Я топнула ногой от досады, не понимая, кто вызывает наибольшее раздражение: шепчущий гадости клоун, рвущий волосы на голове Михаил или Варя, которой приспичило кидаться в объятия подлой иллюзии.
- Что делать? Как быть? - повторял Михаил как заведенный. Его голос отдавался по пустому залу гулким эхом. Мы отражались в десятках зеркал, и казалось, что не один Михаил забрасывает меня риторическими вопросами, а штук пятнадцать.
- Замолкни! - шикнула я на причитающего парня. Видя, что это не помогает, возвела глаза к небу (пардон, к потолку) и повторила приказ. - К Варе!
Под привычный грохот пушки мы провалились на новый слой. Я приноровилась к перемещениям и приземлялась вполне успешно. Меня немного покачивало, но очередную поверхность я встречала в вертикальном положении, в отличие от Михаила, которому удача улыбалась через раз. Вот и сейчас он жалобно поскуливал, поднимаясь с земли и потирая пятую точку.
Занесло нас точно не к Варе. Зеркальный зал имел хоть что-то общее с исчезнувшей балериной. Она могла там репетировать. А зоопарк? Он-то с балетом как соприкасается?!
- Мило, - процедил сквозь зубы Михаил, продолжая держаться за ушибленное место. - Давно мечтал пообщаться с представителями фауны. Да еще в таком количестве!
Он был прав. Куда ни глянь, повсюду клетки, в которых галдела, свистела, рычала и мычала всякого рода живность: от симпатичных попугайчиков с кокетливыми хохолками до недовольных львов, бьющих себя хвостами.
- Скажи спасибо, что они в клетке, - бросила я, размышляя, попроситься на другой слой или поискать тут Варвару. Кто ж разберет этих балерин, может у них хобби такое - по зоопаркам гулять.
- Ой, не сглазь, - злорадно протянул один из попугаев - самый крупный, снежно-белый. И повторил, сильнее распаляясь. - Не сглазь, не сглазь!
Мы с Михаилом задохнулись. Он от неожиданности, я от возмущения. Только птицы, открывающей рот не по делу, не хватало.
- Не каркай, - велела я, пытаясь сосредоточится на более важных делах.
- Сама не каркай, ворона! - не остался в долгу попугай.
- Корова! - вторил милой птичке Михаил.
Это было уже слишком!
- Сам ты... - начала я, поворачиваясь и готовясь обрушить на спутника накопившийся гнев, но поняла, что данный "эпитет" относился не ко мне. На нас, наклонив рогатую голову, двигалась самая настоящая корова. Или не совсем настоящая. Разве у нормальных коров бывает глаз посреди лба, как у циклопа, и рога, напоминающие ножи тореадора?!
- Бежим! - дурным голосом завопил Михаил, и, схватив меня за руку, кинулся наутек. Я не сопротивлялась, эта представительница фауны вогнала меня в абсолютнейший ступор, лишив возможности действовать самостоятельно.
Корова, не долго думая, ринулась следом грузной трусцой. Передвигалась она довольно бойко. Или это мы, ошалев от ужаса, двигались слишком медленно? Не важно! Главное, рогатая нечисть (а как еще назвать эту скотину?) не отставала. Копыта целеустремленно ударяли в землю, поднимая пыль.
В момент опасности в голову приходят странные мысли. Мне вспомнился отечественный мультфильм о стране не выученных уроков, где двоечник встретил корову, которую на уроке назвал плотоядной. А потом меня осенило! Наверняка наш плотоядно-травоядный зверь - одно из существ, о которых рассказывал Егор! Коровий владелец неправильно сформулировал запрос. Вот животинка и мутировала.
Отлично, вывод сделан. Только как теперь отделаться от зловредного мутанта?
- Вытащи нас отсюда! Прикажи небесам! - взмолился Михаил, не смея обернуться на грозную преследовательницу.
И почему я сама не догадалась? Совсем отупела со страху.
- Хочу... - я чувствовала, что сейчас задохнусь. - Хочу... отсюда...
Это все, на что хватило дыхания. Однако в небе послушно грохнуло, выбрасывая нас на очередное, третье по счету, поле. На самое обыкновенное, покрытое зеленой травой, без луж, цветов и бабочек.
