Извержение гейзера - через пять минут

Толпы медведей бродят между вулканов и непрерывно фонтанирующих гейзеров. На берегу Тихого океана стоят большущие ведра, доверху наполненные свежей красной икрой. Такой образ Камчатки сложился у меня давно - под впечатлением от рассказов и фильмов.

Первый вулкан я увидела еще из самолета. Высоченный, красивый, конической формы, как в школьном учебнике географии. Так что, оставив чемодан в гостинице, я сразу отправилась гулять в благоговейном предвкушении природных чудес. Не остановили ни усталость от многочасового перелета, ни острое желание поспать.

Но чудес не случилось. Скучный, заурядный пейзаж. Дорога, по сторонам низкие - в один-два этажа, потому что частенько трясет - домики, за редкими деревьями - пасмурное белесое небо. Ни вулканов, ни медведей. И вот это - прославленная Камчатка?!

Вулканы поблизости очень даже были, причем шикарные, но в этом я убедилась через несколько дней, когда улучшилась погода, и низкие облака разошлись, открывая великолепие горного пейзажа. И магазин с вкуснейшей рыбкой и икрой, который я сначала не опознала как магазин из-за названия "Рыбный цех". Ну, производственный объект же, нехорошо как-то мешать людям работать.

* * *

На следующее утро мы тщетно пытались рассмотреть Петропавловск сквозь безнадежно запотевшие стекла автобуса и мощные струи дождя. Вокруг знаменитого памятника "Здесь начинается Россия" текла настоящая река, по щиколотку - смотрелось это вполне антуражно в сочетании с рыбой в зубах бронзовой медведицы.

Халактырский пляж под ливнем выглядел сдержанно и графично: черный магнитный вулканический песок, отливающая сталью вода океана и белесое небо, густо обложенное сочащимися дождем тучами. Круглые павильоны добавляли пейзажу нотку марсианской романтики.

- Океан... Здравствуй, Тихий океан! - восторженно выдохнула я и почтительно приблизилась, чтобы потрогать холодную воду пальцем.

Меня тут же окатило волной выше щиколотки. Ну, что ж, вот и выкупалась.

* * *

Вачкажец - горный массив, сформированный ледником. Роскошные пейзажи: лесистые горы, водопады, речки. Удобные (ну, почти везде) тропинки. И очень много туристов.

Добираемся мы туда на машинах-конструкторах. Это когда берется кузов от "газели", колеса от "урала", ходовая от "мицубиши" и так далее. Все это соединяется вместе, и получившийся гибрид резво бегает хоть по лавовым полям, хоть по вдребезги разбитой дороге (или даже там, где от дороги одно название). Иногда его еще и украшают аэрографией для пущей уникальности. Кстати, мастеров по кузовному ремонту на Камчатке называют пиджачниками.

У съезда с асфальтированной дороги на грунтовку наши гиды приспускают шины, чтобы машины шли мягче. Под колесами теперь здоровенные колдобины и ухабы, перемежаемые глубокими лужами, оставшимися после вчерашнего ливня.

Останавливаемся на опушке леса - дальше пешком. Серые тучи понемногу расходятся, открывая яркое небо. Вокруг - пушистые от зелени горы, кривые и разлапистые "каменные" березы и - как говорят - медведи. Стараемся двигаться кучно под бдительной охраной нескольких гидов, вооруженных ракетницами и перцовыми баллонами.

Если часть группы все-таки отстает, идущий с ней гид громко включает музыку. Это нарушает медитативность пейзажа, зато отпугивает медведей. Толпу-то они и сами обходят, а два-три человека - это уже не серьезно, поэтому приходится нарочно шуметь.

Возле сказочно красивого озера Тахколоч делаем привал. В зеркально-спокойной воде отражаются опушенные лесом горы: все оттенки зеленого, от почти золотистого до темно-изумрудного, отливающего глубокой синевой.

По дороге от озера к водопаду встречаем сусликов-евражек. Любопытные и доверчивые, они совсем не боятся людей. Стоят рыже-серыми столбиками и разглядывают нас. Жаль, что угощать их ничем нельзя. Они не едят подаренное лакомство сразу, а относят в кладовку, где оно портится, заражая плесенью остальные запасы, и в конце концов отравляется и погибает вся колония.

