Кос Анна : другие произведения.

Нежность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В книге, которую вы держите у себя в руках, как сказано в известном клише, изложена совсем не модная история. Эта история происходила не так давно и была написана лишь по одной довольно веской причине - НЕнаписанной она быть не могла. Проницательный читатель, наверное, хочет понять, зачем ему открывать эту книгу. Отвечу честно и коротко. Мой женский (и такой глубоко-личный документ) я даю вам в руки в поисках понимания и, возможно, сочувствия. Осуждающие моралисты могут закрыть эту книгу, однако понять, насколько порой неустойчивы наши границы приличия, поможет именно эта рукопись. И ещё. Если хотя бы одна девушка примет на вооружение эту историю и ей удастся избежать этого катарсиса юной души, я буду чувствовать, что мой женский долг исполнен раз и навсегда в этом маленьком детище.
  
  НЕЖНОСТЬ
  
  
  ЭРОТИЧЕСКАЯ ПРОЗА
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  За быстроту стремительных событий.
  М. И. Цветаева
  
  
  Посвящается Франсуазе Арди
  
  
  
  ...Это был самый снежный день в моей жизни. И самый нежный.
  Машина подъезжала. Мы говорили с таксистом долго, почти всю дорогу он рассказывал о том, с какой женщиной он хочет разделить свою жизнь и что сейчас самое время для него заводить семью. 30 лет всё-таки.
  Но мне...мне было 17, и, когда перед глазами был только белый февраль, который так недооценивал Пастернак, я не думала ни о семье, ни о замужестве, ни о будущем - ни о чем вообще...
  В такси я всегда садилась на переднее сидение потому, что на заднем меня укачивало. Это систематически приводило к продолжительному разговору с водителем. И эта поездка не стала исключением.
  Разговор зашёл так далеко, что я даже показала ему фотографии своих картин.
  "В Москве надо быть осторожной. Тут бывают разные люди. И семью стоит всегда планировать. А мужчины часто, когда узнают, что девушка ждёт ребёнка, исчезают", - рассказал мне таксист.
  Я знала, что эти слова адресованы именно мне. Но что такое осторожность? Опасность значительно чаще подкрадывается оттуда, откуда не ждёшь. Так, например, автомобили разбиваются чаще самолётов...
  Машина останавливалась. Я с нетерпением смотрела в окно, чтобы понять, куда я приехала в этот раз. Это было кирпичное здание. Невысокое и длинное. Я заулыбалась.
  На небольшом крыльце у входа, докуривая сигарету Chapman, он уже ждал меня в тёмно-синей куртке, которую я любила чуть меньше, чем бежевое пальто, но всё же любила.
  Перестав слышать поучающую речь молодого водителя, я поблагодарила спешно за поездку, попрощалась и вышла.
  Перед тем, как оказаться в его объятиях, меня перехватил снег. Сначала - густые снежинки на моих губах, а потом - его губы. Это был первый и последний раз, когда он поцеловал меня мгновенно, как только мы увиделись.
  Что-то особенное было в его улыбке сегодня.
  "Погода - ну просто ужасная", - заметил он.
  Мы вошли в большой деловой центр, в котором также располагались отель и ресторан, сели за низкий столик в углу ресторана. За наши три свидания я, как мне тогда казалось, научилась флиртовать. И когда нам принесли глинтвейн, я начала практиковать изученные мной приемы.
  После трёх глотков моё лицо расплылось в нежной улыбке. Он заметил это, и мгновенно эта моя улыбка передалась и ему.
  - Чего ты улыбаешься?
  По большей части виновником улыбки был глинтвейн, но это я решила не говорить.
  "Так почему ты не звонил?" - вопросом ответила я.
  Левая рука гладила его бедро, и иногда я поглядывала на то, как девушка в конце заведения белым мелом пишет меню на большой доске.
  "Я потом скажу тебе", - прошептали его губы, над верхней из которых был небольшой, но заметный шрам. Мне так нравилось гладить и разглядывать его время от времени.
  Затем он сделал пару глотков горячего глинтвейна с корицей.
  Я винила себя за то, что выпивала с ним. Так недалеко и до алкоголизма.
  В его чёрном портфеле всегда был ноутбук, шорты на случай, если он "дойдёт до спортзала", и бутылка. Всегда бутылка вина или вообще - коньяка.
  Но так как я только недавно попробовала алкоголь впервые, всего пару глотков сразу создавали во мне особое ощущение жизни, придавали ещё больше вдохновленности, и я не хотела отказываться от них - ведь это, как я думала, было очень мне к лицу.
  Я рассказывала о том, как прошел мой день, как готовила фруктовый салат и как устала от появления тараканов в комнате. Тут он прервал меня, резко наклонился и снова поцеловал.
  Нет. Он не был похож на себя сегодня. Да и что такое "он"? Этого я совсем не знала...
  Я гладила его по волосам, затем по руке. Три глотка уже совсем сильно заиграли у меня в голове...и я решила сделать четвёртый.
  Мы поднялись с черного кожаного дивана, он вынул свой паспорт из левого кармана серых джинс, и мы вместе зашли в большой лифт с высокими зеркалами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 1. Тремя месяцами ранее
  
  Ноябрь в Москве стоял уже холодный. Так непохоже на ту зиму, которая случалась в моём маленьком, родном городке у моря. Я многое могла бы рассказать про него, но эта история не о нем.
  Эта история о робости и чувственности, гневе и милосердии, любви и ненависти, а главное - о нежности и жестокости, которые могут с такой лёгкостью и непосредственностью сочетаться в одном человеке, который едва-едва перестал быть ребёнком и увидел настоящую, со всей её саркастичностью и болью, жизнь. Эта история обо мне. И, конечно, о Москве, потому что никакой другой город мира не совмещает в себе столько несовместимостей, не представляется мне таким разношерстным.
  Я думала об этом каждый раз, когда шла возле метро "Белорусская" по улице Лесная. Высокое деловое здание, бизнес-центр, Starbucks, а перед ними - церковь, перед которой лежит в чёрной куртке нищий, который уже не просит вас ни о чем...
  Я и моя подруга - мы шли на танцы вечером после учебы по этой улице. О. (так я буду называть её в этом произведении) была стройной 18-ти летней девушкой. Волосы О. были русыми, длиной чуть короче плеч; глаза, как и мои, - карие. Еще у О. были по истине большие губы, как раз такие, какие в моде в наше время, и чуть вздернутый нос. Все это создавало впечатление, что она девушка капризная, с характером и знает себе цену. Так оно и было.
  Текущий учебный год был необычным во всех смыслах. Помимо того, что он стал нашим первым годом в университете, важно отметить, что мы были полностью предоставлены сами себе.
  В ВУЗе объявили карантин, и все занятия проходили дистанционно, а значит, учиться можно было в любой точке мира. Сидя в кафе, во время прогулки по парку: всюду мы слушали лекции и занимались.
  Мне нравились учеба, подруга, Москва - да и вся моя жизнь - особенно сильно; так, как они не нравились мне никогда ранее.
  В начале ноября соседка из моего общежития уехала в свой родной город и комната - два кривых стола, шкаф в стене и стул - были в моем распоряжении. Подруга была на год старше меня и имела свою точку зрения на всё, что редко бывает в столь юном возрасте.
  
  О. с детства привыкла решать, что ей делать, исключительно сама. Она выбирала танцы, на которые мы ходили, и часто становилась инициатором наших встреч. Я же отвечала за атмосферу веселья, а иногда и полного безумства.
  
  О. была творческой девушкой и вдохновлялась красивыми видами Москвы так же сильно, как и я. Мы были чувствительны к миру и людям, юны и наивны. Чудом было встретить друг друга на свете, где уже второй год люди замкнуты в своих комнатах и домах.
  Мне кажется, во всем мире и в особенности в мегаполисах сложно найти своего человека просто прогуливаясь по улице. Каждый погружен в себя и свои проблемы. Это обычное явление в цивилизованном мире и, хотя на улицах Москвы ко мне часто подходили знакомиться молодые парни, это казалось таким несуразным и глупым.
  Мы думали и говорили об этом с О. перед тем, как зайти в танцевальный класс. Сегодня было мало людей, и я отлично видела себя в зеркале неонового зала.
  На мне была розовая футболка oversize и черные штаны. Посеченные волосы собраны в хвост и одно приятное обновление - челка, которую я постригла на той неделе. Я выглядела юной и слегка застенчивой, это никогда мне не нравилось.
  В пятницу мы с О. поехали в IKEA. Мы учились на бюджете, и на наши студенческие карты приходила огромная (как мне тогда казалось) стипендия. Долго еще я вспоминала это счастливое и беззаботное время.
  Ехать было далеко, за постройку маршрута отвечала О., а я рассказывала ей мысли, которые посещали меня в последние дни. Мне никогда не нравились эти последние месяцы осени, но сейчас я чувствовала большой прилив вдохновения и опьянение жизнью.
  Наверное, причиной этого вдохновения была смена обстановки, переезд в большой город и новые знакомства).
  Мы ходили по IKEA долго. Я была там впервые. Подобных гипермаркетов в моём родном городе не было и оставалось только удивляться гениальному дизайну и огромной территории.
  Мы вышли с большими крафтовыми пакетами, в которых были свечи, бокалы, новогодние подарки семьям (вроде зимних тапочек и теплых носков). Мы решили поужинать в кафе гипермаркета.
  За ужином О. рассказывала про своего отца, который погиб в прошлом году в автокатастрофе. Я думаю, именно это стало причиной её мудрости в таком юном возрасте.
  Мне всегда казалось, что люди пережившие утрату взрослеют не по годам (и речь тут не только о смерти).
  Я пережила сильнейшую утрату в своей жизни, когда мне было 12. Моя сестра переехала в Москву учиться, и я осталась без самого близкого на свете человека.
  Теперь в моей жизни настал тот странный и сладкий период, когда старые планы сбылись, а новые еще не были придуманы, и я лишь пожинала плоды своих детских стараний.
  Мы вышли из магазина сытые и с покупками. Ехать было далеко. О. включила музыку и мы, уставшие, смотрели в окно на вечернюю Москву. А точнее её окраины.
  Что-то мистическое было в этом всём. Я до сих пор не могу разгадать то странное ощущение. С самого начала недели не покидало меня чувство, что в конце нее - что-то новое и необратимое произойдет со мной.
  Оно появляется во мне, когда я пишу эту книгу, реже, когда рисую. И оно было во мне тогда...
  "Я хочу больше знакомиться с новыми людьми. Мы ведь в новом для себя городе, надо общаться больше...", - заявила О.
  Я тоже много думала об этом и еще о том, что я бы хотела в своей жизни чего-то более реального и осязаемого. Все предыдущие 17 лет жизни я существовала в книгах и фильмах.
  Мне не нравилось ничего из моей прошлой школьной жизни: ни люди, ни места, где я бываю (дом и школа в основном), ни разговоры моих сверстников, ни то, что я ем на завтрак...одним словом, абсолютно ничего.
  Тогда незаметно для самой себя я приняла решение с головой погрузиться в мир искусства. Я много читала и изучала историю искусств. Это нравилось мне и теперь, но сейчас, когда я приехала в город своей мечты, мне хотелось столкнуться с реальностью, понять настоящую, а не книжную, жизнь и людей.
  Еще я думала, что хочу познакомиться с каким-то парнем. Это бы вывело меня из глубокой интроверсии и, возможно, наделило новыми качествами. Да и вообще, хотелось подтверждения тому, что я прочла в книгах за свои 17 лет. Или хотя бы опровержения.
  Я приехала домой и поняла, что мне следует изменить себя внешне. Это позволит разобраться в том, что я чувствую глубоко в душе. Тогда я подошла к большому, повешенному на двери зеркалу, посмотрела на свои посеченные волосы, взяла канцелярские ножницы с желтыми вставками и, призадумавшись лишь на мгновение, обрезала волосы двумя движениями рук под каре.
  Я поступала так с самого детства, а точнее с 12 лет, когда уехала моя сестра. Родителей это пугало, но меня их реакция никогда не останавливала. Теперь вместе с челкой у меня получилась совсем новая прическа.
  Я отправила О. фотографию новой меня, чему она очень удивилась. Впоследствии О. всегда рассказывала, что её поражает моя смелость. Она говорит так и сейчас.
  Я же многие свои поступки склонна объяснять словом "безумство".
  Вообще О. хорошо влияла на меня с самого начала нашего общения. С ней я решила бросить курить, стала есть более полезную еду, ходить на танцы и выставки, а главное - открываться себе и этому миру.
  На следующий день после пар я поехала в салон красоты, ровнять кончики волос. Вечер был холодный и яркий.
  Мастер смеялась и говорила, что сама в детстве любила стричь себя, но только лет до 12. Мало кто понимал сакральность этого действия, но я не обижалась. У каждого свои заморочки.
  "Теперь вы можете сниматься в кино!", - сказала она мило улыбаясь.
  Я приехала домой, зажгла свечи и принялась за домашнее задание. Что-то сильно изменилось во мне - и дело было не только в прическе. С наступлением декабря как будто приходила новая жизнь и я знала это, чувствовала изнутри. Еще я знала, что в конце недели что-то произойдет со мной. Сложно было сказать, хорошее или плохое, но что-то точно произойдет. Оставалось два часа до сна, но я решила не тратить время зря: накрасилась и устроила мини фотосессию (никогда раньше этого не делала). Час прошел прекрасно, я слушала музыку. Получившиеся фото мне нравились. Следующий час я учила французский. Это было одно из моих любимых и бесполезных хобби. Мне нравился этот язык и культура Франции. Послушав пару французских песен еще в августе я решила, что буду учить. Сложно было делать это без преподавателя, однако пока я была под вдохновением от Франсуазы Арди, у меня получалось не плохо.
  Перед сном мы поговорили с О. и я легла спать.
  Следующий день не был особо примечательным, кроме одной детали. Я решила познакомиться с кем-то в интернете. Ох, как смешно мне самой было делать страницу на сайте знакомств.
  Казалось, так люди поступают только от отчаяния. И вправду, разве не отчаянно положение человека в нашем веке?.. Во все времена люди прекрасно понимали, что надо устраивать светские мероприятия вроде балов, где человек будет справлять высокую потребность общения и знакомства. Но сейчас, когда с целью нераспространения инфекций поощряется пребывание дома, в крепости четырех стен, то на знакомство почти не остается шансов.
  Я не была в восторге от первых попыток знакомств в интернет. Мне казалось странным начать резко игнорировать человека после небольшой переписки или просто то, что люди не отвечают на приветствие, поэтому на какое-то время я оставила эту идею и жила прежней жизнью.
  В среду мы с О. пошли на выставку у метро Павелецкая. Там были работы современных дизайнеров. Я любила выставки. Они вдохновляли не только на учебу.
  Мы гуляли по заснеженной Москве и говорили о жизни и об искусстве.
  Я любила этот город за его широкие дороги и архитектуру, за пухлые хлопья снега, каких не видела раньше никогда, за то, что В Москве никогда не можешь быть до конца уверен, как пройдет завтрашний день. Но я и ненавидела её так же сильно. Слишком быстро и резко Москва изменила меня. Слишком сурово она обходилась со мной после каждой моей попытки сблизиться с людьми. Однако об этом позже.
  Я вернулась в свою маленькую, но любимую комнату. Она была настолько моей, что мне полюбились и облезлый пол и кривой стол и скрипучая кровать. Никогда раньше я не была предоставлена сама себе, и потому так нравилось мне чувство владения этой старой мебелью, икеевскими свечами и видом из окна. Я легла спать, но уснуть не могла долго. Тогда решила вернуться к сайту знакомств, на котором по возрасту сидеть мне было вовсе не положено. Образовалась пара с одним мужчиной без фотографий и мы сразу договорились о встрече. Я обрадовалась, что наконец меня ждет свидание, а значит, моё пребывание на сайте не было бесцельным. С этими приятными мыслями я и уснула.
  Утром и до обеда были пары по рисунку. Умение рисовать - важный навык для дизайнера, но реализм (именно этот стиль мы изучали) я не любила никогда поэтому высоких оценок не получала. Я соорудила натюрморт из стаканов, тряпок и цветка, который купила недавно и стала рисовать. 30 мин спустя мы списались с незнакомцем из интернета и договорились встретиться в 16 у метро "Каширская". Он прислал свои фото, где был весьма красив и высок, а также записал голосовое сообщение. По сообщениям было понятно, что он очень занят, а странное "Тут", которое означало, что незнакомец снова готов к диалогу со мной, меня забавляло.
  Я собралась, накрасилась и надела лучшее из того, что у меня было, - молочный свитер с открытыми плечами и синие штаны. Под штаны - колготки. Я всегда носила их в Москве зимой.
  Красивой одежды у меня не было, но зато была тёплая. Это было мое первое в жизни свидание, потому я чувствовала себя слегка смущенно. Я рисовала стрелкуи 20 минут, поэтому опаздывала, но может оно и к лучшему. Слышала, девушки должны слегка задерживаться перед свиданием.
  Снег, гладкий и лучистый, лежал на земле. Напоминало картины импрессионистов. Почему-то в этот миг у меня появилось настроение жить, настроение чувствовать, настроение любить.
  Настроение это отражалось в песне "Hey, Jude", которая играла в моих наушниках.
  Всё казалось мне гармоничным и естественным: и полдень, который клонился к вечеру, и солнце, и бесконечно-белое пространство, окружавшие меня.
  "Станция Каширская закрыта на ремонт", - пришлось возвращаться назад.
  Я опаздывала немного, но он тоже, как выяснилось в переписке. Я написала, что вышла из метро и мы договорились пересечься в итальянском кафе на втором этаже торгового центра.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2. Первое свидание
  