Я не пыталась устоять на ногах. Рухнула на четвереньки, утыкаясь лицом в траву и клятвенно заверяя все силы, которые могли меня услышать, что больше в жизни не прогуляю ни одного урока физкультуры. И вообще, запишусь в спортзал для подготовки к Олимпийским играм!
Михаил тяжело дышал, лежа в полуметре от меня. Говорить ему было трудно, но удержаться он не смог.
- Тоже мне, народная умелица! Получше мира придумать не могла? Зоопарк, блин!
- В следующий раз сам будешь проситься на другой слой! - огрызнулась я, чуть не плача - в боку ужасно кололо.
- И попрошусь!
На этом перепалка б не закончилась, если бы над головами не просвистел... желудь.
- Какого?! - взревел Михаил, оглядываясь, и замолк, потому что следующий "снаряд" угодил ему в лоб. Парень, кряхтя, согнулся пополам.
На радостях от избавления от саблерогой коровы, мы и думать забыли, что на новом слое могут поджидать опасности. С другой стороны, кто мог предположить, что после циклопа на копытах на нас решит напасть несостоявшееся ружье, стреляющее желудями. Та самая пушка, которую упоминал Егор.
- Ай! Ай-яй-яй! - завопила я, увидев это чудо техники на колесах, грозно надвигающееся на меня. Желудиные снаряды пролетели в миллиметре от головы, задевая волосы. Михаилу опять повезло меньше. Следующая партия дубовых плодов чирикнула по затылку.
- Прекратите! - взвыл он и припустился прочь, сверкая подошвами сапожищ.
Пушка мгновение размышляла, поворачивая тонкое дуло то вслед улепетывающему Михаилу, то на не смеющую пошевелиться меня. Но движущаяся мишень показалась интереснее.
- Михаил, осторожнее! - попыталась я предупредить парня, но тщетно.
Пушка, лихо катя по полю, палила желудями, неизменно попадая Михаилу в пострадавшую часть тела. Ту, что он отбил при приземлении в зоопарке.
А что я, собственно, могла? Велеть небесам отправить нас на очередной слой, где поджидали новые мутанты? Впрочем, не сражаться же врукопашную с взбесившейся пушкой. Придется просить.
Но Михаил меня опередил.
- Хочу на другой слой!
Приказ громом прокатился по полю. Раздался звук, как от выхлопной трубы, и стряслось самое страшное: Михаил растворился в воздухе. Переместился на другой Слой. Один. Без меня. Мы с пушкой замерли, разглядывая пустоту, засосавшую парня. Она озадаченно, я, едва сдерживая крик. Каким бы несуразным ни был спутник, остаться одной оказалось в стократ хуже.
Оружие-мутант очнулось быстрее меня. Развернулось, направляя ствол в мою сторону. Времени на размышление не осталось.
- На другой слой! Куда угодно, только отсюда!
С приказом я погорячилась. Небеса выполнили его незамедлительно, но отправили меня вовсе не туда, куда мне было угодно. А именно в парк иллюзиониста Дунайского, аккурат к качающейся кукле - нос к носу. Глядя в полусумасшедшие голубые глаза клоуна, я поняла: рассчитывать на встречу с Михаилом или Варей не стоит.
- Как дела? - поинтересовалась кукла, попытавшись предать лицу невинное выражение, но подвели нарисованные губы, не сумели скрыть усмешку.
- Значит, корова и пушка твоих рук дело, - констатировала я, сообразив, кому обязана незабываемым впечатлениями.
- Не моих, а человеческих, - парировал клоун, наклонившись вперед.
Ясно. Циклопа с ружьем это вечно подмигивающее наваждение не создавало. Но моему знакомству с ними определенно поспособствовало.
Я огляделась. В парке ничего не изменилось со вчерашнего дня. Все те же качели с каруселями и праздная толпа. Звонкий голос зазывалы приглашал публику в шатер к иллюзионисту. Во второй раз призыв не вызвал панического ужаса, но неугомонные мурашки все же вышли на старт и приготовились к забегу на длинную дистанцию.
Ответом надоедливой кукле стала гримаса на моем лице.
- Отсюда! Живо! - скомандовала я, топнув ногой, и показала клоуну язык.
