Лазоревое поднебесье, пронзенное пылающими стрелами солнечных лучей, посланцев Гелиоса... Мускулистые кони с длинными развевающимися гривами и хвостами, мчавшиеся кто куда, позабыв свою привычную дорогу... Они топтали облака копытами, падали на них, вставали на дыбы, сверкая глазами, полными ярости.
Обнаженные тела, перепуганные лица...
Темноволосые существа, так похожие на людей, с трепещущими крыльями, пытавшиеся удержать коней, сжимавшие узду в своих крепких руках...
И перевернутая золотая колесница, с которой падал юноша... Почти нагой, вокруг его тела была лишь обернута алая, словно выкрашенная кровью, ткань. Он падал, откинув голову назад, безвольно опустив руки... Фаэтон.
Глубокие серые глаза Сергея Новинова были устремлены на холст, закрепленный в причудливую раму. На поверхности полотна простые краски складывались в великолепную картину. Волшебство творчества! И как только рука художника, сжимающая кисть, может сотворить такое! Это же под силу только Богу! Значит, художник, человек, - Бог?
Сергей прекрасно знал, что перед ним не подлинник, но почему-то это его не интересовало. Ведь в Цвингере, в Дрезденской картинной галерее, находится настоящая работа творца, точно такая же... И все-таки другая... Подлинника касались рука и мысль великого художника.
Сергей так долго смотрел на картину, что перед его глазами стали вращаться краски, сливавшиеся в единый вихрь. Отчего-то Новинов вспомнил, как его учитель физики рассказывала о том, что вне человека нет никаких цветов, только световые волны разной длины. От этой мысли сердце Сергея сжалось, и он ужаснулся.
Очевидно, переживания юноши отразились на его лице, потому что многие посетители музея стали переговариваться, бросая на Сергея подозрительные взгляды, и некоторые даже указывали на него руками.
Новинов пришел в себя не сразу, но как только разум его прояснился, до ушей юноши донеслись слова самого опытного историка во всем городе, Константина Толкалина.
- Перед вами копия работы Питера Пауэла Рубенса. Подлинное полотно, написанное мастером, располагается в одной из крупнейших галерей Германии. "Смертоносное падение Фаэтона" было доставлено из Европы в наш музей два года назад. Рубенс изобразил на своем полотне гибель Фаэтона, который приходился сыном Бога солнца Гелиоса. Я думаю, на легенде останавливаться не будем...
- Нет, Константин Петрович, пожалуйста, расскажите нам легенду, - перебил старика какой-то паренек. Историк улыбнулся и принялся щипать усы. Глаза его смеялись.
Сергею Толкалин показался настолько симпатичным человеком, что ему сразу захотелось просто поговорить с ним о чем-либо. Но юноша понимал, что это безумная идея: с какой стати пожилой умный мужчина, у которого и так много серьезных дел, станет беседовать с юношей, не способным порой от волнения и двух слов связать. И все же... Если невозможно говорить, то слушать ему точно никто не запретит.
Неожиданно взгляды Сергея и Константина Петровича встретились. Старик поправил края жилета и приобрел сразу серьезный вид.
- Хорошо. Тогда я предлагаю вам всем присесть, так будет удобнее.
Обрадовавшиеся посетители, среди которых были в основном старшеклассники и студенты, принялись оживленно переговариваться, занимая места на мягких лавках, установленных напротив картины. Константин Петрович переставил кресло с красной обивкой из угла зала поближе к слушателям и уселся в него, закинув ногу за ногу. Он вынул из кармана жилетки небольшую трубку и, спросив позволения у окружающих и получив его, закурил.
- Я знаю, курить здесь нельзя... - старик сощурился. - Но я немного... Я уже стар, как видите, и не всегда могу сдержать свои потребности. Кроме того, кто меня накажет за мой нехороший поступок?
Все засмеялись. Разумеется, никто. Ведь Толкалин - директор музея. Но никто не воспринимал его как простого директора, вовсе нет. Константин Петрович был заботливым отцом музея, всю жизнь собиравшим и оберегавшим его экспонаты. Его любовь к искусству была настолько велика, что никто не мог даже представить на месте директора другого человека. Лишь немногие уже помнили, как вообще Толкалин появился в музее.... И был ли музей до него. Старожилы города чаще всего говорили, что раньше он больше напоминал склад, туда никто не ходил, потому что само помещение находилось в почти аварийном состоянии. И прогулка с целью приобщиться к искусству могла закончиться плачевно. Кроме того, в городе были и другие музеи, поэтому про старый и полуразвалившийся никто и не помнил. Одно оставалось не понятно: почему никто не вспомнил об экспонатах и не вывез их. Но однажды в городе стал очень приметен один молодой человек. Просто с огненным взглядом. Так, как говорили, в нем горела его идея. Он, по слухам, тогда только закончил университет и взялся за оббивание всевозможных порогов, чтобы ему позволили работать в старом музее. Юноша вызывал удивление, у кого-то даже возникло впечатление, что он просто сумасшедший. Но в музей его пустили. Следившие за всем этим горожане ждали чего-то необычного. Но в течении нескольких лет ничего не менялось. Сложно сказать, что делал молодой Толкалин, но с годами ему удалось отремонтировать здание, каким-то образом восстановить пострадавшие от неправильного хранения экспонаты и даже приобрести новые. Когда музей открылся, все были поражены. Экскурсии проводил сам Толкалин. Говорят, он в это время еще и где-то учился, потому что знакомые называли его профессором. О своих экспонатах он знал все. В общем, этот человек-загадка добился своего. И пользовался огромным уважением.