  Я вошла в небольшое кафе с приятной и немного минималистичной обстановкой. Ещё не увидела того, на встречу к кому ехала с таким воодушевлением, и решила присесть за ближайший столик не снимая куртки.
  На телефон пришло сообщение: я у входа.
  Я увидела его со спины. Небольшая робость охватила моё тело и душу. Это был очень высокий молодой парень в бежевом пальто и белой водолазке (сзади виднелся ее ворот), на плечах был чёрный рюкзак, красивая стрижка из густых каштановых (чуть светлее моих) волос. Он осматривался по сторонам в попытке найти меня. Тогда я написала, что стою сзади.
  Он резко развернулся, и я увидела его лицо. Незнакомец показался мне очень взрослым мужчиной, и когда он подошел, я чуть не сказала "здравствуйте" вместо обычного "привет".
  Если верить интернету, его звали Виталий, он был старше меня на 9 лет. Забегая вперед скажу, что ни один из фактов о нем в конечном итоге не подтвердился. И так как впоследствии выяснилось, что зовут его Владимир, я буду просто писать букву "В", чтоб не вводить читателя в заблуждение. Сама же я называла его двумя разными именами.
  И, честно говоря, называю так до сих пор. Мы сели друг напротив друга. Я сразу заметила, что у него глаза изумрудного цвета, как у моей сестры. Люди с зелеными глазами всегда казались мне особенными, да и просто... добрыми. Он смотрел на меня искренне улыбаясь, что смущало и сильно удивляло. Потом В. сказал твердо и уверенно совершенно безумную, как мне показалось и кажется до сих пор, фразу: "Я влюблен".
  Я не знала что ответить и решила не говорить ничего. Сказать, что я почувствовала что-то особенное, я не могла. Напротив, помимо цвета его глаз я не заметила в нем ничего необычного.
  В. выглядел слегка самовлюбленно, отрешенно и так, как будто чувства других людей не сильно беспокоят его. Это я смогла считать в первые секунды встречи, даже не смотря на его слова которые, казалось бы, говорили об обратном. - Надеюсь, это взаимно..., - тихо проговорил он.
  - Да, - солгала я улыбнувшись.
  - Это хорошо. Всегда важны ощущения от первых секунд встречи.
  В. выглядел так, как будто сделал какие-то выводы и мы продолжили.
  - Честно говоря...я думаю, стоит признаться, что мне 17 лет. Это ничего?, - спросила я слегка неуверенно.
  - Это не имеет значения, - уверенно произнес В.
  Он улыбался мне, и его глаза горели. У меня даже промелькнула мысль, что он может быть пьян (так вдохновленно он смотрел на меня).
  Нам принесли меню, я сказала, что хочу только кофе и сразу выбрала "Латте", который обычно никогда не брала. Он тоже отметил, что не голоден и попросил принести "Эспрессо".
  В. вел себя спокойно и уверенно. Это всегда нравилось мне в мужчинах. Наверное потому, что сама я иногда поддавалась глупому стеснению на свиданиях.
  - Чем занимаешься?, - был мой второй вопрос.
  В. рассказал, что они с друзьями придумали бизнес и развивают его пару лет. Потом уточнил, что на самом деле его рабочий день еще не закончен и он иногда будет отвлекаться на телефонные звонки.
  Это порадовало меня, потому что я не могла отделаться от мысли, что он слишком взрослый мужчина для меня и это (вместе с его пристальным взглядом и нежной улыбкой) сильно смущало. (Я была рада, что он будет отвлекаться время от времени.)
  Потом он поинтересовался моей жизнью, и я рассказала о себе, об учебе и о том, что несколько месяцев назад начала учить французский.
  - Я не знаю французского, - заметил он. Но знаю английский и итальянский. Я жил в Америке пару лет, а Итальянский учил в университете.
   Когда нам принесли кофе, он описал этот процесс на итальянском. Голос его был красив и произношение, как мне показалось, прекрасно.
  Мы стали говорить о странах и путешествиях. Я успела побывать с балетной труппой в Китае, когда мне было 9 лет, и решила рассказать об этом. Балетом я занималась 7 лет своей жизни и это был интересный её период. Он тоже рассказал мне, как занимался балетом. Меня это сильно поразило. Казалось, он был везде и делал практически все на свете...
  "Grand Battement, помнишь?" - улыбнулся он. Потом рассказал немного об Италии и Америке. Не помню, как об этом зашел разговор, но вот В. уже рассказывал мне о красивых моделях Victorias Secret, которые живут в Америке и о том, что мне определенно можно и надо поработать моделью хоть пару лет, ведь это дает большие перспективы. Меня сильно рассмешило это. Я никогда не считала себя красивой и уж тем более раскованной. "Да и ведь все модели - глупые девушки", - подумала я.
  В. позвонили. Он, извинившись, отвлекся на разговор. Рука же его легла на стол (возле моей) ладонью вверх, как бы предлагая пообщаться. Это заинтересовало меня и я, улыбаясь, уверенно положила свою руку в его. У В. была теплая рука, большой палец которой нежно перемещался по моей ладони. Меня поразило то, как спокойно было мне в его руке и то, как естественно и по-родному происходило это. Ощущение, что я вижу его в первый раз, мгновенно пропало и я вспомнила Лару из "Доктора Живаго", которая танцевала на балу с мужчиной и думала "Какие у него умные руки". "Умные руки". Такие же были у В.
  Когда информация в телефонной трубке становилась особенно важной, он забывал о моей ладони и палец его замирал, а лицо становилось задумчивым.
  Тогда я сама начинала перемещать свои пальцы по его пальцам, что можно было расценивать как презумпцию согласия. Меня забавляло все происходящее. "Наверное, так и проходят свидания", - думала я.
  В. кончил разговор и сел напротив меня, чтоб я послушала песню, которую они "с ребятами" записали на прошлой неделе. Оказалось, в детстве он занимался в музыкальной школе.
  Меня перестало удивлять то, что он успел позаниматься всем на свете и я просто слушала. Песня была попсовая, но мне было плевать.
  Мы заговорили о моей прическе и я сказала, что сама обрезала себе волосы и это повторяется в моей жизни уже не первый раз. Оказалось, пару лет назад он тоже брился налысо. В. показал мне фото, где выглядит, как заключенный, и мы засмеялись.
  Весь диалог казался мне мило-банальным. Он явно пытался меня соблазнить, что, конечно, льстило, но я сама еще не успела понять, как отвечать на его упорство и нравится ли мне он вообще.
  - Значит, тебе нравятся длинные волосы? - поинтересовалась я.
  Он взглянул на меня нежно и произнес: "Мне нравятся твои".
  - Можно я уберу их за ушко? - спросил он. Я согласилась и он завел за ухо прядь моих каштановых волос.
  Мы стали говорить про алкоголь и я сообщила, что никогда не пила.
  - Но ты курил, - сказал он так, как будто знает меня.
  Я призналась, что курила весь прошлый год сигареты "Parlament".
  - А зачем? - поинтересовался он. Вопрос был для меня неожиданным. Обычно ведь все задаются вопросом "почему?"
  - Не знаю, - ответила я. Курила, когда мне становилось очень грустно. У каждого ведь так бывает...
  - Со мной тебе не будет грустно, - заботливо сказал он. Это была самая банальная фраза, какую можно было придумать.
  - Честно говоря, я совсем не думал, что можно такого человека найти в интернете, - заметил он.
  Не знаю, какого "такого" он имел в виду. Там ведь те же люди, что и ходят по улице...
  Разговор зашел о французском кино. В. высказался о кинематографе и вдруг произнес: "А поедем в кино?".
  Я знала, что если мы будем сидеть в кино, то он обязательно поцелует меня. Я была не против этого. Мне не казалось, что мы похожи как личности и что в этой жизни между нами есть глобально-общее, но в кино то съездить можно. Прозвучал мой положительный ответ. В. Расплатился, и мы стали собираться. Потом он предупредил, что сам курит. Я сказала, что бросила совсем недавно и не против того, чтобы он закурил.
  Мы вышли из торгового центра и сели в такси. С каждой секундой он нравился мне все меньше, его движения не были родными, у него, безусловно, была красивая гармоничная походка, но все это казалось мне чужим и немного "сделанным". Он докурил сигарету в заднее окно небольшой машины и развернулся ко мне.
  Честно говоря, я была поражена. Он явно собирался меня поцеловать, а по моим расчетам это должно было произойти в кино.
  Я обрадовалась в душе, что наконец это произойдет со мной. Неважно, насколько мне это понравится, важен сам факт того, что это случится.
  В. потянулся к моим губам своими, как бы пытаясь поцеловать, но не прикасаясь ко мне. Мне показалось, он словно не может это сделать. Тогда я сама стала тянуться к нему губами. Мы попеременно пытались начать поцелуй. Тогда я стала думать, что отсутствие 17 летней практики, а не его хитрый план, мешают нам поцеловаться и немного расстроилась.
  "Мы пытаемся друг друга поцеловать", - прошептал он и мы засмеялись.
   Это был первый прилив нежности, который я почувствовала к нему.
  Вдруг он посмотрел на мои губы и страстно поцеловал их. Это противопоставление первой неловкости последующей страсти понравилось мне. Оно тоже было, как Москва...
  Я не поняла ещё, приятно мне или нет. Потом он продолжил целовать меня, и я почувствовала, как его язык ласкает мой, и ответила тем же.
  Это уже нравилось мне сильно.
  Машина остановилась. Мы зашли в торговый центр. На эскалаторе, когда мы стояли в масках друг напротив друга, как на картинах пророка Магритта, я поняла, какой он высокий и сильный.
  Мы подошли к стойке для покупки билетов, потом зашли в зал, где кроме нас не оказалось ни одного человека.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3. Кино
  
  Я и В. сидели в дальнем ряду кинотеатра. Реклама еще не закончилась и он отвечал кому-то на сообщение в телефоне. Когда шум в зале затих, В. стал записывать голосовое сообщение. Его рабочий день, похоже, был бесконечным.
  Фильм начался, и я легла к нему в объятия. Мне было не совсем удобно так сидеть, но я ничего не сказала. Мы снова целовали друг друга. В зале кроме нас никто не появился, и это казалось мне подозрительным. У меня даже возникла мысль, что В. купил весь зал.
  Мне нравилось целовать его, и особенно приятно было, когда его язык слегка дотрагивался до моего, а потом ласкал все сильнее и сильнее. Я старалась плотно закрыть глаза и не думать ни о чем: ни о завтрашнем дне, ни о том даже, что будет с нами через секунду.
  А через секунду он оторвался от меня и начал снова писать что-то в телефоне, как будто ничего не произошло. После этих телефонных пауз он возвращался ко мне и продолжал страстно целовать.
  Я не успела заметить, как его рука оказалась под моим свитером.
  Он нежно ласкал край моей груди, не прикасаясь к соскам. Тогда мое лицо прислонилось к его, я открыла рот не замечая этого и стала стонать, выпуская теплый воздух своего дыхания (и своей души) ему в лицо.
  Волна приятного тепла, а потом жара захватила мое тело. "Я так и думала, что все это так сладко", - промелькнуло у меня в голове. Как в художественном фильме или романе.
  Потом он стал спускаться ниже, погладил мою ногу под штаниной и вдруг спросил удивлённо: "Что это?".
  Это были колготки. Я не привыкла к Московским морозам и потому надевала колготки под штаны.
  - Холодно? - с нежной улыбкой спросил он. Я засмеялась.
  - Ещё бы.
  Я вдруг поняла, что он уже ласкает мой клитор.
  Грудь подымалась и опускалась, я стонала всё сильней и сильней с каждой секундой.
  Вдруг я подумала, что если бы ему не препятствовали колготки мне было бы приятней втройне. Тогда я сказала, что мне надо выйти.
  - Куда ты? - удивился он. Как будто подумал, что назад я не приду.
  - Я сейчас вернусь, - сказала я, смущённо улыбаясь.
  Взяв сумку, я отправилась в уборную.
  Мня так нравилось это сочетание смущенности и чувственности во мне. Только что я открыла в себе совершенно новые грани, поэтому и ощутила себя иначе. Не так, как на протяжении всей прежней жизни.
  По дороге в уборную я взяла телефон и написала привычные фразы маме. Сказала, что у меня всё хорошо, я весь день занималась и скучаю по ней сильно.
  Я зашла в кабинку. Мне было страшно, сердце билось сильно, но я решила осуществить свою безумную идею.
  В узкой кабинке уборной, опираясь на выкрашенную в красный цвет дверь, я принялась снимать чёрные, из толстой ткани колготки. Мне было и весело, и страшно.
  Я сложила их в сумку, пожелала маме по телефону спокойной ночи и зашла в зал кинотеатра. В. посмотрел на меня сразу, как я зашла. На этот раз уже я стала целовать его в шею и потом в губы.
  Еще не обладая умением обольщать, я делала ему, как мне казалось, весьма приятно.
  В. расстегнул ремень на моих штанах одним движением руки, как будто всю жизнь делал это и удивился:
  - Где колготочки?
  - Сняла, - смущенно сказала я.
  Его лицо просияло. Я думаю, этот факт он воспринял как безоговорочное согласие.
  В. снова стал ласкать меня. Потом прекратил, застегнул молнию на штанах обратно и выпрямился.
  Через секунду В. склонился над моим ухом и зашептал что-то. Было очень щекотно и я засмеялась.
  - Услышала, что я сказал? - спросил он.
  - Нет.
  Он ещё раз стал щекотать мне ухо своим шепотом.
  - Услышала?
  Я снова не услышала и засмеялась еще громче. Потом он наклонился и сказал убедительно (я вспоминала эту фразу спустя месяцы, смеясь и возбуждаясь, довольно часто).
  - ***.
  (Да простит меня читатель, но эти слова я оставлю между нами. В свое оправдание скажу, что больше не скрою ни одной подробности.)
  Через секунду он взял мою руку, положил её на свой член и увидел, как сильно я засмущалась.
  - У тебя давно были отношения?
  - Нет... Не было.
  Его руки сильно сжали моё тело в объятиях, он поцеловал меня в щеку и проговорил твердо и уверенно: "Давай сбежим отсюда?!"
  Я не стала отвечать на эти слова, а в моей голове проносилась череда мыслей о том, что если я не увижу его больше никогда, то не пострадаю и моя жизнь не станет от этого хуже.
  В. был симпатичным молодым человеком, он соблазнил меня, но как личность он понравился мне не сильно. Казалось, самое сложное в его жизни еще впереди и он, как мужчина, оставил так много неразрешенных вопросов: экзистенциальных и бытовых. Делая вывод, я поняла: я поняла: ничего судьбоносного со мной не произойдет. Я лишь приятно проведу вечер...
  Тогда я не знала еще, какую сильную привязанность и нежность вызывает во мне близость с мужчиной. В теории, мне казалось, что я абсолютно права, но на практике, как всегда и бывает, все вышло совсем не так.
   Однако, об этом позже.
  В. повторил свой вопрос, и теперь я незамедлительно сказала: "Давай".
  Мы вышли из торгового центра, он закурил сигарету глядя в телефон.
  В. Снова заказал такси, и мы сели в машину. Он спросил у водителя, можно ли ему докурить.
  В. курил в окно и, когда от сигареты почти ничего не осталось, он выбросил её, повернулся ко мне и спросил, где мои "чулки".
  - В сумке, - ответила я смеясь.
  В. явно был приятно удивлён моим поступком.
  Я же была и вовсе шокирована. Как эта идея пришла ко мне и откуда открылось столько чувственности в моей душе за последний час.
  
  Такси остановилось, мы вышли из него и зашли в небольшой отель. Слева у входа (этого я не забуду никогда) висел портрет прекрасной Одри Хепбёрн. Почему-то именно этот портрет в сложившейся ситуации напугал меня сильней всего. Мы подошли к стойке reception, я стояла позади него в нескольких шагах, В. бронировал номер.
  Вдруг по спине пробежал сильный холод. Мне стало очень страшно.
  Причин бояться не было, но и причин не бояться тоже...
  Я не знала его, не знала этот отель. Конечно, я писала О. на протяжении всего вечера наши адреса и обстановку, но ведь это ничего не значило...
  Мне захотелось убежать, броситься вон на улицу, но на такси я бы потратила все оставшиеся у меня деньги...
  В следующую секунду В. отошёл от стойки reception, развернулся ко мне и мы отправились наверх.
  Он закрыл номер с обратной стороны, мы сняли куртки.
  - Здесь можешь не стесняться, - сказал он, пока его руки выключали свет в номере. Затем он включил телевизор.
  Заиграл музыкальный канал. На экране появилась популярная певица Zivert.
  Её музыка после этой ночи долго ещё звучала в моей голове.
  В. подошёл ко мне и начал раздевать, снимая штаны, свитер и трусики. Я сильно засмущалась.
  Потом он накинулся на меня и стал расстегивать лифчик бежевого цвета. Трусы же были серого. Это добавляло мне еще больше смущения.
  - Сейчас я преодолею эту вершину, - улыбаясь проговорил он.
  В. не мог расстегнуть лифчик и я смеялась ему в ухо.
  Потом он расстегнул его и стал раздеваться сам. Я забралась поглубже на кровать, и он подвинулся ко мне.
  Это был первый раз, когда я видела обнажённого мужчину вживую?. Он взял мою руку и обхватил ей свой член. Это всё смущало меня, и я чувствовала, как лицо слегка краснеет. В то же время я помню, что хотела его сильно.
  В. встал с кровати и надел презерватив отвернувшись от меня к свету телевизора. Потом повернулся ко мне и снова забрался на кровать.
  Он лег на спину и нежно прошептал: "Иди сюда".
  Меня испугало это потому что я не знала, что именно он хочет, чтоб я делала.
  - Нет. Иди ты ко мне, - прошептала я ложась на спину.
  - Хочешь, чтоб я был сверху, - улыбнулся он.
  Я почувствовала, как что-то твердое касается меня внизу живота, и вцепилась в его левую руку. Это было сильно неприятно, но другого я и не ожидала.
  В. увидел, что мне больно и решил отодвинуть свой корпус немного назад. В это мгновение все и преобразилось.
  Я резко почувствовала необратимость событий этого вечера во всей моей жизни.
  Вдруг ощущение приятности момента выразилось в моём сладком стоне. Вмиг мне стало ужасно хорошо, и на лице появилась улыбка. Это был второй прилив нежности.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4. Смелость
  
  Я стонала не стесняясь. Мне так хотелось, чтоб это длилось вечно. Потом он перевернул меня на животик и вошел сзади. В порно мне всегда нравилось смотреть на такую позу.
  Он шлепнул меня по попке и прошептал что-то неразборчивое на английском. Это меня удивило, но я не переставала стонать и улыбаться.
  Потом он лёг на спину и я села на него сверху. Я выглядела немного растерянно и смущенно.
  - Иди ко мне, - прошептал он.
  Я наклонилась к его губам, тогда В. обхватил моё маленькое тело руками и стал двигаться в нём очень быстро. Я вцепилась в его волосы правой рукой, а мои губы целовали его лоб.
  Вдруг я почувствовала, как его рука гладит меня по попке, а палец входит в неё. Меня испугало это очень сильно, но я ничего не сказала.
  Он замер, и я решила, что теперь моё время проявлять инициативу. Тогда я оперлась на кисти своих рук, которые положила возле его головы и стала двигаться на нём.
  - Стой, стой, стой.
  Я расстроилась, что он хочет всё сделать сам, и взглянула обидчиво и вопросительно.
  - Я просто кончу сейчас, - улыбнулся он.
  Через пару секунд я прильнула к его губам и снова стала двигать бёдрами на его члене. В. слегка царапал моё тело своими ногтями, передвигаясь руками по ногам, ягодицам и животу. Ему явно нравилось то, что я делаю.
  Мы переместились снова: я легла на спину, а он встал надо мной. Тогда В. снял презерватив, положил мою голову на подушку и его сперма брызнула мне на грудь.
  Немного семени "стрельнуло" в глаз и я смущаясь поправила пальцем стрелку.
  В. пошел в туалет. Я смотрела на потолок; мне было весело и непривычно. Яркие блики от машин мелькали на потолке. Этот момент казался мне вечным.
  Он пришел с полотенцем, сел на колени перед кроватью и стал вытирать себя с моей груди. Это тронуло меня.
  - У тебя сегодня день рождения?
  Сначала я не поняла его фразу. Мой день рождения в марте, а сейчас - 11 декабря.
  -.... тебя, как женщины, - пояснил он. Добрая, сияющая улыбка озаряла его лицо, когда он смотрел на меня.
  Я пошла в душ и решила намыливать тело гелем из фирменного тюбика отеля. Тогда дверь душевой открылась, он подошёл и стал наблюдать за мной. Я смутилась, потому что не привыкла, чтобы кто-то видел меня голой. Смывая пену, я смотрела на его обнажённое тело. Мои глаза блуждали по его широким плечам, длинным ногам и остановились на члене.
  Всё происходящее и веселило, и возбуждало меня. Страшно больше не было.
  После того, как В. принял душ, мы легли вместе в тёплую кровать.
  Я прислонилась к его животу головой. Он листал каналы на экране небольшого телевизора, закрепленного на стене.
  - Ты умеешь так? - спросил он. (На экране мужчина в зелёном фартуке готовил фаршированную курицу)
  - Нет. Я не люблю готовить.... могу, если надо, но такое даже не пробовала.
  Я была счастлива: абсолютно новое ощущение жизни и себя в ней...
  Моя голова опустилась на подушку возле него, и я все-таки решилась сказать.
  - Знаешь что? Я сегодня первый раз поцеловалась!
  В. был явно удивлен.
  - Тебе понравилось?..целоваться...
  - Очень.
  Он посмотрел на меня и переместился в низ кровати, потом руками подвинул меня к себе и стал целовать мои бедра. Я поняла, что он хочет сделать, и заулыбалась.
  В. откинул одеяло и принялся ласкать меня. Мое тело извивалось под его поцелуями, я тихо стонала. Ноги начинали непроизвольно трястись, и я сгорала под его ласками.
  Не знаю, сколько это длилось. Мне казалось, что целую вечность.
  Я снова легла на него. Это был третий, самый большой прилив нежности за всю мою жизнь. Я хотела, чтоб это продолжалось всегда.
  Он взял мою руку и принялся гладить ей свое тело, потом прикоснулся к члену. Я поняла, что он хочет. Моя голова опустилась к его животу. Мне было холодно и я не вылазила из-под одеяла. Мало можно было понять по его реакции, но кажется, ему нравилось.
  В один миг я вылезла из-под одеяла и придвинулась еще ближе к его прекрасным бедрам. Это он оценил и стал гладить рукой мои волосы.
  - Я кончу тебе в ротик? - простонал он.
  Я одобрительно заулыбалась и открыла рот, слегка высунув язык. Сама не понимаю, откуда было столько разврата в этом маленьком 17-летнем существе.
  Мой рот заполнился его семенем, и тут наступила неловкая пауза. Не зная, как поступить в этой ситуации, я пошла в ванную сплевывать его сперму в раковину.
  - Куда ты? -- спросил он удивленно.
  Я ничего не ответила (потому что мой рот был занят), потом вернулась и поцеловала его со всей нежностью, которая нахлынула так внезапно этим вечером.
  Мы полежали еще немного. Потом я направилась в душ. Я вышла и принялась искать полотенце в номере.
  - Какие красивые у тебя сосочки...
  - Что? Я смущенно посмотрела не него.
  - Нет, ничего? - улыбнулся В.
  Мы начали собираться. Он сказал, что на самом деле его рабочий день еще в разгаре. И правда. Было только 8 часов и ему, как он говорил, сейчас надо выстроить план работы на завтра. Планирование и целеполагание - едва ли не самое главное в бизнесе.
  - Ты похожа на девушку из " Пятого элемента, - обуваясь сказал он. - Такая же нежная и в то же время сильная..."
  Я заулыбалась. Мы вышли из номера.
  Когда мы выходили из отеля, он увидел портрет Одри и сказал, что я на нее похожа и мне обязательно стоит попробовать себя в кино.
  - Я, например, похож на Роберта Патиссона, - заявил он.
  И это была сущая правда. Я посмотрела на В., как будто вижу впервые, и поняла, что он действительно очень красивый мужчина.
  Мы доехали до ближайшей станции метро?
  - Я позвоню тебе, - нежно сказал он.
  Я чмокнула его в щеку и вышла из машины. Такси уехало в бесконечную, снежную ночь, оставляя меня на станции, которая была названа именем моего родного города С.. Представьте себе, какое совпадение: станция метрополитена в честь моего города!
  Все давало понять, что этот вечер принадлежит мне.
   "Как быстро происходит все в Москве", - думала я. Только что мы горячо ласкали друг друга, а теперь не ясно, встретимся ли еще...
  Эта стремительность и необратимость пугали меня во взрослой жизни. Каким беспощадным стало казаться мне время.
   Как больно было слышать его тихие, но уверенные шаги.
  В целом, жизнь в Москве ассоциировалась у меня с огромным железным трамваем или бульдозером, который переезжает мою грудь и сердце, перетирая в щебень и прах все детские убеждения и представления о жизни. После каждого переезда меня этим трамваем - реинкарнация, реанимация и потом новый переезд уже по ребрам и по гортани.
  Но в этот миг я чувствовала покой и блаженство; знала, что в эту секунду, когда я жду вечерний поезд на заснеженной по краям платформе, я самая счастливая девочка на свете, как бы моя жизнь ни сложилась в дальнейшем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5. Утро
  
