Голова ужасно раскалывается. За стеной слышится музыка. Боже, кто так отвратительно поет? Будьте так добры, переключитесь на другую волну. Пожалуйста.
Проходит немало времени прежде, чем я ощущаю, что моя ладонь зажата в чьей-то руке. Проходит немало времени прежде, чем я понимаю, что кто-то зовет меня по имени. Все, что я знаю, что я - Джейн. Так сказали медсестры. Я слышала их сквозь сон. Но есть кое-что, что я помню. Имя. Росс.
Кругом темнота. Но иногда в моем сознании всплывают моменты, что-то вроде визга шин и огонь. И Росс. Я вижу силуэт этого парня, но не могу понять, почему. И не знаю, кто это.
Я даже не знаю, кто этот мужчина, что сейчас смотрит на меня и касается моей щеки.
- Джейн, - его голос искрится счастьем, и сквозь пелену на глазах я вижу влагу, застывшую в глазах напротив, утонувших в морщинах. Лысеющий, с проблеском симпатичности... Никогда прежде не видела его, или, скорее всего, все-таки видела, раз мужчина так нежно и трепетно улыбается мне сейчас.
Я негромко сглатываю.
И почему у меня такое ощущение, словно я вижу свое отражение в зеркале? Только мужское и в возрасте не меньше сорока пяти лет.
- Да? - полувопросительным тоном отзываюсь я и сдерживаюсь оттого, чтобы не скривить лицо от ужаса и отвращения; эти чувства вызвали во мне мой собственный голос.
- Врачи сказали, что ты потеряла память, - я замечаю, как слезы продолжают скапливаться в уголках его глаз. Они вот-вот прольются. - Я даже не знаю, что сказать на это, милая. Я не всегда был хорошим отцом... - пауза. Он фыркает себе под нос и одновременно всхлипывает. - Я никогда не был хорошим отцом. Прости меня. Но мы с мамой очень любим тебя, детка. Она уже в пути и скоро будет здесь.
Я поднимаю на него удивленный взгляд. В смысле, да, в моей жизни до аварии, конечно, были родители. И они есть. Только чертовски раздражает, что я ничего не помню. Не понимаю, что происходит. В моей голове самый настоящий хаос.
Я растеряна и не знаю, что сказать в ответ, поэтому издаю неопределенный мычащий звук вроде: "Хмм". Мне несколько неуютно, что моя кисть лишена возможности двигаться, и я хочу ее вырвать, но отдергиваю себя, сжимая губы. Не хочется расстраивать... папу.
Вот дьявол.
- Что... что произошло? - спрашиваю я, повернувшись к окну, из которого в палату льется свет заходящего солнца. Сощурившись, я возвращаю взгляд к отцу.
Эта ужасная больничная одежда. Такая... хлопчатобумажная. Боже, о чем я думаю?
Словарный запас моих мыслей неожиданно резко сократился до нескольких слов.
Мне просто неудобно здесь.
- Ты и еще одна девушка попали в аварию, - начинает он с дрожью в голосе. - Тебе чудом удалось выжить, Джейн, - его веки подрагивают, он издает отчаянный вздох. - Но не твоя подруга. Ее звали Лорой. Мне очень жаль.
Повторяй мое имя столько раз, чтобы я сумела к нему привыкнуть.
Говори мне сейчас что угодно, чтобы я не испытывала ужаса.
Я не знала ее. Лору. Но она погибла.
Не я.
Почему?
Чудо, как и сказал папа?
Что-то с трудом верится.
Я, конечно, без пяти минут как обрела имя, но не думаю, что в этом мире существует место для чудес.
- Это... - мне требуется несколько секунд, чтобы прочистить горло.
Что я собираюсь ответить? Что это ужасно? Невероятно? Чертовски горько? Да. Само собой, ведь погиб человек. Моя подруга, лица которой я даже не помню. Не имеется ни малейшего представления о Лоре.
Я чувствую себя отвратительно, и странная клокочущая боль в груди внезапно занимает центральное место в моих рассеянных, спутанных мыслях. Мое сознание напоминает мне бесконечный лабиринт, а я в нем - подопытная белая крыса, отчаянно пытающаяся найти выход и оказаться на свободе.
Я хочу освободиться от оков беспамятства, лишившего меня... всего. Эта авария, вычеркнутая всевышними силами из моей памяти, отняли у меня жизнь.
Не знаю, могу ли я сейчас назвать себя живой. Могу ли я назвать себя человеком. Ведь моя голова пуста. Будто я проскользнула в черную дыру, и, расщепившись на атомы, воссоздалась заново, но не имея ничего за плечами. Можно сказать, в буквальном смысле.
