Ковалева Анна Валентиновна : другие произведения.

Бруты Местного Значения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Родственники со стороны мужа - это иногда хорошо, но чаще всего плохо, особенно, когда наталкиваешься на них в большом количестве в неожиданном месте. Анна ну никак не ожидала встретить толпу дорогих и любимых в книжном издательстве, куда пришла, надеясь издать свое учебное пособие. Впрочем, теплой встречи не получилось - главу издательства очень скоро тихонечко убивают почти что на глазах у всех остальных. Искать убийцу среди родственников - дело малоприятное и неблагодарное, но, когда под подозрением свекр... На что не пойдешь, чтобы успокоить любимого мужа!!! Одним словом, Анна снова сует нос туда, куда не следует... А вот с успехом или нет - узнаете из книги.

  
   БРУТЫ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

"Вера вдруг склонилась на мои колени и горько заплакала.

- Чего это она? - спросил Сорока.

- Горе у неё, - ответил я.

- Наверное, родственники есть, - догадался Сорока. - Это нет хуже, когда есть родственники!"

А.С.Макаренко

"Педагогическая поэма"

  
   1.
  
   Все козлы, а я в белом. Неплохо для начала романа, а? Хотя, наверняка найдутся снобы, которые с постной миной на лице заявят: "Такие выражения в художественной литературе совершенно недопустимы. Непозволительно засорять великий и могучий русский язык такими просторечными элементами, особенно, если они имеют ругательное значение..." Что ж, попробуем начать наше повествование по-другому. Большинство людей, окружающих нас, являются персонами, которые, по моему глубокому убеждению, не проявляют в личной и общественной жизни те качества, которыми должны обладать люди, желающие вести праведную и интеллектуальную жизнь и пытающиеся добиться в этой жизни всего того, что... Нет уж, дорогие блюстители чистоты русского языка. Как справедливо заметил Ярослав Гашек в своём бессмертном произведении о похождениях бравого солдата Швейка, " Жизнь - не школа для обучения светским манерам. Каждый говорит, как умеет. А наш роман не пособие о том, как держать себя в свете, и не научная книга о том, какие выражения допустимы в благородном обществе. Если необходимо употребить сильное выражение, которое действительно было произнесено, я без всякого колебания привожу его здесь. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощрённые похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова." Мы живём в реальном мире, где профессор русского языка Иван Никитич поймёт сантехника дядю Васю, выражающего свои беспокойства по поводу сломанного унитаза простым русским языком, употребляя более чем сильные выражения. Но сам дядя Вася будет опупело смотреть на Ивана Никитича, если тому вздумается вдруг поговорить с ним о синтагмах и разногласиях Московской и Ленинградской школ. Да что там синтагмы, есть люди, которые и яйца-то жеманно называют "куриные фрукты", сама лично читала об этом. Спору нет, речь Ивана Никитича будет прекрасна с точки зрения правил русского языка, но на кой она дяде Васе? Так вот, я не дядя Вася, но и, несмотря на своё высшее образование, не Иван Никитич, так что... Так что, все козлы, а я в белом.
   Думается, я заслужила право начать своё повествование именно так после безрадостных скитаний, которым я посвятила всё свое свободное время с февраля по июнь. С одной стороны, нынешний год, особенно, лето, принес радостные события. Андрей, мой муж, увольнялся из армии, и постоянно занимался нудными, но и греющими душу делами: сдавал комнату в общаге, собирал многочисленные подписи у начальства... А с другой стороны, чёрт же меня дёрнул ввязаться в отношения с издательствами. Да, теперь я понимаю, почему многие писатели раньше "писали в стол". Нет, не потому, что их не желали издавать, это сказки для нас, недалёких. Они так поступали только потому, что не у всех хватало сил вступать в неравную борьбу с бюрократической машиной под громким названием "Издательство Кузьмы Столбина" или каким другим, столь же громким и неприступным. Творцы слова, резонно опасаясь за своё психическое здоровье, предпочитали складировать рукописи, надеясь, что у их потомков хватит сил и времени опубликовать их творения.
   Не так давно я написала пару методичек, рассчитывая, что они хоть кому-то помогут преодолеть трудности английского языка. Обыкновенные методички, которыми пользуются студенты и школьники при чтении англоязычной литературы. Содержат упражнения, помогающие лучше освоить лексический и грамматический материал. Так, ничего особенного. И лежать бы им тихо-мирно у меня в столе, но, горя желанием довести свою работу до совершенства, я показала их профессору из университета, в котором раньше училась. Анна Викторовна, человек добросовестный, не только просмотрела мои опусы, но и написала на них рецензию, очень, очень положительную. Конечно, её рецензия мне весьма польстила, но ещё больше польстили мне её слова: "А почему бы тебе не издать методички? Сейчас нового учебного материала мало, а "Убийство в Восточном экспрессе" и "Собака Баскервилей", для которых ты написала пособия, имеются в достаточных количествах в библиотеках практически любого института. Работу ты проделала основательную, почему бы не попробовать издаться? Если получится, и студентам хорошо, и тебе плюс, если надумаешь когда в науку идти". Вот так я и попалась в сети издательского бизнеса. Если бы я вовремя вспомнила, что Анна Викторовна великолепный теоретик, но весьма посредственный практик, я бы сейчас не проклинала всё на свете и не поминала ежеминутно маму Чиоле. Анне Викторовне было проще: она просто писала свои труды, приносила их в институт и отдавала заведующей кафедрой. Всё остальное её не касалось. (Именно это я имела в виду, говоря о непрактичности своего любимого профессора, этакая бытовая, а не профессиональная непрактичность). Все вопросы о выходе книги в свет решала неутомимая, расчётливая и деловая Елена Пантелеймоновна. Мне же пришлось заняться всем самой. И только природное упрямство привело меня в приблизительно десятое по счёту заведение, издающее литературу, учебную в том числе.
   Путь в издательство с впечатляющим названием "Три барана" был труден и тернист. Начала я, правда, не с издательств, а с типографий, где от меня требовали официального запроса от института на напечатание несчастных брошюрок. Пришлось идти туда, куда послали. В моём университете меня послали ещё дальше: университету атомной энергетики методички такого профиля были совершенно ни к чему. В других типографиях официальные запросы не просили. Просили денег. Но откуда у меня деньги? Вот и пришлось пойти на крайности - обратиться в издательства. Так и начался мой крёстный путь. Теперь-то я ясно понимаю, что хождения по таким учреждениям - прямой путь в психушку. Стоит побегать по издательствам буквально пару месяцев - и человек уже ни на что не похож. (Подчёркиваю слово "что", так как об одушевлённом существительном и речи не идёт). А начиналось-то всё с малого... В одних издательствах требовали электронный вариант рукописей, в других распечатанный. Потом всё это якобы рецензировалось в течение двух-трёх месяцев, затем, в лучшем случае, терялось, в худшем отклонялось без указания причин. (Этими словами - "рукописи не рецензируем, не возвращаем, в случае отказа причины не объясняем" - меня встречали во всех организациях, даже не успев выяснить, зачем я туда обратилась. Эх, только сейчас дельная мысль в голову пришла, после этой фразы надо было делать большие невинные глаза и лепетать: "Я тут, это, на работу пришла устраиваться, уборщицей, а что, не пишущих детективы, фантастику и детские сказки полы мыть не берут?"). Мама дорогая, сколько же я угробила средств на дискеты, бумагу и чернила для принтера! Один раз попробовала подсчитать и в ужасе бросила это занятие на половине. На такие деньги впору самой типографию открывать.
   Пробежавшись по Калуге, где, как в глубокой провинции (как я поняла из центральных газет, всё, что находится более, чем в пятидесяти километрах от Москвы, уже глухая тьмутаракань), издательств раз, два и обчёлся, я поехала в Тулу. Результаты были не лучше, только к прежним расходам добавились деньги, угробленные на поездки. Слабо утешало лишь то, что хоть в оружейный музей заглянула, да в музее самоваров тульских пряников поела.
   Поставив на своих "тульских делах" крест, я принялась размышлять, куда бы ещё податься. Собственно, выбор передо мной стоял не ахти: либо в Москву, либо дальше, на юг, в Орёл. Расстояние примерно одинаковое, только в Москве страшнее, провинциалов там не любят. А Орёл - тоже провинция, авось, нос не откусят, просто спровадят под белы рученьки. Короче, вариант с Орлом мне показался милее и роднее, и я уже дала задание папе узнать расписание автобусов Калуга-Орёл, как в центре города на улице Кирова появились "Три барана".
   Первое, что мне пришло в голову, едва я увидела сверкающую вывеску, было: "Интересно, сколько человек владеют сим издательским домом? Неужели три?". Впрочем, мысль была мимолётной. Пусть их даже десять, этих баранов, может, мне удастся пробиться хотя бы к одному из них? И вот, разузнав, что издательство выпускает преимущественно детскую и учебную литературу, я и явилась в "Три барана" ещё раз испытать своего ангела-хранителя. Когда-то в детстве, путём сложных подсчётов, мы определяли, насколько силён ангел-хранитель каждого из нас. Мой, как оказалось, работал не в полную силу, приблизительно "на троечку". Объясняю: если я вдруг упаду с пятого этажа на асфальт, то на смерть не разобьюсь, а проведу остаток жизни в инвалидной коляске. Будь мой ангел "двоечником", лежала бы в гробу, а "отличником" - провалилась бы в канализационный люк и благополучно приземлилась на мешок с деньгами. Но, что делать, пришлось положиться на своего "троечника", авось, вывезет куда-нибудь. Впрочем, можно было попытаться помочь незадачливому хранителю, и я решила отринуть уже многажды пройденные пути и сменить тактику. Если раньше я обращалась к работникам, принимающим рукописи, а затем сваливающим их в одну большую кучу, издали напоминающую мусорный бачок на улице в пять часов утра, то теперь мне пришло на ум обратиться к секретарше одного из владельцев издательства. Обратиться и добиться встречи с ловким дядькой - издателем и попытаться заставить его обратить внимание на моих бедных истрёпанных деток. В Москве такой номер не прошёл бы ни за какие коврижки (да что там коврижки, там и за тысячедолларовый коньяк на тебя не посмотрят), но мы же провинция! Мы-то попроще!
   Итак, я заявилась в шикарное трёхэтажное бело-голубое здание и испытала первое потрясение: внутрь меня пропустили свободно, не обыскивали, собак не спускали и не рявкали: "Стойте здесь, сейчас к вам кто-нибудь спустится!"... (Скажу по секрету, я всё-таки втайне от мужа, неодобряющего эту затею, посетила одно московское издательство и встретила там такой приём, что до сих пор радуюсь, что не побили ). Мне ещё и любезно подсказали, как пройти к интересующему меня кабинету, так что секретаршу одного (и как оказалось, к моему искреннему удивлению - единственного!) из "баранов" я нашла очень быстро. Дверь, правда, была заперта изнутри, так что я пристроилась на стульчике, ожидая, пока почтенная дама закончит подкрашиваться и соблаговолит меня принять. Сначала я дёргалась, как вошь на гребешке и беспрестанно ругалась, напоминая себе, что все козлы, а я в белом, рабочий день-то уж как час назад начался, а никто и не чешется. Потом успокоилась. Моя подруга Катька как-то раз призналась, что утренний макияж занимает у неё около двух часов, и, если случится проспать, заканчивать штукатурные работы приходится на работе перед компьютером. Мало ли, тётенька проспала, пусть уж приведёт себя в порядок, я подожду. В первый раз, что ли? Тем более, книжечка у меня в сумочке лежит, почитаю, успокоюсь... Книжечка-то замечательная, я её уж раз двадцать читала, а в моей теперешней ситуации так и вообще - только закончу, и сразу опять начинаю. "Мартин Иден" книжка называется, гениальное произведение! Описания хождений по редакциям, стандартные равнодушные отказы... Как-будто Джек Лондон и по сей день проживает где-то рядом и наблюдает за жизнью начинающих писателей.
   И оказалось, что зря я так дёргалась. Я всего-то четыре главы успела прочитать, а меня уже и в кабинет пригласили! Ангел, что ли, проснулся вовремя сегодня? Что ж, чудненько, потом его поблагодарю, а сейчас попытаюсь побеседовать с секретаршей. Взглянув на почтенную даму, оказавшуюся приятной девочкой лет двадцати пяти, и удостоверившись, что лицо у неё в полном порядке, я, улыбаясь, как людоед при виде маленьких детей, начала:
   - Доброе утро. Не могли бы вы мне помочь?
   - Может, и могла бы, - так же сладко улыбнулась девочка, - а чем? Деньгами?
   Так, начало удачное получилось, люблю людей с чувством юмора.
   - Ну, деньги с меня причитаются, деньгами я с вами потом поделюсь, если вы устроите мне встречу с вашим боссом, и он согласится напечатать мои пособия. Тогда и поговорим о деньгах.
   - А, так вы с Алексеем Анатольевичем хотите повидаться?
   Я пожала плечами:
   - Наверное!
   Девочка неожиданно звонко рассмеялась.
   - Хоть бы уж поинтересовались, как владельца издательства зовут, раз уж пришли свои творения пристраивать. Подождите немного, если он не занят, приглашу его сюда, побеседуете.
   Секретарша придвинула к себе телефон и стала накручивать диск, я же прислонилась к стене, изумлённая до крайности. Мама дорогая! Что ж это происходит в городе на Оке? Ругаться не надо, презентов не надо, хитростей не надо, да ещё и начальник сам в кабинет секретарши придёт с посетителем побеседовать! Я вообще где? Или я сплю? Бам! Входная дверь с шумом открылась, и в кабинет вошёл приятный мужчина лет сорока. Глаза наши встретились, и бесенята, которые резвились в его зрачках, задорно затрясли рожками и принялись выкидывать коленца ножками с копытцами.
   - Ну-с, - бодро сказал мужчина, - и кого это принесло с утра пораньше? Представьтесь, будьте добры!
   - Бухарина Анна Валентиновна! - мило улыбнулась я. Значит, бесенята у тебя в глазах? Шутить любим? Что ж, посмотрим, как ты в деле своём разбираешься. Хохмить мы и сами умеем.
   - Бухарина? Не может быть! - удивлённо протянул мужчина. - Вы не шутите?
   - Шучу, - успокоила я его, не понимая, что так взбудоражило издателя. - Шучу, шучу, Томская Анна Валентиновна.
   При этих словах мужчина совсем оторопел, правда, быстро оправился и, со смешком протягивая мне руку, представился сам:
   - Рыков Алексей Анатольевич.
   Тут уж я рассмеялась.
   - Вот так встреча! Рыков и Томская!
   - Да, не хватает только нашего главного идеолога Бухарина. Страшно жаль, конечно, что всех наших однофамильцев расстреляли в 1938 году, - с неуловимой грустью закончил мужчина.
   - Нет, мой "предок" сам застрелился, не дожидаясь позорного судилища, - уточнила я.
   - А что, Михаил Томский действительно ваш предок? - с интересом спросил Алексей Анатольевич.
   - Думаю, что нет. А...
   - Нет, нет, - предугадал мой вопрос собеседник, - но всё же - какая ирония судьбы! Прошло почти семьдесят лет, и Рыков и Томская встретились.
   Алексей Анатольевич помолчал. Взгляд его стал каким-то отсутствующим. Потом он совсем тихо добавил:
   - Впрочем, не так это и удивительно. Ещё одна Томская. Я-то думал, уже всё...
   Секретарша, внимательно вслушивавшаяся в наш разговор, сказала:
   - Алексей Анатольевич, вы присядьте, я сейчас кофе сооружу, поговорите...
   - Нет, нет, - ожил шеф и пристально посмотрел на меня. - Вы уж извините, Анна, вы, наверное, хотите что-то издать? Давайте поговорим об этом завтра в девять вечера у меня в кабинете.
   Уловив мой недоумённый взгляд, Рыков махнул рукой:
   - Не берите в голову глупостей, никакого интима и прочей ерунды, кроме того, на встречу приглашены и другие авторы.
   Как-то странно выделив последнее слово, Рыков кивнул нам и вышел.
   - Не бойтесь, - успокоила меня девочка, - на завтра на девять у шефа действительно назначена встреча, вот, в конверте список тех, кто должен прийти, сейчас обзванивать буду. Так что приходите смело, шеф не съест.
   Да уж, да я сама его съем, думалось мне, когда я вышла из "Трёх баранов". Странный он какой-то, этот Рыков. И для деловой встречи время странное. И почему моя фамилия на него такое впечатление неадекватное произвела? Вот тип! Но он меня ещё не знает! И не советую ему узнавать меня с плохой стороны!
  
   2.
  
   Вышла я на улицу, да глянула на наше село, да прикурила сигаретку, да призадумалась. Нет, не о Рыкове Алексее Анатольевиче. А чего о нём думать-то? Если уж я сумела до него добраться, я его и так, без предварительной подготовки на куски разорвать сумею, если потребуется. На данный момент была у меня думка посерьёзнее. А всё грибы, будь они неладны!
   Собственно говоря, я люблю, даже обожаю собирать грибы, это у меня наследственное, от мамы, проведшей пол-жизни в деревне. Иногда она пошучивает, что при нынешней жизни она сможет оставить мне в наследство только умение хорошо разбираться в грибах, всё остальное не мытьём, так катаньем заберёт государство. Ну, да хрен с ним, с государством, вот грибы - это здорово. На сборе грибов можно даже делать свой маленький бизнес. Я не имею в виду продажу белых грибов в московские рестораны. Кстати, вы когда-нибудь пробовали в московских ресторанах блюда с белыми грибами? То-то и оно, везде сплошные резиновые шампиньоны. Оно и понятно, какой управляющий белые грибы в ресторане оставит, если дома детки голодные? Пока вы будете отвечать на сей вопрос, я продолжу. Так вот, о маленьком бизнесе. У нас, провинциалов, размах, конечно, не тот, зато бизнес получается такой тёплый, душевный...
   Однажды мои знакомые Витя и Костя грустно сидели в своей комнатухе в общаге и размышляли о... Конечно, о чём ещё могут думать русские студенты? О деньгах и способах их изъятия. Обычно Витя и Костя не испытывали длительных финансовых затруднений, рядом всегда находился кто-то, готовый оказать если и не финансовую, то хоть материальную поддержку (картошка, лук, макароны, тушёнка, хлеб, наконец...) Но вот уже неделю звёзды упрямо не желали покровительствовать двум друзьям. Все знакомые сами сидели на мели, и посылок с харчами уже давно никто не получал... Витёк подумывал чутки заработать игрой в преферанс, но вся общага уже была в курсе его способностей обыграть любого, а "залётные гости" никак не залетали. Дело пахло керосином. Из двух оставшихся папирос друзья высыпали табак, накрутили штук шесть микроскопических цибарок и, набухав в кружки кипятку, в котором даже уже не для цвета, а просто для вида плавало несколько одиноких чаинок, крепко задумались. Говорят, курить вредно, но у Кости сигареты всегда обостряли умственную деятельность. И не успели несчастные голодающие ещё и вторую цибарку закурить, как Костя сказал: "Слышь, Витёк, насчёт выпить я тебе не обещаю, а вот пожрать организовать можно". Виктор встрепенулся, как нежная девушка, ожидающая своего возлюбленного. "Дураки мы с тобой," - продолжал Костя, "уже грибы давно пошли, а мы всё сидим, задницы протираем...". Через десять минут, настреляв сигарет и прихватив два больших пакета, студенты-грибники уже спускались по лестнице. И тут - о, это благословенное слово, как часто оно означает, что звёзды решили вам улыбнуться! - они встретили своего соседа, возвращавшегося из магазина с пакетом кефира.
   Сосед этот, приехавший из далёкой Туркмении, отличался большой прижимистостью, и у него редко удавалось допроситься даже веника, комнату подмести, не говоря уж о предметах съедобных. С опаской прижимая к себе кефир, Темир (да, да, это был именно он, будущий создатель мамы Чиоле) спросил: "А куда это вы лыжи намылили?" Тим прослыл большим любителем халявы, и сейчас явно надеялся услышать ответ "в магазин", это позволило бы ему через некоторое время наведаться "попить чайку", однако ответ "за грибами" привёл его в ещё большее волнение. "Возьмите меня с собой, а?" - жалобным голосом попросил он. "Пошли", - пожал плечами Витька, украдкой поглядывая на кефир. В лесу Темир впал в совершенно невменяемое состояние, сгребая все грибы в кучу и позволив друзьям прикончить кефир. Вполне объяснимо для человека, ни разу в жизни грибов не собиравшего, не пробовавшего и едва ли на картинках видевшего. Костя, в свою очередь, выпив кефира и выкурив пол-пачки дорогих Тимкиных сигарет, подобрел и взял на себя обязанность сортировать добычу товарища, превратившегося в ребёнка. В общагу все трое вернулись с туго набитыми пакетами. Темир вожделённо разглядывал всю "добычу", страстно желая, что было написано на нём яснее ясного, заточить её в одно "рыло". Но... Но! "А как их готовить?" - растерянно спросил он и здесь Витёк с Костей, которые с неделю лицезрели зад богини удачи, наконец увидели её красивую грудь. Кстати, это было ещё и шансом проучить прижимистого соседа, и они этот шанс использовали на все сто.
   - Знаешь, Темир, - равнодушно начал Витька, - грибы, конечно, штука вкусная, только сама по себе не очень-то... - При этих словах Витька хоть и с трудом, но скривился. - Их только с чем-то можно есть, лучше всего с картошечкой жареной.
   - А зачем вы тогда столько насобирали? - подозрительно спросил Тим. - У вас же уже неделю шаром покати!
   - А мы их продавать собирались, - пожал плечами Костя, - вот сейчас почистим грибочки, да пойдём.
   - А мне хватит пакета грибов с картошкой пожарить? - заволновался Темир.
   - Ну... - протянул Витька, - как тебе сказать... В пакете их, конечно, много, но ведь ты их почистишь, да? Что тебе после чистки останется? И не распробуешь!
   Темир был окончательно деморализован. Оказывается, грибы ещё и чистить надо! Мама дорогая, проблем-то сколько! И, помявшись, любитель халявы произнёс самые сладкие для нашей парочки слова:
   - Ребят, а давайте готовить вместе!
   Да, в этот вечер ребята оторвались по полной. Сварили грибной суп, нажарили грибов, Темир же занялся традиционными блюдами - сварганил картошечки с луком, купил колбасы, хлеба, селёдки... Короче, стол был уставлен полностью, а кое-что пришлось поставить на тумбочки. И, когда Тим, весь на взводе, уже тянулся половником к супу, Костя нанёс завершающий удар.
   - Ой, - заорал он, - Витёк, ну, мы с тобой и идиоты!
   - Чего ещё, - недовольно занудел тот, не понимая, чего ещё Косте в жизни не хватает.
   - Водку-то забыли!
   Витёк чуть было не брякнул "А на х... нам щас водка", слава Богу, первым эту фразу произнёс Темир.
   - Да вы что, с ума посходили? - краснел Костя, - а вдруг там поганка попадётся, отравимся все к чёртовой матери, а водка быстро все яды выведет!
   При этих словах Витька расцвёл пышным цветом: вот это Костя молодец, как это он сам до такого не додумался! А Темир настороженно сказал:
   - Так мы ж грибы перебирали, вроде...
   - Да, здесь перебирали, а в лесу сколько я у тебя из пакета поганья повыкидывал, грибы, которые рядом с поганками лежали, запросто могли ядом пропитаться!
   Тима тут же сдуло из комнаты. Вернулся он очень быстро, с двумя "литрухами" под мышкой...
   Вот такой маленький провинциальный бизнес. Все остались довольны, Витёк и Костя - сытным ужином и завтраком, а заодно и тем, что проучили жадного соседа. Тим на всю жизнь остался очарован грибами. А вот что сказал Темир после того, как узнал, что скупать весь магазин, дабы поесть грибков, всё же излишество - уже совсем другая история...
   Приятно вспомнить, что и говорить, о таких изысканных авантюрах, но вот в данный момент мысль о грибах доставляла мне только головную боль. Ужас! Ведь мне предстояло ехать за грибами со свекровью! В этом предложении главным словом, навевающим на меня ужас, было вовсе не слово "свекровь" (удивились?), а слово "ехать"... Моя обожаемая вторая мама недавно умудрилась получить водительские права... Конечно, в её полтинник только прав ей и не хватало для наиполнейшего счастья. Впрочем, не моё это, конечно, дело, да только мне ещё так пожить хочется... Раньше мне думалось, что на свете не существует настолько отчаянного человека, способного-таки доверить машину Жанне Степановне. Однако, жизнь в очередной раз доказала мне, что каких только чудес на свете не бывает. Отчаянный человек-самоубийца, готовый доверить машину моей свекрови, существовал. Впрочем, он и сейчас существует. Это мой свёкр.
   Хочу уточнить сразу: я не сторонник мнений типа "Женщинам за рулём не место" или "Женщина за рулём похожа на обезьяну с гранатой". Я как раз считаю, что женщины более аккуратные водители. И лично мне страшно ездить со свекровью совсем по другой причине. Недавно у Жанны Степановны начались проблемы со здоровьем, причём проблемы серьёзные, с такими не шутят. Конечно, родители Андрея на эту тему молчат, как партизаны, они по поводу болячек распространяются только в пылу скандалов ("вот, у отца радикулит, а ты два мешка картошки не можешь принести из подвала! ах, ты не знал, так знать надо было, ты же не интересуешься нашими делами" и.т.п.). Так что о том, что у свекрови нелады с позвоночником, нам довелось узнать только благодаря очередной сваре. Увы, мирные расспросы ничего не дали. Мне, естественно, жаль свекровь, она ещё достаточно молода (особенно если судить о возрасте по её чудненьким розовеньким джинсикам, украшенным Микки-Маусами и бисером), но сейчас речь не об этом. Все эти неприятности с позвоночником отозвались ей в том числе и на ногах, теперь у неё в самые интересные моменты немеет правая нога. Безусловно, Жанна Степановна усиленно лечится - массаж, бассейн, иглоукалывание, капельницы какие-то, - но полностью здоровой она себя не чувствует, а два раза в год у неё ещё и обострение наступает. И вот примерно спустя полгода после того, как свекрови поставили неприятный диагноз, ей и приспичило получить права. Я точно не знаю, что случилось в тот момент с моим свёкром, то ли выпил он крепко, то ли мозги приятелям одолжил, но он не только одобрил эту затею, но и сделал по своим каналам жене фальшивую медицинскую справку о состоянии здоровья. Нет, я ещё могу понять, почему ему понравилась мысль получения жёнушкой прав. Многие мужчины с радостью отправляют жён на курсы вождения в надежде, что те потом будут их отвозить из гостей домой - выпить-то всем охота! Но как можно человека с больной спиной посадить за руль - это выше моего понимания. Тем более что свёкр над своим "Фольксвагеном" трясётся, как младенец над соской. Результаты этой авантюры проявились незамедлительно. В первый раз мой свёкр испытал сильные ощущения в центре города: не доезжая метров десяти до светофора, на котором как раз загорелся красный свет, Жанна Степановна, весело улыбаясь, заявила: "Саш, у меня опять нога онемела, не пойму я что-то, где газ, а где тормоз". Дальше больше. Пытаясь припарковаться у себя во дворе, свекровь опять спутала педали и въехала в дерево, здорово помяв крыло. Но свёкру, видать, всё мало, мужик-то рисковый, никак не уймётся. Машину починил, на жену наорал и опять за руль усадил. Нет, ничего я в этой жизни не понимаю, кроме того, что мне-то жить хочется! Я-то не самоубийца!
   Вот так я и стояла под деревцем, размышляя, как поступить. Из музыкального ларька доносились противные визжащие звуки: "Остаться в живых, отчаянный псих...". Очень актуально! Звуки здорово мешали сосредоточиться, сбивая с нужного лада. Дело-то предстояло серьёзное, а я никак не могла решить, каким путём пойти. То ли нахамить впрямую, высказав всё, что я думаю по поводу поездки в общем, и свекрови за рулём в частности, то ли, не нарываясь на скандал, мягко извернуться, сославшись на внезапно возникшие дела. Первый путь мне был ближе и роднее, ругаться я умею и люблю, да и вся ситуация прояснится сразу, больше предложений прокатиться со свекровью не поступит никогда. Второй путь обходной, он меня спасёт только на ближайшее время, затем вопрос обнажится вновь. Правда, он мягче по отношению к "жертве", это единственное его достоинство. Конечно, лучше рубануть напрямую, да только вот лимит скандалов у нас исчерпан, дай Бог памяти, ругались-то со свекровью по-крупному всего неделю назад. Перемирие наступило только позавчера, вот, решили грибочки вместе пособирать... Нате, Анна Валентиновна, кушайте грибочки на здоровье, обожритесь ими таперича! Эх, кто ж знал, что за рулём свекровка будет!
   Вконец вышедши из себя, я сорвалась с места и принялась нарезать круги вокруг ларьков. Вскоре гнев прошёл, а тут ещё я ощутила чьи-то нервные поглаживания на попе. Совсем хорошо! Понаслаждавшись буквально секунд двадцать, я повернулась, дабы дать нахалу по морде. Однако, сзади никто не стоял! А попу всё также нервно кто-то наглаживал. Я покрутилась вокруг своей оси, туда-сюда, сюда-туда, пусто! Так... Внезапно в музыкальном ларьке смолкла музыка, и я услышала вальс Мендельсона, доносившийся, пардон, с моего заду. Отлично. Приду домой и сделаю мужу выговор - давно жену не гладил по стратегическим местам, если она вибрацию мобильника от мужской руки отличить уже не может! Хорошо хоть свою мелодию любимую услышала, кляча! Ругая сама себя, я откинула крышку, как всегда не посмотрев, кому я понадобилась. А понадобилась-то я свекрови! Быстро и лаконично, что на неё ну совсем не похоже, она извинилась и отменила поездку. У Кузины Бетти, любимой свекровкиной собачки, видите ли, расстройство желудка, её надо срочно везти к ветеринару. Я даже не успела лицемерно сказать "Ну, конечно, конечно", как в трубке раздались короткие гудки. Очнувшись, я поняла, какая радость мне привалила и галопом помчалась домой. Ха, проблема-то решилась очень просто! Протяну ещё недельки две, а потом как выскочу, как выпрыгну, как выскажусь... Красота!
  
   3.
  
   Весь оставшийся день и часть следующего я занималась приятными хлопотами - раскладывала вещи в квартире, которую мы недавно сняли. Дело это, безусловно, утомительное, но до чего же приятное, особенно в этот раз! Опыт по съёму квартир у меня огромный, куда там моему мужу, прожившему почти четверть века с родителями! После распада Советского Союза мой отец вместе с семьёй очутился в другом государстве, в Латвии, ему ещё предстояло дослуживать в одной из немногочисленных русских частей вплоть до вывода войск, а я как раз заканчивала одиннадцатый класс. Вот и очутилась я в России, без родителей, без родственников... Хотя родственников-то у меня как раз полна Россия, только вот в Калуге никого не оказалось. Пару лет я жила в общежитии, опыт, скажу я вам, не для слабонервных. Нам, как учащимся самого элитного факультета иностранных языков, для общежития выделили самое лучшее здание. Лет ему, как я полагаю, примерно сто. Горячей воды там было не предусмотрено, и правильно! Ещё душевые кабины строить, тратиться! А так вопрос сам собой снимается с повестки дня. Девочки были очень довольны, особенно те, кто приехал учиться в Калугу издалека. Те, кто прибыл из Обнинска или Малоярославца, имели возможность хотя бы раз в неделю съездить домой помыться. Не имелось в общежитии и уборщицы, мыли полы и выносили мусор мы сами, по очереди. Зато имелся в здании на каждом этаже прелестный туалет на два посадочных места, в народе называемых "очко". Туалет был очень похож на привокзальный, только привокзальный лучше, там "посадочные места" хотя бы стенкой разделены. Женский туалет находился в одном крыле этажа, мужской - в другом, прямо напротив. Учитывая отсутствие штор на окнах, вид открывался просто потрясающий: сидящие на корточках студентки могли любоваться стоящими у "очка" студентами, и наоборот. Родной институт пожидился даже на пару банок краски, дабы замазать окна хотя бы наполовину. Ну, а прочие мелочи, типа стай тараканов, и упоминания не заслуживают. Кстати, у студентов других факультетов общежития были гораздо приличнее, с горячей водой, мусоропроводом, а на каждые четыре комнаты имелся душ с туалетом...
   Вот в такой милой, почти семейной обстановке, я прожила два года, впрочем, может, и до пятого курса дотянула бы, только на третьем году обучения у меня закрутился роман, вот и пришлось вступить на путь временного квартиросъёмщика. Долгое время мне везло - и квартиры попадались хорошие, и хозяева. Но вот в последний раз, перед тем, как Андрей ушёл в армию, мы так накололись, что меня до сих пор при звонке в дверь крючить начинает.
   Сняли мы тогда довольно уютную однушку и первый месяц прожили спокойно, наслаждаясь тишиной и покоем. Единственное, что нас раздражало, так это обилие искусственных цветов, развешанных по стенам. Из-за цветов обоев практически не было видно и создавалось ощущение, что живёшь на кладбище. Но, в конце концов, решить проблему было легко. Цветы мы сняли и, аккуратно упаковав каждый, сложили на шкаф. А, ещё на стенах имелись и многочисленные божественные образы, перемежаемые голыми девками. Но их после первых двух недель проживания мы и замечать перестали. А в конце месяца хозяйка пришла за деньгами... Пересчитав купюры, она неожиданно отодвинула меня в сторону и ринулась в туалет. Выскочив оттуда, она вихрем пронеслась по всей квартире в грязных ботинках и принялась вещать: "Почему у вас здесь стоит коробка? Зачем на мой стол книги положили, поцарапаете! Почему унитаз после каждого споласкивания хлоркой не моете?" и так далее. Сначала я попробовала поговорить с бабой спокойно, объяснить, что а. туалет чистый, а после того, как мы съедем, из него вообще можно будет воду пить, б. квартиру мы снимали с мебелью, поэтому имеем право пользоваться газовой плитой, столами, стульями и кроватью, в. наши вещи мы можем раскладывать, где хотим, на полу в том числе, но баба оказалась совершенно непробиваемой. Она продолжала носиться по квартире, пересчитывая свои цветы и заглядывая под кровать и стулья, а потом, схватив со стены кухни чистое полотенце, кинулась в туалет драить унитаз. На этом попытки установить дипломатические отношения закончились навсегда. Хотя нет, вру, один раз я попыталась договориться о том, чтобы мы сами привозили ей деньги и коммунальные счета, но вздорная баба не согласилась. С тех пор два раза в месяц я, я, которую за здорово живёшь не возьмёшь, тряслась как осиновый лист, ожидая прихода хозяйки. Приход всякий раз был неожиданным, так как телефона в квартире не было и предупредить о "нашествии" разлюбезная хозяюшка Галя не могла, даже если бы у неё и возникло такое желание, что сомнительно. И каждый раз мне приходилось пресекать её попытки вымыть полы, ванну, плиту... Соответственно, каждый раз возникал скандал, после которого хозяйка Галя, невесть как раздобыв номер, названивала моей свекрови и жаловалась, какие мы сволочи, её не уважаем, на неё кричим... Заодно Галя поносила своего мужика-алкоголика и сына-наркомана. Один раз она, правда, вздумала позвонить моей маме, но мамуля сразу указала адрес, куда той следует обратиться со своими жалобами, и хозяйка больше не делала попыток поплакаться. А дурочка-свекровь, безответное существо, выслушивала все истерики хозяйки, да ещё и утешала ту, тем самым давая ей повод наглеть ещё больше. Как-то раз она вообще заявилась в десять вечера, сообщив, что была тут поблизости и решила зайти "просто так, посмотреть, как вы тут живёте".
   Конечно, можно было подыскать другую квартиру, но оставалось всего два месяца до того, как Андрей должен был уходить в армию, возиться из-за переезда на такой короткий срок не хотелось. Поэтому я терпела. Но однажды, за месяц до окончания срока съёма квартиры истеричка-хозяйка пришла за счетами тише воды, ниже травы. Стоя в коридоре и беспрестанно вытирая ноги о тряпку, она пропела:
   - Анечка, моему мужику дали квартиру, только она маленькая, однокомнатная, все вещи наши туда не влезут, я привезу сюда то, что не вместилось, там совсем немного, холодильник, стол и две тумбочки.
   Пришлось согласиться, квартира не моя, нервная Галя имеет право везти сюда всё, что хочет, да и вещей немного.
   - Очень хорошо, что мы так мирно договорились, - почти пропела Галя и испарилась.
   А ещё через два дня дверь затряслась от ударов, и тут же послышался Галин ор:
   - Открывай давай, вещи прибыли!
   Поёжившись, я открыла, и в квартиру ввалилось пять пьяных мужиков. От них нестерпимо несло ссаньём, и я про себя отругала грузчиков. Ну, ладно, напились, работа такая, но ссаться-то зачем? Однако через пару минут стало ясно, что мужики тут ни при чём, ссаками несло от покрытого разводами матраса ужасающего вида. Вслед за матрасом последовали такие же вонючие диванные подушки, затем сам диван, затем две тумбочки, комод, три стула, письменный стол, цветок в огромном напольном горшке, прикроватная тумбочка и три тюка с какими-то бебехами. Я стояла, онемев от ужаса, прислушиваясь к возне на лестнице. Оттуда доносился грохот и мат.
   - Галька, ..., ..., какого... ты яйца из холодильника не вынула?
   - Отвянь, козёл, из-за вас, уродов пьяных, совсем голову потеряла, давай волоки!
   Скоро в дверном проёме показался холодильник, видимо, это был первый холодильник, произведённый в Советском Союзе. Антиквариат, мать твою так!
   В течение часа, пока мужики расталкивали мебель по углам, я стояла, привалившись к стене, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, кошмар закончился, грузчики потянулись из квартиры. Последний оказался Галиным мужиком, вполне приличным на вид, даже интеллигентным. Помнится, Галя говорила, что он бухгалтер. Интересно, что же его заставило жить с такой истеричкой и непроходимой дурой? Додумать я не успела, так как мужчина остановился в проёме и произнёс:
   - Сволочь же ты, Галька, чего жильцов не предупредила, что столько мебели привезёшь, им же теперь даже в комнату не зайти! И вообще, какого х... не выкинула свой барахло на помойку, ты его оттуда взяла, там ему и место!
   - Пошёл на х..., - живо отозвалась хозяйка, - на помойке вещи ещё ничего, и мне пригодятся, а ты п... к себе, алкоголик вонючий.
   Вечером Андрей, вернувшись из института, чуть не упал в обморок: вонь стояла в квартире ещё та! Тогда он решительно выволок благоухающий матрас и диванные подушки на балкон, еле протиснувшись между горами барахла, и сказал:
   - Съезжаем сегодня или завтра?
   Умелись мы из квартиры в рекордные сроки, я два дня таскала вещи на своём горбу, лишь бы не оставаться в скотомогильнике, но за эти два дня Галя ещё попила моей кровушки, вопя, что на балконе её драгоценные вещи с помойки испортятся и настаивая на том, что она лично должна присутствовать при нашем переезде, чтобы мы чего-нибудь у неё не украли. В конце концов, Андрей выставил её из квартиры. Вой разносился по всей улице, но нам было уже всё равно, в этот день мы должны были ночевать уже на новом месте. Убираясь напоследок в квартире, я всё-таки позволила себе преподнести Гале небольшой сюрприз. Нет, я, как и обещала, выдраила и толчок, и ванную, и плиту, и полы, но вот холодильник, в котором мирно тухли забытые Галей яйца, я даже не стала открывать.
   Самое интересное, что после нашего стремительного переезда Галя очухалась и стала слёзно просить нас вернуться, пожить немного, вещи её покараулить... Ей даже хватило наглости попросить Андрея помочь починить тумбочки с помойки... Слава маме Чиоле, теперь эта эпопея в прошлом, только Галя, насколько мне известно, до сих пор ищет жильцов, а я вздрагиваю от звука дверного звонка.
   Так что теперь я выбирала квартиру не по внешнему виду. Мне было абсолютно всё равно, текут ли там краны и не отклеились ли обои, в конце концов, всё можно починить и наладить, главное, чтобы хозяин был нормальный.
   Переезд в недавно снятую квартиру стал для нас настоящим праздником - хозяева оказались просто мечтой квартиросъёмщика. Вежливые, интеллигентные, неназойливые... Поэтому я и порхала, раскладывая вещи, словно птичка, не забывая про ужин к возвращению мужа. Вернувшись, муж тоже принялся весело порхать вокруг стола, ожидая еды. Поев, мы порхнули в кровать, а утром Андрей уехал в часть, а я опять принялась наводить порядок.
   Так, в готовке и уборке и прошло почти два дня, и я, захлопотавшись с переездом, чуть не забыла про встречу с издателем. Пришлось собираться в авральном порядке. Не накрасившись и кое-как расчесавшись, я нацепила брюки и Андрюхин свитер и рванула в "Три барана", думая, не забыл ли Андрюха про мою встречу. А то вернётся домой, жены нет, записки нет... Впрочем, муж должен был приехать на последней электричке, к этому времени я планировала вернуться. У дверей издательства я чуть сбавила шаг и глянула на часы: успеваю, это хорошо. Не следует злить товарища Рыкова, пусть думает, что я пунктуальная и исполнительная. Проведя пятернёй по волосам, я стала медленно подниматься по лестнице, приводя в норму дыхание. У дверей кабинета Алексея Анатольевича я столкнулась с милой секретаршей, беседовавшей со мной вчера. Сегодня она была столь же приветлива, кивнула, улыбнулась и сообщила:
   - Вы как раз вовремя, все уже в сборе!
   Резко выдохнув, я открыла дверь, зашла в кабинет и поперхнулась. Наверное, я покраснела, или побелела, или позеленела, не знаю, знаю только одно: такого удара я никогда не испытывала. Я-то уж думала, что всё в этой жизни знаю, ко всему готова, но тут стало очевидно, что все испытания, пройденные до этого, были лишь шуточками, так, капризами судьбы. На всякий случай я опёрлась на стену, поморгала и протёрла глаза. Потом прищурилась: картина не изменилась. Кабинет Рыкова выглядел всё также ужасно. Он был просто набит моими родственниками.
  
   4.
  
   Даже людоеды добрее и милосерднее родственников. Попав к дикарям, вы можете быть уверены: пусть под громкий бой тамтамов, пусть под дикие завывания жрецов, но всё же тебя в конце концов съедят. Родственники же будут мучить тебя всю жизнь - медленно, с чувством, с наслаждением. Всю жизнь они будут давать бесполезные советы, сплетничать за твоей спиной и лицемерно поздравлять с праздниками. В итоге, на смертном одре вы даже почувствуете облегчение при одной мысли о том, что скоро вы избавитесь от всех милых и любящих. Поэтому я предпочитаю не верить в рай и ад. Это же какой ужас - ещё и на небесах или в котле с кипящей лавой лицезреть всё те же постылые лица!
   Итак, ещё раз оглядев этот кошмар и ужас, я судорожно сглотнула и полезла за сигаретами, благо дымили в помещении почти все. Так вот каких "авторов" имел в виду Рыков! Конечно, здесь собрались не мои кровные родственники, а родственники по мужу, но от этого легче мне не стало, да и количество родных и близких было всё равно просто пугающим.
   Посреди довольно большой комнаты, в аккурат около столика с напитками, в рубашке ярко красного, просто какого-то дико красного цвета возвышался двоюродный брат Андрея - Жора, недоучившийся студент и новоявленный торговец. Проучился в каком-то институте три года, затем бросил его, и, видимо на честно заработанную стипендию, открыл в Азарово продуктовый магазинчик. Любитель благородных напитков, Жора (на самом деле его зовут Игорь, но все зовут его Жорой. При чём тут Жора, интересно?) наливал себе водочки. Его пожарное одеяние притягивало взгляд и бесило одновременно. Любопытно, с чего он возомнил себя попугаем? Вроде, раньше за ним такого не водилось. Впрочем, сейчас мне было не до философских размышлений, слишком уж я была шокирована увиденным. И кошмар не прекращался.
   В некотором отдалении от столика в кресле восседал Жоркин отец, брат моего свёкра - Виталий Витальевич, полный мужчина лет пятидесяти пяти. (Ужасная манера называть детей в честь родителей, моя мама до сих пор корчится, услышав, как папу величают Валентин Валентинович). Мы с Андреем между собой называем его "электриком", так как он единственный в семье (из трёх братьев), у кого руки растут, откуда надо, все остальные даже люстру повесить не могут, вот и бегает "электрик" по родственникам, бра да ночники вешает. "Электрик" всю жизнь работает на калужском заводе автоэлектроники и, кажется, вполне этим доволен. Но в данный момент Виталий Витальевич явно чувствовал себя неуютно и постоянно ёрзал в своём кресле. Он, может, и встал бы, да рядом нарезала круги его сладкая жёнушка Светуля, от которой за три версты несло родной калужской деревней. (Кстати, так её родственнички втихомолку и величают - "дерёвня"). Громкоголосая, болтливая и въедливая, она вполне могла бы работать пароходной сиреной или поднимать солдат на побудку, однако, кроме родственников, наслаждаться её громким голосом приходится только рабочим всё того же завода автоэлектроники, на котором она бок о бок с мужем также пашет уже лет тридцать.
   Ну, а в углу, около занавесочки с явно ошарашенным видом сиротливо притулилась моя свекровь, одетая как первоклассник 1 сентября - чёрненькие брючки, голубая рубашечка и галстучек. Поразительный контраст с ней составляла жена старшего брата моего свёкра - обвешанная бриллиантами Джеки. Я понимаю, это смешно, но я даже не знаю настоящего имени этой тёти-моти. В её годы, что-то около шестидесяти, она выглядит просто изумительно: всегда такая ухоженная, стильная, аккуратная. Короче, по всем статьям она - вылитая Жаклин Кеннеди, даже причёска у неё такая же. Так что все члены семьи её так и зовут - Жаклин или Джеки. При положении её мужа Тараса она могла себе позволить выглядеть как жена Джона Кеннеди, которую в своё время признавали "иконой стиля" и на которую равнялись все модницы планеты. Тарас (кстати, а где он сам?) всю жизнь простоял у власти. Карьеру начал ещё при коммунистах, занимался партийной работой и жил шоколадно и вкусно. Потом перешёл в администрацию Московского округа родного города Калуги, стал его мэром и зажил ещё более вкусно. Кстати, его мать до сих пор свято верит, что это на честно заработанные деньги он купил три пятикомнатные квартиры в престижных районах Калуги, сделал там евроремонт, приобрёл шикарную дачу и регулярно позволяет себе разные мелочи типа частых поездок заграницу. О пустячках, типа приобретений бриллиантов и фильтров для воды за тысячу долларов за штуку и речь не идёт. Только вот с родственниками делиться "рейховцу" неохота. ("Рейховцем" Тараса окрестила моя злая на язык мама. Прозвище, по её словам, просто идеально ему подходило. Судите сами: администрация - это тот же рейх. А как назвать самого главного в администрации? Рейховцем!) Ни разу в жизни он не помог родичам пробить квартиру, например, ссылаясь на то, что "надо жить честно". Золотые слова! Зато родные регулярно помогают ему переезжать с квартиры на квартиру, как же, вещи таскать - не царское это дело. Правда, после очередного переезда, который длится обычно два-три месяца, уставшим работникам накрывают стол. В последний раз на столе красовалась жареная курица, салат, початая (!) бутылка водки и бутылка пива "Ленинградское" (ёмкостью 0,5 л). Уж все наелись и напились - страсть! Правда, по семье гуляют слухи, что главный жмот в семье рейховца - его жена, но мне не интересно в этом разбираться. Я вещи при переездах таскать не хожу и бриллианты Джеки не вызывают у меня никаких эмоций. А вот свекровь мою они явно раздражали, так как она всё время кидала в сторону Джеки странные взгляды. На словах-то они все друг от друга без ума, а на деле...
   Вот, к примеру, сын Джеки и Тараса Серёга со своей невестой Кариной, также здесь присутствующие, вон, стоят в противоположном маме углу. Сергею, ясное дело, грех не любить таких родителей, уж кто-кто, а они для него всё сделали, а сколько ещё сделают! А насчёт Карины такой ясности нет. Хоть и называет она свою будущую свекровь через слово мамой (чтоб я свою Жанночку когда-нибудь назвала мамой? Бр-р!), но посматривает на неё эдаким маленьким волком, да и губы у будущей невестки иногда непроизвольно кривятся, когда она думает, что никто за ней не наблюдает. Короче, чёрт их там всех разберёт, если ему (чёрту) надо, пусть и возится. А мне на данный момент думать об этом было совсем недосуг.
   Около окна каменным изваянием застыл мой свёкр, Александр Витальевич. Недавно он в юбилейный сотый раз бросил курить, что было очень заметно. Не успев выбросить докуренную сигарету из приоткрытой форточки, он тут же прикурил новую.
   Продолжая оглядывать милую компанию змеиным взглядом, я краем глаза заметила, что пепел с сигареты уже сыпется мне на свитер. Ну-т-кать, где тут пепельницы? Пепельница обнаружилась в количестве одной штуки на столе, у которого с довольной улыбкой стоял глава издательства "Три барана" Алексей Анатольевич Рыков. Ну, понятно, водрузил единственную пепельницу себе на стол, чтобы народ испытывал неловкость, раз за разом подходя стряхивать пепел. Психолог, блин, выискался! Только мне на его психологические выкрутасы наплевать, я и не в такие места пепел стряхивала.
   С безразличным видом я докурила сигарету, затушила её прямо перед носом мужика и подошла к столику с напитками. Забавно, но никто со мной не поздоровался, всеми владело некое оцепенение, и только Игорь-Жора бойко наливал себе очередную рюмочку. Повертев в руках бокал, я почувствовала, что немного пришла в себя. Да уж, положеньице! Какого всё-таки рожна Рыков собрал здесь такую толпу? Случайно? Здорово вышло, из немаленького в принципе населения Калуги выбрал одних моих родственников! А зачем? И с какого он тут боку? Пока я тяжеловесно обдумывала все эти неразрешимые вопросы, в то же время прикидывая, а не попробовать ли мне того ликёра кофейного цвета, Рыков соизволил заговорить, и при первых же звуках его голоса бокал на длинной ножке выпал у меня из рук.
   - Ну, что ж, все в сборе, наконец-то. Добрый вечер, дорогие мои и любимые родственники! - произнеся эти ласковые слова, он почему-то уставился на меня холодными тигриными глазами.
   Я, однако, на зло врагам, на радость маме, бокал вовремя подхватила. Не наш профиль - разбивать тару, пусть даже и пустую! Эта маленькая удача меня слегка приободрила, хотя дрожь от осознания ужаса положения никак не проходила. Ну, а что толку дрожать? Надо что-то делать! Вот тут я родственников своих описала не с лучшей стороны, мягко говоря, но это не значит, что я пушистая белочка среди крыс. У меня тоже есть недостатки, в частности, я очень злопамятна и мстительна. Но главный мой недостаток - непомерная наглость, иногда переходящая в откровенное хамство. Но иногда и недостатки могут обернуться достоинствами, главное, всё делать вовремя. А сейчас, кажется, самое время... Покрепче зажав бокал дрожащими пальцами, я налила себе приглянувшегося ликёра, опрокинула одним махом бокал, что не очень-то у меня получилось, тягучие жидкости залпом не пьют, и мило спросила:
   - Это с какого бока вы родственник нашей милой семейки? Тот, кто не ходит на семейные сборища и не ездит вскапывать общесемейные огороды нам не родственник! Да если б я знала, что вы мой родственник, пусть не кровный, пусть двадцать пятая вода на киселе, я бы сюда и не сунулась!
   В глазах Рыкова промелькнуло некое подобие удивления, однако ответил он едко:
   - А вы, Анечка, прекрасная актриса! Какое искреннее удивление! Какая тонкая игра чувств!
   Пока он медленно, тягуче, смакуя каждое слово, произносил эти фразы, у меня неожиданно промелькнула сцена моего первого визита в "Три барана". Припомнилась явная доброжелательность, длившаяся ровно до того момента, как любезный Рыков узнал мою фамилию. В голове всё прояснилось, дрожь в конечностях прекратилась, рука уверенно потянулась к ликёру. Вот теперь можно и не залпом, теперь можно и посмаковать. Дослушав патетическую речь Рыкова, сделав глоточек и помолчав секунд десять, я сказала ещё более мило, чем прежде:
   - Да куда уж мне до вас, любезный Алексей Анатольевич! Мне вот тоже показалось при нашей первой встрече, что вы ничего не знали о моём существовании до того, как не услышали мою фамилию! Оказывается, это была тонкая игра! Так что... - я сделала паузу и, злобно сощурившись, рявкнула: - Хватит ваньку валять! Ничего вы обо мне до недавних пор не знали, так с какого перепоя я должна была о вас знать!
   Рыков оторопел, а я, не давая ему опомниться, закончила:
   - Так что спасибо, всё было очень вкусно, и до свидания! Меня все ваши дела не интересуют, а если вы так хорошо разбираетесь в семейных отношениях Томских, то должны были бы знать, какие "тёплые" отношения связывают, в частности, меня и других членов семьи. За остальных не поручусь, говорю за себя. А, впрочем, мне на всё это, да и на вас с вашими баранами, глубоко наплевать! Счастливо оставаться в кругу любимой семьи!
   Поставив бокал на стол, я развернулась и пошла к двери.
   - Стой! - резкий окрик Рыкова заставил меня обернуться.
   Медленно, медленно я приблизилась к столу новоприобретённого родственника и посмотрела на него прямо в упор. Бешенство, презрение, холод, змеиная неподвижность - всё слилось в моём взгляде, из-за которого в школе меня называли "убийцей без оружия". В ответном взгляде Рыкова тоже мелькали не самые светлые чувства. Так мы стояли в полной тишине, вкладывая в этот обмен взглядами все силы. Конечно, я была моложе, да и жизнью Рыков был закалён поболее, и всё же первым опустил глаза он. Разумеется, не от страха. Как мне показалось, сделать это заставила его какая-то новая для него мысль. Я встряхнула головой, отметила, что за окном начало стремительно темнеть и жёстким металлическим голосом спросила:
   - Ещё вопросы есть?
   - Нет, - вдруг как-то устало отозвался Рыков, - но есть предложение. Останьтесь, послушайте, о чём пойдёт речь. Или вы считаете, что я совсем уж идиот, устроив здесь такую малоприятную встречу?
   "Близко мы не знакомы, кто знает, может, вы и идиот", - хотела ответить я, но промолчала. Всякой наглости тоже должен быть предел.
   Даже сейчас, по происшествии столького времени, я не могу точно ответить, что побудило меня вернуться к столику с напитками, налить очередной бокал, закурить и приготовиться слушать. Возможно, была всё-таки в Алексее Анатольевиче какая-то сила, заставляющая подчиняться, мужская сила, настойчивая, притягательная...
   Издатель всё-таки был немного выбит из колеи неожиданной перепалкой со мной, потому что он взял себе небольшой тайм-аут и долго раскуривал сигарету. За окном продолжало темнеть, собирались тучи, сквозь едва приоткрытую форточку пробивался еле уловимый запах приближающегося дождя. Да, за окном темнело, и офис тоже погружался в полумрак, так как освещался он и без того паршиво - одинокой и отвратительной лампой дневного света. Была у нас такая на нашей первой съёмной квартире, висела в коридоре, жуткая вещь, которая моментально гасла, стоило лишь чуть сильнее, чем обычно, хлопнуть входной дверью. Стены офиса были увешаны бесчисленными полками с книгами, что неудивительно. Справа от стола издателя стоял столь же жуткий, как и лампа, вентилятор производства дружественного нам Китая. (Нет, нет, никакой критики в адрес дьявольски трудолюбивых китайцев! Да что бы мы без них делали, ведь даже компьютер Билла Гейтса собран на Тайване, а дети всей планеты просто пропали бы без китайцев. С чем бы они, бедняжки, играли бы, не будь умелых жителей Китая, а? Ведь во всём мире уже давно не способны сделать даже самой паршивенькой куклы.) Впрочем, не такой уж этот вентилятор и жуткий, просто огромный, шумный и неустойчивый. Хотя, небось, покупался он в качестве "бесшумного кондиционера, работающего пять лет без перерыва". Так что, ничего выдающегося в офисе не было, если только пресловутый столик с напитками, стоящий почему-то посредине помещения. Стол Рыкова тоже не привлекал внимания, обычный стол, заваленный бумагами, письменными принадлежностями, книгами... Особенно выделялась одна, толстая, тёмно-синяя, с тиснёными золотыми буквами на обложке, размером с два англо-русских словаря Мюллера. Справочник, что ли? Я даже поймала себя на мысли, что неплохо бы подойти поближе, рассмотреть занятную книгу, но тут Рыков резко развернулся, затушил сигарету и, наконец, прервал затянувшееся молчание. Тяжеловесные слова его капали в гулкую пустоту, и с каждым словом в воздухе всё более чувствовалась нервозность, волнами исходящая почти от всех присутствующих.
   - Родственники - дело святое, не так ли, мои дорогие? И очень легко быть любящим родственником, выполняя при этом минимальные обязанности. Очень легко поздравлять друг друга с праздниками, резать салаты на общих сабантуях, кидаться друг другу в объятья при случайных встречах и сочувственно ахать, внимая рассказам о мелких неприятностях, не так ли?
   Несмотря на тяжёлую обстановку, я не смогла сдержать улыбку: до чего же дельные вещи во всеуслышанье озвучивал Рыков! Только почему все остальные прикусили языки, почему не кидаются в бой, на защиту фамилии?
   - Только почему-то, когда речь заходит о более серьёзных вещах, семейные связи как-то забываются. Каждый начинает думать исключительно о своей шкуре. Даже если у человека есть возможность помочь, он почему-то начинает скромничать и лопотать что-то невразумительное, не правда ли, Джеки? Хотя, наш Тарасик знает об этом побольше тебя, да? Впрочем, что я буду говорить о вещах, которые хорошо известны всем нам! Может, например, Жанночка скажет, что именно ответил ей брат мужа, когда она попросила его помочь обменять, замечу, не купить, не на халяву отхватить, а обменять квартиру, потому что жила она в таком мокром крысятнике, что её сын не вылазил из больниц, постоянно простужаясь?
   Мы все машинально посмотрели на мою свекровь. Та сидела, съёжившись, и, казалось, внимательно изучала свои собственные колени. Да уж, Алексей Анатольевич попал в самую точку. История с квартирой, произошедшая более двадцати лет назад, до сих пор остаётся самой яркой иллюстрацией добрых родственных отношений. Тарас и Джеки исправно сочувствовали Андрею, зимой и летом ходившему по дому в валенках и шарфе, ахали, ужасаясь количеству антибиотиков, которые вкалывали бедному мальчику, но помочь с обменом вежливо отказались. Тарас Витальевич, стесняясь, поведал, что он очень честный и совестливый, стыдно ему людей просить о такой услуге, да и связей у него, первого секретаря горкома, нету...
   - Нет, - продолжил Рыков, обводя совсем затихшее общество колючим взглядом, - Жанна Степановна, наверное, забыла эти простые, добрые слова. Ну, тогда и я промолчу, нехорошо говорить об отсутствующих.
   Жена рейховца явно хотела что-то сказать, но Рыков, не тратя лишних слов, остановил её повелительным жестом.
   - Ладно, ладно, мы все тут все, так сказать, в материале. И пусть Тарасик не смог прийти сюда пообщаться с родными и близкими, мы всё понимаем, правда? - театрально развёл руками Рыков, как бы призывая нас всех дружно покивать. - Он же у нас человек занятой, даже на свадьбу к собственному племяннику прийти не удосужился, куда уж ему до встречи такого уровня!
   Рыков замолчал, и было ясно, что пауза эта была сделана им намеренно, он давал всем остальным время чуть опомниться и осмыслить сказанное. Но на этот раз тишина не была такой оглушительно давящей, её нарушил Жора, зазвеневший рюмками и бутылками. Пока суть да дело, двоюродный брат мужа откопал где-то на столике поднос и теперь уставлял его ёмкостями с напитками, видимо решив помочь остальным справится с волнением традиционным способом. Увидев эти приготовления, оживился и Виталий Витальевич, достал сигарету, щёлкнул зажигалкой. Полезли по карманам и все остальные. Заметив и оценив эти движения, Рыков усмехнулся и подбодрил Жорку:
   - Правильно, племянничек, выпить сейчас всем не помешает!
   Племянничек? Мама дорогая, да кто же такой этот Рыков?! Я уже готова была задать этот вопрос издателю прямо в лоб, но тут Жорик, направлявшийся с подносом в ту часть комнаты, где сосредоточилась основная часть общества, зацепился ногой за какой-то провод и едва не упал. Да, как истинно русский человек, Жора не только не упал, но и ни капли спиртного он не пролил, зато упал китайский кондиционер (удачно Жорка зацепился!) и моментально перестал работать.
   - Мать-перемать! - с чувством воскликнул незадачливый бармен, он же официант, и за всё время моего присутствия на этом интересном собрании это были первые слова, произнесённые не мной, и не Рыковым.
   После данного инцидента общество вдруг шумно выдохнуло и зашевелилось. По мере того, как поднос Жорки пустел, обстановка всё более и более разряжалась, только вот отупелое молчание никак не прерывалось. Я же почувствовала, как былое раздражение ко мне возвращается. Из-за такой вот затянутости и не люблю всяких Достоевских, пока все философские размышления прочтёшь, кто такой Раскольников позабудешь! Поэтому я, не испытывая никаких угрызений совести, выступила в очередной раз, всё-таки надеясь немного прояснить обстановку и побыстрее смыться:
   - Может, хватит разводить тары-быры? Прежде, чем делать намёки и театрально разводить руками, извольте пояснить: кто вы такой?
   - Вот что значит мало с родственниками общаться! Ты же нас игнорируешь, отсюда и недоразумения! - ласково пропела Жаклин, нервно усмехаясь.
   - Милая Анечка, - сказал Рыков, подойдя ко мне и сжав мою руку, - я не буду терзать вас дальше и с удовольствием сообщу, что я являюсь той самой помойкой, в которую твои и мои родственники привыкли сваливать всякий хлам. Одновременно они не гнушаются высасывать из меня всё, что им нужно, да, я помойка, одновременно палочка-выручалочка, и только потом - Алексей Анатольевич Рыков, родной брат Джеки Кеннеди-Томской, в девичестве Рыковой.
   Медленно, медленно я высвободила свою безвольную руку. Оцепенение, навалившееся на меня, приковало к полу, и я знала, что с этим я ничего не смогу поделать. Такое со мной иногда бывает, я просто тупею на некоторое время, превращаюсь в безжизненную статую. Выйти из такого состояния самостоятельно довольно тяжело, и, видимо, Рыков уловил это каким-то своим чутьём, потому что без колебаний подошёл к столику, плеснул чего-то в рюмку и сунул её мне в руку. Я, совершенно не понимая происходящего, как зомби поднесла рюмку ко рту и выпила содержимое. После этого я встряхнулась, как очумевшая лисица, попавшая в ледяную прорубь, и все мысли разом вернулись в мою голову. Первое, что пришло мне на ум, было: "Какого фига этот козёл налил мне водки, я её не пью, даже при взгляде на бутылку с беленькой мне становится дурно! Урод!". Но долго задерживаться на этом животрепещущем вопросе я не стала, полно было других. Хотя, кое-что и прояснилось. Например, теперь стало понятно, почему Рыков обозлился на меня и пригласил сюда. Посчитал, небось, что я тоже пришла канючить и выклянчивать каких-либо милостей, как и все остальные. Кстати, а остальным что от него было нужно? Неужто они действительно все "авторы"?
   - Ну, дядя Лёша, насчёт помойки это вы уж слишком, - сквозь звон в ушах до меня донёсся насмешливый басок Сергея. - И, между прочим, я тоже не могу понять, к чему это вы устроили такое грандиозное представление. Мы все...
   - Вы все - маленькие вампиры, желающие вечно жить за чужой счёт. И у всех у вас рыльце-то в пушку, иначе зачем в сюда пришли и сидите, как пришибленные, боясь слово молвить? Что ж, если вы недовольны затянувшимся вступлением, перейдём к главному. Я всем, - Рыков кинул быстрый взгляд в мою сторону и поправился: - почти всем всегда помогал. Вы же, совершенно не стесняясь, шли ко мне по малейшему поводу. Правда, повод поводу рознь. Кому-то, у кого руки растут не оттуда, откуда положено, просил меня всего лишь уладить конфликт с недовольными автолюбителями. Им, автолюбителям, то бишь, почему-то не нравилось, что неумелые обезьяны калечат их средства передвижения. Кому-то всего лишь хотелось ласки и утешения. - эти слова Рыков произнёс каким-то особенным, иронично-ехидным тоном. - Также мне думалось, что наша всеми любимая Анечка хочет за счёт родственника пристроить свои опусы. Прошу прощения, если в этом я ошибся. Далее... - Алексей Анатольевич всё-таки был склонен к небольшим театральным эффектам, потому что в этом месте он сделал многозначительную паузу, которой воспользовалась Карина.
   - Здесь очень душно, - сказала она. - Нельзя ли открыть окно?
   - Можно, - покладисто согласился режиссёр спектакля.
   В раскрытое окно ворвался дождь, но никого, казалось, это не интересовало. От свежего воздуха мы все немного обалдели. За окном уже совсем стемнело, слышался ровный гул дождя, и у меня возникло ощущение полной отрезанности от мира. Рыков же продолжил, хотя теперь ему приходилось изрядно напрягаться, дабы его голос был слышен, завывания ветра и шум дождя очень мешали.
   - Ну, это всё мелочи, этакие маленькие приятные пустячки. Были просьбы и посерьёзнее, но пока эту тему я затрагивать не буду. Что ж, я сам не ангел, и помогал всем, подчёркиваю, всем, помогал даже своим молчанием. Ведь согласитесь, промолчать там, где нужно и при том, ком нужно, иногда тоже означает помочь. Я и молчал, и покрывал, и прикрывал, и давал, когда и кому надо.
   Несмотря на двусмысленность последних слов, никому из нас не пришло в голову даже улыбнуться, так напряжённо все слушали.
   - Да, я не ангел, - Рыков стал произносить слова чётче, в голосе появилась страсть, горечь и... Возможно, я ошибалась, но ещё в голосе издателя мне почудилась угроза. - Тёмные делишки и за мной водились, но... - в этот момент голос Алексея Анатольевича окончательно сорвался, и он перешёл на крик. Лицо его изменилось, стало жутким и нечеловеческим.
   В полумраке комнаты повеяло холодом, и совершенно отчётливо я ощутила страх. Рыков же, не пытаясь справиться с собой, продолжал кричать:
   - Я никогда не переступал границы, которую переступили вы! Вы посягнули на то, что дороже всего на свете, вы посягнули на жизнь человеческую! Да, вы не душили несчастную шарфом в подворотне, не перерезали ей горло ножом, не стреляли в неё из пистолета, но всё равно вы убили её. И я в этом виноват наравне с вами. Конечно, не все, находящиеся здесь, убийцы. Но он, убийца, не один! Это страшно, неужели вы не понимаете? Я виноват. Я виноват в том, что попустительствовал вашей жадности, прикрывал ваши грешки. Я должен был предусмотреть, что из этого получится. Если человек идёт на ложь, не гнушается воровством, если он не способен ни о ком, кроме себя, любимого, думать, значит, он способен опуститься ниже некуда. Но теперь вы все получите по заслугам. Что, думали, что останетесь безнаказанными, думали, Рыков побоится родственников топить, так как сам грешен? Нет, на этот раз вы просчитались! Теперь я со всеми вами посчитаюсь, каждый получит по заслугам!
   Издатель смолк. Его хриплое клокочущее дыхание перекрывало шум дождя. Красивый, уверенный в себе ещё несколько минут назад мужчина выглядел раздавленным и потерянным. Я ничего толком не понимала, но это состояние оцепенения, охватившее Рыкова, было мне хорошо знакомо. Я достала из пачки две сигареты, поочерёдно их прикурила и одну подала Рыкову. Неуверенно, еле двигая рукой, но издатель всё-таки сигарету взял. Я отошла к окну, краем глаза наблюдая за реакцией на произошедшее остальных. Особенно пристально я смотрела в тот угол, где кучковались Джеки, Жора, моя свекровь, незаметно присоединившаяся к ним "дерёвня". Но долго наблюдать мне не пришлось. За окном громыхнуло, на мгновение комната озарилась слепящим светом, Светка вдруг недовольно заорала "Пить меньше надо!", покачнулась, дёрнулась, и в комнате погас свет. Наверное, это привело в чувство всех остальных, так как в наступившей кромешной темноте моментально послышался нарастающий гул голосов и начались какие-то передвижения. Когда в комнате снова вспыхнул свет, почти все стояли на ногах. Почти все, кроме одного человека. Алексей Рыков лежал на полу, лицом вниз. Я бросилась к нему, обхватила и попыталась перевернуть. Растущий страх спазмами схватил горло. Боже мой, почему же тело такое тяжёлое, неподвижное? Всхлипнув, я села прямо на пол рядом с Рыковым и посмотрела на свои руки. Почему-то они были красными.
  
