Анишина Наталья Павловна : другие произведения.

Магия французского поцелуя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В руки Анны после трагической смерти подруги Полины попадает ее дневник, и она узнает, что Полина была беременной, но скрывала это ото всех. Родила ребенка, а потом была убита на даче Голярской. Перед Анной стоит много загадок: почему Полина скрыла от нее беременность? Не потому ли, что отцом ребенка являлся Модест, который прервал все отношения с Анной? Где прячут родившегося младенца? Полиция ведет расследование загадочной смерти Полины и случай кражи из роддома двоих новорожденных.
  
  Глава первая
   Особое задание
  За месяц до основных событий
  Борис Зяблов, успешный коммерсант, сидел в мягком кресле в кабинете своего роскошного ресторана "Золотая звезда", расположенном в южном округе Москвы, положив вытянутые ноги на небольшой полированный столик, и покуривал сигару. Он обдумывал предстоящие гастроли джазового ансамбля "Скорпион". В успешном выступлении музыкантов и солистов Борис не сомневался: молодые исполнители находятся на пике волны популярности не только в России, но и далеко за ее пределами. Ансамбль уже успел стать обладателем нескольких престижных премий и стабильно занимает высокий рейтинг, а записанные на компакт-дисках песни в исполнении солистов моментально раскупаются многочисленными поклонниками.
  Борис не первый раз выступает в качестве основного спонсора гастрольных поездок бесспорно талантливой творческой группы и не жалеет об этом. Его знакомство с музыкальным коллективом произошло давно, более десяти лет назад, когда однажды он случайно попал на концерт артистов. Ему понравились песни и музыкальные пьесы, которые они исполняли. Он предложил руководителю группы записать репертуар на диск. Тысячный тираж пластинок разошелся быстрее, чем горячие пирожки. С этого времени началось его постоянное сотрудничество с музыкантами, благодаря ему группа объездила всю Россию, он полностью оплачивал расходы на дорогу.
  Гастроли окупались с лихвой, Борис был доволен и считал этот бизнес прибыльным делом. Однажды к нему обратился знакомый с предложением совмещать с гастрольными поездками музыкантов перевозку наркотиков - героина и кокаина, обещал хорошо платить. Борис категорически отказался от опасного дела. Наркотиков он боялся как огня, никогда не пробовал этой дряни, тем более не торговал ими. Предложение приятеля решительно отверг, но подспудная мысль, что от гастролей можно извлекать побочную выгоду, прочно обосновалась в его голове.
  Он стал усиленно размышлять, каким образом из регулярных турне музыкантов зарабатывать дополнительный капитал. Однажды услышал откровенный рассказ одного бизнесмена о том, как тот перевез через таможню, упакованную в багаж усыпленную обезьянку,  он был любителем экзотики. Спящую макаку уложили в сумку с двойным дном, с отверстиями для воздуха, и на самолете авиапассажир без проблем пересек границу.
   Борису запала в душу эта история, а на ловца, как говорится, и зверь бежит. На одной из столичных тусовок он познакомился с неким Бобом Каминским - гражданином США, русским по происхождению. Узнав, что Борис финансирует поездки музыкальной группы по городам и весям России, Каминский попросил привезти в Москву из южного города двоих детей в сопровождении некой особы, пообещав заплатить за услугу круглую денежную сумму. Подумав, Борис согласился, задание со стороны выглядело абсолютно невинным.
  Результатом первой поездки Борис остался доволен - он получил от Каминского двадцать тысяч долларов. С тех пор Борис стал регулярно выполнять его поручения  организовывал приезд детей в Москву из разных городов, где гастролировали музыканты. Схема доставки девочек и мальчиков была одинакова: руководитель группы Кирилл Снежин, приехав в город, звонил по телефону, который давал ему Борис, договаривался с человеком о встрече, затем его вместе с детьми устраивал в откупленный для гастролей вагон и таким образом привозил "попутчиков" в Москву. Никто из участников группы не придавал значения тому факту, что на обратном пути в отдельное купе вагона садился человек с детьми и ехал вместе с ними до Москвы.
  Борис подозревал, что Каминский занимается криминальным бизнесом - продает детей, но никогда не задавал ему лишних вопросов, а Боб не нарушал условия договора и исправно платил за выполненное задание. Денег Борису хватало: рассчитывался с Кириллом и не забывал при этом себя, оставляя в кармане приличную сумму.
  Каминского совершенно не интересовало, откуда исполнители на местах брали детей: у добровольно отказавшихся от чад матерей или воровали, ему нужно было, чтобы в его руки попадали нормальные, здоровые ребята, спрос на детей с каждым годом возрастал, и заказчики-покупатели не скупились достойно оплачивать сделку за приобретение "живого товара".
   Никто из музыкантов, кроме руководителя ансамбля Кирилла Снежина не знал о тайной стороне деятельности группы. Кирилл был благодарен Борису за регулярное финансирование гастролей. Он жаждал популярности и славы, ради этого готов был распевать песни во всех уголках необъятной России, ему доставляло огромное удовольствие видеть полные залы рукоплескавших поклонников, букеты цветов, которыми они заваливали своего кумира. Самому оплачивать расходы на дорогу и проживание гастролеров в гостиницах у него средств не было. Кирилл не вдавался в подробности и не выяснял у Бориса, чьих детей приходится провозить, по натуре он был человеком нелюбопытным, его ничего кроме музыки и песен не интересовало, но вознаграждения от Бориса брал охотно, ему всегда не хватало денег.
  В очередную гастрольную поездку группа отправляется совсем скоро, и Борису нужно было срочно утрясти некоторые вопросы. Ситуация осложнилась тем, что две недели назад Кирилл сломал ногу, и Борису пришлось поломать голову над вопросом, кем заменить вышедшего из строя коллегу. Свой выбор остановил на музыканте Славе Разманове, двадцативосьмилетнем саксофонисте. Он отличался сдержанным, уравновешенным характером, был практичным и осмотрительным человеком, к тому же мечтал разбогатеть и купить загородный особняк.
   Борис посмотрел на часы. Время подходило к трем, Слава должен появиться с минуты на минуту. Вчера Борис сделал ему предложение исполнять обязанности Кирилла, не раскрывая всех карт. Судя по тому, как у саксофониста алчным огнем загорелись глаза, Борис понял, что в выборе не ошибся. В руках руководителя группы сосредоточены все финансы, а Слава был прижимистым человеком, умеющим считать деньги. Сегодня он отправился на вокзал утрясать дела с бронированием вагона, и Борис ждал его возвращения.
   Гастрольный вояж музыкантов будет проходить десять дней. Если Слава выполнит очередное задание Каминского, то в кармане Бориса совсем скоро окажется несколько десятков тысяч долларов, а за такие деньги стоит постараться. Настенные часы показывали три часа пополудни. В дверь кабинета кто-то постучал.
    Входите! - разрешил Борис.
  Дверь отворилась, и на пороге показался сияющий Слава. Это был хорошо сложенный, с приятным лицом молодой человек, со сверкающими черными глазами, с кудрявыми, распущенными по плечам русыми волосами. На пухлых, красиво очерченных губах красавца постоянно блуждала хмельная улыбка, обнажая белоснежные, ровные зубы. Он прошел к столу, поздоровался и остановился, ожидая приглашения сесть.
    Добрый день, Слава,  приветствовал Борис. - Садись, что скажешь?
    Все прекрасно! - улыбаясь во весь рот, бодро ответил музыкант. - Я забронировал вагон.
   Борис продолжал курить, медленно выпуская дым.
    Это хорошо,  сказал, затушив окурок сигареты.  Гастроли рассчитаны на десять дней. По контракту пятьдесят процентов с выручки группа берет себе, деньги делятся между членами, остальные ты привозишь мне.
   Слава утвердительно кивнул. Борис встал и начал ходить по кабинету.
    Слушай, Слава, необходимо выполнить одно задание,  осторожно начал он.
    Что за задание? - с интересом спросил тот.
    Из гастрольной поездки в Москву нужно привезти детей.
  Борис сделал паузу, наблюдая за реакцией Славы.
    Детей? - с изумлением, продолжая улыбаться, уточнил саксофонист.
    Да. Ты привезешь их сюда,  невозмутимо произнес Борис.
    Не понял. Зачем мне дети? Чьи они?
    Успокойся, выпей сок,  Борис открыл шкаф и вытащил бутылку апельсинового сока и пару хрустальных стаканов. Наполнив оба, придвинул один Славе.
    Детей будет сопровождать человек, твоя задача встретиться с ним, устроить в свой вагон и по мере оказывать им внимание. Хочешь разбогатеть?
    Разбогатеть? - с недоверием спросил Слава.
   Если согласишься и выполнишь поручение, получишь приличное вознаграждение.
   Сколько?
   Пять тысяч долларов.
  Слава сразу смекнул, что за безобидной просьбой спонсора кроется какая-то афера. Чего ради везти детей в своем вагоне, когда есть места в других? Причиной странного предложения может быть только одно обстоятельство: детей желают провезти скрытно, а тут надо быть настороже. Согласиться можно, но при этом себя не подставить и не прогадать с выгодой. Борис деньги просто так платить не станет. В ответ Слава рассмеялся:
    На такие бабки не разбогатеешь.
    Согласен. Но это не разовая акция, Кирилл вышел из строя не меньше чем на год, подумай над предложением.
    Кирилл возил детей по твоему указанию?
    Да. Ты, надеюсь, заметил, какими быстрыми темпами он обзавелся всем, о чем мечтает каждый современный человек. Купил машину, особняк. Откуда у него средства, думал?
    Никогда не задумывался над чужими доходами. Кирилл получал за провоз детей деньги? - изумился Слава.
    Да, и немалые.
    Я несколько раз видел, что на обратном пути в нашем вагоне едут дети, но всегда думал, что они родственники людей, имеющих отношение к ансамблю.
    Не будем уточнять,  лаконично сказал Борис. - Даешь согласие или нет?
    Что я должен делать?
   Ничего особенного делать не надо. 23 июня в Красноогнинске позвонишь по телефону, представишься, назначишь время для встречи. Потом заберешь в вагон сопровождающего детей человека и привезешь сюда.
    Сколько ты платил Кириллу? - прищурив глаза, спросил музыкант.
  Он явно оценивал ситуацию.
    За доставку получал пять тысяч долларов.
    Меня не устраивают такие деньги. - Слава скривил губы и пожал плечами. - Я не знаю, чьи это дети, кто, куда и с какой целью их перевозит. В случае чего меня могут привлечь, как сообщника, а мне это не надо. Может, дети ворованные и их везут для пересадки органов или их будут использовать для детской порнографии, может, продадут в другие страны?
  Он отрицательно покачал головой и испытывающим взглядом уперся в Бориса.
   Что скажешь?
   Брось пороть чепуху. Я не знаю, кому нужны дети, потому что я обыкновенный посредник. И тебе не советую уточнять: меньше знаешь, лучше спишь. Если отказываешься, попрошу другого, уверен, желающие заработать найдутся. Поверь, ты ничем не рискуешь. Посадил в вагон человека с детками, только и всего. С документами у них все в порядке.
   За пять тысяч не согласен,  категорически возразил Слава. - Я  временный человек. Кирилл скоро поправится и вернется на свое место, мне сегодня представляется шанс заработать, поэтому хочу извлечь выгоду. Но такса должна возрасти вдвое. Только на таких условиях соглашусь на сделку. Десять тысяч за рейс и ни центом меньше.
  Он встал, давая понять, что не намерен торговаться. С его губ исчезла улыбка, глаза холодно смотрели на спонсора.
   Хорошо, пусть будет так,  Борис полез в ящик стола, достал пачку денег и лист бумаги. Увидев, что Слава протянул руку, сказал: - Погоди, не торопись. Пятьдесят процентов получишь аванса, остальные после возвращения. Распишись в расписке.
  Слава расписался и, не пересчитывая доллары, положил деньги во внутренний карман пиджака. Сказав на прощанье: "О кей",  вышел из кабинета.
  Проводив Славу, Борис снова принял излюбленную позу: положил вытянутые ноги на столик и закурил новую сигарету. "Молодежь нынче расчетливая, своего не упустит! Я думал, он испугается, откажется и тогда, к моему огорчению, сделка бы пропала, Каминский уже договорился с кем надо в Красноогнинске. Там ждут звонка гастролера. Мне было бы жаль упускать такой случай, но Слава оказался парень не промах: сразу взял быка за рога! Сообразил, моментально прикинул и решил удвоить ставку! Кирилл был гораздо скромнее. Ну что ж! Заказчикам придется раскошелиться. Ничего, они люди не бедные, этот бизнес остается одним из самых прибыльных". Борис вытащил из кармана мобильный телефон, набрал номер и уверил абонента, что надежный человек подготовлен, и очередное задание не сорвется.
  
   Глава вторая
   Кража
   Городские кварталы были погружены в ночную темноту, весь город безмятежно спал, но в окнах родильного дома нового микрорайона Красноогнинска на третьем этаже ярко горел свет. В родовой на столе тужилась женщина. Во время схваток она пронзительно кричала, обступившие медики поддерживали роженицу уговорами и советами.
   Ну, давай, давай,  ободряющим голосом говорила акушерка,  поднатужься еще! Хорошо! Еще раз! Молодец! Теперь передохни, дыши глубже, снова напрягись! Одного ты родила, молодец, пришла очередь появиться второму.
   Женщина рожала двойню, на столе уже лежал, завернутый в пеленки новорожденный малыш, его мать принимала стоические усилия, чтобы на свет появился следующий. Наконец, после очередной потуги, из чрева роженицы показалась головка с черными волосами, вслед за ней туловище младенца, покрытое толстым слоем белого цвета детородной смазки, затем ягодицы и ножки. Новорожденный легко выскользнул из временного жилища крохотным человеческим созданием, с прижатыми к туловищу ручками, с плотно закрытым ртом и глазами. Акушерка ловко подхватила ребенка, быстрым движением рук обрезала и перевязала пуповину. Младенец тут же заявил о своем появлении на свет: издал сначала слабый и робкий писк, затем, после нескольких шлепков по мягкому месту, словно обидевшись за столь нерадушную встречу, разразился громким криком.
    Видишь, мамочка? У тебя еще один сын, радуйся! Не всем так везет, только избранным!  Акушерка подняла младенца и показала новоиспеченной матери.
  Только что родившая женщина не проявила интереса к ребенку. Она лежала с закрытыми глазами, тяжело дыша и, казалось, не слышала сказанных слов.
  Акушерка, не обращая внимания на оглушительный рев, принялась обрабатывать малыша. Запеленав новорожденного, взяла в руки народившихся братьев- близнецов и поднесла к родильнице.
   Приложи деток к груди, мамочка,  сказала она.
   Нет, нет,  испуганно и решительно замахала руками мамаша. - Уберите их от меня! Я сказала, что от детей откажусь.
  Она прикрыла рубашкой обнаженную грудь и насупленным взглядом смотрела на медичку.
    Одумайся, грех, какой! - укоризненно покачала головой та. - Куда же нам новорожденных девать?
  Акушерка перевела взгляд на доктора и пожаловалась:
    Ксения Захаровна, мамаша отказывается от двойни, что делать будем?
    Вот как? Что ж! Нам не привыкать слышать подобные речи. Унесите деток в отделение новорожденных, завтра решим.
  Акушерка унесла двойню, врач, осмотрев родильницу, сказала медсестре:
   Роды прошли без осложнений, пусть полежит здесь час и можно переводить в палату.
  В родовом блоке установилась тишина. Медики разошлись, только дежурная санитарка старательно наводила порядок: вымыв инструментарий, принялась драить полы  комнаты должны быть в идеальном порядке и готовыми в любой момент к приему новых рожениц.
  Дежурная врач акушер-гинеколог, не снимая белого халата, прилегла на диване в ординаторской. Если повезет, и "скорая помощь" не доставит в роддом рожениц, то до утра можно часа два подремать.
   Спустя некоторое время, в роддоме начался переполох. Громко захлопали двери, по коридору торопливо и шумно прошлепало несколько пар ног, раздались взволнованные крики. Вдруг в ординаторскую, широко распахнув дверь, влетела дежурная врач неонатолог.
    У нас ЧП! - с волнением на лице и в голосе выпалила она.
    Что такое? - моментально оторвавшись от подушки и сев, спросила Ксения Захаровна.
    Из детской пропали близнецы.
    Как?!  полусонное состояние, в котором находилась врач, в один миг улетучилось, ее лицо приняло испуганное и встревоженное выражение.
    Нет и все! Акушерка принесла детей из родовой, я осмотрела двойню, их покормили, уложили в кроватки, а спустя час обнаружили, что места пустые.
    Кошмар! Как такое могло случиться? - Ксения Захаровна резко встала с дивана и в упор смотрела на врача беспокойным взглядом.
    Ничего сами не понимаем. Дети лежали на месте и исчезли,  отрицательно качая головой, волнуясь, ответила педиатр.
    Надо хорошенько все проверить, может быть, кто-то переложил их на другие кровати?
    Все проверили! В детской находилось десять младенцев, с двумя близнецами стало двенадцать. Сейчас снова десять. Пропали только что родившиеся дети.
    У нас такого никогда не было! - трагическим голосом произнесла Ксения Захаровна.  Мамаша двойняшек собралась писать отказную, они ей не нужны, но это обстоятельство не умаляет трагедии.
    Что будем делать?
    Искать, немедленно искать. Пойдемте, я посмотрю сама.
  Доктора торопливо направились в детскую. В просторной комнате в маленьких кроватках лежали завернутые в пеленки младенцы, возле них суетилась дежурная медсестра, поправляя бутылки с молоком.
   Вот здесь лежали новорожденные близнецы,  педиатр подошла к кроваткам у окна и указала рукой на пустые постели. Где их искать, не понимаю.
    Неужели кто-то их выкрал? Посторонние заходил в детскую?
    Да никого не было,  педиатр развела руками.
    Надо звонить в милицию,  распорядилась Ксения Захаровна.
  Вскоре в предутренней мгле, осветив ярким светом фар стены здания, к родильному дому подъехал "уазик" ППС районного отдела милиции. Вслед за ним примчались еще машины: "рафик" с дежурной следственной бригадой оперативников: экспертом-криминалистом Шороховым, следователями Кривцовым и Мещериным, за ними подкатила черная "Тойота" с начальником городского УВД генералом Боровым и его заместителем полковником Остроумовым. В приемном покое роддома работников милиции встретила дежурная врач и повела за собой на третий этаж к месту происшествия.
   Было странно и несколько жутковато видеть в столь мирном заведении шагающих в милицейской форме стражей порядка в сопровождении кинолога, ведущего на поводке огромную служебную собаку. Оперативники прошли в ординаторскую и расселись на стульях. Один из них - Стас Мещерин  был коренастый, плотного телосложения, с полным краснощеким лицом, с живыми, быстрыми глазами, другой - Борис Кривцов  с коротко подстриженными волосами под "ежик", худосочный, сутулый, с серым цветом лица, острым, пронизывающим взглядом.
  Дежурная врач молчала, встревоженным взором смотрела на оперативников, ожидая вопросов.
    Что у вас произошло? - спросил полковник Остроумов.
    Пропали новорожденные близнецы,  растерянным голосом пролепетала доктор.
    Когда они родились?
    Три часа назад женщина родила двойню. Они бесследно исчезли, с момента пропажи прошло не больше часа. У нас еще две женщины родили детей, но те на месте, такого никогда не было,  словно оправдываясь, еле шевеля губами от охватившего страха, говорила врач.
    Нам необходимо осмотреть помещение.
    Пожалуйста, я проведу вас в детскую,  Ксения Захаровна с опаской посмотрела на собаку. - Овчарка тоже пойдет? Там новорожденные, они очень слабые, мы боимся инфекции.
    Понимаю, но так положено,  сухо ответил полковник.
  Врач и группа оперативников направились в детское отделение. В детской за столом сидела дежурная смена: неонатолог, две медицинские сестры и санитарка.
    Где находились дети?  спросил Остроумов.
    В этих кроватках,  врач встала и подошла к маленьким кроваткам у стены.
    Кто обнаружил исчезновение младенцев, в котором часу?
    Я,  ответила медсестра Мария Гладкова. - В три часа. В это время у нас очередное кормление, я вышла в соседнюю комнату за пеленками, буквально на две минуты. Когда пришла, сразу увидела, что обе кроватки пустые.
   Остроумов посмотрел на оперативника Кривцова и перевел взгляд на кинолога. Сотрудники поняли без слов: Кривцов стал осматривать кровати и окно, кинолог приказал собаке:
    След!
  Собака потянула носом воздух, обнюхала пол, подошла к кроватке и уставилась на Кривцова.
    Ищи, ищи! - сказал он и выглянул на улицу.
  Овчарка топталась по комнате, нюхала стулья, ножки кроватей, корзину для мусора у стола. Медработники молча следили за ее передвижениями и предусмотрительно поджимали ноги, пряча их под стулья, когда собака проходила мимо.
   - Окно у вас всегда открыто? - спросил Остроумов.
   - Да, душно очень, ночью двадцать пять градусов,  ответила врач.
   - Напишите список сотрудников, дежуривших в эту смену. Укажите, кто именно и в какое время общался с новорожденными,  распорядился полковник.
   - Хорошо,  ответила врач и, взяв в руки бумагу и ручку, принялась писать.
  Остроумов подошел к открытому окну, выглянул наружу, увидев с правой стороны пожарную лестницу, попробовал дотянуться до нее рукой. Затем внимательно осмотрел подоконник.
  Тем временем стали подавать голоса проснувшиеся груднички. Персонал отделения оставался на своих местах, люди вопросительно смотрели то на врача, то на милиционеров, не решаясь встать и подойти к орущим детям. Врач закончила писать, протянула бумагу оперативнику и сказала:
   Готово.
  Ее голоса не было слышно, он утонул в оглушительных воплях младенцев. Кривцов забрал бумагу, поморщился от дружного крика новорожденных и спросил:
   - Где можно побеседовать с персоналом?
   - Пройдемте в ординаторскую,  отозвалась Ксения Захаровна и направилась к выходу.
  Коллеги устремились за ней. В коридоре Остроумов сказал Мещерину:
   Нужно осмотреть территорию под окнами, возьмите с собой собаку. Похоже, вор проник в детскую через окно, воспользовавшись пожарной лестницей.
  Мещерин и кинолог тут же направились к выходу.
  В ординаторской полковник Остроумов вполголоса доложил ожидавшему генералу Боровому:
    Не исключено, что детей похитили из окна. Оно было открыто, медсестра вышла из детской на несколько минут, злоумышленник воспользовался ситуацией и сделал свое дело.
    Понятно,  сказал генерал. - Надо внимательно осмотреть территорию под окнами.
    Я уже распорядился,  ответил Остроумов.
    Кто мать детей? Ей известно о случившимся? - Боровой вопросительно посмотрел на врача.
  Ксения Захаровна ответила:
    Нет, матери пока не сообщили. Я даже не знаю, стоит ли ее ставить в известность.
    Это почему? - удивился Остроумов.
    Родив детей, она отказалась от них. Правда, заявление еще не написала.
    Где с ней можно побеседовать? - спросил Остроумов.
    Пойдемте, я вас проведу,  с готовностью ответила врач.
  В коридоре генерал сказал заместителю:
    Николай Павлович, думаю, что преступление было заранее спланировано. Все сделано точно и быстро. У похитителя не было ни одной лишней секунды. Как он унес двоих детей? Мог положить в сумку или в мешок. Возможно, был сообщник, который помог ему. И второе: помощника вора нужно искать в стенах роддома. Он, вероятно, оповестил злоумышленника, что подходящий час настал.
    Проверим все телефонные звонки, имевшие место в это время,  ответил Остроумов.  И не только со стационарных телефонов, обязательно с мобильных. Их не должно быть много: время позднее.
   И еще: не забывайте о свидетелях,  добавил генерал.  Рядом жилые дома, надо опросить жителей, сами понимаете. Увидимся в управлении.
   Боровой протянул руку заместителю, они обменялись крепким рукопожатием, и генерал отбыл. Врач подвела мать младенцев к полковнику и сказала:
    Пожалуйста, вот мамаша. Беседовать можете в комнате напротив.
  Она открыла дверь с табличкой "Процедурный кабинет" и удалилась.
  Остроумов сел на стул, предложив молодой родильнице расположиться на кушетке. Женщина, на вид 18-20 лет выглядела бледной и встревоженной. Она не понимала, для какой цели ее подняли с постели и пригласили для разговора с сотрудником милиции.
    Как ваша фамилия и имя-отчество? - спросил Остроумов.
   Заборцева Жанна Васильевна.
    Почему вы отказались от детей?
    Я учусь и работаю, у меня нет средств их содержать.
    А ваш муж?
    Нет никакого мужа,  хмуро ответила Жанна.
    Бросать детей не по-людски. Всю жизнь будете себя казнить за это.
    Да разве я бы бросила, если бы все было по-человечески? - с гневом в голосе ответила женщина. - Если бы был муж! - она развела руки в стороны. - Меня изнасиловали трое жеребцов, понимаете? Я даже не знаю, кто их отец. Между прочим, в милицию обращалась, но там только посмеялись надо мной. Заявление не приняли, сказали, что сама виновата. Зачем мне нужны такие дети? Да еще двойня! Всю жизнь вспоминать, глядя на них, самые ужасные минуты прошлого? Я уверена - дети должны рождаться в любви, только в таком случае из них вырастают нормальные люди. Насильники, которые набросились на меня, скорей всего родились от таких же отцов, как сами. Насилие и жестокость передаются по наследству на генном уровне. Я не хочу растить моральных уродов. Со мной жестоко поступили, искалечили мою жизнь! Думаете, я не переживаю?  она жалобно всхлипнула, по-детски часто захлопала длинными, пушистыми ресницами, готовая вот-вот разреветься.
    В таком случае, почему не избавились от беременности в раннем сроке?
    Почему я должна калечить себя? Всем известно, что искусственное прерывание беременности - огромный риск для здоровья, а у меня резус отрицательная кровь. Зачем мне аборты? У нас нет законов наказывать за отказ от детей,  справившись со своими чувствами, сказала молодая женщина. - Общество виновато, что в нем живут насильники, пусть оно и пожинает плоды своей морали.
   Сколько времени находитесь в роддоме?
   Двое суток.
   Кому-нибудь говорили, что откажетесь от детей?
   Когда родила, сказала врачу,  угрюмо проронила Жанна.
   А до родов?
   Санитарке.
    Как ее фамилия?
    Не знаю, полы в отделении моет, беленькая такая,  женщина взяла себя в руки и держалась несколько вызывающе, отвечала на вопросы нехотя.
  Она решила, что ее вызвали на разговор по причине отказа от новорожденных, но это ее личное дело! Никакая милиция не имеет права навязывать человеку свои указания и решения. Жанна враждебно посматривала на Остроумова, словно готовилась немедленно защитить и оправдать себя. На самом деле полковника Остроумова волновал один вопрос: не причастна ли к похищению детей сама мамаша? Опытный профессионал, он большое значение придавал поиску преступников по горячим следам. Если в первые часы удавалось нащупать нить расследования, то это, несомненно, путь к успешному распутыванию злодеяния. Дело выглядело очень подозрительно: только что непутевая мамаша родила ненужных двойняшек и через три часа их кто-то крадет! Но в роддоме двумя часами раньше две женщины тоже воспроизвели на свет детей, но тех не украли. Почему именно ее детей похитили? Может, так было запрограммировано женщиной? Она могла быть с кем-то в сговоре, а с украденными детьми позже сделать все, что угодно  продать, например, но, чтобы не навлечь на себя тени подозрения. Ночь  удобное время для кражи. Проработав в милиции более двадцати пяти лет, полковник встречался со множеством ситуаций, шокирующих воображение нормальных людей, где злоумышленники совершали невероятно изощренные преступления. Ему приходилось расследовать очень сложные и запутанные дела. Над раскрытием некоторых зачастую приходилось неделями ломать голову. Он хорошо знал, что не бывает случаев, когда нет никаких улик. Как бы ни старался преступник сделать преступление "чисто", следы все равно останутся. Надо суметь их найти и разобраться. Умел полковник многое. Его нестандартное мышление и способность быстро анализировать самые сложные криминальные ситуации позволяли делать правильные выводы и раскрывать самые сложные преступления.
  Поговорив с молодой женщиной, он понял, что она не замешана в этом чрезвычайном происшествии. Несчастная сама явилась жертвой посягательства отморозков, из-за чего на всю оставшуюся жизнь затаила обиду и злость на окружающий мир.
  Остроумов отпустил ее, не объяснив цели вызова в столь ранний час. "Мамаша не имеет отношение к краже детей,  рассуждал он про себя, садясь в машину. - Надо подумать над следующим вопросом: может, кто-то ждал появление на свет именно "ненужных" детей? В таком случае, в роддоме должен быть информатор, а, может, и сам похититель. Информатор мог сообщить заинтересованному человеку о появлении на свет "отказных" детей, указал место, где они лежат. Сделать сообщение, не привлекая внимания окружающих, очень легко: надо уединиться всего-то на одну минуту. Довольно легко можно было бы украсть младенцев вору из сотрудников. Ему нужно было бы пройти в детскую, когда там никого не было и передать детей через открытое окно поджидавшему сообщнику. Факт отказа матери от детей,  продолжал размышлять полковник,  в этом деле мог иметь решающее значение: если ловко украсть малышей и не "наследить", то поиски затянутся, усложнятся, со временем могут прекратиться. Отказавшиеся от детей родственники не будет торопить милицию в расследовании дела и требовать найти младенцев. Именно на этот момент мог рассчитывать коварный злоумышленник. Если это так, а, судя по картине происшествия, этот вариант нельзя сбрасывать со счетов, то надо думать, что к преступлению готовились заранее. Ждали именно такую мать, нужны были невостребованные дети. В таком случае одному человеку дожидаться удобного момента и самому совершить преступление довольно сложно". В мыслях полковник Остроумов склонялся в сторону организованного преступления, следовательно, в этом деле несколько участников. Надо обязательно опросить как можно больше людей из соседних домов, проверить телефонные звонки из роддома и мобильных телефонов с нуля до трех часов ночи двенадцатого июня, опросить работников ППС и ДПС. Возможно, похититель воспользовался транспортом, и кто-то из дежурных патрульных видел в этот период машину возле роддома. Нужно предупредить сотрудников милиции на вокзалах, в аэропорту, чтобы обращали внимание на людей с младенцами на руках. Проверить дежурный персонал роддома".
   Тем временем оперативник Кривцов, оставшийся в ординаторской, внимательно читал написанную врачом бумагу. Оторвав взгляд от листа, задал вопрос сидящим напротив медицинским работникам:
    Детей в детскую в час тридцать принесла акушерка Николаева. Кто это?
  Встала фельдшер и сказала:
    Это я. Принесла, положила в кроватки и ушла. Больше с ними не соприкасалась.
    Понятно.
    Можно уйти?
    Идите. Дальше медсестра Морозова заполнила документацию, а врач Семенова работала с детьми.
   Да, все было так,  подтвердила врач. - Я осмотрела новорожденных, они нормальные и здоровые, сделала записи и ушла.
   А вы остались? - милиционер перевел взгляд на сидевшую рядом с врачом молоденькую медсестру.
    Да.
    Как ваша фамилия?
    Морозова Татьяна.
    Кто-нибудь из посторонних заходил в отделение?
   Нет, конечно!
    Вы ничего подозрительного не заметили?
    Ничего.
    В палате много свободных кроватей, кто решил положить новорожденных возле окна?
  Медики пожали плечами и недоуменно переглянулись.
    Положили, да и все. Могли бы с таким же успехом и в другие устроить,  ответила детский врач.
   Где в это время находились сотрудники? Санитарка Оксана Мишина?
    Я мыла в родовой инструментарий и полы до трех часов ночи, никуда не выходила,  торопливо ответила круглолицая полненькая женщина.
  На улице между тем рассвело, Кривцов подошел к открытому окну и выглянул во двор. Внизу возле пожарной лестницы топтались Мещерин и кинолог с овчаркой.
    Мещерин, что там у вас? - крикнул Кривцов.
  Оперативник поднял голову:
   Здесь кое-что есть.
   Сейчас спущусь.
   Кривцов направился к выходу. Медработники, посидев несколько минут, стали расходиться по рабочим местам.
  Милиционеры осматривали траву под окнами. Мещерин, увидев коллегу, доложил:
   На ступеньках остались комки земли, рядом свежие следы сорок третьего размера обуви. Найден окурок сигареты. Я забрал его для исследования. Думаю, что здесь совсем недавно был человек. Земля на ступеньках не засохшая. Это он, наверное, курил. Окурок свежего вида.
    Нужно опросить жителей дома,  Кривцов кивнул в сторону жилого многоэтажного здания напротив,  возможно, кто-нибудь что-то видел.
  Закончив работу, уехали эксперт-криминалист и кинолог с собакой, а Кривцов и Мещерин направились добывать сведения от очевидцев.
  
   Глава третья
   В поисках свидетелей
  Оперативники разделили жилой дом пополам: в левую половину направился Кривцов, Мещерин скрылся в правой. Жильцы на вопрос Кривцова: "Вы не заметили ночью человека возле окон роддома?" говорили одно и то же: "Нет, мы спали. А что там случилось?"
  Кривцов извинялся, ничего не отвечал и шел в следующую квартиру. В душе понимал, что шансов найти человека, взирающего по ночам из окон на улицу, очень мало. Недремлющий жилец, скорей всего, должен иметь болячку, не дающую спокойно спать. Таких болезней, кстати сказать, очень много: начиная от зубной боли, отита, радикулита, гастрита, вынуждающих вставать и принимать обезболивающие средства. Сюда же можно отнести и простатиков, которые ночами каждый час посещают туалет.
   Есть, правда, и обыкновенные полуночники, страдающие бессонницей. Именно на эту категорию людей больше всего рассчитывал оперативник Кривцов, шагая по крутым ступенькам подъезда, справедливо считая, что бодрствующие полуночники от нечего делать смотрят в такие часы на улицу.
  
   Оперативники разделили жилой дом пополам: в левую половину направился Кривцов, Мещерин скрылся в правой. Жильцы на вопрос Кривцова: "Вы не заметили ночью человека возле окон роддома?" говорили одно и то же: "Нет, мы спали. А что там случилось?"
  Кривцов извинялся, ничего не отвечал и шел в следующую квартиру. В душе понимал, что шансов найти человека, взирающего по ночам из окон на улицу, очень мало. Недремлющий жилец, скорей всего, должен иметь болячку, не дающую спокойно спать. Таких болезней, кстати сказать, очень много: начиная от зубной боли, отита, радикулита, гастрита, вынуждающих вставать и принимать обезболивающие средства. Сюда же можно отнести и простатиков, которые ночами каждый час посещают туалет.
   Есть, правда, и обыкновенные полуночники, страдающие бессонницей. Именно на эту категорию людей больше всего рассчитывал оперативник Кривцов, шагая по крутым ступенькам подъезда, справедливо считая, что бодрствующие полуночники от нечего делать смотрят в такие часы на улицу.
  "Нужно проявить упорство и терпение,  внушал себе Кривцов, получая отрицательный ответ от очередного жильца.  Свидетель, который что-то видел, обязательно найдется". Эта простая мысль придавала ему уверенность и бодрость, и он с утроенной энергией поднимался на следующий этаж. "В конце концов, не обязательно рассчитывать на больных людей, вполне возможно, что в доме могут быть грудные дети, к которым родители поднимаются по ночам или люди, любящие смотреть до самого утра все без исключения телепередачи".
   Его настойчивые старания увенчались успехом. На шестом этаже дверь открыл пожилой пенсионер. Выслушав вопрос Кривцова, не забыв проверить удостоверение, он утвердительно кивнул и пригласил оперативника войти. Кривцов оказался в тесной однокомнатной квартире с окном, выходящим на роддом.
    Сегодня я не спал всю ночь,  сказал хозяин и улыбнулся. - Собака не дала уснуть  щениться начала, тут не до сна.
  Он подошел к балкону, открыл дверь и позвал сотрудника:
    Вот она, полюбуйтесь! Принесла нам потомство.
  Кривцов выглянул и увидел в углу, в большой картонной коробке распластавшуюся на тряпье овчарку, в живот которой уткнулись щенята. Они мирно посапывали, не выпуская из пасти материнский сосок, их чмоканье периодически прерывалось громким сосредоточенным сопеньем и обиженным скулежом. Овчарка вопросительно смотрела умными глазами то на хозяина, то на Кривцова, опасаясь, что у нее могут отнять драгоценные сокровища. Она предупредительно зарычала, оскалив острые клыки, нервно заработала хвостом и начала торопливо лизать длинным влажным языком головы щенков.
    Не бойся, Джери! - успокоил разволновавшуюся собаку хозяин. - Это пришли ко мне.
    Что вы видели на улице? - спросил Кривцов.
   - Я сидел на пороге балкона и смотрел, как у Джери один за другим появляются щенки и заметил, что возле роддома появился мужчина. Он поглядывал наверх, там светились три окна. Затем подошел к пожарной лестнице, обернулся и полез наверх.
   - Вы не заметили, во сколько это происходило? На часы специально не смотрел, но, думаю, что где-то после двух. Собака начала щениться после часа, к этому времени уже было трое щенков.
   - Как он выглядел? Вы смогли рассмотреть? Какого роста, в чем был одет?
   - Нет, темновато было. Он добрался до окна на третьем этаже, заглянул в комнату и некоторое время стоял, вернее, сел на ступеньку и курил. Огонек хорошо было видно.
    Сколько времени он сидел?
   - Да я не засекал. Вот думаю, людям по ночам не спится, лазают по окнам. Не иначе, как у мужика баба родила, и он полез супругу поздравлять.
   - А потом что было?
   - У Джери снова схватки начались, и на свет появился еще один щенок. Когда взглянул на улицу, вижу, он уже на земле, открыл дверь машины, положил мешок и уехал.
    У него был в руках мешок? Вы заметили?
    Не могу утверждать, что именно мешок, но рука у него была занята то ли сумкой, то ли рюкзаком,  уверенно сказал хозяин.
    Машина, где стояла?
    Возле угла дома. Я ее сначала не заметил, когда он в нее сел, обратил внимание.
    Марку, цвет можете назвать? - на всякий случай спросил Кривцов, хотя наверняка предполагал отрицательный ответ.
   Нет,  покачав головой, сказал пенсионер. - Я в них не разбираюсь.
   Хорошо, спасибо.
  Кривцов приложил руку к фуражке, отдавая честь.
  - Щенков куда девать будете?
    Продам,  махнув рукой, ответил хозяин. - У меня на них очередь, уже из клуба собаководов звонили.
  Кривцов покинул квартиру наблюдательного жильца и позвонил в следующую. На звонок никто не отозвался. На седьмом и восьмом этажах жильцы мирно спали всю ночь и ответили на вопрос Кривцова однозначно: "Нет, ничего не видели". Но на девятом, в угловой квартире хозяйка, выслушав, сказала, что в эту ночь они всей семьей ждали такси, чтобы увезти родственников на вокзал. По этой причине ей пришлось несколько раз выходить на балкон и смотреть по сторонам, ожидая транспорт. Вскоре она увидела приближавшуюся к дому машину, подумала, что это такси, но, к ее разочарованию, автомобиль въехал на территорию роддома и остановился под деревом, возле угла здания.
    Из него кто-нибудь выходил? - спросил Кривцов.
    Нет, не видела.
    В котором часу это было?
    Мы ждали с двух часов ночи. В три пятнадцать у нас поезд, я волновалась, что можем опоздать.
    Какой марки, разглядели?
    Нет, темно было. Потом, когда мы сели в такси и поехали на вокзал, перед нами из ворот роддома внезапно выскочила машина, водитель даже выругался.
    Что сказал водитель? - спросил Кривцов.
    Ой, не буду повторять,  смутилась женщина.
    Я не об этом, он назвал марку?
    Сказал: "Эти иномарки обнаглели, летают как угорелые. Того и гляди наедут. Даже по ночам от них нет покоя".
    Хорошо, а цвет?
    Цвет - синий. Таксист фарами осветил, я на переднем сиденье сидела, хорошо рассмотрела.
    Номер такси не помните?
    Нет,  поджав губу, ответила хозяйка.
    Тогда подскажите номер телефона, по которому вызывали машину. - Кривцов упорно не отступал от свидетельницы.
    287 00 16,  уверенно назвала женщина.
    Благодарю вас, вы нам помогли,  сказал Кривцов.
    Пожалуйста. А что случилось? Убили кого-то?
    Нет, не волнуйтесь. До свидания,  Кривцов повернулся и направился к лифту.
  "Итак, кое-что есть,  размышлял он, спускаясь вниз,  правда, неопределенное и смутное, сырое и призрачное. Чувствую, что разбираться в этом деле будет трудно. Но мы готовы ко всему, служба научила".
  На скамейке возле подъезда с мрачным выражением лица томился Мещерин.
    Ну, что? - встретил он коллегу.
    Да так, ерунда! - махнул рукой Кривцов. - Есть информация, кот наплакал, надо проверять.
    А у меня пусто. Из всех квартир только пять хозяев открыли двери, остальные не решились, твердили одно, что ничего не видели и не слышали. Мы куда сейчас?
   Кривцов посмотрел на часы.
   - Обедать пора. Может, зайдем в "Блинную", здесь рядом, а то я до вечера не вытерплю. Как переступишь порог милиции, обед сразу же накроется, работы всегда полно, только успевай вертеться.
  Мещерин радостно кивнул, подскочил с завидной легкостью, и они направились в сторону вожделенной "Блинной".
  В отделение оперативники прибыли к трем часам. Кривцов принялся звонить в таксопарк. Диспетчер не очень-то хотела отвечать на его вопросы, все время повторяла: "Вам, зачем надо? Мы не обязаны давать такие сведения". Только когда Кривцов в шутку пригрозил, что немедленно приедет к ним на бронетранспортере с автоматом в руках, она сдалась и позвала к телефону водителя, отвозившего ночью семью на железнодорожный вокзал.
  Таксист ответил, что встречной машиной, внезапно выехавшей перед его носом из ворот роддома, была "Ауди" темно-синего цвета. Номер он не успел заметить. Кривцов записал его фамилию, имя-отчество и номер телефона. Затем включил чайник, и пока вода закипала, говорил Мещерину:
   Появляются зыбкие следы в деле кражи новорожденных. Не густо, но, как говорится, задел есть.
    Бывает, выйдешь на подозреваемого, он отопрется, придумает алиби, попробуй, докажи его вину! - упрямо доказывал Мещерин.
  Кривцов приготовил крепкий кофе, отпил глоток и сказал:
    Улики имеют ценные для нас свойства: их не скроешь, они очень часто цепляются друг за друга. Найдешь одну, а она на другую выведет. Вот на этот момент я и рассчитываю.
    В этом деле их мало, можно сказать, что нет,  со вздохом разочарования сказал Мещерин.
    Обнаружены следы от обуви, причем, судя по отпечаткам протекторов, они соответствуют сорок третьему размеру, найден окурок,  заметил Кривцов.
    Это недостоверные улики, может, они никакого отношения к делу не имеют,  пожав плечами, произнес Мещерин.
    Разберемся. Проверить надо. Будем надеяться, что они нам помогут. Вдруг окажется, что подозреваемый человек курил найденную сигарету? Он начнет отпираться, выкручиваться, а мы его именно этой уликой прижмем к стенке. Вот брат, за это я люблю улики. Без них мы связаны по рукам и ногам. Пей кофе,  бодрым голосом сказал Кривцов и пододвинул коллеге кружку.
  Мещерин налил бодрящий напиток, сделал глоток, после паузы спросил:
    Список сотрудников роддома у тебя?
    Да.
    Покажи, хочу посмотреть, кто и как из персонала отвечал на вопросы.
    Пожалуйста,  Кривцов извлек из папки бумаги и протянул коллеге. - Ты что, кого-то из работников подозреваешь?
    Впечатление, что детей кто-то стерег. Если допустить эту версию, надо искать злоумышленников внутри роддома.
    Логично,  согласился Кривцов.
  Мещерин молча изучал список. Наконец сказал:
    Смотри: медсестра Морозова Татьяна вышла из детской и оставила детей без присмотра. Не могла ли она это сделать специально? Удалилась, чтобы преступник мог в это время сделать свое дело. Заранее ему сообщила о появлении в роддоме детей, а он тут как тут. Она же первая обнаружила пропажу.
   Как она могла ему сообщить?
   Очень просто: позвонить по телефону. На это требуется считанные секунды. Второе: на твой вопрос: "Кто положил детей рядом с окном?" вразумительного ответа нет, за медсестру ответила врач очень обтекаемо. Кстати говоря, доктора надо проверить. С чего она выступила за медсестру? Ты ведь не ее спрашивал?
    Правильно ты заметил,  согласился Кривцов. - Я в горячке не обратил внимания.
   В нашем деле все важно, ничего пропускать нельзя.
   Что ты придумал?
   Для начала проверю телефонные звонки,  сказал Мещерин. - Тут работы достаточно.
    Давай. Я буду искать владельца темно-синей "Ауди".
  В это время зазвонил внутренний телефон. Кривцов поднял трубку.
   У телефона старший оперативный дежурный Кривцов. Слушаюсь, товарищ полковник!  отчеканил и положил трубку.
    Начальник вызывает, пошли,  кивнул коллеге.
  В кабинете полковника Остроумова, несмотря на работающий вентилятор, было душно, июньская нещадная жара чувствовалась и здесь. За длинным столом сидела вся следственная группа, Кривцов и Мещерин устроились на свободных стульях.
  