В первый миг после перемещения душа пустилась в пляс. Передо мной возник девятиэтажный дом из красного кирпича с зеленой черепичной крышей. Мой дом! Он стоял в окружении кленов, отражая в окнах осеннее солнце. Я жила здесь с того дня, как меня в виде свертка, перевязанного розовой лентой, привезли из роддома. Бабушка раз сто пересказывала историю, как дед закатил пир для всего двора, напоив соседей шампанским. Были наняты профессиональные фотограф с кинооператором - настоящая роскошь в то время. Чиновник такого ранга, как мой дед, мог позволить отметить появление первой внучки с размахом.
С победным криком я ринулась к родному подъезду, от радости не замечая, как сторонятся меня прохожие, а птицы, кружащие в небе, меняют направление.
Первый подъезд, второй, третий. Сердце бешено стучало, отсчитывая секунды, приближающие меня к желанной цели. Но ликование разбилось на миллиарды осколков у четвертого крыльца. В тот миг, когда стремительно распахнулась дверь и ударилась о стену, сбивая куски красного кирпича. Увидеть себя со стороны - зрелище не для слабонервных. Но я не испугалась. Лишь медленно опустилась на асфальт и проводила другую меня долгим бестолковым взглядом.
О, да! Это была я, выскочившая в памятное утро из дома после ссоры с Бастиндой. В джинсах и зеленой ветровке. С пылающими щеками и гневом в черных глазах.
- Стой! - велела я себе, заворачивающей за угол. Я вдруг осознала важную вещь: это был шанс выяснить, как я умудрилась загреметь в Поток.
Не знаю, как мне удалось подняться и ринуться в погоню, ведь ноги объявили бойкот. Так бывает - во сне. Ты бежишь, прикладывая неимоверные усилия, подпрыгиваешь, отталкиваешься от земли, как от трамплина, но все равно двигаешься словно заторможенный робот. Еще и воздух уплотнился. Мне приходилось помогать себе руками, раздвигать воздушные массы, как пловец воду.
Добраться до угла дома удалось чудом. Другая я стояла на автобусной остановке, насупившись и сжав кулаки - того гляди, дым из ушей повалит. Интересно, куда я собираюсь ехать? Вероятней всего, к бабушке. Или к Рите. Только им двоим я могла поплакаться в жилетку и пожаловаться на Бастинду с Вовочкой.
Моя бабка - Галина Дмитриевна Корнеева - и раньше была дамой мировой, старушкой язык назвать не повернется. А после кончины деда - Валерьяна Гавриловича - общаться с ней и вовсе стало сплошным удовольствием.
Дед был деспотом. Меня он боготворил, ни разу голоса не повысил. Но остальных держал в ежовых рукавицах. Противиться его авторитарной власти не смел никто. Кроме старшего сына Виктора - моего отца. Двое других взрослых отпрысков (мои дядя Коля и дядя Рома) неукоснительно выполняли распоряжения грозного родителя, как в бизнесе, так и в повседневной жизни. Папа сошел с выбранной для него дороги в юности. На протяжении многих лет сводил общение с дедом к минимуму. Если б мог, вычеркнул бы его и из моей жизни.
Я осознала, какое сильное давление дед оказывал на членов семьи лишь после его смерти. Со дня прощания на кладбище прошло три месяца, а родственников будто подменили. На семейных обедах, которые с незапамятных времен устраивались раз в месяц, никто больше не сидел натянутый, как струна. Народ раскрепостился, посыпались шутки, зазвучал смех. Даже бабушка, всю жизнь ходившая с сурово сжатыми губами, расцвела и помолодела. Откровенничать с ней мне стало легче в стократ. Бабуля проявила небывалые познания в молодежной моде и музыке. Даже сходила со мной на концерт популярной группы втайне от папы, на дух не переносившего подобные мероприятия, считая, что новые музыкальные направления дурно влияют на неустойчивую подростковую психику.
Вторым человеком, которому я могла выплакать горе, была Рита Луконина - моя бывшая одноклассница. Прежде мы сидели за одной партой и жили в соседних домах, но два года назад Ритка переехала в другой район и перевелась в новую школу. Однако крутые перемены не стали поводом для прекращения дружбы. Мы ездили друг к другу в гости по выходным, а в будни часами висели на телефоне, пока кто-то из взрослых, грозя всяческими карами, не требовал освободить линию.
Если я сяду на 19-й автобус, поеду к бабушке, если выберу 44-й маршрут, предпочтение отдано Рите. Главное, успеть зайти вместе со мной в автобус. Преодолевая сопротивление воздуха и собственных ног, я зашагала к остановке, не сводя глаз с самой себя. Другая я, судя по выражению лица, продолжала мысленно костерить Бастинду, шмыгая носом. Неужели, я всегда так ужасно свожу брови, когда злюсь? Вот кошмар-то!