   5.
  
   Каждый снимает стресс по-своему, а мне просто позарез было необходимо отвлечься. Воспоминания об ужасной встрече "авторов" не давали мне жить. Я только и делала, что шаталась из угла в угол, пила в немерянных количествах кофе, тут же бежала в туалет, потому что кофе в меня уже не вмещался, и всё начиналось по-новой. Перед глазами стояли менты, набившиеся в жутком количестве в офис Рыкова, в ушах звучали надоедливые, повторяющиеся вопросы, рука непроизвольно выводила в воздухе подпись, которую я поставила под подпиской о невыезде. Хорошо, хоть Андрею не пришлось ничего объяснять, за меня это сделала свекровь, слава маме Чиоле, по телефону. Короче, надо было что-то предпринимать. Выпив очередную чашку кофе и в очередной раз навестив заведение, которое в большинстве квартир почему-то находится около кухни, я всё-таки решилась снять стресс традиционным способом. Пошла на кухню, вытащила из холодильника кусок отварного мяса и устроилась перед телевизором. Затем включила видак и приготовилась наслаждаться теннисом.
   Теннис я могу смотреть бесконечно, а пересматривать понравившиеся матчи - круглыми сутками, хотя давно знаю траекторию полёта каждого удара. Пока я искала запись матча, который мне захотелось пересмотреть, Андрей исподтишка наблюдал за мной, и по выражению его лица было заметно, что у него немного отлегло от одного места. Конечно, его тревожило моё состояние, но сделать он ничего не мог, уж больно вид у меня был зверский, пока я носилась между кухней и толчком. Когда нужный матч был найден, и на лице моём появилась гримаса, которая должна была изображать улыбку, Андрей тоже решился наведаться на кухню, вернулся оттуда с бутылочкой пива и устроился в кресле перед компьютером.
   Мой муж равнодушен к теннису. "Как ты можешь смотреть на одни и те же рожи каждый день", "Они уже играли между собой. Не они? Ну, всё равно, почти что они" и "Я эту в красном платье уже видел два дня назад. Четверть финал был? А сейчас что? Полуфинал? А какая разница?" - в этих фразах и заключается всё его отношение к такому прекрасному виду спорта, как теннис. Правда, после полугода сосуществования со мной и теннисом в одной комнате он начал различать некоторых игроков, однако, будучи не в состоянии запомнить ни одного имени, называет он несчастных весьма оригинально: "Хрюша", "Фредди Крюгер", "Краснотрусая", и, что удивительно, я понимаю, о ком он говорит. Впрочем, это относится только к женскому теннису, из теннисистов-мужчин он "выучил" только Роже Федерера, да и того кличет "швейцарские часы". Хотя, что уж там теннис. Однажды мой муженёк увидел в телевизоре одного известного белокурого парикмахера, обладателя роскошной кудрявой гривы. Минут пять он пялился в телик, а потом спросил: "Ань, а кто та блондинистая шлюха?". Мне и по сей день не удалось доказать, что это не шлюха, а мужчина-парикмахер.
   А насчёт Федерера - я тоже люблю наблюдать за игрой швейцарца, но в данный момент в который раз приготовилась с удовольствием созерцать матч Маркос Багдатис - Энди Роддик. Ужасно приятно будет снова понаблюдать за игрой молодого талантливого киприота Багдатиса и противного американца Роддика. Да, такая я вот свинья, не обладаю чувством любви ко всему человечеству, недолюбливаю американцев, честно сказать... Думаю, из моих слов понятно, кто стал победителем матча, и это вдвойне приятно - смотреть на захватывающую игру, не тратя лишних нервов. Итак, поединок начался, и я навострила уши. Да, да, при просмотре игр я навостряю не только глаза, но и уши... И как мой муж не может понять, что слушать теннисных комментаторов - ни с чем несравнимое наслаждение, куда там до них комментаторам футбольным, один ляп за десять матчей... Итак, матч начался, и, пока Багдатис готовился подавать, невидимый комментатор оценивал обстановку.
   - Да, вы только посмотрите, сколько киприотов собралось на трибунах поболеть за своего земляка! А болеть на Кипре умеют, хоть футбольных болельщиков возьмите, хоть теннисных. Нет, ну, как много киприотов! Одни киприоты! Ой, а вдруг там и парочка греков затесалась?
   Было не совсем ясно, обрадовало или огорчило комментатора такое обстоятельство, но слушать было приятно. Так, так, завязалась борьба, Роддик решил доказать, что он силён не только на подаче.
   - Какой прекрасный розыгрыш! Загонял Багдатиса Энди за Можай... Хотя, где там в Австралии Можай? Нашёл его Энди где-то...
   - Интересно, кто же это сделал? - неожиданно произнёс Андрей.
   - У тебя что, глаз нет? - ворчливо отозвалась я. - Роддик, чёрт безрогий, вколотил Маркосу, сейчас и до брейк-пойнта дело дойдёт!
   И я продолжила уплетать мясо и наслаждаться видом американца, утирающего пот.
   - Так, так, кепочку-то снял Роддик, наверное, после этого его дела пойдут лучше, хотя смотрится американец вялым и безжизненным. Солнечный удар где-то рядом, вот-вот нанесёт удар в челюсть или по башке. А вот Багдатису помощь не требуется. Пока. Ха-ха.
   - Да причём тут твой Хрюндиг или как его там! - неожиданно взбеленился муж. - Я говорю, интересно, кто Рыкова убил!
   - А, что? - рассеянно переспросила я и тут же механически ответила:
   - А мне не интересно!
   - Как так? - продолжал приставать муж, мешая мне. Эх, какой укороченный красивый прошёл! Прелесть!
   - Так как? - продолжал тихо, но настойчиво нудеть Андрей.
   - А вот так! - огрызнулась я, и тут комментатор объявил:
   - Итак, теннисисты удаляются на перерыв между геймами. И всё-таки жара доконала Энди, иначе он обратил бы внимание на ту красотку на трибуне...
   - Ладно, - смилостивилась я, - пока они пьют водичку и вытираются полотенчиками, я тебе всё поясню, минуты мне вполне хватит. Этого вполне можно было ожидать. Вот, мои родственники, ты в курсе, ругаются между собой как собаки, даже подраться могут, они так эмоции выплёскивают. Ну, поорали, ну, в морду друг другу дали, зато всё в открытую. Потом выпили и помирились. А твои? Всё втихушку, шепчутся по углам, козни строят, в глаза ни за что никому ничего не скажут. Вот и результат! Достали они друг друга, а эмоции выплёскивать не приучены, вот и пырнули бедного Рыкова, с них станется, причём с любого. И меня не прикалывает копаться в этой навозной яме и выяснять, кто именно оказался таким слабонервным. Ясно? Всё, перерыв закончился, так что отвали.
   Муж почему-то послушался и отвалил, ровно настолько, что я успела досмотреть первый сет, а он - сгонять в магаз. Вернувшись и снова устроившись в кресле со своим пивом, он гордо сообщил:
   - Вообще-то, мне тоже не особо интересно.
   Я с трудом оторвалась от телевизора, с минутку посмотрела на Андрея диким взглядом и заорала:
   - Так какого рожна тебе надо? Отвали! Видишь, Роддик подаёт, а уж что-что, а подавать он умеет, такая скорость и точность! Отвянь!
   Да, подавал Энди классно, нельзя не признать, но въедливый Маркос цеплялся за каждый шанс, и комментатор не преминул это отметить:
   - Счёт ровный. Терять очко сейчас нельзя никому. Да, такой роскоши ни один из них позволить не может, ни один из них, ни оба вместе... Опа! Розыгрыш остался за Маркосом. Похоже, он черпает энергию из космоса.
   - А ты не забыла, что кроме тебя в ваших козлах или баранах присутствовали и другие близкие мне люди?
   Нет, разговаривать с моим мужем надо уметь. Для таких разговоров нужно иметь железную нервную систему. Молчун молчуном, но если разговорится - пиши пропало, не остановишь даже катком. И ведь будет сидеть и бубнить, бубнить о своём и никак не отвертишься, он ни на что не реагирует. Можно орать до посинения, что он мешает смотреть твой любимый фильм, можно демонстративно встать и уйти, ничего не помогает - помолчит немного, а потом всё равно изловчится и продолжит талдычить своё. Вот и сейчас у него приступ словесного... э... недержания и в такой момент! Такой обмен ударами с задней линии, офигеть можно, лупят ракетками теннисисты, как сваи вколачивают, красота!
   - ... близкие мне люди, - как и предполагалось, продолжал долдонить муж.
   Ага, понятно, это он моих вторую маму и второго папу имеет в виду. Не знаю, что бы я ответила, находясь в более адекватном состоянии, но сейчас меня хватило только на идиотский вопрос:
   - А ты кого подозреваешь, их или меня?
   Андрей поперхнулся пивом. Пока он откашливался, второй сет приближался к концу, сейчас Роддик завершит его в свою пользу. Так, ага, пошли меняться сторонами.
   - А с кем это киприот там переговаривается? - в голосе комментатора звучал явный интерес. - Нашёл кого-то знакомого, родного, а может, и просто лицо...
   Конца этой весьма занимательной фразы услышать мне было не суждено, так как Андрей разразился громкой тирадой:
   - Ну, ты, лысь, даёшь! (Лысь - это одно из моих весьма экзотических прозвищ, образованных от слова "лисица". Что касается Андрея - его ласковые прозвища образованы от слова "пёс"). Да если бы это ты убила Рыкова, то весь город об этом уже бы знал! Пырять ножом исподтишка не в твоём стиле! Ты бы сделала всё громко, со скандалом посреди города, впрочем, после головомойки, которою ты бы устроила несчастному, убийство уже не понадобилось бы, он бы сам в петлю залез, только бы от тебя избавиться! Ха, вот насмешила!
   Я оторвалась от экрана. Сет закончился, минутка есть. Наблюдая за мужем, мне очень хотелось ему сказать: "Ну и рожа у тебя, Шарапов", но комментатор выразил мою мысль точнее и проще, мечтательно протянув:
   - Похож он сейчас просто на зомби с этими выпученными глазами.
   Ещё с секунду я колебалась, сказать ли мужу пару слов или досмотреть сет. Впрочем, наблюдать за хорошей игрой Роддика мне не особо хотелось, поэтому я отвлеклась и мило прочирикала:
   - Ты что, всерьёз полагаешь, что твоя мама могла это сделать? Не смеши мои седые коленки. Она слово-то лишнее боится при родственниках молвить, что уж там говорить об убийстве! А твой папан - да он скорей сам из окна выбросился, лишь бы только родственникам было хорошо, он же подхалим, а то ты не знаешь!
   Андрей перебил меня:
   - Так я и думаю, довели они все моих до цугундера, нервы-то не железные, сколько лет терпели... Впрочем, в одном ты права, вряд ли мой отец поднял руку на Рыкова, ему такие вещи семейный кодекс делать не позволяет. А вот мать... Довели её до предела, точно тебе говорю!
   Я запихнула в рот последний кусок мяса и пожала плечами. Чужая душа - потёмки, может и довели. Ого, уже третий сет начался, Роддик на подаче. Ха-ха, три очка подряд проиграл американец, а мог бы закончить гейм одним ударом. Во, теперь и у него "рожа как у Шарапова". Конечно, неприятно так бездарно отдавать свою подачу. Комментатор со мной согласился:
   - А что там Энди? Ах, какая неудача! Готов американец разбить ракетку. Разбить совсем. Но удержался. Видно, видно, что он пытается как-то себя подбодрить, может быть, уколоть за какое-нибудь место.
   Ехидно пожалев про себя Энди, я немного отвлеклась. А что - забавно было бы, если бы именно у моей свекрови истощилось терпение. Но, едва успев подумать об том, я расхохоталась как безумная. Моя свекровь - убийца? Да это анекдот века! Отметив, что Андрей недоумённо смотрит на меня, я пояснила:
   - Пёсонька, не смеши народ! Жанка - убийца? Тебе самому не смешно? Тем более, Рыков наговорил множество других приятных вещей и выставил нам кучу других обвинений. Ласки кому-то хотелось, утешения... Клеился, видать, к нему кто-то, но не твоя же мамашка! А вот что касается фразы "Неумелая обезьяна за рулём"... По-моему, тут без вариантов! Опять твоя мамахен куда-нибудь впилилась и помяла "Фольксваген", вот и всё! Но это же не повод кого-то убивать!
   Произнеся такую речь, я посчитала, что выступила достаточно убедительно и на этом разговор о дурацких подозрениях в сторону свекрови исчерпан. Тем более и момент в игре наступил интересный, Багдатис рванул к сетке, вот сейчас...
   - Ай-ай-ай, упал Маркос, видимо, свело икроножную мышцу. А чего это он не встаёт? Неужели что-то серьёзное? Я лично даже крови не вижу. Ну, что, будем лечить или пусть живёт?
   Нет, я не могу определить, от чего я получала больше удовольствия, от матча или от комментариев. Ведь комментатор выдавал истинные шедевры!
   - После неудачного падения Багдатис пока с трудом передвигается по корту. Да, только чудо может его спасти. Нет, не может. Да он и сам не хочет. Нет, хочет, но не может.
   Пытаясь разобраться в этих "хочет" и "может", я вдруг обнаружила, что бубнёж мужа прекратился. Честно говоря, меня это порадовало, можно было спокойно досматривать матч, тем более, что дело двигалось к развязке.
   - Ой-ой-ой, смотрите, как забегал Маркос, как забегал! Какая подача! Да, провалил этот гейм Роддик, провалил. Прямо как в яму наступил. Или ещё во что-то. А Маркос заиграл с большим запахом, шумовым оформлением, одним словом, всё очень страшно.
   При этих словах я улыбнулась. Действительно, очень страшно и забавно. А ещё более забавно наблюдать за американцем. Энди Роддик чересчур эмоционален, он постоянно препирается с судьями и громко разговаривает сам с собой. Комментатор тоже отметил сей факт.
   - Интересно, получит ли Энди предупреждение? Я знаю английский и понимаю, что сейчас какое-то очень знакомое слово сорвалось с губ американца.
   Да уж, слово знакомое, ругаться американцы не умеют, одно-единственное слово на все случаи жизни, скучно, товарищи, скучно...
   Правда, скучать долго не пришлось, к концу матча игра пошла такая, что глаз от экрана не оторвать. Ой, хорош Маркос, хорош! Как двигается по корту! Да, развязочка-то близка, близка...
   - Ну, вот и первый матч-бол у киприота. Сможет с первого раза пробить? Нет, не смог. А судьи как-то очень нехорошо кричат. Конечно, нам и так неприятно, что мяч ушёл в аут, но зачем же ещё и кричать такими голосами?
   Почему-то именно после этой фразы я встрепенулась. Судьи-то кричат, а муж молчит. И лицо у него какое-то странное, чересчур напряжённое... Внутри у меня что-то сжалось, и я тихо спросила:
   - Пёсонька, что с тобой?
   Андрей долго не отвечал. Допил пиво, отнёс бутылку на кухню, вернулся, сел в кресло. Хотел было что-то сказать, но заметил, как радостно Багдатис вскинул руки и дал мне дослушать последнюю фразу комментатора:
   - И со второго матч-бола Маркос Багдатис завершает эту встречу и проходит в полуфинал открытого чемпионата Австралии.
   Из телевизора нёсся отчаянный рёв болельщиков-киприотов вкупе с затесавшейся парочкой греков, но я скорее знала, что они беснуются, чем слышала их радостные крики. Андрей говорил:
   - Я не знаю, в каком состоянии на данный момент находится наш "Фольксваген", давно не видел, зато знаю, что Карина два дня назад раздолбала свой "Опель". Ну, так как насчёт неумелых обезьян? К кому это относится, а?
   - Какая разница, к кому? - взорвалась я. - Неужели ты думаешь, что Рыкова убили потому, что кто-то раздолбал машину и не хотел, чтобы это вышло наружу? Да чушь!
   - Может, и чушь, - тихонько отозвался муж. - Только машина - это так, для прикрытия. Ты помнишь, он говорил, что убили ещё одного человека?
   - Ты что хочешь этим сказать? - сиплым голосом прохрипела я. - Если "обезьяна за рулём" - это Карина, то Рыкова прикончила твоя .... - дальше говорить я была не в силах, ведь это звучало полным абсурдом. Ну, не может такого быть! Как Андрей может всерьёз о таком думать? Тем паче, что родственников в кабинете в тот вечер было предостаточно, выбирай любого. Так что это просто смешно. Но было бы мне смешно, если бы речь шла о моей матери и о моих родных?
   Молчание, повисшее в комнате, давило на меня физически. Скрючившись на кровати, я поняла, что больше не выдержу ни минуты. Надо было что-то делать. На резкие действия меня уже не хватало, и я начала потихоньку сползать на пол. Андрей как-то отстранённо наблюдал за мной, потом всё же подошёл, помог мне встать на ноги и, непонятно улыбаясь, спросил:
   - Так как, тебе действительно не интересно, кто убил Рыкова?
  
   6.
  
   Около ступеней, ведущих к издательству, я остановилась. Подниматься не было сил, стоять на месте было ещё тяжелее. Внутренний голос спорил со здравым смыслом:
   - Прежде, чем идти, хотя бы проверь, работает ли издательство вообще. Может, там и нет никого, может, там одна уборщица и пара ментов. Зачем насиловать себя? Вернись домой, позвони по телефону и всё выясни...
   - Но если я сейчас уйду, неизвестно, смогу ли я вернуться...
   - Сможешь, не завтра, так через месяц, что за спешка?
   - А вдруг через месяц уже будет поздно?
   Так они переговаривались, внутренний голос и здравый смысл, а я всё никак не могла сдвинуться с места. Да, мне нужно было попасть в здание, нужно было переговорить с одним человеком, но так ли уж нужно? Является ли поступок, который мне предстояло совершить, жизненно необходимым? Стоит ли лезть туда, откуда можно не выбраться? Я знала совершенно точно: если я сейчас сойду по ступенькам вниз, то уже никогда не поднимусь по ним вверх. Итак, вниз или вверх? Вверх или вниз? Повторять эти слова я могла бы ещё долго, если б природные инстинкты самосохранения не приняли решения за меня. Довольно уверенно я шагнула вниз и наступила на какой-то листок. Это была обыкновенная карта, пиковая девятка. Девятка! Завтра же девять дней! Мама дорогая, девять дней! Поминки! И всё те же лица! Да так я просто с ума сойду! Нет, только вверх, вверх! Через две ступеньки! И в самом деле, я запрыгала не то, что бы молоденьким козликом, а так, стареющим козлом, но это меня не волновало. Остановилась я только плотно прикрыв за собой дверь, отрезавшую меня от улицы.
   Решение, приведшее меня в здание, через порог которого мне было чрезвычайно трудно переступить, не было плодом длительных размышлений, его даже трудно было назвать осмысленным. Скорее, оно было основано на тех древних первобытных чувствах, которые очень часто заменяют человеку разум. Точнее, на одном чувстве. На страхе. В тот день, когда Андрей всё-таки поднял вопрос о личности убийцы, я совершенно искренне ответила ему, что не собираюсь копаться в этой навозной куче. И даже некоторая двусмысленность по отношению к свекрови не поколебала моего мнения. Всё изменил день похорон Рыкова, дальнего моего родственника, с которым и поругаться-то толком я не успела...
   Хоронили издателя на Литвиновском кладбище, рядом со свежей могилой. Собственно говоря, могилы Рыкова и некой Виктории Могилевской находились в пределах одной ограды. Значит, издатель заранее купил себе это место, хотел и после смерти лежать рядом с этой девочкой. Конечно, девочкой, судя по дате на памятнике, ей было всего 19 лет... Наверное, сильно был к ней привязан Алексей Анатольевич, раз не пожалел денег и нервов выбить себе это место, ведь сейчас хоронят "в порядке поступления".
   Я не хотела наблюдать за тем, как гроб опускают в могилу, мне почему-то всегда казалось, что, пока тело находится на земле, а не под землёй, у человека ещё есть шанс... Андрей был где-то впереди, рядом с мамой, поэтому я выбралась из толпы родственников и знакомых и оказалась почти в одиночестве у могилы Вики Могилевской. Звучали речи, раздавался плач, но я старалась этого не слушать, тошно было и противно, ведь человек, убивший Рыкова, тоже находился в этой толпе и также рыдал и посылал проклятья и упрёки небесам. Да, ещё несколько минут, и Алексей Рыков навсегда упокоится рядом с Викторией Могилевской. И всё-таки, кто же эта девятнадцатилетняя девочка? Господи, неужели это тот самый близкий Рыкову человек, в смерти которого издатель обвинил родственников? Вполне может быть... Ведь он говорил о женщине или девушке... Ну, да, он кричал что-то вроде "вы убили её", её, а не его. И уж, наверное, эта девушка была ему очень дорога, иначе почему он и после смерти захотел находиться рядом с ней? Я внимательно посмотрела на памятник. Только даты жизни и смерти, больше ничего, ни фотографии, ни выбитых слов. У изголовья лежал букет простых ромашек, полузавядший, под ним белел листок. Недавно шёл дождь, слова на листке были размыты, но мне удалось прочитать то, что там было написано: "Спи спокойно. Им воздастся за всё. Я обещаю". Странная надпись, непонятная. И страшная. Ещё ничего толком не понимая, я почувствовала, как противно сжимается желудок. От беспричинного ужаса меня бросило в пот, и очнулась я только тогда, когда всё закончилось, и все направились к автобусу, который должен был отвезти нас на поминки. Я закурила, немного успокоилась, а в автобусе почти отошла. Но только почти. Среди такой толпы, где почти каждый относился ко мне враждебно, мне было очень неуютно, а это не способствовало успокоению нервов. Да и процедура, через которую я прошла несколько дней назад, оптимизма не прибавляла. Очень уж неприятно сдавать отпечатки пальцев, даже если знаешь, что ни в чём не виноват. Да ещё потом оперативники совали мне под нос какую-то грязную вонючую тряпку и требовали ответить, не знаю ли я, кому она принадлежит. Кстати, только из последующих разговоров остальных членов семьи, которым также пришлось пройти через всё это, мне стало известно, что эта тряпка являлась чьим-то носовым платком, и никто его не опознал. Блин, тошно-то как! Хоть бы Андрей был рядом, что ли... Но Андрея, к сожалению, ни на шаг не отпускала Жанна Степановна, вцепившаяся в него, как клещ в собаку.
   В столовой, где проходили поминки, было мрачно и холодно. Андрей находился очень далеко от меня, прямо в гуще самых близких родственников, так что мне даже не с кем словом было перекинуться, и это вынужденное молчание угнетало меня ещё больше. Я вообще долго молчать не могу, потому и ругаюсь со вкусом, и на мировую почти всегда иду первая. Конечно, в любых ситуациях предпочитаю вести диалог, но и монолог уважаю, лишь бы слушатель был. Но сейчас я находилась в вакууме и понимала, что долго этого не выдержу. В надежде отсрочить наступление нервного срыва, я начала потихоньку сучить ногами под столом. Помогло мне это минуты на три, потому что после первой рюмки, выпитой на голодный желудок, на меня обрушился второй приступ панического страха. До этого во мне бушевали ужас и ярость, бушевали при виде того лицемерия, с которым все произносили скорбные речи. Но ярость довольно быстро ушла, когда после той самой первой рюмки я вдруг осознала две вещи. Во-первых, судя по записке, которую я прочитала на кладбище, Вика и была тем человеком, в смерти которого обвинял нас Рыков в тот страшный день, а во-вторых... Господи, да ведь здесь находится убийца! Почему-то до этого момента мой мозг не задерживался на этой простой и очевидной мысли. И если этот человек (или люди?) убили уже двоих, то где гарантия, что они на этом остановятся? К тому же, убийцы довольно наглые. Это надо же - убить человека, даже не отравить, а зарезать! - при таком количестве народа! Таким всё нипочём! И следующей запросто могу стать я! В этой семейке я уже всем изрядно надоела, так почему бы и не решить проблему радикальным способом? Дело-то привычное!
   Я медленно обводила взглядом присутствующих. Пока ясно было только одно: убийца не я, не Тарас и не Андрей. Тогда кто? Свекровь? Смешно. Даже если и довели её родственники до белой горячки, характер у неё не тот. Ныть может, а убить... Рафинированная Джеки? Родного брата? По-человечески, не должна бы, но ведь и не такое бывает, матерей и отцов убивают, что уж там брат... Виталий Витальевич? Я бы на его месте свою жену скорее бы убила. Впрочем, вкусы у людей разные. Светка? Опять-таки характер не тот, ей бы на улице на лавочке сидеть, семечки щёлкать да орать на всю округу, чем она, собственно, и так занимается. Мой свёкр? Не знаю, он привык всё с помощью денег решать, ему проще нанять кого-нибудь, чтобы не светиться. Карина? Она пока только в невестах числится, в семью ещё толком не вошла, чем ей Рыков досадить успел? Игоряша, он же Жора и Серёжа? Пожалуй, самые подходящие кандидаты. Сильные, молодые. А какая сейчас молодёжь? Бандюгов в герои записывает, с них же и пример берёт, все вопросы радикально решать привыкла... Всё-таки у старшего поколения идеалы несколько иные. Так кто же из них? А, может, и не из них? Может, всё-таки есть вероятность, что в момент убийства в офисе находился посторонний?
   Подумав, пришлось признать, что вероятность есть. Последней в офис прибыла я и дверь за собой на замок не закрывала. Так что в момент, когда погас свет, в комнату вполне мог зайти посторонний. Но тогда он должен был быть в сговоре с секретаршей. Да и откуда этот посторонний мог знать, в какой именно момент можно будет зайти? Дырочку в стене просверлил и торчал там, рискуя тем, что кто-нибудь выйдет в самый неподходящий момент и застукает его? Слишком сложно. Но можно оставить как запасной вариант. Правда, такой запасной вариант меня не очень успокаивал. Как говорится, чувствовала я одним местом, что это кто-то из "своих", и от этого было мне горько и страшно. Хотя нет, горько мне было от противной дешёвой водки...
   Вот такие размышления, мучавшие меня в разных вариациях несколько ночей, и элементарный страх за свою не очень свежую, но всё-таки родную шкурку, и привели меня снова к бело- голубому зданию. Несмотря на все мои жизненные неудачи, жить почему-то очень хотелось. А для этого было совершенно необходимо быть начеку. И прояснить кое-какие вопросы.
  
   7.
  
   Влетев, как ошпаренная, в здание, я слегка замедлила ход. Не успев решить одну проблему - вверх или вниз - я моментально столкнулась со следующей. Допустим, тот человек, с которым мне нужно поговорить, на месте. И как я начну разговор? Конечно, можно сказать "Я Буба из Одессы, здрасьте". Нет, не подходит. Тогда что же? Кем представиться? Журналистом? А где документы, которые это подтверждают? Милиционером? Те же проблемы. Во многих детективах наши бывшие советские граждане предстают этакими доверчивыми простачками, которые всем верят на слово и до дрожи в коленях боятся мало-мальски официальных лиц. Но я -то знаю, что это не совсем так. Люди не такие уж и дураки, и шанс нарваться на умного человека довольно велик. Так что же делать? Перекрутив ситуацию и так, и этак и окончательно отринув вариант с Бубой из Одессы, я пришла к выводу, что в моей ситуации самый короткий путь - прямой. Конечно, есть ничтожная вероятность, что мой собеседник всё-таки причастен к преступлению и может наврать мне с три короба, но какие у меня ещё шансы? В конце концов, даже в огромной бочке лжи можно отыскать ложечку правды. Правда, она всегда мешается с ложью, но и ложь без правды существовать не может. В конце концов, "показания", если это можно так назвать, можно будет каким-то образом перепроверить и выяснить, насколько они достоверны. Эх, был бы сейчас на месте приветливой секретарши мужчина, насколько бы всё упростилось! Распили бы бутылочку, а ничто другое так не располагает к откровенности, как распитие спиртных напитков на рабочем месте. Но на нет и суда нет. Итак, мужчины нет, а есть ли секретарша? Секретарша была. И, обладая профессиональной памятью, она меня сразу узнала.
   - Здравствуйте, - как и в первую нашу встречу, приветливо кивнула она. - Вы по поводу своей рукописи? К сожалению, у нас тут ещё не всё устаканилось, видите?
   Неуловимым жестом она показала на дверь с белеющей полоской. Видимо, кабинет был всё ещё опечатан. Интересно, почему?
   - Да, понимаю, - кивнула я, - такое печальное событие... Вам, наверное, сейчас не до свежих рукописей.
   - Точно, новое начальство пока осматривается, с бумагами разбирается, так что вы, пожалуйста, приходите недельки через две-три, к тому моменту, думаю, всё должно наладиться.
   - Спасибо, э... - замялась я, приглашая девушку к дальнейшему разговору.
   - Алёна, - улыбнулась та.
   - А по отчеству?
   - Ну, что вы, мы со своим отчеством не очень ладим, как услышу "Алёна Валериановна", так и представляю, как лежу на смертном одре, и чей-то голос говорит: "Алёна Валериановна, вот вам ваш последний стакан воды".
   Я искренне рассмеялась. Ещё во время своего первого визита сюда я обратила внимание на наличие у Алёны чувство юмора, качество, которым, как правило, секретарши редко бывают наделены. Что ж, это хорошо, с весёлым человеком легче завязать беседу, чем с угрюмым занудой, который только и буркает сквозь зубы "Да" или "Нет".
   - Тогда ладно, - согласилась я, - не будем о неприятном. А меня, кстати, зовут Аня.
   -Аня... - протянула Алёна и вдруг совершенно неожиданно предложила: - Анечка, хотите, кофейку попьём?
   - С удовольствием, - оторопела я.
   Пока Алёна, не отходя от кассы, готовила кофе, я понемногу оправлялась от неожиданности и в конце концов спросила:
   - А где сидит ваше новое начальство?
   - А оно не сидит, - рассмеялась секретарша. - В основном, бегает туда-сюда, дел невпроворот, видите, даже кофе не хотят, сама наслаждаюсь.
   Так, думай, думай, Томская. Приветливая секретарша недаром предложила тебе кофе. Скорее всего, как это ни удивительно, она тоже подталкивает тебя к разговору. Времени терять нельзя. Общий язык мы с Алёной найдём, это ясно. Возраста мы примерно одинакового, что здорово упрощает задачу. Осталось только найти повод перевести разговор на менее официальный путь. Ну, а это просто. Надо всего лишь прийти к общему знаменателю, найти какой-то общий интерес. Быстрым взглядом я окинула небольшую приёмную и на секунду задержалась на маленькой дамской сумочке. Ну, что ж, судя по знакомой пачке, общее звено найдено.
   - Алёна, а где у вас здесь курят? - спросила я, улыбнувшись.
   Алёна понимающе подмигнула и извлекла откуда-то из глубин стола пепельницу.
   - К счастью, - сказала она, - Алексей Анатольевич дымил как паровоз, и мне разрешил покуривать прямо на рабочем месте. Если что, говорил, вали всё на меня, мол, шеф всё задымил, только пепельницу в ящике стола держи, туда и будешь стряхивать. Сумеешь конспирацию соблюдать?
   После такого вступления было самое оно переходить на "ты", но Алёна и тут меня опередила, в который раз удивив.
   - Знаешь, - продолжала она, - я, когда на работу сюда устраивалась, конечно, везде написала, что я без вредных привычек и всё в таком роде. А потом Алексей Анатольевич вызвал меня к себе на собеседование и говорит: "Всё у вас хорошо, Алёнушка, только вот отсутствие вредных привычек смущает. Ну, неужели вы не курите?" Я смешалась, ну, как на такой вопрос ответить? Честно? А вдруг провоцирует? Сижу и молчу. А Рыков вдруг засмеялся и говорит: "Если хотите скрыть пристрастие к никотину, плотнее застёгивайте сумочку, и, ради Бога, не курите такую дешёвую дрянь, я вам зарплату повышу, чтобы на нормальные сигареты хватало ". Я, сама понимаешь, совсем притухла, краской залилась, ни бе, ни ме, ни мяу сказать не могу. Помолчали мы ещё немного, я уж совсем было успокоилась, и тут Рыков, ну, прямо актёр, и добил меня: "А как насчёт выпить, Алёнушка, а?". Вот ты бы что сделала на моём месте, а?
   Я честно ответила:
   - Либо молча с позором ушла из кабинета, либо прямо сказала: "Люблю, и очень".
   - Вот, вот, - подхватила Алёна, - и я тоже так подумала, поэтому смелости набралась и как ляпну: "Выпить люблю, только не водку, млею от шампанского". После этого ну всё напряжение куда-то ушло, так легко вдруг стало...
   На мгновение Алёна погрустнела, я же воспользовалась паузой и щёлкнула зажигалкой. Алёна прикурила и продолжила.
   - Всё мы с ним в тот раз обсудили. Алексей Анатольевич мне объяснил, что, так как он сам заядлый курильщик, то, во-первых, ему нужно, чтобы секретарша, человек, который с ним постоянно рядом находится, не морщился от табачного дыма, а во-вторых, и компанию составить мог иногда. А насчёт выпивки так сказал. В бизнесе всякое бывает, и успехи, и провалы, так что изредка можно и выпить на рабочем месте. А с кем ещё пить, как не с секретаршей?
   Я удивилась.
   - А почему с секретаршей? По-моему, логичнее было бы выпивать в мужской компании, нет? Или тут недостаток мужчин?
   - Вот в том-то и вся штука, - опять улыбнулась Алёна. - Рыков страстно, прямо-таки безумно любил шампанское. Какой мужик может ему в таком деле компанию составить? Пили-то тут все, но пили водку, виски, коньяк, в крайнем случае, пиво, а Алексей Анатольевич ни того, ни другого, ни третьего на дух не переносил. Я только один раз видела, как он вдрызг водкой напился, а так - только шампанское. Вот так мы с ним и договорились.
   - Теперь ясно. А зарплату он тебе повысил, чтоб на сигареты хватало? - этот животрепещущий вопрос ну очень меня интересовал. Кое-где за курение на рабочем месте штрафуют, а тут даже деньги предлагают, подумать только! Где же раньше Рыков со своими баранами был?
   - Повысил, - кивнула Алёна. - Вот с тех пор "Winston" и курю. Уже пять лет.
   - Пять лет? Но вы же только недавно здесь появились!
   - Да, здесь - недавно, а раньше четырёхкомнатную квартиру на окраине снимали. Понимаешь, - поясняла Алёна, отпивая кофе, - у Алексея Анатольевича было весьма оригинальное отношение к печатной продукции. Своим девизом он сделал слова Столыпина: "Книги люблю, но литературу ненавижу". Он действительно любил именно книги, отдельные произведения, даже жанр какой-либо не выделял. Главное, чтобы книга была увлекательной, оригинальной, и для него было неважно, каким языком эта книга была написана, лишь бы для людей интерес представляла. Критиков литературных не терпел, произведения, написанные высоким слогом, читать не мог. Говорил, что одна книга Агаты Кристи ценнее, чем всё собрание сочинений Достоевского, больно уж занудно тот пишет. Мне кажется, он издательским бизнесом из чистого альтруизма занимался, хотел талантливым людям помочь. Он корректоров замечательных набрал, те и орфографию, и пунктуацию и стиль до ума довести могли. Поначалу доходы небольшие были, а потом... Добро - ведь оно всегда вознаграждается, по крайней мере должно, - философски закончила Алёна.
   - Слушай, а если он всем этим из альтруизма занимался, и средства имелись, чего ж он в Москву не подался?
   - Провинцию любил, - вздохнула Алёна. - Хотя он это слово не выносил, говорил, что его столичные жители выдумали для того, чтобы оправдать собственную несостоятельность, мол, мы москвичи, значит, изначально лучше всех, а вы - провинция, куда вам со своим рылом... Таланты здесь хотел найти и ведь находил! Жохова Андрея работы не знаете?
   - Конечно, знаю, исторические учебники для детей пишет, очень занимательные.
   - Да, занимательные, и грамотные к тому же. Теперь, когда они одобрены министерством народного образования, к нам откуда только запросы не поступают, из Москвы в том числе, забыли уже столичные жители, сколько Андрей порогов в этой самой Москве оббил... И таких примеров много. Ещё кофе хочешь?
   - Да, спасибо. А... - тут я немного замялась. - А почему...
   - Почему название такое у издательства? - продолжила за меня Алёна.
   Здесь я не выдержала и расхохоталась до слёз.
   - Ты не удивляйся, это же первый вопрос, который и Рыкову, и мне, и всем сотрудникам задавали. Это вот я удивлена, что ты об этом раньше не спросила. А ответ на этот вопрос прост. Алексей Анатольевич хотел издательство назвать "Три варяга", в честь его основателей, их вместе с ним как раз трое было, заказал вывеску, а ему там отшлёпали: "Три варана", представляешь? Ну, пошёл он в эту контору, поскандалил, они ему клятвенно обещали всё переделать. И переделали - варанов в баранов. Тогда Рыков посмеялся, знать, судьба такая, и оставил всё, как есть. А на вопрос о названии так отвечал всегда: "А что вас так удивляет? Бараны - очень милые животные, это вам не козлы какие-нибудь, вот "Три козла" - это действительно было бы эпатажно, вы не находите "?
   С этими словами Алёна принесла нам ещё кофе. В ожидании, пока напиток остынет, мы снова закурили. Итак, пролог закончен. Пора приступать к основному действию. И, в конце концов, пора брать инициативу на себя. Алёна показала мне, что к разговору готова. Значит... И я сказала, просто, откровенно, бесхитростно:
   - Алёна, мне очень нужна твоя помощь.
  
   8.
   Моя собеседница посмотрела на меня очень серьёзно и сказала:
   - Обеденный перерыв весьма кстати.
   С этими словами Алёна заперла дверь, и с минуту постояла, опустив голову, как мне показалось в нерешительности. Но, когда она подняла голову, взгляд у неё был очень твёрдый.
   - Я была почти уверена, что кто-то из родственников Алексея Анатольевича придёт поговорить со мной, и, откровенно говоря, рада, что это оказалась именно ты.
   Я только было собралась спросить, почему Алёна обрадовалась именно моему появлению, но вовремя прикусила язык. Во-первых, вопрос был не совсем корректный, а во-вторых, у меня была масса возможностей убедиться в том, что она далеко не дура. Раз произнесла такие слова, значит, сама объяснит, зачем. Так оно и вышло.
   - Так получилось, - продолжала Алёна, - что я всех его родственников знала, в лицо, разумеется, если тебе понятно, что я имею в виду.
   Несмотря на всю серьёзность начинающегося разговора, я рассмеялась.
   - Ещё бы не понять! Их у него столько было - как собачьего мяса в уличной шаурме! Где ж тут ещё и по именам всех упомнить!
   - Именно, - улыбнулась и Алёна. - И все они постоянно от Рыкова чего-то хотели. Конечно, он со мной на такие темы не распространялся, только... - Алёна замолчала.
   - Не объясняй! - махнула я рукой.
   И в самом деле, зачем объяснять? Секретарша - это часть самого начальника, и как бы он не стремился от неё дистанцироваться, она всё равно многое слышит и многое знает, даже если сама к этому не стремится. Хочешь не хочешь, а видишь, какие люди к начальству заходят, слышишь обрывки разговоров, замечаешь, в каком состоянии пребывает человек после очередного визита... Всё ясно.
   - Да... Так вот, всех родственников, кроме тебя, я знала. Когда ты в первый раз к нам пришла, ни я, ни Рыков не поняли сначала, что ты тоже из родственников, а когда поняли, наши мнения разделились, хотя, само собой, мы этими мнениями друг с другом не обменивались. После того, как ты ушла, Рыков буркнул себе под нос: "Ещё одна стервятница прилетела", а я же наоборот к тебе симпатию почувствовала. Я в издательском бизнесе не первый год, очень хорошо в людях научилась разбираться и всю твою судьбу сразу прочла, как только ты вошла, по глазам твоим, по манерам. Мыкалась, наверное, со своей книжкой не меньше года, и в Москву тыркалась, и по округе ездила, везде тебя отфутболивали, причём, не всегда вежливо... Собиралась уже куда-нибудь на юг податься... Так?
   Наверное, я сильно покраснела и слишком поспешно схватилась за сигарету, потому что Алёна добавила:
   - Не надо стесняться, Ань, хотя воспоминания не самые приятные. Ничего в этом постыдного нет. Главное - не сломаться, поверь.
   Я взяла себя в руки и улыбнулась:
   - Сломать меня даже моя мама не может, а она похлеще всяких издательств будет. Но вот что мне интересно, Алёна. Безусловно, приятно, что я тебе на первый взгляд понравилась, но ведь на таком шатком материале нельзя делать серьёзные выводы...
   - Правильно, - кивнула Алёна, - нельзя. Просто потом мне пришло в голову очень простое соображение, подкрепившее мои первоначальные впечатления. Зачем, спрашивается, родственнице-стервятнице идти к Рыкову на приём официально, когда можно позвонить и сказать: "Дядя Лёша, пристрой-ка мою книжульку, ну, помоги по-родственному, а? Ну, дядя Лёша, ну, пожалуйста...". Скажи, я права?
   - Права, - подтвердила я. - Мы действительно не знали о существовании друг друга до той встречи, хотя в это и трудно поверить. Так получилось.
   - Я, правда, рада, что не ошиблась в тебе. В начале разговора я сказала тебе, что ждала визита кого-то из родственников. Любой из них пришёл бы лишь затем, чтобы выяснить, что мне известно, лишь для того, чтобы прикрыть свою задницу, я в этом уверена. Секретарши, они ведь такие, знают много всего. И любой ко мне за информацией бы прибежал. Кроме тебя. Впрочем, ты тоже пришла за информацией, только за другой. Ты не за задницу свою трясёшься, ты ведь убийцу найти хочешь?
   - И это тоже, - просто сказала я. - Но не только это. Знаешь, Алёна, я не хочу от тебя ничего скрывать, поэтому говорю начистоту. Я хочу вычислить этого гада не столько из-за Алексея Анатольевича, которого знала-то лишь несколько часов, сколько из-за себя. Мне страшно. Ведь это кто-то из моих так называемых родственников. Я боюсь. Надеюсь, ты понимаешь.
   - Было бы очень странно, если бы ты рвалась отомстить за Рыкова и кричала, что душа твоя не успокоится, пока ты не найдёшь подлого убийцу. Я всё понимаю. Но тут как раз мы и можем помочь друг другу. Меня твои родственники мало интересуют. Мне как раз важно за Алексея Анатольевича отомстить. Это был самый лучший человек, какого я в своей жизни знала... Так что... Заключаем договор о взаимопомощи?
   О большем и мечтать не приходилось. Чокнувшись чашками с кофе, мы скрепили наш договор, и вторая часть нашего разговора проходила уже совсем в другом духе.
  
   9.
   Примерно через час я покинула приёмную Алёны и, медленно бредя к троллейбусной остановке, и так, и эдак прокручивала в голове полученную информацию. Прежде всего, из Алёниного рассказа я почерпнула достаточно сведений о Вике Могилевской. Конечно, картина сложилась не совсем исчёрпывающая, но, по крайней мере, уже было, откуда плясать.
   Алёна категорично утверждала, что Вика не была любовницей Рыкова. Отношения между ними больше напоминали отношения отца с дочерью. Когда Вика приходила в издательство, Рыков прежде всего спрашивал, чем она сегодня обедала, почему не надела шапку, неужели хочет, чтобы голова отвалилась и всё в таком же роде. К тому же, Вика иногда приходила с молодыми людьми, и Рыков всегда интересовался, кто такие, чем живут, какие планы на будущее. Про интимные отношения впрямую разговор не заводил. Единственный вопрос, который задавал в связи с деликатной темой: "Надеюсь, он человек разумный? Впрочем, на твоё благоразумие я полагаюсь больше". Что это означает, непонятно, так как выдать Вику замуж Рыков как-будто не стремился. Впрочем, и задавать такие вопросы часто не приходилось, кавалеров Вика меняла редко. Училась Вика на курсах секретарей-референтов, и Рыков ей в учёбе с удовольствием помогал, частенько задерживаясь вместе с ней на работе у компьютера. Жила Вика на съёмной квартире, и Рыков раз в неделю наведывался туда, пополнял содержимое холодильника, с сантехникой возился, помогал с мелким ремонтом. Короче, Алёна сделала вывод, что, скорее всего, Вика и Алексей дальние родственники, только не кричат об этом на каждом углу. Разумеется, коллеги не раз и не два позволяли себе ехидные высказывания по поводу шефа и его молодой "любовницы", но Рыков на все намёки всегда отвечал одинаково: "Завидуйте, завидуйте, как дорастёте до меня, у вас тоже такая будет". Такие ровные взаимоотношения продолжались до самой Викиной смерти. Уцепиться не за что. Однако, один необычный эпизод Алёна всё же припомнила.
   Однажды, примерно за два месяца до смерти, Вика пришла в офис бледная как смерть. Не поздоровавшись с Алёной, прошла в кабинет Алексея Анатольевича и плотно закрыла за собой дверь. Минут через десять Рыков по внутреннему телефону попросил Алёну принести два кофе с коньяком, покрепче, без сахара. Входя с подносом в кабинет, она заметила, что Вика курит, но рука с сигаретой дрожит, и вообще, выглядела девушка подавленно, но признаков истерики не было. Видимо, Вика столкнулась с неприятной, но решаемой проблемой. Такое впечатление подтвердили слова Рыкова, которые Алёна услышала, уже выходя. "Да, и такое бывает. Но это не смертельно. Придётся пойти на это ещё раз. Сможешь?" В голосе Вики послышались слёзы, но ответила он твёрдо: "Конечно. Жизнь дороже".
   Примерно через неделю Вика прилетела в офис, буквально светясь от счастья, Алёне послала воздушный поцелуй, а к вышедшему на шум Рыкову кинулась на шею, повисла на нём и прошептала: "Всё! Всё! Всё кончилось и я свободна!" Рыков стащил Вику с шеи и сказал прерывающимся голосом: "Алёна, шампанского в кабинет!" А через несколько недель Вика умерла. Рыков очень переживал, но держался стоически. Взрыв произошёл примерно спустя месяц после похорон. Издатель пришёл на работу ни свет, ни заря, заперся в кабинете и до вечера не выходил. Алёна, волнуясь, иногда прислушивалась к тому, что происходит у начальника, но ничего, кроме невнятных звуков, разобрать не могла. Рабочий день закончился, все разошлись, но Алёна осталась, хотелось убедиться, что с шефом, к которому она очень привязалась, всё в порядке. Рыков появился в дверях кабинета в начале двенадцатого ночи, и в каком виде! Лицо опухло, ноги подламывались, глаза почернели. Сделав два неуверенных шага, Рыков покачнулся, завалился на стену и медленно сполз на пол. Немного посидел, обхватил голову руками и вдруг зарыдал. Алёна, понимая, что сейчас человеку не до разговоров, неловко погладила Алексея по голове и заглянула в кабинет, а, заглянув, ужаснулась: пол был густо усеян окурками, на столе стояло три пустые водочные бутылки. Было ясно, что произошло что-то ужасное, ведь Рыков никогда не пил водки! Даже когда умерла Вика! Из состояния оцепенения Алёну вырвал стон, стон смертельно раненого животного. "Я их в порошок сотру! Уничтожу! Я убью их сам, лично! Вика, Викуля моя, как же так случилось! Ты для меня была дороже всех на свете, и именно мои родственники убили тебя! Но ты не волнуйся! Там, на небесах твоя душа успокоится, когда ты увидишь, что я с ними сделаю! Прости меня, Викуля, что не уберёг..." Слова прервались, Алексей снова зарыдал. Однако, на этот раз истерика кончилась быстро: водка вкупе с колоссальным нервным напряжением сделали своё дело, издатель заснул, навалившись на стенку. Алёна опустилась на пол рядом с шефом, закурила. План дальнейших действий созрел довольно быстро. Оставив Рыкова на потом, Алёна тщательно убрала кабинет и открыла окно, решив не закрывать его до утра. Дальше задача предстояла посложнее: требовалось перетащить шефа на небольшую кушетку, стоявшую в углу её кабинета. Убрав лежавшие на кушетке папки с бумагами, Алёна мужественно выдохнула и приступила к транспортировке. Конечно, можно было пойти по более лёгкому пути, позвать охрану, но Алёне подумалось, что Рыков не хотел бы афишировать своё состояние. В конце концов, секретарша справилась с самым трудным делом в своей карьере, шеф был благополучно пристроен на ночь. Сама Алёна до утра просидела на стуле, мало ли что могло понадобиться. Утром Рыков сам поднялся с кушетки без видимых усилий. Взгляд его был ясным, но ушла из него какая-то доброта, согревавшая людей изнутри, появилась жёсткость, и было очевидно, что события прошлой ночи не утонули в пьяном угаре, Рыков помнил всё... Издатель прошёлся по кабинету, заглянул к себе, вернулся и, заглянув Алёне в глаза, сказал: "Спасибо, Алёнушка, за всё. Вам за это воздастся". И вплоть до самой смерти Рыкова к событиям той ночи секретарша и шеф не возвращались.
   Такова была информация, исходя из которой можно было строить дальнейшие планы. Понятно, что то, что случилось с Викой за несколько месяцев до смерти, так просто не раскопаешь, знала про это сама Вика и Рыков, обоих уже не спросишь. А произойти могло всё, что угодно - Вику могли шантажировать, может, какой бывший муж из тюрьмы вышел и стал на что-либо претендовать, да мало ли что! Ясно одно, что проблема оказалась решаемой, причём быстро решаемой. Так что выяснять, что там произошло, бесперспективно, по крайней мере, пока. Значит, надо выбрать другой путь: выяснить, от чего умерла Вика. Прояснив этот момент, можно будет думать, каким боком могли быть замешаны в этом мои родственники. Безусловно, сделать это будет очень и очень непросто. Даже если я выясню, в какой больнице умерла Вика, то что дальше делать? Прийти к врачу, улыбнуться и спросить: "А не могли ли вы ли бы ли рассказать мне об обстоятельствах смерти гражданки такой-то? " Интересно, насколько далеко меня пошлют, успею за неделю обратно вернуться или нет. Запрос из милиции организовать можно, хотя и трудно: криминала в смерти Могилевской не обнаружили, какой смысл делать запрос? Но, даже если предположить, что я сумею это организовать через знакомых, толку от этого будет немного. Всё тот же замотанный врач сунет мне карточку, на которой неразборчивым почерком непонятными терминами изложено то, что произошло с Викой, и пошлёт меня всё по тому же адресу, что и раньше. Ничего объяснять он мне не станет, а сама я вряд ли разберусь. Одна знакомая врач мне говорила, что в больницах с такими запросами возиться не любят, тягомотно это и хлопотно, вот и посылают врачи всех куда подальше. И даже если их к стенке припрут и что-то объяснять вынудят, цедят врачи сквозь зубы всякую лабуду, в которой без стакана не разберёшься. Что же получается? А то, что остаётся единственный вариант: врача нужно сподвигнуть рассказать мне всё по-дружески, по-человечески, а значит это только то, что меня с ним кто-то должен свести. Кто-то хорошо ему знакомый, человек, которому врач бы не отказал. Сложно? Да. Но не более.
   Меня всегда бесили ситуации, когда кто-то кого-то не может найти. Я имею в виду ситуации бытового плана, поменял, например, человек номер телефона и тут же для половины знакомых умер. Встретится человек через полгодика на улице с такими вот друганами, да и спросит: "Ты чего не звонишь, не вспоминаешь?" А те ему в ответ: "А мы твоего номера нового не знали", вот и весь сказ. Как будто в такой ситуации ну архисложно выяснить такую ерунду. Ведь существуют общие знакомые, родители "пропавшего без вести", телефонные справочники и.т.д. Возможно, цепочка получится длинной, но искомое в конце концов будет найдено. Так что при встрече с утерянным другом его знакомые должны были сказать: "Извини, мы твоего нового номера знать не хотели", тогда всё было бы абсолютно точно. Ситуация с врачом примерно такая же, ну, неужто я не найду того, кто выведет меня на нужного человека? Не первый год в Калуге живу, знакомых много. Придумаем что-нибудь! На такой продуктивной мысли я обнаружила, что добралась до троллейбусной остановки. Ну-с, госпожа Томская, куда поедем? Так, вот девяточка подходит. Что ж, и решать ничего не придётся, поедем к маме. Тем более, у неё там какие-то вещи для нашей квартиры приготовлены, всё никак забрать не соберусь, вот и заберу. Муж наш сегодня к вечеру объявиться должен, так что - гуляй, рванина!
   Усевшись в полупустой троллейбус, я вернулась к своим размышлениям. Итак: отправная точка в вопросе о Вике ясна. Теперь что касаемо родственников. По степени посещаемости Рыкова в его офисе особенно выделялись две дамы. Обе появлялись там довольно часто, но намётанный глаз секретарши сразу определил, что цели у посетительниц были совершенно разные. Одна являлась в офис обычно в обеденном перерыве, вся такая-растакая, разодетая, накрашенная и причёсанная. Другая появлялась чаще всего с утра, тоже не с помойки одетая, тоже при параде, но её выдавали глаза. Собственно, по глазам и читались цели визитов двух дам. У одной взгляд был откровенно просительным, затравленным каким-то, у другой из глаз била всепоглощающая уверенность в себе. Одна вела себя как дитё малое, хихикала, жеманничала и улыбалась, но глаза оставались такими же испуганными. Другая пыталась вести себя как светская львица, и её глаза Алёна окрестила "откровенно б...ми". Из всего этого Алёна сделала вывод, что одна дамочка приходила к Рыкову в качестве просительницы, а другая - без конкретной цели. Точнее, цель-то была, и вполне конкретная, только вот к деловым вопросам она не имела никакого отношения. Алёна довольно подробно описала мне внешность дамочек, так что я без труда определила, что одной из частых посетительниц была моя свекровь, а другая весьма смахивала на Карину, будущего члена семьи. Обе женщины одного типажа, невысокие, худенькие, квадратного телосложения (это, в смысле, что плечи, талия и задница одинаковых размеров), стрижки и цвет волос совпадают. Разница в возрасте, конечно, имеется, но, учитывая то, что моя свекровь ведёт себя соответственно поговорке "маленькая собачка и до старости щенок", она может и не очень сильно бросаться в глаза. Больше из родственниц под такое описание не подходит, так что тут всё ясно. О том, кто из них просительница, а кто - смазливая мордаха, даже и задумываться не стоило, однако, проверить не мешает. Что ж, как раз это сделать проще простого, нужно просто предъявить Алёне фотографии дамочек. А вот зачем они туда таскались - уже вопрос посложнее. Но не будем спешить. Как говаривали китайцы, самое большое путешествие начинается с одного маленького шага. И опять-таки на такой продуктивной мысли, хотя и не своей, я поняла, что - стоп! поезд дальше не пойдёт, приехали! Ну и чудненько! Все деловые мысли прочь, пойдём развлекаться.
  