   Глава четвертая
  Суицид или убийство?
  Я парила в воздухе. Ощущение блаженства, легкости и приподнятого настроения переполняли меня. Я совершенно не двигала руками, они были раскинуты в стороны, как два крыла, тело нес попутный ветер. Он пах морем, дышать освежающим ароматом было легко и приятно. Подо мной распластана панорама огромного города. Смотрю вдаль и вижу череду многоэтажных домов, окруженных зелеными ожерельями деревьев, длинные ровные улицы, скверы, сверкающие купола церквей, трубы заводов и фабрик, пирамиды высотных зданий.
  Проспекты, улицы и переулки делили город на геометрические фигуры: квадраты, прямоугольники, треугольники, с высоты было занимательно узнавать знакомые районы. Я плавно спускаюсь, вскоре мои подошвы касаются то крон тополей, берез, сосен, крыш домов, потом вновь невидимая сила поднимает тело вверх, и я оказываюсь среди белых пушистых облаков.
   С высоты город кажется нереальным и воспринимается, как макет в выставочном зале. Удивляют красота и порядок - в действительности далеко не так. Наверное, поэтому мне хочется миниатюрные жилые дома, концертные залы, театры, церкви, институты, школы переставить по своему усмотрению. Я делаю виражи над выбранным объектом, снижаюсь, затем пытаюсь удобнее ухватить здание и перенести его, но это оказывается не под силу. Дома намертво приросли к месту, словно деревья, и, после нескольких попыток, бросаю бесполезное занятие. Поднимаюсь ввысь и снова кружусь над городом.
   Очередной порыв воздуха стремительно стал увлекать меня в сторону набережной. Цель полета - остров на середине реки, протекающей через город, там можно приземлиться и погулять на большой поляне по мягкой, шелковистой траве. Приближаюсь к зданию речного вокзала, хорошо вижу стоящие на причале корабли, катера, лодки. Ветер несет меня на приличной скорости к высокому остроконечному шпилю на крыше вокзала. Если налечу на него, обязательно поранюсь, поэтому изо всех сил пытаюсь изменить направление, но преодолеть силу движения ветра не под силу. Вот-вот столкнусь со шпилем...
   Грозный, протяжный гудок раздался именно в тот момент, когда я стукнулась лбом о металлический стержень. Стараясь удержаться, схватилась рукой за шпиль, чтобы не рухнуть на землю. Внизу сердито гудел корабль. Я открыла глаза...
   Вокруг мгла ночи. Проснувшись, ощутила, что лежу на животе, раскинув руки и ноги в стороны и удивилась: такая поза для меня была необычной, я всегда сплю, свернувшись калачиком. Очень сильно бьется в груди сердце, словно меня что-то перепугало. Вспомнила, что во сне парила в воздухе, наверное, оттого испугалась: с детства панически боюсь высоты. Свое состояние в уме охарактеризовала как жуткое, другого слова подобрать не могла. Что-то трезвонит в правой руке, слышу монотонные музыкальные звуки и кожей ладони ощущаю вибрацию. Странно! Судорожные мысли, подобно молниям, проносятся в голове. Только что летела, кажется, натолкнулась на шпиль речного вокзала, где-то что-то пронзительно загудело...
   Наконец понимаю: слава Богу, нахожусь в своей постели, не свалилась и не разбилась, в руке звенит мобильник. Его сигналы приняла за пароходный гудок, во сне схватила телефонную трубку, когда она затрезвонила.
   - Алло! - спросонья глухим голосом откликнулась я. - Кто говорит?
  Вместо ответа услышала сопенье и шорохи. Сдавленный приглушенный голос произнес:
   - Анна! Мне страшно!
   - Кто это? - прокричала, окончательно проснувшись.
   Связь прервалась, раздались короткие гудки. Я соскочила с постели и включила свет. Часы показывали три с четвертью, четверг, четырнадцатое июня. Мне показалось, что я проспала. Но за окном темнота. На экране телефонной трубки высветился номер мобильного Полины. Зачем она звонила? В такой поздний час! Почему не узнала ее голос? Что у нее стряслось? После полета во сне тело оставалось расслабленным, меня вновь потянуло в кровать и, выключив свет, рухнув на подушку, с головой накрывшись одеялом.
   Всякий раз при пробуждении в моем мозгу загорается множество сигнальных лампочек, освещая надписи с неотложными делами, которые необходимо сделать за день. Сейчас они напомнили, что к четырнадцати часам нужно быть на практических занятиях со студентами в институте, а после этого ехать на деловую встречу с рецензентом моей будущей диссертации. Еще надо обязательно расклеить по городу концертные афиши. Последнее - подработка. Благодаря такой работе, кроме материального вознаграждения, соприкасаюсь с миром искусства, постоянно нахожусь в кругу театральных и концертных новостей, могу раньше всех в институте объявить о приезжающих в город артистах и сама (по контрамарке) не пропускаю ни одного концерта. Такую классную работу нашла Полина, у нее приятель работает в городской филармонии, там искали расклейщика афиш.
   Господи, что с Полиной? Почему ей плохо? Где она? Надо что-то делать. Полина, одна из немногих моих подруг. Мы познакомились более десяти лет назад, одно время жили под общей крышей, поэтому знаем друг о друге очень много.
  Характер Полины непредсказуемый, переменчивый, она могла предстать передо мной с лицом циничной злопыхательницы, вспыльчивой и дерзкой, насмешливой и ироничной, критикующей все подряд мегеры. И напротив: романтичной, доброй, отрытой, эрудированной, обаятельной интеллектуалкой, с которой не хочется прерывать общение. Ее настроение - просторное море, на котором никогда не устанавливается однообразная погода. Штиль и покой в поведении неожиданно сменяются штормовой волной цунами, приносящей с собой неожиданные перемены. Возможно, на характер подруги отложила печать профессия - она одно время работала журналисткой в какой-то скандальной газете, а там, по моему представлению, работают люди именно такого склада.
   Ворочаясь с боку на бок, терзалась в догадках. Остатки блаженного состояния окончательно улетучились. Ясно, как дважды два, что прерванный сон и полет не восстановить.
   Все-таки, надо узнать, что с ней случилось. Я поднялась и набрала телефонный номер мобильника Полины. Череда длинных гудков осталась безответной. Это еще больше озадачивало. Домашний телефон тоже молчал, наконец, после шестого или седьмого гудка послышался хрипловатый голос тетки подруги:
   - Алло! Кто это?
   - Вера Иннокентьевна, это Аня. Простите, что разбудила. Мне нужна Полина, - старалась говорить тихо, чтобы не разбудить хозяйку квартиры, Генриетту Рихардовну, спящую за стенкой.
   - Ничего, Аня, я не спала. Ее нет дома. А в чем дело?
   - Вы не знаете, где она? - не отвечая на вопрос, спросила я. - Полина не звонила?
   - Не знаю, милая. У тебя что-то случилось?
   - Да, то есть нет, извините.
   Я положила трубку и, стараясь передвигаться бесшумно, пошла в ванную. Теплый душ успокоил встревоженную нервную систему, светящие надписи в головном мозгу потухли и больше не раздражали назойливостью. Несколько контрастных обливаний окончательно привели меня в равновесие, а после чашки горячего кофе была готова разгадывать ночную головоломку. Небо за окном начинало светлеть. Снова раздались звуки телефонного звонка. Я схватила трубку.
   - Анна! Бери такси и приезжай ко мне, - звучал сдавленный голос Полины. - Скорее.
   - Ты где?
   - На даче, в Сосновке, приезжай, умоляю!
   - Да что случилось, ты можешь сказать?
   - Помоги, мне страшно, - простонала Полина.
   Голос перекрыли короткие гудки. Да, ситуация экстремальная! Если учесть, что с Полиной постоянно происходят какие-то невероятные истории, нужно немедленно ехать. В последний раз, это было совсем недавно, я выручала ее из очередного нелепого приключения. Тогда мне пришлось потратить кучу нервов и сил, чтобы вызволить ее из довольно щекотливой ситуации.
   Полина ехала в машине, и ее ловко подрезали двое молодчиков. Сделали они провокационный маневр очень профессионально, Полине некуда было деваться, и она задела бампер "Вольво". Парни, это были двое накаченных, как Шварценнегер амбалов, вышли из машины и сразу же, без суда и следствия, для компенсации ущерба назвали приличную сумму в баксах. Полина оправдывалась и доказывала, что невиновна в происшествии, они сами неправильно повели себя на дороге, но ребята были настроены решительно: разговаривали на высоких тонах, не допуская никаких возражений. Тогда она догадалась позвонить мне и, объяснив ситуацию, попросила быстрее привезти деньги. Денег у меня, естественно, не было, но я мигом созвонилась со своим знакомым Юрием, он бывший работник милиции. Сейчас мы коллеги: Юра работает в медицинской академии на военной кафедре. У него от старых времен осталась милицейская форма. В подобных случаях, когда требуется помощь другу, он надевает ее и спешит на помощь. Мы вместе с ним помчались на выручку Полины. Когда парни из "Вольво" увидели, что рядом остановилась машина, и из нее вышел сотрудник милиции, они поспешно ретировались. Уверена, что если бы у Полины были с собой деньги, она тут же отдала бы вымогателям все до копеечки. Юрий, выслушав ситуацию, сказал, что происшествие - чистой воды "подстава", ребята занимаются прибыльным бизнесом и, видимо, на этом деле съели собаку. Что же с ней произошло сегодня? Голос убийственный, просящий...
   Ехать в четыре часа ночи на дачу - поступок героический, если учесть, что дорогу знаю не совсем хорошо. В Сосновке была всего два раза, один раз, когда Полина приглашала нашу компанию на открытие летнего сезона, и второй - на ее дне рождения. Загородный дом принадлежит новой знакомой Полины, та предоставила ей его в распоряжение, сама она там не показывается. На даче постоянно обитают садовник и кухарка.
   Знакомая Полины госпожа Голярская  дама крутая, живущая на широкую ногу. В загородной вилле (иначе не назовешь роскошный двухэтажный особняк из белого кирпича с балконами, открытой верандой и каменной оградой) часто собиралась на тусовки богема - любители живописи, поэзии, певцы, композиторы и артисты. Я не могу понять, что сблизило Полину с Голярской? Она совсем перестала бывать у меня, мы стали редко общаться даже по телефону. От общих знакомых при встречах узнавала, как они в очередной раз прекрасно провели время в гостях у Полины. Мое самолюбие давало о себе знать: в очередной раз подруга не вспомнила обо мне! Я хотела при случае упрекнуть Полину, что негоже забывать старых друзей, но раздумала. В конце концов, это личное дело каждого, Полина вправе сама решать, с кем и как строить отношения.
   Для отдыха на даче все условия - чистый воздух, ухоженные цветники, фонтан, бассейн, теннисный корт и обширный участок соснового бора, разделенного солнечными лужайками, где можно собирать землянику, а осенью отдаваться "тихой" охоте  грибов там множество. В доме три спальни, библиотека, большой зал с камином, роялем, кинотеатром и большим обеденным столом. Все шикарно, но, несмотря на дорогой и изысканный антураж, мне внутри было неуютно. Какой-то неприятный холод сквозил от старинной обстановки, стен, увешанных фотографиями незнакомых людей со строгими лицами и проницательными взглядами, от тяжелых штор, облицованного мрамором камина. Мне становилось не по себе, постоянно чувствовала напряжение и тревогу, ожидаемое расслабление не наступало. Я бы ни за какие коврижки не оставалась в нем ночевать.
   Садовник и кухарка проживают в отдельном флигеле, стоящем на задворках дачной территории. С ними действует телефонная связь, но, тем не менее, чтобы остаться коротать ночь в таких огромных покоях, нужно иметь довольно крепкую нервную систему, дабы не поддаваться страху. Насколько мне известно, Полина по своей натуре типичная трусиха, вздрагивающая от любого шороха и неожиданного стука. Так какого же черта она живет там, и что с ней приключилось?
  В тот вечер, когда мы собирались у Полины, часто гас свет, а она не могла найти свечи, мы пребывали в темноте, и всем было не по себе. Вдобавок ко всему на улице громыхал ветер, из камина постоянно доносилось угрюмое завывание, от которого становилось жутко. В итоге собравшиеся гости под разными предлогами заторопились домой. Я бы не оставила Полину, но у меня на утро была запланирована важная встреча, нужно был к ней подготовиться, о чем заранее ее предупредила. Похоже, что подруга совершенно не комплексовала из-за того, что останется одна. Во всяком случае, на ее лице не было и тени беспокойства. Она провожала всех по очереди и желала доброго пути.
  Второе мое посещение тоже не обошлось без неприятного осадка. Все время где-то выла собака. Было жутко: голос доносился, словно из-под подземелья. Полина сказала, что это обычное явление, она привыкла к нему и старается не обращать внимание.
  Я взглянула на часы. Пора принимать решение. Бери такси и приезжай! Где мне его брать? А куда ехать? Толком не знаю. Запомнила шоссе и поворот на пятьдесят пятом километре, потом дорога шла зигзагами через лес до особняка.
  Одной ехать не хотелось. Хорошо было бы позвать с собой того же Юрия, но будить его ночью с предложением составить компанию,  по меньшей мере, нахальство.
  Придется садиться за руль своей "Tойоты" и ехать в одиночестве. "Tойоту" считаю самой выгодной в эксплуатации машиной. Она мне досталась от любимого дяди. Он неожиданно воспылал родственными чувствами: на окончание академии преподнес роскошный подарок. На колесах везде успеваю, авто экономит драгоценное время, но даже с машиной порой остро чувствую его дефицит.
   Быстро оделась в джинсы и свитер, взяла барсетку с ключами и документами и стала осторожно открывать дверь, стараясь выйти из квартиры бесшумно. Но проклятый замок предательски щелкнул, и я услышала за спиной голос проснувшейся хозяйки:
    Куда же это вы в такую рань?
   Я оглянулась. В коридоре стояла Генриетта Рихардовна, все-таки разбудила ее. Чертыхаясь про себя, сделав милую улыбку, виновато глядя в глаза проснувшейся даме, сказала первое, что пришло в голову в качестве оправдательного поступка:
    Простите, Генриетта Рихардовна! Мне надо на вокзал встретить подругу.
    На улице дождь, возьмите зонтик,  посоветовала она и закрыла за мной дверь.
  На улице действительно шел дождь, небо сплошь затянуло серыми тучами. Интересно, откуда Генриетта узнала, что идет дождь? Она, что не спала? Ей не спится по ночам, понятно. Хозяйка  одинокая женщина пенсионного возраста. Из родственников у нее - единственный племянник Модест, да и то седьмая вода на киселе  сын троюродной сестры. Он жил у нее, когда учился в школе, закончив, ушел в армию. Она прожужжала все уши о племяннике. Модест - преуспевающий, обеспеченный, хорошо устроившийся в жизни человек. Видно без очков, что Генриетта им очень гордится.
   Как только вспоминаю этого высокого, представительного, с аристократическим лицом человека, у меня екает сердце. Наша первая встреча с ним острым шипом засела в памяти. Модест как-то зашел к Генриетте. Она усадила гостя за стол, пригласила меня, мы вместе пили чай...
   Улицы были пустынны, я быстрым шагом дошла до автостоянки и, усевшись в машину, двинулась в путь. "Нет, Полине хронически не везет в жизни",  размышляла за рулем. Если бы она хоть чуточку была осмотрительнее и практичнее, наверняка не попадала бы в экстремальные ситуации, из которых нелегко выбираться. Если бы умела разбираться в людях и не влюблялась в каждого, кто ей улыбнется. Для примера, в подтверждение сказанному, могу привести парочку неудачных Полининых романов. Это только те, которые мне хорошо известны. На самом деле трудно подсчитать, сколько раз Полина сходилась и расходилась со своими возлюбленными.
  Когда она в очередной раз посвящала в свое новое увлечение, я с интересом слушала перипетии бурного романа, но при этом нервировала подругу тем, что постоянно путала имена любовников. То Сашу назову Колей, то Володю Сережей, а Мишу Васей. Ее бесила моя забывчивость, она злилась, при этом махала руками и, сердясь, говорила: "Какой Миша? С Мишей мы давно расстались! Я тебе говорила. Это Вася, запомни!" Полина легкомысленно принимает все на веру! Пример тому ее роман с индийцем, подданным не то Эквадора, не то Колумбии. Натуральная утопия! Тогда она говорила, что у них безумная любовь. Я слушала россказни о том, что она с детства влюблена в индийское кино и всегда мечтала, что у нее будет именно такая любовь, какую показывают в индийских фильмах. Встречу с индийцем Геджаем она приняла, как знак судьбы. Они сошлись, и прожили на удивление вместе три года. Геджай мечтал съездить на родину и познакомить ее с родными. Для поездки нужны были деньги, и он укатил на заработки куда-то на север, вахтовиком. На имя Полины приходили письма без обратного адреса сначала через две недели, потом через месяц, а затем перестали. Из писем невозможно было понять, где он находится и чем занимается. Два последних года она не получала от него никаких известий. Я подозреваю, что Геджай смотался на свою историческую родину, вот и все. Пробовала осторожно намекнуть Полине, но она на меня так рассердилась, что я тут же пожалела о сказанном и принялась разуверять ее, что ничего такого не думаю. Просто пришла в голову дикая мысль.
   Ее нелепый роман со школьным приятелем Романом, который успел до нее жениться и развестись, говорит о наивности и легкомыслии. Случайно встретив Полину, он вдруг воспылал к ней неземной любовью и предложил ей руку и сердце. Полина приняла слова поклонника на веру, и они стали жить под одной крышей. Прожили молодые недолго. Что-то у них не сложилось, и в один день гражданский брак подруги распался самым банальным образом - спутник уложил вещи в чемодан и, не попрощавшись, покинул дом. Честно говоря, я сбилась считать ее поклонников.
   Нет, у меня в отношениях с противоположным полом железная установка: выйду замуж не за первого встречного, а только за того, кому буду по-настоящему дорога, и он для меня будет единственным и неповторимым. Пока такого не нашлось.
   Я подавила зевок. В предутренние часы тянет в постель, ни выпитый кофе, ни наспех принятый контрастный душ не смогли подавить во мне желание выспаться.
   Почему-то опять на ум пришел Модест. Перед глазами живо встал его облик. Он поразил меня своей безупречной внешностью. Вспомнился тот вечер, когда впервые его увидела. Передо мной за столом сидел неотразимый красавец с обаятельной белоснежной улыбкой, аккуратно подстриженный, безупречно выбритый, с атлетической фигурой, пахнувший приятным парфюрмом молодой человек. На нем была спортивная, с открытым воротом майка без рукавов, плотно облегавшая торс. Как анатома, на меня произвели впечатление внушительные размеры его бицепсов, трицепсов и прочих мышц, возвышающиеся рельефными буграми. По ним можно было наглядно изучать анатомию. Я не могла отвести глаз от его кожи - она благоухала завидным здоровьем и имела мягкий персиковый оттенок. Веселые голубые глаза светились живым интересом ко всему окружающему. Ко мне в том числе. Черты его лица напоминали известного австралийского актера Джулиана Макмэхона.
   Тогда подумала, что этому "мэну" при его голливудской внешности ничего не стоит с первого раза соблазнить самую строгую пуританку. Так все и вышло. Распрощавшись с тетушкой и со мной, он покинул наше общество. Генриетта ушла погулять перед сном, а я осталась одна. Неожиданно прозвенел звонок в дверь. Открыла, не спрашивая, кто. В дверях стоял вернувшийся Модест.
   - Это вы? - слетело с моих губ.
   - Почему так свободно открываете двери? - укоризненно покачав головой, спросил он.
  - Думала, что Генриетта Рихардовна забыла ключи, - смутившись, пролепетала я.
  - Разве ее нет? - он удивленно поднял брови.  Я оставил портсигар.
   Проходите,  произнесла, переводя дух, чувствуя, как замирает сердце в каком-то трепетном, волнующем предчувствии.
   К слову сказать, интуиция в вопросах секса никогда меня не обманывала. Модест был симпатичен мне с того момента, как я взглянула на него. Почему так все произошло? Такого стремительного сближения с мужчиной у меня до него никогда не происходило. Объясняю только тем, что была до умопомрачения очарована им, иначе ни за что не поддалась бы безудержному штурму.
   Я принесла Модесту забытый портсигар. Серебряная плоская коробочка, инкрустированная россыпью рубиновых камушков, выглядела как настоящее произведение искусства. Он взял мою руку и притянул к себе.
   До сих пор помню, какое приятное ощущение испытала в те мгновения. Трепетная, теплая волна вибрации предвкушения нового и неотвратимого прошла по всему моему телу. Наверное, он почувствовал, как я дрожу. Его упорный, настойчивый взгляд излучал желание, прохладные губы осторожно коснулись моих. Я почувствовала тонкий, благоухающий аромат парфюрма от "Хуго Босс". Теперь думаю, что именно этот момент окончательно вскружил мою голову, и я "поплыла". Среди знакомых, с которыми у меня были интрижки, никто не пользовался таким тонким и нежным парфюрмом.
   Бурный роман с Модестом продолжался около года. До сих пор не пойму, почему он закончился, причем так же внезапно, как начался. Модест резко охладел ко мне. Долго ломала голову, не находя со своей стороны причин для разрыва. Мне было искренне жаль его терять, потому, как считала, что влюбилась в него с первого взгляда. Однажды нас вместе увидела Полина, пришлось их познакомить. Судя по тому, как вела себя подруга, мне стало ясно, что он на нее произвел неизгладимое впечатление. Позже, узнав, что мы расстались и больше не встречаемся, Полина сообщила, что несколько раз видела его в обществе некой дамы и, судя по тому, как пара мило общалась, сделала заключение, что они в близких отношениях. Меня новость задела до глубины души. Какой наглец! Встречался со мной и еще с кем-то! Я выбросила Модеста из своего сердца и не искала с ним встреч. Он, словно чувствуя мое отношение к нему, больше не появлялся в доме Генриетты.
   ...Незамужняя Генриетта говорит, что ей прекрасно жить в одиночестве. Она никому не дает отчета, поступает, как хочет и ни от кого не зависит. Браки сейчас довольно непрочные, половина распадается, не дотянув и до трех лет. Полина - наглядный пример. А мужчины в большинстве - самцы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Женщинам надо быть строже в отношениях с ними, тогда будет меньше разочарований и слез. Лучше всего обходиться без них. Вот она - столько лет живет одна и не пропала. Я с ней не спорю.
  Однако, однажды усомнилась в искренности высказываний хозяйки, настолько ли она равнодушна к сексу, застав ее за разглядыванием порнографического журнала! Я была слегка шокирована зрелищем, а она углубилась в созерцание картинок настолько, что не заметила меня! Только после того, как я громко кашлянула, Генриетта отвела глаза от страницы и, без тени смущения, оторвалась от пикантного занятия. Вот и принимай на веру то, что говорят одинокие женщины, рассуждая на тему отношений между мужчиной и женщиной!
   Машина плавно катилась по шоссе. Слева стояли плотной стеной высокие сосны, настоящий сосновый бор, справа вдоль дороги они росли гораздо реже, и сквозь ветви проглядывало поднимающееся солнце. Я взглянула на километровые столбики. Мелькнул сороковой километр. Скоро поворот, надо не пропустить. На пятьдесят пятом километре свернула с шоссе и въехала на укатанную торную дорогу. Теперь надо быть внимательной и не проехать мимо дачи Полины. Сделать это оказалось гораздо проще, чем я предполагала, хотя лесная дорога петляла и изгибалась, как гибкая змея. Неожиданно все деревья, словно по команде, расступились, и передо мной открылся дачный поселок.
   Особняк из белого кирпича не заметить невозможно. Он возвышался на небольшом пригорке, был хорошо виден издалека. Я подкатила к закрытым воротам и посигналила. Никто не спешил открывать. Через железную калитку вошла на территорию дачи и поднялась по ступенькам на крыльцо. Дверь оказалась не запертой, я подумала, что Полина, ожидая меня, заранее открыла ее. Уже рассвело, но в гостиной была сплошная темнота: опущенные шторы на окнах совершенно не пропускали свет. Подошла к окну и отодвинула тяжелую занавеску.
  Открывшаяся картина повергла меня в шок. На одном кресле полулежала Полина с закрытыми глазами, с мертвенно бледным лицом, руки безвольными плетьми свисали вниз. На локтевых сгибах правой и левой руки были вскрыты вены, на коже остались запекшиеся потоки крови. Я застыла, словно статуя, не в силах шевельнуться. Что здесь произошло? Что с Полиной? Неужели мертва? Эта мысль потрясла меня. От испуга замерло сердце, онемевшими губами, переводя дух, прошептала:
    Полина...
  Вокруг стояла гробовая тишина.
    Полина! - во весь голос окликнула подругу.
  Она не шелохнулась. Надеясь найти ритмичные удары пульса, я взяла ее кисть. Рука была холодной и безжизненной. Пульса не было, тогда я лихорадочными движениями ощупала шею, отыскивая пульсацию сонных артерий. Но мои лихорадочные поиски были напрасны. Приложила ухо к груди - тонов сердца не слышно, расстегнула на ней кофточку и прижала свою ладонь к области сердца. Напрасно я меняла положение руки, желая почувствовать толчки. Грудная клетка была неподвижной и бездыханной, я приблизила щеку к ее носу, надеясь почувствовать кожей струю выдыхаемого воздуха, но тщетно, признаков жизни не было...
  Полина мертва. Отогнав ужасную мысль, стала с силой трясти бесчувственную подругу за плечи, словно надеясь, что ее сердце всколыхнется и начнет работать. Открыв веки, посмотрела в глаза. Зрачки уже успели принять овальную форму, что является одним из ранних признаков смерти, реакции на свет не было. Опоздала! Кровь стучала в висках, в ушах стоял звон, кожей спины почувствовала холод, охвативший меня, он сковывал все мышцы. Казалось, что я нахожусь в состоянии сомнамбулы.
  Со времен студенчества мне приходилось видеть покойников в анатомке много раз, считала себя на этот счет стойким человеком. По крайней мере, мертвецы, которых мы препарировали на практических занятиях, не вызывали у меня никаких панических чувств. И не только у меня - все одногруппники спокойно рассаживались вокруг мертвого тела и за будничными разговорами делали на трупе разрезы скальпелем для выделения нужной мышцы или нерва. Мы до того индифферентно относились к мертвым, что позволяли себе громко смеяться над анекдотами, которые обязательно кто-нибудь из студентов тут же рассказывал.
   Но сейчас совсем другое дело. Полина - моя подруга, она мертва! Я ничем не могу ей помочь. От страха у меня ноги приросли к полу, хотела двинуться с места и не могла шевельнуться, чтобы сделать шаг.
   За спиной раздался шорох. Превозмогая оцепенение, повернулась. В дверном проеме стоял садовник. Он что-то промычал и развел в сторону руками. Я ничего не поняла. Садовник перевел взгляд на неподвижную Полину. Несколько секунд он пристально смотрел на нее, в его глазах мелькнула тревога, он, издав гортанный вопль, резко повернулся и выскочил из дома. Я осталась стоять в центре комнаты, не соображая, что нужно делать. Прибежавшая кухарка уставилась на Полину оторопелым взглядом. На ее испуганном лице застыли страх и крайнее удивление.
    Она мертва? - шепотом спросила молодая женщина, переводя взгляд на меня.
    Да.
    Что это? - она глазами уставилась на руки Полины.
    Не знаю.
    Вскрыла вены?
   Я молчала, не находя ответа. Кухарка перекрестилась и отошла к двери.
    Вчера все было нормально, у нее были гости,  покачав головой, произнесла она. - Я приносила еду.
    Гости? - вырвалось у меня.
   Мне показалось странным, что я в который раз осталась позабытой и не приглашенной. В прошлые времена, когда Полина намечала провести дружеский вечер, всегда звонила и звала на встречу. Да ладно, может, звонила и не дозвонилась.
   - Кто именно был здесь?
    Я знаю, но не всех,  женщина пожала плечами. - Некоторые бывали раньше, а кое-кто впервые. Что же случилось? Молодая, надо же! Наверное, нужно вызвать милицию?
  Кухарка вопросительно посмотрела мне в глаза.
  Я молчала.
   У нас тут в прошлом году умер мужчина скоропостижно, так родственники к нам прибежали и милицию по телефону вызвали.
    Наверное, надо. Где телефон?
   Кухарка кивнула в сторону коридора:
    Там стоит.
   Я подошла к аппарату и сняла трубку. Характерного непрерывного гудка не было.
    Он не работает.
  Постукав несколько раз по рычагу и, не получив в ответ желанного зуммера, внимательно осмотрела шнур. Он оказался выдернут из розетки и валялся на полу.
    Тогда от себя позвоню,  кухарка тут же повернулась и выскочила из дома.
   Я вышла на улицу. Опустила руку в карман куртки и нащупала мобильник. Господи, можно самой было позвонить, я забыла, что у меня при себе телефон. Мысли хаотично проносились в голове. Телефон! Где телефон Полины? Стационарный отключен, Бог с ним, так бывало и раньше, Полина имела привычку отключать обычную телефонную связь, находясь за городом. Но где ее сотовый? Она ведь звонила мне! Когда звонила? До вскрытия вен? Что за чепуха! Не могла же она, вскрыв вены, истекая кровью, звонить! Почему не могла? Вполне могла! Ей стало страшно смотреть на льющуюся кровь, чувствовать, как с каждой секундой слабеет, понимать, что уходит из жизни. В последнюю минута стала просить помощи. Голос был слаб оттого, что находилась на грани между жизнью и смерти. Пусть так, но тогда телефон должен находиться поблизости! Я вернулась в комнату и, не сходя с места, принялась обыскивать ее глазами. Мобильника видно не было. Я взглянула на часы. Полина позвонила мне в четвертом часу. Сейчас начало восьмого. Прошло четыре с небольшим часа. Надо найти телефон. Зачем мне это надо было, не понимала, просто навязчивая мысль засела в мою голову и я на ней зациклилась. Где он? Заглядывала под диван, кресло, под стол, мобильник не вырисовывался. Хорошо, где сумка Полины? Он мог бы лежать в ней! Сумка тоже не попадалась на глаза. Такого быть не могло!
  Где бы ни была подруга, рядом с ней всегда находилась ее сумка. Эту привычку Полины я хорошо знала. В ридикюле лежали самые нужные вещи, без которых не может обойтись женщина: губная помада или блеск Helena Rubinstein, тушь Dior, пилка для ногтей, записная книжка, ключи от квартиры и абонентного ящика, визитки, тампоны, тюбики жевательной резинки, сигареты, коробок спичек, расческа, талон на скидку в супермаркете. Однажды она, оставшись у меня ночевать, пошла мыться и забыла прихватить свой неотъемлемый атрибут. Полина крикнула мне из ванной и попросила принести сумку. Я поторопилась выполнять просьбу, как-то неловко схватила сумочку, и все содержимое вывалилось на пол. Пришлось собирать предметы личного пользования, поэтому я хорошо представляю, чем она заполнена.
  К своему удивлению, увидела коробочку, как две капли воды похожую на портсигар Модеста. С изумлением повертела ее в руках, удивляясь поразительному сходству, и, не удержавшись, полюбопытствовала: откуда у нее такая изящная штуковина? Она усмехнулась и ответила, что приобрела вещицу в антикварном магазине. Я не стала говорить о том, что у Модеста имелся подобный портсигар. Да, Полина любила щегольнуть необыкновенными вещами. Она курила тонкие, длинные французские папиросы, видимо, именно такая сигаретница была достойным местом хранения заморского курева.
  Тщетно продолжала поиски: ни телефона, ни Полининой сумки в гостиной не было.
   Вдруг мне пришла в голову идея позвать на помощь Юру. Он наверняка не спит. Тут что-то не так! Юра, как профессионал, должен все посмотреть сам. Достав из кармана сотик, набрала номер. "Абонент временно недоступен", прозвучало в ухе. С сожалением выключила аппарат.
   Вспомнив, что машина стоит за оградой на проезжей части дороги, решила переставить ее в сторону, чтобы она не мешала на тот случай, когда приедет милиция. Вышла на крыльцо и направилась к "Тойоте". Мой взгляд, рассеянно блуждавший вокруг, задержался на густой траве, росшей вдоль ограды. Вся трава была покрыта обильно выпавшей росой. Наверное, день сегодня будет жарким, по-моему, так надо понимать эту народную примету. Но что это? На фоне однородного зеленого, с перламутровым оттенком травянистого ковра, явно пролегала тропка с примятыми стеблями. Роса с них осыпалась, цвет ее был сочным, насыщенным, в отличие от остальной растительности, покрытой сверкающими алмазами росинок. Без сомнения, здесь недавно кто-то прошел и сбил с листьев капли влаги. Я проследила взглядом по протоптанной дорожке: она уходила в сторону кирпичной ограды на другой конец дачной территории. Пройдя вперед, обнаружила в ограждении довольно просторный лаз, прикрытый кустом акации. Тропка терялась среди кустов за пределами дачи. Пройдет еще полтора-два часа, роса испарится, подмятые растения реанимирует утренний ветерок, и от следов ничего не останется. Может, здесь пробегала собака? А если нет?
   Я пошла к машине, чтобы поставить ее в сторонку. По дороге к дому шел человек с корзинкой в руках. Приблизившись, заговорил со мной.
    Доброе утро! Полина Дмитриевна не спит? - спросил дачник. - Я  сосед, Кравченко Михаил Архипович,  представился, приподняв козырек фуражки.
    Здравствуйте, меня зовут Анна.
  Я не знала, как сказать, что Полина мертва.
    Мы вчера договаривались пойти в лес,  доверительно сообщил сосед.
    С ней плохо,  сорвалось с моих губ.
    Что-нибудь серьезное? - с тревогой спросил Михаил Архипович.
    Она умерла.
   От неожиданности корзина выпала из рук соседа и покатилась к моим ногам.
    Простите, не понял,  пробормотал он, с недоумением глядя на меня, словно я пришелец с другой планеты.
   Взгляните, она в комнате,  кивнула в сторону дома.
   Не может быть, вы что-то путаете...,  пробормотал сосед, затем нерешительным шагом направился к дому, поднялся по ступенькам и скрылся за дверью.
  Тем временем я откатила машину на противоположную сторону дороги, и сделала это своевременно: к дому подкатывал милицейский "УАЗ". Садовник поспешил открыть железные ворота, и машина въехала на территорию дачи. Из нее вышли оперативники и направились к крыльцу, за ними следовали садовник и кухарка.
   Я не знала, что делать: идти в дом, где находится мертвая Полина или сесть в машину и уехать. На занятия явно опоздаю, да какие теперь занятия! Наверное, меня будут допрашивать? Пока никто не зовет. Стояла и раздумывала. На крыльце показалась кухарка, махнула рукой и крикнула:
    Вас зовут!
   В гостиной кухарка и садовник сидели на стульях, вид у них был пришибленный, садовник мял в руках сигарету, словно ему не терпелось закурить. Сосед будто завороженный, смотрел на Полину. За столом расположился оперативник с коротко подстриженными под "ежик" волосами и усердно писал. Другой опер, коренастый, плотного телосложения, которого я про себя окрестила "Колобком" за его круглый живот, красные щеки и стремительную подвижность, шнырял по гостиной, осматривал книжные шкафы, тумбочки, диваны, заглядывал в окна. Со стороны казалось, что он, как ракета, перемещается по комнате, успевая проверять все углы и темные места. Третий сотрудник открыл чемоданчик, вынул из него перчатки, не спеша надел их и, вооружившись кисточкой, принялся снимать отпечатки пальцев с предметов. Все были молоды, не старше двадцати семи лет.
   "Колобок" метался вдоль и поперек просторного помещения, всюду суя свой любопытный нос. Остановившись возле камина, долго разглядывал фарфоровые статуэтки и подсвечники, переворачивал картины и фотографии, развешанные по стенам, касался носом цветов в вазах, держа руки за спиной, и ничего не трогал. Его цепкий и оценивающий взгляд, который он, наверное, долго тренировал, чтобы привести в соответствие со своей профессией, подолгу задерживался на каждой вещи, словно тщательно ее изучая. При этом ему часто приходилось низко наклониться, чтобы рассматривать предмет вблизи. Он был воплощением деловитости и внимания, и со стороны казалось, что нюхает все, что попадается на глаза.
  Возле дивана, над которым висел больших размеров ковер с геометрическим орнаментом и прикрепленным в центре кинжалом, "опер" притормозил и сосредоточенно что-то рассматривал.
    Шорохов,  обратился он к эксперту-криминалисту,  нужно снять пальчики с этого орудия,  кивком указав в сторону кинжала. - Похоже, им недавно пользовались.
   - Хорошо, сделаем,  откликнулся эксперт.
  Возле мертвой Полины долго стоял, словно изучал ее. Сначала спереди, потом со спины, затем вернулся и приблизил нос к лицу Полины, будто стараясь запомнить его запах. Отойдя на два шага назад, покачал головой, о чем-то размышляя.
   - Кривцов, слышишь, похоже, здесь обыкновенный суицид,  изрек "Колобок", устремив взгляд на коллегу за столом. - Дама свела счеты с жизнью: вскрыла вены. Следов насильственной смерти не видно.
  На усердно пишущего "мента", которого я мысленно назвала "Ежиком" за короткую стрижку, сообщение не произвело никакого впечатления. Его лицо выражало безоблачное спокойствие и невозмутимость. В ответ он хмыкнул что-то неопределенное, продолжая заниматься своим делом. В облике этого человека было все заурядно и стандартно, только милицейская форма придавала ему какую-то значимость, все остальное выглядело настолько безликим и затрапезным, что мой взгляд не стал на нем задерживаться.
   Для меня фраза "Колобка" прозвучала как гром среди ясного неба. "Да вы что?! - захотелось вскрикнуть. - Какой суицид? Вы с ума сошли? Полина никогда бы не сделала этого! Она была в полном порядке, со здоровой психикой. На нее иногда, как и на всех смертных, наваливалась депрессия, не без этого. Но она умела совладать с хандрой и долго не пребывала в угнетенном настроении. Вчера вечером собрала знакомых и веселилась со всеми, с соседом договорилась утром идти за грибами, а ночью вдруг вскрыла вены - полнейший абсурд! Да вы посмотрите, посмотрите вокруг! Есть следы на траве, неизвестно, чьи, может, в дом приходил убийца? Где Полинин телефон? Где сумка? А чем, чем она вскрыла вены? Ножом или бритвой? Где они? На полу ничего нет. Неужели в вашей практике такое встречается - человек вскрывает вены, умирает, а потом режущий предмет прячет или выбрасывает? Нонсенс!
   Думайте, господа, ищите! А, ясно! Зачем вам думать? Шевелить мозгами очень утомительно и тяжело. Тем более тупыми головами! Гораздо легче подвести все под самоубийство и тогда не возникнет никаких вопросов и проблем".
  Если бы мои мысли вылетели наружу, они, несомненно, пронзили "ментов" своими острыми шипами, впились в их головы и заставили шевелиться извилины, разбудив все спящие клетки. Но этого ничего не произошло, и я в знак протеста бросала на оперативников уничтожающе-презрительные взгляды, но они не обращали на меня внимания. Оба сотрудника производили впечатление ниже среднего. Закончив писать, "Ежик" отодвинул листы в сторону, достал папиросу и, закурив, спросил меня ледяным прокурорским голосом:
   - Кем вам приходится умершая?
   - Подруга.
   - Вы давно ее знаете?
   - Достаточно давно.
   - Фамилия, имя, отчество.
   - Мое?
   - Покойницы.
   Я вздрогнула.
   - Захарова Полина Дмитриевна.
   - Где и кем она работала?
   - Она писательница, одно время работала журналисткой в газете, потом стала писать романы. Живет литературным трудом.
  Дознаватель иронично усмехнулся.
   - Когда вы видели ее в последний раз живой?
   - В начале мая, - после небольшой паузы ответила я.
   - Ваша фамилия?
  - Казакова Анна Петровна.
  - Во сколько вы обнаружили мертвую?
  - Около семи утра.
  - Как вы узнали, что она мертва?
  "Это что, допрос?" - так и хотелось спросить, но я воздержалась, решив, что лучше отвечать на вопросы, чем дерзить.
  - Я увидела, что она сидит в кресле с закрытыми глазами, руки изрезаны, на коже потоки крови, окликнула ее, ответа не было, что могла подумать?
  - Почему не вызвали "Скорую?"
  "Да потому, что я врач, осел ты ненормальный! Неужели я бы не вызвала "неотложку", не оказала бы помощь, если бы застала Полину живой? Кретин!"
  - Признаки смерти были налицо, вызывать бессмысленно, моя профессия - врач.
  - Назовите, что вы обнаружили.
  "Проверяет или издевается? Ну, хорошо, слушай!"
  - Она была холодной, зрачки не реагировали на свет, отсутствовало дыхание, не прослушивались тоны сердца, не было пульса.
   - Хм, - удовлетворенно произнес "Ежик".
   По его интонации не было понятно, чем он остался довольным: тем, что у Полины не было признаков жизни, или тем, что я, как студент на экзамене, перечислила признаки смерти?
   На остальные вопросы я отвечала рассеянно. Безапелляционное заявление "Колобка" о самоубийстве пробудило во мне массу противоречивых мыслей. Одна из них - отсутствие возле Полины предмета, каким можно было вскрыть вены.
   - Как вы здесь оказались?
   - Подруга позвонила и сказала, что ей страшно, просила приехать.
   - Во сколько? - живо, с явным интересом спросил опер.
   - В три ночи. В три с четвертью, - уточнила я.
   -Чего она боялась?
   - Не знаю, связь прервалась.
  Мент сосредоточенно записывал ответы.
   - Вы раньше тут бывали или приехали впервые?
   - Приходилось, - лаконично ответила я.
  Он мне не нравился. В нем не было ничего мужественного. Выглядел худосочным, сутулым, каким-то зашоренным. Серый цвет лица, какой бывает у злостных курильщиков, намечающиеся мешки под глазами свидетельствовали о проблемах в его организме с почками и легкими. Рассматривая милиционера вблизи, я нашла в его внешности что-то крысиное, а к этим тварям с детства питала отвращение и брезгливость. Его быстрые, глубоко посаженные маленькие глаза светились равнодушным холодом и презрением. Он цепко впился в меня острым взором, находиться под прицелом бесчувственного, пронизывающего взгляда было не по себе. Крысиный образ напоминали длинный, узкий нос; заостренный, продолговатый подбородок и тонкие, плотно сжатые губы. Когда он говорил, то почти не шевелил ими, и создавалось впечатление, что произносит слова кто-то другой. Голос был тихим и монотонным. Мне приходилось напрягать слух, чтобы не переспрашивать. Про себя решила, что буду предельно скупой на ответы. Разговаривать с человеком такой угрюмой внешности нет охоты.
  - Почему она позвонила именно вам? - дознаватель не спускал с меня сверлящего, прищуренного взгляда.
   "Кому звонят в первую очередь, о ком вспоминают, когда очень плохо? - с раздражением подумала я. - Ясно, врачу! Неужели непонятно? Неужели ты меня в чем-то подозреваешь? Лучше подумай о том, откуда она звонила, ведь телефон в доме был выключен из сети, а мобильника рядом с ней не оказалось. Я дала информацию к размышлению, но ты, похоже, не обратил на это никакого внимания".
   Вспомнив расхожее выражение, что следователям и прокурорам вопросов не задают и с ними не вступают в дискуссии, произнесла:
  - У Полины много подруг и знакомых, почему ей пришло в голову позвонить именно мне, не знаю.
   - Назовите, кого знаете.
  Пожав плечами и, наморщив лоб, назвала несколько имен и фамилий. Полина в разговорах упоминала часто обо всех, поэтому они запомнились.
  Где найти этих людей, не имела никакого понятия, хотя у меня были записаны номера телефонов некоторых, но я не стала называть их. Наверняка будут расспрашивать и кухарку, и садовника, и соседа, они назовут всех, кто был здесь вчера. Нет, этот товарищ мне не нравился, хотелось поскорее уехать. Специально демонстративно посмотрела на часы, но на лице сотрудника не дрогнул ни один мускул. "Мог бы спросить, черт возьми, - промелькнуло в голове, - тороплюсь ли я". Но он был далек от таких благородных мыслей и продолжал задавать вопросы:
  - У вашей подруги были неприятности на работе, в семейных делах?
  Я вздохнула. В Полининой жизни, что в личной, что в трудовой, черт ногу сломит, это правда, но это не повод обсуждать с милицией подругу. Меня задело высказывание оперативников о том, что она покончила с собой, про себя я была возмущена скоропалительным заключением.
   - Захарова никогда не жаловалась, - ответила с достоинством.
   - Где ее постоянное место жительства?
   - Шоссе Гагарина, дом номер восемь, квартира двадцать шесть.
   - С кем она проживает?
   - Одна. Рядом с ней тетка, живет по соседству.
   - Назовите номер домашнего телефона.
  Я назвала цифры.
  Сыщик замолчал, а я, воспользовавшись паузой, спросила:
   - Вы меня отпускаете? Опаздываю на работу.
  Он продолжал усердно писать, потом протянул бумагу и, улыбнувшись, сказал:
   - Распишитесь вот здесь.
  Улыбка преобразила его лицо. Удивительно, но оно стало приятным и добрым. Куда исчезли холод и угрюмость? Глаза засверкали задорными искрами и совсем перестали казаться суровыми и пронизывающими, исчезло неприятное сходство с домашними грызунами, которых не терпела всей душой. "Вам надо чаще улыбаться, тогда люди расскажут больше", - мне так и хотелось сказать ему, но, воздержавшись от комплимента, промолчала. Подписав, не читая, облегченно вздохнув, поторопилась уйти.
  
   Глава пятая
   Вскрытие не обманешь
   Весь обратный путь я думала о Полине. Отчего она умерла? Сколько странного в ее смерти! Представить, что Полина сама вскрыла вены, не могла. Это исключено. С кем провела Полина последний вечер? Из ее близкого окружения знаю несколько человек: Альберта, Аллу, Татьяну, Костю, Веронику.
   Надо вечером обязательно позвонить кому-нибудь и расспросить подробно о последней вечеринке.
   Въезжая в город, взглянула на часы. Было без пяти минут два. До анатомки езды не меньше тридцати минут, поняла, что опаздываю. Студенты наверняка сбегут, они рады, что нет ассистента. Прибавив газу, поспешила вперед.
   Оставив машину на платной стоянке, вошла в институт и направилась в аудиторию. В здании было тихо. Подозрительная тишина стояла и за стенами учебной комнаты, распахнув двери, увидела пустой кабинет. Так и есть! Никого нет. Бессменный человеческий скелет с гладким черепом и взглядом пустых глазниц тупо смотрел на меня. Никем незанятые учебные столы и свободные стулья - немой упрек моему опозданию. Дружные студенты не стали утруждать себя ожиданием преподавателя, мигом улетучившись по своим делам.
   Ну что ж! На следующем занятии их ждет неминуемая расплата за столь неразумное поведение. Как прилежные ученики, они должны были оставаться на местах и самостоятельно заниматься, но они поступили достаточно легкомысленно и опрометчиво и не подозревают, какая кара упадет на их головы за столь дерзкий поступок.
   Выходя из института, в дверях столкнулась с Романом, одним из гражданских мужей Полины. Лицо у него было озабоченное, увидев меня, он даже не улыбнулся. Приложив правую ладонь к виску, сказал:
  - Привет! Где тут у вас морг?
  - Зачем тебе?!
  - Вызвали на опознание. Полина умерла, - произнес он с тяжелым вздохом.
  - Знаю, - сочувственно покачав головой, сказала я. - Пошли, покажу.
   Морг находился рядом в двухэтажной пристройке, занимал подвальное помещение и первый этаж, на втором располагалась кафедра судебной медицины. Мы молча шли по коридорам. Возле двери с надписью "Прозекторская Посторонним не входить" я остановилась.
  - Заходи сюда, там скажут.
  - Подожди меня, ладно?
  - Хорошо.
   Он постучался в дверь и вошел в комнату. Спустя несколько минут Роман подошел ко мне и сказал:
  - В голове не укладывается, что Полина мертва.
  - Кошмар, - вздохнула я.
  - Вскрытие будет в шестнадцать часов, о причине смерти пока ничего не говорят.
  Мы вышли на улицу.
   - Пойдем, пообедаем? - неожиданно предложил Роман.
   При упоминании о еде желудок моментально сжался в комок, неприятным ощущением напомнив о голоде.
   - Кафе напротив, - он рукой показал в сторону вывески на торце здания.
   - Хорошо, - согласилась я.
  Кафе "Три слона" из разряда второсортных больше походило на обычную затрапезную забегаловку. В нашем городе никогда не водились слоны, их привозили иногда только в качестве цирковых артистов, развлекающих детвору. Индусы, правда, встречаются, но исключительно единичными представителями, одному Богу известно, каким образом слоны оказались в таком почете. С некоторых пор дизайнеры-озеленители расставили на улицах огромные макеты слонов, обложили их землей, насадили декоративную траву, и рукотворные животные стали экзотическим украшением городских кварталов. Возле этого кафе как раз стояли три таких слона. В зале за столами сидели посетители и сосредоточенно опустошали свои тарелки. В воздухе стоял запах жареного мяса и борща. Я огляделась, высматривая свободный столик. Роман взял меня под руку.
   - Не туда смотришь, - сказал он и показал рукой в противоположную сторону, возле окна. - Вот, удобное место, машина под присмотром и никто не помешает.
  Он отодвинул стул, жестом пригласив сесть.
  Мы устроились за столом и стали ожидать официанта, но здесь не спешили обслуживать посетителей. В зале громко звучала музыка, по телевизору показывали какое-то развлекательное шоу. Шум резал слух, мне захотелось покинуть неуютное заведение.
  - Что-то здесь не очень приветливо, и встречать нас никто не собирается, - сказала, порываясь встать.
   - Погоди, погоди, не торопись, сейчас кто-нибудь подойдет, - пообещал Роман.
   - Есть места получше, здесь не комфортно.
   - Сядь, - он настойчиво потянул меня за руку.
  Словно увидев мое разочарование, к столику подошел парень кавказской внешности с длинными, жирными волосами, распущенными до плеч, в черной сорочке с белой бабочкой и положил перед нами меню.
   - Заказывайте, - бросил нам и отошел к другому столику.
  За соседним столом сидело шесть довольно хорошо поднабравшихся парней. Они громко требовали принести водки.
  Наконец перед нами на столе оказались желанные блюда. Я пристально рассматривала тарелку с борщом, надеясь разглядеть обещанное в меню мясо. Тщетно! Кроме осевшего на дно клочка сероватого сухожилия ничего достойного не было. Цвет борща был далек от насыщенного свекольного и наводил на мысль, что его неоднократно разогревали, может быть и разбавляли. Роман не был так подозрителен и придирчив, намазав кусок хлеба горчицей, с аппетитом принялся работать ложкой.
   - Ты откуда узнала о смерти Полины? - спросил, жуя.
   - Она мне позвонила ночью.
   - Ночью? - в глазах Романа промелькнула тень удивления и тревоги. - И что?
  Полная ложка застыла в воздухе на пути ко рту, он оторвал сосредоточенный взгляд от тарелки и настороженно смотрел на меня. Прервав еду, вылил из ложки содержимое обратно в тарелку и стал медленно размешивать дымящийся борщ.
   - Просила срочно приехать. Я спросонья понять ничего не могла. Потом встала и поехала.
   - Во сколько это было?
   - В начале четвертого, а приехала на дачу после семи утра.
   - Ты видела ее?
   - Конечно.
   - И что? - в его глазах застыло тревожное выражение.
   - "Менты" говорят, что покончила с собой, - удрученным голосом произнесла я.
   - Не может быть, - с отчаяньем проговорил Роман, продолжая делать ложкой круги по тарелке.
   - Мне тоже так думается. Да ты ешь, борщ остывает.
  Он, словно очнувшись, тяжело вздохнул и принялся торопливо работать ложкой.
  Наши тарелки опустели почти одновременно. Мы отставили их в сторону и принялись ожидать по бифштексу с жареной картошкой.
  Я подробно рассказывала о поездке на дачу и видела, что он нервничает: его руки не могли найти себе места и находились в постоянном движении. Роман перекладывал их то на колени, то прятал в карманы брюк, то приглаживал волосы, при этом заметно дрожали кончики пальцев. "Переживает за Полину", - подумала я.
  - Значит, тебя уже допрашивали? - спросил он, откашлявшись.
  - Да, прямо там, на даче.
  - Что они спрашивали?
  - Все подряд. Кто она, сколько лет знакомы, почему я оказалась там, когда видела последний раз живой.
  Роман внимательно слушал, потом с глубоким вздохом произнес:
  - Значит, захотят поговорить и со мной.
  - Ну и что?
   Взглянула на него и поняла, что он чего-то боится. В глазах моего спутника промелькнула тень страха. Взгляд стал сосредоточенным и серьезным, Роман весь напрягся.
  - Ты о чем беспокоишься?
  - Не знаю, что про нее рассказывать,  проронил растерянно бывший муж.
  - Что спросят, то и говори, - пожала плечами.
  - Придется, - неуверенным голосом произнес он. - Ты когда видела живой Полину в последний раз?
  - Месяц назад, - совершенно не напрягая память, ответила, на этот вопрос уже приходилось отвечать сегодня.
  Официант поставил перед нами по тарелке. Я воткнула вилку в бифштекс, и он тут же развалился. Зажаренная под коричневой корочкой непонятная масса даже отдаленно не напоминала мясо. Похоже, в этом кафе имеют хороший навар от мясных продуктов. Отважилась попробовать кусочек. Вкус с большой натяжкой напоминал дешевую студенческую котлету. Роман с аппетитом уплетал с горчицей поданное блюдо, я ела исключительно за компанию и вспомнила про себя подробности последней встречи с Полиной.
   В начале прошлого месяца она пришла ко мне домой возбужденная и какая-то взъерошенная, я сразу по внешнему виду поняла, что подруга одержима идеей фикс. Одета Полина была, как всегда эпатажно, красота в простоте - это не для нее. Голубой, свободного покроя летний сарафан с высоким лифом, поверх него белый трикотажный жакет, украшенный по линии воротника и бортов стразами, делали ее нарядной и праздничной, широкополая шляпа придавала облику индивидуальность и загадочность.
   - Анна! Нужен твой автограф, - выпалила она после шумных приветственных поцелуев.
   - Что? - не поняла я.
   - Беру в банке деньги, требуется соблюсти формальность: поставить твою подпись в поручительстве.
   - Что требуется от меня?
   - Обычное дело: бумажная волокита, бюрократы-чиновники перестраховываются. Надо прямо сейчас поехать со мной в банк и подписать документы. Готова?
   - О кей!
   - Тогда бери паспорт и поехали! По дороге все расскажу.
   Я схватила сумку, мы спустились вниз, где у подъезда стояла машина Полины.
  В пути она все время щебетала, при этом успевала мастерски рулить и следить за окружающей обстановкой.
  - Зачем тебе деньги?
  - Есть идея. Хочу взять в аренду кафешку. Уже все просчитано. В накладе не буду, хватит на раздачу долгов, и у меня останется капитал. Со временем разживусь, куплю квартиру в элитном доме. Надоело жить в хилом жилье.
   - Ловко! - с восхищением подумала я. - Только квартиры очень дорогие.
   - Есть, есть одна на примете, уже присмотрела. Цена нормальная. В крайнем случае, продам машину, апартаменты важнее. Кафе беру с производством и оборудованием. Привлеку поработать девчонок. Татьяна станет кассиром, Альберт барменом, Алла - заведующей производством.
   - Понятно! И как только все разузнала?
   - Хочешь жить - умей вертеться!
   - А с друзьями как рассчитываться будешь?
   - Хватит всем, - с уверенностью произнесла Полина.
   В банке оказалось, что для получения кредита нужен еще один поручитель. Полина была обескуражена. Она надеялась прямо сейчас получить деньги. Новое требование ее заметно расстроило.
   - Почему же вы сразу мне не сказали, что одного человека мало? - с отчаяньем в голосе спросила она клерка.
   - Мы не могли не сказать. Наверное, вы не расслышали, или не придали этому моменту значения, - невозмутимо ответил банковский служащий.
   Нам ничего не оставалось, как повернуть назад. Всю обратную дорогу Полина молчала, иногда качала головой, не знаю отчего: то ли от того, что пешеходы безобразно вели себя на проезжей части, то ли потому, что раздумывала, где найти второго поручителя.
   Только сейчас я поняла и оценила весь груз ответственности, который так беззаботно, легко и не задумываясь, взвалила на свои плечи. В случае неплатежеспособности клиента деньги кредиторы будут взыскивать с меня. Я сама подписалась под этим условием. Но тогда такая мысль в мою голову не пришла. Не могла же я представить, что Полина умрет! Не задумываясь, выполнила просьбу подруги. Сегодня Полины нет в живых, и теперь мне придется рассчитываться с долгом.
   Второе блюдо было безвкусным, я решила так же, как и Роман, приправить его горчицей, но сделала это напрасно: во рту перехватило дыхание, закашлялась, едва не поперхнувшись. Роман с тревогой спросил:
  - Что с тобой?
  Переведя дыхание, сказала:
   - Ты знал, что Полина собиралась взять кредит в банке?
   - Нет, - в его голосе слышалось удивление. - Ничего такого не слышал.
  В голове промелькнула спасительная мысль, надежда на то, что она не брала деньги, и я спросила:
   - Может, она только собиралась, но не сделала этого?
  Роман пожал плечами.
   - А ты когда видел ее в последний раз?
  Он немного подумал и ответил не очень уверенно, наморщив при этом лоб:
   - Недели три назад, или две, встретились случайно.
   - О чем вы говорили?
   - Ни о чем, как обычно. Поболтали минут пятнадцать и разбежались.
   - Из-за чего вы расстались?
   - Не мог привыкнуть к ее странностям. Взбалмошная она была. Настроение менялось так часто, что не успевал подстраиваться под ее нрав. С утра нормальная, через полчаса что-то накатит, и она уже совершенно другой человек. Дневники какие-то постоянно вела, что-то в них по ночам записывала, - он развел в стороны руками. - Да и я не подарок, тоже причуд хватает. В общем, не сошлись.
   - Какие отношения были между вами после того, как вы расстались?
   - Приятельские. Перезванивались, иногда встречались.
   - Не понимаю, какие странности ты в ней заметил? Полина - нормальная женщина, - заступилась за подругу.
  - Со стороны она вроде спокойная, но в повседневной жизни - это действующий вулкан или атомный реактор. Мне пора, звони, если что.
  Он подозвал официанта.
  - Рассчитайте нас по отдельности, - предупредительно сказала я, увидев, что Роман полез в карман. Официант положил на стол счета.
  Мы вышли из кафе.
   - Тебя подвезти? - спросил Роман.
   - Я на колесах, спасибо.
   - Тогда пока! Звони!
  Роман сел в машину и уехал, а я в нерешительности стояла на месте, не зная, куда идти. Смерть Полины предстала предо мной в ужасном свете. Мне казалось все странным. Если она решила свести счеты с жизнью, почему таким ужасным способом? Неужели на нее внезапно что-то нашло? Ночью не спала, сидела в кресле, о чем-то размышляла, потом вдруг вскрыла вены. Из-за чего? Просто так такие вещи нормальные люди не делают. Чем вскрыла? Бритвой? Ножом? Почему так поступила?!
   Полину убили? От этой мысли похолодело в груди от навалившегося страха. Убивают врагов, а какие враги могли быть у нее? Может, кто-то узнал, что она взяла деньги в банке, возможно, они были при ней, и злоумышленник совершил убийство с целью хищения? Мороз прошелся по спине. Следов насилия нет, так говорил сотрудник, осмотрев тело.
  Так! Я приняла решение: нужно немедленно пойти в морг и все узнать самой. Вскрытие будет сейчас, мне стоит на нем присутствовать. Я заглянула в сумку, белый халат, шапочка были со мной, я решительным шагом направилась к моргу. Подойдя к двери прозекторской, постучалась. Не услышав приглашения, слегка приоткрыла дверь и, увидев в комнате знакомое лицо судмедэксперта Вадима, вошла в помещение. Трупный запах насквозь пропитал предметы и стены угрюмого, серого кабинета. В комнате стояло три оцинкованных стола с поддонами и подведенными к ним водопроводными шлангами. На облупившихся стенах возле раковин висели серые полотенца, в углу за письменным столом сидела лаборантка и с безразличным видом печатала на машинке. На секционном столе лежала голая Полина. Рядом стоял судебный эксперт Вадим, одетый в серый халат с полиэтиленовым фартуком сверху, в резиновых перчатках. Он осматривал тело и диктовал протокол вскрытия:
   - Так, строчи дальше. Труп молодой женщины на вид 30-35 лет, с трупными пятнами на спине, бедрах, животе. На правой руке, в области локтевого сгиба имеются три разреза, размером по четыре сантиметра, глубиной до полутора сантиметров с повреждениями правой подкожной вены. На левой руке в области локтевого сгиба точно такие же разрезы в количестве двух, с нарушением левой подкожной вены. Так, остановись! - приказал печатавшей девушке, наклонившись над ранами и что-то пристально в них рассматривая.
  Оторвавшись от занятия, взглянул на меня.
   - Привет! Какими судьбами? Хочешь помочь? - Вадим протянул длинный, сверкающий стальной секционный нож.
   - Привет! Нет, нет, что ты! - Я отпрянула и отрицательно покачала головой. - Зашла посмотреть.
   - Понятно. На разрешение экспертизы поставлен следующий вопрос, - продолжал эксперт, - какова причина смерти гражданки Захаровой? Попробуем ответить.
  Он поправил на носу очки, подтянул резиновые перчатки и сделал длинный разрез посередине тела Полины.
  Под острием ножа показалась густая, темно-вишневого цвета кровь. Она выливалась из тканей и ручейками растекалась по коже. Мне сделалось дурно. В глазах потемнело, закружилась голова, я качнулась, инстинктивно схватившись рукой за холодный, цинковый стол.
   - Тебе лучше уйти, - посоветовал Вадим. - Может, нужен нашатырь?
   - Нет, нет. Пожалуй, ты прав, уйду. Через сколько закончите?
   - Не раньше, чем через час.
  Выйдя на свежий воздух, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, хотелось полностью очистить легкие от специфического запаха морга. Вскоре дурнота прошла, голова прояснилась. Итак, сегодня четырнадцатое июня. Эту дату никогда не забуду - с этого дня Полины нет в живых. Стоять возле секционного стола и смотреть на то, как проводят вскрытие подруги, - выше моих сил. Лучше пройдусь по улице, а через час вернусь и спрошу о том, что меня интересует. Вадима знаю со студенческой скамьи. Мы познакомились в приемной комиссии, когда в один и тот же день принесли документы для поступления в вуз. Так получилось, что мы попали в одну группу абитуриентов, и расписание вступительных экзаменов у нас совпадало. После сдачи экзамена я устремлялась на весь оставшийся день в городской парк, там, на берегу реки можно было беззаботно полежать на песке, подставив тело солнцу, загорать и ни о чем не думать.
  Оказалось, что Вадим расслаблялся точно таким же образом. Я грелась на солнце, закрыв голову панамой и, после бессонной ночи перед экзаменом, пребывала в состоянии дремы. Не знаю, сколько времени провела в блаженном состоянии, как неожиданно почувствовала, что кто-то щекочет мои пятки. Открыв глаза, хотела обрушиться разгневанной тирадой на нарушителя покоя. Увидев улыбающегося Вадима, вначале удивилась, потом обрадовалась. Хорошо, что появился знакомый человек, есть возможность поболтать. Он тоже не скрывал приятного удивления. Сказал, что давно наблюдал за мной. Подошел потому, что заволновался: жаль стало девушку, спящую под палящим солнцем. Он предложил взять лодку и покататься по реке. Мы провели вместе весь остаток дня, а вечером Вадим проводил меня до дома.
   Вступительные экзамены оба сдали благополучно, в день зачисления вместе искали свои фамилии в списках, были в восторге, когда узнали, что стали студентами. По этому поводу, невзирая на то, что погода была пасмурной, поехали на городской пляж, там ели мороженое, катались на аттракционах, пили лимонад и купались в реке. Очень хорошо помню, как на нас неожиданно обрушился ливень. Мы плыли в лодке и поздно заметили приближающуюся свирепую, черную тучу. Она догнала нас и стала безжалостно поливать холодным дождем. Надо было срочно где-то укрыться, Вадим с утроенной энергией стал грести к берегу. На опустевшем пляже переждать дождь было негде. Двери ближайших кафе и павильонов заботливые хозяева предусмотрительно закрыли от терпящих бедствие отдыхающих. Вадим быстро нашел выход: перевернул лодку вверх дном, поднял нос и положил его на скамейку, получилась прекрасная ниша. Дрожа от холода, мы залезли в нее и уселись на целлофановые пакеты с одеждой. Было жаль, что наше веселье по поводу зачисления в институт прервала непогода. Я сидела, как вкопанная, смотрела на реку, по глади которой лупил дождь и думала, как будут развиваться события дальше. Естественно, было тесно, мы были в купальных нарядах, боками плотно прикасались друг к другу, но никто из нас не пытался воспользоваться пикантной ситуацией и соблазнить другого. Боковым зрением видела: он сосредоточенно смотрит на реку. Со стороны казалось, что его больше ничего не интересует. Между нами воцарилось натянутое, тягостное молчание. Почему-то, неизвестно куда, исчезли недавнее непринужденное общение, мы оба примолкли, словно не знали, о чем разговаривать. Мне казалось, что Вадим хочет обнять меня и поцеловать, но не может преодолеть застенчивость. Помогать ему в этом я не стремилась. Это сейчас, когда имею опыт общения с противоположным полом, увидев такую робость и неуверенность, наверняка, при желании использовала бы любой вариант соблазна: могла бы улыбнуться, плотнее прижаться, взъерошить знакомому прическу, вести себя свободно, с напускной бесшабашностью и весельем. Тогда была совсем другой, наивно полагая, что секс возможен только при одном условии - должна быть любовь. Посидев в позах египетских мумий еще около часа, дождавшись окончания дождя, мы вылезли из "бочки Диогена", как мысленно я окрестила временное укрытие, оделись и пошли на автобусную остановку. Шли молча и скучно. Когда Вадим предложил проводить, я категорически отказалась. Неужели, я обиделась на него, что он оказался таким букой?
  Учились мы в разных группах, виделись только на лекциях или в читальном зале. Позже несколько раз замечала его с самой красивой девушкой нашего потока, к тому же дочерью декана. И вскоре по курсу прокатилась весть, что они поженились.
  Побродив по скверу примерно полтора часа, вернулась в морг. Вадим уже сидел за столом в своем кабинете и пил кофе. Увидев меня, встал, достал из шкафа кружку и спросил:
   - Выпьешь кофе?
   - Давай, - охотно согласилась и села напротив.
   Он поставил передо мной банку растворимого "Якобса", пододвинул коробку с рафинадом и включил чайник.
   Расторопный и услужливый чайник громко зашумел, из него повалил пар.
   - Клади кофе.
   - Спасибо.
   Вадим наполнил мою чашку кипятком.
   - Что на вскрытии? - спросила, размешивая напиток.
   - Она твоя знакомая?
   - Да. Неужели, самоубийство?
   - Какое может быть самоубийство, - с укоризной посмотрев на меня, произнес Вадим, - когда у нее сломаны дуги шейных позвонков и есть разрывы позвонковых артерий? Ей кто-то очень профессионально свернул шею, смерть наступила мгновенно.
   - Кошмар! - от такого ответа была просто ошарашена.
   - Я прочел обстоятельства дела. Женщину обнаружили сидящей в кресле со вскрытыми венами. С первого взгляда кажется, что она покончила с собой. Но это не так. Вены были вскрыты позже, уже у мертвой.
   - Да ты что! Откуда ты так точно знаешь?
   - Ну, я же все-таки судебный эксперт, - со значением произнес Вадим. - Это мой хлеб. Когда человек вскрывает сам вены, разрезы на руках имеют характерные особенности и отличаются от разрезов, нанесенных другим лицом.
   - Какие особенности? - заинтересованно спросила я, перебирая в уме жалкие остатки знаний от курса судебной медицины.
   - Ну, например, в данном случае у погибшей разрезы на руках были одинаковые что слева, что справа. Это уже настораживает, так как реально самостийный самоубийца не может, при всем желании, нанести себе идентичные повреждения. Он будет левую руку резать правой рукой, а она сильнее, правую руку левой, более слабой, так ведь? А у нее разрезы располагаются параллельно линиям локтевых сгибов, очень похожи между собой, а это обстоятельство говорит о том, раны наносились с одинаковой силой, следовательно, человеком со стороны. Самоубийца, если правша, полосонет себя бритвой или острым ножом таким образом, что на левом предплечье останутся разрезы более глубокие и располагаться они будут несколько наклонно - сверху вниз. На правой руке повреждения будут не такими глубокими и короче по длине. А у женщины на обеих руках разрезы одинаковые. Ещё, - он грустно усмехнулся, - невозможно представить, чтобы человек со свернутой шеей уселся в кресло и добивал себя таким варварским способом. Это нонсенс.
   - Если так, то ее, значит, убили? Сначала свернули шею, а потом вскрыли вены?
   - Получается так.
   - Зачем? - выдохнула я.
   - Хм! На этот вопрос должны ответить сыщики.
   - Они ничего не соображают, - безнадежно махнула рукой. - Сказали, что в этом случае типичное самоубийство.
  Вадим пожал плечами.
   - Так часто говорят. Вначале. - Он испытывающим взглядом посмотрел на меня. - И знаешь почему?
   - Почему? Я в криминалистике мало что смыслю.
   - Следствие без заключения экспертов ни на один вопрос не даст достоверного ответа. Следователи начинают думать, когда у них на руках появляются наши заключения. На них они строят всевозможные версии и выносят обвинения.
   - Почему такая ужасная смерть? - спросила с содроганием.
   - Не занимаюсь следственным процессом. Мое дело установить ее причину. Я установил. Могу со всей ответственностью сказать, отчего она умерла. Вскрытие вен было сделано посмертно. Причем, есть характерная деталь. Хорошо видно, что разрезы кожи неровные, как это бывает при разрезах тупым ножом. Края ран рваные, словно кожу резали, можно сказать, что кромсали, каким-то затупившимся, подручным предметом.
   - Что же это могло быть? - волнуясь, воскликнула, моментально перебирая в уме пригодные для этой цели вещи.
  Мне сразу не давала покоя мысль: чем вскрыты вены, возле мертвой Полины никаких указующих вещей не было.
  - Это не бритва, однозначно. Скорей всего злоумышленник применил кусок железа или стекла, но я не исключаю и тупой нож.
   - Но почему ее убили таким варварским способом?
  В воображении сразу же всплыл темный облик невменяемого человека. Псих или маньяк свернул Полине шею, ему этого показалось мало, и безумец в исступлении вскрыл жертве вены. Может, в окрестностях дачи бродит вампир, пьющий кровь молодых женщин? Мне стало страшно.
   - Думаю только для того, чтобы сбить следствие с толку. Убийца рассчитывал на то, что ее смерть посчитают самоубийством. Значит, ему так надо, поняла?
   - Нет, - отрицательно замотала головой. - Ничего не понимаю.
   - Как не понимаешь? У погибшей вскрытые вены. Других видимых повреждений нет. Чтобы сломать шейные позвонки, нужно подойти сзади и резким, сильным движением повернуть голову до характерного хруст. Поверь мне, у профессионалов этот прием четко отработан. Человек успевает только вскрикнуть, теряет сознание и моментально умирает. Внешне нет никаких признаков насилия. Убийца хитер. Уже мертвой он вскрывает вены и уходит, надеясь на то, что никто не догадается об истинной причине гибели, и его преступление окажется нераскрытым.
   - Ты говоришь, что у профессионалов такой приём отработан? У каких профессионалов? У убийц?
   - Да мало ли у кого! Сейчас молодежь занимается рукопашным боем, восточными единоборствами, боевыми видами искусств, карате, самбо. Учатся одним ударом убивать наповал. В армии спецназовцы, десантники, ОМОНовцы применяют подобные способы в боевой обстановке. Они после службы возвращаются на гражданку. Уверяю тебя, в обществе полно таких людей. Мне приходилось работать в тюремной больнице. Там я насмотрелся, как "братки" расправляются с неугодными сокамерниками. Стукнут несговорчивого головой об цементный пол, причем так, что следов на черепе не будет. Потом вены вскроют, создадут видимость самоубийства. И только при вскрытии в черепушке можно найти кровоизлияния в мозг, отчего наступает остановка деятельности всех жизненно важных органов. Эти "умники" наивно надеются на то, что главная улика будет похоронена. В этот раз я столкнулся именно с таким способом убийства.
  Я молча слушала Вадима, стараясь справиться с охватившим волнением. Кто же убил Полину таким изощренным, чудовищным способом?
   - Скажи, если бы Полину вскрывал другой эксперт, он бы обнаружил, что у нее свернута шея? Или ты один такой умный?
  Он скромно усмехнулся.
   - Я не говорю о себе, что я умный. Просто предварительно внимательно изучил материалы дела, осмотрел труп, показалось кое-что подозрительным. Остальное все по инструкции: у всех умерших нужно обязательно распиливать черепок, особенно, если это криминальная смерть или молодой возраст. Я лишь с пристрастием покопался и нашел то, что искал.
  - Могло бы случиться, что настоящую причину смерти не обнаружили? Шейные позвонки находятся ниже черепа, - упрямо допытывалась я.
  Вадим пожал плечами.
   - Из осмотра кое-что выглядело странным, данные из сопроводительного листа наводили на определенные мысли. Никогда не встречал, чтобы кто-то вскрывал вены, сидя в кресле, посредине гостиной. Обычно такие дела совершают в уединенном месте, закрывшись от окружающих, например, в ванной комнате. К тому же следователи не прислали предмет, который использовала погибшая для разрезов. Взвесив все за и против, принялся искать настоящую причину гибели.
  Воцарилось тягостное молчание.
   - Она была замужем? - спросил Вадим, прихлебывая кофе.
   - С ней рядом всегда были мужчины, но замуж не выходила. А что?
   - Обнаружены достаточно свежие следы недавних родов, причем беременность была в достаточно внушительном сроке.
   - Не может быть! - с отчаяньем в голосе вскрикнула я. - Она что, родила?!
  Я еще до конца не осознала известие о насильственной смерти подруги. В моей голове одна страшней другой мелькали картинки происшедшей трагедии. Сообщение о том, что Полина была беременной, шокировало меня не в меньшей степени, чем первое.
   - Как не может? - усмехнулся Вадим. - Тут ничего не скроешь. Все признаки беременности остались. Роды произошли не более двух недель назад. Матка не успела сократиться, осталась пигментация ареол и сосков, из молочных желез льется молоко.
  Я была ошеломлена. Какая беременность? Полина ничего не говорила, по внешнему виду не было ничего заметно. Тут что-то не то. Она не могла, собираясь стать матерью, не сказать мне об этом!
   - Какой был срок беременности, ты можешь сказать? - пролепетала я.
   - Приличный, - отпив кофе и немного помолчав, сказал Вадим. - Судя по перечисленным признакам, довольно большой. Но с точностью до недели сказать не могу. Во всяком случае, матка увеличена на срок не менее тридцати пяти или даже тридцати восьми недель. Надо принимать во внимание, что она могла сократиться после нормальных родов. С достаточной долей вероятности Полина могла родить жизнеспособного ребенка. Пусть следователи разбираются.
   - Тогда, где ребенок?
   Вадим пожал плечами.
   - Откуда я знаю? Вполне возможно, что он родился мертвым. Это тайна. Следствие во всем разберется. Получат заключение, и закрутится процесс расследования.
   Где произошли роды? В больнице, дома? Учитывая срок - разумнее полагать, что в больнице. Если принимать во внимание, что беременность по каким-то причинам скрывалась (даже от меня!) то все могло случиться в любом другом месте: на даче или в городе, у нее в квартире Я терялась в догадках. В жизни моей близкой подруги происходили важные события, а я ничего не знала! Какая скрытная Полина! Не сказать мне, что беременна! У меня не укладывалось в голове. Тут явно что-то не то. Надо все разузнать. Во-первых, от кого она была беременной, во-вторых, почему скрывала, в-третьих, что было: роды или поздний выкидыш, в-четвертых, где все произошло: дома, в больнице, на даче, в-пятых, кто убил Полину, в-шестых, за что, и, наконец, если родился живой ребенок, где он? Я сидела подавленная и страшно расстроенная. Вадим, желая успокоить, сказал:
   - Не расстраивайся так сильно. На тебе лица нет. Расслабься. Может, налить коньяка?
  Я отрицательно покачала головой.
   - Ничего не поправишь, ничего не вернешь, - вздохнув, сказал он.
   - В ее смерти столько загадочного, кто сможет разобраться? - с отчаяньем в голосе сказала я. - Милиция спишет на самоубийство, понимаешь? Они уверенно об этом говорили! Нутром чувствую, что это не так.
  - Что ты можешь чувствовать? - с иронией усмехнулся Вадим. - Вы, женщины, много чувствуете, а это никому не надо. Эмоции мешают здравому рассудку.
  - Не скажи, мои предчувствия, как правило, не обманывают. У меня хорошо развита интуиция, она часто помогает в житейских делах.
   - Тогда флаг тебе в руки, чувствуй, сама проводи расследование, - усмехнулся Вадим, допил кофе и отодвинул чашку.
   - Ты смеешься, а я серьезно. Хочу узнать, как все было на самом деле.
   - Не волнуйся, милиция до всего докопается.
   - На меня "менты" произвели не лучшее впечатление.
   - Перестань, они на вид туповатые и неотесанные, в действительности свое дело знают, все-таки профессионалы, - заступился за доблестную милицию Вадим.
   - Посмотрим. У меня уверенности нет.
   Я встала.
   - Спасибо за кофе, за беседу. Мне пора.
   - Как твои научные дела? - поинтересовался Вадим.
   - С диссертацией? - поморщившись, словно от зубной боли, промямлила я.
   - Ну да.
   - Сил нет, успевать некогда. Материал уже давно набрала, есть кое-какие наработки, но ты же понимаешь, нужно время, чтобы сесть и основательно все оформить. А его нет, поэтому делаю работу урывками. Кстати, у меня проблемы с научным консультантом. Он меня замучил, требует, чтобы регулярно докладывала предварительные результаты.
   - Кто он?
   - Писарев Аполлон Евгеньевич.
  Вадим присвистнул.
   - Этот доисторический индивидуум еще до сих пор коптит небо и даже занимается наукой? По-моему, он единственный оставшийся в живых свидетель гибели последнего динозавра.
   - Не шути! - даже не улыбнувшись, сказала я. - Знаешь, какой он умный! Меня просто колбасит от его вопросов и замечаний. Чувствую себя полной идиоткой, когда он в очередной раз начинает штудировать и экзаменовать по теме.
   - Да, на диссертациях этот профессор собаку съел, - согласился Вадим. - Но всем известно, что он падок до молоденьких, хорошеньких и умненьких аспиранток, студентов и преподов. Не этим ли объясняется повышенный интерес к твоей работе?
   - Да нет, это обычные сплетни, - возразила я. - Во всяком случае, ничего такого за ним не заметила.
   - Не заметила, так все впереди, - хохотнув, произнес Вадим.
  - Слушай, ты меня не пугай, я его в ресторан пригласила.
   - Вот даешь!
   - Жалко же - труд стоит без движения, хочется скорее и без всяких осложнений довести дело до ума. Пришлось ему встречу назначить, ты не откажешься пойти со мной?
   - С тобой? Зачем?
   - В качестве защиты, чтоб он не очень-то наседал на меня. Потом одной как-то неудобно.
   - Понятно, - усмехнувшись, сказал Вадим. - А у тебя с ним никаких шашней нет? А то еще мне перепадет ненароком.
   - Да ты что? Нет, конечно! Поэтому тебя зову.
   - От ресторана не откажусь, - Вадим встал и похлопал меня по плечу. - Побыть в качестве твоего бойфренда - пожалуйста.
   - Спасибо, тогда будь готов завтра вечером быть моим рыцарем. Дополнительно позвоню, пока!
   - Заметано! Бывай!
   Вадим проводил до дверей, и мы расстались.
  
