В себя я приходила постепенно, мне было тепло и мягко, будто бы лежала на перине. Тела касалась приятная ткань ночной рубашки, едва заметно ощущалась простыня. С трудом я приподняла веки и едва не застонала от яркого солнечного света, резанувшего по глазам. Солнце сияло по-летнему и просачивалось даже сквозь сомкнутые веки.
Где я? Откуда солнце? Что со мной сделал незнакомец? Дал вдохнуть хлороформ? Смазал губы ядом перед поцелуем?
В больничке, где же еще мне находиться. И уже утро, если не день.
Самое смешное, меня больше всего беспокоило не произошедшее на мосту, а что Эдуард приехал и не может попасть в запертую квартиру. Ничего, пусть позвонит, я отвечу... Или нет? Что со мной случилось? Скорее всего, упала прямо в лужу, и аферист меня обворовал. Айфон, естественно, ушел первым. Вот же дурища! Тридцать лет, а ума нет. И ведь раньше вино не делало меня наивной и глупой, а тут как с ума сошла. Будто загипнотизировали меня. Или тот странный тип что-то подмешал в вино? Стаканы ведь были - его. Надо заявление в полицию написать!
От бессилия меня охватило бешенство. Как алой волной накрыло и понесло. Обида на себя, черная липкая ненависть к незнакомцу. С минуту я ни о чем не думала, упиваясь непривычным чувством. Потом чуть приоткрыла веки, но пока еще ничего не видела - не давал слишком яркий свет.
Точно, грабитель применил какое-то вещество: слишком уж эмоции и ощущения непривычные. Чего-то не хватало. Хотя я еще не задействовала все органы чувств, восприятие было слишком ясным. А еще в голове вспыхивали мысли. Не всплывали, как было раньше, - именно вспыхивали и толпились, оттесняя друг друга.
Так, теперь самое время осмотреться и позвать медсестру, попросить у нее телефон и позвонить Эду. Узнать, что случилось и как мое состояние.
Приоткрыла правый глаз, прищурилась на солнце, чуть повернула голову, чтоб не так слепило... И разинула рот.
Окна были распахнуты настежь. Не металлопластиковые - деревянные, арочные, вверху, там, где арка, - витражные красные цветы. А за окном, мамочки! На ветвях деревьев шевелятся пикообразные листья. Не березы, не осины, не сирень. Липа? И на нее не похоже. Сейчас же осень! Ноябрь! Уже был первый снег, все листья облетели!
Или я вышла из продолжительной летаргии?
Обрушившийся страх напоминал сошедшую лавину. Я зажмурилась, помотала головой. Красивые галлюцинации. Надо сосредоточиться и попытаться вернуться в реальность, позвать медсестру... Я опять открыла глаза.
Огромная постель с шелковым бельем, мягчайшая перина. Кровать накрыта балдахином. Ничего себе палата! Ни приборов, ни скрипучих коек. Дверь - шикарная, дубовая, с золоченой ручкой... Да я у него дома! Он меня похитил и куда-то увез, но зачем? Для опытов? И вся эта роскошь - к чему? Проще было бы запереть в подвале...
За дверью раздались легкие шаги, и я сомкнула веки. Правильнее пока притворяться спящей - мало ли что. Скрипнули петли, зацокали каблучки, зашуршала одежда, пахнуло отваром ромашки. Что-то зазвенело, хлюпнула вода. Гость тихонько вздохнул. Я готова была поклясться, что это женщина. Его сообщница? Но зачем они меня похитили?
Вошедший человек склонился надо мной, и что-то влажное коснулось лба, щек, век - она протирала меня раствором ромашки! А потом гребнем коснулась волос, зубчики приятно защекотали кожу головы, скользнули по волосам до пояса...
Но у меня карэ! Я схожу с ума. Или продолжаю галлюцинировать? Чуть-чуть приоткрыв глаза, я посмотрела на гостью, которая то поднималась над кроватью, то нагибалась и пропадала из поля зрения. Да, женщина. Точнее, девушка. Молодая, рыженькая, со вздернутым носом. В платье, какие носили лет двести назад.
До чего логичная галлюцинация! Все в одном стиле - обстановка, служанка... Или это все правда, просто незнакомец хочет свести меня с ума? Так то оно так, но волосы...
Расчесав меня, девушка вышла, а я некоторое время лежала без движения, не в силах открыть глаза. Сердце колотилось, казалось, в висках, ладони взмокли, как у моего первого ухажера Женьки. Страх - холодный, склизкий - полз по позвоночнику, никогда не испытывала ничего подобного. Разгулявшееся воображение в красках рисовало маньяков со скальпелями. А вдруг у меня уже нет какой-то части тела?