От нахлынувшего потока мыслей я хватаюсь свободной рукой за голову. Мои пальцы путаются в грязных волосах.
- Джейн? - звучит беспокойный голос отца, но словно издалека. Словно он находится на другом конце необъятной вселенной.
Я почему-то не в состоянии ответить ему. В горле ощущается адская сухость, и возникло такое ощущение, что если бы я сумела испить Тихий океан, то все равно не утолила бы жажду.
- Все... хорошо, - только спустя минуту, или две, произношу я крайне неуверенно. - Можно мне воды?
Отец срывается с места, оставляя светлое кресло опустевшим. Он наливает мне жидкость в стакан из стеклянного графина, который стоит на тумбе рядом с моей больничной кроватью.
- Держи, - протягивает мне, и я залпом выпиваю все до последней капли.
Мне хочется задать папе вопрос, который, как ни странно, беспокоит больше всего.
"Папа, а кто такой Росс? Почему я помню его имя? Его руки? И то, как будто бы он спас меня?"... только это уже не один вопрос, но я сомневаюсь в способности отца дать мне ответы.
Однако это не останавливает меня, и я открываю рот, чтобы озвучить мысли вслух, но в палату входит врач, лицо которого я смутно помню. Он строго оглядывает отца через свои узкие очки.
- Мистер Мортис, время посещений ограничено, - говори он, но его голос, на удивление, звучит мягко. - Пациентке... вашей дочери нужен отдых.
Я только и делаю, что отдыхаю.
- Могу я остаться с ней еще на какое-то время? - с мольбой отзывается папа, вновь крепко сжимая мою руку.
- К сожалению, это невозможно, - качает головой доктор.
- Вам известно, кто я?
- Само собой, мистер Мортис. Ваша должность не дает никаких привилегий относительно посещения. У нас строгие правила. По-моему, вы сами настаивали на этом.
- Да, - отец раздраженно взмахивает рукой.
Док чуть улыбается.
- Приходите завтра.
- Конечно же, я приду завтра, - бурчит папа и поворачивается ко мне. Его губы дрожат, когда он тянет их в улыбке. - Детка, мне нужно идти. Но завтра я навещу тебя, утром! - он воодушевляется от собственных слов. - Оливия очень хочет увидеться с тобой. Ты не против, если мы придем вместе?
Я сдвигаю брови, озадачиваясь кое-чем.
- Кто такая Оливия?
Папа теряется.
- Она... моя новая жена.
Я открываю рот в беззвучном: "Ооо".
Выходит, что мои родители разведены... Замечательно.
- Ладно, - я вяло киваю. - Пусть приходит.
Папа сияет на моих глазах.
- Спасибо, детка, - на мгновение он прижимается потрескавшимися губами к тыльной стороне моей ладони. - До завтра, - поднимаясь с кресла, целует меня в макушку и вместе с доктором покидает палату.
Меня оставляют одну. Наконец-то.
Это неописуемое чувство - когда ты дышишь одиночеством. Вбираешь в себя с воздухом каждую частичку свободы и выдыхаешь все проблемы. Хотя бы на время, чтобы потом снова позволить чужим словам блуждать в твоей голове, и снова чувствовать себя тяжело.
А пока я наслаждаюсь в компании самой себя. Даже не знаю, откуда у меня такие чувства, и откуда они мне знакомы. Возможно, до аварии я тоже была такой? Или наоборот - общительной? Была ли я... нежной или все же дерзкой? Любила ли читать? Какую музыку предпочитала? Нравилось ли мне ходить в кино? Что, в конце концов, делало меня счастливой?
И какую роль в моей жизни "до" играл загадочный Росс?
Эйден
Еще никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя паршивее, чем сейчас.
Даже когда расставался с Джейн прошлым летом.
Тогда я подсознательно был убежден в том, что мы еще встретимся.
Так и вышло.
Я потерял ее. Затем обрел. И вновь потерял.
Наши отношения - ну чем не американские горки? Дикие, сумасшедшие, непредсказуемые.
Но сейчас я сломлен и потерян.
Сейчас во мне нет и толики той уверенности, которая раньше помогала двигаться дальше, что я и Джейн вновь станем единым целым.
Она потеряла память. Джейн... Что еще может сделать мою жизнь по-настоящему адской? Прежние проблемы в одно мгновение превратились в кучку бессмысленных событий. Без преуменьшения, Джейн стала центром моего мироздания. И потерять ее навсегда... Черт! Я даже не могу выразить, как бы тяжело мне было, если бы она все-таки погибла.