А вот и водопад - небольшой, но эффектный! На финишном отрезке пути к нему форсируем быструю, холодную и довольно широкую речку, перепрыгивая с камня на камень. Камушки где просто мокрые и крутобокие, а где и "живые". К счастью, это обычная горная река, не кипящая. Если и упадешь в нее, хотя бы не ошпаришься.

* * *

Я плыву по Тихому океану! Я - по океану... С ума сойти!

- Это еще не океан, это Авачинская бухта, - уточняет наш сегодняшний гид Ярослав.

Он да капитан - вот и весь экипаж кораблика. Капитан рулит катером, а Ярослав просто рулит, успевая и накормить нас потрясающими блинами собственного приготовления, и вести экскурсию.

- Кстати, погода здесь и в океане разная. Например, тут могут быть волны, а там спокойно.

Волны, не волны, а качает так, что палуба катера под ногами ходуном ходит. Сидеть в кают-компании уютно, но скучновато. На корме - тесно, да и на пару живых крабов-стригунов, вяло шевелящих клешнями, уже все налюбовались и сфотографировались с ними.

Интереснее всего на носу, но чтобы туда добраться, надо преодолеть две крутые ступеньки и узенький проход вдоль борта, а леера так низко, а лететь с катера в океан так высоко...

Судорожно цепляясь за снасти и почти не дыша, мы все-таки выползаем на нос. Здесь качка послабее, и можно эффектно позировать для фото, раскинув руки, как в фильме "Титаник". Главное - не улететь-таки в холодную воду и не наступить на две большие черные кнопки, торчащие из палубы. Что случится, если наступить, нам не сказали, а проверять не хочется: вдруг катер развалится на части прямо посреди океана.

Проходим мимо знаменитых "Трех братьев". Это скалы-кекуры, обточенные волнами и торчащие из воды, словно пальцы. Легенда у них вполне ожидаемая: три брата охраняли Петропавловск от злых духов, которые насылали цунами и штормы. Духи заманили героев в ловушку, обратили их в камень, но просчитались, потому что защитники так и стоят на страже, пусть и в ином облике. Правда, вряд ли это как-то мешает океану штормить.

- Остров Старичков, - объявляет Ярослав. - Нет, никто сюда не ссылал пенсионеров. Назвали в честь известного орнитолога... Кстати, когда любуетесь птицами, не открывайте рот: они очень меткие, честное слово!

Птичья колония здесь большая и разнообразная. Чайки, старики (ударение на первый слог), топорки с ярко-оранжевыми клювами, глупыши (их так назвали потому, что они порой забывают набрать воздух, ныряя за рыбой, и погибают).

Вода вокруг переливается нежным серебром, маслянисто поблескивает, полощет льдисто-голубые и сумеречно-синие тени. Облака в небе кое-где настолько плотные, что кажутся вылепленными из белой глины.

Все же качает ощутимо, и хочется немного передохнуть. Осторожно ковыляю вдоль борта в кают-компанию. Очень уж пугающе выглядит маленький катер, когда кренится на волне градусов под сорок пять к горизонту.

В кают-компании есть окна, а еще очень удобные диваны и подушки с пледами. Странно! Ну, кто захочет спать, когда вокруг столько интересного? И я не буду спать - только прилягу на минуточку и сразу вернусь на палубу... как кстати, что есть подушка. И плед. Как же холодно, хотя только что было невыносимо жарко! В рюкзаке есть теплые вещи, но каюта, где он лежит, находится примерно в другой Галактике. Во всяком случае, сил, чтобы преодолеть эти пять шагов и три ступеньки, почему-то нет. И даже чтобы просто открыть глаза...

- Киты!

Я подпрыгиваю с дивана на полметра в воздух, просыпаясь в полете, хватаю телефон и мчусь на палубу - ну, ладно, шкандыбаю, хватаясь за борта, леера и все, за что можно зацепиться.

