Саммари: Об удачном поиске нежной любви в суровом мире меча и магии. В конце счастливый брак. Много эротики. Немножко пародия на фэнтезийные романтические бродилки.
Предупреждение: Авторов заела наступающая весна. Осторожно: РЕАЛЬНО много эротики, кого это ужасает, лучше не заглядывайте. Рейтинг оправдывается в каждой главе. Будет немножко насилия, но отношения очень нежные, добрые и флаффные не бойтесь))) .
Симфония любви, меча и магии.
Глава восьмая: Весенняя элегия.
***Приапус: новые надежды.
Приапус вывалился из воронки на паркетный пол, изрядно отбив колени, и очумело завертел головой. Он оказался в комнате, бывшей когда-то по-видимому, гостиной, но сейчас здесь словно порезвились парочка огрьих деток: не осталось ни одного целого предмета обстановки, портьеры сорваны, а все мало-мальски ценное вынесено. Правда, уже довольно давно. Вокруг не было ни души. Это его немного успокоило и он смог взять себя в руки. Нужно выбираться отсюда, и поскорей.
Он осторожно крался по длинному коридору, шаги казались ему ужасно гулкими, но опасения были напрасными. Так никого и не встретив, он вышел в огромный холл, показавшийся ему странно знакомым. Это же тот самый особняк, куда их с господином Рилем привез граф! Приапус рванул наверх искать ту спальню, где они ночевали. Там царил тот же разгром, что и везде, а на полу валялась кружевная сорочка и одежда Риля.
Приапус присел на край уцелевшей кровати и схватился за голову. Нет, не дать панике затопить разбредающиеся мысли. Скорее всего, господина Риля забрали гвардейцы князя. Упустив преступника, вряд ли они будут милостивы к попавшему под раздачу мальчишке. Правда, господин Риль не так уж беспомощен, но судя по всему, его таки скрутили. Значит, нужно идти туда. Только каким образом можно попасть в княжий дворец?
Для начала необходимо точно узнать что случилось с борделем и самим Эратусом, обзавестись документами и деньгами. Это могло быть опасно... Что, если бывший хозяин выжил? Но страх за Риля, за свою любовь, толкал Приапуса к действиям, действиям опрометчивым и... и смелым, да. Как будто у него была эта смелость.
Он нашел кухню, тщательно обследовал ее и сложил в мешок все, что удалось найти съестного. Затем обошел особняк в поисках чего-нибудь мало-мальски ценного, что позволит продержаться некоторое время. Конечно, после предыдущих воров найденного было очень мало, но и то хлеб. В одной из кладовых обнаружилась одежда, старая и потрепанная, но он обрадовался, ей как самому изысканному туалету графа. Разбив заколоченное досками окно, Приапус выбрался наружу и начал осторожно искать выход с территории особняка. К счастью уже было довольно темно и, расковыряв ножом замок в калитке, он оказался на свободе.
Ночь он провел в гостинице, а утром отправился в Паучий тупик. Стараясь не светиться, он прошел в заднюю дверь цирюльни Зингера, с которым был в неплохих отношениях. Парикмахер был ему, как ни странно, рад, охотно сообщил последние новости и согласился помочь, за отдельную плату, конечно же. Как оказалось, разразился страшный скандал, ведь в руинах погибли некоторые знатные особы, но который, впрочем, быстро замяли, так как среди найденных тел был один из жрецов Майори. Случившееся объявили результатом кары пресветлой Богини, покровительницы семейного очага и брака, обрушившейся на гнездо прелюбодеев и развратников. Не выжил никто, мгновенно взвившийся после взрыва пожар, который не смогли погасить, уничтожил все до чиста. Приапуса также считали погибшим и это его устраивало.
Князь по последним сводкам из дворца еще чувствовал себя неважно. О господине Риле ничего не было известно, и это настораживало. Ведь если бы его обидели, в курсе было бы все княжество.
Все тот же Зингер, промышлявший тайными абортами и имевший множество связей со слугами многих высокопоставленных особ, сообщил, что в замке князя есть вакантное место помощника библиотекаря. По иронии - освободившееся после трагической гибели последнего в том же борделе Эратуса.
Приапус смотрел на свое отражение, оценивая изменения, произошедшие в его внешности. За месяц покоя он не поправился, конечно, но болезненная худоба сменилась обычной стройностью фигуры. Одежда на нем была не новой, но опрятной. Коротко подстриженные волосы, чисто выбритое лицо молодили его и делали почти неузнаваемым. Он даже мог назвать себя красивым мужчиной. Мужчиной, а не подстилкой. Горькая усмешка тронула его губы: что ж, он постарается... постарается это доказать - хотя бы самому себе.
За этот месяц он многое успел обдумать. Приапус был благодарен к юному Кими за эту передышку. Что он умел делать в своей жизни лучше, чем продавать себя подороже? Да ничего. А ведь сбылась его мечта о свободе, но он продолжает заниматься все тем же. И вырваться из этого адского круга невозможно. Уснувшее на время вожделение ждет своего часа, чтобы напомнить о себе. Но ведь он уже не подросток, у которого стоит на все что движется. Ему необходимо преодолеть это. Если не получится, он сам будет решать кому отдаться. Мечты, мечты, ведь он даже не способен защитить себя. Та ситуация с графом хорошо показала ему это. Что ж, будем довольствоваться малым. Пока не появится возможность получить большее. Ведь теперь, ему нужно бороться не только за себя. Пусть Риль никогда не взглянет на него иначе, чем на обычного слугу, но этот мальчик, такой чистый и невинный, был свежей струей в этом море грязи и порока. Приапус упорно гнал от себя мысли, что уже может быть поздно.
На главного библиотекаря произвели приятное впечатление аккуратный вид и скромные манеры молодого человека. Он не пресмыкался, не льстил, разбирался в литературе и искусстве. Говорил он мало, но замечания его были меткими, а речь правильной - конечно не аристократичной, но и не простонародной, как у человека который много читал, но не вращался в высших кругах. К тому же у него был красивый почерк.
Княжеская библиотека потрясала своими размерами. Приапус почувствовал себя так, будто попал в пещеру с сокровищами. Он мог бы провести здесь всю жизнь, зарывшись в древние манускрипты и редкие книги. Работа впервые доставляла ему наслаждение, не телесное, конечно, а духовное.