   Глава шестая
  Находка в квартире Полины
   Я села в машину и подумала о том, что надо было съездить на квартиру Полины
  Хорошо бы найти ее дневники, о которых говорил Роман, и прочесть их. Тогда, наверняка, что-нибудь прояснится в ее загадочной смерти. Хорошо бы взглянуть на договор с банком, внимательно его изучить. Мне подумалось, что, если Полина оформляла кредит, то должен быть еще кто-то из поручителей. Машина катила по вечерним улицам города. Дневная жара спала, но июньская духота от этого не ослабла. Я открыла окна, но воздушные потоки не освежали, они были горячими, как в парилке.
   Тетка Полины на звонок ответила не сразу. Я звонила несколько раз. Про себя пожалела, что не предупредила заранее.
   - Кто там? - послышался слабый голос Веры Иннокентьевны.
   - Это Аня.
  Зазвякали ключи, заскрежетала металлическая задвижка, дверь открыла хозяйка. Лицо у нее было встревоженное, глаза, покрасневшие от слез.
  - Проходи, Аня, - пригласила она.
   В просторной комнате на серванте стоял портрет Полины, на диване лежал раскрытый альбом. Ясно, что Вера Иннокентьевна рассматривала старые фотографии, оттого у нее красные глаза. Присела на стул, не зная, что сказать.
   - Вот, несчастье, какое! - тихо произнесла Вера Иннокентьевна с выражением страдания на лице.
  - Ты звонила ночью, тебе она срочно была нужна?
  Придумывать что-то не хотелось, сказала:
   - Она мне позвонила, но связь прервалась, поэтому хотела найти ее.
   - Нашла?
   - Да.
   - Где?
   - На даче.
   Вера Иннокентьевна тяжело вздохнула.
   - Ты все знаешь?
   - Конечно, - скорбно сказала я.
  - Сколько раз говорила: "Зачем ты туда ездишь?" Чуяло мое сердце, не доведут до добра девичники-мальчишники! Когда мне сообщили о смерти, у меня с сердцем стало плохо. Я не смогла ехать в морг на опознание, просила Романа.
   - Вы звонили ему?
   - Зачем? Он здесь живет. Последний месяц я видела его постоянно.
   - Живет с Полиной? - удивилась я.
  "Он сказал, что после развода видится с Полиной изредка", - так и хотелось возразить. Значит соврал! Вспомнила, как нервно он вел себя при встрече. Теперь понятно почему: лгал. Но, зачем?
   - Они помирились, - добавила хозяйка.
  Воцарилось молчание. Я не знала, как сказать о цели визита. Помогла Вера Иннокентьевна.
   - Ты что-то хотела? - спросила она.
   - Да. У Полины остались мои вещи, хотела их забрать, - тут же придумала я.
   - Так в чем дело? Возьми ключи и иди.
  Тетушка встала, пошла в прихожую, вернулась с ключами и протянула мне.
   - Спасибо! Я пойду.
   В квартире Полины особого порядка не было: на мебели скопилась серая пыль, в вазе на столе стояли засохшие цветы, видно было, что здесь давно никто не убирал. Меня интересовали документы из банка, по которым подруга брала кредит. Где они могут находиться? Скорей всего в ящиках письменного стола или в серванте. Взглянув на полки посудного шкафа, ничего любопытного не обнаружила. На них стояли чайные сервизы, заварные чайники, сахарницы, молочник, фужеры и рюмки. Никаких бумаг.
  Зато в ящике письменного стола моя рука сразу потянулась к толстой тетрадке. Открыв ее, увидела, что она полностью исписана. Бегло пролистав, поняла, что Полина сюда записывала события своей жизни, успела заметить часто мелькающее на страницах слово "я", "меня", "Роман", "Голярская". Без сомнения, это были личные записи подруги. Тетрадь начиналась с августа 2002 года, в этот день она исписала два листа. Даты встречались редко, следовали длинные повествования, напоминающие школьные изложения. Последняя запись датирована декабрем того же года. Я порылась в ящиках. Должна быть еще тетрадь, неужели она с декабря второго года больше ничего не писала? На дворе лето 2003-го. Я слышала, что люди, склонные к ведению дневников, ни при каких обстоятельствах не прекращают свое занятие. Меня как раз больше всего интересуют последние месяцы ее жизни. Надо искать. Я продолжала рыться в бумагах. Тщетно! В столе других тетрадей не было. Оглядев комнату, остановила взгляд на диване. Из-под подушки виднелся краешек обложки. Я подошла и подняла подушку. Под ней лежала общая тетрадь с оставленной внутри шариковой ручкой. Полистав страницы и убедившись, что это то, что мне надо, я взяла обе тетрадки и положила в пакет.
   Интересно, отыщу ли банковский договор на кредит? В душе теплилась надежда, что он не заключен, поэтому не попадается на глаза. Остался не обследованным книжный шкаф. Я распахнула створки и первая книга, которую увидела, удивила меня. "В ожидании аиста" - прочитала с обложки, на которой красовался краснощекий бутуз на руках счастливой молодой семейной пары. Я открыла книгу. Это было руководство для будущих мам. Господи! Полина изучала литературу для родителей. Она готовилась стать матерью! Я посмотрела книгу со всех сторон. В конце лежали сложенные бумаги и чек, машинально взглянула на дату покупки книги. Она была куплена в прошлом месяце, примерно в то самое время, когда я видела ее последний раз. Бумаги оказались банковскими. Внимательно прочла текст договора от первой до последней строчки. В поручителях Полины были две фамилии: моя и Романа! Странно! Отчего же он мне солгал, ответив, что ничего не знал о кредите? Непонятно. Значит, кредит Полина все-таки взяла, мне и Роману теперь придется неминуемо по нему рассчитываться. На душе осталось неприятное ощущение оттого, что Роман дважды сказал неправду. И вдруг в голову пришла совершенно неожиданная мысль: Полина когда-то говорила, что Роман занимался восточными единоборствами! Так может быть он - убийца? Я содрогнулась от этой догадки. Не может быть, постаралась ее отогнать от себя. И все-таки, как он будет оправдываться, когда уличу его во лжи? А еще говорил, что у Полины много странностей. У него они тоже имеются и довольно неприятные.
   Надо быстрей уходить: вдруг он придет и застанет меня. Ну и что? Это не его квартира. Он Полине не официальный муж. Я на правах подруги имею право зайти сюда даже в ее отсутствие и забрать свои вещи. Правда, никаких моих вещей у Полины не было, это так, отговорка на всякий случай. Придумать можно что угодно, но встречаться с Романом после его вранья не хотелось, боялась, что сорвусь и наговорю колкостей.
   Перед уходом решила взглянуть на гардероб Полины. Ведь больше никогда не увижу ее! Наряды у подруги были разнообразные, вещи она покупала всегда яркие, современные. Открыв створки шкафа, просмотрела висящие на вешалках платья, блузки, пуловеры, брюки, шарфики, жакеты. Перед глазами живо возник образ Полины, она любила щегольнуть новыми одеждами.
   Внизу под платьями лежал большой пакет, небрежно перевязанный голубой лентой. Заглянула в него и увидела комплект для новорожденного. Я с интересом рассматривала крохотные вещи. Здесь было все: пеленки, распашонки, ползунки, чепчики, подгузники, соски и несколько ярких погремушек. Я не могла оторвать взгляда от детского приданого. Полина была беременной, она готовилась стать матерью, а я ничего, ровным счетом ничего не знала! Просмотрев перечень вещей в списке, обнаружила, что в комплекте кое-чего не хватает. Исчезли конверт для новорожденного, чепчик, несколько пеленок, распашонок, пододеяльник. Нет именно тех вещей, которые нужны для выписки из родильного дома появившегося на свет человека. Аккуратно завернув пакет, положила его на место.
   Вернув ключи тетушке, поехала домой. В голове много информации, требуется время, чтобы все основательно осмыслить и сделать выводы. Самое главное - со мной дневники Полины, в них люди обычно пишут о себе откровенно. Мне придется заглянуть в тайны чужой жизни.
  
  
  Глава седьмая
   Версия полковника Остроумова
  Кривцов и Мещерин одновременно подъехали на службу и вместе зашли в кабинет, бросив на стол черные папки.
   - Ну и жара сегодня! - воскликнул Кривцов. - Пот градом льет.
  Он подошел к раковине, открыл кран и стал умываться. Закончив, тщательно вытер лицо, шею и руки полотенцем, затем старательно причесал вечно торчащий "ежик" перед зеркалом. Мещерин тем временем набрал в чайник воды, включил его, затем тоже умылся.
  - Сейчас свежего чая выпьем, - сказал он.
  - В такую жару чай? Мне бы пивка из холодильника, - мечтательно произнес Кривцов.
  - На службе не положено, - категорично изрек Мещерин. - Кстати, чай - самое лучшее средство спасения от духоты и солнечного перегрева.
  - Не уверен.
  - Почему сомневаешься? Посмотри на мудрых казахов, туркменов, таджиков - они все в жару сидят в чайханах и пьют исключительно свежезаваренный чай.
  - У каждой нации - свои иллюстрации, - улыбнулся Кривцов. - Давай заваривай. Я три дня потратил на поиски владельца темно-синей "Ауди". По такой жаре мотался по всему городу! Сегодня солнце палит неимоверно, надо восполнить потерю жидкости.
  - Каков результат поисков? - Мещерин насыпал заварки в фарфоровый чайник и залил ее крутым кипятком.
   - Нулевой. Выбрал всю информацию из базы ГАИ, потом объездил адреса и расспросил владельцев. Ни один человек не вызвал подозрений. На вопрос "Где вы были ночью с 11 на 12 июня?" все отвечали одно и то же: "Дома, машина стояла в гараже". У некоторых на стоянках.
  - Ты принял ответы на веру? - с явным сомнением спросил Мещерин.
  - Я не первый год работаю, умею разбираться в людях. Если человек врет или чего-то боится, у него фальшь обязательно отразится на лице или в поведении. Мои вопросы вызывали у людей удивление, но испуга, страха в глазах я не заметил.
   - Я встречал очень хладнокровных и беззастенчивых врунов, - возразил Мещерин. - Они так убедительно сочиняют, что трудно поверить, что врут.
   - И часто ты ошибался? - поинтересовался Кривцов.
   - Не часто, но случаи бывали. Позже, правда, все равно обманщика выводил на чистую воду, - признался Мещерин.
   - Все-таки, каким образом?
   - На каком-нибудь вопросе собьется, тут его и зацепишь.
   - Вот видишь! Следовательно, надо знать что, и в какой последовательности спрашивать, - многозначительно произнес Кривцов.
  - Значит, ты никого не нащупал?
   - Пока нет.
   - Где ты научился читать по физиономиям? - улыбнулся Мещерин.
   - Где, где! Опыт, понимаешь? Интуиция, наконец, - Кривцов постучал пальцем по лбу. - Все здесь.
  - Что же тебе твой опыт и интуиция не подсказали проверить частные салоны, где выдают машины напрокат? - с иронией спросил Мещерин, разливая по кружкам чай.
  Кривцов сделал глоток напитка, откинулся на спинку стула и сказал:
   - Вот дурья башка! Не иначе, как жара подействовала, совсем мозги расплавились! Конечно, надо обязательно проверить подобные заведения.
   - У меня тоже тормоз, - с сожаление произнес Мещерин. - Нащупал ниточку: оказалось, что из всех имевших место телефонных звонков в ту ночь один номер принадлежит мобильнику врача роддома, представляешь, какая удача?
  - Значит, она звонила ночью, кому? - живо спросил Кривцов.
  - Не совсем так. С ее телефона был ночной звонок некому Гордееву.
  В это время в кабинет вошел полковник Остроумов.
  Оперативники, как по команде, переставили кружки с недопитым чаем на тумбочку и встали.
  - Сидите, сидите, - полковник сделал жест руками. - Что удалось узнать нового об исчезновении близнецов? Молодая мамаша передумала от них отказываться, она к нам с заявлением пришла. Обвиняет роддом. Требует найти детей. Прямо за горло берет.
  - Вот как? Такая переменчивость! Как ветер в мае! - покачал головой Мещерин. - То отказывается, то вдруг передумывает, словно речь идет о товаре. Не понимаю женщин.
  - Я продолжаю поиск владельца темно-синей "Ауди", - доложил Кривцов. - Завтра проверю все частные пункты проката автомобилей.
  - Я узнал, что один из телефонных звонков в поздний час делался с мобильного телефона дежурного врача роддома на телефон, зарегистрированный на некого Гордеева, - сказал Мещерин.
  - Это очень интересно. Что дальше? - спросил Остроумов.
  - Дальше тупик. Врач категорически отказывается, говорит, что во время дежурства ни разу не пользовалась мобильником. Утверждает, что никому не звонила, и ей никто не звонил. Никакого Гордеева она не знает. Очень удивлена, потому что телефон лежал у нее в сумке, а сама она в это время была занята в родовой. Свидетели подтвердили ее ответы. Докторша не представляет, кто посмел залезть к ней в сумку и воспользоваться аппаратом.
  - Вы нашли человека, кому был сделан звонок?
  - Пока нет. Знаю фамилию и адрес, дважды там побывал, но никого не застал, - с сожалением произнес Мещерин.
   - Думаю, мы на правильном пути. В роддоме был сообщник. Надо приложить все усилия и найти его,  заключил Остроумов.  Очертите круг сотрудников роддома, кто был в это время не занят: работники детского отделения, уборщицы, лифтеры, проверьте всех. Мы топчемся на месте, время идет. Понимаю, преступление сложное, следов мало, но все-таки зацепки есть. Нужно проявить настойчивость и терпение. Теперь о другом деле. Вы были на месте гибели бывшей журналистки, что удалось обнаружить?
  - Захаровой? Вы знали ее?
  - По газетам, читал скандальную хронику, - кивнул Остроумов.
  - По-моему дело темное, - сказал Кривцов. - С первого взгляда было похоже на обыкновенный суицид. Но мы задумались над вопросом: чем же она могла вскрыть вены? Кроме кинжала, висящего на стене, никаких режущих предметов поблизости не было.
  - Поэтому сняли с него пальчики и приобщили к делу, может, пригодится как вещественное доказательство, - вставил Мещерин. - Проверить не лишнее, мне показалось, что кто-то недавно снимал его со стены. Во всяком случае, на ворсе ковра виднелся пролежень, кинжал был сдвинут с обычного положения, следовательно, кому-то понадобился. Мимо такого факта пройти не мог. Сейчас, когда готовы заключения экспертизы, и дело представляется как убийство, важна любая мелочь. Еще один нюанс. Я разговаривал с обитателями дачи, где обнаружили мертвую Захарову. Так вот: кухарка дачи работает в роддоме санитаркой, это Мишина Оксана. Я ее вначале не узнал, на даче она была в обычной одежде, в роддоме в халате и косынке, но когда назвала фамилию и сказала, где работает, понял, с кем имею дело.
  - Очень интересная информация. Возникают два вопроса: кому принадлежит дача и как женщина успевает совмещать две работы? - Остроумов с интересом посмотрел на Мещерина.
  - Я тоже спросил ее, не тяжело ли работать в двух местах? Она ответила, что в роддоме работает только по ночам, берет три-четыре дежурства в месяц, для нее это не обременительно, не желает терять профессиональные качества. Дача принадлежит некой Голярской Лолите Макаровне, находится в элитном районе, Мишина работает в должности кухарки.
  - Стоп! Голярская, Голярская, фамилия знакома. Отчего же состоятельная дама, имея загородную дачу в престижном месте, мало платит кухарке, что та вынуждена работать по ночам? - спросил Остроумов.
  - Не знаю, товарищ полковник, - пожал плечами Мещерин.
  - Продолжайте, это к слову.
  - Я говорю: мне покоя не дают сомнения - случайное это совпадение или нет?
  - Что именно?
  - Что встретил санитарку роддома на месте убийства Захаровой. Тем более, она дежурила в ночь пропажи новорожденных. Случайным совпадением это не назовешь, - сказал Мещерин.
  - Получается, что похищение младенцев из роддома и смерть Захаровой каким-то образом связаны? - покачав головой, произнес Остроумов.
  - Не знаю, - пожал плечами Мещерин. - Если и связаны, то только тем, что там и там фигурирует Мишина.
   - Не могу не согласиться с вашими наблюдениями. По-моему они не беспочвенны. Прибавьте к ним факт, что Голярская, как мне подсказывает память, в недавнем прошлом проходила в скандальном деле по незаконному усыновлению детей, - добавил Остроумов.
  - Что за дело? - заинтересовался Кривцов.
  - Голярская работала в центре усыновления, когда мы занимались расследованием. Сейчас, где работает, не знаю. К нам обратились родители многодетной семьи. Они в силу обстоятельств временно сдали двух детей в один из детских домов. Придя спустя несколько месяцев за детьми, обнаружили, что в детском доме деток нет. Как оказалось впоследствии, их через центр усыновления, где работала Голярская, усыновили иностранцы и вывезли из России. В документах полная неразбериха. Совершенно не понятно, где они проживают. По бумагам следовало, что хотели усыновить сразу три семейные пары. В результате в одних справках указано, что дети уехали в Италию, в других - во Францию, в третьих - в Штаты. Типичное русское разгильдяйство. В итоге дело до сих пор не закрыто. Мы обратились в Интерпол, но пока нет никаких результатов.
  - Как могли без согласия родителей усыновить детей и отравить в другую страну? - удивился Мещерин.
  - Вот в том-то и дело. Подписи должностных лиц и родителей оказались поддельными. Наказали некоторых сотрудников, правда, условно.
  - А Голярская?
  - Она понесла административное наказание за недостаточный контроль, только и всего.
  - Так, может, специально все запутали в бумагах, чтобы никто не мог разобраться? - покачав головой, с сомнением спросил Мещерин.
  - Факт остаётся фактом: следов детей в России нет. Версия о продаже осталась не доказанной.
  - Судебные эксперты дали заключение, что Захарова незадолго до смерти была беременной, - сказал Кривцов, - могла родить ребенка. Во всяком случае, размеры матки, состояние молочных желез и другие признаки позволили сделать такой вывод. Вопрос в том - где произошли роды, и жив ли ребенок. В выводах судебного эксперта написано, что Захарова была смертельно травмирована, а вскрытие вен было сделано после смерти.
   - Чтобы создать видимость суицида? - спросил Остроумов.
   - Выходит так.
   - Захарова замужем?
   - Официально нет, - отрицательно покачал головой Кривцов. - На опознание приходил сожитель, Роман Зимин. К сожалению, меня не застал. Позже я был у него дома, теща сказала, что в последнее время он по этому адресу не живет, где обитает, не знает. Законная жена Зимина находится на курорте. Я хочу его найти и побеседовать. Для начала съезжу к тетке Захаровой, может быть, она внесет ясность.
  - Голярскую допрашивали? Как она объясняет, что на даче оказалась Захарова?
  - Ее нет в городе.
  - Давайте подобьем итоги, - сказал Остроумов. - У меня возникло предположения, что дело о похищении младенцев и убийство Захаровой связаны между собой. Нельзя сбрасывать со счетов и принимать за случайные совпадения многие факты. Есть над чем поразмыслить и тщательно проверить. Во-первых, нужно найти, кто именно и кому звонил из роддома. - Остроумов остановил взгляд на Мещерине. - Продолжайте поиск. Второе. Нужно найти водителя "Ауди",  он посмотрел на Кривцова. Третье: выясните, где находится Голярская. Ее, санитарку Мишину, Романа Зимина - срочно допросить. Обязательно побеседуйте с родственниками Захаровой. Соберете сведения, доложите результаты.
   - У Захаровой из родственников одна тетка.
  - С ней поговорите, результаты обсудим.
  Остроумов посмотрел на часы, встал и вышел. Мещерин взял кружку с остывшим чаем и сказал коллеге:
  - Допивай чай.
  - Да я уже достаточно охладился. Мне сегодня дежурить ночью, - ответил Кривцов. - Надо домой позвонить, чтоб не беспокоились.
  Остроумов пришел в кабинет и распорядился поднять дело о пропаже детей из детского дома.
  
  
  Глава восьмая
  Мои догадки и версии
   Я переоценила свои физические возможности и, едва переступив порог дома, в изнеможении плюхнулась на диван, ощутив неимоверный груз навалившейся усталости. События сегодняшнего дня изрядно напрягли нервную систему, уж очень много пришлось пережить отрицательных эмоций. Чтобы прийти в норму, требовалось хорошо выспаться. Я нашла в себе силы раздеться, пойти в ванную и принять душ. Затем сразу легла в постель. Размышлять и делать выводы, не было никаких сил. Но и уснуть сразу не получилось. Против воли в голову непрерывным, длинным потоком поползли мысли. Они сверлили мозг, озадачивали, я не находила ответов и старалась прогнать их, но они упорно громоздились одна на другую, распирая череп. В конце концов, встала, приняла две таблетки снотворного и, спустя немного времени, почувствовала, что хаос в голове постепенно стал отступать, рассеиваться и, наконец, пришел обволакивающий, спасительный сон.
   Утром я должна была быть на занятиях в институте. Приготовив на скорую руку незатейливый завтрак - салат из трех помидор, половины огурца, трех веточек укропа, тосты с сыром и кофе, глядя в телевизор и слушая утренние новости, с аппетитом поела и собралась уходить. Моя хозяйка Генриетта Рихардовна только проснулась и, увидев меня в коридоре, не замедлила напомнить правила совместного проживания в квартире.
  Она рано ложилась спать и не любила шумы после двадцати одного часа.
  - Вчера вы меня разбудили, я долго не могла уснуть, - сказала она с нескрываемым недовольством.
   - Простите, Генриетта Рихардовна, у меня был очень тяжелый день.
   - Прощаю, но напоминаю: вы уже дважды нарушаете наш уговор.
   - Обязательно исправлюсь, - пообещала и поспешила захлопнуть за собой дверь
   Я крутила руль "Тойоты" и продумывала, как наказать нерадивых студентов за то, что они сбежали с занятий. Долго ломать голову над этой проблемой не стала. Они
  получат по заслугам. Во-первых, сегодня устрою опрос по пропущенной теме, вдобавок заставлю отрабатывать на трупе во внеурочное время.
   Ассистентом на кафедре нормальной анатомии я работала третий год. Будучи студенткой, никогда не планировала заниматься преподавательской работой. После окончания интернатуры по терапии, пришла работать терапевтом в одну из городских поликлиник. Окунувшись в работу участкового врача, поняла, что это настоящий каторжный труд. Милые жители - бабушки, тетушки, старички и люди среднего возраста осаждали мой кабинет с восьми часов утра до шести вечера. Вместо положенных на ставку трех-четырех часов, сидела на приеме в два раза больше, потому что не умела быстро разбираться с пациентами, как, например, это делали коллеги со стажем. У их кабинетов никогда не было очередей. Они могли позволить себе по нескольку раз на дню пить чай, кофе и в рабочие часы рассказывать друг другу байки. Наверное, поработав этак годик-два, и я бы научилась с первого взгляда, не раздевая и не осматривая пациента, ставить ему диагноз, за несколько минут настрочить кучу рецептов и отправить восвояси. К своему ужасу узнала, что на прием пациента в поликлинике отводится всего двенадцать минут. Следовательно, в час терапевт обязан принять пять человек! Я едва успевала в час принять двух, максимум трех пациентов. При этом работать нужно было не разгибаясь, без обедов и походов в туалет. Характерно, что, поток страждущих, получить медицинский совет или помощь, при этом не ослабевал. Не представляю, кто придумал такие жесткие нормы приема? При такой раскладке доктор превращается в робота. Труд врача не может быть приравнен к работе рабочего на конвейере, где тот автоматическими движениями рук с ловкостью виртуоза выполняет дневную норму.
   Ко мне может "заскочить" юная, здоровая девушка, которой требуется выписать справку для посещения занятий в бассейне. Такой, конечно, выпишу документ за три минуты. Но могут доставить старого, человека с "букетом" болезней, у которого амбулаторная карта по объему равна роману "Война и мир". Ее пролистать, чтобы иметь предварительное представление о жизненных силах индивидуума потребуется не менее получаса, не говоря уже об осмотре человека, записи объективных данных и выписке рецептов. Такой посетитель только раздеваться-одеваться будет с посторонней помощью не менее десяти минут. За две минуты осмотреть человека, выставить диагноз, назначить лечение - это что-то из области фантастики. Интересно, тех, кто пишет подобные приказы, при необходимости врачи тоже принимают в таком скоростном режиме? Сомневаюсь. В душе была категорически против "норм выработки" в медицине, и не потому, что не справлялась с наплывом посетителей со "своего" и "не своего" участка, а потому, что считаю работу врача высоко интеллектуальной, где нужно вдумчиво, со всей ответственностью подходить к постановке диагноза и выбору лечения. Поэтому ограждать доктора строгими рамками во времени приема пациентов нельзя. Но у нас так никогда не будет. Если нет посетителей, и ты поставишь в отчетной форме в графе "сколько принято пациентов за день" ноль, то на тебя накинутся проверяющие и будут с пристрастием выяснять, чем доктор занимался весь рабочий день. Никому не нравится, чтобы его проверяли, поэтому медики зачастую искажают факты, приписывая в отчеты энное количество пациентов, взятых с потолка. В результате дело доходит до абсурда: в летние дни, когда коридоры поликлиники пустые, а врачи томятся в ожидании работы и думают, каким образом будут отчитываться перед медстатистом за день, в месячных отчетах фигурирует неизменная цифра: план приема выполнен на 102%.
  Бдительная и строгая медстатист поликлиники Софья Николаевна в конце рабочего дня требовала от меня отчитаться отработанными талонами по полной программе. Несмотря на мой титанический труд, талонов всегда катастрофически не хватало, приходилось выслушивать в свой адрес нарекания на всех уровнях: от медицинского статистика, заведующего отделением, от которого сведения попадали на стол главного врача, и на мою голову вновь сыпались упреки и укоры. Последний не стеснялся в выражениях и прямо заявлял, что мне не за что платить деньги. Это страшно унижало, я чувствовала себя незаслуженно оскорбленной.
  Наверное, я была не готова к суровой действительности. Мне казалось, что нельзя допускать, чтобы на дому умирали хроники: с диабетом, почечной недостаточностью, с тяжелыми формами болезней сердца. Для такой категории больных должны быть места в больницах, но попасть подобному пациенту в стационар было невозможно. Заниматься приписками и составлением "липовых" отчетов в работе в угоду начальству - тоже не в моем духе. Поэтому, поработав на столь ответственной работе около года, приняла решение уйти из поликлиники. Я не говорю о заработной плате. Она ничтожно мала и не заслуживает того, чтобы называть ее вслух.
   В итоге уволилась и полгода раздумывала, где мне работать. С медициной расставаться не хотелось. Но быть практикующим врачом я не желала. Уж очень много в этой профессии боли, слез и страданий. Она сопряжена с постоянным стрессом, а он здорово изматывает нервную систему и приносит вред собственному здоровью.
   Случайная встреча с институтской подругой привела меня на кафедру нормальной анатомии. Работа ассистента мне нравится. Правда, есть минусы. Например, пришлось многое зубрить, но это на первых порах. Память меня не подводила, без труда запоминала кучу латинских терминов. Зато здесь нет больных, которым требуется оказывать помощь. Меня окружают молодые, здоровые люди, это подтягивает и вдохновляет.
  Группа встретила меня виноватым молчанием. Я не стала терять время на разборки, а сразу же приступила к опросу. Как только объявила, что сегодня все четыре часа будут отданы повторению прошлых тем, студенты принялись судорожно листать конспекты и учебники. Я попала в цель. Тут же распорядилась убрать со столов лекции и методички. Первый отвечающий имел жалкий вид. Застигнутый врасплох, он не мог даже назвать по латыни внутренние органы, не говоря уже о том, чтобы сказать, какими кровеносными сосудами они снабжаются. Ему поставила "неуд" и я принялась за следующего. Второй будущий доктор в познаниях анатомии недалеко ушел от первого. Он совершенно не ориентировался в черепно-мозговых нервах, а на трупе не мог показать самый главный - блуждающий нерв.
   - Вы видите, как слабы ваши знания? - строго спросила я притихших студентов. - Впереди государственный экзамен по анатомии, как вы собираетесь его сдавать?
  Будущие эскулапы сидели, потупив головы, стараясь не встречаться со моим взглядом.
   - Вместо того, чтобы убегать с занятий, вы должны, не теряя времени, самостоятельно штудировать конспекты и учебные пособия. Даю вам задание: отработать на трупе пропущенную тему. После окончания практических занятий возьмете труп и займетесь препаровкой мышц верхних конечностей.
   - Нам будет неудобно всем вместе работать, - послышались стоны сопротивления.
   - Ничего! - успокоила всех. - Трудитесь по очереди. Один человек открывает одну мышцу, другой - следующую, и так далее.
   Домой вернулась в пять часов. Генриетта встретила меня улыбкой. Она приготовила нехитрый обед и пригласила к столу. После окончания трапезы я убрала посуду и удалилась в свою комнату, решив, не откладывая на потом, обзвонить знакомых.
   Первой в записной книжке был номер телефона Полины. Мне пришла в голову мысль набрать ее номер. Вдруг, кто-нибудь отзовется? Кто? Да тот, кто его похитил! Мысль была ясной и простой, я тут же набрала цифры. Шли долгие длинные гудки. Увы! Мне никто не ответил. Я горько усмехнулась. Даже если бы ответили на другом конце, что бы из этого следовало? Какой бы вопрос я задала? "Где вы взяли этот мобильный телефон?" Только бы спугнула его. У нас милиция не борется с похитителями сотовых аппаратов. А сколько убийств совершается с целью захвата мобильников! Грабят средь бела дня, потом телефоны перепродают, и новые владельцы ими пользуются. Всем известно, что у каждого сотика есть свой индивидуальный номер, и при желании милиция легко могла бы установить, откуда и каким образом он оказался в руках новых владельцев. Не делают, как мне думается, по простой причине: во-первых, не хотят возиться, во-вторых, если начнут заниматься, то тогда резко подскочит показатель преступности. Милиции это не надо, она тоже, как и медицина, борется за "хорошие" показатели в работе. Милиционеры получают премии. Владельцам телефонных компаний кражи мобильников на руку: чем больше украдут, тем больше они продадут новых аппаратов. От того-то потерпевшие даже не обращаются по таким делам в милицию, наперед зная, что воров искать никто не будет.
   Следующий номер был Аллы. Я живо представила ее симпатичное, голубоглазое лицо с распущенными, прямыми, гладкими волосами цвета спелой пшеницы. Алла была очень любопытной и разговорчивой. Попробую у нее разузнать, по какому поводу, и кто собирался на даче.
  Алла была дома, обрадовалась моему звонку и стала верещать звонким голоском, прерываемым беспечным смехом. Я поняла, что она не знает о смерти Полины, а раз не знает она, то, похоже, и другим эта новость не известна. Алла рассказала, что собрались они стихийно. Серьезного повода не было. Кто там был? Она перечислила имена. Когда разъехались? Где-то после одиннадцати.
  - Спроси у Романа, - ответила она мне, - если хочешь узнать точное время.
  - Как? Он тоже там был? - от неожиданности у меня едва не выпала из рук трубка.
  - Мы садились по машинам, и в это время он подъехал.
  Ну, Роман! Что-то совсем заврался. Его вранье становится слишком подозрительным. Люди просто так не врут. Всегда есть причина. Одна из них - страх. Чего боится Роман? На мой вопрос: говорила ли Полина о том, что собирается взять в аренду кафе, Алла удивилась. Нет, ничего такого она не говорила.
   Алла щебетала на ухо, как были одеты собравшиеся, что ели, пили, как развлекались. Меня не очень интересовали такие подробности, но я не прерывала. Пусть говорит, может, скажет что-нибудь ценное.
   - Какой странный садовник на даче! - воскликнула Алла.
   - Чем он странный?
   - Представляешь, я его узнала, назвала по имени, а он отказался!
   - Не понимаю.
   - Господи! У меня брат родной служил в армии в десантных войсках. Поняла?
   - Ну, ясно.
   - Он нам с мамой присылал из армии фотку. На ней брат и его друг. Оба в форме, как положено, только моложе. На обратной стороне брат так и написал: "Я и мой товарищ Темных Александр". В садовнике я узнала этого Темных, поняла? Но он, странный такой, отказывался. Мычал что-то, головой качал, словно немой. Но я не могла ошибиться, у меня очень хорошая зрительная память. Могу один раз в жизни увидеть человека, и его лицо навсегда останется в сознании. Такая же память на имена, фамилии и телефонные номера. Поэтому у меня нет записных книжек. Вся база информации находится в голове. Не понимаю, в чем тут дело!
   - Интересно! Может, ты ошиблась?
   - Да нет, на сто процентов это он, я в недоумении, отчего садовник так странно повел себя. Специально нашла письмо с газетной вырезкой и фотку.
   - Как ты говоришь фамилия садовника?
  - Темных Александр, - повторила Алла. - Могу принести фотографию, сама увидишь.
   - Да мне-то зачем, - отмахнулась я. - У меня других заморочек полно. Ты лучше у своего братца уточни.
   - Спросила бы, да он живет в другом государстве. Женился на полячке и уехал в Польшу.
   - Татьяна была одна?
   - Нет, с Костей.
   - Я слышала, что они расстались.
   - От кого?
   - Не помню.
   - Такого в принципе быть не может, - возразила Алла. - Они образцовая пара. Костя с Татьяны глаз не сводит, позавидовать можно. Она прекрасно выглядит, вся ухоженная, светящаяся. Держит себя в ежовых рукавицах.
  - Как это? - не поняла я
  - Очень просто. К еде почти не прикоснулась. Выпила полбокала вина и съела дольку лимона. Представляешь? Там такой стол обалденный был! Нужно иметь железную волю, чтобы не поддаться искушению и не попробовать домашних блюд.
  Я изумилась. Снова открытие. Полина не умела сварить простого супа, не говоря уже о чем-то другом. Что это на нее нашло? Неужели увлеклась кулинарией?
   - Кто стряпал? Полина?
   В ответ раздался смех.
   - Нет, конечно! Угощенья привезла Вероника с Альбертом, у Полины вообще ничего не было, она не готовилась.
   - Понятно. - "Вероника в своем репертуаре, закармливает своего ненаглядного",  подумала я. - В общем, вы хорошо отдохнули.
   - Нормально, только, по-моему, Роман был чем-то недоволен.
   - С чего ты взяла?
   - Физиономия у него была страшно суровая, я обратила внимание. Он, наверное, устроил после нашего отбытия Полине разнос. Но точно не знаю, мы уехали.
  Я слушала беззаботную болтовню Аллы и думала, как ей сказать, что Полины больше нет. Мне не хотелось об этом говорить, но и не сказать было невозможно. Я решилась:
   - Алла, слушай! Крепись! Полины больше нет.
   - Что? Что ты говоришь? Я не понимаю, - голос Аллы резко изменился, от беспечного и беззаботного тона не осталось следа.
   - Утром ее нашли мертвой, сидящей в кресле.
   - Что ты говоришь! Кошмар!
  В трубке воцарилось тягостное молчание.
   - Ты ничего больше не знаешь? - упавшим голосом спросила Алла.
   - Знаю то, что сказала.
   - Ты меня убила. Надо позвонить всем.
   - Наверное, надо.
   - И ты не знаешь никаких подробностей? - продолжала допытываться Алла.
   - Нет, - решительно отрезала я. - Прости, кто-то звонит в дверь, до свидания!
  Продолжать разговор больше не было сил, я придумала отговорку и, таким образом, преднамеренно закончила беседу. Легла на диван и уставилась в потолок. Итак, со смертью Полины возникает много вопросов, они назойливо кружатся в голове и будоражат меня. Знаю, что не успокоюсь, пока не найду на них ответы. Первый, самый главный вопрос: кто убил Полину? Воображение опять рисовало образ убийцы: это был очень коварный, жестокий, физически сильный человек. Он неслышными шагами подкрался к Полине сзади, когда она безмятежно отдыхала в кресле, железной хваткой сжал ее голову и резким движением свернул шею, потом хладнокровно вскрыл вены. Кто же он? был ли он знаком с Полиной? Может, выполнял чей-то заказ? Тогда кто заказчик, и какой мотив убийства? Вдруг поймала себя на мысли, что, как профессионал, начала употреблять юридические термины. Наверняка это результат моего увлечения чтением детективной литературой. Там сплошь и рядом мелькают выражения: "мотивы преступления", "улики", "вещественные доказательства", "алиби", "обвиняемый", "преступник", "осужденный", "следственный эксперимент", "допрос". Кстати, допросили Романа или нет?
   От кого была беременной Полина? Какая необходимость заставляла ее скрывать от меня? Куда исчез ребенок? Жив или его нет на свете? Зачем Полина взяла деньги в банке и соврала, что хочет открыть кафе? Если бы хотела это сделать, то эту новость знали бы подруги, она ведь планировала привлечь их к работе. Алла говорит, что разговоров о кафе не было. Тогда для чего ей срочно нужны были деньги?
   Почему лжет Роман? Его вранье бросает на него тень подозрения. Чьи следы я видела на траве к дому? Куда исчезла сумка Полины со всем содержимым и ее сотовый телефон? Интересно, что думают о смерти Полины в милиции? Передо мной возникло лицо опера, допрашивавшего меня на даче.
  Где искать ответы? Во-первых, нужно поговорить с Романом. Во-вторых, прочесть Полинины дневники. Я вздохнула. За дневники страшно браться. Всегда думала, что Полину знаю, как свои пять пальцев. Оказывается, нет. У нее были от меня тайны. Прикасаться к чужим тайнам всегда страшно.
  Может, позвонить Юре и попросить его разузнать, что менты думают по поводу смерти Полины? Кроме того, он поможет разобраться со многими загадками. Все-таки, я лицо гражданское, никогда раньше не имела дел с органами правопорядка. Действительно, хорошая мысль - надо созвониться с Юрой, рассказать ему обо всем, возможно, с его помощью смогу распутать клубок вопросов, допекающих меня. Я стала набирать номер его телефона.
   Раздался робкий стук в дверь.
   - Можно? Не помешаю? - На пороге показалась хозяйка.
   - Входите, Генриетта Рихардовна.
  Все. Полный абзац. Мои планы рушатся. Сейчас начнется вечер воспоминаний. Даю гарантию, что она будет говорить о племяннике. Ничего не поделаешь, придется терпеливо слушать и поддерживать разговор. Это один из пунктов нашего договора совместного проживания.
  С Генриеттой я познакомилась в пору работы участковым терапевтом. Генриетта утверждает, что провидение услышало ее и послало к ней в моем лице ангела-спасителя. Возможно, и так, потому что ее вызов врача на дом попал ко мне совершенно случайно: мне распределили его к дополнению к своим, "кровным". На участке, где жила бедная Генриетта, хронически не держались врачи, и жители попадали на прием к разным докторам, а вызова распределяли участковым терапевтам в нагрузку к недостающим по "норме". Потом пациенты, как беспризорники, кочевали по кабинетам, всякий раз попадая к новым эскулапам.
  Однажды у Генриетты заболело колено. Дойти до поликлиники она не могла, пришлось по телефону пригласить доктора на дом. Так мы познакомились. Надо сказать, что посещать одиноких, тоскующих по общению людей, - чистое мученье. Они не выпустят тебя из квартиры, пока не расскажут о своих жизненных перипетиях от рождения до последних дней. Генриетта оказалась любительницей поговорить и рассуждать, но беда - общаться ей не с кем.
   Я осмотрела ее колено: оно было распухшим и болезненным на ощупь. Измерила артериальное давление - цифры оказались высокие: 240 на 160 (!) чему была удивлена, так как по внешним признакам она выглядела вполне удовлетворительно. Показатели давления называть не стала - люди по-разному воспринимают цифры: одни спокойно, другие впадают в панику и тем самым делают себе еще хуже. Характера Генриетты я не знала и потому на вопрос: "Какое у меня давление?", - ответила расплывчато: "Повышенное". "Когда вы последний раз его измеряли?", - поинтересовалась, между прочим. Она долго думала, потом призналась - лет десять назад, на курорте. Оставлять пожилую женщину с высоким давлением было рискованно, поэтому, не теряя времени, стала оказывать Генриетте медицинскую помощь. В домашней аптечке ничего, кроме пресловутого дибазола и папазола с просроченными сроками действия других лекарств не было. Я уложила ее на диван, достала из врачебной сумки нужные таблетки и капли и предложила принять лекарство. Мне пришлось подождать результат лечения. За это время Генриетта рассказывала о своей жизни. Кроме единственного, горячо любимого племянника Модеста у нее никого нет. Он удачлив, богат, чуть ли не помощник мэра или губернатора. Очень много работает, она часто видит его по телевизору, к сожалению, у нее бывает редко. Она страдает от одиночества. Чтобы не быть в своих глазах бесполезным членом общества, посещает детские дома и приюты, общается с обездоленными детьми, читает им книжки, гуляет, ходит в кино, приносит из дома им домашней выпечки. Своих детей у нее нет, но она очень привязалась к одной воспитаннице детдома десятилетней сироте Марусе. Генриетта учит ее вышивать и штопать, купила для рукоделия необходимые вещи: пяльцы, штопальные нитки и мулине, набор иголок. Оказалось, что Маруся прилежная, старательная девочка.
   Спустя сорок минут измерила давление - оно хорошо снизилось, угроза здоровью миновала, выписала необходимые лекарства, подробно расписала, как принимать таблетки и пообещала, что приду повторно проконтролировать давление. Я понимала, что она не сможет с больной ногой дойти до поликлиники. Даже если и доберется, то намучается в очередях. Генриетта была очень благодарна, смотрела на меня, как на Бога. Потом я несколько раз попутно забегала к ней. Давление пришло в норму, и она была счастлива. Нога тоже перестала болеть. Генриетта с нескрываемым сожалением расставалась со мной.
  Однажды она спросила: "Милый доктор! Вы ничего о себе не рассказали, когда я вам поведала о себе почти все. Расскажите, где вы живете, с кем, есть ли у вас семья? Вижу, вы очень молоды". В ту пору у меня остро стоял жилищный вопрос, снимала маленькую секционку на окраине города, добираться до работы приходилось за полтора часа, но это еще полбеды. Хозяин стал каждый месяц поднимать цену, и мириться с этим я не могла. Мне казалось неоправданным отдавать свои кровные за убогое жилье без ванны и душа, с общим туалетом на пять семей, поэтому стала подумывать о другой квартире. Но времени на поиски подходящего жилья у меня не было. О своем наболевшем я рассказала Генриетте. Она прониклась ко мне неподдельным сочувствием, охала, вздыхала, качала головой, потом сказала: "Доктор! Переезжайте ко мне. Уверяю вас, это лучший вариант. Денег мне от вас не надо, я страдаю от одиночества, живу, как в монастыре. Обещаю ждать вас с работы с готовым ужином, будем с вами по вечерам пить чай и беседовать. Большего мне не надо. Единственное условие, которое попрошу соблюдать при совместном проживании - не беспокоить меня по ночам, потому что я по натуре жаворонок и к своему режиму привыкла". Я начала отнекиваться. Квартира Генриетты была в образцовом порядке, кругом все блестело и сверкало, второй комнатой она не пользовалась, принять предложение можно было, но не даром! "Назовите цену, тогда подумаю над вашим предложением, - ответила я. Она назвала - цена была чисто символической. Попробовала возразить, но Генриетта настояла на своем. К своему основному условию она тут же добавила еще одно: чтобы мы общались с ней по часу три раза в неделю. В итоге я согласилась. Беседовали мы о разном, я заметила одно: о чем бы мы ни говорили, Генриетта всегда вспоминала Модеста и переводила разговор на него. Уверена, что сейчас будет говорить о нем. Сначала, как водится, хозяйка пожаловалась на погоду.
   - Какое капризное в этом году лето! Сырость кругом, часто идут дожди. У меня все косточки болят, не знаю, чем спасаться, - с неприкрытым недовольством произнесла она.
  - Натирайте чем-нибудь. Сейчас много мазей предлагают, выберите подходящую.
   - Чем только не пробовала мазаться! Боль проходит на короткое время, потом опять возвращается. Мази - это бесконечная, пустая трата денег.
   - Тогда принимайте обезболивающие.
   - "Посадить" желудок, сердце, почки? - Генриетта укоризненно посмотрела на меня.
   Я смутилась под осуждающим взглядом.
   - Откуда у вас такие познания? - попробовала защитить свою медицинскую репутацию. - Знаю точно, что бедные люди, страдающие артритом всю жизнь вынуждены принимать обезболивающие средства.
   - Не знаю, как спасают себя другие, но мне помогает только Модест, - возразила Генриетта.
   - Чем?
   - У Модеста чудесные руки! - вырвалось у нее.
  При упоминании о руках Модеста у меня к сердцу подкатила теплая волна, почувствовала, как лицо заливает румянец. Его объятия и наше бурное сближение в мельчайших подробностях осталось в моей памяти. Интересно, сколько времени сердце будет трепетать при этом имени?
   - Руки? Он чародей? - притворно изумившись, выдохнула я.
   - В некотором роде да.
   - Вот как! Раньше я думала, что он вращается во властных структурах.
   - Ну что вы! Зачем ему политика, он прекрасно устроился.
   - Кто же он?
   - Занимается лечением.
   - Модест врач?
   - Заткнет за пояс любого врача, - загадочно усмехнулась Генриетта. - Разомнет мне все косточки, суставы, помассирует мышцы, и я оживаю, снова бегаю и скачу по ступенькам, как молодая.
  - Он мануальный терапевт?
   - Кто? - в глазах Генриетты застыл вопрос. - Он костоправ, у него есть свой кабинет, к нему каждый день очередь не менее двадцати пяти человек.
  - Он учился в медицинском институте?
  - Нет, - отрицательно покачала головой Генриетта. - К этому делу он приобщился в армии. Там случайно открыл у себя способность править позвонки солдатам и командирам. Однажды у товарища заболела поясница, лекарств никаких под рукой не было, Модест сделал массаж, и у того в прямом смысле, как рукой, боль сняло. В другой раз у кого-то шею сковало. Модест руки приложил, и вернул солдата в строй. После этого к нему все военнослужащие стали обращаться. У кого нерв защемило, у другого мышца воспалилась, у третьего сустав заклинило. После окончания службы пришел домой, долго не мог найти работу. Друзья-товарищи надоумили. Они посоветовали пройти подготовку у врача Касьяна. Был такой известный целитель. Руками правил кости. Модест поехал к нему, прошел учебу и получил удостоверение. Касьян о его способностях высоко отзывался. С тех пор Модест работает в своем кабинете. На первых порах вложил деньги, я помогла, быстро рассчитался с долгами и теперь живет в достатке. Скольких людей на ноги поставил! Кого только нет у него на приеме! Мамаши несут младенцев после родов вправлять вывихи шейных позвонков, родственники везут в инвалидных колясках обездвиженных близких, иных на носилках привозят с радикулитами, другие с переломами на костылях добираются, он всем помогает!
  - Как же он без высшего образования не боится людей лечить? - возразила я. - Неужели все гладко проходит, никаких осложнений не бывает? Больные разные, на всех не угодишь.
   - Модест очень осторожный. У него был однажды трагический случай. После сеанса у дамы отнялась рука. Его упрекали в том, что он нанес ей вред. Сдвинул какой-то позвонок и тем самым защемил нерв. Было разбирательство, ему пришлось много попортить нервов и времени на то, чтобы доказывать невиновность.
  - Каким же образом удалось отстоять себя?
   - Как говорят, все в Божьих руках! Эта женщина скоропостижно скончалась, и дело само закрылось.
   - Вот как! Так может, она и скончалась из-за этого?
   - Не знаю, - вздохнула Генриетта. - После этого Модест стал осторожным. Если видит сложный случай, не берется лечить, в клинику направляет.
  - Костоправы хорошо зарабатывают, - вздохнув, отметила я, вспомнив о своей смешной зарплате.
  - Да, он хорошо живет. Разбогател, купил машину. Много работает, ко мне изредка заглядывает, времени нет свободного.
  - Где расположен его кабинет?
   - В центре города, на улице Красной гвардии, возле супермаркета.
  "Деловой центр, - промелькнуло в голове у меня, - там очень дорого стоят помещения".
   - Вам он материально помогает?
  - Иногда бывает, к празднику что-то принесет из продуктов. И на том спасибо, - вздохнув, сказала она. - Забыла сказать, Модест про вас спрашивал.
   Последняя фраза вызвала новый прилив краски к лицу, почувствовала, как нестерпимо запылали щеки, и тут же мысленно упрекнула себя за минутную слабость в тот вечер, обернувшуюся пылкими любовными отношениями.
  - И что он спрашивал? - поинтересовалась и не узнала своего голоса. Он был сдавленным и глухим. Отчего-то не к месту заложило горло, и мне пришлось откашляться, чтобы восстановить обычный тембр.
   - Так и спросил: "Живет у тебя докторша?" Ответила, что да. Попросил передать вам привет.
   - Спасибо, - окончательно справившись с нахлынувшим волнением и внезапным приступом кашля, сказала я, а в голове пронеслось: "Циник! Еще приветы посылает! Может, надеется, что пошлю ответный? Ну, нет уж!"
  Побеседовав со мной еще с полчаса, Генриетта пошла спать. Я вернулась к мыслям о Полине.
   Подумав некоторое время, стала вычислять причины убийства подруги. На ум пришла первая: Полину убил злодей из-за денег. Он проник на дачу, расправился с ней и унес с собой ее сумку с деньгами. На основании этого простого заключения можно объяснить исчезновение сумки и таинственные следы на траве. Кого подозревать в этом случае? Наверное, прежде всего того, кто был с ней знаком. Знаю ли этого человека? Перед моими глазами замелькали портреты приятелей Полины. Первым промелькнуло лицо Кости, мужа Татьяны. Представить его в образе убийцы, как не старалась, не смогла. Костя - добропорядочный, воспитанный человек, верный муж и заботливый отец. Чудовищно думать о нем плохо.
  Мужа Вероники, Альберта, обаятельного интеллигента в очках, знающего несколько иностранных языков, переводчика и библиофила отождествлять со злодеем - верх воспаленной фантазии. В быту, как говорила его супруга, Альберт мухи не обидит.
  Остается Роман. После того, как он уличен во вранье, мое представление о нем как о порядочном человеке здорово пошатнулось. Назрела необходимость увидеться с ним и разрешить несколько вопросов. Звонила ему несколько раз, но трубку никто не берет. Мог ли Роман убить Полину? Если мог, то только из-за ревности. В пользу этой версии говорит факт, что он приезжал на дачу к концу вечеринки и был не в духе. К тому же скрыл это. Со слов Аллы он был зол на Полину, между ними была ссора, вот и, пожалуйста! Неужели до такой степени жестокий человек? А я еще пошла с ним в кафе, вот дура набитая!
   Следующая версия: Полину убил, как это ни банально звучит, - любовник, какой-нибудь из новых. Из-за беременности. Хотя это глупо, не актуально. Те времена, что описывал в романах Драйзер, когда мужчины убивали любовниц из-за нежеланного зачатия, давно канули в вечность. Сейчас из-за этого убивать никто не будет. Покинутые женщины самостоятельно решают свои проблемы. Кто хочет родить ребенка - сохранит беременность и не посмотрит ни на что; кому он не нужен, предохранится. Сейчас другие времена, другие нравы. В каждом выпуске "Новостей" передают ужасные сообщения, как нерадивые мамаши расправляются со своими ненужными детьми: кто-то выбрасывает крох прямо возле подъезда дома в мусорный бак, иные закапывают новорожденных на пустыре, топят, как щенят в реке или пруду, другие хладнокровно накладывают на лицо младенца подушку и придавливают ее для верности чем-то тяжелым. Всякий раз, слушая подобные сообщения, я содрогаюсь от жестокости и бессердечья молодых девушек. Слово "девушки" им не подходит, скорее, таких нужно называть тварями.
  Вдруг в голову пришла дикая мысль. Что, если Полина родила ребенка и, каким-то способом рассталась с ним? Ой, что я подумала о подруге? Нехорошо! Но невероятная мысль продолжала сверлить мозг: Полина рассталась с ребенком и могла из-за запоздалых угрызений совести покончить с собой. Вадим мог ошибиться в своих заключениях. При такой версии становится понятна причина самоубийства: покаяние, раскаянье во грехе, осознание своей ужасной вины заставили ее свести счеты с жизнью. Хм! Интересная версия! Но тогда откуда сломанные шейные позвонки, перерезанные чужими уками вены? Эти домыслы нереальны. Неужели могу так думать о Полине? Нет, только не это! Знаю твердо: Полина так бы никогда не поступила. В профнепригодности Вадима сомневаться нет причин: он заслуженно считается профессионалом высокой категории. И, все-таки, назойливый червяк недоверия продолжал меня мучить: почему она скрывала беременность? Кроме этого, я уличила ее в неправде, а любая ложь всегда говорит о темных замыслах. Для какой цели понадобились деньги? Может, рассчитаться с тем, кто помог избавиться от дитя? Оттого, что плохо думаю о подруге, почувствовала тяжесть в области сердца. Пришлось немедленно принять валерьянку. Принялась отгонять подобные мысли, а в оправдание излишней подозрительности представила себя в роли беспристрастного, справедливого и дотошного следователя. Ну и что из того, что Полина подруга? Истина дороже всего.
  Вскоре провокационные мысли о ней отошли на дальний план, но тут мой разум принялся терзать другой вопрос: ее кто любовник? Я почувствовала, что голова просто раскалывается. Пора кончать морочить мозги бесконечными рассуждениями, от них можно свихнуться.
   Взглянула на часы - всего половина одиннадцатого, еще не поздно, можно заняться чтением записей Полины. Открыла тетрадь и полистала страницы. Почерк был понятным, крупным и размашистым. Говорят, что такая манера письма бывает у людей с широкой натурой, щедрых и общительных. Очень не люблю, когда пишут мелкими буквами и непонятно, это безумно раздражает.
   Много Полина написала! Я вдруг почувствовала, что очень хочу спать. Ладно, отложим чтение дневника на потом. Засыпая, думала, что буду вести свое расследование. Во мне развита интуиция, это большой плюс в таких делах, коллеги говорят, что у меня логический склад ума, тоже положительный факт. Эти качества, несомненно, помогут разобраться в причинах смерти Полины и найти убийцу. Я много прочитала детективной литературы и просмотрела подобных фильмов, поэтому имею представление о сыскной работе.
  