  Утро. Первые лучи касались моей обнаженной ноги. Прежде, чем я успела открыть глаза, лицо озарила улыбка. Мы созвонилась с О. и договорились поехать в Коломенское, перед этим позавтракав в нашем любимом месте.
  Мороз и солнце. Ужасный мороз и пронизывающее душу солнце. Так было и в глубине меня.
  Я оделась, нарисовала стрелки, надела куртку, накинула капюшон и поехала в центр столицы.
  Мы встретились в кафе "Братья Караваевы", смеясь и обнимаясь. Долго ещё я вспоминала эти объятия.
  Столько нежности и ребячества было в них. Столько, сколько не было никогда...и уже никогда не будет.
  О. хотела, чтоб я рассказала всё в подробностях. Так и случилось. Я рассказала почти всё - её глаза горели во время всего моего монолога.
  Не смотря на то, что она была на год старше меня, секса у неё ещё не было. Хотя О. рассказывала множество историй, когда к этому было очень близко.
  Мы взяли чай в чайнике на двоих и по тарелке овсяной каши. Я не смогла съесть ничего.
  Аппетита не было совсем. В животе был комок тёплого счастья и я не хотела мешать этому ощущению.
  - Ешь, - говорила Сонечка. "Ты же любишь белок".
  Меня не задевали её шутки, мы смеялись вместе.
  Мы взяли телефоны. Началась история искусств, мы внимательно слушали лекцию, потом посмотрели друг на друга (наши мысли сошлись), выключили всё и поехали в Коломенское.
  Парк "Коломенское", как мне тогда казалось, - одно из самых необыкновенных мест Москвы. В нём сочетается величие древности, природы и красоты сегодняшнего, сиюминутного. Мы шли по направлению к церкви, построенной в честь Ивана Грозного в начале 16 века. Яркий теплый свет падал на белые грани этого великого памятника истории.
  Мы закутались, как только могли, в наши тёплые куртки, но мороз всё равно добирался до костей. Нас грело только внутреннее счастье и опьяненность жизнью.
  Мы дошли до реки, которую застали в виде замёрзшего льда на огромной поверхности. У льда сгрудились? птицы, скучающие по воде и теплу.
  Картины живой природы никогда раньше не казались мне такими прекрасными. Я знала, что утро это буду вспоминать и в старости, настолько тепло было в сердце и настолько сильное потрясение я испытывала от вчерашнего.
  Но всё же тело сложно обмануть. Мы замёрзли и решили пойти в сторону метро.
  До метро идти было долго, и мы подумали, что хорошо бы забежать в первый попавшийся магазин и погреться хоть чуть-чуть. К несчастью, это оказался магазин алкогольных напитков.
  Сначала мы разглядывали красивые бутылки с неповторимым дизайном обёртки у каждой, затем посмотрели друг дружке в глаза и всё поняли. Из магазина мы вышли с бутылкой красного вина, еще не догадываясь, что открыть её нам самим без штопора не удастся.
  Мы поехали на Тверскую. Там к нам и пришло осознание беспомощности и глупости нашего положения. Долго думать мы не стали и зашли в другой алкогольный магазин и попросили открыть бутылку.
  Когда казалось, что все препятствия были устранены, и О. уже прикладывала карту к аппарату, что означало факт оплаты протеинового батончика, который О. решила докупить к вину, я вдруг услышала грохот и развернулась.
  Бутылка приняла форму разбросанных осколков ты изумрудного цвета, а её содержимое - форму красной лужи.
  Мы стали смеяться громко, потом посмотрели в лицо продавцу, схватились за руки и побежали из магазина через дорогу как можно быстрей.
  Мы не жалели о потраченных деньгах, и я даже не думала злиться на О...
  - Эту историю мы еще долго будем вспоминать, а значит и деньги потрачены совсем не зря, - говорила я.
  Она согласилась, и мы решили пойти в следующий магазин и взять на этот раз пиво, которое можно открыть самостоятельно.
   Мне нравилось, что мы до сих пор не отчаялись и шли к своей цели. Кстати, это был первый раз, когда я собиралась выпить (не считая вечерних застолий, когда родители
  разрешали мне сделать глоток домашнего вина).
  
  После приобретения нужного товара, мы зашли в кафе-кондитерскую, разлили содержимое банок в кофейные стаканчики, взяли кусок торта и принялись за трапезу.
  О. достала свой блокнот и решила рисовать меня.
  Я же делилась собственными мыслями о жизни и о том, как прекрасна она сегодня, как хотелось бы мне, чтоб так проходили все мои дни.
  Во время всей нашей прогулки я рассказывала о В., как о постороннем мне человеке, с которым, возможно, больше мне никогда не придётся увидеться. Но что-то внутри меня сжималось, когда я думала о нём. Это был приступ нежности в моей юной груди. Теперь я знаю.
  Я обманывала свой рассудок, когда говорила, что жизнь моя впереди и я не возлагаю надежд на человека, который вчерашним вечером так неожиданно лишил меня девственности.
  Моя душа хотела, чтобы он вновь появился в моей жизни, а не исчез вот так вот - насовсем.
  Я хотела этого, я требовала этого, так как считала, что что для женщины не может быть ничего оскорбительней безразличия. Оскорбительней и желанней...
  Мне казалось, что мы начинаем влюбляться в человека, когда видим его глубокую заинтересованность своей жизнью, а не нами. Тогда, когда он ущемлен во времени, но при этом всё равно уделяет драгоценные алмазы секунд своей жизни нам.
  Мы долго беседовали в теплом кафе, но наступил вечер, клонившийся к ночи. Мы с О. направились в сторону метро.
  Мы шли по холодной и строгой Москве. Впереди виднелись главы Кремля, слева от нас - дорогие магазины и роскошные здания, справа - машины (не менее роскошные). Всё это было такой необычной для нас реальностью. О. тоже приехала из маленького города и разделяла этот мой восторг от красоты местных улиц и заведений. Было уже совсем темно, всюду горели огни, мы зашли в магазин свеч и мыла.
  О. выбирала мыло для ванны, а я не могла уже думать ни о чем. С такой силой накалялось во мне желание быть той, которую после первой жаркой ночи хочется видеть вновь и как можно скорей.
  Это был вопрос гордости, нежели привязанности. Я поверить не могла и не хотела в то, что такую нежную меня можно использовать только в качестве сексуального увесе- ления.
  - Я не расстроюсь, если он не позвонит, - сказала я.
  - И правильно, живи дальше, - заметила О. "Нечего зацикливаться на человеке, которому ты безразлична, если, конечно, это так".
  Мы обошли весь магазин, понюхали все свечи, ничего не выбрали и вышли на улицу. Мы приближались к башням Кремля.
   Напоследок решили зайти в книжный магазин и потом уже разойтись.
  Напряжение в моей душе нарастало. Я не могла контролировать ту тревожность, которая одолевала мой рассудок. Мы вышли из магазина. Я посмотрела на черное небо, в котором едва отражались огни города и вдруг какая-то часть меня выдохнула ледяным воздухом, я вмиг успокоилась мне стало легко и беззаботно.
  И вправду, когда тебе 17 и жизнь действительно впереди, к чему привязывать себя к кому бы то ни было.
  Я улыбнулась, душа чувствовала легкость. Не успели мы зайти в магазин, как телефон засветился у меня в руке.
  - Как ты?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 6. Страх
  
  Два слова высветились на экране телефона, и эти два слова радовали меня больше высоких оценок за экзамен, которые я как-то увидела на мониторе ноутбука и которые свидетельствовали о моём поступление в университет и о вступлении в самый прекрасный этап моей жизни.
  "Как ты?"
  Я показала экран О. улыбаясь.
  "Ну вот видишь. Я же говорила... С чего он должен забыть про тебя?"
  Покой женской души вызвать так легко... Да. Он был всецело восстановлен. Не могу вспомнить как, но я доехала до дома и уснула крепким сном.
  Утром воскресенья я открыла глаза. Надо было делать домашнюю работу. Вчера я ответила В., что у меня всё хорошо и я гуляю с подругой.
  Потом последовал мой тревожный слегка вопрос: "Мы ещё увидимся?"
  Но он не просмотрел мое сообщение.
  Сидя за домашним заданием, я не думала о В., как не думала и все утро. Но пришло время обеда.
  Я достала из холодильника два яйца, положила их в кастрюлю, залила водой и понесла на кухню. Кухня была в конце коридора. Шагов 40.
  Но что произошло со мной за эти 40 шагов...
  Передо мной пронеслась вся жизнь. Я поняла, что если он не ответит мне сейчас, моя женственность будет втоптана в грязь, я не буду чувствовать себя спокойно возможно еще несколько лет.
  Господи, как я не хочу, чтоб он, мой первый мужчина, тот, кто так уверенно брал меня пятничной ночью, кто присвоил себе за один вечер, кто поцеловал впервые и тут же полностью овладел мной, чтоб он исчез вот так - раз и навсегда.
  Я не хотела этого, но я была не властна решить что-либо. Сейчас решение было за ним. В кухонном окне я видела заснеженные деревья.
  Природа, в отличие от людей, прекрасна всегда.
  Я поставила кастрюлю на плиту. Это были самые страшные секунды моей жизни. Сейчас я понимаю это. Не знаю, для кого я готовила эти яйца, есть я не могла. В животе был ком тревоги.
  Обед был готов, а напряжение в моём теле достигло небывалого предела. Я зашла в комнату, села за рабочий стол, посмотрела в окно. Пыталась заставить себя успокоиться. Любой, кто посмотрел бы на моё лицо в эту минуту, не увидел бы ни тени тревоги. Лицо было спокойным и уверенным.
  Я смотрела в окно, когда услышала звук уведомления на телефоне. Зима в Москве восхищала меня с раннего детства, когда я видела её на фотографиях. Не было для меня ничего прекраснее и суровее этой зимы.
  Я медленно повернула голову в направлении телефона, боясь пошевелиться и встревожить эту секунду.
  В следующий миг я посмотрела на экран, потом медленно развернула голову у назад к окну, потом подняла её к потолку. Что это было?
  Я зарыдала громко и истерично. Слезы катились струями по моим щекам и улыбке. Именно тогда я и поняла, что чувствует на самом деле моя душа.
  Женственность спасена.
  "Конечно. Я скоро тебе позвоню", - увидела я на экране телефона.
  И он позвонил. И мы говорили с ним долго. Мы оба поняли, что не помним название фильма, который "смотрели" и смеялись с этого.
   Мы с В. Договорились о встрече в среду, и он дал мне домашнее задание - выучить фрукты, овощи и цифры от 1 до 100 на французском.
  Если я забуду что-то и не смогу ответить на его вопрос, мы договорились, что он будет кусать меня.
  Среда наступила следующим мгновением. Я проснулась в 7 утра, потому что надо было заехать к сестре до того, как она уедет на работу.
  Среда была у меня выходным днём. Лекций не было, и с В. мы договорились встретиться в обед. Сестра (ее имя тоже начинается с буквы "В") наносила утренний макияж, пока я рассказывала, для чего мне нужна ее водолазка и что именно она подходит под мои брюки, а также о том, куда я собираюсь в таком виде.
  Когда я пересказала ей вечер пятницы, она слегка побледнела, но не подала виду, что удивлена, и продолжила пудрить ярко выраженные скулы.
  На этой неделе у нее не было и свободной минуты, потому мы не смогли встретиться раньше.
  Она до румянила лицо и мы поехали в сторону её работы и моего общежития. Мы говорили о жизни, она слушала мой рассказ, была удивлена и рада.
  Я поцеловала ее нежно в щеку и вышла на автобусной остановке "Большая Академическая улица".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7. Нежность
  
  Мне совершенно не понравилось, как сидит на мне черная водолазка из плотной ткани и я решила надеть платье.
  Мы всегда встречались на зеленой ветке, полагаю, недалеко оттуда он и работал. Мы с В. обменялись парой сообщений. И вот уже я села к нему в такси. Он взял мою руку.
  В. наклонился над моим ухом и сказал: "Я купил нам бутылку шампанского".
  Я улыбнулась ему, потом стала смотреть на заснеженные улицы. Он продолжал крепко держать мою руку, потом поднес ее к своим губам и поцеловал.
  Атмосфера номера была немного домашняя. Я помню всё в теплом ярко-жёлтом свете. Цвет пузырьков шампанского. Я присела на диван и стала рассказывать ему
  все, что выучила. Он взял тетрадь и стал меня проверять.
  - Но как я пойму это? - я же не знаю французский.
  - Там все просто, ты поймёшь.
  В. сидел на полу напротив меня и курил электронную сигарету.
  - un, deux, trois, quatre, cinq, six, sept, huit, neuf, dix, onze, douze, treize, quatorze, quinze, seize, dix-sept, dix-huit, dix-neuf, vingt, vingt et un, vingt-deux, vingt-trois, vingt-quatre, vingt-cinq...а дальше все одинаково, - засмеялась я.
  Потом я рассказала фрукты.
  - Ты знаешь, что яблоко на французском - la pomme, а картошка - Pommes de terre, что значит "земляное яблоко".
  Он подсел ко мне на кровать. Овощи, кроме картофеля, я не выучила и была готова к тому, что сейчас он укусит меня - по нашей договоренности. Вместо этого он потрогал кулон на моей груди, а потом страстно коснулась своими губами к моим. Я взяла у него из рук сигарету и закурила. Она была крепкая, даже очень. Это был первый раз, когда я курила электронную сигарету.
  - Она крепкая, - сказал он.
  - Вовсе нет.
  Не знаю, почему я ответила так. Потом он разлил шампанское по стаканам, которые явно для него не предназначались, но других не было. Я хотела начать пить.
  - Стой, - сказал он. Тогда мы чокнулись и принялись пить вместе.
  Шампанское сильно подействовало на меня.
  Он снова переместился на пол, чтобы поставить свой телефон на зарядку, потом пододвинулся ко мне и сел у моих ног. Его голова упала в мои руки. Прекрасная шевелюра густых каштановых волос. Я стала гладить ее. В эту минуту, пока рука перемещалась по его голове, я чувствовала, как нарастает во мне что-то тёплое и светлое. Это снова была нежность.
  Нежность - одна из составляющих любви в поэтическом смысле этого слова. Вторая - злость. Так вот первая в эту минуту проснулась во мне.
  Это и пугало, и радовало одновременно.
  Потом он поднял на меня свои зелёные глаза. Что-то странно-знакомое оказалось в них для меня теперь. Я будто смотрела на человека, которого буду видеть ещё долго-долго, возможно, всю жизнь. Так я чувствовала это.
  Мы встали друг напротив друга, он стал целовать меня. Я отвечала страстно, потому что хотела его. Сильно. Стала снимать с него майку, он удивился моей темпераментности и принялся стягивать с меня платье.
  В этот раз всё было иначе. Я не боялась его и старалась чувствовать каждое прикосновение. Я стонала громко и из горла вырывалось сладкое "да", когда он был во мне.
  Руки мои онемели до локтя, потом я перестала чувствовать их вовсе. В голове сильно зашумело и мне показалось, что сейчас я упаду в обморок.
  Он перевернул меня и сказал что-то вроде "Jesus".
  Я улыбалась и не чувствовала тело. Мне всегда казались странными эти его английские фразочки. Тогда я сразу представляла, как он трахался когда-то с американской девушкой, пока жил в Лос-Анджелесе.
  Он шлепнул меня по попке, и я засмеялась - на этот раз мне нравилось это. Потом стал целовать мои шею и уши...
  Когда я встала с кровати, то увидела на полу капли крови, он тоже увидел их и удивился. В прошлый раз этого не было. Его глаза блуждали по моему обнаженному телу, останавливаясь на груди, на которой висел маленький кулон.
  "Ты такая женственная", - проговорил он, кусая ноготь, чего раньше я за ним не замечала.
  Через минуту он и я лежали в ванной, которая медленно набиралась, пока мы сладко занимались любовью, и я гладила его ногу своей.
  Было тепло, и приятная сонливость подкрадывалась ко мне.
  Теперь я начала говорить о своих планах на жизнь. О том, как мне нравится в университете каллиграфия и что я хочу выпустить свой бренд одежды с каллиграфическим дизайном. На ней будут фразы, написанные почерками разных эпох - от римского монументального до итальянского курсивного.
  Он улыбался. Ему нравилось то, что я говорила. Я смотрела в его восхищённые глаза, и с каждой секундой во мне возрастало все больше приятных чувств к этому человеку.
  Я только сейчас поняла, насколько он был красив. Так сильно мне удавалось быть погруженной в свои ощущения, что я и не замечала его мужской красоты до конца.
  Внешность В. напоминала лицо американского актёра, но в нём было что-то доброе и немного русское, хотя по национальности он был евреем.
  У В. были широкие плечи, густые-густые каштановые волосы и зелёные глаза, в которых мне хотелось утопать медленно и плавно. Этих глаз я не могу забыть до сих пор. Они были добрые, и немного печальные, и чем-то сильно напоминали глаза моей сестры.
  Я не понимала, как человек с такой внешностью и чувственностью может заниматься бизнесом.
  - Это не будет никому интересно. Просто какая-то одежда, а там шрифты. Надо придумать концепцию, чтоб твои работы выглядели по-особенному, имели чётко узнаваемый стиль.
  Он был прав. И он так скоро смог дать мне простой и меткий совет. Меня восхищали его ум и красота. Потом В. рассказал о выставке какой-то девушки, которая расписала своё тело и стала автором-экспонатом. Мы вдруг решили поговорить о философии.
  В. любил Ницше.
  - Все люди сделаны просто. Никто в мире не хочет работать. Мы все хотим лежать перед телевизором и есть бутерброд. Я не хочу этого. Я хочу быть немного сверхчеловеком".
  Он улыбнулся, но видно было, что говорит он вполне себе серьёзно. Меня удивляло, как такой романтизм мог сочетаться в нём с коммерческой жилкой бизнесмена.
  Он был как Москва. Такой же многогранный и противоречивый. Был романтично-красив и сложен, мягок и жесток, он был как... я.
  Потом мы стали говорить о красоте жизни. Не помню, как дошло до этого, но он рассказывал, про фракталы.
  Они повторяют форму друг друга и форму целой структуры, частью которой они являются. Это маленькие пазлы, которые формируют бесконечность.
  Я говорила с ним и чувствовала себя спокойно и раскованно. Я слышала свой рассказ как будто со стороны.
  В. вышел из ванной ответить на звонок, а я осталась лежать. Я смотрела на своё юное тело. Грудь, на которой висел небольшой кулон, была в воде и я видела сквозь пузырьки
  ванной живот и таз. У меня было очень молодое и хрупкое тело, узкие бёдра, но в то же время сексуальные формы.
  Мне нравилось лежать так и наблюдать всю красоту своей фигуры. Раньше я никогда не делала этого. Потом я встала из ванной, стерла капли воды с тела и вышла.
  На диване его не было, и я прошла во вторую комнату с кроватью. Он лежал там в темноте с телефоном. Я легла слева от этого тела, которое по достоинству оценил бы молодой Микеланджело.
  В. отложил телефон и посмотрел на меня.
  Я улыбнулась и игриво взглянула на его тело, потом моя рука легла на его живот, потом ниже.
  Рукой я стала гладить его член, затем наклонилась сбоку от большого и красивого тела и взяла в рот. Он стал дышать громко и сильно. Его рука гладила мою ногу, потом ягодицы, потом он стал ласкать меня, я застонала и отвлеклась от его члена. Видимо, это ему не понравилось и он прекратил. А я продолжила.
  Мне нравилось ласкать его, чувствовать любые части его тела на своих губах и в себе. Второй рукой я гладила его живот и бедро.
  Вдруг он стал дышать еще сильней. Через секунду я почувствовала во рту его спрерму. Он закончил и я легла счастливая на подушку.
  - Что ты со мной сделала? - прошептал он, нежно улыбаясь.
  "Теперь я чувствую все фракталы вселенной!"
  Я засмеялась.
  Мы одевались, я надела лифчик и колготки в черную точку, которые делали мои ножки еще стройнее. Он подошел ко мне с сигаретой и погладил попку левой рукой.
  Когда мы вышли из отеля, он снова закурил.
  - Тут пару шагов до метро, - пояснил В.
   Мы шли прямо по улице, он снова бросил остаток сигареты на пол - как тогда в такси. Это не понравилось мне, но я ничего не сказала.
  В. сверился с гугл- картой. Мы дошли до станции. Мне надо было идти домой, ему, как всегда, на работу.
  - Когда мы теперь увидимся? - прошептала я.
  - Я думаю, я буду значительно свободнее через неделю. Тогда можно будет прогуляться где-то и посидеть. Он посмотрел на меня, утопая в моих глазах и произнес: "Пока, дорогая".
  Забегая вперед скажу лишь то, что это "Пока, дорогая" я вспоминала ни одну неделю.
  Я ехала домой напуганная своими ощущениями, это и окрыляло, и приземляло меня. Нет, любовь и секс - это разные вещи. Мне казалось, что невозможно заниматься любовью с человеком, которого искренне любишь.
  Любовь - это чувство большое и всеохватывающее, плотская любовь - приземлённое и сиюминутное. Мне не стоит соединять эти понятия в одном человеке.
  Так думала я 16 декабря 2020 года, поднимаясь по ступеням эскалатора Московского метро.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 8. Прощай, детство!
  