Из задумчивости вторую меня вывел паренек в яркой желтой куртке, раздающий прохожим рекламные листовки. Обычно я не смотрю на их содержание. Сую в карман, если поблизости не нахожу урну, чтобы выбросить дома. Терпеть не могу, когда мусорят на улице. Однако она, то есть я (вот незадача получается с местоимениями) уставилась в листок. На хмурой мордашке нарисовался интерес. Такой, что пока читала и перечитывала бумажку, умудрилась пропустить и 44-й, и 19-й автобусы.
Я попыталась ускорить упрямые ноги, но куда там. Вторая я, продолжая с глуповатой улыбочкой пялится в листовку, вбежала в 23-й автобус, которым я сроду не пользовалась. Куда, черт меня (или ее?) дери, нас несет?! Что такого она прочла на квадратном листе оранжевой бумаги?
На автобус вслед за самой собой я не успела, но шанс пролить свет на тайну оставался. На остановочной площадке сиротливо лежало несколько рекламных листков. До цели на негнущихся ватных ногах мне оставалось шагов десять. Несколько мгновений, немного усилий, и я прочту сообщение, заставившее меня круто поменять планы в последний день привычной жизни.
- Не о том думаешь, - вкрадчиво шепнул на ухо гадкий клоун, появившись из ниоткуда.
Хлоп! И мы снова стоит посреди парка аттракционов, поодаль от гудящей толпы.
- Что ты наделал?! - возмутилась я, кидаясь на наглую куклу с кулаками. Но гадкий клоун ловко растворился в воздухе. Лишь его шепот прозвучал в ушах.
- Твое Перепутье начинается здесь, Александра Корнеева.
Осталось кипеть от злости и мысленно рисовать сцены расправы с ненавистной куклой.
- На остановку! Сейчас же! - я яростно топнула ногой.
В небе бабахнуло, но с перемещением вышла неувязочка. Меня вынесло прямиком к входу в шатер Дунайского. И почему я не спросила у Егора, как ему безошибочно удается управлять Потоком? Скрипя зубами, я повторила приказ небесам. Эффект снова получился не тот - меня перебросило внутрь шатра, на первый ряд, к закрытой занавесом сцене.
Я с отвращением оглядела серебряные звезды на темно-синем бархате, чувствуя, как вспотела спина. Я однозначно бывала здесь раньше и панически боялась этого места. Что же случилось со мной в шатре иллюзиониста? Почему я этого не помню? Может, именно на представление привез меня 23-й автобус?
- Дамы и господа! Мастер иллюзий Аркадий Дунайский! Встречайте! - прогремел из динамиков бас ведущего.
Позади, рядов через пять, грохнули аплодисменты и послышались нетерпеливые выкрики публики. Я и не заметила, насколько пусто вокруг. Люди-призраки по-прежнему избегали меня. Занавес поехал вверх, на сцену, широко расставив руки, словно для объятий, выскочил усатый коротышка в цилиндре и фраке. Что было дальше, я не разглядела. Крепко зажмурилась и для пущего эффекта закрыла лицо ладонями. Хоть убейте, хоть с десяток клоунов натравите, но смотреть на иллюзиониста было выше моих сил.
- Пожалуйста, выпустите! - взмолилась я, давясь подступающими к горлу рыданиями и не надеясь на милосердии небес.
Бабах! Продолжая держать глаза закрытыми, я с размаху упала в пахнущий чем-то затхлым водоем и от неожиданности нахлебалась противной на вкус воды. Речка, пруд, болото или что там еще, оказалось неглубоким. Ноги и руки уперлись в дно, на ощупь напоминающее покрытый плиткой пол. Хм. Отплевываясь и убирая мокрые волосы с лица, я попробовала сориентироваться, но не получилось. Сверху лились потоки воды. Уворачиваясь от колотящих по спине и шее жестких струй, я поскользнулась и снова окунулась с головой. Чуть не плача от досады, повторила попытку выбраться.
На четвереньках - по подбородок в воде - я кое-как отползла в сторону от продолжающего бомбардировку водопада. Глянула вверх и тихо охнула. На постаменте сидели три здоровенные металлические жабы, извергающие из широких ртов водяные потоки. Ну и отвратительное чувство юмора у небесного наблюдателя! Или это снова проказы обнаглевшего клоуна? Очень на него похоже - окунуть меня в фонтан!