  Глава девятая
  Генриетта
   С детства Генриетта Козлова была окружена слухами и кривотолками о своем происхождении. Мать она помнила смутно, та умерла, когда ей было шесть лет. В сознании Генриетты стоит образ голубоглазой женщины с волнистыми каштановыми волосами, доброй улыбкой, теплыми, ласковыми руками и приятным голосом. С годами его не вытеснили вереницы лиц чужих людей, с которыми пришлось общаться осиротевшей девочке. Некоторых она помнит до сих пор - тех, кто с перекошенным от злобы лицом шипел на нее из-за какой-нибудь детской провинности: "У, немчура противная!" или: "Немецкое отродье!" В детдомах, по которым судьба кидала Генриетту после смерти матери из одного города в другой, встречались разные люди. Среди воспитателей и учителей нередко попадались равнодушные и безразличные, откровенно злые и жестокие, но попадались добрые, отзывчивые и душевные. По характеру Генриетта была общительная, доверчивая и покладистая. Позже, когда вдоволь наглоталась обид и страданий, она научилась угадывать в людях добро и зло.
   В победившей фашизм стране было много семей, потерявших на войне близких - отцов, мужей, братьев, других родственников, они особенно остро чувствовали невозвратимость утрат. Некоторые не упускали удобного случая, чтобы не упрекнуть беззащитного ребенка в происхождении.
  Генриетта росла в трудное послевоенное время, о прошедшей войне имела смутные представления. Она родилась в сорок втором году в оккупированной Белоруссии, и этот факт жизни оставил неизгладимое клеймо в ее биографии.
  Генриетта рано поняла, что является изгоем общества, и старалась держаться в тени. Однажды она в очередной раз горько плакала от невыносимых упреков в темном углу приюта, ее приласкала и успокоила добрая нянечка. На вопрос Генриетты: "Почему меня все так дразнят?", она рассказала о ее появлении на свет. Оказывается, отцом Генриетты был немецкий офицер, а с фашистами боролся не на жизнь, а на смерть весь Советский Союз.
   После войны мать Генриетты попала в тюрьму, потом ее выпустили, но вместе они пробыли недолго: в заключении молодая женщина заболела чахоткой и вскоре умерла. Генриетта ничего не знала об отце, кроме того, что говорили о нем окружающие взрослые: он фашист, поганый пес и немецкий выродок. Она с ранних лет невзлюбила его, часто думая, что он мешал ей нормально жить и портил существование. Куда бы она ни приходила, всюду ее встречали одной и той же фразой: "Какое странное у вас имя и отчество! Вы в Германии родились?" Генриетта молчала, она знала, что последует потом. Дальше люди откроют ее паспорт, прочтут место и дату рождения, многозначительно усмехнутся и больше ни о чем разговаривать с ней не будут. Она родилась в Белоруссии, во времена оккупации, этим сказано все. "Ее мать согрешила с фрицем", - однажды услышала шепот за спиной. Ей показалось, что в нее воткнули раскаленные металлические стрелы, так сильно горело и жгло по всей спине от этой реплики.
   Для Генриетты двери многих учреждений были навсегда наглухо закрыты. После окончания школы она безуспешно три года пыталась поступить в высшие учебные заведения, но все старания оказывались бесплодными. Несмотря на то, что она прилежно сдавала вступительные экзамены, в списках студентов свою фамилию не находила. В приемной комиссии секретари без каких-либо комментариев возвращали документы, не глядя ей в лицо. Она понимала истинную причину отказов и сильно страдала от сознания унизительного положения. К счастью, Генриетта не пропала, поступила на работу на текстильный комбинат, где благодаря врожденной пунктуальности и педантичности, прилежно и добросовестно трудилась и была одной из лучших работниц цеха.
  Ее подпорченная родословная оставила неприятный отпечаток и в личной жизни. В восемнадцать лет на Генриетту положил глаз бойкий комсомольский работник фабрики - секретарь комсомольской организации цеха. Он учился на последнем курсе технологического института на заочном факультете, на него заглядывались многие девушки. Звали его Тихон. Он настойчиво ухаживал за Генриеттой, помог ей получить комнату в коммунальной квартире, чем окончательно ее растрогал и покорил, она мало видела в жизни добра и человеческого участия. Вскоре Тихон переселился к ней, они стали жить вместе, ей казалось, что она самая счастливая в мире. Постепенно все, что беспокоило и тревожило Генриетту в жизни, отошло на задний план, семейные заботы поглотили ее полностью. Влюбленные планировали сыграть в скором будущем свадьбу. Но жестокая судьба вновь напомнила Генриетте, кто она и чего заслуживает.
  Однажды Тихон пришел с работы раньше, чем обычно. Она обрадовалась, кормила его и думала, как сказать любимому человеку радостную весть, что в их семействе скоро будет прибавление.
  Выбрав удобную минуту, решилась и сообщила новость. Тихон встал, нервно заходил по комнате взад вперед и стал пространно говорить о том, что с ребенком нужно подождать. В жизни все так быстро меняется, что трудно успевать за происходящим. Ребенок сейчас совсем некстати. Ему предложили зарубежную поездку на стажировку в Румынию. Она должна ехать вместе с ним, холостым мужчинам отправляться за рубеж не положено. Но она поедет только тогда, когда освободится от беременности.
  Нехотя, но Генриетта пошла на такой шаг, сделала аборт, который сыграл роковую роль в последующей жизни: она никогда больше не смогла иметь детей. Но поездка за рубеж не состоялась. В парткоме Тихону прямым текстом сказали о происхождении Генриетты и недвусмысленно намекнули, что молодому, перспективному человеку негоже портить свою анкету нерусскими именами, с такими родственниками он рискует навсегда остаться обыкновенным служащим, ему не светит ни служебный рост, ни карьера. Они расстались. Тихон вскоре женился на дочке секретаря партийной организации фабрики, а Генриетта, чтобы забыть причиненную боль и обиду, уволилась, нашла работу на другом конце города и его больше не видела.
  На новом месте она с головой ушла в общественные дела. Отработав смену на обувной фабрике, приходила в профком, там она была членом женсовета, и все свободное время убивала на устройство чужих детей в садики, добыванием для них путевок в оздоровительные лагеря, организацию всевозможных утренников, подготовку к школе и прочие заморочки. Круглогодично вертелась как белка в колесе, опекала многодетные семьи, радовалась чужим успехам и счастью, в тайне мечтала и надеялась, что когда-нибудь у нее все-таки будет и муж, и семья, ей очень хотелось иметь детей.
  Время шло, но в ее жизни ничего не менялось. Начались суматошные годы перестройки. Однажды в ее квартире раздался телефонный звонок. Она взяла трубку и услышала незнакомый мужской голос с выраженным акцентом. К удивлению, мужчина назвал ее по имени-отчеству и сообщил, что он родственник - у них общий отец - Рихард Шульц. Она была шокирована услышанным. Сначала Генриетта подумала, что кто-то просто перепутал номер и несколько раз уточнила у звонившего, куда он звонит. Но оказалось, что никакой ошибки нет, ему нужна именно она, Генриетта Козлова. Тогда, кто такой Рихард Шульц? До сознания растерявшейся Генриетты никак не доходило, что звонивший мужчина говорил об ее отце. Она ведь не знала его фамилии, в метриках, в графе, где должна была стоять фамилия отца, был прочерк, значилась одинокая фамилия матери. И только когда мужчина упорно повторил, что он разыскал ее по просьбе отца, приехал в Россию из Германии специально для того, чтобы встретиться с ней, она поняла: Рихард Шульц - ее отец, она по отчеству  Рихардовна. Если бы в жизни ее матери и этого немца было все нормально, то они бы поженились, тогда бы у нее была фамилия Шульц. Мужчина сказал, что о ней знает вся их семья. Сейчас он находится в Москве, до ее города на самолете всего четыре часа, если не против, он может приехать, привезти фотографии и посылку от отца.
  Генриетта согласилась, и через три дня прилетел Вальтер. Она встретила его, накрыла стол и предложила чай. Вальтер вынул из кармана пакет и извлек из него потертую черно-белую фотографию, на которой возле раскидистого куста сидела молодая женщина с завернутым в пеленки ребенком, за плечи ее обнимал молодой человек в форме лейтенанта немецкой армии. В девушке она узнала мать. Именно такой Генриетта помнила ее с тех лет, когда они были вместе. Она неотрывно смотрела в дорогое лицо, и из глаз невольно текли слезы.
   - Генриетта, вы расстроились? - с тревогой спросил Вальтер.
   - Не обращайте внимания, пройдет, - тяжело вздохнув, произнесла Генриетта.
  Она перевела взгляд на офицера. Из-за этого человека пострадала и она, и мать. Через столько лет он вдруг напомнил о себе. Зачем? Ее жизнь была искалечена с самого рождения, он повинен в этом. Она не желает о нем ничего знать. Но, всматриваясь в счастливое лицо матери и лейтенанта, бережно обнимавшего ее, Генриетта вдруг подумала о том, что не смеет судить эту пару. Она не судья им. Да, была война, воевали державы, но жизнь остановить невозможно. Они встретились благодаря войне и расстались тоже из-за нее. Видимо, в сердце отца навсегда остались она и мать, раз спустя столько лет он нашел свою дочь. Словно угадав мысли Генриетты, Вальтер сказал:
   - Отец разыскал вас через Красный Крест, он много лет настойчиво пытался узнать о вас и фрау Валентине.
   - Фрау Валентина? - с удивлением переспросила она и тут же поняла, что речь идет о матери. Странно было слышать немецкое слово "фрау" в сочетании с русским именем. - Моя мама умерла, - тихо сказала она.
   - Мы знаем, - с грустью произнес Вальтер. - Отец давно хотел найти вас, но в прошлые времена это сделать были невозможно. Он передал вам вещи, вот здесь.
  Вальтер встал, поставил на стул солидный кожаный чемодан, распаковал его, и Генриетта увидела аккуратно упакованные шерстяные кофты, платья, что-то еще, ей стало неудобно, она замахала руками и запротестовала:
   - Не надо, мне ничего не надо, закройте чемодан, что вы!
  Но Вальтер не обращал внимания на протест. Он вытащил из кармана конверт и положил его перед ней на стол.
   - Здесь деньги, отец просил передать их вам. Тут же письмо от него, прочтите.
  Вальтер ушел, Генриетта, успокоившись, принялась читать письмо отца. Оно было изложено на русском языке. Отец писал, что вскоре после ее появления на свет немецкая армия стала отступать, и он вынужден был расстаться с ними. Он назвал ее именем своей матери. После войны вернулся на родину и очень переживал о том, что в России остались дорогие ему люди. Сейчас у него семья, трое детей, старший сын Вальтер, дочь Эрна и младший сын Отто. Все они знают о ее существовании, желают с ней познакомиться. Отто хорошо владеет русским языком, писал это письмо под его диктовку. Вся семья приглашает Генриетту приехать в гости, если только она решится, пусть сообщит, может написать письмо или позвонить по телефону.
  Генриетта снова стала рассматривать фотографию. Лица родителей светились молодостью, здоровьем, счастьем. На обратной стороне надпись чернилами: "Сентябрь, 1942 г.". Кто писал? Конечно, мать. Подумать страшно! Войны начинаются по приказам вождей, страны враждуют между собой, льется кровь ни в чем не повинных людей, калечатся судьбы, вырастают безымянные могилы, но времена проходят, все возвращается на круги своя. Она представила, сколько пришлось пережить матери оскорблений, как одинокой женщине было нелегко жить с маленькой дочкой. Если Генриетта всю жизнь страдала от своего происхождения, то можно представить, сколько обид пришлось пережить матери. Зачем нужна была эта война?
  Она не стала писать писем отцу. Посылка осталась нетронутой и лежит в шифоньере вместе с немецкими марками, письмом и фотографией. Иногда она вытаскивает и рассматривает снимок, но это бывает не часто. Слишком тяжело предаваться грустным мыслям, очень много обид осталось на сердце. К ней стали приходить мысли об одиночестве. Часто переживала, что осталась бездетной, тоска по детям привела ее в детский дом. Наверное, потому что сама была дитем приюта, Генриетта с искренним состраданием смотрела на сирот. Из многих детей ей приглянулась девочка Маруся, 10 лет, с внешними данными сказочной принцессы. У нее были белокурые, вьющиеся волосы и большие голубые глаза и нежное, напевное русское имя. Генриетте казалось, что девочка похожа на нее, уделяла ей много внимания, любила причесывать, приносила красивые ленты и вплетала в косы. Волосы у девочки были мягкими, шелковистыми и отливали естественным блеском. Заплетая ребенка, она думала о том, что научит Марусю ухаживать за такими роскошными волосами, чтобы надолго сохранить щедрый подарок природы. Девочка была брошена матерью, у Генриетты сердце сжималось от боли при общении с ребенком. Она захотела удочерить Марусю и начала потихоньку узнавать, каким образом можно это сделать. Добрая женщина очень удивилась, узнав, насколько громоздка и бюрократична процедура усыновления. Ей приходилось выстаивать длинные очереди, обивать пороги кабинетов чиновников, но при каждом посещении бюрократы давали новое задание: принести дополнительную справку. Казалось, что бумажной волоките не будет конца. Но Генриетта не сдавалась. Когда оставалось принести две последние справки, она узнала убийственную новость: девочку кто-то успел забрать, она исчезла из детдома. Растерянности Генриетты не было предела. Она была морально сражена грубым поступком со стороны администрации приюта. Все сотрудники хорошо знали, что Генриетта занимается оформлением документов на удочерение Маруси, кто отнял у нее сокровенное желание пригреть полюбившегося ребенка?
  Она долго болела и переживала по этому поводу. На фабрике из сочувствующих сиротам сослуживцев организовала небольшой коллектив, члены которого были готовы помогать обездоленным детям. Женщины приносили из дома детские вещи, игрушки, книжки, обувь. Генриетта сортировала дары по возрастным группам и разносила по приютам. Вскоре она вышла на пенсию, времени для общественной работы прибавилось, и она стала посещать все детские дома города, знакомилась с детьми, с некоторыми постоянно гуляла, читала им во дворе приюта книжки, всегда приносила для них что-то из дома: стряпню, конфеты, собранные вещи. Работники приютов о ней знали и не препятствовали в общении с воспитанниками. Однажды, ожидая автобус на остановке, она увидела на скамейке оставленный кем-то глянцевый журнал с детскими фотографиями на обложке. Лицо ребенка ей показалось знакомым. Вокруг никого не было, Генриетта, сев на скамейку, развернула журнал и, от увиденных фотографий, едва не лишилась чувств. Это был журнал с порноснимками детей, а лицо девочки с обложки очень напоминало Марусю. Она листала страницы и с ужасом глядела на непристойные фотографии. Сказать, что журнал шокировал ее - ничего не сказать. "Этого не может быть! - думала она. - Неужели взрослые люди могут так цинично и грубо издеваться над детьми?" Неожиданно ей пришла в голову мысль, что Марусю не усыновили, а просто продали в такое мерзкое заведение - в журнале было много фотографий детей разного возраста: 5-15 лет, каким образом они попали в объектив фотоаппарата? Вряд ли их добровольно отдали родители. Она стала искать на обложке журнала реквизиты издателя, но тщетно, таких данных не было. "В таком случае, - решила она, - нужно немедленно обратиться в милицию, там помогут разобраться, может, мне удастся отыскать Марусю". На следующий день она пришла в районное отделение милиции, взяв с собой найденный журнал. У дежурного спросила, как попасть на прием к начальнику. Дежурный, пренебрежительным взглядом посмотрев на нее, стал выяснять причину появления Генриетты. Разволновавшись, она путано и сбивчиво стала объяснять суть дела.
  - У вас пропала девочка? - мент тупым, нетерпеливым взглядом уперся в Генриетту.
   Посетительница явно его раздражала, и он хотел от нее быстрее избавиться.
   - Нет, девочка не моя, она жила в детдоме, - вздохнув, ответила она.
   - Хм! В детдоме пропала, не ваша, а вы при чем? - грубовато спросил он.
   - Я нашла один нехороший журнал, в нем ее фотография, - смущаясь, лепетала Генриетта.
   - Какой журнал? - выдержка охранника была на пределе.
  Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и поглядывал через голову посетительницы на входную дверь, кого-то высматривая.
  Если бы Генриетта по натуре была пробивным и решительным человеком, умеющим дать отпор любому хаму, она, конечно, не вела бы себя так скромно. Не краснела бы и не заикалась от страха перед упитанным и самодовольным милиционером, а громко и настойчиво потребовала бы одного: указать кабинет начальника. Разворачивать перед ним неприличный журнал прямо в коридоре, где постоянно проходили люди, она не смогла. Решив про себя, что напала на бездушного человека, Генриетта не стала ничего объяснять, подумав, что нужно прийти завтра, может быть, здесь будет стоять другой, более терпимый и понятливый человек. Он проникнется вниманием, поймет ее тревогу и укажет, как пройти к главному.
  Тем временем дежурный схватил за рукав вошедшего в помещение милиционера и попросил у него закурить. Тот протянул ему пачку. Они стали о чем-то оживленно говорить, Генриетта, потоптавшись, повернулась к выходу. На следующий день у нее тоже не получилось попасть к старшему чину. На посту стоял тот же ретивый страж, усердно оберегающий вверенную территорию от посягательств навязчивых посетителей. Повторять вчерашний бестолковый и унизительный разговор у нее не было желания.
  От переживаний за Марусю у Генриетты поднялось давление, она стала постоянно обращаться к врачам. Доктора назначали лекарства и спрашивали: не пережила ли она какой-нибудь стресс. Причина болезни может быть связана с ним, надо перестроить работу нервной системы, обрести спокойствие, тогда лечение пойдет на пользу. Одной внимательной докторше Генриетта раскрыла свою трагедию и даже показала злосчастный журнал. Она со слезами на глазах сказала, что хочет найти девочку и спасти. Врач перелистала журнал, закрыла его и, сочувственно вздохнув, отдала Генриетте с такими словами:
  - Вы ничего не добьетесь. Сейчас такие вещи происходят повсеместно. Это очень прибыльный бизнес, поэтому те, кто им занимается, тщательно скрывают свое месторасположение, работают подпольно, найти их трудно.
  - Почему милиция не борется с таким злом?
  - Может, ведут работу, не знаю, - пожала плечами врач. - Это сложный вопрос.
   - Но ведь журналы продаются! Детей где-то фотографируют?
  - Конечно, - согласилась доктор. - Продают из-под полы, скрыто занимаются извращениями в особых местах.
  - Где же такие места? - осмелилась спросить Генриетта.
  - Не знаю, но слышала, что в городе есть сомнительные кафе, студии, сауны, порносалоны. Они известны узкому кругу заинтересованных лиц. Такие журналы распространяют на вокзалах, на рынке, в других многолюдных точках, но это делается скрытно от постороннего взгляда. Вы, что поставили цель найти девочку?
   Генриетта вытерла платком мокрые от слез глаза и тихо сказала:
  - Да.
  - У вас ничего не получится, - покачав головой, сказала врач. - Вас просто никто слушать не будет, в лучшем случае выпроводят, а могут и по-другому разделаться. Такие люди не позволяют никому лезть в их дела.
  Генриетта во все глаза смотрела на докторшу.
  - Откуда вы знаете?
  - Милая, это все знают. Посмотрите видеофильмы, вы увидите, как тайно они работают, как расправляются с каждым, кто начинает мешать им.
  Возвращаясь домой, Генриетта твердо решила, невзирая ни на что, найти этот проклятый салон и разоблачить преступников. Нельзя, чтобы Маруся пропала в руках подонков. Она брошена на произвол судьбы, заступиться за нее некому, только Генриетта сможет ее спасти. Она отыщет это срамное заведение, заберет Марусю. Девочка должна учиться и вырасти хорошим человеком.
   Мысленно Генриетта разработала план. Во-первых, надо узнать, где находится салон. Но как? Журналы издаются подпольно, нет ни телефонов, ни адресов. Тогда надо найти место, где они распространяются. Если проследить за продавцом, можно узнать, откуда он их берет.
  Во-вторых, если это задание окажется трудным и невыполнимым, отступать все равно не следует, нужно пойти по другому пути. Она обойдет все приюты и узнает, пропадали ли в них дети. Но наводить справки надо не у начальства, у нее укрепилась мысль, что Маруся попала в такое страшное заведение не без ведома директора детдома. Расспрашивать лучше всего обслуживающий персонал, воспитатели и нянечки находятся постоянно возле детей, поэтому многое видят и знают. С этого дня она начала поиски. Выписала на листок бумаги все детдома и стала методично их обходить. Прошло более месяца бесплодных хождений, прежде чем Генриетте посчастливилось напасть на слабый след. В одном из приютов дворничиха доверительно сказала, что однажды видела, как спешно увезли двоих детей. Она была очень удивлена, потому что знала, что у них есть родители, но увозили не они. Через неделю появились родители, им сообщили, что детей забрали иностранцы и уехали с ними за границу. Родители подняли шум, очень переживали, но дело с места не сдвинулось, найти следы малышей и вернуть их в семью им не удалось. Дворничиха хотела рассказать всем, она запомнила машину, но подруга посоветовала молчать, чтобы не навлечь на себя неприятности. Сейчас времена трудные, мало ли что может случиться. Работу можно в два счета потерять, а куда потом пойдешь? Генриетта умоляла ее вспомнить подробности: описать женщину, забравшую детей, цвет машины, может, она запомнила номер. Дворничиха сказала, что номер машины запомнила хорошо: профессия у нее такая, все время проводит на улице, машин видит много. Та машина была коричневого цвета с номером точно таким же, как домашний телефон ее сына: три четверки и две шестерки. Генриетта ухватилась за полученную информацию. С этого дня, помимо того, что она регулярно продолжала ходить в детдома, она обращала внимание на все проезжающие машины, надеясь увидеть среди множества автомобилей тот, о котором рассказала дворничиха.
  В один из воскресных дней Генриетта пошла на городской базар за продуктами. Подходя к рынку, увидела отъезжающую слева коричневую машину. Взглянув на номер, замерла: он оказался тем, за которым она охотилась. С сожалением смотрела вслед удаляющему автомобилю и мысленно ругала себя за то, что поздно пошла на базар. Приди хотя бы на полчаса раньше, наверняка бы удалось узнать больше. Несмотря на неудачу, она торжествовала: значит, в городе есть такая машина! "Может, обратиться в милицию?" - мелькнула в голове мысль, но она отогнала ее. Печальный опыт знакомства с представителями органов внутренних дел был, и она сделала вывод: милиция далека от забот людей. Может, есть в ней стоящие сотрудники, но попасть к ним невозможно. Значит, нужно не портить нервы и не терять драгоценное время, а продолжать искать самой. Сегодня воскресенье, вторая половина дня, машина в это время отъехала от рынка. Вероятно, водитель закончил свои дела и уехал. Вывод: приходить нужно раньше, стоять на этом месте и караулить приезд машины. Может, она прибывает не только по выходным, но и в будни. "Дело за небольшим, - рассуждала Генриетта. - Буду ходить сюда ежедневно, пока не узнаю, кто и зачем наведывается на рынок". Ей пришла в голову мысль иметь при себе фотоаппарат, чтобы заснять и авто, и водителя.
  Со следующего дня она каждый день, в любую погоду, приходила и стояла возле въезда на автостоянку и ждала появления коричневой машины с номером три четверки, две шестерки. Как назло, та не появлялась. От бесполезных ожиданий Генриетта загрустила, в голове стали появляться мысли, что она ничего не добьется, машина появилась здесь совершенно случайно, неизвестно, когда еще приедет на рынок. Спустя две недели ей повезло. Она с утра стояла на посту и наблюдала за всеми прибывающими автомобилями. Когда появилась коричневая со знакомым номером, она от неожиданности замерла, не отрывая глаз, следила за ней. Машина въехала на территорию автостоянки, остановилась в дальнем углу, из нее вышли два молодых человека с объемными сумками в руках. Они направлялись на территорию рынка. Генриетта спешно последовала за ними, боясь потерять мужчин в многочисленной и шумной толпе посетителей. Наконец парни подошли к небольшому павильону, открыли замки и скрылись внутри. Генриетта не решалась зайти в помещение. Она стояла и наблюдала за входной дверью со стороны. На павильоне не было вывески, справа, под козырьком крыши виднелся номер 53. "Надо запомнить: павильон налево от центрального входа, в четвертом ряду", - подумала она, достала из сумки фотоаппарат и сделала снимки входной двери. Зайти во внутрь решилась, когда в киоск потянулись люди. Там стоял однорукий бандит с призывно мигающими красными и зелеными огоньками, играла музыка, стены были обклеены обнаженными красотками, на полках лежали горы кассет с яркими, красочными рисунками. За прилавком крутился один из приехавших молодых парней с длинными рыжими волосами, собранными в пучок на затылке, и сосредоточенно перекладывал плоские коробочки из сумки на витрину. Из-за занавески вышел напарник, что-то шепнул ему на ухо и направился к выходу. Генриетта сообразила, что он может уехать, решила не упускать его из вида и последовала за ним. Она держала его в поле зрения и, увидев, что он отъехал в машине, немедленно уселась на заднее сиденье такси и приказала водителю следовать за ним. Водитель послушно тронулся с места.
  - За кем следишь, мамаша? - поймав Генриеттин взгляд в зеркальце, спросил таксист.
  От неожиданного вопроса она вздрогнула и, оторвавшись от наблюдения, сказала первое, что пришло на ум:
  - За зятем. Бросил дочку, оставил с детьми, алиментов не платит, нос не
  показывает, скрылся и все. Кто кормить детей будет? Сегодня случайно увидела, хочу проследить, куда он поедет.
  - Понятно, - равнодушно ответил водитель. - Денег-то хватит?
  Генриетта, нащупав в кармане кошелек, ответила:
  - Не волнуйтесь, рассчитаюсь. Вы только следуйте незаметно, на расстоянии, чтобы не привлекать внимание и не спугнуть, но в тоже время старайтесь не потерять из вида, - дала указание Генриетта. - Деньги есть.
  Мужчина удовлетворенно хмыкнул и покачал головой.
  Спустя две недели слежки за подозрительным объектом у Генриетты скопилось не менее двух десятков снимков, она узнала, откуда и куда ездит молодой парень, сфотографировала его и приятеля с большими сумками, а также людей, с которыми они встречались. Теперь она пойдет в милицию на прием к начальнику и передаст ему отснятый материал. Неужели в милиции ничего не известно о пропаже детей из детдома? Дворничиха ясно сказала: у них были родители, а увезла на машине другая особа.
  В это утро Генриетта рано вышла из дома. Путь ее лежал в милицию. Она приняла решение добиться, во что бы то ни стало встречи с самым главным начальником. Нет, тупого мента, стоящего на страже, она беспокоить не будет. Можно сделать просто: прийти рано-рано, до начала рабочего дня, встать у входа в здание и караулить, когда подъедет руководитель. Как его узнать? Во-первых, он прибудет на машине, ему должны открыть дверь (начальникам всегда их открывают, по телевизору в репортажах постоянно показывают), но самое главное, чтобы не ошибиться, надо смотреть на погоны. Там должны быть звездочки, чем они крупнее, тем сотрудник главнее. К такому и надо подойти прямо на улице и попросить, чтобы он ее принял, ей есть, о чем сказать.
  
  
  Глава десятая
  Визит Кривцова
  Вера Иннокентьевна не удивилась, увидев в дверной глазок милиционера, она сразу поняла, что его появление связано с трагической смертью Полины. Кривцов предъявил удостоверение и попросил разрешения побеседовать.
   - Будете вести разговор о моей племяннице? - спросила она, открыв дверь.
   - Да.
   - Тогда пойдемте в ее квартиру.
  Кривцов терпеливо стоял на площадке и ожидал хозяйку. Вера Иннокентьевна взяла ключи от жилья Полины и вышла на площадку.
   - Она рядом жила, вот здесь, - говорила, открывая дверь соседней квартиры. - Пожалуйста, заходите.
  Кривцов в нерешительности остановился в прихожей.
   - Направо в комнату проходите, - пригласила Вера Иннокентьевна.
  В помещении было не проветрено, на полированной крышке стола слоем лежала серая пыль, в вазе стоял засохший, осыпавшийся букет цветов.
   - Садитесь в кресло или за стол, - предложила Вера Иннокентьевна.
  Кривцов пригладил "ежик" и устроился в кресле.
  - Я не смогла поехать на опознание, - тяжело вздохнув, сказала хозяйка. - Сообщение о гибели Полины повергло меня в шок. Хорошо, что в это время был Роман. Он отваживался со мной, ему пришлось и в морг поехать. А ко мне с тех пор "скорая помощь" почти каждый день приезжает. Сердце останавливается, ночами не сплю. Очень жаль, родного человека потеряла.
  Она говорила, а сама постоянно теребила длинные кисти большого цветастого платка, накинутого на плечи.
  - Расскажите, как она жила, где работала, с кем время проводила, - попросил Кривцов.
  - Где работала, не могу сказать. Я ее видела почти всегда за печатной машинкой или компьютером, среди бумаг, иногда с тетрадью в руках, даже на балконе в нее что-то писала. Редко когда застану за другим занятием. Иногда попросит меня: "Ты пойдешь, по пути выброси лишние бумаги, я пакет приготовила". Я заберу и выброшу в мусорку, лишний хлам дома не дело держать. Бывало, уходила, по нескольку дней здесь не ночевала. Я позвоню по телефону, Роман трубку возьмет и ответит, что ее нет. Я спрошу: "Скоро ли придёт?", а он мне ответит: "Не знаю, где она, когда придет, не могу сказать".
  - Муж и не знает ничего про жену? - удивился Кривцов.
   - Он гражданский муж, - сказала Вера Иннокентьевна. - У них есть общий сын, он взрослый, живет отдельно. Когда-то Полина жила с Романом, но потом они расстались, а в последнее время он снова поселился здесь. Наверное, она его приняла. Только странно: бывало он дома, а где Полина, одному Богу известно. Какие между ними отношения - не могу сказать. Чужая жизнь - потемки. Полина со мной не откровенничала.
  - Вы знали, что она готовилась стать матерью?
  По тому, как резко изменилось выражение лица у Веры Иннокентьевны со скорбного и страдающего на удивленно-испуганное, Кривцов понял, что тетка Полины ни о чем не знала. Вера Иннокентьевна смотрела на него изумленным взглядом, вопрос Кривцова, по меньшей мере, ошеломил ее. Некоторое время она сидела с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, словно не понимая, о чем идет речь. Так и не вымолвив ни слова, она смогла только отрицательно покачать головой. Оправившись от неожиданного известия, проговорила:
  - Надо же! Ребенка ждала, и мне ни словом не обмолвилась. Стойте! А где же он? Она родила?
  - Мы не можем точно сказать, чем закончилась беременность. Идет следствие.
   - Теперь понятно! - шумно выдохнув воздух, сказала хозяйка. - Я в ее шкафу перебирала вещи, смотрю - в пакете приданое для новорожденного. Ну, думаю, наверное, внука ждет. Недавно к ней сын с невесткой заезжали, может, новость сообщили. А оно вон что! Где ж ребенок? - Вера Иннокентьевна вопросительно уставилась на Кривцова.
   - Ищем, собираем информацию, - скупо ответил он.
   - Я одно знаю - раз одежду купила, значит, должна была скоро родить. В маленьком сроке беременности, согласитесь, приданое не торопятся покупать, примета плохая.
   - У всех по-разному, - заметил Кривцов. - Когда она была здесь в последний раз?
  Он задержал взгляд на столе, где среди слоя пыли выглядывали островки чистой полированной поверхности, явный признак недавнего пребывания человека. Кто-то сидел за столом.
  - Я видела ее в последний раз, сейчас скажу точно, - Вера Иннокентьевна поднапрягла память и, спустя паузу, решительно произнесла: - восьмого июня. Нет, нет: девятого. Я пенсию в этот день получила, поэтому запомнила. Пришла к ней и предложила: - Давай за твою квартиру заодно заплачу. Но Полина отмахнулась рукой и сказала, что успеет. А я так не могу, регулярно погашаю долги.
  - Как она выглядела в этот день?
  - На диване сидела, укрывшись покрывалом. Я ничего необычного не заметила. В руках, как всегда, синяя тетрадка и ручка. Потом тетрадку под подушку положила и со мной разговаривала. Про то, что ребенка ждет, ни слова.
  - О чем говорили, не помните?
  - О погоде. Ей жара нынешняя не нравилась, тяжело без свежего воздуха. Теперь я понимаю, почему духоту не переносила. Говорит, поеду на даче поживу, там прекрасно.
  - Когда уехала?
  - Да в тот же день.
  - А Роман?
  - Он не поехал. Я на следующее утро встретила его во дворе и спросила: - Полина дома? Ответил, что нет. Позже из окна видела, как взад вперед бегал, наверное, в магазин ходил за продуктами.
  - Где он сейчас, не знаете?
  - Понятия не имею, - она пожала плечами.
  - Значит, сюда никто не приходил? - Кривцов упорно хотел выяснить, кто же мог ненароком стереть пыль со стола. Ясно, что это был человек, спешащий по своим делам, ненадолго зашедший. Но зачем он был здесь, что успел забрать? Вопрос вертелся в голове Кривцова и требовал ответа.
  - После смерти Полины приходила только ее близкая подруга.
  - Как зовут, когда она была здесь и зачем? - незамедлительно спросил он, обрадовавшись подтверждению своей догадки.
  - Анна, Аня Казакова, по батюшке не знаю. Приходила забрать свои вещи. Я ей ключи от квартиры отдала, а сама не пошла - плохо себя чувствовала.
  - А Зимин?
  - Нет, не приходил.
  - Если увидите, отдайте ему, пожалуйста, повестку. Тут все написано: куда и к кому прийти.
   Кривцов вытащил из папки бланк, заполнил его и протянул Вере Иннокентьевне. Она осторожно взяла бумагу, аккуратно сложив пополам, отпустила в карман халата.
  - Обязательно передам.
  - И много она вещей забрала? - уточнил Кривцов.
  - Кто? А! Вы про Аню! Я внимания не обратила. Ключи вернула, поблагодарила и ушла. При ней сумочка была, больше вроде ничего.
  - Посмотрите, пожалуйста, на месте ли та тетрадь, которую племянница положила под подушку? - попросил Кривцов.
  Вера Иннокентьевна подошла к дивану и подняла подушку.
  - Нет, как видите.
  - Спасибо за беседу. Если что-то вспомните или обнаружите тетрадку, позвоните или придите. Я визитку оставлю.
  Кривцов вытащил из папки визитку и оставил ее на столе. Встал, отдал честь и направился к выходу.
  "Значит так: беременность Полина по каким-то соображениям скрывала, даже родной тетке не обмолвилась ни словом. Это раз. Второе. Постоянно вела какие-то записи. Подруга говорила, что она писательница, может быть, писала роман? Где тогда рукопись? Может, обычный дневник и его кто-то забрал? Кто? Зачем приходила подруга? Третье. Очень подозрительные отношения у Захаровой с гражданским мужем. От кого она носила ребенка? Это очень важный вопрос. Беременная женщина уезжает из дома на дачу, а муж, пусть гражданский, проживающий с ней под одной крышей, конкретно не может сказать, где она находится. К тому же он официально женат на другой женщине. Теща его о нем тоже ничего внятного не сказала. Ерунда какая-то. Поди, разберись. Романа не могу найти, его надо было допросить", - с такими мыслями Кривцов возвращался в отделение.
  
  Глава одиннадцатая
  Ужин в ресторане
  Вадим меня не подвел, и в начале шестого сидели за столиком в ресторане. Я специально пришла раньше научного консультанта, чтобы адаптироваться. Вадим потряс своим нарядом. Я привыкла видеть его в рабочей форме: застиранном сером халате, надетом поверх фланелевой в клеточку рубашку, в стоптанных дерматиновых тапочках и в лучшем случае заштопанных носках. Сейчас передо мной стоял элегантный мужчина, словно сошедший со страниц модного журнала. Я мгновенно оценила темно-синий костюм, в тон ему галстук, белоснежную шелковую рубашку индивидуального покроя и новые кожаные черные туфли, он выглядел потрясающе. Я не удержалась и воскликнула:
  - Вадим, сознавайся, наверное, где-нибудь дополнительно работаешь? Ни за что не подумаешь, что ты обыкновенный патологоанатом.
  Он усмехнулся и ответил:
  - Глядя на тебя, тоже не придет в голову, что ты преподаватель вуза. Выглядишь, как светская львица!
  - Моя задача - растопить холодное сердце научного консультанта, чтобы он забыл о любых провокационных вопросах. Только и всего! Если бы корифей был не таким занудным, то не требовалось бы организовывать застолье.
  - Боюсь, что ты раздразнишь его, он втюрится в тебя по уши, тогда возникнет новая угроза, - пошутил Вадим.
   В этот вечер на мне красовался новый наряд: вечернее платье из полупрозрачного шелка с открытым декольте и полуоткрытыми рукавами. Шелк был с блестящими нитями, которые при электрическом свете переливались и сверкали алмазными лучами.
  Я ловила на себе взоры сидящих за столиками мужчин и про себя подумала, что не напрасно потратила уйму времени на маникюр, прическу и макияж, и, если задаться целью, то при желании здесь можно завести новое полезное знакомство.
  - Ну, где твой профессор? - спросил Вадим.
  Я взглянула на часы:
  - Придет через минут десять.
  Посмотрев через открытую дверь в вестибюль, увидела знакомую фигуру.
  - Вот и он! Пошли встречать, - сказала и протянула руку Вадиму.
  Мы вышли навстречу местному гению науки. Он стоял посредине фойе в сереньком, конторском, лоснящимся на лацканах пиджаке, в затрапезной сорочке, которую неимоверное количество раз стирали мылом, отчего она имела далеко не свежий вид, всматривался подслеповатыми глазами в толстых очках в открытый зал и переминался с ноги на ногу. К нему с серьезным выражением лица направился метрдотель, желая узнать, что за птица заглянула на огонек в столь почтенное заведение. Мы вовремя подоспели, избавив гостя от ответов на вопросы. Поздоровались, я представила Вадима, затем прошли в зал и сели за стол.
  - Ну что, Анна Петровна, вы принесли свои научные труды? - поинтересовался Аполлон Евгеньевич.
  - Взяла, все в сумочке. Но, вообще-то, я знаю данные на память. Думаю, сначала нужно заказать ужин, а потом вести разговор о делах.
  Подошел официант, положил на стол меню, сомелье предложил карту вин. Я придвинула планшет Вадиму и попросила выбрать ужин. Тот пожал плечами и сказал:
  - Ну что ж! Посмотрим, чем здесь потчуют гостей.
  Нам предлагали блюда исконной русской кухни, почему я и выбрала этот ресторан. Не люблю заморских кулинаров с экзотическими фантазиями. У каждой нации свои пристрастия и привычки, мне кажется, очень странным есть лягушек, устриц или улиток, а между тем, некоторым людям не нравится обожаемая мной в любых видах картошка. Впрочем, о вкусах, как известно, не спорят.
  Вскоре на столе появились пельмени в бульоне, припорошенные зеленью укропа и петрушки, от обалденного запаха у меня сразу же разыгрался аппетит, я проглотила слюну и усилием воли подавила желание попробовать бульон. Профессор держался несколько скованно, но после опрокинутой стопки водки заметно оживился, щеки порозовели, с лица улетучилось сосредоточенное выражение, его глаза засияли.
   Я от выпивки отказалась сразу: во-первых, потому что ждала серьезного разговора по теме исследования и приготовилась внимательно выслушать замечания и недостатки, во-вторых, после ресторана нужно было отвезти уважаемого коллегу домой, а затем расклеить концертные афиши. Они давно в количестве пятидесяти штук лежали в багажнике. Откладывать расклейку невозможно, гастроли зарубежной эстрадной группы должны начаться через несколько дней. Я поглощала пельмени и с трепетом ожидала каверзных вопросов. Боялась, что собьюсь, отвечу невпопад, буду нелепо выглядеть в глазах Вадима. Мужчины выпили под пельмени уже по второй стопке, ели, шутили, словно забыли про меня. Я, не стараясь о себе напоминать, сидела молча, прислушивалась к тому, о чем они говорили, и с интересом поглядывала на присутствующую публику.
   Сказать по правде, в ресторане я была всего раза три, не больше. Первый раз после окончания медицинской академии, со всей группой обмывали дипломы (напились тогда все до чертиков) второй раз, работая врачом в поликлинике, - коллективно праздновали Международный женский день, и вот сейчас. Идею пригласить консультанта в кабак и за "круглым столом" обсудить проблемы подсказала коллега. Она была "остепененным" ассистентом, сведущей в вопросах тактики и стратегии на пути к защите кандидатской диссертации.
  Консультант - Аполлон Евгеньевич слыл по характеру чересчур въедливым и придирчивым человеком, в отличие от моего профессора - заведующего кафедрой. Последний не мучил своими заморочками, не надоедал нудными расспросами, ему хватало того, что я регулярно отчитывалась о ходе работы на кафедральных совещаниях, но дотошный профессор-консультант буквально заваливал меня предложениями выступать с докладами на всех научных конференциях, причем перед каждым выступлением требовал, чтобы я предварительно проговаривала с ним содержание доклада. Прочитав тезисы, он все безжалостно перечеркивал и вносил коррективы, дополнения и указания. И так по нескольку раз, угодить дотошному доктору наук было очень трудно. Я старалась, исправляла и переделывала много раз, но ему все казалось плохо. Отчаявшись, в итоге докладывала так, как было написано в первом варианте, а он, прослушав выступление, заявлял: "Вот, теперь вы доложили нормально, но надо было еще глубже и шире осветить тему". У меня накопилось достаточное количество выступлений и печатных статей, но ему было мало. Одна ассистентка, видя мои муки, подсказала, что с ним попросту надо обсудить все проблемы в теплой, дружеской обстановке, и он угомонится. Глядя на беседующих мужчин, радовалась в душе, что мудро поступила, взяв с собой Вадима. Во-первых, он может с ним пить водку, во-вторых, пусть заговаривает его, главное, чтобы профессор остался довольным.
  Мужчины нашли общий язык и очень мило обсуждали последние политические новости, потом я услышала, что они перешли на анекдоты, и очень заразительно смеялись. Я тоже люблю остроумные анекдоты, но только беда, никогда их не запоминаю.
  - Один пожилой человек, - рассказывал профессор, - пришел к врачу посоветоваться. "Доктор, что вы мне скажете: я собрался жениться". - "Сколько же вам, уважаемый, лет?" - "Восемьдесят три". - "А будущей супруге?" - "Двадцать три". - "Тогда я должен вас предупредить: чрезмерная активность в постели может привести к летальному исходу". - "Ну, ничего, умрет, женимся на другой!" - с легкостью ответил неунывающий жених.
  В ответ Вадим рассказал в тему:
  - Черчиллю представляют одного молодого политика: "Сэру Генри 32 года, он женат, у него восемь детей". Черчилль удивленно вскидывает брови и произносит: "Я тоже люблю курить, но все-таки иногда вытаскиваю изо рта сигару".
  Мы громко смеялись, на нас оборачивались с соседних столиков.
  Когда бутылка опустела, профессор, словно вспомнив, зачем сюда пришел, решил задать мне вопрос по работе. Я под столом наступила Вадиму на ногу и глазами показала на опустошенную емкость, давая ему красноречивый намек попросить официанта принести водки. Вадим понял и тут же обратился к гарсону. Тот сию минуту поставил на стол новый флакон, принес заказанные мясные отбивные с картофелем фри и черносливом. Я что-то ответила профессору, он даже похвалил меня, а я, окрыленная похвалой, предложила выпить под горячее. Вадим разлил по стопкам спиртное, произнес тост за мою будущую диссертацию, они дружно приняли на грудь и принялись с аппетитом закусывать. Время летело быстро. Я посмотрела на часы и была поражена: мы провели здесь три часа! Но ведь у меня еще есть неотложные дела! Как успеть? К утру афиши должны быть расклеены на самых видных местах. Если их не будет, мне сделают выговор, а выслушивать нарекания по работе я не любила. Но мужчины не торопились заканчивать застолье.
   Я попросила принести кофе. Профессор вспомнил обо мне и сказал, что моя работа, несомненно, очень актуальна и имеет научную и практическую ценность. Я просияла. Вадим, подводя итог нашей деловой встречи, выразил надежду, что она повторится, но только уже по-другому поводу: в честь защиты моей диссертации. Это предложение было с восторгом принято, все остались довольны и вечером, и друг другом. Закончилась наша вечеринка после одиннадцати. Мы вышли на улицу и обнаружили, что идет дождь. Профессор был приятно изумлен, когда я предложила доставить его домой на машине, он собирался ехать на такси. На прощанье он поцеловал мне руку, поблагодарил за приятный вечер, мы расстались друзьями, у меня исчезли тревога и настороженность, я поняла, что он нормальный, общительный человек, в общем, опасаться его не стоит.
   Мы с Вадимом остались вдвоем. Я рулила в сторону центра, именно там следовало расклеить рекламу. Узнав, что у меня есть работа, Вадим вызвался помочь. Я поблагодарила и, конечно, отказалась. Он и так ради меня потратил время, пора отдыхать. Но Вадим и слушать не хотел никаких возражений, сказал: "Командуй, что делать, вдвоем мы гораздо быстрее выполним дело".
   Мы останавливались возле автобусных остановок, универмагов, кинотеатров. Вадим раскладывал плакат на капоте, я кистью обмазывала обратную сторону клеем, затем он ловко приклеивал его на тумбу. Объявление извещало, что 23 июня в концертном зале джазовая группа "Скорпион" дает концерт. На афише красовались гастролирующие артисты, самым крупным был портрет саксофониста, руководителя группы Вячеслава Разманова. Он стоял перед микрофоном во весь рост, в синем костюме, с саксофоном в руках. Оказалось, что Вадим слышал об этой группе, он сказал:
  - Неплохо было бы сходить на концерт, мне нравятся эти ребята.
  - Где ты их слышал?
  - По радио музыкальные произведения в исполнении этого коллектива транслируют довольно часто. Только раньше руководителем был Кирилл Снежин, а сейчас Вячеслав Разманов. Он отличный саксофонист, между прочим.
  - Хочешь, посмотреть? В таком случае презентую контрамарку, - пообещала я.
  - Спасибо, - сказал Вадим.
  Вдруг возле нас остановилась патрульная машина. Из нее вышел сотрудник, я сразу узнала его по короткой стрижке "ежик", это он допрашивал меня на даче Полины. Какое-то тревожное чувство заполнило меня, я насторожилась. Что надо "менту", случайно он меня остановил или я в чем-то провинилась? "Ежик" подошел, отдал честь и сказал:
  - Сотрудник милиции, Кривцов. Предъявите документы.
  Я порылась в сумке и протянула права и паспорт. Он внимательно изучил и, не возвращая их, сказал:
  - Прошу пройти со мной.
  - Куда? - удивилась я.
  - В машину. У меня есть несколько вопросов.
  Я взглянула на Вадима, ища поддержки. Видя мою нерешительность, Кривцов повторил:
  - Долго вас не задержу, пройдемте.
  Он направился к автомобилю, унося с собой мои удостоверения. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. В салоне было светло, Кривцов открыл переднюю дверку и предложил сесть. Сам устроился рядом. В голове у меня крутилась мысль: за что он меня задержал? Скорость не превышала, останавливалась в разрешенных местах, каких-либо резких маневров не проводила, алкоголь не принимала, наркотиков нет, разрешение на расклейку имеется. Что ему надо?
  - Скажите, вы были на квартире у Захаровой Полины после ее смерти? - спросил он.
  Я ожидала чего угодно, но только не такого вопроса. Он прозвучал как предвестник чего-то опасного. Я внутренне напряглась, соображая, что ответить. Надо же, запомнил меня!
  - Вы из-за этого остановили? - я в упор смотрела на него.
  - Отвечайте на вопрос, - не отводя взгляда, сказал он.
  - Была, а в чем, собственно говоря, дело?
  - Вы приходили забрать вещи, не можете ли вы назвать, что, конкретно, взяли?
  - Вас это интересует? - меня поразила бесцеремонность опера. Какое отношение имеет к вождению машины мое посещение квартиры Полины? Или это только повод?
  Говорить милиционеру о том, что я хотела отыскать банковский договор Полины, я не стала. Я его не брала, мне он не нужен. Полинины записи показывать менту нельзя, в них изложена личная жизнь подруги, чтение ее исповедей не предназначено для милиции. Я сказала, чтобы побыстрее отвязаться:
  - Забрала свои книги.
  - И больше ничего?
  - Больше ничего.
  - Вам не попадалась синяя тетрадь? Захарова делала регулярные записи, для следствия они могли бы пригодиться.
  - Так вы с коллегой уже сделали вывод, что она покончила с собой, -
   усмехнувшись, сказала и добавила решительно: - Нет, не видела.
  - Ну что ж, тогда вопросов нет. Вот ваши документы.
  Он протянул мне паспорт и права. Я взяла их и быстро вышла из машины.
  - В следующий раз с подобными вопросами не останавливайте на дороге, отвечать не буду, - с недовольством сказала я.
  - Хорошо, в следующий раз выпишу повестку, - в тон ответил "Ежик".
  Я торопливо шла к машине. "Неужели мент знает о Полинином дневнике? Откуда он может знать? - проносились в моей голове мысли. - Он был у нее в квартире, могла сказать Вера Иннокентьевна. Или Роман? В любом случае, дневников он не получит".
  Вадим стоял возле "Тойоты".
  - Что ему надо было? - спросил, когда мы уселись в салон.
  - А! Ерунда! Видите ли, узнал меня и решил задать вопрос про Полину. Нашел место и время. Впрочем, ментам все позволено.
  Расклеив рекламу, предложила подвезти Вадима домой. Он вежливо отказался, отчего я с удвоенной силой стала настаивать.
  - Транспорт не ходит, куда ты пойдёшь? - На улице дождь, смотри, мы оба промокли!
  - Ничего, возьму такси.
  - Кончай упираться! Говори, где живешь, не тяни время!
  - Ну, хорошо, - сдался, наконец. - Рули в Черемушки.
  Я прикинула в уме: до Черемушек езды примерно двадцать минут, может, тридцать. Обратно опять полчаса. В свою квартиру я попаду к двум часам ночи. У Генриетты будет повод для недовольства. Ничего, переживем. Вадим помог мне, должна же и я, хоть что-то хорошее сделать для него.
  По пути он спросил:
  - Ты давно расклейкой занимаешься?
  - Уже два года, между прочим, отличная работенка. Мне платят за бензин и за работу, в итоге дополнительный заработок к моему окладу. Самое главное, никто не стоит над душой и не следит за отработкой времени. Мне очень удобно: в свободное окно села, поехала и сделала дело. Совмещать в медицине - дело невыгодное: за полставки платят копейки из расчета голой ставки, а работу требуют по полной программе, с обязательной отработкой положенных часов.
  - Ну, ничего, защитишься, получишь степень кандидата, будешь больше получать денег и плюнешь на подработку.
  - Не знаю, пока что упускать такую возможность не собираюсь.
  Возле серой девятиэтажки на проспекте Энтузиастов он попросил меня остановиться.
  - Вот здесь я и живу, - он кивнул на крайний подъезд.
  - Где твои окна?
  - На седьмом этаже, два справа от подъезда.
  Я взглянула наверх и увидела, что света в них нет.
  - Тебя никто не ждет?
  - Некому, - вздохнув, сказал Вадим.
  - Почему? Ты ведь женат?
  - Это все в прошлом. Мы давно расстались.
  - Понятно.
  - А ты? - осторожно спросил он.
  - А мне не с кем расставаться, я одна.
  - Тебе легче.
  - Как сказать, - пожала я плечами и протянула для прощания руку. - Спасибо, очень признательна за поддержку. Все прошло чудесно, мне было приятно.
  - Мне тоже, - ответил он, не отпуская моей руки. - Зайдем ко мне? Выпьем кофе.
  - Поздно уже, может, в другой раз? - слабо возразила я.
  - Зачем откладывать, мне сегодня показалось, что мы с тобой упустили в прошлые годы что-то очень важное.
  - Ты задался целью наверстать? - усмехнувшись, спросила я.
  Он улыбнулся и поцеловал мою руку.
  - Пошли, не артачься, нам есть, о чем поговорить.
  У порога, когда я попыталась снять туфли, Вадим замахал руками и сказал:
  - Не надо снимать, проходи так. Завтра у меня намечена уборка.
  - Да? В таком случае сегодня можно ходить по квартире в грязной обуви? Но у меня промокли ноги.
  - Прости, дурак, сморозил глупость.
  Он распахнул шкаф, порылся на полке.
  - У тебя какой размер?
  - Тридцать девятый.
  - Вот, подойдут. Это шлепки моей мамы. Когда приходит, надевает.
  Он выставил передо мной мягкие шлепанцы.
  - Садись, я помогу.
  - Зачем, не надо. Я не привыкла к такой трогательной заботе.
  - Здесь ванная, туалет, не стесняйся, - он указал рукой на двери. - Проходи в комнату и располагайся, я мигом.
  Вадим оставил меня, а сам ринулся на кухню. Его однокомнатная квартира - типичный образец холостяцкого жилья, где нет места случайным вещам, не говоря уже о цветах и безделушках. Подчеркнутая рациональность обстановки, строгая комплектация интерьера в виде самых необходимых предметов красноречиво свидетельствовала об аскетизме хозяина.
  - Скучаешь? - спросил он.
  Вадим вернулся с подносом в руках, на котором стояли кофейник, две кофейные кружки, две коньячные рюмки, нарезанный на блюдце лимон, сахарница и две пачки печенья "Юбилейного". Он подошел к книжному шкафу и вытащил из него початую бутылку коньяка "Хенеси".
  - Ты не пила в ресторане, хочу выпить с тобой, - сказал он и стал наливать напиток в коньячные рюмки.
  - Мне нельзя, за рулем, - решительно замахала руками.
  - В этом нет необходимости. Ты останешься у меня.
  Я отрицательно покачала головой:
  - Я не хочу.
  - Неправда. Мы оба хотим. Разве ты забыла, как мы желали друг друга в тот день, укрывшись от дождя в лодке?
   Он поставил бутылку на стол, подошел ко мне, обнял и трепетно поцеловал в губы.
  - Ты помнишь об этом? Прошло столько лет.
  - Я уверен, что и ты помнишь.
  - Да, ты прав, недавно вспоминала тот день. Что же помешало тебе тогда?
  Он вздохнул и сказал:
  - Несмелый был. Боялся получить затрещину.
  - Теперь ты смелый и ничего не боишься? - с иронией спросила я.
  - Не издевайся. Я понял, что у нас могло быть будущее, но мы не использовали свой шанс. Оттого в итоге остались одинокими.
  Вадим продолжал целовать меня, мы стояли посредине комнаты, обнявшись.
  Оторвавшись от поцелуев, сказала:
  - Нет, не могу.
  - Почему?
  - Мне завтра к восьми в институт.
  - Пустяки, это отговорка.
  - Я не готова.
  Увидев его расстроенное лицо, сжалилась, нашла дипломатичный ответ:
  - Спасибо, Вадим. Как-нибудь в другой раз, я не отказываюсь встретиться еще.
  Выскользнув из его объятий, направилась в коридор.
  - Я провожу.
  Мы ехали в лифте, он неотрывно смотрел на меня. Посадив в машину, сказал:
  - Буду ждать, я терпелив, помни!
  Я помахала на прощанье и включила мотор.
   Домой вернулась в три часа ночи. Генриетта уже спала, а может, и нет, во всяком случае, в коридор не вышла. Старалась очень тихо открыть дверь, чтобы без лишнего шума прошмыгнуть в комнату. Переодевшись, пошла в ванную, а потом, добравшись до дивана, упала и тут же уснула.
  