- Как вам всем известно, греческие Боги были очень близки к людям, они ведали все страсти простого человека. Многие юноши в те времена увлекались ездой на колеснице, несмотря на то, что это занятие весьма опасно. Фаэтон не был исключением. Но у него это получалось особенно хорошо. Юноша был невероятно ловок. И наступил момент, когда гордость Фаэтона взяла верх: он захотел стать наравне со своим отцом Гелиосом, проезжавшим изо дня в день по небосводу на колеснице для того, чтобы на Земле равномерно текла река времени.
Константин Петрович прочистил горло и, подымив трубкой, задумался.
- "Злые языки страшнее пистолета". Я не зря вспомнил слова персонажа комедии Грибоедова. В чем-то Молчалин оказался прав. Сын Зевса, Эпаф, постоянно насмехался над Фаэтоном, открыто заявлял о своем сомнении в божественном происхождении юноши. Сын Гелиоса, разумеется, не мог терпеть обиду и потребовал у отца, чтобы тот позволил ему один день управлять колесницей и следить за временем. Гелиос все-таки согласился. И случилось непоправимое. Могучие лошади почуяли, что ими правит не их настоящий хозяин. Они понесли, позабыв свою дорогу. Солнечная колесница мчалась быстрее обычного... Фаэтон, конечно, очень испугался, лошади его совсем не слушали, он оказался в их воле... Сперва колесница приблизилась к созвездиям Рака, Возничего, Льва и Скорпиона... Слишком высоко... Нагревшись, созвездия переместились. Фаэтон все еще пытался хоть как-либо смирить лошадей, но они понесли к Земле. Огонь обнял ее. Пламя пожирало все на своем пути.
- Но как же Земля не погибла? - ахнула какая-то девушка с тоненьким голоском.
- Боги Земли взмолились Зевсу, попросили его помочь им спастись. И он, сверкая яростными глазами, направил в Фаэтона свои губящие молнии. Юноша выпал из колесницы и смерть настигла его. Он едва не погубил всю Землю. Зевс и Гелиос привели в порядок твердь небесную, и жизнь вновь пошла по-прежнему.
Толкалин замолчал и, затушив трубку, уложил ее в футляр.
- Но Фаэтон... - промолвил кто-то.
- Фаэтон... Многие оплакивали его, но немало людей возрадовались, узнав о гибели юноши. Он был виновен в катастрофе, произошедшей на Земле...
"А как бы я поступил на его месте? - задумался Сергей. - Быть может, также... Желая постоять за свою честь, усмирить взыгравшую гордость, он погубил и себя, и невинных людей... Несчастный сын Богов...И все-таки им двигала не только затронутая гордость, у него была идея. Он верил, что сможет. Это ведь вызов..."
Застывший юноша с остекленевшими глазами, полностью погруженный в размышления, казалось, такой одинокий среди своих сверстников, привлек внимание Константина Петровича. Старик зашевелился и, не спуская глаз с Сергея, продолжил:
- Многие античные ученые утверждали, что легенда о Фаэтоне тесно связана с давно забытым прошлым. Она якобы является отголоском мегакатастрофы, вызванной когда-то упавшей на Землю кометой...
- Легенды никогда не возникают на пустом месте... - сказал вдруг Сергей. Толкалин почему-то слегка вздрогнул, не ожидая чьих-либо реплик.
- Да-да, я совершенно согласен с вами. Но не только древние интересовались Фаэтоном... Современные ученые имеют свои предположения по этому вопросу. Некоторые из них считают, что на Землю действительно падали кометы, из-за которых началась огненная трагедия. Эти космические странники, по мнению ученых, представляли собой остатки планеты, входившей в нашу Солнечную систему, и именовавшейся Фаэтоном. Астрономы и астрологи безудержно верили в его существование, и, быть может, вы мне не поверите, даже Библия не отрицала этого, так как наша Солнечная система лишена равновесия. Последним ученым, который верил в божественную гармонию мира, был Иоганн Кеплер. Тема эта очень интересная... но, к сожалению, времени у нас на это нет. - Константин Петрович окинул взглядом заинтересованные лица слушателей и остался доволен собой. - Ну-с... Думаю, нам пора перейти к другому полотну, иначе мы сегодня не успеем завершить экскурсию.
Константин Петрович с трудом встал и указал посетителям дорогу к следующему экспонату. Все дружно направились к нему.
Довольный старик неосознанно оглянулся и увидел все еще сидящего на лавке высокого темноволосого юношу с холодным взглядом, наведенным на умирающего Фаэтона. Толкалин медленно подошел к нему и заглянул в лицо пареньку: в глубине его полуприкрытых глаз горел просто неистовый огонь.
- Как вы себя чувствуете? - тихо спросил старик, в его голосе слышалась искренняя забота.
Сергей повернул голову и не сразу ответил:
- Я не могу передать это словами... Не знаю, поймете ли вы меня. Да разве я и могу вам об этом говорить.
- Не думайте, что я черствый старик. На вас такое впечатление произвела картина и легенда? Я сразу заметил вас, вы напомнили мне мою внучку. Она повела себя так же, как вы, увидев полотно впервые, - историк, позабыв об остальных посетителях, уселся возле Сергея и посмотрел на картину. - Если бы вы только видели оригинал...
Новинов глянул на старика.
- Пожалуйста, не нужно со мной так говорить... Мне сразу как-то неловко. Я чувствую вас настолько чужим человеком, а мне этого совсем не хочется...
Константин Петрович улыбнулся и кивнул головой.
- Неужели тебя так заинтересовала легенда о сыне Гелиоса? - спросил историк.
Юноша задумался.
- Из моей головы не выходят ваши слова о погибшей планете... о настоящем Фаэтоне, который исчез из нашей галактики, и о котором никто ничего не знает...
