал. Какие-то 'омком омк'.
- Валлийский стяг... - продолжал я.
- А я услышал 'суфийский'.
И тут меня как громом шарахнуло:
- Эльфийский! И не волки! 'Падут за орком орк... Возносится эльфийский стяг...'
Мы встали, оцепенев.
- А я ещё подумал, - медленно протянул Рейган. - Почему человечки были в плохом изображении, если шарики потом были очень красочные?
Мы смотрели друг друга в глаза и хором медленно выговорили:
- Это - не мультик. Это - съёмка.
Мы рванули по улице, но тут нас окликнули. Михалыч подъезжал на своём мотоцикле:
- Куда торопитесь, путешественники?
- Рядом. Там за две улочки, за поворотом дом у колодца. Там девочка...
- А-а! Маришка! Вот хорошая девчушка. Всё снимает на свой телефон. У меня собачонок. Его снимала. А потом мне показывала, что твоё кино. Вот я смеялся! И козу на лугу показывала. И как Виталик машину чинит. Хорошая.
И укатил по делам.
- Точно нам надо к этой девочке вернуться, - жарко прошептал Рейган. - Что она ещё наснимала?
Мы рванули к дому у колодца. На лавке в этот раз была не девчушка, а старушка. Она вязала. Мы остановились рядом в замешательстве.
Старушка оглядела нас и сказала:
- Нечем мне вам помочь. Картошку не копали ещё, огурцы у нас на той стороне деревни выращивают, а помидоры я позавчера на трассу отнесла, продала. Послезавтра приходите за помидорами, а то опять на трассу снесу.
- Да нет. Тут девочка давеча сидела, песни пела.
- Маришка? Внучка? Родители в город забрали. Дней через пять опять привезут.
Мы пошли по своим делам, а старушка продолжила вязание и запела под нос:
Дома нету молока,
Стыдно крынку показать.
Где же драные бока,
Моя старая коза?
На вересковых пустошах,
На вересковых пустошах,
На вересковых пустошах
Старая коза.
Рейган резко обернулся:
- А что за песню вы поёте?
- Не знаю. Это Маришка всё мультики свои смотрит на телефоне и поёт потом. Вот про козу песня привязалась.
Мы шли по улице, и я вдруг спросил:
- А куда она на трассу ходила? Мы с тобой от трассы около часа ехали. А она с помидорами, тяжело.
- Ну, подъехала с кем-то, - думая о чём-то своём, сказал Рейган.
- Не-ет. Она сказала именно 'ходила'.
Мы пошли в магазин за тёплым хлебом. Клавка поторопила нас, ей предстояло переродиться в Клавдию.
- Закрываю. Через двадцать минут приём пациентов.
- Тут вот одна бабушка сказала, что с помидорами на трассу ходила.
- И что? - пожала плечами Клавка. - Тут все ходят.
- И Вы?
- Мне там делать нечего. У меня в магазине, да в медпункте дел хватает.
- И как ходят?
- Через луг, - она кивнула головой.
Мы поблагодарили за хлеб, взяли сдачу, вышли на улицу.
- Луг в другой стороне, - я задумчиво посмотрел в указанном направлении. - Мы приехали с противоположной стороны.
- Может там другая трасса?
- Ты карту смотрел, - сказал я Рейгану. - Ты видел там другую трассу?
- Нет. Не видел. Но как у нас карты составляют?
Мы дошли до Виталика, он чинил машину во дворе.
- С машиной что или с баллоном? - спросил он, завидя нас.
- Нет. Просто мимо идём. Вы на трассу ходите?
- Редко.
- И что так?
- Я же не выращиваю толком ничего. Что мне туда носить? А вот прошлый год синеножки много было, так я корзинами на трассу таскал.
- Синеножка это что? - уточнил Рейган.
- Грибы, - пояснил я.