  
   Глава двенадцатая
   Личная жизнь Полины
   На следующий день, вернувшись с работы, я не обнаружила в квартире Генриетты. Это было странно, обычно она ждала моего возвращения. В последнее время я заметила, что ее часто не было дома, она подолгу где-то пропадала, приходила усталая и замкнутая, явно чем-то озабоченная. Со мной она ничем не делилась. Из-за ее отсутствия срывались наши обязательные часы общения, меня это обстоятельство не расстраивало (я в последнее время была очень загружена делами), а настораживало. Иногда думала о причине таинственных исчезновений Генриетты, но ответа не находила. Поужинав, уединилась и открыла дневник Полины и стала читать.
  "Наконец-то я обрела силы, - первые строки ее исповеди. - Последние события, черной полосой вошедшие в мою жизнь, надолго выбили меня из привычной колеи. Я давно не писала дневник.
   Есть люди, которые не верят ни в предчувствия, ни в гороскопы, ни в гадания, ни в приметы, у них все всегда получается, им можно только позавидовать.
  Есть такие, кто трепещет перед каждой чёрной кошкой, неожиданно выбежавшей на дорогу, и тут же меняют свой путь; или такие, кто, впопыхах вернувшись в дом за забытой вещью, обязательно посмотрит на свое отражение в зеркало, с надеждой не накликать несчастье; иные любят в разговорах о делах и здоровье стучать по дереву, чтобы, упаси Бог, не сглазить и не нанести себе вреда. Эти люди чересчур осмотрительны и осторожны, они по нескольку раз взвешивают все за и против, прежде чем принять какое-либо решение.
   Я не примыкаю ни к тем, ни к другим. Первых уважаю, над другими могу посмеяться, а сама с опаской отношусь только к понедельникам и цифре "13", давно заметив, что в понедельник не надо начинать никаких важных дел - результат, как показал опыт, будет отрицательный, а чертова дюжина говорит сама за себя. Я жила обычной жизнью, и ничто не предвещало неприятностей.
   Теперь, когда эмоции улеглись, и в моих чувствах наступил полный штиль и равновесие, я могу трезво оценить череду обрушившихся на меня огорчений и сделать должные выводы. Проблемы с работой постепенно утряслись. Журналистская деятельность сопряжена с постоянными нервотрепками. Я долго работала в отделе скандальной хроники, все происходящие в городе разборки, драки, убийства, кражи, аферы отражались в рубрике "Беспредел рядом с нами". Скандалов было полно, я работала с большим напряжением.
   Шеф неустанно следил за тиражом и рейтингом газеты и без конца подкидывал для рубрики новые идеи и каверзные задания. Контингент читателей нашей газеты  пенсионеры, домохозяйки, бывшие комсомольцы и члены КПСС, сочувствующие им; любопытные обыватели  любители покопаться в грязном белье элиты, депутатов Законодательного собрания, чиновников городской администрации и преуспевающих бизнесменов.
  Каждый свежий номер газеты расхватывали, как горячие пирожки, надо сказать, интерес читателей к газете не ослабевал. Мои интервью с бывшими женами и любовницами влиятельных чиновников, скандальные истории, происходящие с детьми VIP-персон, люди ждали с нетерпением и глотали, не успевая разжевать.
  В это время во мне открылся писательский зуд. Я сочиняла короткие рассказы, их публиковали в женских журналах, потом меня потянуло на любовные романы, первый же роман попал в струю, его взяли в одном издательстве. Мне хотелось продолжать это занятие. Но столкнулась с тем, что испытываю постоянный дефицит времени. Надо было решать, что выбрать: остаться в газете или целиком отдаться творческому процессу. Я не могла определиться, мне нравились обе ипостаси. Все решилось само собой.
   Первую встряску  известие о закрытии газеты восприняла с большим волнением. Нашему шефу несколько раз звонили и предупреждали, чтобы он закрыл рубрику и не нервировал сильных людей. Он не придавал значения и не делал должных выводов. Однажды в офис, средь бела дня, ворвались три амбала в масках, с пистолетами в руках, заставили всех (нас было трое  я, корректор и корреспондент) лечь на пол и устроили разбой: перевернули столы, разбросали бумаги, телефонные аппараты, вытащили из компьютеров диски и мигом удалились. В тот же вечер в шефа стреляли в подъезде его дома. Киллер сделал два выстрела, но, к счастью, промахнулся и быстро скрылся. Жена уложила мужа в больницу, чтобы помочь пережить стресс и восстановиться. Вскоре она пришла к нам в контору и сообщила новость: газета закрывается, они всей семьей уезжают в Америку.
  В голове у меня было два плана: или искать место в новом таблоиде, или уйти на вольные заработки и жить писательским трудом. Я выбрала последнее, потому что до сих пор не могу забыть страх, который пережила за те семь минут, когда лежала лицом вниз на полу, со сложенными за головой руками и с напряжением ждала выстрела в затылок. Нет, делать репортажи с петлей на шее я не могу. Всегда можно натолкнуться на обидчивого читателя, которому не понравится твоя статья. Люди сейчас нервные, несдержанные, с необузданным нравом, вооруженные до зубов; кто знает, какая блажь взбредет им в голову, чтобы расправиться с журналистом, написавшем скандальный очерк.
  Друзья и знакомые до хрипоты спорили между собой, стараясь выяснить, что заставило меня покинуть журналистику и перейти в разряд писателей. Я никому ничего не объясняла. От бурной журналистской жизни мне осталось прекрасное "приданое": бесчисленное количество житейских историй, любовных интриг и семейных разборок, из которых я сплетала сюжеты своих произведений, меняя имена и фамилии, а, также делая неизменную приписку перед романом, что все события, действующие лица в книге  плод авторской фантазии, и за случайные совпадения с реальной жизнью автор не несет никакой ответственности.
  В это время мне пришла в голову идея найти легкую работу. Я принялась искать варианты трудоустройства по объявлениям. Целью моих поисков был побочный, необременительный труд: репетиторство, приходящей сиделки, но не у постели тяжелобольного человека, а исключительно для общения: чтение книг, газет, обсуждение телефильмов или бесед на свободную тему (есть категория людей, скучающих дома, которые могут позволить приглашать к себе на посиделки за плату образованных людей). Меня привлекала такая работа тем, что я тратила бы немного времени, имела пусть небольшой, но постоянный заработок и, самое главное, оставалась бы куча свободного времени для творчества. Удивилась - как много вокруг подобных предложений!
  Я выбрала приглашение в частные дома для прогулок с детьми. Почасовая оплата, плюс обед, это подходило. Выписав несколько адресов в районе моего места жительства, прошлась по всем. Представлялась как педагог с законченным высшим образованием. Смотрела на каждую семью, про себя делала выводы и выбирала.
   Остановила выбор на приличной, обеспеченной семье, в которой муж и жена с головой были погружены в любимую работу. Союз Уразовых состоял из трех человек: господина Уразова Всеволода Николаевича, преуспевающего бизнесмена, на вид сорока лет, немного полноватого, с открытым, приятным лицом, его супруги, госпожи Уразовой Марины Георгиевны, худощавой, хорошо сложенной брюнетки бальзаковского возраста, и их маленького сына Кирилла. Они произвели на меня впечатление доброжелательных, вежливых и непривередливых людей. Маленький отпрыск был не капризным, разговорчивым и покладистым ребенком, несмотря на то, что мать его баловала. Его детская - настоящий склад всевозможных игрушек: машинки, паровозики, конструкторы, мячики, ружья, кубики - все, что можно пожелать для забавы. В углу возвышалась гимнастическая стенка, рядом висели качели и канат.
  С любимым чадом целыми днями по расписанию занимались гувернантка, учитель иностранных языков и рисования. Занятия проводились в специальной комнате, где стоял письменный стол с глобусом, три стула, мольберт, книжный шкаф с детской литературой. Мне полагалось гулять с Кириллом. В семье была домработница и повар. Потратить в день два-три часа на прогулку с ребенком, подышать свежим воздухом, получить за час по 25 рублей, при этом пообедать в домашней обстановке и пообщаться с юным существом - что можно представить лучше?
  С тех пор, как стала писать романы, именно такая работа подходила как нельзя лучше, я убивала сразу несколько зайцев! Во-первых, за исключением двух-трех часов в день  оставалась хозяйкой своего времени. Во-вторых, ежедневно выхожу на улицу. В-третьих, регулярно обедаю и не занимаюсь готовкой дома! В-четвертых, получаю за это на карманные расходы!
   В семье Уразовых далеко не последнее место занимала домработница Ксюша, молодая, ядреная девушка с косой, уложенной в тугой узел на затылке. Супруги целый день отсутствовали, я не один раз слышала, как она требовательным, не допускающим возражения тоном отдавала указания повару и гувернантке. Однажды очень удивилась, наблюдая, как она выговаривала кулинару: "Вы, почему на обед не подали брусничный кисель? Всеволод Николаевич его очень любит!" Пожилая повариха Глаша стояла перед ней сконфуженная, с опущенным взором и сбивчиво оправдывалась.
   С Кириллом я гуляла два года. Меня все устраивало. Самое главное - ни от кого не зависела, и оставалось время на творчество. Доказательство тому  написанные за этот период три романа, с успехом сданные в издательство. А как я волновалась, когда на летучке объявили, что наша газета закрывается, и мы - вольные люди!
   Но однажды случилось страшное и непоправимое: пропал Кирилл. После потери работы это был второй удар. Переживаю до сих пор, хотя прошло много времени. В тот злосчастный день меня задержала неполадка с охранной сигнализацией. Перед уходом, как обычно, не нарушая правил, поставила квартиру на охрану. Не успела выйти из дома, как в дверь зазвонили прибывшие доблестные охранники. Увидев в дверной глазок на лестничной площадке мужчин в милицейской форме, стала объяснять, не открывая дверь, что случилась ошибка, в квартире воров нет. Они, естественно, не верили, потребовали немедленно их впустить. Пришлось доставать паспорт и договор по охране квартиры. На разборки ушло время. Предупредить Уразовых об опоздании не смогла: как нарочно, закончилась оплата за мобильный телефон.
  Гувернантка помогла Кириллу одеться, он вышел на улицу и ждал меня во дворе. Когда я подъехала, ребенка во дворе не оказалось. Дома его тоже не было. Перепуганные домочадцы выбежали во двор и принялись искать мальчика, но его и след простыл. Сразу вызвали родителей. Они примчались встревоженные и растерянные. Госпожа Уразова была в истерике, ее муж старался держать себя в руках, но ему это плохо удавалось. Милиция обыскала территорию вокруг дома в радиусе нескольких километров, но безрезультатно. Продавец из газетного киоска напротив видел, что примерно двадцать минут тому назад возле ворот останавливалась черная машина, мальчик смотрел на нее через железные прутья ограды. К киоскеру постоянно обращались покупатели, спустя некоторое время он вновь посмотрел в сторону дома Уразовых и не увидел ни ребенка, ни машины. Его наблюдения говорили о самом худшем: Кирилла похитили. Об исчезнувшем мальчике нет никаких вестей. Куда он пропал, что с ним,  головная боль четы Уразовых. Милиция ответов не дает. Госпожа Уразова на нервной почве впала в жуткую депрессию и слегла в больницу. Во всем случившемся она упрекает меня. Понимаю, что косвенно доля моей вины есть, и от этого тоже страдаю. Приди я вовремя, ничего такого бы не произошло. Но каким образом искупить свою вину? Прожитый день не вернешь.
   Врачи лечат госпожу Уразову самыми современными лекарствами, но состояние ее здоровья не улучшается. Сначала все ждали, что за мальчика потребуют выкуп. Возле телефона в доме постоянно кто-нибудь дежурил, ежечасно проверялась почта. Милиция объявила через газеты, что за помощь в поисках потерявшегося мальчика выплатит вознаграждение. Стали поступать телефонные звонки с сообщениями, но проверки ничего не проясняли.
   Однажды ко мне домой позвонил господин Уразов и попросил разрешения прийти. Я согласилась. В назначенный день и час он сидел передо мной на стуле, мял в руках свернутую газету и долго не мог начать разговор. Видя нерешительность гостя, я пошла готовить кофе. Старалась, как можно дольше возиться на кухне, чтобы дать ему время успокоиться. За чашкой напитка он разговорился. Рассказал, что жена тяжело переживает потерю сына. Она отказалась принимать пищу, тает на глазах, сейчас лежит в больнице, ее усиленно лечат, но улучшений нет, прогнозы врачей пессимистичны, они пугают, он в растерянности, не зная, как помочь жене.
   Я не понимала, какая помощь требуется, с сочувствием смотрела на гостя, ожидая, когда заговорит о том, ради чего пришел. Наконец Уразов произнес:
  - Полина, я пришел к вам с очень необычной просьбой. Поймите, я не в силах смотреть, как мучается моя жена. Она твердит только об одном: хочет снова стать матерью. Никакие доводы не убеждают ее отказаться от своего решения. Она не знает главного приговора докторов: у нее развилась шизофрения, ей нельзя рожать. Сказать прямо об этом супруге не могу, чтобы не причинить дополнительные страдания.
  Он замолчал и долго смотрел на меня. Мне стало неудобно под пронизывающим до глубины души взглядом. В нем была боль, мольба, надежда, нерешительность и смятение. Он словно не мог сказать о том, что его мучает. Я молчала, внутренне напряглась, ожидая продолжения исповеди. Неужели, он пришел только за тем, чтобы рассказать о страданиях жены? Но, где-то внутри чувствовала, что причина его появления не только в этом.
    Полина, я знаю вас как порядочную, умную женщину. Уверен, вы поймете меня.
   Говорите,  поторопила его.
   Станьте матерью моего ребенка!
   Ожидала я чего угодно, только не этого. Фраза оглушила меня. Видимо, я так выразительно на него посмотрела, что он поспешил сказать:
   Не беспокойтесь, я все продумал на сто рядов. Ребенок не будет вам обузой. Как только он родится, мы возьмем его в нашу семью, оформим на свою фамилию, и будем заботиться о нем всю жизнь.
  Я продолжала удивленно смотреть на него, до разума трудно доходил смысл сказанного.
   Вы понимаете, жена не может родить психически нормального человека, но бредит такой идеей. Она твердит мне, что беременна, на самом деле, это миф. После рождения Кирилла, ей не было тридцати восьми лет, у нее наступил ранний климакс. Но она, видимо, забыла или не желает с этим обстоятельством смириться. Кроме того, я тщательно контролирую наши контакты. Но, если бы это произошло, будь она в полном порядке, я уверен, супруга переключилась бы на заботы о новорожденном, и ее здоровье улучшилось. Ей нужна встряска.
   Вы хотите, чтобы я стала суррогатной матерью?
   Он отрицательно покачал головой.
   Не совсем так. Моя жена не должна быть биологической матерью ребенка, у неё серьезное психическое заболевание, передающее по наследству. И вообще я не приветствую зачатие детей из пробирки. И знаете, почему?
   Почему?  машинально спросила я.
   При таком методе часто рождаются двойняшки и тройни, а мне нужен один ребенок. Потом, не уверен на сто процентов, что врачи идеально, предельно аккуратно и точно проведут процедуру оплодотворения. Они обычные люди, а ошибиться может каждый человек. Нет, я сторонник естественного зачатия.
   Для этого я должна лечь с вами в постель? - с нескрываемой насмешкой произнесла я, догадавшись, куда клонит Уразов.
   Да,  просто сказал он, словно речь шла о самом обыденном.
   До сих пор думала, что дети должны рождаться от любящих родителей, но вы развеяли мои наивные представления. А, что потом?
    Вы только вынашиваете, рожаете и отдаете новорожденного нам. Потом вы о нем навсегда забываете. Все остальное мы берём на себя. В свидетельстве о рождении, в сведениях о родителях будет написана фамилия моя и моей супруги. По документам вы для него никто. Мы выплатим вам приличные деньги, сможете уехать в любую страну, если захотите. От вас требуется только одно - родить и забыть о ребенке.
   Сказать, что я была шокирована циничным предложением - ничего не сказать. От растерянности не могла проронить ни слова. Он, видя мою реакцию, продолжал:
   Согласитесь, милая Полина, вы не будете отвергать тот факт, что отчасти по вашей вине произошла трагедия в нашей семье. Если бы вы не задержались в тот день, а вышли на прогулку с Кириллом, несчастье бы не произошло.
   Тогда почему вы не обвиняете гувернантку? - возразила я. - Зачем она без присмотра выпустила ребенка из дома? Почему вы ей не делаете такого предложения?
  Он отрицательно покачал головой.
   Она старше вас и у нее ревматизм. Вы здоровы, умны, знаю ваш характер, вы талантливы, красивы, наконец. Я изучил ваш характер.
    Да? Мою родословную, случайно не проштудировали? - съязвила я.  Вдруг, в ней обнаружатся криминальные корни или махровые алкоголики?
   Полина, не ерничайте, вам это не к лицу. Вы - прекрасная, русская женщина.
   Вы даете мне лестную оценку, словно я создана для клонирования,  усмехнувшись, сказала, с трудом сдержав фразу  "Племенная телка".
   Вы не чужой человек для нашей семьи,  он пропустил язвительное замечание мимо ушей.
   Вы понимаете, что значит  отдать родного ребенка в чужие руки? Кто на это может согласиться?
   Вы чересчур драматизируете,  Уразов криво усмехнулся.  Сейчас газеты пестрят объявлениями молодых женщин с предложениями таких услуг. Они находят в этом способ прилично заработать.
  Я сидела, словно оглушенная, не знала, как возразить. Надо было, конечно, закричать, возмутиться, нагрубить, выгнать из дома, наконец. Может быть, он бы отстал от меня. Сдержаться заставило чувство косвенной вины в недавней трагедии, оно не позволяло так сделать. Наконец, нашлась:
   А жена знакома с вашей затеей?
   Нет,  он отрицательно покачал головой,  с супругой не делился. Но я очень хочу ей помочь. С семейным врачом мы обговаривали проблему. Он сказал, что если соблюсти тайну, сделка пойдет супруге на пользу.
   Вы сказали "сделка"? - у меня глаза чуть не вылезли из орбит.
   Да, сделка, вы же получите деньги,  пожав плечами, объяснил он.  Важно ваше согласие, все формальности утрясем, в этом не будет препятствий.
   Понятно, за деньги сделают нужные справки, получите свидетельство о рождении, и ребенок станет вашим законным сыном или дочерью.
   Да,  просто сказал Уразов и утвердительно кивнул.
   Вдруг он будет похож на меня, как вам это понравится? - меня начала забавлять его выдумка.
   Пусть, буду рад.
   Допустим, а как насчет того, что вы его обманете? Человек будет считать матерью женщину, не имеющую к его рождению никакого отношения.
   В народе говорят, что не та мать, которая родила, а та, что воспитала. Потом, повторяю: все продумал, иду на такой шаг сознательно. Мне нужно помочь жене.
   А, если я не захочу его вам отдать?
   Мы заключим договор. Если вдруг воспылаете чувствами, можете стать крестной матерью.
   Как вы великодушны! - с иронией произнесла я.  Как же на деле это должно произойти? Расскажите подробнее, вы ведь все продумали,  я продолжала откровенно язвить.
   Пожалуйста!  он усмехнулся.  Все старо, как мир, обыкновенно, как у всех людей. Вы выбираете подходящий день для зачатия и даете мне знать. Мы проведем этот день или ночь вместе. Как только узнаете, что беременны, сообщаете мне.
   А если зачатие не произойдет с первого раза,  спросила я, с достаточной долей сарказма.
   В таком случае повторим попытку,  ничуть не смутившись, ответил он. - Когда-нибудь же это случится!
   Ах, вот как! И что же потом?
   С этого времени я начинаю подыгрывать жене в том, что она беременна. И так до рождения ребенка. Новорожденного мы с доктором показываем жене, она принимает его, и для нее начинается новая жизнь, полная забот и радостей. Постепенно боль утраты утихнет, появившийся ребенок отвлечет супругу от тоски, здоровье восстановится.
   Но ведь это безумие, афера! Неужели у вашей супруги настолько помрачено сознание, что она не разберется в грубой фальши?
  Он тяжело вздохнул.
   Она загружена психо препаратами. Ее поведение часто неадекватно.
   Могу сказать только одно: отрицательно отношусь к вашей идее. Вы предлагаете переспать с вами, стать инкубатором для ребенка, но не подумали о том, что у меня своя жизнь, пусть нет законного мужа, но я не одинока! Моральный и этический фактор вы не принимаете во внимание. Я далеко не святая, но пойти на это не смогу. Как прикажете объяснять поступок моему другу? Я, в отличие от вас, обманывать и вводить в заблуждение не умею.
   Полина, знаю вас только с хорошей стороны. Читал все ваши романы, где героини чувственные натуры, способные сострадать ближнему и совершать в критических ситуациях ради их блага неординарные поступки.
   Это ни о чем не говорит,  перебила его.
   Но мне кажется, что в их характерах многое от вас,  горячо продолжил он.  Например, одна ваша героиня ради спасения любимого человека, которого необоснованно обвиняют в убийстве, идет на крайнюю меру: она умудрилась влюбить в себя следователя и, завоевав его расположение, добилась того, чтобы возлюбленный был освобожден от заключения в тюрьму.
  Я глубоко вздохнула, мой вздох красноречиво говорил: "Чего только не сочинишь, ради того, чтобы твой роман заинтересовал читателей!" Но вслух сказала совершенно серьезно:
   Своих героев не отождествляю с собой. Потом, в моих романах речь идет о настоящей, большой любви.
   Нет! - горячо воскликнул он. - Все равно чувствую, что вы отзывчивый, добрый человек, не пройдете мимо чужого горя. Согласитесь на мое предложение, я создам для вас идеальные условия, как только вы станете беременной,  взмолился он. - Могу поселить в загородном доме, подальше от любопытных глаз, могу вывезти из страны, куда захотите. Неужели вы не сострадаете моей жене? Она на грани жизни и смерти. Вернуть ее к жизни может вера в то, что у нее снова появится малыш. Вам нужно только протерпеть каких-то девять месяцев и родить на свет ребенка.
  Он говорил увлеченно и уверенно, от бывшей стеснительности не осталось следа. Глаза Уразова заблестели, он выглядел возбужденным и решительным, словно изнутри подогревался потоком энергии. Я с опасением подумала о том, что он не прочь приступить прямо сейчас к исполнению своего "проекта". Чтобы осадить его пыл, сказала решительным тоном:
   Нет, категорически против.
   Мой ответ и тон подействовали на него, он помрачнел, мне показалось, что в глазах блеснули слезы. Уразов схватил меня за руку, прижался к ней губами.
   Умоляю, хотите, встану перед вами на колени!
  Он тут же опустился передо мной на колени и продолжал упрашивать, осыпая поцелуями мои руки.
   - Полина! Вы не можете отказать! Вы помните нашего сына, знаете, как мучается супруга. Я не тороплю с ответом, готов ждать, но только прошу, не отказывайте!
   Мне с большим трудом удалось освободить руки.
  Он поднялся, поправил пиджак, затем вытащил пачку денег и положил передо мной.
   Подумайте, Полина. Вы ни в чем не будете нуждаться. Здесь хорошее вознаграждение, но это аванс. Я понимаю, что со стороны предложение кажется странным, если не сказать большего, но осуждать меня никто не смеет. Я стараюсь ради жены, ее состояние здоровья находится на пределе человеческих сил. Однажды ночью она разбудила меня и позвала идти за собой в детскую. Ей послышался детский плач. Я уверял, что в доме тихо, но она настойчиво тянула меня за руку. Мы пришли в комнату сына. Жена подошла к кровати Кирилла, взяла из нее на руки большого плюшевого мишку, прижала к груди и стала укачивать, напевая колыбельную. Я был в шоке, попытался забрать игрушку и увести жену в спальную, но она приложила палец к моим губам, приказывая молчать. "Тише, тише, - шептала. - Разбудишь его!"
  Мы пробыли в детской больше часа, и только когда сон начал одолевать ее, положила медвежонка на кровать. Утром жена сказала, что считает себя беременной. Я мягко возразил, сказав, что, к сожалению, она не может иметь детей, и предложил взять на воспитание ребенка из приюта. Она категорически возразила и ответила, что хочет иметь своего ребенка, к чужому у нее не будет настоящей материнской привязанности и любви.
   Так продолжается по сей день. Супруга проводит ночи в спальне сына, качает на руках плюшевых зверюшек и мечтает о будущем ребенке. Я не считаю свой поступок безнравственным, потому что очень люблю жену. Обращаться со своей проблемой в медицинские центры, в которых проводится экстракорпоральное оплодотворение или заниматься поисками суррогатной матери не хочу, так как считаю, что чем меньше людей посвящено в нашу семейную проблему, тем лучше.
  Он замолчал и, не отрывая взгляда, смотрел на меня. Глаза его были полны мольбы, в них блестели слезы. Я чувствовала, что вот-вот заплачу сама. Но справилась с собой, поспешила закончить разговор и побыстрее выпроводить несчастного мужа.
   Мне нужно идти, ждут дела,  сказала я.
   Прошу вас, подумайте над моим предложением, умоляю!
   Заберите деньги,  с нажимом произнесла, кивнув на банкноты.
  - Ухожу с надеждой на ваше доброе сердце, - сказал он на прощание.
  В этот момент зазвонил телефон, я взяла трубку и стала разговаривать со своим литературным агентом, тем временем Уразов, нерешительно потоптавшись на месте, ушел.
  Литературный агент переключил мои мысли. Он сказал, что нашел издательство, где берутся издать мой последний роман. Нам нужно встретиться, чтобы обсудить некоторые пункты договора. Я назначила день и час. Мне повезло с агентом. Он настоящий дока в своем деле. Долгое время работал в разных книжных издательствах, вхож в кабинеты главных редакторов, знает много тонкостей и нюансов в литературном и издательском деле. Понимаю, он переживает и волнуется не только за меня, он беспокоится о своей доле денежного вознаграждения, деньги нужны всем, но все равно, большое ему спасибо за его старания.
   Взгляд упал на оставленную Уразовым стопку банкнот зеленого цвета. Рука невольно потянулась и пересчитала доллары. Их оказалось пять тысяч. Надо же! Приличная сумма! На эти деньги могла бы немного расслабиться, съездить отдохнуть на море, пожить в пятизвездочном отеле, завести новые знакомства, набраться свежих впечатлений, а потом, не спеша, дописывать начатый роман. Кстати, в новом романе моя героиня девочка-провинциалка приезжает в столицу поступать в вуз, живет в семье дальнего родственника, троюродного дяди, естественно, проваливается на вступительных экзаменах, но возвращаться домой не хочет. Троюродный дядя совратил ее, она забеременела, и тут начинается целая серия перипетий с убийством, погонями, расследованием, тюрьмой и, наконец, благополучным концом. Я, правда, забыла ощущения беременной женщины, своего первенца Владика родила, будучи несовершеннолетней, с тех пор прошло уже больше двадцати лет. Безумная мысль промелькнула в голове: "Согласись на предложение Уразова, могла бы освежить в памяти чувства беременной женщины и с достоверностью описать их в новом романе". Но я тут же отогнала ее прочь. В конце концов, для правдивого описания поведения дамы в интересном положении можно прочитать литературу на эту тему, такой полно везде.
   Спасибо маме, она воспитывала сына. Мне всю жизнь некогда было заниматься таким ответственным делом, надо было учиться, получить диплом, потом работать. Слава Богу, все утряслось, встало на свои места. Владик вырос, сейчас учится в Питере, я подбрасываю ему деньги от своих гонораров, а он регулярно мне названивает и интересуется, как живу.
   Однако, каков Уразов! Додуматься и предложить такое! Просто невероятно! Какой вывод можно сделать из всей этой истории? Во-первых, Уразову наплевать на предрассудки. Мне, вообще-то, нравятся такие люди, но в данном случае он мне неприятен. Отбросить в сторону стыд и улечься с ним в постель! Да он просто циник и нахал. Во-вторых, богатые тоже иногда сходят с ума. Оставил пачку денег и ушел. Думает, я бесчувственная кукла, способная отдать свое кровного дитя в руки мачехи! Да знает ли он, каково это - носить под сердцем маленького человечка, чувствовать и ощущать шевеление его внутри себя, удивляться тому, как быстро растет, как тяжело томиться женщине в ожидании появления на свет крохотного создания? Я родила Владика в трудное время, совершенно не представляя меры своей ответственности перед таким шагом, но сейчас я зрелая женщина, разве могу пойти на такой вызов? Уразов говорит, что только родите, отдайте ребенка в наши руки, забудьте о нем, все остальное он возьмет на себя. Сам вырастит, выучит, обеспечит. Конечно, с такими доходами можно заниматься воспитанием детей, а как я буду себя ощущать после этого? Легко сказать: родите от меня ребенка и отдайте его в нашу семью, а сами катитесь на все четыре стороны! А спать с ним - разве это не аморально? Да я перестану себя уважать после этого.
   Взгляд опять скользнул по оставленной пачке банкнот. Все говорят о чудодейственной силе денег. Почему? Потому что с деньгами можно все, особенно в наш век. Кому не захочется чувствовать себя независимым, всемогущим человеком? Помню, как после полученного первого гонорара за книгу, возрадовалась моя душа! Я испытала настоящее ликование. Ко мне в руки, словно с небес, пришли деньги! Конечно, я потратила время, писала романы по ночам, мучилась, придумывая новые и новые сюжетные повороты героям, но мой труд не был каторжным, наоборот, все делала с вдохновением и наслаждалась своим занятием. За это вдобавок получила денежную компенсацию. Удивительно, как легко и беззаботно я их мигом истратила! Часть послала Владику, часть маме, купила себе несколько желанных, дорогих вещей и, спустя месяц осталась, как старуха из сказки о рыбаке и рыбке, возле разбитого корыта. Деньги в моих руках не имеют обыкновения задерживаться. Уразов, на его взгляд, предлагает мне "легкий" заработок. Я еще раз пересчитала доллары и положила их подальше от соблазна в стол. Надо немедленно вернуть. Нужно оставаться стойкой, не поддаваться на уговоры. Ой, да что это я все об Уразове?
   У меня возникла еще одна проблема. Надо записать, пока есть настроение. В этот же период произошел разрыв моих отношений с Андроном, и это обстоятельство стало третьим ударом судьбы. В тот вечер я ждала его в кафе за столиком, где регулярно проходили наши встречи. Здесь мы ужинали, а потом размышляли, чем развлечься и, каким образом убить время.
   Мы перебирали множество вариантов: Андрон предлагал и то и другое, я, как обычно, капризничала и все отвергала. Он не обижался, продолжал перечислять ночные клубы и рестораны, где можно провести время. Меня забавлял сам процесс - во-первых, что он старался сделать приятное, во-вторых, знала заранее, чем все закончится. Мы ни на чем не остановимся, от силы час просидим в кафе, потом он пойдет провожать меня и останется со мной до утра, и это будет самым лучшим решением. Так было много раз, подобный вариант мы находили самым лучшим, он нравился ему и мне. Правда, последние две недели по каким-то недоразумениям эта схема давала сбои, и наши вечерние посиделки в кафешке перещли в романтические свидания у меня дома.
   Андрон - вечно занятый, куда-то спешащий человек. К тому же забывчивый. В самый неожиданный момент может вспомнить, что опаздывает на деловую встречу и, оставив меня, исчезнуть. Я не обижаюсь, потому что знаю, он пропадает не насовсем, и обязательно вернется.
   Я ждала своего Ромео подозрительно долго, потягивала разбавленное пиво, медитировала в клубах дыма сигареты и отводила глаза от назойливых взглядов молодых парней, сидящих за соседними столиками. Периодически поглядывала на часы и думала, что, если Андрон не появится через пять-десять минут, сорвусь и уйду. Звонить ему, конечно, не стану, мог бы сам предупредить.
   Наверное, со стороны я выглядела довольно странно. Один парень просто приковал ко мне свой взгляд. Он откровенно осматривал мою фигуру с головы до ног и при этом улыбался. Я одета, как всегда, - стильно и необычно. Что поделать - не люблю в одежде серые и тусклые тона, они угнетают мою психику. На мне был темно-вишневый пиджак из бархата, поверх алого платья с боковыми разрезами. Мои стройные ноги открыты до середины бедра, на ногах модельные, изящные туфли на высоких каблуках из кожи под тон пиджака, с блестящими пряжками. Я хорошо знаю свои достоинства и люблю их продемонстрировать. Мне нравится чувствовать, что вызываю интерес со стороны противоположного пола и мечтаю только о том, чтобы он не угасал как можно дольше. Молодость быстро проходит!
   Посидев еще пятнадцать минут, встала и покинула заведение. Вечер был испорчен. Я не знала причину отсутствия Андрона, в голову лезли самые невероятные догадки, но мысль о том, что он попросту бросил меня, не приходила. Я услышала за спиной голос.
  - Полина, вас подвезти?
  Рядом стала притормаживать шикарная иномарка серебристого цвета, из салона на меня смотрел Модест, приятель Анны, моей подруги. Не понимаю, что он в ней нашел? Внешние данные у Анны весьма скромные, ее не отнесешь к разряду красавиц, правда, фигурка у нее отличная. Я обрадовалась, увидев его, и улыбнулась в ответ. Не стоит упускать момента, когда предоставляется возможность побыть в обществе такого респектабельного мужчины. Еще при первом знакомстве обратила внимание на его атлетическую фигуру, она словно вылеплена искусным скульптором. Посмотрела на него пристальным взглядом и отметила, что он красив. Вообще, к красивым мужчинам никогда не тяготела. В моем представлении красота для мужчины совершенно не обязательное качество. Мужчиной не обязательно любоваться, он создан не для этого.
  Если женщина - хранительница очага, то мужчина - опора для его хозяйки, для семьи, для страны. Главные достоинства в нем: ум, надежность, сила, порядочность и особенно - преданность. Полагаю, если Бог наделил мужчину такими чертами, то этот человек априори не может быть обманщиком, трусом, дельцом и проходимцем. На красоту "клюют", по моим убеждениям, женщины недалекие. Но если говорить о внешности, то мне нравятся мужчины с открытым, светлым лицом, с большим лбом, с крупными и правильными чертами лица, понимающие юмор и имеющие доброе сердце. Найти такой набор в одном человеке довольно трудно и, наверное, поэтому можно объяснить мою неустроенную в этом плане жизнь.
  Что-то приятное шевельнулось во мне, когда я увидела Модеста, луч солнца пробился в помрачневшую душу и осветил ее ярким светом. Поймала себя на мысли, что этот человек мне интересен. Не знаю, почему, но у меня сразу отлегли от сердца неприятные эмоции от несостоявшегося свидания.
  Машина остановилась, Модест вышел, открыл передо мной дверь. Мое настроение стало моментально подниматься. Автоматически Андрон отошел на задний план, а испорченный вечер неожиданно изменился в лучшую сторону. Я села в салон, и мы поехали.
  - Вижу, вы чем-то огорчены, - сказал он, посмотрев на меня в зеркало.
  - Были некоторые обстоятельства, - уклонилась я от прямого ответа.
  - Знаю, вы расстроились из-за того, что ваш знакомый не пришел на свиданье, - вкрадчивым голосом произнес он, перестраиваясь во второй ряд.
  - Может быть и так, только не считаю это причиной для серьезных переживаний.
  - Совершенно правильно делаете. Только что с вокзала, прощался с друзьями. Кстати, там видел вашего приятеля, он тоже кого-то провожал.
  - Откуда вы знаете моего знакомого? - удивилась я.
  - У меня отличная зрительная память. Вас в его обществе замечал много раз, вот и запомнил. Не далее чем полчаса назад был крайне удивлен, увидев, как трогательно он провожает даму. Можете сами взглянуть, если хотите, они еще там.
  Вот как, оказывается! Действительно, мир тесен. Значит, Андрон пренебрег нашей встречей и отправился на вокзал кого-то провожать? В таком случае эта женщина ему дороже, чем я. Кто же она? Неплохо бы посмотреть.
   - Хорошо, если у вас есть время, поехали.
  Он привез меня на железнодорожный вокзал.
  - Поднимитесь на виадук, оттуда вся платформа, как на ладони.
   Я взошла на виадук и увидела Андрона. Он стоял возле вагона и держал за руки загорелую блондинку. Они прощались. Андрон что-то говорил даме, нежно и заботливо поправляя пряди волос, прикрывающие ее лицо. По выражению его лица поняла, что он в чем-то уверял ее, я очень хорошо знала его жесты и мимику, - утвердительные кивки, покачивания головой могли означать: "Все будет хорошо, ни о чем не волнуйся". Когда на перроне громко прозвучали слова: "Граждане пассажиры! Пассажирский поезд Москва - Владивосток отправляется", он привлек ее к себе и поцеловал. С такой трогательной нежностью расстаются с любимыми людьми. Мне стало ясно - его прошлый роман не угас, он продолжался в тайне параллельно с моим. Кондуктор торопила провожающих, они разжали объятья, он помог девушке заскочить в медленно движущийся состав. Я увидела, как из-за спины проводницы она махала ему рукой и посылала воздушные поцелуи. Он шел за вагоном и тоже махал в ответ. Смотреть на такую идиллию было противно. В блондинке узнала его жену, с которой он был разведен. Значит, у них восстановились отношения? Но он мог бы не скрывать этого от меня! Стала понятна причина его отчуждения. Я резко повернулась и по ступенькам сбежала вниз. Во мне бушевал вулкан. В голове кружились разъяренные мысли, от обиды глаза заволакивали слезы. Сейчас я спокойна, адекватно воспринимаю предательство Андрона, но в те минуты была похожа на разбушевавшуюся волну цунами.
   Спустившись на привокзальную площадь, я помчалась к такси и уже была готова заскочить в первый попавшийся автомобиль, но тут кто-то взял меня за локоть и отвел в сторону. Это был Модест. Увидев его, я взяла себя в руки.
   - Успокойтесь, Полина, - сказал он. - Не надо так переживать. Пойдемте, отвезу вас домой.
   "Черт с ним, с Андроном, катись он, куда подальше! - чуть не плача, думала я. - Он ничего для меня не значит, никогда по-настоящему не волновал моей души, в этом надо было давно себе признаться. Наши отношения держались на чем угодно, но только не на настоящей любви. Они устраивали обоих, но такие встречи не могут длиться долго. Если в костер не подбрасывать дров, пламя погаснет, и он потухнет. Андрон встречался со мной и одновременно со своей первой женой, с которой два года был в разводе. Разумеется, я не стану стоять у них на пути, обидно только, что он скрывал это от меня. Не стоит из-за двуликого Януса портить себе нервы".
   Смахнув набежавшую слезу, я пошла за Модестом. Если трезвым взглядом взглянуть на происходящее - надо тихо радоваться ситуации. Поблагодарить судьбу, что своевременно открыла глаза на неверного любовника. Ни в коем случае не устраивать вселенские разборки, не мотать себе нервы, не закатывать истерик и не посыпать голову пеплом. Девиз один - все, что ни делается, к лучшему!
  Страдать и плакать в гордом одиночестве расхотелось. "Хуже, чем есть, не будет, - успокаивала себя, - потому что хуже невозможно. Похоже, Модест может меня развлечь в этот вечер, поближе узнаю его, пойму, чем он так понравился простушке Анне. Она вся сияет в последнее время. Может, в нем есть что-то такое, чего я раньше не встречала у мужчин? Новое знакомство - это острые ощущения, надеюсь, они не разочаруют? Во всяком случае, впечатления пригодятся для романа, обязательно опишу их в какой-нибудь главе". С этими мыслями я села на первое сиденье, Модест захлопнул дверку и устроился за рулем. Мы покатили по вечернему городу. В машине играла музыка...".
   Я отложила тетрадь в сторону и пошла сделать кофе. На кухне широко распахнула окно, чтобы подышать вечерней прохладой. Достав кофемолку, засыпала кофейные зерна и принялась молоть, расхаживая из угла в угол. Голова была заполнена мыслями о Полине. Она очень откровенно пишет о своей жизни. Можно ли называть записи дневником? В дневнике, насколько знаю, пишут даты, а здесь их нет, Полина просто ведет повествование о прожитых днях, и я бы, скорей всего, назвала ее записи откровениями. Ее жизнь оказалась для меня тайной, в которую пришлось проникнуть. До сих пор казалось, что знала о подруге все, но сейчас поняла, что глубоко в этом заблуждалась. Сегодня Полина предстала весьма скрытным человеком. Подумать только, у нее есть взрослый сын! На вид ей не больше тридцати пяти лет, в каком же возрасте она родила? Она говорит, что была несовершеннолетней. Сколько ей было? Пятнадцать, шестнадцать? Предположим, сыну двадцать, неужели родила в пятнадцать лет? Или она очень хорошо сохранилась и умеет скрывать истинный возраст? Поломав голову над возрастом Полины, не пришла ни к какой определенной цифре.
   Надо иметь сильный характер, чтобы на протяжении нашего знакомства ни одного разу не заговорить о своем чаде! Где бы я ни работала, повсюду коллеги не упускали случая, чтобы поговорить о любимых детках. Чего только я не слышала! Мы с Полиной жили под одной крышей десять лет, и она ни слова не проронила о ребенке! Я замечала, что подруга часто уезжала куда-то на два-три дня, но об этих исчезновениях Полина рассказывала как о новых любовных приключениях. Она возвращалась веселой, жизнерадостной и на вопрос: "Куда ты пропала?" отвечала, что отлично провела время в компании нового поклонника. Говорила убежденно, всякий раз в деталях расписывая очередного обожателя, и у меня не возникало на этот счёт никаких сомнений. Неужели она так искусно вешала на уши лапшу? В таком случае Полина - настоящая артистка. Теперь думаю, что она ездила навещать сына и мать. Только странно, почему скрывала это? Неужели, отправляясь к ребенку, не покупала подарков? Наверное, покупала, с ее смекалкой и осторожностью могла приобрести все заранее и хранить в сумке в камере хранения на вокзале. На нее это похоже. О ее работе в редакции я знала в общих чертах. Газеты иногда просматриваю, но там никогда не видела ее фамилии. Может, Полина пользовалась псевдонимом? Оказывается, она давно там не работает! До сих пор думала, что она сотрудник газеты, а литературной деятельностью занимается для души.
   Фамилия Уразов мне показалась знакомой, но с какой стороны, не припоминала. О скандале с похищением ребенка я тоже помнила. Беда, что в последнее время сообщения о пропаже детей стали появляться довольно часто, журналисты берут у бедных родственниках интервью, их заплаканные лица мелькают в новостях почти каждый месяц. Может, я видела среди них чету Уразовых.
  Интересное предложение сделал Уразов! Просто отпад! Как она поступит? По записям в дневнике мне кажется, что она что-то задумала. Попробовала поставить себя на место подруги в этой ситуации. Что бы я сделала? Пощечину тут, однозначно, не дашь, момент не простой. Полина действительно является косвенной виновницей исчезновения сына Уразовых.
   Теперь о Модесте. Он неспроста пригласил ее в машину, а она так легко приняла предложение! Что же дальше? Меня задело ее высказывание о моей внешности. Конечно, я не писаная красавица, но в моем облике нет ничего неприятного, что бы отталкивало мужчин. Я подошла к зеркалу и тщательно рассмотрела свое лицо. К чему придраться? Всё на месте, нос, рот, губы, глаза - я не хотела бы что-то менять. Правда, почти не пользуюсь косметикой, наверное, поэтому не бросаюсь в глаза, но серой мышкой от этого не выгляжу. У меня хорошие, густые, волнистые русые волосы с естественным рыжеватым отливом. Конечно, самой себя не пристало хвалить, но черты лица у меня правильные. Я расстегнула кофточку и спустила юбку, придирчиво оглядывая тело. Все пропорционально, почти, как у Венеры Милосской, правда, бедра несколько широковатые, но никакого намека на целлюлит нет. Это, наоборот хорошо, мужчинам нравятся такие попки, подбодрила себя. Покупаю белье и одежду в дорогих магазинах, пользуюсь изысканными духами, слежу за волосами и зубами, на работе стараюсь выглядеть ухоженной и свежей. Другими словами, заезженной лошадкой меня не назовешь, и я далеко не простушка, как отозвалась обо мне Полина. Хм! Простушка, дурнушка - вот как она меня воспринимала!
  Но я никогда не считала себя такой. Правда, у меня до сих пор нет мужа, любовника, на худой конец, который был бы привязан ко мне, но это не из-за того, что я ущербная, какой она меня представила. Просто еще не встретила своего единственного и неповторимого, но надеюсь, что когда-нибудь это произойдет. Вспомнился Вадим. Почему он сдержал себя в лодке? Неужели у меня такой неприступный вид? Почему я не осталась у него ночевать после ресторана? Наверное, потому, что просто переночевать и уйти - мне таких отношений с ним не хочется, а о серьезных намерениях предложений от него не поступало. Интересно: почему? Может быть, в его глазах выгляжу так, как пишет обо мне в дневниках Полина? Интересная мысль, стоит над этим подумать глубже.
  Пожалуйста, Модест! Такая бешеная страсть, огненный темперамент, в первый вечер я едва не задохнулась от охватившего меня острого чувства. Знакомство длилось год, надеялась, что наши отношения укрепятся, но, увы! Оказывается, он встречался с Полиной. Предчувствую, что эта встреча не последняя. В голове промелькнула догадка: свой портсигар Модест подарил Полине! Она меня обманула, сказав, что купила его в антикварном магазине. Тогда, может, намеренно мне заявила, что видела его с другой? Сказала нарочно, чтобы я разочаровалась в нем? Но это подло. Бог с ней! О мертвых или хорошо, или ничего.
  Наверное, я просто не умею очаровывать. Ничего, ничего, мой час еще не пробил, но он обязательно наступит, надо только иметь терпение, утешала себя.
  Одно знаю точно: садиться в машину к мужчине Полины не стала бы ни при каких обстоятельствах. Модест тоже хорош! Посмотрим, посмотрим, что будет дальше.
   Я высыпала молотый кофе в турку и поставила на огонь. Теперь надо отбросить все мысли и полностью отдаться процессу варки. Изо всех сил стараюсь не пропустить точки закипания и стремительного подъема белой шапки пены, но, как показывает реальная жизнь, меня именно в эти ответственные минуты что-то обязательно отвлечет. В результате - испачканная плита и совершенно некондиционный кофе. Как вратарь у ворот, переминаясь с ноги на ногу, во все глаза следила за черной жидкостью и с замиранием сердца ожидала решающего момента, готовясь в долю секунды убрать турку с огня. Но именно в эту минуту зазвонил мобильник.
  
  Глава тринадцатая
  Салон аренды машин
  Кривцов продолжал поиски водителя темно-синей "Ауди". Компания "АВТО ЭКСПРЕСС" - прокат автомобилей без водителей, была четвертой, куда он намеревался заглянуть. Добротное, новое здание из белого кирпича окружала металлическая ограда из прутьев с массивными стальными воротами. Кривцов оставил машину на парковке и через калитку направился к входной двери.
  На крыльце его остановил охранник в камуфляжной форме и попросил предъявить служебное удостоверение. Взглянув на корочки, кивнул и с равнодушным видом отошел в сторону. Кривцов зашел в помещение и очутился в просторном светлом холле. В центре находилась стойка администратора, закрытая толстым стеклом, за ней сидела миловидная блондинка и увлеченно разговаривала по телефону. Рядом стоял молодой человек лет двадцати трех в черном костюме, белой сорочке с галстуком. В зале три низких столика, на которых лежали красочные рекламные проспекты, буклеты с правилами аренды машин и образцами договоров. Кривцов сел в кресло, взял глянцевую брошюру. Не успел он ее раскрыть, как молодой служащий фирмы подошел и, представившись менеджером компании, предложил свои услуги.
  - Меня интересует, - сказал оперативник, - есть ли в вашем салоне темно-синие "Ауди", если да, то кто брал машину в прокат с 11 на 12 июня?
  - Без проблем, прошу следовать за мной, - ответил клерк.
  Они пересекли холл, менеджер остановился возле стойки администратора и обратился к девушке:
  - Марина, дай, пожалуйста, журнал регистрации заявок на аренду.
  Блондинка, улыбнулась, кивнула и, не прерывая телефонного диалога, протянула большую тетрадь.
  - Пройдемте в кабинет, - пригласил менеджер.
  В небольшой комнате возле окна стоял письменный стол с компьютером, вдоль стен выстроились стулья, он предложил Кривцову сесть, сам, устроившись за столом, принялся листать журнал.
  - Темно-синие "Ауди" у нас есть, посмотрим, кто из клиентов пользовался, - говорил он и одновременно листал страницы. - Если кто-то брал машину, то должно быть записано. На этот счет полный порядок.
  Он решил, что визит милиционера связан с проверкой документации и старался не ударить лицом в грязь.
  - Вот, пожалуйста, - остановился на открытой странице. - 11 июня "Ауди" с номером К 865 брал клиент по фамилии Мишин. Я, кстати сказать, работал в ту смену и хорошо его помню, так как подписывал договор.
  - Машина темно-синего цвета? - уточнил Кривцов.
  - Да, у нас она одна такая, - уверенно ответил менеджер.
  - Я должен записать фамилию и место жительства клиента, - Кривцов вытащил из папки блокнот и ручку.
  Служащий повернул к нему журнал и указал пальцем строку, где были вписаны сведения об арендаторе.
  - Он что-нибудь натворил? - спросил бдительный сотрудник. - Мы инструкции пользования автомобилей не нарушаем, выдаем их в исправном виде. Но если он стал виновником ДТП, то тут фирма ни при чем.
  Кривцов взял данные на заметку, старательно записав в блокнот данные, поинтересовался:
  - Вы не помните его внешность, как он выглядел, в чем был одет? Может, в облике есть что-то особенное? Например, татуировки, родимые пятна, шрамы, веснушки?
  - Ничего не заметил, - после нескольких секунд раздумий, пожав плечами, сказал менеджер. - Но я его хорошо запомнил. Он несколько раз переспросил, на какое расстояние можно выезжать за город. Я ответил, что не более чем за сто километров. Его удовлетворил ответ, но через некоторое время снова задал этот же вопрос. Во внешности ничего особенного не было. Обыкновенный человек, на вид лет 25-35, лицо смуглое, волосы черные, спрятаны под спортивную шапочку, на висках немного седые. Нос приплюснутый, как у боксера, которому доставалось на ринге. Ростом с меня, примерно метр семьдесят, широкоплечий, фигура тренированного человека. Был одет в спортивный костюм и кроссовки.
  - Спасибо за информацию, - поблагодарил Кривцов. - Он когда вернул машину?
  - В журнале написано: 12 июня в 16 часов, согласно договору, иначе бы платил штраф.
  - Вы можете подойти в милицию?
  - Зачем?
  - Поможете составить фоторобот.
  - Пожалуйста.
  - Спасибо, буду ждать.
  Кривцов попрощался и решил, не откладывая дело в долгий ящик, проехать по адресу к арендатору темно-синей "Ауди".
  Переулок Ботанический, где проживал Мишин, находился на другом конце города, доехать до него, по расчетом Кривцова, можно было через полчаса, при условии отсутствия на дорогах "пробок". Ему показалось странным, что клиент взял машину в прокат так далеко от дома. В городе в каждом районе есть несколько таких салонов. Возможно, он где-то поблизости работает, поэтому обратился именно в эту фирму. Время было - час пик, Кривцов, увидев издалека скопление транспорта на проспекте Свободном, предусмотрительно свернул в один из проходных дворов и, петляя мимо гаражных ракушек, выехал на параллельную улицу. Такой маневр ему пришлось сделать еще в двух подобных ситуациях, благо он хорошо знал город и мог без затруднений объезжать встречающиеся на пути любые заторы и преграды.
  Дом оказался панельной девятиэтажкой с семью подъездами, нужная квартира находилась на четвертом этаже в последнем подъезде. Кривцов пешком поднялся и позвонил в дверь. На звонок никто не ответил. Он нажал кнопку звонка еще два раза и только тогда услышал медленные шаркающие шаги. Старческий голос спросил традиционное: "Кто там?"
  - Милиция, откройте, пожалуйста! - попросил опер без особой надежды на то, что удастся переступить порог жилища.
  Как и следовало ожидать, за дверью воцарилась гробовая тишина.
  - Посмотрите удостоверение, - Кривцов приставил к глазку корочки. - Мне нужно поговорить с хозяином.
  Послышались шорохи и сопение, кто-то упорно не стремился открывать замок.
  - Дома никого нет, - ответил хрипловатый голос. - Впускать никого не велено.
  - Скажите, здесь проживает Мишин Георгий Васильевич?
  - Отродясь не бывало, - пробубнил человек за дверью.
  - И вы не знали гражданина Мишина? - уточнил Кривцов.
  - Нет, конечно.
  - Странно, но он недавно брал на прокат машину и указал этот адрес.
  - Ничего не знаю. Мало ли на свете Мишиных. Была дочь, Оксана, но она от нас уехала и два года глаз не показывает.
  - Оксана Мишина? - переспросил Кривцов.
  "Мишина, Мишина, - запрыгали слова в голове Кривцова. - Недавно слышал эту фамилию, да, вспомнил! Среди медицинских работников роддома такая фамилия мне встречалась".
  - Ну да.
  - Оксана прописана по этому адресу?
  - В том-то и дело! Прописана она и еще кто-то, а мне квартплату за всех плати, - с негодованием звучало из-за двери.
  - Прошу вас, откройте, я работник милиции, мне с вами необходимо поговорить именно о вашей дочери, - настойчиво говорил Кривцов.
   - То про Мишина, то про Оксану, - недовольно проворчали за дверью, но все-таки ее осторожно приоткрыли.
  Кривцов увидел старую женщину. Она сказала:
  - Проходите.
  После часовой беседы с хозяйкой, выяснилось, что Оксане двадцать шесть лет, где работает, мать не знает, она жила здесь, но два года назад объявила, что вышла замуж, с тех пор не появляется. Кто у нее муж, где они живут, не имеет представления. Ей самой необходимо, как можно скорее, ее найти и потребовать, чтобы платила за жилье, иначе скоро квартиру отберут: накопился крупный долг по квартплате. Кривцов попросил показать фотографию нерадивой дочери. Женщина достала старый ридикюль, вытащила пачку снимков, отобрала две карточки и протянула ему. Он спросил у хозяйки разрешения забрать одну, пообещав вернуть. Та согласилась, пожав плечами.
  "Та ли это Оксана Мишина, - размышлял Кривцов, возвращаясь в отделение, - или просто совпадение?" Обе фотографии были десятилетней давности, они не напоминали ему ни одного лица сотрудников роддома.
   В это время Мещерин поднимался на пятый этаж дома номер восемь на Светлогорской улице в поисках Гордеева.
   Он позвонил в квартиру и прислушался. Ему повезло, услышал приближающие шаркающие шаги, и старческий голос спросил дежурное: "Кто?" Он представился, но никто не собирался вступать с ним переговоры. Воцарилось гробовое молчание. Тщетно Мещерин звонил и просил открыть двери, хозяева не подавали никаких признаков жизни. Неизвестно, сколько времени ему пришлось бы еще потратить на уговоры осторожного жильца, как на площадке остановился лифт, из него вышла молодая девушка. В правой руке держала приготовленные ключи и направилась к двери, возле которой томился Мещерин. Сделав пару шагов, девушка в нерешительности остановилась и, спрятав ключи в карман брюк, вопросительно взглянув на оперативника, спросила:
  - Вы к кому?
  - В квартиру 231.
  - Кто вам нужен?
  - Гражданин Гордеев Вячеслав Николаевич.
  Девушка отрицательно покачала головой.
  - Он здесь не живет.
  - А где он?
  - Вы, по какому вопросу?
  - У меня к нему дело, - ответил Мещерин, показав удостоверение.
  - С каких пор милиция ищет встречи с умершими? - в голосе девушки слышалось негодование.
  - Значит, понадобился, - уклонился от ответа Мещерин. Разрешите войти и задать несколько вопросов. Есть серьезные причины.
  Девушка открыла дверь и, пропустив Кривцова, вошла следом. В коридоре было темновато, хозяйка включила свет, и он увидел стоящую возле стенки седую старую женщину. Она, прищурив подслеповатые глаза, спросила:
  - Кто это, Вера?
  - Не волнуйся, мама, по делу.
  Старуха пробубнила:
  - Давеча кто-то звонил в дверь, но я не открыла.
  - Правильно сделала, - похвалила дочь. - Иди, отдыхай. Проходите в комнату, - распахнув дверь, жестом руки пригласила Мещерина.
  - Садитесь, слушаю вас, - сказала она, когда он устроился на стуле возле стола.
  - Я пришел побеседовать с Гордеевым Вячеславом Николаевичем, - повторил Мещерин.
  - Умер в 2001 году.
  - Он проживал здесь?
  - Да, но два года назад погиб в автодорожной катастрофе.
  - Тогда получается, что его мобильным до сих пор пользуется неизвестный человек.
  Девушка нахмурила брови и сказала:
  - Незадолго до смерти он терял сотовый телефон.
  - Простите, кем вам приходится Гордеев?
  - Это мой старший брат.
  - Вы можете показать мне свидетельство о смерти?
  - Милиция такая недоверчивая? - усмехнулась девушка.
  - В наше время милиция верит только достоверным фактам, сами понимаете. Прошу извинить, но служба требует четкости.
  Хозяйка подошла к серванту, открыла дверку и извлекла из него дамскую сумку. Покопавшись в ней, вытащила серую бумагу и протянула Мещерину.
  - Смотрите.
  Он внимательно прочел, вернул документ и сказал:
  - Простите, что побеспокоил. Вышла неувязка.
  - Ничего.
  Она проводила его и захлопнула дверь. Мещерин сел в машину и поехал в отделение.
  
  Глава четырнадцатая
  Не менее загадочная смерть Аллы
  Телефон упорно звонил, я потянулась рукой к аппарату, схватила трубку, но она предательски выскользнула и с грохотом упала на пол. Пока я, проклиная все на свете, поднимала ее, за моей спиной шипело выплеснувшееся на плиту кофе. Пена, стремительно поднявшись, изливалась наружу. Убрав турку и выключив залитую черной жижей плиту, взглянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Сердце подсказало: такой поздний звонок не предвещает ничего хорошего.
  - Алло! - ответила я.
  - Анна, ты новость слыхала? Умерла Алла!
   Сообщение шокировало меня. По голосу узнала Веронику. Несколько секунд молчала, ошарашенная услышанным.
  - Что ты говоришь? Когда это случилось? - пересилив волнение, почти крикнула в трубку.
  - Сегодня, мы только что узнали. Все в трансе. Ее нашли в квартире мертвой. Отравилась газом, представляешь?
  - Кто? Алла? Отравилась газом? - я не знала, что говорить.
   Недавно разговаривала с ней по телефону, ужасное известие казалось мне ошибкой, страшное слово "умерла" по моему представлению не могло относиться к Алле.
  - Она в больнице?
  - Нет, "скорая" приехала, врач констатировал смерть. Вызвали милицию. Потом увезли в морг. Мы ходили к ней домой, разговаривали с соседкой. Она первая почувствовала, что тянет газом. Позвонила Алле в квартиру, никто не ответил, обеспокоилась и вызвала "скорую", - возбужденно и быстро говорила Вероника.
  - Ничего не понимаю, - только и могла я выдавить сквозь плотно сжатые губы. Неприятный холодок гулял по спине и уже распространился на шею, лицо, замораживая все мышцы и нервы. Было не по себе.
  - У меня до сих пор мурашки по коже, - продолжала Вероника. - Из-за чего она так сделала? Какие неразрешимые проблемы были у нее? Мы совсем недавно вместе проводили время на даче у Полины. Веселились, смеялись, шутили, все казались беззаботными и уверенными в себе людьми. И вот, на тебе: нет Полины, а теперь умерла Алла, просто кошмар! Правда говорят: беда одна не ходит!
  - Не зря в медицине в таких случаях говорят о парности случаев, - в тон ей сказала я.
  - Не поняла, - отозвалась Вероника.
  - Давно замечено, что если поступает пациент с каким-то заболеванием, то тут же появляется еще один человек точно с таким же диагнозом. Часто случается - умирает в больнице один, и тут же смерть обрушивается совершенно неожиданным образом на кого-то еще.
  - Никогда не слышала ничего подобного.
  - Зато я не только слышала, но встречалась с такими фактами в жизни. Особенно часто такое происходит на дежурствах в больнице.
  - Что делать, прямо не знаю, - убитым голосом сказала Вероника.
  - Я тоже.
  - Мне страшно, - пролепетала Вероника, - может, следующим покойником станет кто-то из нас?
  Наступило томительное молчание.
  В это время хлопнула входная дверь - вернулась Генриетта. Она заглянула ко мне в комнату и поприветствовала. Я кивнула и продолжила разговор с Вероникой. Тело Аллы находится в морге, когда будут похороны, она не знает, теперь все зависит от вскрытия. Она пообещала мне, что сообщит дополнительно, какого числа будет прощание. В удрученном состоянии положила телефонную трубку. Какой-то страшный рок преследует нашу компанию. С кухни донесся голос Генриетты, призывающий пить чай. За чайной церемонией Генриетта пустилась в пространные рассуждения о скоротечности и бренности жизни. Рассеянно ее слушала, мои мысли были далеки от текущего момента. Взгляд блуждал по стенам, столу, кухонным шкафам. В уме пыталась ответить на многие вопросы, возникшие со смертью Аллы. Вдруг глаза остановились на сумке Генриетты. Она поставила ее на подоконник, и из нее выглядывал тот же порнографический журнал. Я хорошо различила на обложке голые детские тела, открытые интимные места и прочие непристойности. Генриетта, проследив за моим взглядом, внезапно подскочила с невероятной резвостью, словно у нее никогда не болели суставы, и поспешно унесла кошелку в свою комнату. Больше она не вернулась. Я в одиночестве допила чай. Странная Генриетта! На старости лет увлекаться развратом! Нет, мир определенно сошел с ума.
   Легла в постель после часу ночи. В голове все перемешалось: дневник Полины, "проект" Уразова, Модест с сильными, красивыми мышцами, Роман со своим враньем, вскрытый комплект детского приданого в шифоньере Полины, известие о гибели Аллы, Генриетта с порнографическим журналом, Вадим, упрашивающий остаться ночевать. Долго не могла уснуть, намучившись, достала из столика снотворные таблетки и приняла сразу две. Проснулась с головной болью - давно заметила, что после снотворных сон не приносит бодрости.
   С утра помчалась к Вадиму, в морг. За выходные дни он в прямом смысле был завален трупами. Мертвые лежали на скамейках и прямо на полу, возле дверей прозекторских. Иные по стойке смирно, некоторые - раскинув в стороны руки, словно желая обняться с пришедшими близкими. Трупы были небрежно прикрыты серыми грязными простынями. Я мельком оглядела всех. Видеть умерших неприятно. Один раз в жизни, это было во время туристической поездки на остров мифов и легенд Сицилию, в Полермо, нас повели на экскурсию в музей мертвецов, находящийся в монастырских катакомбах капуцинов. Господи! До чего же додумались монахи, просто нет слов! В ХVI веке они изобрели способ мумификации умерших людей и перестали тела усопших предавать земле. В катакомбах монастыря, в длинных коридорах подземелья, выставляли мертвецов на обозрение, куда могли приходить родственники усопших. Скажу, что смотреть на человеческие скелеты не очень приятно, но у меня они отвращения и страха не вызывали, может быть, потому, что от них не исходил трупный запах, а сознание подсказывало, что люди жили очень давно, и в реальной жизни их останки должны восприниматься как музейный экспонат.
   Совсем другое дело - видеть свежие трупы, которыми был заполнен морг, понимать, что совсем недавно произошли трагедии - умерли чьи-то родственники, друзья, знакомые, отошли в мир иной. Мой мимолетный взгляд зафиксировал двух утопленников, лица несчастных были раздуты от длительного нахождения в воде; несколько, по-видимому, отравленных были мертвенно белого цвета, а возле рта и носа остались застывшие следы кровяных потеков. "Наверное, отравились технарем либо уксусной эссенцией", - автоматически подумала я, стараясь не задерживать глаза на покойниках. Бомжей и бичей можно было распознать по характерному виду. Сине-черные, отекшие лица, обросшие головы, грязная, рваная одежда. Трое человек - явно после автодорожной травмы, скончавшиеся от тяжелых, несовместимых с жизнью повреждений на месте катастрофы. На таких смотреть без боли невозможно. В углу на брезентовой подстилке лежали останки полуразвалившегося трупа. "Откуда его откопали? - пронеслось в голове. - Нашли где-нибудь. Работы у патологоанатомов по понедельникам невпроворот".
   Комната Вадима была закрыта, я заглянула в соседнюю. Он сидел за столом, курил и читал разложенные на столе бумаги.
  - Привет, - улыбнулся, увидев меня. - Проходи.
  - У вас сегодня столько трупов! - с сочувствием сказала я.
  - Нам это дело привычное. Сейчас немного легче стало.
  - В каком смысле?
  - Гораздо меньше, чем раньше.
  - Да я прошлась по коридору и ужаснулась!
  - Это нормально. Ты бы пришла к нам месяц назад, тут вообще пройти невозможно было.
  - Как же удалось разгрузиться? Умирать стали меньше?
  - Дело не в этом, - вздохнув, сказал Вадим. - Умирают в том же стремительном темпе, только сейчас морг перестали использовать как склад "бесхозных" покойников. Заведующий моргом несколько раз писал бумаги чиновникам о том, чтобы выделили средства на захоронение невостребованных тел, но дело с места не сдвигалось. Морг трещал по швам от перегрузки, а мертвецы каждый день прибывали и прибывали. К нам всех везут: и бомжей, и бичей, и жертв криминальных убийств. Условий для работы никаких. Помощи от властей тоже нет. Лопнуло у начальника терпение, он распорядился вывезти всех "ничейных" покойников на кладбище. На него сразу же прокуратура ополчилась. Теперь перед прокурорами ответ держит. Но, правда, власти сразу же среагировали: нашли деньги на захоронение. Мы освободили все холодильники и хоть немного вздохнули. Но это ненадолго. Умирает очень много людей. Наш морг строили 50 лет назад, помещения рассчитаны на пять, максимум шесть тысяч вскрытий в год. А мы выдаем до пятнадцати, понимаешь?
  - Кошмар! Везде свои проблемы. Вам просто необходимо по сегодняшним временам перенять способ мумификации трупов, который использовали монахи на Сицилии. Дешево и сердито. Висят себе покойнички, ничем не пахнут, никому не мешают.
  Вадим усмехнулся.
  - Слышал я, это ты про музей мертвецов?
  - Конечно.
  - Сейчас другие времена, другие нравы, хотя по количеству умерших мы не отстаем от тех веков, когда в мире свирепствовали пандемии. Хоронить не успеваем, очередь на вскрытия. С бездомными проблема: они не нужны никому. Что ты к нам зачастила?
   - Не говори, - покачала я головой. - Еще одна смерть, представляешь?
   - Кто?
   - Опять знакомая.
   - Молодая?
   - Да. Отравилась в квартире газом. Не понимаю, что на нее нашло? Совсем недавно мы разговаривали по телефону, была в полном порядке. Кстати, она находилась в одной компании с умершей Полиной, ты ее вскрывал, помнишь?
  Вадим продолжал невозмутимо курить.
   - С разрезами на руках, вскрытые вены, вспомни! - подсказала я.
  Вадим кивнул.
  - Помню. Что это за мор напал на вашу компанию? - с грустной улыбкой произнес анатом, выдохнув струю дыма.
  - Я хочу узнать подробности, когда прийти?
  - Как фамилия?
  Кузьмина.
  Сегодня много вскрытий, раньше двух не освобожусь. Так и приходи, быстро не получится.
  У меня занятия в группе до трех часов, подождешь? - спросила я.
  - Лады, писанины полно, буду здесь.
   На занятиях не могла сосредоточиться на учебном процессе. Студенты почувствовали мое настроение, сидели тихо, уткнув носы в конспекты и учебники. Задала тему и оставила заниматься самостоятельно, предупредив, что через полчаса приду, и буду спрашивать. Они молча повиновались.
   Я вышла из учебной комнаты и сразу же в коридоре встретила заведующую анатомическим музеем старейшего ассистента кафедры Нину Витальевну. Всю свою жизнь она отдала служению кафедре. Пятьдесят лет преподавала неразумным студентам анатомию человеческого тела, с закрытыми глазами на ощупь могла назвать любые косточки кистей и стоп, а их, как известно не один десяток. Выйдя на пенсию, продолжала каждый день появляться на кафедре в новом амплуа - заведующей анатомическим музеем - ревностным хранителем медицинских экспонатов. Сорок лет музеем руководил муж Нины Витальевны, после его смерти этот пост заняла она.
   Нина Витальевна взяла меня за руку и сказала:
  - Ваши студенты - молодцы, нашли уникальную находку. Такое встречается очень редко! Они будут над ней работать, и мы выставим экспонат в музей.
  Я сразу же поняла, о чем речь. На отработке пропущенного занятия, препарируя на трупе, моя группа обнаружила на плече вместо обычной трехглавой мышцы - пятиглавую. Такие находки действительно большая редкость, когда они появляются, о них много говорят, гордятся, извещают анатомический музей, пишут научные статьи в медицинские журналы.
  - Совершенно верно, они у меня старательные, - согласилась, порадовавшись в душе за своих подопечных. Не пропусти они того занятия, я бы не заставила их отрабатывать, а так - они теперь в почете. Хотела идти дальше, но Нина Витальевна не отпускала моей руки.
  - Вы знаете, я ухожу в отпуск, - доверительно сообщила она.
  - Прекрасно! Поздравляю!
  - Вам поручили на время отпуска исполнять мои обязанности.
   Новость удивила меня.
  - Впервые от вас слышу, - я пожала плечами. - Мне некогда, я занята диссертацией.
  Торчать летом в помещении со специфическим запахом формалина и банками с человеческими органами, эмбрионами, коллекциями костей и черепов совершенно не вдохновляло меня.
   - Лев Сергеевич вас вызовет и скажет, - поспешила заверить Нина Витальевна. - Я только от него. Он уже подписал приказ. Пойдемте, расскажу, за чем придется внимательно проследить.
  Она потянула меня за руку.
   - Во-первых, вы по плану проведете две экскурсии для абитуриентов, - говорила она по пути. - Это, конечно, хлопотное дело, но без него никак не обойтись. Молодым людям, решившим связать свою жизнь с медициной, нужно иметь элементарное представление о строении человеческого тела. Бывали такие случаи: поступит абитуриент в медицинский вуз, придет на первое занятие, а как только увидит труп, моментально убегает. Поверьте, никогда не ухожу в летнее время в отпуск, в этот период занимаюсь текущей работой с препаратами. С ними много хлопот, а в учебном году нет на этот процесс времени. Но в нашей семье произошло событие: родился правнук, а внучке надо обязательно выйти на службу - жизнь заставляет. Работает на хорошей должности, там ждать никто не будет. Сами понимаете, малыша без присмотра не оставишь. Нянек нанимать - не имеем возможности, зарплата не позволяет. Мы решили сидеть с малышом по очереди: два месяца я, потом возьмет отпуск дочь, следующей нянькой станет ее муж. В общем, дедушкам, бабушкам и прабабушкам некогда отдыхать, жизнь продолжается.
  Мои мысли были далеки от забот Нины Витальевны, но я не прерывала ее. Решение заведующего кафедрой придется выполнять. Как только мы переступили порог музея, в нос ударил запах хлорамина. Я поморщилась.
   - У нас очень хорошая вентиляция, - поспешно сказала Нина Витальевна.
  В прикрепленных к стенам прозрачных шкафах во весь рост находились мастерски отпрепарированные человеческие трупы. Кожа и подкожная клетчатка отсутствовали, все мышцы, сухожилия, связки, вены, артерии, лимфатические узлы и протоки, эндокринные железы и нервы представлены для обозрения.
   На другом трупе, в открытой грудной клетке и брюшной полости лежали внутренние органы человека. На столах и стеллажах в стеклянных банках разного размера в формалине покоились человеческие эмбрионы, головной и спинной мозг, почки, легкие, селезенки, сердца; в других хранились научные "находки": двухкамерные желудки, огромная печень, недоразвитые легкие, двойные ушные раковины, глаза с двумя зрачками, забальзамированный пищеварительный тракт без желудка; на полках выстроились черепа людей разных возрастов.
  - Откуда к вам поступают мертвецы и человеческие органы? - поинтересовалась я, исключительно ради того, чтобы отогнать тяжелые мысли о неожиданной смерти Аллы.
  - Из нескольких источников, - охотно поделилась Нина Витальевна. - Представьте, есть такие люди, которые при жизни завещают себя для посмертного изучения студентам-медикам. Чаще это одинокие граждане, умершие в стенах домов-интернатов. Иногда тела отправляют из городского морга, в тех случаях, когда некому хоронить покойника. Оттуда же поступают и необычные внутренние органы, обнаруженные при вскрытиях.
  - У вас богатая коллекция человеческих эмбрионов! На них можно проследить поэтапное развитие человеческого организма, - сказала я, рассматривая выставленные на столе экспонаты. - Как они попали сюда?
  - По-разному, - скромно сказала Нина Витальевна. - Проблема эволюции человека очень волновала моего покойного мужа. Он всегда удивлялся, как из двух микроскопических клеток появляется на свет человек. На научных и практических конференциях городских патологоанатомов обратился с просьбой направлять на кафедру эмбрионы, найденные при вскрытии. Итог его многолетней работы - перед вами. Эта коллекция - неоценимый учебный материал для студентов.
  - Черепа не с театра военных действий собирали? - не останавливалась я.
  - Это гораздо проще. У нас черепа "бесхозных" трупов. Пусть они служат науке. Бывает, при строительствах новых зданий откапывают древние захоронения.
  - Понятно.
  Она привела меня в темнушку без окна, где у стен стояли большие металлические ванны, прикрытые во всю длину крышками. Отодвинув с одной ванны доску, Нина Витальевна сказала:
  - Моя особая просьба: пожалуйста, проследите, чтобы этому трупу лаборанты во время и по инструкции провели необходимую обработку. С ним предстоит много работы, его будут препарировать, а после выставят как учебный экспонат. Методика приготовления раствора под стеклом в кабинете.
  - Хорошо, обязательно прослежу, - заверила щепетильную хозяйку музея.
   Я взглянула на часы: учебное время подходило к концу.
   - Мне пора, ждет группа, до свидания.
   - Идите, милая! - проводила до выхода Нина Витальевна.
   Отпустив студентов точно по расписанию, сразу же поспешила к Вадиму. Перед глазами стояло улыбающееся лицо хохотушки Аллы, в ушах звучал ее звонкий голос. Мне трудно было представить Аллу мертвой, я отгоняла тяжелые мысли. В коридоре морга сидели люди, ожидая документы. Лаборантка выходила и отдавала пришедшим справки о смерти. Некоторые забирали заключения и, не читая, поспешно уходили. Другие, наоборот, пристально всматривались в написанное и, шевеля губами, про себя разбирали слова, пытаясь осмыслить написанное.
   - Доктор, скажите, - обратилась одна дама к регистратору, приняв ее за врача, - почему здесь написано: "Причина смерти не установлена"? Мне в суд надо.
  Медик взяла справку и, пробежав глазами, ответила:
   - В этом случае нужны дополнительные исследования, когда будут готовы, делают окончательный вывод.
  - А как нам быть?
   - Вам надо хоронить, так? Хороните, через месяц придете к нам со справкой, мы напишем диагноз.
   Я протиснулась между толпившимися людьми в кабинет. Вадим сидел за столом, и что-то разглядывал в микроскоп. Увидев меня, пригласил сесть, отодвинул прибор на край стола, включил чайник и вытащил из стола банку растворимого кофе.
   - Падай, где стоишь, будем пить кофе, - сказал, направившись к раковине.
  Он долго и тщательно мыл руки, а я вспомнила, что с утра ничего не ела, и что в сумке у меня лежат бутерброды с сыром и колбасой. Выложив пакет с провиантом на стол, помыла руки и, воспользовавшись приглашением, устроилась на свободном стуле.
   - Ешь сэндвичи, - развернув пакет, предложила я.
  - Давай! - согласился Вадим.
   - Ну, Анна, с тобой не соскучишься, - произнес Вадим, жуя и одновременно разливая по чашкам кипяток.
  - Что опять?
  - Да то, что у Кузьминой нет отравления газом.
   Кофе был горячим, я долго дула на него, боясь обжечься. Сообщение Вадима прозвучало, как гром среди ясного неба. Я отодвинула кофе и выжидающе смотрела на него. Вадим неторопливо дожевал и, проглотив еду, сказал:
  - Мне, наверное, "везет" на такие вскрытия, или ты великая грешница, - пошутил он. - Меня милиция не любит. У них, по предварительным данным, идет одна установка, а я выдаю что-то необыкновенное. Так было в прошлом случае, когда выставил причину смерти - перелом шейных позвонков и отверг самоубийство. Оперативнику мое заключение явно не понравилось.
  - Это такой, весь серенький, невзрачный, волосы "ежиком"? - уточнила я, вспомнив образ мента, допрашивавшего меня.
  - Он самый!
  - Конечно. Над таким заключением надо думать, им, наверное, не очень-то хочется мозги напрягать, оттого и не нравится.
  - Пусть думает. Мой хлеб - вскрывать трупы и выдавать заключения о смерти. Он упрямый и с амбициями. Но что я могу поделать, когда вскрытие диктует диагноз? Сегодня повторилась подобная ситуация. В материалах дела написано, что умершую обнаружили в квартире, заполненной газом. Предварительная версия - отравление бытовым газом. Самоубийство. Но вскрытие показало, что смерть насильственная. Девушка была сначала задушена, причем не с помощью веревки или чулка, которые оставляют после себя характерную странгуляционную борозду, нет! Она была удушена подушкой, а после того, как умерла, убийца включил газ, надеясь, что все примут смерть за самоубийство.
   - Не может быть, - прошептала я. - Это точно?
   - Я не имею права ошибаться. Говорю тебе со всей ответственностью. У меня есть веские доказательства.
  - Расскажи, как ты это установил?
  - Во-первых, в ее крови отсутствует метгемоглобин, этот факт подтвержден лабораторным анализом. Он образуется в крови людей, отравившихся угарным и прочим газом. Да, ночная сорочка умершей пропахла газом, он до сих пор чувствуется в ткани одежды и в ее волосах, но коль в крови нет следов смертельного яда, значит, следует искать другую причину смерти. Напрашивается еще один вопрос: почему так произошло - квартира наполнена газом, а в крови пострадавшей его нет? Ответ: она не вдыхала газ по простой причине - была предварительно удушена. Чем? Я предположил, что подушкой. Это один из эффективных методов насильственной смерти, когда не остается следов на теле потерпевшей. Я нашел тому доказательства: - на вскрытии у нее искусаны губы и язык, сломана спинка носа и хрящи трахеи. Кто-то с достаточной силой давил на лицо. Оперативник мне не поверил, сказал, что мертвую нашли сидящей за столом в кухне. Тогда я настоял, чтобы съездили в ее квартиру повторно и привезли на исследование все подушки. На ткани одной из них, как и предполагал, обнаружил следы: она пропиталась слюной и кровью потерпевшей.
   Я с содроганием слушала Вадима.
  - Но это ужасно! Почему следователи на месте не додумались до этого?
   Моему возмущению не было предела.
   - На место происшествия выезжал молодой сотрудник. Он второй год работает, опыта маловато. Но это ничего не меняет. Вскрытие все ставит на свои места, - усмехнулся Вадим.
   - А если бы такой же молодой и неопытный проводил вскрытие, что тогда?
   - Раз не обнаружен метгемоглобин, стали бы искать другую причину.
   - Если бы "мент" сразу предположил, что имеет дело с насильственной смертью, - обрушила я свой гнев на недотепу оперативника, некачественно проводившего первичный осмотр места происшествия, - может, тогда бы он искал улики злоумышленника по горячим следам и нашел больше, а так - одна подушка, да и то - на следующий день. Что она скажет об убийце? Каким образом он проник в квартиру? Через дверь или открытый балкон?
  - Я смотрю, тебе впору переходить на работу в милицию, - пошутил Вадим. - Хорошо разбираешься в следственном процессе.
  - У меня подруга погибла, мне надо знать причину, не язви.
   - Шучу, не обижайся. Ты права. Сразу, конечно, можно больше узнать, если поставить перед собой нужные вопросы. Не сообразил молодой специалист, бывает. Отчаиваться не стоит. Рядом всегда есть более опытные, они помогут, подскажут. Самое главное, преступнику не удалось сбить следствие с толку и навязать свою версию. Мы знаем истинную причину смерти.
   - Господи, да кто же он? Такой расчетливый, хладнокровный и хитрый?
  - Кто бы ни был, найдут, - уверенно сказал Вадим.
   Домой вернулась в расстроенных чувствах. Генриетта с порога сообщила, что мне пришло письмо из банка. Я молча взяла конверт и ушла в свою комнату. Не хотела его вскрывать, так как понимала, что нужно от меня банкирам. Быстро они узнали о смерти Полины!
   Как и предполагала, банк за подписью главного бухгалтера уведомил меня о том, что в связи со смертью Захаровой Полины, взявшей кредит, я, как одна из ее поручителей, должна, согласно условиям, возвратить выданные деньги путем ежемесячных выплат. Меня вежливо предупредили, что в случае уклонения от возмещения долга банк вынужден подать исковое заявление в суд.
   Я швырнула послание на стол. Надо что-то делать. Что? Ну, хотя бы позвонить Роману и поговорить с ним. Набрала его номер телефона и долго держала трубку, надеясь, что он ответит. Напрасно, телефон не отвечал. Так, хорошо, тогда продолжим чтение дневника Полины. Я достала из стола тетрадь и нашла нужную страницу.
  
