На спонтанные приемы, которые устраивал Петре, голова города, редко забредали знатные бэрры: Дааль находился на побережье, вдали от больших дорог, у подножия Драконьего Хребта, и они попросту не успевали.
Сегодня же зал приемов гудел встревоженным ульем: все модницы, все девушки на выданье из приличных семей надели лучшие свои платья, потому что бэрр Доминик Баррелио, холостой наследник целого княжества, обещал почтить прием своим присутствием.
Никто из юных дев не думал о том, что молодой князь вряд ли возьмет в жены простолюдинку - на севере не такие вольные нравы, - но каждая тайно мечтала, что именно она заполучит князя.
Пока музыканты готовили инструменты, а голова города Петре в черно-белом кафтане, как у служителя ордена Справедливости, носился туда-сюда, протирал блестящую лысину белоснежным платком и давал распоряжения слугам - слишком заносчивым и чересчур медлительным, - прибывающие гости разбивались по группам, тянули шею, силясь разглядеть в толпе прибывшего бэрра.
Замужняя Аллена не нуждалась в супруге, но князей в ее коллекции еще не было, потому она пришла пораньше, встала на самом обозреваемом месте - под балкончиком, между белой мраморной колонной и музыкантами. Каждый, кто заходил, невольно бросал взгляд на изящную девушку в алом платье с бриллиантовой диадемой в смоляных волосах, уложенных кольцами и украшенных маковыми лепестками.
Зрение у Аллены было отменное, и если вошедший мужчина ей нравился, она улыбалась Бретте - своей неудалой подруге-прилипале, к тому же тупой, как пробка. Такова жизнь: хочешь блистать - сделай подруг своей огранкой, тогда мужчины будут безраздельно твоими.
Бретта стояла в полупрофиль ко входу и поворачивала голову каждый раз, когда распахивалась дверь и на пороге появлялись гости. У нее были ужасные уши, оттопыренные и красные. Как Бретта ни старалась спрятать их желтоватыми локонами, они все равно вырывались на волю. Еще у нее была неприятная кожа в черную точку, которая чуть что краснела, и потные ладони.
Когда на пороге появился высокий брюнет с темно-каштановыми волосами до плеч, презрительно поджатыми губами и пронзительным взглядом желто-карих глаз, ноги Аллены задрожали, и она невольно облизнулась. Гость кутался в черно-белый плащ, заколотый серебряной брошью, и кого-то выискивал в толпе, теребя белоснежную манжету перчатки. Его звали Дарий, он закончил школу магов, что лепится к скале недалеко от города, и разбил не одно девичье сердце.
Аллена помнила, как пять лет назад девчонки сходили по нему с ума, она и сама увлеклась, а он предпочел Рину - невзрачную скромницу, мышь серую. Все говорили, этот парень - маг и приворожил всех, родители девочек пожаловались мастеру ордена, но выяснилась, что красавчик ни при чем - он от природы такой обаятельный, к тому же магам запрещено подавлять волю людей в своих интересах. Потом Рина заболела и умерла, и даже возлюбленный маг не помог ей... Дарий уехал после смерти Рины.
Выходит, ему удалось залечить сердечные раны, и теперь он способен согреть и утешить даму, страдающую от одиночества. Аллена улыбнулась своим мыслям, где темноволосый красавчик вытеснил загадочного князя Баррелио, ожили давно забытые желания.
Аллена стала хитрее и красивее, ни один мужчина теперь не устоит перед ней! Словно подтверждая ее мысли, через зал к ней и Бретте зашагал юный поклонник Сандро - довольно талантливый художник с русыми локонами до пояса. Аллена поначалу увлеклась им, затратила немало сил, чтобы добиться его расположения, но он наскучил ей спустя пять дней. Теперь она не знала, что с ним делать: прогонять было жаль, он так забавно злится, когда опаздываешь на три часа, а слишком приближать опасно, юноша впечатлительный, нервный и, желая спасти возлюбленную от мужа-тирана, способен рассказать все оному мужу, чего очень не хотелось бы.
Сейчас Аллена решила, что довольно: Сандро возник на ее пути именно тогда, когда там появился кое-кто более интересный, и способен загубить приятное приключение.
- Ты почему не пришла? - воскликнул он, пылая гневом.