Дыхание перехватило, я вытащила руки из-под простыни, чтоб убедиться, на месте ли пальцы... Левая рука судорожно сжимала золотую пластину на тонкой цепочке, правая больше не дрожала и...
От понимания меня бросило в жар, затрясло, как в лихорадке. Это не мои руки. Мои - костлявые, с тонкими пальцами и треугольными ноготками, бледную до синевы кожу уже пометил возраст. Эти точно принадлежали очень юной особе с безупречной кожей. Ладони овальные, пальчики изящные. Мои пальчики. Или нет? Я согнула и разогнула их, коснулась щек, ощупала лицо - чужое, но ставшее моим, - провела по шелковистым волосам, поднесла к глазам каштановый локон, который в свете солнечных лучей вспыхнул золотом.
Кто я? Где я? Что со мной случилось? Мое сознание переписали в чужое тело, или красногубый человек на мосту - волшебник? Непослушными пальцами я перевернула золотую пластину, которую мне дал незнакомец: она была испещрена странными геометрическими фигурами, напоминающими египетские иероглифы. Хороша подсказка!
Я потрясла головой, силясь пробудить логику, и разум сразу же пришел на помощь: "В жизни такого не бывает, это сон. Может, он понравится тебе, и ты получишь удовольствие? Играй по правилам сна, если понадобится, меняй их под себя".
Обычно во сне у меня не получалось осознавать, что сплю, теперь я будто наблюдала себя со стороны. Значит, сюжет таков: "Она открыла глаза и обнаружила себя в чужом теле". Надо выяснить, чье это тело, и как я теперь выгляжу. Узнать, что за место, и притвориться, что потеряла память, чтобы близкие и родственники, которые у меня наверняка есть, не удивлялись моим странностям.
Или они в курсе, что в этом теле - другой человек?
Жаль, зеркала нет. Опершись о подушки, я села, откинула простыню, закатала светлую льняную сорочку до пояса: стройные молодые ноги, сильные, как у теннисистки, коричневые кудряшки на лобке. Живот самую малость выпуклый, женственный, не плоский с кубиками, как у меня был.
Что у нас дальше? Я подняла сорочку до самой шеи и уставилась на упругую девичью грудь. "Двойка" или даже "тройка". Круглая, "бомбочкой", маленькие розовые соски смотрят вперед, всю жизнь о такой мечтала! Эда и моя "единичка" устраивала, жаль, он не видит этот сон и не может оценить мои новые формы. Такая грудь, что потрогать хочется. Ни разу не трогала женскую грудь, своя не в счет, а эта своей не воспринимается.
Я положила ладони на груди, чуть стиснула их и едва не застонала от удовольствия. Вот так номер! Да, Оля, сон обещает быть приятным, ты испытаешь все тридцать три удовольствия, сейчас войдет принц, и...
Сколько ни пыталась заниматься рукоблудием раньше, в том теле, - ничего не испытывала. Уткнувшись лицом в подушку, я сама повторила все то, что вчера со мной делал Эд.
Даже с ним я не понимала, зачем люди кричат в процессе, теперь же с трудом сдерживалась, кусала подушку. Достигнув пика удовольствия, дернулась, поджала ноги, ощущая, как спазмы накатывают волнами и слабеют. Силы покинули меня. Я была листом, падающим на водную гладь. Песчинкой, скользящей по склону. Слезой счастья, бегущей по щеке. Ни мыслей, ни тревог. Легко и спокойно...
Совсем с ума сошла? Ты посмотри на смятую кровать! Ты же хотела прикидываться спящей, плотские удовольствия - это хорошо, но лучше подумать о безопасности.
Нехотя я разгладила простыню, осмотрелась в поисках зеркала, не нашла его. Глянула вниз, на дощатый пол, и увидела деревянную лоханку. Так-так-так, меня что, собрались мыть? Дерево лоханки темное, водная гладь вполне может заменить зеркало. Я резко села в кровати, собралась было свесить ноги, но они не послушались, голова закружилась так, что я чуть сознание не потеряла и упала на кровать. И что это значит?
Додумать не дали приближающиеся шаги. Снова пришлось вытянуться и замереть. Чтобы хоть немного видеть, что происходит, я не стала закрывать глаза полностью. Ресницы были настолько густыми, что мешали, и казалось, я наблюдаю за вошедшей девушкой с ведром, сидя в зарослях кустов.
Это была уже знакомая мне рыженькая служанка. Ведро, как и все остальное, не выбивалось из общей картины - деревянное, круглое, скрепленное стальными обручами снизу и сверху. Следом за рыженькой вошла пухлая русоволосая женщина лет сорока с невыразительным бледным лицом и яркими губами, она тоже волокла ведро. Поставила его, ожидая, когда рыженькая выльет свое в ванну, и сказала:
- Сколько она еще будет валяться? Как думаешь?