  Близилось Новый год, который я планировала встречать с родителями. Сестра моя оставалась в Москве, и я летела одна.
  Это добавляло ещё больше грусти и поэтичности. Я ехала в аэропорт слушая минорную музыку и думая о том, как жестоко со мной поступил мой первый мужчина. В. больше не появлялся.
  Он не отвечал на мое сообщение и не просматривал его. Еще писать я не собиралась, поэтому в голове своей решила, что с ним покончено. В. не отвечал две недели и мне казалось, что больше он обо мне не думает. Это было лучше, чем если бы он исчез после нашей первой встречи, однако мне все равно было больно, ведь в прошлый раз я стала чувствовать к нему тепло. Я не произношу слово "любовь", но влюбленность закрадывалась однозначно. А ведь чувств мне надо так же мало, как и шампанского, от них я пьянею так же скоро, ведь опыта в этом не имею совсем...
  Мне было искренне и глубоко больно, но в то же время я видела себя как бы со стороны, и это тянуло на сюжет хорошего кино, о чем думать было даже приятно.
  Особенно красиво все наши поцелуи смотрелись бы под Земфиру, - думала я, сдерживая, а иногда и не сдерживая слез.
  Теперь Москва казалась мне укутанной в голубо-серую дымку, как в фильмах Звягинцева. Она была печально прекрасной, как и я сама.
  Не могу не признать, что чем-то мне нравилось это моё ощущение покинутости. Я выглядела тоскливо и поэтично.
  Состояние моё позволило мне снова вернуться к поэзии, и я написала 3 неплохих стихотворения.
  Конечно, глупо верить человеку, которого я совсем не знаю.
  Возможно, он каждый день вот так вот встречается с разными девушками, а может, он и вовсе женат... Да, он женат и просто развлекается с молодыми девочками время от времени. В таком случае совершенно нет причин скучать по нему.
  "Зачем тратить свои мысли на того, с кем ты больше не встретишься никогда?" - размышляла я, подавляя слезы.
  Я сидела в аэропорту. Плакать хотелось почти без остановки. Самое страшное - никто не понимал моей боли. Я была одинока во всей вселенной и никто и ничто не могло исправить это. Я видела, как взлетали самолёты, но каким бессмысленным был их полет.
  "Господи, куда они летят? Куда вообще идут все эти люди с такими деловыми лицами?..что бы что?.."
  То тихая грусть, то щемящая тоска нара стали во мне. Я пыталась быть сильной. Пыталась не плакать лишний раз и вообще говорить себе, что ничего не произошло со мной, что вся жизнь впереди и сущий пустяк, когда из неё пропадают люди. Даже те, кто на бесконечную секунду казались тебе судьбой.
  
  Пришёл 2021 год. Я была рада жизни. Это был сложный и торжественный год для меня да и для всех людей этой планеты.
  Возможно, спустя много-много лет, мысли наших потомков будут ещё возвращаться к 2020 году, как к точке невозврата, ко времени, когда перекроилось всё, всё стало необратимо-информационным.
  В истории человечества не было ни одной эпохи, которую можно было бы назвать лёгкой, но это время было особенным. Жизнь человека изменилась тогда, когда изоберли колесо, потом, когда появился поезд, она изменилась и сейчас. Мы все в умах своих, не осознавая этого до конца, переосмысливали понятия времени и свободы. Когда учились по Zoom, когда общежитие ни с того ни с сего могли закрыть на карантин и ты был вынужден две недели смотреть на зимнюю Москву сквозь небольшое замерзшее окно,. Я чувствовала перемены Вселенной, как мне казалось, особенно сильно - как чувствует их женщина в глубинном смысле этого слова. Тогда я думала, что что-то сакральное исчезло из сердец людей и это что-то заменил интернет.
  Я смотрела на апельсины в белой вазе, которая была частью новогоднего стола и думала об этом. Вдруг мне показалось, что не смотря ни на что, в эту секунду я раз и навсегда стала оптимисткой.
  Сейчас, когда я поняла, что так мало и одновременно так много зависит от нас в этой жизни, лучшее, что может сделать человек, это быть источником безусловного добра и всепрощения.
  Честно говоря, я и сейчас живу по такому принципу. Не раз жизнь жестоко карала и продолжает карать меня за это.
  
  
  
  
  
   Глава 9. Здравствуй, юность!
  
  У родителей я гостила не долго. Мы никогда не говорили по душам - только обсуждали бытовые вопросы. Мне казалось глупым задерживаться в городе С., где нет никакого движения вперед. И хоть я любила свой город всем сердцем, оставаться в нем дольше недели не собиралась.
  3 января я прилетела обратно в Москву, где была сестра и не было больше никого. Каникулы были до 11 числа, поэтому еще никто не вернулся. Моя сестра много работала, поэтому увидеться с ней также не было пока возможности. Но меня по прежнему грел ее новогодний подарок, который я получила за день до поездки домой. Это был огромный пакет дорогой косметики, духи и прекрасный черный комбинезон, в котором я была немного похожа на роковую женщину. Казалось, это не шло к моему 17-ти летнему лицу с немного еще пухлыми щечками. Наступило время глубокого переосмысления жизни и моего места в ней.
  Я смотрела фильм про Одри Хепберн и думала о том, что великой актрисой быть очень больно и я бы никогда не хотела стать знаменитостью.
   Через время ко мне пришло полное осознание того, что пустоту от утраты какого-то человека я чувствую только потому, что моя собственная жизнь недостаточно заполнена и я держу над ней недостаточный контроль. Лишь двигаюсь в потоке праздников и рабочих дней. Я вспомнила В. (по правде сказать я еще и не забывала его) и решила, что встреча наша не могла быть случайной. Одри Хепберн, кино, я...
  Деньги, пришедшие мне на стипендиальную карту (большая сумма, которую получили все студенты-олимпиадники) была потрачена мной на актерские курсы.
  "Актрисой я после них, конечно, не стану, но зато какой интересный и новый опыт смогу получить!" - так думала я, обзванивая школы актерского мастерства.
  Почти месяц прошел с того дня, когда я последний раз занималась сексом. и это удручало меня. Мне иногда хотелось заняться чем-то безумным, вроде эскорта, чтобы облегчить свои душевные терзания. Тогда я, чтобы избавиться от дурных мыслей, просто ложилась на пол и начинала делать физические упражнения - приседания и отжимания.
  Потом перемещалась на кровать и начинала ласкать себя, если еще оставались силы. Воспоминания о наших с В. встречах нагоняли еще больше отчаяния, тогда я садилась за стол и начинала плакать или рыдать, потом я доставала листы и тушь и приступала к каллиграфии. Так проходили мои длинные зимние вечера.
  Я почти не выходила из комнаты, я не хотела видеть Москву - она раздражала меня, как и все вокруг.
  Я решила открыть Ницше, о котором говорил В. "Вообще женщина мало понимает в чести. Но пусть будет ваша честь в том, чтобы всегда больше любить, чем быть любимой, и никогда не быть второй. Пусть мужчина боится женщины, когда она любит: ибо она приносит любую жертву и всякая другая вещь не имеет для неё цены.
  "Пусть мужчина боится женщины, когда она ненавидит: ибо мужчина в глубине души только зол, а женщина еще дурна".
  Не могу сказать, что я была глубоко не согласна с этой философией, но вот идея "сверхчеловека", она казалась мне высокомерной, как иногда и сам В. Не верю, что есть вообще какой-то сверхчеловек. Всё это воспитание и генетика.
  Мы бы не узнали ни о Толстом, ни о Ницше, если бы они не родились там, где родились, и не жили в тех условиях, в которых они жили.
  Сложно представить Толстого Толстым, если он будет с утра до ночи копать огород, а не писать "Анну Каренину". Хотя кажется, именно такое впечатление (семьянина-колхозника) он и хотел производить, присоединяясь к работающим крестьянам.
  То же можно сказать и о пассионарной теории этногенеза Гумилева. Не верю я ни в каких пассионариев. Люди все по природе своей эгоистичны. Если они и создают что-то прекрасное, то только "от тоски...и лени", - как писал Фет. Так думала я, закуривая электронную сигарету, которую мне нечаянно продали не заглянув в паспорт.
  Иногда я резко просыпалась по ночам, шла к окну и начинала курить глядя на заснеженные магазины и машины. Никогда раньше и позже тишина не казалась мне такой гробовой.
  Время замирало, и я чувствовала то, насколько одинок может быть человек во вселенной. Тогда мне казалось, что я переживаю глубокий катарсис и взрослею. Понимая, что люди все поступают только так, как приятно именно им (и я не исключение), начинаешь совсем иначе воспринимать добро и зло, своих и чужих, бедность и богатство.
  Я ложилась спать поздно (режим дня сбился совсем), но все равно уснуть не могла. Как только глаза мои закрывались, передо мной вставали картины наших с В. ласк и поцелуев. Я прокручивала в голове его слова и движения. И чем больше я вспоминала его, тем меньше могла понять.
   Я встала с кровати, открыла розовый блокнот, подаренный О. на Н овый год до нашего расставания, и написала белый стих:
  "Я буду смотреть в твои глаза,
  Когда ты меня трахаешь,
  Но я не пойму в них ничего,
  Как если бы смотрела на лёд
  И тут же на солнце.
  Да, эти мысли не дают мне уснуть,
  Ведь каждый миг я думаю о том,
  Что из всех людей
  Мы самые чужие друг другу,
  Но отчего тогда
  Я снова и снова не сплю?.."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 10. Сверхчеловек
  
