-- Вы думаете, что мы живем в центре вселенной. Я говорю вам, что мы живем на её заднем дворе. Мы живем в такой темноте, что вы не можете даже вообразить этого.
Я расскажу вам всё. В прошлом, очень далеком прошлом, произошла какая-то катастрофа. Это было так давно, что никто не может сказать о ней ничего -- ни какова она, ни откуда пришла. Мы знаем только то, что она принесла в мир тьму и холод.
Вы пытаетесь жить как можно лучше, насколько это возможно. Это хорошо. Живите дружно, любите друг друга, будьте счастливы. Но не делайте вид, что катастрофа не повлияла на вас. Пусть она случилась очень давно, но она отравила каждый день вашей жизни. Она старит вас, отнимает вашу красоту, отрывает ваших детей от вас. Она делает вас не только невежественными, но принуждает любить своё невежество. Мы заражены невежеством.
Я хочу предложить вам охоту за сокровищем, поход, если хотите. Поход, к которому может присоединиться каждый из вас. Я хочу, чтобы вы поняли -- сейчас нам необходимо осознать своё падение, своё положение, понять, что загнало нас на этот задний двор. Мы должны собрать всё, что ещё осталось на этом холодном заднем дворе, и постараться сделать всё, чтобы катастрофа никогда больше не обрушилась ни на нас, ни на наших детей. Вот такое сокровище я предлагаю вам. Знание. Истину. Я знаю, вы боитесь её. Но вы должны стремиться к ней. Вы должны повзрослеть и полюбить её. Ищите свет!
ГЛАВА 1. СМЕРТЬ ПАТРИАРХА
Небо было хмурым и люди вышли из южных ворот с факелами. Они были закутаны в меховые одежды и шли, высоко поднимая ноги, так как вокруг лежал глубокий снег. Лица их лучились радостью. Святой человек пришёл! Святой человек пришёл!
Юный Лэйнтал Эйн спрятался у крыльца заброшенного храма. Его круглое лицо тоже светилось возбуждением. В Олдорандо редко приезжали гости. Он был совсем маленьким в дни первого визита святого отца.
Он смотрел на процессию, ползущую между таких же заброшенных каменных башен. Их восточные стены были облеплены снегом, выпавшим днём. Он заметил, что единственный цвет, который можно различить, это цвет горящих факелов, цвет кончика носа святого отца и цвет высунутых языков собак упряжки, которая привезла святого отца. И это был красный цвет. Тяжелое свинцовое небо, в котором был погребен Баталикс, стерло всё остальные цвета.
Отец БондорЛонганон из далекого Борлиена был толстым, а меха, в которые он был укутан, делали его ещё толще. Таких мехов в Олдорандо никто не носил. Сюда он приехал один. Те, кто встречали его, были местные охотники. Они все были знакомы Лэйнталу. И всё свое внимание мальчик сосредоточил на овальном лице святого отца. Оно было изрезано глубокими морщинами, в которых скрывались не по-старчески острые глаза. Казалось, что морщины превратили его рот в длинную горизонтальную щель. Он сидел в санях и подозрительно осматривался вокруг. Ничто в его облике не говорило о том, что он с удовольствием вернулся в Олдорандо.
Взгляд святого отца скользнул по заброшенному храму. Он знал, что несколько поколений назад здесь отвергли его бога. Его беспокойный взгляд скользнул по мальчику, стоявшему между двумя колоннами.
Лэйнтал Эйн тоже смотрел на него. Ему показалось, что взгляд жреца был жестоким и расчётливым, -- но он не мог думать хорошо о том, кто приехал провести похоронный ритуал над его умирающим дедом.
Он ощутил запах горящих факелов и псины, когда упряжка проезжала мимо. Процессия направлялась к Большой Башне, удаляясь от храма. Лэйнтал колебался, идти ли ему за нею вслед. Он видел, что люди выходят к прибывшей упряжке из своих башен, несмотря на холод.
Возле Большой Башни, где жила семья Лэйнтала, процессия остановилась. Рабы занялись собаками, а святой отец слез с саней и поспешил в тепло.
Пока мальчик смотрел на него, от южных ворот к храму подошел чернобородый охотник по имени Аоз Рун, независимостью которого он всегда восхищался. За ним шёл на поводке его старый раб -- фагор Мик.
