Если бы кто-нибудь сказал мне год назад, что я буду счастлива, просыпаясь с Заком Роджерсом в одной постели, - у меня случилось бы приступ истерического смеха. Звучит это как минимум нереально, но это происходит в моей жизни. И я счастлива.
Прошло несколько дней, и это были самые замечательные часы, минуты, секунды в моей жизни. Правда. Ни с кем и никогда я не чувствовала себя так легко и свободно. Зак дополнял меня. Он делился со мной светом своей души, который очень долгое время находился в заточении мрака предательства.
Зак Роджерс был замечателен во всем.
Я просыпалась, видя его, я засыпала, глядя ему в глаза. Пару дней мы вообще не выходили из спальни... Этих нескольких дней было достаточно, чтобы я окончательно утонула в своих чувствах к этому парню.
Мы спустились по крутой лестнице и оказались в игровой комнате. Зак включил свет и развернулся ко мне лицом. Переместив свои руки на мою талию, он хищно улыбнулся и без лишних слов поцеловал меня. Вау. Надо сказать, поцеловал так, что у меня дух захватило.
Прижимая меня к себе, Зак куда-то пошел. Я следовала за ним, плененная глубоким поцелуем, и не замечала ничего вокруг.
- Мы еще не занимались здесь сексом, - на секунду оторвавшись от моих губ, прошептал Зак, гладя меня по бокам.
Я встала на носочки, чтобы мне удобнее было смотреть ему в глаза.
- Что? - в моей груди зародился смех.
Роджерс ухмыльнулся и поднял меня на руки. Я обвила его талию ногами и повисла на нем. Крепко держа меня, Зак развернулся к барной стойке. Он посадил меня на нее и плотнее прижался ко мне. Его губы начали неторопливо двигаться по моей шее, спускаясь все ниже и ниже. Прикусив нижнюю губу, я запрокинула голову и судорожно выдохнула. Пальцы Зака добрались до лямок моего топика и неторопливо опустили их. Пухлые губы Роджерса стали покрывать короткими мягкими поцелуями сначала левое плечо, затем правое. В какой-то момент я не выдержала, так как напряжение внутри меня было дьявольски сильным, и впилась в его губы. Я потянула его на себя, а затем оседлала. Мы завалились на стойку, я продолжала сидеть на нем. Смеясь, Зак принялся стягивать с меня топик, но...
- Погоди, - сказала я, отстраняясь от Зака.
Телефон вибрировал в заднем кармане моих шорт, и я вытащила его.
Мама.
Мгновение, и мое сердце словно подорвалось: стало тарабанить громко и быстро.
Я слезла с Зака, который недоуменно смотрел на меня.
- Кто это? - глухо спросил он.
- Это мама, - пробормотала я, тупо пялясь на экран.
Я боялась ответить, сама не зная, почему.
- Возьмешь трубку? - негромко усмехнулся Зак.
Прикусив нижнюю губу, я кивнула.
- Да...
Сделав глубокий резкий вдох, я поднесла телефон к уху.
- Привет, мам, - будничным и бодрым голосом сказала я.
- Привет, детка, - прозвучал не очень счастливый голос мамы.
- Как дела? Что-то случилось?
Она не звонила мне несколько дней. Если бы я не была так увлечена Заком Роджерсом, то забила бы тревогу.
Я не знала, что ответить. Месяц назад я бы обрадовалась этой новости, ведь находиться в одном доме с Заком Роджерсом для меня было настоящей пыткой. А сейчас я ощутила в груди тяжелую грусть, ведь теперь между мной и Заком все по-другому. И возвращение мамы и Джеймса будет означать, что наш маленький рай с Роджерсом младшим подойдет к концу - неизвестно, как родители отреагируют, когда узнают, что мы... вместе.
Я жутко боялась этого. И мы с Заком разговаривали об этом. Я согласилась с тем, что скрывать наши отношения будет глупо. Рано или поздно это все равно бы выяснилось. Мы будем смелыми и признаемся во всем.
- Это потрясающая новость, мам, - я заставила себя улыбнуться.
- Да, наверно... - пробормотала она.
Ее голос не нравился мне.