   10.
   Однако, едва войдя в родительскую квартиру, я сразу поняла, что развлечься сегодня не удастся... Более того, если кто-то и намерен сегодня развлекаться, то за мой счёт. Сразу же возникла малодушная мысль "сделать ноги", но было поздно. Вражеская разведка меня уже обнаружила и страшным голосом требовала на допрос.
   - Привет, мам! Как дела? - попыталась я гаркнуть в своём обычном стиле, но вышло как-то заискивающе-трусливо.
   - Нормально, - буркнула мама и моментально вцепилась в меня как мужик с похмелья в настойку боярышника.
   - Что ты на себя нацепила? Живот как у беременной торчит, опять разожралась как свинья на браге!
   Однако, свинья на браге - это новаторство, обычно мама ограничивалась просто свиньёй.
   - Когда худеть будешь? Ни черта делать не хочешь, хоть бы зарядкой занялась, уже сто приседаний в день лень сделать! Пресс бы покачала! Тебе ещё и тридцати нет, а уже похожа на Буратино!
   Вот вам и ещё новаторство - Буратино, похожий на свинью!
   На такие сентенции я уже давно не реагирую, года два назад поняла, что они маме необходимы, дабы выпустить пар. Начнёшь спорить - нарвёшься на скандал. Лучше посидеть, помолчать, потом окупится.
   - Ты как с матерью разговариваешь? - грозный окрик вывел меня из состояния анабиоза настолько неожиданно, что я, вместо того, чтобы промолчать, ляпнула:
   - Никак не разговариваю. - свою ошибку я просекла моментально, но пить боржоми было уже поздно.
   - Вот именно, что никак! С матерью даже по-человечески поговорить не можешь, всё морды корчишь! А что я тебе такого особенного сказала? Чем тебя так обидела? Что ж это такое, у всех дети как дети, одна ты на чмо похожа! И вообще...
   Мама продолжала бесноваться, и мне стало окончательно ясно, что игры в молчанку сегодня не помогут. Надо срочно переключать мамино внимание на другой объект, тем более до жути интересно, кто же сумел мою маму довести до белого каления? Я-то самонадеянно считала, что на такое способна только я, но сейчас-то я вроде как ни при чём... Или при чём?
   - Угомонись, - сказала я. - Помнишь, мы отвели для воспитания четверг? Ты спутала дни недели. И, кстати, не накидывайся на меня с порога, голодное чмо хуже татарина. Что у тебя на обед?
   - Открой холодильник и посмотри, руки не отвалятся - сварливо буркнула мама, но уже на полтона ниже.
   - Не отвалятся, - согласилась я. Есть мне особо не хотелось, но для купирования воспитательного процесса все средства хороши, а вкусная еда - так и вообще одно из лучших.
   - Мам, а что, Люська твоя приезжала? - крикнула я из кухни, обнаружив в холодильнике не только мамин борщ и холодец, но и порядочный кусок домашнего салка, три банки маринованных грибов и десятка два домашних яичек. В животе заурчало.
   - Да, вчера, - отозвалась мама ещё на пару децибел ниже. - Домой сала возьмёшь, Андрюшу подкормишь. Или он у тебя сала не ест?
   - Не ест, - опять крикнула я, - он его сжирает прямо со шкуркой!
   - Закрой холодильник! - уже почти нормально огрызнулась мама, - нечего глазеть!
   С трудом оторвавшись от зрелища райской красоты я закрыла дверцу холодильника и коварно спросила:
   - А больше Люська ничего не привезла?
   Ответ на этот вопрос я и сама знала. Ещё бы Люська больше ничего не привезла, как же! Люська - давняя мамина подруга, они и в институте вместе учились, и на свадьбах друг у друга гуляли. Теперь Люська живёт в деревне, и мало того, что у неё там отличное хозяйство, свинюшки домашние, курочки, так она ещё и производит отличные напитки, причём на любой вкус. Хотите крепчайшего первачка? Нате! Винца желаете испить? Пожалуйста! Ликёрчика отведать? Отведайте! И чтобы Люська привезла сала, а напитка не привезла? Ха-ха! Конечно, стоит он тут где-нибудь в серванте, главное, чтобы мама на это дело повелась! А, загремела мамочка рюмками, ура!
   - А тебе бы всё чужие бутылки считать! - проворчала мама больше для порядку. Всё, теперь можно перевести дух. Сейчас мы сядем за стол и потреплемся о чём-нибудь более интересном, чем мои весовые категории.
   На этот раз Люська привезла на пробу изумительный кофейный ликёр и, смакуя чудесный напиток, мы обе довольно скоро пришли в хорошее расположение духа и мама наконец рассказала мне потрясающую по драматизму трагедию, произошедшую с ней сегодня утром.
   Моему папе, как вышедшему на пенсию военному, полагается какая-то там мизерная компенсация неизвестно за что. Ну, конечно, государству известно, за что именно, но папе такие вещи выяснять недосуг. Дают гроши - и ладно. Проблема в том, что все бумаги, подтверждающие право получать эти копеечные выплаты, надо каждый год по новой приносить в военкомат и перепроверять. Так как у нас в России так просто такие дела не делаются, то ради того, чтобы отнести и заверить пару паршивых бумажек, папе надо отпрашиваться с работы как минимум на день, и за этот день на работе с него вычтут больше, чем он получит денег по компенсации. Потому неприятную обязанность тащиться в военкомат моя мама, как женщина неработающая, взяла на себя. Отстояв приличную очередь, мама зашла в кабинет и прямо с порога сцепилась с "военкоматной" тётенькой.
   - Почему не пришёл сам Валентин Валентинович? - привычно бубнила тётка, ей-то не впервой было сталкиваться с такими, как мама.
   Мама сначала пыталась выяснить, зачем необходимо присутствие самого Валентина Валентиновича, ведь всего-то и нужно, что бумаги отдать, даже подпись папина не нужна, но тётка упрямо талдычила своё, на все мамины речи отвечая одно: "Так надо". Когда мама поняла, что разговаривать с идиоткой бесполезно, она приняла единственно правильное решение и заявила, что Валентин Валентинович сломал ногу и в течение ближайших месяцев трёх-четырёх из дома выйти ну никак не сможет. Не лишит же добрая тётенька Августа Петровна семью компенсации, на которую, собственно говоря, и существует бедный пенсионер с неработающей женой? Нет-нет, нехорошо сверкнув глазами, ответствовала добрая тётенька Августа Петровна, конечно же, она не лишит нищую семью последнего куска хлеба, но, как только Валентин Валентинович сможет ходить, пусть непременно заглянет в военкомат сам. Договорились? Конечно же, обязательно, всенепременно, заулыбалась мама, старый немощный военный обязательно прибежит в военкомат, а если бежать не сможет, то вызовет такси. Ждите, Августа Петровна!
   Домой мама вернулась победным маршем. Куда там до неё всем "военкоматным" Августам Петровнам всем вместе взятым, ещё не нашлось на свете той дыры, куда бы маман не пролезла хоть с мылом, хоть без мыла. И всё шло преотлично, пока в половине первого не раздался телефонный звонок.
   - Можно поговорить с Валентином Валентиновичем? - поинтересовался голос в трубке.
   - Нет, он на работе, - спокойно ответила мама.
   В трубке раздался ехидный смешок:
   - Тогда передайте ему привет из военкомата!
   Вот такую печальную сагу поведала мне мама, но уже не бушуя, а улыбаясь. Мой приход и Люськин ликёр отвлекли её от проигранной борьбы с военкоматом, и её воинственный запал сменился философскими рассуждениями.
   - Вот скажи, Ань, ей что, заняться нечем, дуре этой патлатой? Вот радость - выслеживать, сломал наш папашка ногу или нет! Сидит там, задницей к стулу приклеившись, и дурью страдает, вместо того, чтобы делом заниматься. Потому и живём мы как нищета галимая. Хоть бы ты в люди выбилась, а то вот мы с отцом пахали, пахали всю жизнь, всю молодость и здоровье Родине отдали, а теперь из-за вшивых трёх рублей с военкоматом ругаемся.
   - Да ладно, мам, успокойся, что зря нервы трепать? Кто смог - тот устроился... - закончить свою утешительную речь я не смогла, так как мама опять воинственно встрепенулась.
   - Вот, вот, так совесть надо иметь! Сидят у нас одни ворюги на тёпленьких местах, лопатой гребут и в ус не дуют, о народе не думают!
   Я искренне удивилась.
   - А чего им о народе думать? Они о себе, да о своих семьх заботятся!
   - О своих семьях заботятся? Глаза открой, лахудра! Да далеко ходить не надо, рейховец Андрюшин, Тарасик, сколько лет в верхах просидел, и что? Много о своей семье позаботился?
   - Да уж немало, - хмыкнула я. - Деткам квартирки отгрохал, сам живёт не в халупе, заграницу ездит, жену в бриллианты упаковал... - закончить мне и тут не удалось.
   - Ага, а вам на свадьбу 100 рублей кинул, даже прийти не соизволил, через лакея передал. Деткам-то своим квартиры отгрохал, а свекрови твоей с обменом не помог, боялся, что за жопу схватят и с тёплого места выкинут. Это порядочно, по-твоему?
   - Не заводись, мам, наплюй ты на него! Или тебе завидно?
   - Мне - не завидно, - гневно припечатала мама. - Только при таком поведении не нужно направо и налево рассказывать о своей порядочности и нравственности. Ты помнишь, как Андрюшины родственники тебя проституткой называли, так им не хотелось, чтобы он на тебе женился?
   - Помню, конечно, и вряд ли забуду когда-нибудь, только мне наплевать на их выходки.
   - А мне - нет! Значит, моя дочь - проститутка, а им можно в почтенном возрасте по улицам с молоденькими девками расхаживать и обниматься?
   От удивления я подавилась куском сала.
   - Ты сейчас про кого? Неужели Тарас...
   - Да при чём тут Тарас! - отмахнулась мама, - это этот, муж дерёвни вашей, как его, Виталик. Не в первый раз уже вижу, как он около своего завода с молодыми девками крутится! Тоже мне, седина в бороду, бес в причинное место! И ещё в мою дочь пальцем тыкал! Хороши моральные принципы в твоей новой семейке!
   - Да ну их к чертям собачьим! - взмолилась я, - они мне и так надоели! Расскажи лучше, как дела в деревне? Что новенького у соседей?
   Про соседей мама готова рассказывать сутки напролёт, так что далее мы с удовольствием наслаждались безобидными сплетнями, пока не допили ликёр, и мама не вытолкала меня из квартиры, так как скоро должен был вернуться папа, а у неё по части ужина "и конь не валялся".
   Из родного дома я бережно уносила кусок сала, яйца, тюль для кухни, массу забавных сплетен и неожиданно подвернувшуюся информацию о кобелячестве Виталия Витальевича. Значит, молоденькие девочки. Очень, очень интересно. Не сексуальные-ли похождения зятя (или деверя?) прикрывал Рыков? Ведь скандал был бы ещё тот! Нет, всё это очень занимательно! Скучать мне в ближайшее время точно не придётся!
  
   11.
  
   Скучать мне на следующей неделе и впрямь не пришлось, но, Боже мой, лучше бы уж я умерла со скуки, чем так "повеселилась..."
   В понедельник рано утром мы с Андреем тряслись в электричке. Муж ехал в Малоярославец решать последние вопросы с увольнением, я направлялась в Обнинск принимать экзамен у своих студентов-"экономистов". Муж дремал, прислонившись к окну, из которого немилосердно дуло, я делала вид, что тоже приснула, хотя заснуть я не могла уже вторую ночь подряд после встречи с неким Васковым, оперирующим хирургом, на глазах которого умерла Вика Могилевская. После этого разговора почти всё прояснилось. Стало ясным, какая проблема возникла у Вики, и почему она была в принципе быстро решаемой...
   Путь к Васкову был длинным и заковыристым, да ещё и разорительным. Потребовалось бутылок пять шампанского и пол-ящика водки (в зависимости от пола медиков, которые постепенно, через своих друзей и знакомых подводили меня к цели), чтобы в пятницу вечером я смогла провести пару часов в кабинете Антона Марковича. Сначала беседа никак не клеилась. Точнее, сначала и беседы-то никакой не было, Васков просто сунул мне под нос историю болезни, где я не смогла разобрать ни слова. Тогда, недовольно покачав седой головой, Антон Маркович принялся объяснять мне всё "доступным" языком. Но, забываясь в искреннем порыве всё объяснить, Васков также успешно забыл, кто перед ним находится, и по привычке сыпал медицинскими терминами, как то: синдром такой-то (даже под пытками не вспомню, какой), недостаточность не то седьмого, не то ещё какого фактора, краевое предлежание плаценты...Однако минут через пятнадцать хирург видимо уловил в моём лице нечто, что сподвигло его изменить тон беседы.
   -Эх, - почему-то тоскливо вздохнул врач, - без допинга не обойтись! Вот Костик подкузьмил!
   Костик являлся последним звеном, которое привело меня к Васкову, и подкузьмил он не только старому врачу, но и мне, так как на жадного Костю ушло не только три бутылки водки, но и бутылка шампанского для его любовницы.
   Тем временем Васков извлёк из закоулков своего стола два стакана, и я, спохватившись, полезла в сумку за очередной "взяткой", но врач отмахнулся от меня, как от проказы:
   - Сиди уж, не суйся со своими суррогатами, для личных врагов прибереги, а нам своё здоровье дорого, мы лучше по старинке, спиртику выпьем...
   С этими словами Васков водрузил на стол литровую бутылку спирта. Я судорожно вздрогнула, но обратного пути уже не было. Васков же понял мои телодвижения по-своему.
   - Эх, вы, молодёжь... - тяжко вздохнул он. - Всё желудки свои портите, а ведь давно известно, что спирт запивать - грех, один сплошной ущерб и моральный и физический!! Ты же воду ищешь?
   Я кивнула.
   - Там, на подоконнике графин с водой стоит.
   Свежесть воды даже на глазок вызвала у меня большие подозрения, но рискнуть сходить за новой я не решилась, боясь ещё больше разозлить врача, и так мною недовольного. Поэтому я попыталась изобразить на лице вежливую улыбку, но напрасно старалась, Васков был уже давно занят более важным делом - об этом говорило призывное бульканье. Выпив по первой, мы помолчали, потом повторили, закурили... От выпитого почти натощак спирта и от "беломорины", которую беспрерывно "смолил" старый врач, меня немного "повело" и неизвестно, чем закончились бы наши посиделки, если бы после третьего стакана врач не заговорил. Спустя полчаса, когда в накуренном кабинете уже было нечем дышать, я сидела за столом как истукан, даже не вытирая слёз, катившихся из глаз. И уже не понять было, отчего они медленно катились по щекам, эти слёзы, от едкого сигаретного дыма или от истории, которую мне поведал старенький хирург.
   В тот день "Скорая помощь" привезла в больницу девушку с сильным маточным кровотечением. Пациентку из приёмного отделения тут же отправили в реанимацию. Девушка была в полубессознательном состоянии, и всё время повторяла: "Как же так, как же так, ведь я всё сделала, всё, всё, чтобы этого не случилось...". Слышать это еле слышное монотонное бормотанье, прерываемое стонами, было тяжело даже повидавшему всякое на своём веку Антону Марковичу, но, пытаясь остановить кровотечение, хирург молился, чтобы это бормотание слышалось как можно дольше. Однако через пятнадцать минут девушка впала в шоковое состояние и скончалась прямо на операционном столе. Истекла кровью. Причины случившегося стали ясны позднее, после вскрытия и тщательного изучения медицинской карты покойной. Вика Могилевская скончалась от выкидыша, произошедшего на восьмой неделе беременности.
   Как выяснилось, Вике вообще нельзя было беременеть, и она об этом знала, так как в её карте диагноз - краевое предлежание плаценты - был чётко прописан. Выражаясь человеческим языком, при наступлении беременности плацента у Вики не развивалась и в дальнейшем отслаивалась, приводя к выкидышу. Ко всему прочему, в карте был отмечен ещё и ДВ-синдром, говорящий о плохой свёртываемости крови. Так что маточное кровотечение почти неминуемо должно было привести Вику к смерти. И привело. Оставалось непонятным следующее: как же Вика не спохватилась вовремя? Беременность, закончившаяся смертельным исходом, была уже второй. В первый же раз Вика, забеременев, сделала аборт на очень ранних сроках, сумев тогда спасти свою жизнь. Судя по словам, которые оказались последними в жизни Вики, она знала о второй беременности и что-то предпринимала. Если ещё принять во внимание рассказ Алёны о Викином приходе к Рыкову и вспомнить её слова, что она сможет ещё раз пройти через это (аборт?), так как жизнь дороже, то действительно Вика пыталась что-то сделать. Но что? Следов второго аборта при вскрытии обнаружено не было. Викин гинеколог, с которым Антон Маркович не поленился поговорить, заявил однозначно, что Вика о своём диагнозе знала, принимала противозачаточные таблетки, довольно регулярно приходила обследоваться. Однако про вторую беременность гинеколог ничего не знал. В тот период он был в отпуске, а к коллеге, замещавшему его, Вика не обращалась... Что делала Вика, как пыталась решить свою проблему - это уже вряд ли станет известно. Может, ноги парила, может, ещё какими народными средствами пользовалась - кто знает. Сейчас важен только результат, а он... Он оказался трагическим.
   И сейчас, сидя в холодной электричке, я, как и тогда, в том прокуренном кабинете, повторяла, как автомат, едва сдерживая слёзы: "Что, что же случилось с тобой, Викочка, как же так получилось, ну, как?". Электричка резко дёрнулась, и я крепко приложилась головой к боковому стеклу, едва не разбив его. Это привело меня в чувство, стало немного легче, и я всё-таки смогла удержать слёзы. Интересно, от кого мне досталось такое гипертрофированное чувство сострадания? Не могу даже документальные фильмы об убийствах, изнасилованиях и прочих ужасах смотреть, сразу сердце сжимается, и потом места себе найти не могу. Так и сейчас. Казалось бы: кто мне эта Вика? Я её не то, что не знала, даже и не видела ни разу, а вот покой и сон потеряла. Электричку тряхануло ещё раз, а вместе с ней и меня. Немного погодя мне показалось, что я обрела способность трезво размышлять, но мне именно показалось. В голове была барахолка почище блошиного рынка, и только одна мысль сформировалась достаточно чётко: что же теперь делать? Что делать с полученной информацией? Довольно быстро этот вопрос трансформировался в более короткий, но и более глобальный, хотя и привычный для русского человека: что делать? Например, что делать с моей работой? Да, после года работы в абсолютно дикой частной школе я устроилась на более чем приличное место. Самое интересное, что мне таки удалось реализовать свою детскую мечту. Когда мне было лет тринадцать, мой старший двоюродный брат как раз поступал в институт атомной энергетики. Мы вместе с ним ходили туда узнавать, прошёл ли он по конкурсу. И здание института произвело на меня такое впечатление, что я мысленно пообещала себе обязательно вернуться туда ещё раз, только уже в качестве преподавателя. Спустя двенадцать лет мечта сбылась.
   Институт атомной энергетики меня привлекал всем: коллективом, начальницей, студентами. Конечно, пришлось поднапрячься и разобраться, например, в устройстве атомного реактора, чтобы потом на хорошем английском языке рассказать об этом студентам, но это было даже очень увлекательно - узнать о ядерной физике всё то, что прошло мимо меня в школе. Студенты мои на 99,9% были мужеского пола, и мне жутко нравилось растолковывать им премудрости английской грамматики и одновременно слегка кокетничать. Да и пахать приходилось раза в три меньше, чем в школе. Словом, не работа, а сказка. Вот только дальше-то что? Карьеру в данном учебном заведении мне сделать невозможно, так как ИАТЭ не является языковым институтом, максимум, чего я могла бы добиться, так это должности старшего преподавателя. Но это, в принципе, вопрос второстепенный, так как сделать карьеру я и не стремилась. Важнее другое: эта работа, к сожалению, абсолютно невыгодна с финансовой точки зрения. Нет, зарплата у меня приличная, только вот институт находится в Обнинске, а мы с мужем живём в Калуге. Почти весь заработок уходит на электрички и питание, а я пока не настолько богата, чтобы работать чисто ради морального удовлетворения. Безусловно, ситуация поправимая: можно либо переехать в Обнинск вместе с Андреем, либо уволиться и устроиться на работу в Калуге. Но и тут не всё гладко. В Калуге, по причине нахождения там педагогического университета, перебор с преподавателями иностранного языка. На какое-либо приличное место не устроиться, всё расписано уже на десять лет вперёд, а снова идти в школу... Нет уж, лучше сразу в тюрьму надзирателем. С Обнинском всё наоборот: для меня работы там навалом, а вот для Андрея... Плюс, Обнинск очень дорогой город, снимать там квартиру раза в два-три дороже, чем в Калуге, а это значит, что работать должны мы оба и зарабатывать ну о-о-очень прилично. Да ещё и родственники... Впрочем, о них лучше не думать, лишняя нервотрёпка. А нервотрёпок и так хватает. Уимблдон, к примеру. Нет, ну, что за безобразие! Уже неделю идёт самый известный турнир Большого Шлема, а ни один канал не удосуживается его транслировать! Вот и мучайся каждый день, жди вечерних новостей, чтобы хоть в двух словах узнать: как там моя Морезмо, моя Амелюшечка? Я настолько люблю теннисистку Амели Морезмо, что Андрей уже грозится запретить мне смотреть матчи с её участием, так как я слишком бурно на них реагирую: и ору, и беснуюсь, и разбить чего-нибудь могу. И вот я уже не видела Амели почти месяц и чувствую себя на грани нервного срыва. Нет, ну, не собаки страшные те, кто принимает решения, какие спортивные мероприятия транслировать? Довели человека почти что до психушки!
   На этой на редкость продуктивной мысли я поглядела в окно: чёрт возьми, платформа Малоярославца! Кое-как разбудив Андрея и выпихнув его, ещё непроснувшегося, из электрички, я удивилась: какая всё-таки тонкая штука мозг! Когда электричка проезжала Сляднево, я места себе не находила при мыслях о Вике, а спустя сорок минут уже беснуюсь по поводу Уимблдона. Немного нелогично, вроде, зато все ненужные эмоции как испарились. Теперь уже можно спокойно думать о самом важном на сегодня: в какую сторону мне теперь копать свой подземный ход, где искать убийцу Вики? О, господи! Как же мне раньше в голову не пришло! Ведь погибла не только Вика, но и Рыков! Получается, мерзавец убил уже двоих?! Мама дорогая...
  
   12.
   На следующий день я с довольно тяжёлой сумкой плелась по улице Кирова. В который раз мне приходилось понукать себя, заставляя шаг за шагом приближаться к ненавистному зданию, где убили Рыкова. Я шла, нет, даже не шла, а тащилась к Алёнке, секретарше, обещавшей мне свою помощь. Этому великому событию предшествовал небольшой скандальчик, имевший место быть вчера в моём семейном гнезде. Я пыталась доказать Андрею, что не нужно больше соваться в это дело, Вику убил мужчина , если, конечно, это можно назвать убийством, так что моя драгоценная свекровь здесь ни при чём. На что Андрей со своим феноменальным упорством нудил, что убийц могло быть двое, Рыков сам об этом говорил, и что если Вику убил и мужчина, ничто не мешало его матери прикончить издателя. Да и Александра Витальевича со счетов не сбросишь, он же тоже присутствовал в кабинете в тот вечер! Если бы мой муж орал и ругался, я бы легко с ним справилась, во всех таких ссорах на повышенных тонах мне равных нет, но Андрей нудел и нудел, как осенняя муха, доводя меня до белого каления. В конце концов, он донуделся до своего, если можно так выразиться. Я сдалась и обещала всё-таки придерживаться первоначального плана, поэтому и плелась сейчас по раскалённому центру города. Единственное, что мне удалось выторговать у мужа, так это согласие помогать мне в этой операции, которую я окрестила "Мама дорогая". Андрей пробовал сопротивляться, но тут уж я спустила на него такого Полкана, что он почёл за благо согласиться.
   Как всегда, по мере приближения к издательству шаги мои замедлялись, зато ход мысли убыстрялся. Что ж, можно использовать небольшую задержку с пользой для дела, подумалось мне, и я принялась мысленно собирать в кучу всё, что собиралась сказать Алёне, ибо я твёрдо решила посвятить её во все подробности этого дела, где без помощи придётся довольно трудно.
   Итак, убийца Вики - мужчина, это совершенно ясно. Вика умерла оттого, что забеременела, а кто мог "поспособствовать" этому? Только мужчина. Конечно, "убийством" сие деяние можно назвать только с большой натяжкой, мужчина этот мог не знать, что последствия беременности будут иметь смертельный исход, но, очевидно, Рыкову так не казалось. Возможно, он более напирал на моральный аспект дела. С уголовной же точки зрения никакой суд произошедшее убийством не назовёт. Так что смерть Вики действительно в расследовании не нуждается, так уж обстоятельства сложились, и если бы не убийство Рыкова, вычислять ловеласа было бы глупо. Однако глупости кончились в тот день, когда зарезали Рыкова, так что придётся, как ни противно, копаться в грязном белье. Мама дорогая, как же это тяжело, выяснять мотивы поведения людей! Куда как проще работать с сигаретным пеплом и грязными следами огромных мужских ботинок. Но ничего не поделаешь, надо... Если бы ещё знать, как это сделать. Ладно, об этом потом. На чём я там остановилась? Ага, на том, что Вику убил, так сказать, мужчина. Кстати, почему Рыков решил наказать виновных только спустя несколько месяцев после смерти Вики? Не мог выяснить, кто был "автором" беременности? Возможно. Выяснил он это, очевидно, в тот день, когда дико напился в своём кабинете. Но вычислил он не только этого мужчину, но и то, что у того был сообщник. Тьфу ты, чёрт, ну ничего не вяжется в этом запутанном деле! Можно ли назвать сообщником человека, который знал о любовной связи пресловутого любовника с Викой и никому об этом не сказал? Вряд ли. Сообщником этого человека можно назвать только в том случае, если он действительно всё знал, но не только никому не сказал, но и Рыкова убил. Впрочем, убить мог и сам ловелас. Господи, с ума сойти можно с этими любовниками и молчащими партизанами! Хоть бы знать, какого пола этот партизан, не выдающий товарищей! Думается мне, что наш молчаливый друг всё-таки женщина. Жена или подруга любовника. Такие респектабельные мужчины, как в нашей семейке, вряд ли стали бы делиться друг с другом рассказами о любовных приключениях. Если и проскользнула в дружеской семейной пьянке информация о Вике, то примерно в таком виде: "Знаешь, я тут с одной красоточкой переспал". "И как она?" и далее пошли бы сальные подробности, имя Вики даже не упоминалось бы. Плюс, у наших джентльменов принято на словах хранить верность жёнам, так что опять-таки вряд ли они станут сами на себя компромат давать, вдруг родственники исключительно из дружеских чувств жене всё расскажут? Скорее уж о таких маленьких интимных приключениях друзьям похвастаются, хотя всё может быть. Но всё-таки, вероятнее всего, партизан - женщина. Могла знать о любовных связях мужа и молчать, преследуя какие-то свои цели, может, шантажировала этим время от времени... Как-то это более по-женски. Впрочем, пока это не столь уж важно. Отправная точка - мужчина. И перетряхивать грязное бельё можно с двух концов - искать этого пресловутого типа, или пытаться выяснить, кто убил Рыкова. Легче, на мой взгляд, да и безопаснее плясать от Вики. Тут хоть что-то можно придумать, а с какого боку к убийству Рыкова подойти, пока не ясно. Может, Алёна что присоветует. Конечно, заманчиво поворошить палкой в барсучьей норе, запустить, так сказать, фокстерьера в лисью нору, только где палку с собачкой взять? Ладно, если палка с собачкой нам попадутся, мы уж повеселимся... Бац! Споткнувшись о ступеньку, я едва удержалась на ногах. Поезд прибыл, мадам! Выгружайтесь!
   Ощупав сумку и убедившись, что содержимое её не пострадало, я вошла в здание. Охранник, угрюмо сидевший на стуле, удивлённо посмотрел на мою туго набитую сумку, но ничего не сказал. Интересно, зачем он тут вообще сидит? А вдруг у меня там пять килограмм тротила? Тяжесть сумки вдруг напомнила мне, что этот "тротил" с нетерпением ждёт кое-кто наверху. Вот блин, а я ещё как кляча плелась еле-еле! Вперёд!
   Да, наверху меня действительно ждали. Не успела я появиться в приёмной Рыкова, как Алёнка аж затряслась от нетерпения:
   - Принесла? Ну, выкладывай скорее! Ну!
   Пока я разгружала свою сумку, Алёна кратко и деловито, как истинная секретарша, вводила меня в курс дела.
   - После убийства тут вообще невозможно было находиться, полный тарарам, менты вперемешку с начальством носятся, полный аут. Вчера, наконец, всё устаканилось, зато Пал Палыч, бывший заместитель Алексея Анатольевича, дал мне... Курочка!
   - При чём тут курочка? - страшно удивилась я. - Он что, премировал тебя за хорошую работу курицей? Жареной, варёной или гриль?
   - Да нет, - вцепившись зубами в куриную ногу, энергично затрясла головой Алёна, - у тебя тут курочка! М-м-м, обожаю! Честно говоря, больше, чем на бутерброды не рассчитывала, ты просто гений! О, и салатик тут, и помидорчики! Анька, ты просто оазис в нашей пустыне!
   В течение дальнейшего получаса Алёна говорить была не способна. Я уж успела и кофе выпить, и покурить, когда, наконец, Алёнкины глаза обрели осмысленное выражение.
   - Блаженство! - повторяла Алёна, наслаждаясь ароматным кофе.
   - Так, тормози, хватит из пустого в порожнее переливать, - заявила я. - Я свою часть программы выполнила, теперь ты давай работай. Что там тебе твой Павел Павлович дал? Шаурму?
   - Иди ты нафиг, - простонала Алёна, - весь кайф обломала! Какую шаурму? Поручение он мне дал от родной милиции и от себя лично.
   - И... - протянула я заинтригованно.
   - Он попросил меня во имя национальной безопасности весь мой рабочий день с девяти до шести сидеть в этой самой приёмной, не то, что не выходя из неё, но даже не вставая из-за стола.
   Пропустив мимо ушей трёп о национальной безопасности, я задала животрепещущий вопрос, который возник у меня в первую очередь.
   - А как же... мм-м-м... ну, это... - наконец я сообразила, как высказать свою мысль достойно. - Малая и большая физиологическая потребность?
   - В отхожее место - ни ногой, - без всяких выкрутасов отозвалась Алёнка, - слишком далеко.
   - А... -
   В ответ на моё многозначительное "А" Алёна приоткрыла дверь в бывший кабинет Рыкова, и я увидела там хорошенький голубенький биотуалетик.
   - Вот это номер, чтоб ты помер! - вырвалось у меня.
   - Да, - важно заявила Алёна, надувая щёки, - а всё в интересах национальной безопасности.
   Тут она не выдержала и прыснула. Отсмеявшись, она заговорила серьёзно.
   - Пал Палыч сказал, что милиция попросила нас немного помочь в расследовании убийства Алексея Анатольевича. Всего-то нужно в течение рабочего времени постоянно находиться около кабинета Рыкова и следить, не будет ли кто изъявлять желания туда попасть. Конечно, они могли бы посадить здесь своего человека, но это лишние расходы и к тому же может пробудить ненужные подозрения: почему это сменили секретаршу? Пал Палыч считает, это дело чести для издательства раскрыть убийство, и мы должны сделать всё, что можем, чтобы помочь милиции. От себя вот даже биотуалет подарил. Я согласилась не раздумывая. Только вот с кормёжкой неувязочка вышла. Обеденный перерыв, как ты понимаешь, отменяется. Пал Палыч, конечно, пообещал, что в обед с охранником передаст мне что-нибудь перекусить, но благополучно про это забыл. А я вчера, как на грех, не позавтракала. Потом и без обеда осталась. Ну, думаю, приду вечером домой - оторвусь. Ага, как же! Прихожу - а под дверью уже ухажёр мой толчётся. - Алёна вздохнула. - Короче, потом мне уже не до еды было. А утром я, само собой, проспала, и ни позавтракать не успела, ни с собой ничего прихватить. Вот и пришлось тебе названивать, чтобы ты спасала голодающего. Спасибо, Ань! Спасла!
   Ну, вот всё и выяснилось. А я-то голову себе ломала, почему сегодня в 11 утра Алёнка замогильным голосом попросила меня привезти к ней не только фотографии Карины и свекрови, но и поесть, желательно побольше!
   - Да не за что, - отмахнулась я, - сочтёмся!
   - Сочтёмся, - повторила Алёна. - Так что вот теперь сижу здесь как сторожевой пёс.
   - Сторожи, сторожи, - подбодрила я секретаршу, - дело нужное.
   - Только вот не пойму я что-то, - задумчиво произнесла Алёна, - зачем сидеть-то тут как привязанной? Не могли менты что ли камеру слежения установить?
   - Ты меня уморишь! - расхохоталась я, - камеру! Им бы деньги на бензин для своих УАЗиков найти, а ты - камеру!
   - И правда, Ань. Что-то я чувство реальности потеряла. По всему получается, они этого козла поганого с поличным хотят взять. Так, что ли?
   Я пожала плечами.
   - Тут два варианта. Если они нашли орудие убийства - значит, да, ждут, пока за ним кто-нибудь заявится, и они его и сцапают. Если не нашли - всё равно ждут, пока кто-нибудь за ним заявится, тогда два дела сразу сделают. Да хрен с ними, им виднее, как что делать, а я вот что хотела тебе сказать.
   Последовательно, стараясь не спешить, что за мной в таких ситуациях водится, я изложила Алёне все факты и мысли, пришедшие мне в голову после осмысления фактов. Закончила я так:
   - Думаю, теперь не столь уж важно, кто их двух дамочек приходил к Рыкову по личным, а кто по интимным делам. Сейчас следует сосредоточиться на мужчинах.
   Но Алёна со мной не согласилась.
   - Надо обязательно всё обо всех выяснить! Может, всё было наоборот, то есть муж узнал о неблаговидных проделках жены и решил таким вот поганым образом отомстить. Так что давай сюда фотки!
   Едва увидев фотографии, Алёна безапелляционно заявила:
   - Эта сюда как на вручение "Оскара" таскалась, Джулия Робертс недоделанная!
   Ну, да, я так и предполагала, что задом перед Рыковым вертела Карина.
   - А эта как за пенсией приходила, с таким выражением лица, знаешь... - Алёна замялась, не зная, как поточнее выразиться, но я её прекрасно поняла. У моей свекрови почти всегда такое выражение лица: просительно-умилительно-собачье.
   - Ты на всякий случай это имей в виду, - сказала Алёна. - Вдруг пригодится? Ну, а что с мужиками? Как вычислять будем? Мысли есть?
   Мужчин, требующих проверки, оказалось пятеро: братовья Тарас, Александр (мой свёкр) и Виталий Витальевичи, сын Тараса Сергей и сын Виталика Игоряша. По поводу проверки их связей с Викой мыслей не было никаких.
   Некоторое время мы тупо сидели и дымили в потолок. Первой встряхнулась Алёна.
   - Так, так, так, говоришь, толстячок Виталик был замечен обнимающим девочек? Где он работает? На "автоэлектронике"? Есть у меня один план, мистер Фикс.
   Алёнин план мне понравился. Оставалось только дождаться прибытия хитроумного агента, которого мы собирались внедрить во вражеский тыл. Что ж, можно было только посочувствовать Виталию Витальевичу, против которого мы теперь собирались "дружить втроём".
  
   13.
  
   Всё! Наконец-то всё закончилось! Два года, отданные родной армии, прошли. За день до окончательного расчёта Андрея со своей воинской частью нам казалось, что по возвращении свободного мужа домой мы будем пить шампанское, пока не треснем, скупим и съедим все креветки, какие только найдутся в нашем районе, и... и чего только не сделаем! Но ничего подобного не произошло. Всё действительно закончилось: пятичасовые утренние электрички, одинокие ночи, нищенская зарплата - всё это было позади, а у нас не было никаких эмоций. Андрей вернулся, и мы тупо сидели на диване, не зная, что сказать, хотя ещё перед приходом электрички у нас было столько мыслей, что впору было записывать. Наверное, действительно правы те философы и психологи, утверждающие, что процесс претворения желания в жизнь даёт больше удовлетворения, чем сам факт этого претворения. Наверное, уже столько сил, и моральных, и физических было потрачено за эти два года, что на долю самого светлого за эти годы дня уже не осталось ничего. Не знаю, появлялись ли у Андрея толковые мысли за время нашего сидения, лично у меня не было никаких, ни толковых, ни даже бестолковых. Мне нужен был какой-то толчок, чтобы привести свои расхлябанные чувства в норму. И этот толчок пришёл ко мне снизу, в тот момент, когда выпирающие пружины старого дивана окончательно натёрли мне задницу. Физическая боль благодатно повлияла на умственный процесс, и я задумалась. Я же терпеть не могу философию и философов, ненавижу психологию, искренно считая её лженаукой. Так какого чёрта я сижу здесь как истукан? Хренушки! Я этого дня два года ждала и буду радоваться, несмотря на всех учёных в этом мире! И Андрею не позволю... спать. За рекордные двадцать минут я собрала нашу походную корзинку, растолкала мирно дремлющего мужа, и мы отправились на шашлыки, благо наш район окружён всякими лесами и полулесами, так что идти далеко не приходилось.
   В лесу всё как-то сразу переменилось. Когда затрещал костёр, и мы всё-таки выпили по стаканчику шампанского, нас отпустило. Завязались разговоры сразу обо всём и ни о чём. Мы говорили об армии, о планах на будущее, о любви, о грибах... Мы продолжали разговаривать, даже разбредаясь по лесу в разные стороны в поисках дров. В нашей семье так сложилось, что мы никогда не делили свои обязанности на мужские и женские. Кому по пути к мусорке - тот и выносит мусор, кто в состоянии постирать трусы и носки - тот и стирает. И лично я никогда не считала, что при приготовлении шашлыков мужчина собирает дрова и занимается костром, а женщина нанизывает мясо на шампуры. Поэтому сейчас я с удовольствием лазила по кустам, выискивая всякие палки-копалки. Набрав уже приличное количество всяких дровеняк, я собиралась притащить их к костру, как увидела ещё одну подходящую лесину. Свалив свою кучу около тропинки, я полезла за своей добычей и... И остолбенела. В глазах у меня потемнело, в ушах зазвенело, всякие звуки извне перестали для меня существовать. Наверное, Андрей долго пытался докричаться до меня и получить ответ на вопрос, как выглядит гриб-моховик, пока не догадался замолчать и подойти ко мне. Подойдя, он увидел, естественно, то же, что и я, но отреагировал на это иначе.
   - Лисюк, ты что? Это же кошачья!
   Я наконец вышла из клинча и громко возмутилась:
   - Кошачья? Эта могила кошачья? Да она длиной почти с меня! Она оградой огорожена! Да на ней крест в конце концов стоит!
   - Надпись на кресте прочти, пуганая ты Лисица! - улыбнулся Андрей.
   Осторожно обойдя могилку, я прочитала на внушительного размера кресте: "Кот Пушок. 21.02 1993.- 6.06.2006". Мама дорогая, это была действительно могила кота! Андрей тем временем продолжал:
   - Чего ты так испугалась? Помнишь, как мы в Хрусталях за грибами ходили?
   Да, действительно, был в нашей жизни такой эпизод. Как-то раз, отдыхая в служебной квартире, выделенной Андрею в богом забытом месте под названием Хрустали (не спрашивайте меня, что это за тип поселения, не знаю!) мы решили сходить за грибами. Из окна наших апартаментов был виден приятный лесок, который сразу наводил на мысли о полянах, заполненных белыми, подберёзовиками и подосиновиками. Не долго думая, мы собрались и пошли. В силу природной лени мы решили немного сократить путь и двинули к лесу напрямую. Как всегда, лень была наказана, не зря же умные люди протоптали тропинку в обход того болота, в котором мы завязли. И мало того, когда мы добрались до вожделенного леса, мы обнаружили, что там находится кладбище. Вспомнив этот эпизод, я возмутилась ещё больше.
   - Но ведь в Хрусталях было нормальное кладбище, с человеческими могилами, а не с кошачьими! Совсем эти кошатники с ума посходили, ещё и кресты ставят, с ума сойти! Идиоты!
   - А куда им умерших животных девать? - осведомился Андрей.
   Я уж было хотела сказать что-то про помойку, но вовремя осеклась, вспомнив про Кузину Бетти, любимую Андрееву собачку. Вспомнились мне и мои хомячки, со слезами похороненные под деревом за домом. Поэтому я видоизменила свою мысль:
   - Пусть хоронят на даче!
   - А у кого дачи нет? - продолжал мой муж - великий гуманист и любитель животных.
   - Во дворе, под деревцем, - привела я в пример свой опыт.
   - Деревьев и дворов не напасёшься, - продолжал упорствовать мой собаколюб.
   - Ладно, - уступила я, - пусть хоронят в лесу, но зачем копать могилы чуть ли не в человеческий рост и тем более ставить на них православные кресты? Ещё бы попа пригласили заупокойную отслужить! Можно же обойтись без фанатизма!
   - Ну, это да, - согласился Андрей. - Кресты и ограды - это уже лишнее.
   - Ты даже не представляешь, насколько, - пробурчала я, возвращаясь к брошенной охапке дров.
   Наконец, наткнувшись ещё на пару-тройку могил, правда, не столь пышных, как у пресловутого Пушка, мы насобирали достаточно дров. Теперь можно было спокойно сидеть у костра, не отвлекаясь на посторонние занятия. Шампуры были нанизаны и торжественно водружены на мангал в виде аккуратно положенных кирпичей с ближайшей помойки, шампанское выпито. Под умопомрачительные запахи свинины с дымком мы открыли трёхлитровую баклажку с вином. Нацеловавшись до посинения, мы перевернули шампуры и закурили. Времяпрепровождение располагало к длинным откровенным разговорам. И, само собой, все наши разговоры в конце концов свелись к самой актуальной теме на сегодняшний день.
   - Послушай, - сказала я, сделав глоток ароматного белого вина. - Я думаю, что мы со спокойной душой можем не разрабатывать пару Тарас-Джеки. Тарас не убивал, его на тогдашнем собрании не было, а у Джеки причины убивать не было.
   - Это почему ещё? - насторожился муж.
   На мгновение я замялась, но потом решила не миндальничать, с Андреем всегда можно было говорить откровенно, безо всяких выкрутасов.
   - Да ты посмотри на того Тараса! Неужели ты думаешь, что Вика, молодая, красивая, могла повестись на такого старикашку! Он больной насквозь, у него с сердцем, вроде, проблемы, вон, в больницы регулярно попадает, да он на одних лекарствах держится! И потом, с женской точки зрения он просто страшный! Он же седой с головы до ног, и бородатый, и ... - закончить мне не удалось.
   - И что? Зато он богатый, - со значением перебил Андрей.
   - И дальше? - возмутилась я. - Да я бы с таким и за миллион долларов не легла!
   - Ну, это ты, - также невозмутимо парировал муж. - Ты у меня одна такая балбеска, а большинство с каким угодно крокодилом лягут за деньги.
   - Спасибо за комплимент, ты меня растрогал, - пробурчала я и подошла к вопросу с другой стороны. - И вообще, мне кажется, что Тарас искренне любит свою Джеки.
   - Мало ли кто кого любит? - продолжал философствовать Андрей. - Седина в голову - бес торчком!
   Я начала злиться и привела последний аргумент, который пришёл мне в голову.
   - Да он просто не мог этого сделать!
   - С чего это? У него что, мужского органа нет?
   Я растерялась и, сделав добрый глоток, промямлила:
   - А это тут причём?
   Андрей посмотрел на меня как психиатр на идиота.
   - А притом, что спать с женщиной теоретически могут все, кроме евнухов.
   - И геи? - съязвила я.
   - Конечно! Помнишь, один из королей Англии был геем, ни одного каменщика не пропустил, а детей наклепал, не помню уже сколько, ради династических интересов. Правда, в постель к жене ложился не один, но это уже мелочи. К тому же, Тарас не гей. И не евнух.
   К концу этой язвительной тирады я нащупала ещё один контраргумент.
   - Ну, пускай, он не евнух, допустим, но Тарас занимает очень высокий пост, он образованный человек, культурный, интеллигентный, образцовый семьянин! Я твёрдо убеждена, что он не мог этого сделать!
   - Слабенько, лис, очень слабенько!
   - Да? И чем тебя на этот раз мои доводы не устраивают?
   - Да тем, что нельзя рассчитывать ни на чью порядочность и интеллигентность! Помнишь вашу соседку?
   Да, положил меня муженёк на обе лопатки, просто в нокаут отправил, тут уж возражать было нечего. Лет так двадцать назад, когда я была ещё довольно мала и мирно проживала с родителями, наша соседка снизу, очень интеллигентная женщина, профессор, между прочим, как-то ночью залила нам замочную скважину клеем. Пришлось замок менять в итоге! Кстати, хулиганка и не думала скрывать свою проделку, на следующий день публично объяснив всем желающим, что таким образом она выразила свой протест против того, что "эта маленькая шкура" (я, то есть) ходит по квартире без тапок и мешает ей днём спать. Или вот, пожалуйста, пример "самой первой свежести". Буквально недавно моя подружка-аспирантка рассказала мне, что её тоже так достали соседи, что она не поленилась встать в три утра и исписать им всю дверь матом каким-то несмывающимся составом. Дверь соседям пришлось перекрашивать. Так что прав, прав Андрей, нельзя полагаться на то, что кто-то чего-то не мог, потому что культурный и воспитанный, все всё могут, все...
   - Ладно, убедил, - со вздохом согласилась я. - Придётся заниматься и Тарасом. Лишний геморрой...
   - Не боись, как раз с Тарасом всё будет не так уж и сложно, - хитро подмигнул муж.
   - Да? - заинтересовалась я. - Есть идеи?
   - Как ни странно. И скажи "спасибо" хозяевам Пушка, именно его помпезная могилка натолкнула меня на сию замечательную мысль.
   - Да не тяни ты Пушка за хвост! - выпалила я и в тот же момент мы расхохотались над моей оговоркой, уж больно она пришлась в тему.
   - Ты же сама говорила, что Тарас слаб здоровьем, всё по больницам мыкается. В этом году уже два раза лежал!
   - И?
   - Если постараться, можно вычислить, когда примерно забеременела Вика. Пусть точный день мы не вычислим, но с погрешностью в несколько недель сделать прикидки можно. А дальше всё совсем просто...
   - Ты гений! До меня дошло наконец! - обрадовалась я. - Дальше выясняем, лежал ли Тарас в этот период в больнице, и если лежал - так это точно не он, потому что с его диагнозом даже в туалет не пускают, не говоря уже о свиданиях.
   - Ну, вот, теперь и ты гений, - улыбнулся мой пёсик, обнял меня и куснул за ухо.
   Наш пикник завершился потрясающе. Правда, шашлыки слегка подгорели...
  
   14.
  
   Прошло несколько довольно безрадостных дней. Уныние в наших рядах был вызвано двумя факторами. Во-первых, нам здорово влетело от свекрови во время торжественного ужина, знаменующего возвращение воина-героя в родные стены. Предметом воспитательной беседы послужил тот возмутительный факт, что, сойдя с электрички, примчавшей Андрея из дикой дали аж в 70 километров (час двадцать езды) тот почему-то пошел к жене, а не к маме. В таких случаях спорить бесполезно, так что пришлось мне взять пример с Андрея и смирно слушать причитания свекрови, изредка качая головой как бы в подтверждение того, что наше поведение действительно было недостойным, возмутительным, неуважительным, мерзким, вызывающим, богопротивным... Ну, Андрею-то не в первой, мне же пришлось основательно над собой потрудиться, дабы не начать спорить. Вспомнив рассказы мужа о том, что переносить все эти сцены ему помогают, как бы так выразиться, "мысли о посторонних вещах", я тоже постаралась подумать чём-нибудь прекрасном. А что может быть прекрасней моей Амели Морезмо? Умница, красавица, спортсменка, вряд ли комсомолка, но, возможно, юный французский Гаврош. Интересно, об этом все знают или только я? Вообще-то, большой теннис у нас не особо популярен, это тебе не футбол. Да и статьи в спортивных изданиях если и попадаются, то только о наших, русских теннисистах. А почему бы не исправить такую несправедливость и не написать о других талантливых игроках? И начать можно как раз с Амели... В этот момент я краем глаза заметила, что рюмки вновь наполняются и, выслушав Жанкин тост, поняла, что воспитательная беседа закончена. Конечно, после таких проповедей праздновать не очень хотелось, но ... Да фиг с ним, даже продолжать неохота, и так всё ясно. Оставалось лишь утешать себя словами Соломона, что "и это пройдёт".
   Гораздо большее уныние вызывали поиски работы для Андрея. Мысль о трудоустройстве, соответствующем диплому, то есть инженером, пришлось оставить после посещения уже второго завода. В обоих местах мастера после беседы говорили примерно так: "Да, паренёк, и чему только сейчас в институтах учат... Диплом-то у тебя солидный, а толку? Ты, видать, не знаешь, с какой стороны к паяльнику подойти..." (И это святая истина! Теории у Андрюхи было предостаточно, а вот практики не было совсем). "Нам тебя ещё с год учить да натаскивать придётся, - продолжали специалисты, - а какие деньги ты в этот период будешь получать - сам догадайся..." Получать гроши не хотелось, одна только съёмная квартира сжирала львиную часть доходов, так что пришлось искать в других направлениях. В конце концов, у Андрея были водительские права, он неплохо обращался с компьютером, можно попытаться водителем устроиться, или оператором ПК. Но тут мы попали в замкнутый круг. Практически во всех местах требовались молодые (именно молодые!) специалисты с опытом работы как минимум года два. Причём диплом никого не интересовал, точнее, не интересовало то, что в нём написано. Хочешь устроиться системным администратором, имея диплом преподавателя физкультуры - пожалуйста, главное, докажи, что солидный опыт работы администратором у тебя есть. А где его взять, опыт этот, если без него никуда не берут? Вот и получался замкнутый круг.
   Так что уже примерно с неделю наша квартира представляла собой избу-читальню. Вот и сегодня Андрей валялся на диване, обложенный газетами, я рылась в спортивных изданиях. Мирный шорох страниц нарушил смех Андрея.
   - Представляешь, - заливался пёска, - теперь просто так даже дворником не устроишься!
   - Да? - изумилась я. - Что, тоже требуется диплом о высшем образовании?
   - Почти. Вот, полюбуйся, - и Андрей зачитал следующее. - Требуется дворник с навыками строительных работ. Желательно документальное подтверждение.
   - Мама дорогая! Это уже полный финиш! У тебя есть диплом дворника со строительными навыками?
   - Нет, - притворно грустно вздохнул муж.
   - Значит, улицы мести правов не имеешь.
   - Да уж...
   Андрей со смаком потянулся и стал сгребать в кучу свои газеты.
   - Нарыл чего? - спросила я, так, больше для порядка.
   - Ну, кое-что. Надо ехать, смотреть на месте, по этим дурацким газетам не разберёшь, как там и что, а звонить бессмысленно, сама знаешь.
   Муж протянул листок, на котором была намалёвана сплошная абракадабра.
   - И сколько у тебя адресов намечено?
   - Да штук семь подходящих, - пояснил Андрей смысл загадочных записей, начиная натягивать джинсы, - и все точки, как можно догадаться, довольно далеко друг от друга.
   - Не наездишься, - закончила я.
   - Поэтому я и собираюсь попросить у отца машину. Где телефон?
   Спустя полчаса муж отбыл сразу в семи неизвестных направлениях, а я, отложив свой ворох бумаг, тоже "села" на телефон.
   - Издательство "Три барана", - раздался знакомый голос, звучавший, однако, как-то нервозно.
   - Здравствуйте, дамочка. Непризнанный гений написания методичек беспокоит.
   - Тьфу, Ань, это ты! - теперь в голос в трубке звучал привычно, сдержанно иронично. - А я думала, опять этот... - пауза - нехороший человек. Подожди, я тебе перезвоню. Ты дома?
   Алёнка перезвонила минут через десять.
   - Ё-моё, - жизнерадостно начала она, - слава Богу, хоть с нормальным человеком поговорю, а то уже задолбалась вконец.
   Так как слова Алёны являлись для меня абсолютной тарабарщиной, я спросила:
   - Я что-то пропустила за эти дни?
   - Да, - радостно сообщила Алёна. - Похоже, наш убийца наконец-то активизировался, и, признаться, уже порядком меня достал.
   - Eщё парочка таких выражений, и я достану тебя ещё больше, - также радостно откликнулась я. - И с курочкой больше не приду, умрёшь голодной.
   - Ну, хоть с этим проблема отпала, - прыснула Алёна, и мне почему-то почудилось, что она показывает язык в трубку. - Пал Палыч наконец-то стал атеистом и понял, что святым духом сыт не будешь, так что теперь кормёжка как в зоопарке, по часам. Как-нибудь расскажу тебе обо всех преимуществах куриного быстрорастворимого супа над креветочным.
   - Без тебя знаю. Куриный во всех ларьках Калуги продаётся, а креветочный ещё поискать надо.
   - Ну, вот, всю малину испортила... - Алёна помолчала. - А если серьёзно, то этому козлу-убийце видимо срочно приспичило попасть в кабинет Алексея. Поэтому он постоянно звонит именно на мой телефон и либо молчит, либо хрипло дышит в трубку. Проверяет, зараза, на месте я или нет. Знает, что ночью лезть сюда бессмысленно, вот и ищет дневную лазейку, сволочь!
   - Сочувствую, - совершенно серьёзно сказала я. Не понаслышке знаю, что регулярное молчание и сопение в трубке делает психами даже самых уравновешенных людей.
   - И, главное, наша родная милиция даже сподобилась прослушку на телефон поставить, да толку... - Алёна еле слышно вздохнула. - Этот урод из телефонов-автоматов звонит.
   - Наверное, он очень бедный, - рассмеялась я. - Мобильный себе позволить не может, а за городской не платит.
   - Пусть в кредит покупает! - рявкнула Алёна. - Короче, он так меня достал, что мне требуется срочно расслабиться в какой-нибудь забегаловке с дешёвыми спиртными напитками. Тем более, повод есть.
   Я намёк поняла сразу же.
   - Неужели агент Галка приехала!
   - Точно. Так что будь готов, скажем, послезавтра.
   - Где?
   - Давай в кафе на крыше торгового центра на Кирова, часиков в семь. Там по вечерам шумно, прохладно и курить можно.
   - Чудненько. Ещё что новенького есть?
   - Ну, скорее старенькое, чем новенькое. Наша Пэрис Хилтон опять начала сюда таскаться с завидной регулярностью.
   - Как? Ты разжаловала Карину из Джулии Робертс в эту позорную миллионершу?
   - Точно, - рассмеялась Алёна. - У Робертс всё-таки какой-никакой талант есть, а у этой... Убью, зараза, если завтра грибов не принесёшь!
   Я слегка оторопела. Быстро же Алёну анонимные звонки довели до ручки! А с психами спорить опасно... Как бы так ответить аккуратненько?
   - Знаешь, сейчас засуха стояла последние две недели, - задушевно начала я, - вряд ли грибы есть, но, если ты настаиваешь, то завтра могу сходить поискать. Или, может, тебя шампиньоны устроят? Могу взять полкило, потушить...
   - Дурында! - звонко донеслось из трубки.
   Я поёжилась: начинается...
   - Я не тебе, а охраннику, который мне обеды носит. Опять суп с куриным вкусом приволок! Так я ему и говорю, что если он эту гадость с креветками найти не может, так пусть хоть с грибами принесёт!
   И что тут можно было ответить? К счастью, Алёна всё ещё мыслила здраво и никаких ответных реплик от меня не ждала, продолжая.
   - Так вот, эта твоя Карина к нам как на работу ходит, почти каждый день появляется. Всё, как учили: шмотки новые, платочек у глаз, макияж траурный...
   Вот ещё загадка: что такое траурный макияж? Впрочем, об этом потом спрошу.
   - Стало быть, не конкретно Рыков был её целью, - задумалась я. - Ей важно было именно в издательстве засветиться, а с кем - без разницы. Кстати, с кем сейчас она неутешную родственницу разыгрывает?
   - Спроси, что полегче! - в трубку фыркнули. - Я ж тут как на привязи, а в мой биотуалет она, как ты догадываешься, не заглядывает. Так, вижу просто, как она дефилирует туда-сюда... Но этот вопрос мы разъясним, не так уж это и трудно.
   - А что насчёт моей свекрови?
   - Как бабка отшептала, - доложила Алёна.
   Так, понятно. Чего-то Жанна Степановна хотела от Рыкова. Скорее всего, помощи, и помощи тайной, чтобы никто не узнал. Натворила она, видать, что-то нехорошее, иначе не пришла бы к Рыкову, у мужа поддержки попросила бы... Ну, с этим тоже после разберёмся.
   - Так, с моей стороны всё. У тебя есть что новенькое? Если да, выкладывай поскорее, а то мой отвратный суп стынет.
   Стараясь не вслушиваться в хрюкающие звуки, периодически доносящиеся из трубки, я вкратце изложила наши с Андреем размышления по поводу Тараса и попросила уточнить, когда примерно Вика пришла к Рыкову со своими неприятностями. Конечно, надёжнее было посмотреть в её медицинскую карту, там сроки беременности наверняка точно указаны, но уж больно не хотелось опять таскаться по врачам. Накладно это, да и спирт я больше видеть не могу. Вдруг без этих походов можно будет обойтись...
   - Примерно в марте, - прочавкала Алёна, отвлекая меня от грустных перспектив.
   - Не чавкай на ухо! - обозлилась я. - Так и оглохнуть недолго! Ты что, потерпеть не можешь?
   - Не могу. Видишь ли, я сегодня не позавтракала, а вчера...
   - Не поужинала, - возмутилась я. - Знаем, проходили! Что у тебя за кавалеры! Нет, чтобы хотя бы холостяцкую яичницу изобразить, сразу в койку тянут!
   - Зато утром - кофе в постель... С сахаром....
   - У тебя что, сахар в доме имеется? Невероятно! - не удержалась я. - Ладно, отваливай трескать свой суп, правда, без сахара, всё равно от тебя сейчас толку никакого. Увидимся.
   - Угу, - раздалось невнятное мычание. Я уже хотела положить трубку, как вдруг меня посетила довольно интересная мысль.
   - Слышь, голодающая, один момент. Ты, вроде, говорила, что телефончик-то твой менты на прослушку взяли... - я выжидающе умолкла.
   Из трубки продолжали доноситься невразумительные звуки, потом Алёнка, закашлявшись, протянула:
   - И...?
   - Вот тебе и "И"! - рявкнула я. - Как ты думаешь, ментам наши с тобой разговоры понравятся или нет? Правда, за то, что мы не в своё дело полезли, по шее тебе дадут, не мне, ведь у них в "агентах" ты состоишь. Это, конечно, немного утешает, но...
   - Да не "нокай" ты, - голос наконец зазвучал почти внятно, - я ещё с ума не сошла нарываться. Я ж не с городского звоню, а с мобильного своего.
   Я искренне ужаснулась:
   - Ты что, миллионерша? Мы же с тобой минут сорок как пить дать трепемся уже!
   - Не боись, Пал Палыч оплатит! Будем считать этот разговор служебными расходами, а также местью за суп евонный дохлый!
   Я, улыбаясь, положила трубку. Молодец, Алёнка! Хорошо было бы иметь такую подружку! Остроумную, весёлую, образованную... С подругами у меня всегда было туго. Впрочем, чему уж тут удивляться, какие постоянные друзья могут быть у детей военных? Жили как перекати-поле, сегодня туда, завтра не знаю, куда. Так и не удалось постоянными связями обрасти. А в тридцать-то лет настоящих друзей уже поздновато искать... Или нет?
  