-- Хэй, Лэйнтал, ты сам видишь, что из Борлиена приехал святой отец, -- удивленно сказал Аоз Рун. -- Разве ты не хочешь приветствовать его?
-- Нет, -- мальчик смущённо отвернулся.
-- Почему? Разве ты не помнишь его?
-- Если бы он не приехал, мой дед не умирал бы.
Аоз Рун снисходительно хлопнул его по плечу.
-- Не мели чепухи. Ты наследник рода. Когда твой полоумный дед умрёт, ты станешь лордом Эмбруддока, -- он использовал старое название Олдорандо, название, которое было ещё до Юли, за два поколения до прихода сюда нынешнего Юли, который лежал сейчас на смертном одре в ожидании последнего ритуала.
-- Я бы предпочёл, чтобы дед остался жить и править Олдорандо, -- упрямо возразил мальчик.
Аоз Рун недовольно покачал головой.
-- Не говори так. Мужчина не должен упускать возможность стать лордом. Я бы не упустил.
-- Ты стал бы лучшим лордом, Аоз Рун. Когда я вырасту, я буду таким же, как ты: самым сильным и самым умным!
Аоз Рун расхохотался. Мальчик невольно подумал, какое прекрасное зрелище представляет собой этот мужественный охотник со сверкающими в улыбке белыми зубами. Он предпочитал мужество Аоза Руна вкрадчивому коварству священника. Аоз Рун действительно был лучшим мужчиной Олдорандо. У него была дочь по имени Ойра, ровесница Лэйнтала. Он был одет в шубу из меха, какого здесь не было ни у кого. Это была шкура гигантского горного медведя из Кузинта, которого он убил простым ножом.
Успокоившись, Аоз Рун сказал:
-- Идём. Твоя мать хотела, чтобы ты присутствовал при встрече святого отца. Садись на Мика, он отвезёт тебя.
Огромный белый фагор подставил свои руки и позволил мальчику взобраться на его плечи. Мик служил в Эмбруддоке уже очень давно -- фагоры жили вчетверо дольше, чем люди. Он сказал хриплым низким голосом:
-- Поехали, мальчик.
Лэйнтал ухватился за подпиленные рога, чтобы не упасть при езде. Рога фагора были подпилены в знак того, что он находится в рабстве у людей и служит им.
Они медленно двинулись по улице, направляясь в тепло башни, а вокруг них смыкался мрак бесчисленных ночей зимы, которая уже много столетий правила на этом некогда тропическом континенте. Резкий ветер сдувал снег с крыш башен и швырял им в лицо.
Когда святой отец и его упряжка скрылись в башне, все любопытные поспешили в свои башни, к теплу очагов. Мик спустил Лэйнтала на утоптанный снег. Мальчик махнул рукой Аозу Руну на прощание и сам поспешил к окованной бронзой тяжелой двери башни.
В нос ему сразу ударил резкий запах рыбы. Собак, которые привезли святого отца, уже кормили рыбой, выловленной в Ворале. Они яростно залаяли и стали рваться с привязи, когда вошёл мальчик. Мик безуспешно пытался успокоить собак, но они рычали, скаля белые зубы. Лэйнтал огрызнулся в ответ и взлетел наверх по узкой и крутой деревянной лестнице -- той самой, с которой упал, покалечившись, его дед...
Поднявшись на второй этаж, мальчик сразу увидел, что пожитки отца БондорЛонганона сложены здесь. Значит, он будет здесь спать. И конечно, он будет храпеть. Взрослые всегда храпят. Он сам спал здесь, на самом нижнем жилом этаже -- над стойлом, и вовсе не был рад подобному соседству.
Сверху пробивался свет. Лэйнтал постоял, глядя на плед священника, удивляясь необычной текстуре ткани, а затем по ветхим деревянным лестницам пошёл наверх, где лежал его дед. В башне было шесть этажей. Его мать и её родители жили на самом верхнем этаже. На трех этажах под ними жили охотники и слабые люди, бывшие в услужении у его деда. Когда мальчик проходил мимо них, они уже были заняты упаковкой своих вещей. Их служба закончилась.