Меня занесло в незнакомый безлюдный сквер. Если б не слишком удачное приземление, место произвело бы недурственное впечатление. Аккуратные газоны, невысокие пушистые елочки, дорожки в серо-бардовую клеточку, убегающие в разные стороны от фонтана. Но сейчас мне было не до любования окрестностями. С волос и приклеившейся к телу одежды ручьями стекала вода, в кроссовках неприятно хлюпало, зубы звонко отбивали дробь. Погодка-то на этом слое оказалась не летняя. Середина сентября, в лучшем случае, судя по желтой листве под ногами.
- Вы-вы-выпустите, - плаксиво попросила я. Но не тут-то было. В небе и не думало грохотать.
Не зная, что предпринять, я поплелась к ближайшей лавочке. Села на краешек, стянула мокрую ветровку и обняла себя холодными руками. Действие в обогревательном плане было совершенно бесполезным, зато помогало с психологической точки зрения. Что же происходит? У небес закончился лимит на перемещения? Или это наказание за отказ смотреть на Дунайского? Впрочем, какая разница? Я однозначно застряла тут надолго. Может, пойти поискать помощи? Но поблизости ни души. Если и попадутся навстречу люди, станут шарахаться, как от чумной.
Из раздумий вывел едва слышный шорох. Кто-то осторожно ступал по сухой листве. Я дернулась, крутя головой. Не знаю, почему не грохнулась в обморок. Может, привыкла к безумным воплощениям Потока. Или же столь быстро впала в транс, что не успела испугаться всерьез.
На меня двигался призрак, смутно напоминающий женскую фигуру Не существо в белых одеждах, проходящее сквозь предметы, а сгусток энергии, состоящий из темной, почти черной, дымки. Меня парализовало. Даже моргнуть не могла. Но страх исчез. Я ощутила умиротворение, и бежать без оглядки расхотелось. Я мечтала, чтобы женщина подошла ближе. Желала прижаться к ней щекой. Ведь тогда, и только тогда, я почувствую себя под защитой.
Послышалась тихая песня, похожая на колыбельную, но я не могла разобрать ни слов, ни мотива. Меня это не волновало, главное, чтобы мелодия продолжала звучать. Прекратится песня, мой мир рухнет в небытие.
Фигура остановилась метрах в трех от скамейки.
- Подойди ко мне, дитя. Я так давно тебя ищу.
Голос призрака звучал глухо, будто в плохо настроенном приемнике. Но мне было все равно. Переживания, гнев и боль растворились.
- Пойдем со мной, - прошептала женщина. - Ты будешь в безопасности. Больше никто не сможет причинить тебе вред.
Куда она меня звала? Где это "в безопасности"? А, впрочем, разве это важно? Я была готова идти на край света, лишь бы ощущать присутствие призрачной женщины. Ее энергию, ее тепло. Она закроет меня, убережет. Я больше никогда не буду чувствовать себя одинокой.
Я уверенно встала с лавочки.
- Я больше никогда тебя не оставлю, - пообещал призрак, протягивая туманную руку.
Но я не успела коснуться её.
- Отойди, проклятая Тень! Она не та, кого ты ищешь!
Сердитый детский голосок не отрезвил меня. Напротив, вызвал раздражение - меня собирались разлучить с призраком. Не понимая толком, что происходит, я принялась отбиваться в попытке оттолкнуть недоброжелателя. Но детские руки ловко обвили меня сзади за талию.
- В убежище! - скомандовал голосок, и вместо привычного грохота пушки, я услышала звон десятка колокольчиков.
Мы переместились в спальню юной похитительницы, о чем свидетельствовала кровать под бежевым пологом, как у настоящей принцессы, гора разноцветных подушек, море кукол и множество других девчачьих игрушек.
- Давай я тебя высушу, - предложила хозяйка всего этого богатства - круглолицая девочка лет двенадцати с огромными голубыми глазами и двумя короткими, но толстыми русыми косичками.
Но я не спешила принимать помощь.
- Что ты натворила? - возмутилась я.
- Спасла тебя от наваждения. И неприятностей.
- Ничего подобного! Она хотела мне помочь! - я кричала, как сумасшедшая, и наверное, выглядела не лучше.
