Юра сидел за столом, разглядывая свой улов. 'Для начала совсем неплохо!' - с удовлетворением подумал он. Перед ним лежали 350 долларов мелочью, тонкая золотая цепочка, кредитная карточка, документы и ключи на машину, и еще какие-то пластиковые карточки, видимо, документы. Все это являлось результатами обыска в квартире Юджина.
Гусько вел себя спокойно и вполне по-хозяйски. Он знал, что Скотта вряд ли кто-нибудь станет искать. За время достаточно долгой переписки Юра неплохо изучил личную жизнь канадца. Детей у того не было. С женой развелись. Причем, расстались со скандалом, поэтому никаких отношений не поддерживали. Мать у Юджина умерла уже давно. Отец женился во второй раз и укатил жить в Калифорнию. Теперь у него новая семья и взрослый сын его практически не интересовал. На работе отношения с коллегами тоже не выходили за рамки чисто профессиональных.
'Ну, во, а вы, говорили.... Живем!', - Гусько вспомнил свою вчерашнюю встречу со своими друзьями и самодовольно усмехнулся.
Получилась она довольно эффектной. Анютов и Крохоборцев с трудом скрывали свое удивление. Они никак не могли проверить, что и Юра тоже умудрился попасть в Канаду.
- Что ты придумал? - докапывался Сашка, - Колись, давай! Наверное, беженцем заделался?
- Ну, зачем же! - гордо расправил плечи Гусько. - Нормальная эмиграция. Такая же, как и у тебя. Прошел интервью в посольстве как независимый специалист. И, вот, видишь....
- В чем специалист? - язвительно интересовался Крохоборцев. - По какому вопросу? Да, в жизни не поверю! Я вон, сколько бабла канадщине отслюнявил и то, несколько лет визу ждать пришлось.
- Не хотите верить - не верьте, - с подчеркнутым безразличием откликнулся Юра.
Наконец, друзья то ли поверили, в то, что он им рассказывал, то ли поняли, что правды тот им все равно не скажет. Тогда они перешли к расспросам о том, как Гусько собирается обустраиваться на новом месте и, обнаружив, что Юра не имеет абсолютно никаких планов, принялись наставлять его на путь истинный.
- Давай, устраивайся на работу в хай-тек, - убеждал его Анютов. - Раз наш институт смог окончить, значит, мозгов хватит. Только учти, учиться придется много. И вкалывать, как папа Карло, чтобы с работы не выперли, да и опыта нахвататься побыстрее. А там пойдет, увидишь. Постепенно можно на деньги неплохие выйти.
'Ага, сейчас! - думал Юра, слушая советы друга. - Нашел дурака, в офисе торчать с утра до вечера'.
- Не слушай ты его! - словно уловив мысли Гусько, перебил Сашку Крохоборцев. - Охота тебе на старости лет над учебниками корпеть? Чтобы потом где-нибудь в офисе Орден Горбатого Первой степени зарабатывать? Нет, надо какой-то бизнес осваивать. Только без горячки, не торопясь. Не попасть на бабки чтобы. Лучше выбрать перспективное направление и устроиться на работу. Изнутри это дело как следует изучить, да опыта поднабраться. А потом уже свой собственный бизнес открывать, обязательно.
'Работать... Опять работать. Спасибо за советы, друзья мои, - презрительно скривился Юра. - Я и советское то время, когда посадить за тунеядство могли, не работал. Вы что думаете, я за этим сюда приехал?'
Видя, что Гусько не особенно интересует их мнение, друзья начали постепенно раздражаться.
- Ты пойми, - назидательно стучал по столу пальцем Анютов, - начало эмиграции - огромная куча дерьма, которая закрывает тебе путь к светлой жизни. И дерьмо это придется съесть. По-любому. Разница только в способе поедания. Захочешь сожрать свою кучу быстрее? Пожалуйста. Но тогда тебе придется хлебать дерьмо каждый день и, причем, лопатами. Жалко себя? Хочешь, есть ложечками? Тоже, пожалуйся. Но тогда процесс поедания затянется на долгие годы. Выбирай сам.
- А на фига его вообще жрать? - деланно удивился Юра. - Можно же кучу просто перепрыгнуть.
- Ну, ну, - иронически усмехнулся Сашка, - хочу посмотреть, как у тебя это получится. А не боишься, что разбега не хватит, и приземлишься ты прямиком в самую ее середку? И будут только уши твои оттуда торчать. Смотри, тебе решать. Все, по сути, зависит только от тебя. Помнишь, как там у Горького? Человек сам кузнец своего счастья. И для Канады это актуально как никогда. Что накуешь, то в результате и поимеешь.
- И, что? - Гусько сверху вниз как на детей неразумных, посмотрел на собеседников.
- Вот, и иди, накуй! - окончательно потерял терпение Крохоборцев.
Юра потянулся, зевнул и встал из-за стола, сгребая со столешницы ключи и документы на машину. 'Эх, чуваки, чуваки, - снисходительно думал Гусько. - Так вы ничего в этой жизни и не поняли. Одни штампы в голове. Никакого полета фантазии. Вот и жрите свое дерьмо сами! А мне вы не советчики. А, вот, Фон-Барон..., - он внезапно вспомнил о своем новом знакомом. - Совсем другое дело. Это - мужичок шустрый. И, по всему видно, в Канаде уже все ходы-выходы знает. Он-то мне и нужен'.
Сунув в карман ключи, Гусько направился в гараж. Войдя в лифт, он сразу же уперся взглядом в камеру, торчащую под потолком. Инстинктивно Юра повернулся к ней спиной, хотя и понимал всю бесполезность своего телодвижения. Камеры в Торонто были на каждом шагу. Плюс к этому, повсюду еще натыканы плакаты: 'Стучи! Сделай свой район более безопасным. Анонимность гарантируется'. Ниже шел номер телефона, куда следовало звонить бдительным гражданам. Так, вся жизнь рядового канадца проходила под колпаком с момента рождения до момента смерти. Юра тяжело вздохнул, этот факт местной действительности не очень-то его радовал. Любых встреч с правоохранительными органами он старался всеми силами избегать.