   15.
   Когда в дверном замке заворочался ключ, я дремала. С этими вечными поездками в электричках у меня совершенно нарушился жизненный график, я могла лечь спать когда угодно, мне это было просто необходимо - приткнуться на кровати хотя бы на пару часов, но эти кусочки сна абсолютно не мешали мне спать ночью. Если, конечно, можно считать ночью промежуток с двух до четырёх часов утра, например... Впрочем, не важно.
   Я с трудом выпуталась из кокона, образовавшегося из одеяла, простыни и пледа, вылезла из кровати и подошла поцеловать будущего добытчика. Добытчик был мрачен, но я приписала это усталости: при первом взгляде на часы стало ясно, что Андрей промотался по городу почти весь день. Знала бы я, что это была за усталость! Но об этом позже. Потрепав мужа по загривку, я пошла ставить чайник, терпеливо ожидая, пока Андрей разденется и будет более-менее готов к разговору.
   ...В плане, как бы это выразиться, ведения личных бесед мы с Андреем безнадёжно разные люди. У меня, как говорят, вода в одном месте не держится. Я обычно прямо с порога, захлёбываясь, начинаю выкладывать новости, причём немилосердно их смешивая. В одном предложении фигурируют и мама, давшая мне очередной "втык", и моя завкафедрой, увеличившая учебную нагрузку, и дед-алкаш, промышляющий у ларька себе на настойку боярышника и пристающий ко всем прохожим. Андрею же для элементарного начала разговора нужен основательный разгон. Во-первых, сам он ни за что не заговорит, а во-вторых, если начну говорить я, задавать наводящие вопросы, так сказать, ответы будут всегда одинаковыми: "Всё нормально. Нет, ничего не случилось. Да, и рассказывать особо нечего". В первые месяцы совместной жизни меня это до жути бесило. Сначала я устраивала дикие скандалы с традиционными "Ты меня не любишь! Тебе на меня наплевать, иначе ты бы мне сразу всё рассказал!", но это не помогало. Флегматичный Андрей спокойно выслушивал все мои вопли и угрозы, гладил по голове и молчал дальше. В исключительных случаях он мог добавить: "Прости меня, Лис. Я больше не буду", после чего всё возвращалось на свои места. Решив бороться до конца, к ожесточённым тирадам я добавила слёзы. Результат не изменился. Осознав, что такими действиями ничего не добьёшься, я сменила тактику и попыталась вести себя также, как и Андрей: тянуть с новостями до последнего. Уж каких усилий мне это стоило, не передать! И кое-чего я действительно добилась, но совсем не того, чего хотела. За "утаивание информации" Андрей стал на меня обижаться, а иногда и лёгкие выволочки устраивать. "Ну, вот, а говорила, что ничего важного не случилось...", - обиженно тянул он, смотря при этом на меня полными муки глазами. Я мгновенно начинала чувствовать себя виноватой. Если же я пыталась порыпаться, говоря что-то типа: "Ну, ты же сам так поступаешь... Нравится? Вот и мне тоже не нравится!", Андрей горько отвечал, что он так никогда себя не ведёт. Вот позавчера, например, говорил он, пришёл счёт за телефон, так он же сразу мне его показал, не стал тянуть до вечера! В итоге я пришла к выводу, что переделать мужа мне, как и большинству женщин, не удастся. Извечный русский вопрос "Что делать?" в который уже раз встал передо мной во весь рост. Но выбор-то у меня был небольшой: либо продолжать скандалить, уже зная, что это ни к чему не приведёт, либо смириться. Я выбрала второе. В конце концов, это не тот случай, где надо отстаивать свои принципы до конца. Если человек привык так себя вести, тут уж ничего не поделаешь. А для меня главное - сохранить мир в семье. Здесь уступлю я, Андрей уступит в чём-то другом.
   И с тех пор, как я это поняла, я начала борьбу с самой собой, а бороться с собой гораздо тяжелее, чем с кем-либо, это все знают. Труднее всего было отучиться напрыгивать с порога с тучей вопросов. Немного помучавшись и прикусив несколько раз довольно чувствительно язык (в прямом, не в переносном смысле!), я всё-таки нашла противоядие против самой себя. Встретив мужа у порога, поцеловав, задав дежурный вопрос "Как дела?" и получив такой же дежурный ответ "Нормально", я уходила и пыталась себя занять чем-нибудь. Ставила чайник, начинала мыть посуду, искала невесть куда засунутые спортивные штаны, чтобы муженёк мог переодеться... Сначала было очень тяжело. Потом привыкла, успокоилась... На данный момент утомительная борьба с собой подходила к концу. Всё-таки мне удалось научиться себя притормаживать, а если, по старой памяти, я иногда и срывалась, то тут уже Андрей относился к этому спокойно, понимая, что мой бурный темперамент тоже долго нельзя держать взаперти... В общем, всё нормализовалось, и я действительно гордилась собой за принятое решение, но ещё больше за то, что мне удалось его осуществить, и жизнь в нашей маленькой семье потекла гораздо спокойнее.
   ... Итак, я пошла ставить чайник. Насыпала сахар в полупустую сахарницу, помыла кружки, открыла новую банку кофе. Андрей чем-то шуршал в комнате, потом пошёл мыть руки. Чайник закипел, я налила кофе. Пока он остывал, мы сходили покурить, я рассказала Андрею во всех подробностях о разговоре с Алёной. Короче, прошло где-то с полчаса, пока муж настроился на нужную волну и начал рассказывать мне о своих делах. Дела были откровенно хреновыми. Конечно, мы предполагали, что искать работу самостоятельно по объявлениям в газете довольно тяжело, но и не подозревали, до какой степени...
   Буквально все сведения, указанные в объявлении, расходились с тем, что предлагалось на самом деле, кроме, пожалуй, адреса предприятия. Зарплата в двадцать тысяч на деле каким-то непостижимом образом превращалась в семь. Откуда ни возьмись, появлялся приличный испытательный срок, во время коего семь тысяч оказывались пятью, такая вот странная математика. Машина, предоставляемая для развозки печатной продукции или игрушек, вдруг начинала развозить вас только по области, а по Калуге уж будьте добры сами, ножками, или на общественном транспорте, который извольте оплачивать из своего кармана. Зарплата в рыболовецком хозяйстве, находящемся в ста километрах от Калуги, цифрам, указанным в газете соответствовала. Правда, при этом хозяйстве надо было находиться неотлучно, охранять (две недели через две), и для этого сторожам предоставлялось общежитие. Ну, а за общежитие надо платить, и кушать необходимо хотя бы раз в сутки, и, естественно, за свои деньги. При таком раскладе от огромной обещанной зарплаты оставались гроши. Конечно, можно было попробовать рыбу из этого хозяйства тырить, но это дело требует опытных рук и налаженных рынков сбыта, у нас не было ни того, ни другого. В двух крупных компаниях, судя по объявлениям, требовался "менеджер по офису" (чтоб они все скисли со своими менеджерами, мерчендайзерами и прочими! Как будто нормальных русских слов нет, только людей в заблуждение вводят!), в итоге оказывавшийся банальной уборщицей. И такие развесёлые истории произошли во всех местах, куда Андрею удалось заглянуть сегодня.
   Когда муж только начал развёртывать перед моими глазами эти занимательные картины, было даже смешно. Потом стало немного страшновато: рабочих вакансий в Калуге много, а устроиться некуда. Становилось ясно: раньше икру по знакомству доставали, сейчас работу. А выгодных в этом плане знакомств у нас не было.
   Закрыв глаза руками, я боролась с подступающим отчаянием. Везде орут: "Создавайте семьи, рожайте детей, а то у нас с населением плохо, вымираем потихоньку...". И что? Создали семью, так дай Бог самим прокормиться, какие уж тут дети... Ни работы нормальной, ни жилья, ни перспективы хоть на что-нибудь. А вокруг-то все умные: "А чего вы ипотеку не берёте?". А кто нам её даст, с такими доходами? А выплачивать грабительские проценты на что будем? Тошно...
   От таких мыслей меня затошнило на самом деле. Но распускаться было нельзя, иначе и до истерики дело дойдёт, уж я-то себя знаю. Да и Андрею сейчас хуже, чем мне, я хоть как-то пристроена, хоть за тридевять земель, да имею рабочее место, у него все мытарства ещё впереди. Надо его поддержать. На то и семья у нас, чтобы, когда одному плохо, другой помогал. А вдвоём страдать бесперспективно. Ого, какое слово мелькнуло в голове, значит, в себя начинаю приходить. Я потрясла головой, как козёл бородой, окончательно прогнала подступающие слёзы, отняла руки от лица и почти ненаигранно улыбнулась:
   - Не боись, пёсонька, прорвёмся! Где наша не пропадала!
   - Везде пропадала! - неожиданно откликнулся муж, и мы рассмеялись уже искренне. - Конечно, прорвёмся! Мы вместе, бутылки пока собирать не приходится. Обязательно прорвёмся!
   И я видела, что Андрей не шутит, опускать руки не собирается, короче, настроен по-боевому. В нём всегда это было, здоровое упрямство, несгибаемый характер, железный стержень, который не ломался под любыми ударами судьбы. И я как-то сразу поверила, что всё будет хорошо, не может не быть! В избытке чувств я положила голову на колени мужу и сразу уловила знакомое урчание где-то чуть повыше левого уха.
   - Слушай, да ты же голодный!
   - Есть немного, - сказал Андрей, поглаживая меня по спутанным волосам.
   - Сейчас поедим, - промурлыкала я, - только ещё немного побалдею, так хорошо тут у тебя лежать...
   Наконец я с сожалением оторвалась от жёстких колен, которые мне казались пуховой подушкой, и мы пошли на кухню. Сосредоточенно наблюдая за шипящей сковородой, Андрей вдруг спросил:
   - У тебя, случайно, лишних денег нет?
   - Есть, а как же! - отозвалась я. - А какую ерунду ты на этот раз хочешь купить? Опять деталей для очередного неработающего диктофона не хватает?
   Раньше Андрей любил на досуге собирать какие-то приборы, которые никогда не работали или работали, но не так, как надо. Я не препятствовала, пусть копается в своих деталях, лишь бы они по всему дому не валялись.
   - Ну, почти, - прозвучал уклончивый ответ.
   - А сколько тебе надо? - задала я вопрос, отлично зная ответ.
   - А сколько есть? - ну, точно! Что ещё мог ответить мой муж?
   - Сто рублей, - сказала я.
   - Маловато, - вздохнул благоверный.
   - Так сколько надо-то?
   - Пять тысяч.
   - В этом месте надо смеяться? - предположила я, не поняв дурацкой шутки.
   - Посмейся, если хочешь.
   Я бросила нарезать хлеб и внимательно посмотрела Андрею в лицо. Тот взгляд не отвёл, и по глазам мне стало ясно, что мы приплыли. Еду по тарелкам я всё-таки разложила, чего на пустой желудок серьёзные разговоры вести, только раздражаться зря. Но если бы я знала, о чём пойдёт речь, я бы ещё и за бутылкой сбегала. Душераздирающая история начиналась такими словами:
   - Стою я сегодня на Кирова, жду, пока последствия аварии ликвидируют, сигаретку курю, никому не мешаю...
   Дальше произошло вот что. Андрей уже проехался по всем запланированным на сегодня адресам, оставалось только поставить машину в гараж. До гаража оставалось всего каких-то пятьсот метров, когда Андрей застрял в пробке. Развернуться и поехать кружным путём возможности не было, так что пришлось смирно стоять и считать ворон. Рассудив, что ворон считать веселее под музыку, Андрей полез в бардачок за какой-нибудь кассеткой, как вдруг в машине резко потемнело. Машинально повернувшись к окну, Андрей понял, что оно закрыто чьим-то мощным спортивным торсом. Тут же в окне показалась чья-то голова и спросила: "Слышь, парень, а где та дурища, которая на этой машине ездит? Жена она тебе или как?". Андрей поначалу не сообразил, о ком идёт речь, поэтому отделался своим коронным "А что?". Голова за окном хмыкнула и знаками показала: открой, мол, переднюю дверь, разговор есть. Конечно, в таких ситуациях пускать к себе в машину неизвестных личностей не рекомендуется, но всё-таки день, центр Калуги, менты в двух шагах с покорёженной машиной возятся... Короче, муж впустил незнакомца. На переднее сиденье плюхнулся молодой подтянутый парень вполне приличного, не бандитского вида. Закурил, несколько минут всматривался в Андрея, потом протянул: "Не-е-е, не жена... Мать она тебе, что ли? Ну, такая вертлявая, нервная, под молодую косит, в джинсиках со стразами была...". Стало понятно, что речь идёт о Жанне Степановне, поэтому муж кивнул: "Мать". "Машина твоя?" - спросил парень с каким-то непонятным сочувствием. "Нет", - коротко ответил Андрей. "Батина..." - протянул парень. "Что ж он так "Фольксваген" свой не бережёт"? Неизвестно, что ещё сказал бы парень, но, видимо уловив по лицу Андрея, что тот ничего не понимает, свернул сентенции, сказав коротко: "Одним словом, ты матери напомни, что с неё ещё должок, она сама знает, сколько. Да, насчёт процентов пусть не рыпается, хрен с ними, кто ж с таких проценты берёт... Это я тогда взбеленился, чуть с ума не сошёл, а теперь думаю, её же пожалеть надо, да и тебя с батей тоже... Небось, жалко машину-то, а не давать не можете, такие бабы, они же все печёнки прогрызут, нытьём изведут, проще уступить... ". Парень помолчал, потом добавил: "Короче, скажи, что Гена подождёт ещё пару недель, так уж и быть". Тут неизвестный Гена докурил, выбросил бычок, пожал Андрею руку и вылез из машины. Поколебавшись, снова заглянул в салон. "А вы всё ж таки машину и мамашку поберегите. Со мной вот ей повезло, а как в следующий раз бандюги попадутся? Обдерут как липку. Или ещё хуже, вляпается она так, что костей не соберёте. Послушай доброго совета, не пускай ты её больше за руль...". С этими словами, полными неподдельного сочувствия, Гена ушёл. Как раз в этот момент возобновилось и движение по Кирова. Но Андрей не поехал вперёд, в гараж. Он развернулся и помчался в обратном направлении, домой, к маме.
   Конечно, если бы разговор вела я, истина выяснилась бы гораздо быстрее. Но Андрей никогда не отступал от своих правил. Машину-то он пригнал к дому на бешеной скорости, она-то предмет, не живой человек, а вот дома промаялся долго. На все его вежливые вопросы Жанна Ивановна отделывалась общими фразами: "Всё нормально. Всё как всегда"... Услышав эту часть рассказа я поразилась, в первый раз за всю нашу совместную жизнь: вот она, генетика, или воспитание, не разберёшь, ведь Андрюха-то точно такой же... Нет, Андрей всё же другой. Рано или поздно он выложит то, что лежит у него на душе, Жанка же будет переть до конца, а потом, спустя некоторое время, с удовлетворением будет упрекать: "У нас было всё так плохо, а ты даже не поинтересовался, как дела....". В конце концов, даже моему мужу всё это надоело. Впоследствии он признавался, что именно мои семейные отношения, мои с моей мамой то есть, подвигли его на такой подвиг. "Лучше уж поругаться до крика, даже подраться, чем "интеллигентно" молчать... Сил моих больше нет". Короче, когда ему надоела эта игра в молчанку, Андрей сказал намеренно очень тихо: "Привет тебе от Гены!". Так как Жанка, пытаясь "держать лицо", от ответа увернулась, Андрей, на страх и риск добавил: "Счётчик включился".
   Вроде, ничего и не произошло, но Андрей на этом месте своего рассказа чуть сильнее сжал мою руку, и я всё поняла. Очень, очень трудно ставить родителей в такое положение, да только иначе узнать правду не получается. Может, и есть такие счастливчики на белом свете, у которых с родителями нормальные, доверительные отношения, да только это не мы...
   Но, как бы там ни было, последняя фраза сделала своё дело: Жанка разрыдалась. Дальше было уже легче. Основательно проплакавшись, свекровь рассказала, если можно так назвать завывания вперемешку с соплями, всю подноготную дела. Как-то раз (незадолго до смерти Рыкова) ей в голову пришло в очередной раз повыпендриваться ( я так интерпретирую её поступки, возможно, у свекрови были более благородные цели). Она взяла несчастный "Фольксваген", разоделась в её понимании "круто" (пресловутые джинсы со стразами, розовая кофточка, открывающая грудь... Ну, в принципе, да, всё, что выше минус первого размера, считается грудью... Разукрасилась, как следует, причёску навертела...) и поехала... куда-то. И по дороге в это неведомое "куда-то" у неё, как водится, отказала нога, плюс, она перепутала педали, плюс, она напрочь забыла элементарные правила дорожного движения... В итоге она и врезалась на всём ходу в машину того парня, который подсел к Андрею на Кирова, Генкину машину, стало быть. Абсолютно новую иномарку, между прочим. Уже несколько раз упомянутый Генка на месте разрешил все проблемы и назвал сумму вместе с процентами за просрочку, которую моя свекровь должна была выплатить к определённому числу. Впрочем, увидев документы на машину, которые моя свекровь ничтоже сумняшеся показала, Гена готов был пойти на соглашение и поговорить с настоящим хозяином машины, то бишь моим свёкром. Но тут свекровка встала на дыбы, точнее, на колени: что хотите, берите, какие угодно проценты, только ни слова моему мужу. Ну, а Генке-то что? Ему всё равно, с кого деньги получать, он и кивнул милостиво. А Жанночка помчалась штраф изыскивать. Ей безразлично было, где найти деньги, лишь бы муж об этом не узнал, так как если бы муж узнал... Нет, он и пальцем бы её не тронул, но уж лучше бы побил. Мой свёкр знает много способов, чтобы сделать жизнь человека невыносимой. Особенно жизнь человека безвольного, покорного... Короче, Жанка попыталась скрыть всю эту историю от мужа, обратившись к кое-кому, да только не получилось так, как хотелось. Пришлось во всём признаться... Правда, до того, как пришлось сознаться во всём мужу, свекровь испробовала ещё одно средство - позвонила гадалке. Так та сказала, что всё в порядке будет, всё нормализуется, как только на определённый счёт, в помощь голодающим Поволжья, энную сумму переведут... Свекровь и перевела бы, так как историю в школе плохо знала, да только денег у неё таких не было. Гадалку Андрей пропустил мимо ушей, Жанна Степановна уже не в первый раз "консультировалась" с местными чавэлами, без толку, естественно, а вот новость о процентах, которые прощаются, доложил. Но свекрови от этого легче уже не стало, муж-то уже всё знал. Заплатит, куда денется, только вот как дальше жить...
   На этом Андрей и уехал от матери.
   Внимательно слушая, я продолжала стучать ложкой по тарелке и под конец рассказа обнаружила, что почти всё съела. Конечно, история, рассказанная мужем, была не из приятных, но и катастрофы не произошло. Сейчас такое на каждом шагу происходит, а Жанке ещё и действительно повезло, что на бандюгов не нарвалась. А деньги... Деньги у Александра Витальевича, моего почтенного свёкра, найдутся. Перезаймёт, выкрутится как-нибудь. Так думала я. Но вот Андрей так не думал, это было видно и по выражению его лица, и по скорости, с которой он ел. И это вполне объяснимо. Это для меня его родители так, непонятно кто, не то пятая вода на киселе, не то не пришей кобыле хвост, а для него они родные люди, которых любишь и за которых переживаешь. И, само собой, ему обидно, что родители не дают ему возможности проявить свои чувства, видимо, считая ещё ребёнком. Иначе как объяснить, что о таком важном семейном событии Андрей узнал совершенно случайно? Впрочем, это всё их личные дела, пусть сами разбираются, моё же дело - хоть как-то облегчить состояние мужа. А как? Денег у нас нет, значит, остаётся только одно. Я встала, взяла с холодильника телефонную трубку и сунула под нос Андрею:
   - Давай, звони, я пока чайник подогрею, а то он остыл совсем...
   - Кому звонить? - вяло пробурчал он в ответ, отлично зная, кого я имею в виду и явно не вдохновленный такой перспективой.
   - Ну, выбор большой. Хочешь - президенту, хочешь - знакомому олигарху, но, думается, проще всего будет дозвониться до твоего папки, он как раз сейчас на работе, крику меньше будет.
   - Может, не надо... - продолжала сопротивляться жертва.
   - Может, и не надо, - покладисто согласилась я, - только ты позвони сначала, а потом нуди, сколько хочешь. Я тебе выделю под ворчание часика два. Ну, звони быстрей, долго я ещё с протянутой рукой буду стоять!
   Андрей взял наконец трубку и, сопровождаемый дружественным пинком, пошёл в туалет. Видимо, там он чувствовал себя наиболее надёжно. Я же поставила чайник и быстренько подвела промежуточные итоги. Итак, Жанна Степановна ходила к Рыкову одолжить денег, это ясно. И не удивительно, что она появлялась в издательстве довольно часто. Жанка она такая, постоянно куда-нибудь влипает, вечно ей для полного счастья чего-нибудь не хватает. А, ясный перец, лучше пару раз поунижаться перед дальним родственником, с которым видишься три раза в два года, чем испытывать в течение тех же двух лет постоянную осаду со стороны мужа дома. А в данном конкретном случае, раз папа Саша обо всём узнал, Рыков дать денег не захотел или не успел или дал, но не всю сумму. Скорее, третье, потому что Гена сказал, что "осталось ещё пять тысяч", значит, какие-то выплаты произведены были. Впрочем, это уже не важно. Важно то, что вся эта история к Вике никакого отношения не имеет. Если подозревать всех, то копать нужно со стороны папы Саши, он у нас мужчина, в конце концов. Но, чем больше я об этом думала, тем больше во мне крепла уверенность, что моя свекровь не смогла бы убить человека, даже если бы её муж переспал со всеми Виками и Машами в городе. Жаль, что моя уверенность не может считаться доказательством невиновности. Значит, всё-таки придётся каким-то образом выяснять, был ли роман у Вики с Александром Витальевичем. И это будет нелёгким делом, потому что... По характерному шипению я с удивительной прозорливостью догадалась, что чайник вскипел и залил плиту, и как раз в этот момент распахнулась дверь туалета.
   - Ну, что? - спросила я, плюнув на плиту. Плита не убежит. Завтра помою. Или послезавтра. Или...
   - Всё... - начал было Андрей, но я яростно прервала его.
   - Если ты сейчас скажешь, что всё нормально, я тебя убью! Потом будешь мне пирожки в тюрьму носить!
   Не успев докончить фразу, я уже сообразила, какую чушь брякнула. Андрей тоже рассмеялся и крепко обнял меня.
   - Буду, а как же! И можешь меня убить, только желательно не насмерть, но всё действительно в порядке, хотя выцарапать сие признание было очень нелегко!
   Как выяснилось в дальнейшем, позвонить папе на работу было очень умно с нашей стороны, так как бушевать в полную силу Александр Витальевич не мог. Безусловно, он поинтересовался, откуда сыну всё известно, зачем он лезет не в своё дело, лучше бы работу искал или спросил, как здоровье Кузины Бетти, у неё что-то в последнее время с желудком проблемы... Но в конце концов ситуацию папа прояснил: нужная сумма есть, получена вот буквально вчера... Почему ждал до вчера? А тебе какая разница? Не твоё собачье дело, сынок. Ты успокойся, не дёргайся, всё нормально. Сегодня же с Геной будет установлен контакт и про неприятное происшествие можно будет забыть. Кстати, а Гена-то как? Нормальный мужик? Да? Ну, и отлично. Пока, сынок, спи спокойно, не переживай, да маме не забудь позвонить, про собачку спросить. Андрей, как примерный сын, конечно, маме позвонил, про собачку спросил, выслушал пятнадцатиминутный отчёт о состоянии здоровья Бетти, потом дождался удобного момента, вклинился в разговор и сообщил, что деньги найдены, пусть Жанна Ивановна тоже спит спокойно. По судорожным вздохам, еле слышно доносящимся из телефонной трубки, Андрей понял, что мать заплакала, но заплакала от радости, её просто-напросто "отпустило". Вопрос о том, почему Александр Витальевич всё это время держал жену в напряжении, поднимать явно не стоило. Андрею оставалось только сочувственно повздыхать в трубку, и на этом разговор закончился.
   - Ну, полегчало? - улыбнулась я.
   Андрей кивнул.
   - Вот видишь, - начала я, - какая у тебя жена умница, если бы я не... Тьфу, ты, чёрт, мама дорогая! Откуда такая дикая вонь? Опять соседи сверху в испорченной духовке пирожки пекут?
   - Почти, - ответил муж, подошёл к плите и выключил газ под чайником, что я, взволнованная перипетиями семейных битв, сделать забыла. Муж же, открывая форточку, добавил:
   - Да, теперь-то я точно понимаю, какая у меня жена умница...
  
   16.
   "Станция 140-й километр. Следующая станция - Ерденево". Противный голос вырвал меня из сладкой утренней дремоты. Опять я тряслась в пятом вагоне с головы электрички, невыспавшаяся и ненакрашенная. Ну, с первым ничего не поделаешь, а вот второе - дело поправимое. Месяца через три после начала моих поездок из Калуги в Обнинск я довольно ловко научилась краситься в электричках. Человек - существо гибкое, ко всему привыкает, так что теперь мне никакая тряска нипочём - не только ресницы могу накрасить, но даже и глаза подводкой подвести. Знай наших!
   Лёгкий макияж занял один перегон. До Обнинска оставалось с полчаса езды. Настроение было так себе. День обещал быть жарким и душным, и мне придётся его провести в такой же жаркой и душной аудитории, в третий раз проводя переэкзаменовку двух третьекурсников-балбесов. Могла ли я ещё пять дней назад "натянуть" им эти несчастные тройки и отделаться от лентяев уже навсегда? Могла. Но моя преподавательская совесть не позволила мне пойти по лёгкому пути. Нет уж, раз они весь семестр не ходили на занятия, пусть потеют на экзамене, и потеют как следует. Не помрут, если выучат десяток текстов да пару-тройку тем по грамматике. Не Бог весть какие труды. Вспоминая, как блеяли эти бараны на предыдущей переэкзаменовке, я поняла, что начинаю заводиться. Ясное дело, они рассчитывали, что процесс сдачи пройдёт более гладко, так как у всей кафедры английского языка мальчики, да какие, впрочем, мальчики, лбы уже здоровые, числились на хорошем счету, постоянно распечатывая тонны материалов, доставая редкие книги и газеты и на все праздники задаривая преподавателей тортами и шампанским. Только на меня это не производило ни малейшего впечатления, так как вела английский у них именно я и своими дикими выходками они доставали именно меня. На моей стороне была ещё одна преподавательница, пытавшаяся учить их языку на первом курсе, и вместе мы могли бы рассказать множество потрясающих историй про прилежных студентов, например о том, как они могли полпары просидеть под партой, а потом выскочить оттуда с громким лаем. Или о том, как они приводили на занятия каких-то неизвестных девок и самозабвенно целовались с ними, сидя на первой парте. Однако мы с коллегой оказались в меньшинстве. Над нашими рассказами тихонько посмеивались, и только. Впрочем, меня ещё регулярно уговаривали поставить "мальчикам" тройки и избавиться от них навсегда. До сегодняшнего дня я упорно отказывалась, но сейчас, как говорится в одном хорошем фильме, меня стали терзать смутные сомнения. Но сомнения так и остались смутными, так как противный голос загнусил: "Обнинск. Следующая станция - Балабаново".
   Спустя сорок минут я с тоской раскладывала экзаменационные билеты, понимая, что последние секунды спокойной жизни истекают. Да, так и есть, вот и ученички нарисовались... Первым отвечать устную тему пошёл Лёша, Зураб в это время пытался обработать статью для пересказа. Краем уха слушая, какую дикую чушь порет Лёша, я вдруг с ужасом поняла, что в глазах у меня закипают слёзы. Зачем я тут сижу и мучаю себя и этих дураков? Хотя, нет, какие же они дураки, это я дура полная. Они-то знают, что их тройки никуда от них не денутся, что рано или поздно они меня всё равно добьют. Английский им всё равно не нужен, а если и понадобится когда-нибудь, так они себе профессионала наймут, денег у обоих много. Для них эти переэкзаменовки - просто очередное развлечение, никто их с третьего курса платного отделения не отчислит. И даже нервы они себе не портят, так, забавляются, нервы порчу себе я, они это видят и их это радует. Не хватало только ещё разреветься сейчас, вот эти балбесы порадуются!
   Еле дослушав Лёшкину дичь, я встала:
   - Алексей, вот ваша статья для пересказа, Зураб, готовьтесь отвечать вашу тему, я пойду за ведомостями.
   Три шага до двери показались мне тремя километрами, так, аккуратненько, только не бежать, медленно, уверенно, каблуками погромче стучать... Дверь! Очутившись по ту сторону ада, я направилась в туалет, стараясь не скакать галопом. Встав под табличкой "Курить воспрещается!", я поспешно достала сигареты, закурила и подождала, пока мне немного полегчает. Ну, Анна Валентиновна, у вас есть пять минут. Надо что-то решать. И я решилась и решила. Когда я вышла из туалета, каблуки стучали по полу уже более уверенно, и в аудиторию я вернулась почти в человеческом виде. Лёша с Зурабом гоняли дурку, показывая друг другу мобильники.
   - Вы готовы, Зураб? - мило улыбаясь, спросила я.
   - А как же! - заулыбался тот в ответ.
   - Начинайте.
   Спустя четыре часа я вывела в зачётных книжках "удовлетворительно". Третьекурсники стали четверокурсниками. Правда, экзамен прошёл немного не так, как они планировали, и я про себя радостно злорадствовала. Теперь, надеюсь, при слове "английский" Лешу с Зурабом будет передёргивать. За эти четыре часа я вынула из ребят всю душу, проверяя их жалкие знания. Лишь только они начинали запинаться и бубнить нечто невразумительное, я тут же объясняла им материал и заставляла повторять. Также за эти четыре часа я заставила их выучить столько экономических терминов на английском языке и пересказать столько статей, что под конец они уже по-русски не могли мне назвать виды налогов.
   Расписавшись в зачётках и ведомости, я протянула им бумаги:
   - Будьте добры, занесите в деканат.
   Новоявленные четверокурсники молча взяли бумаги и пошли к выходу. У дверей, однако, они замялись. Простояв пару минут, переминаясь с ноги на ногу и обмениваясь странными взглядами, ребята повернули обратно. Неизвестно откуда в руках у Зураба появился объёмистый пакет, который он протянул мне.
   - Это вам, - сказал Лёша, сопровождая свои слова слабым подобием улыбки.
   Я собиралась запротестовать, но Зураб опередил меня:
   - Возьмите, возьмите. Это не взятка, а... - парень замялся, выбирая подходящее выражение, - а... благодарность. Возьмите и... спасибо вам.
   Ребята исчезли за дверью, пакет остался лежать на первой парте. Естественно, в пакет я заглянула, не выбрасывать же. Содержимое "благодарности" рассмешило меня. Складывалось впечатление, что парни просто от нечего делать гуляли по большому магазину, складывая в тележку всё, что попадалось под руку, а под руку попалось: шампанское, конфеты (ну, это стандарт, знакомый всем преподавателям), рамка для портретов, чайная кружка, банка кальмаров, лак для волос, палка колбасы, пластмассовая мыльница, гель для душа, упаковка салфеток и шоколадный батончик. Просто умилительно. Ну, что же, возьму, не пропадать же добру, а в хозяйстве всё пригодится.
   С такой затянувшейся переэкзаменовкой я, само собой, пропустила все дневные электрички на Калугу, и теперь сидела на вокзале, ожидая первую вечернюю. Рядом на скамейке стоял подаренный пакет и всякий раз, глядя на него, я улыбалась. Этот пакет был единственной вещью, вносившей чуточку веселья в мои невесёлые думы, возникшие после переэкзаменовки и перекликающиеся с сомнениями, появившимися у меня ещё по пути в Обнинск.
   Не знаю, что говорят по этому поводу психологи, но лично я пришла к выводу, что преподавать дано не всем. Для этого тяжёлого неблагодарного дела нужно обладать определённым складом ума и характера. Варианта тут два: либо тебе на всё наплевать, либо ты искренний энтузиаст времён первых миссионеров в Африке и Новой Зеландии. В первом случае ты пришёл, отбубнил своё и ушёл, и плевать тебе на всех учеников, их выходки, их оценки и результаты собственной деятельности. Во втором случае ты горишь неугасимым пламенем озарить юные умы и души, и плевать тебе на всех учеников, их выходки и.т.д. по списку, так как ничто не может загасить твой внутренний огонь. Каждый урок ты проводишь как первый, с тем же энтузиазмом и надеждой, что сможешь перевернуть мир, образно выражаясь. Таких учителей, правда, мало, но именно они и являются истинными преподавателями с большой буквы. Себя же я не могла причислить ни к одному из вышеперечисленных типов.
   Сказать, что мне наплевать на учеников, я не могла, но и сохранять первоначальный энтузиазм и желание научить чему-либо тоже не получалось. Меня дико раздражали прогулы, несделанные домашние задания, поведение учеников на занятиях... Да много всего. А больше всего меня бесило отсутствие результата. Никакие знание по педагогике мне лично добиться результатов не помогли, хотя я честно старалась использовать весь педагогический арсенал: уйму наглядных пособий, интересные задания, нестандартную подачу материала и... Ну, в общем, педагоги поймут. Но всё зря. Заинтересовать эти ленивые умы мне так и не удалось. Соответственно, и результатов никаких не было. И это меня бесило и бесит.
   Дойдя в своих размышлениях до этого момента, я опять посмотрела на пакет, дабы отвлечься. А отвлечься надо было обязательно, так как после всего вышесказанного, то есть, вышепередуманного, на ум мне упорно приходил один неутешительный вывод, а я ещё не знала, готова ли я к такому выводу. С сожалением оторвав свою филейную часть от ставшей родной скамейки, я направилась к газетному киоску. Жизнь постепенно научила меня не принимать поспешных решений. Не уверена в чём-то - не думай, выбрось из головы. Пусть мысль уляжется, переварится, лучше потом обдумать всё ещё раз, или даже несколько раз, используя заново появившиеся аргументы. Так что на данный момент лучше всего обзавестись прессой и пирожками с картошкой, дабы было чем заняться в электричке.
   Проверенный способ меня не подвёл: в наших газетах часто пишут о таких идиотских вещах, что ни о чём серьёзном думать просто невозможно! Например, вот статья о том, что в Англии собираются запретить сказку о трёх поросятах. Она, видите ли, оскорбляет честь строителей, ведь только один домик из трёх был построен добротно, а остальные оказались явной халтурой. Неясно, конечно, правда это или обычная "утка", но преподносился сей материал со всей серьёзностью. Одним словом, проехав полпути, я почувствовала, что моё настроение резко улучшилось. Газетка попалась интересная, пирожки были вполне съедобными, в одном из них мне даже удалось найти следы картошки. Что ещё нужно человеку для счастья? Ну и на фиг всех учеников, не хватало ещё себе жизнь портить из-за всяких балбесов! Да пусть они хоть... О, мама дорогая! Как я могла забыть о том, что дома меня ждёт нечто феерическое! Вот дурында! Ведь Андрей обещал записать мне теннис! Как раз началась серия престижных турниров в Америке! Какое счастье! Жизнь налаживается!
   Сойдя в Азарово, на платформе я обнаружила очередной сюрприз - любимого мужа. Нацеловавшись и наобнимавшись, мы решили пойти домой пешком, благо погода позволяла. У Андрея особых новостей не оказалось, так что по пути в основном трещала я, в красках рассказывая о прошедшей переэкзаменовке, пакете с "благодарностью", пирожках, газете, контролёрах в электричке, новом ларьке на вокзале в Обнинске... Тарахтеть без передыху я перестала только тогда, когда открыла дверь в квартиру: прямо на пороге я ощутила непередаваемый запах свежепожаренных котлет.
   - Ты приготовил мне ужин! Котлеты! - завизжала я и бросилась на кухню.
   Подняв крышки со стоявших на плите кастрюль и сковородок и узрев, что меня ждут не только котлеты, но и картошка, я помчалась обратно и налетела на мужа с распростёртыми объятьями, основательно придушив. Потом я кинулась раздеваться и в ванную, напевая: "Какой чудесный день, какой чудесный пень...".
   - Конечно, приготовишь тут, - деланно дулся Андрюха, - жену целый день где-то носит, не умирать же с голоду. Между прочим, я ещё и салат сделал.
   Умывшись, я скинула с себя шмотки, влезла в халат, устроила на постели уютное логово и заявила:
   - Всё. Я готова. Давай мне пульты и неси скорее ужин. Это просто праздник какой-то!
   Почему-то моя просьба не вызвала у Андрея никакого энтузиазма. С ужином было всё в порядке, значит... значит, дело в пультах. Неужели... Нет, не может быть!
   - Ты что, не записал матч? - неуверенно спросила я, чувствуя, что сейчас умру.
   - Ну, так получилось, - смутился посланец ада, - просто появились проблемы с видиком...
   Проблемы с видиком! Кому он лапшу на уши вешает, поганец!
   - Проблемы! Да ты просто забыл! - возмущённо заорала я.
   - Ну, забыл... - поник "поганец", но тут же воодушевился: - Но под конец-то вспомнил и записал результат матча и кто с кем играл!
   - Прекрасно! - злобно выпалила я и уткнулась в подушку.
   - Лысь, ну, прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! Ну, что мне для тебя сделать?
   - Яду дать, - проворчала я, чувствуя, как муж примостился рядом и начал гладить меня по загривку, точно малое дитя.
   И, правда, дитя малое! Ну, не записал, ну, забыл, с кем не бывает! Для крупного семейного скандала повод, пожалуй, мелковат. Сколько ещё таких матчей будет! Я перевернулась на бок, утирая злые слёзы:
   - Ладно уж, хоть ужин вкусный имеется... Только давай с матча начнём. Кто там играл хоть?
   - Сейчас скажу... - Андрей порылся в бумажках, загромождающих компьютерный стол. - Так, значит, Люба...
   - Люба? Это что, женский турнир? - изумилась я. - В программе же был заявлен мужской!
   - Так это мужик! - авторитетно заявил муж. - Я сам его видел, высокий, мощный такой и лысый. Любой зовут!
   Час от часу не легче! Мужчина по имени Люба! Хотя... Играет же под американским флагом теннисистка по имени Ваня. Ну, всё равно, многообещающее начало! Стало даже интересно, что будет дальше.
   - И с кем играла Люба?
   - С армяшкой одним, я его фамилию записать не успел, но почти запомнил. Погоди...
   Я онемела. С армяшкой? Армянский теннис? Сколько смотрю матчи, ни одного армянина не видела. И что значит "почти запомнил"?
   - Вот, вспомнил! - обрадовано выпалил Андрей. - Его фамилия - Обезьян!
   Что тут можно было сказать? Вот я ничего и не сказала, но оказалось, что это ещё не всё, муж не унимался:
   - Хотя, нет, не Обезьян, а Оборзян!
   Тут меня стал душить смех. Представив себе, как комментатор в начале матча объявляет: "Итак, на корт приглашаются Люба с Оборзяном", я захохотала, но Андрей не обратил на это внимания, сосредоточенно продолжая интеллектуальные потуги:
   - Нет, опять не то... Подожди, у него фамилия как-то с бандами связана... Подожди, подожди... А! Вот! Теперь точно вспомнил: Бандитян! Ну, что ты по кровати ползаешь, говорю же тебе: точно, Бандитян!
   Смеяться сил уже не было, из моего рта вырывалось похрюкивание и повизгивание, так что я смогла лишь невнятно просипеть:
   - И... И... И кто же выиграл? Люба или Бандитян?
   Муж уткнулся в свои иероглифы и гордо объявил:
   - Счёт матча 7:6, 6:2, только я забыл записать, в чью пользу.
   Если бы я лежала с краю кровати, я бы точно упала! Нет, теперь я нисколечко не жалела, что Андрей забыл записать матч. Ради того, чтобы услышать такое, можно и ещё несколько матчей подряд пропустить!
   - Ой, здорово, - простонала я, - спасибо тебе огромное!
   Андрюха приосанился, будто совершил подвиг.
   - Давай теперь поужинаем, а то у меня от смеха и голода уже желудок свело!
   Муж всё также гордо удалился на кухню, и оттуда вскоре послышалось аппетитное шипение сковородки и тихий смех. Видно, мой пёсик только сейчас осознал, что он тут нёс последние десять минут. Что ж, чудненько, скандала не случилось, но повод для размышления всё равно есть: кто же всё-таки играл в этом матче, а? Надо попробовать вспомнить всех игроков мужского пола, которых я знаю, и прикинуть, кто из них может подойти на роль Любы и Бандитяна. Этим я и занялась в ожидании ужина.
   Разобраться с Любой оказалось неожиданно легко. Уже через пару минут напряжённого умственного труда я вспомнила, что Любой болельщики называют хорвата Ивана Любичича, вполне подходящего под описание "высокий, мощный, лысый". А вот с Бандитяном у меня ничего не склеивалось. Как я не напрягалась, ничего даже отдалённо похожего мне на ум не пришло. А тут ещё Андрей с ужином пришёл. Где уж тут думать!
   Утолив первый голод и поделившись своими догадками по поводу Любы, я вернулась к интересовавшей меня теме.
   - Слушай, раз ты во всём виноват, - оптимистично начала я, не обращая внимания на поперхнувшегося от неожиданности мужа, - скажи, где мне узнать теперь, кто такой Бандитян и кто всё же выиграл этот матч.
   Проблема действительно была сложной. Среди наших знакомых никто теннисом не увлекался, Интернета у нас не было, матч повторять не собирались... Труба, одним словом. Но Андрей так не считал.
   - Включи канал Евроспорт-2, делов-то...
   - А смысл?
   - А в глаз?
   Я поперхнулась и закашлялась.
   - Смешно, конечно, но, может, объяснишь, к чему ты клонишь?
   - А что тут объяснять? Там внизу бегущая строка, где сообщают о результатах прошедших матчей почти по всем видам спорта. Правда, там всё даётся на английском, но для тебя-то это не вопрос, правда, моя сладкая булочка?
   - Какой же ты умный! - искренне восхитилась я. - И как мне самой это в голову не пришло?
   Щёлкнув пультом, я закончила:
   - Тебе просто цены нет! И котлеты потрясающие жаришь, и голова шурупит!
   Ответом мне послужило чавканье и невнятное мычание, которое я приняла за согласие с моими словами.
   Так, вот и наша строчечка. Ага, футбол, гольф, крикет, волейбол, а вот и теннис. Внимательно изучив предлагающуюся информацию, я в изнеможении откинулась на подушку. От смеха у меня уже начал болеть живот, поэтому я постаралась взять себя в руки. Но через несколько минут всё-таки не выдержала:
   - Знаешь, кем оказался твой армянин Бандитян?
   - Ну?
   - Аргентинцем Давидом Налбандяном!
   - Что? Кем? Бадяном? Нал..нал..барзяном? Ты с ума сошла! Такая фамилия - и аргентинец? Врёшь ты всё!
   - В таком случае это не я вру, а Евроспорт-2! И, кстати, как в твою умную голову не пришла мысль почитать эту бегущую строку и правильно записать фамилии Любичич и Налбандян? Между прочим, там ещё и предельно ясно сказано, кто выиграл.
   - Ты с ума сошла! - второй раз заявил муж и, негодуя, добавил: - Да эти фамилии выговорить невозможно, не говоря уж про то, чтобы записать, да ещё и не на русском! Ни за что! К тому же, я почти правильно всё запомнил. Сама подумай - что Бандитян, что твой Налбидитян - практически одно и тоже! Не так, что ли?
   Вот это я называю искусством правильно вести полемику. Несмотря на то, что я была права, а Андрей нёс невесть что, он умудрился сделать из меня абсолютную идиотку. Оставалось только махнуть рукой и прекратить этот бесполезный разговор.
   Вечер закончился тихо, по-домашнему, без драки, а вот ночь выдалась беспокойная. В кои-то века муж умудрился заснуть раньше меня, я же крутилась в кровати, как грешник в аду. В конце концов встала, покурила, чайку попила с конфеткой, на балкон вышла воздухом подышать... Никакого эффекта! Пришлось несолоно хлебавши опять залазить в свой котел с кипящей смолой, или в чём там грешников кипятят. Так, что там рекомендуют делать, если не спится? Овец считать? Не подходит, всё время сбиваюсь со счёта и поэтому напрягаюсь ещё больше. А, вот, надо подумать о чём-нибудь приятном. Из всех приятных событий прошедшего дня я выбрала пролетевший со свистом мимо меня теннисный матч. Вспоминая доклад Андрея об этом матче, я продолжала недоумевать, как аргентинца можно принять за армянина? Налбандян - вполне аргентинская фамилия, кажется... И вдруг я поняла, что муж-то не так уж и не прав, совсем непохожа эта фамилия на аргентинскую, чем-то армянским явно попахивает. Может, у этого теннисиста корни армянские? Бывает же так, по национальности человек француз, например, а выступает за Швейцарию. Надо бы это дело выяснить. Если что-нибудь интересное накопаю, можно попробовать статью написать об этом пресловутом Давиде, может получиться довольно занимательно. Правда, я собиралась статью о Морезмо писать... Ну, Амели никуда не убежит, сначала можно с Налбандяном разобраться, а то уже меня саму любопытство замучило. Так, значит, дело за тем, чтобы нарыть о нём факты. Только где рыть-то? Да, пора, наверное, осваивать мировые технологии, проще говоря, подключаться к Интернету. Думаю, Андрей против не будет. На этой позитивной ноте я с облегчением почувствовала, что смола в моём котле остыла, и можно спокойно засыпать. Что я и сделала почти мгновенно.
  
   17.
  
   Не очень-то я люблю подводить итоги своей деятельности, когда подводить нечего, но в субботу вечером пришлось сесть на диван и констатировать, что с делами у нас полный швах. Куда ни ткни - везде нолик. С поисками работы у Андрея ничего не ладилось, расследование также застряло на мёртвой точке. На нас висело пятеро мужчин - три брата Саша, Виталя, Тарас, а также отпрыски двух последних Жорикё с Серёгой, которых следовало проверить на предмет отношений с Викой, но хоть как-то начать проверку мы так и не смогли. Проще всего было разобраться с Тарасом, хотя бы выяснить, не лежал ли он в больнице в нужный нам период, но и эта в принципе элементарная вещь оказалась на данный момент недоступной. Жанна Степановна "отходила" от своей неприятной истории с машиной и говорить с ней о чём-либо было просто невозможно. Спрашивать же у других родственников было опасно. Во-первых, ни с кем из остальных Андрей не был достаточно близок, а во-вторых, интерес к Тарасу мог возбудить подозрения и насторожить убийцу, кто знает, на кого нарвёшься, задавая вопросы? Так что оставалось лишь ждать, пока свекровь вернётся в своё обычное состояние, вот тогда она с удовольствием доложит сыну всё, что угодно. Я же со своей стороны рискнула всё-таки позвонить одному знакомому милиционеру, Антону Хомскому, хотя была абсолютно уверена, что ничего этот звонок не даст. Антон был женат на моей подруге Ирине, и в своё время расследовал убийство в частной школе, где мы работали, то есть пытались работать. Я не сомневалась, что Антон пошлёт меня с моими расспросами туда, куда Макар телят не гонял, тем более что Ирка умотала в командировку и в обрабатывании строптивого мужа помочь не могла. Так оно и оказалось. Антон в кратких, но ёмких выражениях объяснил мне, что милиция рада сотрудничать с гражданами, если это соответствует интересам следствия, но совсем не рада, когда эти самые граждане суют свой любопытный и неопытный нос в оперативные разработки, портя все задуманные комбинации и порой ставя собственную жизнь под угрозу. Пока новой информации по убийству Рыкова нет, и это всё, что мне нужно знать. Будет конкретный результат - всем заинтересованным лицам сообщат. Засим до свидания, вернётся Ирина - заходи на чай, давно не виделись, поболтаем. Так обстояли дела наши скорбные, и это не радовало.
   Звонок от Александра Витальевича радости не прибавил. Свёкр позвонил в десять вечера и очень настойчиво предложил Андрею поехать завтра на дачу чинить крышу. Отказаться было неудобно и даже опасно, и Андрей помрачнел ещё больше. После суматошной недели он надеялся провести спокойное воскресенье, выспаться, погулять, но и тут не повезло. Выезд был назначен на девять утра, а, значит, встать предстояло не позже восьми. Эти простенькие математические расчёты привели мужа-сурка в полное уныние. Я тоже как-то растерялась от всего происходящего и не могла сказать ничего утешительного. Так мы и сидели на диване, тупо пялясь в телевизор и, когда в очередной раз зазвонил телефон, напряжение и неудовольствие текущим состоянием дел выплеснулось наружу:
   - Не бери ты трубку! - раздражённо буркнул Андрей, - надо было вообще телефон отключить! Кому очень надо - на мобильный позвонит!
   Такая же трусливая мысль посетила и меня, и, конечно, мне сразу же захотелось показать, какая я смелая и как я готова встречать новые удары судьбы во всеоружии. Помня, что после последнего звонка Андрей оставил трубку где-то на кухне, я поднялась, сопровождаемая зловещей угрозой:
   - Смотри, я тебя предупреждал.
   На кухне я пробыла минуты две и вернулась в комнату совсем в другом настроении.
   - Наконец хоть что-то сдвинулось! - радостно выпалила я.
   - Что именно? - скептически поинтересовался муж. - Тёща пригласила тебя копать картошку и пообещала пару мешков клубней в награду? Просто великолепно! Рабочий и колхозница проведут воскресенье в трудах праведных.
   - Картошку копать ещё рановато, сейчас только июль, огородник фигов. Звонила Алёнка, выкроила пару минут, пока её очередной ухажёр варит кофе. Ты-то, может, и рабочий, а я завтра стану светской дамочкой и пойду развлекаться в кабачок. Наш агент прибыл!
   - Говорил же тебе, не бери трубку! Одни неприятности от этих телефонных звонков!
   - Ладно уж, не бурчи, будет и на твоей улице генеральная уборка! Всё справедливо: ты завтра будешь работать руками, а я - мозгами.
   - Я бы предпочёл, чтобы всё было наоборот, - поник Андрей. - Отключу я всё-таки этот телефон! Одни только расстройства от него!
  
   18.
  
   Как бы то ни было, в воскресенье утром Андрей со страшным выражением на лице отбыл работать руками, я же позволила себе поваляться подольше, чем вызвала в муже ещё большее раздражение. Свернувшись на кровати клубком, я наслаждалась абсолютным бездельем. Хорошо всё же иногда побыть дома одной! Торопиться было некуда, рандеву с Алёной и "агентом" было назначено на вторую половину дня. Первая половина была в моём полном распоряжении, и я намеревалась провести её с пользой: помыться, позавтракать, поваляться с книжечкой в постели.
   Дойдя до второго пункта, то бишь завтрака, я включила телевизор. Как всегда по выходным, смотреть было нечего. Прыгая по каналам, я наткнулась на знакомую заставку и поразилась: сколько же лет подряд можно показывать эти "Улицы разбитых фонарей"? И ведь кто-то же смотрит эти бесконечные повторы! На экране суетился какой-то бомж, который работал агентом во вражеском стане, проще говоря, "стучал" ментам. Забавно, а как выглядит Алёнкин агент? Надеюсь, не так, как этот бомж?
   Алёнкин план был прост, гениален и направлен на "разработку" Виталия Витальевича, уличённого в проявлении интереса к молодым девушкам. Калужский завод автоэлектроники с удовольствием принимал на работу девушек из "провинции" - Козельска, Юхнова и.т.д. Удивительно, как приятно жителям всех городов считать, что их город - центр вселенной, а всё остальное - провинция. Калуга - провинция для Москвы, Козельск - для Калуги, а какие-нибудь Думиничи - для Козельска. Иногда любовь к родному городу доходит до смешного. Одна моя подруга встречалась с москвичом, и когда тот приезжал её навещать, на полном серьёзе сообщала: "Опять лимита московская нагрянула". Да, так вот про завод. На "автоэлектронике" было много рабочих мест для девушек-провинциалок, не имеющих высшего, а порой и среднего образования. Заводу постоянно требовались посудомойки, поварихи, уборщицы, гардеробщицы и.т.д. По калужским меркам зарплата была мизерной, поэтому калужанки желанием трудиться на благо развития родного завода не горели, а вот приезжие девчонки стремились на завод очень активно. Работа на заводе позволяла им "зацепиться" в Калуге, а одно это открывало перед ними широкие перспективы. В большинстве своём, девчонки сразу принимались за поиски подходящего мужа, кое-кто решался учиться, кто-то подыскивал более выгодное место. Мечты о лучшей жизни реализовывались у 90 процентов девочек, в связи с чем они увольнялись, а на их место приходили новые работницы. Такая текучка завод вполне устраивала, раз всегда есть желающие потрудиться за такую мизерную зарплату, то нет необходимости и повышать её, опять же выгода для предприятия. Девочки тоже были вполне довольны, так как, помимо радужных перспектив, завод предоставлял им и кое-что ещё, чудом сохранившееся со старых времён - общежитие. Плата за проживание в общежитие была очень низкой, что позволяло сохранять практически всю зарплату, а образ жизни в общаге можно было вести более чем свободный. Безусловно, как и в любой общаге, в этой тоже существовал некий внутренний распорядок с определёнными запретами (типа "запрещается входить и выходить из общежития после 11 часов вечера" или "все посторонние лица, находящиеся в общежитии, должны его покинуть после 11 часов вечера" и.т.д.). И, конечно, как и везде, эти правила регулярно обходились. Вахтёршами, как водится, служили милые столетние старушки, с которыми всегда можно договориться. Деревенские девушки, кстати, обычно бывали очень благодарными и из поездок домой привозили старушкам картошку, капусту, творог и всякие другие домашние продукты. Бабушки были весьма довольны и относились к проживающим во вверенном им объекте очень лояльно. Ну, да это детали. Главное - приезжие девчонки получали от завода всё, чего только можно пожелать - деньги (пусть и небольшие, но всё же деньги), жильё и шанс на лучшую жизнь. Такой вот симбиоз образовался у администрации завода и так называемых "провинциалок". Сотрудничество было проверено временем, проходило успешно, чего ж ещё лучше?
   Думаю, теперь вам ясна суть Алёниного плана. Выудив из какой-то деревни свою давнюю знакомую, Алёна решила "внедрить" её в стан врага и прояснить моральный облик Виталия Витальевича. Лично я сгорала от нетерпения, жаждая увидеть агента, готового погрузиться в кровавую гущу событий, и, вот, наконец, он прибыл! Я прямо-таки умирала от любопытства, но встреча была назначена только на пять часов. Ну, раз уж я в воскресенье оказалась одна дома, оставалось лишь с пользой провести время.
   Со скукой следя за приключениями сериального бомжа, я закончила завтракать и стала обдумывать дальнейший план действий. Мысли об уборке квартиры и приготовлении ужина были сразу же зарублены на корню. Авось, с голоду не умрём, а полы потом как-нибудь помоются. А, я же собиралась поваляться в кровати с книжечкой, вот этим и займусь, только сначала надо собрать сумку или, по крайней мере, написать список, что туда надо запихнуть перед уходом. В список вошли: кошелёк, телефон, расчёска, ключи, книжка, предназначенная для чтения в маршрутках и фотографии. Всё необходимое валялось в принципе в доступных местах, а вот с фото было сложнее. Алёна попросила меня предоставить агенту несколько снимков Виталика и его жены, дабы не навязываться с вопросами к окружающим в первые дни работы. А завод-то большой, чёрт его знает, когда на "объект" наткнёшься, так что требовалось знать "врага" в лицо. Просьба была разумной, но трудновыполнимой. Я вообще не любитель фотографироваться, а уж фотографий с родственниками у меня и совсем нет. Не звонить же Витале: "Ой, Виталий Витальевич, будьте так добры, одолжите мне пару ваших снимков на недельку, а то человек, который будет за вами следить, вас не узнает!". И, естественно, к другим родичам с подобной просьбой тоже не обратишься, так как у них неминуемо возникнет вопрос: "А зачем тебе фотки?". И что отвечать? Я к Новому году стенгазету буду выпускать? Так, надо покурить и собраться с мыслями. Быть такого не может, чтобы мне ничего не пришло в голову!
   Я вышла на балкон, села на табуретку и щёлкнула зажигалкой. После пары затяжек появились первые мысли. Можно вообще не напрягаться по поводу снимков, а приехать пораньше вместе с агентом, занять пост у проходной и показать ему "объект". Но этот вариант оставим на крайний случай. Что ещё... Ещё можно, пользуясь отсутствием свекрови и свёкра, съездить к ним домой, порыться в альбомах и извлечь нужные фотографии, там таких навалом найдётся. Вся Андреева семейка обожает сниматься на семейных сборищах. Нам обычно удавалось избежать этой дурацкой процедуры, только один раз удрать от объективов камер не получилось, и было это на нашей свадьбе. Стоп! Ну, конечно, свадьба! Вот уж где нас исщёлкали вдоль и поперёк! Отбросив наполовину выкуренную сигарету, я кинулась в кладовку. Где же эти проклятые альбомы? Бац! На голову упала коробка с Андрюхиными инструментами, в тот же момент под левой ногой что-то хрустнуло, кажется, это были лампочки. Нет, пора разбираться с этим как попало наваленным хламом. В следующее воскресенье соберёмся с духом, купим пива побольше и разгребём эти завалы, а то так и жизни можно лишиться! Хорошо сейчас инструменты на голову свалились, а если бы та коробка с пудовыми словарями упала? Впрочем, нет худа без добра. Альбомы оказались как раз за коробкой, свалившейся с третьей полки. Вытащив нужный, я вернулась на диван и принялась с интересом изучать фотки. Как и у всех, свадебный альбом начинался с самых приличных фотографий, сделанных в ЗАГСе и на так называемом "маршруте невест" - на площади Победы, в краеведческом музее и.т.д. Дальше шли фотографии начала праздничного застолья, тоже ещё ничего, а уж потом... потом располагались фото, на которые без смеха не взглянешь - фото середины и конца праздника. Среди "приличных" фотографий ничего подходящего не обнаружилось, зато фоток, на которых и мы, и родственники получились с кривыми полупьяными мордами, было хоть отбавляй. Ну, хоть что-то, подумала я, откладывая пяток фотографий, на которых лица были ещё узнаваемы, кто сказал, что будет легко? Путь к истине извилист и тернист, однако...
   Без десяти пять я поднялась на крышу большого торгового центра. Там находилось кафе, где мы и решили собраться, попить пива и обсудить наши дела. Алёнки ещё не было. Я предположила, что она, наверное, придёт вместе со своей подружкой и придёт, в отличие от меня, вовремя и, сгорая от нетерпения, стала оглядываться, выбирая столик. Но мои поиски были прерваны возгласом девушки, сидевшей в двух шагах от меня под тентом:
   - Аня? Аня, идите сюда, Алёна сейчас подойдёт!
   С трудом удержав себя от того, чтобы помчаться галопом, я подошла к столику и, уставясь на девушку, сказала:
   - Привет, я и вправду Аня. А вы, наверное...
   - Галя, - ответила незнакомка. - Думаю, церемоний на сегодня хватит, так что давай на "ты". Садись, я уже заказала по пиву, выпьем, поболтаем, подождём. Если Алёнка не умудрилась назначить свидание на утро, то скоро появится. Если умудрилась - то успеем прикончить как минимум пару пива, я уж её знаю!
   Галя весело подмигнула мне. Не чувствуя ни малейшей скованности, я уселась на стул и спросила:
   - Ну, понятно, Алёну ты знаешь. А меня как узнала?
   Девушка расхохоталась и ещё раз мне подмигнула:
   - Алёнка просветила! Можно сказать, что дала чёткие инструкции. Следи, говорит, Галка, за дверью. Наверняка Анька появится минут на десять-пятнадцать раньше, почти ненакрашенная, простецки одетая, немного всклокоченная, короче... будет выглядеть почти как ты!
   - Вот зараза! - махнула я рукой, впрочем, беззлобно.
   Всё точно, чего обижаться. Краситься я не люблю, даже помадой по губам лень провести, одеваюсь просто, на дорогую одежду денег нет, приходить везде стараюсь заранее, поэтому никогда не опаздываю. И лохматой часто бываю, хоть расчёску с собой и ношу, а пользуюсь ею редко. Впрочем, про себя я и так всё знаю, пора к долгожданному агенту присмотреться.
   Официантка принесла наше пиво и маленькие куриные шашлычки на деревянных шпажках, на лице её играла сладкая улыбка. Смахнув чистейшей тряпкой невидимую пыль со стола, девушка аккуратно поставила на столик наш заказ и испарилась. Правда, она тут же вернулась и поставила нам на стол ещё и изящную стеклянную пепельницу. Учитывая, что перед остальными посетителями стояли обрезки из-под пивных банок, это было более, чем удивительно. Интересно, чем же мы выделились из массы остальных клиентов? Впрочем, вру, мне это совсем не интересно. Обслужили, не нахамив, и ладно.
   Воспользовавшись тем, что Галя отвлеклась, чтобы дать девушке какие-то дополнительные инструкции, я постаралась рассмотреть нашего агента поближе. Мне показалось, что Галя была примерно моей ровесницей, может, чуть старше, короче, что-то около тридцати. На её лице резко выделялся длинный и острый нос. Нос этот почему-то отвлекал всё внимание на себя, и я так и не поняла, какого цвета у Гали глаза, да их почти и не было видно из-под шапки волос. Похоже, дамочка недавно делала себе химическую завивку, так как полуспутанные кудри были характерного цвета подгнившей соломы и располагались на голове совершенно нелепо. Одежда, выражаясь языком загулявшей Алёнки, была самой простецкой: затрапезная зелёная футболка с крикливой надписью "Dolce and Gabbana", серые лёгкие бриджи и босоножки явно "не первой свежести". Не знаю, почему, но мне показалось, что для завершения образа Галке не хватало только баяна.
   - ... играть на баяне... - донеслось до меня.
   Я вздрогнула.
   - Эй, не спи, пиво испарится, шашлык убежит! - смеялась Галка.
   - Куда? В ту подворотню, где его вчера вылавливали, а он сопротивлялся и мяукал?
   - Может, и гавкал. Так я говорю, что дядя мой научил меня играть на баяне, так я теперь на всех наших праздниках первый гость - и на свадьбах, и на похоронах, и на проводах в армию. Уже чумею от этого баяна, хоть тут отдохну немного.
   - А родная деревня без тебя не загнётся?
   - Не загнётся, там же дядя остался. Ему хоть и под восемьдесят, но, если пару стаканов нальёшь, то он тебе и сыграет, и споёт, и спляшет. Ну, а ты чем занимаешься?
   Последующие полчаса мы провели за неспешной беседой, выпив за это время по паре пива, которое как-то очень вовремя и почти незаметно появлялось перед нами. После очередного глотка я решила перекурить. Достала сигарету, прикурила и тут же уронила её на пол, вздрогнув от тоскливого заунывного воя.
   - Не боись, это мой мобильный, от старости стал способен издавать только "Плач малютки привидения", как у Карлсона!- захохотала Галка. - Спорим, это наша кляча Алёнка? Опять в "кофейном" перерыве решила звякнуть. Видать, придётся нам с тобой вдвоём дела наши обсуждать.
   Достав из кармана перевязанный изолентой мобильный, Галка, ухмыляясь, нажала на "вызов". Разговор занял не более минуты, причём тарахтела одна Алёна, Галя только кивала в такт её щебету, продолжая ехидно ухмыляться. Закончив разговор, она констатировала:
   - Ну, точно, очередной Петя, или кто там, я не уловила, так офигительно варит растворимый дешёвый кофе, что она никак не может насытиться и вылезти из постели, что и требовалось доказать. Ну, и фиг с ней, думаю, мы и без неё справимся. Давай-ка ещё по пивку и о делах, ладушки? Значит, так. Торчу я здесь с четверга. На работу уже устроилась, буду крутиться на кухне на подсобных работах.
   - А с общагой как?
   - С общагой тоже всё нормально, койко-место своё уже опробовала. Буду жить в трёшке с двумя соседками. Правда, заселилась только в пятницу, так что с соседками пока не познакомилась, они, видать, на выходные домой за харчами умотали. Сегодня вернутся, познакомимся.
   - Оперативно ты всё обстряпала! - восхитилась я.
   - А то! Теперь ты давай. Во-первых, фото объекта.
   Порывшись в недрах своего необъятного баула, я извлекла свадебные снимки и протянула их Гале, показав объект вместе с женой.
   - Неплохо, - кивнула та. - Если он зашибает так, как выглядит, я его без труда вычислю. Теперь о задачах. Алёна упоминала, что за ним надобно понаблюдать. С какой целью?
   - Понимаешь, есть сведения, что объект неравнодушен к женскому полу, причём именно к молоденьким девчонкам, работающим на его же заводе. На первом этапе надо выяснить, правда ли это.
   Галка задумалась.
   - Говоришь, его жена на том же заводе работает?
   - Да. Он сам инженер, а она... не помню.
   - И не надо. Профессия в данном случае значения не имеет. Странно другое. Как он решается гадить в своём гнезде? В его преклонном возрасте пора бы уже знать, что, чем больше коллектив, тем быстрее расходятся по нему сплетни.
   Я пожала плечами.
   - Ну, хорошо. Первоначальная задача ясна. А дальше что?
   - Зависит от того, что ты выяснишь. Пока самой толком не ясно.
   - Насколько я понимаю, информация нужна быстро.
   - Правильно понимаешь. Надеюсь, за ближайшую неделю сумеешь нарыть хоть что-нибудь, от чего можно отталкиваться.
   - Да уж постараюсь. Теперь насчёт связи.
   Мы обменялись телефонами, причём Галка предупредила:
   - Только смс-ки мне не посылай, бесполезно, у меня пол-экрана в телефоне разбито, всё равно ничего не прочту.
   После того, как мы обсудили ещё некоторые мелкие детали, и допили пиво, Галя глянула на часы:
   - Ух, мать-перемать, уже почти восемь!
   - Спешишь?
   - Надо ещё в общагу успеть, соседкам по комнате проставиться за вселение, пока они там сами не нафигачились.
   - Тогда пошли. Нам, наверное, по пути? Общага-то твоя где?
   - Погодь, посмотрю, как остановка называется.
   Сверившись с бумажкой, Галка объявила:
   - Вот, Азарово.
   - Точно, по пути. Я совсем рядом живу, на Кубяке. Ну, двигаем?
   - Только заглянем по пути в ближайший магазин, мне водки купить надо. Лучше здесь куплю, чтоб от остановки прямиком в хоромы свои пойти, не задерживаясь. Эх, из дома настойку не захватила.
   - Плохо не станет после пива?
   - Видно, что ты в деревне не жила! - весело отмахнулась Галка, - там и не к таким коктейлям привыкнешь.
   - Что верно, то верно, - покраснела я, вспомнив про свои ежегодные деревенские каникулы.
   - А водка - лучший друг и товарищ, способствующий продуктивному знакомству.
   Минут через пятьдесят мы уже подъезжали к Азарово. Галка вышла, я поехала дальше, ощущая на себе острый взгляд, который новая знакомая кинула мне на прощание. Что-то было в ней непонятное. Вроде, всё, как рассказывала Алёнка, простая девчонка из деревни, весёлая, общительная, без дурацких закидонов. Но всё-равно, что-то меня в ней тревожило. Не то манера разговора, не то чересчур цепкий взгляд... Нет, непонятно. Ну, когда познакомимся поближе, тогда и присмотрюсь получше, шанс ещё будет. Сейчас больше интересно другое: вернулся уже Андрей с дачных работ или нет?
   Вынув из почтового ящика кучу газет с рекламой, я поняла, что ещё не вернулся. Стало грустно, и очарование пустой квартиры испарилось. Уже около девяти, позвонить, что ли? Нет, подожду ещё минут пятнадцать. Вот лучше займусь общественно-полезной деятельностью, помою всё-таки полы.
   Домывая полы в коридоре, я услышала шаги на лестнице и тут же получила дверью по лбу. Отличный денёк для моей головы выдался, то коробкой по темечку, то дверью по лбу! Инициатива, как говорится, наказуема. Зато звонить не пришлось, деньги тратить. Пока я пыталась выдернуть мокрую тряпку из-под двери, Андрей также безуспешно пытался войти в квартиру. Наконец, манёвры успешно завершились без особого ущерба для всех действующих лиц.
   - Ну, привет! Делаешь вид, что работаешь?
   - А то! Имидж-то надо блюсти! - потирая рукой лоб, откликнулась я, пытаясь обнять Андрея так, чтобы не задеть его грязной тряпкой. - Вернулся наконец! А чего не звонил?
   - Позвонишь тут! Я только недавно с крыши слез. Залезть на неё оказалось проще, чем слезть.
   - Что так?
   - Да мой умный папа во время кровельных работ ухитрился задеть лестницу, которая, естественно, с треском упала. А матери одной поднять её было не под силу. Так что последние два часа мы торчали на крыше, пока мать бегала по посёлку, пытаясь найти помощника. Как назло, ни одного мужика в тот момент поблизости не было, кто в лес подался, кто на пруд, кто в магазин. Папаша весь на гавно изошёл, оборался, бедный, а толку?
   - И кто же оказался вашим спасителем? - заинтересовалась я.
   - Кто, кто... - горько вздохнул муж, - Как всегда - женщины! Чаще всего не мы вас, а вы нас спасаете. Мать собрала соседок штук десять, хорошие тётки, крепкие, средний возраст где-то под семьдесят получился. Как навалились они на эту лестницу, меня аж жуть взяла - как пить дать на щепки разнесут! Но не разнесли. И нас, дураков, с крыши сняли.
   - Так вы крышу-то хоть починили?
   - Починили. Слава Богу, за один раз управились, потому что ноги моей на этой крыше больше не будет, по крайней мере, с отцом вместе. И нудил, и нудил, все мозги запарил! То гвозди тупые, то молоток не тот... Тьфу, блин, джинсы порвал!
   - Ну, не расстраивайся, иди лучше в ванне отмокни, а я пока ужином займусь. Ты голодный?
   - Пока не очень, может, потом? Кстати, там пакет в коридоре, мать еды какой-то запихнула, посмотри.
   Чудненько, очень даже прекрасно, не зря я сегодня не стала заниматься приготовлением пищи. Так, что там свекровь положила? Ну, да, стандартный дачный набор: варёные яйца, шпроты, огурцы-помидоры, колбаса, бутылка минералки... На ужин хватит, сейчас быстренько макароны отварю и порядок. Поставив воду на огонь, я зашла в ванную. Андрей уже успел скинуть одежду и забраться в горячую воду. На его лице было написано откровенное блаженство.
   - Соли насыпать? - спросила я.
   - Давай! - проурчал муженёк.
   Да, в нашей семье всё именно так, расслабиться в ванне с пеной или морской солью обожает Андрей. Я предпочитаю мыться по-быстрому, изредка могу полежать с книжкой в горячей воде, не больше.
   - Как прошла твоя встреча? - наконец еле слышно выдавил из себя муж, вдоволь наурчавшись.
   - Нормально. Кажется, наше дело сдвинулось с мёртвой точки.
   Подробно описав мою сегодняшнюю встречу с агентом, я отлучилась на кухню, засыпать макароны и глотнуть свежего воздуха. Вернувшись, спросила в свою очередь:
   - А у тебя есть что-нибудь новенькое, не считая подробностей процесса починки крыши?
   Андрей ничего не ответил, но довольная улыбка на лице выдала его с потрохами.
   - Тогда рассказывай, не телись, обойдись уж сегодня без выкрутасов!
   - А спинку потереть?
   "Ну, спинку потереть, это, можно считать, малой кровью отделалась", - обрадовалась я, намыливая мочалку. Правда, и тут хитрец попытался потянуть время, беспрестанно вякая: "Вот-вот, ещё чуточку пониже, теперь полевее, нет, поправее", но быстро умолк, получив мочалкой по хребту.
   - И это ты так обращаешься с добытчиком, принёсшим в дом не только ужин, но и добрые вести! Неблагодарная... - притворно надулся "добытчик" и, помолчав, всё-таки "разродился". - Короче, сегодня днём мне представился отличный случай получить все сведения о нашем Тарасике, не вызывая подозрения. Видишь ли, он вчера загремел в больницу с очередным инсультом...
   Да, вот это называется счастливый случай! На таком фоне расспросы о здоровье дяди, разумеется, оказались вполне уместными.
   - Очень хорошо, то есть, плохо, ну, ты понимаешь. Так что? Подходит Тарас по срокам?
   - Не подходит. Предыдущий приступ у него был как раз в интересующий нас период. Тарас тогда провёл в больнице почти два месяца, загремел в конце декабря, а вышел чуть ли не в марте. Если на момент смерти беременность у Вики насчитывала восемь недель, значит, забеременела она примерно в конце января, не позже. Тарас в то время был намертво прикован к койке, его даже в туалет не выпускали, это совершенно точно.
   - Значит, Тараса смело откидываем, так? Беременность Вики - не его рук, точнее... то есть... ну, одним словом, с Викой он не спал. Сам он Рыкова убить не мог, так как в тот вечер на встрече не присутствовал, а у Джеки причины убивать не было. Логично?
   - Логично. Видишь, какой у тебя муж молодец. Не заслужил ли он награды?
   - Заслужил, заслужил. Чего тебе надо? Шоколада?
   - Почти...
   Минут через десять, чувствуя, что мои руки или отвалятся или закаменеют, я с отвращением отбросила мочалку и фыркнула:
   - Всё, хватит, у тебя спина уже бордовая. Давай, вылезай, поужинаем, наконец.
   - Слушай, - лукаво прищурился Андрей, - а у тебя там ничего не переварилось?
   Я остолбенела.
   - Ты, зараза! Раньше не мог сказать?
   - Так я только сейчас вспомнил! - с оскорблённым видом защищался святой праведник. - И потом, кто макароны варит, ты или я?
   - Варю я, а есть будешь ты! - окончательно окрысилась я, вылетая из ванной.
   Удивительно, но макароны оказались довольно стойкими к длительной термической обработке, и, если не обращать внимания на их внешний вид, вполне съедобными.
   После ужина мы решили провести остаток вечера по-стариковски, улегшись в постель с книжечками. Я решила заснуть под Агату Кристи, Андрей - под Головачёва. Проверенный план сработал: мы оба порядочно утомились за день и "отрубились" довольно быстро. Помню только, что, уже засыпая, я пробормотала:
   - Десять негритят решили пообедать...
   Давно, как мне казалось, спящий муж неожиданно отреагировал:
   - Осталось их четыре...
   Что правда, то правда, четыре. Два брата Виталик и Саша, и молодое поколение, Жора с Серёжей. Так кто же из них?
  