- Ну, никому не ведомо наверняка, была ли эта планета на самом деле...
- Была! Ее не могло не быть! - вдруг воскликнул Сергей. - Я верю в это! Я ведь и раньше слышал об этом... И читал.
Константин Петрович внимательно посмотрел на юношу и, выдохнув, сказал:
- Приходи сегодня вечером сюда, я расскажу тебе подробнее о Фаэтоне, что знаю, конечно. Сейчас меня ждут посетители, я не могу оставить их...
- Хорошо, - Сергей вскочил с лавки. - Спасибо вам, я обязательно приду...
Еще раз кинув взгляд на полотно, Новинов вышел из зала. Толкалин заметил, что у юноши довольно странная хромающая походка.
Сергей пришел домой после полудня, его никто не ждал. Дома его никто и никогда не ждал, сколько он себя помнил. Отца у него не было. Мать же всегда больше интересовалась сестрой. Но он никогда ее не ревновал к матери, потому что ничего не чувствовал к ней. Порой Сергею казалось, что его просто нет для нее. Близких и любимых людей у него никогда не было. Когда он задумывался, любит ли своих родных, то приходил к одному выводу. Внутри только пустота. Нет ненависти, но и любви нет. Просто пусто. Сперва это казалось неестественным, но только первое время, когда он научился понимать свои чувства. А потом... он привык к холоду по отношению к матери, к сестре.
Одиночество, тоска, жизнь в "клетке" - все это объединялось в нечто, похожее на тяжелый камень, тянувший душу юноши куда-то вниз, в бездну страдания, прекращающегося лишь равнодушием ко всему в мире.
Порой Сергей задумывался, что если бы он мог полюбить, то любил бы так искренне, так нежно и самозабвенно, как даже трудно представить. Но постоянно возникала еще одна мысль: может ли он вообще полюбить? Ведь никогда в сердце не загоралась искорка, хотя бы самая слабая... Искорка настоящего чувства.
На столе лежал раскрытый дневник, в который Сергей записывал свои самые сокровенные мысли. Парень швырнул его в угол комнаты и улегся на диван, желая погрузиться в сон и забыться.
В груди Сергея разгоралось пламя, оно жгло ему сердце. Из горла вырвался безумный вопль. А затем все прекратилось. Он успокоился и, раскрыв глаза, огляделся вокруг: сотни необычных людей очень высокого роста, облаченных в одежду из черного струящегося шелка, бежали по широкой гладкой дороге к какому-то огромному конусообразному зданию из стекла, вокруг которого шумели чудесные сады, каких Сергей еще не видел. Мужчины и женщины, все молодые и удивительно красивые, несли на руках своих детей, похожих на ангелов. Дряхлых стариков и пожилых людей не было. Это показалось очень странным.
Люди кричали что-то друг другу на непонятном языке; казалось, что из их уст вырываются только протяжные гласные звуки.
Они бежали мимо Сергея и, как он полагал, не видели его. Лишь раз он сумел поймать взгляд какого-то мужчины с черными глазами и родинкой на щеке и понял, что тот его действительно видел. От этой мысли Сергею почему-то стало не по себе. Но он постарался выбросить из головы навязчивые мысли и быстро пошел к зданию, так манившему прекрасный народ.
Новинов спрятался за совершенно гладким стволом высокого дерева, на ветвях которого распустились огромные белые цветы, испускавшие совершенно необыкновенный, слегка сладковатый аромат, какого он еще никогда не ощущал. Юноша наблюдал, как десятки людей одновременно вбегают в двери здания-конуса.
"Как только они все там помещаются?! - поражался своим глазам Сергей. - Их же там, должно быть, тысячи!"
А люди все бежали и бежали...
Тогда Сергей, повинуясь какому-то внутреннему чувству, поднял глаза: с острого шпиля здания-конуса постоянно срывались небольшие черные точки и устремлялись в небо, издавая гул, напоминающий шум самых современных автомобилей, какие он видел на улицах.
"Эти люди на чем-то улетают?" - ахнул юноша, и тут все вокруг заволокло туманом, а затем адское пламя охватило окружающий мир и поглотило его.
Вновь Сергей почувствовал жар в сердце и проснулся.
- Господи... Неужели это был сон?.. - сказал сам себе юноша и вытер рукавом взмокший лоб. - Настолько яркий, что я поверил в его реальность... Никогда ничего подобного не видел.
Сергей взглянул на часы - уже пора идти в музей. Он вскочил с дивана, закинул за плечи рюкзак и выбежал на улицу.
Свежий воздух ворвался в легкие парня и, как казалось, заполнил его целиком. В то же время он хоть как-то прояснил мысли.
"Что со мной происходит? Как я, взглянув на картину... даже на копию, услышав древнюю легенду, возможно, связанную с действительностью, смог так сильно поверить в то, что Фаэтон существовал? Это просто наваждение. Навязчивая идея, которую просто не получается выбросить из головы. Она возвращается вновь и вновь. Я сам себя не понимаю... Теперь и этот сон... Я просто теряю рассудок? Зачем я иду к этому историку, что я хочу от него услышать?"
Думая о легенде, сомневаясь в ее правдивости, анализируя каждое свое чувство, Сергей добрался до музея..
Константин Петрович встретил его у входа с добродушной улыбкой на морщинистом лице. Сразу стало как-то легче... спокойнее.
- Я был уверен, что ты придешь, - ласково сказал старик, дотронувшись до плеча юноши.