  Глава пятнадцатая
  Любовники Полины
  "Мы стали встречаться с Модестом, - было написано в откровениях Полины. - Он звонил мне и назначал встречи. Однажды вечером, когда Модест подвез меня к дому после совместного посещения концерта, с удивлением увидела в окне квартиры свет. Мой провожатый хотел подняться и продолжить общение в моем бунгало, но я под предлогом усталости отклонила его порыв. Мало ли кто находится в квартире? Если Роман воспылал ко мне прежними чувствами, то тут недалеко до скандала. Слава Богу, мой провожатый не настаивал. Попрощавшись с ним, с замиранием сердца поднялась на этаж, вошла в квартиру и была приятно поражена: в комнате на диване сидел мой сын Владислав, рядом с ним находилась прелестная молодая девушка. Взглянув на сына, обомлела: он как две капли воды стал похожим на Романа! Мы не виделись больше года, я отметила, что за это время он изменился к лучшему: возмужал, повзрослел, все мальчишеское исчезло. Девушка была высокой блондинкой с длинными, ниспадающими по плечам волосами, безупречно стройными ногами и большими карими глазами. Сначала мне показалось, что она без юбки, но, присмотревшись, увидела, что на ней все-таки есть невероятно маленького размера, плотно облегающая набедренная повязка, под цвет загара кожи, отчего и создавалось такое ощущение. Мы обнялись с Владиком. Он, смущаясь, представил девушку:
   - Мама, знакомься, это Таня. Моя жена. Мы неделю назад сочетались законным браком, сейчас в свадебном путешествии.
   Таня улыбнулась милой, ослепительной улыбкой.
  - Поздравляю, но почему вы заранее не предупредили?
   - Мы хотели сделать сюрприз. К чему лишние хлопоты?
   Я расцеловала новоиспеченную супружескую чету, пожелала счастливой совместной жизни. Время было позднее, мы быстро накрыли стол, и выпили по бокалу шампанского. Я решила переночевать у Анны, тут же встала и, пожелав новобрачным спокойной ночи, поспешила уйти. Владик стал возражать и удерживать меня, но я не поддалась уговорам и ушла, пообещав, что вернусь утром.
  Каково было мое удивление, когда, выйдя из подъезда, увидела своего провожатого, сидевшего в машине. Он вышел навстречу, словно знал наверняка, что вернусь и, улыбаясь, спросил:
   - Куда же вы направились, на ночь глядя?
  - А вы, почему не уехали? - в свою очередь поинтересовалась я.
  - Я хотел увидеть, как погаснет свет в вашем окне и только тогда со спокойной душой отправиться домой.
  - Польщена вашим вниманием, - ответила, вытаскивая из кармана мобильный телефон.
   Дозвониться до Анны было невозможно. Вздохнув с сожалением, опустила аппарат в карман жакета.
  - Не дозвонились? - спросил Модест.
  - К сожалению, нет связи, хотела поехать на ночлег к подруге. У меня неожиданно приехали гости - сын с женой, завтра они уезжают в свадебное путешествие.
  - В таком случае - я к вашим услугам, - он распахнул дверку, приглашая сесть.
   Не могу без волнения писать эти строки. Модест словно загипнотизировал меня своим обаянием, я во все глаза смотрела на него, слушала и про себя думала о том, почему некоторым прозаическим особам так везет на мужиков. В самом деле, в моем представлении Анна - весьма заурядная личность, что он нашел в ней? Я боялась смотреть на его лицо, губы, представляла себе, как он целуется с ней, как ласкает. Мне становилось страшно, в груди замирало и останавливалось сердце, когда на мгновение представляла, что он будет близок со мной. Поглощенная такими мыслями, с удивлением увидела, что мы остановились возле высоких металлических ворот, за которыми вырисовывались, освещенные электрическими фонарями, этажи красивого особняка.
  - Куда мы приехали?
  - Ко мне, - просто ответил он. - Где же вам ночевать?
  - Мне надо в гостиницу, - возразила я.
  В этот момент ворота, словно по мановению волшебной палочки, распахнулись, и мы въехали на территорию сказочного дворца. Перед моим взором представился удивительный ландшафт. В середине зеленой лужайки, обрамленный невысоким каменным бордюром, в свете луны блистала голубоватая водная гладь просторного бассейна. Вокруг под тентами стояли белые столики, широкие скамейки и шезлонги. От бассейна вглубь радиально отходили покрытые брусчаткой дорожки. Особое очарование придавали стоящие вокруг него светильники, излучающие разные цвета: синий, желтый, красный, фиолетовый. Свет падал в бассейн, и от этого вода переливалась всеми цветами радуги, создавая сказочную картину. Вдали, возле кирпичной ограды просматривались аккуратно постриженные кусты декоративных растений. На газонах цвели розы, настурции, флоксы, астры. Весь сад был освещен фонарями, они виднелись даже на самых дальних дорожках. На последнем плане вырисовывались очертания высоких деревьев.
   Двухэтажный особняк выглядел стильно и привлекательно. Мы подъехали к мраморной лестнице. Нас ожидал человек, одетый в строгий темно-синий костюм. Рядом с ним стоял лабрадор черной масти. Мужчина моментально приблизился к машине, открыл дверку и в почтительном поклоне приветствовал Модеста. Собака, радостно повизгивая и виляя хвостом, подошла к хозяину, заглядывая ему в глаза. Закрывая дверку, мужчина сказал:
  - Мы вас заждались. В гостиной накрыт стол.
  Модест погладил пса, молча кивнул, обошел машину, открыл дверку и подал мне руку.
   ""Мама, моя!"" - чуть было не вырвалось у меня, когда я оказалась внутри особняка. Какой шикарный дом! Я была сражена. Ничего подобного прежде не видела. Мне хватило разума не задавать хозяину дурацких вопросов и принимать все без излишнего восторга. Из просторной, увешанной зеркалами гардеробной, мы прошли в ярко освещенную гостиную. Посредине лежал большой, мягких тонов персидский ковер ручной работы с геометрическим орнаментом. На стенах висели гобелены с пасторальными сюжетами. Вся мебель была под старину: отделанные кожей диваны с широкими подлокотниками, кресла и стулья с изогнутыми ножками и высокими спинками из красного дерева. На каминной полке стояли сверкающие канделябры, на двух низких столиках, расположенных рядом с диванами, в вазах красовались букеты цветов. Справа от гостиной была столовая, я увидела край обеденного стола, накрытого белоснежной скатертью с придвинутыми стульями. Внутри меня все трепетало в предвкушении чего-то необычного и нового. Сердце замирало в предчувствии головокружительных ощущений. В голове промелькнуло несколько обрывчатых мыслей: ""Любовник Анны богатый человек! Зачем я поехала с ним? Что мне делать?""
  Дальше события развивались легко и непринуждённо. Модест взял меня под руку и повел по ступенькам лестницы. На ходу завораживающим голосом говорил:
  - Полиночка, расслабьтесь, не держите себя так скованно, обещаю вам прекрасный вечер. Сейчас поужинаем, позже послушаем музыку. Вам нравится такой план?
   Согласно кивнула, одарив его улыбкой. Правда, я соскучилась о таком заботливом отношении к себе, мои прежние поклонники были скупы на обходительное обращение. В прелюдии любовных утех они, как, сговорившись, использовали несколько торопливых объятий и поверхностных поцелуев, после чего переходили в решительные, наступательные действия. Я понимала, что за всей интеллигентностью и утонченностью манер Модеста стоит тот же самый финал - постель, но меня интриговала и возбуждала его сдержанность в достижении цели. Чувствовала, как во мне возгораются призывы проснувшихся желаний, что стоит только ему дотронуться до меня рукой, как тут же перестану контролировать свое поведение. ""Анна, прости! - носились в моей голове шальные, неведомо откуда взявшиеся мысли. - Я не собираюсь отнимать у тебя Модеста, мне просто любопытно"".
  
  Дочитав дневник до этого места, я прервала занятие. Пальцы рук дрожали, стало трудно дышать, волнение охватило мою душу. Нет, Полина совсем сошла с ума! Как можно так поступать? Сесть в машину к близкому знакомому подруги, приехать к нему в дом в "предчувствии новых ощущений"! В ней уже возгорелись призывы проснувшихся желаний! Видите ли, ей "просто любопытно"! Да она настоящая с...терва! Нет, Полина не позволит себе переступить порог нашей дружбы! Она побудет у Модеста в гостях, переночует в отдельной комнате, а утром он отвезёт ее домой. Я встревожилась напрасно. Сердце, не бейся в бешеном темпе, успокойтесь гормоны, адреналин, не кипи в крови, от тебя щеки пылают жаром, а дыхание участилось, как у борзой на охоте.
  Я уговаривала себя не нервничать. Полина для меня - почти родной человек, а близкие люди не предают своих. Старалась успокоиться, но внутренний голос твердил свое: "Читай, читай! Ты еще больше узнаешь!" Мне захотелось зашвырнуть тетрадь в угол и больше ее не видеть. Странно, почему Модест никогда не приглашал меня к себе? Я не знала, что у него такой роскошный дом! Известно ли об этом Генриетте? Наверняка нет, иначе она обязательно прожужжала бы мне уши.
   Откровения подруги придется дочитать. Надо узнать, с кем и в каких отношениях она была, от кого носила ребенка. Добыть информацию можно только из этих записей. С Модестом она в итоге не осталась, это точно, но как у них все происходило? У нее есть Роман, появился Уразов, как она будет со всеми себя вести? Мне надо быть готовой к любым открытиям, принимать их с трезвым умом и холодным сердцем. Дрожащими от волнения пальцами открыла следующую страницу.
  "Модест, Модест! Сегодня я шепчу это имя с восторгом и любовью. Модест - Бог любви, а Богам поклоняются! Эта ночь остается самым ярким и неповторимым впечатлением в моей жизни. Прости меня, Анна! Кстати, тебя он назвал холодной феминисткой, и я понимаю, что ты для него совершенно не подходишь. Устоять перед Богом невозможно. Я прикоснулась к вашей тайне, теперь нас трое. Он великолепен! Как приятно ощущать телом сокращения его упругих и сильных мышц! Не заметила, как наступило утро. Возвращаться в свою убогую квартирку мне не хотелось. Там обычный, серый мир, закопченный дымом повседневных дрязг и склок. Здесь - царство любви, благополучия и умиротворения. На втором этаже было три спальни с балконами, ванными комнатами и кондиционерами. Дом мне показался комфортабельным кораблем, где есть все, о чем можно мечтать. Странно, я не видела никого, кроме мужчины, что встретил нас возле крыльца. Но кто-то же следит за порядком, готовит еду, убирает постели, стирает и гладит ему одежду! Чем занимается Модест, отчего так богат?
   Уезжать не хотелось, но меня ждал сын, и в десять утра я, как Золушка после бала, оказалась в своем затрапезном жилище. Мои молодожены завтракали, я присоединилась к ним. Они шутили, часто переглядывались, Таня немного смущалась, Владик суетился на кухне, наливал чай и раскладывал по тарелкам салат, приготовленный молодой женой.
   - Мама, ешь, объеденье! - нахваливал сын кулинарные способности супруги.
   Салат был выше всех похвал, я с удовольствием съела, выпила две чашки свежего чая, который мастерски заварил сын, и почувствовала, что очень хочу спать.
  - Во сколько самолет?
  - Через полчаса подойдет такси, - посмотрев на часы, ответил сын.
   Я подумала, что по всем правилам молодоженам нужно дать в качестве подарка деньги. Открыв сервант, посмотрела портмоне, в нем хранился скудный бюджет, которым пользовалась на повседневные расходы. Увы, он был очень скромен. Что же делать? Без подарка отпускать молодых невозможно! Я вспомнила о долларах, оставленных Уразовым. Где они? Да вот, лежат в ящике письменного стола. Рука без промедления взяла баксы.
  - Ребята! Вот вам от меня деньги на свадебное путешествие, - я протянула пачку.
   Владик, увидев "зеленые", воскликнул:
   - Ух, ты, баксы! Ты, мать, состоятельный человек! Это тебе за твои книжки столько денег отваливают?
   - Бери, бери, не рассуждай.
  Сын расцеловал меня и передал подарок Тане.
   В дверь раздался звонок. Звонил водитель такси. Мои молодожены засуетились, я сказала:
  - Надо присесть на дорожку, не спешите.
   Прощание закончилось, мы расцеловались, ребята обещали звонить. Я вышла на балкон, помахав им на прощанье.
   Модест обещал вечером позвонить, меня вдохновляла новая встреча, решила, что нужно к ней приготовиться. Приняла ванну, хорошо поспала, затем привела себя в порядок и стала ожидать заветного звонка. К каждому телефонному сигналу взлетала, словно встревоженная птица. Заниматься творчеством не могла, слишком сильны впечатления остались после бурной ночи любви. Пусть страсти улягутся. После шестнадцати часов зазвонил телефон, подумала, что это Модест, схватила трубку.
  Узнала голос Уразова, он звучал вкрадчиво и настойчиво:
   - Полина, вы подумали над моим предложением?
   Я возмутилась и ответила:
   - Давно сказала, что не согласна. То, что вы предлагаете - абсурд. Придите и заберите деньги!
   Выпалила фразу и осеклась, с ужасом подумав о том, что аванс Уразова уехал в свадебное путешествие с Владиком.
   - Полина, не торопитесь, подумайте хорошенько! Моя жена в тяжелом состоянии, мне очень ее жаль. Помните: если бы вы в тот день не опоздали, несчастья в нашей семье не произошло.
   - Вы позвонили не вовремя, не могу сейчас разговаривать, - сказала более мягко и дипломатично: денег Уразова нет, теперь я его должница, надо вести себя не так вызывающе.
  - Прошу прощения, понимаю, позвоню позже. Может, увидимся?
   "Придется", - подумала я. Дома не хотелось встречаться с Уразовым. Надо что-то немедленно решить с деньгами. Найти, вернуть и навсегда закрыть эту тему.
   - Можно, - согласилась со вздохом.
   - Позвоню, до свидания.
  Разговор закончился, я положила трубку и задумалась. Надо срочно достать деньги. Может, заложить одежду? Открыла шифоньер и стала рассматривать гардероб. Из дорогих вещей две шубы, два норковых берета, кожаный костюм, за остальные тряпки много не дадут, есть украшения, но все равно нужной суммы не собрать. Если сдать меха, потом придется снова думать, где раздобыть деньги, чтобы с большими процентами выкупить вещи, не оставаться же мне голой! Где же взять денег? Есть банки, там выдают кредит. Но ведь его тоже надо возвращать. Заколдованный круг. Источник моих доходов - издательство, но тогда надо написать что-то стоящее, на это требуется время. А мне нужно, как можно скорее, отдать долг Уразову, только в таком случае могу послать его со своим проектом ко всем чертям. Я ломала голову, каким образом выкрутиться из долговой ямы, в какую меня посадил Уразов.
   Размышления прервал резкий звонок в дверь. Я удивилась, потому что никого не ждала. Прильнув к глазку, увидела на лестнице Романа. Встречаться с ним не хотелось. Мы давно все обговорили. Между нами единственное общее - сын Владик, но он уже самостоятельный человек, о чем можно толковать? Хотела молча отойти и не подавать признаков жизни, но ведь Роман обязательно позвонит в квартиру тетки, а она знает, что я дома. Я распахнула дверь. Он вошел и сразу бросился обниматься. Я выскользнула из его объятий, почувствовав запах алкоголя. Все понятно! Когда Роман подшофе, появляется с повинной, кается, начинается нудный процесс выяснения отношений.
   - Полина, пришел, потому что не могу без тебя!
   - Слушай! Не надо, оставь это! Сегодня у меня нет времени выслушивать твои излияния.
  Как некстати он пришел! Я была внутренне напряжена, ожидая звонка от Модеста. Надо поскорее его выпроводить.
  - Полина! Мы прожили с тобой несколько лет, у нас есть сын, мы не можем быть равнодушными друг к другу.
  - Кончай трепаться! Я это слышала миллион раз. Меня не трогают подобные разговоры. Когда Владька был маленький, и мне нужна была твоя помощь, ты почему-то исчез и несколько лет пропадал неизвестно где. Потом ты с периодичностью раз в два года появлялся, просил прощения, я прощала, и все повторялось вновь. Больше не могу так. Ты не даешь мне спокойно жить.
  - С кем жить? - в голосе Романа послышались грозные нотки, они не предвещали ничего хорошего. Он всегда был несдержан, особенно в минуты ревности. Но это не остановило меня.
  - Ты можешь мне запрещать жить так, как того хочу я? - рассмеялась ему в лицо.
  - Хочу, чтобы у нас все восстановилось. Видел тебя дважды в обществе мужчины, каждый раз едва сдержался, чтобы не свернуть ему шею.
  - Заткнись! Мне надоело слушать, уходи!
   Меня разрывало от злости. Роман испортил настроение. Еще угрожает! Интересно, с кем видел меня - с Андроном или с Модестом?
   Зазвонил телефон. Не успела взять трубку, опередил Роман.
  - Алло! Полины нет дома. Кто? Это муж, а вы кто?
   Подскочила к нему разъяренной тигрицей и стала вырывать трубку. Он крепко держал ее в руке, другой обхватил меня и притянул к себе. В его железных объятиях у меня перехватило дыхание.
   - Пусти меня, - прошептала, пытаясь изо всех сил освободиться из замкнутого кольца. - Дай трубку! Ты не имеешь права!
  Он положил ее, второй рукой еще крепче прижал меня к себе.
   - Кто звонил? Отвечай!
  - Не твое дело!
  - Мое, ошибаешься!
  Он легко приподнял меня и бросил на кровать. Навалившись всем телом, пытался целовать, я изо всех сил сопротивлялась.
   Не знаю, чем бы закончилась борьба, и кто бы победил, но в этот момент раздался звонок в дверь, послышался голос тетки:
   - Полина, открой!
   Роман не подумал встать, он замер, прижав меня, как лепешку своим весом. Я поняла, что он хочет переждать, когда тетка уйдёт, в мои же планы такой поворот событий не входил, но ни оттолкнуть, ни сбросить его на пол я была не в силах. Крикнула во весь голос:
  - Сейчас, сейчас!
   Роман нехотя поднялся, я бодро подскочила и бросилась открывать дверь, благодаря в душе господа Бога за то, что послал в эту минуту тетушку. Наверное, у меня был взъерошенный вид, она с волнением спросила:
   - Ты здорова?
  - Вполне! - ответила, поправляя волосы и одергивая юбку.
  - Мне утром ты показалась уставшей, я беспокоюсь, пришла узнать, может, нужна помощь?
  -Да нет, что ты! Все хорошо! Проходи!
  - О, у тебя Роман! Здравствуй, Рома! Давно тебя не видела.
   Роман ответил холодным, безразличным кивком. Он сидел в кресле и угрюмо молчал.
   - Полиночка, у тебя были гости? Я слышала молодые голоса и смех, - посмотрев на меня, спросила тетушка.
   - Да! У меня был сын с женой, - ответила, взглянув на Романа. - Они недавно поженились и поехали в свадебное путешествие.
  На скулах Романа задвигались желваки, он нахмурился и крепко вцепился в подлокотники кресла. Явно, известие задело его самолюбие. Как же! Сын приехал с женой, был здесь, а о нём никто не вспомнил! Ничего, дорогой, переживешь, не стоит так нервничать.
  - И как он выглядит? - не унималась тетка.
  - Прекрасно! - воодушевилась я. - Взрослый, самостоятельный мужчина.
  - Давно его не видела, - вздохнула она с сожалением - На кого похож?
  - На меня, - с гордостью выпалила я.
  - Надо же! Как дети меняются! Маленький он больше на Романа походил.
   Пожав плечами и, скривив губы, ответила:
  - Никогда этого не замечала.
  - А ты, Роман, что молчишь? Небось, тоже был рад увидеться с сыном?
  - Меня проигнорировали, - ядовито процедил сквозь губы, со злостью сверкнув глазами обиженный отец.
  Тетушка, уловив в голосе угрожающие нотки, вскинула на него удивленный взгляд и воскликнула:
  - Так ты не видел сына?
  Воцарилось гнетущее молчание. Я не собиралась делать комментарии, мне они оба надоели, и думала только о том, как бы поскорее выпроводить нежеланных гостей. Между прочим, молчанка - самый лучший способ дать понять гостям, что им пора убираться. Пауза затянулась. Как и следовало ожидать, тетушка встала и, с трудом разогнув поясницу, сказала:
   - Засиделась у вас, пора домой.
  Я тут же пошла проводить ее до двери. "Наедине с Романом будет рискованно, неизвестно, что он выкинет", - с опасением подумала, возвращаясь в комнату. Но он сидел, как ни в чем не бывало, с лица исчезла тень недовольства и агрессии. Похоже, что он что-то задумал. Я внутренне насторожилась, зная переменчивость и непредсказуемость его характера.
  - Ты что собираешься делать? - спросила, увидев, что он снимает носки.
  - Хочешь ты этого или нет, но я остаюсь жить в этой квартире. Не бойся, днем буду на работе, а ночью в другой комнате. Мешать тебе не буду.
  - Зачем ты мне нужен? Ты что, в контрах со своей подругой?
  Роман пожал плечами и нехотя процедил:
  - Она уехала на Канары.
  - Прекрасно! У тебя появилась возможность завести любовницу. Ты обижен на нее, что она не взяла тебя с собой?
  - Пусть катится, мне все равно. Но в дом приехала теща, а я ее не переношу. И вообще, решил больше к ней не возвращаться. Подберу жилье, а пока поживу у тебя.
  - Я тебе что - запасной аэродром или перевалочная база?
  - Ну, ты же не посмеешь выгнать на улицу отца твоего сына? Неужели в твоем сердце не осталось и капли доброты?
  - Знаю, как "поживешь". У меня своя жизнь, ты в ней теперь ничего не значишь. Понимаешь?
   - Полина, повторяю, мешать не буду. Мне ничего не надо, только кровать, чтобы выспаться.
  Он говорил, а сам разделся до трусов, забрал одежду и ушел в другую комнату".
  
  На этой странице запись закончилась. Я подытожила прочитанное. Значит, для Модеста я холодная, бесчувственная феминистка! По заключению Полины он мне совершенно не подходит! Я горько улыбнулась. Пусть будет так, спорить нет надобности. Остается только удивляться и радоваться, что Полине подходили любые типы мужчин, но завидовать этому не буду. Модеста с сегодняшнего дня окончательно вычеркиваю из своей жизни. Для меня он теперь ноль.
  Ревнивец Роман жил в одной квартире с Полиной, не скрывал желаний восстановить с ней близкие отношения. Она этому противилась. У нее был в это время респектабельный Модест, а он в сравнении с Романом, как слон и Моська. Нет, надо срочно найти Романа и получить от него ответы на многие вопросы. Я набрала его номер телефона, но он опять не ответил. Где же он пропадает?
  
  Глава шестнадцатая
  Я призываю на помощь Юру
  Утро следующего дня решила начать с приготовления нормального завтрака. Сегодня не надо спешить в академию, можно спокойно по-человечески поесть и заодно прослушать новости государственного и местного масштаба. По тишине в квартире я поняла, что Генриетты нет дома.
   Итак, пора пофантазировать насчет утренней трапезы. Когда я была на экскурсии в Египте, в отеле, где мы проживали, на завтрак чаще всего подавали обжаренный в масле фасоль с томатами, петрушкой и луком. В придачу тонкий кусочек черного хлеба с сыром. Съедала все, но до обеда не выдерживала и подкрепляла организм фруктами.
   Во Франции во время туристической поездки мне довелось познакомиться с французскими завтраками, они были довольно скромными: черный кофе без сахара, миниатюрных размеров булочка с сыром, либо с маслом или джемом, одно вареное яйцо. Правда, гуляя целыми днями по улицам Парижа, я совершенно не чувствовала голода. Меня поглощала красота и великолепие этого элегантного старинного города. Могла часами, не отрываясь, рассматривать изысканную архитектуру парижских соборов, театров и дворцов. Попав в Лувр, была покорена бесценными сокровищами, расположенными в его многочисленных залах, на которые приезжают посмотреть туристы со всего мира. Там забываешь об еде.
  Разглядывая с высоты Эйфелевой башни, ставшей символом Парижа, многомиллионный город и окружающий его ландшафт на семьдесят километров, забудешь обо всем. С замиранием сердца на острове Сите созерцала Собор Парижской Богоматери. С не меньшим восторгом блуждала по экстравагантным магазинам на Елисейских полях, любуясь их внутренним богатством. Думать о хлебе насущном в Париже было некогда, хотелось побольше посмотреть и набраться впечатлений. Наверное, на этот факт и рассчитывали владельцы гостиницы. Обеды, на мой взгляд, были карликовыми. Кстати, в поездке я похудела на четыре килограмма!
   Мое туристическое путешествие по Германии совпало с проводимой Международной книжной ярмаркой во Франкфурте-на-Майне. Я незамедлительно воспользовалась уникальной возможностью побывать на столь знаменитом событии. В душе навсегда остались неизгладимые впечатления от пребывания на презентации в павильоне русской экспозиции. Увидеть сразу воочию несколько десятков маститых российских писателей и обойти стеллажи с книгами известных отечественных издательств - на это требовалось много сил и времени. Спасали завтраки: в Германии они напоминали русские: всегда была горячая гречневая или овсяная каша, сосиски, сливочное масло, хлеб или булочки, крепкий чай или кофе.
  В других странах я еще не бывала, поэтому не знаю, что там готовят на завтрак. Считаю чистым заблуждением мнение о том, что сытый желудок нем к учению. У меня как раз наоборот. Если не поем утром, - я совершенно не работоспособный человек. У меня плохое настроение, я вялая и инертная, нет быстрой, живой реакции. На себе давно поняла: хороший завтрак - запас энергии на продолжительный срок, в утренние часы могу провернуть кучу дел. Я отношусь к тем людям, кто может безо всякого сожаления отдать ужин врагу, но завтрак для меня значит больше, чем просто еда. Это мой локомотив. Сытая, могу спокойно сопротивляться всем превратностям жизни, у меня прекрасный мышечный тонус, активно работает голова, я бодрая и веселая.
  Однажды смотрела телепередачу об известном биатлонисте. Журналистка задала ему вопрос: что он ест на завтрак. Он скромно улыбнулся и сказал, что в его утреннее меню обязательно входит порция любой каши: овсянки, рисовой, пшенки, гречневой, кроме этого блюдо из творога: сырники, творожники и бутерброды с колбасой или сыром, или икрой, фруктовый сок, чай или молоко. Я позавидовала спортсмену: он был строен, как кипарис, подтянут, словно танцор балета, с прекрасным цветом лица и отличной мускулатурой. Было видно, что все калории, которые он получал за день, мастер оставлял на тренировках. Вывод напрашивался сам: есть надо столько, сколько калорий сгорит в работе, иначе заплывешь жиром.
   В холодильнике оказались яйца, кусок ветчины, сливочное масло и пакет молока. Прекрасно! Через несколько минут на сковороде уже вздымался желтой шапкой аппетитный омлет. Блюдо сытное, калорийное и полезное. С ним не будешь думать, где бы чего перехватить до обеда, отыскивая на ходу голодным взором ближайшее кафе. Люблю завтракать без спешки, одновременно с пищей поглощая вселенские новости, хотя прекрасно помню рекомендации героя Булгакова: не читать во время еды газеты. Поставив перед собой тарелку с едой, не спуская глаз с телеэкрана, принялась есть. Сегодня, как, впрочем, регулярно, новости были ужасные. Где-то террористы-смертники подорвали автобусы, в другом месте произошел взрыв складов с боеприпасами, в третьем - авиакатастрофа, в четвертом - взрывы в метро. Журналисты и операторы выдавали подробную информацию о количестве жертв с демонстрацией всех ужасов происшествий. Зрелище не для слабонервных, я покачала головой и переключилась на областной канал. Местные новости были намного сдержаннее и не отличались кровожадностью, но оказались тоже печальными. Оказывается, в городе органы милиции подняты на ноги: бесследно пропали двое новорожденных детей прямо из роддома. Милиция пребывает в растерянности и скупо отвечает на вопросы. Главный врач с виноватым видом говорит что-то оправдательное. Ей грозит в лучшем случае административное взыскание, а то и увольнение с работы. Журналисты выдали несколько предполагаемых версий пропажи детей. Тут их фантазии не было предела. Одна журналистка предположила, что крошки похищены с целью продажи за рубеж, другая говорила, что детей украли на донорские органы, третья приписывала похищение религиозным сектам. Я выключила телевизор. Тарелка опустела, аппетит не отшибли мрачные новости.
  Мне повезло: с первого раза дозвонилась до Юры.
  - Привет! - сказала, услышав знакомый голос.
  - Привет, - мягкий баритон приятно обволакивал ухо.
  - Юра, помнишь Полину, которую мы спасали?
  - От "подставы"?
  - Да. Представляешь, она умерла.
  В трубке воцарилось длительное молчание.
  - Ты слышишь?
  - Да. Глубоко сожалею. Что случилось? Она такая молодая!
  - Я тебе в связи с этим и звоню. Ее нашли на даче мертвой со вскрытыми венами. Милиция заявила, что типичное самоубийство. Но я не верю им. Эксперт, делавший вскрытие сказал, что Полину сначала убили, а потом создали видимость самоубийства, посмертно вскрыв вены. "Менты" однозначно не хотят расследовать, понял?
  - Такого не может быть.
  - Сама слышала, при мне опер так и заявил другому, а тот в протокол записал.
  - Откуда ты знаешь, что он записал? Предварительный осмотр - это еще только начало. Важно учитывать, что на вскрытии, собрать улики, опросить свидетелей, потом делать выводы.
  - Да ты бы видел этих "ментов"! По тупым физиономиям можно догадаться, какой у них интеллект. Уверена, что если их протестировать, то тест на коэффициент интеллекта покажет - это люди весьма средних умственных способностей, если не сказать низких. О чем они могут рассуждать?
  - Не скажи, - возразил Юра. - Я, например, обратил внимание на то, что тест дает сбои. У меня есть знакомый программист, у него несколько патентов на новые программы, настоящий гений, но он не в состоянии ответить на некоторые вопросы, входящие в стандарт теста, его показатель 90. А есть знакомая девушка, окончила пищевой техникум, особым умом не отличается, но у нее показатель 130, почти, как у Шарон Стоун. Вот и делай выводы.
  - Среди "ментов" таких, как твой программист не найдешь, они от природы небольшого ума люди, их показатель гораздо ниже, они не в состоянии делать открытия.
  - Не понимаю, за что ты так на них ополчилась?
  - Ты бы видел их!
  - Кто-то с тобой неучтиво разговаривал?
  - Ну, конечно!
   Я описала внешность обоих милиционеров, не скупясь при этом на нелицеприятные эпитеты.
   - Напрасно ты так, - возразил Юра. - Знаю ребят. Тот, кто с тобой беседовал, - Борис Кривцов, ничего плохого сказать о нем не могу. Насколько мне известно, вдумчивый и смекалистый следователь. Правда, выглядит далеко не так, как легендарный агент Джеймс Бонд в исполнении Пирса Броснана, да ведь он не актер Голливуда. Второй - Стас Мещерин, наблюдательный и умеющий анализировать человек. Может, на их лицах отразилась обстановка, в которой они проводят все время: кругом преступники, убийцы, грабители, воры. Общение с такой категорией людей, согласись, не вдохновляет.
  - Отчего тогда наблюдательный следователь сразу сделал скоропалительное заключение?
  - А что, он должен был в присутствии понятых и тебя выложить свои догадки, тем самым открыть перед посторонними людьми тайны следствия? Ты об этом не подумала? Может, он специально сделал подобное заявление? Молва быстро разносит слухи. Возможно, ему так надо. Если предположить, что убийца находится рядом, до него обязательно дойдут высказывания следователя, он успокоится, расслабится и чем-нибудь выдаст себя.
   От таких доводов я немного смутилась и поспешила оправдаться:
  - Мне интересно, в каком направлении ведется расследование, поэтому и звоню. Беспокоюсь, что милиция спишет убийство на суицид. Поэтому хочу быть в курсе дела, понимаешь? Узнай по своим источникам, ты ведь можешь, в каком направлении и на какой стадии сейчас поиск убийцы, хорошо?
  - Хм, попытаюсь, хотя не знаю, смогу ли. Ты думаешь, это легко и просто?
  - Не знаю, раз ты там работал, наверное, остались друзья.
  - Ну и что из этого? Есть тайна следствия, тебе приходилось слышать такое понятие?
  - Как скучно ты говоришь! Знаю обо всем, но бывают исключения из правил. Штирлиц и не такие сведения мог добывать.
  - Я не разведчик.
  - Неужели не сделаешь для меня? Возьми, пригласи кого-нибудь из старых друзей в кафе и за чашкой кофе побеседуй, скажи, что погибшая дальняя родственница.
  - Господи, не учи, пожалуйста! Говори, на всякий случай, фамилию.
  - Захарова Полина. Ее нашли 14 июня мертвой на даче Голярской, 55 километров по Западному шоссе.
  - Ладно, понял.
  - Юра, это еще не все!
  - Слушаю.
  - Другая моя знакомая погибла тоже при очень странных обстоятельствах.
  Сбиваясь от волнения, рассказала все, что мне было известно о смерти Аллы.
  - Как фамилия? - спросил Юра.
  - Кузьмина Алла. Умерла дома. Предварительный диагноз - отравление бытовым газом, самоубийство, но вскрытие опровергает эту версию.
  - Ну и дела! У тебя одни загадки! Попробую что-нибудь узнать.
  - Тогда сразу за двоих, понял?
  - Как получится.
  - Когда встретимся?
  - Точно не могу сказать, в общем, созвонимся.
  - Хорошо. Спасибо, буду ждать!
   Я положила трубку. Меня не устраивало, что Юра не так быстро, как хотелось, наведет справки по делам. Моих подруг предадут земле, и "все улики похоронят" - пришли на ум слова Вадима. Но все-таки не отказался, раз пообещал, значит, будет узнавать.
  Мытье посуды прервал телефонный звонок. Звонил директор филармонии и попросил 23 июня встретить приезжих артистов на вокзале. Там будет еще два автомобиля филармонии, он боится, что у артистов большой багаж. Директор подробно рассказал, в какое время и, где я должна находиться. Записав сведения, удивилась, что группа гастролирует в отдельном вагоне, но директор ответил, что в этом нет ничего необычного: сейчас многие поступают именно так.
  
  Глава семнадцатая
  Зацепка Мещерина
   Кривцов сидел в кабинете за столом и рассматривал портрет фоторобота, сделанный с помощью менеджера салона проката автомобилей. Его занятие прервал вошедший Мещерин.
  - Тебе удалось найти водителя "Ауди"? - с порога спросил он.
  - Есть только описание человека, след оборван. По документам машину брал Мишин, а на адресе узнал, что он там никогда не проживал.
  - Как ты говоришь? - переспросил Мещерин.
  - Мишин никогда по указанному адресу не жил. Жила Мишина Оксана, но два года, как уже не показывается у матери.
  - Может, это та самая Мишина - санитарка из роддома и кухарка с дачи Голярской? - оживился Мещерин.
  - Вот, взгляни на фотографию, - Кривцов протянул снимок, взятый у хозяйки квартиры.
  - Сходство есть, - Мещерин долго вертел в руках фото. - Надо проверить.
  - Я сомневался, фотография давняя, спросил у матери: где работает дочь, а она рукой махнула и сказала, что понятия не имеет, - Кривцов развел руками.
  - Определенно, она! - воскликнул Мещерин.
  - Если так, тогда у нас вырисовывается следующая картина: Оксана Мишина дежурит в роддоме, а некто Мишин появляется на машине в ночь исчезновения новорожденных, - подытожил Кривцов. - И в это время был телефонный звонок.
  Подумав немного, продолжил рассуждения:
   - Они родственники? Братом он ей не может быть, мать бы тогда сказала об этом. Однофамильцы? Или опять совпадение? Мишина на адресе нет, где его будем искать? Есть, правда, фоторобот, его помог составить менеджер салона проката. У тебя какие новости? - спросил, испытывающим взглядом посмотрев на коллегу.
   - Загадка номер два, - Мещерин усмехнулся. - Гордеев давно умер, его телефоном кто-то пользуется, но кто? Открытый вопрос. Незадолго до смерти Гордеев терял мобильник.
  - От кого ты узнал? - поинтересовался Кривцов.
   - Разговаривал с сестрой Гордеева.
  - Можем мы допустить, что несуществующий Гордеев причастен к краже близнецов? - Кривцов встал и заходил по кабинету.
  - Выходит так. Все связано: рождаются дети, затем ночной звонок из роддома к Гордееву, дальше появляется синяя "Ауди" с Мишиным под окнами роддома и дети исчезают. Ты видишь, какая цепочка? - Мещерин хлопнул ладонью по столу. - Случайными эти факты назвать нельзя. Нам нужно установить, кто звонил из роддома, кто скрывается за мобильным телефоном Гордеева, где находится Мишин, и кем он приходится Оксане Мишиной, куда определили похищенных детей.
  - Что это за портрет, - спросил Мещерин, кивнув на фоторобот на столе Кривцова.
  - Я уже говорил: портрет Мишина.
  Мещерин взял снимок и стал пристально его разглядывать.
   - Этот человек напоминает мне садовника с дачи Голярской. Представь себе, что в квартире, где обнаружили отравленную бытовым газом Кузьмину... - договорить ему не дал Кривцов.
  - Причем здесь отравленная бытовым газом Кузьмина? Мы разбираем похищение детей из роддома, - перебил он коллегу.
   - Кузьмина-то из одной и той же компании, что и Казакова, погибшая на даче Голярской, - со значением произнес Мещерин.
  - Что из этого следует?
  - Она была в гостях у Казаковой накануне гибели. Я допрашивал Кузьмину, а вчера был в ее квартире на месте преступления.
  - Она преднамеренно включила газ? - спросил Кривцов.
   - С поверхностного осмотра места происшествия (осматривал новенький сотрудник) выходило именно так. Но эксперт нашел на вскрытии повреждение хрящей гортани и сделал вывод, что она была удушена. Я нашел на одной из подушек подозрительные пятна. Анализ показал, что это кровь Кузьминой. Ее мать рассказала, что буквально за день до гибели дочь достала семейный альбом и нашла фотографию брата. Вот она. - Мещерин протянул снимок Кривцову, на котором были запечатлены два молодых бойца в военной форме.
  Кривцов взял карточку и стал рассматривать.
  - Обрати внимание на человека слева, - Мещерин ткнул пальцем на военного.
  - Ну и что? - недоумевая, спросил Кривцов.
  - Внимательно посмотри на фоторобот арендатора "Ауди", - Мещерин протянул портрет. - Правда, есть сходство?
  Кривцов долго смотрел снимок, перевернул карточку и вслух прочел надпись на обратной стороне: "Дарю на память о днях службы в десантных войсках в Чечне. Рядом со мной друг - Темных Александр". Он несколько раз переводил взгляд с карточки на фоторобот, сравнивая лица.
  - Тебе теперь везде будет мерещиться арендатор "Ауди", я правильно понял? - усмехнулся Кривцов. - Три минуты назад ты говорил, что он похож на садовника с дачи Голярской.
  - Не смейся! Посмотри, в каком году сделан снимок, десять лет прошло! Но я вижу в лицах много общего. Сравни: нос, глаза, брови, все похоже. Мать Кузьминой сказала мне, что очень удивилась, когда услышала телефонный разговор дочери с братом. Кузьмина позвонила ему в Польшу специально для того, чтобы уточнить фамилию товарища, с которым он сфотографировался. Мать недоумевала: прежде дочь никогда не звонила брату, а тут вдруг стала разговаривать с ним по такому странному делу и принялась выпытывать у нее подробности. Дочь рассказала интересную вещь: она отдыхала на даче подруги и увидела там друга брата. Она уверена, что это был он. Но мужчина странно повел себя. Он сказал, что она его с кем-то перепутала.
  - А что ответил брат? - поинтересовался Кривцов.
  - Брат сказал, что, вряд ли этот человек есть его бывший друг Темных. Тот пропал без вести в Чечне. Ходили слухи, что его схватили в плен боевики, - вздохнув, произнес Мещерин. - Неужели ты не видишь явного сходства?
  Кривцов молча сравнил снимок.
   - И второе: если исходить из того, что Кузьмину задушили, а потом создали видимость самоубийства, то этот способ очень похож на смерть Казаковой на даче Голярской. Верно, я говорю? - продолжил Мещерин.
  - Очень интересно, - сказал Кривцов. - Понятно, куда ты клонишь.
  - Я чувствую, что тут есть связь. Надо все проверить.
  - По-твоему Мишин и Темных - одно и то же лицо?
  - Они очень похожи, - покачал головой Мещерин.
   - Тогда, может, Мишин пользуется телефоном Гордеева? - высказал предположение Кривцов. - Посмотри, все логично можно увязать: ему звонок из роддома, и он тут же приезжает.
  - В общем, проверяем Оксану Мишину, ищем Мишина, останется узнать, где находятся похищенные дети, и дело об исчезновении близнецов закрываем, - иронично усмехнулся Мещерин.
  - Значит, так! - Кривцов встал и зашагал по кабинету. - Первое: допросить Оксану Мишину. Может, это она звонила из роддома? Второе. Провести очную ставку менеджера салона и садовника. Третье. Выяснить, в каких они отношениях между собой: кухарка и садовник? Ты его допрашивал на даче Голярской, когда мы выезжали на смерть Казаковой? Подними документы, посмотри.
  - Он назвал себя совершенно другим именем, во всяком случае, не Мишиным. Постой, сейчас подниму протокол, - Мещерин полез в стол и вытащил папку. - Вот, пожалуйста: Крушинский Семен Михайлович.
  - Очень интересно, - Кривцов протянул руку, взял бумаги и стал читать. - Где истина?
  Он вопросительно посмотрел на Мещерина.
  - Выходит, садовник по каким-то причинам скрывает настоящую фамилию? Поэтому обзавелся фальшивыми документами, - сказал Кривцов.
  - Если Темных жив, и он одно и то же лицо, что Мишин и садовник, то я его подозреваю в трех преступлениях, - сделал вывод Мещерин.
  - Ты имеешь в виду смерть Захаровой?
  - Подумай сам: кто бы мог свернуть шею человеку смертельным приемом? Только тот, кто этому обучен. Кто может удушить человека подушкой? Тоже тренированный и накачанный человек. Три преступления: похищение близнецов, смерть Захаровой и Кузьминой сходятся на нем, - Мещерин кивнул на фоторобот.
  - Да, осталось всего ничего: привести садовника и показать менеджеру для очной ставки.
  - Короче, надо доставить его в отделение. Едем? - Мещерин вопросительно взглянул на Кривцова.
  Ответить тот не успел, зазвонил телефон.
  - Оперуполномоченный Кривцов.
  Его взгляд сделался сосредоточенным и острым.
  - Вас понял. Задержите его, ничем не выдавая паники, придумайте любой предлог. Он нам нужен. Мы выезжаем, - Кривцов положил трубку. - Звонил менеджер салона. Сказал, что Мишин пришел к ним вместе с женщиной и оформляет договор на аренду машины. По-видимому, хочет скрыться. Едем!
  
  Глава восемнадцатая
  Клубника со сливками и французский поцелуй
  Следующий день был занят до предела, дома я появилась только после восьми вечера. Два часа ушло на подготовку к занятиям, потом минут сорок усердно подбирала и готовила одежду к завтрашнему дню. Время подвигалось к полуночи. Спать совершенно не хотелось, и я занялась чтением дневника.
   "У меня сейчас трое мужчин. Роман, Модест и Уразов, - прочитала на следующей странице. - Они словно мои спутники. В квартире постоянно обитает Роман, он почему-то совсем не ходит на работу. Я, конечно, не интересуюсь - это не мое дело, но его постоянное присутствие нервирует, в то же время выгнать не могу. Во-первых, где-то в душе его жаль, хотя никак не проявляю этого. Во-вторых, даже если бы попробовала бы его выдворить, у меня ничего бы не получилось. У Романа упрямый и настырный характер, его не переломишь. Не милицию же привлекать для разборок отношений! Свободное время провожу с Модестом. Однажды не пришла ночевать, и Роман устроил ужасную сцену. Кошмар! Я поняла, что играю с огнем. Он вошел на кухню, когда готовила еду, и потребовал отчета, где была. Увидев его разъяренный вид, не скрою, испугалась, поспешив уверить, что ночевала у Анны. Он подошел ко мне вплотную, обхватил руками железным кольцом горло и сжал так сильно, что я едва не задохнулась. Потом резко повернул шею в сторону, отчего из глаз посыпались искры. Я подумала, что голова вылетит в окно. При этом он процедил сквозь зубы: "Проверю, если соврала - учти, тебе не жить". На шее у меня до сих пор остались синяки. Вырвалась и убежала в свою комнату, заперлась и до вечера никуда не выходила. Что делать - ума не приложу. Он становится страшным, с ним оставаться рискованно. Когда успокоилась, позвонила по телефону тетке и попросила зайти. Она пришла, я, конечно, ничего не рассказывала о скандале, воспользовавшись ее присутствием, собралась и вышла на улицу. Долго гуляла и мысленно рассуждала о дальнейшей жизни. Роман не даст жить, это ясно как дважды два. Знаю его характер: теперь начнет за мной следить, а это ни к чему хорошему не приведет. Что делать?"
  Я дочитала до этого места, и у меня перехватило дыхание. Хотелось крикнуть: "Полина! Что же ты творишь?! Тебе надо было немедленно любыми способами избавиться от Романа, он такой несдержанный, в приступе ревности способен сделать что угодно! Может, он свернул тебе шею на даче Голярской?"
  Передохнув, перевернула страницу дневника и продолжила чтение.
  "Модест относится ко мне хорошо, но с его стороны нет предложений руки и сердца, хотя мы с ним страстные и неутомимые любовники. Но в последнюю встречу мне показалось, что он не так пылко и трепетно проявлял свои чувства, появилась некоторая холодность. Интересно, чем можно объяснить такой поворот? Я теряюсь в догадках, но не могу найти ответа.
  Где достать деньги для Уразова? Нужно срочно вернуть. Вчера позвонил Владик из Италии. Они отлично отдыхают на Средиземном море, рада за них.
  Неожиданно оказалась возле дома Уразова. Каким образом меня сюда занесло? Встречаться с ним не хотелось, но, как назло, он откуда-то возвращался и, догнав меня, стал взахлеб говорить:
  - Как хорошо, что мы встретились! С женой совсем плохо, я только что из аптеки, прошу вас, пойдемте со мной, просто не знаю, что делать.
   Уразов схватил мою руку и не отпускал. Вид у него был жалкий, он умоляющими глазами смотрел на меня. Господи! Неужели супруге так тяжело, как он все время об этом говорит? В таком случае, почему она дома? Серьезно больным людям место в больнице, нужно находиться под постоянным присмотром врачей. Повинуясь его настойчивости, пошла за ним. В доме он провел меня в гостиную и усадил в кресло".
  
  Я отложила дневник, сердце в груди беспокойно забилось, словно предчувствуя тревогу, смутные волнения и переполняли меня.
   "Куда тебя понесло? Зачем пришла в дом Уразова? Неужели не чувствуешь, что можешь попасть в ловушку? Пока не поздно, надо бежать от него без оглядки!" - мне так и хотелось остановить подругу от опрометчивого поступка.
  Увы, поздно! Кричать бессмысленно: Полины нет, мои предостережения запоздали. Если бы знала подробности ее жизни раньше! Предчувствую, Уразов не отстанет со своим предложением, а она не сможет устоять. От волнения задрожали руки, нужно было себя чем-то успокоить. Пошла на кухню, хотела выпить кофе, но раздумала - уже поздно, после не смогу заснуть. Как утихомирить нервную систему? На ум пришла спасительная мысль: надо вскипятить молока, приготовить какао и выпить маленькими глотками. Чудесно! Как хорошо, что вспомнила этот простой способ! Раньше, когда перегружала себя зубрежкой во время студенческих сессий, и мои нервы ходили ходуном перед очередным экзаменом, именно этот напиток приводил в покой возбужденный организм. Приготовила какао, не спеша, с наслаждением пила, стараясь ни о чем не думать. Опустошив бокал, сразу почувствовала успокоение и тепло, вернулась в комнату и снова углубилась в записи.
  "К моим ногам подбежало мохнатое, очаровательное существо черного цвета - молодой пуделек, смотревший вокруг любопытными глазками. Он восторженно тявкнул и перевел вопросительный взгляд на хозяина, словно спрашивал:
  - Кто с тобой пришел?
   Уразов успокоил собаку, ласково потрепав за шерсть:
  - Зря не волнуйся, свои.
  Пудель тут же положил лапы мне на колени и старательно обнюхивал одежду.
  - Какая прелесть! - сдержать умиление было невозможно.
  Услыхав в голосе нотки восхищения, собака потянулась ко мне носом, стараясь лизнуть в лицо. Я погладила мягкую, пушистую шерсть, она не упустила случая облизать руки, при этом хвост, как веселый праздничный флажок, приветливо болтался из стороны в сторону.
  - Как посмотреть на это сокровище. Сегодня утром обнаружил тапок в весьма плачевном состоянии, - усмехнулся Уразов. - Собака не равнодушна к обуви, я уже сменил не одну пару комнатных туфель, у нее на них зверский аппетит.
  Я посмотрела на него и невольно задержала взгляд. Он с доброй иронией говорил о пуделе; было понятно, что собака в доме любима. Лицо Уразова сменило угрюмое выражение на приветливое. Отметила про себя, что у него интересная внешность: точеное, красивое лицо с голубыми глазами, смотрящими из густых темных ресниц. Они напоминали цвет моря, в них чувствовалась глубина и манящий простор. Прямой нос возвышался над крупным, выразительным ртом, на широком, упрямом подбородке красовалась глубокая ямочка. Он был гладко выбрит, кожа отливала нежным румянцем. Странно! Почему раньше не замечала в нем привлекательности? Наверное, потому, что при встречах у него был озадаченный вид, когда рассказывал о страданиях жены. Переведя взгляд на пуделя, спросила:
  - Как зовут собаку?
  - Это девочка, Дана.
  Мне всегда хотелось иметь дома четвероногого друга, который бы молча и искренне сочувствовал и оставался преданным при любых обстоятельствах. Я делала попытку - брала щенка и прилежно ухаживала за ним. Но, несмотря на мои старания, бедный пес заболел собачьей чумкой и погиб. Смерть беззащитного животного для меня была настоящей трагедией, очень переживала и корила себя в том, что виновата перед собакой за смертельную болезнь. С тех пор не рискую брать в дом братьев меньших.
  Уразов вышел, я осмотрела гостиную. С тех пор, когда приходила в его дом, здесь ровным счетом ничего не изменилось. Та же красивая мебель, на стенах картины, зеркала, на шкафах статуэтки, подсвечники, вазы и вазочки, ковры на полу. Гостиная имела три зоны. В углу, возле широкого окна, где я сидела в мягком кресле, стоял небольшой диван, возле него на ковре ручной работы стоял невысокий резной дубовый столик, рядом два кресла. Это место предназначено для бесед за чаепитием и просмотра телепрограмм. В другой половине стоял обеденный стол на двенадцать персон, накрытый белоснежной скатертью, на нем в вазе красовались свежие цветы и корзина с фруктами. Рядом возвышался темный массивный буфет, за стеклянными дверками которого хранилась посуда - обеденные и чайные японские сервизы, блюда и вазы из немецкого фарфора, многочисленные рюмки, фужеры, стаканы из хрусталя и богемского стекла.
   В самом дальнем углу находился камин, напротив стояло кресло-качалка, в нем мирно дремала кошка. Тяжелые портьеры на дверях гармонировали с золотистыми парчовыми шторами, прикрывавшими четыре больших окна, на подоконниках стояли горшки с комнатными цветами. Высоко под потолком красовалась изумительная люстра из мурановского стекла со множеством подвесок. Гостиная, как всегда, выглядела праздничной и торжественной. Вспомнила, какими вкусными обедами угощали здесь, когда мы с Кириллом возвращались с прогулки. Уразов быстро вернулся и сел напротив в кресло.
  - Вы дали жене лекарство? - спросила, чтобы прервать молчание.
  - Она спит, не стал тревожить, сон лучший лекарь.
   Следующая картина глубоко потрясла меня. Внезапно в гостиную вошла седая, иссохшая, скорченная старуха с лихорадочным безумным взглядом, который красноречиво выдавал нездоровье психики. По едва уловимым признакам узнала жену Уразова. Она, посмотрев на мужа, спросила:
  - Ты пришел без него?
  Уразов, беспомощно разведя руки в стороны, глухим голосом произнес:
  - Как видишь, дорогая. Я ходил в аптеку, принес таблетки.
  - Где же он? Ах, да! - женщина разразилась истерическим смехом. - Я ведь забыла сообщить, он тут, во мне!
  Она смеялась и поглаживала свой живот.
  - Как могла не сказать тебе эту новость! Послушай, как он стучит во мне ножками и ручками, - Уразова взяла руку мужа и приложила к своему плоскому чреву.
  Он отдернул кисть и сказал резким тоном:
  - Марина, хватит! Ты должна принять лекарство. Тебе надо отдыхать.
  - Лекарство? Зачем? - с изумлением спросила она.
  - То, что назначил доктор.
  - Этот врач меня угробит, - обреченным голосом произнесла Марина Георгиевна. - Он знает, что в моем положении ни в коем случае нельзя принимать медикаменты, специально хочет погубить меня и моего малыша.
  - Марина, не говори глупостей! Посмотри, кто к нам пришел!
  Она перевела взгляд на меня и долго всматривалась в лицо. От пристального разглядывания я сжалась в комок, предчувствуя что-то нехорошее. В ее взгляде медленно разгорались злоба и ненависть. Так смотрит на своего врага зверь, загнанный в угол, чувствуя смертельную опасность.
  - Не узнаешь? Это Полина Дмитриевна, - подсказал Уразов.
  Как только он произнес мое имя, лицо женщины исказила гневная гримаса, она приблизилась ко мне почти вплотную, округлила глаза, раскрыла рот, отчего на щеках и на лбу появились глубокие, резкие морщины и закричала:
  - Куда вы девали Кирилла? Вы должны были погулять с ним и вернуться, где он? Почему пришли без него?
   Казалось, что она вот-вот вцепится в мои волосы, настолько свирепым и разъяренным было выражение ее лица. Уразов предусмотрительно встал между нами, заслонив меня своей спиной. Усадил жену и сказал:
  - Марина, успокойся, пойдем в спальную, я дам лекарство, тебе станет лучше.
   Уразова громко разрыдалась. Он помог ей подняться и увел из гостиной. Я сидела, охваченная чувством глубокой жалости к несчастной женщине. Совсем недавно видела ее цветущей, счастливой и уверенной в себе дамой, сейчас физическое и психическое состояние Марины Георгиевны в полном упадке. Она несет бред, у нее от переживаний помутился рассудок. Значит, все, что говорил Уразов, правда. Захотелось встать и уйти, но тут в комнату вошел хозяин.
  - Мы сейчас выпьем кофе, подождите, попрошу принести.
  Он скрылся за портьерой, откуда доносился его голос:
  - Ксюша, пожалуйста, принесите кофе.
  - Вы видите, насколько серьезно подорвано здоровье Марины Георгиевны? - спросил Уразов, усевшись напротив в мягкое кресло.
  - Да, - кивнула я. - Кто ее лечит?
  - Раз в неделю приходит психиатр из городского психодиспансера. Одно время врачи настаивали, чтобы положить Марину Георгиевну в стационар, она воспротивилась и устроила истерику, умоляла не увозить в лечебницу, я сдался и пошел на уступки. Но дома с ней очень тяжело, постоянно слушаю бредовые рассказы супруги о том, что у нее скоро будет ребенок. Это ужас. Но ничего не поделаешь, терплю. Жизнь поставила перед нами серьезные испытания, мне хочется помочь ей вновь стать такой, какой она была до трагедии.
  - Вы оставили ее одну?
  - Нет, с ней постоянно находится сиделка.
  Вошла Ксюша с подносом в руках. Как же она похорошела! Передо мной стояла миловидная девушка с толстой, русой косой, перекинутой через плечо и высокую грудь. Она поставила перед нами на столик изящный кофейник со струящимися тоненькими, ароматными струйками пара, молочник, сахарницу, пару фарфоровых кофейных кружек.
  - Кофе заварен, как вы любите, - сказала, не поднимая глаз, и тут же удалилась.
  - Вам как: с сахаром, с молоком? - спросил Уразов.
  - Нет, спасибо, пью черный кофе.
   Мысленно корила себя, что не сберегла деньги Уразова, что за это время не решила проблему возмещения долга. Неожиданно дверь распахнулась и в гостиную вошла встревоженная женщина.
  - С Мариной Георгиевной плохо, - трагическим голосом вскрикнула она, обращаясь к хозяину.
  Я поняла, что это сиделка. Он подскочил и спросил:
  - Что случилось?
  - У Марины Георгиевны приступ, - сиделка тут же скрылась.
  Уразов торопливо последовал за ней, кофе осталось не тронутым. Потянулось тревожное ожидание. Я с опаской прислушивалась к голосам, доносившимся из-за закрытых дверей. В гостиную вбежала Ксюша, лицо у нее было взволнованное и озабоченное. Она остановилась в центре и в упор, прищурив глаза, смотрела на меня, порываясь, что-то сказать. Девушка нервно дышала, кулаки были сжаты, лицо покрылось красными пятнами. Возбужденное состояние домработницы передалось мне, я невольно забеспокоилась под пронзительным взглядом. Но, не сказав ни слова, Ксюша резко повернулась, схватила со стола какую-то вещь и стремительно удалилась. Я сидела и чувствовала себя так, словно была виновницей ухудшения состояния госпожи Уразовой. Захотелось встать и незаметно уйти из дома, направилась к двери, но она распахнулась, в гостиную вошел Уразов и произнес:
  - Умоляю вас, Полина Дмитриевна, посидите здесь и дождитесь, пока освобожусь. Мне надо поговорить с вами, обещаете? Вы не уйдете?
  Глаза Уразова смотрели на меня с мольбой и надеждой.
  - Не волнуйтесь, подожду, - согласилась, желая его успокоить, хотя не понимала, для чего нужно оставаться.
  - Спасибо, я скоро.
  Он поспешил уйти. В коридоре слышались незнакомые громкие голоса, торопливые шаги и стук дверей. Вскоре все утихло. Я огляделась. Кот спал в кресле, пудель блаженно растянулся на диване, положив голову на вытянутые лапы и равнодушно взирал по сторонам, периодически вздыхая, словно все происходящее ему было до мелочей знакомо и вызывало скуку.
  В гостиную вошла Ксюша.
  - Марину Георгиевну увезли в больницу, - с отчаяньем произнесла она.
  - В больницу? - вырвалось у меня.
  - Да, вызвали лечащего врача, он принял решение немедленно увезти в стационар, дома оставаться опасно. Доктор и хозяин поехали с Мариной Георгиевной.
  "Странно, зачем я здесь? Почему он просил дождаться"? - пронеслось в голове, меня терзали сомнения. Уходить без него было неудобно. Приняв решение ожидать Уразова, уставилась в телевизор. С тех пор, как прекратила бывать в этом доме, Ксюша очень изменилась - превратилась в интересную, вполне созревшую девушку, на которую невозможно не обратить внимания. Длинная пшеничная коса, круглое лицо с большими голубыми глазами и здоровым румянцем на щеках, стройный стан с высокой грудью, крутые бедра делали ее похожей на портреты русских красавиц полотен Кустодиева. Мне хотелось расспросить девушку, как она прижилась, какие планы на будущее, но, подумав, не стала задавать вопросы. Показалось, что она была чем-то недовольна, во всяком случае, во всех движениях домработницы прослеживались резкость и нервозность, а мне хотелось успокоиться. Пометавшись по гостиной, Ксюша внезапно исчезла. По телевизору шел зарубежный кровавый боевик. Один из героев, вооруженный несколькими пистолетами, торчавшими за поясом брюк, в совершенстве владеющий приемами единоборства, ловкими движениями рук и ног раскидывал противников по сторонам. В завершении боя выстрелил каждому распластанному недругу в голову, они, сделав предсмертные конвульсивные движения телами, остались лежать трупами по углам. Взяла пульт и стала просматривать другие каналы. Ничего приятного не нашла: везде транслировали бандитские разборки, драки и убийства. За окнами совсем стемнело. Хотела взглянуть на часы, но нигде их не увидела. Наконец послышался голос Уразова. Он тут же вошел в гостиную и сел рядом в кресло. Вид его был печальный.
  - Жену оставили в больнице, ее с большим трудом вывели из приступа, сейчас она в глубоком медикаментозном сне.
   Увидев состояние Уразовой, мое сердце сжалось от сострадания к ней. О нем я стала думать гораздо лучше. Не каждый мужчина будет так, как он беспокоиться и заботиться о жене, не оставлять ее в трудную минуту, ухаживать и делать все для выздоровления. Где-то в глубине души почувствовала укор совести: Уразова нельзя осуждать и смеяться оттого, что сделал мне нелепое предложение. Это на первый взгляд кажется, что оно неблаговидное и чудовищное. Сейчас подумала, что он ведет себя так, как героини моих романов: ради спасения любимого человека готов сделать неординарный поступок.
  - Пойдемте в кабинет, - неожиданно предложил он и встал.
  - Уже поздно, пора домой, - возразила я.
  - Не беспокойтесь, провожу. Мне нужно побыть с вами, поймите.
  Прежде, приходя к ним в дом, никогда не была в его кабинете, даже не знала, что он существует. Дальше гостиной и комнаты Кирилла не проходила. Уразов открыл дверь и пропустил меня вперед. Я прошла по широкому коридору несколько шагов и остановилась, не представляя, куда идти дальше.
  - Поднимайтесь наверх, - он шел рядом и жестом руки показал на лестницу с ажурными перилами из серебристого металла, ведущую на второй этаж. Мы поднялись и остановились возле массивной двери. Уразов стал открывать ее, я посторонилась и тут же услышала отчаянный собачий вопль. Дана неслышно следовала за нами от самой гостиной и я, не заметив собаку, наступила бедняжке на лапку. Собачка с воплями отскочила в сторону. Я, испугавшись не менее Даны, сделала то же самое. При этом моя левая нога в голеностопном суставе подвернулась, меня пронзила острая боль, я, не сдержавшись, вскрикнула и присела на корточки.
  - Что с вами? - с тревогой спросил Уразов.
  Боль не позволяла сделать шаг.
  - Подвернула ногу.
  Он помог встать и пройти в кабинет, усадил на диван и сел рядом. Лодыжка на глазах распухла и приняла бочкообразный вид, сустав мгновенно деформировался, кожа отекла и блестела от напряжения.
  - О, вы сильно ушиблись! - воскликнул Уразов, глядя на ногу. - Похоже, дело серьезное.
  Он стал осторожно ощупывать сустав.
  - Полина Дмитриевна, придется потерпеть. Мои опасения подтвердились: вы вывихнули сустав. Доверьтесь мне.
  - Что вы хотите делать? - спросила с недоверием.
  - Вправлю, иначе не сможете двигаться.
  - Откуда вы знаете, как вправляют суставы? Это очень больно!
  - Больно одно мгновение. Научился вправлять суставы, проходя службу в армии, у ребят часто возникали травмы, вывихи не редкость. Лучше медиков оказывал помощь пострадавшим.
  Я с недоверием смотрела на него. Может, это преувеличение, сустав разнесло от ушиба, до вывиха не дошло? Попробовала встать, но тут же вскрикнула от резкой боли. Наступить на ногу было невозможно.
  - Вы не верите? Один момент, и все пройдет, - убежденно сказал он. - Лягте на диван, расслабьтесь, не смотрите на меня, лучше отвернитесь или закройте глаза.
  Я была полностью обезоружена, пришлось подчиниться. Протянув ноги и закрыв глаза, легла, с замиранием сердца прислушиваясь к ощущениям, боясь почувствовать резкую боль. Прикосновения рук были осторожны и нежны, Уразов поглаживал и ощупывал сустав, заботливо спрашивал:
  - Так не больно?
  - Нет, - процедила сквозь зубы.
  - А так?
  Он слегка повернул ногу в сторону, я тут же издала дикий вопль.
  - Понятно.
  Собравшись в комок, лежала, напряженно прислушиваясь к прикосновениям его рук. Внезапно пронзила острая боль, от которой посыпались искры из глаз, я, не сдержавшись, взвыла. Но боль мгновенно прекратилась, наступило облегчение.
  - Все, сейчас нужно поврежденное место зафиксировать.
  Он вышел и вскоре вернулся, держа в одной руке пакет со льдом, в другой бинт. Сустав был туго замурован широким бинтом, сверху Уразов положил пакет со льдом, затем вытащил из серванта коробочку и протянул таблетку.
  - Примите успокаивающее и обезболивающе.
  - Что это?
  - Пенталгин.
  Я приняла лекарство и запила водой.
  Спустя несколько минут, словно по мановению волшебной палочки, исчезли чувство распирания и жара, стало легко и свободно, чувствовала себя совершенно другим человеком. Захотелось встать и двигаться, лежать без движения было невозможно. Уразов пододвинул к дивану стул и сел.
  - Мне уже хорошо, - засмеялась, делая попытку подняться, но, оторвав голову от подушки, почувствовала головокружение.
  - Ни в коем случае! Холод на суставе должен лежать не меньше часа.
  - Странно, кружится голова.
  - Так бывает, скоро пройдет, вы пережили небольшой шок, все успокоится, - заверил Уразов.
  Я печально вздохнула.
  - Как неловко вышло, вам пришлось беспокоиться.
  - Ну что вы! Не тревожьтесь напрасно. Главное, чтобы у вас было все в порядке.
  Из коридора послышалось виноватое повизгивание. Хозяин встал и открыл дверь. В кабинет вошла собачка, поблескивая глазами и виляя хвостом, само воплощение безграничной преданности.
  - Дана, иди на место, тебе пора спать, - Уразов укоризненно смотрел на мохнатую красавицу.
  Она продолжала заискивающе скулить, с трогательным беспокойством поглядывая на меня. Услышав строгие нотки, собака поджала хвост и нехотя поплелась назад.
  В кабинете воцарилась тишина. Я лежала и думала, в каком дурацком положении оказалась. Если начнет разговор о своем "проекте", что буду говорить? Теперь совершенно другая ситуация: нет денег, не могу встать и уйти. Наверное, надо признаться, что долларов нет, но аванс будет обязательно возвращен.
  - Хочу предложить горячего шоколада, как вы на это смотрите? - спросил Уразов.
  Вспомнив кофе, который не пришлось выпить, согласилась.
  - Тогда один момент, оставлю вас на несколько минут, не скучайте, - он скрылся за портьерой.
  Ожидание было недолгим. Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошел хозяин, толкая впереди себя столик на колесах. Он подкатил его к дивану, придвинул поближе ко мне. На столике стояли две чашки с дымящимся горячим какао, до меня донесся приятный запах шоколада. В центре, на круглом блюде лежала горка крупной, до невозможности аппетитной клубники. Она соблазняла спелостью и душистым ароматом. Удержаться от соблазна попробовать лакомство, не было сил. Осторожно спустила ноги и села. Боль не беспокоила, настроение поднялось.
  - Сам приготовил напиток, пейте. Ешьте клубнику, - выбрал самую красную ягоду и протянул ее к моим губам.
  Я приняла угощенье, стараясь не касаться его пальцев. Клубника была сладкой.
  - Ну, как?
  Проглотив ягоду, с улыбкой ответила, стараясь не встречаться с его взглядом:
  - Выше всех похвал!
  Какао было превосходным, я наслаждалась вкусом, теплом и наступившей легкостью.
  - Клубника гораздо вкуснее со сливками, макните ягоду, вам понравится, - он заботливо придвинул ко мне кружку, наполненную густыми сливками.
  Уразов сел рядом, отпил какао, после чего взял ягоду, обмакнул ее в сливках и съел.
  - Бесподобно! Лакомство Богов! - воскликнул он. - Прошу, не стесняйтесь, следуйте моему примеру.
  Я поняла игру. Спектакль с горячим какао и клубникой со сливками на самом деле был эротической увертюрой, у меня закружилась голова и пробежала теплая, расслабляющая волна от сердца до кончиков пальцев.
  - Предлагаю на брудершафт!
  - С клубникой? - рассмеялась я.
  - Конечно!
  Мы взяли по ягоде, обмакнули в сливках и, скрестив руки, положили их друг другу в рот. Занятие развлекало и веселило, игра была притягивающей и возбуждающей. Все грустные мысли улетучились напрочь, голову заполнил пьянящий туман, разгоряченная кровь разносила его по всему телу, казалось, что весельем охвачена каждая клетка тела. Смеясь, повторяли брудершафт. Уразов, в очередной раз проглотив клубнику, прильнул губами к моей руке.
  - Полина Дмитриевна, - несмело начал он, не выпуская кисть из ладоней. - Вы своими глазами видели, как страдает моя супруга.
  Его глаза с мольбой и отчаяньем смотрели на меня.
  - Да, ей очень тяжело, - согласилась, мягко освободив кисть.
  Отпив какао, решила сказать то, что волновало:
   - Хочу, чтоб вы знали: деньги обязательно верну. Почему вы оставили их у меня? Ушли и не забрали, так нехорошо.
  - Какие деньги? - удивился, словно не понимая, о чем речь.
  - Неужели не помните?
  - Ах, да! Простите, если обидел, только не пойму, что здесь плохого?
  - То, что их нет, - тихо сказала я и, после небольшой паузы, произнесла: - они пропали.
  - Пропали? Как?
  - Так случилось, - пожав плечами, уклонилась от прямого ответа, пусть думает все, что хочет. Сказать правду не повернулся язык. - Потому неловко себя чувствую, - добавила с чувством вины в голосе.
  - Пропали и Бог с ними, - Уразов махнул рукой, не вдаваясь в подробности. - Не вижу в этом никакой трагедии, бывает гораздо хуже.
  - Отдам вам, не беспокойтесь, - повторила упрямо.
   Голова продолжала кружиться, меня, словно окутало каким-то безмятежным, мягким облаком. Когда прикрывала глаза, казалось, что нахожусь в полете. Странное ощущение, такое бывает после принятия шампанского. Неужели это от какао и клубники? Уразов казался милым, заботливым и добрым.
  - А я не возьму, - прозвучало в ответ.
  Наши взгляды встретились, он наклонился и тихо повторил:
  - Ни за что не возьму. И не думайте об этом.
  Взял с блюда крупную ягоду, обмакнул в сливках, поднес к моему рту и сказал:
  - Угостите меня из своих уст.
   Я приняла лакомство губами, оставив половину клубники снаружи. Уразов приблизил ко мне лицо и вытянутыми губами захватил остаток ягоды. Несколько мгновений мы выдержали паузу, не отрывая глаз друг от друга. Наши губы соприкасались. У меня закружилась голова, я не выдержала и откусила ягоду. Сок стекал по губам, я облизнула их. Уразов съел половинку, улыбнулся и сказал:
  - Еще раз, пожалуйста.
  Игра заводила меня, усмехнувшись, выбрала самую спелую ягоду и поднесла к его рту. Он взял ее губами, оставив часть, и притянул меня к себе. Красный кончик клубники выглядывал изо рта Уразова, я откусила сладкую мякоть и проглотила.
  Его глаза были так близко, что можно было разглядеть каждую ресницу. Он смотрел пылающим взглядом, способным растопить вечные снега Севера. Видно было, как задвигались желваки на скулах, на щеках выступил румянец, тонкие ноздри нервно ловили воздух. Кожей лица чувствовала близкое дыхание, меня охватило волнение, сделала попытку встать, но он положил руку на мое плечо и сказал:
  - Не надо, вам нельзя наступать на ногу.
  Зрачки Уразова расширились, пристальный взгляд, словно гипнотизировал, я чувствовала, что целиком нахожусь во власти этого человека. Его рука оставалась лежать на моем плече. Попробовала ее снять, но он перехватил запястье, встал на колени и прижался губами к моей ладони. Губы были мягкими и горячими, стараясь сохранить самообладание, попыталась вызволить руку, но он не отпускал. Сейчас, когда пишу эти строки, понимаю, что надо было, во что бы то ни стало, встать и уйти. Признаюсь: не могла этого сделать и сидела перед ним, словно размягченный пластилин. Он поцеловал меня в губы. Кто на моем месте смог бы устоять перед трогательным и нежным, как прикосновение лепестков розы поцелуем? Долгий, пьянящий поцелуй дразнил таинственностью и непредсказуемостью, он заворожил меня, попыток увернуться и прервать сладостные минуты, с моей стороны не было. Сердце замерло, казалось, что на миг остановилось движение крови, почувствовала, как меня распирает от неукротимой страсти. Остатки самообладания растворились и покинули меня, как бесследно исчезает туман в утренние часы, и я ответила, легонько прикусив его губу. Пальцы наших рук переплелись. Язык Уразова скользил по моим зубам, словно искал возможность проникнуть вглубь, и я раздвинула их. В следующее мгновение он протолкнул язык в мой рот и заполнил его. Я замерла, не дыша, ощутив острые чувства. Боже! Меня так никто никогда не целовал! Было безумно приятно осязать, как сильный, упругий язык нежно щекочет мое небо, внутреннею поверхность щек. Свободные скольжения мускульного органа по просторам ротовой полости приводили меня в блаженство. Его язык оказался длинным, кончик доставал до миндалин и плавными движениями гладил зев. Я словно выпила глоток сладкого вина, оно моментально проникло в кровь, заставив сердце учащенно работать, а тело замереть. От волнения казалось, что сердце не выдержит бурного напряжения и вот-вот вырвется из груди. А веселый язык Уразова продолжал резвиться в моем рту. Упругий кончик то приподнимал мой язык и легонько постукивал по нему, скользил по зубам, проникал в дальние уголки, приятно гладил слизистую. Волшебное оцепенение внезапной лавиной накрыло тело, лишив возможности пошевельнуться. Не оттого ли не нашлось сил встать и покинуть дом? Язык Уразов будто призывал поиграть, будоражил меня, хотелось бесконечно продлить чарующее состояние. Он словно говорил: "Видишь, какой я нежный и озорной? Расслабься, ни о чем не думай, и получишь еще большее удовольствие". Я ответила ему тем же: мой язык пришел в движение и ответил ему. По всему телу разлились приятные ощущения, в голове легкое головокружение и пустота. Промелькнули мысли: "Это французский поцелуй, о нем я что-то слышала... Какой у него длинный, сильный и ласковый язык! Боже, как приятно!" Казалось, наши уста слились навечно.
   Я была, словно в забытьи, а Уразов уже лежал на мне, придавив мое распластанное тело. Открыв глаза, увидела его горящий, страстный взгляд. Мы плотно соприкасались друг с другом во всех точках. Я чувствовала упругую, налитую плоть, со всей силой выпиравшую из брюк. Какие-то мысли мелькали в моем сознании, призывая одуматься и противостоять опасной забаве, но они не задерживались в голове и быстро, одна за другой отлетали прочь, словно теннисные целлулоидные шарики от стенки. Не скрою, меня заразил его темперамент, мы продолжали страстно и пылко целоваться. Каждый поцелуй затягивался на столько, насколько хватало в легких воздуха. Вовлеченная в приятную, возбуждающую игру, я повторяла языком движения языка партнера и чувствовала, что доставляю ему не меньшее удовольствие. Уразов прижал меня к себе, гладил волосы, спину, дрожь его сильного тела передалась мне. Доведя друг друга неистовыми поцелуями до пика возбуждения, наши безумные страсти соединились, неуправляемый поток понес обоих и закружил в водовороте нахлынувших чувств. Не прерывая очередной страстный поцелуй, он расстегнул платье и лифчик, обнажил грудь. Когда пальцы нашли мои соски и стали нежно их поглаживать, они ответили и стали твердыми комочками, я застонала от прилива возбуждения.
  Стоны подхлестнули Уразова. Он спустил с плеч легкое шелковое платье до самых лодыжек, оно вместе с бюстгальтером плавно скатилось на пол, на мне оставалась узкая полоска трусов. Мы не сводили друг с друга глаз. Он возвышался надо мной нависшим, громадным утесом, оттолкнуть который не было никаких сил. Широкая, мускулистая грудь, покрытая кудрявыми, смолистыми волосами, узкая талия и открытый живот произвели на меня волнующее впечатление. По его коже волнами прокатывалась дрожь, не заметить ее было невозможно. Наши тела переполняла страсть, ожидание секса и томление казались невыносимой пыткой, сквозь обволакивающий взор туман мы улыбались и хорошо понимали друг друга".
  