Гараж находился в подвале дома. Юра побродил немного и без труда, по номеру, указанному в документах, отыскал машину Юджина. Она оказалась не новой, но еще довольно крепкой Хондой - Сивик. Гусько отродясь никогда не садился за руль, и, соответственно, не имел водительских прав, но, тем не менее, остался доволен. Для него судьба машины была уже решена.
Юра снова сел в лифт и поднялся на 15-й этаж, где проживал Фон-Барон.
Дверь открыла крупная высокая блондинка, видимо, жена Бабловски.
- Могу я видеть Аркадия? - опасливо поинтересовался он, оглядывая ее фигуру тяжелоатлета.
Вместо ответа, блондинка повернулась в сторону квартиры и позвала неожиданно приятным низким голосом:
- Копеечка, это к тебе!
Через минуту из-за двери показался сам хозяин.
- О! - обрадовался он. - Привет, Юрка! Давай-ка, проходи лучше на кухню.
Мужики прошмыгнули мимо сидящей на диване супруги, увлеченной каким-то сериалом. Она даже не повернула голову в их сторону. Рядом с ней за невысоким столиком сидел ярко-рыжий мальчишка лет десяти-одиннадцати. Он сосредоточенно глодал кончик пластмассовой шариковой ручки. Перед ним лежала открытая тетрадка. Видимо, это происходил непростой процесс приготовления школьных уроков.
- Ну, таки что душу давит? - поинтересовался хозяин, когда соседи обосновались на кухне.
- Как мне продать свою машину? Не подскажешь? - попросил совета Юра.
- И что за тачку мы имеем?
Гусько молча протянул ему документы на машину. Фон-Барон мельком взглянул на них, поцокал языком, покивал головой, потом уточнил:
- И какой у нас будет пробег?
У Юры никогда не было своей машины, и он не имел ни малейшего понятия, где этот самый пробег посмотреть. Поэтому просто ляпнул наугад.
- Щас! - возмутился Аркаша. - Вот только не надо шлифовать мне уши! Я тебе что, поц? Это ты покупателю будешь шершавого под кожицу загонять. Такой год выпуска... Да там должно быть еще три раза по стольку на счетчике. Что, честно признайся, километраж скрутил?
- Да, твоя, правда, - поспешно согласился Гусько. - Шучу. Проверить тебя просто хотел. А ты, видать, по всему, разбираешься!
Довольный, что удалось сходу продемонстрировать, что он не лох какой-нибудь, Аркаша подобрел и даже предложил гостю чай. Фон-Барон включил чайник и полез в шкафчик за сахаром и заваркой.
- Можно, конечно, разных знакомых поспрашивать. Там то, се, - вслух рассуждал Бабловски. - Но лучше, таки сразу подать объявление в журнал. Где юзаные машины продают со всего Торонто.
Тут Юра вспомнил о своих проблемах с английским. Однако Аркаше об этом знать было не нужно, чтобы не заподозрил чего. Тогда Гусько нашелся:
- Понимаешь, машина в очень хорошем состоянии. Жалко ее местным отдавать. А вот землякам бы я продал с удовольствием.
- Во, это верно! - воскликнул Аркадий. - Не хрен козырные гешефты канадолам отламывать. Перебьются! Тогда, подавай объявление к русским. О, кстати, таки, вот тут, - он заметил лежащую возле холодильника газету и передал ее Юре, - А, хоть бы, и сюда. На, дарю. Там и адресок должен быть пропечатан на последней странице.
Гусько взял согнутые пополам листы и сунул в карман. В глаза только успела броситься выполненная крупным шрифтом реклама какого-то похоронного дома: '99% всех наших клиентов попадает в рай. Умирать с Авасом Симоняном - как в кругу семьи. Престижно и недорого'.
В это время чайник закипел и Аркаша, разливая горячую воду по кружкам, поинтересовался:
- И что, деньги, зачем тебе?
- С работы вчера уволился. Надоело все до чертиков! Хочу начать новую жизнь, - выдал домашнюю заготовку Юра.
- О! - то ли посочувствовал, то ли одобрил его решение Аркаша. - И что делать собираешься? Слушай.... - он на пару секунд задумался и потом предложил: - Сейчас ты машину свою сбросишь и при деньгах будешь. А, давай, вместе какой-нибудь бизнес замутим? Идеи - мои, деньги - твои.
- А, что за бизнес? - осторожно спросил Гусько.
- Ну, что-нибудь такое... - Бабловски мечтательно возвел глаза к потолку. - Чтобы таки на Багамах потом сидеть до конца жизни и писать в океан коньяком 'Хеннесси'.
Он вопросительно посмотрел на Юру, словно ожидая от него ответа, но тут, же пустился в дальнейшие рассуждения. Было очевидно, что Фон-Барон сел на любимого конька.
- Вот, ты посмотри в даунтауне, у нас, - скороговоркой продолжил Аркадий, глаза его лихорадочно блестели. - И какие небоскребы самые высокие? Это - страховые компании. Почему? Потому что страхуются только одни шлемазлы. А я тебе вот что скажу. Если таки хочешь быть весь в гринах, надо не страховаться, а страховать. Давай, страховую компанию откроем?
Гусько открыл рот, чтобы высказать свое мнение, но не успел, потому что сосед уже выдавал новую идею:
- Или еще, отличная мысль - зафигачить какой-нибудь благотворительный фонд. А что? Будем собирать бабки на благотворительность. Ну, и сами в накладе не останемся, в полный рост. Нужно только нишу свою найти правильную. Кто там таки у нас еще остался незащищенным? Какие птички, зверушки, детишки? По-моему, это - козырная идея! Представляешь, свой собственный фонд под названием, - тут он изобразил пальцами название бегущей строкой: - 'Все средства хороши'.
Аркадий слегка перевел дух и продолжил фонтанировать предложениями. Теперь Юра даже не пытался прервать этот эмоциональный монолог, понимая, что его место в партере.
- А, еще, таки можно засудить какую-нибудь большую компанию. Вон, как одна бабка 'МакДоналдс' на козырные бабки поставила, когда горячим кофе облилась...