Историк провел его в свой кабинет: небольшое светлое помещение, вдоль стен которого выстроились высокие шкафы, забитые книгами с обтрепанными корешками, и столы, заваленные кипами бумаг. Стены, обитые покрытыми лаком дощечками, паркет янтарного цвета, бархатные пурпурные шторы, цветущие растения в глиняных горшках и сделанные простым карандашом рисунки в золотистых рамках создавали в кабинете приятную, уютную атмосферу. Окружающая обстановка располагала к долгой беседе на интересные темы. Было настолько уютно, что возникала весьма настойчивая мысль: Константин Петрович тут живет.
Толкалин впустил Сергея вглубь комнаты и запер за собой дверь.
- Я бы хотел тебя кое-с кем познакомить... Алиса, проснись. К нам гость...
Сергей бросил взгляд в угол помещения и обнаружил, что в глубоком кресле спит девушка, свернувшись в клубочек и положив голову на мягкий подлокотник. Ее длинные темные волосы рассыпались по плечам, а выражение лица было такое, словно она хочет что-то сказать.
Сергей никогда никого так внимательно не рассматривал. Он даже этого сам не осознавал.
Толкалин зажег вторую лампу, и Новинову стал заметен греческий профиль внучки историка (то, что это была именно она, парень понял сразу).
Она потерла худенькой ручкой свой нос с горбинкой и зевнула.
- Хватит спать, девочка... - вновь заговорил старик, улыбаясь. - Иначе всю ночь опять будешь сидеть, а утром станет плохо.
Девушка распахнула свои черные глаза, положение ее бровей свидетельствовало о том, что она недовольна.
- Соня...
- Я не соня! - резко перебила Алиса. - Просто я слишком много работаю и мне не хватает времени на сон! Ты это сам прекрасно понимаешь!
- Просто твою "работу" нужно делать днем, а ночью спать, как все нормальные люди.
Сергей смекнул, что характер у внучки Константина Петровича довольно сложный.
Но он никак не мог отказаться от странного ощущения, которое испытывал. А это был искренний интерес. Словно внутри что-то шевельнулось и заставило взгляд следить за каждой чертой, каждым ее жестом.
Толкалин засуетился с чашками, выбирая наиболее чистые, а потом ухватил чайник и выбежал из кабинета.
Алиса тем временем встала с кресла и, тряхнув головой, потянулась. Она была тоненькая, как былинка, невысокого роста... Сергей ни за что бы не поверил, что ей почти восемнадцать, если бы ему это сказал не Константин Петрович, а кто-либо другой. Он внимательно рассматривал, как она поднимается, почему-то каждое ее движение очень привлекало его внимание.
Девушка поправила волосы и одежду. Но когда она взглянула на Сергея, ею овладело малопонятное юноше смущение. Быть может, она почувствовала, как заинтересованно он на нее смотрит. Новинов протянул девушке руку, и она осторожно сжала ее. Алиса, не поднимая глаз, назвала свое имя. Смущение девушки как-то постепенно передалось и Сергею, он сам не понимал, почему вдруг его лицо запылало.
- А меня зовут Сергей... Новинов, твой дед хочет мне что-то рассказать о Фаэтоне.
Алиса быстро подняла глаза и тут же опустила. Она уселась в кресло, подальше от Сергея и молчала.
Казалось, в комнате повис невообразимо приятный запах, слегка сладковатый. Сергей сидел, внутренне сжавшись в тугой узел и пытаясь определить, чем пахнет. Аромат был не знаком ему... Хотя... Как же он мог забыть! Всего раз в жизни он видел дивные цветы, испускавшие этот запах. Но разве это было не во сне?.. И почему так запахло здесь?
- Ты не можешь мне сказать... чем так приятно пахнет? - нерешительно спросил он, не понимая, что с ним такое происходит. Алиса пожала плечами и слегка улыбнулась: вопрос девушки показался ему бессмысленным.
- Нет, я не чувствую никакого запаха.
- А я чувствую... он такой...
Сергей хотел еще что-то сказать, но в комнату вошел Константин Петрович, в руке его был дымящийся чайник.
- Вы уже познакомились? - с улыбкой спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Давайте сперва выпьем чаю, а потом поговорим о Фаэтоне.
Все расположились за большим столом, застеленном газетой.
- Моя внучка, как и ты, Сергей, очень интересуется Фаэтоном, поэтому-то я ее и пригласил... У вас, как сказать-то, общие интересы... И мне так проще будет рассказывать. - говорил старик, разливая чай.
Сергей вдруг улыбнулся и посмотрел на девушку, задерживая взгляд на ее лице. Словно старался как можно лучше запомнить ее.
Какое-то мгновение Алиса не смотрела ни на деда, ни на Сергея, ее взгляд не был устремлен на какой-либо предмет.
"О чем она таком думает? - тут промелькнуло в голове Сергея. - Ведь я действительно хотел бы это знать. Хочу знать..."
Как только чашки опустели, Толкалин убрал их с глаз долой, небрежно скинул газету на пол и взял с ближайшей полки какую-то карту.
- Это карта нашей Солнечной системы, - историк осторожно развернул бумагу. - Масштаб, конечно, сам понимаешь... - старик многозначительно взглянул на Сергея, а потом на карту. - Девять планет и одна звезда... Еще в начале семнадцатого века Кеплер высчитал, что расстояния между планетами составляют гармонию и музыкальную, и математическую... Кстати говоря, к рассматриваемому вопросу ученый относился так серьезно, что даже рассказывал все свои идеи самому императору Рудольфу Второму.
- Но дело-то в том, что данная гармония нарушается всего в одном месте, - вставила Алиса, ей, видимо, не терпелось тоже что-либо сказать.
Она вынула из кармана измятую бумажку. Можно было подумать, что она всегда носила ее с собой.
- Вот, смотри...
Девушка протянула Сергею клочок бумаги. Он развернул его - набор цифр.
- Что это?