Смешной. На щеках румянец, как у куклы, губы-бантики поджаты, серые глаза мечут молнии. Смешной и скучный. Надоел. Аллена изобразила на лице удивление, воровато огляделась и прошептала:
- Любимый, зачем ты пришел? Муж следит за мной!
На самом деле она просто-напросто забыла об этом мальчишке.
Сандро воинственно расправил грудь:
- Ты же знаешь, одно твое слово, и я покончу с этим.
Аллена отыскала взглядом брюнета в черно-белом плаще: он беседовал с головой города, старина Петре охал и безустанно протирал лысину платком. На Аллену Дарий не смотрел. Разозлившись, она повернулась к Сандро и отчеканила:
- Благодарю, не надо. По-моему, нам пора расстаться. Только не спрашивай почему, а то я отвечу.
Художник, готовый броситься на обидчика Аллены, поник, сгорбился, она почувствовала себя виноватой и разозлилась еще больше, очень уж это неприятно - быть виноватой.
- Аллена, - пролепетал он.
- Уходи, Сандро.
Аллена опасалась, что художник закатит истерику, но к его чести он удалился, как побитый пес. И хорошо, потому что Дарий направлялся в сторону музыкантов. Бретта тоже его заметила, но старательно делала вид, что ей все равно, отчего краснела, потела и источала весьма неприятный аромат. Шутки у нее тоже были неприятными, плоскими.
- Вот он, вот он! - воскликнула Бретта, поворачиваясь ко входу всем массивным туловищем и втягивая живот.
На пороге стоял светловолосый юноша в сером кафтане, вышитом серебром. Несуразный, длинный, сутулый. Разочарованная, Аллена обратила взор на Дария и потупилась, едва он посмотрел на нее, сделал вид, что она интересуется другим.
Сердце выскакивало из груди, как в далеком детстве. Давно уже никто так не будоражил ее, она готова была разорвать в клочья любую, кто хотя бы посмотрит на Дария с вожделением.
Грянула музыка, Аллена затаила дыхание в ожидании, что Дарий пригласит ее, но, о, ужас! Он вел под локоть Бретту, что-то шептал ей на ушко, хохотал с ее шуток и даже не смотрел на Аллену! Или он бросает вызов? Что ж, поглядим, кто кого!
Назло Дарию Аллена приняла приглашение сына хозяина порта. Он походил на отца: невысокий, мускулистый, с рыхлым лицом и глубоко посаженными глазками. Наверное, как и у папаши, у него мужское достоинство в такой же степени маленькое, в какой состояние - большое.
Кружась по залу, Аллена искала Дария и сразу же отводила взгляд. А ведь он заинтересовался и все время смотрит на нее! Но почему тогда?.. Нравится играть? Что ж, поиграем, мальчик. Аллена собралась изображать восторженную пэрри, влюбленную в жизнь. Она знала, что в большей степени принадлежит стихии огня, а люди этого знака умеют быть неотразимыми.
Миновало три танца, Дарий сменил трех партнерш, и все девушки, с которыми он танцевал, взирали на него преданными собачьими глазами. Вот что значит огненный маг! Противиться его обаянию невозможно. Наверное, он и в постели творит чудеса. А ведь если присмотреться, ничего особенного в нем нет: ноздри широковаты, губы слишком большие для мужчины, глаза узкие, пятнистые, в темных волнистых прядях уже серебрятся нити седины. Но что-то в его облике - то ли вздернутый подбородок с ямкой, то ли нарочитая отстраненность - вызывают непреодолимое желание прикоснуться, обнять и растопить лед.
На четвертый танец он подошел к Аллене и молча протянул руку ладонью вверх. Она отругала себя за то, что теряется рядом с ним, будто девчонка, дерзко улыбнулась и положила руку в его ладонь. Он сомкнул пальцы на ее запястье, провел вверх по предплечью - Аллена затрепетала, но виду не подала.
Танец был ее любимый - Аделия. Он посвящался девушке с Изумрудных Островов, которая ради любви повернула время вспять, но заполучить возлюбленного у нее так и не получилось. В детстве Аллена обожала эту историю и воображала себя Аделией, но с возрастом поняла, что мир - еще более жестокая игра. Или ты играешь мужчинами, или они вытирают о тебя ноги. Самопожертвование Аделии изначально обрекло ее на страдания. Пусть другие жертвуют, а ты бери сполна и не бойся расплаты: да, твои игрушки будут страдать потом, но разве они не испытывали несколько дней ослепительного счастья?
