Зеркало старое. Очень старое. Тяжёлая дубовая рама местами потрескалась. Позолота кое-где облупилась. Мутное стекло почти утратило прозрачность. Радужные пятна патины покрывают его целиком.
Если присмотреться, можно увидеть в зеркале, нет, за зеркалом, целый Мир. За стеклом шевелятся тени. Плотные, почти осязаемые. Приблизь лицо к самому стеклу, и тени обретают объём. Там, в Зазеркалье, так же как здесь, распахнуты окна. Ветер вздувает белые занавески. Они выгибаются парусом и взлетают к потолку, как белые чаячьи крылья. Короткая тахта. Не убрана. Подушка смята, одеяло сброшено на пол. Рядом - старинная этажерка. Её ещё в сорок пятом привезла из Германии бабушка. На этажерке в беспорядке расставлены какие-то баночки, бутылочки, маленькое круглое зеркало, старая тряпичная кукла Тильда. И книги. Много-много книг. Корешки плотно прижаты друг к другу. Здесь и новые, на днях принесённые из магазина, и растрёпанные, со стёршимися буквами, доставшиеся по наследству. Есть пара таких, что и название-то нельзя прочесть. Но все они любимые.
А ещё в зеркале отражаются двери.
Но здесь, в комнате, нет таких дверей. Высоких, до самого потолка. С узорчатыми филёнками. Узоры идентичны тем, что покрывают раму зеркала. И тоже потрескались. Тускло блещет пыльная позолота. Непропорционально-огромные резные ручки.
Тяжёлые двери медленно-медленно открываются. Воздух чуть подрагивает от их практически осязаемого скрипа. Скы-ы-ырлы-ы-ы.
Призрачная граница. Всего лишь дымка. Но нет прочнее этой грани - прозрачной глухой стены. Пальцы утыкаются в холодное стекло. Её не перешагнуть. Можно только смотреть. Прищуриться и всматриваться, всматриваться в тот Зазеркальный Мир.
А зеркало словно смеётся. Манит обманчиво-лёгкой дорожкой. И обманывает в тот же миг. Можно сколько угодно колотить по мутной поверхности зеркала. Можно даже разбить стекло.
Но как попасть туда?
А двери словно приглашают: они уже распахнуты настежь. И сквозь них льётся свет. И свет этот кажется более реальным, чем всё, что отражается в зеркале. И тахта, и этажерка, и книги...
Может быть, надо произнести какие-то слова? Заклинания? Из горла вырывается горький смех. Заклинания... Это не сказка. Какие заклинания? И нет там никаких дверей. И это всего лишь старое пыльное зеркало и более ничего...
Но Свет льётся из Зазеркалья, расцвечивая мутное стекло всеми оттенками радуги.
И в комнате так тихо. Окно открыто, но словно забито мокрой ватой. Туман заползает в комнату. Плавает белёсыми пластами. Застилает глаза. И тишина. Глухая, до звона в ушах. Внезапно в этой гулкой пустой тишине слышится звон. Печальный перезвон колокольчиков.
Пальцы снова утыкаются в стекло. Как будто там, в Зазеркалье - спасение. Спасение от пустоты и холода. Страх стискивает сердце. Ледяные коготки скребут в груди. Туман залепляет лёгкие. Невозможно сделать вдох.
Свет вспыхивает с новой силой. Ослепительный. Яркий белый свет. Хочется зажмуриться. И руки вдруг проваливаются сквозь зеркало. Стекло растаяло. Преграды больше нет.
Перехватывает дыхание. Шаг. Ещё шаг. Зажмуренные глаза сами собой распахиваются. А колокольчики всё звенят и звенят... Оглянуться? Нет. Впереди свет. И распахнутые двери. Шаги всё ускоряются. Быстрее. Быстрее.
Порог. И...
Насмешливый голос разорвал грустный мотив:
- Эй, осторожней, не споткнись!
Брызнули яркие сполохи. А когда глаза привыкли к свету, туман растаял без следа. За спиной остались резные двери и знакомая до мельчайших деталей комната. А вокруг буйным цветным разнотравьем раскинулся огромный луг. До горизонта. Метёлки каких-то белых соцветий качаются у самого лица. В высокой по пояс траве очень легко запутаться. А дальше пестрят цветы: белоснежные ромашки, золотые лютики, небесно-голубые колокольчики на тонких ножках, лиловые смолки и огненно-алые маки, и мириады других цветов. Пальцы коснулись мягких белых кистей. Лёгкий ветер растрепал чёлку.
- Эй! - снова послышался тот же голос и звонкий смех. - Хватит тосковать! Мы повернули Колесо.
Из травы выглянула встрёпанная голова. Круглое лицо в веснушках и яркие синие глаза. Девочка. Смеётся и корчит рожицы:
- Перестань куксится. Это глупо.
- Глупо?
- Конечно. Помнишь Стрелку? Помнишь, как вы любили играть в догонялки? А как вы носились с братом наперегонки на велосипедах? И как однажды он упал в бочку головой вниз и когда дед вытащил его, он сказал, что видел на дне маленьких лягушат?
- Это было... давно... В детстве. В детстве всегда всё легко и весело.
- Ой ли? - пронзительный острый взгляд. Такой, что мороз по коже.
- Сейчас всё равно нет той простоты.
- Ха-ха! - она раскинула руки и закружилась.
- Это не реальность!
Она перестала смеяться. Посмотрела в упор:
- Это не реальность? А что же тогда реальность?
- Ну...
- Та скучная тягомотина, которую ты называешь жизнью?
...
- И не вздыхай так. Перестань искать проблемы там, где их нет.
Трава зашуршала. Раздвинув зелёные стебли показалась ещё одна детская головка. Ещё одна девочка. Помладше. Старшая притянула её к себе и снова подняла серьёзные глаза:
- Приходи, когда захочешь.
- А сейчас... вы уже гоните меня?
- Нет, - она улыбнулась. - Мы тебя никогда не прогоним.