- Это расстояние от планет до Солнца в миллионах километров...
- 58, 108, 149, 228, 778, 1428, 2872, 4501, 5902, - вслух прочитал Сергей и вопросительно глянул на Алису.
Она, не поднимая глаз, пробубнила, очевидно, испытывая раздражение:
- Марс и Юпитер! Ну, конечно, слишком далеко друг от друга! - ахнул Сергей, обрадовавшись, как мальчишка.
- Именно так. Существует астрономическое правило Тициуса-Боде. Оно утверждает, что все планеты вращаются на определенных расстояниях вокруг Солнца. А между Юпитером и Марсом расстояние больше, чем положено...
- В два раза! - договорил за Алису Сергей. - Не хватает планеты! Я точно знаю, она была... была!
Глаза Сергея загорелись, как и он сам. Он даже не знал, что ему говорить, что делать, нужно было как-то выразить все, бушевавшее в груди, да только таких слов он не знал. Он уже не помнил ни о чем, что переживал несколько минут назад. Никто и ничто, кроме Фаэтона, не интересовало его.
- Смотри сюда, - произнес Константин Петрович и указал пальцем на промежуток между Марсом и Юпитером, изображенными на карте.
- Астероидный пояс... А они возникают, если взрывается планета...
- Так и есть. Фаэтон был удален от Солнца примерно на 350-400 миллионов километров... Где-то в два раза дальше, чем Земля...
Между бровей Сергея залегла глубокая складка. Парень почесал бровь и еще раз наклонился над картой.
- Он попал в пояс жизни... - шепнул Сергей.
Константин Петрович и Алиса улыбнулись друг другу.
- Здесь как раз находится граница экосферы...Она как раз проходит от орбиты Венеры до промежутка между Марсом и Юпитером.
- Значит, на Фаэтоне тоже могла быть жизнь? Эволюция... И люди? - голос Сергея дрогнул.
Константин Петрович пожал плечами и пересел в кресло.
- Все возможно, - выдал он. - Но он же все равно погиб... Хотя есть некоторые ученые, которые считают, что мы, например, не можем видеть Фаэтон потому, что он якобы находится позади Солнца. Но... указаний на то, что планета именно погибла гораздо больше.
- Когда? И почему? Что могло погубить целую планету? Вдруг такая катастрофа и нам угрожает? - затараторил юноша.
- Знаменитый астроном Чарльз Коуэлл предполагал, что Фаэтон погиб больше ста семидесяти миллионов земных лет назад, столкнувшись с астероидом. И планета взорвалась, распалась на миллиарды обломков...
Новинов даже вздрогнул.
- Эти обломки разлетались в разные стороны... Ты, конечно, понимаешь, что, получив ускорение, они двигались в вакууме с огромной скоростью и падали на планеты и их спутники. Кроме того, можно предположить, что и наша планета пострадала от обломков Фаэтона. Точно нельзя сказать, когда в геоисторическом плане происходили сдвиги земной оси, смещение самой планеты, природные катаклизмы. Перемены полюсов вообще зафиксированы отпечатками силовых линий магнитного поля Земли на застывшей магме.
Константин Петрович указал на изображение Марса.
- Вот ты подумай, откуда на Марсе такие кратеры? - с лукавым блеском в глазах сказал старик. - Большие обломки оказались в сфере притяжения Юпитера, Марса, Сатурна... Так появились их спутники, кольца... Они очень отличаются от своих планет по составу.
- Вот Деймос, спутник Марса, имеет малую массу, словно он пустой внутри.
- Ну, и...
Сергей вопросительно глянул на Алису: он не мог понять, что она хочет ему сказать.
- Некоторые ученые... у которых особенно богатая фантазия, предполагают, что Деймос был рудником, когда-то созданным обитателями Фаэтона. Но все это только предположения
Отчего-то Сергей вдруг вспомнил свой сон... Обитатели Фаэтона...
"Но все это доказывает, что я прав! Моя уверенность в существовании Фаэтона обоснована! Это не просто безумная идея... Это так! Так... Но почему многие люди даже не знают, что он был? Я не могу понять! Почему им никто не скажет..."
- Сергей, с тобой все в порядке? - настороженно спросил Константин Петрович.
Глаза юноши опять загорелись диким огнем, пугающим окружающих.
Алиса растерялась, а Константин Петрович осторожно коснулся руки Сергея.
- Все... все нормально, не беспокойтесь, - Новинов окинул все вокруг внимательным взглядом. - Знаете, я, наверное, пойду...
Сергей встал и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Константин Петрович изумленно смотрел ему вслед, а потом глянул на Алису, приподняв седую бровь:
- Мне кажется, что он... не совсем нормальный...
- Ты хочешь сказать, что он душевнобольной? - Алиса как-то криво усмехнулась. - Например, параноик. Я так не думаю... Вот ты, например... Вспомни себя в молодости. Или ты уже забыл?
Константин Петрович усмехнулся.
- У тебя была в молодости безумная идея восстановить развалившийся музей. Никто не верил, никто не помогал. Но у тебя была цель, была идея... И окружающие считали тебя сумасшедшим, - быстро говорила Алиса, теребя свое кольцо. - Сергей сердцем ощутил глубину тайны, она завлекла его, околдовала... Вот только... я пока не могу понять, чего он хочет. Что у него за идея... Он немного странный все же.
Девушка подошла к окну и посмотрела куда-то вдаль..
- Ты говоришь так, словно знаешь, о чем он думает и почему так увлечен этим Фаэтоном.
Алиса слабо улыбнулась.
- Ну как тебе сказать, в том-то и дело, что я не знаю, - девушка посмотрела на деда. - И меня жутко привлекает эта его... просто болезненная заинтересованность. Без понятной какой-то цели. Не ясно, что он собирается делать с этой своей идеей. Он загадка.