Чтобы избавиться от волнения, Аллена танцевала - горячо, порывисто, страстно. Она растворялась в танце и страстно желала, чтобы ее разгорающийся огонь лизнул ледники Дария, растопил их...
- Ты великолепно танцуешь, - сказал он с улыбкой, когда танец закончился. - Будто на горячих углях.
Аллена приподняла голову и сверкнула глазами из-под опущенных ресниц, приклеила на губы свою самую обворожительную улыбку, повела обнаженным плечиком, делая вид, что смущена:
- Ах, спасибо, - взгляд-укол. - Вы вдохновляете меня.
- Тогда давай станцуем еще, - предложил он холодно.
И снова они закружились в танце. Аллена пыталась вспомнить, каким он был раньше. Вроде горячим, вспыльчивым, нервным. Сейчас из него будто бы вынули душу. Казалось, ничто земное его вообще не интересует.
- Я вас помню, - повернуться, шаг, шаг, присесть.
- И я тебя, ты стала еще красивее, - Дарий изобразил улыбку, и будто холодом с горных вершин повеяло. Интересно, он и правда такой равнодушный ко всему, или это часть игры?
Если его в постель затащить и сделать ему приятно, он так же будет смотреть, будто выворачивая наизнанку? При мысли о том, что Дарий раздевается в ее тайной спальне, у Аллены закружилась голова и зашлось сердце.
Его руки... Овальные ладони с сильными пальцами. Так захотелось, чтобы он разорвал платье, толкнул ее на кровать и овладел ею грубо, без прелюдий. Ей представлялось, что с ним будет именно так.
Когда танец закончился, Аллена изъявила желание выпить, и маг поддержал ее. Она забыла о Бретте, о наследном князе и завистливых сплетницах, одно ее волновало - лед в его глазах, которые она помнила искрящимися.
***
Ближайший бордель был далеко от Дааля, но и здесь, на приеме, собралось достаточно развращенных особ, готовых откликнуться на зов плоти. Из всех девушек Дарий выбирал самую отвратительную, самую подлую и злобную. Женщину, которую он никогда не полюбит и не пожалеет. Аллена подходила как нельзя кстати, к тому же она красива, и ею будет приятно владеть. Только что она унизила и растоптала Сандро - Дарий помнил с детства этого ранимого скромного мальчишку, - и вполне заслужила наказание. Так что если план не сработает, Аллена окажется лучше, чем он полагает, и с ней потом что-нибудь случится, будет не сильно жалко.
Глупая женщина кокетничала, строили глазки, пыталась его подцепить десятками крючков-уловок, но Дарий видел каждый ее шаг наперед. Осторожная хищница подозревает неладное, но разве она послушает интуицию? Толку с женских уловок, когда Дарий читает ее подобно открытой книге? Так богомол ползет по шкуре затаившейся кошки и не знает, что через пару секунд она выпустит когти.
Впрочем, Дарий будет нежен и обходителен, она в обиде не останется. Он даже предупредит Аллену, но она, конечно же, не прислушается. Бесспорно, талантливая женщина. Незаслуженно красивая. Она таяла от каждого прикосновения, и Дарий не посчитал правильным мучить дальше ее и себя.
Они сбежали с бала и брели в темноте, взявшись за руки. Слегка пьяный, Дарий даже на миг ощутил себя счастливым, будто вернулся на пять лет назад, когда еще не знал, чем ему придется платить за свой талант. Будто не Аллена с ним сейчас, а действительно близкий человек, с которым можно хохотать до упаду и целоваться в узких переулках и не терзаться вопросом, почему вдруг его срочно вызвал магистр Раян из Восточной обители. Там его все устраивало: угрюмый люд, не вызывающие симпатии забитые женщины, отвратительные шлюхи, будто выгоревшие на солнце. Никаких соблазнов, не то что здесь.
- Сейчас луна, - прощебетала Аллена, обнимая его за талию. - Пойдем к морю?
Мгновенное очарование улетучилось. К морю, туда, где ходит она? Где она смотрит на пенные волны? Превратить святыню в вертеп? Ну уж нет! Дарий сжал пальцы Аллены и увлек ее в лабиринт ночных улиц.
Он снял жилище, которое занимало весь первый этаж двухэтажного дома в середине старого города - не худшее место. Не богатое, конечно, но и не трущобы. Тут обитали состоятельные ремесленники, хозяева крупных лабазов и талантливые лекари.