Поселили его в маленькой комнатке, примыкающей к архиву, в которой были шкаф, письменный стол и кровать. Окно выходило в тенистую часть сада. Ужин служанка принесла ему прямо в комнату, но предупредила, что питаться ему предстоит в столовой для персонала. Приапус включил "рабочее" очарование, и женщина, тут же растаяв, охотно посвятила его в последние слухи, приходившие от слуг, обслуживающих комнаты господ. Оказывается, князя, находившегося буквально на смертном одре, спасло некое таинственное средство. Что это было, никто не знает. Но с тех пор в спальню к его светлости допускается только его доверенный слуга, который глух и нем от рождения.
Приапус провел две недели, осторожно собирая информацию. Пришлось вновь обратиться к Зингеру за помощью и тот подвел его к человеку, который мог попасть за любую запертую дверь и уйти незамеченным. Не бесплатно, конечно, пришлось отработать, но цель оправдывала средства.
В одну из ночей Приапус и его сообщник проникли в княжескую опочивальню. Шаги их сапог из войлока были бесшумны. Молодецкий храп князя давал надежду, что их вторжение останется незамеченным. В спальне наблюдалось ничего особенного, и Приапус решился заглянуть за полог. На роскошной постели спал князь, прижимая спящего Риля к груди. Как любимую игрушку. Его передернуло от этой мысли. Тем временем его сообщник уже подавал знаки, что нужно уходить.
Приапус следующие два дня пребывал в совершенно растрепанных чувствах. Его смутило совершенно спокойное выражение лица Риля, как будто он всем доволен и счастлив. Но настораживало, почему же мальчика скрывают. Приапус решил самостоятельно навестить княжьи покои еще раз, чтобы убедиться в своих выводах. Благо, вор сделал слепок ключа.
Пока князь был занят приемом какого-то посольства, он пробрался в спальню его светлости. Какого же было его удивление, когда он обнаружил Риля, все так же спящего. Он позвал его, потом коснулся, наконец встряхнул, но реакции не дождался. Звук открывавшейся двери заставил его спрятаться за портьерой, молясь своей заступнице Эрекции. Видимо он попал в приемный день, потому что его так и не обнаружили.
Князь, изрядно похудевший и побледневший, но остававшийся крупным и громогласным мужчиной устало прилег на кровать, обнимая покорное тело спящего. Ласково перебирая бирюзовые пряди, он жаловался, поверял свои секреты, шептал слова любви. Нет, его светлость не воспользовался беспомощностью спящего юноши, потому что его распухшее и покрасневшее хозяйство было на это не способно. Но он не отказывал себе в удовольствии тискать и целовать прекрасное тело, пока его не сморил сон. Утром Его Светлость, вполне бодрый и отдохнувший, покинул спальню.
Приапус остался до утра, проведя бессонную ночь. Теперь он знал, какое чудесное средство использовал князь. Он вновь попытался разбудить Риля, но все было напрасно. Мужчина прилег рядом, зная, что слуга придет только после обеда. И... заснул.
В его сне Риль сидел на подоконнике, одетый в одну рубашку и что-то весело рассказывал. Вот только расслышать ничего не удавалось. Приапус в отчаянии пытался пробиться сквозь прозрачную стену, ловящую звуки, но все было напрасно. Вынырнув из сна, он долго не мог отдышаться, будто после бега. Но пора было уходить.
Приапус отправился в библиотеку и принялся искать любую информацию о магии и летаргических снах. И навещал Риля, как только появлялась возможность.
***Кими: никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя.
Кими возвращался от батюшки в крайне приподнятом настроении. Он провел в родном гнезде два дня, но успел сделать так много. Во-первых, выкупил поместье. Во-вторых, сумел отвлечь папеньку, дабы тот не заметил, что долговые обязательства переписаны на некоего Кимиса Дарвила, все как советовал душка Анри. Теперь уж дорогому родителю не удастся заложить в очередной раз его наследство. Правда, Анри предлагал переписать все на себя: "У нас же все общее, милый. Да и деньги, позволь заметить, оставлены моим невинно убиенным супругом." Кими тогда ему ответил, что деньги - выкуп за сорванный цветок его невинности, во-первых. А во-вторых, у них все общее. Граф надулся до вечера, а прощение у него вымаливать две ночи пришлось - без перерыва на день.
Мальчик на всем скаку миновал ров, грохоча по каменному покрытию навесного моста, влетел в ворота, пригибаясь под полуопущенными пиками решетки, и, соскакивая, бросил поводья подскочившему конюху. - Где господин? - На конюшне... изволят... - Не предупреждать.
Кими бесшумно вошел на конюшню и замер, любуясь благоверным. Вспыльчив граф был и строг, несмотря на свою хрупкую красоту, и не менее раза в день школил прислугу, самолично наблюдая за сим процессом. До того дисциплину любил. Вот и теперь стоял он в модном жемчужно-сером колете и похлопывал такими же серыми перчатками по ладони - в такт ударам кнута по серо-зеленым ягодицам провинившегося холопа. Холоп коротко вскрикивал и перебирал ногами, поджимая задницу, а граф еле заметно улыбался. И был он такой красивый - с ясно блистающими серебристыми глазами, с нежным румянцем на белых щеках, розовыми пухлыми губами - что Кими не выдержал и, подойдя, опустился на колени. Стянул штаны с точеных бедер, сжал упругие ягодицы и вобрал в себя возбужденно торчащее естество - шелковистое и голенькое, без единого волоска, почувствовал пряный вкус на языке и провел клычками, оттягивая крайнюю плоть и вырывая судорожный вдох сквозь зубы... все так, как Анри любил. Но не единый мускул не дрогнул на лице графа, все так же невозмутимо он отчитывал удары перчаткой и слегка улыбался, демонстрируя безупречное воспитание перед челядью. Лишь ясные глазки замутились.
- А где Приапус? - спросил Кими, не обнаружив любимого компаньона за ужином. - Блудит, верно, где-то, - ухмыльнулся Анри и провел большим пальцем по губам мальчика, заставляя его забыть обо всем.
- А где Приапушка, Анри? - спросил Кими за обедом на следующий день, не найдя любимого компаньона в библиотеке, куда пришел поболтать по обычаю о сказках. - Да что же я - сторож Приапушке твоему?! - в гневе воскликнул граф и вышел из-за стола, бросив белоснежную салфетку на пол. А Кими, замерев на секунду, бросился следом - извиняться.
- Зачем ты это сделал, Анри? - спросил Кими на пятый день, обыскав весь замок и окрестные леса с оврагами - и не найдя любимого компаньона. - Да велика печаль, - небрежно усмехнулся граф, хотя уголок его рта нервно дернулся, - подумаешь, потасканная шлюшка. Пять штук на медный грош.