- Нет, не хотела. Она пыталась помочь себе. А тебя загипнотизировала.
- Откуда тебе знать?!
- Я была на твоем месте! - девочку рассердила моя несговорчивость. - В отличие от тебя, я за ней пошла и пожалела об этом!
Смысл слов непрошеной спасительницы начал доходить до затуманенного рассудка. И правда, чего это я собралась на край света за энергетическим сгустком, а теперь, надрывая горло, ору на ту, которая вырвала меня из лап наваждения?
- Как ты ее назвала? - тихо спросила я.
- Тень, - девочка поняла, что я прихожу в себя. - Ее все тут так зовут. С ней многие сталкивались. Дети. Взрослые ей неинтересны.
- Кто она?
- Никто точно не знает, - освободительница присела на кровать. - Предметы и животных в Потоке можно создавать без проблем. С людьми сложнее. Они могут появиться, если очень захотеть, но будут не настоящими. Иногда получается заставить их что-то делать. Но они не будут тебя замечать, ты не сможешь к ним прикоснуться. Тень другая. К ней можно прикасаться, слышать ее голос. Но у нее нет тела. Она никого не жалеет. Тень волнует только её цель.
- Какая?
- Говорят, Тень создал кто-то из детей, когда хотел к маме. Теперь она бродит по Потоку и ищет своего ребенка. Но страдают другие.
- Что она тебе сделала? - спросила я, услышав в голосе девочки печаль.
- Знаю, она не хотела, - добрый ребенок пытался оправдать действия призрака. - Тень уводит детей в большой сад. Там много цветов, высоких деревьев. На самом большом висят веревочные качели. В глубине стоит зеленый домик с голубой крышей. Мне там понравилось. Казалось, больше не случиться ничего плохого. А потом... - девочка запнулась, по лицу прошла судорога. - Тень поняла, что я не та, кого она ищет, и отправила меня обратно. Все стало очень плохо. Была такая тоска! Я дышать не могла. Ослабела, и на меня напал Страх. Но я выбралась, и всё наладилось, - спасительница улыбнулась и хлопнула в ладоши. По моему телу прошло горячее, но не обжигающее тепло, и одежда моментально высохла.
Хлопок в ладоши навеял недавнее воспоминание о Егоре.
- Как тебя зовут?
- Света.
Подружка любителя раскрашивать туалеты! Та самая, которая звенит, перемещаясь по слоям. Стоп! А ведь действительно звенело, когда мы покидали призрака.
- Ты звенишь. И в небе звенело, - попыталась выразить я сумбурную мысль.
- Конечно, звенело, - закивала Света. - Ведь я же нас перемещала. А у тебя какой звук?
- Пушка, - растерянно пробормотала я. - Всегда пушка.
- Ух ты! - восхитилась девочка. - Егор позеленел бы от зависти.
Я улыбнулась и решила представится, но Света меня перебила.
- Знаю, ты Саша. Егор мне рассказал. Ты ему понравилась. Говорит, на колдунью похожа. В смысле, на добрую.
Ну, конечно, и тут мои глаза с волосами не остались в стороне!
- Я рада, что ты меня нашла, - выразила я благодарность.
- Я специально тебя искала, - пояснила Света. - Тебя и твоих друзей. Егор сбежал. Мальчишка. Одни игры на уме. От Василия Петровича толку мало. Объяснит про иллюзии и уйдет. А новичкам одним трудно. Вот я и решила проверить, не попали ли вы в неприятности.
- Еще как попали! - подтвердила я нашу несостоятельность, радуясь Светиной отзывчивости, и пересказала свалившиеся на головы злоключения. Умолчала лишь о клоуне. Будто в проблемах, устроенных гадкой куклой, было что-то постыдное.
- Идем искать твоих друзей, - предложила Света. - Пока они не попали в настоящую беду.
Проблем с поиском у девочки не возникло. Видно, она умела управлять Потоком не хуже Егора. Едва в ушах стих звон колокольчиков, на меня обрушилась лавина негодования в исполнении Михаила.
- Где ты была? - вопрошал он. - Я тут две недели торчу, жду когда меня, наконец, найдут!
- Как это две недели? - растерялась я. - Пушка гонялась за нами часа три назад!
А ведь Василий Петрович предупреждал, что люди по-разному воспринимают время в Потоке. Но надо же! Целых две недели! Ох, надеюсь, для Вари прошли не годы.