Гусько встрепенулся. Идея не требовала большого труда и поэтому тут же ему понравилась.
- А что, правда, так можно? - сумел он, наконец, вклиниться в речь Аркадия. - Так давай пойдем тоже обольемся. Ну, хочешь, я один обольюсь? - Юра с готовностью вскочил со стула.
- Держи карман шире! - осадил его Фон-Барон. - После того случая, все кафешки на стаканчиках пишут: 'Осторожно внутри горячее!'. Надо таки что-то новое мутить.
Аркадий на минуту замолк, потом тяжело вздохнул:
- Эх, жаль, Моня, дружок мой лучший, в Штаты свалил. Вот, это была голова! Он любое китайское дерьмо умел превращать в хорошие канадские деньги. Ах, какой был козырной деятель! Не какой-то там фуфлогон. Моня ни перед кем не бил хвостом по полу. Он даже мог сказать жене, что таки новое платье ей не идет. Поразительной смелости был человек!
После этой фразы Фон-Барон кинул быстрый боязливый взгляд в сторону гостиной, откуда слышался звук телевизора и неожиданно застыл, погрузившись в свои мысли.
Юра наконец-то получил возможность высказать главную цель своего визита:
- Я вообще-то никакой бизнес не хочу. Я хочу социальную помощь получать. Эту, ну, эту... Как ее..., - он щелкнул пальцами, словно бы просто забыл нужное слово.
- Велфер, что ли? - очнулся Аркаша.
- Точно! - словно бы вспомнив, хлопнул себя по лбу Гусько. - Велфер. Как бы мне его получить?
- А ты что, еще не сидел на нем никогда?
- Нет, - с досадой вырвалось у Юры, словно бы его обворовали в течение долгих лет.
- Ну, ты таки даешь! - изумился Фон-Барон. - Ладно, слушай сюда.
Он вкратце описал, как нужно обращаться за социальной помощью и завершил свою речь гневной тирадой, посвященной высоким канадским налогам:
- Правильно, лучше велфер получать и не платить эти долбанные налоги. И так уже канадолы употребляют нас как хотят. Таки да? Или нет? Слыхал, на той неделе канадская налоговая служба даже запустила в космос свой спутник. Будет следить за теми, кто велфер получает, кэшем расплачивается и работает нелегально.
- Правда?! - испугался Юра.
- Таки шучу я! - улыбнулся Аркадий, довольный своей собственной остротой. - Не бойся, прорвемся.
- Конечно, наши люди, они везде прорвутся! - облегченно вырвалось у Гусько.
Выражение лица хозяина квартиры неожиданно сделалось хитрым, и он спросил:
- А ты знаешь, что все наши люди здесь, на самом деле, таки - евреи?
- Да, ну! - издевательски хмыкнул Юра.
Словно не заметив сарказма, Аркаша продолжал развивать свою теорию:
- Только делятся они на три категории. Первая, это те, кто честно говорят, что они евреи. К ней таки отношусь я. Затем, вторая, которая по каким-то своим причинам скрывает свое еврейство. К ней относишься ты.
- С чего ты взял? - вскинулся было Гусько.
Однако Аркадий закончил свою мысль, не обращая на него ни малейшего внимания:
- И, последняя, третья. К ней относятся все остальные. Те таки просто еще не знают, что, на самом деле, они - евреи.
Юра так и остался сидеть на месте с открытым ртом.
- И вот не надо только мне тут кидать брови на лоб! - подвел итог встречи Фон-Барон.
* * *
- Ты уж прости нас, старых, Южик, - виновато качал головой дед. - Не разобрались. За внука приняли...
- Не нужно быт виноватый. Это - Окей. Но толко правилно говорит - Юджин.
Канадец вздохнул. Он уже несколько раз поправлял хозяев, но те упорно не могли запомнить его имя.
- Ну, да, - поддакнула баба Клава. - Мы же, Эджин, не со зла.
Скотт сдался. В конце концов, зачем мучить старых людей.
- Окей. Если хотет, вы можете зват меня - Юра, - предложил он.
- Хорошо, давай лучше по-нашему. Если не обидишься, - обрадовались старики.
В окно светило яркое утреннее солнце. День обещал быть жарким. В доме пахло тестом. Это баба Клава завела пироги к завтраку. Дед сидел на кровати. На нем было надето когда-то бывшее голубым, но изрядно полинявшее от многочисленных стирок нижнее белье. Его правая штанина чуть выше колена висела как тряпка, и невольно приковывала к себе взгляд гостя. В изголовье кровати стояли два костыля и палка.
Супруга принесла искусственную ногу, с надетым на нее ботинком коричневого цвета и протянула супругу. Дед стал неторопливо прилаживать протез, при этом, не забывая возмущаться:
- От, Юрка, то наш! Едрит твою через коромысло! Надо же такое отчебучить! Неужели прямо сказать нельзя было? Мол, не я, а друг к вам приедет. Нешто, мы бы не поняли? Не приняли бы разве?
- Да, нехорошо. Зачем, он так с нами стариками? И перед гостем, выставил.... Эх, нехорошо! - поддержала его баба Клава. В это время она ловко начиняла тесто тушеной капустой, лепила из него пироги и скрадывала их на металлический противень.
Юджину самому было ужасно неудобно за то, что произошло, и он попытался как-то разрядить обстановку:
- Может, это просто ест шутка? - улыбнулся он. - Surprise?
- Шутничок, прости господи! - никак не мог успокоиться дед. - Он ведь с детства такой - непутевый. Все у него не слава богу было. Помню, гостил он у нас в детстве. А тут, как раз, на яблони, на наши, дрянь какая-то напала. Ну, купили в городе химию. Опылили. Потом к брату в соседнюю деревню уехали. Юрке же наказали строго-настрого, чтобы яблоки с дерева даже трогать не смел, а не то отравится. Тока назад возвращаемся, а у нас со двора целая толпа ребятишек вываливается. Мы-то у него и спрашиваем: 'Что они на нашем дворе делали'? А тот: 'Яблоки ели'. Мы давай кричать на него: 'Как же так?! Мы же тебе запретили яблоки есть'! А он в ответ: 'Я и не ел. Что я, дурак? Я только друзей покормил'. Так что пришлось скорую вызывать. Слава богу, обошлось тогда. Не помер никто, не заболел.