Конечно же, Аллена привыкла спать с самыми богатыми и выдающимися, потому лучше ее не пугать убожеством жилища - пусть будет полумрак. Дарий зажег единственную свечу, увлек девушку за собой в спальню, прижал к себе.
- Должен предупредить: если я полюблю тебя, ты очень рискуешь.
Аллена рассмеялась, села на кровать и бросила с вызовом:
- Мне кажется, это ты рискуешь.
Играет с судьбой, дурочка. Дарий перевел взгляд на ее грудь, спрятанную под множеством ярких оборок, на тонкую, кокетливо высунутую ножку. Красивая дурочка. Немного опасная. Совсем чуть-чуть.
- Знаешь ли ты о том, что любой, кто не прошел обряд Отречения и принял дар, то есть стал магом, потом очень дорого платит за него? Я имел в виду это.
Аллена рассмеялась, легла, опершись на локти, провела ногой по ноге, поднимая юбки.
- Смешной.
Дарий криво усмехнулся, стянул белоснежные перчатки, бросил на кровать, расстегнул кафтан. Он знал, чего хочет эта развратная, порочная женщина. Ему самому хотелось того же - не играть же с ней в нежность? Актерского таланта не хватит.
- Ведьма, - проговорил он, швырнул кафтан на пол, туда же полетела рубашка, у него много месяцев не было женщины, и происходящее заводило его. - Знаешь, что делают с ведьмами?
Глаза Аллены засверкали, отражая огонь свечи, пламя будто бы ожило и затанцевало в ее зрачках. Дарий сел рядом с ней и продолжил:
- Известно ли тебе, что большинство ведьм, которых казнят крестьяне, и вовсе не ведьмы, а просто красивые женщины?
- Догадываюсь, - прохрипела она, потянула шнуровку на груди. - Им все завидуют.
Дарий накрыл рукой грудь, показавшуюся в разрезе. Аллена запрокинула голову, застонала, выгибаясь, и принялась перебирать пряди его волос, приговаривая:
- Красивые. Мне нравятся. Не смей их обрезать!
Дарий отстранился.
- Ты самая настоящая ведьма, - вынес вердикт он, вытащил из-под кровати моток веревки и сказал ласково: - Я ведь тебя предупреждал.
В глазах Аллены промелькнул страх.
- Что ты собираешься делать...
- Всего-навсего поиметь тебя, - он перехватил ее руки за запястья и развел в стороны. - Ты ведь этого хотела?
Аллена взирала с восхищением. Его поубавилось, когда Дарий заткнул ей рот снятыми перчатками, руки привязал к кровати. Не давая ей опомниться, Дарий перевернул ее на живот, поднял платье и облизнулся, увидев белые округлости, ровные стройные ноги, провел ладонями по бархатистой коже, поднимая платье выше на спину, легонько шлепнул Аллену и принялся ласкать ее пальцами. Если бы не перчатки у нее во рту, все соседи услышали бы, как ей хорошо.
Изначально Дарий собирался доставить удовольствие себе, а не ублажать развращенную особу, потому он поставил Аллену на четвереньки, раздвинул розовые лепестки, она глухо замычала, принимая его, а он задвигался, все наращивая и наращивая темп. Долгожданное освобождение они получили одновременно.
Он откатился в сторону и снова ощутил это чувство - пусто, грязно. Хотелось, чтобы Аллена ушла, но она, похоже, рассчитывала на продолжение бурной ночи.
Отдышавшись, Дарий развязал ее, вытащил перчатки изо рта и сказал с наигранным сожалением:
- Уже поздно. Твой муж будет волноваться.
- Не будет, - ответила она, начиная подозревать подвох.
Дарий натянул штаны, недвусмысленно намекая, что его подвиги закончены, лег, заведя руки за голову.
- Мне очень жаль, Аллена, но завтра у меня с утра важные дела, и мне надо отдохнуть. Если хочешь, приходи вечером.
Она раскрыла рот, подбирая слова, но сразу же захлопнула его. Зашнуровала платье. Молча подобрала каждый осыпавшийся с прически маковый лепесток и направилась к выходу, не проронив ни слова. Конечно же, следовало бы ее проводить, но Дарий больше не хотел с ней пересекаться. Чем сильнее она разозлится, тем лучше. В конце концов, может, урок пойдет ей на пользу, и она хотя бы раскается, что унизила хорошего парня Сандро. Хотя вряд ли, скорее озлобится еще больше.