  11 января я должна была идти на первый урок актерского мастерства вечером после учебы. Я проснулась с ощущением того, что новая жизнь ждет меня теперь. Я взяла телефон, чтоб написать подробный план дел на сегодня и увидела 2 сообщения. "Прости...что пропал. Были обстоятельства".
  Я решила игнорировать это сообщение столько, сколько хватит сил, и обдумывать свой ответ несколько дней. День прошел по назначенному плану. Первый урок актерского мастерства мне понравился. Мы все знакомились друг с другом. Я, конечно, оказалась самая маленькая. Вообще, во всех коллективах я всегда оказывалась самой маленькой - это нравилось мне, ведь какой бесценный опыт получаешь от старших людей...
  Прошли сутки, я не писала В. и пока не собиралась. Я не знала, что ответить ему и стоит ли пускать его в свою жизнь опять. Безусловно, мне было очень приятно с ним на какие-то минуты, но как было больно потом...
  На следующее утро он написал еще: "Ты в Москве? Как ты?". Я снова проигнорировала его слова. День прошел хорошо, я училась и наконец выбралась погулять по городу.
  О., кстати, отдыхала в Турции и приехать собиралась только в конце недели. Перед сном я решила все-таки написать ему.
  "В Москве! Давай снова встретимся и потрахаемся, а потом ты исчезнешь!"
  Я написала эту эмоциональную глупость примерно в час ночи и легла спать. Но уснуть я не могла. Я знала, что он спит уже и не увидел мое сообщение. А ведь именно такое сообщение он и ждет. Именно такие эмоции: злость и отчаяние.
  Тогда я встала, подошла к телефону, стерла сообщение из чата и написала чувственное и честное: "Да, в Москве. Хочу тебя ".
  Я испытывала невообразимую злость. Мне хотелось разорвать, убить его, заколоть ножом в сердце. Как же он не понимает, как больно мне было.
  А если понимает...тогда он просто садист. Ирония в том, как мне казалось, что злость - вторая и заключительная часть любви.
  Утром мы договорились о встрече. Я сказала, что в Москве ужасно холодно и он должен вызвать такси, если не хочет, чтобы я прибыла к нему в трех парах колготок.
  Он ничуть не воспротивился, и в 2 часа дня за мной приехала машина. Моя дистанционная учеба и его гибкий рабочий график позволяли нам встречаться именно тогда, когда нам было удобно.
  Я стояла перед зеркалом в ожидании такси. Губы были накрашены в нюдовый - под цвет моей водолазки. Сестра подарила мне такую помаду. Я не смогла поесть ничего - так сильно я чувствовала злость, смешанную со страстью. И это была моя большая ошибка.
  Я села в машину и поехала наслаждаться прекрасными видами заснеженной Москвы. Однако центр мы проехали быстро и за окном появились серые многоэтажки. Тогда я взяла телефон и стала читать Овидия. Поездка была длинной, и в пути мне стало нехорошо - то ли от чувствительности, то ли от тугого ремня, то ли от отсутствия обеда. Такси остановилось, я открыла дверцу машины - и тут вся боль, желчь и отчаяние, которые были во мне весь этот месяц, вырвались наружу. Меня стошнило на белый снег.
  После этого стало значительно легче и морально, и физически. Меня обдало холодом. Я шла по направлению к зданию, которое видела впереди себя. Просто следуя интуиции. Там я и встретила В.
  Что-то сильно изменилось в нем. Потом я поняла - это была борода. Точнее щетина, которая появилась за то время, что мы не виделись. Так он походил на волка.
  По манерам, поведению и лицу он действительно был невероятно похож на это хищное животное.
  В. смотрел на меня сверкающими глазами. Мне всё ещё было слишком плохо, чтобы думать о нём. Мы вошли в здание и стали пошли по коридору.
  Он открыл дверь, и я увидела небольшую светлую комнату в стиле поп-арт. Слева у стены стоял разноцветный манекен женщины в роли декора, диван, столик и рисунок красивой короткостриженой женщины на стене. Тоже в стиле поп-арт.
  "Здесь есть второй этаж", - сказал В.
  Мы поднялись, и я увидела белоснежную широкую кровать, большое окно с занавесками, маленькое растение на столике у окна и ванную комнату.
  Мы спустились на первый этаж. В. сел на диван, а я на высокий стул у стола, как за барной стойкой.
  " Я хочу пить", - сказала я.
  В. тут же встал и налил мне воды. Я выпила пол стакана и поставила его на стол.
  В. ждал от меня чего-то.
  - Мне стало плохо в машине, - пояснила я.
  - В смысле плохо?
  - В самом прямом!
  На столике стояла бутылка шампанского и два бокала.
  -Хочу шампанского, - требовательно сказала я.
  В. налил шампанского пристально глядя на меня. Он как бы пытался понять, в каком я настроении. Во взгляде его не было ни тени извинений или вины.
  Он сел обратно на диван.
  - Как твои дела? - поинтересовалась я.
  - Мы сдали не все проекты, которые запланировали на этот год, - немного печально ответил он.
  В. был настроен очень оптимистично. Он любил жизнь и хотел, чтоб она отвечала ему взаимностью.
  Я посмотрела на него, потом встала и подсела рядом.
  - Хочешь посидеть со мной? - ласково спросил он.
  Я не сказала ничего, резко повернулась к нему, взглянула прямо в глаза и начала страстно целовать.
  Рука моя начала ласкать его бёдра и член через джинсы. Он явно был возбуждён и удивлён.
   - Хочешь сразу пойти наверх? - с азартом спросил он.
  - Да.
  Мы поднялись, и В. налил нам шампанского. Он, видимо, решил не торопиться. Сел рядом со мной.
  - Я прочла "Как говорил Заратустра", - похвасталась я.
  - Понравилось?
  - Не совсем согласна с концепцией "сверхчеловека"... - и я изложила ему свою теорию.
  - У меня есть покурить для тебя, - ласково сказала я.
  Я спустилась за электронной сигаретой и пачкой со стиками. В. покурил. Потом сделал глоток шампанского, поставил бокал на пол и принялся раздевать меня.
  Я в свою очередь начала снимать с него серую водолазку. Она еще больше делала его похожим на волка. Мы разделись, и он целовал мое тело, тогда я положила его на спину и сама принялась целовать его грудь, живот, потом стянула трусы и взяла его красивый член в рот. Возбужденный В. схватил и перевернул меня на спину, я гладила его бедра, пока он надевал презерватив. В этой секунде было что-то прекрасное и вечное. Он вошел в меня резко и стал двигаться быстро.
  - Стой, стой, стой,- зашептала я.
  Он как будто испугался, что я скажу, что не хочу.
  - Помедленней чуть-чуть, - попросила я.
  - Хорошо, - прошептал он мне на ухо, но через пару секунд снова ускорился.
  Он схватил мои руки, увёл назад, прижал их к моей спине и вошёл сзади. Я громко застонала. Он двигался быстро и жёстко, потом перевернул меня, ударил по левой щеке (это удивило меня очень сильно), поцеловал в эту щеку как бы извинившись и вошёл снова.
  Я открыла глаза, потому что была возмущена ударом (я редко контролировала свой взгляд во время секса), но сейчас смотрела ему прямо в лицо. Взгляд В. был затуманен и очень красив. Я не могу забыть именно этот взгляд до сих пор.
  В. медленно закрывал и открывал огромные зеленые глаза из изумрудного камня. Они смотрели вглубь меня, и в этом было что-то властное и жалкое одновременно.
  Я хотела показать, что не боюсь его. Он лёг на спину. Я знала, что ему это тяжело не кончить и радовалась. Радовалась, что мне не так приятно, как ему, и значит, в эту минуту он в моей власти.
  - Стой, это слишком приятно для меня. Я кончу сейчас, а я не хочу сейчас этого делать, - задыхаясь говорил он.
  И я стала целовать его в губы и шею.
  Потом он перевернул меня и продолжил трахать сверху.
  Он кончил мне на живот, и пару секунд после этого его тело странно вздрагивало, словно от сильнейшего электрического удара.
  - Она горячая? - спросил он, глядя на свою сперму на моем животе.
  Меня рассмешил этот вопрос.
  - Тёплая.
  Это всё, на что он способен, думала я, смывая его семя со своего тела в душевой кабине. И надо было мне нервничать и ненавидеть. Нет, он не стоит этого совсем.
  В. зашел в душ, а я села на тёплую кровать и продолжила пить шампанское. Он вышел в белом полотенце, намотав его на себя так, что оно напоминало одеяния Цезаря.
  - Я похож на греческого философа, - ликовал он.
  Ребёнок! Но мне нравилось это. Странное сочетание ребёнка и мужчины, парня и как будто девушки в нём.
  Мы легли с ним рядом, и он закурил. Злость испарялась с каждой секундой, пока я наслаждалась видом его зеленых глаз.
  Он расслаблено лежал, и тут прозвучал вопрос, который, наверное, ошарашил его, и он не успел скрыть эмоцию удивления.
  - Ты женат? - спокойно спросила я, как будто интересовалась его сегодняшним завтраком.
  - Что? - он был потрясен.
  - Ты женат? - переспросила я.
  - Это ты к тому, как мы встречаемся, - задумчиво произнес он.
  - Ответь на вопрос.
  Самое смешное, что я хотела понять ответ именно по его реакции. Но я не поняла ничего...
  - Женитьба для меня - это серьезный шаг. Это значит то, что ты навсегда связываешь свою жизнь с этим человеком. И если хочешь кого-то другого, то тогда выход только один - развод...Нет, конечно, я не женат.
  - Тебя хотя бы действительно зовут Виталий? - поинтересовалась я.
  - Да.
  Я обняла его понимая, что ничего не поняла из его ответа. Но пусть он хотя бы знает, сколько во мне недоверия к нему. Может, тогда он станет испытывать ко мне чуть больше уважения и понимания того, что я не собираюсь верить "лапше", которую он вешает мне на уши.
  - Мне нравится твой темперамент, - заметил В. В том числе сексуальный.
  - Что? - я не расслышала часть фразы.
  - В том числе, сексуальный.
  Я улыбнулась.
   В. рассказал немного о своих творческих планах и идеях. Я не думаю, что таким можно делиться со всеми подряд, хотя с чего я это взяла...
  Концепция В. была таковой: работать много и усердно, чтобы заработать огромную сумму денег на реализацию своих творческих идей и проектов (вроде съемок фильма или записи музыки). Как тогда, так и сейчас, я не верю в такой план. Единственная причина для создания искусства или хотя бы того, что можно назвать творчеством, - та, что не созданным и невысказанным оно быть не может. Только тогда ты сможешь наплевать на расписание, время года, время суток, пропустить прием пищи, наплевать на мнение других и начать делать. Брать и делать потому только, что не сделать ты не можешь.
  Сделать или умереть - вот концепция искусства. Только такому плану оно может следовать. Остальное - полный бред.
  Представьте себе Баха, который ждет пятницы или четверга, чтоб подойти к органу...разве это не чушь?! Гораздо легче представить, как он в ночном бреду идет сквозь коридоры своего жилища и напевает или настукивает зарождающуюся в недрах ума и души мелодию. Так (не без юношеского максимализма) я всегда представляла себе подлинное искусство.
  Мы спустились на нижний этаж, сели на диван, потом он предложил разложить его и мы легли. В. захотел поспать немного, и я прильнула к его большой и крепкой груди, обхватив руками тело. Он лежал в серой водолазке, я - в бежевой.
  Я чувствовала, что он засыпает. Его тело немного начинало подергиваться от расслабления мышц. Я заулыбалась.
  Был полдень, я лежала и думала о необъяснимости жизни.
  За окном снежинки плавно приземлялись на землю. Я не чувствовала к нему ни тени злости, но её остаток (страсть) - ещё находился во мне. В глубине души я знала, что он не может исчезнуть, ведь мне всегда казалось, что он будет в моей жизни еще долго-долго. Это не могло быть ложным ощущением. Я обожала его запах и тело, поэтому мне хотелось продлить этот миг как можно дольше.
  - Ты не спишь? - удивленно спросил он.
  Я посмотрела ему в глаза и поцеловала в бровь.
  - Давай закажем поесть? - спросил он.
  - Я не хочу есть.
  Я и правда не хотела есть. С ним я всегда кормила другой голод. Голод души, ума, женственности, которые насыщала впервые.
  Я включила телефон и подключилась к конференции.
  Лекция показалась мне не информативной, и я вновь переключила своё внимание на него.
  В свои 17 я на неплохом уровне знала историю искусств. И университет, к моему сожалению, не давал мне в этой области новых знаний.
  Я стала рукой ласкать его бедро с внутренней стороны, а он мою попку.
  - Какая у тебя прекрасная фигура, - восхищенно сказал он. "Осиная талия и такая сочная попка... и мне так нравится, как мы занимаемся любовью".
  "Занимаемся любовью"...раньше мне казалось, что так говорят только женщины.
  - Занимаемся любовью? - шутливо сказала я.
  "Я думала, мы трахаемся".
  Он улыбнулся и, кажется, был со мной согласен.
  "И то, что ты написала мне...это дорогого стоит", - серьезно сказал он. Я поняла, что мои слова действительно порадовали его.
  Больше изумрудных глаз В. мне нравилась только его улыбка. Клянусь, такой доброй улыбки я не встречала до тех пор...
  Его щеки и уши поднимались наверх, глаза немного сузились, но сверкали еще сильней. Думаю, этой улыбкой он улыбнулся мне впервые.
  Я никогда не считала внешность чем-то важным для мужчины, но его лицо, несмотря ни на что, до сих пор ассоциируется у меня с добротой и мужской породой. Тогда что-то родное я видела в его улыбке и жестах. Мы пролежали и проговорили где-то около часа.
  Потом он сказал, что ему надо отъехать на работу всего на часок.
  Он спросил, закрыть ли меня изнутри. Я согласилась, но он оставил мне ключи. Ключи, телефон, сигареты, бутылка шампанского, коробка конфет и номер были в моем распоряжении.
  Он предлагал заказать еды, но я отказалась.
  Уже наступил вечер, и я легла читать. Мне сильно хотелось пить, а воду из под крана я пить была не намерена. Единственное, что оставалось - шампанское - и я принялась пить его.
  Сначала я выпила бокал, потом заметила, что оно вызвало во мне приятные ощущение и решила продолжить. Я закусила конфеткой и принялась допивать бутылку. Потом я села записывать домашнее задание на актерские курсы. Надо было снять видео-визитку с самопрезентацией на несколько минут, чтобы все смогли запомнить друг друга.
  Потом я легла на кровать в попытке уснуть, но не смогла и решила позвонить сестре. Вернее - записать ей видео.
  Она испугалась за меня и попросила адрес. Но адрес я не знала, что испугало ее еще больше. Она видела, что я пьяна, и я выслала свою геопозицию, чтобы хоть как-то успокоить ее. Прошел час, и В. написал, что будет через несколько минут - он попал в пробку.
  Я ждала его в нюдовой водолазке и чёрных трусиках и смотрела на граффити с девушкой. У неё были короткие волосы и она была похожа на Американского парня.
  Я же скорее напоминала нежную француженку с этой рваной чёлкой.
  Потом я включила музыкальный канал и стала плавно танцевать.
  Вдруг услышала, как открывается дверь, и обрадовалась, хотя на самом деле едва понимала, что происходит. Я была очень пьяна, поэтому когда он зашел - сидела и смеялась.
  Он подошёл, и я спокойно и строго сказала, что "случилась " проблема. Мне не надо было пить столько. Он улыбнулся и сказал, что это наоборот хорошо, затем вынул из кармана пустую бутылку виски. Я поняла, что он тоже пьян.
  Я продолжала смеяться.
  - Ты что совсем пьяненькая? - поинтересовался он.
  Я ничего не ответила, потому что он был прав.
  Он сел вглубь дивана, облокотившись на спинку, и я села на него. Мы принялись не просто целовать друг друга, но как будто облизывать язык - мой касался его глаз, губ, щек.
  - Опять будешь стонать? - весело поинтересовался он. Вдруг В. простонал два раза, как бы пародируя меня.
  - Нееет, я так не делаю! - запротестовала я.
  Через секунду он вошёл в меня и начал быстро двигаться, тогда стон, который он изображал секунду назад, с невероятной точностью исполнения вырвался из моей груди, и мы засмеялись.
  Не помню, как это произошло, В. налетел на меня и стал трахать жестко. Из него лился нескончаемый поток мужской жестокости и немного животной силы.
  Мы облизывали лица друг друга, как собаки, я снова заулыбалась. Чувство счастья и весёлость происходящего соединялись в этой улыбке.
  Диван был жесткий и мы за руки поднялись наверх. Он выключил свет повсюду, и в комнате стоял полный мрак. Сначала он входил в меня, как и на диване, потом перевернул и стал ласкать везде, где только можно. Он кончил мне на тело, и мы легли друг возле друга, еще не посетив душ.
  - Ты вся во мне, - заметил он.
  Он и я - мы любили говорить подобные фразы друг другу. И я долго после нашей встречи вспоминала, как В. говорил все эти слова и я страстно отвечала на них.
  Одной рукой он держал меня за волосы, а второй - обнимал.
  - Тебе не больно? - поинтересовался он.
  Мне не было больно. Я любила всегда и все, что он делал со мной.
  - Тебя не задело то, что я ударил тебя по щеке ... тогда, днем?
  Меня удивило, что он помнит.
  - Я удивилась, но во время секса это скорее приятно.
  - У тебя был секс втроем? - я решила расспросить В. о его сексуальном опыте.
  - Нет, не было, - ответил он.
  - Не верю, - капризно заметила я.
  - Клянусь тебе, - искренне заговорил он.
  Он крепко-крепко обнимал моё тело и прижимал к себе. Я окончательно протрезвела и чувствовала все его прикосновения.
  - Ты знаешь, что ты невероятной красоты девушка?, - серьезно спросил он.
  - Теперь да, - кокетливо ответила я.
  - Не верь никому, кто скажет, что ты некрасивая. И этот твой... Он погладил моё лицо у левого глаза
  - Левый глаз, - весело поинтересовалась я.
  - Нет, не левый глаз...твои стрелочки, - прошептал он. Тебе они очень идут.
  
  Мы спустились на нижний этаж. Он подошел и приблизился своим лицом к моему.
  "Ты похожа на французскую актрису", - заметил В. Так многие говорили, но ему я старалась не верить.
  - И у тебя такие огромные глаза, - прошептал он. - Чтобы ты могла видеть этот прекрасный мир!
  ***
  - Я вызову нам такси, - сказал он.
  Я стояла у стола спиной к нему и открывала конфету. Тогда он подошел сзади и стал гладить мою попку. Потом шлепнул её сильно, а потом еще и еще.
  Мне очень понравилось это и я расстроилась, когда он прекратил, но просить об этом не стала.
  - Приятно? -- спросил В...
  - Да, - прошептала я. Тогда он сделал это еще раз и заказал нам машины.
  - Я доеду до метро, - сказала я. Воспоминания о дневной поездке были не самые теплые, и я решила не ехать слишком долго.
  Сначала он протестовал, но потом согласился, и мы вместе вышли на белоснежную улицу.
  Домой я доехала в состоянии гармонии и тихого счастья, зашла в магазин, там мне снова случайно продали сигареты, потом вошла в комнату и уснула самым крепким и спокойным сном.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА 11. Январь
  
   В декабре на заре было счастье,
   Длилось - миг.
   Настоящее, первое счастье
   Не из книг!
  
   В январе на заре было горе,
   Длилось - час.
   Настоящее, горькое горе
   В первый раз!
  
   М. И. Цветаева
  
  
  Незаметно для всех студентов первого курса началась сессия. Я систематически занималась и не откладывала дела на потом. Мой странный и страстный роман ни сколько не мешал учебе, а напротив - даже вдохновлял на уроки и картины.
  Я взяла огромную фанеру, краски и нарисовала юную обнаженную девушку с прической как у меня, и написала, точнее выложила из бумаги слова Пастернака.
  "Быть женщиной - великий шаг".
  Этот арт-объект выражал то, что именно я чувствовала тогда и как представляла себе жизнь.
  Сессия тоже проходила дистанционно и в основном заключалась в просмотре наших работ, потом официально объявляли оценку. Всего несколько предметов были устными. Я ответила их хорошо.
  Оставалась история дизайна. Я была готова к ней и решила написать В. Не в моей манере было забрасывать людей сообщениями, поэтому я написала ему единственное спустя 2 недели.
  "Еще не соскучился?".
  - Давно соскучился, - мгновенно ответил он.
  - Тогда возьми меня, - ответила я с легкостью и теплотой.
  Я надела розовый свитер, кожаные штаны и модные бело-черные ботинки, очень теплые внутри. На улице была настоящая метель. Я чувствовала легкость, гармонию и романтизм.
  Я даже решила слегка накрутить волосы и делала это слушая Lana del Rey. Метель и музыка создавали во мне состояние, которого я раньше не испытывала никогда.
  ***
  Я села в машину и поехала на встречу к В.
  Это был самый снежный день в моей жизни. И самый нежный.
  Машина подъезжала. Мы говорили с таксистом долго, почти всю дорогу он рассказывал о том, с какой женщиной он хочет разделить свою жизнь и что сейчас самое время для него заводить семью. 30 лет всё-таки.
  Но мне...мне было 17, и, когда перед глазами был только белый февраль, который так недооценивал Пастернак, я не думала ни о семье, ни о замужестве, ни о будущем - ни о чем вообще...
  В такси я всегда садилась на переднее сидение потому, что на заднем меня укачивало. Это систематически приводило к продолжительному разговору с водителем. И эта поездка не стала исключением.
  Разговор зашёл так далеко, что я даже показала ему фотографии своих картин.
  "В Москве надо быть осторожной. Тут бывают разные люди. И семью стоит всегда планировать. А мужчины часто, когда узнают, что девушка ждёт ребёнка, исчезают", - рассказал мне таксист.
  Я знала, что эти слова адресованы именно мне. Но что такое осторожность? Опасность значительно чаще подкрадывается оттуда, откуда не ждёшь. Так, например, автомобили разбиваются чаще самолётов...
  Машина останавливалась. Я с нетерпением смотрела в окно, чтобы понять, куда я приехала в этот раз. Это было кирпичное здание. Невысокое и длинное. Я заулыбалась.
  На небольшом крыльце у входа, докуривая сигарету Chapman, он уже ждал меня в тёмно-синей куртке, которую я любила чуть меньше, чем бежевое пальто, но всё же любила.
  Перестав слышать поучающую речь молодого водителя, я поблагодарила спешно за поездку, попрощалась и вышла.
  Перед тем, как оказаться в его объятиях, меня перехватил снег. Сначала - густые снежинки на моих губах, а потом - его губы. Это был первый и последний раз, когда он поцеловал меня мгновенно, как только мы увиделись.
  Что-то особенное было в его улыбке сегодня.
  "Погода - ну просто ужасная", - заметил он.
  Мы вошли в большой деловой центр, в котором также располагались отель и ресторан, сели за низкий столик в углу ресторана. За наши три свидания я, как мне тогда казалось, научилась флиртовать. И когда нам принесли глинтвейн, я начала практиковать изученные мной приемы.
  После трёх глотков моё лицо расплылось в нежной улыбке. Он заметил это, и мгновенно эта моя улыбка передалась и ему.
  - Чего ты улыбаешься?
  По большей части виновником улыбки был глинтвейн, но это я решила не говорить.
  "Так почему ты не звонил?" - вопросом ответила я.
  Левая рука гладила его бедро, и иногда я поглядывала на то, как девушка в конце заведения белым мелом пишет меню на большой доске.
  "Я потом скажу тебе", - прошептали его губы, над верхней из которых был небольшой, но заметный шрам. Мне так нравилось гладить и разглядывать его время от времени.
  Затем он сделал пару глотков горячего глинтвейна с корицей.
  Я винила себя за то, что выпивала с ним. Так недалеко и до алкоголизма.
  В его чёрном портфеле всегда был ноутбук, шорты на случай, если он "дойдёт до спортзала", и бутылка. Всегда бутылка вина или вообще - коньяка.
  Но так как я только недавно попробовала алкоголь впервые, всего пару глотков сразу создавали во мне особое ощущение жизни, придавали ещё больше вдохновленности, и я не хотела отказываться от них - ведь это, как я думала, было очень мне к лицу.
  Я рассказывала о том, как прошел мой день, как готовила фруктовый салат и как устала от появления тараканов в комнате. Тут он прервал меня, резко наклонился и снова поцеловал.
  Нет. Он не был похож на себя сегодня. Да и что такое "он"? Этого я совсем не знала...
  Я гладила его по волосам, затем по руке. Три глотка уже совсем сильно заиграли у меня в голове...и я решила сделать четвёртый.
  Мы поднялись с черного кожаного дивана, он вынул свой паспорт из левого кармана серых джинс, и мы вместе зашли в большой лифт с высокими зеркалами.
  ***
  Мы легли друг возле друга. Он закурил и я смотрела, на его профиль. Нос его, в отличие от моего, был прям, он даже слегка напоминал нос Пушкина. Лицо было вытянуто, губы не слишком узкие и не слишком полные. И этот шрам. Я никогда не спрашивала, откуда он у него, но на фотографиях, которые он мне присылал, пока мы не видели еще друг друга, шрама не было. Я стала целовать его, потом стягивать его трусы и ласкать член. Мы полностью разделись, и я легла на спину.
  Когда он вошел в меня, я испытала сильный прилив счастья. Наверное, в эту секунду мне казалось, что между нами все есть и будет хорошо, что он ценит меня и мою легкость...
  "Так люблю чувствовать тебя внутри", - прошептала я. Он заулыбался.
  Через минуту я почувствовала небывалый прилив нежности, и глинтвейн был виновником того, что этот прилив вырвался из моей груди.
  "Милый", - простонала я, гладя В. за поясницу и ягодицы.
  Тогда он остановился, и я подумала, что смутила его.
  - Просто каждую секунду хочу кончить, - прошептал он.
  Мы продолжили, и я радовалась каждому мгновению нашей любви.
  - Ещё, - простонала я и моментально почувствовала, как он ускорился.
  Потом я стала гладить его по лицу и губам - тогда он взял в рот мой палец. Это было смешно и приятно.
  Я гладила его по руке и, как всегда, сильно стонала.
  Я села на него и, держа за руки, двигалась сверху не слишком быстро, чтобы он не кончил. Языком и руками он ласкал мою грудь, и в этот раз было не щекотно, а испепеляюще приятно. Он кончил мне "в ротик", и после душа мы легли рядом друг с другом.
  - Я влюбляюсь...поэтому не хотел писать, - пояснил он.
  Странно было слышать это от человека, который на первом свидании сказал, что влюблен. Но теперь он говорил серьезно. Хотя я по-прежнему отказывалась верить ему.
  Возможно, он испытывает ко мне что-то. Но очевидно, что любовь у нас ассоциируется с разными понятиями.
  - Я не хотел этого и не думал, что так может получиться, когда делал страницу... Я не могу тратить время на это все...так много работы сейчас. Мне надо работать, тогда можно будет жить по-другому...Я за то, чтобы встречаться чаще. Я правда очень скучал. Ты такая легкая и после наших встреч мне хочется двигаться дальше.
  Ты вдохновляешь меня...
   - У меня маленькая грудь? - вдруг прозвучал мой вопрос. Не знаю, почему решила спросить это именно теперь, но я часто думала об этом.
   - У тебя прекрасная грудь, - сказал он, слегка лаская её руками. - Мне кажется, ты не слишком- то понимаешь, как ты восхитительна...не буду говорить тебе больше ничего, чтобы ты не зазнавалась, - с улыбкой сказал он.
  Я верила тому, что он вспоминал меня, тому, что я нравлюсь ему, возможно, даже сильно, но что такое "любовь"?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 12. В.
  
