Аннотация: Автобиографическое, спонтанное. Некоторые люди остаются в прошлом, мы начинаем жить чужими жизнями, и всё, что остаётся у нас о тех, кто ушел - это память.
Сейчас мы почти не общаемся. Раньше она писала письма, на которые я отвечал по полгода. Что вовсе не означает, что она была мне в тягость, мне нравилось получать её письма, только я никак не мог придумать, что же написать в ответ. Потом я приехал, и рассказал ей всё. Она довольно часто общалась с моими родственниками на правах бывшей одноклассницы, и постепенно попала в группу тех людей, которых ставили мне в пример.
Тогда ещё не было зависти, у неё была своя полная интересных событий жизнь, о которой она любила рассказывать взахлёб, ощущая собственное превосходство. Она всегда мечтала выйти замуж. Это была её голубая мечта, она грезила этим днём и ночью. Вспоминаю, как я радостно рассказывал всем подряд, что мои друзья женятся, я за них безумно рад, не смотря на то что им так мало лет - любовь есть и она вечна, я обязательно приеду, и всё будет замечательно.
Когда всё рухнуло, я был далеко. Для меня умерла единственная девушка, с которой я смог остаться друзьями. Потом было всё что угодно, кроме счастья. Помню, как мы сидели в её любимом кафе, за окном был Омск, дождь, железный Дон Кихот, площадь, лужи, лужи... - Ну вот что ему было надо?.. У человека было всё. Я так его любила...
- Может в этом и проблема? Он не захотел ставить на себе крест. Забудь его.
Потом я долго сидел в этом же кафе один, и думал что со мной этого никогда не произойдёт. Было лето, трава, дети вокруг железного Дон Кихота, смех, шорох листьев, ветер...
Нельзя сказать, что мне было всё равно. Я всегда жалел её, что бы не случилось, с самых детских лет. Просто я не понимал её, потому как никогда не переживал подобного. Всё было иначе. Всё было абсолютно наоборот. Я и сейчас её не понимаю. Хотя, я сомневаюсь что что-то изменилось с последнего года. Когда у души рвётся струна - другой не заменить. Она сломана.
- Я теперь их коллекционирую, на бумажку записываю. Большой список, уже было целых шесть. - сказала она с усмешкой через полгода, помешивая соломинкой в бокале. Я смотрел в окно, за которым снова лил дождь, на площади было пусто, Дон Кихот начал покрываться ржавчиной, голоса людей, шаги, гул проезжей части, бесконечный, нескончаемый шум города, который я так любил...
- Скоро ты перестанешь их считать. - говорю я бездумно, с полным осознанием того что не знаю, о чем говорю, потому что не представляю себя в такой ситуации, и мне жутко, жутко и холодно внутри оттого, что я её больше не узнаю. Она действительно перестанет их считать, а зачем? Так всегда бывает. Некоторые вещи лучше забыть сразу, если сможешь.
Потом было лаконичное письмо из одной строчки "Ты как, ещё не женился?", после него ещё одно, с кучей эмоций и ключевым смыслом - "я не могу без него, я не знаю, как мне жить, надеюсь он вернётся, что мне делать?" , потом опять была площадь, Дон Кихот, прямые взгляды, раскалённый воздух, и растерянный я с осознанием что всё это я уже слышал два года назад.
- Слушай, пойдём со мной в Никольский?.. Мне надо помолиться. Как раньше, помнишь?
Я помню. У меня исключительная память.
Через сквер по желтеющим листьям, мимо памятника, к Никольскому собору. Она смеётся и рассказывает про какую-то Марину, я молча улыбаюсь и вдыхаю озоновый воздух с привкусом города и пыли. Она взбегает по ступенькам и машет рукой.
- Да пойдём, не съедят тебя эти монахи.
- Я тебя тут подожду. Как раньше, помнишь?..
Она помнит. У неё тоже исключительная память. Пожимает плечами и исчезает за резной дверью. Я слышу приглушенный церковный хор, Чайковского из концертного зала напротив, шелест листьев... Этот день уже был когда-то. Сажусь на грязные ступеньки и думаю о том, что я давно потерял своё место здесь. Моё место теперь там, за горизонтом. Возможно, когда-нибудь она меня совсем забудет и уберёт нашу фотографию из рамки. И, наверное, не стоит грустить - так всегда бывает.