- А помнишь, Гера, как он с петухом подрался? - вступила в разговор баба Клава. В этот момент она как раз подошла к деду, чтобы помочь натянуть тому брюки.
- Как не помнить, - хмыкнул муж. - Он тогда в мушкетеров решил поиграть. Выломал себе прутик вместо шпаги. Надел мою старую шляпу с широкими полями. И, вишь ты, ему еще перья для нее понадобились. Ну, и пошел в наш курятник. У петуха из хвоста позаимствовать. Сидим мы, значит, обедаем, и вдруг слышим дикий вопль с улицы. Клавка как ошпаренная наружу выскочила. Я за ней ковыляю. Видим: стоит наш Юрка, глаза руками закрывает и орет благим матом. А на голове у него сидит наш петух и в самое темечко его клюет. Еле разняли их. Петуха после этого в суп пришлось пустить. А у Юрки, мать говорила, будто на всю жизнь шрам на голове остался.
Гость вежливо кивал головой, но на самом деле едва ли слышал, что рассказывают ему хозяева. Во-первых, у него раскалывалась голова после вчерашнего ужина. А во-вторых, он ужасно хотел в туалет, но не находил в доме никаких признаков столь необходимого для него в данный момент помещения. Наконец, Скотт не выдержал и прервал поток воспоминаний:
- Просит прощение. Где я мочь мыт руки?
- А, так пойдем, пойдем, - спохватилась баба Клава, поняв свою оплошность, и махнула рукой, предлагая следовать за собой.
По дороге, женщина прихватила с полки полотенце, и они вышли на улицу. Из будки тут же выскочил большой лохматый пес неизвестной породы, волоча за собой длинную цепь. Собака, пару раз гавкнула для приличия на чужака, но увидев, что хозяйка не проявляет к гостю никакой враждебности, замолкла и завиляла хвостом.
Баба Клава подвела гостя к небольшому деревянному столбику, торчащему посередине двора. На нем был закреплен алюминиевый бачок с длинным штырем внизу, напоминавшим большой гвоздь, висящий шляпкой вниз. Рядом со столбиком стояла старая табуретка с лежащей на ней мыльницей.
- Здесь и помоешься, - объяснила женщина. - Вот, тебе полотенце чистое. А, вон там, туалет, коли нужно, - она ткнула пальцем в угол двора, где стояла небольшая деревянная кабинка.
Поймав недоуменный взгляд Юджина направленный на бачок, хозяйка сообразила, что тот просто не знает, что это такое и как им пользоваться.
- Это просто. Нажимай вот здесь, - объяснила баба Клава и снизу вверх нажала на торчащий штырь. Тот спрятался куда-то внутрь бачка, и оттуда полилась вода. - Ну, мойся, а я пошла завтрак готовить.
Проследив глазами, как хозяйка скрылась в доме, Скотт повесил полотенце на столбик, а сам опрометью метнулся к туалету.
В это время на низкое деревянное крылечко выполз дед. Опираясь на костыли, он стоял, озираясь вокруг и щурясь от яркого солнца. Юджина довольно долго не было, и хозяин даже заволновался, спустившись вниз с крыльца. В этот момент дверь туалета открылась, и канадец выбрался наружу.
- Что, живот прихватило? - поинтересовался дед.
- Где там пускат вода? - смущенно поинтересовался гость. - Sorry. Я долго искат, но не видет никакой кнопка или ручка...
У старика чуть не отвалилась нижняя челюсть, но он быстро нашелся:
- Дык, это.... У нас там все автоматически.... Система на этих, как его... фотоэлементах. Сделал дело - гуляй, как говорится, смело. И никуда давить не надо.
- А почему, так много мухи?
- Раз мухи - значит экология хорошая. А она, я в газетах читал, у вас в городе больших денег стоит. А тут все свое. Даже мухи бесплатно летают.
Скотт лишь недоуменно пожал плечами и направился мыть руки. Он подошел к бачку и осторожно нажал на штырь. Все получилось с первого раза. При нажатии сразу же потекла вода. Новые технологии осваивались им на лету.
Тогда канадец взял мыло из мыльницы. Оно, почему то было странного желто-коричневого цвета и совсем не напоминало все то, что ему приходилось видеть до сих пор. Юджин подозрительно понюхал его. Кусок противно пах щелочью. Однако другого все равно не имелось и гость, тяжело вздохнув, начал намыливать им руки.
Пока он мылся, то успел немного оглядеться вокруг. Прямо напротив дома стоял старый покосившийся сарай. Перед сараем располагался небольшой вольер, из ржавой сетки, где копошились гуси и утки. На боку гусей зачем-то красовались синие пятна, скорее всего сделанные аэрозольной краской из баллончика. От улицы двор был огорожен потемневшим от времени невысоким заборчиком. Сразу за домом виднелись грядки узкого, но длинного огорода.
Дед, между тем, подошел к вольерчику и открыл дверь. Подталкивая костылем, он выгнал оттуда птицу, приговаривая при этом:
- Давай, давай, пернатые. Выходи. Пора вам на речку, погулять.
Гуси важно прошествовали через двор и вскоре гуськом растянулись по пыльной улице. За ними нестройной толпой семенили утки. Было заметно, что маршрут им отлично знаком.
В это время дед подошел к сараю. Он открыл настежь и скрылся в темном проеме. Оттуда немедленно послышалось тревожное кудахтанье. Юджин заглянул вовнутрь. Внизу по устланному соломой полу важно расхаживал петух с большим красным гребнем. Петух, настороженно наклонив голову, косился на людей левым глазом, нервно, то расправляя, то складывая крылья. Позади него на насесте сидел десяток куриц. В сарае сильно пахло куриным пометом.
- Не бойся Петька, не бойся! - заговорил старик, успокаивая птицу. - Не станем мы топтать твоих курочек. Разве что раскулачим немного...