  Сессия кончилась. Я сдала последний экзамен. Пятерка. А значит, будет стипендия. Меньше, чем была, но будет. Мы с подругой собрались в Пушкинский музей. С детства я была там нескончаемое количество раз, но еще раз сходить не мешало ни мне, ни О. В сотый раз я видела статуи греческих Богов и Богинь, египетские украшения, фаюмские портреты.
  На это можно было смотреть вечно. Я тихонько пересказывала О. ощущения от последнего свидания. Она тоже ходила на одно недавно и рассказывала об этом красивом 34 летнем мужчине, побившем по возрасту все наши рекорды. Мы часто с ней задавались вопросом, почему нам нравятся только такие возрастные мужчины. И я нашла ответ - я в них вижу своих властных родителей. Что касается О., причина была не обнаружена, однако она говорила, что некий С. похож на её погибшего отца.
  Неделю каникул я провела на прогулках и актерских курсах. Незаметно для меня прошло больше месяца, и курсы подходили к концу.
  Мне нравилась эта ступень моей жизни, нравилось, как перед занятиями я могла позволить себе поход в Starbucks, потом возвращалась до метро с ребятами, потом с музыкой в наушниках.
  У всех ребят была какая-то профессия, все были личностями (некоторые уже со своими семьями). Тогда я думала, что скоро и я стану совсем взрослой, получу образование, займусь дизайном или чем-то еще (никто не знает, как сложится жизнь), у меня будет своя семья и, надеюсь, хорошая квартира.
  Вечерами (с актерских курсов я возвращалась часов в 11) я ложилась на кровать, включала романтичную музыку - что-то вроде "Wicked Game" Chris Isaak - и курила, наблюдая, как дым электронной сигареты улетает к потолку и рассеивается, избегая датчик дыма.
  Я знала, что В. не относится ко мне серьезно. Но какая-то очень большая часть меня отказывалась верить этому. Нам всегда значительно проще верить в то, что приятно. Иногда хочется сохранять какого-то человека рядом с собой, чтобы не тратить жизнь на поиски нового.
  Мне стало казаться теперь, что красота губит женщин. Я вспоминала драму Островского "Бесприданница" и ее великую экранизацию "Жестокий романс". Мне с детства нравился этот фильм, но тогда еще я и подумать не могла, насколько же он реалистичен, насколько правдоподобны герои и сцены: все до единой.
  И в самой глубине моего существа В. периодически казался мне Паратовым, но я не хотела верить в это. Не хотела думать, что все в жизни может быть так банально и больно.
  Счастье, пока его не постиг крах, всегда кажется бесконечным. А даже, если и случилась беда, хочется нагнуться, собрать осколки и склеить. Я готова была клеить и прощать, ведь не готова была думать, что первый любовник не станет моим на относительное "всегда". И я знала, что он это знает, но не знает, что я осознаю это.
  И еще сильней всего я осознавала, что сама "стоп" никогда первая не скажу.
  ***
  На субботу мы договорились о новом свидании.
  На улице был небывалый мороз. Это не остановило меня от того, чтобы надеть платье. Всё равно я поеду на такси.
  Машина остановилась возле шлагбаума, и до места встречи мне пришлось дойти по холоду. Я вошла в маленький, но стильный отель. В. не было, и я решила просто присесть у стойки reception. На меня посмотрела девушка и спросила уверенно: "Вы к Владимиру? ".
  "Нет. Я жду Виталия".
  Она с ухмылкой взглянула на меня и продолжила печатать текст на ноутбуке.
  Через секунду он вошёл, и мы отправились в маленький тёплый номер. Здесь всюду были зеркала, и это выглядело очень экзотично и эротично. Посреди номера большая кровать, а слева - джакузи.
  Это место создано для разврата, подумала я.
  В. снял с меня куртку и сел на кровать. Он быстро печатал что-то.
  "Надо доделать таблицу в Excel", - сказал он. Я подсела напротив него на кровать и смотрела, как он работает. В. был серьёзным и ленивым. Его большое крепкое тело заняло пол кровати, а я занимала одну четвёртую её часть.
  "Подожди, я стараюсь не смотреть на тебя", - сказал он. "А то никогда не смогу закончить работу".
  Я взяла пульт и включила какой-то американский сериал, потом закурила. Он сказал, что ему надо принять ванну, разделся и лёг в джакузи. Странный он был сегодня.
  Совсем не такой нежный, как в тот раз.
  
  Оказалось, что всё утро В. было плохо, потому что они с друзьями напились после тяжёлой рабочей недели. Меня расстраивало, когда он рассказывал про эти пьянки усталости на работе. Я хотела, чтобы сегодня он раздел меня, потому что из нижного белья на мне был красивый лиф... и больше ничего.
  Он прилег в ванную с телефоном и продолжил что-то писать. Тогда я сняла платье и бельё, забралась в ванную и села напротив.
  Я смотрела на В., а пальцами ноги стала поглаживать его член.
  - Тебе приятно так? - спросила я.
  Он был немного отрешенным.
  - Что?.. То, что ты делаешь? - спросил он убирая телефон.
   Я смотрела в его глаза. Что-то изменилось в них с того раза...
  Он пододвинулся ко мне и нежно поцеловал, потом ласкать мой клитор своей рукой под водой. Вода была горячая вода, мы много курили, поэтому у меня слегка закружилась голова. Он встал и вытерся полотенцем, я встала за ним. В его движениях была некая отрешённость.
  - Я так рад, что ты пришла, - сказал он.
  "Утром мне было так не хорошо... Не хотелось жить. Ты всегда поднимаешь мне настроение..."
  Я подошла и поцеловала его. Тогда он лёг на кровать и подвинул меня к себе. Я легла лицом от него и он язычком начал ласкать меня. Я нагнулась к его члену и стала повторять его движения.
   Мне было слишком хорошо, поэтому я часто отвлекалась от его члена. Потом мы занялись привычной любовью. В нём чувствовалась какая-то усталость, смешанная со злобой. Левой рукой я гладила его по пояснице, потом открыла глаза и увидела нас в зеркале на потолке. Он нежно и в тоже время быстро входил в меня.
  Его спина, ягодицы и тело были красивы, словно изваяние Микеланджело. Я снова стала улыбаться - немного от того, что мне приятно, и немного от того, что мне до сих пор было как будто смешно заниматься этим.
   Я застонала сильней и прошептала ему на ухо страстно и весело "обожаю твой член". В. это понравилось, мы перевернулись. Я села сверху него и он продолжил быстро двигаться во мне.
  Мне так хотелось, чтобы В. знал, что мне приятно и радовался этому.
  "Как хорошо ты меня трахаешь", - простонала я улыбаясь. Он целовал меня в шею и грудь.
  
  Мы приняли душ и снова легли в ванную.
  - Какая ты красивая, - сказал он. И мне так нравится наблюдать за тем, как ты распускаешься, как цветочек... - Какие твои любимые цветы?, - поинтересовался он.
  - Розы.
  Банально, но розы действительно мне нравились. У всех они ассоциируются со страстью, но я видела в них все стадии взросления женщины.
  Ведь есть и свежие маленькие бутоны, а не только большие и вульгарные цветы.
  Я была юным розовым слегка распустившиеся бутоном, но не маленьким, а созревающим, как в рекламе дорого дамского парфюма "Dior".
  - Ты удивительный человек,- серьезно произнес он, как бы не ожидая ответа.
  - Чтооо?"
  Я никогда не любила лесть и лапшу на уши.
  " Зачем он делает это? - думала я. - Я ведь итак даю ему постоянно".
  - Ну зачем ты это говоришь, - сказала я не без отвращения.
  - Ну обычному человеку же не скажешь, что он удивительный. Я просто сказал. Я не жду ничего взамен".
  Я встала из ванной и легла на кровать. Так сильно я устала и так сильно кружилась голова, что мне резко захотелось спать. Я проспала минут 10, потом что-то приятное разбудило меня.
  Я просунулась от того, как В. ласкал меня язычком. Я рассмеялась и сказала, что хочу, чтобы он продолжил. Он перевернул меня на спину и стал ласкать пальцами, через секунду ими он вошел в меня и я сильно застонала. Это было необычно и приятно. А еще я открыла для себя новый способ мастурбации.
  - Стой, - кричала я смеясь. Это так сильно приятно, что я никогда не смогу кончить.
  - Я хочу, чтобы ты кончила, - настоятельно прошептал он.
  Но я так и не смогла. Думаю, я до конца не доверяла ему. Не доверяла себя и свое наслаждение. Хоть ничего приятнее я и не испытывала.
  
  ***
  Мы вышли на мороз и дошли до машин. Его - увозила на работу, моя - в теплую постель, где я собиралась продолжить сон.
  Такси остановилось у общежития, и я вышла.
  Я зашла в свою комнату, сняла куртку, повесила её на крючок и остановилась, как вкопанная.
  - Вы к Владимиру? - прозвучало у меня в голове.
  Я вмиг всё поняла. Поняла, к чему была её странная, страшная ухмылка...
  Очевидно, его звали не Виталий. Если бы он просто использовал это имя для общения с незнакомыми девушками в интернете, я бы могла понять. Но ведь я спрашивала у него... Спрашивала, правда ли, что он Виталий. И он сказал - Да.
  Значит, слова его не значат ровным счётом ничего.. Тогда он может быть и женат... И что угодно.
  И это после той нежности и вдохновения, которые я ему дарила....
  Зачем? Почему не сказать мне правду?
  Я никогда не была идеалисткой и прекрасно понимаю, что мужчины вроде него никогда не станут довольствоваться одной женщиной.
  Если бы у него были просто девушки, а не жена, я могла бы это понять. Второе - непростительно, но я не собиралась присваивать его, а он... он просто издевался надо мной, не ценит ни меня, ни свободу, которые я даю ему.
  Я упала на кровать и пролежала на ней три дня.
  Пришли выходные, я решила написать ему. Мы договаривались погулять в торговом центре.
  - Как ты сегодня? - было первое сообщение.
  - Когда ты собирался рассказать мне, как тебя зовут? - второе.
  - Сегодня занят, давай завтра спишемся! Надо закончить проект к завтрашнему обеду.
  Второе сообщение он просто проигнорировал.
  Тогда я решила совершить сугубо инфантильный поступок - заблокировать его к чёртовой матери.
  Я знала, что это продлится недолго и в один прекрасный день я захочу вернуть его назад, потому что ничто на свете не дарило мне таких сильных эмоций, как пребыванием с ним.
  За наши пять свиданий я прочувствовала, кажется, огромную палитру женских эмоций, и как сладко было это. Я знала, что в этом было что-то нездоровое и не похожее на зрелое чувство, но сама я ничего не смогла поделать, сама я бы никогда не смогла отказаться от этого. Никого, кто мог бы вырвать меня из всей этой ситуации, не было.
  И вправду, рядом не было никого. Я рассказывала о В. сестре и подруге, но что можно понять из моих рассказов, да и сами они подобного опыта не имели.
  Иногда я жалела, что мы с родителями толком не общались и я не могу позволить себе просить у них совета или помощи.
  Я росла в очень строгой семье и заранее знала, что ничего, кроме осуждения и наказания я от них получить не смогу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 13. "The Rooms"
  
  Прошло дней пять. Учеба и актерские курсы, обеды и прогулки с подругой, книги и фильмы - все радовало меня. Радовало, но не опьяняло. Тогда я поняла, что как прежде (без него) не хочу.
  Мне показался глупым мой поступок и я разблокировала его, извинившись на глупость. Но пояснила, что он виноват передо мной и сделал бездумную и жестокую вещь.
   Я сидела в небольшой кофейне у метро "Маяковская" и разговаривала по телефону со своей школьной подругой. Казалось, она бы не поняла совсем моих терзаний, поэтому мы говорили лишь о литературе.
  Н. была одной из немногих девушек в моем окружении, кто так же страстно, как и я, любит поэзию. Наверное, именно эта любовь и стала причиной моих таких странных и страстных душевных переживаний.
  В. написал что-то банально-красивое, вроде того, что он любит "устройство меня", но я не верила его словам. Я не верила ничему, что он говорит, потому как чувствовала в глубине души, что важны лишь его действия, а не фразы.
  Мы много переписывались с ним. В. сказал, что может научить меня английскому. Я и так знала его неплохо, но попрактиковаться мне казалось неплохой идеей.
  Мы переписывались на английском, и он правил меня, если я писала что-то не так.
  Я много занималась и отдыхала. Мы с подругой возобновили походы на танцы и казалось, жизнь налаживается...хотя, разве портилось в ней что-то?..
  Был уже конец февраля, и наша учеба возвращалась из интернета в университет. Тогда приехала моя соседка,.
  В субботу вечером во время этой перестановки я написала В., что не люблю соседку и хочу, чтоб он забрал меня отсюда.
  Он, конечно, работал, но сказал, что скучает ужасно и тоже хочет видеть меня.
  Мы еще с утра говорили о встрече, поэтому весь день я была в перманентном состоянии ожидания. И теперь он сказал, что ждет меня и готов вызвать такси. Еще я написала ему, что "хорошо было бы не только потрахаться".
  - Согласен, - был его ответ. "Никакого секса".
  - Как это никакого? - возмутилась я, зная, что ему приятно, когда я так пишу. "Не только...но с этого можно начать", - заметила я иронично.
  Я лежала на кровати после принятого душа, уставшая от перестановки мебели.
  - Вызываю такси? - было его сообщение.
  - Подожди, подожди, еще левая стрелочка, - игриво написала я, доделывая макияж.
  Ему нравились мои стрелочки, он не раз говорил это, лаская взглядом мои глаза.
  В ответ он написал что-то нежно- смешное, через пару минут я сидела в машине и направлялась к нему.
  Я ехала в такси думая о том, как обычно проходила моя суббота в прошлом году.
  Я не любила свою жизнь вне университета и вне Москвы. Все было распланировано и скучно. Выше всего в моей семье ценили образование и духовные ценности, а потому я никогда не гуляла с ровесниками, а только училась и рисовала. По вечерам в субботу мы посещали бабушку, мне нравилось, что она была безупречно-красива и что она гладила меня по голове и по щекам своей нежной рукой, удивляясь тому, какая мягкая у меня кожа, и вспоминая свою молодость. С ней мы тоже говорили мало. Я вообще никогда не говорила, больше слушала разговоры взрослых и читала.
  "Мастер и Маргарита" и "Поющие в Терновнике" - были мои любимые книги. Их я успела прочесть 3 раза. И еще по нескольку раз пересмотреть экранизации.
  Заочно я всегда знала, что во мне есть очаг нежности и огонь страсти и ждала того времени, когда они вырвутся наружу.
  Вот о чем думала я, глядя на заснеженную вечернюю Москву.
  Как хотелось и хочется теперь просто ехать вот так, не торопясь никуда. Просто ехать в вечность сквозь церкви и "Сити", сквозь кафе и рестораны, музеи и театры в стиле классицизма или ампира.
  Поистине, город - это всегда главный герой романа, ведь именно он объединяет в себе все остальное, дает нам атмосферу и энергию. Иногда мне кажется, что сам город диктует нам правила жизни...но с такими мыслями надо быть осторожнее.
  Машина подъехала к красивому зданию. "The Rooms Boutique Hotel and restaurant". На крыльце, у входа в ресторан, сидели статуэтки маленьких обезьянок, которые держались лапами за головы.
  Это рассмешило меня и немного испугало.
  Обезьянки как будто смеялись и указывали на то, что я делаю что-то не то в своей юной жизни.
  Он встретил меня у входа в отель в черном пальто (которое раньше я на нем не видела) и синем шарфе.
  - Как твои стрелочки? - был первый вопрос.
  - Отлично! - заулыбалась я.
  Мы зашли в ресторан - это было заведение с роскошной отделкой в винтажном стиле - прошли к месту, где он расположился, видимо, ещё днём и долго работал.
   На столе стоял ноутбук и чашка с кофейной гущей.
  - Ну. Что с тобой случилось? - проговорил он, когда я садилась к нему за стол.
  - Ничего, - спокойно ответила я. Я всегда говорила с ним спокойно и нежно. Это моя странность. Даже, когда в душе у меня агония, я всегда выгляжу спокойно и женственно.
  - Нет, скажи мне, - настаивал он.
  - Я задала тебе два вопроса: женат ли ты и правда ли тебя зовут Виталий. Тогда ты сказал, что не женат и что это твое настоящее имя.
  - Хорошо, я клянусь тебе, я никогда не был женат и у меня нет никаких детей.
  - Но ты не Виталий.
  Во фразе моей было столько невинной наивности.
  Нам принесли меню. Мы взяли одно на двоих хачапури и два салата. Я никогда не могла есть с ним. И весь день не могла, если знала наперёд, что мы встретимся сегодня.
  Ещё я попросила "Американо".
  Кофе я любила и могла пить всегда.
  - Какая разница вообще, как меня зовут. Это ведь не имеет значения...если б меня звали Максим или Григорий, что бы это изменило?.
  Это не изменило бы ничего, но это черным по белому показало его отношение ко всему, что есть между нами. Так я подумала.
  Мы стали говорить об Италии. Он был в серых водолазке и джинсах. Мне всегда казалось, что он пытается немного подражать Стиву Джобсу в одежде. Но В. был настолько красив, что любая одежда была бы ему к лицу.
  Я смотрела то на него, то на его ноутбук (тоже серый), то на экран большого телевизора вдали от нас. Там как раз и показывали Италию.
  Я хотела утопать в его серой водолазке и широких плечах. Безусловно, я злилась на В., но не было на свете, пожалуй, ничего такого, что я на самом деле не смогла бы простить его изумрудным глазам.
  Он рассказывал о Вероне (городе, где погибли самые несчастные и отчаянные любовники), потом о Риме и Венеции. Мне нравилось, что он в своей жизни так много всего видел.
  Честно говоря, речь его слегка поражала меня. В. любил материться без причины и мне казалось это забавным. С его огромным словарным запасом почему-то без слова "Блять" не обходился ни один его рассказ.
  Принесли хачапури. Он отрезал кусочек для меня и аккуратно поднес к моему рту. Я съела, а потом накормила его.
  Мы говорили уже около часа, но ни разу не поцеловали и не обняли друг друга.
  - Тебе надо расти, - нежно проговорил он. Он хотел, чтобы я съела еще хоть один кусок хачапури. Но я не могла. Я не хотела есть, когда была рядом с ним.
  Моя рука потянулась к его щеке. Я хотела погладить его. У него выросло еще больше щетины с тех пор, как когда мы виделись в последний раз.
  - Как я выгляжу с бородой? - спросил он. "Я просто забываю бриться иногда. Так много работы..."
  Он не мог забыть. В. всегда выглядел превосходно. Я думаю, он любил свою внешность. Красивые люди всегда немного добрее к миру и окружающим, нежели некрасивые, хотя, может, тут обратная связь. Да и что такое красота?..
  Мы проговорили еще час об искусстве и жизни. Я рассказала о детстве и детских мечтах. Я видела его неподдельный интерес и радовалась этому. Тому, что ему приятно слушать меня, а мне - говорить ему.
   В. позвонили. В трубке был голос мужчины, он сказал, что выезжает скоро.
  - Ты уедешь сейчас вот так? - спросила я, немного расстроенная.
  - Да, надо ехать и зайти на производство, - пояснил он. -Поэтому я поеду.
  Он наклонился к моему уху и прошептал: "И мы не потрахаемся".
  Это была его месть за то, что я намекнула, что он лишь трахает меня.
  - Обиделась? - проговорил он.
  - Нет.
  - Да.
  Я, правда, не обижалась на него. Никогда. Обида - вообще несвойственное мне чувство.
  - Удобно тебе в этих штанах? - спросил он, начиная гладить меня по кожаным брюкам в области живота.
  Я резко повернула к нему голову. В. смешило то, как иногда я быстро и хищно делала повороты головой. Он пародировал это, и мы вместе смеялись.
   -Нееет, так я не делаю! - хохотала я.
  Не знаю, что случилось со мной. Наверное, нахлынуло отчаяние. Не хотелось, чтобы он уходил, не взяв меня здесь и сейчас. Я потянулась к его лицу и целовать шею, щеку и губы, потом гладить его грудь через водолазку, потом моя рука спустилась ниже, и я стала ласкать его член через джинсы.
  - Что, прям здесь? - весело и страстно произнес он.
  Его рука забралась в левый карман, он проверил что-то и сказал шепотом: "Пойдем". Мы встали. Он наклонился и произнес: "Это будет не самое удобное место".
  Кажется, я начинала догадываться, о чем он.
  В. взял мою руку, и мы пошли в направлении уборной. Он закрыл дверь позади нас и начал развязывать ленту на моих черных кожаных штанах, потом сел на корточки, расстегнул боди и поцеловал мои бедра. Он ласкал меня языком, и я тихо стонала. Я облокотилась на раковину спиной, а он стал рукой ласкать меня. Хотелось умереть от того, как приятно он делал мне. Я знала, что в прикосновениях нет ничего необычного, не так уж и искусно он трогал моё тело. Но мысль, что именно он касается моего тела, сжигала все изнутри меня. Я вцепилась зубами ему в плечо и стонала тихонько. Он одним движением развернул меня к зеркалу, достал из кармана презерватив и прошептал мне на ухо: - Здесь не надо кричать.
  В. вошёл, сжимая мои бёдра своими большими руками. Я забылась и застонала громко.
  Он трахал меня сильно и вдруг зашептал на ухо, целуя его: "Потише чуть-чуть".
   Но это было слишком долгожданно и приятно, чтоб я была тише.
  Я резко развернулась к нему лицом, села на колени,в это время он успел снять презерватив. Я взяла его член в рот. Потом приподняла глаза и увидела его взгляд на моих ресницах. Он дышал медленно и громко.
  Я видела, как приятно ему, и наслаждалась этим.
  Через мгновение он кончил в раковину, и мы засмеялись вместе.
  - Господи, что мы делаем! - воскликнул он. "И ни одного мягкого места здесь нет".
  Мы помыли руки и вышли из уборной. Я села на диван у нашего столика, а он - на корточки слева от меня.
  - Все люди на свете такие предсказуемые... но только не ты.
  По его лицу сложно было понять, правду он говорит или нет.
  - Я думал, что уеду сейчас, но когда ты взяла меня там...так приятно это было.
  Я не верила этим словам. Разве случайно резинка уже была у него в кармане?..
  Соседка увидела мое воодушевления, но ничего не сказала. Она была асексуальна, как говорила сама, потому мы ничего кроме искусствам с ней не обсуждали.
  Вдруг зазвонил телефон. Так поздно не звонит мне обычно никто. Это был он. Мы снова стали говорить с ним. Он рассказал об уроках музыки в детстве.
  Он окончил две музыкальные школы по классу гитары. Мы говорили минут 20, пока у него не замерзла рука (он шел по улице). Наверное, этим звонком он хотел доказать, что его интересует не только мое тело...не знаю. Мне было приятно от его звонка, и я сказала об этом.
  - Какой молодой голос у твоего отца, - серьезно сказала соседка.
   Я рассмеялась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 14. Тимирязевский парк
  