- Да уж, загадка, готовая на все ради своих интересов.
- Ты так думаешь?
- Словно ты думаешь иначе. Его нужно направить в верное русло. Его потенциал, его горячность, идеи не находят выхода, он, как кипящий чайник, из которого не может идти пар... Вот-вот взорвется. Ты же видела его глаза? На него давят рамки его жизни и разрастающаяся идея о реальности Фаэтона. Но они ведь не могут давить на него бесконечно...
- Хм... А если ты прав... Что же с ним будет дальше?
- Его нужно направить, помочь ему. Либо он успокоится со временем и забудет обо всем, а потом найдет новые тайны, увлекающие разум, в чем я уверен меньше всего... Если же этого не произойдет... он...
- Сойдет с ума?
После встречи с Константином Петровичем и Алисой прошло несколько дней. И все это время парня изводил один и тот же сон, в котором он видел повергнутых в ужас бегущих людей. Новинов чахнул день ото дня, становился все бледнее... Лицо его не выражало никаких эмоций, а глаза... Их, казалось, заволокло туманом.
И никто не мог ему помочь: ни родные, ни чужие люди. По утрам он никак не мог избавиться от навязчивых образов поглощающего планету огня, днем он не мог не обдумывать все то, что видел, а вечерами боялся наступления новой ночи, которая, вероятнее всего, будет мучить его этими снами. И так проходил каждый день.
- Что ты делаешь? - спросила Сергея сестра, когда вошла в его комнату: маленькое темное помещение, стены которого с недавнего времени были залеплены картами звездного неба, схемами галактики и странными таблицами.
Юноша сидел за столом у окна и мастерил какой-то непонятный предмет. Девушка не сразу поняла, что делал ее брат.
- Это модель нашей Солнечной системы? - неуверенно спросила она.
Сергей тяжело посмотрел на нее и не сразу кивнул, а затем вновь вернулся к своему занятию. Сестра стояла за его спиной и наблюдала, словно ожидая чего-то. Юноша закрепил Солнце в центре, взял в руки одиннадцатый шарик и, затаив дыхание, поместил его между Марсом и Юпитером...
Яркая вспышка ослепила Сергея. Но зрение вернулось к нему очень скоро.
Он вновь оказался за странным деревом, с веток которого свисали белые бутоны уже знакомых цветов, и наблюдал, как в конусообразное здание бегут повергнутые в ужас люди, а со шпиля крыши срываются черные точки. Эти точки собирались в огромную тучу, друг возле друга. Сергей думал, что это нечто, вроде летающих кораблей, уносящих людей прочь с их родной земли. Точек под облаками становилось все больше и больше, но лишь немногие из них уносились вдаль, исчезая в бесконечности.
"Почему же эти не улетают?" - не понимал Сергей, глядя в небеса.
И вновь огонь...
Сергея в испуге отпрянул от дерева, огонь приближался и к нему, словно разверзнув свою бездонную пасть...
Тысячи кораблей были съедены им, как и все вокруг...
Но Сергей вдруг осознал, что не чувствует тела. Больше не было боли и жара в груди, как раньше. Теперь только его взгляд, существующий как-то сам по себе, без глаз, стремился за несколькими черными точками, успевшими вырваться из объятий пламени и мчавшимися по беспредельному пространству, оставляя позади себя звезды, планеты, луны...
И вот Сергей увидел голубой шар, притягивавший взгляд. Земля... Черные точки стремились к ней... Родная планета приближалась. Теперь юноша мог увидеть всю ее красоту: сгустки облаков, мудрые густые леса, гордые хребты гор, бездонные моря и океаны, полные удивительных тайн, сверкающие снега, ленты рек, мертвые пятна пустынь. Повсюду бродили дикие животные, не ведавшие неволи. Но нигде не было и следа человека. Его просто еще не существовало на Земле. Возможно, он и возникнул бы, но спустя много-много лет...
Единственное существо, обладающее разумом, отличающееся от других земных тварей, брало свои корни далеко от глупых созданий, топтавших голубую планету. Без человека Земля находилась в состоянии полной гармонии; она процветала, порождая все больше и больше видов животных... А затем... Черные точки упали на живую планету, и впервые нога человека, гордого, разумного, вольного, ступила на нее. Он был высок, прекрасен ликом, могуч. Он обладал такими знаниями, каких мы, возможно, никогда не достигнем.
Вместе с этим чудесным человеком на землю явилось немного таких же, как он. И всеми этими людьми овладели противоречивые чувства: радость, вызванная тем, что они спаслись и нашли Землю, очарованность ее нетронутой, такой естественной красотой, одиночество, тоска по дому и горе. Нет больше их родного Фаэтона, исчезли все чудеса его, погибли дети его, пропали все их великие достижения. Что же делать дальше? Как жить?
Летающие корабли людей с Фаэтона, как оказалось, приземлились на огромный остров к западу от Гибралтара, известный нам под именем Атлантида. Не упавшие духом люди освоили его и, применяя все свои знания и опыт предков, постепенно стали создавать условия для постоянной жизни и основали на острове небольшое процветающее государство.
Время рекой проносилось перед глазами Сергея... Неуловимое и невесомое, оно, как казалось, облекло себя в плоть и осталось лишь притронуться рукой, чтобы полностью поверить. Численность людей заметно выросла. Они заселили весь остров, создали удивительные города, стараясь сделать их похожими на те, которые существовали на Фаэтоне. Людям нужен был их родной дом. Но все же... Это было невозможно. Даже жалкого подобия мегаполисов погибшей планеты никогда не будет на Земле.