Кими ударил его по лицу и посмотрел на кровь на своей ладони, а потом - на отлетевшего к стене мужчину. Тот улыбался разбитыми губами. Отравит теперь, - безучастно подумал Кими и ушел в гостевую комнату, и долго лежал на кровати, кусая подушку, чтобы не заплакать, но слезы лились и без рыданий. И не открывал обитую железом дверь, хотя под нее несколько раз приходил граф - стучать каблуками, ругаться и богохульствовать.
***Приапус и просвещение.
"...Летаргический сон - мнимая смерть. Длится от нескольких часов до нескольких недель и даже намного больше (десятки лет!)... "
Приапус содрогнулся. Нет, десятки лет это слишком ужасно.
"...Лечение, как и причины ... не известны. Невозможно спрогнозировать, когда наступит пробуждение..."
Он задумался о том, как может держаться жизнь в теле, без пищи и воды. Риль совсем не выглядел истощенным. Во всех найденных им книгах описывались случаи, произошедшие с людьми. Об особенностях организма магов и эльфов информация была крайне скудной. Пришлось вновь обращаться к Зингеру. На этот раз плата за услуги собственным телом была недостаточной. Ему повезло, главный библиотекарь был в отъезде, и он смог без помех вынести парочку редких книг.
- По-видимому, этого мага отравили, - сделал вывод найденный Зингером консультант. - Его магия создала своеобразный кокон, окутавший тело, и направлена на мгновенную регенерацию повреждений, которые создает яд. К сожалению, если отравление слишком сильное, сил у мага может не хватить на разрыв этой оболочки. Без помощи извне он может находиться в таком состоянии сколь угодно долго, пока мана полностью не истощиться. Если маг очень силен, могут пройти сотни лет. Но, в любом случае, он в итоге лишится магической силы навсегда. Побочный эффект этой оболочки таков, что пока идет процесс излечения, она влияет и на любое живое существо, оказавшееся рядом, правда силы в этом случае тратится в десятки раз больше. Вполне возможно, именно из-за этого ваш маг не может теперь пробудиться.
- Способ помочь ему столь же сложен, сколь и прост, - продолжал консультант занудным тоном. - Если найдется человек, необязательно маг, который согласится связать свою ауру с его, это придаст ему необходимый приток силы. Единственное, но очень неприятное последствие этого ритуала - необратимое слияние аур. Эти люди обречены находиться рядом друг с другом навсегда. Если их разъединить, они начнут слабеть, и больше года не протянут.
Приапус выбрал день, когда князь принимал у себя главу какой-то соседней державы, и можно было не беспокоиться, что ему помешают.
***Граф Анри и странные чувства.
Кими так и не открыл эту чертову дверь до вечера. Анри сделал еще глоток, заметно поморщившись, разбитые губы горели огнем. "Этот убогий холодный край, - говорил он себе после первой рюмки, - навевает на меня такую тоску." Граф вспомнил глаза своего дражайшего супруга и быстро проглотил остатки пойла. Ночью он завалился в непривычно холодную постель, пытаясь уснуть, выкинуть из головы эту ерунду, но сон не шел. Анри облизал руку и запустил ее под одеяло, он был зол и возбужден, но диковинные зеленоватые хари челяди его не привлекали, а единственная желанная задница и не менее желанный член находились вне досягаемости. Кими в его фантазиях тоже был зол, и граф больно укусил себя за разбитую губу, кончая. Он отдышался и вытер руку о постель, пролежал еще час без сна, а потом оделся и пошел в сторону гостевой комнаты.
Дверь поддалась без сопротивления, и Анри впервые в жизни почувствовал боль глубоко внутри. Комната была пуста. Граф уткнулся лицом в смятую подушку, наверное, он бы заплакал, если бы мог. Если бы знал, что это может помочь.
Чтобы хоть чем-то занять себя, Анри бродил по спящему замку, наверняка Кими уехал... Бросил его здесь одного из-за своей обиженной шлюшки, какая пренеприятная новость. "Пришло время возвращаться в Цихниду, друг мой, - сказал он своему отражению в зеркале, - еще раз поиграть со своей счастливой судьбой." Граф немного отвлекся, вспоминая блистательное прошлое и составляя планы на безусловно сияющее славой будущее.
У внезапно приболевшего князя было два возможных наследника - младший брат, хитрый и скользкий интриган, и незаконнорожденный малолетний сын. Бастард, а вернее, его мать, красивая и одинокая женщина, наверняка будет нуждаться в поддержке. Граф помнил Катарину де Вилль, прекрасную шалунью, она недолго пленяла Светлейшего, а потом тихо отбыла в свое поместье, заявив напоследок, что беременна. При должной поддержке со стороны Храма... Запись о браке его матери со Светлейшим вознесет шансы ублюдка до небес.
Но для начала, для начала надо бы наведаться в Приндус и разузнать подробности о здоровье Венценосного, забери его душу дьяволы. Анри галопом припустил к библиотеке, ему не терпелось взглянуть на карту, ведь он так бездарно использовал последний портал, ведущий в столицу. Скорее всего, самый подходящий выведет его гораздо южнее, к границе Оканского королевства, а значит, придется немного развеяться и полюбоваться прекрасным югом, пробираясь к столице.
Граф нашел своего супруга в библиотеке в том самом кресле, только Кими не спал. Заноза, сидящая где-то в глубине сердца, чувствительно дала о себе знать, и Анри отстраненно подумал, скоро ли это прекратится, или останется с ним навсегда. - Он жив, - граф старался, чтобы голос не дрогнул, и у него почти получилось, - и скорее всего в Приндусе.
***Приапус и тантры.
Этап первый. Выбор места. "...Ритуал необходимо проводить в месте, где должны быть комфорт и хорошие условия, ибо любой шум или чье-то вмешательство сведет на нет все усилия..." Приапус решил, что покои князя подходят для этого идеально. Он позаботился, чтобы слуга, убирающий помещение, заснул как минимум на двое суток.
Этап второй. Телесная чистота. "... Если партнеры не будут скрупулезно физически чистыми, их органы чувств восстанут..." Восстанут, надо же. У Приапуса уже стояло. "И необходимого растворения друг в друге не произойдет..."