Пять катеров сошлись вместе, хотя только что казалось, что мы одни посреди океана. Между корабликами играет кит: то выставляет из воды блестящую выгнутую спину и краешек плавника, то ныряет, кокетливо взмахнув лопастью хвоста. Ощущение, что он специально позирует. А может, действительно забавляется так, поскольку явно ничего не имеет против внимания к своей персоне.

Оказывается, капитан, который первым замечает кита, тут же сообщает об этом по рации остальным, и все дружно сходятся на "охоту". Капитаны и гиды тоже наводят объективы, чтобы потом хвастаться трофеями: "А вот так кита еще никто не снимал! Смотри, какой ракурс, и совсем рядом, даже видно, как он рот открыл".

Киты и нерпы, каланы ("вам здорово повезло, их не всегда удается увидеть") и ларги (эти серые тюлени вообще спокойно возлежат на камнях и созерцают людей) - океан полон живности.

А вот и сивучи! На Сахалине мы, затаив дыхание, смотрели на них с берега в огромный бинокль. Здесь они спокойно отдыхают или занимаются своими делами на скалах в паре десятков метров от катера. Старая самка воспитывает молодняк, кое-кто из юнцов нахально на нее огрызается.

- Да стукни ты его ластом, чтобы в воду скатился! - не выдерживает Ярослав. Но терпеливая самка ограничивается сердитым рычанием.

Пообедав фантастически вкусной ухой (видимо для пущего вдохновения), мы останавливаемся порыбачить. Удить неудобно, потому что желающих много, умеющих мало, а места, где сподручно закинуть спиннинг, и того меньше. Мы азартно ловим водоросли, медуз и друг друга, а добрейший Ярослав терпеливо распутывает "макраме" из лесок. Тем не менее, улов есть: камбала, треска. Мне удается вытащить камбалу-желтоперку с золотистыми плавниками. Жаль только, что она не предлагает исполнить желание.

Жареная рыба, которая какой-нибудь час назад плавала в океане, одно из самых вкусных блюд, которое я когда-либо пробовала. А вот крабов мы едим уже не в кают-компании, а на корме. Они брызгаются, и этот сок исключительно пахуч, никакая химчистка не спасет. Говорят, если внутрь автомобиля попадает, весь салон идет под замену.

Волны разгладились, катер уже почти не качает. Даже верится в справедливость названия, которое когда-то дал океану Магеллан.

На голубом небе - скульптурные композиции из облаков. Вдали отчетливо, во всей красе видны вулканы. Мы плывем по Тихому океану.

* * *

Малую долину гейзеров у подножия Мутновского вулкана называют Дачными источниками (из-за близости к Петропавловску). Здесь есть кипящая речка. Конечно, первое побуждение - что-нибудь в ней сварить. Куриные яйца, например. Но это запрещено, потому что они лопаются, и свернувшийся белок засоряет реку. Кроме того, химический состав воды нестабилен, и легко можно наглотаться чего-нибудь неподходящего и вдобавок непредсказуемого.

Вокруг речки - сочная зелень. Наступать на нее нельзя: большинство растений в Красной книге. Идем строго по тропинке.

Из-за очередного дождика кажется, что земля должна быть скользкой, но она пропитана такой природной химией, что стала липкой. В трекинговых ботинках сцепление отличное.

Зато ветер такой, что приходится жмуриться, чтобы подхваченные им мелкие камешки не прилетели в глаза. И пригибаться, чтобы тебя не сбило с ног. Тут мало того, что со склона скатишься, так еще и прямиком в кипяток.

Фумаролы, грязевые котлы, клубы пара. Кирпично-красные, охряные, грязно-белые набрызги, пятна, лужи и корки. Земля утробно гудит, кипящая порода шипит, шкворчит и булькает. То ли другая планета, то ли иное измерение. Или огромная сковородка - это уж как посмотреть.

* * *

В Долину гейзеров можно попасть только на вертолете. Объясняют это тем, что в организованной группе все известны поименно, проходят инструктаж и находятся под строгим присмотром. А за пешими "дикарями" сложно уследить. Долина же находится в Кроноцком биосферном заповеднике, там даже листик или ягодку запрещено сорвать.