   19.
   Следующие дни прошли однообразно: противно и уныло. Андрей всё также безуспешно искал работу, я также безуспешно занималась с учениками, расследование застряло на мёртвой точке. Если в отношении Виталия Витальевича наметилась хоть какая-то перспектива, то, что делать с остальными подозреваемыми, было абсолютно непонятно. Одна радость - мама купила себе новый пылесос и теперь ежечасно по телефону пела ему дифирамбы, так что, в конце концов, мне стало казаться, что это и не пылесос вовсе, а чисто Боженька, спустившийся в очередной раз на нашу грешную землю. Но, если восторженные рассказы о пылесосе хоть как-то меня развлекали, то от частных уроков, которые приходилось давать, чтобы свести концы с концами, мне каждый раз хотелось умереть. Вот и сейчас я сидела на кухне и безучастно слушала очередной бред, произносимый очаровательным мальчиком Денисом.
   Просто поразительно, насколько у нынешней молодёжи отсутствуют мозги и элементарная сообразительность. Понятно, что в наши дни, с появлением Интернета и всяческих новых технологий мало кто из учащихся переводит тексты с помощью словаря, почти все предпочитают пользоваться электронным переводчиком. При этом никто не думает о том, что у слова может быть несколько значений, а "переводчик" выдаёт только первое, основное значение слова, зачастую не подходящее по смыслу. Кроме того, у электронных переводчиков серьёзные проблемы с падежами. Правда, как выяснилось, никого, кроме несчастных преподавателей, это не волнует, и обработать текст хотя бы так, чтобы его можно было слушать без слёз, никому из учеников в голову не приходит. Именно такой идиотизм и демонстрировал в эту минуту Денис, неглупый, в общем-то, восьмиклассник. Итак, восьмиклассник (заметьте, не второклассник!) Денис сидел напротив меня и натужно бубнил: "Лисы частично ответственны за снижение в числах странников равнин и других живущих основанием животных. Введённый Австралии в 1860-х, лисы теперь происходят всюду по большинству Австралии. Кролики же были среди наиболее разрушительного из всех введённых животных. Они происходят поперёк Австралии, кроме в тропиках... ". Оставив бесплодные попытки разобраться в животном мире Австралии, я отключилась, глубоко задумавшись. Мама дорогая, милый мой, зачем же ты сюда ходишь, а? Кто тебя гонит? Как можно так безответственно относиться к занятиям, за которые деньги плачены? Чему я могу тебя научить, если тебе такой перевод кажется вполне нормальным? И ведь не только тебе. Такую дичь я слышу практически ото всех своих учеников каждый урок. Я упорно бьюсь с равнодушием и умственной ленью, и всё равно, в следующий раз опять слышу про "добровольцев, которые отгораживают сайты гнезда и патрулируют берега, чтобы защитить морскую птицу". Сначала меня это смешило, потом бесило, потом стало "по барабану". Я думала, дальше уже некуда, но ошибалась. Теперь мне от этого тошно. Не могу выносить этого больше ни одной минуты. И я сделала то, чего никогда не позволяла себе делать раньше.
   - Достаточно. На этом урок закончен, - сказала я и сама поразилась, как спокойно прозвучали мои слова. - Запиши домашнее задание: прочитать перевод текста "Животный мир Австралии" маме и папе. Если они сочтут его нормальным, на следующий урок можешь не приходить. Если родителям он покажется, по крайней мере, немного странным, сделаешь перевод в надлежащем виде и принесёшь в четверг. На этом всё.
   Застыв, как мумия, Денис растерянно смотрел на меня.
   - Тебе что-то неясно?
   - Ясно, - пролепетал мальчик. - А... А я ещё хотел, чтобы вы проверили моё школьное задание...
   - Если ты так гениально выполняешь переводы, то и со школьным заданием справишься также блестяще, я в этом просто уверена, - мило улыбнулась я. - До свидания.
   Наконец изумлённого школьника удалось выпроводить. Нет, эта преподавательская деятельность становится невыносимой. Хорошо, что на сегодня всё закончилось, ни видеть, ни слышать больше никого не могу! Да пропади они все пропадом, эти ученики! Тьфу! Когда же Андрей подключит чёртов Интернет, а? Я уже продумала всю статью про "армяноаргентинца" Давида Налбандяна, не хватает только фактического материала. Скорее бы уже муж расшевелился, а то руки так и чешутся сесть и написать эту статью!
   Обозлившись на весь белый свет, я тупо шаталась по квартире, не зная, чем себя занять. Все виды домашней работы вызывали у меня отвращение, читать не хотелось, при мысли о телевизоре начинало тошнить. Что это мама не звонит? С самого утра не слышала оды пылесосу. Позвонить, что ли, самой, развлечься... Опа, телефон запищал. Сейчас узнаю, какие ещё подвиги совершил могучий богатырь пылесос. Нажав на кнопку, я сладко пропела:
   - Ну, рассказывай, в какие дыры ты ещё успела залезть! Много пыли высосала?
   Трубка молчала, потом оттуда послышался такой заливистый хохот, что я отшатнулась, потирая ухо.
   - Совсем ты, Анька, обалдела! Это не я в дыры залезаю, а мои кавалеры, и пыли у меня пока что нигде не наблюдается, потому что мне её регулярно вытирают! Советую тебе тоже не пренебрегать такой уборкой, приятно и для здоровья полезно!
   Так, ясно. Алёнка добралась до работы и, передохнув, решила отзвониться. Мы с ней так и не поговорили о моём рандеву с Галей, всё как-то не до того было. Алёна, значит, очнулась первой.
   - С возвращением тебя из дальних стран, прекрасная нимфа, - попыталась отшутиться я. - Я-то думала, это мама...
   Закончить мне не удалось.
   - Ты что, с мамой о таких вещах разговариваешь? - голос Алёны звучал так, как будто на её глазах только что замяукала шаурма.
   - Кто о чём, а вшивый о бане. Это ты только о женихах трындишь целыми днями, а у остальных есть другие, более возвышенные интересы.
   - Что может быть возвышенней женихов? - театрально вздохнула подруга. - Ну, да хрен бы с ними. Я тут с Галкой созванивалась, она сказала, что вы и без меня отлично провели время и обо всём договорились. Кстати, как она тебе?
   Я ненадолго замялась.
   - Знаешь, мне показалось, она классная девчонка, только какая-то... Не знаю, странная, что ли. Нет, не странная, а нетипичная. Короче, я хорошо знаю деревенских обитателей, и она на них не совсем похожа.
   - Ещё бы! - Алёнка опять бешено захохотала.
   - Если ты ещё раз так засмеёшься, я оглохну! - рявкнула я. - Что такого смешного я тебе поведала, а?
   - Потом расскажу, при встрече. Галка сказала, денька через два уже можно собраться. Будет о чём поболтать.
   - Быстро, однако!
   - А то! Фирма веников не вяжет! У тебя-то есть новости?
   Я кратко рассказала обо всём, что касалось Тараса и его причастности, вернее, непричастности к убийству.
   - Ты согласна, что Тараса и его Джеки можно сбросить со счетов?
   - Пожалуй. А дальше что?
   - А дальше тупик. На меня тут временно нашёл ступор, никак не могу придумать, что предпринять дальше.
   - Как что? Втираться в доверие к подозреваемым!
   - Легко сказать! - возмутилась я. - Я ни с кем из них близко никогда не общалась. Если бы все эти родственники были женского пола, я бы ещё смогла как-то оправдать своё стремление начать с ними общаться. Но они все мужики! Как это будет выглядеть, если я вдруг предложу Жоре или Сергею сходить в кино или попить пивка? Про свёкра я вообще молчу.
   - Ну, если ты предложишь им сходить попить пивка, это действительно будет странно, а вот если это сделает твой муж, тогда всё будет выглядеть вполне нормально.
   - Как-то я об этом не подумала, - протянула я.
   - Так подумай! И поскорее! Раз уж мы влезли в это дело, то не на печи надо лежать, бока протирать, усекла? Будем считать, что ориентировочно наша встреча с Галкой состоится через три дня. К этому времени план действий должен быть готов.
   - В письменном виде? - съязвила я, слегка обиженная грубоватым и назидательным тоном Алёны. Та, видимо, почувствовала моё недовольство, потому что голос её тут же смягчился.
   - Можно в устном. Всё, не злись, мне пора. Скоро увидимся и поболтаем. Ты знаешь, мне это дело не безразлично, а уж твоему мужу - и подавно. Так что не злись по пустякам, а поработай головой. Это непросто, но голова у тебя светлая, поверь, я в таких делах разбираюсь! Всё, целую, до скорого!
   Светлая голова, да уж! Несмотря на последние слова, произнесённые Алёной, я буквально всей кожей ощущала беспричинно охватившую меня ярость. Швырнув трубку на диван и обведя глазами комнату, я вдруг поняла, что не могу больше оставаться в квартире. Пойду, что ли, в магазин схожу, а то рехнусь в этих стенах окончательно. Раньше в таких случаях я била посуду, швыряла с балкона всё, что попадалось под руку или дралась со своими парнями. С возрастом поняла, что снимать стресс подобным образом действенно, но довольно накладно - пару раз с балкона летели золотые цепочки, а в случае драк я и сама частенько по зубам получала. Подобрать подходящую замену старым испытанным способам пока не получилось: заниматься шоппингом, как сейчас модно говорить, ненавижу, музыка в таких случаях только раздражает, подруги обычно ничего дельного не говорят. Правда, недавно прочла о том, как в таких случаях поступает один известный актёр, и откровенно восхитилась. Он набивает рюкзак водкой, берёт топор и уходит куда-нибудь подальше в лесную глушь. (Так как он живёт в Финляндии, с непроходимыми лесами проблем нет). Там он напивается до зелёных чертей и начинает бесноваться: рубит деревья, бегает по лесу голый с дикими воплями, ну, и всё в таком духе. Таким образом он проводит в лесу три дня. Потом возвращается к цивилизации и спокойно живёт месяца три-четыре. Далее всё по кругу. Говорит, что такой метод помогает здорово оторваться и избавиться от всех накопленных отрицательных эмоций. Я ему охотно верю и очень хотела бы последовать его примеру. Только пока у меня нет средств на ящик водки, и с непроходимыми лесами в Калуге напряжёнка. Но ничего, когда-нибудь... А пока остаётся только собраться и пошлёпать в магазин. Не ради покупок, ясное дело, а только лишь потому, что в магазине как-то не с руки орать, выть и бросаться разными предметами, люди не поймут. Так что волей-неволей придётся держать себя в руках.
   Еле сдерживая подступающие слёзы, я кое-как оделась, пулей вылетела из квартиры, чуть ли не кубарем скатилась с лестницы и, наконец, вылетела из подъезда. Всё, Анна Валентиновна, тут плакать хоть и хоти, но не моги, люди кругом! Слегка отдышавшись, я закурила, огляделась и тихонько забубнила себе под нос: "Вот, Анна Валентиновна, посмотри вокруг, лето, солнышко, все спешат по делам или мирно прогуливаются, все счастливы, довольны жизнью, а ты? Присмотрись-ка вон к той живописной группе, может, тебе полегчает".
   Расположившаяся неподалёку группа и в самом деле была живописной: группа местных алкашей собиралась культурно выпить на пенёчке. Спокойно, без суеты сомнительного вида мужчины смахнули с пня мусор, расстелили газетки, аккуратно расставили одноразовые стаканчики. Далее с благоговением вынули из чего-то, что, видимо, когда-то было сумкой, три бутылки настойки боярышника и полуторалитровую пластиковую бутылку воды. Я сначала подумала, что группа товарищей собралась запивать свой боярышник, так как на вкус он просто мерзопакостный, но оказалось, что вода была нужна, чтобы разбавить пойло, довести, так сказать, до нужной консистенции. И то верно: компания большая, а бутылочки с древесным спиртом всего три... Вообще, если бы в опросах на тему "Самый популярный продукт года" участвовали все калужские выпивохи, то настойка боярышника заняла бы и первое, и второе и третье место с большим отрывом от всех остальных продуктов. Помню, как-то я приболела, и так меня прихватило, что Андрею в три часа утра пришлось ехать в дежурную аптеку. Очередь там была человек в пятьдесят. Из этих пятидесяти одному (Андрею) нужны были лекарства, ещё одному срочно в три утра понадобилась зубная щётка, а остальным сорока восьми - угадайте, что.
   Тем временем мужики, густо облепившие пенёк, уже успели "накатить" по одной, и их лица сразу потеряли некий оттенок зверства и нетерпения. Как известно, между первой и второй перерывчик небольшой, поэтому мужчины не стали терять времени и, блаженно крякнув, быстренько "повторили". Потом со вкусом закурили, и в воздухе повеяло ощущением полнейшего счастья. И, знаете, мне тоже почему-то стало намного легче. Люди радуются хорошей погоде, пеньку, на который так удобно ставить выпивку с закуской, вонючему спирту, противной "беломорине"... Это ведь тоже надо уметь! А я нюни распустила неизвестно из-за чего. Ну, поговорили со мной грубовато, со всяким бывает, нашла из-за чего нервничать! Сама-то я тоже особым тактом не отличаюсь, так что чего уж там... Вот пойду и куплю сейчас бутылку шампанского, а вечером с Андрюхой выйдем на улицу и отметим что-нибудь. Пенёк-то как раз под вечер освободится!
   Почувствовав наплыв оптимизма, я бодренько потрусила к магазину. Проходя мимо слегка попахивающей помойкой и, как бы так выразиться поприличнее, м..м..м.. уриной милой компании, я поняла, что время разговоров уже наступило. Боярышник развязал друганам языки, и они самозабвенно обсуждали каких-то Таньку и Люську. Из разговора выходило, что Танька посимпатичнее, зато у Люськи задница ширше дверного проёма, что тоже классно. Поборов соблазн затормозить и послушать ещё, я с сожалением пошла дальше, думая, что мужики ну ничем от женщин не отличаются, хоть и отрицают это с пеной у рта. Мы, женщины, когда выпьем, начинаем мужиков обсуждать, а мужики... А мужики - нас. Хоть в этом природа сделала нас равными. Алкогольные пары направляют мысли людей обоих полов в одинаковом направлении. Ну, да, точно, помнится, Андрей говорил, что мужики редко про баб своих стрезву разговаривают, а вот спьяну... Тут я остановилась: а что, это мысль! Надо этот старый проверенный способ применить к кому-нибудь из оставшихся подозреваемых, к тому, кто слабее других на алкоголь и на язык невоздержан. Только, сдаётся мне, одной водкой тут не обойдёшься, потребуется ещё кое-что. Любопытно, а есть ли у нас в Калуге это "кое-что"? Впрочем, я знаю, где это выяснить.
   Забыв про шампанское, я резво побежала обратно домой и, воспользовавшись телефоном, уже через пять минут обладала нужной информацией. Окрылённая своим умом и сообразительностью, я буквально на крыльях выпорхнула из подъезда, решив всё-таки вернуться за шампанским. Даже если и не придумаем мы себе сегодня праздник, то выпьем за мою светлую голову, думается, она (голова, в смысле), это честно заслужила.
  
   20.
  
   Наслаждаясь приятной вечерней прохладой, я неспешно шла между домами, пытаясь найти место, где распить бутылочку шампанского было хотя бы не очень противно. Знакомый пенёк решительно не подходил. Местные алкаши особой чистоплотностью не отличались, поэтому убрать с пенька остатки своего пиршества не потрудились. Остатки не только не радовали глаз, но ещё и зверски воняли, вот и пришлось мне подыскивать другое место для праздника жизни. Понятно, что все лавочки в округе были забиты старушками, подростками и теми же алкашами, даже на здоровенные трубы около почты все билеты были проданы. Покружив по району ещё немного, я поняла, что оставалось только одно: идти к остановке, куда, кстати, и муж должен был прибыть минут через десять. Недалеко от остановки находится небольшая аллея, где даже в такое время можно расположиться почти с удобствами.
   Предчувствие меня не обмануло: шампанское сегодня действительно оказалось кстати, и даже изобретать праздник не понадобилось. Буквально сорок минут назад позвонил Андрей и кратко сообщил, что нашёл работу. Подробностей, как водится в нашей семейке, не последовало, так что я, не тратя времени, быстренько оделась и поспешила сначала на разведку, а потом на остановку. Долго ждать не пришлось: уже из третьей по счёту маршрутки вылез Андрей. Увидев пакет в моей руке, он моментально оценил обстановку и без лишних слов свернул на аллею. "Место приземления" мы нашли довольно быстро, и скоро первый стаканчик шампанского был выпит, традиционная пауза соблюдена и можно было приступать к разговорам.
   - Ну, - начала я, - нас можно поздравить? С этого дня начинаем купаться в золоте?
   - Не знаю, как насчёт золота, но пару дополнительных глазированных сырков в неделю я тебе обещаю, - сообщил Андрей.
   - Ого! Это что же за работа такая, где сырки выдают? Раньше молоко за вредность давали, а теперь сырки? Прогресс, однако!
   - Вообще-то, сырки не совсем дают, правильнее сказать, их там можно взять.
   - Ты что, устроился на шоколадную фабрику, которой у нас в Калуге нет?
   - Но-но, потише! - Андрей картинно подбоченился. - Ты говоришь не с кем-нибудь, а с водителем-экспедитором, который будет обслуживать вполне почтенные учреждения в нашем славном городе и его окрестностях!
   - А сырки тут причём?
   - Притом, что я буду закупать различные продукты и развозить их по детским садам, лагерям и школам. И, как понимаешь, продукты закупать придётся в больших количествах, а где большие количества, там...
   - Там и мы внакладе не останемся! - закончила я. - Только смотри, не приноси сырки с кокосовой стружкой, я их терпеть не могу.
   - Обязательно учту.
   - Тогда наливай, обмоем твою работу. Пока мне всё нравится. И, между прочим, факт твоего устройства на работу опровергает кое-какие мои соображения, и я этому рада.
   - И какие же твои соображения опровергает факт моего устройства на работу? - ухмыльнулся муж, наливая шампанское.
   Сделав глоточек пенящейся жидкости, я торжественно объявила:
   - До этого момента я была абсолютно уверена в том, что по объявлениям в газете более-менее нормальную работу найти невозможно. А ты только что доказал мне обратное, вот так!
   В эту минуту моя торжественная речь была прервана диким хохотом, который закончился тогда, когда муж поперхнулся шампанским.
   - Знаешь, что мне в тебе всегда нравилось? - прохрипел Андрей, откашлявшись, - твоя умилительная наивность!
   - Как? И здесь без протекции не обошлось?
   - А ты как думала? В наше время даже на вшивую продуктовую базу просто так не устроишься!
   - И кто же тот добрый гений, временно устроивший тебя в продуктовый рай?
   - Ты его не знаешь. Он муж сестры моей подруги детства, с родителями которой мои родители дружат чуть ли не с моего рождения.
   Я затрясла головой, как вшивая собака.
   - А если попроще?
   - А попроще, это Славка Костюков. Незадолго до моего ухода в армию открыл ЧП на Малинниках, как раз и занимается поставкой продуктов, в основном, в различные детские учреждения. Встретились сегодня где-то между третьим и четвёртым адресом, которые я пробивал по объявлениям. Разговорились, то да сё, он и предложил мне пока у него поработать.
   - И много обещает? Или сырками рассчитываться будет?
   - Ну, как сказать... Не особо много, но по калужским меркам нормально, с голоду не умрём. Эх, была бы у меня своя "газель", плата увеличилась бы в несколько раз. А так буду на его машине ездить.
   - А бензин?
   - Так как машина его, то и бензин за его счёт, соответственно.
   Я отпила ещё глоточек шампанского, обдумывая всё вышеизложенное, потом вынесла свой вердикт:
   - Вроде, звучит прилично. Пока жить можно. А дальше видно будет. Ну, вздрогнули!
   Следующие полчаса мы неспешно попивали шампанское, обсуждая перспективы Андрюхиной работы. Потом, естественно, пришли к выводу, что ещё одна бутылочка шампанского была бы не лишней, и Андрей пошёл "в магаз", благо тот находился совсем близко. Я же, воспользовавшись недолгим затишьем, пыталась сообразить, как бы поаккуратнее изложить свои новости и далеко идущие планы. Сделать это действительно надо было очень аккуратно, чтобы не спугнуть жертву, без которой всех моих планов громадьё рушилось, как песочный замок под напором волны. Однако жертва, как будто предчувствуя уготованную ей участь, не дала мне времени на долгие раздумья. Наверное, в магазине не было очереди, потому что Андрей справился с ответственным поручением очень быстро. Что ж, придётся положиться на волю случая. Как-нибудь выберу подходящий момент и начну незаметно и неназойливо вводить Андрея в курс дела.
   Минут через пятнадцать я, внимательно наблюдая за своей половиной, сочла, что момент настал. Итак, начинаем атаку с изящной и совершенно неназойливой фразы:
   - Не хочешь сходить без меня с друзьями на стриптиз? - улыбаясь, очень мило и просто спросила я.
   С таким неприкрытым испугом муж шарахался от меня только один раз в жизни, когда, находясь на отдыхе в Керчи, я предложила ему сфотографироваться со змеёй. В тот раз дело кончилось опрокинутыми стульями, сломанной искусственной пальмой и громкими насмешками местных аборигенов. Сейчас же, отскакивая от меня, Андрей всего лишь раздавил свой стаканчик с шампанским, зацепился ногой за корень и чуть не свалился в кусты. Несколько секунд ошарашенная жертва явно пыталась обрести душевное равновесие, а, собравшись с силами, произнесла с неподдельным ужасом:
   - Ни за что! Ни с друзьями, ни без друзей!
   - Но почему? - слегка прибалдела я. Я, конечно, подозревала, что моё предложение особого энтузиазма не вызовет, но такой реакции уж никак не предвидела.
   - А что я там не видел? - эта реплика прозвучала уже более спокойно, даже в некотором роде деловито, что уже лучше. - Какие-то голые тётки непонятного вида и идиотского телосложения будут трясти передо мной своими дохлыми прелестями, и я ещё буду должен пихать им в их сомнительные трусы, за вечер неизвестно в чьих руках побывавшие, кровно заработанные деньги! Нет, нет и нет!
   - Да ладно, - отмахнулась я, пытаясь, несмотря на категорическое "нет" продолжить диалог, - я помню, что костлявые измождённые особы вроде Кейт Мосс тебя не привлекают, но наверняка там могут попасться и вполне аппетитные девушки.
   - Окстись! Аппетитных девушек и на сто метров к сцене и шестам не подпустят, а наблюдать танцующие кости у меня нет никакого желания! Если бы они ещё хоть танцевать умели, а то трясут своими сиськами, как яблоня яблоками, и уверены, что, увидев такие детские потуги, мужики тут же начинают умирать от желания залезть в их сомнительные трусы!
   - Да что ты привязался к этим трусам! - я начала раздражаться. - И вообще, разве можно трусы сомнительными назвать? Знакомства бывают сомнительными, а трусы - нет! Наверняка там обыкновенные чистые трусики со стразами...
   - Нет, - продолжал упираться муж, горячо отстаивая свои взгляды на нижнее бельё, - обыкновенные, нормальные, так сказать, трусы - это те, которые хотя бы ползадницы закрывают, а шнурки, которые проваливаются сама знаешь куда, это сомнительные трусы! А, может, и не трусы вовсе.
   - Да чёрт с ними, с этими трусами! Не хочешь - не лазь в них, кто тебя заставляет, просто посиди, посмотри...
   - Ну да! А вдруг эти тётки со своих шестов спрыгнут и пойдут по рядам тереться об мужиков... Фу!
   - Ну, шлёпнешь по заднице и отгонишь, - рационально предложила я.
   - Как же, шлёпнешь, неизвестно ещё, кто по этой заднице шлёпал, - опять занудил Андрей.
   - Ты повторяешься, - заметила я. - Ладно, можешь сесть спиной к сцене и просто попить пивка.
   - Тогда зачем мне идти в стриптиз-бар, где всё дороже? Пива я могу выпить в более дешёвом месте и в более подходящей компании, без раздражающей музыки и прыгающих идиоток.
   Вот тут я поняла, что зашла в тупик. И, правда, зачем идти в стриптиз-бар, если не смотреть стриптиз? Но без этого чёртового стриптиза все мои планы и гроша ломаного не стоят! Тьфу, как всё нескладно выходит. Я-то думала, что уговорю Андрюху без особых проблем. Я, конечно, знала, что он относится ко всем таким зрелищам довольно сдержанно, но такого активно-яростного сопротивления я не ожидала. И что теперь делать? Эх, не зря умные люди говорят, что самый короткий путь - прямой, уж в какой раз в этом убеждаюсь. Что ж, придётся всё выкладывать начистоту, вся предварительная подготовка всё равно пошла псу под хвост.
   - На, глотни, - примирительно протянула я Андрею свой стаканчик, - и не кипятись. Каюсь, хотела с тобой схитрить немножко, теперь вижу, что зря. Давай тогда поговорим серьёзно. Тебя всё ещё волнует, кто убил Рыкова? Не смотри на меня так страшно, сама знаю, что волнует. Так вот, раз ты ещё не успокоился, придётся тебе немного помучиться и сходить-таки в стриптиз-бар, благо в Калуге он есть, я узнавала.
   - И с кем же? - скептически осведомился Андрей, допивая шампанское и наливая новую порцию. - С папой?
   - Нет. С папой, если хочешь, можешь по собственной инициативе заглянуть. С Сергеем.
   - С Серёгой? И зачем это надо?
   - Затем, чтобы развязать ему язык.
   - Ты можешь выражаться яснее? Чего ты всё воду мутишь?
   "С тебя пример беру", хотела ответить я, но сдержалась.
   - Хорошо, объясняю понятным языком. Пока от подозрений в убийстве полностью освобождён только Тарас со своей Джеки. За Виталиком налажено наблюдение. Все остальные "подвисли". И на данный момент нам остаётся только воспользоваться известным лозунгом: "Болтун - находка для шпиона". А кто из оставшихся трёх подозреваемых самый болтун?
   - Серёга, - кивнул муж.
   - Правильно, а чтобы болтун стал ещё болтливее, его надо подпоить. А чтобы пьяного болтуна расслабить и настроить на нужные нам разговоры, надо подсунуть ему голых баб. А где их взять так, чтобы это выглядело не нарочито и цивилизованно? Только в стриптиз-баре. Понятно?
   - Да что тут непонятного... Ты хочешь, чтобы я пошёл в этот проклятый бар с Серёгой, там его "довёл до кондиции", а потом прощупал на предмет отношений с Викой?
   - Именно. Вероятнее всего, правды он не скажет, но, может, скажет что-нибудь такое, за что можно будет уцепиться, чтобы идти дальше. И повод повеселиться есть - можете "обмыть" твою работу.
   Следующие двадцать минут мы молча курили, прихлёбывая шампанское. Несмотря на всю нетерпячку, я сумела заткнуться и терпеливо ждала, что же скажет Андрей, прекрасно зная, что его торопить нельзя. Он никогда не порет горячку, принимая все решения осознанно и не спеша. Наконец, молчание было нарушено.
   - Может, ты и права, - задумчиво произнёс муж. - По крайней мере, других способов хоть как-то продвинуться вперёд, я не вижу. Но есть две проблемы.
   - Что ты имеешь в виду? - удивилась я.
   - Ну, первая самая банальная. Представляешь, сколько надо денег, чтобы как следует напоить человека в таком месте?
   - Представляю. Но вы же, надеюсь, сделаете как все нормальные люди - возьмёте водку с собой. К ночи там атмосфера так сгустится, что никто уже не будет следить за тем, что и откуда вы пьёте. А первоначальный капитал как-нибудь найдём. Согласен? А вторая проблема какая?
   - Ты понимаешь, что будут говорить про тебя мои родственники, когда узнают об этом культпоходе? Серёга обязательно проболтается. Но, так как он ещё не женат, с него спроса никакого. Всё дерьмо польётся на нас с тобой, и на тебя даже больше, чем на меня.
   Наступил мой черёд задуматься. Безусловно, Андрей говорил сейчас абсолютно правильные вещи. Отношения с его родственниками у меня не ахти, откровенно говоря, совсем никудышные. Жанка с Сашуней спят и видят приятные сны о том, как Андрей со мной разводится. А после похода в такое злачное место разговоры о том, что я Андрею надоела, что он живёт со мной только из жалости, вспыхнут с новой силой. Только не наплевать ли мне на это? В таких боях я закалилась ещё в далёком детстве, когда одноклассники дразнили меня "лошадью" и били после школы. Такой жизнью я жила шесть лет, без подруг, без нормального общения со сверстниками... И что мне теперь какие-то родственники?
   - Знаешь, вот что я тебе скажу по этому поводу, - медленно произнесла я, - главное, что мы с тобой знаем причину, по которой ты пошёл в этот бар. Остальное мне неважно. В твоей семье мнение обо мне и так не высокое, и испортить его ещё больше вряд ли возможно. Поднять его я и сама не стремлюсь, так что... Спасибо тебе за заботу...
   - Дай слово, что действительно не будешь переживать, - хрипло сказал Андрей. - Я этого не хочу. И только на этом условии я пойду на это.
   - Даю, - улыбнулась я. - И, знаешь, давай заканчивать с этой хандрой! Лучше сбегай ещё за бутылочкой, посидим, обговорим детали, работу твою обсудим... Да, кстати, всё равно в магазин пойдёшь, купи ещё пачку чая, а то у нас в заварнике уже который день "белые ночи". И стаканчик себе прикупи, и сигарет, и батон, и рыбки вяленой...
   Мой муж никогда не был способен без обстоятельной шпаргалки купить более двух предметов, поэтому, напуганный моим списком, он поспешил ретироваться с изумительной скоростью. Правда, и вернулся тоже. Опытным взглядом я определила, что на этот раз в чёрный список забытых покупок попали батон и рыба. В принципе, неплохо. Только долго ещё незадачливый покупатель будет стоять, как вкопанный, изучая пачку чая? Пришлось окликнуть.
   - Эй, на судне! Шампанское будем пить или как?
   - Сейчас, - послышалось в ответ сдавленное хрюканье, - сейчас открою, а ты пока этикетку поизучай.
   Не понимая причину такого внезапного веселья, я уставилась на пачку. Пачка как пачка, ничего особенно смешного нет, состав, производитель, название. Тут я поперхнулась, заморгала и поспешила перечитать ещё раз, глазам своим не веря. Название гласило: "Чай "Добрый мишка". Добрый мишка - крепкая шишка!". Внизу, дабы избавить покупателей от сомнений, находился соответствующий рисунок, изображающий медведя с шишкой. Причём шишка находилась ... ну, в том самом месте, причём медведь крепко держался за неё двумя лапами. Вот это номер, чтоб ты помер! Всякие несуразности на этикетках я видела, но такое!
   - Эй, просыпайся, у меня тост созрел!
   Еле оторвавшись от этикетки, я в полном обалдении уставилась на Андрея.
   - Давай выпьем за двух мишек с крепкими шишками и пожелаем им удачи в неравной борьбе с тётками-стриптизёршами!
   - За это - до дна!
   Давно мы так не веселились! Все неприятные мысли у нас сразу испарились, а обсуждение дел текущих вышло довольно забавным и не отняло много времени. Но главное решение мы приняли, уже возвращаясь домой: операция "Мишки с шишками против стриптизёрш" будет проведена через три дня, в субботу.
  
   21.
   До субботы никаких особо важных событий не произошло, к счастью. С мамой мы переругивались весьма умеренно, со свекровью вообще не общались, так как у кузины Бетти в очередной раз началось расстройство желудка, и Жанне Степановне было не до звонков сыну и невестке. Андрей потихоньку оформлялся на работу, приступить к которой он должен был в понедельник. Так всё и шло, тихо, мирно, без нервотрёпки. Хотя нет, одно значительное событие всё-таки произошло: мы подключились к всемирной паутине. В эти дни мне посидеть за компьютером удавалось только по утрам, когда кое-кто или ещё спал, или сваливал по делам. Всё остальное время компьютер был оккупирован этим кое-кем. Меня это нисколько не расстраивало. Андрей не из тех маньяков, которые за Интернет последние носки готовы отдать, просто мой муж любит изучать всё новое, ну, то есть такое, к чему раньше не было постоянного доступа. Поигравшись дня три-четыре, максимум неделю, он остывает и начинает вести себя вполне адекватно. Так было и с игровой приставкой, и с музыкальным центром, и с видеомагнитофоном. Мне же этот Интернет был совершенно не к спеху, он мне для дела нужен был, а не для поиска сайтов знакомств или чтения дневников знаменитостей. Так что я спокойно ждала, пока Андрей наиграется с новой игрушкой, а утренних сорока минут мне вполне хватало, чтобы потихоньку искать информацию о Давиде Налбандяне. Скоро я выяснила одну любопытную вещь: оказывается, найти информацию это ещё не значит её получить. Дело в том, что, как оказалось, теннис в нашей стране крайне непопулярен. (А что у нас популярно, кроме футбола?). Если и встречаются сайты, посвящённые теннисистам, то в них, как правило, описывается нижнее бельё игроков и всякая дребедень в таком же роде. Но о Налбандяне я даже такой информации не нашла, так как русскоязычных сайтов, посвящённых ему, просто-напросто не существовало. Зато существовали прекрасные испаноязычные сайты, где фактов было довольно много. Единственная проблема заключалась в том, что я довольно неплохо владею английским и французским, но не знаю ни слова на испанском. Но, несмотря на это, я упорно продолжала поиски, надеясь когда-нибудь всё же наткнуться на сайт на знакомом языке.
   Такая размеренная, ничем не омрачённая жизнь тянулась до вечера пятницы, пока не наступило время звонить Сергею и заманивать его в наши сети. Ещё не взяв в руки трубку, Андрей начал дёргаться, так как такие вещи терпеть не мог. Естественно, нервозность передалась и мне, так что мы чуть не поругались, однако, сумев взять себя в руки, быстренько примирились.
   - Постой, - остановила я мужа, уже начавшего набирать номер. - Кто его знает, как этот Серёжа относится к таким заведениям, может, ещё хуже, чем ты. Вдруг он упрётся рогом и ни в какую не захочет туда идти? Ты ему лучше не говори, куда вы пойдёте, назначь место встречи где-нибудь неподалёку, а там уж затащишь как-нибудь.
   Андрей кивнул и снова начал нажимать кнопки. У меня же в это время заиграл мобильный. С трудом найдя его в недрах своей сумки, я удалилась в кухню. Звонила Алёнка, кто бы сомневался! Правда, на этот раз не в кофейном перерыве, а из такси. Очередной Петя пригласил её в ресторан, и она выкроила минутку позвонить мне и сообщить, что завтра намечена встреча нашего женского клуба. Встречу почему-то предлагалось провести на остановке Азарово, ну, там, где Галкино общежитие. Не успела я ни спросить подробностей, ни похвастаться работой своей головы, как сеанс связи завершился. Пожав плечами, я вернулась в комнату. Андрей тоже уже свои переговоры закончил, так что я спросила:
   - Ну, что, пьянствуешь завтра?
   - А то!
   - И я тоже, со своим женским клубом.
   - И где же?
   - На остановке! - гордо объявила я.
   - Удачи! - философски пожелал мне мой пёсик, которого в этой жизни редко что могло смутить.
   На следующий день я первая покинула родные пенаты, моё рандеву было назначено на 11 утра. Не успела я вылезти из кровати, как Андрей, которому предстояло выйти из дома не раньше семи часов вечера, тут же удобно расположился по диагонали супружеского ложа, вызывающе выставив на меня филейную часть. Прикрыв её одеялом, я тихонько вышла из комнаты, предварительно отключив телефон. Как правило, в выходные всем неймётся, и наша квартира с самого утра наполняется нескончаемыми пронзительными трелями. Будильник заводить не стоило, уж даже такой любитель поспать, как мой муж, до семи должен проснуться.
   Собралась я довольно быстро, и уже через двадцать минут находилась на пути к остановке. Судя по небольшим, доживающим свой краткий миг лужицам, ночью прошёл дождь, и на улице было свежо и как-то радостно. Настроение у меня тоже было ничего себе, и я решила пройтись до Азарово пешком, ведь это всего одна остановка. Ну, опоздаю минут на семь, ничего, Алёна наверняка запоздает как минимум на полчаса! И каково же было моё удивление, когда у ларька на остановке я увидела знакомую фигуру в потёртых джинсах!
   - Ну, ни фига себе, сказал я себе! - выпалила я вместо приветствия. - Что случилось? У тебя дома закончился кофе, и у Пети не нашлось денег, чтобы его купить?
   - Не у Пети, а у Эдика. Ой, Ань, он такой классный, всю ночь мне заснуть не давал! Даже когда жена звонила...
   - Жена?
   - Ясно, жена, не муж же! Так вот, он даже тогда с меня не слазил, представляешь? И не смотри на меня так, пусть сам со своей женой разбирается, я-то тут причём? И не говори мне, что у тебя не было романчиков с женатиками!
   Пришлось признаться, что были.
   - Но давно, - поспешила я уточнить, - ещё в институте, с преподавателем философии... Незабываемые ощущения и подробное описание могилы Ницше до сих пор памятны.
   - Класс! - восхитилась Алёна. - могила Ницше! Это он тебе в постели о ней рассказывал?
   - Отвянь! Вся эта история уже мохом поросла, и, кстати, в постели мы с ним не были... - я прикусила язык, но было уже поздно, подруга умирала от смеха.
   - А где были? На столе?
   - Отвянь! - вторично прорычала я.
   - Отвяну, отвяну, только смени свою постную мину. Женатый, неженатый - это их проблемы, верно? Наше дело - принимать знаки внимания.
   - Ну, и что с твоими знаками внимания? - поспешила я отвлечь внимание от своей персоны. - Принесли их тебе в постель?
   - Если ты на кофе намекаешь, то всё было как в лучших домах Лондона. Принесли на подносике вместе с восточными сладостями.
   - Фу! - скривилась я, - восточные сладости! Гадость какая!
   - Эй, потише! Я, между прочим, в Узбекистане выросла! Халва, пахлава, парвард, набат, нишолда... Ух, вкуснотища! Да всё натуральное! А от ваших российских конфет меня через три месяца аллергией обсыпало. Понаделали тут... всякого. Ладно, придёшь ко мне в гости, я тебя угощу настоящими сластями...
   - Тормози! - взмолилась я. - Хрен с ней, с пахлавой, лучше скажи, как тебя угораздило вовремя прийти!
   - Так я тебе и говорю, Эдик подвёз, ему как раз сюда в автосалон Gensor надо было, он машину себе новую присматривает, заодно и меня подкинул.
   - Ну и чудненько. Да, кстати, просвети, что за странное место встречи у нас сегодня.
   - Тьфу, блин, - встрепенулась Алёна, - спасибо, что напомнила. Пока Галка не подошла, давай в магазин зайдём, нам же купить кое-чего надо, - и она потащила меня через дорогу.
   - Что пить будем? - спросила Алёна, когда мы очутились в прохладном мире замороженных полуфабрикатов, закусок и бутылок.
   Я пожала плечами. Такого рода нерешительность в выборе спиртного присутствует только у женщин. Мужики обычно точно знают, чего им надо: водки бутылки три или пива литров двадцать, в зависимости от обстоятельств. Женщины же вечно колеблются, не зная, чего им хочется: не то шампанского, не то коктейлей, не то пива, а, в принципе, и водочки чуточку можно. Так как Алёна тоже ничего вразумительного предложить не могла, мы решили бродить по "алкогольным" рядам, пока желудок или глаз не подскажут, чего же нам хочется. Пока мы бродили, я успела подробно описать план операции "Мишки с шишками". Алёна одобрительно хлопнула меня по заднице, при этом заметив, что всё-таки голова у меня хорошо работает. Потом некоторое время мы брели молча, внимательно вглядываясь в этикетки, а, когда повернули на третий круг, Алёна сказала:
   - Знаешь, по-моему, этот тип активизировался.
   - Ты про кого? Про убийцу? - живо заинтересовалась я.
   - Да, про него, козла. Я, правда, не до конца уверена, но очень похоже на то. Раньше меня терзал какой-то некто, сопевший в трубку. А дня три назад мне стал названивать какой-то мужик, и всё время какую-то околесицу плетёт. То, дескать, вам посылку принёс, спуститесь, возьмите, а то охрана не пускает, то зайдите к начальству, прихватив непонятно какие документы, ну, и так далее. Раза два-три в день регулярно позванивал и изобретал что-нибудь новенькое. Я сначала думала, это хулиганство такое телефонное, а потом поняла: это он меня хочет с места удалить, хотя бы ненадолго.
   - Зачем?
   - Ну, точно не скажу, но предполагаю, что ему по какой-то причине нужно попасть в кабинет Рыкова, ведь мой "пост" перекрывает доступ только туда. Видимо, что-то там находится важное, его уличающее, то, что он не смог забрать непосредственно после убийства, и что ему нужно позарез.
   - Так, так. Мужчина, говоришь, названивал?
   - Да, только вряд ли это о чём-нибудь говорит. Если убийца - женщина, то это мог быть близкий ей человек, который или полностью в курсе её дел или вообще ничего не знает. Сама знаешь, какие душераздирающие истории бабы могут придумать, чтобы заставить мужика позвонить куда надо и сказать, что надо.
   - Логично, но жалко. Опять ни с кого нельзя снять подозрений. Ну, а ментам-то ты сказала?
   - Сказала, правда, только вчера. Обещались в понедельник сотрудника прислать, обсудить ситуацию.
   - И правильно. Пусть сами разбираются, сюда мы лезть не будем, своих дел полно. Например, я уже не могу тут кружить, меня тошнит. Давай купим, наконец, что-нибудь и уйдём отсюда! Сил больше нет!
   - Давай. И что купим?
   Так, сейчас я сойду с ума. Около чего мы находимся? Куплю первое, что увижу, пусть даже это будет дешёвый портвейн! Но, кинув очередной, полный муки, взгляд на этикетки, я поняла, что мне повезло.
   - Вина! - гаркнула я. - Давай купим белого вина и поскорее свалим.
   - Давай, только, может, красного?
   Как говорил бессмертный Дюма, "Д`Артаньян чувствовал, что тупеет". В последнем порыве отчаяния я схватила первую попавшуюся под руку двухлитровую коробку с белым вином и пошпарила к кассе. Оглянувшись, увидела преследовавшую меня подругу с такой же коробкой вина, только, подозреваю, что красного. Очередь в кассу была небольшой, человек в пять, но для меня и этого было достаточно. Я уж было хотела отдать Алёнке деньги и выбраться, в конце концов, на воздух, как вдруг она спросила:
   - С кем, ты говоришь, Андрей на операцию "Мишки с шишками" сегодня отправляется? С Сергеем?
   - Да, а что?
   - Это его невеста Карина, насколько я помню?
   - Ну да.
   - Так вот, я выяснила, к кому эта мадамочка таскается в нашем издательстве. Кстати, не знаешь, когда у неё день рождение?
   Я удивилась безмерно.
   - Я что, похожа на сумасшедшую? Мне это на фиг не надо, а тебе зачем?
   - Ей срочно надо подарить губозакаточную машину, а то губа у нашей мадамочки не дура, того и гляди, треснет! Похоже, Кариночка положила глаз на Пал Палыча.
   - Благодетеля, который презентовал тебе биотуалет?
   - Да. Между прочим, он, скорее всего, и займёт место Рыкова в ближайшем будущем. Так что у Кариночки глаз верный. У тебя есть полтинник?
   Уже немного привыкнув к манере Алёны менять тему разговора на самом неожиданном месте, я поняла, что мы всё-таки добрались до кассы и через считанные мгновения окажемся на свободе, где я, наконец, смогу вздохнуть полной грудью и закурить. Очутившись на улице, мы обе блаженно улыбнулись и одновременно полезли за сигаретами. Закурив, продолжили прерванную беседу.
   - Честно говоря, не понимаю, зачем ей это надо, - задумчиво произнесла я. - Она скоро выйдет замуж и окажется невесткой довольно преуспевающего человека. Ни с квартирой, ни с работой, ни с деньгами у неё проблем не будет. К чему ей увиваться сначала за Рыковым, а потом за твоим Палычем? Ты уверена, что она преследует... - тут я замялась, стараясь подобрать не очень грубое выражение, - ... цели личного характера? Может, ей, как и моей свекрови, просто деньги нужны?
   - Нет, деньги ей, безусловно, нужны, а кому они не нужны? Но твоей свекрови, к примеру, только деньги требовались, а этой деньги подавай только с Палычем впридачу. Впрочем, если ты мне не веришь, приходи как-нибудь ко мне, понаблюдай. Спорю, что таких коротких юбок ты, даже будучи подростком, не носила, и духов столько на себя не выливала. На укладку и макияж тоже стоит взглянуть, сразу видно, их ей не знакомая на дому делала. А уж как она задницей виляет - почти звезда подиума. И скачет вокруг Палыча козой винторогой, ой, Пал Палыч, то, да сё, может, кофейку попьём, вид у вас что-то усталый, я вам завтра бальзамчик принесу, он все стрессы снимает... Не слишком ли много ухищрений, чтобы получить денежный заём, а?
   - Пожалуй... Но, всё-таки, извини, что повторяюсь, зачем ей всё это, а?
   Алёна развела руками.
   - Пока неясно.
   - Хотя... вдруг она узнала то, что и мы с тобой жаждем узнать?
   - А именно?
   - А именно то, что её сладкий женишок козлик похотливый. Вдруг это именно он по бабам без продыху шляется? Карине это не понравилось, ну, не тот характер у человека, чтобы всю жизнь с таким мужем куковать, вот и стала она присматривать пути для отхода. А, может, она и про Вику что-нибудь выяснила, вот и решила она уйти, что называется, красиво, без шума и пыли. Как тебе такой вариант?
   - А что, как версия вполне ничего, - кивнула головой Алёна. - С другой стороны, всё могло быть с точностью да наоборот: вдруг это жених ваш ей полный "отлуп" дал?
   - Ничего такого не знаю. Об отмене свадьбы никто не заикался, наоборот, приготовления вовсю идут, уже даже с рестораном определились. Роспись через месяц, вроде...
   - Ну, что я могу тебе сказать? Фактов маловато, сейчас строить какие-то предположения всё равно, что тыкать пальцем в небо. Может, сегодняшняя операция даст нам информацию к размышлению?
   - Да, верно. А то фантазия у нас с тобой чересчур богатая, с такой мы далеко зайти можем. Подождём.
   Произнеся последнее слово, я вдруг спохватилась:
   - Да, а долго нам ещё ждать? Галя-то когда появится? И, между прочим, ты так и не ответила мне на вопрос, который я тебе задала уже сорок минут назад!
   - Какой именно? Про Эдика?
   - Слушай, не выводи меня из себя, в гневе я страшна! Мне твой Эдик по барабану! Я про наше рандеву! Что за странное место встречи у нас сегодня? И зачем нам вино? Будем интеллигентно пить на остановке?
   - Нет, пойдём в лес, посидим, сосисок пожарим, тут недалеко. Или предпочитаешь пойти в забегаловку, полакомиться мяукающей шаурмой?
   - Кончай мне мозги пудрить! - взвилась я. - Ты как мой муженёк, слова в простоте не скажешь! Я-то как раз в лес очень даже не против пойти, только вот удивляюсь, какого хрена тебя туда потянуло?
   - Ха-ха! Можно подумать, ты у нас одна такая, цивилизацией не испорченная! Да брось, не дуйся, я уже тебя боюсь, а ты ещё и до точки кипения не дошла. Вообще-то идея Галкина была. Угнетающе на человека город подействовал. И пробыла-то она здесь всего-ничего, а уже по деревенским просторам скучает. Вот и предложила выбраться в лес, отдохнуть немного. Да, ты мне ещё не рассказала, как она тебе. Понравилась?
   - В целом, да, - осторожно ответила я, не решаясь высказать свои сомнения. - Вроде, девка простая, общительная...
   Не зная, что сказать, я заглохла, а Алёна, мгновенно уловив мои колебания, не стала давать мне паузу для размышлений.
   - Ну, колись, что тебе в ней смутило? Не боись, рассказывай!
   И я решилась.
   - Понимаешь, какая-то она... странная, что ли, неестественная... Не знаю, как и сказать. Не похожа она на типичную деревенскую девчонку, уж поверь мне!
   - Ты что имеешь в виду?
   - Знаешь, всегда можно отличить девушку, которая приезжает в деревню на пару недель летом отдохнуть от девушки, в деревне выросшей и живущей там постоянно. Не смахивает она на деревенскую простушку, хоть ты тресни! Манеры у неё явно городской жительницы. Тогда, когда мы с ней в кафе встречались, я ещё удивилась, что это нас так хорошо и быстро обслужили, а теперь понимаю, что это она официантку "проработала". Ты бы видела, как она её к рукам прибрала! И говорила, вроде бы, тихо, без выпендрёжа, и рожи не корчила, милицией и всякими удостоверениями не пугала, но та девка пулей кинулась заказ выполнять. Кстати, не всякий калужанин такого эффекта добиться способен, такие финты московским снобизмом попахивают. И ещё, вряд ли ты бы поручила такое ответственное дело деревенской простухе, так? И...
   Я опять заткнулась. Продолжать свою речь не было никакого смысла, так как Алёна загибалась от смеха, уронив пакет с вином на асфальт. Хорошо, хоть вино не в бутылках.
   - Извини, - прорыдала она между двумя приступами смеха, - извини, я тебя... обижать не хотела...
   - Ты сейчас лопнешь, - пробурчала я.
   Что оставалось делать? Только ждать, пока эта сумасшедшая пересмеётся. Я закурила ещё одну сигарету, снисходительно поглядывая на корчащуюся подругу. Дурацкий смех закончился также внезапно, как и начался. Алёна утёрла слёзы и сказала уже вполне серьёзно:
   - Ты, правда, меня извини. Стоило тебе сразу всё рассказать, но мне очень хотелось посмотреть, какое впечатление на тебя Галка произведёт. Оказалось, тебя не проведёшь. Конечно, Галка - не простая деревенская лахудра, это точно, она... Стоп, вон она идёт. Я тебе попозже всё расскажу, ладушки? Как-то неудобно сейчас при ней. Я кивнула и помахала рукой приветствующей нас Гале, подумав про себя: "Да ну вас всех к чертям собачьим! Достали уже со своими секретами, шпионы недоделанные". Но злость моя быстро улетучилась при виде двух сумок, которые Галя тянула почти играючи. Уж, наверное, там не книги для чтения! Так что, когда мы, распределив поклажу, добрались до уютной полянки и принялись там располагаться, я опять пребывала в отличнейшем настроении. А тайны - откроются! Куда же они денутся от меня, такой умной и сообразительной, а?
  