Приапус вообразил себе "растворение" и немедленно тщательно выкупался. Даже побрился. Даже уши помыл. С Рилем было сложнее, но, к счастью, князь имел привычку купаться с утра, причем не в купальне, а у себя. Он не хотел лишних свидетелей своей немощи. В замке имелась такая роскошь, как водопровод. И слугам не нужно было таскать воду наверх. Приапус погрузил Риля в теплую ванную и осторожно вымыл каждый дюйм его тела, использовав самые дорогие шампуни князя. К несчастью, змеи вожделения как высунули две своих мерзких головы, так и... Он мужественно постарался запихнуть их обратно, и у него получилось, почти. Затем мужчина перестелил постель и, осушив тело и волосы Риля, устроил его на кровати. Оставил собственную одежду на полу, лег рядом с мальчиком и замер, стараясь унять колотящееся сердце.
Этап третий. Предварительные ласки. "...Именно половые отношения являются одним из способов открывать дверь в область подсознания, правда на короткое время". Приапус подумал, сколько разных дверей открывалось в его подсознание. Наверно, теперь там сквозной портал просто. "...Растворяются барьеры собственной индивидуальности, в этот момент и происходит слияние аур. Момент слияния не сможет произойти, если оба партнера не будут одинаково возбуждены..."
Приапус был мастером любовных игр и надеялся, что с этим проблем не возникнет. Он поцеловал ладонь возлюбленного, пощекотал языком подушечку указательного пальца. Прижался губами к тонкому запястью.
Постепенно его ласки становились все смелее. Он повернул мальчика на живот и стал разминать спину и плечи, постепенно спускаясь к ягодицам. Поддавшись искушению, провел языком между упругими половинками. Не обошел вниманием и длинные стройные ножки. Риль был так красив, что на него было больно смотреть. Человеческое тело не могло быть таким совершенным, а кожа - без единого изъяна. Подложив подушку под живот мальчика, принялся дразнить языком розовый и невинный, совсем как в его снах, анус. Члены и яйца вибрировали от возбуждения, тем более сильного, что Приапус неделю не притрагивался к себе, соблюдая инструкцию, любезно предоставленную консультантом. Чтобы немного снизить напряжение, он мужественно преодолел желание ворваться в покорно раскинувшееся тело и перевернул мальчика на спину. Член Риля был возбужден. Это приободрило его, немного передохнув, он вновь склонился над возлюбленным и запечатлел почти целомудренный поцелуй на его губах. Затем ласково провел языком по сомкнутым створкам и попытался осторожно раздвинуть их. Это ему удалось, и он принялся осторожно целовать этот манящий рот, лаская пальцами сосок. Казалось, его губы согревает едва заметное дыхание.
Немного короче чем его длинный, немного тоньше чем его толстый, член Риля был столь же идеален, как и все в нем. Приапус лизнул головку - свежесть и легкая горечь - и одним движением заглотнул его полностью. От движений его рта плоть под языком становится все тверже, набухают тонкие венки и тот особенный привкус ощущается все сильнее, кружит голову. Он нащупал рукой баночку и привычным движением зачерпнул смазку. Впустив эту твердость еще глубже, чтобы одновременно приласкать нежные шарики яичек, он осторожно ввел кончик пальца в сжатый анус и начал нежно разминать его.
Этап четвертый. Взаимное проникновение чувств. "...Когда вы поглаживаете своего партнера, старайтесь чувствовать это прикосновение, как если бы ваш партнер дотрагивался до вас."
Это не казалось ему сложным, ведь он в совершенстве изучил все реакции человеческого тела и легко мог воссоздать их в своей памяти. Но слишком тяжело давался ему контроль над собой. Слишком тяжело. Ведь он был ... влюблен, отчаянно и безнадежно. Это давало преимущества, но и мешало.
Жаркая обволакивающая глубина рта охватывает член, а длинные пальцы поглаживают его изнутри, немного больно, но это только оттеняет острое удовольствие. Так горячо, мокро, всасывающе, никогда в жизни не было настолько хорошо. Постепенно жжение перестает ощущаться совсем. Палец любовника задевает что-то внутри и каждый нерв возбужденного тела будто вибрирует нестерпимым наслаждением.
Этап пятый. Слияние.
"...Движения при половом сношении должны быть легкими, без усилий. Оргазм нужно оттягивать как можно дольше.... Растворение партнеров друг в друге ... экстаз..."
Приапус подкладывает под поясницу возлюбленного подушку и упирается головкой готового взорваться длинного члена к трепещущему анусу. Его сознание словно раздваивается - готовый дать и готовый принять, он осторожно входит в такое желанное и доступное сейчас тело и замирает. Это мгновение он будет помнить вечно.
Медленное, сводящее с ума движение чувствуется внутри и снаружи. Второй его орган скользит вдоль члена Риля. Закинув одну ногу юноши себе на плечо, он, не останавливаясь, сжимает их в руке и начинает дрочить.
Приапус проваливается в поток ощущений, теряя себя, сплавляясь с возлюбленным в одно целое. Он что-то бессвязно говорит, кричит, и двигается, все быстрее и быстрее, не в силах остановиться. Его сознание словно перетекает вместе с семенем в содрогающееся в оргазме тело, и лавина чужих чувств и мыслей обрушивается на него - страх, возмущение, восторг, экстаз. И, наконец, покидает его полностью.
***Кими: имейте усердную любовь друг ко другу, ибо любовь покрывает множество грехов.
- Жив? - Кими растерянно улыбнулся, пытаясь переварить неожиданные новости. - Но, Анри... Зачем же ты отправил его в Приндус?! - Да со скуки, оживить захотелось наши пасторали... - Ох, Анри, оживил, - засмеялся Кими, зарываясь лицом в душистые шелка и меха, облекающие горячее тело супруга. - Да, - оскорбленным тоном продолжал граф, - поразвлечь вот тебя захотелось невинной шуткой, а ты сразу - подозревать страшное, да в морду. Обидно, знаешь ли. - Прости, Анри, прости, - шептал Кими, целуя ему руки и пробираясь под ночную рубашку, к нежной плоти. - Никогда не прощу! - заявил граф, но, когда ладошка Кими провела по внутренней стороне его бедра, положил мальчику руку на голову и сжал волосы.