Вертолетная экскурсия рассчитана на группу человек в двадцать. И состоится ли она, становится понятно только утром, буквально за пару часов до вылета. Слишком непредсказуемая погода.

Несколько дней назад случилась трагедия. Был густой туман, но пилота уговорили лететь. Вертолет врезался в сопку, все погибли. После этого туристические полеты едва не запретили совсем.

Внутри вертолета - скамьи вдоль бортов. Рассаживаемся лицом друг к другу, спиной к иллюминаторам. Совсем, как в кино про десантников. Только парашютов нам не дают. Зато каждый получает ярко-желтые противошумовые наушники, которые висели на струне под потолком. И еще по коробочке аудиосистемы, чтобы слушать экскурсию.

- С облетом? - деловито спрашивает пилот гида.

- Да.

Интересно, что за облет такой? Впрочем, сердце и так замирает от предвкушения. Лететь на настоящем вертолете, над Камчаткой, своими глазами увидеть гейзеры... Неужели это не сон?

А вот звук у вертолета неприятный. И очень громкий. В наушниках терпимо, но разговаривать невозможно. Гида через аудиосистему слышно, а вопросы мы задаем письменно - показываем на экране телефона.

Винт крутится все быстрее. Взлетаем! Мы тут же приклеиваемся к иллюминаторам. Внизу - сплошной зеленый ковер леса, кое-где прошитый тонкими нитями рек или украшенный серебристыми заплатками озер. И сопки. Ни жилья, ни дорог, ни возделанных полей. Еще бы! На всю Камчатку - лишь три города: Петропавловск, Елизово и Вилючинск. Под вертолетом только дикая первозданная природа. Жутковато. И восхитительно!

Ой-о, вулкан! Совсем близко! Такой... настоящий, конусом, светлый дым валит из кратера.

- Это Карымский вулкан, действующий, - объявляет гид. - Сейчас мы облетим его сначала одним бортом, потом другим, чтобы все успели рассмотреть.

Мы летим по кругу, совсем близко к жерлу, почти над ним. Если бы не клубы дыма, наверное, можно было бы заглянуть в кратер. Заглянуть! Прямо в действующий вулкан! "Жаль, что нет извержения, - мелькает мысль, - но для этого, наверное, какая-то специальная защита нужна и другая техника. А как было бы здорово! Эх..."

Тем временем вертолет, сделав почетный круг над Карымским, направляется к следующему вулкану - Малому Семячику. Этот не дымится, зато в кратере сияет светло-голубое кислотное озеро. Его мы тоже облетаем по краешку, рассматривая во всех подробностях.

Нет, это слишком фантастично и невероятно, чтобы быть реальным. А внизу уже снова нескончаемый лес и сопки. И впереди - гейзеры.

* * *

Кроноцкий заповедник, знаменитая Долина гейзеров. Вертолетная площадка в кольце гор. Небольшое здание - офис и магазинчик с сувенирами. Деревянные дорожки и лесенки - ходить разрешено исключительно по ним.

С нас заранее собрали паспортные данные, и у вертолета встречает строгий инспектор. Передвигаться здесь можно только группой, не растягиваясь. И ничего не трогать: ни листик, ни ягодку.

На дереве дорожки - отчетливые медвежьи следы. Зверь наступил в белесую грязь, а потом прошелся по настилу. Недавно - дожди не успели смыть. Так что инспектор охраняет не только местных обитателей от нас, но и нас от них.

- До извержения Первенца остается сорок пять минут, как раз успеем все осмотреть.

Первенец - это знаменитый Большой гейзер. К моему изумлению, извергается он четко по расписанию, что создает ощущение какого-то сюрреалистического киносеанса. "Мы успеем прогуляться до начала фильма". А я-то считала гейзеры чем-то спонтанным: идешь ты такой, ничего не подозревающий, а у тебя прямо из-под ног ка-ак... Оказалось - ничего подобного. Гейзеры не выскакивают, где попало, а находятся на определенном месте и извергаются тоже не абы когда.

За ограждением дорожки - кипящие грязевые котлы, водяные котлы, пульсирующие источники. Булькают, шипят, клокочут. Клубится пар. Все тщательно учтено, аккуратно огорожено и заботливо подписано.