Рыженькая ответила, когда стихло журчание воды:
- Не знаю. Пока маг ее не отпускает. Видимо, так, - она шумно вздохнула. - Прости меня, Спящий, за такие слова, но лучше ей не просыпаться.
Маг? Какой еще маг? Тут водятся маги? Куда не отпускает? Сколько я валяюсь и почему? Сплю? Я была в летаргии? Размышлять было некогда - я навострила уши. Может, они скажут что-то важное. Меня так заинтересовало происходящее, что даже не шокировало то, что они говорили на чужом языке, однако я понимала каждое слово, будто он был мне родным.
- Это ты не права, - полная служанка покачала головой. - Любая жизнь лучше смерти, а она вполне здорова, молода...
- Но страшная, как чума. Как чума и холера! Несносная, как десять свекровей, - прощебетала рыженькая и добавила шепотом. - Она - проклята. Ну, родовое проклятие. Ты поняла.
Я - страшнее чумы?! Бурная фантазия принялась рисовать апокалиптические картины, постигшие мое несчастное лицо; фигуру, слава богу, рассмотреть удалось. Наверное, оно перекошенное, нос-картошка, как у Жерара Депардье, глазки-буравчики, губа со шрамом. Или меня поразил какой-то врожденный дефект типа волосатого родимого пятна... Нет, не волосатого - волосы я заметила бы, когда щупала лицо. Но и обычное родимое пятно может изуродовать. Бородавки тоже выявляются на ощупь, потому отменяются. Что же со мной не так?
Вот же невезение! Сон так хорошо начинался и, похоже, превращался в кошмар. Дальше терпеть неизвестность не было сил и смысла: а вдруг сон закончится, и я не узнаю, что дальше? Потому я распахнула глаза и шевельнулась. Рыженькая собралась закричать, но закрыла рот рукой. Полная попятилась. Как будто они увидели мертвеца. Господи, сделай так, чтобы я не превратилась в оборотня или какую-то другую гадость! Маги здесь есть, значит, и оборотни с вампирами могут водиться.
Рыженька первой взяла себя в руки, изобразила улыбку, склонила голову, чуть присела:
- Стой! - хрипнула я и завертела головой по сторонам. - Вы кто такие? Где я? Что со мной?
Полная Тайя замерла на полпути к двери. Улыбка сползала с лица рыженькой, она прикусила губу и потупилась.
- Ничего не помню, - объяснила я свое странное поведение, ощупала лицо, пытаясь обнаружить то, что страшнее чумы. - Где я? Как меня зовут? Бэрри - мое имя?
Нос как нос. Не огромный, а вполне изящный. Губы как губы. Брови. Ресницы. Высокий лоб. Ни шрамов, ни шерсти. Значит, все-таки огромное алое родимое пятно.
Полная Тайя пятилась к двери, я неотрывно смотрела на нее. Страшная, нет, скорее - неприятная, напоминающая злую куклу. Ресниц нет, бровей нет, хотя глаза карие. Нет, все это есть, просто припудрено то ли тальком, то ли мукой, а вот губы накрашены, похоже, свеклой.
- Я должна сказать Арлито.
- Кто это? - поинтересовалась я, мысленно взмолилась, чтоб не муж. Вдруг я замужем за каким-нибудь уродцем и у меня есть дети?
Волосы на затылке зашевелились. Мне придется любить их, заботиться до конца дней, хотя они не мои, а этого тела.
- Маг, который вам помогал, - ответила Тайя, спиной открывая дверь, она вела себя так, будто я могла на нее броситься.
Останавливать ее я не стала. Пусть уходит, рыженькая служанка выглядела более безобидно, ее и стоит расспрашивать про новую меня. Бедняжка тоже с тоской смотрела на дверь.
- Да что я за монстр, которого все боятся? - слетело с моих губ, и пришлось продолжать. - Кто я такая, как меня зовут, что со мной случилось и почему я здесь? Да присядь ты, - я похлопала по кровати, рыженькая помотала головой. - Садись!
Приказ она исполнила нехотя, села на самый край, готовая в любую минуту спастись бегством.
- Как тебя зовут? - продолжила допрос я.
- Лииса, - она потупилась, потом глянула с интересом. - Бэрри, вы в самом деле ничего не помните? И меня?
- Не помню даже собственного имени. Ты говорила, что я страшнее чумы, можно посмотреть на себя в зеркало?