Михаил изменился и прибавил в весе. Выглядел опрятнее: облачился в чистые брюки и рубашку, обзавелся остроносыми ботинками вместо жутких сапожищ и, наконец, привел в порядок лицо. Оно блестело от чистоты, отливая здоровым румянцем.
- А чего ты торчишь тут две недели? - рассердилась я. - Мог бы сам нас разыскать.
- Вот еще! - Михаил притопнул ногой. В ботинке это получилось менее эффектно, чем в сапоге. - Чтобы опять напороться на коров с желудями?! Тут безопаснее.
- Где тут? - не поняла я.
- Оглянись, - посоветовала Света, еле сдерживая хохот. - Я же говорила, мальчишки...
****
Настоящее время
Встреча с Алисиной бабкой началась с препирательства. Она пыталась уговорить меня на чай, а я изо всех сил старалась отвертеться. Не люблю чай. Совсем. Но пришлось смириться и плестись в махонькую, жмущую в бедрах кухню. Впрочем, есть определенное удобство, когда, сидя за столом, ты можешь дотянуться и до шкафа с холодильником, и до раковины. Я выросла в других габаритах, однако последние годы тоже довольствовалась кухней в "хрущевке".
Помешивая ложечкой горячую коричневую жидкость, источающую аромат мяты, который я не переношу, во второй раз выслушала историю Алисиного детства, не узнав ничего нового. Всё это бабка (звали ее, кстати, как мою, Галина Дмитриевна) рассказывала во время предыдущей встречи.
Алиса жила с ней четыре года, с тех пор, как в возрасте шести лет осталась без мамы, а папа обзавелся новой женой. Любила животных и книги, могла читать до поздней ночи, пока бабка не выключала свет и не отбирала фонарик. Зато в школе у Алисы складывалось не все. Учителя ругали за недостаточное рвение в учебе и отсутствие усидчивости. Не прибавляли популярности стычки с одноклассниками. Девочку из-за рыжих волос дразнили ведьмой, за что она направо и налево раздавала тумаки.
Видя тоску в глазах пожилой женщины, я снова подумала, как история Алисы похожа на мою. Может, поэтому я принимаю исчезновение девочки близко к сердцу? Потому что вижу в ней себя? Прозвище "ведьма" приклеилось ко мне в младших классах, и я тоже отстаивала доброе имя кулаками, чем доводила до белого каления Бастинду. Именно ей приходилось выслушивать из раза в раз советы учителей о моем воспитании. Папа, не вылезающий из командировок, имени классной руководительницы запомнить не мог. Я не уверена, знал ли он местоположение моей школы.
Дело было не только в рыжей шевелюре и нерадивой учебе. По странному совпадению, я лишилась матери в том же возрасте, что и Алиса. Сердечный приступ в тридцать лет. Так случается. Жизнь редко бывает справедливой.
...Наконец, мы перебрались в Алисину спальню. Аккуратно застеленная кровать покорно ждала владелицу. Книжкам на полках не терпелось попасть в руки любознательному ребенку. Везде идеальный порядок, но это бабушка постаралась. Я бросила взгляд на письменный стол. Тетрадки, учебники, маркеры. На блокнотике красным выведены инициалы.
- Как зовут папу Алисы? - спросила я упавшим голосом.
- Виталий.
Ещё одно попадание. Алиса Витальевна Коледова. Инициалы такие же как у меня - Александры Викторовны Корнеевой. Не много ли совпадений? Как говорится, пара одинаковых вещей - совпадение, а несколько - система.
- Можно? - я протянула руку к блокноту.
Бабка не возражала. Она свято верила, что мы с Семенычем единственные, кто может вернуть ей внучку. Я быстро перелистала страницу за страницей. Обычные пометки: купить молоко, день рождения Тани, бабушкино лекарство пить до еды. Лишь последний листок отличалась от остальных. Там был цветной рисунок. Девочка выполнила его не слишком удачно (рисование не входило в список ее талантов), но достоверно передала место, при виде которого у меня похолодели ноги.
- Это из сна, - объяснила бабка.
Комната поплыла у меня перед глазами.
Алиса нарисовала сцену. Открывающийся темно-синий занавес с серебристыми звездами. И маленького человека во фраке и цилиндре.
- Там надпись на обратной стороне, - вытирая слезы, сообщила Галина Дмитриевна.