  Я много занималась. Любимым предметом был шрифт. Мы изучали существующие великие почерка, чтобы когда-то, возможно, придумать свой шрифт. Это было большим искусством и по-настоящему сложной работой.
  Теперь мы снова ходили в университеты и видели ребят и учителей. Это было не привычно. Я и все, похоже, заметили, как сильно я изменилась. Остальные ребята, казалось, были прежними. Еще бы, прошло чуть больше 3 месяцев, но я повзрослела на пару лет. Еще я знала, что никто и представить не может по моим милым глазам и слегка еще детскому лицу, как иногда я проводила дни дистанционной учебы.
  Времени хватало и прогулки, и на О., и на книги. Я читала Макиавелли и Сартра, а еще прекрасные любовные романы Беатрис Смолл.
  Еще я решила полностью перестроить свой день: вставать в 6:50, потом идти на пробежку, потом душ и университет.
  По утрам, когда солнце едва поднималось и освещало огромный Тимирязевский парк рядом с моим общежитием, который больше напоминал лес, я слушала классическую или современную музыку и шла до того места, откуда обычно начинала бег. Снег не смущал меня. Я любила снег всегда, еще в детстве в моем южном городе он казался мне чем-то особенным. В этом была сказка и магия, какое-то странное волшебство. Казалось, я одна иду по парку в такое время года и суток. Стояла полная тишина. Жизнь восхищала меня в эти мгновения особенно сильно. Я чувствовала себя максимально полноценно.
  Так, как не чувствовала никогда раньше. Мне думалось, что я имею все на свете. Да, я жила не в центре столицы, а в спальном районе; в общежитии, а не роскошной квартире, но какое единство с миром ощущала я в то время. И комната, где я жила, и соседка, и все вокруг казалось мне совершенным. Я хотела продлить это ощущение жизни. Хотела, чтоб это не кончалось никогда.
  В. писал мне, и я чувствовала себя его девочкой. Тогда особенное что-то было в моей походке и жестах (я сама чувствовала это), когда шла в центре Москвы по Тверской или Маяковской, когда брала кофе в кофейне на деньги, которые он давал мне. Это заставляло меня вспоминать его еще больше и чувствовать, что я как будто его...даже, если у него есть еще девочки, я - его. И честно говоря, теперь мне вовсе не казалось, что у него есть кто-то.
  Наступило восьмое марта. Я не ждала какого-то особого подарка от В. Да и в принципе я не ждала от него ничего. Мне нравилось, что он просто был. Был где-то во вселенной, а если конкретнее, то - в Москве. Нравилось, что он иногда становился моим: не только, когда я была сверху, но и когда я улыбалась ему. Я знала, что моя улыбка имеет над ним власть.
  Праздник прошел. Я провела его с сестрой. В эту весну она казалась мне особенно прекрасной. Я приходила в гости в своем розовом свитере, а она читала мне свои стихи.
  Я всегда знала, что она талантливый автор, но теперь столько чувственности и страсти появилось в её текстах, сколько не было никогда. Хотя, возможно просто они заиграли для меня новыми смыслами. На запястье у В. (сестры) появился силуэт женщины. Или просто человека. Татуировка не изменила её, но мне казалось, что окрыляла. По крайней мере в эту весну у нее появилась даже особая улыбка. Так видела ее я.
  Вечером, в 22:30 он прислал сообщение. "С 8 марта! Оставайся такой же экстраординарно-крутой и любвеобильной". "Любвеобильной", - подумала я. Мне было приятно.
  Он не писал "красивой" или "доброй": от этого меня бы стошнило. Он написал правду. Он был искренен. Моя экстраординарность, полагаю, заключалась в том, что я рисовала странные картины, много читала (больше остальных ребят) и еще реагировала на него, не как все девушки. Я не злилась, когда этого требовала ситуация, не обижалась, когда следовало, и выражала нежность, когда он ждал ненависть. Я делала это специально с третьей встречи. Делала (как мне казалось) на зло.
  А любвеобильность была в обнаженных фотографиях, которые я присылала в самый неподходящий момент (когда говорила, что сегодня встретиться с ним не смогу).
  Тоже на зло. Или скорее, чтоб все было интереснее.
  В общем, я была рада сообщению и тому, что он заметил, какое сегодня число и разослал его всем своим девочкам, не забыв про меня.
  А вообще, если говорить честно, иногда мне казалось, что я не знаю, что такое добро и зло, правда и ложь. Я всегда знала, как на это скажут друзья и родители, но не знала, что отвечу я сама. Книг было прочитано много, много просмотрено фильмов, но я сама будто растворялась в чужих мнениях, не зная своего. А ведь это все именно "мнения", которые в школах нас учили воспринимать как истину в первой инстанции. Тогда я думала, что именно теперь (я надеялась на это) у меня получится ответить себе как на самые элементарные вопросы, так и на экзистенциальные. Ответить честно, так, как думаю я и никто кроме меня.
  
  
  
  
   Глава 15. Седьмое свидание
  
  Мне стало казаться, что я обретаю почву под ногами. Я много училась, хорошо отдыхала. Еще на днях В. предложил помочь мне и скинул немного денег. Это было веским доказательством его заботы для меня. Хотя, конечно, от такого мужчины, как В., гораздо приятнее было получить время и внимание, нежели деньги. Денег у него было достаточно.
  На утро я увидела, что В. изменил картинку в мессенджере.
  - Новое фото для девочек с сайта знакомств, - написала я. Не смотря ни на что, я до сих пор не верила ему до конца. Мы не обговаривали ни тему измен...да и ничего, что касается отношений и любви.
  Я была просто уверена, что у него много девушек, с которыми он периодически встречается. Возможно, сейчас я просто вышла на первый план, что включает в себя финансовую поддержку и чуть больше сообщений.
  И вправду, теперь он писал мне каждое утро и каждый вечер. Я знала, что у него все хорошо и он знал это про меня. Это было приятно. Меня радовало каждое его сообщение.
  На следующее свидание я решила надеть кружевной лиф и тонкие трусики. А еще впервые накрасила губы красной помадой. Она была мне к лицу, но все еще мне казалось, что я выгляжу как "Лолита" Набокова - по-детски. А в этом лифе с этой помадой это было и сексуально, и немного комично.
  Но В. так не казалось. Он сказал, что красная помада - это смело, а потом покорно съел ее, пока мы целовались.
  В этот раз мы были в уютных апартаментах. Обычно люди жили там месяцами, но В. бронировал их на день. Тут снова был второй этаж, как тогда, на третьем свидании. В этот раз я не могла заниматься сексом и это радовало меня. Ведь в противном случае я бы никогда не удержалась от этой возможности, а мне хотелось говорить с В. как можно дольше.
  Я лежала на его груди. Мои ноги были между его ног, а руки обнимали его крепкое и прекрасное тело.
  - Знаешь, я... очень чувствительный человек. Не знаю даже, как от этого избавиться, но я могу читать Цветаеву и потом заплакать так, что сложно будет остановиться. Меня иногда трогают даже самые незначительные вещи.
  - Я такой же человек, - серьёзно сказал он. "Но ты должна знать, что твоя чувствительность - это дар, которым надо пользоваться."
  Не могу поверить до сих пор, что он произнёс эту фразу.
  В. начал засыпать и я боялась спугнуть его сон, поэтому лежала неподвижно, хотя рука моя сильно "затекла".
  Я не могла спать, когда мы были вместе. Так приятно было лежать с ним и я не хотела тратить эти драгоценные минуты на сон.
  В. открыл глаза, понял, что я не сплю и удивился. Я улыбнулась ему, потом стала раздеваться и расстегивать его штаны, он удивился ещё больше и спросил шутя: "мы займёмся анальным сексом?".
  Я рассмеялась.
  - Нет!
  Потом он спросил меня: "Ты когда-нибудь это делала?"
  Не то чтобы меня поразил его вопрос, я не имела ничего против этого, но разве он не помнил, что он мой первый любовник...
  - Нет, - тихо сказала я.
  Я стянула одежду с него и принялась ласкать член. Через минуту он сам стал трахать меня в рот. Мне нравилось, и я чувствовала, что скоро он не выдержит.
   - Я сейчас закончу, - прошептал он.
  Я вышла из туалета и спросила:
  - Почему ты спросил, занималась ли я анальным сексом?..
  - Не занималась. Потому что я твой первый любовник и первый, с кем ты целовалась... Извини, я просто идиот иногда.
  Я поцеловала его губы и снова легла на грудь.
  Потом мы спустились на первый этаж и сели на небольшой диван перед телевизором. Снова играла Zivert. Она как будто преследовала нас от свидания к свиданию.
  Уверена, на свете есть много пар, которые называли ее своей певицей.
  В. показал мне мебель, которую он спроектировал. Я поняла, что мы занимаемся весьма похожими делами. Хоть промышленный дизайн был не моей специальностью (я работала с сайтами и плакатами), я разбиралась в этом. Он показал кабину для офиса, в которой будут работать сотрудники.
  Идея была в том, что людей отвлекает шум и другие работники, а эта кабина может решить проблему.
  "Я люблю Zivert", - сказал он. И мы вместе стали подпевать ей.
  В такие моменты, когда я смотрела на него, слушала его речь о философии и жизни, он казался мне гениальным мужчиной. Именно к таким мужчинам я всю свою жизнь испытывала и продолжаю испытывать интерес и страсть. В. ко всему прочему был необыкновенно красив, что добавляло необыкновенности всему его образу.
  Мы сидели, пили шампанское, курили и говорили. Это была моя любимая часть свиданий. Больше всего я любила даже не те минуты, когда он во мне, а когда я лежу на его широкой груди и серой водолазке или глажу густые каштановые волосы; он же - спит или говорит что-то своим густым голосом.
  - Очень странно это. Мой отец старше мою мать на 9 лет и зовут его как тебя, а её - почти как меня.
  - Когда тебе исполнится 18, ты выйдешь за меня замуж? - меня немного ошарашил этот вопрос.
  Хотя я снова была пьяна от шампанского и не посчитала его таким уж необычным.
  - Я не хочу жить так, как мои родители. У матери была сложная жизнь. И она родила очень рано, когда еще училась и работала.
  - Если все будет иначе, тебе не придётся работать, если ты не захочешь...у тебя есть еврейские корни? - серьезно спросил он.
  - У моей прабабушки еврейская фамилия, но кажется, корни все-таки немецкие.
  Я произнесла её фамилию.
  - Это точно еврейская фамилия! - ликующе заявил он.
  - Узнай, пожалуйста, точно ли ты и она еврейки. Ну так что, женимся и полетим в Израиль?
  Не понятно было, шутит он или говорит серьезно. Я сделала улыбку недоверия.
  - Я серьезно, - подтвердил он.
  Не знала, о чем думала я, когда давала ответ. Кажется, это просто шампанское играло во мне или, может, я просто была счастлива...
  - Да, - незамедлительно выпалила я.
  
  
  
  Глава 16. Страсть
  
  Я гуляла по Тверской и зашла в небольшое недорогое кафе, взяла кофе и открыла блокнот, в который писала примечательные мысли. "Я просто не могу понять, как два совершенно незнакомых человека могут стать кем-то (всем) друг для друга. НО если могут, как после этого можно не любить человечество в целом, не признавать его красоту. Кажется, это единственный инстинкт, не содержащий жестокости. Хотя...что, если не жестокость в его основе?", - писала я.
  Время шло и В. появлялся лишь в переписках. Это тоже радовало меня, но я хотела целовать его, касаться тела и души, а не только писать.
  Теперь он не был похож на коварного соблазнителя. Наоборот, я превратилась в страстную, распутную любовницу, которой всего на свете мало.
  Мало его внимания, его времени, тепла его тела и взгляда, а ему словно было приятно лишать меня земных и духовных радостей.
  Весна пробудила во мне ещё больше страсти. В., напротив, погружался в работу, чтобы завершить все назначенные проекты к лету.
  Тогда вся моя нежность переключалась на О.
  После учёбы мы бежали с ней то в кино, то на прогулки по городу. Мы не чувствовали морозной московской весны, нас грел внутренний огонь молодости.
  Я скучала по его глазам сильней всего на свете, и О. видела это.
  В этот раз он снова "подкинул деньжат" - даже больше, чем тогда. Я видела в этом проявления заботы и не безразличия; я ценила это.
  В среду после учебного дня мы с О. решили пойти смотреть "Сибирского цирюльника" в нашем любимом кинотеатре огромного торгового центра "Метрополис".
  Там часто показывали старое кино, и когда я узнала, что О. не смотрела этот шедевр русского кинематографа, было решено идти на него в ближайшее время.
  Забавным фактом казалось нам то, что билеты в этом кинотеатре на поздние сеансы не проверяли никогда, и мы, не планируя тратить лишние деньги, просто сели на свободные места задних рядов. Фильм начался, и я легла к Соне в объятия.
  Последний раз я была в кинотеатре в начале зимы тогда с В. Я вспомнила это, и мне стало тоскливо.
  Я написала В., что скучаю по нему очень и "хочу его поскорей", зная, что такие фразочки радуют его. Я хотела добавить тепла в его рабочий день.
  Он незамедлительно ответил, и я почувствовала ещё больше любви к этой весне и миру.
  Потом я посмотрела на О. Она, улыбчивая, глядела на огромный экран, где появлялись первые кадры фильма. Тогда я придвинулась к ней, поправила прядь её негустых, но красивых волос и поцеловала в губы.
  О. оценила это и продолжила поцелуй. Руки мои стали поглаживать её грудь, а через секунду там уже были мои губы.
  Я ласкала её соски и О. еле сдерживала стоны. Мы смеялись, и я шептала ей, чтоб она была тише.
  Я обернулась назад. Сзади сидела любовная пара, которой было не до нас, и ещё семья с ребёнком. Оглядевшись, я решила сесть поглубже в своё кресло и продолжила ласкать её грудь своими губами.
  - Давай смотреть!, - рассмеялась О.
  Я любила эту любовную историю Михалкова. Фильм казался мне душевным и тёплым, как русское сердце.
  О. нравился фильм, она видела его впервые, я - уже третий раз.
  На экране показывали бал, а рука О. стала гладить мои ноги и бёдра, потом расстегнула мои штаны и начала ласкать меня. В зале было громко, и я могла не сдерживать свои лёгкие стоны.
  Всё это, как мне казалось, длилось целую вечность.
  Вдруг в зале резко убавили звук, и мы засмеялись от неловкости и безумства, которым занимались.
  Весь фильм прошёл в ласках и объятиях. Это нравилось нам и в особенности мне, ведь наконец-то я смогла найти объект для своей "безудержной нежности".
  Мы с О. много гуляли по городу. Снег еще лежал всюду и как будто таять не собирался. Иногда мы сбегали с пар эстампа и гравюры и бежали смотреть Феллини или просто в кафе.
  Я прочитала О. на французском стихотворение Артюра Рембо "Sensation", и она была в восторге. Мне нравилось, что О. считает меня умной и женственной.
  Потом я пришла домой и легла на кровать. Я часто ложилась просто так, помечтать.
  Я обнимала подушку перед сном так крепко, как только могла. Из меня струилась нежность и мне было жаль, что это не чувствует реальный человек. Живот скручивало тепло, я просто хотела обнимать и целовать. И моя женская сущность не понимала, не могла понять, почему этого нельзя здесь и сейчас. Как можно не хотеть быть объектом этого потока тепла и энергии, ради которых мужчины на протяжении миллионов тысячелетий начинали и заканчивали войну. Честно говоря, до сих пор понять не могу. Этими тёмными, тёплыми под одеялом ночами я понять этого не могу...
  Объектом моей нежности становилась О. Все это было потому, что я не могла представить с собой рядом никакого другого мужчину кроме В.
  А с О. у нас было так много душевного тепла, мы понимали друг друга и...она не была мужчиной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 17. Варшавское шоссе
  