  На этом месте я отодвинула дневник, чтение взбудоражило нервную систему. Надо взять себя в руки и успокоиться. Это чужая жизнь, чужие страсти, меня они не должны беспокоить. Полина никогда не отличалась сдержанностью и разборчивостью в связях, сколько у нее было мужчин, можно сбиться со счета. Зачем так подробно описала сближение с Уразовым? Подумала и решила, что только потому, что хотела оставить волнующие минуты навсегда в своей памяти. Зачем ей Уразов? Вначале она хотела противостоять, а на самом деле пошла у него на поводу и вступила в связь. Зачем ей был нужен Модест? Его она называла Богом, а как будет называть Уразова? Нет, ее личная жизнь подобна гостинице, где может каждый, кому захочется, остановиться и переночевать. Как можно говорить одно, а делать другое? Ладно, про мертвых хорошо или ничего. Вздохнув, придвинула тетрадь. Все равно не усну, надо дочитать до конца.
  
  "Удивительно, но Уразов не спешил, - читала дальше. - Он нагнулся и медленно провел рукой по моему лицу, шее, задерживаясь на груди, впадине живота. Достигнув лобка, одним движением сорвал плавки. Я закусила губу, сдерживая вырывавшийся стон. От охватившего напряжения бешено билось сердце, мощным напором качая кровь, в которой бурлил адреналин. Его губы накрыли мой рот, поцелуй был обжигающе страстным, язык скользил по небу. По моим жилам прокатилась истома, а тело непроизвольно вздрагивало, как у девственницы в первую брачную ночь. Мы оба были на пределе...
  Наш заключительный поцелуй был не менее волнующим, чем вначале. Страстная, безумная ночь, наполненная блаженством и неги, пролетела как один миг. Утром не ощутила в ноге ни малейшей боли, о вчерашней травме напоминала лишь повязка. Уразов предложил разбинтовать голень, я разрешила. К счастью, никаких изменений на суставе не наблюдалось, движения были в полном объеме и безболезненны.
  Уходя из дома, невольно оглянулась на окна. Мне показалось, что спину просверливают обжигающим взглядом. Я не ошиблась. Из окна кабинета вслед смотрела домработница. Наши взгляды встретились, она резко скрылась за штору. "Странно, - подумала я, - зачем она смотрит на нас?"
  На этом страница дневника закончилась, я перевернула ее, в надежде прочитать, что было дальше. Но следующая запись на другой стороне была сделана спустя полгода. Полина, по каким-то причинам больше ничего не написала о том, как происходили дальнейшие события. Закрыв тетрадь, решила, что на сегодня хватит читать, улеглась под одеяло и выключила свет. Меня с невероятной силой потянуло спать, не в силах сопротивляться сладостной дреме и, мысленно махнув рукой на дневник, на все события жизни Полины, которую все равно, при всем желании не могу воскресить, изменить и исправить, закрыла глаза. Последнее, что блуждало в сознании - обрывки мыслей: "Мужики Полину загубили", "К сожалению, ничем не смогу помочь", "Она сама виновата", "Французский поцелуй свел ее с ума", "Меня так никто не целовал", "Надо спать"...
  Заснула беспокойным сном, переполненным эротическими картинками, от которых ощущала вздрагивания мышц и слышала свои стоны. Они разбудили меня. На часах было половина третьего - спала всего сорок минут! Голова была ясная как стеклышко. Спать совершенно не хотелось, приняла душ и решила дочитать записи, днем времени нет, дневник единственный источник, откуда можно узнать подробности жизни погибшей подруги. Открыв тетрадь, нашла нужную страницу.
  
  "В моей жизни произошли серьезные перемены. Дневник не писала давно, не было желания. Самое главное, что за весь этот период я все переосмыслила и вот теперь испытываю потребность изложить мысли на бумаге. После нашего сближения Уразов не казался мне каким-то ненормальным чудаком, предложившим неординарный "проект", хотя я одновременно корила себя за проявленное безрассудство, с которым отдалась ему. Угрызения совести постепенно исчезли, и я стала смотреть на него совершенно другими глазами. Он добрый и отзывчивый человек, страдает и мучается вместе со своей супругой, надеется, что она поправится и тогда снова в их жизни наступит покой, умиротворение и счастье. Мне по-настоящему было жаль его жену, которая, действительно пребывала на грани жизни и смерти.
   Но вместе с тем думала, что все, что произошло между нами - свершилось далеко не случайно. Если посмотреть на события беспристрастно и отвлеченно от принципов морали и нравственности, которыми, кстати, сейчас пренебрегают, то с самого начала все складывалось именно таким образом, чтобы мы оказались в одной постели. То, что подвернула ногу на пороге кабинета и по этой причине очутилась в горизонтальном положении на его диване - далеко не случайное происшествие, а заключительное звено всех предшествующих событий. Они начались с того, что закрылась газета (не вижу в этом своей вины) и мне пришлось гулять с Кириллом, из-за того, что оказалась неисправной сигнализация в квартире (разве я в этом виновата?) Пропал ребенок, начались мучения госпожи Уразовой, а вместе с ними и страдания ее мужа. Теперь понимаю, что не смогла уйти не потому, что растаяла в его страстных объятьях и не потому, что возвращаться домой, где находился Роман, со свирепостью Отелло душивший меня утром, не хотелось, нет и нет! В те минуты Уразов предстал передо мной человеком откровенным и искренним, оттолкнуть его у меня не было сил, поэтому ответила ему.
  Вскоре я поняла, что беременна. Известие не шокировало меня, приняла его совершенно спокойно, решив, что против природы ничего предпринимать не буду. В голове, правда, был полный хаос: то планировала отдать родившегося ребенка Уразову и его жене, как хотел он, то вдруг меня начинала терзать и нудно укорять совесть. Тогда, устав от оправданий перед собой, клялась, что ребенок будет только моим, и сама воспитаю его.
   Я не замечала времени, о нем напоминал будущий человек, шевелившийся под сердцем. С каждым днем он сильнее и сильнее бомбардировал изнутри, словно предупреждая о том, что скоро появится на свет. Уразову я не спешила сообщать новость.
   Дома постоянно находился Роман. После припадка ревности он изменился ко мне. Часто ловила на себе его виноватый и раскаявшийся взгляд, полный мольбы и извинений, но только он открывал рот, чтобы излить чувства, уходила в комнату и демонстративно плотно закрывала дверь. Роман мне был не нужен.
  Что было дальше? С Уразовым мы продолжали встречаться в его доме. Но однажды мне показалось, что домработница Ксюша стала догадываться о наших отношениях. Было хорошо заметно, как она нервничала при моем появлении, как горели глаза, устремленные на Уразова, как при этом румянец заливал ее лицо. Когда Уразов собирался провожать меня, она явно радовалась, я ловила на себе откровенно торжествующий взгляд домработницы. Каждый раз она смотрела нам вслед, спрятавшись за гардиной, стараясь сделать это скрытно. Но с улицы я хорошо видела, обернувшись назад, ее силуэт за тонкой материей. Поэтому в его доме я не стала появляться, опасаясь того, что домочадцы могли бы доложить супруге о наших свиданиях.
  С Уразовым мы встречались по вечерам, ужинали в самом шикарном ресторане, а к полуночи поднимались на верхний этаж гостиницы, где он предусмотрительно бронировал номер. Почему не сказала ему о беременности? Надо быть честной перед собой: мне нравилась наша тайная связь, хотелось ее продолжать, как можно дольше. Кто знает, что бы он предпринял, узнав, что "проект" выполнен? Вдруг решил бы закончить встречи, отправить меня в другое место, чтобы я спокойно и тайно ото всех вынашивала для его супруги ребенка? Поэтому умышленно тянула с признанием до самого последнего момента.
  Однажды в ресторане нас увидел Модест. Последнее время он не звонил мне, и я поняла, что наши отношения окончательно порваны. Особо от этого не страдала, потому, как свободную нишу занял Уразов, усиленно развлекавший меня по полной программе. Спустя два дня после встречи Модест позвонил и просил встретиться. Ответила, что очень занята, не имею свободного времени. Больше звонки не повторялись. Зачем он мне сейчас?
  Однажды я мылась в ванной и, стоя под душем, как обычно, пела. Считала, что дома одна, дверь в комнату Романа была плотно закрыта. И вдруг, открыв глаза, увидела его перед собой. Он несколько секунд смотрел на меня, потом, извинившись, скрылся. С этого момента находиться вместе с ним под одной крышей стало невозможно. Он постоянно спрашивал меня, от кого я беременна. У нас с ним ежедневно были стычки. Умоляла его уйти и оставить меня в покое. Но он не собирался этого делать. Мало того, он стал следить за мной.
   На седьмом месяце беременности совершенно случайно узнала о смерти жены Уразова. Открыв газету, прочла соболезнование господину Уразову. Мне хотелось быть рядом с ним в эти трудные минуты. Целыми днями ждала, что он позвонит, не планировала никаких дел и никуда не выходила из дома, однако телефонных звонков от него не было. Не выдержав, стала звонить сама, но мои попытки связаться с ним не привели к желаемому результату. В мобильнике бесстрастный голос твердил одну и ту же фразу: "Абонент вне зоны обслуживания", а домашний телефон упрямо молчал. Я понимала его состояние: нужно время, чтобы боль улеглась, и он смог бы вернуться к обычной жизни, надо подождать, пройдут недели, боль утраты уляжется в его душе, он сам найдет меня.
   Терпеливо ожидая встречи, решила, что, как только его увижу, сразу сообщу, что жду ребенка. В тайне была надежда: после смерти жены он сделает мне предложение, и мы станем супругами. С супружеством проблема с ребенком решится самым благополучным образом. Оказалось, я очень сильно заблуждалась насчет его душевных переживаний, а также в благих намерениях предложения мне руки и сердца.
   Случай открыл глаза на многое. В одиночестве много времени проводила на свежем воздухе. Иногда гуляла в парке, чаще уезжала на машине за город и, оставляя ее на обочине, прогуливалась по лесу, наслаждаясь свежим воздухом и природой.
   Однажды, припарковав машину за квартал от городского парка, в котором прогуливалась по аллеям, сквозь прутья ограды, увидела мелькнувшую знакомую машину Уразова. На переднем сиденье сидела дама. Волнующее чувство беспокойства подтолкнуло меня к выходу. Сев в "Тойоту", поехала в сторону, куда скрылся автомобиль, стараясь остаться незамеченной, держалась на расстоянии от объекта наблюдения. Поколесив за машиной минут сорок, заблаговременно остановилась, увидев, что она въезжает во двор дома. Из машины вышел Уразов, затем открыл дверь и протянул руку женщине. Он взял ее под руку, и они направились к подъезду. Первым моим желанием было немедленно окликнуть Уразова, но застыла с поднятой вверх для приветствия рукой, когда узнала в спутнице домработницу Ксюшу. Я замерла от неожиданного открытия и во все глаза смотрела им вслед. Каково было мое удивление, когда увидела, что из дома вышла пожилая женщина, держа за руку мальчика. Это был Кирилл! Ребенок подбежал к отцу, тот взял его на руки, Ксюша потрепала малыша за щеку. Затем отец отпустил сына, он и няня пошли по своим делам, Уразов с домработницей скрылись за дверью.
  Сказать, что я была удивлена, ничего не сказать. Как удержалась на ногах - до сих пор не пойму. Помню, что перед глазами все поплыло, ноги обмякли, меня зашатало. Рядом остановилась женщина, спросила, что со мной и предложила помощь. Она довела меня до машины, я села и долго приходила в себя. В голове был полный сумбур. Уразов, Ксюша, Кирилл, - живут и здравствуют, как ни в чем не бывало! Я думала, что Уразов переживает, находится в состоянии депрессии и оттого не звонит, на самом же деле с ним все в порядке! Он вместе с Ксюшей и Кириллом! Откуда взялся Кирилл? Ведь его похитили, из-за этого несчастья жена Уразова сошла с ума!
  Все выглядело странно и подозрительно. В голове кружились вопросы без ответов. Достала из сумочки успокоительные таблетки и приняла сразу две. Надо немедленно встретиться с Уразовым! Встретиться! Но ведь он не спешит увидеть меня! Теперь это ясно, как дважды два. Напрашивается ответ - он поглощен Ксюшей, я не нужна ему. Посидев некоторое время, включила мотор и поехала. Дома закрылась в комнате и проплакала весь вечер, поражаясь свинству и подлости Уразова. Сквозь слезы, в порыве злости и ненависти несколько раз набирала номера его телефонов, хотелось высказать все, что о нем думаю, но домашний телефон и мобильник Уразова по-прежнему молчали. Наверное, чтобы избавиться от посягательств, он предусмотрительно заблокировал мой номер, другого ответа не находила.
  Неожиданно раздался требовательный звонок в квартиру. Открыв дверь, увидела на пороге Ксюшу. В первый момент подумала, что Уразов прислал за мной, и приветливо ей улыбнулась. Как я заблуждалась!
  Она, не ожидая приглашения, прошла в комнату и села на стул.
  - Что случилось? - затаив дыхание, спросила я.
  - Все в полном порядке, - надменно усмехнувшись, ответила домработница. - А вы, я вижу, в интересном положении? Вы надеетесь, что Уразов станет вашим мужем? Видела сегодня, как наблюдали за нами. Вы старались не попасться на глаза, но я все равно заметила. Поэтому пришла, чтобы вас успокоить.
  Ксюша сузила глаза и уставилась на меня ненавидящим взором.
  - Ни на что не надейтесь! - грозно сказала она. - Мы муж и жена, у нас семья, вы не вставайте между нами. Ваше время прошло. Уразов никогда больше с вами не встретится. Хватит! Вы думаете, я не догадывалась, что вы были его любовницей?
  Выражение лица молодой женщины было суровым и решительным. Глаза злобно сверкали, она решительно размахивала руками, от прежней, скромной домработницы ничего не осталось. Милая, неотесанная провинциалка предстала предо мной коварной, расчетливой миледи, завладевшей Уразовым. Она пришла объявить о своей победе!
  - Кирилл нашелся? - опешив от грубого натиска, пробормотала, стараясь сохранять самообладание.
  - Он и не терялся, - злобно усмехнувшись, сказала Ксюша.
  - Не понимаю, - вконец растерянным голосом произнесла я.
  - Что тут не понять? - она с удивлением подняла брови. - Уразов долго думал, как оградить сына от влияния ненормальной супруги. Ему пришла в голову удачная мысль - переселить ребенка на другую квартиру, но жена никогда бы не разрешила этого. Поэтому мы инсценировали похищение.
  - И вы знали об этом? - у меня отвисла челюсть. - Неужели кража ребенка была спланирована?
  - Его можно понять, - передернула плечами Ксюша. - Жена была с большими причудами. В доме царила нервозная обстановка, по любому поводу супруга впадала в истерики, в такой атмосфере ребенку находиться вредно. Поэтому он решил увезти Кирилла. Снял квартиру, нанял воспитателя. Меня попросил навещать ребенка в те дни, когда уезжал в командировки. Он мне во многом доверял, - окинув меня с ног до головы пренебрежительным взглядом, со значением произнесла домработница.
  Я была в шоке и не могла проронить ни одного слова. Вот значит как! Не было слов выразить негодование и презрение.
  - Но ведь он заявил в милицию о похищении ребенка.
  - Естественно, так надо было, чтобы выглядело правдоподобно, - цинично усмехнувшись, сказала Ксюша.
  - Так вы были с ним в сговоре?
  - На кого же ему положиться? Не на вас же!
  - Но позвольте, вы убили Марину Георгиевну! - гневно крикнула я, набрав полные легкие воздуха. Мне хотелось отхлестать ее по щекам, исцарапать самодовольное, наглое лицо. И, наверное, сделала бы это, но меня отрезвила фраза, которую она произнесла, сузив глаза:
  - А вы разве не убивали ее, когда ложились с ним в постель? Вы делали это с наслаждением, тайно, дли-тель-но! Очень дли-тель-но, - по слогам тянула она, - Понимаю, вам было очень, очень хорошо с ним. Разве вы думали тогда о ее здоровье и благополучии? Не смешите меня! Так вот, слушайте: не вздумайте вставать между нами. Ваше время прошло, я и так подарила вам время удовольствий.
  Я была полностью уничтожена. Она, насладившись моей растерянностью и эффектом встречи, ушла, хлопнув дверью.
  Какая же я глупая! Приняла на веру все, что он говорил! Уразов - Казанова, ищущий приключений. Оказывается, домработница знала, где находится Кирилл, была с ним заодно! Зачем нужна была я? Он пустил в ход недозволенный прием, разжалобил сказкой о страданиях супруги, надавил на мою совесть упреками о моей вине в пропаже ребенка, растрогал с одной целью - добиться своего, а как только стал свободным человеком, сделал все по своему усмотрению! Ни я, ни будущий ребенок, которого он "так желал", ему не нужны. Разыграл настоящий спектакль. Уразов прожженный мерзавец! Обстоятельства резко изменились. Передо мной встало несколько вопросов, которые я должна была срочно разрешить. Во-первых, что делать с беременностью?
  Второе: возврат денег Уразову. Я решила срочным образом вернуть аванс и навсегда вычеркнуть его из памяти. Где их достать? Заложить в ломбард нечего. Попросить у кого-то взаймы? Перебрав в уме знакомых, не нашла никого, кто бы мог помочь. Вспомнила, что газеты пестрят объявлениями о ссудах! Я решила воспользоваться услугой. В одной из фирм удалось взять деньги на два месяца под залог квартиры. С Уразовым не встречалась, перевела долг на его адрес по почте. Теперь нужно было вовремя вернуть сумму фирме, чтобы не остаться без жилья, я выкрутилась: для этой цели под поручительство Романа и Анны взяла деньги в банке. Правда, пришлось примириться с Романом. Он просил только о том, чтобы разрешила оставаться в квартире, не гнала и не была с ним суровой.
  Но что делать с ребенком? Глупо задавать такой вопрос, я понимала это. Он уже большой, скоро должен появиться на свет. Вспомнив о давней знакомой, решила поговорить с ней, она имела отношение к медицине".
  Я прервала чтение дневника. Стало ясно, для каких целей Полина взяла деньги в банке. Надо срочно найти Уразова и высказать ему, какой он подлец. Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонил директор филармонии: просьба отменяется, он нашел дополнительный транспорт для встречи певцов. Новость приняла с облегчением: с плеч свалилась одна забота.
  
  Глава девятнадцатая
  Допрос
  - Не позвони нам менеджер из салона проката, они бы спокойно скрылись, - сказал Кривцов, умываясь над раковиной в кабинете.
  Оба только что вернулись после задержания Мишина и его спутницы. Мещерин сидел за столом и рассматривал фоторобот.
  - Надо немедленно допросить Мишину. Ясно, что они сообщники, - Мещерин позвонил по внутреннему телефону и попросил привести задержанную.
  Она вошла в кабинет и нерешительно остановилась возле дверей.
  - Садитесь, - сказал Кривцов, указывая на стул.
  Мишина села.
  - Ваша фамилия, имя и отчество, - спросил Кривцов, достав из стола листы протокола допроса.
  - Мишина Оксана Геннадьевна.
  - Куда вы собрались уезжать?
  - К родственникам в деревню.
  - Сколько лет вы женаты с гражданином Мишиным?
  - Три года.
  - Супруг после регистрации взял вашу фамилию?
  - Да.
  - Какая у него была фамилия раньше?
  - Крушинский.
  - Почему он захотел взять вашу фамилию?
  - Понравилась, - передернув плечами, ответила девушка. - Мы так вместе решили.
  - Вы дежурили с 11 на 12 июня в роддоме, делали ли вы ночью телефонные звонки?
   Мишина угрюмо молчала, уставившись глазами в пол.
  - Отвечайте, - с нажимом сказал Кривцов.
   Мещерин сидел за столом рядом, слушал и наблюдал за допрашиваемой.
  - Да, - кивнув, чуть слышно произнесла она.
  - С какого телефона и кому вы звонили, во сколько?
  - Я взяла телефон из сумки врача. Звонила в половине второго, - она замолчала.
  - Кому?
  - Не знаю.
  - На какой номер?
  - 987 3456.
  - Кто вам ответил?
  - Не имею представления. Голос был женский, но мне незнаком, глухой какой-то.
  - Что вы сообщили?
  - Что новорожденные дети лежат в родовой возле окна.
  - Что было дальше?
  Мишина громко зарыдала, твердя одну и ту же фразу сквозь рыдания:
  - Это она все подстроила!
  - Успокойтесь. Выпейте воды. Говорите по порядку.
  Стуча зубами о край стакана, задержанная выпила воду, поставила пустой стакан на стол и, тяжело вздохнув, сказала:
  - Голярская просила докладывать о женщинах, отказывающихся от детей. Накануне как раз поступила такая роженица. Я рассказала ей, тогда Голярская дала мне номер телефона и попросила сообщить, где будут лежать новорожденные. Я не понимала, для какой цели это надо. Если бы знала, ни за что бы этого не сделала! - с отчаяньем в голосе произнесла Мишина.
  - Что вы узнали потом?
   - Услышала, что из детской пропали двое младенцев, как раз те самые, о которых сообщила по телефону.
  - О чем вы подумали?
  Мишина горько усмехнулась:
  - Мне стало ясно, что я оказалась наводчицей. Позже от Семена узнала, что Голярская предложила ему заработать денег - выкрасть новорожденных. Семен сам признался. Получилось, что Голярская использовала нас.
  - Где сейчас дети?
  - Я не знаю.
  - Где Голярская?
  Мишина отрицательно замотала головой:
  - Не знаю, После дежурства ее не видела.
  С ней опять началась истерика.
  - Уведите задержанную, - распорядился Кривцов по телефону.
  - Значит, телефоном Гордеева пользовалась Голярская. Ее нигде нет: ни на даче, ни на работе, - сказал Мещерин после того, как санитарку увели из кабинета. - Я был на работе, сообщили, что она в отпуске, куда уехала, не знают. Дача закрыта, на окнах спущены шторы, никаких признаков жизни. Соседи говорят, что не видели хозяйку давно. Надо допросить Мишина, интересно, что он расскажет.
  
  Мещерин позвонил по телефону и попросил доставить на допрос задержанного.
  Через несколько минут он занял место, где только сидела его жена.
  - Ваша фамилия, имя, отчество? - спросил Кривцов.
  - Мишин Семен Михайлович.
  - Нам известно, что вы носите фамилию супруги, какая была у вас фамилия до брака?
  Задержанный не спешил с ответом, словно раздумывая, что сказать.
  - Почему молчите? Запутались в фамилиях? - с иронией произнёс Кривцов.
  В глазах Мишина промелькнула настороженность, он стал елозить на стуле, как будто ему было неудобно сидеть.
  - Хочу предупредить: если будете говорить неправду, запутывать следствие, сделаете себе только хуже. Напротив, чистосердечное признание облегчит вашу участь.
  - Крушинский, - угрюмо ответил молодой мужчина, глядя в пол. - Почему вы меня задержали?
  - Не догадываетесь? Мы подозреваем вас в хищении детей из роддома. Против вас свидетельствуют многие факты. Обвинение достаточно серьезное, вам грозит лишение свободы. Расскажите, что делали ночью 12 июня с 2 до 4- х?
  Мишин-Крушинский, тяжело вздохнув, сказал:
  - Хорошо, расскажу. Меня попросила выкрасть детей Голярская.
  - Сколько она пообещала заплатить?
  - Тысячу долларов.
  - Как вы это сделали?
  - Хозяйка дачи сказала, чтобы у меня 11 и 12 числа был транспорт. По ее звонку должен был поехать в роддом и выполнить задание. Ближе к часу 12 июня Голярская позвонила и сказала, где находятся дети. Я поехал на машине, которую заранее взял в аренду. Залез по пожарной лестнице в детскую и забрал двух детей.
  - Каким образом вы их вынесли?
  - В спортивной сумке, спустился по лестнице, сел в машину и уехал.
  - Что делали дальше?
  - Как договаривались. Подъехал к перекрестку на улице Мира и Северной, там ожидала Голярская, ей передал сумку с детьми. Она отдала деньги и уехала.
  - Куда?
  - Не знаю. С того момента больше ее не видел.
  - Как вы познакомились с Голярской, просила ли она вас прежде выполнять подобные поручения?
  - Нет, это было в первый раз. Познакомился с ней через супругу. Нам негде было жить, Голярская предложила Оксане поселиться на даче, мне работать садовником, ей кухаркой. Нас устраивало, мы согласились.
  - Неужели больше ничего подходящего не нашли?
  - Я не искал.
  - Почему?
  - Боялся, что меня кто-нибудь узнает.
  Он отвел глаза в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Кривцовым. Глаза допрашиваемого бегали по сторонам, пока не остановились на фотографии на столе, которую Кривцов специально положил на видное место. Задержанный, увидев карточку, побледнел. Несколько секунд он неотрывно смотрел на снимок, потом, закрыв лицо руками, наклонил голову.
  - Что вас расстроило? - спросил Кривцов. - Узнали себя? Так на этой фотографии военнослужащий Темных Александр, без вести пропавший в Чечне.
  
  Допрашиваемый подавленно молчал.
  - Я же предупреждал: говорите правду, - продолжил Кривцов. - Мы подозреваем вас в совершении еще одного преступления - убийстве Полины Захаровой.
  - Что? - резко вскрикнул задержанный и подскочил. - Я не убивал ее! - с отчаяньем произнес он. - Теперь все на меня валить будете.
  - Сядьте, - приказал Кривцов. - Вы узнали себя на фотографии? - повторил он.
  - Да.
  - Так все-таки, какая ваша фамилия на самом деле?
  - Темных Александр. Я служил в Чечне, в десантных войсках. Все было прекрасно, пока в одном сражении меня не оглушило взрывной волной. Очнулся в плену у бандитов. Они надо мной издевались так, что до сих пор не пойму, каким образом смог выжить. Пробыл в плену три года. Сидел в холодном погребе, не выпускали даже по нужде, не кормили, хотели посмотреть, на сколько меня хватит, довести, таким образом, до смертельного конца. Я впадал в голодные обмороки, тогда они подбрасывали мне, как собаке, кусок хлеба и бутылку воды, а потом, когда отходил, вновь продолжали морить без пищи. Наконец, они решили меня перевезти в другое место, и мне чудом удалось убежать. Но куда идти? К своим? Это означало попасть под трибунал. За собой вины не чувствовал и не хотел погибать от своих. С этого времени я стал человеком без прошлого и будущего, постарался навсегда забыть обо всем, что пережил, мечтать о нормальной жизни не мог. Я был раздет, разут, без документов. Русская женщина пожалела меня, дала одежду сына, подкормила и посоветовала быстрее уезжать в Россию. Она помогла уехать: попросила знакомого проводника спрятать меня в поезде. Так я добрался до родных мест. Но домой мне идти было нельзя. Если прийти, значит, все, как есть рассказать, а кто поймет, кто поверит? Для всех я либо трус, либо дезертир. Ясно одно: куда ни кинь, везде клин. Познакомился с Оксаной. Стали искать совместное жилье и попали к Голярской. Она мне дала паспорт на Крушинского, так я им и стал. Когда зарегистрировались, взял фамилию жены, думал, это поможет избавиться прошлое, которое, как ни старался забыть, упорно сидело в памяти. Голярской отказать не мог: все-таки она дала крышу над головой. Думал, все чисто сделаю, никто не догадается.
  Темных закашлялся и прервал речь.
  - Можно попить? - спросил, облизнув губы.
  Кривцов налил в стакан воды и поставил перед ним. Задержанный большими глотками выпил до дна.
  - Почему вы убили Захарову? - голос Кривцова был строг.
  - Я не убивал, - отрицательно покачав головой, медленно произнес Темных.
   - Допустим. Но Кузьмину убили вы. Или тоже будете отрицать?
  - Кузьмина узнала меня на вечеринке, которую устроила на даче Захарова. Она стала допытываться у меня, знаю ли я ее родного брата. Конечно, я знал, с ним служил в одной части, он был моим товарищем. Но я не мог признаться в этом. Все родственники, знакомые считали меня погибшим или пропавшим без вести на войне в Чечне. Меня это устраивало, поскольку не в моих интересах было рассказывать обо всем, что со мной случилось. Я был твердо уверен, что никто не поверит мне, а посчитать за дезертира могут без сомнений. Справок из плена никто не выдает, живыми оттуда редко кто возвращается. Попадать в тюрьму, когда только что начал устраиваться и жить нормальной жизнью, мне не хотелось. Решил выследить, где живет Кузьмина, попасть к ней в дом и выкрасть фотоальбом со снимками, потому, что очень хорошо помнил, как фотографировался в Чечне с ее братом. В один из вечеров, убедившись, что квартира пуста (звонил в дверь, мне никто не ответил, а в окнах не было света) легко через балкон проник в комнату. На мою беду хозяйка оказалась дома - спала, когда искал альбом, услышал ее голос. Кузьмина проснулась и спрашивала, кто находится в доме. Я вошел в спальню, она, увидев меня, закричала. Хотел только припугнуть, ни в коем случае не убивать, стал говорить, что пришел забрать снимки и попросить ее никому не сообщать обо мне. Но женщина громко кричала, пришлось положить на лицо подушку и зажать рот. Я держал подушку и объяснял, причину прихода. Когда снял, понял, что удушил ее. Тогда решил включить газ, сделать видимость самоубийства, перенес ее из спальни на кухню, усадил за стол, включил конфорки, забрал фотографии, они, кстати, лежали на прикроватной тумбочке и покинул квартиру. Я все рассказал. Больше признаваться не в чем. Позже принял решение уехать из города. У Оксаны живут родственники в деревне, решили уехать к ним.
  Кривцов пододвинул к задержанному протокол.
  - Подпишите.
  Темных подписал бумаги, и конвоиры его увели.
  - Итак, - Кривцов аккуратно сложил листки протокола допроса и скрепил скрепкой, - Мишин - Темных, он же Крушинский похитил детей по заданию Голярской.
  - Голярская - организатор преступления, - сказал Мещерин. - Она дала пристанище семейной паре с той целью, что когда-нибудь использует их в своих интересах. Так и случилось. Санитарку попросила докладывать о ненужных детях, когда наступил подходящий момент, подключила садовника. Похоже, что она не первый раз проворачивает подобные операции, чувствуется опыт.
  - Да, - согласился Кривцов. - Дети, правда, у нас в городе из родовой исчезают впервые, так ведь были другие случаи. Выходит, мы раскрыли два дела: похищение новорожденных и убийство Кузьминой.
  - Не полностью, а только часть, - поправил Мещерин. - Потом, у нас три преступления.
  - Да, ты прав. Раскрытым дело будет считаться тогда, когда найдём детей, но это сделать сложно. Голярская могла с ними уехать куда угодно, она скрылась, место пребывания никому неизвестно. Кто убил Захарову?
  - Ты веришь ему? - Мещерин вопросительно посмотрел на Кривцова.
  - Думаю, он говорит правду, признался в содеянном, был искренен. Во всяком случае, я не заметил лжи в его поведении.
  - Ты продолжаешь ориентироваться на поведение? - покачал головой Мещерин.
  - Конечно, потом и интуиция подсказывает, что он в этом не виновен.
  - Вот бы мне такую интуицию! - восторженно воскликнул Мещерин. - Считаю, что интуицию надо проверять. Хорошо, доверимся твоему опыту и интуиции. Остаются открытыми вопросы: где находятся дети, где Голярская, кто убил Захарову. Тебе ничего не подсказывает интуиция?
  - Сейчас подсказывает логика, - воскликнул Кривцов. - Пришла в голову мысль, что с Захаровой могла разделаться Голярская. Они могли что-то не поделить. Мы про Захарову ничего толком не знаем, в каких она с Голярской отношениях, почему оказалась на даче.
  - Немаловажный факт, - добавил Мещерин, - что Захарова была беременной. В каком сроке родила, жив ребенок или родился мертвым, неизвестно. Но одно предположение сделать можно. Голярская была охотницей за малыми детьми. Она организовала похищение новорожденных, может быть, охотилась и за ребенком Захаровой? На этой почве конфликт мог произойти в любой момент. Заметь: никто из окружающих не знал, что Захарова беременна. Почему она скрывала беременность? Если Голярская имела виды на младенца Захаровой, причиной ссоры могли быть деньги. Согласен?
  - Да, эту версию нужно проработать, - согласился Кривцов. - Какими уликами в деле Захаровой мы располагаем?
  - В наличии только отпечатки пальцев на кинжале, но эти пальчики по картотеке не проходили, я проверял, - Мещерин листал папку с документами.
  - Надо срочно проверить кинжал! - подскочил Кривцов и стал ходить по кабинету. - Может, на нем есть следы крови?
  Он в упор смотрел на Мещерина.
  - Дача Голярской закрыта, придется брать ордер на обыск, - смутившись под его взглядом, виновато произнес Мещерин. - Признаюсь, мое упущение.
  - Придется срочным образом исправить ситуацию, - сказал Кривцов. - Тетка говорила, что погибшая постоянно вела записи, подозреваю, что это был дневник. Она даже указала место, где видела тетрадь в последний раз. Я заглянул, но, к сожалению, ничего не обнаружил. Подозреваю, тетрадку с записями кто-то забрал.
  - Опять интуиция подсказывает? - усмехнулся Мещерин.
  - Не только. В квартиру Захаровой приходила подруга, якобы за вещами. Думаю, она могла прихватить тетрадь с собой.
  - Зачем она ей? - возразил Мещерин.
  - Кто знает этих женщин!
  - В таком случае надо вплотную заняться подругой убитой.
   - Как ее фамилия?
  - Казакова Анна.
  - Захарову надо хорошенько проверить, - упрямо повторил Мещерин.
  - Что конкретно предлагаешь? - Кривцов потер виски.
  - Раз она любила писать, надо узнать, может, вела с кем-нибудь переписку по почте?
  - Сомневаюсь, сейчас в основном переписки ведут по эмейлу. Но ты, верно говоришь, проверить не лишнее. Зайду на почту и наведу справки, - сказал Кривцов.
  - Еще один момент: Голярская могла и не убивать Захарову, а нанять исполнителя, верно?
  - А почему нет? Вполне. Знать бы, от кого она была беременной!
  - Она была замужем, какие тут вопросы?
  - В том-то и дело, что замужем была формально. Образ жизни вела свободный, поэтому трудно сказать, кто отец ребенка. Короче, продолжаю искать связи Захаровой. Иду на почту и выясняю, вела ли она переписку.
  - Я возьму ордер на обыск дачи, - Мещерин положил папку в стол, и закрыл его на ключ.
  
  Глава двадцатая
  Помощь Лолиты
   Утром, умывшись и позавтракав, я решила закончить с чтением дневника. Генриетты дома не было, куда она ушла в такую рань, я не знала, но, судя по тому, что походной сумки на кухне не было, следовало: хозяйка отсутствовать будет долго. Надеюсь, мне повезет и никто не прервет чтения, непрочитанных страниц оставалось совсем немного.
  "Чтобы найти Лолиту Голярскую, - я погрузилась в тетрадь Полины, - пришлось потрудиться. Когда-то мне довелось делать очерк о ее работе и брать у нее интервью. Это было давно, с той поры мы иногда перезванивались, не забывали поздравить друг друга с праздниками. Помнила, что она трудилась в центре усыновления, офис находился недалеко от моего дома, и я направилась туда. К моему удивлению, в приемной сидела незнакомая секретарь, а на кабинете на бронзовой табличке красовалась совсем другая фамилия. Для верности все-таки спросила секретаря, можно ли попасть к госпоже Голярской. Она отрицательно покачала головой и сказала, что Лолита Марковна здесь бывает редко, работает в собственной клинике. Увидев мою растерянность, секретарь принялась перелистывать ежедневник, лежащий на столе и, открыв нужную страницу, продиктовала адрес новой работы Лолиты и телефон. Я тут же попросила разрешение позвонить. Голярская узнала меня, сказала, что на службе будет до пятнадцати, если нужно, готова встретиться хоть сейчас.
  Обрадовавшись, взяла такси и поехала по указанному адресу. На дверях офиса была прикреплена никелированная, блестящая вывеска с надписью: "Гинекологический кабинет. Лечение бесплодия, прерывание беременности". В небольшом, уютном фойе за столом сидела молодая девушка в белом накрахмаленном халате и приветливо встречала входящих. Меня одарили заботливым взглядом и поинтересовались, по какому вопросу я пришла. Услышав, что мне нужно видеть госпожу Голярскую, девушка спросила фамилию, набрала номер телефона и уточнила, ждут ли меня на самом деле. Положив трубку, она с неотразимой улыбкой произнесла: "Проходите, вас примут, кабинет в конце коридора, заходите сразу".
  Возле кабинета Лолиты сидели три молодые девушки. Я остановилась перед дверью, раздумывая, стучать мне или войти, не спрашивая разрешения. Но тут дверь распахнулась, появилась Лолита и пригласила. Она поинтересовалась, какими судьбами меня занесло к ней. Я рассказала, что ищу выход из трудного положения: на мне висит долг, где достать деньги, не знаю, вдобавок осталась в интересном положении, меня попросту бросили.
   Лолита спросила:
  - Знает ли кто-нибудь о том, что ты беременна?
  Я ответила, что свое положение тщательно скрываю.
  - И не вставала на учет в женскую консультацию?
  - Нет.
  - А любовник, он в курсе, что ожидаешь ребенка?
  Я усмехнулась. Лолита назвала Уразова "любовник", какой он любовник? Он охотник за добычей, ловко расставивший западню, в которую я попала. Рассказывать о взаимоотношениях с ним не стала.
  - Нет, он ничего не знает.
  - Тебе нужен ребенок? - спросила она прямо.
  - У меня есть взрослый, женатый сын. Ребенка хотел любовник.
  - Вы расстались?
  - Да.
  - Тогда думай в первую очередь о себе, - без раздумий произнесла Лолита.
  - Мне в первую очередь нужны деньги, я вернуть долг.
  Помолчав, Лолита сказала, что теперь есть только один выход - ждать появления младенца на свет.
  - Если тебе он не нужен, можно отдать его семейным парам, которые мечтают, но не могут иметь детей.
  - Я не знаю таких людей.
  - Зато мне известны. Не думай ни о чем, можно все устроить, - уверила она.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Есть несколько вариантов. Могу дать тебе адрес надежных граждан за границей, ты уедешь, родишь и оставишь ребенка, они заплатят тебе и будут благодарны по гроб жизни. Вернешься с деньгами и свободной.
  - За границу? Куда?
  - Например, в Америку, Германию, Италию. У меня есть телефоны конкретных заинтересованных лиц. Можно и в Москву.
  - Кто они, чем занимаются?
  - Господи! Зачем тебе знать? Я работала с детьми и хорошо знаю, что на русских деток большой спрос не только в Америке. Зайди в Интернет, там полно объявлений об усыновлении.
  - Нет, за границу не хочу.
  - Напрасно. Проблем никаких не будет, сделаем так, что комар носа не подточит. Не хочешь ехать за границу, можем на месте устроить.
  - Как?
  - Оставишь ребенка мне.
  - Ты его заберешь себе?
  - Зачем? - усмехнулась Лолита. - Передам в руки тех, которым нужны дети. Он будет жить в хороших условиях, ты получишь деньги, рассчитаешься с долгом.
  - Они обеспеченные люди?
  - Поверь, ребенок будет устроен, успокойся. Тебе совершенно не нужно знать приемных родителей. Живи спокойно.
  Лолита предложила переехать к ней на дачу и оставаться там до родов. Свежий воздух и природа отвлекут меня от грустных мыслей. Как только начнутся роды, она обо всем позаботится, акушер будет рядом. В приличный роддом меня без обменной карты никто не возьмет, рожать в родильных отделениях, куда попадают необследованные женщины, не советует. Подумав, я согласилась, у меня не было другого выхода. Беременность в женской консультации не регистрировала, потому что по плану Уразова я должна была родить тайно дома, в присутствии врача, с которым у него был договор. У меня нет на руках результатов медицинских обследований и анализов. Рожать среди инфицированных СПИДом было страшно. Так я оказалась в загородном доме.
  Роман без конца звонил, но я не отвечала. Однажды, не вытерпев его навязчивости, сказала ему, чтобы он поскорее ушел из квартиры и больше не напоминал о себе.
  В один из вечеров я сидела в гостиной в полном одиночестве возле камина и читала книгу. В доме никого не было, и вдруг послышались шаги по коридору. Я замерла, напряглась всем телом и неотрывно смотрела на входную дверь. Шаги приблизились, дверь резко распахнулась. Передо мной возник незнакомый мужчина с пистолетом в руке. Оружие было направлено прямо на меня, я обомлела, боясь шевельнуться.
  - Кто вы? - едва проронили губы, и я потеряла сознание.
  Не знаю, сколько времени пребывала вне себя, но открыла глаза оттого, что почувствовала, что кто-то хлопал меня по лицу и тряс за плечи. Я увидела склоненное надо мной смуглое лицо мужчины, с черными, как смоль волосами, такими же бровями и темно-карими глазами.
  - Где хозяин? - спросил он с акцентом.
  - Не знаю, - отрицательно покачала головой. - Вы кто?
  - Не важно, пришел сюда за долгом.
  - Но я ничего не знаю.
  - Мне нужны деньги, понимаешь? - грозя перед моим лицом пистолетом, орал пришелец. - Я строил этот дом, но хозяин нас подставил. Все погибли, все пять мужиков! Здоровых, сильных, во цвете лет! Ты об этом знаешь?
  - У меня нет денег, я не хозяйка здесь.
  Мои губы не слушались, я сжалась в комок и с опасением смотрела на пришельца. Вид его был ужасный. Он взирал свирепым взглядом человека, отчаявшегося на самый крайний поступок. "Может, это наркоман? - пронеслось в голове. - Накачался какой-то гадостью, проник в дом, крыша поехала, несет несусветную чушь".
  Незнакомец отошел от меня и принялся разгуливать по гостиной. Взгляд его блуждал по стенам, и мне подумалось, что он рассматривает картины. Внезапно он подошел к одной из картин, снял ее и рукояткой пистолета стал выстукивать стену. На одном участке, уловив разницу в звуке, пришелец провел рукой по стене, и к моему изумлению, открыл невидимую дверку. Мне хорошо была видна небольшая ниша, в глубине которой виднелась еще одна дверка с торчащим ключом. Мужчина повернул ключ, открыл тайник, и извлек из него шкатулку. Не сходя с места, тут же поспешно ее открыл, вытащил пачки денег и с жадностью рассовал их по карманам.
  - Я не вор, взял свое, - он со значением посмотрел на меня и потряс в воздухе пистолетом.
  Я понимающе кивнула.
  - Не верите? - Хотите, покажу тайный ход, через который проник в дом. Он начинается из кухни, спускается вниз в подземелье, пересекает весь участок и ведёт к лесу. Я сам, вот этими руками, - он протянул вперед обе руки и раскрыл ладони, - рыл землю, возил ее на тележках, выкладывал стены кирпичом, а пол бетонными плитами. Со мной работали парни, нас было шестеро. Остался я один. Когда дом был готов, и нам осталось получить расчет, на участок въехала крытая машина. Из нее выскочили люди в масках, с автоматами в руках. Они набросились на ребят, оглушили прикладами, потом расстреляли, а тела выбросили в недостроенный котлован бассейна. Включили бетономешалку и залили всех бетоном. Вы не слышите по ночам в доме голоса?
  Я с ужасом смотрела на него и вспомнила, как несколько раз действительно была свидетельницей странных явлений: на даче внезапно гас свет, дом погружался в темноту, по комнатам проносились сквозняки, из камина слышалось какое-то странное завывание. Оцепенев от страха, молчала.
   - Я остался в живых по счастливой случайности, - продолжал незнакомец. - В это время находился на чердаке и через окно наблюдал страшную картину. Документы ребят и мои, в том числе, остались у хозяина. Понимал, что спасение в бегстве, мне удалось скрыться и остаться в живых. Нападение было сделано с одной целью - уничтожить всех.
   Я была поражена услышанным. Неужели, это правда? Мне вспомнилось, что несколько лет тому назад по городу распространялись слухи, что на строительстве загородных коттеджей пропадают гастарбайтеры, но никаких расследований не проводилось. Слухи оставались слухами. Я подумала о Геджае. Он тоже уехал заработать денег и бесследно пропал. Может, и его работодатели убили?
  - Когда это произошло? - спросила пришельца.
  - Это было три года тому назад.
  - Где ваша родина?
  - Я из Индии.
  - Из Индии? Геджая не знали? Он не работал вместе с вами? Высокий парень, улыбчивый, добрый. Он из большой семьи: кроме него, еще три сестры и пять братьев.
  - Нет, здесь такого не было. Передайте хозяевам, счастье, что не застал их.
   Он потряс пистолетом в воздухе и вышел из гостиной. Я слышала удаляющиеся шаги. Вскоре они утихли, а я продолжала, не шевелясь, сидеть в кресле, лихорадочно соображая, что делать. На моих глазах пришел грабитель и похитил из тайника деньги. Я чуть не стала жертвой, он мог спокойно убить меня. В таких случаях люди вызывают милицию. Хотела призвать на помощь стражей порядка, но передумала. Это не мой дом, могу невольно навредить хозяйке. Прежде всего надо связаться с ней, принялась звонить Лолите на сотовый, но никто не ответил. Когда страх и оцепенение прошли, я осмелела, захотела посмотреть тайный ход. На кухне стала внимательно осматривать стены и пол. Откуда мог проникнуть бывший гастарбайтер? Он довольно-таки внушительных размеров, сквозь щель наверняка не пролезет. Я рассуждала про себя, а сама тем временем обошла кухню, ощупала руками стены. Ничего подозрительного обнаружить не удалось. Взгляд задержался на тумбе, которая закрывала раковину и трубы. Одна дверка была неплотно прикрыта, распахнув ее, заглянула во внутрь. На стенке справа отчетливо разглядела узкую щель. Потрогав рукой, обнаружила, что стенка на колесиках, по рельсе легко откатывается в сторону. Отодвинув ее до упора, увидела нишу со ступеньками, уходящими вниз. Вооружившись фонариком, согнувшись, без особых усилий пролезла под раковину, затем в нишу и по ступенькам стала спускаться в подземелье. На десятой ступеньке передо мной открылся довольно просторный коридор. Я пошла по нему, считая шаги и освещая дорогу и стены лучом фонарика. Справа и слева были массивные металлические двери, я насчитала четыре. Мои попытки открыть хотя бы одну не увенчались успехом. Я шла вперед, надеясь найти противоположный выход. Насчитав седьмую сотню шагов, начала беспокоиться: конца дороги ничто не предсказывало, оставаться в холодном подземелье было страшно, но возвращаться назад, не узнав тайну подземного хода, не хотела. Я продолжила путешествие вперед с надеждой, что найду выход. Вскоре дорога стала подниматься вверх, это было хорошим признаком. Пройдя в горку пятьдесят шагов, уперлась головой в потолок. Осветив фонариком стены, увидела небольшую дверь, на которую надавила плечом. Она тяжело и медленно открылась, осталось сделать шаг, чтобы оказаться на свободе. Вышла из подземелья и огляделась. Вокруг стояли высокие сосны, зеленела трава, весело распевали птички. Я оказалась в сосновом бору, особняк оставался позади. Обратно возвращалась по дороге, которую обнаружила вблизи от выхода. Что за странный дом? Зачем в нем сделан подземный ход? Неужели, правда, что его строили наемные работники, что всех убили и замуровали в бассейне? Выходит, кое-что правда, иначе, откуда пришелец узнал о подземке и тайнике. Знал, куда и зачем шел. Нужно рассказать Лолите о грабителе.
   В гостиной я подошла к открытому тайнику и заглянула вовнутрь. Ничего, кроме пустой шкатулки не увидела. Перед глазами стоял незнакомец, наспех рассовывающий по карманам пачки с деньгами. Сколько их было? Наверняка немало. Откуда у Лолиты столько денег? Правда ли то, что рассказал пришелец? Что мне теперь делать? Рассказать обо всем Лолите? А вдруг она не поверит? Совершенно ее не знаю. Чувство страха не проходило. Попыталась отогнать его: чего ради испугалась? Мне ничего не угрожает. В голове пульсировала мысль: "Ты прикоснулась к чужой тайне, это может рассердить хозяйку, помни об этом". "Хорошо, - мысленно согласилась с собой. - Тогда подскажи, что делать?" "Бежать отсюда и как можно скорей!"
  Я в напряжении ждала появления Лолиты, она должна была скоро приехать. Мне не терпелось рассказать ей о визитере-грабителе. Вдруг зазвонил телефон. Звонки были пронзительные, громкие и частые, так обычно дает о себе знать междугородняя связь. Они заставляют сорваться с места и спешить к телефону. Подняла трубку и хотела сказать, что хозяйки нет, но к своему удивлению услышала голос Лолиты. Выходит, она приехала в мое отсутствие! Посмотрев в окно, увидела у заднего входа возле кустов ее машину. Значит, хозяйка поднялась в свою комнату и находится там. Лолита вела с кем-то разговор, он заинтересовал меня.
  - ... группа будет в вашем городе 23 июня, надеюсь, знаешь об этом? - спрашивал мужской голос с другого конца провода.
  - Конечно, во-первых, везде расклеены афиши, а во-вторых, ты мне уже звонил.
  - Звонил, но тогда точно не знал, какого числа гастролеры будут у вас. Ты подготовила посылку?
  - Да.
  - Я утром отправил электронное письмо, там вся информация, ты читала?
  - Нет, почту еще не смотрела.
  - Тогда не забудь, обязательно прочти, возникнут вопросы, звони.
  - Прочту немедленно, - пообещала Лолита.
  - Двадцать третьего июня музыканты дают концерты и уезжают. У тебя должно быть все готово: и документы, и посылка. К тебе подъедет Слава Разманов, запомнила?
  - Слава? Кто такой? Почему не Кирилл?
  - Он сломал ногу, моим представителем является Слава.
  - Жаль, с Кириллом было все отлажено.
  - Не беспокойся, Слава не подведет, все будет хорошо.
  - А как с расчетом?
  - Получишь, как договаривались, не волнуйся. Документы оформишь на фамилии, что указаны в письме.
  - Сделаю в лучшем виде.
  - Не сомневаюсь. Скоро увидимся. Жду, целую.
  - До встречи, дорогой, чао!
  - Связь закончилась, я положила трубку.
  