Просунув голову через люк в полу верхней комнаты, он задержался, чтобы осмотреть всё вокруг со своей любимой точки наблюдения на уровне пола. Вообще-то это была комната его бабки, Лойл Бри Ден, ещё с тех времён, когда она была девочкой, а её отец, Волл Эйн Ден, был вождем племени Ден, лордом Эмбруддока. Сейчас она стояла спиной к огню, горевшему в железной жаровне рядом с люком, из которого выглядывал её внук. По стенам и низкому потолку угрожающе метались тени. Размытая тень бабки на стене казалась похожей на большую птицу, причём рукава её одежды превратились в крылья.
Лойл Бри и её тень доминировала над остальными тенями в комнате. В углу на диване лежал Маленький Юли, высунув заострившийся нос из мехов, которыми он был укрыт. Он был уже очень стар -- двадцать девять лет. Старик что-то бормотал в предсмертном бреду. Лойланнун Бри Ден, мать Лэйнтала Эйна, сидела возле него на полу, обхватив колени руками. Взгляд у неё был затравленный. Она ещё не заметила сына. Гость из Борлиена, отец БондорЛонганон, был ближе всех к мальчику. Он молился вслух, закрыв глаза.
Именно молитва остановила Лэйнтала. Обычно он любил бывать в этой комнате, полной бабкиных тайн. Лойл Бри знала множество занимательных историй и до некоторой степени заменила ему отца, который был убит стунжебагом во время охоты.
Сейчас запах горящего жира стунжебага наполнял всю комнату. Одного из этих чудовищ недавно убили на охоте и разрубленного на части принесли в город. Вырезанные из его спины пласты несъедобного жира использовали как превосходное топливо для обогрева и освещения домов. Этот жир горел ровно, шипя и потрескивая. Он давал яркое пламя и много тепла.
Лэйнтал посмотрел на западную стену комнаты. Там было старинное застеклённое окно, через которое уже еле пробивался тусклый серый свет с улицы.
-- У вас здесь хорошо, -- наконец сказал он.
Он поднялся ещё на одну ступень и желтый глаз жаровни с огнем наконец посмотрел на него.
Святой отец торопливо закончил молитву и открыл глаза. Они были спрятаны в глубоких морщинах, изрезавших лицо, и не могли широко открываться, но взгляд его на мальчика был ласков. Священник заговорил с ним без приветствий.
-- Заходи сюда, сын мой. Я кое-что привёз тебе из Борлиена.
-- Что? -- мальчик застенчиво спрятал руки за спину.
-- Подойди и посмотри.
-- Кинжал?..
-- Подойди и посмотри, -- священник стоял неподвижно. Лойл Бри всхлипнула, дед простонал, в жаровне раздался треск и шипение, к потолку из жёлтого пламени полетели алые искры.
Лэйнтал осторожно приблизился к священнику. Он никак не мог понять, как люди могут жить где-то ещё, кроме Олдорандо. Ведь их город был центром вселенной, а всё остальное -- пустыня, дикая пустыня, откуда иногда вторгаются фагоры.
Отец БондорЛонганон достал маленькую фигурку и положил её на ладонь мальчика. Она была даже меньше, чем эта ладонь. Это было вырезанное из кости кайдава изображение собаки. Собака была как живая. Густая шерсть покрывала её спину, а на маленьких лапах отчетливо были видны когти. Мальчик долго рассматривал фигурку, а потом обнаружил, что при покачивании собака машет хвостом и открывает пасть.
У него ещё никогда не было такой удивительной игрушки. Он возбужденно побежал по комнате с лаем, и мать вскочила, стараясь утихомирить его.
-- Повзрослев, он станет лордом Олдорандо, -- сказала Лойланнун святому отцу, как бы объясняя его поведение. -- Он наследник моего отца.
-- Лучше бы он полюбил знание и у него было бы желание узнать ещё больше, -- сказала как бы про себя Лойл Бри. -- Как мой несчастный Юли, -- и она вновь заплакала, спрятав лицо в ладонях.
Отец БондорЛонганон прищурил глаза и спросил, сколько лет мальчику.
-- Шесть с четвертью лет, -- ответила Лойланнун. Только чужие могли задать такой глупый вопрос.
-- О, ты уже почти мужчина. На следующий год ты станешь лордом и тебе придётся принимать решение. Чего ты больше хочешь, власти или знаний?
-- И то и другое... или то, чего проще достигнуть.