- Ты об этом пожалеешь, - прошипела она на пороге.
- Ты красивая. Может быть, - бросил он в закрытую дверь, полежал немного и отправился мыться, ведь рано-рано утром он рассчитывал снова увидеть ее.
Освежившись, он поставил оплывшую свечу перед зеркалом и уставился на свое отражение. И почему женщины так липнут? Наверное, это часть платы за дар: повсюду соблазны, а Дарий горячий, влюбчивый...
Он взял с тумбочки огромные портняжные ножницы, провел пальцем по стали, проверяя, достаточно ли они острые, и последовательно, прядь за прядью обрезал волосы под самый корень.
Теперь на него из зеркала взирал не герой-любовник, а синюшное существо с яйцевидным черепом, страшное, как смерть. Дарий отвернулся, опасаясь, что оно вылезет и сожрет его. Перевел взгляд на черное стекло окна и решил не ложиться спать.
***
Из полукруглого окошка мансарды, куда тайно пробирался Дарий, открывался вид на черепичную крышу старинного одноэтажного домика, сложенного из неотесанных камней, вокруг которого постоянно сушились сети и нестерпимо пахло водорослями и рыбой.
Дом был крайним, и булыжная улица тонула в гальке небольшого полукруглого залива. Солнце еще не взошло, и на западе розовела линия восхода. Почему на заре восток и запад вспыхивают одновременно, Дарий до сих пор не понимал. Серовато-голубое, как лезвие меча, небо отражалось в море.
Сегодня один из редких безветренных дней, когда ни травинка не шелохнется, и вечно беспокойное море спало, гладкое, будто зеркало. Рыбацкие лодки на его поверхности казались двусторонними картинками игральных карт.
Придет? Не придет? Не слишком ли много прошло времени?
Обычно она появлялась на рассвете, когда солнце только-только касалось горизонта. Его алеющий край видно отсюда, с третьего этажа, мансарды.
Деревянные каблучки торопливо цокали по брусчатке, и Дарий представлял, как она бежит по узкой улочке, и в стороны шарахаются коты, поедающие рыбные головы. Минута - и вот она шагает вдоль хижины рыбака, лавируя между сетями.
На ней темно-зеленое простенькое платье, похожее на елку, такого же цвета шляпка, из-под которой до самого пояса свешиваются смоляные локоны. Ей подолгу приходится стоять на свежем воздухе, потому ее плечи золотятся загаром. Она приносит с собой небольшую шкатулку с ручками, ставит ее возле самой воды, садится на корточки и начинает перебирать гальку в поисках обкатанных морем золотистых камешков янтаря. Иногда ей попадаются красные капли сердолика, реже - мутный голубоватый сапфирин или зеленый, под цвет ее глаз, хризопраз.
Впервые Дарий увидел ее на базаре, где она продавала самодельные украшения - серьги, кольца, подвески, сделанные из бронзы и полудрагоценных камней. Была ранняя осень, девушка пряталась от солнца под навесиком, крепящимся к деревянному треножнику. Ветер колыхал развешенные украшения, и они едва слышно звенели.
Дарий сам не понял, что на него нашло. Вокруг обычно вился рой девушек, каждая была готова на все - выбирай любую. Но он замер истуканом перед бедно одетой девчонкой с пронзительно-зелеными глазами. Встретившись с ним взглядом, она зарделась и спрятала за спину загрубевшие от работы руки.
С минуту они смотрели друг на друга, потом Дарий напомнил себе о том, что его внимание может быть для нее губительным. Сунув руки в карманы, он отвернулся и зашагал прочь, ни разу не обернувшись. Больше он не ходил той улицей, чтоб не соблазняться, но глаза девушки, будто нарисованные небольшие яркие губы снились ему, то и дело он видел в толпе ее лицо, но каждый раз, когда собирался бежать, понимал, что ошибся.
Второй раз они столкнулись на море, здесь, где она каждое утро искала камни для поделок. И Дарий понял, что пропал, что незнакомка навсегда поселилась в его мыслях, и теперь он не сможет не думать о ней, не желать ее. А значит, или она предаст Дария, или погибнет, как все, к кому он привязывался. Он уже погубил Лоренсию и Рину и не допустит, чтобы страдала эта девушка.