Девушка вспорхнула с кровати, с ужасом огляделась, потом рухнула на колени, сложив руки в молитве:
- Бэрри, простите меня! Велите меня высечь, на два дня привязать к столбу! Только не делайте, как в прошлый раз! Проклятый мой язык... наговорил.
Что же, я настолько несносна, что избивала эту милую девушку?
- Поднимись, никто не будет тебя наказывать.
- Правда? - Лииса выполнила приказ, растерла слезы по щекам. Что же я с ней делала, что ее так трясет?
- Присядь вот сюда. Нет, принеси мне зеркало, и побыстрее. Хочу сама увидеть свое уродство.
Лииса выпорхнула за дверь, вернулась быстро с громоздким зеркалом, которое, видимо, сняла в какой-то комнате, водрузила его на кровать. Но вместо того чтобы посмотреться в него, я зажмурилась. Пока не вижу свое уродство, есть надежда, что все не так плохо. Но по законам зарождающегося кошмара я должна была увидеть там чудовище.
Раз, два, три! Оленька, смотри!
Сначала я подумала, что зеркало направлено не в ту сторону, и в нем отражается очаровательная чернобровая и черноглазая девушка с темными волосами, которые становились огненными, если на них попадали солнечные лучи. Лишь спустя десяток секунд дошло, что эту девушку, то есть меня, они почему-то называли уродом. Вот так подарок!
Закрыв лицо, я захохотала так, что выступили слезы. Не понимая моей реакции, Лииса убрала зеркало на пол и метнулась в сторону. Отсмеявшись, я попросила его вернуть, чтобы рассмотреть себя получше.
Что за дурацкие шутки, я - красавица! Это лицо мне нравится гораздо больше того, что было раньше. Единственный незначительный недостаток - слишком широкие скулы, в остальном оно идеально: чувственный рот, ровные белые зубы. На форму зубов я никогда не жаловалась, а губы были маловаты, и приходилось их подводить карандашом. Носик тонкий, чуть вздернутый. Глаза миндалевидные карие, почти черные. Ресницы... Всю жизнь о таких мечтала! И брови темные, с изломом, а не три волосинки, как раньше.
Но что вызывало благоговейный трепет - волосы. В прошлой жизни у меня были слабые серые волосы, и приходилось их красить в темный каштан. От химии они портились, превращались в паклю, и я носила карэ, тогда они не успевали сечься. Теперь же природа наградила меня локонами ниже пояса роскошного солнечно-каштанового цвета.
Налюбовавшись на себя, я попросила Лиису убрать зеркало.
- Скажи хотя бы, как меня зовут, где я, и что со мной случилось.
- Вы правда-правда ничего не помните? - Лииса втянула голову в плечи, будто посмела спросить что-то страшное.
- Ничего, - соврала я.
Хотелось рассказать правду: что это сон, ни этой комнаты, ни кровати, ни Лиисы не существует. Они исчезнут, как только я проснусь. Но девушка выглядела такой настоящей, что я решила играть по правилам этой псевдореальности, ведь ее короткая жизнь зависит от того, долго ли я просплю, а просыпаться не хотелось категорически - сон начинал мне нравиться.
- Не надо меня бояться, - ободрила девушку я. - Обещаю больше тебя не обижать. Рассказывай правду, какой бы она ни была. Ну?
Лииса смотрела недоверчиво. Казалось, что она не верит своим глазам и ушам.
- Вас зовут Вианта. Вы у себя дома. В эту спальню вас перенесли, когда вы уснули долгим сном. Вы спали одиннадцать дней, бэрри. Все думали, что вы умерли, ваш жених даже заказал вам памятник...
- Жених? У меня был жених?
Служанка опустила глаза и виновато пожала плечами:
- Почему - был? Он у вас есть, бэрр Ратон. Он обрадуется, когда узнает, что вы вернулись.
Обрадуется он! А вот мне совсем не радостно. Тут наверняка принято выдавать замуж по расчету, и мой будущий супруг или старик, или избалованный сопляк, с которым придется хлебнуть горя. Заметив мое замешательство, служанка спросила:
- Вспомнили?
Я помотала головой:
- Нет.
- Вы и раньше не особо хотели замуж, но бэрр Ратон красив, - она мечтательно закатила глаза. - Хотя и не молод. Он очень добрый, веселый...
- Ты его любишь? - выпалила я и прикусила язык: девушка вспыхнула, вжалась в стенку и замотала головой, ожидая наказания.
- Ннет! То есть да. Он спас меня. У разбойников. И велел охранять вас, заботиться... Но между нами ничего! Он даже не смотрит на меня.
- Бедняжка. Я тебя обижала? Ревновала? Я его любила?
- Нет, - ответила Лииса кротко. - Не любили.
- Мои родители заставили меня идти за него?