Дед начал зачем-то ворошил солому концом костыля, не забывая при этом рассказывать про свою жизнь:
- Мы раньше еще скотину держали: и корову, и овец, и свиней. Теперь старые уже. Тяжело. Здоровье уж не то. Ну-ка, Юрк, бери-ка, вон. И вон...
Канадец посмотрел в направлении указанном дедом. На полу среди соломы лежали яйца. Гость умилился. До сих пор он видел куриные яйца в магазине, упакованными в картонные коробки. Деревенская жизнь продолжалась. И это было здорово. Она, жизнь эта, все больше и больше начинала ему нравиться.
- Собери-ка десяток, - попросил его дед. - Сейчас завтракать станем. Голова то, небось, болит?
- Болит, - кисло скривился Юджин.
- Не переживай, я средство хорошее знаю. Дай-ка мне яичко. Сейчас покажу.
Скотт протянул ему сложенные в пригоршню руки с добычей. Старик выбрал яйцо покрупнее, потом взял с полки сарая большой гвоздь и ткнул им в верхнюю часть яйца. В скорлупе образовалась небольшая дырочка. Дед приложился к отверстию ртом и шумно высосал содержимое. Довольно крякнув, он бросил пустую скорлупу на пол и повернулся к Юджину:
- Вот, так надо. Давай, теперь ты. Посмотришь, сразу полегчает.
Канадец испуганно замотал головой:
- Нет, нет. Я не хотет. Сырой - нет! Не мочь ест.
Старик лишь криво ухмыльнулся в ответ:
- Эх, вы, городские.... Ладно, давай, тащи яйца на кухню. Будем тебя лечить традиционно - рассолом.
Дед зашел в дом и уселся за столом, где его супруга уже накрывала завтрак. Юджин передал яйца бабе Клаве, и, не зная, что делать дальше, скромно остался стоять, прислонившись к деревянной стене.
- А ты чего стоишь? - обратился к нему хозяин. - В ногах правды нет. Садись, давай. Не стесняйся. Как говаривал товарищ Дзержинский: сидеть возле печки лучше, чем стоять возле стенки. Слыхал, хоть такую фамилию?
Скотт подсел к столу. Про зверства большевиков после революции ему читать доводилось.
- Знаю, - выдал он информацию, которую удалось выудить из памяти: - ЧэКа.... Большой ГУЛАГ....
- Ха! - засмеялся дед, наливая себе в кружку густую медно-коричневую заварку. - Какой там у него большой кулак? Смех один! Встречался я с тем, Дзержинским. Хилый был мужичок. Болезненный. Вот, у меня на фронте в дружках ходил Леха Самохин. У него был кулак, так кулак! Как раз размером с твою голову.
Гость удивился. И вовсе не из-за кулака Лехи Самохина. Он просто вспомнил, на какие годы приходилась деятельность председателя российской чрезвычайки и не смог удержаться от вопроса:
- Лично видет сам Дзержински?! Но.... Как же старый вы ест?
- С трудом, уже, - откликнулся старик. - Без вставной челюсти, теперь - никак. А было время, зубами колючую проволоку перегрызал. Эх, молодость.... Кстати, вовремя напомнил. Клавка, подай-ка челюсть мою. Вона в кружке, что на тумбочке стоит.
- Нет, вы меня не так понимат, - поправился Юджин. - Сколко лет ест вы?
- Вот, ты о чем, - дошел, наконец, вопрос до хозяина. - Да, лет мне уже порядком. Сам и не упомню. Я ведь, гвардеец, еще в Первую Мировую из дома убежал. С германцем хотел драться. Все боялся, что война быстро закончится. Что, не успею я. Мне тогда восемнадцати еще не стукнуло, но был я парень крепкий. Рослый, не по годам. Соврал, меня и взяли. Так с тех пор и воевал, пока досыта не навоевался, - дед многозначительно постучал костяшками пальцев по своему протезу.
К столу подошла баба Клава. В руках она держала тяжелую чугунную сковороду, на которой аппетитно пузырилась огромная яичница с салом.
- А, в их в семье все такие долгожители, - сходу вступила в разговор супруга, ставя сковородку на стол и раздавая всем вилки. - Вот, хоть прадеда его взять, до ста восьми дожил. Потом в дому угорел. Брат, Василий - до ста шести. В прошлом году тока упавшим деревом придавило. А бабка то по материнской линии, может, и по сих пор бы жила. Но однажды пошла в лес. Ей как раз сто двенадцать годков стукнуло. Хотела грибочков к ужину пожарить, да, не в добрый час, на стаю волков нарвалася. Упокой, господь, ее душу!
- Было дело...., - печально отозвался дед. - Вожака то, ну, что первый на нее бросился, она еще придушить успела. А тут, они, как есть, всей кодлой-то разом и навалились. Ну, куда там..., - старик обреченно махнул рукой.
- Ладно, старый, не надо о грустном, - вздохнула баба Клава. - Приятного всем аппетита. Как говорится: чем богаты, тем и рады. Раньше бы лучше встретили. А теперь, видишь как....
Во время завтрака старики степенно поведали про свое житье. Было оно достаточно безрадостным. Еще в советское время, в 70-е, Храповка признали неперспективной. Колхозное руководство предложило всем перебираться на центральную усадьбу неподалеку от райцентра. Многие уехали, и деревня начала потихоньку умирать. Сначала закрыли школу. Потом клуб. Вскоре из всех благ цивилизации оставалось одно электричество.
После прихода к власти демократов, почти ничего не изменилось. А пару лет назад весенний ледоход снес старый деревянный мост, связывающий поселение с остальным миром. С тех пор его так и не восстановили. Тогда деревню покинуло последнее трудоспособное население. Осталась только пара десятков стариков, которым некуда было ехать.
Вскоре стало и совсем плохо. Сломалась единственная машина потребкооперации, которая хоть и нерегулярно, но доставляла продукты в деревню. Теперь как хочешь, так и живи. Коммерсантам то ездить сюда невыгодно, что возьмешь с пенсионеров. Была у них правда дочка, заботилась. Потом она в автомобильную аварию попала. Схоронили. Спасибо, хоть Мишка помогает. Он сам местный, дом старый родительский у него здесь остался. Огород большой. Старики за его домом присматривают, а он им из города: продукты, лекарства. Вот, только со скорой помощью - беда. Не проедет, если что. Да, и не вызовешь. Телефона то в деревне нет ни у кого. Так и живем.