Потому Дарий тайно взбирался на третий этаж, в мансарду, садился у окошка и смотрел, как она ходит по берегу, нагибается, радуется находкам. Каждая ее улыбка - луч солнца, каждый вздох - набежавшая тучка.
В прошлый раз Дарий положил между камешками серебряный, и она нашла монету. Замерла над ней, не веря своим глазам, подняла... Дарий не видел ее улыбку, но заметил, что движения стали плавными, спина распрямилась. Она возвращалась домой, пританцовывая.
Дарий никогда не посмеет к ней приблизиться, будет смотреть издали, незаметно помогать, Когда-нибудь она встретит мужчину, влюбится, они придут на побережье вместе, и тогда Дарий навсегда покинет мансарду, и мир опустеет...
Мысль о неизбежности потери невыносима, но эта боль - плата за мгновения ненастоящего счастья.
Все-таки Дарий не удержался, поинтересовался, кто она и откуда. Ее звали Лидией, она делила комнату в Сером доме с еще одной сиротой, выпускницей Школы Невест, куда привозили осиротевших девочек и учили кого грамоте, кого - ремеслам, чтобы бедолаги могли или выйти замуж, или хотя бы не возникала необходимость торговать телом. Никто не отозвался о задумчивой, пугливой Лидии ни хорошо, ни плохо. Замкнутая, трудолюбивая, друга сердца у нее нет.
И вот Дарий, обмирая, ждет, когда появится она, Лидия... Ли-ди-я. Безумно красивое имя! Звучит, как песня.
Солнце поднялось над горизонтом, море будто засмущалось и залилось девичьим румянцем. Сегодня Лидия не пришла, и Дарий ощутил себя камешком янтаря, застрявшим между серыми блинами гальки. День осиротел, умер, едва родившись.
Чувствуя, что еще немного, и он влюбится, Дарий уехал в Восточную обитель и почти забыл Лидию, но магистр Раян вызвал его. Зачем? Лечить крестьян и их скот? Заговаривать амулеты? Или ему нашлось занятие поинтереснее?
Как бы то ни было, Дарий ощущал острую потребность увидеть Лидию, но приходилось жить привычной жизнью, где никто не отменял долг перед Спящим и землями Справедливости.
***
В орден Справедливости Дарий прибыл после первого звона колокола городской ратуши, отдал поводья своего коня мальчишке-послушнику и зашагал по отполированному камню к арочному тоннелю, проходящему сквозь дом-стену с маленькими окнами. Здесь была библиотека и городской архив, на верхних этажах жили ученики, не окончившие школу, обладающие минимальным талантом.
Это целители для бедных, торговцы волшебными амулетами от сглаза и для счастливой любви, какие обычно покупают женщины. Бесталанные маги живут в обители, пока не соберут достаточно средств, чтобы купить комнату в Даале. Иные так и остаются холостыми и служат здесь, смотрят за лошадьми, книгами, фонтанами, трудятся в харчевне и присматривают за юными учениками, которые только поступили на обучение.
Ненадолго Дарий остановился возле мага-иллюзии с книгой и скипетром. Простому человеку всегда кажется, что это замерший человек, но если включить спящее зрение, то видно, что он сплетен из светящихся золотистых нитей, а цветочные горшки не висят в воздухе вокруг него, а стоят на замаскированных подставках.
Только теперь Дарий понял, как соскучился по обители и ее обитателям! Единственный сын вдовы, которая повторно вышла замуж и родила троих детей, он всегда чувствовал себя лишним, у него не было семьи, но существовала масса обязанностей, он не знал, что значит быть нужным, потому принял дар и поначалу не пожалел, потому что учителя стали его заботливыми родителями, а другие ученики - братьями.
Тоннель заканчивался еще одной площадью с фонтанами - висящими в воздухе цветами. Здесь все было еще проще: из скалы бил родник, его загнали в трубу, ее разбили на пять трубок поменьше, подняли над полом и вывели здесь. Если не вдумываться, как работают фонтаны, то казалось, что вода берется из ниоткуда и изливается из цветов: желтого нарцисса, синего и белого колокольчиков, оранжевой и розоватой лилий, зависших в воздухе.
За струями воды Дарий не сразу заметил Йергоса.
- Славного дня! - воскликнул маг и устремился навстречу, улыбаясь от уха до уха.