Она посмотрела в упор, и в ее взгляде я прочла сочувствие:
- Они умерли. Не знаю, как. У вас была сестра, она тоже умерла, давно. Простите.
Только я собралась спросить, что меня заставило связать себя с нелюбимым, насколько я богата, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался чернявый подросток, похожий на цыгана, ринулся к моей постели, замер в шаге от нее и просканировал меня взглядом. Аж неловко сделалось, и я натянула простыню до шеи. Казалось, что парнишка все внутренности видит и мысли читает.
- Ты кто такой? - проговорила я с обидой в голосе, как подобает аристократке, в покои которой без стука влетел мальчишка. Или он и есть жених?
Гость не спешил представляться и продолжал молча пялиться на меня, будто он тут хозяин.
- Невероятно! - выдохнул он, взмахнув руками.
Что-то в его облике было неправильным, пугающим. Наверное, морщины на детском лице и нелепый ломающийся голос. Я сжала пластину, которую мне подарил незнакомец. Нужно, чтобы никто не знал правды, что на самом деле я - не аристократка Вианта, а существо из другого мира, занявшее ее тело. За такое в старину на костре сжигали. Вряд ли в этом отсталом мире все иначе.
Сам факт существования реальности, где жили маги, заставлял невольно улыбаться. Но не хотелось сгореть заживо пусть даже во сне, потому приходилось сдерживаться.
Этот престарелый мальчишка - маг. Интересно, знает ли он, кто я есть на самом деле?
- Как вы себя чувствуете, бэрри? - спросил он взволнованно, поглядывая чуть выше моей головы - чакру он там ищет, что ли?
- Не знаю. Чувствую, и это главное. В глазах двоится, ноги не слушаются... Но я полна сил.
- Она ничего не помнит, - проговорила недобрая кукла Тайя и встала возле выхода.
- Лииса рассказала, что я долго была без сознания, это из-за какой-то болезни? - поинтересовалась я.
- Вы абсолютно здоровы, - ответил мажик. - Предполагают, что недруги отравили вас. Значит, не зря я столько дней не давал вам уйти. Не переживайте, память скоро к вам вернется.
- Почему вы так уверены? - проворчала я, невольно переходя на "вы".
- Я вижу возле вас знания. Вы очень образованная девушка. Когда человек теряет память, отпечаток знаний тоже исчезает.
Хорошо, он не может прочесть, что это за знания. Гореть мне на костре за ересь с летающими железными птицами! И за то, что с помощью сомнительного существа заняла чужое место, а не умираю потихоньку.
- Похоже, меня собирались купать, - проговорила я. - Была бы очень благодарна, если бы вы, Арлито, пришли ко мне после и ввели меня в курс дела, я чувствую себя новорожденной.
Маг почесал висок, посмотрел на меня с подозрением, кивнул. Что-то я делаю не так. Прежняя Вианта имела отвратительный характер. Знать бы хотя бы манеру ее общения. Вполне возможно, что мои представления о местных аристократах разнятся с действительностью.
Парнишка вышел, остались Тайя и Лииса, обе растерянно ожидали распоряжений. Кое-как я заставила себя сесть, превозмогая головокружение, свесила ноги.
- Тайя, ты свободна. Лииса, помоги мне залезть в воду.
Недобрая кукла выскользнула за дверь, Лииса помогла мне избавиться от сорочки. Нагота собственного тела смутила меня, но я оперлась о плечо служанки и, покачиваясь, добрела до ванны, похожей на распиленную пополам бочку, села в воду и поняла, что даже не знаю, пользуются ли тут мылом! Все, что для обитателей этого мира в порядке вещей, для меня - темный лес. Как обращаться с лошадьми или животными, на которых они ездят? Вдруг вообще на драконах летают? Изобрели ли здесь отхожие места или нужно справлять нужду (стыд-то какой!) в ночной горшок? В ходу ли нож и вилка, или здесь пользуются палочками, щипчиками, другим извращением? Как принято приветствовать друг друга? Обращение бэрр тождественно ли господину? Есть ли тут рабство?
Я знаю только то, что вижу сама, а вокруг меня - необъятный непознанный мир, наполненный магами, принцами, разбойниками... Вот ведь смешно, в детстве и юности я не мечтала о принцах, как многие девочки, мне хотелось стать космонавтом, а по иронии судьбы угодила в мир, где принцы наверняка будут, и с таким телом у меня есть шанс соблазнить парочку...
Интересно, что стало с моим настоящим телом? Оно умерло или в нем теперь живет Вианта? Что за существо помогло мне избежать смерти? Могут ли местные с помощью магии разгадать мою тайну, и что мне за это будет? Насколько это добрый мир? Какая на дворе эпоха?