Те, кто еще видели Фаэтон своими собственными глазами, жили очень долго: тысячи лет. Словно смерть боялась их и старалась обходить стороной. Но вот их дети... Они умирали намного раньше своих родителей. И никто не мог объяснить, почему происходит именно так.
Некоторые обезумели из-за этого, а иные покинули остров в поисках новой жизни. Но окружающий их одинокое государство мир был очень жесток, он не ждал незваных гостей, и выжить в нем оказалось непросто.
Нашлись те, кто смогли это сделать, сумели освоить новые земли, воспитать своих детей. Но кто бы знал, как они изменились! Теперь в них было почти невозможно увидеть черты жителей Фаэтона. И черты эти закреплялись в каждом новорожденном.
Сергей наблюдал за ними со стороны, чувствуя себя Богом, который может только все знать о людях, но не способен повлиять на их судьбу. Он и хотел бы... В груди горело пламя желания. Желания попасть скорее туда, вниз, объяснить этим людям, что они потеряли, что того рая, какой был на Фаэтоне, на Земле никогда не будет. Это потерянный рай, потерянный для них навсегда. Открыть глаза насчет того, что их еще ждет. Но это было невозможно сделать, он мог только смотреть и невольно вспоминать уроки истории...
Люди, ушедшие с Атлантиды, вскоре забыли остров. Как забыли свой дом на Фаэтоне, ставший теперь в их умах только пределом мечтания, целью, к которой можно стремиться всю жизнь, не имея никаких доказательств того, что она существует. В мечтах разных людей это желанное место представлялось по-разному, в зависимости от того, кто что мог припомнить. В чьих-то умах складывались картины великолепных садов, где милостивая природа, совсем не такая, как на Земле, в чьи-то умы рисовали картины мест, где есть только удовольствие для человека, нет никаких преград в осуществлении любых своих желаний. Некоторые же создавали в своей фантазии очень четкие картинки, к которым стремилась вся их человеческая натура. Это были идеальные государства равенства, свободы, справедливости. Эти фантазии они неоднократно пытались воплотить в жизнь. И каждый раз неудачно, так как рай, их рай, где жили предки, был навсегда потерян.
Жизнь людей их была очень нелегка, нередко они сами ее еще больше усложняли, но все же... Они достигли удивительных результатов, построили новый мир, пусть далекий от совершенства, полный недостатков и несправедливости, но в то же время прекрасный.
Перед глазами Сергея пронеслась вся история человечества Земли, он сам увидел все цивилизации в минуты их зарождения, расцвета и падения, увидел, как резко шли перемены в их взглядах, отражавшихся на всей жизни. Новинов невольно подумал, что с ним произошло то, о чем мечтают все историки.
Но как бы ни было интересно наблюдать прошлое своих предков, Сергей вновь обратился к Атлантиде. Что же там творилось! Люди острова немыслимо возгордились своим величием, тем, что они на пустом месте смогли создать своими собственными руками. Первые, еще помнившие Фаэтон, все больше обозлялись на "отсталость" их детей, на то, что достигнуть хотя бы отблеска потерянного дома не выходит, молодые завидовали бесконечной жизни их родителей, и каждый стремился показать себя в лучшем свете перед предками, соревнуясь с другими, думая только о себе.
Зло и обида на судьбу копились в их сердцах. Люди изливали черное содержимое своих душ друг на друга. Пришло время, и они возненавидели бесконечную жизнь и таких же, как они. Это было невыносимо! Люди совершали ужасные поступки, стараясь забыться... Чем бы все это кончилось, нетрудно догадаться, но судьба распорядилась иначе.
Всем известно, что земная кора подвижна, но смещение тех или иных ее составляющих происходит очень медленно. Свершилось чудо! Целый остров Атлантида опустился в морскую пучину... Смерть все же настигла беженцев с Фаэтона, не смогли они уйти от нее. Неизвестно, сумел ли кто-либо из них спастись. Все может быть...
Люди Земли не могли не заметить катастрофы. Они помнили о существовании острова, но теперь думали, что жили там лишь очень богатые и умные люди, слагали о нем легенды. Многое ведь забывается... В попытках вспомнить ученые создавали разные труды о исчезнувшем острове. Греческий философ Платон, посвятил Атлантиде свою работу, высказывая догадки, далекие от действительности.
Сергей все смотрел и смотрел... Он не знал, верить ему или нет... Вдруг все это всего лишь сон! Но какой тогда это сон! Можно ли поверить в то, что такое возможно... Придумал ли увиденное Новинов сам, находясь под впечатлением от поведанных ему легенд, научных догадок и фактов...
- Сергей! Да что с тобой! Брат... ну... О Боже, что же мне делать!
Юноша слышал чей-то крик, но звуки, доносившиеся до его слуха, никак не могли сложиться в понятные слова и достучаться до разума. Затем он ощутил чьи-то беспокойные прикосновения, и понял, что лежит на полу, а его сестра, перепуганная до смерти, не знает, что ей делать. Раскрыв глаза и проморгавшись, Сергей увидел стены своей комнатки. Сестра его сидела возле него и трясла парня, пытаясь привести в чувства. Как только она догадалась, что Новинов очнулся, девушка просияла, хотя в глазах угадывалось беспокойство.
- Что произошло? - прохрипел Сергей и прокашлялся.
- Я не знаю! Ты вдруг изменился в лице, весь затрясся и упал со стула. Ты несколько секунд лежал без сознания... Я уже и не знала... Прости меня, но я совсем растерялась...
Сергей махнул рукой и зажал пальцами уголки глаз.
"Это был не сон! Это было провидение! Теперь я знаю истину и должен рассказать об этом! Все должны знать правду...Но как..."