- Какой же ты... неуступчивый, - говорил Кими, нежно целуя разбитые губы супруга, тот постанывал и изгибался, явно получая удовольствие от легкой боли. Они лежали на шкуре у камина, бросив поверх нее и пушистый черный халат Анри. Драгоценные белые кружева, белое тело графа на черном фоне, все это положительно сводило с ума, Кими вылизывал и покусывал сладкие розовые сосочки и щекотал кончиками пальцев крепкие яйца: - А так простишь, Анри? - Ни за что, - отвечал граф, пошире раздвигая ноги, руки его были закинуты за голову, а член изнывал от невозможности к нему прикоснуться. - А так? - Кими слизывал поблескивающую капельку смазки с налитой головки, запястья графа пришлось отпустить, и тот немедленно ущипнул его за задницу: - Нет, дорогой. - А так? - спросил Кими, складывая его пополам и запуская язык в радостно затрепетавшую дырочку. Граф мотал головой: - Нет, нет, нет...
И тогда Кими заглянул в его затуманенные глаза, ставшие совсем черными от расширившихся зрачков, и вспомнил Луиса д'Эклера, своего жениха, оказавшимся мужем Анри, и провел двумя пальцами по влажному входу, а потом хлестко, но не сильно ударил. Граф взвыл, трясясь и закидывая голову. Кими его испуганно отпустил, но тот не стал выворачиваться, вместо этого он, задыхаясь, подтянул колени к себе поближе и снова выставил зад, намекая на продолжение, и член его стоял так же требовательно. Поэтому мальчик полизал пострадавшее местечко, а потом повторил процедуру, и снова - с потрясающим эффектом, надо же, методы негодяя Луиса могли нравится в постели, никогда бы не подумал. После пятого раза граф завопил: - Ну засаживай же уже, сволочь! И Кими засадил, душа его томилась в любви и каком-то горьком восторге, когда он резко двигался и не сводил взгляда с безумных глаз Анри.
- А ты не хотел бы навестить Цихниду, дорогой? - спросил Кими за завтраком. - Не доверяешь, душа моя? - Анри даже рябчика в сторону отложил. - Думаешь, обманул я тебя с Приапушкой твоим? - Нет, что ты! Просто я тут подумал - вдруг тебе захочется разнообразить наши пасторали? Да и.. Приапушку можно навестить, посмотреть, как он там устроился. - Пожалуй, соглашусь, есть у меня на родине некоторые дела...
- А какие? Хочешь вернуть свои владения? - с любопытством спросил Кими, и граф задумчиво посмотрел на него, барабаня пальцами по столу и поглаживая подживающую ранку на губе. - Верно, душа моя. Есть одна дама, несправедливо обиженная судьбой.. - Немедленно собираемся! - воскликнул Кими, выслушав изрядно отредактированную версию событий и планов. - Восстановим справедливость, да и повеселимся немало! Глаза мальчика радостно сияли в предвкушении, а граф весело смеялся.
Глава девятая: Столичная тарантелла.
***Риль: пробуждение.
В жизни Риля было не так уж и много счастья. Он всегда знал, что нужен очень ограниченному числу людей в этом мире. А со смертью отца и опекуна - и вовсе никому. Поэтому, когда он понял, что его отравили, в последние секунды перед забвением его мысли были только о том, что даже и поплакать над его безжизненным телом будет некому. Его существование превратилось в долгий сон, иногда он слышал отдаленные голоса, и даже чувствовал как его трогают, или моют, или ощущал запахи - свежей выпечки, пота, розовых духов. Но все это проходило мимо, где-то далеко на периферии сознания, не затрагивая его мыслей и чувств, не понукая к пробуждению.
Внезапно мир ворвался в него, ошеломляя красками, звуками, ощущениями. Было мокро, больно, приятно, стыдно, чудно, некомфортно, уютно. Риль закричал от переизбытка чувств. И тут же чьи-то руки зажали ему рот. В ужасе распахнув глаза, Риль даже не сразу узнал того, кто был с ним. Тот самый мужчина со странной особенностью физиологии. Он изменился, лицо пополнело, глаза больше не выглядели запавшими, а скулы чрезмерно заостренными. Он был приятен, он него хорошо пахло. Риль даже не сразу понял, что этот Приапус нарушает его личное пространство, а когда понял... - Что ты наделал??? - попытался закричать он, но Приапус руки от его рта не убрал и смотрел так умоляюще. Глаза были счастливыми и несчастными одновременно. - Вы очнулись, господин Риль, - прошептал Приапус, слезы счастья навернулись ему на глаза. Неземное блаженство, испытанное им, не спешило покидать, он чувствовал как что-то невидимое, нити судьбы плотно связывали его жизнь и жизнь господина воедино.
А вот Риль прекрасно это видел, и понимал, какой ритуал над ним только что провели. Он практически чувствовал, как утекают его магические силы, буквально сквозь пальцы. Магия, покидая его тело, напитывала стены, пол и потолок. Но ни одна неживая структура, специально не предназначенная для магии, не может ее удержать, магия бурлила, стены начали пухнуть. "Скоро рванет," - отстранено подумал Риль. Вторая мысль была о том, что в этом виноват тот мужчина, нарушивший целостность его тела и забравший его невинность. Маг, не освятивший свой половой союз в храме, не мог заниматься действиями развратного характера. Они открывали магические каналы в теле, и магия покидала своего господина. Риль мгновенно вспомнил прочитанные им ужасы о магах поддавшихся зову плоти и лишившихся своей силы.
Он впился своими острыми зубками в ладонь Приапуса. - Слезь с меня! - рыкнул Риль, отпихивая мужчину от себя. Тело тут же отозвалось болью на это движение. Особенно сильно болело место для испражнений и поясница. Чисто теоретически Риль читал о мужском спаривании, но ни в одном учебнике не говорилось о том, что это сопровождается болью и противным ощущением от вытекания естественных жидкостей из не предназначенных для этого мест.
- Ты хоть понимаешь, что ты натворил??? - возмущенно выкрикнул Риль. - Простите, господин, - Приапус бросился обожаемому юноше в ноги, - простите.
Риль в ужасе смотрел, как магия вливается в Приапуса, и понимал, что того просто разорвет, если не вмешаться в процесс. Мысленно зацепившись за остатки магии в себе, он сформулировал посыл. Теперь магия не просто проникала в тело, а меняла его, омолаживала и поворачивала время вспять. Шрамы не просто затягивались, они исчезали без последствий. Приапус преображался на глазах, становясь моложе, крепче, прямее. Корректировка потока отняла все силы, не только магические, но и человеческие. Риль осел на кровать и закрыл глаза.
- Господин Риль, господин!!! - забеспокоился Приапус. Он не чувствовал в себе никаких изменений, но очень испугался, что что-то пошло не так. - Надо уходить, - прошептал тот пересохшими губами, - будет взрыв. Магия не терпит пустоты. Последние ошметки силы он потратил на собственное лечение, ибо болящий анус сильно мешал провалиться в спасительную тьму.
