Давно уже ничего странного и необычного не случалось с Ларисой Сергеевной, жизнь которой подходила к ягодному рубежу. В сказки она больше не верила. Что принцев не существует - знала наверняка! И что сама не принцесса - к сожалению, тоже... Да и далеко не дюймовочка. И скорее - синий чулок.
Предновогодняя суета её раздражала. Ещё бы! Все эти отчёты, подведения итогов, отработка "хвостов", чтоб в новый год войти достойно и налегке. Чтоб в новом году... Проверенно не единожды: всё будет как прежде - после рождественских каникул - ах, почему они не летом! - на работе сплошные авралы. А потом - финансовая диета. В смысле, диета до следующей зарплаты по причине отсутствия финансов.
Но и совсем проигнорировать Новый год Лариса Сергеевна не могла. Нельзя отрываться от коллектива, что скажут соседи, что подумают родственники... Хотя родственники волновали меньше всего. Лариса Сергеевна жила одна, замуж так и не вышла, родители умерли, братьев-сестёр нет. Были двоюродные, троюродные... Где-то были...
На пороге года Синей Лошади Лариса Сергеевна стояла в длиннющей очереди в супермаркете.
Видимо, поэтому Лариса Сергеевна не очень удивилась, когда в колбасном отделе продавщица в костюме снегурочки, примериваясь отрезать от батона колбасы килограмм, положила на весы нечто синее.
Нечто синее было взвешено и переложено на досточку. Снегурочка взяла нож, как вдруг... на Ларису Сергеевну глянули живые глаза.
- Стойте! - повинуясь внезапному порыву, воскликнула покупательница. - Я всю возьму.
Снегурочка равнодушно пожала плечами, прилепила ценник, который выплюнули весы, и протянула взволнованной Ларисе Сергеевне.
Никогда ещё женщина так не спешила домой! Всю дорогу она спорила с собой, мол, что за дурацкие фантазии? Разве может быть колбаса с глазами? Да и синей тоже не бывает... Но из пакета выглядывал именно синий батон!
Дома женщина, не разуваясь, прошла на кухню, достала нечто из пакета и уставилась на... Синюю Гусеницу, которая, в свою очередь, тоже посмотрела на Ларису Сергеевну.
Молчание уже слишком затянулось, когда Гусеница медленно, словно в полусне, спросила:
- Ты ... кто... такая?
Начало не очень располагало к беседе. Да и вообще, какая может быть беседа с синей колбасой, даже если это вовсе не колбаса?!
- По-моему, это вы должны мне сказать сначала, кто вы такая, - возразила Лариса Сергеевна.
- Почему?
Вопрос поставил Ларису Сергеевну в тупик. Она ничего не смогла придумать, поэтому повернулась и пошла прочь из кухни - нужно было, в конце концов, снять шубу и сапоги.
- Вернись! - закричала Гусеница ей вслед. - Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.
Переодевшись в домашнее, Лариса Сергеевна вернулась на кухню. Гусеница долго молчала, тяжело вздыхала. А потом пожаловалась:
- Курить хочется...
- Я не курю, - ответила Лариса Сергеевна.
Гусеница снова тяжело вздохнула и совсем уже жалобно добавила:
- Очень хочется... очень...
- Курить вредно для здоровья - назидательно парировала Лариса Сергеевна.
Но Гусеница так грустно, по-кошачьи, посмотрела на женщину, что та, тяжело вздохнув, проговорила:
- Мы в ответе за тех, кого... вытащили из под ножа, - и пошла снова одеваться.
- Хочу кальян! - крикнула вслед Синяя Гусеница и тихо добавила, - и грибочков...
Самое красивое время суток - сумерки. Момент, когда день и ночь проникают друг в друга, когда свет и тьма смешиваются, когда одно переходит в другое, как инь и ян, как добро и зло, как реальность и магия... Сумерки - самое магическое время суток.
Тени растворяются, границы размываются, предметы теряют свои очертания. Синие сумерки, синий снег. Даже воздух синий! И только жёлтые конусы искусственного света фонарей.
Лариса Сергеевна шла в задумчивости - где в канун Нового года можно купить кальян? Если честно, она вообще не представляла, где могут продаваться эти приспособления для курения. Лариса Сергеевна переходила из жёлтого - в синий, из синего - в жёлтый. Столько свалилось на её голову неудобств с появлением Синей Гусеницы! Жила себе, жила, ничего не желала. Теперь вот нужно идти, искать, потом нюхать дым, ведь наверняка от кальяна есть запах... Грибы опять же... Но с ними-то проще - в супермаркет завезли шампиньоны. Но ведь потом этой Гусенице ещё чего-нибудь захочется!..