Вскоре хозяева начали расспрашивать о Канаде. Юджин как мог, где на словах, где на пальцах, рассказал. Он также поведал о своих русских корнях. О желании посетить Ясную Поляну, пожить простой крестьянской жизнью, попариться в бане. Одним словом, хоть как-то прикоснуться к бытию своих предков.
Старики, узнав, что его прадеды когда-то жили в Тульской губернии, изумленно качали головами. Вот мол, как судьба то людей закрутила. А, баня и все остальное, что ж, это - запросто!
Завтрак почти заканчивался, когда раздался громкий стук.
- Собака не лаяла, значит свои, - заметил вполголоса дед и крикнул: - Открыто!
Дверь распахнулась и в комнату вошла женщина средних лет.
- Всем здравствуйте! - поприветствовала она сидящую за столом компанию.
На шее у гостьи, несмотря на жару, был повязан платок.
- И тебе, привет! - откликнулся старик. - Заходи, Анастасея. Присаживайся. С чем к нам пожаловала? Может, чайку с нами попьешь?
- Нет, спасибо, Героним Антонович. Я на минутку. Вот, слыхала, что Юрка приехал. Так, вот, зашла поздороваться.
Хозяин хмыкнул в ответ:
- Приехал. Только не Юрка, а Южи..., Вжи...., - он в очередной раз попытался произнести трудное имя, но, у него опять ничего не получилось, и он сдался. - В общем, Юрка, да только не тот Юрка. Едрит твою через коромысло!
Женщина недоуменно посмотрела на гостя, потом перевела взгляд на хозяев:
- Как так? Вы же говорили внук ваш приезжает?
- Говорили, да не выговорили, - с досадой отмахнулся старик.
- Да, что ты, голову Настьке морочишь? - прикрикнула на него баба Клава, - Насть, мы и сами не знали, что так получится. А вместо Юрки, друг его приехал. Из самой Канады! Тоже Юрием зовут. Если считать по-нашему.
- Извините, - в голосе гостьи проскользнуло разочарование. - Зря, значит, потревожила. Юрий, а вас - с приездом! Хорошо вам в России отдохнуть. Ну, а я пойду тогда.
- Может чайку все-таки? Куда ты бежишь? Сядь, посиди с нами. У меня и пироги вот-вот подоспеют.
- Спасибо, баба Клава, за предложение. Но, пойду. Дел много.
Настя на прощание бросила долгий оценивающий взгляд на гостя и вышла.
- Когда в детстве Юрка у нас гостил, было ему тогда то ли пять, то ли шесть лет, - повернулся дед к Юджину, едва дверь за женщиной захлопнулась. - Они с Настюхой так подружились, прямо не разлей вода. И вот, когда внук уезжал, то сказал, что вырастет, обязательно вернется назад и на ней женится. Жених сопливый! А девке глупость эта в память то и запала. Еще в школе всем рассказывала, что у нее парень в городе. Вот, же и смех, и грех!
- Дети, что взять, - печально вздохнула супруга.- А Настька - баба хорошая. Только в личной жизни не повезло. Два раза в разводе побывала. И ребенок у нее больной. Вернулась к нам из города в прошлом годе. В старом доме своем живет. Стало быть, последняя молодежь в нашей Храповке. Хотя, какая уж там молодежь? Почти сорок ей. Бабий век уж закончился.
Они немного посидели, молча думая каждый о своем. Потом разом начали встать из-за стола. Юджин, поблагодарив хозяев за вкусный завтрак, поинтересовался:
- Я хотет вам что-то помогат. Что надо делат?
Дед почесал затылок:
- Ну, что ж, спасибо! Мы старики, от помощи не откажемся. Да и если хочешь в баньке сегодня попариться, то надо воды натаскать и дров нарубить. А уж там мы тебе все честь по чести обстроим. Так попарим, что и в Канаду свою ехать назад не захочешь.
Пара часов ушла у Юджина, чтобы натаскать две больших бочки воды. Ходить приходилось через пол деревни к колодцу на околице. Кое-где на лавочках возле домов сидели старики. В основном женщины. Они смотрели на чужака с настороженностью и любопытством. Скотт тоже сначала с любопытством озирался по сторонам, но вскоре у него от непривычной работы страшно заболели руки спина. Стало уже не до этого.
После нужно было еще наколоть дрова. Стараясь не показать, что уже порядком устал, гость попросил топор. Дед дал ему большой колун, а сам сел на лавочку неподалеку, время от времени комментируя работу канадца. Несмотря на его советы, у Юджина, держащего данный инструмент первый раз в жизни, получалось неважно. Случайно увидев из окна происходящее, на двор выскочила баба Клава и тут же набросилась на мужа:
- Забери ты у него топор, Христа ради! Смотри, ведь сейчас отрубит себе руку или ногу!
- Да, ладно, - лишь усмехнулся дед. - Протез у нас есть. По очереди носить станем. Сам же хотел покрестьянствовать.... Ничего, ничего, со временем пообвыкнется.
- Вот, же Ирод царя небесного! - всплеснула руками супруга и, держась обеими руками за поясницу, потащилась назад в дом.
Наконец, с грехом пополам, весь мокрый от пота, Юджин закончил колоть дрова и стал складывать их в кладку возле стены сарая. В это время возле их дома появилась какая-то странная личность. Личность была худой как высохшая мумия и такого же желтого цвета. На ней болталась ветхая до дыр майка неопределенного цвета и темные, все в многочисленных заплатках, брюки. Человек подошел к ограде. Его голова и руки мелко тряслись, словно его бил озноб. Добрых минут десять он стоял, не произнося ни слова, пока его не заметил дед.
- Нет, Зомби, - крикнул он мумии. - Сегодня работы нет. Иди домой. Видишь, у меня уже есть помощник, - и показал на таскающего поленья Юджина.