***Граф Анри на защите обиженных и угнетенных.
- Мы всенепременно навестим одного достойного и скромного служителя сил небесных, - Анри запустил руки в шелковые волосы мальчика, пропуская их сквозь пальцы, одно из любимых занятий, - заручимся поддержкой высших сфер в лице старины де Вилля. Они лежали в разворошенной постели, граф нежно провел пальцем по ровному носику Кими, прочертил благородный изгиб бровей. Он мог бы вечно любоваться своим юным возлюбленным, таким прекрасным, и проявившим такое понимание... в некоторых вопросах. Не сдержав порыва, Анри принялся целовать стройное смуглое тело, вылизывать и щекотать волосами, его мальчик такой сладкий, везде-везде.
- Тебя не схватят, Анри, не выдадут властям? - Не волнуйся, радость моя, Храм предоставляет убежище невинным и несправедливо гонимым, - Анри потянулся и прижался к Кими посильнее, всем телом, мечтательно закрыл глаза. - Осмотримся, послушаем хор певчих мальчиков, несомненно лучший в Цихниде. Граф не мог сдержать смешок, вспомнив маленьких хористов, а также методы поддержания дисциплины и нравственной чистоты. Кими слушал его с похвальным вниманием, особо заинтересовавшись, как очищают от скверны срамные места.
- Расскажи, пожалуйста, расскажи, - мальчик вертелся на нем, сверкал глазками и легонько покусывал. Но даже придавленный к кровати, граф оставался непреклонен: - Задашь этот вопрос Святейшему, Кими, он будет рад его услышать из уст такого очаровательного юноши. - Я и сам знаю, и сейчас тебя хорошенько прочищу перед посещением святого места, - дражайший супруг, хихикая, протискивался в жаркую глубину, впрочем, это было немыслимо хорошо, и так кстати...
Время летело незаметно за веселыми сборами и изысканными утехами, хорошо, что душка Зади внезапно проникся их планами и снабдил порталом в столицу. От сердца оторвал. Следующим же вечером они стояли в темном проулочке, и Анри кокетливо подобрал юбки алого платья и опустил густую вуаль на лицо. - Я отправлю Святейшему весточку, - шептал граф на ушко Кими, пока наемный экипаж вез их в гостиницу, - и завтра утром, я надеюсь, мы нанесем ему визит.
***Приапус и добрые люди.
Что-то пошло не так. Об этом совершенно однозначно свидетельствовали и вибрирующие, крошащиеся стены с потолком, и потерявший сознание Риль. В памяти всплыла картинка рухнувшего борделя. Нужно срочно делать ноги!
Твою мать! Он только сейчас заметил, что на них с Рилем ни нитки, и принялся поспешно одеваться. После пробуждения господина он планировал тут же покинуть замок, поэтому сумка с вещами была рядом. Чтобы не терять времени даром, он быстро обернул Риля простыней, закинул на плечо и помчался как можно быстрее к выходу.
К счастью, паника, охватившая всех обитателей замка, позволила ему без помех вместе с толпой выбраться наружу. Буквально через пару минут вся центральная часть замка обрушилась. Когда он пробегал мимо складов на заднем дворе, навстречу ему вылетел фургон. Приапус, задыхаясь, взмолился о помощи, и сидящий на козлах мужчина притормозил, дав им возможность забраться вовнутрь. Плечо адски болело.
Под навесом никого не было, за исключением мешков с зерном. Возница выжимал из бедных животных максимальную скорость криками и почти непрерывно свистящим бичом. Отдышавшись, Приапус отбросил простынь и принялся одевать юношу. Бирюзовый шлейф волос он сплел в косу, спрятал под одежду и нахлобучил на голову Рилю шляпу. Затем тщательно свернул дорогую простынь и спрятал в сумку. Обморок юного мага перешел в глубокий сон. Накатившее облегчение лишило его остатков сил, и он заснул рядом.
Проснулся Приапус от того, что фургон больше не ехал. Он вскочил и выглянул наружу.
Их привезли на мельницу. Двое рабочих как раз подошли, видимо, собираясь разгружать кузов, и с удивлением смотрели на него. Приапус нырнул обратно и принялся трясти Риля за плечо, но тот упорно отворачивался, не реагируя на уговоры. В отчаянии Приапус подхватил господина на руки и выбрался из фургона.
Подошедший возница оказался хозяином мельницы и пожалел их, разрешив переночевать на сеновале. И даже дал еды с собой.
***
Пришедший в себя Риль отшвырнул свой головной убор и лежал, уставившись в потолок. Приапус не смел заговорить с ним. Он чувствовал себя бесконечно виноватым и был в отчаянии. Видимо, случилось что-то ужасное, ведь консультант не предупреждал ни о чем подобном. Они провели ночь в молчании и без сна. Риль к еде так и не прикоснулся, а вот Приапус поел: ему болеть нельзя.
Наутро Приапус нашел мельника и, собравшись духом, попросил нанять его на работу. - Малыш, это работа для сильных мужчин, - снисходительно похлопал его по плечу мельник. - Здесь тебе не княжеские хоромы. Ты же загнешься за неделю. Приапус изумленно уставился на мельника. Конечно, он не слишком высокого роста, но и малышом его назвать было трудно. В его-то возрасте. - Мой... кузен очень болен. Не заразно, - поспешно уточнил он, - нам некуда больше идти. Подошедшая дородная женщина с жалостью посмотрела на него. - Нелли нынче пришла за расчетом. Говорит, что выходит замуж и уезжает отсюда. Пусть мальчик подменит ее, пока мы не найдем замену? Мельник не возражал, и хозяйка повела Приапуса в дом.
Их поселили в каморке рядом с кухней, где ночевала его предшественница. Там стояла лишь одна узкая кровать, и ему выдали еще соломенный тюфяк. Обрадованный Приапус перенес туда господина и устроил его на кровати. Риль отнесся к этому совершенно равнодушно.
Приапус целый день вертелся как белка в колесе, хотя хозяйка давала ему не слишком сложные поручения. Он несколько раз забегал проведать Риля, но тот лежал лицом к стене и так и не обернулся.
Пришедшие обедать работники обращались с ним странно: дразнили, называли "сладким мальчиком" и "деткой", хотя и довольно добродушно. Но один из них особенно изощрялся и елозил по его телу масляным взглядом.
Ночью совершенно вымотанный Приапус отключился и не мог видеть, как ненавидяще смотрел на него господин.