Я должен быть благодарен. Богу, или кому там еще, за то, что они позволили Джейн остаться со мной. Хотя так ли это? Ведь она не помнит меня. Ничего не помнит, кроме Росса. И, признаться, я дьявольски устал ломать голову над вопросом, какого хрена так происходит?
Почему он?
С чего вдруг?
Не знаю... и это сводит меня с ума.
Единственное, что мне остается, - это требовать объяснений у той, кто заварил всю эту кашу. Возможно. Я сказал "возможно". Не понимаю, как она вообще может что-то знать. Я совершенно ничего не смыслю, но должен во всём разобраться.
Анна вышла из палаты Джейн, и та... просто встала на ноги. После такой сумасшедшей аварии! После того, как была в коме!
Она была в коме, мать вашу!
Эта блондинка с тараканами в голове явно замешана во всем произошедшем. Но как...?
Черт.
Я просто обязан выяснить это.
Я покидаю свой дом в полубессознательном состоянии. Как я добрался туда - остается загадкой, потому что я внезапно стал склеротиком. Может, оно и к лучшему? Любая лишняя минутка с осознанием, что меня не существует для Джейн, делает эту жизнь самой настоящей задницей.
У меня ощущение, будто кто-то другой, а не я, садится в автомобиль. Кто-то другой заводит мотор. Кто-то другой выезжает на дорогу и мчится к дому Анны Гарнер. Кто-то другой превышает скорость, иногда подрезает другие тачки. Отличное оправдание, не правда ли? Это делаю не я, совсем не я.
Смотрю на дорогу сквозь туман, застилающий глаза. Протираю их кулаком и на секунду отвлекаюсь. Но этого мгновения достаточно, чтобы чуть не попасть в аварию. Машина, с которым я едва не "поцеловался", издает раздражающий и нескончаемый гудок.
- Да пошел ты, - выплевываю я, возвращая хмурый взгляд на дорогу.
Начинается дождь.
Я чувствую вибрацию в кармане брюк, но это не телефон.
К черту работу!
Я не в настроении и не состоянии, чтобы сейчас забирать чью-то душу. И пусть мне потом влетит от начальства... все это, нахрен, не имеет значения. Моя жизнь рушится, как банально это ни звучит. Я не могу просто смотреть на это. Я должен действовать, или иначе действительно все потеряю.
А вот теперь звонит телефон. стиснув зубы, я игнорирую мелодию, которую издает мой мобильник. Спустя несколько минут кто-то чрезмерно настойчивый и непонятливый переходит на сообщения.
Росс, черт бы его побрал.
Только он может так доставать меня.
Игнорировать своего брата - это, своего рода, тоже как работа для меня. Только вот деньги я за нее, к сожалению, не получаю. Будь по-другому, давно бы стал богаче чертовых Рокфеллеров и Ротшильдов. Знаете, это круто, когда ты можешь послать того, кто старше и сильнее тебя, особенно, когда вас разделяет расстояние, и ты годен делать все, что вздумается, и даже игнорировать Самого Росса Картера.
Я паркую машину у дома Анны. У этой девчонки, которая не так проста. Я всегда это знал, чувствовал, что ее странности зашкаливают.
Она расскажет мне. Все, что знает. Просто так я ее не отпущу.
Только когда я выхожу из тачки, то ощущаю, как ярость сковывает горло, и мне хочется кричать так громко, чтобы даже в глуши Южной Америки было слышно, как я дьвольски зол на блондинку.
Сжимая кулаки, я делаю резкий вдох и, пройдясь молниеносно глазами по старому дому Анны, иду к нему. Я бы побежал, но напряжение стягивает икроножные мышцы, и во избежание судорог мне приходится плестись со скоростью улитки.
Удивительно, но когда я останавливаюсь перед дверью, вся решимость, которой я был переполнен до дома Анны, испаряется, смывается холодными каплями дождя, врезающимися в кожу лица. Я смаргиваю влагу и все так же плотно поджимаю губы.
Неуверенно поднимаю руку и сжимаю пальцы, но не могу постучаться. Я застываю, и воздух рваным выдохом покидает мои легкие, а те в свою очередь словно сужаются и вдруг начинают гореть.
Сколько я не дышу? Сколько стою, как идиот, и не могу шелохнуться?
Я слабо вздрагиваю, когда слышу щелчок, и передо мной распахивается дверь.
- Эйден, - изумление поглощает меня огромной волной, когда Анна произносит мое имя так спокойно, словно знала, что я приду к ней именно сейчас.