Однако личность даже не пошевелилась. Прошло еще какое-то время. Старик видя, что тот не думает уходить, вздохнул и громко позвал:
- Клавк, поди сюда.
Из дома высунулась супруга:
- Чего тебе?
- Зомби пришел. Налей-ка ему своей 'Смородинки' для поддержки жизнедеятельности.
Хозяйка скрылась в дверях и вскоре появилась вновь, держа в руках наполненный до краев стаканчик. Она подошла к ограде и протянула его человеку. Тот жадно схватил спиртное и одним большим глотком опорожнил. Так же, не говоря ни слова, он повернулся и медленно побрел по улице прочь.
- Накололи уже? - поинтересовалась баба Клава у мужчин. - Мне бы хороших березовых полешек в дом занести для плиты, - попросила она. - Скоро обед стряпать начну.
- Да. Я принести. Один момент, - с готовностью согласился Юджин.
Он под руководством деда начал выбирать нужные дрова, но странный человек так и не шел у него из памяти. Не выдержав, канадец поинтересовался у хозяина:
- Кто ест этот человек? Почему вы зват его Зомби?
- Так, кто же он, если не Зомби? Видел ты его? Ведь неживой же человек.
- Мертвый?
- Ну, почему, мертвый? Говорю же, неживой просто.
- Как это ест?! - растерялся Юджин.
- Дык, обычно, - с готовностью начал объяснять дед. - Его еще в Афгане убили. В 88-м году. Снайпер прямо в сердце. И, наповал сразу. А родне гроб прислали пустой и на похоронах открывать запретили. Мол, гранатой его на куски разорвало. Вот и положили, что осталось.
- И что случатся с ним?
- А его заморозили и послали в секретную лабораторию КГБ. Там, эти явления изучали... Ну, как их? - дед почесал переносицу, вспоминая трудное слово: - О, параноидальные! Словом, опыты разные на людях ставили. Вот, и сделали из него киллера. А, что, здорово! Ведь он уже мертвый. Никакой жалости или сомнений у него нет. Опять же: не ест, не спит, не устает. Вот только водка постоянно требуется. Чтобы тело было, как следует проспиртовано. Иначе изнутри гнить начинает. А если даже поймают его - пытай, сколько хочешь. Он и сам не знает, кого должен убить. Да и боли не чувствует. Вот, так и живет, пока однажды связник к нему не заявится. Скажет связник условную фразу, и - все. У Зомби программа нужная в голове тут же включается, он идет, и кого надо убивает. А как выполнил задание, и ликвидировать его не надо. У него другая программа запускается, и он тут же умирает. Сам. Вернее, и умирать то ему не надо, просто жить перестает. Во, как ловко чекисты все придумали! Едрит твою через коромысло!
Канадец едва ли понял половину, из того, что рассказывал дед, но даже этого, хватило, чтобы удивиться до невозможности.
- Откуда вы все это узнават? - недоверчиво поинтересовался Юджин.
- Дык, сам рассказал.
- Он же не говорит ничего. Совсем.
- А у меня, как в гестапо, - усмехнулся старик. - Я стаканом 'Смородинки' любому язык могу развязать.
- Я вы не верит! Это не может быт!
- Может, может, - покачал головой дед. - Это - Россия, гвардеец. Здесь, все может быть.
- Окей, - не сдавался Скотт. - Тогда что Зомби делат здес у вы?
- А лаборатория эта секретная неподалеку от деревни нашей располагалась. Так вот, в 91-м в Москве заваруха началась. Коммунистов скинули. На Лубянке народ памятник Дзержинскому сносит. Охрана лаборатории перетрухала и разбежалась. За ними остальные сотрудники. А подопытные посидели, посидели, да и разбрелись. Голод то - не тетка. Кто-то сгинул, кто-то по округе обосновался. У нас, вот, Зомби. В Промпоселке баба одна поселилась, будущее предсказывает. В Снегиревке мужик был. Сядет, глазки закроет. Потом ручки на груди скрестит, ножки под себя особым образом подожмет. И, медленно-медленно в воздух взлетает. Не высоко, правда. Но, тот весною погиб. По пьянке с вертолетом столкнулся. Может, еще, кто из бедолаг, где живет. Только нам-то откуда знать.
Ошалевший Юджин набрал полную охапку дров и понес в дом. Он вывалил поленья возле плиты и, не сдержавшись, спросил бабу Клаву, которая в это время чистила картошку:
- Это ест правда, что Зомби - киллер?
Женщина запястьем руки, чтобы не испачкаться, поправила седой локон, выбивающийся из-под платка, и поинтересовалась:
- Это тебе дед, что ли порассказал? Слушай ты его больше! Просто здесь у нас неподалеку сумасшедший дом был. Потом, как Борька к власти пришел, им деньги то давать перестали. Какие там больные? Нормальным людям по полгода не платили ни зарплаты, ни пенсии. Вот, обслуга и разбежалась вся. А за ними и пациенты разбрелись, кто куда. Зомби как раз из того дурдома и есть. Какой там еще киллер! Алкаш. Пьет, не просыхает. Но, смирный. Поселился в заброшенном доме на окраине. Кому дров наколет, кому воды наносит. Кому еще чего. Вот, ему и нальют. А нам, что, хорошо. Тут же сплошь старики, да старухи немощные.
- О, тепер я понимат. Спасибо, - обрадовался Юджин. После рассказа бабы Клавы все, наконец, становилось на свои места.
- Это тебе, Юрка, спасибо за помощь! - откликнулась женщина. - Отдохни, давай. А лучше, сходи на речку искупайся. Баня то она только вечером готова будет.
Юджин пошел на речку. Найти дорогу оказалось несложно. Деревня состояла всего из двух улиц, располагавшихся под прямым углом друг к другу. Одна называлась улицей Ленина. Другая - Колхозной. Как посоветовали старики, он дошел по Ленина до угла Колхозной, затем повернул налево. Обе улицы были не заасфальтированы и утопали в густой серой пыли. Многие дома стояли брошенными с заколоченными досками окнами. Покосившиеся гнилые заборы. Столбы вдоль дороги с оборванными проводами. Обширные заросли крапивы и огромные лопухи, лезущие изо всех щелей. Эта картина наводила на самые печальные размышления.