- А вон за тем хребтом, в пятнадцати километрах отсюда - Долина смерти. Нет, туда мы не пойдем. И не полетим. Там ртуть. Забежала мышка, вдохнула испарения и умерла. Увидела птичка мышку, спустилась и умерла. Увидел медведь птичку...

В общем, умерли все. И лежат там, где упали, не разлагаются. Бр-р-р, вот уж не жалею, что туда не водят экскурсии!

- Пора. Скоро начнется извержение.

Организованно спускаемся по длиннющей деревянной лестнице к Большому гейзеру. Несколько счастливчиков, включая меня, усаживаются на краешке огороженной платформы, свесив ноги с обрыва. Гейзер - в каких-то двадцати или тридцати метрах и немного внизу. Интересно, а он точно до нас не добрызнет? Не обдаст раскаленным паром?

Гейзер - похожая на ванночку трещина в породе, которая постепенно наполняется водой. Часть воды вытекает ручейком, от "ванночки" идет пар.

Осталось пять минут до начала "киносеанса"... четыре... три...

Пш-ш-ш - вверх устремляется плотный столб пара, и почти сразу гейзер выплевывает высокий фонтан брызг. Они опадают, алмазами сверкая на солнце. И еще, еще... Немного брызг долетает до нас - неожиданно прохладные. То ли остыли, пока летели, то ли вода в глубине трещины была такой холодной, что гейзер не смог ее разогреть.

Каменная чаша пустеет, пар почти рассеивается. Представление окончено - чтобы повториться через час. По расписанию.

* * *

Из Долины гейзеров летим на вертолете в кальдеру вулкана Узон. Она тоже в Кроноцком заповеднике. Визит-центр здесь поменьше, а правила те же: гулять только в сопровождении вооруженного инспектора, держаться вместе и ничего не трогать. Даже строже, пожалуй, потому что за пределами деревянного настила - тонкая скорлупа почвы, под которой кипит расплавленная порода. Наступишь - провалишься и сваришься. Прецеденты были, когда обувь потом снимали вместе с кожей ноги.

Кальдера Узона почти плоская и окружена кольцом гор. Ее называют химической лабораторией природы, сравнивают с Землей, какой та была миллионы лет назад. Или с другой планетой. У меня невольно возникла ассоциация с гигантской палитрой, куда от души наляпали красок: охра и багровый, зеленый и оранжевый, бурый и голубой, кирпичный и темно-синий, да еще все пятьдесят оттенков серого.

Здесь много воды: озера, ручейки, лужицы. Правда, водой ее можно назвать очень условно. Скорее это широкий ассортимент токсичных и едких жидкостей.

Пахнет сероводородом. Все вокруг бурлит, кипит и клокочет. Вспухают и лопаются пузыри, грязевые вулканчики плюются раскаленной глиной, горячие источники пыхтят паром. Именно здесь когда-то снимали фильм "Земля Санникова".

На низких кустиках призывно блестят россыпи спелых ягод: брусника, голубика. Есть их нельзя, и не только потому, что здесь заповедник. Эти ягоды ядовиты: в кальдере Узона каких только химических соединений нет, и растения все это впитывают. Медведи, правда, все равно ими лакомятся, но, судя по следам жизнедеятельности, которые нам попадались, не очень-то могут переварить.

Вообще медведям, в отличие от людей, здесь вполне комфортно. На земле, куда человек даже наступить не может без последствий для здоровья, полно отпечатков лап. Мишки используют здешнюю природную химию для педикюра, чистят пальмарные мозоли. Человеческие следы тоже виднеются кое-где, но их оставили научные сотрудники, которые, во-первых, знают, куда можно наступить, а во-вторых, у них специальная защитная обувь.

Озеро Банное. Вода в нем около сорока градусов, только вот дно двойное. Под тонкой коркой - кипящая сера.

Гейзер Мутный. На первый взгляд - просто очередная лужица в окружении белесой породы. И вдруг при нашем приближении вода начинает пузыриться и выплескивается фонтаном в клубах пара.