- Что-то случилось, - я не спрашивала, а утверждала. Осторожно подняв глаза на Зака, который внимательно смотрел на меня, я отвернулась и сделала несколько шагов вперед. - Ты говоришь так странно...
- Милая, - оборвала меня мама.
- Да?
Я ждала объяснений, хоть каких-нибудь, потому что поведение моей матери за последние дни вызывало неприятное предчувствие.
- Мы поговорим обо всем, когда я приеду, - в итоге услышала я.
Я громко выдохнула и нахмурилась.
- Ты поругалась с Джеймсом? - я снизила свой голос почти до шепота, боясь, что Зак может услышать.
- Нет, - тут же сказала она. - Все хорошо. Наоми, правда.
Если она сказала, что мы поговорим после ее возвращения, значит, ничего не хорошо.
Я прикусила нижнюю губу, сдерживая свое любопытство.
- Ладно.
- Я люблю тебя, - прошептала мама.
Мое сердце сжалось в груди от тревоги.
- И я тебя.
- До завтра.
- Пока... - когда я сказала это, мама уже отключилась.
Медленно отстранив телефон от уха, я смотрела в пол и тонула в мыслях о странном голосе мамы.
Сильные руки обвились вокруг моей талии, и я услышала глубокий проникновенный голос у своего виска:
- Когда?
Похоже, Зак понял, что родители возвращаются.
- Завтра вечером.
Он ничего не ответил, лишь крепче обнял меня и уткнулся носом в шею. Я накрыла его руки своими и попыталась расслабиться, но голове не давали покоя мысли о том, что с моей мамой что-то происходит.
- Надо сделать уборку в доме и заняться ужином, - пробормотала я.
- Угу, - промычал Зак, целуя меня в плечо. - Но только после того, как мы сделаем свое дело на чертовом бильярдном столе... А потом на барной стойке. И еще где-нибудь.
Я хрипло рассмеялась и развернулась к нему лицом.
- Только по-быстрому. У нас много дел.
Зак надел на лицо широкую самодовольную улыбку и сказал:
- Ты же знаешь, я не могу по-быстрому.
***
- Как я выгляжу? - спросила я, в пятисотый раз глядя на себя в зеркало.
- Ты выглядишь потрясающе, - усмехнулся Зак, отвечая мне в пятисотый раз.
Я вновь принялась разглаживать юбку белого платья, но Зак остановил меня, притянув к себе и поцеловав в лоб.
- Перестань. Ты выглядишь глупо. Все будет хорошо.
- Глупо? - переспросила я, устремив на него хмурый взгляд.
Он ласково погладил меня по щеке и чмокнул в нос.
- Твоя нервозность выглядит глупо.
Я вздохнула и прошлась влажными ладонями по ткани.
- Я не могу не переживать. Мама и Джеймс приедут буквально через несколько минут!
- Эй, - Зак взял мое лицо в свои ладони и притянул к своему лицу. - Все будет хорошо, - повторил он.
Мне чертовски хотелось верить ему, но позволить спокойствию завладеть своей душой не давало нехорошее предчувствие.
Я кивнула, решив больше не показывать Заку свое волнение, чтобы не волновать и его.
- Сколько времени? - спросила я, отстраняясь.
- Без двадцати семь, - ответил он, опуская руки.
Вот-вот родители переступят порог дома, и только Господу известно, что будет дальше... Я надеялась, что все закончится хорошо.
Мы с Заком покинули мою комнату и спустились вниз. Я сбегала на кухню, проверила, все ли блюда и столовые приборы на месте. Затем вернулась к Заку, который с весельем наблюдал за мной. Он выглядел расслабленным и уверенным. Ему, что нисколечко не страшно?
Зак подбадривающе погладил меня по плечу, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Я приросла к полу, и Роджерс младший боролся с улыбкой. Мне хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но я была парализована страхом от предстоящей встречи с родители.
Боже, дай мне сил.
- Расслабься, - сказал мне Зак и подмигнул.
Он, поправив белоснежную рубашку, открыл дверь, и я увидела их.
- Наоми! - воскликнула мама и бросилась обнимать меня.
Я несколько оторопела от столь внезапного порыва эмоций и запоздало обняла ее в ответ. Мама уткнулась лицом в мое плечо и часто задышала.
- Привет, - сказала я.