- Точно, - продолжил Виталик. - в этом году по весне строчков было много. Тоже пару вёдер продал. Ещё на рыбалку когда заохотится, я на целый день хожу. Наловлю карасей вёдер пять. Жена меня с ними из дома гонит, мол, сам чисти. Ну, ведро оставлю, а остальное на трассу.
- Хорошо караси ловятся?
- Уйма их здесь! А иногда и щука берёт.
Мы продолжили свой путь.
- А ты обратил внимание, - спросил я Рейгана, - что машин на улицах не видно и не слышно? Ну, Михалыч там на мотоцикле проедет.
- И что? Это глухая деревня.
- Да? А Маришку кто, когда и как забрал? Хлеб откуда и чем горячий привозят? И Виталик каждый раз новую машину чинит.
- Может всё одну и ту же?
- Нет. Я машинах разбираюсь. Разные. Чьи это машины?
Ночью я проснулся, но уже не от снов, а от шорохов. Снаружи поднялся ветер, и кусты малины шуршали и шелестели. Старый дом поскрипывал, и кто-то говорил скрипучим голосом. Я сперва подумал, что Рейган что-то говорит: может во сне, может по телефону разговаривает. Нет. Рейган храпел, а голос рассказывал.
'Была в одном доме на лестнице скрипучая ступенька. Житья от неё не было. И вот пришёл добрый мастер. Он скрипучую ступеньку снял, а вместо неё поставил новую. Лестница перестала скрипеть. Как его благодарили хозяева, а он сказал:
- Не надо благодарить. Живите счастливо, - и ушёл, и старую скрипучую ступеньку с собой унёс.
Потом он пошёл в другой дом и там тоже заменил ступеньку на новую.
Так он ходил из дома в дом и у дюжины семей привёл лестницы в порядок. Уходил он под слова благодарности, унося старые ступеньки.
У себя дома из этих ступенек собрал он лестницу. И выяснилось, что ступеньки не скрипели, а пели.
Какая певучая лестница получилась! Сбегает младший сын по лестнице, прыгая через ступеньку и получается весёлая песенка. А вот старшая дочь с книгой в руках медленно спускается к завтраку, и лестница поёт романс. Старый дедушка поднимается наверх, и звучит тягучая мелодия, в которой слышится и дорога, и мотив степи, и шёпот звёзд над головой. Квартирант, старый солдат-инвалид, одна нога - деревяшка, идёт припадая на увечную ногу, а звучит военный марш. Такая лестница, что все теперь ходят её послушать'.
На следующий день мы ходили по деревне, общались со стариками. Рейган что-то записывал на диктофон в смартфоне. Проку от этого общения было мало. То ли нас принимали за поисковиков, то ли привыкли уже общаться только с поисковиками. Вспоминали войну. Как над деревней наш самолет, расстреляв боезапас, таранил немца. Оба пилота погибли. А потом оказалось, что наш самолёт женщина пилотировала. Как немцы в деревню пришли, но не остались. От трассы далеко, боялись партизан. До Белого Камня не дошли немцы. Как наш солдат был в деревне, ему баню истопили, он париться пошёл. А вёрст за восемь от деревни проходила железная дорога. Там ездил немецкий бронепоезд и стрелял для острастки. Стал деревню обстреливать. Солдат из бани выскочил, побежал через огороды, тут в него снаряд и попал.
Много информации, и даже интересно, но не по нашей теме.
- А песни, - просил Рейган.
Охотно пели ему. Но что пели? 'Синенький скромный платочек', 'На честном слове и на одном крыле', 'Три танкиста' и всё такое. Когда запели 'Прощайте скалистые горы', я вспомнил 'Ширли-мырли' и сказал:
- Хватит песен.
Про сказки сказали так:
- Какие же сказки про войну? Там и были хватает.
Вечером я засыпал с намерением проснуться среди ночи и проснулся. Всё было как в прошлый раз: скрипы, шорохи и скрипучий голос:
'Жили в соседних домах два домовых'.
Я вспомнил, как Рейган днём рассказы стариков записывал, и включил на смартфоне запись.