   22.
   Галка оказалась на редкость предусмотрительной. Она принесла не только бадейку с замаринованным мясом, но и сардельки, чтобы было не так скучно коротать время, ожидая, пока прогорит костёр. Так что мы развели костёр, натащили побольше дров и уютно устроились чуть поодаль около другого, маленького костерка. Надо сказать, мы отлично проводили время, жаря на прутиках сочные сардельки и попивая винцо. Нет ничего хуже, чем ждать, пока нагорят угли для шашлыков на пустой желудок. Обычно всё заканчивается тем, что мясо, полежав для виду на угольках минут пятнадцать, срывается с шампуров полусырым и мгновенно сжирается. Впрочем, когда до этого доходит, всем уже всё равно, что есть. И что пить тоже. Мы же, благодаря Галке, могли совершенно спокойно наблюдать за костром и подбрасывать туда дрова, не испытывая мучительных спазмов в желудках. Пока мы занимались подготовительными работами, то бишь собирали дрова, "накрывали на стол" и всё в таком духе, я, заинтригованная словами Алёны, исподтишка наблюдала за Галей. Что же всё-таки такого необычного в этой девчонке? Одета, вроде, простенько, как тогда, во время нашей первой встречи, простые джинсы, кроссовки, бандана на голове... Всё явно не новое, потрёпанное, затрапезное. Хотя, может, это эксклюзивные шмотки от каких-нибудь Дольче и Габбана? Ну, даже если и так, я ни за что этого не пойму, в одежде разбираюсь плохо, вещи с рынка отличить от дизайнерских - непосильная задача для меня. Что ещё... Причёска всё та же, стог соломы называется, руки обычные, с маникюром, ногти накрашены. И что? Многие за руками следят, мне, кстати, тоже не мешало бы ногтями заняться. Вот в походке есть что-то неуловимое, такое... такое... короче, такое! Промучившись таким образом довольно продолжительное время, я поняла, что надо с этим заканчивать. Своими наблюдениями я уже настолько себя довела, что мне стало казаться знакомым Галкино лицо, вроде как, я его где-то видела... Всё, завязываю. Лучше вот ещё винца выпью, сардельку с другого бока подрумяню. Пусть Алёнка мне потом сама всё разъяснит, мне моё психическое здоровье пока ещё дорого.
   Ну, а пока я сочетала психологические выкрутасы с кулинарными упражнениями, Алёна успела посвятить Галю во все наши новости. Мы решили, что лучше будет держать Галину в курсе дела, так как "агент", работающий только с определённым кусочком информации, может случайно по незнанию таких дел навалять, что только держись. Нет, может, у профессионалов всё и не так, только мы с ними и рядом не стояли... (Впрочем, может кое-кто лежал рядом с ними? Надо у Алёны поинтересоваться, были ли у неё Петьки такого рода). Так что мы честно поделились с Галей всеми последними новостями и выжидательно замолчали, сгорая от нетерпения.
   - Ой, девчонки, как же хорошо! - потянулась Галя.
   - Что хорошо? Новости наши хорошие, что ли?
   - Природа хороша! - глубоким, хватающим за душу голосом отозвалась Галя. - Только тут берёзок маловато, люблю на их стволы смотреть и шелест листьев слушать, сразу легче становится... Россия.... Стоит только зайти в берёзовую рощу, сразу становится понятно, что такое ностальгия. Разве можно забыть наши рощи и леса, сравнить их с парками, которые по ошибке называются лесами заграницей?
   - Эй, Галка, кончай свои монологи читать, мы тут с Анькой уже извелись все, выкладывай, что там у тебя новенького, - прервала Алёна подружку. - Потом про леса расскажешь.
   - Да, извините, девчонки, - улыбнулась Галя. - Просто после этой общаги занюханной, завода противного так в лес потянуло отдохнуть, энергией зарядиться, что я чуть домой не удрала. Просто повезло, что у вас тут лесок близко. Хоть и загажен он малость цивилизацией, но всё равно, не сравнить с этим каменным муравейником, в котором мы на данный момент находимся. Ну, всё, всё, лирики действительно хватит, так что перейдём к делу.
   Как выяснилось из Галиного отчёта, верный глаз моей мамули не подвёл, уважаемый Виталий Витальевич действительно был неравнодушен к молоденьким девчонкам. Причём интерес свой он проявлял, совершенно не скрываясь. Буквально на второй день после Галкиного заселения в общагу Виталик пожаловал в её жилище собственной персоной, так что и изыскивать повод для знакомства не пришлось. Соседки по комнате, видно, уже успели познакомиться с инженером, так как при его появлении дружно вскочили с коек и радостно зачирикали: "Ой, Виталий Витальич, здрасьте, проходите. Давненько к нам не заглядывали, дел много, да?". "Ой, много, красавицы мои!" - отшучивался тот, поглаживая трещоток по плечикам. "Но, вот видите, не забываю, не забываю про вас. Чайком-то напоите?". "Конечно!" - в два голоса воскликнули девки и засуетились. Одна побежала на кухню ставить чайник, другая метнулась к подоконнику, где девчонки хранили нескоропортящиеся продукты: печенье, хлеб, сгущёнку. Галя же хотела поставить на стол чашки и ложки, но Виталий жестом остановил её: "Посиди, деточка, Ирочка с Мариночкой всё поставят, да, детка?". "Ой, конечно, без вопросов", - отозвалась от окна Марина. "Вы посидите пока, щас мы мигом всё соорудим". Пришлось Гале остаться на продавленной кровати, Виталий присел рядом на стул. "Недавно к нам поступила, да?" - душевно начал дядька, - "ну, расскажи, как тебя зовут, откуда приехала... Кстати, меня зовут Виталий Витальевич, можно просто дядя Виталя".
   Следующие полчаса были полностью посвящены Галкиной биографии, Виталик отеческим тоном выспрашивал малейшие подробности Галиной жизни, включая кличку собаки, охранявшей Галкин деревенский дом. Причём, Виталик как-будто обладал гипнотической силой вперемешку с редким занудством, потому как отвертеться от настойчивых вопросов было совершенно невозможно. Наконец, Ира с Мариной накрыли на стол, водрузили на него чайник и пригласили всех на чаепитие. Ну, прям как в Англии, блин, пятичасовой чай! Галя, честно говоря, полагала, что, увидев скромное угощеньице и заварку трёхдневной давности, мужик под благовидным предлогом смоется, но ничего подобного не произошло. Виталик сел к столу и спокойно стал поглощать дешёвое печенье и засахаренное варенье, чаю же инженер выдул кружки четыре. Добавьте к этому непрекращающиеся разговоры и получите картину "Дедушка с внучками после долгой разлуки". Почему дедушка? Да потому, что, несмотря на неприкрытый интерес к девчонкам, Виталий никак не походил на мачо, желающего соблазнить доверчивых простушек. Да и вопросы он задавал такие, какие задают заботливые родители и дедушки с бабушками. "Как работается? Не обижает ли кто? Смотрите, если что не так, бегите сразу ко мне, детоньки, уж как-нибудь разберёмся...". Ну, никак не тянет на речи коварного соблазнителя. А в таких разговорах пролетело почти два часа, и ни разу Виталик не пробовал сменить тональность, не делал никаких пошлых намёков. На прощание Виталик отечески потрепал всех троих по плечам и доверительно шепнул: "Пока, девочки мои милые. Устраивайтесь, работайте, а если что - сразу к дяде Витале, где мой кабинет, знаете, да и я вас не забуду, нет-нет, да и загляну. Напоите ещё чайком?". "Напоим, напоим, и накормим, и с собой дадим", - млели Ирочка и Мариночка. Галка тоже прощебетала нечто похожее, а когда за мужиком закрылась дверь, спросила: "А за что же нам такая честь? Инженер в гости запросто заходит. Обычно, таких как мы даже взглядом не удостаивают". "Нет, нет, что ты", - взахлёб кинулись рассказывать девахи, - "Виталий Витальевич совсем не такой! Его все девушки в общежитии знают! Он такой добрый! Видишь, как новенькая появляется, сразу знакомиться заходит! И вообще, он нас любит, от начальства прикрывает, если что напортачим. С ним всегда поговорить можно, в жилетку поплакаться... Он всем нашим девчонкам отца напоминает, а в чём-то он и получше отца, с папашей-то не на всякие темы поговорить можно, а с ним - на любые!".
   Последующие беседы с другими девчонками, проработавшими на заводе более длительный срок, подтвердили всё вышесказанное. Виталик знал обитательниц каждой комнатухи в общаге, частенько гонял с девчонками чаи, при случае и винца мог выпить. Относился ко всем радушно, но не более, никогда не выделял никого особо и помогал всем без исключения. Девочки действительно воспринимали его в качестве доброго дедушки, который защитит их от всех неприятностей и частенько "плакали ему в жилетку". Как мужчину же девочки его не воспринимали совершенно, и он ни к кому никогда не приставал, по крайней мере, никто в этом не сознался. Таковы были первые сведения, добытые Галкой, и, честно говоря, они нас заставили крепко задуматься.
   - Ничего не понимаю, - сделала потрясающий вывод Алёна. - Что за дурацкие игры в доброго дедушку? Если девки как сексуальные объекты его не интересуют, зачем всё это?
   - Ну, может, что с кем-то у него и было, просто никто не признался, - предположила я.
   - Вряд ли, - помотала головой Алёна. - Овчинка выделки не стоит. Зачем тратить столько времени на все эти чаи, выслушивать рассказы о прополке огорода и утирать сопли зелёным вертушкам, если всё можно сделать гораздо быстрее и проще? Тем более, все эти визиты нисколько не скрываются, всё происходит на глазах у общественности, и жена его на 100% в курсе. Он что, дурак?
   - Может, он сексуальный извращенец, - с серьёзным видом заявила Галка. - Сейчас каких только идиотов не развелось. Ну, он, может, возбуждается, глядя на молодых девок и беседуя с ними об откорме свиней, заводит его это.
   - Ага, и после каждой двухчасовой беседы он бежит в туалет и там мастурбирует, да? Вот уж действительно извращенец!
   - Тогда выкладывай свою версию, если наши с Алёной тебе не по вкусу, - подначила меня Галя.
   - Он - альтруист, чистая, неиспорченная личность, желающая помочь простым девушкам, попавшим в вертеп большого города...
   Девки дико расхохотались.
   - Ага, - простонала Алёна, - точно. Ещё он отдаёт им всю свою зарплату, выбивает квартиры и дарит по машине на каждую комнату. Иди ты на фиг! Я уж скорее поверю, что он сексуальный извращенец! Кто у нас сейчас просто так что-нибудь делает? Очнись, дамочка!
   Да, не в бровь, а в глаз. За просто так в наше время никто ничего не сделает, значит... И что это значит?
   - Знаете, дамочки, что я думаю, - начала Галка, подливая вина, - всё это он делает, чтобы войти к девчонкам в полное доверие. Ему зачем-то требуется, чтобы они в нём души не чаяли и делились самым сокровенным. И с этого он в дальнейшем имеет какую-то свою выгоду, и, видать, немаленькую, иначе не стал бы он тратить столько времени на все эти побеседушки. Комнат-то в общаге много, пока все обойдёшь, да в каждой посидишь... Представляете, сколько это сил и времени отнимает? Неспроста всё это.
   К такому предположению я отнеслась скептически.
   - И какую выгоду он может поиметь от откровенности девчонок? Ждёт, что кто-нибудь скажет по секрету: "Ой, Виталий Витальевич, знаете, у меня в огороде под пятой слева яблоней клад закопан, представляете? Только никому не говорите". Тот, конечно, сразу хватает лопату и мчится в какой-нибудь Козельск за очередной порцией богатства. Так, что ли?
   - Не знаю, - покачала головой Галя. - Но уверена, что дело именно в этом. Ему нужно полное доверие девочек.
   - А в этом что-то есть, - неожиданно согласилась Алёна. - Ты вот что, Галь, продолжай разведку. Думаю, потихоньку можно начинать жаловаться на жизнь. Видимо, дело в каких-то проблемах, которые не выложишь первому встречному, поэтому он и втирается в доверие ко всем подряд. Если он услышит что-то такое, что его на самом деле интересует, тут-то он и расколется.
   - Это мысль, - кивнула я. - Давайте на этом и порешим пока, или, по крайней мере, продолжим разговор попозже, костёр-то уже прогорел, пора шашлыки нанизывать!
   Мы взяли шампуры и занялись куда более приятным делом, чем обсуждение странного поведения моего, так сказать, родственника. Дальнейшее наше времяпрепровождение было очень приятно и отдельного описания не требует. Если кратко, то всё можно уложить в следующую фразу: три девчонки в лесу, с мясом, вином, чувством юмора и без мужиков - что может быть лучше!
   Разошлись мы уже в сумерках, довольные собой и жизнью. План по дальнейшей разработке Виталия Витальевича остался без изменений, разве что от версии о сексуальных домогательствах инженера мы решили пока не отказываться. Мало ли что! Пусть наш агент продолжает наблюдения, вдруг "дядя Виталя" ещё ого-го!
   Хотя домой я попала поздно, любимого муженька ещё не было. Что ж, понятно, задание ему предстояло сегодня не из лёгких и времени на его выполнение могло уйти много. Интересно, много "Мишки с шишками" с собой водки прихватили? И вообще, как там дела? Но звонить я не буду, по себе знаю, резкие звуки звонка в неподходящий момент могут всё испортить. Лучше матч свой любимый посмотрю, покайфую одна в своё удовольствие.
   Спустя примерно два с половиной часа я подвела итоги: финальный матч Уимблдона я посмотрела (Морезмо выиграла! Ура!), кофе напилась, салату немного погрызла, а мужа всё ещё нет. Однако спать хочется. Вот возьму и лягу, так как ждать дольше смысла не имеет. Что-то мне подсказывало, что, даже если Андрей сегодня и узнал что-то важное, рассказать этого он не сможет. Сделав сей вывод, я сходила покурить, переоделась и с чистой совестью забралась в постель, оставив гореть ночник. Пусть на всякий случай в квартире не полная темнота будет.
   Свет действительно пригодился, правда, не мужу, а мне. Часа в четыре утра меня разбудила возня у двери. Прислушавшись, я поняла, что это явно Андрей не может попасть ключом в замочную скважину. Накинув халат, я пошла открывать. Действительно, на пороге стоял муж с пакетом в руках. Правда, стоял он недолго, неожиданно начав крениться на правый бок. Подхватив гулёну, я втащила его в коридор и усадила на банкетку. Глупо улыбаясь, мой ненаглядный пробормотал:
   - Лысь, я не пьяный, я почти совершенно трезвый. Я тебе тут даже подарочек принёс.
   Спорить с первым утверждением я, естественно, не стала. Трезвый так трезвый, зачем человеку настроение портить, когда он так уверен в своих силах? Поэтому я просто взяла пакет и заглянула внутрь. В пакете находилась початая полуторалитровая бутылка пива и стеклянная кружка, из тех, в которых это самое пиво и подают в питейных заведениях.
   - Спасибо за подарок, мой сладкий. А где ты взял кружку?
   - Там, - мотнул головой муженёк.
   Исчёрпывающий ответ. Видимо, как говорит мой папа, эту кружку Андрюхе подарили в баре, правда, они ещё об этом не знают.
   - Очень хорошо, - кивнула я, - пойду выложу твои подарки, а ты раздевайся.
   Муж мотнул головой, что при известной погрешности можно было принять за согласие. Но на большее его не хватило. Когда я вернулась из кухни, моя вторая половина уже сладко храпела на банкетке. Операцию по водружению блудного сына на кровать я разделила на три этапа. Сперва, и это было самым трудным, я полудотолкала, полудоволокла недвижное тело до кровати. Потом, вертя муженька как новорождённого котёнка, стащила с него верхнюю одежду. Третьим шагом я планировала снять всё остальное и попробовать уложить любимого вдоль кровати. Сейчас он лежал поперёк и его длинные ноги, согнутые в коленях, свисали как плети у огурца. Но именно на этой стадии меня и ожидал последний за сегодняшний вечер сюрприз. Освобождать тело от излишков одежды я начала снизу - носки, джинсы, всё пристойно, а вот когда добралась до футболки, то руки у меня задрожали и безвольно поникли. Я молча смотрела на шею своего ненаглядного, сотрясаясь от беззвучного смеха. Там, на этой могучей и почти чистой шее, висели, как дорогое ожерелье, трусики танга вызывающего красного цвета, расшитые блестящими стразами. Видимо, под конец вечера программа выступлений стриптизёрш стала более интимной, и расшалившиеся девчонки начали кидать предметы своего нехитрого туалета в зал... Очевидно, в тот момент мой мишка уже дошёл до кондиции, поэтому не обратил внимания, что ему на голову что-то упало.
   Уже сняв с мужа злополучные трусы, спрятав их подальше в шкаф, водрузив Андрея на кровать в нужном положении и примостившись рядом, я, наконец, успокоилась. Вот и реализовались самые страшные мужнины кошмары, сомнительные трусы не просто потёрлись об его футболку, а оказались у него прямо под носом. Что ж, придётся проявить человеколюбие. Пожалею страдальца, ничего ему не скажу, если только завтра его не будет мучить сильное похмелье и не понадобится вызывать рвоту. Тогда суну ему трусы под нос - и дело с концом!
  
   23.
  
   Как оказалось, игра стоила свеч, новости Андрей раздобыл и впрямь потрясающие, но узнать обо всём мне удалось только ближе к вечеру, так как с утра мой сладкий пёсик был не способен вести разговоры. Он всё больше мычал, стонал и вообще производил множество нечленораздельных звуков. Также очень мешало то, что с сильного похмелья у мужа обострился... как бы это выразиться... половой инстинкт. Как сказал один писатель, в состоянии похмелья организм близок к смерти, поэтому он стремится выполнить свою функцию продолжения рода. Я всегда относилась к этим словам с лёгким недоверием, но теперь убедилась, что это чистая, чистейшая правда! Отказать умирающему мужу, так и не узнав, чем увенчалась его благородная миссия, я не могла, поэтому пришлось какое-то время отдавать дань природе. Андрюхе полегчало, но ненамного. Дальше - больше. То страдальцу хотелось пить, то есть, то принять душ, то принять анальгин. Башка незадачливого посетителя стриптиз-бара трещала, беднягу мучил сушняк. Ходить он не мог, лежать тоже, сидеть не получалось. Я, как жена декабриста, была на высоте: подносила мученику рассол, чай, минералку, дотащила до ванны и устроила контрастный душ, напичкала анальгином, витамином С и активированным углём. Все эти процедуры донельзя утомили меня, да к тому же Алёнка, невесть как оказавшаяся в воскресное утро без кавалера, принялась названивать мне с пугающей регулярностью, желая узнать подробности операции. В конце концов, все телефоны в доме, включая сотовые, пришлось отключить.
   Надо отметить, что муж с героическим упорством переносил все вышеозначенные процедуры, и вообще был в полном сознании, но вот говорить не мог. Однако злиться на бедолагу, доселе никогда так не наклюкивавшегося, было абсолютно невозможно. Спустя некоторое время я начала воспринимать всё происходящее как некий весёлый вид спорта: кто кого? Я зелёного змия или он меня? Кульминация, как это часто бывает, наступила неожиданно. Наверное, от большого количества всяких таблеток Андрея вдруг начало безудержно тошнить. Хорошенько прочистив желудок и напившись в очередной раз минералки, Андрей сменил синий цвет лица на розовый и облегчённо заснул сном праведника, которому только что отпустили грехи. Я же с радостью поняла, что наши весёлые старты подошли к концу и, когда любимый выспится, можно будет и поговорить. Но всё-таки, как хорошо, что сегодняшнее утро явилось лишь эпизодом в моей семейной жизни, потому что постоянно жить с алкоголиком - нелёгкая ноша. Впрочем, и алкоголик алкоголику рознь. За всю свою жизнь я повидала немало людей, любящих закладывать за воротник. Кто-то, выпив, становился галантным и остроумным, кто-то абсолютно терял человеческий облик, кто-то принимался интеллигентно философствовать и обольщать дам. Все мои знакомые-преферансисты не могли начать игру без спиртного, и пили они много, совершенно не хмелея. Одним словом, у каждого своя культура пития, но, однозначно, всех переплюнула некая тётка по имени (или по кличке? До сих пор сие мне неизвестно!) Левитанька.
   Левитанька живёт в соседнем подъезде, так что бомжихой её назвать нельзя, но выглядит она покруче любого бомжа. Ни один уважающий себя бомж не позволит себе напялить колготки, рваные на причинном месте, и уж тем более не позволит себе выйти "в свет" в брюках, мокрых спереди и сзади. (Не буду уточнять, отчего они мокрые, только замечу, что не от пролитой воды). Левитанька же на такие мелочи не обращает внимания. Тётка она весёлая, заводная, особенно она любит и в жару и в холод плясать перед палаткой, где продают кассеты. Музыка орёт, Левитанька подпевает и пляшет... Красота и цирк бесплатный! Домой же Левитанька приходит лишь поспать чуток и ведёт себя там тихо, дебошей не устраивает, гостей не приводит. И всё бы хорошо, но от безудержной любви к дешёвому портвейну и настойке боярышника, у Левитаньки начали сильно трястись руки, и тётка элементарно не может попасть ключом в замочную скважину. Но Левитаньку подобными глупостями не проймёшь. В таких случаях она не начинает рвать на себе волосы и блажить: "Люди добрые, поможите в квартиру попасть, а то околею тут!", а без всяких выкрутасов, со спартанским спокойствием садится на ступеньки перед квартирой и спит там, что категорически не нравится её соседям. Во-первых, пахнет от Левитаньки соответственно, никакие двойные двери не помогают, да и ходить по подъезду затруднительно. Во-вторых, засыпает-то лихая танцорка сидя, но потом переходит в лежачее положение, что делает передвижение по подъезду практически невозможным. (Левитанька живёт на втором этаже, поэтому мешает практически всем жильцам). В-третьих, мадам уже в каком-то роде опять превратилась в ребёнка, поэтому... м..мм... отправляет естественные надобности непроизвольно и прямо под себя. Ну, и тошнит её с завидной регулярностью. Сами понимаете, приятного во всём этом мало и так, да ещё и, проспавшись, дама не спешит за тряпкой и шваброй, у неё есть дела поважнее. Соседи, основательно помучившись и поняв, что проводить с Левитанькой душеспасительные беседы уже бесполезно, решились на крайние меры. У меня в этом подъезде живёт ученик, поэтому как-то утром я стала свидетелем потрясающей сцены.
   У соседа Левитаньки по этажу имеется немецкая овчарка. Собачка достигла очень приличных размеров и агрессивно настроена против всего человечества, исключая хозяина. Правда, укусить не укусит, если к ней не приставать, но этого и не требуется, весь подъезд и так стремится срастись со стенкой, когда эта лошара проносится мимо. Вопреки всем законам и здравому смыслу, хозяин выводит псину на прогулку без намордника и поводка, поэтому та беспрепятственно кидается ко всем встречным и начинает их обнюхивать, пробовать одежду (спасибо, не ногу!) на зуб, угрожающе ворчать... А если при резком повороте собачища заденет какого-нибудь несчастного лапой или задом, то шансы сверзиться на землю у того примерно девять с половиной из десяти. Не знаю, почему жильцы соседнего подъезда это терпят, но это уж их дело. А нам интересно то, что, посовещавшись, несчастные квартиросъёмщики решили использовать злобную псину для благородного дела, видимо, отпуская ей при этом все её дальнейшие прегрешения. Действительно, всё арифметически просто: если выбирать между часом страха (примерно столько за день собака проводит на прогулке) в день и безнадёжным нескончаемым кошмаром, в который всех ввергла Левитанька своим поведением, что вы выберете? Вот и жильцы первого подъезда сделали свой выбор в пользу собаки. С Юрой, хозяином пса, были проведены переговоры и заключён договор, в котором все его соседи, в случае удачного выполнения миссии, обязались по очереди кормить собачищу в течение двух недель. Юрка же, со своей стороны, должен был науськать пса на Левитаньку. На первых порах было решено обойтись без членовредительства, собака просто должна была как следует напугать тётку и отбить той всякую охоту засыпать на ступеньках. Понятно, что за один раз желаемый результат мог и не наступить, но все надеялись, что при регулярном натиске, перефразируя Марка Порция Катона, Карфаген будет разрушен. Итак, соглашение было подписано, оставалось только дождаться удобного момента. Случай представился одним прекрасным майским утром.
   Я как раз шла на свою очередную Голгофу, но подняться на четвёртый этаж мне не удалось: начиная со второго этажа всё пространство было густо забито жильцами, оказавшимися дома в тот день. "Ничего", - шепнула мне какая-то милая старушка, - "подожди немного, сейчас эту суку обработаем, и пойдёшь себе дальше спокойно. Эх, если получится, да я этой уродской собаке три кило мяса куплю и участкового вызывать не буду, когда Юрка над моей головой в очередной раз ночью танцы устроит!". "Сука" тем временем мирно почивала на своей лестничной площадке, сочно похрапывая и источая миазмы. "Юрка, давай, не телись, выпускай Рекса, пока она тут не обоссалась", - прогудел внушительного размера дядька. "Ща всё будет",- кивнул Юрка, приоткрыл дверь в свою квартиру и свистнул. Из-за двери лениво выплыл Рекс и, увидев такое столпотворение, грозно зарычал. Но на этот раз никто не обратил на это внимания, все, затаив дыхание, ждали дальнейшего развития событий. Юрка сделал жест рукой, и псина, перестав рычать, переключилась на нужный объект. Пару минут собака стояла неподвижно, с шумом раздувая ноздри, шерсть у неё на загривке начала топорщиться. В подъезде воцарилась гробовая тишина, все понимали, что Рекс готовится и что вот сейчас случится что-то такое, после чего Левитанька не только дрыхнуть на лестнице перестанет, но и в подъезд заходить с опаской будет. Тут Рекс сгруппировался, как пловец перед прыжком, и медленно, осторожно приблизился к храпящей тётке. Народ пока ничего не понимал, но на лице Юрки проглянуло недоумение. "Рекс, давай"! - гаркнул он, добавив ещё нечто нечленораздельное, видимо, нужную команду. Рекс помотал головой, но всё-таки подошёл поближе к Левитаньке. С явным неудовольствием собака обнюхала тётку, потом раскрыла пасть и... И тут псину стошнило. Бедного Рекса рвало безостановочно минут двадцать, потом он затряс мордой, взвыл так жалобно-жалобно, и, поджав хвост, убежал в свою квартиру. Народ пребывал в шоке. "Да уж", - наконец произнёс толстый дядька, - "ты, Юрка, не боись, мы Рексу всё равно харчей отсыпем, как договаривались. Это ж надо, как собаку наказали! Бедняга, его, похоже, желчью рвало, смотри, сука наша вся жёлто-зелёная! Её-то ничем не проймёшь, разве что бомбой атомной, а животина страдает"! Расходились все молча, угнетённые и расстроенные. Неизвестно, воспользовались бы доведённые до отчаяния жильцы, в конце концов, атомной бомбой, да только нет худа без добра.
   Рекс, отлежавшись, затаил такую злобу на Левитаньку, что, однажды, гуляя, набрался храбрости и всё-таки кинулся на танцорку. Пьяная Левитанька поначалу приняла манёвры собаки за игру, но та, пользуясь тем, что дело происходило на улице и вонь, исходящая от тётки, почти не чувствовалась, цапнула Левитаньку за филейную часть. И как цапнула! Левитанька орала как дитя в кабинете у стоматолога. Пёс же, воодушевлённый результатом, принялся гонять обидчицу по всему району, громко лая и всем видом показывая, что ещё один разочек, и кое-кто не сможет сидеть до конца дней своих. Юрка же, злорадно посмеиваясь, позволил питомцу погонять Левитаньку от души и отозвал собаку только тогда, когда тётка кулём свалилась у подъезда, не в силах больше бежать. Две недели баба отлёживалась, а Кубяка скучала: никто не плясал и не пел у ларька. И, видимо, какие-то первобытные инстинкты и тяга к собственной безопасности у Левитаньки сохранились, потому что теперь она мышью прошмыгивает в подъезд и из подъезда, а, если не может попасть ключом в замочную скважину, стучит к соседям. Только не к Юрке, конечно.
   Поглядев на мирно сопящего мужа, я улыбнулась: куда ему до Левитаньки! Учиться ещё и учиться! Андрей, как будто подслушав мои мысли, зашевелился, махнул рукой и пробормотал: "Нет, нет, уберите водку". "Уже убираю, дорогой!" - пропела я и включила компьютер. Кажется, у меня есть ещё пара-тройка свободных часов, займусь пока делом, а то время идёт, а мой караван, то бишь статья, стоит. Пока поработаю, а вечерком развлекусь.
   И все мои предположения сбылись. К тому моменту, когда моё чудо разодрало свои сонные веки, мне удалось найти целых два англоязычных сайта о Давиде Налбандяне. Скачав оттуда всю информацию, её обработку я отложила на потом. Довольная, я подошла к потягивающемуся муженьку вместе с кружкой компота. Андрей с благодарностью выхлебал кисловатый освежающий напиток и ... Ну, короче, организм, почти отошедший от похмелья, опять потребовал своё, так что разговоры разговаривать мы начали чуть позже. Оба пребывали в превосходном расположении духа, поэтому, покурив и выпив по чашке кофе, мы вернулись в постель. И там, на нашем мягком супружеском ложе, я, наконец, и услышала потрясающую историю о походе в стриптиз-бар и пришла к выводу: Серёгу можно с лёгкой душой вычёркивать из списка подозреваемых. О, мама дорогая, и чудны же дела твои, Господи! Что же в современном мире с мужиками творится? Этак они скоро и совсем переведутся, и человечество вместе с ними!
  
   24.
  
   Я опускаю рассказ несчастного страдальца-мужа о том, какие усилия ему пришлось приложить для того, чтобы разговорить Серёгу, и сразу перехожу к главному. Безусловно, Андрей не рассказал мне ничего сногсшибательного. О таких вещах я читала, вроде, даже передачи телевизионные видела, только не верила, что такое бывает в действительности. Однако правило о том, что жизнь позаковыристей любого романа будет, сработало и здесь.
   Всем известно, что психика у мужчин не такая гибкая, как у женщин, поэтому и живут они меньше. В основной своей массе мужчины с трудом приспосабливаются к обстоятельствам, если те складываются не в их пользу. Правда, борются они со стрессами по-разному: кто-то пить начинает, кто-то марки собирать, кто-то воображает себя непризнанным гением и целыми днями плачется о своей горькой доле, требуя от женщины ласки и понимания. Женщина же всегда найдёт выход там, где мужик видит лишь здоровенную фигу. Сергей тоже, как он считал, попал в своё время в стрессовую, безвыходную ситуацию и справился с ней очень оригинально, правда, приобретя при этом побочный эффект.
   Сейчас Серёге уже под тридцать, он округлился, отрастил себе животик и слегка обрюзг, но в молодости красивый стройный брюнет был очень привлекателен. Крутить амуры парень начал классе в девятом, и за три года собрал приличную коллекцию девушек. Причём, несмотря на внешность и высокое положение папы, Сергей был абсолютно незаносчивым, красиво ухаживал, водил девушек в кино, рестораны, дарил букеты и конфеты. В плане внешности Сергей тоже не предъявлял дамам особых требований. Как гениально писал Роберт Бёрнс: "Толстая, худая - это всё равно, пусть уродом будет - по ночам темно". Ну, а если выражаться не так поэтично, Серёге действительно было по барабану - толстая, худая, блондинка, брюнетка, старше, младше... Парень просто любил Женщину как таковую. А список его побед к семнадцати годам был внушительным не потому, что Сергей, уставая от одной дамы, быстренько менял её на другую, вовсе нет, парень на самом деле был склонен к длительным отношениям. Всё было с точностью да наоборот, это девушки уходили от него. И причиной этому всегда служила одна особенность Сергея: он был неутомим в постели, и практически все его партнёрши не выдерживали такого натиска. "Припереть" парню могло в любом месте: в кино, в парке, в гостях у родственников, в троллейбусе, и он шёл на всё, чтобы своё желание удовлетворить. Не спорю, может, и приятно, когда тебя так любят... раза по три в день, но когда тебя любят три раза в день каждый день - это не всякая девушка может выдержать. Самый длительный Серёгин роман длился три недели и то только потому, что его партнёршей стала неутомимая сорокалетняя дама с бешенством матки. Сергей был беспредельно счастлив, но, к сожалению, дама уже была замужем и разводиться не собиралась. Спустя месяц к женщине из отъезда прибыл муж, и встречаться каждый день с активным пареньком стало затруднительно. Отношения прервались. Короче, про романы Сергея говорить можно долго, но, так как все они складывались по одному сценарию, перейдём к главному.
   Закончив школу, Сергей, как все парни, которым не удалось "откосить", отправился в армию. Впрочем, "откашивать" тот и не собирался, папа пообещал сыну, что никто его в части и пальцем не тронет, а если тронет - то вся часть прямиком отправится в какую-нибудь горячую точку. Тарас Витальевич в те годы активно перестраивался с коммунистических рельс на демократические, поэтому, для создания нового имиджа и было решено отправить Сергея в армию: "Мол, смотрите, у Тараса сын как все, долг Родине отдаёт, честно служит. Остальные-то все поотмазывали своих сынков, а Томский - молодец!". Конечно, можно было отослать Серёгу в армию и после института, но ковать железо надо было именно сейчас, пока данная тема была актуальной. Через пару лет могло быть уже поздно, система бы сформировалась, пирог поделен, а случай укрепить свою репутацию упущен. Вот так Сергей и отбыл отдавать долг Родине.
   Тарас не соврал, в части, куда определили Сергея, прелести дедовщины его действительно миновали. Во всём остальном парню поблажек не делали, он не валялся на кровати, пока другие сдавали нормативы и не получал каждый день увольнительные. Он делал всё то же, что и остальные, только "деды" и близко к нему не подходили. Кстати, Сергей оказался порядочным в этом плане человеком, и ребят, вместе с которыми прибыл служить, всегда старался защитить, пользуясь своим авторитетом. Одним словом, жизнь в армии протекала нормально, служилось не особо тяжело, кормили сносно, отношения в роте со всеми были неплохими. Всё было просто прекрасно, кроме одного: женщины. Вот с ними в части действительно была напряжёнка. Серёга старался как мог: подкатывал к медсестре, развивал нечеловеческую энергию в увольнительных, но этого было мало, учитывая его буйный темперамент. Через пару месяцев парень загрустил, захандрил, а ещё через месяц обезумел настолько, что стал задумываться о самоубийстве. (Вот она, слабая мужская психика! Небольшой стресс - и каюк!). Но судьба сжалилась над несчастным, послав ему неожиданное избавление в виде затрёпанного эротического журнала. Огромное количество голых девиц самых разных мастей, собранных в одном месте, настолько поразило Сергея, что с журналом он расстаться не смог. Выкупив издание за определённую сумму, Сергей обрёл покой и душевное равновесие. Теперь он мог получать удовлетворение в любом месте, как он и привык, достаточно было развернуть журнальчик на первой попавшейся странице и засунуть руку в штаны. Так как нужды в деньгах молодой солдат не испытывал, со временем были приобретены и другие журналы. Коллекция разрасталась как на дрожжах. Жадным Сергей не был, охотно делился своими "девчонками" с друзьями. Но, когда те начинали обсуждать письма из дома и говорить о подружках, гадая, ждут - не ждут, а также делиться планами о том, что они будут вытворять с ними, когда придут домой - Сергей только ухмылялся. Зачем ему какие-то непонятные девахи, когда его киски всегда рядом и можно в любой момент сделать с ними всё, что хочется?
   Так и пролетело два года. Завещав коллекцию по наследству своей роте, Сергей отбыл домой в надежде воплотить все свои фантазии с реальными девушками. Но не тут-то было. Загорался парень по-прежнему быстро, но и только. Сначала он объяснял непонятные конфузы тем, что отвык в армии от женского общества, но потом понял: что-то не так. Ради эксперимента Сергей пошёл в ближайший ларёк и купил самый дешёвый эротический журнал. При одном взгляде на обложку у бедняги так забурлила кровь, что он еле успел добежать до ближайших кустов. Проведя ряд подобных опытов, Сергей понял: отныне он может довести процесс до конца, только любуясь на бумажных красоток. Ни обычные девушки, ни порнофильмы не заводили его совершенно. Однажды от отчаяния Сергей "снял" на улице слегка потрёпанную девку, привёл домой, хорошо заплатил и попросил позволить ему поэкспериментировать. Девка, подогретая шампанским, согласилась. Сергей разложил на подушке журнал и девку и принялся за дело. Нужно ли говорить, что и из этого ничего не вышло! Если парень смотрел на девушку - то у него моментально всё опадало, если на журнал - хотелось спихнуть кралю с кровати и заняться собой самому. Совместить не получалось никак.
   Сначала сделанное открытие неприятно Серёгу поразило, и какое-то время он ещё пытался вернуться в мир "большого секса", но потом плюнул и решил навсегда остаться со своими бумажными подружками. Он даже нашёл в этом массу положительных моментов. Во-первых, глянцевые девушки требуют гораздо меньших материальных затрат, чем настоящие. Самый дорогой журнал обходится дешевле, чем походы в кино, рестораны и на концерты. Даже цветы покупать не приходится. Во-вторых, можно забыть о сифилисе, гонорее и других неприятных болячках. Это в "загнивающей" Америке на первом свидании принято требовать справку из венерологического диспансера (или как там у них это называется) недельной давности, у нас такое не практикуется, так что поневоле приходится трястись за своё здоровье. А тут можно спать спокойно. Далее, отпадает необходимость умолять подружек заняться делом в общественных местах. По правде говоря, раньше это отнимало много сил и нервной энергии. Теперешние подруги Сергея были куда сговорчивее, да и заниматься любимым делом с ними можно было хоть по десять раз в день. Так что, подсчитав все плюсы такой жизни, Сергей успокоился, и вот уже как лет десять, если не больше, на баб и не смотрит, прекрасно проживая со своими красотками из разнообразных наших и зарубежных изданий.
   Примерно на середине этого захватывающего рассказа я просто физически утомилась повторять после каждого предложения: "Брехня! Не верю!", поэтому, произнеся последнюю фразу, Андрей был вынужден толкнуть меня в бок.
   - Эй, ты что? Заснула? Как тебе мой доклад? Справился я с заданием?
   - Справился, справился, - механически пробормотала я, стараясь уложить мысли в кучу и хоть немного переварить услышанное. - Иди лучше, кофейку нам сделай, а то горло пересохло!
   Когда Андрей принёс кофе, я уже с мыслями собралась и готова была обсудить сведения, добытые непосильным трудом, но не тут-то было. Как все мужики, Андрей не готов был говорить о чём-либо, пока его не похвалят и не погладят по головке. Желательно ещё и конфетку дать. Поэтому, едва я раскрыла рот, как муж забубнил обиженно:
   - Ну, кто-нибудь меня похвалит или нет? Так старался, можно сказать, здоровьем своим пожертвовал, с похмелья чуть не умер, раскрутил Серёгу на разговоры и на деньги, ничегошеньки не забыл, всё слово в слово повторил, а никто меня не похвалил, по спинке не погладил, ничего вкусненького не дал...
   Вид у муженька был настолько красноречивым, что пришлось мне вылезти из-под одеяла, сгонять на кухню, принести вазочку с конфетами. (Спрашивается в задачнике: ты только что сам с кухни, не мог конфеты захватить? Одно слово - мужик!). Потом почесать обиженному спинку и пропеть ему же ряд дифирамбов. Только после этого Андрей расплылся в улыбке и мог разговаривать нормально, по делу. Ну, чисто дитя малое!
   - Как ты думаешь, это правда? - спросила я, подавив в себе желание в очередной раз воскликнуть: "Брехня!".
   - Знаешь, чистую правду можно выяснить, только проведя с Серёгой пару дней, не отходя от него ни на шаг. Только думаю, вряд ли он на это согласится. А так... Мне кажется, правда это. Для начала, такую историю дикую трудно с хода придумать.
   - Не скажи, - не согласилась я. - Сейчас такие сказочники попадаются! Такого наворотят, что волосы дыбом встанут.
   - Допустим, хотя и маловероятно. Серёга не из таких. Потом, он мне показывал один такой журнал, размером в ладонь. Он его в заднем кармане брюк таскает. Журнальчик довольно затрёпанный, видно, что куплен давно.
   - И что? Может, он всегда его с собой носит, чтобы было что предъявить, если что.
   - Я же не следователь, а родственник, и не на допрос его вызвал, а водку пить. Откуда бы ему знать, что я в убийстве Рыкова самостоятельно копаюсь? И вообще, если он себе пытался алиби придумать, не слишком ли загнул? Попроще ничего придумать не мог?
   -Ну... - протянула я, уже понимая, что, скорее всего, Андрей прав, но, по непонятной причине продолжая сопротивляться.
   - Хорошо, - ухмыльнулся муж, видя моё недоверие, - сейчас тебе приведу последнее, решающее доказательство. Пока мы там сидели, Серёга в туалет носился гораздо чаще, чем это нужно было...
   - И что? А вдруг у него почки больные или мочевой пузырь не в порядке?
   - Нет, - разозлился Андрей, - ты дашь мне сказать или как? Смотри, доиграешься, в следующий раз сама водку литрами хлебать будешь!
   - Ой, прости, прости, - залебезила я, - больше не буду. Хочешь, ещё спинку потру?
   - Хочу, - деланно надулся Андрей, но, добившись желаемого, рассказ всё же продолжил. - Что он там делал, в толчке, я тебе, конечно, точно не скажу, но вот под конец нашей пьянки он кое-что сделал прямо под нашим столиком!
   - Ты шутишь? - расхохоталась я. - Признайся, врёшь!
   - Нет, - вздохнул муж и повторил: - Прямо под столиком. Потом он руку долго салфетками вытирал и, засранец такой, хотел этой рукой нам водки налить! Еле-еле уговорил его в туалет выйти, руки сполоснуть! Ну, что скажешь? Считаешь, Серёга перед всеми себя так ведёт? Алиби себе создаёт? К тому же, не забывай, мужской организм - не женский, это вы в любой момент готовы... ну, сама понимаешь. А мы - нет. У нас по заказу не получается, сечёшь?
   - Секу, - покачала я головой. - Похоже, ты прав. Можно списывать нашего бывшего бравого солдата со счетов. Только погоди, мы кое-что забыли.
   - Что именно?
   - Да Карину же! Ведь Серёга собирается жениться! Как это понимать?
   - Да очень просто, - пожал плечами Андрей. - Сам он жениться и не планировал, на фиг ему всё это надо, только последние два года Тарас с Джеки на сынка давить начали. Жениться, мол, пора, внуков рожать, а то помрём скоро, а и деточек твоих не увидим, не понянчим... Серёга отбивался, как мог, но потом сдался, дешевле обойдётся. А тут братец Жорик ему и Карину подогнал.
   - Хорошо, допустим, с Серёгой всё ясно. А Карине на кой такой мужик сдался?
   - Там другая история. Карина-то уже успела один раз замужем побывать. Только первый её муженёк наркоманом оказался, да ещё и извращенцем впридачу, так что всю охоту к постели ей на несколько лет вперёд отбил. К счастью, муж её год назад коньки отбросил, так что наша мадама передохнула чуток, и снова готова. Вот они и нашли друг друга. Серёга даёт ей возможность с помощью Тараса выбиться в люди, а Карина интеллигентно закрывает глаза на его маленький недостаток.
   - Интересно, надолго ли, - пробурчала я. - А дети? Тарас-то с Джеки всю эту женитьбу ради внуков затеяли!
   - Ой, не будь дурындой, разберутся как-нибудь! Искусственно зачнут, в крайнем случае!
   - И то правда, - согласилась я. - И что мы имеем? Если Сергей не спал с Викой, то и у Карины не было повода убивать Рыкова. И Серёге это ни к чему было. Так?
   - Так.
   - Значит, наших негритят осталось трое. Юрасик, Виталик и...
   - И мой папа, - буркнул Андрей.
   От молчания, которое воцарилось между нами, лично мне стало не по себе. Круг подозреваемых лиц сужался, но исключить оттуда Александра Витальевича пока никак не получалось. А раз не получалось исключить свёкра, то и свекровь продолжала оставаться под подозрением. Правда, мы свёкра не разрабатывали пока, но всё же... Приятного мало. И можно себе представить, что сейчас Андрей чувствует. А если страдает он, страдаю и я. И, исходя из этих размышлений, я осторожно решилась предложить следующее:
   - Послушай, может, нам больше не стоит в этом копаться? Как думаешь?
   - Это ещё почему? - сразу же насторожился муж.
   - Ну... Мы начали всё это дерьмо расхлёбывать, потому что я перепугалась, что твои родственники и меня порешить могут. Но теперь совершенно очевидно, почему был убит Рыков, со мной это никак не связано, мне ничего не угрожает. Так, может, давай закончим на этом?
   - Ты лукавишь, - вздохнул Андрей. - Я, конечно, ценю твою деликатность, но не пытайся отвлечь меня от другой причины, заставившей нас влезть в эту навозную кучу. Ты знаешь, о чём я говорю.
   - Нет, я знаю, но пойми меня правильно... - Мама дорогая, как же трудно слова подбирать в таких ситуациях! - Пусть в этом разберётся милиция, а ты получишь хоть небольшую передышку. Нервничать будешь, когда всё будет выяснено. Какая тебе разница, кто найдёт преступника? Лучше побереги нервы до поры до времени.
   - Тебе нет разницы, кто найдёт убийцу, а мне есть! - хмуро сказал Андрей. - Я хочу сам выяснить, кто это.
   - Да зачем тебе это?
   - Затем! - разозлился Андрей. - Я лично ментам не верю, а ты?
   - Да им 80% населения России не верит, и что? Встречаются же и нормальные сотрудники, помнишь, я тебе рассказывала? Да тот же Антон Хомский, в конце концов...
   - Это не тот случай! Семейка моя, когда речь идёт о её репутации, моментом свои склоки забывает, все грудью стают на защиту чести, так что убийцу могут и не найти! Знаешь, что тугрики с милиционерами делают? Рот им заклеивают! Но это ещё в лучшем случае. В худшем же преступление раскроют, но вину свалят на человека, который вообще не при чём, на того, кто не сможет откупиться, на самое слабое звено, так сказать. На мою мать или на тебя, например. Как тебе такой вариант?
   - Совершенно не нравится, - замотала я головой.
   - Поэтому давай не будем спорить по этому поводу, я тебя прошу. Пожалуйста.
   Мне пришлось согласиться. Что-то подсказывало мне, что на данном этапе лучше отступить. Сейчас Андрей расстроен и поэтому упёрся рогом. Настаивать на своём - значит поскандалить. Оно мне надо? Придётся подождать, вот он успокоится немного, и я ещё раз попробую его отговорить. А пока переведу разговор на другое. Уж больно не хочется заканчивать вечер на такой минорной ноте, особенно после такой забавной истории с Сергеем. Кстати, любопытно, как же они погуляли в стриптиз-баре?
   - Между прочим, - начала я, - ты мне так и не рассказал, как вы в баре посидели. Как девахи? Ничего?
   Со своим вопросом я угодила в самую точку, муженёк моментально оживился.
   - Вот, ты мне не верила, а всё было так, как я и говорил. Вертелись эти тётки, как курицы ощипанные, ни в склад, ни в лад. Такое впечатление, что они музыку в первый раз слышали, хоть бы потренировались, бестолочи. А сами худые, сисек вообще не видно, а они ещё ими трясти пытались. Чем там трясти-то? Не сиськи, а редиски недоразвитые! И им ещё какие-то идиоты в трусы деньги совали! Правда, с этого момента я плохо помню, потому как Серёга пьёт как лось. Ещё повезло, что я иногда себе минералки ухитрялся вместо водки наливать, а то так и умер бы там. В общем, последнее, что я помню, что эти балбески начали со сцены свои причиндалы швырять в толпу. Чулки, что ли... Нет, не помню. Я к ним спиной сел, достали.
   Чтобы не расхохотаться, я незаметно укусила себя за руку. Бедный, бедный мой пёсик! Знал бы он, что именно швыряли стриптизёрши в посетителей бара и кому именно достались их шмотки! Нет, ничего не скажу, такого потрясения муж точно не выдержит! Стремясь скрыть своё замешательство и направить разговор в безопасное русло, я выскользнула из кровати и выпалила скороговоркой:
   - Ясно. Каюсь, была неправа. Поужинать не хочешь?
   - Хочу, - обрадовался посетитель вертепа. - Что-то у меня после всех этих вчерашних приключений и сегодняшних страданий аппетит разыгрался. И вообще, как вспомню этих девок, так и тянет развратом заняться!
   - Каким развратом? - оторопела я.
   Господи, неужели опять измученный организм мужа требует своего? Тут-то я и откину лапти. А так не хочется умирать почти молодой и красивой! О, мама Чиоле!
   - Ты что имеешь в виду? - чуть слышно спросила я.
   - Я имею в виду ужин в постели!
   Боже ж ты мой, как мало всё-таки человеку надо для счастья!
   - Только чур есть будем с твоей стороны, я не хочу спать на крошках! - окрылённая, я принялась торговаться, но опоздала.
   Андрей уже сориентировался: перекатился к стеночке, на моё место, раскинулся там, как медвежья шкура и нагло заулыбался.
   С горестным вздохом я пошла на кухню. Что ж, всё верно, кто успел, тот и съел. Не делай добра, не получишь зла. Эх, раньше думать надо было. Одно теперь ясно: и стратег из меня хреновый, и философ. Вот блин!
  
   25.
  