- Я так по тебе скучала, - она отстранилась, чтобы посмотреть на меня. В ее глазах блестели слезы. - Милая моя, - ее дрожащие руки накрыли мои щеки, и она вновь притянула меня к себе.
Не в состоянии что-либо сказать, я уставилась на Зака, который, не отрываясь, смотрел на мистера Роджерса, застывшего у порога.
- Привет, пап, - голос Зака сделался робким, когда он подошел к отцу.
Джеймс печально улыбнулся сыну и кивнул. Затем они заключили друг друга в краткие объятия.
Мама не выпускала меня.
- Мам, ты меня сейчас задушишь, - начала хрипеть я, так как она сжимала свои руки вокруг моих плеч очень сильно.
- Почему ты плачешь? - спросила я, метая тревожные взгляды с ее лица на лицо Зака, но он не обращал на нас никакого внимания. Его глаза были прикованы к Джеймсу.
- Я... просто счастлива видеть тебя, - прошептала она. Ее голос дрожал, то ли от радости, то ли отчего-то еще.
Мне это дико не нравилось.
- Я тоже, - произнесла я задумчиво-монотонным тоном в ответ.
Я сделала шаг в сторону, желая быть ближе к Заку. Я хотела взять его за руку и спросить, одной ли мне кажется, что моя мама и его папа странно себя ведут? Они выглядели несчастными. Да-да. Во-первых, они стояли далеко друг от друга. Они не смотрели друг на друга. Они не улыбались. Не обнимались. Я прекрасно помнила, какими были их взаимоотношения, когда они уезжали. Их нынешнее поведение наталкивало меня только на одну мысль. Они поругались. И, наверно, серьезно.
- Здравствуйте, Джеймс, - спустя минуту гробового молчания произнесла я, вспомнив, что не поприветствовала его.
Мужчина вздрогнул, словно пробудившись, и устремил на меня свои светлые и наполненные необъяснимым отчаянием глаза, в которых простирались целые океаны боли.
Да что, черт подери, происходит?!
- Привет, Наоми, - раздался его поникший голос, прогнавший взбудораживающий мороз по коже.
Послав мне робкую улыбку, мужчина еще раз взглянул на Зака и, взяв свой чемодан, переступил через порог, оказавшись в гостиной.
Я не могла не заметить, как мама отошла в сторону. Нет. Точнее, она отпрыгнула, словно обожглась. А затем они с мистером Роджерсом обменялись мрачными взглядами. В глазах мамы я увидела бесконечную вину, а в глазах Джеймса сожаление и горькую печаль.
Я не одна видела это. Зак напрягся рядом со мной, и мне еще сильнее захотелось прижаться к нему, чтобы почувствовать себя в безопасности, потому что, я была уверена, - между родителями что-то произошло. Что-то серьезное. И это было нехорошо.
- Наоми, - когда мама произнесла мое имя, мне показалось, будто почва ушла из-под моих ног.
Я громко сглотнула.
- Да?
Мама тяжело вобрала в себя воздух и сделала лицо непроницаемым.
- Нам надо поговорить.
О, нет.
Нет. Нет. Нет.
Только не эта фраза.
Теперь мне стало по-настоящему страшно.
- О чем? - решила уточнить я.
Мама метнула краткий взгляд на Джеймса и поджала губы, словно намекая, что не может говорить при них.
Я точно ничего не понимаю...
- И нам с тобой, Зак, - неожиданно заявил мистер Роджерс.
Я заметила, как Зак вздрогнул. Я услышала его судорожный вздох. Я не удержалась и посмотрела на него. Его голубые глаза были сужены. Они сверлили мистера Роджерса, словно пытались проникнуть в его мысли и узнать, что случилось между ним и моей мамой. Зак тоже заметил неладное... невозможно не заметить.
В гостиной воцарилась мертвая тишина, не предвещающая ничего приятного. Но стоять, молчать и бездействовать бесполезно. Так мы только оттягиваем неизбежное (но что было этим неизбежным?).
- Хорошо, - на шумном выдохе сказала я, разрушая тишину.
- Нет, - вдруг сказал Зак. - Поговорим здесь и сейчас. И никто никуда не уйдет.
По спине пробежался холодок, так как его голос звучал твердо и холодно.