Вскоре показался край деревни. Дальше дорога начала петлять через заросшие высокой травой поля. И здесь ничего особо не радовало глаз. Порой, попадались какие-то полуразрушенные строения. Чуть поодаль виднелось длинное бетонное здание с провалившейся крышей. Видимо, бывшая ферма. Везде царило полное запустение. Ни кусочка распаханной земли, ни следа домашних животных. Кое-где кусты и деревья уже вплотную подступали к дороге, и та суживалась практически до размеров тропинки. Повсюду природа наступала, пытаясь стереть со своего лица следы присутствия человека.
Речка появилась неожиданно. Дорога уперлась в нее и резко оборвалась. Здесь из воды торчали два ряда деревянных столбов, явно когда-то служивших опорами моста. Берег в этом месте был пологим. Видимо, в свое время его основательно срыли при строительстве.
Чтобы лучше осмотреть окрестности, Юджин по узкой тропинке поднялся на холм справа от моста. Оттуда открывался прекрасный вид. Внизу между высоких берегов петляла речка. Ее берега, густо заросшие деревьями и кустарником, образовывали сплошную зеленую стену. И опять, ни души кругом, словно бы это место находилось где-то на самом краю земли.
Юджину снова пришла в голову мысль о Коста-Рике. Как в первый раз, когда они ночью с Михаилом переправлялись здесь на машине. Он вспомнил, что во время путешествия на вездеходах в Центральной Америке один из привалов произошел на берегу такой же безлюдной речки с высокими берегами. И также, густо заросшей растительностью. Единственное отличие: там, из сплошного массива зелени кое-где резко выделялись своими узкими и длинными листьями высокие пальмы, да орали как ненормальные попугаи.
Неподалеку от моста речка делала крутой поворот и образовала большую и, видимо, глубокую заводь. Юджин пригляделся внимательнее и чуть не прыснул от смеха. Прямо посередине заводи в воде плавало бревно, сильно напоминающее крокодила. 'Ну, точно, Коста-Рика!' - довольно заключил он.
Скотт еще немного полюбовался открывающимся видом и пошел назад к разрушенному мосту. Здесь находилось единственное место, где можно было без особого труда подойти к воде. Он разделся до трусов, аккуратно сложил одежду на траве и неторопливо вошел в реку.
Стая мальков испуганно шарахнулась от него в сторону. Течение было медленным, почти незаметным. Нарезали круги стрекозы. Громко плеснулась на середине крупная рыба. Возле самого берега в воде копошилось утки и гуси. Почти все гуси имели на боку разноцветные пятна. Среди них, Юджин увидел и синие. 'Так, это же стариков моих. Вот, они оказывается куда пошли, - сообразил он. - А краской, наверное, специально отмечают, чтобы своих от чужих отличать'.
Юджин нырнул, и теплая вода приняла его в свое объятие. Ощущение было настолько приятным, что он почувствовал себя рыбой, родившейся и всю жизнь прожившей в этой реке. Усталость как рукой сняло. Тело мгновенно наполнилось силой и энергией. Канадец поплыл кролем, делая мощные гребки и отфыркиваясь, как кит.
Он поплескался вволю, а когда устал, лег на спину. Уперевшись ногами в деревянный столбик опоры, чтобы его не сносило течением, Скотт закрыл глаза. Его лицо обдувал ласковый ветерок. Речка чуть заметно покачивала его, словно убаюкивая. Где-то в вышине щебетал жаворонок. Еще немного и Юджин полностью растворился в этой сонной вселенной.
Ему приходилось бывать и на суровом, но поражающем своей дикой красотой канадском Севере, и на сказочных карибских островах, где белоснежный песок соперничал своей чистотой с прозрачностью голубого океана. Однако еще никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо. Так спокойно. Так защищенно. Словно бы после посещения самых знаменитых и величественных мировых храмов, он вдруг случайно забрел в маленькую деревянную церквушку. Зашел и вдруг понял: это мое! Здесь живет Бог. А все остальное не более чем суета сует. Когда у него будет семья, нужно обязательно вернуться сюда уже вместе с женой и детьми. Они поднимутся на холм над речкой и будут долго стоять там и любоваться. А потом Юджин скажет им: смотрите, вот так выглядит счастье!
Он совершенно потерял счет времени и уже не мог бы точно сказать, сколько пролежал в воде, несколько минут или, может, часов. Наконец, Юджин нехотя перевернулся и поплыл к берегу. Полотенца у него не было и, решив, что обсохнет по дороге, Скотт подхватил свою одежду и пошел назад в деревню. Пошел, удивляясь новому непривычному ощущению, от того как его босые ноги по щиколотки тонут в теплой пыли дороги.
Однако не успел он отойти от реки и пару десятков шагов, как за его спиной раздался страшный птичий гвалт. Юджин повернулся и решил, что сошел с ума. Пытаясь взлететь и часто махая подрезанными крыльями, гуси и утки со всех ног улепетывали прочь от воды. Лишь один гусь с синим пятном на боку отчаянно бился на мели возле самого берега. Одну из его ног сжимал в зубастой пасти большой крокодил, неумолимо утаскивающий птицу на глубину. Скотт машинально кинул взгляд на заводь. Бревна на месте не было.
- Ах, ты ж, сволота! Едрит твою через коромысло! - непрерывно повторял дед, ковыляя по двору. - Юрка, давай заводи! А ты, Клавка, ружье тащи! И патронташ с жеканами! Он там, в сенцах на гвоздочке.
Только сейчас Юджин увидел, что за сараем стоит покрытый брезентом большой черный мотоцикл с коляской. Дед сорвал брезент и повернулся к гостю:
- Че, стоишь? Забраться помоги.
В боковой стенке коляски мотоцикла был сделан вырез. Чтобы пассажир не выпал при езде, в задней верхней части выреза на шарнире крепилась откидывающаяся перекладина. Словно на детской карусели в парке культуры. Старик открыл перекладину, и Юджин помог ему влезть в коляску, надежно зафиксировав доморощенное устройство безопасности.