Я смотрю на девушку широко распахнутыми глазами, стремительно теряя смысл моего прихода сюда.
Нужно сосредоточиться.
Анна издает томный вздох и отходит в сторону, открывая путь в свой дом.
- Проходи.
Я не двигаюсь.
Ее брови резко взметаются вверх.
- Хочешь стоять тут и мокнуть? Эйден, очнись, - ее рука дергается, и я клянусь, что она хотела щелкнуть пальцами перед моим лицом. - Либо ты заходишь, либо я закрываю дверь.
Ее слова отрезвляют меня и, встряхивая волосами, я делаю большой шаг вперед. Переступив через порог, я задерживаю взгляд на гостиной, в которой царит беспорядок. Господи, Анне известно о таком понятии, как уборка?
- Не об этом я должен думать сейчас... - бормочу себе под нос.
- Чего? - спрашивает Анна, закрывая за мной дверь.
Она проходит в гостиную и плюхается на подушки, закидывая ноги на другой конец дивана. Тянется к небольшому деревянному столику, берет стеклянную миску с кукурузными палочками и приковывает внимание к экрану телевизора. Том и Джерри? Серьезно?
Анна хрипло и искренне смеется, а я в полном недоумении гляжу на нее из прохожей. Честно говоря, мне немного иначе представлялся визит к ней. Изначально я хотел ворваться к Анне и сходу потребовать объяснений, пусть даже путем вытряхиваения из нее правды и произношением гневных тирад. Но что на деле?
В детстве мы с Россом смотрели всякие мультфильмы, рубились в приставку, как самые обыкновенные дети и подростки, и тогда все казалось идеальным. Совершенным, можно сказать. Я не представлял для себя такую жизнь, полную несправедливостей и испытаний. И я ее действительно не хотел, сколько бы мне не платили за это.
- Нам нужно поговорить, - строго заявляю я, подходя ближе.
Анна смеряет меня надменным взглядом, хмыкает, пожимая плечами, и вновь продолжает пялиться в телик.
- Говори, Эйден. Я тебя внимательно слушаю.
Мое терпение стремительно падает к нулю. Я становлюсь перед ее долбанным ящиком, по которому тупой кот бегает за тупой мышью. Я не собираюсь сдаваться. Мне нужна правда. Здесь и сейчас.
- Пожалуйста, будь серьезнее, - все еще терпеливо процеживаю сквозь зубы, отбирая у Анны миску с кукурузными палочками. - Это важно. Для меня.
Анна раскидывает руки в недоумении.
- Я же сказала, что слушаю тебя! - восклицает она не без раздражения. - Что не так?
Я скриплю зубами, молча прохожу на кухню и оставляю миску там. После возвращаюсь и жду, что Анна перестанет вести себя так, будто не понимает моих намерений. Я жду, что она соблаговолит объяснить мне творящуюся с Джейн и с самой Анной чертовщину.
Я добиваюсь своего, сверля блондинку испытывающим взглядом.
- Что б тебя, Эйден, - ворчит она и, наконец, выключает телевизор. - Почему ты вообще приперся сюда? Разве не должен быть сейчас с Джейн? - ее карие глаза бегают по захламленной гостиной.
Этот вопрос как удар под дых.
Я прочищаю горло и скрещиваю руки на груди.
- Тебя это не касается.
Анна молчит пару мгновений, тогда я продолжаю с явным возмущением.
- И не надо претворяться, будто не понимаешь.
- Лучше бы тебе не лезть в это, Эйден, - произносит она, по-прежнему не глядя в мою сторону.
Я не хочу ходить вокруг да около и говорю все напрямую. Снова.
- Что ты сделала с Джейн? - вдох-выход. Моя рука непроизвольно взлетает вверх, жестикулируя. И повторяю все по сотому кругу, выливая на Анну бесконечность своего удивления.
На что она мне криво улыбается:
- Мир полон чудес.
- Издеваешься надо мной? - сжимаю кулаки. Затем разживаю.
- Ну что ты, - Анна вздыхает с наигранной простотой и встает с дивана. - Кажется, у мамы оставалось пиво...
И она движется в сторону кухни.
Я иду за ней.
- Нет. Ты будешь разговаривать со мной, - я грубо поворачиваю ее к себе и заставляю смотреть на меня. - Будешь. И ответишь на все вопросы.
Она пытается вырваться, зацепившись тонкими пальцами за мою куртку, но я сильнее, и ей не удается высвободиться.