От обилия вопросов голова кругом. И еще жених этот... Если верить Лиисе, он немолод, но и не стар. И не урод, раз она по нему сохнет. Остается надеяться, что странные эталоны красоты не распространяются на мужчин. Если тут в моде тонкие ножки при круглых пузиках, то это катастрофа.
Итак, для начала мне нужно научиться ходить самостоятельно, понять, куда меня занесло. Потом - почему я впала в летаргию, это отравление, проклятие или скрытый недуг, исходя из полученных сведений, попытаться как-то адаптироваться.
Странно, но гораздо больше меня волновало, сколько прошло времени там. Приехал ли Эдуард утром, как обещал? При мысли о нем захотелось реветь, так его сейчас не хватало.
Но с другой стороны, отношения с ним не имели будущего. Да, я никогда его не увижу, зато теперь не умираю от хронической болезни. Я богата, молода и прекрасна, там меня ничто не держит, я - Колумб этого мира, который сулит мне много приятного и интересного.
Лииса откупорила склянку, и в комнате одуряющее запахло можжевельником. Вылила немного раствора в ладонь, добавила воды и принялась натирать меня жидким мылом. Ее руки оглаживали плечи, касались шеи, и по телу разливалась сладкая истома. Я что, способна возбудиться от легкого прикосновения? Сердце начало частить, дыхание сбилось, и я прохрипела:
- Хватит! Я сама.
Лииса шарахнулась в сторону, застыла с опущенной головой.
- Сядь на кровать и рассказывай про меня, как если бы это был другой человек. Отчасти я и так стала другой после того как вернулась оттуда.
Лииса села, поправив пышное платье, сцепила руки в замок.
- Вы, и правда, очень изменились, бэрри.
- Надеюсь, что в лучшую сторону.
- Раньше вы были злой, всех били и оскорбляли, вам это нравилось, уж простите за правду...
- Продолжай.
- Вы были умны, как и подобает богорожденным...
От удивления я чуть не поперхнулась. Чужой язык воспринимался как родной, но услышанное слово было столь нелепо, что я переспросила:
- Кем-кем я была? Богорожденной?
- Да. Есть легенда о том, что сначала в нашем справедливом мире Безымянный Спящий создал богорожденных, ну, князей, графов, там... В основном князей, в них... В вас его кровь. Потом появились остальные, так-то. Говорят, ваша бабушка вас так воспитывала - как богорожденную.
- А получилась, как часто бывает, капризная избалованная дрянь, - резюмировала я.
Лииса прыснула в кулак.
- Теперь рассказывай про Безымянного вашего Спящего. Это тут... наш бог? И почему мир - справедливый?
Служанка снова уподобилась перепуганному зверьку, заозиралась по сторонам, будто бог мог поразить меня молнией за дерзость.
- Спящий создал этот мир и остался, когда другие ушли. Он и ныне есть, просто спит в горах далеко на севере. Если поехать туда и припасть ухом к земле, то можно услышать его сердце.
- Прямо сердце? - спросила я с недоверием, Лииса кивнула.
- Я с самого севера. Да, оно бьется.
- И он прямо спит? Здоровенный такой мужик?
- К нему подойти нельзя, не знаю почему. Спросите у Арлито. А спит он в пещере, наверное. Иначе замерзнет... Хотя, может, и нет, холод ему не вредит.
- А почему мир - справедливый? - повторила я.
- Так решил Спящий. Каждый должен быть счастливым одинаково.
Какой-то эзотерический коммунизм! Я фыркнула:
- Я богатая и красивая, ты бедная и служишь мне, разве это справедливо?
Лииса улыбнулась и проговорила, видимо, заученную истину:
- Надо принимать горести с благодарностью, потому что чем сильнее боль сейчас, тем ослепительнее счастье потом. Маги, вон, многое могут и долго живут, но они заплатили за свой дар самым дорогим.
- Неужели эти законы работают?
- Всегда. Должно быть равновесие.
- А если человек счастлив, только когда убивает?
- Он нарушает заповеди, таких казнят - или стражники или Спящий. Жила тут одна ведьма в лесу, все пряталась, найти ее не могли, очень вредная была, много людей погубила. Так вот нашла ее расплата за злодеяния, умирала она страшно, от язв, и молила о смерти, но и смерть отвернулась от нее, так-то. Нельзя причинять намеренное зло безвинным...
- А виновным?
- Можно, наверное.
Снова нахлынула нереальность происходящего. Вот я сижу в ванной, в центре мироздания, втираю в кожу можжевеловое масло. Ткань пространства будто бы обтекает меня, как вода. Ну а что, я ж во сне. Какой, однако, длинный и логичный сон! Потом хоть книгу пиши "Как я жила в чужом теле". Так ведь забудутся эти чудесные, яркие эмоции и вряд ли найдутся слова, способные их передать.