Он всегда буквально светился довольством, даже его лысина сияла, и своим видом опровергал легенду о том, что каждый маг платит за дар счастьем. Чем заплатил Йергос, никто не знал, о таком распространяться не принято.
- Не знаешь, зачем меня вызвал магистр Раян? - поинтересовался Дарий, останавливаясь.
Йергос подошел к нему. Как каждый, кто любит улыбаться, он обзавелся "гусиными лапками" в уголках прищуренных светлых глаз. Ни ресниц, ни бровей у Йергоса не было, и Дарий подумывал, что Спящий в качестве оплаты за дар забрал его волосы, но этого слишком мало: он мощный маг, как-никак правая рука магистра Раяна, и плата должна быть соответствующей.
- Он просил встретить тебя, - ответил Йергос, заведя руки за спину. - Идем, засвидетельствуешь свое согласие.
Дарий много раз пытался пробиться под защиту Йергоса - ну, не может человек все время быть таким довольным! - но не находил ничего другого, кроме дружелюбия, открытости и готовности помочь. К нему льнули все обиженные и страждущие, и он умудрялся утешить каждого, найдя единственно верное слово.
Дарий вскинул бровь:
- Ты уверен, что я соглашусь?
- Более чем. Это дельце как раз для тебя. А то придумал укатить в такую глушь и угробить свой талант, да? Ты нужен здесь. Если справишься, будешь зваться не средним, а старшим сыном ордена.
С одной стороны Дарий радовался, что теперь у него есть предлог остаться, но с другой упирался руками и ногами, потому что слишком большим будет соблазн однажды появиться на пути Лидии и протянуть руку. А еще странно, что магистр перепоручил столь ответственное дело Йергосу, обычно он сам разговаривал с доверенными лицами.
- И чем же так занят магистр Раян? - спросил Дарий, глядя в спину шагающего впереди Йергоса.
- Ох, даже говорить не хочу. Мое мнение - он задумал недоброе. Так скажем, попирает заветы Спящего, хочет создать эээ... особенную группу магов, раньше таких не было. Надеюсь, совет двенадцати разубедит его.
- И что же он такое надумал?
- Не буду пока говорить, вдруг ложная тревога.
- Твое право.
В светлом кабинете Йергоса пахло пылью, прогоревшими свечами и ладаном. Маг шагнул к дубовому столу и принялся перебирать бумаги, шевеля губами. Дарий скрестил руки на груди и смотрел на его тень на стене, казалось, что она принадлежала согбенному старцу. А еще посещали мысли, что все предрешено, бессмысленно дергаться и бежать, все равно от себя не сбежишь, правильнее принять свою судьбу, какой бы она ни была.
Лидия... Ли-ди-я. Если останусь, то клянусь, что увижу тебя единственный раз, а потом забуду навсегда, а сам забудусь в объятиях падших женщин, у которых глаза блестят только при виде денег.
- Вот, - Йергос с улыбкой протянул Дарию желтый лист бумаги, исписанный нервным наклонным почерком. - Ознакомься, это не приказ, и ты сможешь отказаться, но, думаю, занятие придется тебе по душе.
"Ввиду опасности возросшей, с беззаконниками связанной - торговля товаром опасным и людьми, - требуется муж, способный и желающий пресекать попытки незаконного проникновения на земли Справедливости беззаконников. Для сего нужно координировать действия флотских капитанов, без мага помощи пропадающих". И подпись: "Адмирал П. Фротто".
- Это просьба адмирала о помощи, - уточнил Йергос, усевшийся на край стола и качающий ногой.
Дарий еще раз перечитал запрос.
- Пираты обнаглели настолько, что...
- Да, воруют людей, - Йергос ухмыльнулся. - У них там считается, что из нас получаются лучшие рабы - смиренные и трудолюбивые. Дааль ближе всего к Беззаконным землям, вот и лезут.
- Слышал, что недавно беззаконникам удалось перелезть через Драконий Хребет. Правда, что ли?