Священник рассмеялся и жестом руки отослал Лэйнтала, чтобы вернуться к своему делу. Его уши, привычные к посещениям смерти, уловили изменения в ритме дыхания Маленького Юли. Да, старик был уже близок к тому, чтобы покинуть этот мир и пустился в опасное путешествие в обсидиановый мир призраков.
Довольный, что к нему больше не пристают с расспросами, мальчик катался по полу второго этажа со своей новой игрушкой и заливался лаем каждый раз, когда собака открывала пасть. Он не знал, что святой отец нарочно захватил с собой этот подарок, чтобы несносный мальчишка не мешал ему, как в прошлый раз.
В это время его дед незаметно покинул этот мир. Оставив женщин с ним, отец БондорЛонганон спустился вниз и улегся на своём ложе головой на священный запад, родину всех людей. Он с печалью смотрел на заснувшего мальчика. Лэйнталу Эйну предстояло жить, когда мир будет охвачен самой важной войной в истории человечества. Но даже умудренный годами святой отец не мог представить, что исход этой войны решит некий выбор повзрослевшего Лэйнтала...
* * *
На следующий день мальчик не отходил от священника из Борлиена, надеясь, что в карманах его необычной одежды найдется ещё что-нибудь для него. Но святой отец был занят отпеванием покойного и Лойланнун не позволяла сыну мешать ему. Наконец между его бабкой и матерью разразилась ссора. Лэйнтал был очень напуган этим, так как когда его дед был жив, женщины жили очень дружно.
Не обращая внимание на всё это, отец БондорЛонганон завершил отпевание. Тело Юли, который был назван в честь мужчины, пришедшего с гор Кузинта вместе с прекрасной Искадор, было завернуто в шкуры и унесено прочь. После него в комнате остался лишь пустой древний диван, у которого сидела на корточках Лойл Бри. Она оборачивалась лишь затем, чтобы ещё раз накричать на свою несчастную дочь.
Дисциплина в племени всегда была довольно строгой и Лойл Бри теперь считалась главной в нём, хотя волосы её давно поседели, спина сгорбилась и голова пряталась между плечами, когда старуха склонялась над холодной постелью своего умершего мужа, мужа, которого она с неослабевающей страстью любила уже две трети своей долгой жизни -- с того самого момента, как подобрала его раненым.
Лойланнун была в более плохом положении. Страсть, энергия, способность к всепоглощающей любви, красивое лицо с глазами, подобными синим озерам, миновали её и перешли от бабки прямо к внуку, юному Лэйнталу Эйну Дену. Лойланнун всегда выглядела болезненно, она была бледна, походка её была неуверенной, а так как её муж умер совсем молодым, детей у неё больше не было. Сейчас её раздражало то, что Лойл Бри села на корточки в углу возле постели умершего мужа и почти непрерывно плакала.
-- Мать, прекрати! Ты действуешь мне на нервы, -- наконец заявила она.
-- А ты была так черства, что не могла оплакать своего мужа как следует! Я буду плакать, плакать до тех пор, пока смогу, пока кровь не потечёт из моих глаз! -- горько воскликнула старуха.
-- Ну и что хорошего в этом? -- Лойланнун предложила матери хлеб, но та отвергла его презрительным жестом. -- Это испекла сама Шэй Тал!
-- Я не буду есть.
-- Я съем, мама, -- сказал вечно голодный Лэйнтал.
С улицы послышался крик Аоза Руна. Он пришёл к башне со своей дочерью Ойрой. Ойра родилась в один год с Лэйнталом и весело замахала ему рукой, когда он и Лойланнун высунулись в открытое сейчас окно.
-- Иди сюда и посмотри на мою игрушку, Ойра, -- предложил ей мальчик. -- Эта собака -- настоящий охотник, как и твой отец!
Но мать грубо оттащила его от окна и сказала Лойл Бри:
-- Аоз Рун хочет сопровождать нас на похороны. Могу я сказать ему "да"?
Старуха, не поворачиваясь, ответила:
-- Не доверяй никому. Особенно Аозу Руну -- у него много друзей и он давно хочет захватить власть.
-- Нам нужна поддержка Аоза Руна. Ведь теперь править будешь ты, мать.
Лойл Бри безумно рассмеялась, а Лойланнун посмотрела на неё с испугом. Сын её стоял, непонимающе улыбаясь и сжимая в руках игрушечную собаку.