- Вам сильно повезло, - говорит гид. - Он извергается редко, даже я впервые это вижу.

И тут же напоминает:

- Осторожно, впереди заросли кедрового стланика. Мы не увидим медведя, хотя он может быть совсем рядом. А вот мы для него, как на ладони.

У медведей плохое зрение, поэтому группу людей они видят не четко, она для них сливается в большое пятно, а с чем-то крупнее себя они обычно предпочитают не связываться. Поэтому нужно держаться кучно.

Озеро Хлоридное. Здесь живут микроорганизмы, которые выделяют серную кислоту. Песчаный пляж вокруг способен растворить то, что туда попадет, за считанные минуты. Из озера вытекает ручей - тоже кислотный. И угадайте, кто может спокойно гулять по берегам этого волшебного водоема? Правильно, медведи! Им - нормально.

* * *

- Главное - не сс...ть, - то и дело повторяет гид, крутя баранку своего внедорожника-гибрида (кузов от "газели", колеса от "урала" и т.д.).

Вообще-то мы отправлялись на легкую прогулку. По горам карабкаться не надо, ходить почти не потребуется. Ну, дождь обещают, так мы же на машинах. А что каньон называется Опасный, так где на Камчатке полностью безопасно, если подумать? Да, говорили, что дорога долгая и тяжелая, так мы привычные - ну, колдобины, и что с того!

Сначала мы радостно ехали по асфальту, остановились на Вилючинском перевале, полюбовались пышными подушками облаков в ладонях гор и теми кусочками вулканов, которые не успели утонуть во влажной белесой мгле.

Потом наши гиды-водители привычно приспустили шины, чтобы мягче двигаться по грунтовке.

Лавовые поля в окрестностях вулкана Горелого мы миновали играючи. Ну, немножко обломков под колесами, ну, дорога не очень ровная. Зато можно прихватить на память пористые темно-серые комочки застывшей лавы.

- Мы почти неделю на Камчатке, а медведей не видели, - пожаловалась я гиду.

- Не видели? - изумился он. - Ничего, сегодня точно увидите.

- А можно нескольких? - воодушевилась я. - Например.. трех?

- Да без проблем!

К моменту, когда мы встретили первого обещанного медведя, пасмурное небо начало сочиться дождем. Зверь мирно гулял поодаль от дороги, не обращая на нас внимания.

- А это правда, что на Камчатке тридцать тысяч медведей?

- Не-ет, только двадцать три тысячи, хотя, пожалуй, уже двадцать четыре... О, а вот и второй медведь, слева!

Дорога между тем становилась все более ухабистой, постепенно превращаясь в череду крутых бугров и глубоких ям. Могучие внедорожники то почти утыкались бамперами в землю на спуске, то угрожающе кренились на подъеме, рискуя перевернутся.

- Главное - не сс...ть, - подбадривал гид то ли нас, то ли машину, то ли себя.

"По кочкам, по кочкам, по оврагам, по оврагам, в ямку - бух!" - всплыла из глубин памяти детская потешка. Сейчас перспектива бухнуться в ямку выглядела пугающе реалистичной.

Для полноты впечатлений хлынул дождь. Куда там тропическому!

Когда внедорожники докарабкались до места, ливень слегка утих, и мы, закутавшись в плащи, вылезли из машин, чтобы полюбоваться знаменитым каньоном.

- Тут метров триста пешком, - показал рукой гид.

Триста метров, да еще по дороге (в этом месте она была почти ровной) - о чем разговор! Мы бодро пошли вперед. И дождь тоже пошел. Точнее - ливанул. Еще метров через пятьдесят к нему добавился крупный град и такой ветер, что было реально страшно - собьет с ног, сдует с обрыва туда, где летит со скал в прошлом красивый водопад, а сейчас - грязно-бурый селевый поток.

Дальше наша легкая прогулка превратилась в увлекательный квест. Попытаться что-то разглядеть - и не получить в глаз увесистой ледышкой или одним из подхваченных шквалом камешков. Сделать хотя бы пару более или менее резких фотографий на память - и не утопить телефон. Не ухнуть с порывом ветра в каньон Опасный или в другую сторону, где не так высоко падать, но тоже не хочется.