Мистер Роджерс подошел к сыну и положил руку ему на плечо.
- Пожалуйста, - умоляющим тоном произнес он, глядя в голубые глаза Зака. - Мы должны поговорить наедине. И они... тоже.
Зак нахмурился и скрестил руки на груди.
- Что вы скрываете? - упрямо спросил он.
Мистер Роджерс убрал ладонь с его плеча и опустил голову.
- Пойдем, и я тебе все объясню.
- Можно сделать это здесь, - настаивал Зак.
- Я не могу слушать это вновь! - неожиданно воскликнул Джеймс, подняв голову. Я увидела, как мама вздрогнула. Ее смертельно виноватые глаза расширились, а потом она закрыла их.
Решительная маска на лице Зака сменилась растерянностью, и он негромко выдохнул.
- Я ничего не понимаю, - прошелестел он, глядя на отца и мою маму.
- И я, - вмешалась я.
- Пожалуйста, просто давайте разойдемся и поговорим отдельно, - хрипло попросила мама, разворачиваясь к кухне.
Я машинально поплелась за ней, но смотрела на потерянного Зака. Когда наши глаза встретились, мое сердце едва не взорвалось в груди от дикой тревоги.
Что-то произойдет.
И почему дурацкое чувство поселилось внутри, что это конец?
Нет. Я накручиваю себя.
Все будет хорошо.
Все должно быть хорошо.
Я оборачивалась до тех пор, пока мы не зашли на кухню. Мама вдруг остановилась, когда ее усталый взгляд коснулся накрытого стола. Она приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но так и не произнесла ничего. Издав тяжелый вздох, мама прошла к кухонной стойке и села на высокий стул. Я бесшумно прошла за ней и остановилась за ее спиной.
- Вы поругались с Джеймсом? - я не стала тянуть и сразу перешла к делу.
Мама не ответила, и я дернулась с места. Обойдя стойку, я остановилась напротив мамы и пыталась заглянуть в ее бегающие глаза.
- Мы возвращаемся в Индианаполис, Наоми, - произнесла она безжизненным голосом и, наконец, решила посмотреть на меня.
Когда она сказала это, я пошатнулась назад, будто меня ударили.
Мое сердце пропустило удар.
- Что? - одними губами спросила я.
- Мы возвращаемся в Индианаполис, - повторила она, но я услышала ее и в первый раз.
Мои конечности онемели от удивления, расползающегося по телу. Я молила Господа о том, чтобы ее слова оказались всего лишь моей слуховой галлюцинацией, я ждала, что время обернется вспять, и мама скажет что-нибудь другое.
Мои самые худшие предположения подтвердились. Но я не ожидала, что все настолько серьезно.
- Почему? - вновь спросила я.
Этого не может быть. Это не навсегда. Я видела, как мама и мистер Роджерс смотрели дргу на друга. У них были настоящие чувства. Они любили. Они не могли надышаться друг другом. Я никогда бы не подумала, что эти люди могут поругаться.
Месяц назад эта новость обрадовала бы меня, а сейчас я чувствовала в своей душе бескрайнюю пустоту, которая, к моему удивлению, становилась больше... хотя больше было некуда. Она почти полностью поглотила меня, но я не теряла веру в то, что все наладится.
- Это же... это ведь не конец, да? - надрывающимся голосом вопросила я, сделав к стойке один шаг. - Вы помиритесь, мам. Все наладится. Не стоит так сразу все обрубать! Вы...
- Ничего не наладится, Наоми, - резко оборвала меня мама. - Все кончено. На Гавайях я встретила твоего отца.
Шесть слов.
Всего лишь шесть слов достаточно для того, чтобы лишиться уверенности в адекватности этого мира.
- Я не ожидала, что между нами вспыхнут былые чувства, - тихо заговорила мама. - Я просто увидела его там, и... не знаю, - она шумно выдохнула и провела ладонью по лицу, будто пыталась стереть усталость. - Я не хотела, чтобы все так получилось. Поверь, Наоми. Я не хотела...