Ничего не объясняя сестре, Сергей поднялся с пола, надел кроссовки и выбежал из дома. Он был уверен, что должен рассказать кому-либо о своем видении... Но идти было некуда.
Из-за крыш домов виднелись купола церкви с золотыми крестами.
Сергей долго не отрывал глаз от стремящегося ввысь здания. В душе загорелось желание пойти туда, рассказать все именно там. Где другой мир, другая жизнь, другие заботы...
Спустя несколько минут, Сергей уже стоял у широкой лестницы, на которой сидели сгорбленные, сморщенные старушонки, замотанные в какое-то тряпье. Они не отрывали опущенных глаз от железных банок, стоявших у их ног. Голубые купола, усыпанные серебряными звездочками, утыкались крестами в небо. Яркое, приближающееся к горизонту солнце отражалось в узких окошка, играя на стеклышках теплыми лучами.
Новинов поднялся по лестнице, положив нищенкам все деньги, что у него были с собой, и, миновав арочный вход, подошел к высоким дверям, распахнутым настежь.
И не смог войти... Что-то удерживало его в дверях, сжимало в тугой кулак дрожащее сердце. Настолько сильно, что даже перехватило дыхание. В голове была одна мысль - "Переступи порог!", но ноги словно сковало тяжелой цепью.
"Что же такое, почему я не могу войти, почему... Что меня держит?.. Я ничего не понимаю. Рассказать, объяснить... Я ведь не хочу ничего плохого на самом деле, ничего"
Перед глазами Сергея все закружилось: купола, кресты, лица... Спотыкаясь, он спустился с лестницы и побежал, не зная куда.
Он бежал и бежал, мимо проплывали однообразные улицы, глядящие светлыми окошками одинаковые дома...
На сером шелковом полотне неба серебристый шар луны, затянутый в черные сгустки и прозрачную дымчатую вуаль облаков, смотрел на спящую землю.
Сергей устал и упал на кучу сухих ароматных листьев. Он, сам того не замечая, добрался до городского парка. Деревья слегка шелестели, птицы хлопали крыльями, срывая с веток пожелтевшие листья... больше ни звука... Новинов долго лежал без движения и смотрел в бездну неба. Как же так... как несправедливо. Он так слаб, так беспомощен...
"Мерзкий, бессильный червяк... не способный ничего сделать, только ныть" - пульсировало в голове.
Юноша заплакал и уткнулся лицом в землю. Слезы непрерывно катились по щекам. Всю боль, накопившуюся в нем, он старался отпустить...
Сергей так плакал, что не услышал, как к нему кто-то тихо подошел.
- Что с вами... Вам плохо?
Это был знакомый голос. И Сергей повернулся. Перед ним стояла маленькая девушка, на плече которой висела огромная сумка. Глаза ее блестели. Алиса.
- Сергей? Что ты здесь делаешь? Почему ты плачешь? - быстро спросила она и подошла к юноше поближе, чтобы помочь ему встать. Он не сопротивлялся. Новинов теперь был вообще какой-то странный... обмякший, с тусклым взглядом.
- Я дурак... Я ничего не могу сделать. Я знаю и ничего не могу сделать! Я даже не могу войти... войти...
- Куда ты ходил? - не понимала девушка.
- В церковь... Я даже не смог войти туда!
Как же... Этого следовало ожидать. Что он что-нибудь предпримет.
- Я видел, как люди с Фаэтона прибыли сюда, на Землю... это правда, я не лгу...
- А я верю тебе, почему ты думаешь, что я не верю, - убедительно сказала Алиса, в упор глядя в лицо юноши, прямо в его глаза.
- Ты мне веришь? - мягко произнес он. И что-то в груди его слегка кольнуло. Не обожгло, как раньше. А лишь кольнуло, причем это было даже приятно. Парень измученно улыбнулся.
Сергей не знал, что сказать, и заключил девушку в свои объятия. Он сжал ее так крепко, что ее дыхание перехватило. Алиса поцеловала его в пылающую щеку и сказала:
- Тебе нужно идти домой и выспаться. А завтра мы подумаем, что делать. Тебе не следовало идти туда. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
И тут случилось нечто невероятное. Из-за спящих деревьев вышли несколько очень высоких людей. Трое необыкновенно прекрасных мужчин и женщин, облаченных в просторную черную одежду.
- Сергей, - медленно проговорил мужчина с родинкой на щеке. Новинов его тут же узнал. - Мы пришли за тобой. Ты нужен нам...
Не отпуская Алису, словно пытаясь найти в ее объятиях защиту, Сергей повернулся к людям.
- Вы выжили... Но как? Как вы могли остаться живы после потопа? И... есть другие? Так вы... вы бессмертны? Но почему? Вы же должны быть смертны, вы ведь все равно люди!
- Ты все узнаешь, но тогда, когда пойдешь с нами...
- Зачем я вам? Почему я?
- Мы расскажем тебе, потом... Ты ближе к нам, чем ты думаешь. Намного ближе, чем другие люди. Разве ты не хочешь пойти с нами?
Сергей никак не могу решить. Его тянуло к незнакомцам, этим прекрасным людям, он хотел получить столько ответов на свои вопросы. Они смогут столько рассказать ему, то, чего никто и никогда не узнает. Но он боялся... И что-то его держало.
- Не нужно нас страшиться, ведь ты наш потомок. Мы знаем, что ты видел, как все было. И мы поняли, что ты единственный, кто может помочь нам.
- Чем помочь? Что могу сделать я?
- Ты узнаешь об этом потом...
И мужчина с родинкой на щеке протянул юноше руку.
И Сергей, отпустив Алису, опасливо подошел к мужчине и... протянул свою руку навстречу.