  Какой странный разговор! Лолита загадочная женщина! Я посмотрела в окно и увидела, что Лолита вышла из дома, села в машину и уехала. Во мне взыграл профессиональный интерес. Что за посылку должна передать Лолита Славе Разманову? Откуда он? Что за электронное письмо, о котором говорил мужчина? О чем не захотел распространяться вслух? Я поднялась в ее спальню. На письменном столе в беспорядке лежали бумаги, включила компьютер, открыла почту и прочитала письмо.
  "Нужны дети любого возраста. Желательно двух девочек и двух мальчиков. Сопроводительные справки оформить на фамилии: мальчики - Губаревы Сергей и Владимир (мать Губарева Нина Павловна), девочки - Белявская Анна и Софья (мать Белявская Нина Федоровна). Слава передаст деньги для оплаты услуг помощников. С тобой рассчитаюсь при встрече".
  Я выключила компьютер. Мне стало понятно, что за "посылку" должна подготовить Лолита. Она занимается продажей детей! Наверное, такие сделки делала не один раз, у нее в тайнике столько денег!
  Покинув спальню, вышла во двор и стала ходить по саду, размышляя о том, что мне удалось узнать. Вскоре почувствовала боли в поясничной области и поспешила вернуться в дом, легла на диван и лежала, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать новых болевых ощущений. Когда вернется Лолита? Она еще не знает, что в доме побывал грабитель и забрал деньги.
   Но сказать я Лолите ничего не смогла. В этот вечер у меня начались роды. Когда начались болезненные схватки, я не вытерпела и стала кричать. Рядом постоянно находилась Лолита и врач. Помню, что начались потуги, мне ввели лекарство, остальное в памяти покрыто туманом, сквозь который иногда прорезался детский крик. Очнулась на следующий день. Возле кровати стоял мужчина в белом халате. Увидев, что я смотрю на него, он открыл дверь и крикнул:
  - Она проснулась!
  Тотчас в комнату вошла Лолита и распахнула шторы. Яркий солнечный свет ослепил меня.
  - Я родила?
  - Родился мертвый ребенок, - вздохнув, сказала она.
  - Я слышала детский крик.
  - Показалось. Ты не могла ничего слышать, с тобой было очень плохо, тебя едва спасли.
  Врач измерил давление, прослушал сердце.
  - Я оставляю необходимые препараты, они на столе. Думаю, что опасность миновала, здоровье пойдет на поправку. Предписываю постельный режим на неделю. Никаких волнений, читайте книги, принимайте витамины и набирайтесь сил.
  - Ты слышала? Оставайся здесь, тебе никто не будет мешать, - сказала Лолита.
  - Хорошо.
  Врач посмотрел на Лолиту.
  - С вашего позволения, покидаю дом, - произнес он.
  - Доктор, пройдёмте со мной, надо обсудить вопросы.
  
  Они вышли, я осталась одна с невеселыми мыслями. Почему родился мертвый ребёнок? Я до последнего дня слышала шевеления. Интересно, кто был: девочка или мальчик? Впрочем, какое имеет значение, раз его нет на свете! Теперь нужно встать на ноги и продолжать жить новой жизнью, в которой нет подлеца Уразова, Модеста, Романа. Заниматься творчеством, оно поможет отключиться от пережитого и выкарабкаться из кризиса. Деньги заработаю и постепенно погашу долг. Вдруг зазвонил мобильник, включила телефон. По голосу узнала Веронику. Подруга спрашивала, куда я исчезла, где нахожусь, говорила, что все меня потеряли, соскучились и желают видеть. Она откровенно напрашивалась в гости, я не смогла отказать и пригласила всех приехать на дачу в субботу.
   Последующие дни много гуляла в сосновом бору, дышала кислородом. С Лолитой произошел неприятный разговор. В тот вечер я долго ждала ее возвращения, но, не дождавшись, уснула. Меня разбудили гневные крики:
  - Отчего вскрыт в гостиной тайник? Куда исчезли деньги?
  
  Открыв глаза, увидела перед собой рассерженное лицо хозяйки. Рассказала, что в доме побывал грабитель, на моих глазах открыл тайник и забрал деньги. Лолита, едва выслушав, исчезла и вскоре вернулась мрачнее тучи. Она с пристрастием расспрашивала о грабителе, ее интересовало все: как он выглядел, во что был одет, что делала я, почему сразу не сообщила. Я устала пересказывать подробности. Лолита подозрительно смотрела на меня, и я подумала: уж не меня ли она подозревает в краже? Смутившись, стала путаться в деталях и подробностях, отчего стало не по себе, стала краснеть и, вконец разволновавшись, замолчала.
  - Как он проник в дом? - в который раз спрашивала она.
  - Через подземный ход, - повторяла я. - Разве ты не знаешь о нем?
  - А ты знаешь? - сузив глаза, пристально посмотрев на меня, спросила Лолита.
  Стало не по себе от сверлящего, пронизывающего взгляда. Секунду подумав, решила, что с меня хватит. Слишком много знаю о ней, о ее доме. Это к добру не приведет. Отрицательно покачав головой, проронила:
  - Откуда мне знать? Он так сказал. Я слышала шаги по коридору, в гостиную пришелец вошел через дверь.
  Лолита не сводила с меня подозрительного взгляда. Потом вздохнула и вышла".
  
  Записи на этом закончились. В тетради оставалось чистыми, где-то двадцать страниц. От прочитанного стало жутко. Как развивались события дальше? Я нервничала, потому что чувствовала: нахожусь совсем близко от разгадки ее смерти. Еще бы совсем немного она написала о себе, и было бы ясно, кому помешала. Вот именно, помешала! Я принялась ходить по комнате и рассуждать о том, что удалось узнать. Мысли набегали одна на другую, словно волны в море, сталкивались друг с другом и стремительно уплывали в разные стороны. Я хваталась за каждую, но, не успев хорошо осмыслить, теряла ее. Надо взять себя в руки, сесть за стол и написать все, что придет в голову на бумаге. Устроившись за письменным столом, в Полинином дневнике на чистой странице, принялась строчить все, что приходило на ум. От напряжения заныло плечо, я прервалась отдохнуть и прочитала текст:
  1. Полина родила ребенка от Уразова.
  2. Какого пола, об этом не сказано.
  3. Лолита уверила, что он родился мертвым. Так ли это на самом деле - сказать прямо нельзя.
  4. Способен ли был Уразов прийти и убить подругу? Полина, с ее несдержанным характером, вполне могла ему высказать много нелицеприятных слов. Мне надо срочно встретиться с Уразовым и выяснить с ним некоторые вопросы.
  Я подчеркнула эту строчку толстой чертой. Что конкретно нужно у него спрашивать? Подумав, решила вести с ним разговор в обвинительно-напористом тоне. Надо дать ему почувствовать, что мне все известно, можно сослаться на дневник Полины, но ни в коем случае его не показывать. Если Уразов убийца, то мой тон и неожиданное разоблачение непременно его шокируют. Я представила, как у него от страха побелеет лицо, затрясутся руки, он выдаст себя с головой. Будет умолять отдать ему тетрадь с записями и молчать, но я, конечно, сразу вызову милицию, его арестуют, посадят за решетку и предадут суду.
  5.Теперь Роман. Мог ли он убить ее? Вполне. Ясно из дневника. Он желал сойтись с Полиной, она не хотела. Он знал, что она беременна, и одно это обстоятельство могло вывести ревнивца из себя, тем более, однажды уже душил Полину, но я не представляла, где его искать.
  6. Следующий потенциальный убийца Модест. С ним встречаться не хотелось, но, если бы пришла на встечу, сказала бы, какой он низкий и нечистоплотный человек. Мог ли он убить Полину? Подумав, решила, что Модест мог убить Полину из-за ревности. Они были в близких отношениях, возможно, у него вновь вспыхнули чувства, он нашел ее, возник разговор, закончившийся ссорой. Модест работал костоправом, ему ничего не стоило свернуть Полине шею, сорвался и набросился на нее. Потом мог умело замести следы. Генриетта рассказывала, как он навредил одной клиентке именно таким методом, следовательно, опыт у него имеется. Откровенно говоря, видеть его не желала, но раз начала вести расследование, придется довести дело до конца. Кстати говоря, на Модеста тоже можно надавить, сказав, что существует тетрадь Полины, где она очень подробно описала их отношения. Известие должно произвести на него неприятное впечатление, он начнет нервничать: кому приятно узнавать, что после гибели человека остаются обличительные записи, проливающие свет на тайны личной жизни. Мало ли что Полина могла о нем написать! Он чем-нибудь выдаст себя.
  Кого еще можно подозревать в убийстве Полины?
  Подумав, написала:
   А). Сосед по даче.
  О нем совсем ничего не известно. Полина ни разу его не упомянула в своих записях. Между тем, они собирались гулять по лесу. Можно предположить его маньяком, неизвестно по какой причине набросившегося на беззащитную женщину. Придется ехать на дачу и вызвать его на откровенный разговор.
   Б). Садовник и кухарка.
   Из-за чего они могли убить ее? Скорей всего, с целью ограбления. Но у Полины ничего ценного с собой не было. Деньги она перевела Уразову, а пропали только мобильник и сумка, неужели из-за этого можно совершить убийство? Не знаю. Во всяком случае, когда буду на даче разговаривать с соседом Полины, нужно обязательно их "прощупать".
  Далее. Нужно обязательно осмотреть подземный ход. В подземелье есть комнаты, что скрывается за железными дверями? Как их открыть?
  В). Голярская.
  Очень и очень подозрительная дама. 23 июня должна встретиться с неким Размановым, передаст ему "посылку", то есть детей и документы на них. Хм! С ее возможностями сделать это несложно. Раньше она работала в центре усыновления. Наверняка, там остались связи, за деньги достать любую справку проще пареной репы. Может быть, Голярская, покинув центр усыновления, впрок запаслась необходимыми бланками на такие аферы, печать учреждения у нее была в руках! Вот только где она возьмет детей? "Нужны дети любого возраста, два мальчика и две девочки", - пронеслась в голове строчка из электронного письма. Что, если Лолита передаст ребенка Полины? Голярская могла обмануть, сказав, что родился неживой ребенок, с целью убить двух зайцев: не платить обещанные деньги, самой продать младенца и поживиться на сделке. Тогда можно предположить, что Голярская убила Полину! Эта неожиданная мысль пришла в голову и ошарашила меня.
  Она укрепилась в сознании, поскольку у людей, торгующими детьми, за душой нет ничего, кроме жажды денег. В пользу догадки служил факт отсутствия госпожи на даче в ночь убийства. Она могла как-то незаметно проникнуть в дом, сделать гнусное дело и так же выскользнуть, воспользовавшись подземным ходом. Мотивы разделаться с Полиной у Голярской имелись. Подруге много известно о хозяйке дачи. Возможно, Полина подозревала Лолиту в том, что та обманула ее, сообщив о рождении мертвого ребенка, и сказала ей об этом прямо. Есть еще один момент. Лолита могла уничтожить Полину хотя бы для того, чтобы не платить деньги. Кто такой Разманов?
   Фамилия показалась знакомой. Я напрягла память. Стоп! Вспомнила! Видела ее на афише, которую сама клеила на улицах города по столбам и тумбам! Это музыкант из джазовой группы. 23 числа артисты дают в городе концерт. Значит, с ним она встречается 23-го июня и... что потом? Остальное было неясно, но я чувствовала, что затевается подпольная сделка, иначе, почему Лолита за отправку детей получит расчет? Надо срочно что-то предпринять. Необходимо встретиться с Голярской и расспросить, кто родился у Полины? Что она ответит? Где ее искать? Ехать на дачу? Интересно, что думает милиция? У меня столько подозрений, а они бездействуют. Поразительная тупость, халатность и наплевательское отношение к своим обязанностям. Наверное, уже закрыли дело, списав все на суицид.
  Я отложила тетрадь. До 23-го оставалась два дня. Времени на раскачку нет. Часы показывали начало десятого, пора собираться на работу. Принимая душ, услышала телефонный звонок. Кто бы мог звонить в такую рань? Едва накинув халат, поспешила ответить звонившему. Услышав голос Вадима, очень обрадовалась. Сразу вспомнился наш выход в ресторан, ночная поездка по городу, расклейка афиш, его квартира и признание. Я обещала подумать над его предложением. Еще сулила Вадиму дать контрамарку на концерт музыкантов. Наверное, поэтому звонит. Мысли вихрем пронеслись в голове. Я была готова сообщить приятелю, что обещание остается в силе: обязательно устрою посещение концерта.
  - Привет! Анна, на опознание твоей подруги Захаровой приходил гражданский муж, ты его знаешь, Роман Зимин.
  - Ну и что? - вырвалось у меня, а сердце обволокло неприятным холодом, отчего оно сжалось в комок, предчувствуя неприятное известие.
  - С прискорбием сообщаю: он был доставлен сегодня ночью в морг. Сейчас находится в прозекторской.
  - Он умер? - выдохнула, чуть не задохнулась от нахлынувших чувств.
  - В прозекторскую живые не поступают, - донеслось из трубки.
  - Что с ним случилось?
  - Доставлен из больницы. В сопроводительном листке написано, что отравился неизвестным суррогатом, повлекшим за собой печеночную, почечную и сердечную недостаточности. Понятно? Что только ему ни вливали, чем ни стимулировали, ни поддерживали, все безуспешно. Он в больницу был доставлен в тяжелом состоянии, давление на нулях, "нитевидный" пульс и другие тяжелые признаки отравления. Звоню тебе, потому что знаю - он твой знакомый.
  - Спасибо, Вадим, - едва слышно, убитым голосом произнесла я.
  Значит, Роман умер, с ним умерла тайна отношений с Полиной. Но бросать расследование нельзя. Один потенциальный убийца выбыл из игры, но остаются другие люди. Вот когда сниму с них подозрение, тогда можно успокоиться.
  
  Глава двадцать первая
  Загадка последнего кадра
   День был дождливым. Пришла после работы домой усталая и голодная. На кухне, к своему удивлению, не обнаружила обеда, но это обстоятельство не расстроило меня. Заниматься варкой не было сил, решила довольствоваться малым. Приготовила кофе, соорудила пару бутербродов и устроилась перед телевизором. Шли "Новости", диктор вещала о том, как органы милиции ведут расследование потерявшихся из роддома детей. Я прислушалась. Все силы городского управления внутренних дел брошены на поиски пропавших близнецов. Следствию удалось установить похитителя, кто он, в интересах дела не разглашается, найти новорожденных пока не удалось. Неожиданно раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.
  - Алло! Анна Петровна? - услышала незнакомый мужской голос.
  - Да, - ответила, удивляясь, кто бы это мог звонить.
  - Беспокоит Кравченко Михаил Аркадьевич, сосед по даче Голярской.
  Перед глазами сразу возник его образ и наш разговор в день смерти Полины. Интересно, что ему надо, как узнал номер моего телефона? Кстати звонит, он тоже записан в число подозреваемых в убийстве Полины.
  - Слушаю, говорите.
  - Я нашел сотовый телефон, в его памяти обнаружил ваш номер, поэтому звоню. Ваша потеря?
  - Где вы его нашли? - почти крикнула я.
   - На лужайке за территорией дачи, в траве. Приезжайте, заберите.
  - Обязательно приеду, спасибо.
  Несомненно, нашелся телефон Полины. Конечно, надо съездить и самой осмотреть место, где сосед его обнаружил, может, удастся заодно пройти в подземный ход. Я была уверена, что Полина мне звонила из дома, каким же образом трубка оказалась за пределами дачи?
   Я выключила телевизор, быстро собралась и вышла на улицу. Странное совпадение! Как только мне надо ехать в Сосновку, идет дождь! Сев за руль, включила магнитофон. Машина  место, где люблю слушать музыку, а иногда и сама попеть. Сегодня дождливая погода, для поднятия настроения нашла запись попурри в исполнении Лондонского симфонического оркестра под руководством Колина Дэвиса. С первых же бодрых аккордов почувствовала, что организм включился на деловой лад, исчезли вялость и усталость, накопившиеся за день. Под ритмичные звуки оркестра машина легко и послушно катила по городу. Слушала приятную мелодию, следила за дорогой и думала о предстоящей встрече с дачниками.
   Непрерывный дождь разогнал всех прохожих. Они попрятались в домах и наблюдали за окружающим миром через экраны телевизоров или из окон. Но, все-таки на пути попадались одинокие граждане и гражданки, спешащие перебежать дорогу в самом неожиданном месте, причем близко перед машиной. Внутренне каждую секунду была готова со всех Сид тормознуть, поэтому предельно сосредоточила внимание на трассе.
  Между тем машина мчалась через сплошную завесу мельчайших капелек дождя, сотканных из бисера влаги, нитей света и ветра, перемешанных с запахом города. Осадки оседали на лобовом стекле прозрачными, искрящимися алмазами, размерами с просяное зерно. "Брильянтовые" дождинки сливались друг с другом, превращаясь в изломанные ручейки, скатывающиеся по поверхности стекла. Я включила дворники, они проворно и методично заработали, безжалостно сгребая россыпи драгоценностей и сбрасывая их под колеса машины. "Тойота" неслась со скоростью экспресса. Блестящие от дождя улицы исчезали под капотом машины, словно длинные, гладкие рельсы.
  Подъезжая к дому Кравченко, заметила, что на территории дачи Голярской не было ни души. Дверь особняка плотно закрыта, окна занавешены непроницаемыми шторами.
  Навстречу вышел Михаил Аркадьевич, в фуражке, в какой видела его в то роковое утро и накинутом на плечи плаще. Он распахнул ворота.
   - Вот хорошо, что так быстро приехали! - приветствовал хозяин. - Проходите в дом.
   Я пошла за ним и оказалась в просторной гостиной, заставленной обычной дачной мебелью. На широком столе стояла корзина с грибами, часть их лежала на расстеленной газете, видимо, Михаил Аркадьевич до моего приезда занимался сортировкой. В подтверждение моих догадок дачник сказал:
  - Погода сегодня дождливая, но я с утра успел собрать грибы. Теперь надо перебрать и пустить в производство.
  - Что вы с ними делаете?
  - Сейчас пора маслят - мариную по особому рецепту. Пойдут грузди - буду солить, появятся опята - засушу. У меня ничего не пропадает, зато зима не такой долгой и суровой кажется. Откроешь в декабре или в январе в лютый мороз маринованных опят, сваришь суп с белыми грибами, сразу жизнь покажется намного лучше и добрее. Здесь грибов - море. Жаль, что идет дождь, я бы показал вам грибные места.
   Михаил Аркадьевич подошел к серванту, вытащил чайную кружку с блюдцем, поставил передо мной и таинственным голосом сказал:
  - Угощу невероятно вкусным чаем! Ручаюсь, вы такого никогда нигде не пробовали.
  От дачного чая я отказаться не смогла и приготовилась терпеливо ожидать. Мне хотелось узнать о таинственной госпоже Голярской и я, не удержавшись, спросила:
  - Чем занимается ваша соседка?
  - Госпожа Голярская? Сейчас не принято расспрашивать соседей о том, чем они занимаются, не те времена, - пожав плечами, ответил хозяин. - Это раньше мы знали все о соседях: Иванов - ударник Социалистического Труда на машиностроительном заводе, Петрова - знатная ткачиха, ударница производства, Сидоров - заслуженный строитель. Сейчас сосед - инкогнито, тайна за семью печатями. Думай, что хочешь. Я не представляю род ее деятельности, но заметил, что дама встречается с иностранцами. Бывает, слышу английскую, немецкую, французскую речь, часто подвыпившие гости поют на разных языках. Оказывается, не только русские люди любят выпить и подшофе петь хором.
  - Она эту дачу сама строила?
  - О, нет! Про этот дом ходят нехорошие слухи, - покачав головой, сказал Михаил Аркадьевич. - Голярской усадьба досталась от богатого бизнесмена, которого убили в разборках. Она купила у его жены, та торопилась, хотела побыстрее получить деньги и уехать за границу. Дом по индивидуальному проекту строили гастарбайтеры, а их, как известно, нанимают как дешевую рабочую силу, нарушая законы. Несколько рабочих бесследно исчезли, их нигде не могли найти. О пропаже людей хозяин, по понятным причинам, в милицию не заявлял. Поползли слухи, что они умерли насильственной смертью, а тела замурованы в стенах особняка.
  - Где она сейчас?
  - Давненько не вижу, - подумав, сказал сосед. - А вот садовник - это точно из бывших военных.
  - Как вы догадались?
  - Рыбак рыбака видит издалека. У него выправка военнослужащего. Манера разговаривать, курить, даже, если хотите, матюгаться. Я - бывший военрук, у меня на этот счет глаз наметан.
  - Мне надо с ним поговорить, - сказала, памятуя о пункте "В" плана расследования.
  - Думаю, не удастся, потому как он и кухарка исчезли вскоре после смерти Полины Дмитриевны, наверное, уехали куда-то. На даче никого нет.
  
  По комнате распространился удивительно ароматный, душистый запах трав.
  - О! Чувствуете, как пахнет? - Михаил Аркадьевич потянул носом.
  Я сделала шумный, глубокий вдох и восторженно произнесла:
  - Чудесный аромат!
  - Подождите, не то скажете, когда попробуете.
  Он разлил по кружкам дымящийся чай, выставил на стол банку земляничного варенья.
  - Позвольте, угощу, - наполнил розетку душистого варенья и придвинул мне.
  Я отпила глоток чая, это был удивительно приятный настой. Несколько тонких ароматов, перемешавшись между собой, делали его вкусным и пикантным напитком, оторваться от которого было невозможно, похвала вырвалась сама:
  - Чай - чудо! Ничего лучшего не пила. Что за состав, не откроете тайну?
  - Смесь: листья душистой смородины, малины, мелиссы, лимонника, травы душицы и тысячелистника, - охотно поделился дачник. - Запасаюсь на всю зиму. На магазинные чаи даже не смотрю.
  - Конечно, куда им сравниваться, - искренне поддакнула гостеприимному хозяину. - Варенье изумительное, пальчики оближешь.
  - Пейте, не стесняйтесь, еще налью.
  - Спасибо, пока есть.
  - Так вот, уважаемая Анна Петровна, слушайте. Гуляю я вскоре после трагической смерти Полины Дмитриевны по лесу в поисках грибов, и вдруг слышу в траве какой-то странный музыкальный писк. Я с удивлением стал осматривать местность вокруг, но ничего не обнаружил. Звук не прекращался, следуя в его направлении, увидел, лежащий в траве мобильный телефон и поднял его. Возник вопрос: как этот предмет мог здесь оказаться? В этих местах городские люди не ходят, только я. Никого из чужаков здесь не встречал.
  
  Михаил Аркадьевич вытащил из стола телефонный аппарат и положил его передо мной.
  - В нем обнаружил ваше имя и номер телефона, поэтому позвонил.
  Я вертела в руках аппарат, рассматривая его со всех сторон. Несомненно, это телефон Полины. В памяти "сотика" несколько номеров, в том числе и моего мобильника, просмотрела кадры, отснятые подругой. Меня заинтересовали последние, где была запечатлена вечеринка. Веселое застолье, лица подруг и их мужей, сама Полина, улыбающаяся, с бокалом в руке. Чего же она испугалась, когда звала меня на помощь? Каким образом телефон оказался за пределами дома, когда она мертвой осталась в кресле гостиной?
   На самом последнем кадре был снят странный человек. Полина сфотографировала его в прямом ракурсе: в проеме дверей, в черном плаще с длинными рукавами. Лицо мне было незнакомо. Более того, оно показалось неестественным, искусственным. Почему? В первые секунды не могла объяснить, что именно вызвало удивление. Вглядевшись внимательно, поняла, в чем дело - на лице отсутствовала мимика, оно напоминало натянутую маску.
   - Это не мой телефон, это телефон Полины Дмитриевны, - сказала, положив аппарат на стол.
   - Вот как? - удивился Михаил Аркадьевич. - Странно, почему он оказался на лужайке? Кто-то ей звонил, вероятно, человек не знал, что она мертва.
  Я пожала плечами и ничего не ответила, хотя на последний вопрос могла сказать утвердительно: Полине звонила я, когда проверяла, в чьи руки мог попасть мобильник.
  - Вообще, в смерти Полины Дмитриевны есть загадки. Ну, во-первых, с этим телефоном. Она никогда не выходила за пределы дачи.
  - Совершенно правильно! Она звонила, когда ей было плохо, поэтому я приехала.
  - Может, его кто-то специально выбросил? Во-вторых, мне в ту ночь послышался детский плач и приглушенный голос Голярской. Она с кем-то разговаривала. Я спал на диване, а окно было распахнуто. Если бы это был чужой человек, мой сторожевой пес обязательно бы залаял, но Артур молчал, следовательно, голос принадлежал кому-то из своих. Я не утверждаю на сто процентов, что говорила именно Голярская, потому что сам порой сомневаюсь: может, просто почудилось? Тем более до этого слышал от кухарки, что Голярская уехала на несколько дней за границу.
  - Вас милиция не допрашивала?
  - Какая теперь милиция? - он скептически усмехнулся. - Этих двух плюгавеньких мальчиков вы называете милицией? Да им еще много надо над собой работать, чтобы соответствовать хоть в какой-то степени понятию доблестных стражей порядка. Нет, перевелись в наше время истинные милиционеры! Нет у теперешних сыщиков ни вдумчивости, ни такта, ни терпения, ни воспитания, если хотите. Посмотришь на них и думаешь: ребята, как же вы работаете?! Ведь без этих качеств ни одного преступления не раскроешь! Вот он одно мямлит: "Дело ясное, здесь самоубийство!" Да в прошлые времена, прежде чем высказать такое заключение, оперативники прочешут несколько версий, побеседуют с десятками свидетелей, а тут с первого взгляда: "Самоубийство!" Я им твержу: "Мы с Полиной Дмитриевной утром собирались идти за грибами, все было прекрасно! Не мог же человек ни с того, ни с сего вскрыть вены". Они, знаете, с таким превосходством смотрели на меня, словно говорили: "Ты папаша, не бери лишнего в голову, нам лучше знать!"
  Последние фразы Михаил Аркадьевич произнес с нескрываемой горечью и обидой.
  - Вы им говорили о том, что слышали голос Голярской и детский плач?
  - Нет, что вы! - воскликнул Михаил Аркадьевич. - Уверенности нет. Не хочется, чтобы над тобой подтрунивали. Возраст не тот.
  - А про найденный телефон?
  - Нет. Во-первых, нашел его позже, а во-вторых, был уверен, что он принадлежит вам.
  - Мне надо посмотреть место, где вы его обнаружили.
  - Зачем вам?
  Я была готова к ответу.
   - Знаете, у Полины исчез не только телефон, у нее пропала сумочка. Я осмотрела комнату, нигде её не обнаружила. Может там, где вы нашли телефон, найдется и сумка?
  Михаил Аркадьевич посмотрел в окно.
   - А что? Дождь кончился, прогуляться по окрестностям очень даже полезно. Трава, правда, мокрая. У вас какая обувь?
  - Нормальная, - выставила вперед ноги, обутые в кожаные кроссовки.
  - Тогда пошли.
   Дождя не было, озонированный воздух был чист и свеж, дышалось легко и свободно. Остро чувствовался запах сырой земли, он напоминал детство, когда я никогда не упускала случая после ливня побегать босиком по лужам. Намокшие ветви деревьев были ярко-зеленого цвета, с них скатывались хрустальные капли дождя. Невидимый хор птиц и выглянувшее из-за быстро несущихся облаков яркое солнце приподнимали настроение. Мы прошли по территории усадьбы бывшего военрука и вышли через небольшую калитку на просторную поляну. Впереди длинной полосой простирался лес. Я шла рядом с Михаилом Аркадьевичем и думала о том, что он не похож ни на маньяка, ни на убийцу. Один факт, что позвонил мне и сообщил о находке, говорил о нем как о человеке добропорядочном и отметал в сторону подозрения. Бывший военрук поднял с земли палку и принялся разгребать траву.
  - Пожалуйста, срезайте, - указал он на открывшийся напоказ обнаженный, крепкий масленок.
  Я невольно ахнула, увидев очаровательное создание, и с сожалением произнесла:
  - У меня нет ни ножа, ни корзины.
  - Насчет этого не беспокойтесь. Будет вам и нож, будет и емкость.
  Он вытащил из одного кармана перочинный ножик, из другого целлофановый пакет и протянул мне.
  - Спасибо, вы такой предусмотрительный! - не удержалась я от похвалы.
   - Собирайте, на жареху гарантирую, - улыбнулся дачник.
  Мы шли рядом. Он рассказывал правила сбора грибов, из которых я усвоила одно: ни в коем случае не брать незнакомых. С каждым шагом мой пакет наполнялся дарами Сосновки.
  - Вот здесь я нашел мобильник. Возле этого пенька.
  Я уставилась на пенек, затем, насколько хватило глаз, оглядела окружающую территорию. В нескольких метрах впереди разглядела за зарослями кустов дверь в подземелье. Может быть, она открывается в подземный ход дачи Голярской, о котором писала Полина?
  - Что это за дверь? Там, что, ледник?
  - Никогда не интересовался, - пожал плечами Михаил Аркадьевич.
  Я решила подойти ближе к загадочной двери. Приблизившись вплотную, потрогала, она была закрыта. Взгляд придирчиво осматривал землю рядом со входом. Среди густой травы увидела валявшийся баллончик из-под "черемухи". Он лежал на какой-то розоватой подкладке. Первым желанием было схватить его, рассмотреть вблизи, но я воздержалась. Так настоящие сыщики не поступают. Может, это улика, на ней сохранились отпечатки пальцев? Я сорвала лист лопуха и, положив его на ладонь и пальцы, подняла баллончик. Оказалось, что под ним лежала силиконовая маска человеческого лица. Вот это находка! Завернув отдельно баллончик и маску в широкие листья лопухов, не прикасаясь к ним руками, аккуратно положила найденные предметы в пакет с грибами, окрестив про себя их "вещдоками". Михаил Аркадьевич стоял возле леса и смотрел в мою сторону. Я поспешила к нему.
  - Вы что-то нашли? - поинтересовался сосед, кивнув на пакет.
  - Сорвала несколько листов лопуха, - слукавила, не желая говорить о находках. - Мою хозяйку мучают боли в коленях, принесу для лечения.
  - Да, лопухи хорошее средство от радикулита, сам пользовался, - одобрительно сказал Михаил Аркадьевич. - Приложишь на ночь к больному месту, завернёшь теплым шарфом, и утром чувствуешь себя годным к строевой подготовке.
  Мы повернули назад и пошли к даче.
  - Что же делать с телефоном? - спросил на прощанье Михаил Аркадьевич.
  - Не знаю, - ответила, пожав плечами.
  - Я тоже не знаю. Хотя пришла в голову мысль: отнесите его в милицию и отдайте тем самым сыщикам, что были здесь. Не ехать же из-за него в город.
  - Да? Вы так считаете? Тогда давайте.
  
  Действительно, стоит ли специально терять время, у него на это уйдет целый день, а я могу попутно забежать в милицию и передать телефон оперативникам. Может, находка наведет их на мысль о насильственной смерти Полины? Сказать по правде, мне не очень-то хотелось идти к следователям, но чисто из уважения к пожилому человеку согласилась. "Удобно передать через Юру, это самый подходящий вариант", - пришла в голову удачная мысль.
   На обратном пути время думала о находках. Мне показалось не случайным, что возле двери в подземелье лежала силиконовая маска и баллончик из-под "черемухи". Может, их тоже отдать ментам? Пусть рассматривают под микроскопом, вдруг пригодятся? Хорошо, что я не прикасалась руками ни к маске, ни к баллончику. Почему-то показалось, что найденной маской пользовался человек, заснятый Полиной в кадре. Если так, тогда, может, он и расправился с ней? Кто это мог быть? Почему замаскировал лицо, появившись в доме? Боялся, что узнают? Вопросы, вопросы, они крутились в голове, ответов не было.
  Дома встретила Генриетта с немым укоряющим взглядом, с поджатыми губами, словно силилась изо всех сил сдержаться и не выразить недовольства. Мне была понятна причина плохого настроения: она не любила неизвестность. Надо было оставить записку, или позвонить и сказать, когда вернусь. Я вошла, как ни в чем не бывало и, взглянув на обиженное лицо, протянула хозяйке целлофановый пакет с грибами.
  - Что это? - она непонимающим взглядом уставилась на сумку.
  - Грибы, маслята, - пояснила я. - Завтра можно поджарить или замариновать, очень вкусно! Только вытащу свои вещи.
  Я осторожно извлекла завернутые предметы и переложила в другой пакет. Генриетта, увидев дары леса, сразу подобрела. Сменив гнев на милость, сказала:
  - Какая прелесть! Пойду, займусь делом.
   Пока я принимала душ, после чего отдыхала в горизонтальном положении на диване минут пятнадцать, Генриетта колдовала на кухне над приготовлением ужина. По всей квартире распространился запах грибов и жареного лука. Вскоре послышался призыв хозяйки на трапезу. Я откликнулась без промедления. На кухне стояло блюдо с отварной картошкой и жареными маслятами. Еда была отменной. В завершение ужина налила себе кофе и, поблагодарив Генриетту, под предлогом усталости удалилась в свою комнату, решив остаток дня посвятить анализу сложившейся ситуации и подвести итог поездки. Но поразмышлять не удалось: раздался звонок в дверь, затем радостные восклицания Генриетты и голос Модеста, отчего мне сразу же захотелось накрыться с головой одеялом и притвориться спящей. Но предательскую растерянность мигом отбросила, быстро соскочив с дивана, принялась надевать платье. Вот и хорошо, что изменник сам пришел! На ловца, как говорится, и зверь бежит. Очень своевременно. Прямо сейчас все выясню. Я причесалась, припудрила нос и, посмотрев в зеркало, постаралась успокоиться. Надо срочно принять независимый, может даже несколько надменный вид, и встретить Модеста пренебрежительной улыбкой. Раздался стук в дверь. Схватила первую попавшуюся книгу и, как можно равнодушней, отозвалась:
  - Входите!
  Дверь распахнулась, вошла Генриетта.
  - Анна Петровна, вы не отдыхаете? У нас гость, составьте компанию, мы садимся за стол, - сказала хозяйка приторно сладким голосом.
  - Кто пришёл? - мой голос звучал безразлично и вяло.
  - Модест! - с радостью сообщила Генриетта.
  - Хорошо, - согласилась я и решительно встала.
  - Идите в комнату, я мигом на кухню, соберу на стол, - на ходу произнесла хозяйка.
  Она скрылась в коридоре, я вошла в зал, где в кресле сидел Модест. Увидев меня, он встал и одарил неотразимым взглядом.
  - Здравствуй, Анна!
  - Здравствуйте! - холодно ответила, решив разговаривать с ним на "вы".
  - Ты прекрасно выглядишь, - комплимент звучал восторженно.
  Вместо благодарности скривила губы и запальчиво произнесла:
  - Не смейте называть меня на "ты"! Мы с вами не друзья.
   Села на стул, он продолжал стоять передо мной.
  - Но ведь были ими! - мягко возразил Модест.
  - Очень сожалею, - голос звучал сухо и презрительно. - Вы думаете, я безумно рада вас видеть?
  - Что произошло? Совсем недавно мы были с тобой в отличных отношениях, не понимаю, какие причины для столь враждебного тона?
  Он достал сигареты, помяв в руках пачку, положил обратно в карман.
  - Вы не понимаете? - язвительным тоном спросила, продолжая уничтожать Модеста презрительным взглядом. - Вы так легко и непринужденно меняете круг знакомых? Пренебрегли нашими отношениями, хотя давали обещания и даже клятвы, но внезапно позабыли обо всем, найдя другой объект увлечения. Я пережила вашу измену, она не тронула меня нисколько, но то, что вы позволили обо мне гнусные высказывания, говорит о вас как о лицемере. Вы заслуживаете только презрения. В другие времена за такие поступки вызвали на дуэль.
  Модест побледнел, на лице дрогнули мускулы, он вздрогнул. Прекрасно! Его самолюбие задето.
  - Помилуйте, Анна! - он тоже перешел на "вы". - О чем вы говорите?
  "Еще прикидывается невинной овечкой"! - пронеслось в моей голове.
   - К чему позерство? Вспомните, что говорили обо мне Полине, когда старались соблазнить ее.
   - Знаете, про Полину не стоит вспоминать. Она сама очень желала ближе познакомиться со мной. Потом, если уточнять, кто и что сказал, то не могу не напомнить, как вы нелицеприятно отзывались обо мне, она передала. Но я готов забыть обидные высказывания. Если говорить о Полине, то, по моему мнению, она относится к категории женщин, любящих знакомства и приключения, они, как правило, не разборчивы в связях, постоянно ощущают нехватку мужского внимания. Я, как человек, имеющий отношение к медицине, хорошо ее понимаю. Зачем вы так остро принимаете небольшую интрижку?
  Я вскипела от негодования. Еще секунда и налетела бы на него с кулаками. Какой подлец!
  - Для вас каждое знакомство с женщиной не больше, чем интрижка! - едва сдерживая себя от приступа ярости, сказала я. - Не знаю, что плохого сказала вам Полина, с ней никогда не обсуждала вас. А вы, зная, что Полина..., - я запнулась на слове, в голове пролетела шальная мысль: надо обвинить его в том, что он оставил Полину беременной! По поведению будет понятно, имеет ли он отношение к смерти Полины. И я запальчиво выпала: - Полина осталась беременной от вас?
  На лице Модеста выступил пот, появились красные пятна, в глазах застыло удивление. Он попятился и мешком плюхнулся в кресло. В комнату вошла Генриетта с подносом в руках, на котором возвышался чайник, кружки из чайного сервиза, сахарница и блюдо с пирожками.
  - Ну вот, - произнесла она с милой улыбкой, - я вас истомила, присаживайтесь ближе и угощайтесь. Я задержалась: разогревала пирожки с мясом. Модест, ты давно не был, расскажи, как живешь.
  Похоже, гость не пришел в себя от обвинения. Лицо его меняло оттенки: то бледнело, то краснело, он усердно вытирал платком выступивший пот со лба, старательно дул на чай, отпил глоток и выдавил из себя приглушенным голосом, не поднимая глаз от кружки:
  - У меня все хорошо, собираюсь в отпуск.
  - Куда? - живо поинтересовалась Генриетта.
  - Решил отдохнуть на одном из лучших курортов Европы, - откашлявшись, сказал Модест.
  - Это где?
  - Забронировал в туристическом агентстве путевку на двоих в Баден-Баден, хотел пригласить Анну Петровну, - сказал гость, заискивающе взглянув на меня.
  Я даже бровью не повела. Для меня он на всю оставшуюся жизнь остается ничтожным человеком. Моментально отвела глаза в сторону.
  - Анна Петровна приняла предложение? - взгляд Генриетты остановился на мне, потом устремился на Модеста.
  Я встала и сказала:
  - Нет, конечно! Мой отпуск в августе, потом у меня совершенно иные планы. Спасибо, Генриетта Рихардовна, вынуждена вас покинуть, ждут дела, - не сказав Модесту "до свидания", направилась к выходу. Краем глаз видела, что он поднялся и направился за мной.
  - Можно зайти? - прозвучало за спиной, когда переступила порог своей комнаты.
  - Входите, - бросила небрежно.
  Он вошел, плотно прикрыв за собой дверь.
  - Анна, я услышал нелепое обвинение, как вы могли заявить об этом? - Модест не сводил настойчивого взгляда.
  - Мне все известно о ваших отношениях с Полиной. Знаю также ваше мнение о себе как о холодной, бесчувственной феминистке. Обвиняю вас в том, что вы бросили Полину беременной, она очень переживала по этому поводу, - упрямо проговорила я.
  - Боже! Откуда у вас такие сведения?
  - Вы не будете отказываться, что, когда-то подарили ей свой изысканный портсигар, тот, из-за которого вернулись сюда в день начала наших отношений?
  - Ах, вот вы о чем! - он вздохнул с облегчением. - Да, дарил, что с того?
  - Выходит, она ночевала в вашем доме, - продолжала я выводить Модеста на чистую воду.
  - Согласен, было дело. Но мы расстались с Полиной Дмитриевной без всяких претензий друг к другу.
  - И вы не знали, что она беременна?
  Модест отрицательно покачал головой:
  - Слышу впервые от вас.
  - Тогда я вам скажу больше: я вас обвиняю в ее гибели!
  - Что?! Это бред! Что случилось с Полиной? Она умерла?
  - Как будто вы не знаете!
  Тень беспокойства пробежала по его лицу, он стал приглаживать руками волосы на висках.
  - Автомобильная катастрофа? Когда это случилось? - Модест вытащил носовой платок, вытер им лоб и громко высморкался.
  "Или он артист или действительно не виновен в смерти Полины", - пронеслось в моей голове.
  - Неделю назад Полину нашли мертвой на даче в Сосновке. Вскрытие установило, что ей свернули шею, а потом, мертвой, перерезали вены. Вы ведь владеете методами правки позвонков, тем более что в вашей практике были случаи, когда вы неумышленно, но навредили человеку. В причине смерти Полины имел место именно такой случай. Убийца был хитрым и коварным человеком, хотел замести следы, но экспертам удалось установить причину смерти. Незадолго до убийства она родила ребенка. Вас уже вызывали в милицию?
  Он слушал, широко раскрыв глаза, в них застыл ужас, но страха я не заметила.
  - Какое несчастье! - воскликнул Модест. - Где ее нашли? На даче в Сосновке? Но я понятия не имею, где находится эта дача! Два дня как вернулся из поездки, находился двенадцать дней на семинаре в Санкт-Петербурге. Она была беременной? Но причем здесь я? Я очень хорошо помню, когда мы с ней виделись в последний раз. Сейчас скажу.
  Модест замолчал, потом произнес:
  - Последний раз мы с Полиной Дмитриевной встречались в июле прошлого года. Я увидел ее в ресторане в обществе неизвестного мужчины. Понимаете? Если бы она была беременна, то родила бы гораздо раньше. Посчитайте сами. Обвинять меня чудовищно! Я готов под присягой отстаивать свою невиновность.
  Он не соврал, по записям Полины они виделись в ресторане в прошлом году летом. Алиби у Модеста железное. Похоже, что он не виновен в смерти подруги, если в это отсутствовал в городе. Я молчала. Все равно, извиняться не буду, пусть знает, что остаюсь о нем невысокого мнения. Модест встал, потоптался на месте и вышел, тихо прикрыв дверь. До меня доносились голоса из комнаты Генриетты. Вскоре услышала, как они прощаются, наконец, раздался скрежет поворота ключа в замке, затем стук в дверь моей комнаты.
  - Пожалуйста, входите!
  - Анна Петровна! Чем вы так расстроили Модеста? - на пороге стояла Генриетта. - Он вернулся от вас сам не свой. Вы отказали ему в поездке?
  - Да, Генриетта Рихардовна, - со вздохом произнесла я.
  - Такое бывает раз в жизни, наверное, вы прогадали. Впрочем, дело ваше. Модест сам не свой. Мне очень жаль, он такой добрый и отзывчивый.
  Я пропустила сказанное мимо ушей. Надо заняться анализом собранных данных, дома невозможно уединиться и побыть в одиночестве. Сославшись на головную боль, сказала Генриетте, что устала и собираюсь отдохнуть. Тяжело вздохнув, она удалилась, а мне не терпелось просмотреть отснятые Полиной кадры. Я достала мобильник. Больше всего меня интересовал последний кадр. Долго всматривалась в маскообразное лицо, кто скрывается за маской? Мне пришла в голову простая мысль. Надо надеть на себя или на Генриетту найденную маску, сделать снимок и сравнить фотографии. Если они будут одинаковые, значит маска принадлежала тому человеку, что заснят на сотике Полины. Уже хотела позвать Генриетту и облачить ее в маску, но вовремя одумалась. Если мы начнем трогать вещи, то можем уничтожить следы от пальцев хозяина. Интересно, кому они принадлежали и имеют ли отношение к трагедии Полины? Нужно быстрее передать через Юру сотик и находки в милицию, пусть разбираются.
   Круг подозреваемых в убийстве Полины резко сузился. Выпали Модест, Роман, сосед по даче. Остались Уразов, госпожа Голярская, садовник и кухарка. Голярская исчезла, не известно, где находятся садовник и кухарка, остается Уразов. Надо срочно найти его и выяснить все вопросы. Я нашла номер телефона Уразова в мобильнике Полины. Позвонила, но телефон не отвечал. Что же делать? Чувствовала, что развязка преступления где-то совсем рядом, надо сосредоточиться и найти ее. Неожиданно ход мыслей прервал телефонный звонок с сотика. Я взглянула на засветившиеся цифры и узнала номер телефона Вадима. Господи, что он хочет мне сообщить? Неужели кто-то еще умер?
  - Алло! - сказала упавшим голосом.
  - Анна! Это я! Ты заболела? Отчего слабый голос?
  - Да нет, здорова, что у тебя случилось?
  - Ничего. Хотел слышать тебя, вот и позвонил. Ты занята? Может, увидимся?
  "Да, - подумала я. - Лучше всего посидеть с Вадимом и забыть, хоть на какое-то время обо всем". Я почувствовала, что устала от навязчивых мыслей в расследовании гибели Полины, требуется перерыв, чтобы с новыми силами продолжить дело дальше.
  - Согласна. Где встретимся?
  - Давай в четверг, в восемнадцать часов на площади возле парка?
  - Хорошо, приду.
  - Жду.
  В трубке послышались гудки. Я сразу же бросилась к шифоньеру выбирать наряд. И снова затрещал телефон. Подумав, что Вадим что-то не договорил, бросилась к трубке. Но я ошиблась. Звонил Юра и сказал, что ждет в кафе "Октябрьском", в семнадцать часов, готов со мной поделиться тем, что удалось узнать. Я обрадовалась, как хорошо: заодно передам "ментам" вещдоки.
  
  Глава двадцать вторая
   Все тайное становится явным
  Юра ждал меня в фойе кафе. Мы пошли в зал и устроились за свободным столиком.
  - Ты будешь есть? - спросила его.
  - Безусловно, - усмехнулся он. - От еды не могу отказаться, хотя очень спешу. Где меню?
   Протянула папку, обтянутую коричневой кожей с вытесненной надписью: "Кафе "Октябрьское". Он несколько минут изучал блюда, скользя глазами по названиям яств, оторвавшись от чтения, спросил:
  - Тебе что заказать?
  Подумав несколько секунд, ответила:
  - Люблю котлеты по-киевски с картошкой, можно салат из помидоров и кофе с пирожным. Только, чур, платить за себя сама буду.
  - Ты что так испугалась? - усмехнулся он. - Какой мужик позволит себе отобедать с дамой и мелочиться? Ты меня оскорбляешь, это не по-джентльменски.
  - Успокойся, не хотела тебя обидеть, просто подумала, с чего ради тебе платить за меня? У нас не любовное свидание, а чисто деловое.
  - Да? Ты не допускаешь возможности, что оно может плавно перейти в романтический вечер с трапезой при свечах?
  - Хватит шутить, заказывай.
  Он отложил меню в сторону, знаком руки подозвал официанта и сделал заказ.
  - Что тебе удалось узнать?
  - Знаешь, в милиции все по горло заняты поиском пропавших новорожденных из роддома, им, похоже, не до твоих подруг, они уже вышли на след похитителя.
  - Как так? - возмутившись, спросила я. - Дети - детьми, но есть две смерти молодых женщин!
  Перед нами стояли заказанные блюда, я даже не заметила, как их принесли. Мы придвинули тарелки и, вооружившись вилками, принялись есть.
  - Пропажа детей - ЧП, понимаешь? Если концов не найдут, кое-кто может звездочек недосчитаться, а разборка смертей - обычное дело. Сейчас полно убийств, так что тут ничего не попишешь. Со временем разберутся, - успокоил он.
  - Ты знаешь, я столько много узнала о жизни своей подруги, что просто уверена, что ее убили. Обидно, что расследование стоит на месте.
  Тарелки с едой опустели одновременно, мы не ждали ни минуты, а на столе уже стояли чашки с горячим кофе и пирожные на блюдцах.
  - Нет, я бы так не сказал. Они, например, заинтересовались одной дамой, как ее? Юра сделал глоток кофе и с досадой поморщился.
  - Кофе дрянь? - спросила, увидев его изменившееся лицо.
  - Нет, кофе хороший, фамилию не могу вспомнить.
  - Голярской?
  - Вот, вот. А ты откуда знаешь?
  - Она хозяйка дачи, где трагически погибла Полина. Ее подозревают?
  - По-моему топчутся на месте. Зациклились на Голярской и ее окружении, видимо, что-то нащупали.
  Он замолчал и продолжал пить кофе. Я ждала дополнительных сообщений, но коллега больше ничего не говорил.
  - Юра, я хотела попросить тебя передать в милицию вещи.
  Открыла сумочку и достала пакет с мобильным телефоном Полины и вещдоками.
  - Что это? - с удивлением спросил он.
  - Здесь предметы, найдены на месте преступления. Телефон точно принадлежит Полине, другие надо проверить, провести экспертизу, может, удастся установить, кому принадлежали, имеют ли отношение к смерти подруги.
  - Где ты все это раздобыла?
  Ответить не успела. Юра смотрел не на меня, а куда-то поверх моей головы и широко улыбался.
  - Вот, кстати, и милиция пожаловала! Прошу к нам! - он кого-то жестом руки приглашал сесть рядом.
   Обернувшись, с удивлением увидела приближающегося к нашему столику "Ежика". Он тоже улыбался. Подойдя к столу, поздоровался и просверлил меня пронизывающим взглядом. Я не знала, что мне делать: встать и уйти? Появилось желание немедленно скрыться, чтобы не находиться под прицелом цепких глаз. Юра указал рукой на свободный стул и сказал:
  - Борис, ты как нельзя кстати. Садись. Ты нам нужен.
  "Ежик" уселся, положил руки на стол и переплел пальцы. Я придвинула чашку с кофе и стала размешивать ложкой остывший напиток.
  - Знакомься, - это...- Юра не успел договорить, "Ежик" опередил его.
  - Казакова Анна Петровна, - сказал, снисходительно глядя на меня.
  - Ах, да, вы встречались! Тогда проще. Анна кое-что передаст тебе, правда, Аня?
  Я кивнула. Деваться было некуда.
  - Вот и отлично! - обрадовался Юра. - Тогда все в порядке. К сожалению, вынужден вас покинуть, мне пора.
  Отсчитав деньги, положил на стол, и ушел, оставив нас вдвоем. Такого поворота не ожидала, ела пирожное и думала, с чего начать разговор.
  - Мы хотели вас вызвать, - начал говорить Борис, - чтобы расспросить подробней о вашей подруге. Раз произошла встреча, можем поговорить прямо здесь, согласны?
  - Здесь намного лучше, чем у вас, - с иронией заметила я.
  - Согласен. Хотел спросить: знали ли вы, что ваша подруга ожидала ребёнка?
  - Нет, очень удивилась, когда узнала об этом.
  - От кого? - зацепил "мент".
  Я примолкла. Выдавать Вадима не могла: он не должен разглашать данные экспертизы, это понятно каждому. Сослаться на дневник, следовательно, разоблачить себя, я ведь его уверила, что не видела тетради.
  - Нашла в ее гардеробе вещи для новорожденных, догадалась сама. А вам можно вопрос задать?
  - Задавайте.
  - Вы ищете убийцу Полины или продолжаете считать, что она покончила с собой?
  - Дело Захаровой тесным образом переплетается с другим, не менее серьезным злодеянием. Расследуя смерть вашей подруги, мы вышли на некую особу, которую подозреваем в организации двух преступлений.
  - Догадываюсь, кого вы имеете в виду.
  - Кого?
  - Хозяйку дачи, на которой проводила последние дни Захарова, не так ли?
  - Да. Что вам еще известно? - спросил он. - Вы же хотели что-то передать мне?
  Сомнения терзали меня. Может, стоит открыто сказать ему обо всем, что узнала о Полине?
  - Вы не договорили, в чем подозреваете хозяйку дачи.
  - Видите ли, одновременно произошли два события: из родовой городского родильного дома пропали двойняшки, и погибла ваша подруга. Мы нашли человека, похитившего их. Он сознался и назвал заказчика преступления.
  В моей голове сразу промелькнуло сообщение, переданное по телевизору о пропаже новорожденных детей. Неужели Голярская причастна к краже? Если так, то тогда становится понятным, о какой "посылке" шла речь в электронном письме. 23-го числа она должна передать "посылку" заезжему гастролеру: детей из роддома и, возможно, родившегося ребенка Полины. Меня охватило внутреннее волнение: в груди бушевал ураган, в висках стучали громкие удары прилившей крови, отчего перед глазами стали появляться огненные круги. Наверное, "Ежик" почувствовал, мое состояние, потому что спросил:
  - Вам что-то известно о пропавших детях?
  - Да. Догадываюсь, кому и когда их должны передать.
  - В таком случае скажите.
  - Дело в том, что я вела свое расследование. Между прочим, побудило меня к этому заявление вашего коллеги, что смерть подруги - типичный суицид. Вы не обратили внимания на важный факт: откуда могла звонить мне Полина, когда стационарный телефон в гостиной был выключен из сети, а мобильного возле нее не было. Для меня эта зацепка была очень важной. Не буду говорить обо всех подробностях, у моего расследования тоже есть свои тайны, важен факт. Сейчас мне стало понятно, куда направят похищенных детей. 23 числа, то есть завтра, их передадут в руки некого Разманова. Он с джазовой группой в этот день дает концерт в нашем городе. Я не утверждаю на все сто процентов, но это предположение необходимо проверить. Мне самой действовать в такой ситуации не представляется возможным. Могу подсказать, где могут встретиться Голярская и Разманов.
  - Где?
  - Есть два места. Первое - дача Голярской, второе - отдельный вагон, в котором гастролирует группа. Он стоит в тупике на железнодорожном вокзале, найти не сложно.
  - Вы много знаете! Почему не пришли и не рассказали нам?
  - Потому что вы неправильно себя повели, - назидательно сказала я. - Не произвели на меня должного впечатления. Я очень сомневалась в профессионализме ваших действий.
  "Ежик" усмехнулся и покачал головой.
  - Дача Голярской закрыта. Где нужно искать детей?
  - Есть подземный ход. Он пролегает через всю территорию участка и выходит к лесу. В подземелье несколько комнат, возможно, детей прячут там.
  - Вы располагаете ценной информацией, - "Ежик" произнес с нескрываемым уважением.
  - Возьмите вот это, - протянула пакет с "вещдоками" и мобильником. - Обратите внимание на последний кадр в телефоне Полины. В лопухи завернута силиконовая маска и баллончик из-под "черемухи". Может, предметы прольют свет на преступление.
  - Откуда эти вещи у вас? - изумился оперативник.
  - Я говорю вам, что вела собственное расследование.
  - Но где вы их обнаружили?
  - Все предметы найдены благодаря соседу Голярской. Он думал, что телефон принадлежит мне, поэтому позвонил и сообщил о находке.
  - То, что вы сообщили, очень важно. Я немедленно поеду в управление и доложу обо всем начальству.
  - Я свободна?
  - Вас никто не задерживал, - усмехнулся он. - Могу подвезти до дома.
  - Не надо. Обещайте сообщить о результатах поисков. Мне важно. Я не смогу успокоиться, пока не узнаю, кто убил Полину.
  - Не надо волноваться. Обязательно сообщу, скажите номер телефона.
  Я кивнула и назвала номер. Мы вместе вышли из кафе. "Ежик" сел в машину и уехал, а я направилась домой.
  Дома увидела Генриетту с сияющим выражением лица, интересно, что ее могло обрадовать? В последнее время часто замечала, что у нее были грустные глаза.
  - С нетерпением ждала вас, - объявила хозяйка с порога.
  Я с удивлением смотрела на нее. Определенно что-то случилось! Может, собралась выйти замуж?
  - Мойте руки и садитесь за стол, будем ужинать. У меня огромная радость! Нашлась Маруся!
  - Вот как! Как вам удалось?
  - Я долго вела наблюдение за одной машиной, именно на ней увезли в неизвестном направлении из детдома детей. В итоге узнала, что водитель сбывает порнографические журналы, он сам привел меня в свое логово. Когда поняла, где находится это ужасное заведение, пришла в милицию и сообщила адрес. Там оказалось несколько детей, среди них моя Маруся!
  - Вы совершили героический поступок! Я вами горжусь!
  Мы сели за стол и принялись пить чай, Генриетта подробно рассказала о своих приключениях и планах на будущее: она очень хочет удочерить девочку. Весь следующий день я была, словно на иголках. Все мысли кружились вокруг предстоящей операции - встречи Голярской с Размановым. Как все произойдет? Удастся ли милиции пресечь преступление или дети уедут вместе с музыкальной группой в Москву? Я подскакивала на каждый телефонный звонок, ожидая сообщение от "Ежика", но он не звонил. Только вечером получила СMC от Вадима. Он известил о том, что концерт джазовой группы отменен. Публике, пришедшей в театр, сообщили, что в связи с болезнью ведущего артиста, представление отменяется, билеты принимаются в кассе. Весть обрадовала меня, я понимала истинную причину срыва! Значит, мое предположение оправдалось, а милиции удалось задержать Разманова. Меня распирало любопытство: где это произошло? На даче Голярской или в вагоне? Сколько было детей? А Голярская? Арестована ли она или вместо нее на встречу пришел кто-то другой? Дама очень хитрая и могла послать с детьми исполнителя, чтобы не выдать себя. Было бы хорошо, если бы задержали и ее, она должна ответить перед правосудием. От нетерпения хотелось немедленно бежать в милицию, найти "Ежика" и узнать все подробности, едва сдерживала себя от этого порыва. Терзаясь в догадках, включила телевизор и одновременно радио, надеясь из "Новостей" услышать свежую информацию. Но по радио в очередном часе объявили только о сорвавшемся концерте ввиду внезапной болезни ведущего артиста.
  Наконец, поздно вечером раздался долгожданный звонок. Услышав голос, замерла, вся обратившись в слух, боясь не расслышать или пропустить слово.
  - Добрый вечер, Анна! - сказал "Ежик". - Благодаря вам удалось раскрыть два преступления. Во-первых, найдены близнецы, а во-вторых, мы нашли убийцу вашей подруги.
  - Вы задержали Голярскую? - воскликнула, еда не сорвав голос.
  - Да, ей предъявлены два обвинения. Первое - организации похищения детей из роддома.
  - А второе в убийстве Полины? - догадалась я.
  - Не так. Второе в том, что она оказалась хозяйкой порностудии.
  - Кошмар! - вырвалось у меня. - Кто же убийца?
  - В разгадке этого вопроса нам очень помогли найденные вами предметы: мобильный телефон, маска и пустой баллончик из-под "черемухи". Оказалось, что отпечатки пальцев на этих вещах идентичны отпечаткам, оставленным на кинжале, висевшем на ковре в гостиной Голярской. Понимаете связь?
  - Конечно, понимаю, говорите скорее, кто убийца! - я уже не выдерживала томительного ожидания.
  - Отпечатки пальцев принадлежат молодой жене Уразова - Ксюше.
  Я чуть не задохнулась от неожиданного ответа. Неужели, Ксюша?
  - Как удалось доказать?
  - Мы тоже не бездельничали. Расследуя смерть Захаровой, вышли на господина Уразова и его жену. Вскрылось их совместное преступление: они организовали мнимое похищение ребенка Уразова, которого милиция тщетно искала несколько месяцев. Оказалось, что мальчика на другой квартире скрывал от больной жены отец, ему помогала домработница. Она была влюблена в него и готова была исполнять все, что попросит, надеясь, что впоследствии он ответит взаимностью. В отделении милиции сняли у обоих отпечатки пальцев и стало ясно, что Ксюша оставила свои следы на кинжале и на тех вещах, которые передали вы. Кстати, на кинжале оказались и следы крови, принадлежащие Захаровой. Под натиском явных улик она призналась, что совершила преступление. Зная, что Захарова была любовницей Уразова, решила с ней окончательно разделаться. Заранее разработала план, приобрела необходимые вещи: маску и баллончик с "черемухой". Незаметно, через задний вход прошла в дом, надела маску, шокировала Полину своим появлением. Воспользовавшись замешательством Захаровой, прыснула в лицо отравляющей жидкости, затем, потерявшей сознание жертве, свернула шею и вскрыла вены кинжалом. От Уразова мы потребовали объяснить, что за деньги он получил по почте от Захаровой незадолго до ее гибели. Он запутался во вранье, в итоге признался, что в угоду психически ненормальной жене, возомнившей себя беременной, решил ей подыграть, поэтому просил Захарову за деньги выносить и родить ребенка.
   Хотелось прервать оперативника и сказать, что все подробности мне известны, но проявила такт и выслушала до конца. "Ежик" замолчал.
  - Вот видите, как вы ошиблись, приняв при первичном осмотре места происшествия убийство за суицид, - напомнила оперативнику.
  - Расследование преступления - процесс трудный. Приходится по крупицам собирать информацию. Хорошо, когда появляются сознательные граждане и помогают следствию.
  - Детей, где задержали? - мне хотелось узнать как можно больше.
  - В вагоне артистов. Голярская находилась вместе с ними, она должна была увезти их в Москву. При ней обнаружили подделанные справки. На даче Голярской, в подземелье было несколько комнат, в одной находились новорожденные дети, за ними ухаживала нанятая женщина. Другие комнаты использовались под порностудию, в них были кинокамеры, отснятые детские порнофильмы.
  - Сколько было детей в вагоне?
  - Трое. Два мальчика и девочка.
  - Девочка - это дочь Полины! - крикнула я.
  - Мы знаем, - ответил "Ежик".
  - Поздравляю вас! Значит, в нашем городе теперь не будут исчезать дети?
  - Не только в нашем. На допросе Голярская и Разманов назвали фамилии организаторов и заказчиков преступлений. Мы связались с Москвой и передали информацию в МУР. Дело за московскими сыщиками. Я уверен, что этот канал будет перекрыт, а все соучастники предстанут перед судом.
   Наш разговор закончился, но меня точило недовольство собой: как же я сама не догадалась включить в список подозреваемых Ксюшу? Где интуиция и логический склад моего ума? Почему они молчали?
   Ксюша оказалась прагматичной и расчетливой, способной на жестокие поступки. От таких людей можно ожидать всего. Они не останавливаются ни перед чем в достижении своей корыстной цели. А цель у нее одна - завоевать Уразова и не допустить возможности возобновления отношений между ним и Полиной. Моя подруга ей мешала.
  Не знаю, сколько времени бы еще я пребывала бы в состоянии самобичевания, если бы не позвонил Вадим. Он не знал, куда себя девать: вечер не удался, концерт отменили, не составлю ли я ему компанию просто погулять на свежем воздухе. Обрадовавшись предложению, я без промедления согласилась. Мне необходимо отвлечься от назойливых мыслей и хорошенько проветрить голову. Мы гуляли сначала по вечернему, потом по ночному городу, вспоминая студенческие годы. В общем, бродили допоздна, когда оказались возле дома Вадима, и он предложил зайти к нему, не смогла отказать: от длительной ходьбы гудели ноги.
  Сегодня собираю свои вещи и переезжаю к Вадиму. В тот вечер или точнее, ночь, мы решили остаться вместе навсегда. В тайне давно ждала от него предложения и рада, что в этом случае интуиция меня не подвела.
  КОНЕЦ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"