   Утром я проснулась от оглушающей тишины. Рядом никто не сопел и не ворочался, молчали телефоны, даже холодильник не шумел. Немного посидев в недоумении на кровати, я решила продолжить заниматься "слиппингом", как выражается мой папа, но не тут-то было! Тишина почему-то настолько выбила меня из колеи, что сон испарился, как вода с горячей сковородки. Вот ерунда какая! Пришлось, шатаясь и проклиная весь белый свет, вылезать из кровати и плестись в ванную. Пока я вяло плескала себе водой в лицо, меня вдруг озадачил один вопрос: а что, собственно говоря, происходит в нашем доме? Но уставший и оглушённый тишиной мозг никак не мог ответа на этот вопрос найти. Пришлось решать эту задачку поэтапно, как дети во втором классе. Начала я с самого простого: с холодильника. Вопросу, который я задала сама себе, мог бы позавидовать сам Кант, настолько он был тонок. К тому же он открывал прямую дорогу к философским размышлениям. Звучал он так: что общего между холодильником, шумом и неестественным спокойствием в нашем жилище? Окончательно запутавшись, я проговорила вопрос вслух, удивилась ещё больше и решила произвести расследование на месте. Пошатавшись по кухне и оглядев объект со всех сторон, я вдруг вспомнила, что вчера ночью холодильник грохотал особенно оглушительно, не выдержал даже Андрей с его железной нервной системой. Насколько я помню, Андрей встал, пошёл в кухню и от души пнул железяку ногой раза два или три. После этого холодильник заткнулся, если можно так выразиться, и мы моментально заснули. Так, с этим разобрались. А где сам Андрей? Почему он не сладко похрапывает на кровати, разложившись по диагонали? Ответ на эту загадку я нашла довольно быстро, видимо, мозг разогрелся и заработал получше. У Андрея же сегодня первый рабочий день! Поэтому сейчас он уже, наверное, крутит баранку Славкиной машины и везёт деткам в садик йогурт и сосиски. Интересно вот только: как он умудрился вовремя проснуться? Мы же вчера, увлечённые перипетиями расследования и личной жизни знакомых, не завели будильник. А мой муж не из тех, кто, боясь проспать, будет нервно просыпаться каждые двадцать минут и смотреть на часы. Ну, ладно, умотал и хорошо.
   Обрадовавшись тому, что тайна тихого дома почти раскрыта, я пошла заправлять постель и мельком глянула на часы: пол-одиннадцатого, однако! А почему не разрываются телефоны? Ведь вчера Алёна звонила раз двадцать, сгорая от нетерпения узнать итоги операции "Мишки с шишками". Она что, обиделась на меня, что ли? И тут до меня, наконец, дошло: мама дорогая, я же вчера вечером, утомлённая назойливыми звонками, отключила все телефоны в доме, включая мобильные! Вот теперь разъяснилось всё. Но, Господи, какая же радость просто побыть в тишине! Правда, мой организм, привыкший совершенно к другому ритму жизни, воспринял состояние покоя как угрозу и запаниковал. Печально, конечно, но, может, если поступать таким образом регулярно, он привыкнет, и я спокойно смогу спать до двух часов дня? Да уж, прогресс не лучшим образом влияет на нервную систему. Я много читала об этом, но на своей шкуре испытала впервые.
   Жаль, конечно, но телефоны сейчас придётся включить и вернуться в реальный мир. Впрочем, наверное, я могу себе позволить понаслаждаться покоем ещё минут пятнадцать, их как раз хватит, чтобы выпить чашечку кофе и выкурить сигаретку. А потом...
   Первый телефонный звонок раздался, едва я воткнула телефонную вилку в розетку. Естественно, это была Алёна, вот только её поведение разительно отличалось от вчерашнего. Вспоминая, как вчера она чуть душу из меня не вытрясла, я безмерно удивилась её спокойному тону и разумным речам. Хотя разумными её речи можно было считать лишь относительно, так как начала она в своём репертуаре:
   - Ну, здравствуй, мордастый!
   - И тебе не болеть, - как можно более мирно отозвалась я, боясь получить по ушам за отключенные телефоны.
   - Как спалось?
   - Чудненько!
   - Мне тоже, - с энтузиазмом воскликнула Алёна, - если, конечно, моё времяпрепровождение можно назвать сном. Я вчера вечером познакомилась с чудным парнем...
   Из дальнейшего повествования я уловила только то, что нового чудо-ухажёра звали Лёша. Всё остальное я пропустила мимо ушей, тщетно пытаясь понять, почему на меня с первой же секунды разговора не спустили Полкана. Внезапно меня осенило: негодная Алёнка решила опробовать на мне новую тактику пыток. Сейчас она трещит, успокаивая и отвлекая меня, а потом, когда я расслаблюсь, ка-а-ак выскочит, как выпрыгнет и пойдут мои клочки по закоулочкам! Впрочем, от добра добра не ищут, буду продолжать в таком же миролюбивом духе, авось, пронесёт!
   - Очень рада за тебя и за твоего Лёшеньку. Слушай, - слащаво замурлыкала я, - ты извини, вчера авария на линии произошла, городской телефон отключили, мобильник разрядился, а я вовремя не заметила...
   - Всё, всё понимаю, ничего страшного, бывает, - также слащаво пела Алёна, и это начало меня пугать.
   - Зато сегодня я за всё готова отчитаться. Представляешь, что вчера мне рассказал Андрей? Он...
   - Ой, надеюсь, он рассказал тебе про вчерашний матч? Он вчера смотрел футбол? Ну, утешь меня, скажи, что смотрел, а то я вчера так занята была, что пропустила такую игру! Я её полгода ждала, и нате вам - пропустила!
   Я отняла трубку от уха, внимательно на неё посмотрела, будто надеясь в ней что-то найти, поднесла обратно, ничего не понимая. Что за околесицу несёт Алёна? Андрей в жизни не смотрел футбол, даже чемпионаты мира, не говоря уже о каких-то проходных матчах. Правда, Алёна этого не знает, но откуда у неё самой любовь к футболу? И разве можно сравнить мои сногсшибательные новости с каким-то одному Богу известным матчем? Все эти мысли как-то сбили меня с толку, поэтому мой ответ прозвучал нерешительно и не совсем членораздельно.
   - Ну, в общем, кажется, вполне вероятно, что...
   - Здорово! - Алёнка просто исходила энтузиазмом. - Умница Андрюха! И какой счёт?
   Тут уж я обозлилась.
   - Нормальный! Наши победили! - рявкнула я и моментально обругала себя за неосмотрительность.
   А что, если эта сумасшедшая спросит, кто с кем играл? К счастью, этот затруднительный вопрос подруга затрагивать не стала, но продолжала заливаться курским соловьём.
   - Чудненько, просто прекрасно! Очень хорошо! Вечером позвоню, Андрюха мне все подробности расскажет!
   Слушая эту галиматью, я пыталась сообразить, что делать дальше. Было совершенно ясно, что про операцию "Мишки с шишками" Алёна говорить не хочет. Оставалось только перевести разговор на что-нибудь другое, что я и попыталась сделать.
   - Конечно, конечно, расскажет во всех деталях, не сомневайся. Но сейчас меня больше интересует другое. Как твои дела с мен... - и на этот раз мне пришлось заткнуться.
   Безнадёжно размышляя о том, почему Алёнка прервала меня на полуслове и опять понесла всякую дичь, я в конце концов поняла только одно: сегодня, видимо, мне ни одной фразы закончить не удастся.
   - Ой, я так рада, что всё обошлось, мениск в полном порядке, а я уж думала, что порвала его к чёртовой матери!
   Я восхитилась! Здорово у моей ненормальной ассоциативные связи сработали! Я-то хотела спросить про ментов, с которыми на сегодня у Алёнки была назначена встреча, а она, едва услышав первые буквы, в один момент стала плести что-то про мениск. Ловко! Только вот с какого перепуга Алёнка так удачно разыгрывает из себя идиотку? Я уж было хотела спросить её об этом напрямик, но тут до меня, наконец-то, дошло: да подружка просто не может говорить! Вот и приходится ей изобретать нечто такое, не имеющее отношения к делу. Но какая она молодец! Услышала "мен", и, не задумываясь, выдала "мениск"! Лично мне на "мен" только "менструация" в голову приходит... Да, точняк, что-то такое случилось, что не позволяет ей нормально общаться по рабочему телефону. Интересно, что же могло произойти? Начальство рядом слоняется или ещё кто посторонний крутится? Хотя, это всё второстепенно, вечером узнаю, а пока остаётся только подыгрывать.
   - Какая же ты умница! - неподдельно изумилась я. - Нашла-таки время выбраться к хирургу! Не то, что я, уже полгода до стоматолога не дойду.
   - Ну, - с явным облегчением рассмеялась Алёна, - до стоматолога и я никак не доберусь, а до хирурга - раз плюнуть. Там хоть есть гарантия, что он не начнёт тебя оперировать без наркоза прямо в своём кабинете.
   - И то правда. Ну, ладно, не буду тебя отвлекать, у тебя, наверное, работы полно, вечером созвонимся, о`кей?
   - Обязательно.
   Я положила трубку. Однако отличный разговор получился, как у двух глухих. Будем надеяться, всё обойдётся. Хорошее настроение, лишь ненадолго омрачённое трудностями недавнего разговора, вновь вернулось ко мне. Улыбаясь и напевая: "Ой-ой-ой, ай-ай-ай, ёлочка большая, ой-ой-ой, ай-ай-ай, красота какая!" я пошла на кухню, чтобы спокойно испить чайку и обдумать свои планы на остаток дня.
   По всему выходило, что день должен был выдаться неплохим. Мама уехала на три дня в деревню, что означает телефонное затишье. Муж на работе, что означает полную доступность компьютера. Можно, наконец, спокойно сесть и покопаться в добытой непосильным трудом информации про Налбандяна. Алёна, скорее всего, объявится только вечером, и уж к этому времени я ей, шутнице, подготовлю сюрпризик, будет знать, как над людьми издеваться. И ещё можно будет поспать где-нибудь в середине дня... Такая партийная программа выглядела очень привлекательно, оставалось лишь определиться с последовательностью действий. Решив начать с дел компьютерных, я поставила заново чайник, дабы иметь под рукой горячие напитки и, ожидая, пока он закипит, взяла газетку. Пролистав номер, я быстро нашла всё, что хотела, и сюрприз для подруги был наполовину готов. Теперь осталось только новости по каналу "Евроспорт" посмотреть, и я буду уже во всеоружии. Но это позже, новости никуда не убегут.
   Чайник закипел, и я, выключив газ и налив в кружку заварки, сдуру схватилась за ручку чайника голой рукой, за что, естественно, была наказана: пролила кипяток по всему столу и еле успела швырнуть раскалённый предмет обратно на плиту. Само собой разумеется, бутерброд упал маслом вниз, то бишь кипящую водичку я разлила на какие-то свои бумаги, в беспорядке валявшиеся на столе. Надо было оценивать ущерб. Присмотревшись, я обнаружила, что от кипятка потекли чернила на плане моего урока. Стоп, какого урока!? Ой, мама дорогая, у меня же сегодня урок через... так, уже через два часа! А за ним второй! Тьфу ты, чёрт! Вот это я дала стране угля! Как же я забыла про своих лоботрясов? Ну, надо же!
   Настроение испортилось. Звук работающего компьютера вызывал неземную тоску и почему-то зубную боль. Ну, почему, почему эти остолопы решили прийти именно сегодня, когда у меня нарисовались такие планы! Другого времени не нашли? И что теперь делать? Я уже, было, почти решилась на то, чтобы запереться на балконе и умереть с горя, как ожил телефон. Несмотря на великое и непоправимое несчастье, в трубку я так рявкнула, что собеседник помолчал минутку, и только потом из аппарата донеслось еле слышное:
   - А м-м-можно Анну Валентиновну?
   - Да, это я.
   - Это Женя. Я сегодня не смогу прийти, мы с мамой уезжаем в Москву на три дня.
   Меня затопило непередаваемое ощущение счастья.
   - Ну, что ж делать, надо, так надо, езжай себе на здоровье, Женечка. Придёшь в пятницу, хорошо?
   - Хорошо. До свиданья.
   Итак, один ученик самоустранился, и на моих горизонтах осталось только одно тёмное облачко. И в голову мне полезли предательские мыслишки: а не устранить ли мне лично и второго товарища, жаждущего знаний? Но тут вмешался мой внутренний голос:
   - Ты никогда не отменяла занятий, чтобы выкроить себе свободное время, даже когда болела, - шипел голос, как змеюка в траве.
   - Ну и что? Всё когда-то бывает в первый раз.
   - И тебе не стыдно?
   - Им же не стыдно, когда они прогуливают уроки просто так, без всякой уважительной причины.
   - И ты сравниваешь себя с этими ленивыми молокососами?
   - Конечно, нет! Я намного лучше и умнее и тоже имею право немного передохнуть.
   - Ха-ха, а как же деньги? Ты потеряешь на этом...
   - И что? Всех денег не заработаешь, а средства у меня пока что имеются, не последние два рубля в кошельке звенят.
   - Смотри, втянешься!
   - Заткнись, заткнись, заткнись! - повторила я как заклинание и, окончательно утвердившись в своём решении, прогнала шипящего гада подальше.
   Набрать номер и провернуть всё сомнительное дельце не заняло и пяти минут, а после я сделала потрясающее открытие: оказывается, отменять занятия легко, приятно и быстро! Какая прелесть! Итак, я была свободна и, в полной гармонии с миром и своей совестью, я всё-таки налила себе чаю и уселась за компьютер. Вот это, я понимаю, чистая работа!
   Просидев три часа перед монитором, я встала и сладко потянулась: время было потрачено не впустую. Вся жизнь и карьера Налбандяна лежала передо мной на листах формата А4. Что удивительно, у аргентинца действительно оказались армянские корни! Армянские диаспоры во всём мире считали блондина-южноамериканца своим и ожесточённо за него болели! Просмотрев ещё раз свои записи, я убедилась: материала на статью хватит вполне, так что можно составлять план и вперёд с песней! Но это уже в другой раз, а пока пойду с песней перекурю, позвоню мужу, а то он что-то пропал, и буду балдеть дальше.
   Прекрасно начатый день продолжался. Следуя золотому правилу: "Поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть" я успешно проваляла балду на диване до четырёх дня и очнулась как раз вовремя, чтобы посмотреть спортивные новости, которые были мне совершенно необходимы для осуществления моих коварных замыслов. Запомнив нужное, я начала лениво щёлкать пультом, ползая по каналам. Естественно, кроме криминальных новостей и сериалов про бандитские разборки я ничего в телевизоре не обнаружила. И, само собой, вереница бандитских рож и непрерывная пальба заставили меня вспомнить и про наше семейное расследование. После хорошего отдыха мозги включились и заработали в нужном направлении. Видимо, столь удачный день наполнил моё сердце оптимизмом, потому что я вдруг подумала, что всё не так уж и плохо. Половина подозреваемых уже была освобождена от обвинений, это раз. За вежливым инженером Виталием был установлен надёжный пригляд, осуществляемый агентом Галкой, это два. Таким образом, наших негритят осталось всего-то двое. Ну, что касается моего свёкра, то пусть к нему подход Андрей ищет, если постарается, то найдёт, всё-таки двадцать лет бок о бок с родным папой прожил. А вот с последним негритёнком, чувствую, придётся ещё повозиться. Жорочка старше Андрея лет на восемь, кажется, и ни в детстве, ни в юности они не общались, так что такой номер, как с Серёгой, с ним не пройдёт. Его друзей мы не знаем. Утончённый деревенский ухажёр Виталий Витальевич тоже вряд ли станет давать компромат на единственного сынулю. И что делать? Куды бечь? От этого плодотворного вывода меня отвлёк дикий крик, раздавшийся с экрана. Мама дорогая, ну, неужели в пять часов вечера нельзя показывать какие-нибудь более спокойные и радостные передачи? Огорчённая своим полным бессилием в данном вопросе, я стала злобно нажимать на кнопки пульта, и - о, чудо! - мои усилия были вознаграждены. Краем глаза я уловила заставку только-что начавшейся передачи. Правда, по экрану носились тётки с оружием, зато название вносило спокойствие и мир в мою мятущуюся душу: "Клуб бывших жён". Тоже, конечно, не фонтан, но по сравнению со всеми остальными программами это просто чтение Библии в воскресной школе.
   Кстати, мне, в принципе, эта передача нравится. Особенно умиляет то, как женщины, обиженные своими бывшими мужьями-козлами, кидают огромные плазменные телевизоры в реку или перемалывают дорогую мебель бульдозером. На сей раз участницей программы стала некая Катя, которую бросил муж потому, что она располнела после родов. Вот сволочь! (В смысле, муж, а не девушка). Катя не билась в истерике, только слёзы беззвучно катились по её лицу, но от этого её безучастного вида буквально кровь в жилах стыла. И ещё несчастная девчонка повторяла безостановочным рефреном: "Я не могу, просто не могу поверить, что я уже не жена, а бывшая жена...". И тут меня словно пыльным мешком по голове ударили: бывшая жена! Насколько я помню, Игорь, он же Жора, был женат аж два раза. С первой женой он прожил года три, потом развёлся, а вторая супруга бросила его буквально через неделю после свадьбы. Вот это мысль! Как всем известно, "бывшие" редко когда поют своим половинкам дифирамбы, в основном наоборот, такое выдают, что уши вянут. Значится, надо найти хотя бы одну бывшую Жорикову супругу и поболтать с ней. Наверняка выплывет что-нибудь интересное! На экране героиня уже сидела в салоне красоты. Я мысленно поблагодарила её за подброшенную идею, пожелала ей удачи и, взяв сигаретку, порулила на балкон, чтобы обдумать, как бы обтяпать предстоящее дельце.
   Даже странно, что решение проблемы пришло ко мне так быстро, я едва успела выкурить сигарету до половины. А всё стихи да песенки, которые постоянно вертятся у меня в голове. На этот раз, вцепившись, как клещ в собаку, в слово "искать", я припомнила слова советского классика: "Ищут пожарные, ищет милиция...", и в голове у меня прояснилось. Ну, пожарные вряд ли могли бы мне помочь, зато милиционеры - вполне! Хорошо, когда есть знакомый милиционер, а ещё лучше, когда жена знакомого милиционера - твоя подруга. Только бы Ирка оказалась дома! Надеюсь, она вернулась из поездки. Антон Хомский, конечно, парень ничего, и голова у него шурупит, что надо, недаром он уже помогал мне, но, как и все менты, он очень не любит, когда вмешиваются в их работу. Если ему долго надоедать с непонятными просьбами, пошлёт так, что на поезде за неделю не доедешь до места назначения. Недавно у меня уже был повод в этом убедиться. Но, как известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует, так что натравлю-ка я на несговорчивого служителя закона его жену, так оно лучше будет и спокойнее.
   Дрожащей от нетерпения рукой я набрала Иркин номер. Услышав знакомый голос, я от радости заревела белугой:
   - Привет! Как я рада, что ты дома!
   - Я тоже, - донеслось в ответ. - А ты кто?
   - Не узнаёшь? - огорчилась я.
   - Если бы я по-идиотски завыла в трубку, меня бы тоже вряд ли кто узнал. Так кто ты, незнакомец?
   Я оскорбилась.
   - Я не незнакомец, я незнакомка, и даже не незнакомка, а знакомка, то есть подруга твоя, Анна Валентиновна! Сечёшь?
   - Секу, секу. Привет, Анют.
   - Привет ещё раз. Как твои дела? Вернулась?
   - Нет, в электричке еду. Ясный пень, вернулась, ты же мне на домашний телефон звонишь!
   - А, ну да, - спохватилась я. - И, правда. Так как твои дела?
   - Не пудри мне мозги, подруга. Ты явно не в себе, из чего я делаю вывод, что тебе припёрло, и ты сейчас будешь меня домогаться, точнее, не меня, а моего мужа.
   - Уж больно ты умная, и откуда вы такие берётесь? Но, раз ты настаиваешь, не буду с тобой церемониться.
   Из трубки донёсся смех.
   - Хитрая же ты, Анька! Давай, излагай, чего тебе надобно.
   Готовность Ирки помочь пробудило во мне раскаяние.
   - Слушай, ты, наверное, недавно приехала, я тебя ни от чего важного не отрываю?
   - Нет. Ванну я уже приняла, кофейку попила, а чемоданы потом разберу. Так что не тормози, говори.
   - Понимаешь ли, в чём дело... Мне надо найти двух женщин или хотя бы одну. Трудность в том, что я ничего о них не знаю, кроме того, что обе они числились замужем за Томским Игорем Витальевичем. Пусть Антон пробьёт данные о них по своим милицейским каналам. Меня устроит любая информация, хоть что-нибудь - номер телефона, нынешний адрес, место работы...
   - Так, хватит лирики, суть я поняла, - деловитым тоном милицейской жены перебила меня Ирка. - Давай по фактам. Они в тюрьме сидели?
   - Что? - обалдела я.
   - Блин, ты что, тупая? Срок мотали? Так тебе понятней?
   - А я откуда знаю!
   - Привлекались свидетелями по уголовным делам? Попадали в ДТП? Короче, в ментовке как-нибудь засвечивались?
   - Понятия не имею, но, полагаю, что нет, - ошарашенно ответила я.
   - И какого чёрта ты от меня хочешь? - язвительно поинтересовалась подружка.
   - Нет, это ты тупая! - огрызнулась и я. - Я тебе ясно сказала, хочу, чтобы нашли двух бывших гражданок Томских!
   - И как я тебе это сделаю? Если бы на них что-нибудь было в ментовке, тогда другое дело, а так... Как их искать? Во всеобщий розыск объявлять? Понимаешь, дурище?
   - Тьфу ты! - огорчилась я. - И, правда. И что же делать?
   - Что, что... В ЗАГС идти! Вот там можно найти всё, что тебе нужно.
   - Если, конечно, меня допустят к таким документам. Можно подумать, это так просто! Зайти к заведующей, дать ей двести рублей и пачку чая и сказать: "Милая тётенька, пустите меня на часик за ваш компьютер, мне тут кое-кого найти надо, только я не скажу вам, зачем мне это надо!".
   На протяжении всей этой идиотской речи Ирка ржала как лось. Потом сказала:
   - Хорош дёргаться, не дрейфь. Помогу уж тебе, чем смогу. Диктуй давай свои имена-фамилии.
   Я вздохнула посвободнее: деловая часть разговора была закончена, теперь можно и проявить искренний интерес к подружке, с которой давно не виделись. Мы ещё немного поболтали, и уже собирались прощаться, как вдруг Ирка спросила:
   - Эй, совсем забыла. Тебе очень припёрло или как?
   Я замялась. Совсем наглеть было бы не очень красиво, поэтому пришлось дать уклончивый ответ:
   - Да как тебе сказать...
   - Суду всё ясно, - опять захохотала раскусившая меня подруга. - Ну, очень скорых результатов не обещаю, но постараюсь провернуть всё за дня три-четыре. Идёт?
   - Конечно, идёт. С меня причитается!
   - Ещё бы! Как освободишься - расскажешь, во что влипла.
   На этом мы попрощались.
   Славная передача, направившая меня на путь истинный, уже закончилась, но мучаться в раздумьях, что смотреть дальше, мне не пришлось, так как раздался требовательный звонок в дверь. За несколько секунд, которые мне потребовались, чтобы добраться до двери, я осознала, что уже успела основательно соскучиться по своему дорогому мужу, поэтому дверь я раскрыла, сияя самой радостной улыбкой. Однако отпрянула я от двери так, что моей реакции мог позавидовать самый искусный карманник: в дверях стояла Алёна.
   - А где Андрей? - пробормотала я, проклиная всё на свете.
   К телефонному разговору с Алёной я была готова, но вот вести беседу лично... Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, но, судя по выражению глаз Алёны, она вовсе не собиралась мне его предоставлять.
   - Я его съела за твои грехи! - такой милый ответ получила я на свой невинный вопрос.
   Тут же на лестнице послышались знакомые шаги. Ага, значит, Андрей закрывал машину и сейчас поднимается по лестнице. Скорее всего, он и подвёз Алёнку ко мне. Вот змей! Хотя... Пожалуй, это мне на руку. Пока все будут толкаться в прихожей, я успею собраться с мыслями и перейти в нападение. Так оно и вышло. Спустя пять минут диспозиция сил в квартире была следующей: Андрей заперся в ванной, и, судя по всему, выходить оттуда не собирался. Алёна развалилась на диване, а я присела на кресло, взяв, на всякий случай, свои спортивные заметки.
   - Ну, и как ты могла вчера отгородиться от человечества и от его лучшей части - меня! - и не сообщить мне все детали прошедшей операции?
   Я улыбнулась своей неотразимой змеиной улыбкой.
   - Дорогая, я вовсе не хотела тебя обидеть. Просто я, зная, что у тебя наверняка вечер был занят, решила очень внимательно посмотреть тот футбольный матч, которого ты ждала так долго!
   На лице Алёны нарисовалась эмоция, значение которой осталось для меня невыясненной, я же, не давая "врагу" опомниться, гнала дальше.
   - Сейчас я тебе подробно всё расскажу. Значит, так. Играли "Луч-Энергия" из Владивостока и "Динамо" Москва. Я тебе уже говорила, что наши выиграли, только вот кто из них для тебя более наши?
   Алёна, багрово-синяя не то от злости, не то от смеха раскрыла было рот, но я вовсе не собиралась отдавать инициативу. Следуя своим записям, я затрещала, как ветряная мельница, подробно рассказывая, кто и на какой минуте забил гол, сколько жёлтых и красных карточек показал судья и множество таких же непонятных нам обоим подробностей. Алёнка несколько раз пыталась вставить свои пять копеек, но я была непоколебима. Под конец подружка уже не могла сдерживаться, все её гневные порывы разбивались о мои футбольные комментарии. Поэтому, закончив, я получила самую восторженную похвалу своим действиям. Вытирая слёзы смеха, жертва футбола произнесла:
   - Ну, Анька, ты и стерва! Уела меня на все сто!
   Лучшей похвалы трудно было и ожидать!
   - Чудненько! - откладывая в сторону бесценные записи, отозвалась я. - Мир?
   - С тобой попробуй не помирись. Кря-кря, мы с тобой друзья!
   - Вот это уже лучше. Теперь, вижу, ты готова выслушать подробный отчёт о прошедшей операции.
   В наступившей атмосфере мира, сдобренной двумя чашечками кофе и булочками, я подробно рассказала о похождениях муженька в стриптиз-баре, умолчав о некоторых несущественных деталях. Выслушав меня, Алёна встрепенулась:
   - Так, ситуация проясняется. "Ещё один из них оправдан", - процитировала она Агату Кристи, немного исказив фразу. - И что мы имеем?
   - Мы имеем почти святую троицу. Кстати, как там дела с инженером девических душ?
   - Хреново, - с оптимизмом воскликнула собеседница. - Галка ничего не может понять! По её словам, в общаге творятся такие странные вещи, что чёрт ногу сломит. А так как она не чёрт, то рискует сломать обе ноги. Обещала отчитаться через недельку, не раньше. И кто у нас остаётся?
   - Кто-кто... Два коня в пальто. Андрюхин отец, но с ним он пусть сам разбирается, и Жора Витальевич. И тут есть просвет.
   Я быстренько обрисовала мысль, которая так счастливо осенила меня по ходу просмотра жалостливой передачи, и получила полное одобрение от компаньонки. На этом мои новости (уже, к счастью, не спортивные) закончились, и я получила полное право спросить:
   - А что ты мне поведаешь, о, прекрасная нимфа рукописей и рецензий? Давай быстрей, рассказывай, я уже вся извелась!
   Как всегда, бодрый настрой подруги меня порадовал, ибо свой рассказ она начала так:
   - Сегодня утром мне стало ясно, что мы идиоты!
   Начало мне понравилось, и я поспешила отреагировать так мило, как только могла.
   - Слушай, на протяжении последних двух недель я только и слышу от разных личностей, что мы идиоты. Как-то мне это приелось.
   - Хорошо, я покладистая. Как ты предлагаешь назвать двух идиоток, у которых вместо мозгов песок?
   - Например, - оживилась я, - можно выразиться так: "Сегодня утром мне стало ясно, что мы просто молодцы, правда, немного с дуриной". Как тебе?
   - Просто отлично. Тебе надо устроиться редактором в какую-нибудь "жёлтую" газету. Можно продолжать?
   - Валяй.
   - Так вот. Утром я имела беседу с двумя о-о-очень симпатичными милиционерами. Один такой весь чёрненький, у него глаза, как у...
   - Эту часть можно опустить, - заволновалась я, зная, куда могу завести такие подробности.
   Недовольно на меня покосившись, Алёна продолжала:
   - Чёрненький со своими глазами как у ...
   - Алёна!
   - Молчу, молчу. Короче, чёрненький больше молчал, а вот рыженький высказал в мой адрес кучу комплиментов. Во-первых, он похвалил меня за то, что я не сообщила им о звонках неизвестного сразу, как только они начались.
   - Надеюсь, он тебя хвалил не матом?
   - Нет, но звучало так же доходчиво. Во-вторых, он мне весьма красноречиво объяснил, что целью этого настойчивого муд... мудреца, одним словом, безусловно, являлось проникновение в кабинет Рыкова.
   - А он не сказал, что этому хорошему человеку понадобилось в кабинете?
   - Сказал. Тебе дословно повторить или в общих чертах?
   - Можно в общих чертах.
   - Если так, то он сказал, что это не моё собачье дело.
   - Очень культурно, а, главное, понятно.
   - Вот и я о том же. Ещё он сказал, что, если бы не я, такая умная и находчивая, они бы давно взяли этого кадра.
   - Это каким же образом?
   - Очень простым. В очередной раз, как он бы позвонил, мне надо было прикинуться дурочкой, согласиться на его какое-нибудь дурацкое предложение, встать и уйти. Неизвестный бы, поняв, что путь свободен, проник бы в кабинет, и его бы взяли с поличным. Сечёшь?
   - Секу, - вздохнула я. - И что теперь? Всё потеряно, кроме чести?
   - Теперь, когда доблестные оперативники в курсе дела, я буду ожидать новых звонков и поступлю соответственно настойчивым рекомендациям моих двух знакомых - чёрненького и рыженького.
   - Понятно, - опять вздохнула я, и, подумав, спросила: - Может, нам тогда имеет смысл прекратить свое собственное расследование? Пусть милиция разбирается, тем более, что они уже почти поймали этого гада. Как думаешь?
   - А твой муж на это пойдёт?
   Ответить положительно на этот вопрос, который, впрочем, был почти риторическим, было крайне сложно, учитывая мою недавнюю беседу с Андреем. Поэтому я промолчала, а Алёна продолжала:
   - А вдруг этот тип перестанет звонить и придумает что-нибудь другое? А вдруг за тем, что находится в кабинете, придёт какая-нибудь шестёрка, ничего не знающая? Человечек, который сможет выкрутиться как-нибудь? Что тогда? Нет, отступать поздно, мы уже перешли Рубикон. Или ты не согласна?
   Так как и этот вопрос был отчасти риторическим, Алёна продолжала:
   - Между прочим, любопытно, что же там, в кабинете находится?
   - Думаю, что оружие, которым убили Рыкова, - задумчиво предположила я. - Убийца не имел возможности вынести его сразу после убийства, поэтому спрятал его в кабинете. Менты или нашли его, и ждут, кто за ним явится, или не нашли, тогда всё равно ждут, кто заявится в кабинет, и что он там будет искать.
   - Логично, - согласилась Алёна. - Флаг им в руки, пусть ждут. А мы пойдём другим путём!
   - Ты меня умиляешь. И толкаешь на противозаконный путь.
   - Фи, как не стыдно! Между прочим, всю эту крутую кашу заварила ты! И кто кого куда толкнул, это ещё надо разобраться! И, кстати, не знаю, как ты, а я очень хочу первая найти негодяя и надавать ему по мордасам как следует. После того, как его загребут менты, я этого сделать уже не смогу. Помни, что в этом деле и у меня свой интерес есть!
   Чувствуя настрой подруги, я тоже воспряла духом. Разумеется, она права. Раз уж влезли в это дело, надо идти до конца, да и милиции мы не мешаем, а, напротив, изо всех сил помогаем. Придя к такому выводу, я улыбнулась и кивнула головой в знак согласия продолжать наше запутанное расследование.
   Так как все животрепещущие темы дня мы уже обсудили, я хотела было предложить выпить ещё по чашечке кофе, но мне помешал телефонный звонок. Пока я соображала, чей телефон столь бесцеремонно прервал плавное течение вечера, Алёна уже схватила свой мобильник и поднесла к уху с выражением ребёнка, наевшегося до отвала мороженого. Правда, что удивительно, разговаривала она не больше минуты.
   - Лёшик уже подъезжает к Кубяке, - мечтательно заявила она. - Так что я пойду. Как же мне везёт сегодня! Сюда - на машине, отсюда - на хорошей машине...
   Пропустив мимо ушей её издевательские намёки, я поинтересовалась:
   - Значит, сюда тебя мой муж подвёз?
   - Ага. Я домой после работы шла, увидела, как он на перекрёстке торчит, и решила, что скандалить вживую всегда интереснее, чем по телефону. Правда, скандала не получилось. Но ничего, может, в следующий раз... - с энтузиазмом говорила Алёна, надевая туфли.
   - Эй, погоди, а как ты его узнала? - изумилась я. - Вы же ни разу не встречались!?
   - По фотографии. Ты же Галке давала свои свадебные фотографии с родственниками, и он там тоже был.
   Вот это да! Неужели по тем фотографиям хоть кого-то можно было опознать? Если бы мне дали такие снимки, я бы подумала, что это зоопарк, а, точнее, обезьянник!
   - Ну, пока! До связи! - Алёна чмокнула меня в щёчку и помчалась вниз по лестнице.
   А я вдруг вспомнила, что один вопрос из повестки дня так и остался невыясненным. Алёна мчалась, как ветер, поэтому мне пришлось вылезти на лестницу и крикнуть, перегнувшись через перила:
   - Кстати, насчёт связи. Почему ты сегодня по телефону всякую ерунду несла?
   - Так менты определитель номера и прослушку на мой телефон поставили! А им ведь ни к чему пока знать, чем мы занимаемся, правда?
   - Правда! - гаркнула я одновременно с хлопнувшей дверью.
   До чего же всё просто, а? Офигеть можно!
   Зайдя в квартиру и уловив звук льющейся воды, я поспешила глянуть на часы. Так-так, Андрей плещется в ванне уже полтора часа. Он там не утонул? Я заглянула в ванну и увидела чудную картину: возлежа в пене, заложив нога за ногу, мой муж читал насквозь мокрую газету.
   -Эй, - окликнула я эпикурейца, - ты скоро?
   - Да, - блаженно ответил тот. - Можешь греть ужин.
   Вот так, зов желудка оказался сильнее зова любви. Мог бы хотя бы поцеловать, подлец!
   Я уже почти вышла из душного маленького помещения, как Андрей меня окликнул:
   - Да, загляни ко мне в карман куртки. Там для тебя небольшой подарочек.
   - Неужели сырки? - восхитилась я. - Так быстро?
   - Почти.
   Со стуком закрыв дверь, я помчалась в коридор и стала лихорадочно обшаривать карманы куртки. Нащупав некие предметы, я с радостным визгом извлекла их на свет Божий и застыла в изумлении: у меня на ладони лежали две луковицы средних размеров. "Ну, что ж", - подумалось мне. "Для начала и это неплохо. И гении начинали с малого...".
  
   26.
  
   Если непосредственно после убийства Рыкова события развивались ни шатко, ни валко, то с этого дня они покатились с крутой горки. И всё бы ничего, да вот только по большей части последствия, вытекающие из разнообразных событий, оказались, мягко говоря, малоприятными. Собственно, к хорошим новостям можно было отнести только одну, да и та к делу не относилась. Алёна продолжала встречаться со своим Лёшей и пребывала от него в таком восторге, что не собиралась от него отказываться ещё, по меньшей мере, месяц. Парень оказался щедрым, любвеобильным, весёлым и неизменно готовым подавать кофе в постель в любое время суток. Ещё он постоянно назначал Алёнке свиданки, которые частенько выпадали на рабочее время. Скрежеща зубами от отчаяния, подруга оставалась на рабочем месте, зато уж вечером и утром отрывалась по полной!
   Галка продолжала свои наблюдения за вверенным ей объектом, но пока без толку. "Электрик" с завидной регулярностью обходил свои владения, иногда беседовал с девочками наедине в коридоре или в курилке, но о чём были эти беседы, Галке так и не удалось дознаться. Все девчонки в один голос пели, что Виталий Витальевич очень добрый и помогает решить все проблемы, но какие именно проблемы - оставалось загадкой. Галка пробовала невзначай заводить разговоры о несчастной любви, поднимала квартирный вопрос, затрагивала проблему маленькой зарплаты, но всё впустую. Инженер отечески утирал скупые женские слёзы и обещал в скором будущем повышение по службе и прекрасного кавалера, а по поводу жилья утешал тем, что лучше жить бесплатно в общаге, чем бесплатно на улице. Практической помощи по этим вопросам сей добрый человек не предлагал.
   Я же с нетерпением ждала того момента, когда объявится Ирка, и я смогу вцепиться в одну из бывших жён Игоря Витальевича. Подружка меня не подвела, и через три дня я стала счастливым обладателем номера телефона последней жены Игорька Риммы. То, что первая жена уехала из Калуги вскоре после развода, меня не особо расстроило. Пусть она прожила с Жориком три года и, возможно, лучше его знала, зато вторая жена бросила его через неделю после свадьбы. Уж, наверное, для этого были серьёзные причины! И эти причины я выясню, чтоб мне треснуть!
   Треснуть, однако, мне не пришлось, потому что, как я и предполагала, девушка охотно пошла со мной на контакт. Едва заполучив её номер, я кинулась к телефону, дрожа от страстного нетерпения. Не знаю, что бы я делала, если бы к трубке никто не подошёл, но Боженька избавил меня от этого испытания. Услышав решительное: "Алло!", я в ажиотаже затараторила:
   - Здравствуйте! Могу я услышать Римму?
   - Это я, - спокойно отозвались с другого конца провода.
   - Прошу прощения за то, что отрываю вас от дел, но мне очень хотелось бы побеседовать с вами о вашем бывшем муже.
   - Каком именно? - всё так же спокойно спросил женский голос.
   - О Томском Игоре Витальевиче.
   В следующий момент из трубки донёсся такой мощный рёв, что я отшатнулась, зацепилась ногой о кровать и рухнула на неё, больно ударившись задницей о пружину.
   - Вы что, очередная дура?
   Вот вопрос так вопрос! И что на него ответить? И "да", и "нет" прозвучат одинаково нелепо. Впрочем, кажется, собеседница ждёт положительного ответа, поэтому я осторожно сказала:
   - Да... Наверное.
   - Отлично, - почему-то обрадовалась Римма. - Я помогу вам поумнеть. Как вас, простите, зовут? Анна? Отлично. Сможете завтра с утра подъехать в канцелярский магазин на Кирова? Да, тот самый, около кафе "Аполлон". Очень, очень хорошо. Подходите в тот отдел, где ксерокс, там вы меня и найдёте. До встречи.
   Думаю, не нужно говорить, что на следующее утро я взяла...м-м-м-... задницу в горсть и помчалась в назначенное место встречи. В нужном мне отделе я обнаружила двух продавщиц: одна, чёрненькая и вертлявая, стояла возле ксерокса, делала копии несчётных документов для благообразной бабульки. Вторая, полная блондинка, раскладывала на прилавке поздравительные открытки перед женщиной неопределённого возраста. Не знаю, по какой причине, но я сразу почувствовала, кто именно мне нужен и обратилась к той девушке, которая стояла у ксерокса.
   - Простите, пожалуйста, это вы Римма?
   В глазах продавщицы промелькнула нескрываемая радость.
   - Анна? Подождите минутку, я скоро закончу, и мы с вами поговорим.
   В ожидании конца утомительного процесса ксерокопирования, я одним ухом стала прислушиваться к беседе, которую вела с покупательницей другая продавщица. Тётка уже закончила выбирать открытки, награбастав добрых десятка два, и теперь занялась выбором чековой ленты. Последующий диалог оказался настолько потрясающим, что к его концу я жадно прислушивалась двумя ушами, боясь пропустить хоть одну реплику. Прижимая открытки к мощной груди, тётка спросила:
   - У вас чековая лента есть?
   - Есть. Вам какую?
   - По девять рублей.
   - Окна клеить?
   - Да.
   Продавщица, ничуть не удивившись тому, что кому-то потребовалось заклеивать окна в июле, меланхолично ответила:
   - По девять рублей нет.
   Тётка отступать не желала и напористо пёрла дальше:
   - А какая есть?
   И тут же получила достойный ответ:
   - Никакой нет.
   Мне очень хотелось посмотреть, что же будет дальше, но тут Римма освободилась и махнула мне рукой, проходи, мол, ко мне. Я заколебалась, неловко было проникать в святая святых магазина и Римма, заметив мою нерешительность, пришла на помощь, крикнув:
   - Рай, тут ко мне подружка пришла, пропусти её, мы пойдём поболтаем немного.
   Блондинка Раиса, которую, видимо, смутить было трудно, открыла прилавок, пропустила меня и абсолютно бесстрастно напутствовала коллегу:
   - Иди, иди, развлекись, всё равно с утра пусто. Уродам-школьникам пока что ничего не нужно, а все нормальные либо спят, либо на природу поехали. Иди, покури. И принеси мне булочку с изюмом.
   Протиснувшись за прилавок, я последовала за Риммой и вскоре мы очутились в большом зале, служившим одновременно складом, курилкой и комнатой отдыха. Римма распахнула дверь и пригласила:
   - Пошли выйдем, чего в такую жару в помещении париться, на свежем воздухе и поговорим.
   Здание магазина, как оказалось, было расположено очень удачно, потому что, выйдя из него, мы очутились в небольшом садике, заросшем буйной зеленью. В саду царила прохлада и тишина, нарушаемая лишь комариным пением. Одним словом, атмосфера располагала к долгим дружеским беседам. Однако беседу мы начали не сразу, так как нам обоим требовалось время, чтобы немножко присмотреться друг к другу. Поэтому мы закурили и немного молча подымили, исподтишка разглядывая одна другую. Впрочем, длилось это недолго. Как показало ближайшее будущее, физиономист из меня оказался никудышный. Римма вовсе не присматривалась ко мне, она просто набирала в лёгкие побольше воздуха для беседы. И, набрав, понеслась с места в карьер, для удобства сразу же перейдя на "ты".
   - Ты как, за этого козла серьёзно решила замуж выйти, по любви? Или так, надоело в девках болтаться? Прибило поразвлечься официально?
   Мне стало ясно, что Римма принимает меня за очередную Жоркину невесту, и я, естественно, сделала всё, дабы закрепить этот образ.
   - Да вот, наразвлекалась я уже вдоволь, - принялась я вдохновенно врать, - нагулялась по уши. Уже почти поверила в то, что все мужики сволочи, но вдруг встретила его... Он такой... такой... Словом, люблю я его очень, понимаешь? Никто мне больше не нужен, только он, мой родной Жорочка...
   - Понимаю, - ожесточённо отмахнулась Римма. - Значит, о семье мечтаешь? О детях?
   - Больше всего на свете! Мальчика хочу, на Жорочку похожего, с такими же глазками голубыми, и девочку...
   По-моему, речи мои точь-в-точь походили на страстные монологи из занудных сериалов, но бывшей жене Жоры было недосуг разбираться в моих интонациях. Она слышала то, что хотела слышать, и на губах её мелькала улыбка превосходства. Такую часто можно увидеть на губах профессора, экзаменующего студента, которого он жаждет "завалить".
   - Короче, всё понятно. Значит так, не буду ходить вокруг да около, скажу тебе всё прямо: забудь и думать о счастливой семейной жизни с этим козлом!
   - Козлом? - автоматически переспросила я.
   Интересно, какие-нибудь ещё эпитеты в адрес бывшего мужа последуют или Римма зациклилась на козле? Впрочем, это неважно. Козёл так козёл. Главное, почему он числится в козлах.
   - Козлом! Да ещё каким! Ты просто молодец, что меня нашла, - зверея на глазах, продолжала бывшая супруга, даже не интересуясь, с какой стати я её стала искать. - Он сам долбанутый, и вся его семейка пыльным мешком из-за угла трахнутая. Одним словом, козлы!
   - А...
   - Сейчас всё тебе объясню. Я, когда замуж за этого придурка собиралась, тоже от любви мозги растеряла. Как же, парень красивый, с положением. Хоть в своём медицинском и не доучился, зато магазин открыл, при деньгах. Вежливый, обходительный, щедрый. Кстати, тебе он в постели как?
   При одной мысли о том, что я могла бы лечь с Жорой в постель, меня затошнило, но делать было нечего, приходилось врать дальше:
   - Великолепно! Он такой нежный, предупредительный...
   - Вот-вот, мы с ним тоже днями и ночами из койки не вылезали. Я, блин, втрескалась в него по самое "не хочу", и замуж за него выйти согласилась, не раздумывая. Его дядька, шишка какая-то, погоди, имя у него такое ещё несовременное... А! Тарас! Так вот, Тарас этот нам свадьбу в неделю организовал, без всяких проволочек. Да ещё я и копейки на это не потратила, даже свадебное платье мне оплатили.
   Римма приостановилась, но только для того, чтобы отбросить сигарету, догоревшую до фильтра, и закурить новую. Потом затараторила ещё быстрее и злее.
   - Свадьба была супер! Всё на высшем уровне, ресторан, жратва, подарки. Одних денег надарили... Не помню уже сколько, но очень прилично. А ещё и стиральную машинку, и микроволновку и ещё какую-то дрянь. Родители его тоже не подкачали: бабку козла к себе забрали, а нам её двушку отремонтированную отдали. Живи да радуйся!
   - И что? - попробовала я прорваться через мощный словесный поток. - Что тебе не понравилось? Он что - наркоманом оказался или...
   Римма опять отмахнулась от меня, как от надоедливой осы.
   - Это присказка была, сказочка началась на третий день после свадьбы, когда мы уже отгуляли, похмелились, приволокли в квартиру подарки и пересчитали деньги. Вот тогда всё семейство собралось вместе и просветило меня по поводу моей дальнейшей счастливой семейной жизни. Так что предупреждаю: если тебе действительно хочется семьи и детей, делай ноги, пока не поздно.
   Изобразив на лице отчаяние, я страстно прислушивалась к тому, что будет сказано дальше. И первая же фраза сразила меня наповал: противного Жорку можно было сбрасывать со счетов, никаких сомнений быть не могло. А, значит, подозреваемых оставалось всего двое: Жоркин отец и мой свёкр... Мама дорогая! Впрочем, я отвлеклась, возвращаюсь к убившей меня фразе, которую Римма произнесла так торжественно, как будто её только что избрали президентом Америки:
   - Этот козёл бесплоден! Представляешь, бесплоден! И вся его семейка заявилась, чтобы мне об этом сообщить. Он, видите ли, в детстве какой-то дрянью переболел, я тогда со злости и не запомнила, какой, и теперь отцом быть не может! Они мне стали всякую чушь нести про искусственное оплодотворение, усыновление и ещё что-то, но я и слушать их не стала! Мне ребёнка от Игоряши хотелось, а не от чёрта лысого. Послала я их всех куда подальше, выбежала из квартиры, в чём была, а на следующий день подала на развод. Вот так. Понимаешь теперь?
   Я кивнула, и смахнула слезу со щеки. Римма, конечно, не могла знать, что именно на самом деле вызвало у меня слёзы, и, принимая их за слёзы разбитых надежд, принялась меня успокаивать:
   - Ну, не реви. Тот, кто предупреждён, тот вооружён. Я тоже сначала неделю проревела, а потому подумала, как следует, и успокоилась. На фига мне все эти проблемы? Пока ребёнок маленький, это ещё ничего, а подрастёт? Один геморрой получится! Обязательно ведь найдётся добрая душа, которая расскажет, что, в лучшем случае, у ребёночка папа не родной, а в худшем - и мама тоже. Дитё вопросы ненужные задавать станет, потом упрёки пойдут, потом орать начнёт, что вы, дескать мне никто, и так далее по всем остановкам. Оно тебе надо?
   - Не надо, - совершенно разбитая прошептала я.
   - Впрочем, дело твоё. Я тебя предупредила, а ты сама решай. Свадьба-то скоро?
   Собравшись с силами, я выдала последнюю порцию вранья:
   - Нет, только-только документы подали.
   - Вот и хорошо, - уже более мягко сказала Римма. - Есть время подумать. Не реви! Всё образуется! Если сильно любишь - найдёшь выход, если не очень - найдёшь другого парня! Не унывай!
   - Постараюсь, - собравшись, твёрдо пообещала я. - Спасибо тебе.
   - Не за что! Вон у меня уже второй мальчик подрастает, а про этого козла я и не вспоминаю! И у тебя всё нормально будет, девка ты, кажется, не глупая.
   Это уж точно, подумалось мне. Не глупая, даже чересчур умная.
   - Ну, вроде всё. Мне бежать пора, а то жаль Райку надолго одну с нервными идиотами оставлять, мне ещё за булочками сгонять надо. Давай, крепись, а если ещё что понадобится, звони, номер знаешь! Пойдём через калитку, провожу тебя.
   Распрощавшись со словоохотливой бывшей женой, а ныне счастливой матерью, я побрела к остановке, думая, как бы все эти убийственные новости выложить Андрею. Эх, не о том я беспокоилась, не о том! Потому как через несколько дней всё стало ещё хуже.
  
   27.
   Я не решалась рассказать Андрею о Жоре довольно долго. Всё-таки выбирать из троих легче, чем из двоих, особенно, если один из этих двоих - твой родной отец. А то, что Жора невиновен, сомнениям не подлежит. Может, он и встречался с Викой, кто знает, но вот забеременеть она от него никак не могла. Эта мысль грызла меня, как крыса чёрствый сыр, и я не могла заставить себя поделиться ею с мужем. Но и хранить такую важную информацию в секрете было невозможно. Поэтому одним прекрасным вечером, который впоследствии резко превратился в ужасный, я, поджидая Андрея с работы, хватанула сто грамм водки и, как только муж появился в прихожей, принялась выкладывать всё, пока запал и действие водки не закончились. Андрей выслушал меня молча, потом неожиданно сказал:
   - Ты что, пила?
   - Да так, чуть-чуть совсем, граммульку водки для храбрости, - призналась я, несколько удивлённая такой реакцией.
   И, забегая вперёд, скажу, что удивляться мне за этот вечер пришлось ещё не раз.
   - Ну, и мне налей тогда, - с какой-то нервной весёлостью попросил Андрей, не переносивший водку вообще и ещё не забывший свой поход в стриптиз-бар.
   Я налила ему полную рюмку, себе плеснула на донышко. Андрей взял свою рюмку, повертел в руках и опрокинул в себя противную жидкость махом. Потом спросил:
   - Покурим?
   Я кивнула и поднялась, собираясь пойти на балкон, но Андрей махнул рукой:
   - Сядь, посиди, один разок и здесь подымить можно.
   Тут я начала нервничать. На моих глазах разворачивались непонятные события, и это выводило меня из себя. Однако я постаралась сдержаться. Встала, налила в баночку воды, соорудив таким образом примитивную пепельницу, поставила её на стол, закурила и выжидательно посмотрела на мужа. Тот тоже закурил и сказал:
   - Начну с примитивного вопроса. У меня есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?
   - С хорошей, - не задумываясь, ответила я, хотя обычно поступаю наоборот: сначала выслушиваю всякое дерьмо, зато потом находится повод порадоваться.
   Но в данный момент я испытывала такое нервное напряжение, что нестерпимо захотелось послушать что-нибудь положительное.
   - Хорошо. Мой папаша - мужчина.
   - Тоже мне новость! - озлилась я. - Тебе что, пошутить захотелось? Ну, давай посмеёмся, очень смешно, ха-ха-ха. Хотя, по-моему, и так было ясно, что он не женщина!
   - Нет, ты не поняла. Он настоящий мужчина в свои пятьдесят.
   - Допустим, - согласилась я, всё ещё не понимая ровным счётом ничего. - Сочтём это за хорошую новость. Это всё?
   - Да.
   - Тогда какая же плохая?
   - Плохая новость состоит в том, что об этом узнала моя мать.
   Вот теперь до меня дошло. Действительно, новость хреновая, если не выразиться сильнее. Впрочем, может, я всё-таки что-то неправильно поняла?
   - Ты хочешь сказать, что твой отец изменяет матери? - спросила я больше для проформы, ибо была уверена в ответе почти на 100%.
   - Именно, - подтвердил Андрей.
   - Это точно?
   - Точнее не бывает.
   Я продолжала цепляться за тонкую ниточку надежды, единственную, которая ещё не порвалась.
   - Может, он недавно начал? Ну, месяц или два назад...
   Муж покачал головой.
   - По масштабам истории всё случилось и правда недавно, по нашим меркам он бегает по бабам уже давно. Почти два года.
   Да уж, ромашки спрятались, поникли лютики...
   - Давай подробно, - попросила я, автоматически наполняя рюмки и думая про себя, что вот так люди и спиваются.
   Андрей пожал плечами и приступил к изложению подробностей.
   Мотаясь по зверем и человеком забытым совхозам в целях закупки большого количества картошки по дешёвке, Андрей по телефону получил указание от шефа подвезти товар на базу к трём часам. Управившись с закупкой гораздо раньше, Андрей подумал, что, так как конституция гарантирует всем гражданам право не только на труд, но и на отдых, не грех воспользоваться этим правом часика на два-три. Волей случая он оказался как раз поблизости от родительского гнезда и, не раздумывая, заскочил туда. Дома никого не было и, перекусив, муж пошёл в дальнюю комнату (у свекрови трёхкомнатная квартира и одна из комнат почти изолирована от всех остальных), устроился на старом диване и, прикрыв дверь, моментально заснул. Проснулся он от звуков, напоминающих предсмертный визг свиньи. Сон весь как-то сразу слетел, и Андрей хотел уже покинуть своё лежбище, но, выхватив из серии визгов несколько слов, застыл на месте. В доме горел скандал. Визжала на совершенно невыносимых тонах Жанна Степановна, повторяя, как прибацнутая, одно и тоже:
   - Что это? Нет, я спрашиваю, что это такое? Что молчишь? Объясни мне, что это такое?
   Когда её крики перешли в диапазон верхней октавы, послышался раздражённый голос свёкра:
   - А ты не видишь? Это презервативы.
   - Откуда они? - орала свекровь.
   - Из магазина, - бурчал свёкр, тоже начиная заводиться.
   - Саша, ты из меня дурочку-то не делай! - психовала Жанка. - Зачем они тебе? И не неси ерунду, что тебя попросили их друзья купить, сейчас, слава Богу, это не дефицит, в любом ларьке валяются!
   В таком духе гневный монолог свекрови продолжался весьма долго. Свёкр крепился, молчал (что удивительно, характер у него желчный, заводиться с пол-оборота), взорвался он только после того, как жена проорала:
   - Раньше ты только порнушкой обходился! Да, да, что ты пялишься на меня? Я её уже полгода назад нашла, в ящике твоём для носков. Теперь тебе и этого мало? Ну, опять молчишь? Сказать нечего?
   - Да, - срываясь, заорал Сашка, - да, презервативы мои! Купил сегодня в магазине! Ясно?
   Свекровь осеклась, потом спросила неожиданно тихим голосом:
   - И зачем они тебе?
   - Затем!
   Роли поменялись. Теперь орал как потерпевший Сашка.
   - Не понимаешь, зачем мужику презервативы? Посмотри в энциклопедии значение этого слова, заодно, может, поймёшь, для чего они используются!
   - Ты что, мне изменяешь?
   - Да! Да! Да!
   - Зачем? - глупо спросила свекровь.
   - Затем! Я тебе кто, мужчина или инвалид? Мне всего лишь полтинник стукнул, мне нужна баба или нет, я тебя спрашиваю? Я разве виноват, что ты вот уже четыре года не женщина? Я тебя понимаю, болеешь, то то не так, то это. Ну, и болей себе на здоровье, а меня не трожь! Я тебя полностью обеспечиваю, терплю твою маму, подарки шикарные делаю, что ты ещё от меня хочешь? Чтобы я принёс в жертву и самое дорогое, что имею? А не обрыбишься?
   В принципе, этой фразой всё уже было сказано. Правда, из дальнейшего выяснения отношений Андрей уяснил кое-какие мелкие детали, но они уже не имели значения. Четыре года назад, когда у свекрови начались проблемы со здоровьем, сексуальная жизнь пары застопорилась. Сначала свёкр крепился, то тихо сам с собою вёл беседу, то порнушку посматривал, но, спустя пару лет зов природы стал настолько требовательным, что сил терпеть у здорового и почти молодого мужика не осталось. Вот и завёл он подружку, как и многие делают. Романтические встречи и вкусные ужины в домашней обстановке ему ни к чему были, у него на это жена имелась, а ходить куда-то, тратиться на цветы и подарки, непрактично. Поэтому закрутил он интрижку у себя на работе с женщиной, у которой в сексуальном плане с мужем не ладилось. Все дела, когда припирало, они на работе и обделывали, не отходя, так сказать, от кассы, и обоих это устраивало. Голый секс и ничего больше. Вот так и перебивается Сашка последние два года и отказываться от этого не собирается. Баба эта позволяет ему пар выпускать, и он ей тоже, иначе он давно бы уже своим ходом в психушку отправился.
   Жанке, само собой, такой план действий мужа не понравился, и она настаивала на том, что какая бы она ни была, горбатая, кривая и косая, муж обязан только с ней делить ложе, даже если на этом ложе он двадцать лет подряд он будет видеть одну фигу.
   Так и орали они, долго и нудно, каждый своё, и у Андрея разболелась голова, и нестерпимо хотелось курить. Однако, хорошо зная своих родителей, он знал, что ещё немного, и всё кончится, сейчас у кого-нибудь лопнет терпение и этот кто-то покинет поле битвы. Так и вышло. В скорости, устав повторять одно и тоже, свёкр рявкнул на жену в последний раз и вылетел из квартиры, оглушительно хлопнув дверью. Жанна Степановна тут же разразилась рыданиями и удалилась в другую комнату, также оглушительно хлопнув дверью. Судя по скрипу пружин, она упала на кровать, намереваясь вдоволь выплакаться. Такая расстановка сил и позволила Андрею незаметно улизнуть, ничем не выдав своего присутствия. Вот такие подробности о мужском начале своего папы и изложил мне Андрей, куря одну сигарету за другой. И были они ещё хуже, чем мои новости о Жоре, так как было доказано, что примерный семьянин Александр Витальевич был примерным в чём угодно, кроме одного, того самого.
   Ну, и о чём можно говорить после такого хренового, мягко говоря, сообщения? Но говорить что-то было надо, так как Андрей тускнел буквально на глазах. Ещё минут десять, и муж замкнётся в себе окончательно, и тогда хоть обговорись, хоть обтанцуйся - толку не будет. Поэтому пришлось мне всё-таки начать, медленно и вдумчиво, веря в свои собственные слова только наполовину.
   - Послушай, я думаю, что это скорее хорошая новость, чем плохая. Жанну Степановну можно больше в расчёт не принимать, она к убийству никакого отношения не имеет. Смотри, получается, что твой отец бегал по бабам, точнее, по бабе, весьма удачно, так? Твоя мать ни о чём таком и не подозревала. Следовательно, причины убивать не весть как узнавшего обо всём Рыкова у неё не было. Согласен?
   - Согласен, - хмыкнул муж, наполняя стопку. - Она у меня как в аквариуме жила, изолированная от всего света белого. И я искренне уверен, что до сегодняшнего дня она и не задумывалась о том, что муж ей может изменить.
   Так, хоть ответ и вяленький, зато развёрнутый, надо попробовать развить дискуссию, прежде, чем перейти к самому щекотливому вопросу.
   - А что, твоя мать в первый раз слышит о том, что мужья изменяют своим жёнам?
   - Нет, конечно. Просто она живёт по принципу безголовых подростков, которые думают: " Эти дураки взрослые постоянно талдычат, что нельзя по тёмным улицам ночью одним ходить, могут ограбить, изнасиловать или даже убить. Но всё это ко мне не относится. Такое может произойти только с другими, а со мной - никогда!". Поняла?
   - Хочешь сказать, она свято уверена, что можно изменить кому угодно, только не ей? Смело.
   - Смело, - с неким подобием улыбки на лице кивнул Андрей. - Этакая попытка сохранить душевное спокойствие, изрядно потрёпанное после стольких лет семейной жизни.
   Следующие полчаса мы самозабвенно обсуждали постулат о том, что семейная жизнь - это каторга, что женятся одни дураки, и что в браке ни одна сторона не должна доверять другой. Полностью согласившись с этими вечными истинами, закончили мы выводом, что всё это касается кого угодно, только не нас, с нами такого никогда не произойдёт и что наш брак - самый лучший в мире и его окрестностях. Одним словом, вели мы себя совсем как недавно упомянутые недоросли, что и помогло разрядить обстановку, дабы приступить к разговору о главном можно было уже не атмосфере могильного склепа. Преувеличенно аккуратно освобождая от целлофана непочатую пачку сигарет, начала опять, конечно я.
   - Знаешь, пёска, если серьёзно, я думаю, что твой отец не при чём. Посуди сам. Жена о его похождениях не знала, да? Чего ему было бояться? Разоблачения? Ну, попался он сегодня, и что? Сковородкой же его не убили? Ну, повоет твоя мамашка с недельку, поорёт, побьётся головой о стенки, потом папашке всё это надоест, он на неё рявкнет как следует разок-другой, и всё на этом закончится. Опять будут жить как раньше. Разводиться твоя мать не станет, она сейчас не работает, кто её содержать будет? И, насколько как я понимаю, о разводе речь и не заходила?
   - Нет.
   - Видишь, разводиться никому даже в голову не пришло. Так что очень скоро всё снова войдёт в свою колею. Мой свёкр - не тот человек, которого можно долго изводить или пытаться "построить", дохлое дело. Он сам, кого хочешь, до цугундера доведёт. Так что убивать Рыкова ему не имело никакого смысла. Как думаешь?
   - В чём-то ты, безусловно, права. Скандала в своей семье мой папан не боится. А общественного, то есть общесемейного мнения? Родственники же загрызут! Мало того, что жене изменял, ведь это в принципе не принято в нашем семействе, так ещё девчонку забрюхатил и до смерти довёл. Позорище!
   - Ой, да ладно тебе, повоняли бы чутки, да перестали. Это дело такое, обычное, святых нынче нет!
   Я произнесла ещё много тирад в том же духе, но убедить Андрея мне не удалось.
   - Это у тебя в семье всё просто: побрехались, подрались, расплевались и разошлись до следующего ЧП. А у нас не так. Да ты сама знаешь, как все трясутся, чтобы ни одна самая пустяковая мелочь на общий суд не выплыла. У меня однажды мать гайморит заработала, так на всех сборищах в течение полугода ей читались нравоучения о том, что нельзя так халатно относиться к своему здоровью и так далее по всем остановкам. Она домой вся в слезах приходила.
   Возразить мне было нечего. Говорят же, что чужая душа - потёмки, так же и чужая семья. Чужой уклад жизни это уже не просто потёмки, а самый чёрный подвал. У нас в семье, например, никто и ни при каких обстоятельствах не ляжет спать в постель с собакой, а Жанна Степановна запросто спит с Кузиной Бетти, кладёт её между собой и Сашкой своим ненаглядным. Так что... Кто его знает, может, и правда, неприятная история с Викой могла бы здорово испортить свёкру жизнь. Впрочем, пока неизвестно, было ли вообще у свёкра с Викой что-нибудь... За эту мысль я и уцепилась, упирая на то, что, судя по разговору, свидетелем которого стал Андрей, Александр Витальевич все два года крутил амуры с одной и той же дамочкой. Мужа это, естественно, до конца не убедило, но и 90% убеждённости в невиновности папы хватило для того, чтобы Андрей заметно успокоился.
   Спать мы легли довольно поздно, и то только потому, что находиться в насквозь прокуренной кухне долее было просто невозможно. Пёсик мой, уставший от треволнений, отрубился почти сразу. Я же немного ещё поворочалась, размышляя о том, как бы проверить свёкра на предмет знакомства с Викой. Варианта у меня нарисовалось сразу три, и, тихонько прокручивая их в голове, я и уснула.
   Проснулась я почему-то дико уставшая, зато приободрённая. События вчерашнего дня перестали казаться трагическими. В голове у меня просветлело, настроение поднялось. Проводив Андрея, я, от избытка положительных эмоций, запрыгала козлом по квартире, думая: "Как же хорошо, когда всё почти хорошо!". Однако на этом всё хорошее и закончилось, так и не успев толком начаться. Вскоре мне пришлось прервать свои прыжки и подойти к орущему телефону. Не передать словами, что я испытала, услышав: "Ань, я быстро, в темпе вальса. У меня две новости...". Ну, просто кошмарное дежа вю вчерашнего вечера! Алёне же на мои мучения было наплевать, поэтому протараторив: "Я звоню из дома, сейчас убегаю на работу. Срочно, срочно приезжай, дело не терпит, надо немедленно всё обсудить!" она отключилась. Слушая противные до невозможности гудки, я почувствовала, как желудок противно сжимается. Нет, не хочу больше ничего слышать про новости! Хотя... Если только поговорку: "Отсутствие новостей - хорошие новости!".
  
   28.
  
   По дороге в издательство я пыталась найти хоть малейший повод прийти в себя и, пусть отчасти, но вернуть себе тот настрой, в котором я пребывала после пробуждения. С этой целью я намеренно пропустила три маршрутки и дождалась троллейбуса, плетущегося, как дети в садик. Дребезжащая колымага доковыляет до центра не раньше, чем через час, так что есть время подумать. Ничего с торопыгой Алёнкой не случится, не скиснет она со своими новостями.
   Усевшись на свободное место, я попыталась сосредоточиться на чём-нибудь обнадёживающем и лучезарном, но, кроме мыслей о безрадостных промежуточных результатах нашего расследования и о своих бестолковых учениках, ничего в голову не лезло. Решив, что поразмышлять об учениках будет всё-таки безопаснее для нервной системы, я со скрипом заставила свои мозги работать в том направлении, отрешившись от всего остального. Начнём с того, что мне надо успеть вернуться домой к трём часам, так как придёт очередное чадо. А какое, собственно, чадо у меня сегодня? О, мама Чиоле, да то самое, по сравнению с которым сибирская каторга раем кажется. Ну, да, точно, оно самое. Я вот на память не жалуюсь, но ни под какими пытками не вспомню, когда сей ученик в последний раз делал домашнее задание. Одно радует: в течение по крайней мере трети урока меня ждёт захватывающая сага о том, почему, собственно, задание не сделано. Все остальные тоже отбрёхиваются, но как-то туго, без изюминки, а этот каждый раз поражает неуёмным полётом фантазии. Дальше... О том, что будет дальше, даже думать противно. Пустая трата времени на то, чтобы всё же выполнить заданное (а если слова не выучены? Как их на уроке учить?), скомканное объяснение нового материала... Словом, где сядем, там и слезем. Потом этот хрыч малолетний отвалит, счастливый от того, что отделался от дуры-училки, а я останусь в поганом настроении, возбуждённая и злая, в отчаянии от собственного бессилия. Да ещё и получу за это не так уж и много. Ну, почему у меня не получается относиться к этим балбесам равнодушно, как большинство учителей? Сделал задание - хорошо, не сделал - и хрен с тобой. И Андрюха мне уже сто раз говорил, чтобы я свои нервы не тратила на всяких козлов... А вот не могу. Хочется действительно отработать свои небольшие гонорары, а не просто отсидеть, в такт и не в такт кивая головой, положенное время. Но не получается. Бросить всё? А жить на что?
   Не знаю, куда бы дальше завели меня подобные рассуждения, если бы тётка-кондуктор не потрясла меня за плечо, поинтересовавшись, собираюсь ли я выходить. Вывалившись в сомнамбулическом состоянии из троллейбуса, я побрела к "Трём варанам", спотыкаясь обо все бордюры и собирая на своём пути все лужи, а на перекрёстке, глянув на светофор и обнаружив, что вижу цвета через призму, поняла, что плачу. Этого ещё не хватало! Утерев слёзы тыльной стороной руки, пошмыгав носом и выкурив две сигареты подряд, я, наконец, обрела силы, которых должно было хватить на то, чтобы доплестись до Алёнкиной приёмной и выслушать то, чем подруга так страстно хотела со мной поделиться.
   Алёна, естественно, была на месте со своими неизменными спутниками: электрическим чайником и баночкой кофе. Прелюдия в виде приветствий и наполнения чашечек горячим напитком закончилась быстро, и я, порывшись в сумке и вытащив сигареты, со вздохом произнесла:
   - Ну, давай, выкладывай свои новости. Только начинай с хорошей, а то и так тошно.
   - А кто сказал, что есть хорошие новости?
   - О, нет, только не это! - заорала я так громко, что Алёна вздрогнула и пролила добрую половину кофе прямо на лежащие перед ней бумаги. - Если ты скажешь, что твои новости делятся на плохую и очень плохую, я тут же отсюда сматываюсь. Стара я уже для таких нервных потрясений.
   - Угомонись, дурища, - ласково ответила Алёна. - Глянь, что ты наделала!
   - Ничего с твоими бумажками не случится, высохнут и приобретут приятный желтоватый оттенок, - отмахнулась я, даже не пытаясь извиниться.
   - Да фиг с ними, с бумажками этими, - скривилась подруга, - пол-чашки кофе псу под хвост! Ужас!
   - Да уж, прямо-таки последний день Помпеи! Уймись со своим кофе и говори по существу.
   - По существу... Одна новость действительно хреновая, что правда, то правда, а вот вторая... Никак не могу решить, в какую категорию её отнести.
   - Вот с неё и начни, сейчас мы с ней враз разберёмся.
  -- Видишь ли, мне вчера позвонила Галка...
   Да, над услышанным и впрямь стоило призадуматься. Образ мужественного утешителя бедных девушек
   Виталия Витальевича прояснялся, но прояснялся так странно, что ещё больше нас всех запутал. Как следовало из Галкиного отчёта, инженер продолжал свои набеги на комнаты птичек, ищущих счастья в большом городе, но теперь он всё чаще стал приходить... с женой! Причём манера поведения рыцаря Витали совсем не изменилась: всё те же задушевные разговоры, чаепития, лёгкие обнимашечки. Жена на все эти действия взирала совершенно спокойно, мало того, она и сама обнимала и ласкала плачущих девочек, поддерживая мужа, если тот не находил достаточно убедительных слов утешения. Пытаясь выяснить цель всех этих спектаклей, Галка пока поняла лишь одно: все эти священнодейства происходят не просто так. Сладкая парочка действительно в чём-то помогала девушкам.
   Неделю назад в Галкину комнату влетела девчонка из соседней комнаты, вся в слезах и соплях. Из рыданий и истошных всхлипываний удалось выяснить, что она ищет Виталика. "Ежевечернего обхода" ещё не было, поэтому Галка усадила соседку на кровать и попыталась привести её в чувство. В какой-то мере ей это удалось, вскоре та перестала безостановочно рыдать и могла уже выдавливать из себя почти связные предложения. Естественно, Галка спросила, что произошло, но девчонка отвечала общими фразами, типа, ужасное несчастье, но Виталий Витальевич, безусловно, во всём разберётся и непременно поможет. Может, Галке и удалось бы разговорить соседку и вытянуть, наконец, из неё конкретные факты, но тут очень некстати заявился представитель господа Бога в калужской общаге N48 вместе с женой. Виталий Витальевич, видно, с первого взгляда понял, что происходит, и очень скоро куда-то удалился вместе с поскуливавшей девушкой, нежно обнимая её за плечи. Светуля же пару минут постояла в коридоре, провожая уходящих удовлетворённой улыбкой, а затем, потрепав Галину по волосам, направилась в другую комнату. А уже к вечеру следующего дня несчастная соседка бабочкой порхала по общаге, светясь от счастья и чирикая песенки, прерывая их восклицаниями: "Милый, милый Виталий Витальевич! Волшебник Изумрудного города! Теперь я совершенно свободна и счастлива!". Большего Галке ни от этой девахи, ни от кого другого добиться так и не удалось. Похожая ситуация повторилась ещё дважды, но теперь оба раза девицы, порыдав на плече у инженера, плавно перекочёвывали в объятья Светки и удалялись уже с ней. Ясное дело, что супруги работали, что называется, "на пару", занимаясь одним и тем же делом, требовавшем полного доверия со стороны обитательниц общежития. Также они, видимо, исходя из опыта предыдущих лет, уже превратились в неплохих психологов, точно определяющих с первого взгляда, к кому каждая конкретная девушка тянется больше - к мужчине или к женщине. Вот, в принципе, и всё. Хотя... Появилась одна маленькая зацепочка в виде брошенной одной девчонкой вскользь фразы, но настолько фраза эта была туманной, что Галка так пока ни до чего не додумалась. Совсем недавно, в ответ на очередной Галкин вопрос из серии "А что, собственно, такого делает Виталий Виталиевич, что все жительницы общаги его боготворить готовы?" её собеседница бросила: "Припрёт - узнаешь". Вот так. И думай, что хочешь.
  -- Да уж, - резюмировала я. - Особо не разбежишься. Впрочем...
   Излагать суть наших вчерашних кухонных посиделок очень не хотелось, но и промолчать было
   никак невозможно. Надо было продолжать.
  -- Впрочем... Может, это уже и не имеет значения.
   Алёна удивлённо вскинулась. Кратко, но максимально ёмко рассказав ей о трагических событиях в
   мужниной семье, я пояснила свою мысль:
  -- Что бы там ни творил Виталя, всё происходит с ведома его дражайшей "дерёвни", даже если он девчонкам эротический массаж, плавно переходящий в секс, делает, она об этом знает. Более того, она и сама принимает во всех этих событиях прямое и самое что ни на есть живое участие. Следовательно, ни о каких чувствах типа ревности и речи нет. Ну, а если ревности нет - то и мотива для убийства нет. Ничего нового Рыков бы Светуле не сообщил. Так зачем же его убивать? Риск слишком большой, а пользы - чуть. Плюс, наша парочка "работает", кажется, только в одном месте, в общаге. Где бы Виталик успел познакомиться с Викой? Да ещё сил и времени все эти чаепития и воркования отнимают целый вагон. На посторонние романы у него ни того, ни другого просто нет. Как ты, принимаешь такие выводы?
   Лично мне такие выводы принимать совсем не хотелось, ибо за ними шёл вывод уже совсем
   неутешительный: если не Виталя, то, значит, мой свёкр... Озвучивать сие у меня язык не поворачивался, и, к счастью, поворачивать его не пришлось, так как Алёна, после довольно продолжительной паузы, сказала следующее:
  -- Я понимаю, к чему ты клонишь. К тому, что наиболее вероятной кандидатурой на роль убийцы является твой свёкр. Но, по-моему, дёргаться ещё рано. В твоих рассуждения по поводу Виталика я нахожу две бреши. Во-первых, он вполне мог быть знаком с Викой. Например, у неё могли быть подружки в этой общаге. Допираешь или продолжить?
  -- Допираю. Дальше?
  -- А во-вторых... Как насчёт семейной чести? Ты же сама говорила, что с честью и достоинством в этой семейке носятся, как старушки с квитанциями за коммунальные услуги. Поэтому, испугавшись всеобщего разоблачения и последующих за этим неприятностей, наши достойные супруги вполне могли обоюдно прийти к мысли, что проблему нужно решить радикально, дабы жилось спокойней. Что из этого вышло, сама знаешь. Также решить проблему мог и кто-то один из них, без предварительного, так сказать, сговора. А другой, естественно, если и догадался, то промолчал. Рука руку моет. Вот так, милая моя. Что скажешь?
   Честно сказать, такие рассуждения мне понравились гораздо больше, чем мои, поэтому я живо отреагировала:
  -- Пожалуй, есть в твоих словах искра Божья, резон, так сказать. Значит, наших негритят пока всё-таки остаётся двое?
  -- Двое, двое, - ухмыльнулась Алёна.
   Засранка видела, что у меня отлегло от одного места, но, спасибо, ограничилась только ядовитыми
   ухмылками. И то хорошо.
  -- Значит, - поспешила я подвести итог нашему заседанию, - нам остаётся только одно. Из шкуры своей вывернуться, но "пробить" наших мальчиков и девочку на предмет знакомства с Викой. Кого на этом поймаем - тот и есть сволочь нехорошая. Логично?
  -- Логично, - согласилась Алёна, внезапно помрачнев. - Только, боюсь, в этом деле я тебе пока не помощница. По крайней мере, на несколько ближайших дней. Если придумаешь, как наших козликов вывести на чистую воду, свяжись с Галкой. Она поможет, если что.
  -- Да что тут придумывать, я сегодня ночью уже изобрела кое-что, - самодовольно заявила я. - Вот, смотри... Эй, что с тобой? Что-то случилось?
  -- Ну, в общем, да, - медленно, как будто нехотя, отозвалась Алёна, мрачнея всё быстрее и быстрее. - Собственно, это и есть та вторая новость, которую я хотела тебе поведать, и она уж точно не из хороших. Ты не переживай, к нашему расследованию она не имеет отношения, она касается лично меня. Правда, я не уверена...
  -- Короче, не тяни резину! Я тебе не мама, и не парень, говори всё как есть, переживать потом будем. Ну?
  -- Я, кажется, залетела, - выдохнула подруга и в который уже раз воткнула шнур от чайника в розетку.
  -- Уверена? - не тратя времени на бесполезные в данной ситуации ахи-вздохи, уточнила я.
   Алёна пожала плечами.
  -- Что делать будешь?
   И снова в ответ тот же жест, правда, сопровождаемый взглядом, не оставляющим простора воображению.
  -- Понятно.
   Мы помолчали. Что тут скажешь? Осуждать - бессмысленно, такие вещи каждый решает сам. Да и
   вообще, противницей того, что собиралась сделать Алёна, я не являюсь. Начать произносить банальные речи по поводу того, что "всё будет хорошо"? Рано ещё. Человек ведёт себя вполне адекватно пока, без истерик. Что ж, по ходу дела видно будет, чем можно будет помочь. В таких случаях торопиться нежелательно, а порой и опасно, особенно, если учесть, что точно неизвестно, какой реакции от тебя ждут. Впрочем, положение вещей стало быстро проясняться. Помолчав ещё немного, Алёнка заговорила:
  -- Именно поэтому я в ближайшие дни буду занята. Понимаешь?
   Я-то понимала. Заодно и уяснила, в каком ключе продолжать разговор. Алёна явно принадлежала к тому
   типу людей, которым ахи-охи нужны в последнюю очередь. Для того, чтобы нормально функционировать, то есть жить, им нужен некий план, которому они и следуют шаг за шагом. При таком раскладе сил на истерики и тому подобные вещи у них просто нет. Всё в своей жизни они стремятся "разложить по полочкам", не терпят туманности и недоговорённости. Учитывая всё это, я спросила:
  -- Когда ты у гинеколога была? Срок какой?
  -- Понятия не имею.
  -- И ты с такой уверенностью говоришь о... - я запнулась, чувствуя, что мой нравоучительный тон здесь совершенно неуместен. Тоже мне правильная фифа выискалась! И Алёна тут же меня подловила:
  -- Ой-ой-ой, можно подумать, ты при задержках тут же к гинекологу бежишь! Не смеши меня!
  -- Не буду, - с притворным покаянием поникла я. - Сколько тестов сделала?
  -- Три.
  -- Так, так... Впрочем, это ещё ни о чём не говорит.
  -- Да знаю я всё прекрасно. Но затягивать дело тоже не след. Поэтому завтра с утра я иду к врачу.
  -- Отлично. А в какой консультации ты наблюдаешься?
   Алёна взглянула на меня как на блохастую собаку, залезшую в кровать к маленькому ребёнку.
  -- Больше ни в какой. Точнее, официально - в четвёртой. Только пока я не определюсь, сколько надо класть в конверт, чтобы многоуважаемая врачиха не обиделась, я туда - ни ногой. Положила я однажды в конвертик некую сумму... А когда пришла на следующий приём, со мной так чудно обращались, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Оказалось, мало положила. Еле ноги унесла. Да к тому же... Сама знаешь, как государственные гинекологи относятся к женщинам, собирающимся... точнее, не собирающимся рожать.
   Да уж, это я знала. Оно, разумеется, понятно, предписанный государством долг этих тёток - отговорить женщин от известной процедуры. Правда, никому это ещё не удавалось, но сути это не меняет. И когда гинекологиням становится ясно, что все их усилия, никому, в том числе и им самим, ненужные, успеха не имеют, они почему-то начинают очень быстро звереть.
  -- Так что лучше я заплачу частнопрактикующему врачу строго фиксированную сумму, и ко мне будут относиться по-человечески, чтобы я там не собиралась сделать.
   Отметив про себя, что слова Алёны снова зазвучали как всегда по-деловому, я спросила:
  -- И где ты отыскала этого кудесника?
  -- Там же, где и всё ищут. В газете по объявлению. Номер лицензии указан, услуги перечислены. Кстати, всё делает только безоперационно. Только вот я ещё не совсем решила. Пусть он сначала окончательно скажет, да или нет, а уж потом... Думаю, пару дней на раздумья у меня ещё будет. Срок, если он есть, вряд ли большой, так что...
  -- А Лёшке говорить будешь?
  -- Не знаю...
   Так, всё понятно. План действий у Алёны был выработан только до этого момента, поэтому дальше... дальше лучше не лезть. Вот выполним завтра пункт первый, развеем сомнения, тогда и видно будет, что дальше. Заметив, что, увлёкшись, подруга как-то забыла про обожаемый кофе, я решила поработать немного Лёшкой. Открывая банку с напитком неизвестной мне марки, я, стараясь звучать как можно более грозно, сказала:
  -- Завтра я пойду с тобой. Когда и где встретимся? С работы-то тебя отпустят? Ты же у нас преступников помогаешь ловить?!
  -- Куда Пашка денется?! Если ты действительно сможешь пойти со мной, я Пашке кого-нибудь подсуну или сам подсуетится, не маленький уже.
  -- Отлично. Так где и когда?
   И тут чайник упал из моих рук, залив горячей водой пол и частично меня. Но он упал не потому, что я неумёха рассеянная, а потому, что я испугалась дикого рёва, который внезапно донёсся из коридора. Рёв нарастал, и скоро уже можно было различить слова, которые, впрочем, я слушала вполуха, пытаясь определить, насколько пострадала моя собственная шкурка.
  -- А-а-алё-ё-ё-на-на! Аа-алё-лё-на! Быстро, бегом! Помчались!
   Алёна застыла как канатоходец на середине пути, пытаясь решить, бежать ли помогать мне или мчаться на дикий зов. Разрешить этот вопрос ей так и не удалось, так как буквально через секунду в её приёмную ворвалась стая безумных обезьян, в которой мне удалось распознать парочку охранников и самого Пал Палыча:
  -- Алёна, быстро на выход! Бегом, чулындра! - орал обычно такой респектабельный Палыч.
   Тут же подругу подхватили под белы рученьки и буквально вынесли из приёмной. Заинтригованная, я кинулась следом. Через пару мгновений мы все очутились на крыльце издательства и уставились на площадь перед нами. Там ничего не было.
  -- Вверх смотри, чулындра! - рявкнул Пал Палыч.
   Мы задрали головы и онемели. Да уж, тут действительно было, на что посмотреть. Небо, на сколько хватало взгляда, было усеяно воздушными шарами - красными, белыми, голубыми, жёлтыми, голубыми, зелёными... Они плавно поднимались вверх и, когда глаза привыкли к этому великолепию, все увидели, что на шарах каким-то непостижимым образом появилась - или она и была там? - надпись: "Алёна, я люблю тебя"! Зрелище было просто грандиозным, и, как потом оказалось, всё сотрудники издательства, от начальства до пацанов-курьеров, прилипло к окнам или торчало на улице почти сорок минут.
   Когда шары окончательно растворились где-то в вышине, все потихоньку вернулись на рабочие места. Вернулись и мы с Алёной, и подругу было не узнать.
  -- Знаешь, - утирая слёзы радости, говорила она, - это всё меняет. Если Лёшка меня так любит - может, и не буду я ничего делать. Выйду замуж, остепенюсь, рожу ребёночка...
  -- А это точно Лёшка?
   Алёна сунула мне под нос мобильный телефон:
  -- На, читай!
   На экране высветилось только-что пришедшее сообщение: "Сегодня вечером я надеюсь лично сказать тебе то что было написано на небесах С любовью Лёша". Да, Лёша, как и большинство мужчин, не утруждал себя расстановкой знаков препинания, но разве в них сейчас дело...
  -- Так что на приём мы с тобой завтра сходим, ведь в любом случае надо всё знать точно, только вот... Ничего пока Лёхе не скажу, пусть сюрпризом потом станет! Анька, я так счастлива!
   Разговаривать на эту тему можно было ещё бесконечно долго, но тут, случайно взглянув на часы, я спохватилась. Ещё чуть-чуть - и я опоздаю на урок! Так что с подругой пришлось спешно распрощаться. Уточнив время и место завтрашней встречи, я пулей вылетела на улицу и в приподнятом настроении понеслась на остановку. Хорошо всё-таки, что жизнь как синусоида. С утра всё было нормально, правда, недолго, потом всё стало хреново, а теперь снова всё в порядке.
   Домой я опять ехала на троллейбусе, но, если по пути в издательство я думала о своих учениках и всё в итоге закончилось слезами, то сейчас я думала о своей статье о Налбандяне. В голове как-то само собой возник чёткий план, как красиво и увлекательно подать материал, добытый "непосильным трудом". Вот только избавлюсь от ученика, и тут же сяду за компьютер. Нет, лучше лягу на диван и воспользуюсь "дедовским способом" - ручкой и бумагой, так как-то уютнее. Ну, это всё детали, главное - побыстрее разделаться с учеником, не затратив при этом особо много нервной энергии.
   Как ни странно, всё получилось так, как я и планировала. Избавившись от надоевшего до ужаса недотёпы, я вооружилась пачкой бумаги, ручкой и материалами, кинулась на диван и за три часа написала статью о Давиде. Ещё час ушёл на то, чтобы набить её на компьютер. Результат моих трудов меня впечатлил: статья показалась мне чудесной, великолепной, потрясающей... И всё в этот вечер было потрясающе: вечер, ужин, муж, секс... Ночью, засыпая, я думала о том, что и завтра, наверняка, всё будет потрясающе. И мои надежды оправдались. Завтрашний день принёс такие потрясающие события, что и вспоминать не хочется...
   Следующим утром без десяти восемь мы с Алёной уже стояли небольшом холле перед кабинетом Морозова Е. Н. Приём осуществлялся без записи, в порядке живой очереди, и мы оказались первыми и пока единственными. Алёна с упоением рассказывала о ночи, которую она провела и из её рассказа я поняла, что она почти уже твёрдо уверена в том, что ребёнка она оставит. Когда до начала приёма осталось две минуты, из-за двери раздался мужской голос, приглашающий войти первую пациентку. Алёна уверенно открыла дверь, а я, совершенно забыв о том, что кабинет гинеколога не то место, куда заходят вдвоём, двинулась за ней. Однако, едва войдя в кабинет, Алёна застыла как вкопанная. Не понимая, в чём дело, я уставилась на приятного мужчину, сидевшего за маленьким столиком. Ничего страшного в нём не было. Молодой, лет тридцати пяти, симпатичный, с располагающей улыбкой... Но подруга почему-то его испугалась, это точно. Алёнка вдруг побелела, и из её горла вырвались абсолютно нечленораздельные звуки. Недоумевая, я опять посмотрела на врача. Господи, кто это? Только что перед нами сидел спокойный, уверенный в себе мужчина с располагающей внешностью. Теперь на том же месте ссутулился человек с посиневшим лицом. И вдруг мне всё стало ясно, а единственное членораздельное слово, произнесённое Алёной, мою догадку подтвердило. Частнопрактикующий врач-гинеколог оказался тем самым Лёшей, подающим кофе в постель и устраивающим такие потрясающие сюрпризы.
   Алексей, как и подобает настоящему мужчине, вышел из ступора первым и, подойдя к Алёне с лицом уже вполне приемлемого цвета, обнял её и начал что-то объяснять. Неестественная белизна потихоньку начала сползать с Алёны, и она даже уже могла что-то отвечать любовнику, который обнаружился в таком неожиданном месте и в таком необычном амплуа, но ни слова из их разговора я не слышала. Меня терзало какое-то непонятное чувство страха, сконцентрировавшееся в моём желудке. Желудок сжимался и разжимался, усиливая мою нервозность, и в конце концов меня затошнило. В чём дело? Что не так с этим кабинетом? Блуждающим взглядом я обвела помещение. Цветы на окне. Плакаты с рекламой контрацептивов на стене. Ширма, отгораживающая гинекологическое кресло. Кушетка, покрытая белоснежной простынёй. Стол. Книга на столе. Книга... Толстая, как два англо-русских словаря Мюллера. Тёмно-синяя, с золотыми тиснёными буквами. Такую я уже видела... видела где? Боже ты мой, да ведь я её видела только один раз, и не в книжном магазине, а в день убийства Рыкова на его столе! Что всё это значит? Как Морозов Е. Н связан с убийством? Или не связан? Да что происходит вообще-то?
  -- Алексей Николаевич, у вас всё в порядке? Помощь не нужна? - вдруг раздался голос из-за ширмы, уже мною отмеченной.
   Голос был явно мужской и явно знакомый. Впрочем, долго напрягать память мне не пришлось. Мужчина за ширмой, не дождавшись ответа, судя по звукам, включил кран, вымыл руки и вышел. И мне мгновенно стало ясно, что чувствуют несчастные пауки, посаженные в одну банку. Мне хотелось броситься на этого, так сказать, мужчину с кулаками, хотелось обматерить его самыми чёрными словами, какие я только знала, но ничего этого сделать я не успела. Потому что неожиданно дверь в кабинет с шумом отворилась, и на пороге возникли два оперативника. Один из них так и остался стоять у двери, а другой подошёл поближе к нашей окаменевшей компании и, показав нам две неизвестные бумаги, сказал:
  -- Алексей Николаевич Морозов? Вот ордер на обыск вашего кабинета. Томский Игорь Витальевич? Вот ордер на ваш арест.
  