На разоренной кровати мнется смущенная служанка, не может поверить в свое счастье - капризная мегера преобразилась до неузнаваемости! Справедливо? Вполне! Наверное, ей много чего хочется спросить, просто она не смеет, а вот мажик Арлито еще как посмеет, он заподозрил что-то неладное, и нужно заранее придумать правдоподобную версию, почему я так изменилась. Интересно, способен ли он распознавать ложь с помощью своих потусторонних штучек?
Служанка Лииса молчала, мялась и еле заметно улыбалась. Наконец не выдержала:
- Забавно. Я жалуюсь вам на вас.
- И правильно, говори обо мне как о другом человеке. После увиденного там я уже не стану прежней.
- И что же вы видели?
Лииса села на колени рядом с ванной и принялась натирать мои волосы, похоже, яйцом.
- Смерти нет, вот что. И каждый получает по заслугам. Кто сделал много зла, будет мучиться и не сможет заново родиться, а если родится, то будет мерзким животным.
- Как свинобрюх или слоноушатка?
- Звучит отвратительно.
- То есть, ваша душа полетела... Куда-то. И что там? - служанка напряглась, перестала меня намыливать, ее пальцы лежали на висках.
Почему бы не пофантазировать?
- Туман, силуэты зданий, тени. Ты постоянно чувствуешь... как бы это сказать. Одиночество. Ты видишь других, а они тебя - нет. Это трудно передать. Отчаянье, тоска... И больше ничего. А еще ты откуда-то знаешь, что ты здесь за то, что делала много гадостей, и никому нет дела, какого ты сословия. Да хоть король! Тут есть короли?
Ответила Лииса после секундного промедления - она переваривала услышанное:
- Прямо тут нет, у нас на севере - князья. На Изумрудах, это острова такие, - там король. Его сын должен быть на вашей свадьбе.
- Как думаешь, ее можно отменить?
Понятно, что в старину девушек отдавали замуж, не спрашивая их согласия, но оказаться в постели незнакомого мужчины мне совершенно не улыбалось. Хорошо бы до этого момента проснуться. К тому же, наверное, женщины здесь - существа бесправные, и я перейду в его распоряжение вместе с землями и прикрепленными к ним людьми.
Я обернулась. Мой вопрос ввел Лиису в замешательство, и вместо ответа она воскликнула:
- Но почему? Вам уже два года как пора замуж. Все хотят выйти за Ратона, он добрый и богатый. И красивый.
- А я страшная, да? Только честно ответь, почему? Лично мне очень нравится то, что вижу в зеркале. Или это магическая личина?
Лииса потупилась и на всякий случай отошла, принялась теребить оборки платья.
- Говори, что во мне не так. Только честно. Это очень важно, я не буду тебя наказывать, обещаю, даже если мне не понравится, что ты скажешь.
Девушка вернулась к исполнению своих обязанностей - начала лить мне на голову из деревянного черпака.
- Ваши брови и глаза... Они слишком выделяются. Даже если припудрить брови, они все равно будут торчать. И губы... эээ... слегка огромные.
И сноваее слова развеселили меня.
- Но это ведь красиво! Особенно мне нравятся мои ресницы. Хотя да, понимаю, наверное, считается неприличным иметь много волос на лице. А что делать с волосами? Судя по тебе, их не сбривают. Хоть с телом у меня все нормально, или и с ним что-то не в порядке?
Лииса залилась краской:
- Я скажу, только не наказывайте...
- Не буду.
Она покраснела еще гуще, отошла от беды подальше и изобразила на месте груди две дыни размера седьмого:
- Здесь слишком выпирает и здесь, - она хлопнула себя по попе, потом огладила талию. - А тут узко, что вот-вот переломится.
Только сейчас обратила внимание, что Лииса тоже довольно фигуристая, но утягивает грудь, бедра прячет под оборками, которые начинаются от самой шеи и скрывают талию.
- Ясно. Принято быть бревном, - вынесла вердикт я, и Лииса снова улыбнулась. - Но ведь красиво, когда формы, они нравятся мужчинам.
Девушка дернула плечом и принялась вытирать мои волосы полотенцем.
- Если бы не знала вас раньше, подумала бы, что вы приехали издалека, - говорила Лииса, не отрываясь от дела. - Например, с Изумрудов, там все такие...
- Чернобровые губошлепы?
Лииса расхохоталась, но спохватилась и прикрыла рот рукой.
- Извините. Давайте встанем, вытру вас.