***Риль и гадкие люди.
Место, в котором оказался Риль, было отвратительно. В этом месте были отвратительные запахи, отвратительные виды и отвратительные люди. Это он понял еще в первый день. Этот подлый смерд Приапус, лишивший его магических сил и прикрывавшийся заботой о его жизни, явно преследовал свои низменные и извращенные цели!
На новом месте жительства им выделили грязный угол, с грязной кроватью, грязным полом и, кажется, какими-то жучками, ползающими по матрасу. Риль с горечью вспоминал свой дом, там одна уборная превышала по размерам эту каморку. Кстати, об уборной. Удобства в этом ужасном месте были во дворе! Мерзкое вонючее строение с зияющими дырами между досками и дырой в полу. Когда Риль в первый раз туда пошел, он чуть не провалился! Ничего более отвратительного он в своей жизни не видел. Когда он вернулся из отхожего места, тут же заставил Приапуса нагреть ему воды и тер себя изо всех сил, стараясь смыть этот ужасный запах. Приапус порывался помочь, но схлопотал по рукам и по лицу.
А люди? Эти невообразимые, безкультурные грязнули! Риль один раз случайно увидел, через щель, как один из работников справив нужду, подтерся рукой и покинул отхожее месте. Не помыв рук, он поднял валяющееся на земле яблоко, потер его о грязную рубашку и начал есть. Бедняжку Риля тошнило. Когда он вернулся в каморку, он отправил Приапуса опять греть воду. И опять он мылся с ненавистью поглядывая на ненавистного обыкновенника, сидевшего в углу и уже не решающегося предлагать свою помощь.
Еда была отвратительной. Кислые супы, прогорклое жаркое и недоваренные гарниры. Теперь Риль начал понимать, почему обыкновенники выглядят так блекло, с такой едой и его прекрасные волосы и глаза скоро потеряют все краски. На эту тему он опять велел Приапусу нагреть воды и снова мылся. Похоже, его успокаивал сам процесс принятия ванны. Которой, кстати, служила утлая лохань, опять же общего пользования и оттого не слишком чистая. Приапусу приходилось каждый раз отмывать её перед принятием Рилем банных процедур.
А потом этот наглец, да как он только посмел? Предложил Рилю подстричься. Он мотивировал свою кощунственную просьбу тем, что яркая грива до поясницы привлекает слишком много ненужного внимания. За это Риль успел дать ему две пощечины, а дальше в кухню вошла хозяйка и воспитательные процедуры пришлось отложить. Но злобу Риль затаил и специально целый день отказывался есть, чтобы показать Приапусу всю степень своего презрения. Тот бедный извелся весь и притащил из леса земляники, умоляя господина не мучить себя голодом. Искушение бросить наглецу его подношение прямо в резко похорошевшее лицо - было велико, но ягодки пахли так вкусно, что Риль молча их съел.
Внезапно он понял, что стал жертвой слишком пристального внимания со стороны одного из работников. Когда Приапуса не было рядом, тот буквально ходил за Рилем по пятам. И даже до уборной. Рилю даже казалось, что он подглядывает за ним в щели, в стенах, в такой интимный момент как справление естественных человеческих нужд. Это было отвратительно. Но когда он пожаловался Приапусу, тот вместо того, чтобы побить негодяя, приволок откуда-то грязную тряпку. Тряпка именовалась платком, который подарила хозяйка. Грязными угрозами и шантажом он заставил Риля поклясться, что он не будет выходить из комнаты не прикрыв волосы. Поскольку альтернативой была стрижка, Рилю пришлось смириться. Но он все-таки шепотом, в этом проклятом месте была прекрасная слышимость, наорал на Приапуса и отвесил ему очередную пару пощечин.
А еще Риля неимоверно бесило похорошевшее лицо и тело Приапуса. Он стал таким привлекательным мужчиной, на него все обращали внимание. Это было мелочно и недостойно человека благородного происхождения, но Риль завидовал тому восхищению, которое вызывал у окружающих Приапус. Грязная тряпка, в которую он теперь был вынужден рядиться, выглядела настоящей насмешкой со стороны обыкновенника.
Но платок не защитил Риля, когда в отсутствие Приапуса, обнаглевший и пьяный мужчина ввалился в каморку. Криво улыбаясь, он назвал Риля, благородного мага в триста сорок восьмом поколении, человека носящего имя гордое имя Риммилингус ван Маструбос, шлюшкой и велел его обслужить! Этого Риль никак не мог стерпеть. К сожалению, из-за потери магии наслать на обидчика тотальный понос не представлялось возможным. А без магии Риль был слаб, как котенок. Поэтому он сделал единственное, что мог, заголосил изо всех сил.
Мерзкий, вонючий тип накинулся на него и принялся хватать своими отвратительными ручищами. Риль изворачивался и кричал. К счастью, его крики были услышаны. В каморку ворвались другие работники и оттащили зарвавшегося парня прочь.
До позднего вечера Риль просидел забившись в угол. А когда пришел Приапус, он накинулся на него с кулаками. - Это ты во всем виноват! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!
***Кими и благородные развлечения.
Жизнь столицы захватила Кими своим разнообразием и непрерывным весельем. Вот третьего дня они, например, до того весело погуляли с офицерами княжеской гвардии - трактиров разнесли бесчетно, а уж скольких обывателей погоняли, скача по ночным улицам с улюлюканьем и гиканьем. Изображали будто преступников ловят. "Закон и Слово!" - кричал Кими, стуча рукояткой плети по ставням. Товарищи залихватски свистели. По сю пору в голове мальчика стояли приятные звон и пустота.
Кими вытащил одного из гуляк из под обломков стола за шиворот, придал ему ускорение пинком и, посчитав свой дружеский долг выполненным, направился на выход, к коню. Следовало бы привести себя в порядок и навестить родное Дыр-Бутанское посольство, принести пользу Отечеству. Папенька снабдил его рекомендательными письмами, и Кими так ко двору пришелся, что получил даже должность почетного дворянина посольства. А уж через то и ко княжескому двору смог представиться. Анри очень хвалил его за это и свел даже тайно с парочкой вельмож - подсказал, какими словами их можно заинтересовать, да что попозже передать.
Кими мечтательно вздыхал, медленным шагом возвращаясь домой. Лошадь недовольно фыркала и крутила рогами, холодный рассвет окрасил все в призрачной манере, а мальчик вспоминал Анри в женском платье.