Добродушно ворча про себя, Лариса Сергеевна вошла в сувенирную лавку. Продавец-консультант подвёл её к стеллажу, где, выстроившись в ряд, сквозь стекло выглядывали покупателей всевозможные кальяны, словно привет из арабских сказок... Кальяны были очень разные. Цены на них - тоже.
Лариса Сергеевна оказалась между двух огней: грустными глазами Гусеницы и призраком жёсткой послепраздничной диеты. Привыкшая к самопожертвованию, она решила - один раз живём! Протянула зарплатную карточку продавцу. И очень удивилась, что ещё нужны смеси, фольга, специальный уголь... Но, сказавши "а", отступать неудобно.
Со странным чувством несла покупку домой Лариса Сергеевна. С забытым чувством радости от новогодних подарков. С ощущением праздника!
И с каждым шагом ощущение праздника становилось сильнее, с каждым шагом Лариса Сергеевна словно молодела. Она представляла, как принесёт домой подарок, и Гусеница обрадуется, ну, может, поворчит немного - такой уж характер... Но точно обрадуется! А потом Синяя Гусеница будет курить кальян, а Лариса Сергеевна - жарить шампиньоны, потом накроет стол, достанет из холодильника бутылочку шампанского, ёлка будет...
А вот ёлки - не будет.
Лариса Сергеевна давно перестала покупать несчастные деревья. Она себе даже думать запретила про всё колючее и зелёное! Но сейчас... Сейчас до боли захотелось, чтобы ёлка была! Украшенная мишурой, шарами и мигающими гирляндами стояла посреди дома. Чтобы ребятишки водили хоровод, искали под ёлкой подарки, караулили Деда Мороза. Чтобы рядом были муж, друзья, соседи...
И Лариса Сергеевна уже поверила было, что именно так всё и будет! Ведь неспроста же появилась в её жизни странная Синяя Гусеница!..
Женщина легко взлетела на свой этаж, словно лишние годы и килограммы растворились в сумеречном свете. Она распахнула дверь и кинулась на кухню...
...никакой гусеницы на кухонном столе не было. Там лежало нечто, похожее на дыню.
Годы и килограммы вернулись к женщине сторицей. Она тяжело опустилась на стул. Несбывшееся навалилось с новой силой. Придавило. Размазало.
Ведь знала же, знала - жизненный опыт подсказывал, что чудес не бывает. Это же просто и очевидно! Ей было комфортно в неменяющемся мире. Она уже смирились с тем, что одна. И вдруг это синее безумие...
Лариса Сергеевна опустила кальян на стол около голубоватой дыньки, рядом поставила пакет с шампиньонами. И тут до неё донеслось, словно из глубокого колодца:
- С одного края откусишь... С другого края откусишь...
- С одного края чего? - автоматически спросила Лариса Сергеевна.
- Мир предсказуем, - вздохнули из глубины.
Это была последняя капля. Лариса Сергеевна расхохоталась. Она смеялась долго. Плакала и смеялась. Смеялась над своей не сложившейся жизнью, над одиночеством, над авралами, над безденежьем. Над тем, что работала, работала, работала и никогда не отдыхала. Смеялась над тем, что никогда не была на море, что не знает, как зовут соседей по лестничной клетке. Над лишними килограммами. Над лишними годами... Над тем, какая всё же она... гусеница!
Смеялась до тех пор, пока внутри что-то не лопнуло, словно раскололась скорлупа, и женщина почувствовала, как из кокона на свет пробивается, выползает нечто хрупкое, живое, настоящее! Синие крылышки, мокрые и сморщенные поначалу, расправляются, обсыхают, становятся твёрдыми, крепкими.
Лариса Сергеевна взмахнула крыльями. Словно раздёрнула шторы. Мир сразу же наполнился красками, музыкой, ароматами. Женщина почувствовала неодолимое желание петь, летать, делать глупости. Ей стал доступен мир творчества и чувств - мир бабочек. Мир чистого счастья. Такого, какое ни одна гусеница и представить себе не может!.. Счастья, у которого нет, и не может быть условий или преград.
Лариса Сергеевна устремилась к окну и распахнула его в праздник. Внизу перемигивались огоньки гирлянд, в небе вспыхивали фейерверки. Воздух был наполнен смехом и музыкой. И запахом ёлки и мандаринов...
Новорождённая Синяя Бабочка с радостью летела над заснеженным городом и пела о том, как прекрасен мир, как прекрасна и удивительна жизнь. И ей совсем не хотелось думать о том, что жизнь коротка и быстротечна.