В какой-то момент ливень немного ослаб, и мы смогли сделать вид, что прогуливаемся, хоть и в насквозь мокрой одежде. Даже полюбовались тем, как пыхтит вулкан Мутновский: угадайте-ка, где дым, а где облака на склоне.

На обратном пути нас накрыл туман. Белая пелена облепила стекла, и я сильно подозревала, что водитель едет на ощупь. Потому что не видно же ничего на расстоянии вытянутой руки. А неподалеку каньон... глубокий. А то, что здесь называется дорогой, так легко потерять. А бугры и ямы, которые и при хорошей-то видимости...

- А если с нами что-то случится... ну, вдруг машина перевернется, нас... найдут? - осторожно спрашиваю я, с ужасом представляя, что найти нас в этой глуши могут через несколько недель. Или месяцев.

- Главное - не сс...ть. Перевернемся - поставим машину обратно на колеса. Да и рация есть.

Удивительно, но мы не заблудились. Видимо, гиды и вправду так хорошо знали дорогу, что благополучно одолели ее вслепую. К моменту, когда мы оказались на более или менее приличной грунтовке, туман рассеялся.

- А вот здесь живут тарбаганы.

- Тарба... кто?

- Тарбаганы. Монгольские сурки. Они не такие доверчивые, как евражки, потому что люди на них охотятся и едят.

Близко нас тарбаганы не подпустили, но посмотреть на себя все же позволили: любопытство было взаимным.

- Где же третий медведь? - пристала я к гиду, обеспокоенная незакрытым гештальтом.

Грунтовка уже стала вполне ровной, мы приближались к цивилизации.

- Да вот, впереди.

Мы и вправду стремительно нагоняли мишку. Он во весь опор улепетывал по дороге, панически оглядываясь через плечо на внедорожник. Уф-ф, догадался-таки свернуть. Остановился, убедился, что ревущее чудовище отстало, отдышался и отправился по своим медвежьим делам.

* * *

- Ка-ак это не будет порогов?! Обещали же! В программе было...

- Пороги на Быстрой есть весной, а сейчас осень, - гид непреклонен.

По дороге нас завозят в поселок Сокочи, где продаются знаменитые пирожки. Якобы, есть примета: купишь пирожок - обеспечишь себе хорошую погоду. Еле обсохшие после вчерашнего ливня, мы послушно выстраиваемся в очередь за местным кулинарным шедевром. Маркетолог в моей душе ехидно хихикает.

Пирожки оказываются неплохими на вкус, но вполне обычными. Маркетолог в моей душе саркастически фыркает.

Вот и берег Быстрой. Нам выдают болотные сапоги, ярко-синие плащи и оранжевые спасжилеты. Напяливаем все это на себя. Художник в моей душе счастливо мурлычет, одобряя сочное цветовое решение. Правда, двигаться становится трудно.

Колобками вкатываемся на рафты. Весел нам не дают, зато предлагают спинниги.

- В этой реке рыбы нет! - единодушно заявляем мы, промаявшись пару часов в бесплодных попытках что-то поймать.

- Нету, - невозмутимо соглашается гид. - В этом году вообще мало рыбы.

Эх... Ни порогов, ни рыбы. Да и река не очень-то быстрая, если честно. Зато медведей по берегам полно. Особенно юных, которые не знают, что рыбы нет, и нахально выуживают ее из воды лапами и зубами.

В конце довольно живописного, но непривычно спокойного маршрута нас ждет горячая уха из рыбы, которую заранее наловили гиды (для них она в Быстрой есть), и - тройное ура! - красная икра.

- Ребята, кто сидит спиной к реке, присматривайте за теми, у кого сзади лес, - просит подруга, с опаской поглядывая через плечо.

- Конечно, я тебя предупрежу! - заверяю я. - Скажу: замри, сейчас сфотографирую тебя с медведем. Он так эффектно разинул пасть...

- Да ну тебя!

Медведями мы любовались много, но издали: они купались и рыбачили по ту сторону Быстрой. Есть с нами уху не пришли. И не могу сказать, чтобы мы об этом пожалели.