  До моего 18-го дня рождения оставалось 20 дней. Он был в самый разгар весны. Я знала, что это будет особенное время и ждала его. Мы с В. говорили по телефону, и я сказала, что "больше не могу" и хочу видеть его.
  - Ты хочешь встретиться?, - произнес он в трубку телефона. Он не часто звонил мне, но я обожала его звонки. Я сидела на уголке ванной, чтоб соседка не слышала наш разговор.
  - Да, - прошептала я.
  - Значит встретимся, - серьезно сказал он. - Завтра.
  - Хочу тебя, - я прошептала это еле разборчиво в трубку телефона, слегка поглаживая себя по ноге.
  - Что?
   Я не поняла, не расслышал ли он или хотел услышать это еще.
  - Ничего, - ответила я, и мы продолжили разговор.
  Потом он рассказал мне, что дошел днем до спортзала, но вечером таки зашел в "Мак".
  Я не говорила ему ничего.
  Я просто слушала его голос и вдруг (не знаю, что произошло со мной), я стала ласкать себя, сидя на уголке ванной, молча, чтоб он не слышал.
  На следующий день мы встретились в том кирпичном здании, в котором однажды уже виделись январским днём. Я зашла туда раньше него, он еще не успел приехать и написал, что будет через 5 минут.
  Я села на знакомый диванчик. В. попросил, чтоб я взяла нам что-нибудь поесть. Я взяла глинтвейн и салаты как в тот раз.
  На мне была серая кофта с короткими рукавами, кожаные штаны и помада нежного бор- дового оттенка.
  Он вошел. Все в комнате вмиг преобразилось. Могу сказать одно: В. точно был ярким человеком. В остальном я не уверена.
  Он был в хорошем настроении. Воскресенье.
  В. сказал, что встал в 5 утра и вынужден будет ехать в "Leroy Merlin" после нашей встречи.
  - Что ты заказала? - спросил он.
  - Увидишь, - игриво ответила я.
  - Нет, скажи.
  - Салатики и глинтвейн, - быстро сдалась я.
  - Надеюсь, алкогольный, - был его вопрос.
  - Конечно, - ответила я.
  Скоро нам принесли всё, что я назаказывала.
  Глинтвейн, как мне казалось, не повредит ему. Хотя пугало то, что он пьет уже с утра.
  - Ты сегодня прекрасно выглядишь, - проговорил В.
  На этот раз мы сидели друг напротив друга и он улыбаясь смотрел на меня.
  - Сегодня? - шутливо произнесла я.
  - Просто вижу тебя и говорю, как есть.
  Мы приступили к салатам.
  - Лук есть не буду, - сказал он. "А то будет не слишком приятно, когда я стану тебя целовать".
  - А ты сегодня меня поцелуешь? - игриво поинтересовалась я.
  - И не только.
  Я достала покурить и В. включил электронную сигарету.
   - Теперь мне стало нравиться это, - пояснил он, указывая на электронную сигарету.
  Раньше он курил не совсем довольный ее вкусом.
  Мы сделали всего по нескольку глотков глинтвейна, и он достал паспорт.
  - Сейчас я перехвачу паспорт или узнаю у девушки на reception твоё настоящее имя, - шутливо и в тоже время серьезно сказала я.
  - Ты знаешь моё имя, - спокойно сказал В.
  Мы поднялись наверх.
  Я чувствовала себя так, как будто я создана для того, чтобы радовать его. В. вышел из ванной, я стояла в чулках у столика спиной к нему и пила воду.
  - Вау, - прошептал он.
  В. подошёл ко мне, я поставила стакан на стол, он ласкал рукой мою попку, потом 2 раза шлепнул по ней. Я улыбнулась, и мы легли на кровать. Сегодня на мне были черные кружевные чулки, которые я не надевала ранее.
  Двумя движениями он аккуратно стянул чулки с моих ног, потом надел презерватив и жёстко вошёл, рукой собирая мои волосы в пучок. Теперь я поняла, как сильно скучаю по его телу и ему всему...
  Мы были страстны, как всегда, и прекрасно чувствовали каждое последующее движение друг друга.
  Он уже хотел снять презерватив и кончить на меня, как вдруг спросил: "Хочешь, чтоб я еще потрахал тебя?"
  - Да, - игриво согласилась я и села на него. Он вошел в меня нежно членом и пальцем и стал двигаться. В один момент я резко наклонилась, и мы нечаянно ударились зубами. Меня слишком захватила волна страсти, чтоб я извинялась, и мы просто продолжали.
  - Тебе нравится, что я делаю пальчиком? - вдруг поинтересовался он.
  - Да, - задыхаясь прошептала я.
  - Что тебе больше нравится: то, что пальчиком, или то, что я в тебе? - был его вопрос.
  Не понимала, как он может устраивать эти опросы, пока мы так страстно занимаемся любовью.
  - Мне все нравится! - весело сказала я, чем обрадовала его сильно.
  Через мгновение я уже была в нем, и мы лежали вместе.
  - Потом ты это так просто отмыть не сможешь, - сказал он, глядя на мою грудь.
  Тогда я начала вставать в направлении ванной.
  - Нет, не уходи, - попросил В.
  Я повернулась к нему, улыбнулась и прилегла возле него. Мы полежали немного, и я все-таки пошла в душ.
  - Спой что-нибудь, - попросил В.
  - Ты знаешь, я не умею петь, - напомнила я.
  Тогда он сам запел что-то на английском.
  Я вышла из душа и произнесла: "Теперь по домам".
  - Нет, я на работу, - серьезно сказал В.
  Он зашел в душ, и я поняла, что терпеть это больше не могу. В тот раз что-то изменилось между нами, и я знала, что встречи раз в неделю мне не достаточно теперь.
  Я хотела, чтобы между нами была глубинная связь, чтоб все было как тогда, когда он обнимал меня и я признавалась в своей чувствительности. Я слышала звук воды из душевой и поняла, что хочу уйти, пока он не вернется. Я быстро стала одеваться: натянула чулки, кофту, штаны и полезла за курткой.
  - Ты уже оделась?.. - услышала я позади себя. Я развернулась и увидела его растерянный слегка взгляд. Он подошел ко мне. Потом он уверенно пошел по направлению к кровати.
  - Да, я хотела уйти, - произнесла я.
  - Вот так вот?.. - вопросительно произнес он.
  - А что еще? - мой вопрос был спокоен и серьезен. Он осветил все, что я испытывала к нему.
  Мне нравился секс с В, но давно уже я хотела большего. Иногда мне казалось, что все перерастает в это большое. И сразу в этот миг все обрывалось.
  - Мне нравится, что ты проявляешь свой характер, - сказал он, направляясь к кровати.
  Я должна была уйти. Но я не смогла. Он лег на кровать и включил телевизор как ни в чем не бывало. Я не смогла, не удержалась и, сняв штаны и кофту, в чулках, почти прыгнула к нему на кровать.
  В. курил и смотрел в телевизор, но видно было, что мысли его заняты чем-то другим. Я прильнула к его груди и ногами обхватила его ноги, глядя в экран. Он как всегда был задумчив и немного угрюм, когда курил.
  - Ты что хотела вот так вот уйти? - спросил он.
  - Да, - я ответила честно. Я не хотела, чтоб он успел вернуться, но мне все равно следовало сделать задуманное.
  - Сучка, - иронично прошептал он. Это прозвучало даже сексуально, как мне показалось.
  - У меня тоже есть шрам на лице, - заметила я, глядя на его губы.
  - Правда?
   Я подняла рукой челку, и он увидел небольшой шрам слева на лбу.
  - Не замечал раньше!
  Мы вместе смотрели на экран телевизора, и я гладила его грудь правой рукой. Это был американский канал, и он переводил мне текст девушки, которая выступала.
  Затем он встал с кровати, открыл шторы. Лучи солнца проникли в комнату, где уже горел свет. И все засияло еще ярче.
  "Перед вами вид на Варшавское шоссе", - произнес он.
  
  Чувство перманентной тревоги не покидало меня. Казалось, что-то не так между нами. Мы спустились и вышли вдвоем на крыльцо у входа в бизнес-центр, где когда-то я увидела его, до курившего сигарету в синей куртке. Теперь снег стал слякотью, а не метелью. Все было немного не таким, но все было. Да, между нами все было и это радовало. Он вызвал такси.
  Потом достал сигарету и закурил. А мне - достал из кармана конфетку - и протянул в руку. Я засмеялась.
  - Володя, - сказала я.
  Это был первый раз, когда я обратилась к нему так.
  Я нежно взяла его за предплечье, и он удивился.
  - Прошу тебя.., чтоб ты понимал, я - наивный и маленький человек, и я не хочу, чтоб ты этим пользовался, - слова мои звучали мягко и в тоже время серьезно.
  - Господи, я подумал, ты скажешь, что хочешь прекратить все, что между нами.
  - Нееет, - мягко улыбнулась я. Я никогда не хотела прекращать, но хотела, чтоб все прояснилось. Мы сели в разные такси. Я смотрела ему вслед, когда садилась. Холодный мерзкий ветер обдал меня своим дыханием. Я уже скучала по нему. Потому что мне было недостаточно этих встреч.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 18. Восемнадцать
  
  Наступил день моего 18-тилетия. Это была суббота. Родители прислали немного денег на подарок и ресторан. Они никогда не баловали меня и присылали сумму, которой хватало на прожиточный минимум. Но я была благодарна им. Просто потому что в Москве я всегда чувствовала счастье. И это была их заслуга. Я была отражением их любви и заботы и ценила это. В минуты счастья я вспоминала их часто, казалось, они самые прекрасные люди потому, что сделали меня именно такой, какая я есть. В минуты горя я думала о них плохо. Винила отца, что моей матери пришлось так рано родить, винила мать за её непоколебимую строгость. Но я всё равно относилась к ним с уважением. Они знали жизнь побольше моего и хотя не "устроились" в ней, чтоб нам было максимально удобно, они поступали по чести. А это я ценила в человеке всегда.
  Утро казалось мне волшебным. Именно теперь я по-настоящему могу назвать себя взрослым человеком и именно сейчас мне открываются все двери этой огромной жизни. Я встала, помыла голову и легла на скрипучую кровать. Тогда моя соседка повернулась ко мне и сурово сказала: "С днём рождения".
  Я поблагодарила её за поздравление. К. всегда сдержанна и строга. И хотя я была единственным человеком в университете, кто не издевался над ней, а защищал, она не очень-то и ценила это.
  Но мне было всё равно.
  Я позвонила О., и мы договорились встретиться в 11 утра в кафе торгового центра "Метрополис". Я накрасила губы красным, так мне казалось праздничней. Ногти тоже были красными.
  О. задержалась немного. Вручила подарок и поцеловала в щеку. Принесли Апероль, мы беседовали. Мы в основном шутили и не говорили ничего серьезного. Зачем омрачать такой праздничный день грустной философией? Потом мы пошли в магазин и купили мне подарок "от родителей". Стильные ботинки. Красивых ботинок у меня не было давно. А еще зашли в магазин белья и купили трусики, которые скорее напоминали полоску шелка и идеально по цвету подходили к одному бордовому лифу. Это была совершенно ненужная трата.
  После покупок мы поехали на Малую Бронную. Remy Kitchen Bakery. Это было, наверное, самое недорогое заведение на Патриарших Прудах. Выбирала, конечно, Соня.
  Патриаршие пруды - совершенно особый район Москвы. Здесь сочетается величие прошлого и роскошь современного. Не могу сказать, что есть тут какой-то особый дух Булгакова, по крайней мере, я не чувствовала это ни в кафе "Маргарита", ни в других заведениях по соседству. От Булгакова остался только ресторан, названный в честь него.
  Мы сидели в уютном заведении. Всюду были очень интересные люди - то ли фотографы, то ли писатели - и небольшая компания детей. Подростки вели себя культурно и казалось, они спускаются сюда каждый день пообедать. Мы же могли позволить себе такие заведения не чаще, чем раз пару месяцев.
  Пришла моя сестра, и мы вот так втроем провели этот прекрасный вечер.
  Мы не виделись с В. 20 дней, и он не написал мне сегодня. Не написал ничего, хотя на днях я напоминала ему, что у меня день рождения. Я знала, что у него много работы, но и я, честно говоря, никогда не отличалась чересчур свободным графиком. Ему просто было плевать. Плевать на меня и на все, что со мной связано.
  Я ехала домой думая об этом и не находила никакого оправдания его безразличию.
  В. отдалялся от меня с каждым днем, и это беспокоило меня, подрывало мое здоровье и состояние. Я чувствовала себя виноватой, ведь в какой-то момент все было хорошо.
  Через неделю я поняла, что похудела на 5 килограммов. Знала, что это все из-за него. Я хотела есть, но есть почему-то не получалось. Как глупо было это. Я знала, что это глупо, но поделать ничего с этим не могла. Одной ночью я встала и поняла, что надо прекратить это безумие. Взяла телефон и заблокировала снова. На этот раз я знала, что это, если не навсегда, то действительно надолго.
  Тогда я решила стать личностью. Я хотела крепче стоять на ногах и не зависеть ни от кого прежде всего эмоционально. Честно говоря, это не удается мне и до сих пор. Я всегда болезненно воспринимаю утрату какого-то человека. Знаю, что никто не виноват в моей сверхчувствительности и такому трепетному отношению ко всему, что происходит в жизни со мной, но я не могла иначе.
  И любовь, и ненависть я всегда ощущала особенно остро. И это было бы действительно даром, как говорил В., если б у меня был какой-то особый талант. Но картины мои не казались мне особо интересными, стихи тоже не тянули на уровень классической литературы, поэтому " дар" казался мне бесполезным. Он был обузой, тем, что просто делает мою жизнь невыносимо-сложной.
  Моя сестра, например, писала намного лучше меня. Я и по сей день понять не могу, почему она до сих пор не стала знаменитым поэтом. Думаю, потому что вкусы у современного читателя дурны или непредсказуемы.
  Личностью я решила становиться в большом знаменитом магазине женской одежды в торговом центре "Метрополис". Там я с весом 48 кг и ростом 173 см разносила вешалки с одеждой, сама сильно напоминая вешалку, и консультировала девушек по весенне-летним коллекциям испанского бренда.
  
  
  Глава 19. Ветер
  
  Ничто и никто не оберегали меня. Маленькая, едва совершеннолетняя я стояла над пропастью и отовсюду дул страшный ветер. Потоки ледяного ветра сносили меня с ног.
  Страшно и больно мне было каждую секунду. Ветер хлестал всю меня и моё худющее, едва не анорексичное тело, которое стояло на обжигающей земле. Так я чувствовала этот период своей жизни.
  Утром я шла на учёбу, днём ехала на работу и работала до полуночи. Потом ехала домой, напивалась, если оставались силы, и падала в кровать.
  Утром снова университет, потом работа, потом дешёвый алкоголь.
  Так прошли эти страшные 3 недели, которые длились бесконечность. Я вешала на вешалки роскошные платья и свитера, складывала джинсы и застегивала пуговицы. Руки мои болели, как и спина.
  Но этого я почти не чувствовала. Сильней всего болело сердце.
   "Он появится", - говорила себе я.
  "Он почувствует, как мне плохо, и появится, я знаю".
  Я разблокировала его чуть больше, чем через месяц, поздравив с днем рождения. Он просмотрел сообщения, но не ответил ничего.
  Я же всегда знала, что он надолго в моей жизни, на "бесконечную секунду", на вечность.
  Всё это временно, мне надо думать о том, как мы встретимся и он снова возьмёт меня в объятия. Ирония в том, что работать я стала, чтоб думать о нём меньше, но эта работа, которая походила скорее на рабский труд, ещё больше погружала меня в мысли о нём. Я разносила одежду, консультировала людей. Белое, синее, чёрное, пастельное.
  Все полки магазина размещены по цветам. Всё просто. Надо ходить от одной к другой, разносить гору одежды и консультировать людей. Надо стать роботом, тогда я буду "Вот, сейчас он вернётся", - говорила себе я, окружённая случайными мужчинами. Сейчас то он точно придет ко мне. Ведь эта моя нежность была его и для него, и этот лиф, и эти трусики...
  Не могу надевать их для другого... Он не допустит этого. Теперь он будет здесь, он скоро вернется.
  Но он не вернулся. Он удалил мессенджер, в котором писал мне, и растворился в бесконечности Москвы и этого мира.
  Долго ещё мне хотелось сделать в этой жизни что-то великое и значимое, чтоб он услышал про меня и решил найти. Но суть в том, что в этом не было нужды. Я не нужна ему, как пальто, вышедшее из моды, и так как сама уже ненавидела его больше жизни - поводов для нашей коммуникации не было вовсе.
  На заработанные деньги я жила, а еще мы с подругой провели вместе одну ночь. Это было в том отеле с зеркалами, который был создан для разврата. Мы сильно напились и легли в ванную.
  Номер с джакузи мы решили не брать.
  - Если я встану сейчас, то я поскользнусь и умру, - серьезно заметила я, еле различая стену и О.
  - Не смей делать этого, - сказала О.
  Мы лежали в ванной и ели виноград, а потом стали петь песни Джо Дассена. Это было худшее время в моей жизни.
  Впрочем, как гласит великая мудрость: "Всё пройдёт, и это тоже".
  Благо, ждать смерти не пришлось - и летний отпуск, море, хорошая еда, а затем возвращение в Москву сыграли свою роль. Я приехала красивая и загорелая с новыми планами, целями на жизнь и восприятием себя.
  Жизнь. Большая и счастливая жизнь была впереди меня, и это осознание... не давало мне ничего. Долго ещё я возвращалась к жизни и думаю, если бы не мой второй любовник, которого я и по сей день считаю поразительно-гениальным мужчиной, я бы пребывала в состоянии рефлексии не один год.
  Разных мужчин я встречала на протяжении своей такой короткой еще жизни. Это были гораздо более успешные мужчины - те, кто уже достиг в этом мире всего, но еще не успел состариться. Как раз за такими мужчинами обычно и бегают молодые девушки в надежде на свадьбу. Ирония в том, что им жена вовсе не нужна.
  Но В...он был так молод и красив. Вся жизнь его, как впрочем и моя, была впереди. Эта энергия мужественности, свежести, темпераментности, ребячества, юности и авантюризма, которая исходила от него, не дает мне покоя и теперь. Может, именно это и привлекает ко мне мужчин. Тот факт, что я держу дистанцию, тот факт, что захватить меня, как крепость, не сможет уже никто...и я больше никогда не смогу отдать всю себя кому бы то ни было, потому что часть моей нежности присвоена им раз и навсегда.
  
  
  
   Глава 20. Мысли
  
  Я просто не могла и не хотела верить, что всё, что случилось со мной за эти месяцы, - один большой обман. Не я, а моя психика отказывалась принимать это, чтоб сохранить себя. Я смотрела на снег. Чёрная ночь, фонарь. Неужели всё это нереально. Не только В., но и весь этот мираж. Мир рано или поздно развалится, как карточный домик. Ох, как скоротечен этот миг счастья и опьяненность жизнью. Я вспоминала О., с которой мы гуляли по Москве без плана на жизнь и каких-либо проблем, просто наслаждаясь мгновением. Вспоминала свою сестру. Моя сестра. Она всегда была рядом. Она была реальна. Но это не она сделала меня мной. Не она сделала меня женщиной... И как могла я доверить эту роль незнакомцу? Вариантов было два: я или плевать на себя хотела, или была под гипнозом.
  Я люблю сестру, как себя, всю жизнь. Но что такое я? И где я нахожусь? Никогда экзистенциальные вопросы бытия не интересовали меня так сильно.
  Никогда так болезненно я не чувствовала жизнь и себя в ней.
  Я читала Олдоса Хаксли, и мне ещё больней становилось за мир в целом. Еще острей я воспринимала мироздание. Когда я задумывалась о судьбе всего человечества, моя проблема казалась мне менее значимой. В то же время проблемы никакой то и не было. Я знала, что своими руками создала это всё. Потому то мне и было так больно. Признать, что ты шёл совсем не туда, что всё было напрасно и какая-то часть времени потрачена зря... это на самом деле дать себе право на ошибку. А это и значит любить себя и мир.
  Мне показалось, что это большая мысль, и я рада была, что пришла к ней. Но всё же рану не залечишь мгновенно. Она должна зарастать плавно и постепенно.
  Иногда мне начинало казаться, что В - совсем не тот, за кого себя выдаёт. Может, он просто играл роль. Может, он не работал вовсе...Какая разница теперь?.. Но я думала об этом.
  Единственное, что могло быть доказательством того, что у него бизнес - его полнота. (Не знаю, сильней всего мне хотелось знать, что хоть что-то одно из всего, что он говорил, - правда). Я знаю, что мужчины, погружённые в работу с утра до ночи много едят. И то, как он курил. Как затягивался сигаретой. Это было реально. Это единственное, что казалось мне правдой теперь. Его задумчивость, когда он курил. Или это тоже была ложь?! И ведь он вызывал мне такси так легко, давал денег...
  
  
  Возможно, я была самой дорогой его игрушкой. Не знаю теперь...
  Да! Стоит просто разрешить себе ошибаться иногда. Разрешить получать четверки. Допустить то, что не всё в жизни получается с первого раза. Да и не всё получается в принципе. Иногда счастье - это давать себе возможность идти дальше и наплевать на то, что было когда-то. Кто знает, что будет впереди. Возможно, всё будет хуже и тогда стоит радоваться, что всё было именно так, как было. А если лучше, разве стоит тогда вспоминать ушедшее. Ведь жизнь, она здесь и сейчас! Надо просто созидать и вдохновляться ей. Просто жить.
  Действительно, "быть живым, живым и только!", - вот главное.
  Пить кофе и слушать музыку, гулять, и говорить, и целоваться. Говорить как можно больше. Чтоб слышали. И правда, зачем я тоскую? Я не понимаю. Это всё глупая рефлексия. И ведь какая весна! Какая весна была в Тимирязевском парке! Разве остальное имеет значение?
  Но я даю себе право и на рефлексию. Прощаю его и себя. Ведь люди, которые издеваются над нами намеренно, делают это не от счастья. Не стоит испытывать к человеку жалость, но просто простить - стоит.
  И ещё. Порой я вспоминаю, что люди все по натуре эгоистичны, они хотят есть, пить, трахаться и инстинктивно, сами не желая того, заботятся прежде всего о себе. Как при таких условиях можно было построить общество, как сохранить жизнь вообще? Поистине, жизнь - удивительное дело, которое мне ещё предстоит разгадывать.
  
  
  Конец!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"