Подняться у меня не получилось - все еще кружилась голова, и ноги не держали. Пришлось воспользоваться помощью служанки и опереться на нее, сесть на кровать. Прикосновения мягкой ткани волновали и заставляли сердце биться чаще. Да что ж это за тело такое - малейшее прикосновение пробуждает желание. Надо подумать о чем-нибудь мерзком, например о раздавленной саранче. Помогло, как ни странно.
- Спасибо, Лииса, - я чуть отодвинула ее. - Дальше я сама.
Еще не хватало, чтобы она трогала меня за грудь, тогда точно никакая саранча не поможет охладиться, даже если выпрыгнет из фантазий. Руки тоже слушались плохо, с трудом удавалось удерживать полотенце. Если бы полежала еще немного бревном, пришлось бы заново учиться двигаться. И так предстоит большая работа, чтобы уверенно держаться на ногах.
Я перевела взгляд за окно. После ноябрьской промозглости безумно хотелось окунуться в лето. Перед тем как проснуться - побродить, послушать шепот листьев. Поощущать этим неимоверно чувствительным телом, а заодно осмотреться, оценить хотя бы, в какую эпоху меня занесло.
Хотелось бы мне остаться здесь? Конечно да! Я проживу явно больше обещанных трех лет, познаю радость материнства, с таким чувствительным телом это будет наполненная эмоциями жизнь. А Эд... Время глушит самые сильные переживания. Он навсегда останется в моем сердце бриллиантом меж медяков.
- Помоги мне одеться, - попросила я, и Лииса взяла с тумбочки светло-сиреневое платье-медузу с оборками на талии.
Вместо "О, господи", с губ сорвалось:
- О, Спящий! У меня есть что-нибудь другое?
Лииса замерла с платьем в руках, часто заморгала:
- Это было ваше любимое.
В прошлой жизни природа не наделила меня какими бы то ни было выдающимися особенностями, и мне приходилось много над собой работать, чтобы не уподобиться серой мыши: экспериментировать с цветом волос и одеждой, много тренироваться. В последнее время - тренироваться регулярно, чтобы отсрочить рецидив болезни. В итоге мне достаточно посмотреть на женщину, и я понимала, что ей лучше надеть, какая вещь придется к лицу и по фигуре, какая - изуродует.
Новая я относилась к типу "осень": темные глаза, волосы с рыжинкой, золотистый оттенок кожи (спасибо, веснушек немного и только на носу), светло-сиреневый был мне противопоказан, потому что делал кожу землистой, как у лежалого трупа.
- Оно ужасно, - я скривилась. - Мне нельзя сиреневый, в нем я похожа на восставшего мертвеца. Нужно что-нибудь золотое, желтое, зеленое, оранжевое.
Претензии снова ошарашили служанку. Она помолчала немного и сказала:
- Трудно ничего не помнить, правда? Это цвет вашего рода!
Никогда в жизни не топала ногами и не закатывала истерик: "Ааа, я не пойду в школу, потому что на мне эта вещь". Обычно безропотно подчинялась матери и бабушке, надевала постылую одежду, а потом или портила ее, или прятала подальше. Сейчас же я с трудом подавляла желание стать в позу и изорвать уродливое платье на куски.
- Хорошо, давай меня оденем.
Когда Лииса уже возилась с застежками, в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошла Тайя.
- Вы уже все? Пэрр Арлито ждет.
Меня бросило в жар, я боялась, что маг разоблачит меня. Только его не хватало! Не готова я к беседе с ним! Чтобы отсрочить неприятную встречу, я указала на лоханку:
- Прежде уберите здесь. И вытрите, а то вода расплескалась.
Думай, голова, думай, что говорить ему. И дай бог, чтобы он не умел распознавать ложь, иначе ждет тебя долгая и мучительная смерть. Или он в курсе, кто я и откуда? Вдруг именно он переместил меня сюда? Вряд ли, меня целовал другой человек... Человек ли? Вдруг какая-то сверхсущность?
Лииса застегнула на мне платье и бросилась помогать Тайе. Они разлили воду по ведрам, выставили их за дверь, вдвоем подняли лоханку и потащили из спальни: Тайя двигалась спиной вперед, Лииса - задом ко мне. Хотелось схватить ее за руку и умолять остаться, мне нравилась рыженькая болтушка.
Вдруг маг сделает так, что я не смогу солгать? Еще и пластина эта с иероглифами... Вдруг он ее почует? Куда ее девать? Не выбрасывать же, там наверняка что-то важное. Недолго думая, сунула ее под подушку.
Господи... Будда, Иисус, Спящий! Кто-нибудь, сделайте так, чтобы я пожила подольше в этом прекрасном теле!