Йергос кивнул:
- Правда. Пятеро обезумевших истощенных людей. После допроса они сознались, что изначально в путь выдвинулся целый отряд, больше ста человек, но почти все погибли. Кого звери задрали, кто со скалы сорвался, кого свои съели. Так что волноваться не о чем, горы по-прежнему защищают нас, наша слабая сторона - море, вот они и грабят там, и людей воруют. Магистр рекомендовал тебя, ты честен, не прельстишься богатством и не спасуешь перед опасностью. К тому же у тебя есть все необходимые навыки. Да! - он воздел палец, спрыгнул со стола и прошелся по кабинету. - Ты ж понимаешь, что просто так пираты сюда не приплывут. В городе наверняка имеются предатели, которые торгуют с ними и держат связь.
Дарий положил листок на стол, представил себя на новой должности. Он станет главным над флотскими, сам адмирал будет советоваться с ним... Но почему он, средний сын, еще не заслуживший уважение горожан, а не дознаватель, который обычно занимается подобными делами? Одно из двух: или дознаватель под подозрением, или считают просьбу адмирала ложной тревогой.
- Легионеры мне подконтрольны или нет?
- Скорее нет, но они будут обязаны всячески содействовать тебе.
- Но почему я, а не, скажем, Бажен? Я ж слепыш, ни допросить толково не смогу, ни внушение использовать.
- Нужны неожиданные решения и смелость, а это по твоей части.
- Город знатно завшивел, - скривился Дарий, хотелось думать, что ему поручили стоящее дело, а не тухлое, плод фантазий адмирала Фротто. - Крысы не только среди флотских, но и среди легионеров, и в городском совете. Такое дело не провернешь в одиночку. Опасную работу ты мне предлагаешь...
Йергос, смотревший пристально, как голодный гриф - на жертву, полную сил, кивнул:
- Именно поэтому я пригласил тебя. И не ошибся. Видел бы ты, как заблестели твои глаза! Ты сейчас знаешь, на кого похож, да? На ищейку, взявшую след дичи.
- Ты знал, что я не откажусь.
- Конечно.
- Когда приступать?
- Вчера.
- Понял, чем раньше, тем лучше. Пусть официально это случится с завтрашнего дня, я не спал ночь, и думаю, что сегодня из меня никудышный сыщик.
Дарий солгал: мысленно он уже вертел в руках запутанный клубок и думал, с какого края к нему подступиться, за какую из нитей потянуть. Начать нужно с самых низов, но сперва узнать, какие товары ввозятся в Дааль с Беззаконных земель, сколько ввезено законно, а сколько, возможно, прибыло тайно. Побродить по рынку, с людьми поговорить, особое внимание уделить парусной ткани и пряностям.
- Какие я могу применять средства для дознания?
Йергос прищурился и улыбнулся:
- Ты ж понимаешь, да? В интересах следствия допускается нарушение личного пространства, применение методик влияния и подавления воли - все то, что запрещено другим магам... Я уверен, что злоупотреблять властью ты не будешь, да?
Погруженный в мысли Дарий кивнул. Эта работа ему нужна, чтобы забыться. Взять след и гнать, гнать крыс, а потом одну за другой схватить их за горло. Злобно улыбнувшись своим мыслям, Дарий сказал:
- Мне нужен список товаров, привезенных оттуда, и образцы. Думаю, остальное - дело нескольких недель.
- В этом тебе поможет или адмирал, или городской голова... Ты же собирался выспаться, да?
- Я передумал. Пиши бумажку с гербовой печатью, которую можно будет ткнуть в нос любой даальской крысе.
Йергос снова сидел на краю стола, покачивая ногой, держал в руках свиток и довольно щурился, а вот Дарию было не до смеха:
- Я настолько предсказуем, что ты был уверен в моем согласии?
- Знай свои слабые стороны и попытайся сделать их сильными, - Йергос вручил свиток и добавил: - Знаешь, как тебя называют за глаза?
- Конечно. Черный пес, - Дарий прочел приказ и оскалился. - Не вижу в этом ничего оскорбительного. Собаки - разумные создания, некоторые даже разумнее людей. Преданные к тому же, не просто так люди доверяют им свои жизни. Гораздо обиднее быть Шакалом, не правда ли? К тому же, мне кажется, пэрр Арлито не заслужит столь скверное прозвище.
- Полностью с тобой согласен.
Шагая по коридору, Дарий уже не был так уверен в своих силах, потому что злоумышленник наверняка действует под прикрытием кого-то из своих, и доверять никому не стоит, в том числе Йергосу. Следует обратить внимание на того, кто будет больше всех интересоваться ходом расследования. И откуда это чувство, будто над головой сгущаются тучи?