Она и дальше что-то говорила, но я не слышала ее. Я не хотела ее слышать. Больше никогда. Меня с головой поглотила вязкая тьма. Она впиталась в мою кожу, стала носиться по венам, заставила мое сердце биться с утроенной скоростью. Мысли с астрономической скоростью проносились в голове, и я отчаянно пыталась зацепиться хотя бы за одну из них, чтобы понять объяснение матери, потому что, черт подери, я не видела в ее словах и действиях никакого смысла.
- Наоми, - мягко произнесла мама и покинула свое место. Она неторопливо обошла стойку и подошла ко мне. Каждый ее шаг сквозил нерешительностью. Она боялась, что я могу оттолкнуть ее. И я бы сделала это с огромным удовольствием, но была лишена возможности пошевелиться, обуреваемая мрачными эмоциями. - Детка, - она осторожно потянула ко мне свои руки и на секунду замерла, глядя мне в глаза. Я не шелохнулась, и это она приняла, как согласие на то, что можно взять меня за руки. Я ничего не почувствовала, когда она сделала это. - Мне очень жаль. Правда. Мне невообразимо стыдно перед Джеймсом. Но я... я не смогу тебе этого объяснить, да и ты не поймешь меня, - на ее губах застыла крошечная виноватая улыбка. - Но я люблю его. Я поняла это, когда увидела, - она говорила про моего отца... Про моего чертового отца. - Я не смогла его забыть, дорогая, - ее глаза заблестели от слез, и мама заплакала. - Я лишь думала, что сумела оставить этого человека в прошлом.
Мама крепче сжала мои руки.
- Он предложил начать все сначала, - ее голос снизился до еле слышного шепота. - И я согласилась. Я не могла не согласиться. Наоми, твой папа искренне сожалеет, что все так произошло. Я поверила ему, - она поджала губы, то ли пытаясь сдержать рыдания, то ли улыбаясь. - Он скучает по тебе. Он хочет вернуть семью.
Я не верила своим ушам.
Это какая-то дурацкая шутка?
Мой отец - самый большой в мире козел. Он придурок и отморозок. Он никогда не был идеальным семьянином. Я помню, как он ушел. Я помню каждую слезинку, которую мама пролила из-за него. Я постоянно вижу картинки из прошлого, закрывая глаза, как она восстанавливалась после его ухода, после его предательства. Такое невозможно простить. И я считала свою мать адекватной женщиной. Я верила, что ее ненависть к отцу самая настоящая и самая сильная.
Но я ошибалась.
Мое сердце не дрогнуло при виде маминых слез. Потому что я не чувствовала к ней жалости.
Наоборот.
Я возненавидела ее.
Мне стало противно смотреть на маму. Мне стало противно видеть, как ее лицо исказилось в гримасе притворного сожаления. И я чертовски возненавидела себя за то, что жалела ее все эти годы.
Она такая же, как мой отец.
- Убери от меня свои руки, - процедила я с презрением и сама выдернула их прежде, чем мама успела отреагировать.
Ее мокрые глаза округлились, когда она посмотрела на меня.
- Милая...
- Не смей так называть меня, - ледяным голосом сказала я, обрушив на нее убийственно мрачный взгляд.
- Что ты такое говоришь? - беспомощно пролепетала она, пытаясь вновь дотронуться до меня.
Я отдернула руку и отступила назад.
- Ты сумасшедшая, - проговорила я. - Ты... Да как ты могла так поступить?! - я больше не могла сдерживать себя и стала кричать. - Со мной?! С Джеймсом! Господи, пожалуйста, скажи, что ты пошутила...
- Это мое решение, - произнесла она ровным голосом, вновь надев на свое лицо маску непоколебимой уверенности.
- Ты сошла с ума! - завопила я. - Какого черта, мам?! Ты не можешь просто взять и вернуться к человеку, который бросил нас! Мам, - мне захотелось подойти к ней и хорошенько встряхнуть, чтобы она поняла, какую ошибку совершает. - Он предал нас. Он ушел к другой женщине.
Она знала, что я права, но моих слов было недостаточно, чтобы вразумить ее.
- Каждый человек заслуживает второй шанс, - тихо пробормотала она.
Невероятно...
Я всегда была уверена, что моя мать - умная, здравомыслящая женщина. Сейчас, глядя на нее, я понимала, что совсем ее не знаю.