   29.
   Примерно через неделю все мы, замешанные в неофициальном расследовании убийства Алексея Рыкова, собрались в квартире Иринки Хомской, моей давней подружки. Её муж Антон, милиционер (интересно, узнаю ли я когда-нибудь, какова его должность в милиции? Может, он там дворник в отделении?), согласился окончательно прояснить нам всю эту неприятную историю. Натурально, сначала он этого делать категорически не хотел. Убийство было совершено не на его территории, он лично им не занимался, значит, надо тревожить коллег и всё такое. Но ночная кукушка - она завсегда дневную перекукует, это закон. Потому, не без Иркиной помощи, а, точнее говоря, только благодаря Иркиной помощи, мы, в количестве четырёх человек, и собрались в небольшой квартирке на улице Баррикад.
   Пока оживлённая Ирка провожала Андрея, Галю и Алёну в комнату, где уже был накрыт чай и на котором - слава маме Чиоле! - стояло две пепельницы, Антон задержал меня в коридоре. По его лицу я прочла как по-писаному, что он собирается объявить мне небольшой выговор, содержащий массу парламентских и не очень выражений. Но я так устала за последние месяцы находиться в постоянном напряжении, что долго слушать его не стала. Родную милицию я, конечно, иногда уважаю, но себя я уважаю больше. Потому, когда Антон прошипел начальные слова своей изысканной речи: "Ну, Анька, я тебе сейчас...", я сморщилась и отрубила:
   - Так, Антон, лохматить ты будешь свою бабушку, а меня и всех, кто пришёл со мной, ты оставишь в покое. Я тебя понимаю, ты на всё смотришь с позиции следователя и оперативников, которым все граждане мешают нормально работать, кроме свидетелей преступления, и то не всегда. Все мы идиоты, а вы все умницы. Может, и так. Но расследование уже закончено, поперёк дороги ни я, никто другой из присутствующих здесь, вам не вставал. Убит мой родственник, и я имею право хоть сейчас получить объяснения, почему это произошло. По ходу следствия твои коллеги никаких разъяснений нам не давали, попутно объясняя нам, что все мы дураки убогие. Я даже и с этим соглашусь, положим, они не хотели разглашать информацию, боясь, что она попадёт к преступнику, но теперь всё закончено. И... Или ты толково и с человеческим лицом расскажешь нам то, за чем мы пришли, или мы уходим. Твои издёвки и нравоучения никто терпеть не намерен. Ясно?
   Последние слова я произнесла таким противным резким металлическим голосом, что аж самой не по себе стало, хотя, признаюсь, сделала это намеренно. Давно уже заметила: такой противный голос в сочетании с резко сузившимися глазами заставляет всех ёжиться, чувствовать себя не в своей тарелке. Чаще всего люди немного теряются, и в этот момент я их беру "тёпленькими". Метод не подвёл и на этот раз. Антон несколько натянуто рассмеялся, повернул меня лицом к комнате, где Ирка уже разливала чай, дал коленом под зад легонечко... В общем, обстановка разрядилась. И очень скоро мы, попивая чаёк (бедная Алёна!) и покуривая каждый своё, внимательно слушали Антона.
  -- Собственно говоря, - начал он, - с убийством всё получилось довольно просто. Ваш Жорик, он же Игорь, совершил его не под влиянием порыва, он готовился к нему задолго до того, как всё произошло. Безусловно, он не планировал убивать Рыкова в присутствии такого количества народа, но в тот день, когда всё случилось, он понял, что попал в цейтнот. Пришлось менять планы на ходу и, надо сказать, у него всё прекрасно получилось. Вот что значит совершать преступление не с бухты-барахты, а тщательно продумав каждый шаг.
  -- Что ты хочешь этим сказать? - поморщилась я. - Какие-такие приготовления он совершал? Отрабатывал приёмы ножевой борьбы на манекенах?
  -- И это тоже, - усмехнулся Антон, - только не на манекенах, а на курицах и свиньях.
  -- Чего? - дружно оторопели мы.
  -- Об этом потом. Так вот, для начала он сменил имидж. Вот вы, сладкая семейная парочка, не удивились тому, что ваш родственник неожиданно сменил образ и вдруг стал носить нелепые попугайские и гавайские рубашки яркого цвета?
   Вопрос был явно адресован нам с Андреем. Мы переглянулись, пожали плечами.
  -- Ну, сначала немного странно всё это выглядело, а потом привыкли как-то. Мало ли, у кого какие причуды. Может, у него девушка появилась, а ей такие рубашки нравятся, - ответил Андрей. - Да мы и не так часто видели его, чтобы особо удивляться.
  -- Вот-вот, - добавила я. - Родина-то требует героев, а кое-что рожает дураков.
   Алёна с Галкой усмехнулись, догадавшись, какое слово я культурно заменила выражением "кое-что".
  -- Правильно, - кивнул Антон, не обращая внимания на мои хохмы. - Вы его не так часто видите, и то быстро привыкли к его новому внешнему виду. А те, кто с ним близко общается, привыкли ещё быстрее и подумали примерно так же, как вы: ну, с придурью парень, так с кем не бывает!
  -- И зачем ему был весь этот маскарад?
  -- А затем, что на ярко-красной рубашке следы крови видны хуже, чем на светло-серой, к примеру. Поэтому, если бы он совершил убийство так же, как и планировал, один на один, а потом пошёл бы спокойненько домой, никто бы из прохожих, допустим, и не заметил на нём брызг крови. Ясно? Заметьте, он заблаговременно занялся изменением имиджа, а не за день до убийства, чтобы это никого уже не шокировало и не вызывало желания задать ненужные вопросы. Эта методичность сыграла ему на руку, ведь в день убийства он оказался в кабинете Рыкова в красной рубашке, и никого это не удивило. Это первое. Второе. Уж точно не знаю, когда, но тоже заблаговременно, Жора принёс Рыкову толстый тёмно-синий медицинский справочник. Что он там напел Рыкову, почему издатель оставил книгу у себя и ни разу не открыл, пока неизвестно, но это детали.
  -- А он её там и не оставлял, - сказала Алёна. - Этот справочник гребучий неделю у меня в приёмной провалялся, в пакете. Я этот пакет не трогала, думала, это Алексея, и он не трогал, думал, что мой. А в день убийства Алексей мне сказал, что ему звонил родственник, просил посмотреть, не оставил ли он у нас здоровый пакет со справочником, и, если да, попросил принести ему в кабинет. Я принесла, он выложил том на стол, а минут через десять уже и сбор родни начался.
   - Ага, значит, Жора подсуетился. - глубокомысленно подытожил Антон. - Вот почему в день убийства всё нужное оказалось у Жоры под рукой. И даже справочник, и тот лежал у Рыкова на столе
  -- Это всё очень мило, - сердито буркнула я, - но ты лучше объясни, на кой этому козлу справочник понадобился!
  -- Сейчас и до этого дойдём, не кипятись. Итак, Жора по приглашению приходит к Рыкову и ошеломлённо видит, что кабинет набит его ближайшей роднёй. Насколько я понимаю, вы все немного удивились?
  -- За всех не скажу, но я точно чуть в обморок не упала, - дёрнулась я, вспомнив тот ужас, который я испытала в тот вечер.
  -- Правильно, на это и был расчёт. Рыков хотел, чтобы каждый думал, что приглашён на персональную беседу и не вздумал увильнуть. А так как у всех собравшихся были грешки за душой, все и пришли, как миленькие.
  -- А я? - неожиданно возмутился Андрей. - Меня почему не зачислили в ближайшую родню? Мои грехи никого не заинтересовали?
   На этот вопрос Антон ответить не смог, зато опять подала голос Алёна.
  -- Думаю, он просто забыл про тебя. На семейные сборища ты ходить не любитель, ни в чём особо плохом замешан не был... Вот Алексей и упустил тебя из виду.
  -- И слава Богу! - неожиданно выдохнул муж.
  -- Так вот, - опять заговорил Антон. - Увидев всё милое общество в сборе, Жора впал в ступор, а при первых словах Рыкова понял, что сейчас решается его судьба. Ещё чуть-чуть, и издатель опозорит его перед родственниками, а потом опозорит его по всей Калуге, со всеми вытекающими отсюда последствиями, вплоть до суда. Пришлось менять план на ходу. Реакции парня можно позавидовать!
  -- Антон, прошу, не называй его парнем! Какой он парень! Да он...
   Антон закончить мне не дал.
  -- Знаю, знаю, что он козёл. Но, может, ты не будешь прерывать меня через слово, а? Да, о чём я? Ага, о планах. Всё надо было делать быстро, и Жора времени терять не стал. Для начала он создал в кабинете неплохой шумовой фон, и в этом ему помогла погода. В тот день, как помните, было очень душно, но лил дождь, гроза опять же разразилась... Надо было заставить Рыкова открыть окно, и Жора блестяще с этой задачей справился. Он...
  -- Он споткнулся о вентилятор, и тот вырубился, - вздохнула я.
  -- Правильно. Естественно, вы все очень скоро стали задыхаться, и кто-то попросил открыть окно. В помещении стало очень шумно, и это существенно облегчило задачу убийцы. Дальше - следующий этап. Свет. При свете убийство не совершишь, да и любое отключение электроэнергии всегда вызывает лёгкую панику. Люди в такой момент обычно больше о себе думают, а не следят за тем, что делают другие. Жора хорошо знал, какой хлипкий агрегат установлен в кабинете Рыкова, поэтому ему не составило труда подойти к кучкующемуся там народу, притвориться слегка пьяным и навалиться на светильник плечом. Тот мгновенно погас. А потом... Пары минут всеобщей паники вполне хватило для того, чтобы метнуться к столу, открыть справочник, вынуть находящийся там нож, обернуть рукоятку платком и...
   Мы все мгновенно поникли. Я и Алёнка шмыгнули носами и потянулись за сигаретами, боясь разреветься в голос. Антон дал нам короткую передышку и продолжил:
  -- Потом платок полетел в окно, а нож вернулся на место. Да уж, повезло вашему дрянному Жорочке! Воспользоваться ножом он сумел очень грамотно, вонзил его в такое место, что издатель умер мгновенно, а крови не было совсем.
  -- Постой, - возмутилась я, - что ты несёшь! Во-первых, этот козёл был пьян как парас, да он на ногах еде держался, и так ловко сумел всё сделать?
  -- А кто тебе сказал, что он был пьян?
  -- Ну... - замешкалась я, - пьян не пьян, но выпил-то он порядочно, сама видела! И пил, между прочим, водку!
  -- Да, лис, - хмыкнул Андрей, - видно, что ты на семейных сборищах бываешь ещё реже, чем я, там всё-таки можно кое-чему поднабраться! Да Игоряша пил как лошара и всё ему было по фигу! У него особенность организма была такая: он мог пить и пить, не пьянея, очень долго, а потом раз - и кранты, уже в отрубе лежит.
   Я пожала плечами. Всякое бывает, но... И я упрямо продолжила:
   - Допустим, что так, но как у него получилось так точно нанести удар? Неужели случай помог? Так не бывает!
   Антон улыбнулся:
   - Говорю же, он тренировался, на курицах, на свиньях... Ведь официально Жора жил на доходы от его магазина, а в магазине продавали в том числе птицу и свинину. Вот он иногда и ездил в хозяйства, где закупалось мясо, и собственноручно колол свиней. Иногда куриц, хотя их и не колют.
   Я почувствовала себя Эйнштейном в десятом классе заброшенной сельской школы, поэтому сказала со слезливой жалостью:
   - Антошенька, окстись, милый, человек ведь не курица! У него строение малость другое!
   - И что? Человек, кстати, на свинью очень смахивает. И потом, Жора ведь недоучившийся студент, и ушёл он не из педагогического института, а из медицинского, понимаешь? Так что про строение человека он всё отлично знал. А свиньи, курицы - это так, руку набить, да психологически подготовиться, ясно?
   Я махнула рукой, отвянь, мол, и подлила себе чайку. С ментом спорить - лучше и не связываться.
   - Ну, а дальше? - вмешалась Алёна. - Если всё так просто, почему вы там же его, убийцу то есть, не повязали?
   - Для начала, орудие убийства нашли не сразу, - вздохнул Антон. - При первом обыске хоть и перевернули почти всё вверх дном, но... А потом, когда нашли... Отпечатков пальцев на ноже не было, ведь Жора предварительно обернул его платком. И на платке пальчиков не обнаружилось, ведь он почти всю ночь пролежал под проливным дождём в грязи. Поэтому было решено взять того, кто явится за ножом, с поличным, так сказать. А забрать орудие убийства Жоре нужно было позарез, мало ли что... Он правильно рассудил, что у родной милиции острая нехватка сотрудников, поэтому круглосуточного наблюдения за кабинетом не будет, да и на скрытую камеру органы не расщедрятся, вот он и решил действовать нахрапом: попытаться удалить секретаршу Рыкова с места и быстренько всё обстряпать. Результат вы знаете: опытная секретарша оказалась не очень опытным сыщиком, и, будучи умной ровно наполовину, отсрочила поимку преступника. Поэтому мы и не любим, когда гражданское население влезает в работу профессионалов! - пафосно закончил Антон.
   Вот подлец, всё-таки не упустил возможность почитать свои морали, ну, я ему сейчас... Но я ничего ни сделать, ни сказать не успела, со стула дикой козой взвилась Алёна.
   - То есть, вы так вежливо намекаете, что я идиотка? Не стоит, ваши товарищи это мне уже объяснили! Однако, по крайней мере, я и без вас догадалась, что все эти звонки - лажовщина полная, и их цель - удалить меня с места! Так что...
   Алёна так раскочегарилась, что я испугалась: как треснет она сейчас Антона между глаз! Но тот примиряющее поднял руку:
   - Тихо-тихо, не будем спорить. На данный момент нас интересуют только факты, а они таковы. Пока милиция с гражданским населением - Антон примиряюще улыбнулся - разбирались в ситуации, Жора вдруг сообразил, какого дурака он свалял. Все его звонки и хитрости были шиты белыми нитками, и раскрыть его игру можно было очень легко. И тогда он сменил тактику. И в результате... - тут нахрапистый сотрудник милиции почему-то замялся и неуверенно посмотрел на Алёну.
   Но та рассмеялась:
   - Не стесняйтесь, многоуважаемый. В результате появился некий Алексей Николаевич Морозов, друг и соратник Жоры Витальевича, который принялся за мной ухаживать, преследуя всё ту же цель: удалить меня с рабочего места, поэтому он и назначал мне свидания в рабочее время. И когда ничего не получилось, он устроил весь этот цирк с воздушными шарами. Бедняга, влетело ему это в копеечку! Зато оно того стоило: мы все, как бараны, ринулись из здания и застряли на улице. Жорочке вполне хватило времени проникнуть в издательство через чёрный ход, зайти в кабинет, взять, что нужно, и быстренько ретироваться, смыться, то бишь. Одно непонятно: как же вы его всё-таки вычислили?
   - Гражданское население помогло, - с наигранным надрывом отозвался Антон, и мы все, несмотря на всю серьёзность разговора, расхохотались.
   - Да, приходится сей факт признать. У вас в уборщицах числится одна дряхлая старушенция, которая, во-первых, серьёзно относится к своим обязанностям и не покидает рабочего места, в отличие от некоторых, ни при каких обстоятельствах. А во-вторых, она почти глухая, так что весь этот шум ей был, что называется, по барабану. Она как драила какой-то закуток, так и драила, и никуда не отлучалась.
   - Старая, глухая... Может, она ещё и слепая? - съязвила я.
   - Нет, к счастью, несмотря на возраст, со зрением у неё всё в полном порядке, и именно поэтому она увидела человека, который заходил в опечатанный кабинет. Увидела, с чем он оттуда вышел. И даже увидела его лицо. И не только увидела, но и запомнила, и смогла потом опознать его по фотографии. За что ей большое спасибо. Вот и всё.
   - Всё? - искренне удивилась я.
   - Конечно, предстоит ещё большая работа с доказательствами, суд и всё прочее, но главное сделано, преступник пойман.
   - Антон, - неожиданно вклинился Андрей, - кончай ерунду нести. Ане и нам всем эти дела не интересны. Ты объясни, почему вообще всё это произошло? Зачем братик мой Рыкова убил?
   В голосе Андрея зазвучало раздражение.
   - Мы-то думали, из-за Вики Могилевской. Вроде, Рыков узнал, что Жора косвенно виноват в её смерти. Но недавно узнали, что Вика забеременеть от Жорки никак не могла, он бесплоден. Так в чём дело? Какого чёрта он Рыкова убил? Объяснись! А с доказательствами своими иди знаешь, куда...
   Антон помолчал. Закурил. Осушил чашку чая. Вздохнул. И заговорил, наконец.
   Как выяснилось из дальнейшего рассказа, всё дело было действительно в Вике, но такого никто из нас и предположить не смел. Ой, мамочки, и на что только люди не идут ради денег...
   Жора бросил свой медицинский институт как раз в то время, когда учиться было немодно, а модно было открывать палаточки и магазинчики. Продуктовых ларьков тогда приходилось по десятку на душу населения. Богатые родственники, чем могли, помогли бывшему студенту, и Жора успешно стал владельцем небольшого продуктового магазина около станции "Азарово". Но успешным оказалось только начало акции. Бизнес не принёс тех доходов, на которые делалась такая крупная ставка. Во-первых, конкуренция в этом деле ого-го какая, таких захудалых магазинов в округе хоть пруд пруди, как ни крути, больших доходов не получишь. Потом, огромная часть прибыли уходила на долги родственникам, на налоговую, на "крышу" и.т.д. Получилось, что доходы от торговли едва покрывали расходы, всё шло ни шатко, ни валко, денег особых Жора не видел. Зато проблем и головной боли хватало на пятерых. И вот в этот момент незадачливый бизнесмен и встретил своего бывшего сокурсника Лешу Морозова, который, в отличие от Жоры, успешно закончил медицинский и получил специальность "гинеколог". Но карьера пока и у него не складывалась. Друзья несколько раз встретились, попили пивка, поговорили "за жизнь" и однажды у них созрел гениальный план по выкачиванию денег из населения. Дружки решили использовать то, что у Лёши были, что называется, "золотые руки", а, кроме того, он был уникальным диагностом. Алексей мог распознать безо всякого УЗИ беременность на самых ранних сроках. Учитывая такие способности, решено было открыть гинекологический кабинет, специализирующийся в основном на безоперационных абортах. Женщинам на ранних сроках беременности выдавали таблеточки, вызывающие выкидыш. Всё происходило быстро и безболезненно, правда, и стоило очень дорого. Разумеется, друзья занимались и более простыми случаями: циститами, миомами, но основной доход, и очень немаленький, приносили волшебные таблеточки. Существовал в работе и маленький нюанс: таблетки предлагали не всем, некоторых сразу честно предупреждали, что срок беременности уже довольно большой, таблетки тут не помогут. Таких клиенток отправляли к другим гинекологам, тем, которые направляли на обычные аборты.
   Здесь Антон малость притормозил, переводя дух. Мы всё ещё молчали, каждый по-своему оценивая вышеизложенное. Лично я, обдумывая услышанное, крутила информацию и так, и сяк, но ничего криминального в действиях Алексея и Жоры не нашла. Такие же выводы, видимо, сложились и у всех остальных, потому что Алёна, прервав уже ставшее неприятным молчание, спросила:
   - И что из этого следует? Ничего противозаконного в действиях парочки я не вижу!
   Антон вздохнул:
   - Как, по-вашему, что в этой части моего рассказа является самым важным?
   - Ну, наверное, то, что Жора решил нагреть руки на таланте своего товарища, - предположила Алёна.
   - Нет, - с грустью покачал головой Антон, - вовсе не это. Главное в том, простите, повторюсь, что Алексей был самым настоящим гением в области диагностики. Понимаете ли...
   Мы не понимали, а когда поняли, вздрогнули и опять дружно потянулись к сигаретам. Алексей действительно определял беременность на самых ранних сроках и предлагал безболезненный способ прерывания беременности - те самые таблетки, но только тем женщинам, у которых беременности... не было. На приём приходило много женщин, у которых была банальная задержка. Вот им и впаривалась волшебная таблетка, которую изображала обыкновенная ношпа. Естественно, рано или поздно менструация у таких клиенток наступала, и они свято верили, что избежали неприятного положения с помощью чудодейственного средства. Дорого, конечно, зато надёжно. С женщинами, которые действительно были "в положении", друзья не связывались никогда, отправляя их к другим специалистам. Поэтому за годы работы консультации у Леши с Жорой не случилось ни одного "прокола".
   - Стоп, стоп, стоп! - взорвалась я, но, поперхнувшись сигаретным дымом, сбавила тон. - Откуда взялось это "много"? Согласна, задержки случаются довольно часто, но большинство девушек относятся к этому вполне спокойно, дело, как говорится, житейское. Мы покупаем себе тесты на беременность, а не бежим поросячьим галопом к гинекологу. Такие походы никто не любит, и все обычно стараются этого избежать! Тем более, что длительные задержки редко бывают. А дня три-четыре - вполне обыкновенное дело. Так откуда брались эти женщины, да ещё и в больших количествах?
   - Из общаги, - горько выдохнула Галка, не проронившая до этого ни слова. - Теперь всё ясно. Алексей отвечал за диагностику, а Жора - за подбор клиенток. Он вовлёк в это дело своих родителей. Теперь-то понятно, какие проблемы обещал решить Виталий Витальевич и почему он столько времени проводил в комнатах у общажских девчонок. Как мы и предполагали, входил в доверие. В крайних случаях в дело вступала его жена. И ведь схема работала!
   - Подожди, - упрямилась я. - Допустим, девчонки на самом деле относились к нему с большим доверием, но ведь даже Виталий не мог вызывать у них длительные задержки цикла одним мановением руки!
   - Эх, Анюта, а чаи он зачем, по-твоему, гонял каждый вечер? Я думаю, - продолжала Галя, - он в эти чаи что-то подливал или подсыпал. Есть же средства, вызывающие задержку, те же противозачаточные таблетки, в конце концов. Потом он отсылал девчонок к Жоре, Жора давал им ношпу, Виталий переставал давать свои средства, и всё! Жаль, конечно, что я не догадалась, о каких именно "проблемах" идёт речь, давно, видать, мужика у меня не было, вот и не работала мысль в этом направлении.
   - Нет, нет, и нет! - тупо сопротивлялась я. - А тесты? Хоть в общаге и живут девушки из провинции, так сказать, но не настолько же они дуры, чтобы не знать об этих копеечных тестах!
   - Анечка, а на что же тогда наш психолог Виталий? Убедить девушку, что эти тесты не дают стопроцентной гарантии, особенно, если тест отрицательный, а месячные никак не начинаются - плёвое дело для такого зубра!
   - Да уж... - поникла я. - Ириш, будь добра, подогрей чайничек, а?
   - Считай, что он уже кипит, - отозвалась подружка и пошла на кухню.
   - Ну, а что же тогда получилось с Викой? - вмешался Андрей. - Гениальный диагност ошибся?
   - Нет, - опять вздохнул Антон. - Не ошибся. А не ошибся потому, что в тот день, когда Вика пришла на приём, он болел, и его заменял Жора...
   Жора редко применял на практике свои медицинские навыки, за эту сторону работы отвечал Алексей, Жора же действительно отвечал за клиентуру. Но иногда, когда товарищ по каким-то причинам не мог выйти на работу, Жора его заменял. Всё-таки он бросил институт как раз тогда, когда у студентов началась специализация, и кое-какие познания по гинекологии у него имелись, он ведь тоже избрал себе эту специальность. С диагностикой беременности он обычно не связывался, работал с циститами или направлял клиенток на анализы. Но в тот день, усадив Вику на кресло и прощупав, решил, что случай лёгкий, беременности нет... И Жора решил немного подработать. Вот и подработал...
   Вика же пришла в частную женскую консультацию именно потому, что её привлекли слова "безоперационный аборт". Когда она переносила эту неприятную процедуру в первый раз, операция прошла не очень удачно, ей попался плохой анестезиолог, оперировали практически "на живую"... Одним словом, проходить через всё это ещё раз она категорически не хотела, вот и пошла по, как ей казалось, более лёгкому пути, ничего не сказав своему врачу. Что случилось потом - известно. Халтурщик Жора беременность не определил, дал Вике ношпу и та, полностью успокоенная ушла. Беременность продолжала развиваться и в результате Вика умерла на операционном столе, ведь беременеть ей было категорически противопоказано по медицинским показателям.
   - Так вот какую неприятность Вика имела в виду, разговаривая с Рыковым! И вот почему она пришла такая радостная через несколько дней! Ей показалось, что проблема благополучно разрешилась, а на самом деле... Вот мерзавец! Сволочь! Подонок!
   И Алёна, забившись в истерике, упала на ближе всех находившуюся Ирку, и отчаянно зарыдала.
  
   30.
  
   Ближе к вечеру наша компания поредела. Антон, наслушавшись бабских рыданий, причитаний и проклятий, увёл из "этого вертепа" моего мужа, который и сам был не в лучшем состоянии. Что ж, Андрюху можно было понять, это мне козёл Жорик пятая вода на киселе, а ему-то... Какой-никакой, а родственник. Перед уходом Антон шепнул мне, что поведёт Андрея в пивнуху, где они спокойно поговорят по-мужски, "как добрый милиционер с хорошим гражданином". Да, само собой, выпьют они там по чуть-чуть, пошепчутся, "отойдут", одним словом.
   - Андрею сейчас не ваши сопли нужны, а настоящая мужская поддержка, Анют, не обижайся только. Он же в шоке не от того, что человека убили, а от того, что убийцей его родственник оказался.
   - Так он же знал, что это кто-то из своих!
   - Одно дело - знать на уровне подозрений, а знать, имея неопровержимые доказательства - совсем другое, поверь мне, я сколько раз с таким сталкивался. Короче, Андрюха в панике, и я, как опытный в этих делах человек, спокойно растолкую ему, что это не вселенская катастрофа, а... Ну, не важно, просто поверь мне, я знаю, что говорю.
   - А нам ты ничего растолковать не хочешь? - возмутилась я, но как-то вяло.
   - А вам ничего растолковывать и не надо. Вы - ба... то есть женщины, у вас всё происходит на уровне эмоций. Посидите, поплачете, поругаетесь, и всё - уже легче стало. Да ты сама как-будто не в курсе! А мужчины - существа более сложные, тонкие...
   Конечно, можно было бы поспорить с данным постулатом, да время неподходящее, поэтому я махнула рукой, задав последний вопрос:
   - А как насчёт возвращения сложного и тонкого организма домой?
   - Не бойся, прослежу, доставлю в лучшем виде. Только рано не жди.
   Вот так мы остались в тёплой женской компании. Дальнейшие события развивались так, как и предсказывал Антон: поплакали, отвели душу руганью и успокоились. Что ж, если милиционер толковый, он и психолог хороший, тут ничего не попишешь.
   После того, как мы все побывали в ванной, споласкивая водой свои опухшие лица, Ира вдруг предложила:
   - Девчонки, а давайте тяпнем! Повод, конечно, не ахти, зато расслабимся немного...
   Мы все дружно закивали. Ирка полезла в какой-то свой загашник, а когда она вынырнула оттуда, вид у неё был растерянный:
   - Вот, блин, ну и выбор! В доме есть только пиво и коньяк Тошкин... Вы как, что предпочитаете?
   Выяснилось, что коньяк никто из присутствующих не жалует, но и пиво в данном случае никак не подходило. Не бежать же в магазин!
   - Ладно, хрен с ним, пусть коньяк будет, не скиснем! А? - спросила Галя.
   - Не скиснем, - хором согласились мы.
   Пока Иринка приводила в порядок стол, Алёна вдруг нервно, с истерикой рассмеялась, и простонала:
   - А знаете, в ментах тоже порой что-то человеческое проглядывает. Помнишь, Ань, по какому поводу мы с тобой заявились к гинекологу? Так вот, узнав про повод, менты поступили со мной весьма любезно.
   - Это как? - непонимающе спросила Галка. - Сами тебя обследовали?
   - Да нет. Просто они любезно первым делом обыскали тот закуток, в котором находится кресло, потом столь же любезно и быстро обыскали Лёшу и позволили ему уделить мне пять минут в закутке.
   - И?
   - Я не беременна.
   - Ясно, - вздохнула я. - И что дальше?
   - Дальше? С Лёшей, ты имеешь в виду? Не знаю пока.
   - Да уж... - констатировала я. - Прямо заголовок для статьи: "Милиционеры с человеческим лицом", обхохочешься. Эх, блин, забыла у твоих добрячков спросить, кем Вика Рыкову приходилась, почему он о ней так заботился?
   - Это давняя история, - неожиданно ответила Иринка, - Тошка говорил. Вроде, она дочь давно умершего друга этого Рыкова. Что-то там печальное было, всякие клятвы у смертного ложа и так далее, я в подробности не очень вникала. Мне, кстати, больше другое интересно. Откуда этот Рыков всё узнал?
   - Думаю, не так уж было это и сложно. В день своей смерти Рыков намекал, что полностью в курсе грязных делишек родственников, а кое-кого покрывал, и даже помогал. Скорее всего, он всё знал о деятельности Игоряшиной конторы, только смерть Вики не сразу с Игоряшей связал, что, в общем, понятно. Такой стресс... А потом, как отошёл, сел он да призадумался как следует... Думаю, человеку в нормальном состоянии не так уж было и сложно докопаться до истины.
   Помолчав, я добавила:
   - Да уж, не повезло мужику. Покрывал родственничка, давал ему денежек подзахапать, а потом такое в ответ получил, что мало не показалось!
   Ирка слушала меня внимательно, но основное своё занятие не прерывала ни на секунду. Закончив, она выразительно стукнула бутылкой по столу, кидая в нашу сторону призывные взгляды.
   На взгляды мы отреагировали моментально, прекратив всяческие разговоры. Первые две стопки пролетели ласточкой. На третьей Ирка, украдкой поглядывавшая в Галкину сторону, раскрепостилась, и спросила:
   - Послушай, Галя, ты меня извини за назойливость, пожалуйста, но... Но не ты, случайно, играла Анжелу в сериале "Зимняя любовь"?
   - Не извиняйся. Я. - спокойно ответила Галя.
   - Что? - оторопела я и зажгла сигарету не с того конца.
   - А что тут такого? - перемигнувшись с Галей, ответила Алёна. - Галка - актриса, всё верно, и как ты её сразу не признала?
   - Я всякую лабуду не смотрю, - буркнула я, отшвыривая испорченную сигарету.
   Тьфу ты, невежливо вышло... Спохватившись, я добавила:
   - Извини, пожалуйста, я не хотела тебя задеть. Только... Только к чему тогда было всё это враньё про твою деревню, игру на баяне? Да и вообще, если ты такая популярная актриса, зачем ты ввязалась в такое сомнительное дело? Или это пиар такой, чтобы к себе интерес поддержать?
   Выпалив всё это, я окончательно расстроилась - вот хамка-то я! - и промямлила:
   - Извини ещё раз. Я не...
   - Не надо, - прервала моё невнятное меканье Галя и плеснула всем ещё коньяку. - Единственное враньё состоит в том, что я больше не популярная актриса, потому что я бывшая актриса, да и вообще не актриса, а так... Актрисулька дешёвая. Я с этим давно завязала, так что про деревню и про баян - вот это как раз настоящая правда.
   - Быть того не может! - весело воскликнула Ирка. - Променяла гламур на домик в деревне? Так не бывает! Анька права, это пиар такой, да? Признайся!
   - Всё бывает, - улыбнулась Галка, а я, внимательно посмотрев ей в глаза, вдруг поняла, что она не врёт.
   - Но как же так вышло? Почему ты бросила всё в разгаре... славы?
   - Славы? Не смеши меня, - звонко расхохоталась Галка. - Это ты съёмки в низкопробных сериалах называешь славой? Ха-ха-ха!
   - Брось хиханьки, Галь, - вмешалась Алёна, - давай лучше расскажи всё по-человечески, ей Богу, кое-кому не помешает это услышать.
   Кое-кто взял новую сигарету взамен испорченной и приготовился внимательно слушать.
   Первая часть рассказа удовлетворила даже чрезвычайно скептически настроенную Ирку, так как в ней не было ничего необычного. Галка росла простой деревенской девчонкой: с ранней весны до поздней осени гоняла босиком по грязи, помогала матери управляться с хозяйством, ходила в рядовую сельскую школу. Потом, уже в десятом классе, переехала в город к тётке, чтобы закончить городскую школу. Благополучно получив аттестат, хотела поступать в педагогический на отделение начальной школы, ей всегда нравилось возиться с детишками. Но новая городская подружка, горевшая желанием стать звездой кино и решившая поступать в столичный театральный ВУЗ, подбила Галю поехать в Москву "за компанию". Поступили обе. Сначала Галка не восприняла это всерьёз, для неё экзамены и последующее зачисление были как бы игрой, но подруга уломала её оставить документы в институте. "Давай поучимся хотя бы годик, одной-то в Москве на первых порах страшно, вдвоём повеселее и полегче будет. А твой педагогический никуда не убежит, на твоё отделение и конкурса-то нет, легко поступишь, если захочешь", - убеждала подруга. И Галя согласилась.
   Первый год пролетел быстро: обилие новых впечатлений и интересная учёба закружили девчонок, и мысли о милых детишках всё реже появлялись в Галкиной голове. Дальше - больше. В середине второго курса Галю пригласили сниматься в рекламе шампуня, и она охотно согласилась. Шампунь был так себе, а великолепную шевелюру "соорудили" с помощью компьютера, но Галю это не трогало. Она считала, что сделала первый шаг к покорению звёздного Олимпа. В общем-то, так и оказалось, но дорога к успеху заняла немного больше времени, чем рассчитывала Галя. Впрочем, это уже не важно, а важно то, что под конец учёбы Галка всё-таки получила то, к чему стремилась, а именно роль Анжелы в сериале "Зимняя любовь". Съёмки открыли ей дорогу на всевозможные модные тусовки, и жизнь завертелась в бешеном танце. Каждый день открывал перед начинающей актрисой всё новые двери, предлагал всё новые соблазны. К чести девушки, Галя относилась к съёмкам очень серьёзно, но и не упускала любые возможности внедриться в столичное общество. Презентации, выставки, модные показы, чьи-то там дни рождения и юбилеи... Галя успевала всё, а молодость помогала ей хорошо выглядеть даже после бессонной ночи. Режиссёр сериала был ею доволен, а ещё больше она была довольна сама собой. И вот, наконец, сериал вышел на экраны. Счастью Гали не было предела. Рейтинг картины был довольно высок, а критики в основной своей массе игру Галины хвалили. Сама Галка не видела ни одной серии, слишком вымотали её съёмки, поэтому больше ориентировалась на чужие отзывы. Жизнь была прекрасна и упоительна. И тут...
   - Что же такого могло случиться, чтобы человек всё бросил и, так сказать, уехал в Урюпинск? - насмешливо спросила Ирка. - К тебе явился глас Божий?
   - Почти, - кивнула Галка, ничуть не обижаясь. - Правда, почему-то этот глас принял облик одного известного телеведущего. Однажды, красуясь на очередном сборище, я услышала, как этот ведущий во всеуслышание объявил, что я - абсолютно очаровательная стерва, дико привлекательная в своём хамстве и самоуверенности. И сравнил меня с другой светской львицей, заметив, что мы друг друга стоим. И я ужаснулась.
   - Так ведущий этот тебе на самом деле комплимент сделал! - продолжала ёрничать Ирка.
   - Знаю, - кивнула Галя, - только для меня это похоронным звоном прозвучало. Я как подумала, что я - такая же высокомерная хамка, как эта, так сказать, львица... Не скажу, что я прямо в ужас впала, но стало немного неприятно. И тогда я решила посмотреть по музыкальному каналу церемонию награждения кого-то там, уже не помню. В программу входили не только съёмки концерта, но и неофициальные съёмки банкета и закулисья. В общем, увидела себя со стороны... Лучше б не видела.
   - А что так? - не унималась Ирка. - Декольте маленьким оказалось?
   - Ир, заткнись, выпей лучше, - прошипела я. - Не нравится - не слушай, иди на кухню, посуду помой...
   Галка на все эти инсинуации никак не среагировала. Наверное, она уже привыкла к такому недоверию и решила не тратить свои нервы, переубеждая кого-то в чём-то. Оно и правильно, это ведь как в церкви: верить или не верить - дело хозяйское...
   - Нет, - ответила она на Иркин вопрос, - декольте было нормальным, а вот я...
   Увиденное Галку потрясло. Всё её поведение без всяких прикрас и преувеличений предстало перед ней во всей красе, а точнее, во всём своём убожестве. На экране она увидела не шикарную светскую львицу, а наглую хамку, позволяющую себе унижать официантов, издеваться над менее удачливыми, по её мнению, актёрами, развязную, болтливую особу, считавшую своё мнение истиной в последней инстанции. Просматривая раз за разом церемонию, записанную на видеомагнитофон, она теперь всё, всё припоминала... И своё безобразное поведение в ресторанах, и то, как похабно она вела себя, раздавая автографы ("А вы, девушка с крысиным лицом, отойдите, не портите вид окружающим. Быстро отойдите, а то никто больше автограф не получит!"), и свой дешёвый выпендрёж в гостиницах ("Если через пять минут полотенца не будут подобраны под цвет плитки в ванной, через шесть минут меня здесь не будет, и спектакля в вашем паршивом городишке тоже!")... Мама дорогая, и когда она успела превратиться в такое дерьмо? Кем она себя возомнила? Мэрилин Монро? Так та была талантливой актрисой и певицей, после неё остались великолепные работы, а она что имеет за плечами? "Зимнюю любовь"? Галя купила несчётное количество дисков с сериалом и, на неделю выпав из светской жизни, осталась один на один с телевизором. Да, не зря говорят, не думай о том, что тебе плохо, завтра может стать ещё хуже... В Галкином случае это сработало на все 100 %.
   Как так получилось? Как же она раньше не замечала идиотского сюжета, убогих диалогов, напыщенности съёмок? А, впрочем, о каком качестве продукта может идти речь, если, случалось, снималось по полторы серии в день? Роли иногда учились прямо на ходу. И опять вспомнилось, как полупьяные невыспавшиеся актёры приезжали на съёмочную площадку и, походив с полчасика с листочком, шли и отыгрывали эпизод. Тут же всё это резалось, монтировалось, чуть позже шло в эфир... И чем тут могло пахнуть? Искусством? Да нет, не искусством, а органическими удобрениями, которые бросают под розы, чтобы ТЕ лучше пахли. Настоящий сериал требует больших вложений, хорошей натуры для съёмок и нормального, хотя бы не примитивного сюжета, а не так, как у них. Он её любит, и она его любит, но быть вместе они не могут, потому что... Дальше варианты: он женат, она замужем, у неё страшная тайна в прошлом и.т.д. Потом они случайно проводят дикую ночь страсти, она, естественно, беременеет, но ему ничего не говорит, благородно самоустраняясь, дабы не быть помехой его семейной жизни (возможны варианты). В конце все всё узнают и воцаряется всеобщее счастье с обязательной, набившей оскомину, свадьбой. Ещё добавьте парочку интриг, обязательно злодея и злодейку-разлучницу, растяните всё это серий на 200-300 - и всё! Для съёмок в таком... сериале не нужно иметь актёрский талант, достаточно иметь привлекательную внешность, чтобы демонстрировать по десять новых нарядов за серию. Зато после выхода сериала на экран все говорят: "На кинематографическом небосклоне засияла новая звезда"! Звезда?!
   - Сейчас мне уже трудно передать, как мне стало тогда тошно, - рассказывала Галка. - ТАКОЙ звездой я быть не хотела, мне было противно даже глядеть на себя. В наше время звездой может стать любая бездарность, главное, хоть разочек "засветиться" на экране, не важно, в каком качестве, а потом понаглее и поразвязнее вести себя на тусовках, периодически преподнося СМИ материал для скандальных публикаций, дабы о тебе не забыли. Лично меня это не устраивало. Хотелось быть настоящей актрисой, но...
   - Подожди, - сказала Ирка хоть и хорохористо, но уже не таким наглым тоном. - Тебе что, больше не предлагали сценариев? Могла бы почитать, выбрать что-нибудь достойное...
   Галка весело расхохоталась.
   - Иришка, где ты видела "что-нибудь достойное"? Сценарии предлагали, что да, то да, но всё однотипное дерьмо, вроде "Зимней любви". И тогда я всё бросила и уехала.
   - И деньги? - осевшим голосом прошептала Ирка.
   - Деньги? Ну, не выкидывать же заработанное, хоть и таким путём. Деньги я взяла с собой.
   - Да нет, я хочу сказать... Это же огромные гонорары, тебе таких больше никогда не заработать. И тебя это не удержало?
   - Нет. Мне дешёвый выпендрёж не нужен. Ну, десять особняков, гостиничные номера за миллион долларов в сутки, новая машина каждые три месяца, собаки, одна особь которой ценой в нашу деревню станет... На необходимые мне вещи я в любом месте себе заработаю. Пусть ТАКИХ денег я уже больше никогда не увижу, зато у меня есть душевное спокойствие и чувство глубокого удовлетворения от того, что я делаю. И для меня это важнее. Правда, выскакивает из меня ещё иногда моё "богемное" прошлое, помнишь Ань, тогда, на крыше ресторана?
   - Да, да, помню. Никак тогда не могла врубиться, что с той официанточкой случилось, уж больно она вежлива и обходительна была!
   - Да уж, поработала я тогда с ней, вспомнила боевое прошлое. Не хотелось, конечно, замашки свои барские демонстрировать, но уж больно та девка меня тогда достала! Как корова между столиками шаталась, пиво сорок минут несла. Но это так, единичный случай. Стараюсь быть скромнее. А что касается остального... Про себя могу сказать, что я счастлива.
   - И чем же ты занимаешься? Открыла в деревне курсы актёрского мастерства? - Ирка никак не желала угомониться, хотя чувствовалось, что ей здорово не по себе.
   - Галя взяла на попечение местную школу, - ответила Алёна. - Отремонтировала её, организовала хорошую библиотеку, открыла сеть бесплатных кружков. Сама преподаёт в одном.
   - Люблю возиться с детьми, всегда любила... Хоть они и ужасно достают порой, но всё-таки... И я искренне чувствую себя счастливой, правда, потому что могу дать этим заброшенным ребятишкам хоть капельку внимания и тепла, которых им не хватает...
   Мы ещё долго разговаривали, выпытывая из Галки подробности этой истории, поэтому домой я явилась даже позже Андрея. Он уже лежал под одеялом и делал вид, что спит. Его выдавало дыхание. Но я не стала приставать к мужу с вопросами. Даже в самых лучших семьях люди иногда испытывают потребность побыть в одиночестве, обдумать что-то своё, личное. Сейчас такую потребность испытывали мы оба. Поэтому я быстро залезла под одеяло и тоже притворилась спящей. Мне также надо было подумать.
   Забегая вперёд, скажу, что Андрей свои "думки" передумал успешно, и в этом ему здорово помог Антон. Нашёл всё-таки мент слова, успокоившие "обычного гражданина". По крайней мере, Андрей смог впоследствии нормально заново выстроить отношения с родственниками, не перенося на них свое отношение к Жоре.
   Утром мы всё также молча разошлись по своим делам. Андрей ушёл на работу, я села за компьютер подправить свою статью о Налбандяне. Вчитываясь и делая мелкие исправления, я думала о том, что тоже хочу быть счастливой, тоже хочу заниматься тем, что мне действительно интересно. Я не люблю учить детей, это не моё, но ведь я и не Галка, мне нужно другое. И я точно знала, что именно.
   Вечером я всё рассказала Андрею. Пора было от слов переходить к делу. И первым шагом на этом большом пути стало горячее одобрение мужа.
  
  
   ЭПИЛОГ.
  
   Итак, опять я тряслась в электричке, подкрашивая глаза и пересчитывая станции. Я ехала в Обнинск увольняться. После того, как я поняла, что хочу заниматься теннисом, не играть, конечно, а писать о нём, я решила не размениваться на всё остальное. Безусловно, репетиторство пока бросить не получится, жить на что-то надо, но я оставила себе только самых перспективных учеников, сократив их количество до прожиточного минимума, так сказать. Андрей меня поддержал, хотя пока неизвестно, куда приведёт меня эта дорога. Возможно, это будет тупик, но это будет мой тупик, тот, который я выбрала сама.
   Кстати, пару слов о путях, которые выбрали остальные наши с вами знакомые. Свёкр не разговаривает со свекровью уже три недели, строя из себя гордого и непонятого героя. Свекровь молчит, зеленея от злости. Насколько их хватит - пока непонятно.
   Карина, покрутив ещё немного хвостом перед Пал Палычем, вернулась к Серёге. Но тут всё банально просто, без психологических выкрутасов: Пал Палыч категорически отказывается жениться. А Карине позарез нужен статус замужней дамы.
   Виталий Витальевич со Светулей по-прежнему играет в доброго гнома и его бабушку. Правда, подозреваю, что теперь в общаге все пьют чай без "добавок", так сказать. И помощь страждущим временно свелась до чисто моральной.
   Жора под следствием. Кажется, он всё взял на себя, поэтому и вышеупомянутый Виталик, и Жорин коллега Лёша отделаются лёгким испугом.
   Алёна по поводу Лёши всё в раздумьях, хоть это на неё и непохоже. Вроде, бякой парень занимался, а с другой стороны - как кофе в постель носил, и как потом в этой постели работал! Так что тут пока всё в подвешенном состоянии.
   Методичка моя пока лежит дома. Подумав, я решила не отдавать её в издательство, оставив в качестве запасного пути. Если с теннисом ничего не получится - тогда отдам. Если нервов хватит...
   Вообще-то уезжать конкретно сегодня мне не очень хотелось, ибо таким образом я лишала сама себя просмотра полуфинала теннисного турнира с участием Налбандяна, но что делать! Надо было ковать моё железо, пока оно было горячим, то бишь, пока решимость моя не начала испаряться. А матч я поставила на запись, лишь бы он не оказался затяжным, и кассеты хватило бы...
   Дело с увольнением я закончила достаточно быстро, осталось только рассчитаться с библиотекой и собрать несколько подписей на обходном листе, ну, это уже в другой раз.
   Домой я влетела, как голодная собака после долгой прогулки, а пару мгновений спустя, я, не раздевшись, в пальто и сапогах, лежала на кровати и плакала также горько, как Малыш в тот момент, когда думал, что ему на день рождения не подарят собаку. В моё отсутствие в доме отключили свет. Отключили всего на десять минут, но этого хватило для того, чтобы видак отключился, а когда включился... Естественно, программа на запись уже отменилась, и... И...
   Я прорыдала весь вечер, даже не удивляясь тому, что Андрей давно уже должен был прийти с работы. Налбандяна не было, мужа не было, и сил у меня не было, чтобы найти мобильный и выяснить, где находится хотя бы один из них двоих...
   Устав от рыданий, я, видимо, придремала, а очнулась от того, что кто-то провёл по моей щеке рукой. Увы, это был не Налбандян, но и то, что Андрей, наконец, вернулся, тоже немного порадовало. Вспомнив о матче, я вновь начала всхлипывать, и Андрею стоило больших трудов разобраться, что, собственно, произошло. Выслушав мои истерические выкрики, он сказал:
   - Не плачь, лысь, я принёс тебе то, что поднимет твоё настроение.
   - Собаку? - глупо вырвалось у меня, хотя это было последней вещью в мире, способной меня утешить.
   - Нет, гораздо лучше.
   Андрей включил в комнате свет и протянул мне какой-то листок.
   - Что это?
   - Это? - муж хитро улыбнулся. - Это билет на пятничные матчи... э... подожди, я записал, так, так... На пятничные матчи финала Кубка Дэвиса, который пройдёт в Москве в ноябре в спорткомплексе Олимпийский.. Встречаются в финале, между прочим, команды Аргентины и России. Финал длится три дня, с пятницы по воскресенье. В пятницу планируются игры с участием Давыденко, Сафина, э... сейчас, сейчас... Хуана Игнасио Чела - Господи Боже, что ж за имена такие! - и Давида... Подожди, я по слогам прочитаю. Значит, Давида Нал-бан-дя-на. Ну, как?
   - Как? Ты что? Ты ездил сегодня...
   - Ну, да, в Москву. А скоро и ты поедешь. И увидишь своего Давида живьём. Можно, я не буду произносить его фамилию? Второй раз я этого не выдержу!
   Мама дорогая, какое облегчение истерически рыдать от счастья, а не от горя! Попробуйте сами!
   Что ж, скоро я начну свой новый путь. И начну его с такой приятной вещи! Аргентина, вперёд! Ну, и я за тобой!
  
  

28 октября 2008 года.

   ПРИМЕЧАНИЯ.
  
   стр. 1. мама Чиоле - своеобразное ругательство, которым частенько пользуется Анна. Историю его возникновения смотри в предыдущих романах.
  
   Стр.3 "Мартин Иден" - роман Джека Лондона, в котором описываются тяжёлые испытания, выпавшие на долю молодого человека, решившего стать писателем.
   Бухарин Н.И., Рыков А.И., Томский М.П. - лидеры так называемой "правой оппозиции", пытавшиеся бороться с диктатурой Сталина. М.П. Томский застрелился после упоминания его имени на процессе Зиновьева - Каменева (лидеры "рабочей оппозиции") в 1936 году. А.И Рыков и Н.И Бухарин арестованы в 1938 году, объявлены "врагами народа", позже расстреляны.
  
   Стр.9 Джон Кеннеди - президент США в 1961-1963гг.
  
   Стр.10 Билл Гейтс - мультимиллионер, создатель операционной системы Microsoft Windows.
  
   Стр.12 Раскольников - герой романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание".
  
   Стр.14 Брейк-пойнт - счёт в теннисе. Выигрыш следующего после брейк-пойнта очка позволяет теннисисту выиграть гейм на подаче соперника.
   Укороченный - удар, после которого мяч опускается на противоположной стороне очень близко от сетки (теннис).
  
   Стр.15 Шарапов - один из главных героев фильма С. Говорухина "Место встречи изменить нельзя".
  
   Стр.16 Матч-бол - счёт в теннисе, при котором тот, кто его имеет, следующим выигранным очком выигрывает весь матч.
  
   Стр.20 П.А. Столыпин - российский государственный деятель, бывший премьер-министром и министром внутренних дел при дворе Николая Второго в 1906-1911гг.
  
   Стр.27 Большой Шлем - серия самых престижных теннисных турниров. Состоит из открытого чемпионата Австралии, Франции (Ролан Гаррос), Великобритании (Уимблдон) и США.
   Амели Морезмо - французская теннисистка, бывшая первая ракетка мира.
  
   Стр.30 Джулия Робертс - американская оскароносная актриса ("Эрин Брокович"). Снималась в фильмах "Красотка", "Красотка-2. Сбежавшая невеста", "Мачеха".
  
   Стр.31 Гаврош - смелый подросток, герой романа В. Гюго "Отверженные", ставший на сторону революции.
  
   Стр.34 Пэрис Хилтон - представительница так называемой "золотой молодёжи" в США. Представители "золотой молодёжи" в основном прожигают жизнь, торгуя своим именем и лицом. Основной вид деятельности - хождение по тусовкам, кабакам и презентациям. Особыми талантами обычно не блещут.
  
   Стр.42 Ваня Кинг - американская теннисистка.
  
   Стр.44 Хомский - знакомый милиционер Анны. Историю их знакомства см. в книге "Через тернии к терниям".
  
   Стр.54 Кейт Мосс - манекенщица, известная своей неестественной худобой.
  
   Стр.57 Ницше - философ.
  
   Стр.65 Марк Порций Катон - государственный деятель Древнего Рима. Известен своей непримиримой борьбой против Карфагена. Выдвинул лозунг "Карфаген должен быть разрушен".
  
   Стр.70 Эммануил Кант - философ.
  
   Стр.76 перейти Рубикон - крылатое выражение, обозначающее "решиться на что-либо". Гай Юлий Цезарь, перейдя Рубикон, объявил войну Римскому сенату и консулу Гнею Помпею Великому.
  
   Стр.97 Кубок Дэвиса - командные соревнования по теннису среди мужчин, представляющих одну страну - т.е. встречаются команды России, Франции, США и.т.д. Соревнования проходят в течение года в несколько этапов. В финале встречаются две команды. Финал обычно проходит в конце года в ноябре на родине одной из команд.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"