...Хитро-волшебная маска, надетая им на лицо, превратила широкоплечую мускулистую фигуру графа в нечто тоненькое и изящное. Всю дорогу до Храма мальчик норовил приложиться с лобызанием к обнаженному гладкому плечику супруга, а тот хихикал и шлепал его веером по рукам да по губам. Так, приятно веселясь, они и прибыли пред светлые очи Святейшего. И там уж мальчика одолела и стала мучить следующая идея: а как же коварная маска преобразовала мужское достоинство графа? Святейший Кими понравился и даже очень. До того явственно тот напоминал ему дедушку Кондратия: так же ласково брал под ручку, улыбался со значением, да на похвалы с поглаживаниями не скупился.
Они о чем-то беседовали с Анри - значительном, но не совсем внятном, а потом Святейший покинул их на минутку - вышел распорядиться насчет пергаментов неких. И тут уж Кими не растерялся, нырнул поспешно под пышные графские юбки и обнаружил, что панталончиков тот не носил. - А куда же твой любезный спутник удалился, сын мой? - Пошел до ветру... освежиться, Ваше Преосвященство, - отвечал граф с запинкой, ибо в это самое время Кими обнаружил его ничуть не изменившееся мужское достоинство, да и приник к нему в страстном лобызании. - Вот как? - изумился сеньор де Вилль. - Отчего же я не заметил его? - Да он... через окно, Ваше... Преосвященство, не хотел обеспокоить... - А что это у тебя, сын мой, под юбками шевелится? - Да пустяки, - отвечал граф, но Святейший споро задрал на нем платье, и тот, ахнув, откинулся, прикрывая глаза и шепча: - Совершеннейшие пустяки, Ваше Преосвященство.
Сеньор де Вилль ласково гладил Кими по голове, пока тот трудился, а когда граф наклонил мальчика над секретером и принялся усердно прочищать скверные места, то добрый старичок целовал его влажный висок и обводил, благословя, его бока и ягодицы. Кими даже мурлыкал от умиления: так тонко эта нежность оттеняла жесткую страсть мужа. - Старый импотент, - сыто ухмылялся Анри после аудиенции, - уж ни на что не способен, а посмотреть тянет. - Сеньор - совершеннейшая душка, - соглашался с ним Кими и целовал нежное плечико.
...Кими гикнул и, напугав дородную служанку с горшками, влетел на постоялый двор. За спиной раздались грохот, звон да визгливые ругательства.
К вечеру Кими, накупив сластей, отправился в Храм на встречу с Анри. Сласти были для хоровых мальчиков: он любил побаловать бедняжек, знающих в своей жизни так мало ласки. Граф задерживался, и Кими весьма мило провел пару часов в гостевой келье в обществе хрупких человечьих деток. Те болтали, посвящая его в свои невинные глупости, радовались конфетам и подаренным медным грошикам. Внезапно звонкий смех оборвался, а ангелочки сбились в испуганную кучку. Кими махнул им рукой, отпуская, и с улыбкой обернулся к вошедшему. - Каждого убогого привечаешь на своем пути, друг мой? - усмехнулся граф, распинывая подушки на своем пути. - Каждого несчастного обижаешь на своем пути, друг мой? - в тон ответил Кими, любуясь гордой осанкой и властным лицом мужа. - Что ж, - сказал граф, присаживаясь рядом с ним, - по крайней мере я не даю несбыточных надежд и безмолвных лживых обещаний. - Да уж, - засмеялся Кими, кладя ему голову на колени, - ежели ты не исполнишь свои безмолвные обещания, то многия радости снизойдут на окружающих... - Не язви, малыш, и где только научился... - граф задумчиво обводил кончиками пальцев брови и губы Кими. - А скажи, дорогой, ты бы убил ради меня княжьего брата? - Конечно, Анри... Тебе нужна дуэль? - Да... дуэль. Но сам постарайся избежать участия, подстрой оскорбление с кем-нибудь из своих соотечественников. Он ваших не особенно жалует. Завтра он явится на полуденную службу во Храм. - Как скажешь, любимый, - Кими плыл и плавился под легкими искусными касаниями.
А на следующий день у Храма Кими увидел Приапушку: тот был обряжен в темный аккуратный камзол и спешил куда-то, прижимая к груди большую книгу. Кими проводил его взглядом, отмечая увлеченный и похорошевший вид мужчины. Мальчик почувствовал легкую вину: по приезде он сразу сходил к магу и выяснил, что бывший компаньон жив и не страждет. А разыскать как-то недосуг было. Хорошо, что с ним и в самом деле все в порядке. Вот и сейчас Кими некогда было его даже окликнуть и порасспросить.
Показался княжий братец, граф Ромад, не угодивший своим существованием душке Анри, и Кими увлек под локоток Жырара, самого вздорного и горячего из своих посольских коллег. Громко обсуждая несказанные прелести некой дамы, являющейся фавориткой Ромада, они приблизились, и Кими грубо наступил на плащ высокопоставленной особе. И тут же незаметно отманеврировал за Жырара. - Да как ты смел даже к тени моей приблизиться, мерзкий орк! - завопил Ромад. - Да как ты смел даже вякать в моем присутствии грязный низкородный человечишка!!! - зарычал Жырар. - Позвольте, господа, это целиком моя вина, я оступился... - залепетал Кими, но был гневно отодвинут за спину коллеги. - Требую сатисфакции! - ревел Жырар. - Сегодня же вечером! - На шпагах, - шипел княжий брат, зная, что дыр-бутанцы не владеют сим изящным оружием, предпочитая кривые сабли и секиры. Кими выпала роль секунданта.
Дуэль окончилась быстро: на третьем ударе шпаги преломились, и Жырар перерезал Ромаду горло обломком. Кими подумал, что если б не человеческие маги, обладающие просто невероятной силой, то давным давно не было ни одного человеческого княжества, а правили б везде орки да эльфы. И более малочисленные огры с гоблинами да дриадами при них.
- Душа моя, - встретил тем же вечером мальчика граф, - пожалуй, нам стоит удалиться в веси, в мое пригородное имение. Во избежание волнений после несчастливой смерти бедняжки Ромада. Анри удалось себе выинтриговать прощение у князя, хотя былой милости, конечно, он не вернул. - С превеликим удовольствием, - улыбнулся Кими, радуясь перспективе круглосуточного доступа к сладкому графскому телу.
А через два дня их настигло ужасное известие о жуткой смерти князя и многих придворных во взорвавшемся дворце. Анри немедленно принялся готовиться к праздничному приему с охотой.