- Так нельзя, - я лихорадочно замотала головой. - Нельзя срываться с места и переезжать в другой город, к чужим людям, оправдываясь тем, что ты безумно влюбилась и готова провести со своим новым мужчиной всю оставшуюся жизнь. Нельзя так быстро разлюбить человека, - я имела в виду Джеймса, - если ты вообще его любила, хотя бы чуточку...
Мама не поднимала глаз, осознавая свою вину.
Меня начало колотить, от бессилия, от непонимания, от ненависти и отвращения к самому близкому человеку.
- Я не ради этого столько пережила, чтобы потом все бросить и вернуться к тому, от чего ТЫ убегала, - сказала я, закрывая ладонями лицо.
Я не имела ничего против Индианаполиса. Но не тогда, когда к этому приписан мой блудный папаша, внешность которого я стала забывать. Не тогда, когда я, наконец, поняла, что здесь мое место, рядом с Заком.... Не тогда, когда, черт подери, все наладилось!
Я не могу так резко оборвать эту жизнь и начать новую, которая вовсе не новая, а старая.
- Что ты творишь? - спросила я, не убирая рук от лица. - Одумайся. Ты понимаешь, как легкомысленно себя ведешь? - я послала маме пронзительный взгляд. - Ты разбиваешь сердце не только Джеймсу, но и мне.
Это было так, потому что возвращение в Индианаполис будет означать конец моих наладившихся отношений с Заком Роджерсом. А я этого не хотела. Не хотела, чтобы все становилось таким, каким было раньше.
- Ты просто не имеешь права так поступать, - проговорила я, стиснув зубы.
- Имею. Это моя жизнь, и мне решать, как ее прожить.
- Тогда ты просто идиотка! - закричала я.
Мама вздрогнула и обратила на меня круглые глаза.
Она сама виновата. Во всем. И в том, что теперь она не менее противна мне, чем отец.
Господи, дал же ты мне семейку...
- Не смей так разговаривать со мной, Наоми, - проговорила она слегка дрожащим от злости голосом. - Я твоя мать.
- И сейчас мне очень жаль, что это так, - прошипела я.
- Замолчи сейчас же! - она обрушила на меня недовольный взгляд и нахмурилась.
- Я не буду молчать. И я не вернусь в Индианаполис. Я не стану жить в одном доме с человеком, который сломал тебя, и делать вид, что счастлива его возвращению! Я ненавижу его. Всем своим сердцем! А еще я ненавижу тебя за то, что ты такая глупая и не понимаешь очевидных вещей!
Мама ядовито рассмеялась, запрокинув голову.
- Что ты понимаешь в жизни? - сказала она.
- Многое, - брякнула я.
Она фыркнула, и ее взгляд немного смягчился. Теперь она смотрела на меня, как на котенка, выпускающего свои коготки. Мама не воспринимала меня всерьез.
- Успокойся, - произнесла она и устало вздохнула. - Давай поговорим. Нормально.
Я скривилась от отвращения и обошла ее стороной, направившись к выходу.
- Я не собираюсь успокаиваться, - ответила я. - Я не собираюсь прислушиваться к тебе. Я устала страдать из-за твоих эмоциональных порывов. Ты ведешь себя, как ребенок. Ты не умеешь сдерживать свои чувства, и в этом вся проблема. Не удивлюсь, если через месяц ты поймешь, что мой нагулявшийся придурок-папаша надоест тебе, и ты будешь нуждаться в новом ухажере. Или он снова бросит тебя. Когда это произойдет, не смей реветь. В своем несчастье будешь виновата только ты.
Мама смотрела на меня так, словно я вонзила нож в ее сердце. Но все было с точностью да наоборот. Это она убила меня. Убила доверие к себе. Уважение. Сожаление.
Попятившись назад, я развернулась и поплелась из кухни, оставив маму наедине со своими мыслями. Я хотела, чтобы чувство вины сожрало ее изнутри. Она этого заслужила.
Я не жестока. Я справедлива.
Но справедливость, по большей части, это и есть жестокость - к ослепляющей и сладкой лжи, в которой мы живем.
Иногда стоит открывать глаза. Правда, делая это, мы должны понимать, что обрекаем себя видеть, сколько тьмы и грязи в этом мире, в людях...