- Эйден, - Анна дергает локтем, пытаясь ударить меня в ребра. - Не делай этого. Я серьезно. Прекрати. Возвращайся домой, или к Джейн. Спорь со своим братом... Продолжай жить так, как жил! - ее лицо приобретает оттенки грусти, отчего я немного теряюсь. - То, что случилось с Джейн, прекрасно. В смысле... ты ведь рад, что она не умрет?
Я киваю на автомате.
- Тогда просто поблагодари судьбу за щедрый подарок, - Анна перестает вырываться. - И оставь это в покое, - добавляет с внезапной твердостью и пронзает меня проницательным взглядом.
Несмотря на то, что ее аргументы звучат убедительно, хотя все еще странно, я не могу следовать просьбе девушки.
Что, если Джейн станет хуже? Что, если она вновь впадет в кому, так же быстро и внезапно, как вышла из нее? Что тогда? Кто сможет помочь? Рассчитывать на щедрость судьбы? Не в моих приоритетах.
- Ты так и не ответила, - напоминаю я сердито.
- Ты зря пришел.
- Анна...
- Уходи.
Сраженный гневом, я встряхиваю ее.
- Что. С. Джейн?
- Эйден, - она вновь проговаривает мое имя, но на этот раз тихо, и я определенно слышу угрозу! Анна низко склоняет голову, и у меня становится чертовски холодно на душе. - Я...
Но она не успевает закончить. Или успевает, но я не слышу. Ничего. Меня отбрасывает от нее, и острая боль проносится вдоль позвоночника. Встретившись затылком с дверным косяком, я падаю на пол с жутким грохотом.
- Что за...
Шок застревает в горле большим комком, и я пытаюсь прокашлять его.
Медленно поднимаю гудящую голову. В глазах двоится, но я ясно вижу панику, бурлящую в глазах Анны, которая смотрит не на меня, а куда-то в сторону.
Что, вашу мать, это вообще только что было?! Я отказываюсь анализировать произошедшее. Да и не в силах. Меня хватает лишь на то, чтобы кое-как перекатиться на живот и подняться на локтях. Я прищуриваюсь из-за ужасной боли в затылке. Такое чувство, что в мою голову впились тысячи острых игл.
Все же подняв глаза, вижу, как Анна с выразительной растерянностью переводит взгляд от меня к чему-то позади. Или к кому-то.
- Зачем? - вопрошает она беззвучно, но я читаю это по ее побледневшим губам. - Он не враг.
- Он пытался сделать тебе больно, - звучит в ответ стальной женский голос.
Я все-таки поворачиваю голову и шумно выдыхаю, взирая на светловолосую женщину в мешковатом темном платье и кардигане. Тут же подмечаю удивительное внешнее сходство с Анной. Это ее мать? Это... она сделала со мной?
- Нет же! - Анна фыркает и быстро идет ко мне.
Я вжимаюсь в стену позади себя.
Что-то не так. Вот теперь мне страшно. Я боюсь эту девушку. Эту симпатичную блондинку, которую, как мне казалось, я знаю.
- Не подходи, - наверно, я жалок, произнося это и выставляя одну руку перед собой.
- Что этот демон делает в нашем доме? - громко спрашивает женщина, судя по всему, обращаясь к Анне, которая осторожно опустилась передо мной на колени.
От этого черствого тона я ощущаю непреодолимое желание соскочить на ноги и метнуться к выходу, унестись отсюда прочь как можно скорее, как можно дальше. Но тело, все еще охваченное тупой болью, не позволяет мне воплотить это в реальность.
Стоп.
Стойте.
Что она сказала? Женщина.
Демон?
Она назвала меня демоном?
Нет...
Мне наверняка послышалось. Она не может этого знать.
Я сглатываю и метаю ошеломленный взгляд с сожалеющего лица Анны к светловолосой особе, непоколебимой статуей застывшей у входных дверей. Ее черные, как ночь, глаза сверлят меня с необъяснимой ненавистью.
Невозможно, чтобы ей было известно о том, кто такой.
А если все-таки да, то... кто они? Анна и ее мать?
- Анна, - осторожно шепчу я, не надеясь ни на какой ответ.
В определенный момент мне кажется, что сейчас они попытаются навредить мне. Ну, устранить свидетеля, или что-то в этом роде. Но вместо этого Анна помогает мне встать. Я выпрямляюсь. Я не могу посмотреть на нее. Не хватает смелости. Но слышу, что она бессвязно лепечет:
- Прости... Эйден... ты... этого... Ты не должен был знать.
И единственное, о чем я не прекращаю думать, это: "А что я не должен знать?".