-- Тогда буду править я, пока мой сын не станет мужчиной, -- наконец заявила она. -- Тогда он будет лордом Эмбруддока.
-- Ты глупа, если думаешь, что его дядя Накхри допустит это, -- брезгливо ответила старуха.
Лойланнун не сказала ничего. Её рот сжался в узкую линию, а глаза опустились на устланный шкурами пол. Она сама знала, что женщины не правят племенем. Едва её отец заболел и ослаб, власть её матери над племенем исчезла, как исчезают воды реки Ворал, текущие неизвестно откуда и неизвестно куда. Повернувшись к окну, она уже без колебаний крикнула:
-- Заходи!
* * *
Лэйнтала глубоко ранил разговор его матери и бабки. Он понял: они не считают, что он сможет когда-либо заменить своего деда. И он отпрянул назад. Его самолюбие было уязвлено и он даже не смог приветствовать Ойру, которая появилась в комнате вместе с отцом.
Аозу Руну было четырнадцать лет -- возраст полного расцвета. Это был сильный красивый мужчина, лучший охотник Олдорандо. Он дружелюбно улыбнулся Лойланнун, потрепал волосы мальчика и почтительно склонил голову перед вдовой. Шел девятнадцатый год после Объединения и даже юный Лэйнтал ощущал историю. Она смотрела на него изо всех сырых, покрытых паутиной и мхом углов старой комнаты. Само слово "история" напоминало ему вой ветра вокруг этих башен, снежные вихри, гибель отважных героев.
Это был плохой год. Умер не только Маленький Юли. Умер и Дресил, кузен и соправитель Юли, двоюродный дед Лэйнтала, отец его дядей, Накхри и Клилса. Когда умер Дресил, тоже приезжал священник и Дресил ушел в прах, прах истории.
Мальчик с нежностью вспоминал мудрого Дресила, но он боялся своих сварливых дядей, его сыновей, -- грубого Накхри и хвастливого Клилса. Насколько он понимал ситуацию, невзирая на то, что сказала его мать, по старым традициям править племенем будут они, так как он пока не стал мужчиной. Но они, по крайней мере, тоже были молоды. И когда он, Лэйнтал, станет великим охотником, им придется уважать его, а не презирать, как сейчас. Аоз Рун поможет ему в этом...
* * *
Охотники в этот день не выходили на промысел. Все они приняли участие в похоронах своего старого лорда. Святой отец точно рассчитал, где должна быть могила -- возле огромного камня, где горячие источники размягчили промерзшую землю. Это позволило рабам Олдорандо быстро справиться с делом.
Аоз Рун сопровождал двух женщин -- жену и дочь Маленького Юли. Лэйнтал Эйн и Ойра шли за ними, перешептываясь, а за ними следовали рабы его семьи и старый фагор Мик. Лэйнтал всё время заставлял свою игрушечную собаку открывать пасть и Ойра хихикала.
Холод и вода создали причудливую сцену для погребения. Среди голых скал тут и там били горячие родники, гейзеры. Водяные брызги разносились ветром и тут же застывали, не достигая земли и образуя самые фантастические фигуры из льда, переплетающиеся между собой. Горячие ручьи от источников подмывали ледяную корку на земле, благодаря чему в ней образовались промоины и озерца.
Для завоевателя Эмбруддока была выкопана глубокая могила. Двое рабов с кожаными корзинами откачали воду из неё. И Маленький Юли в простой одежде без всяких украшений лег в землю. Больше для него ничего туда не клали. Люди Кампаннлата -- по крайней мере те, кто старался сохранить знание, -- знали, что там, в мире призраков, человеку ничто не может помочь.
Вокруг могилы собралось всё население Олдорандо -- примерно сто семьдесят мужчин, женщин и детей. Вместе с рабами их было больше двух сотен.
Собаки и другие домашние животные тоже были в толпе. В отличие от людей, охваченных горем, животные были возбуждены. Было холодно, хотя уже приближалась весна. Баталикс стоял высоко в небе, спрятанный в плывущих облаках, а Фреир был ещё на востоке. Со времени его восхода прошло не более часа.
Все люди стояли неподвижно, молча склонив головы. Это были могучие люди с сильными руками и ногами, мощными туловищами. Такими были все люди планеты в этот период её истории. Вес и женщин и мужчин достигал шестнадцати стоунов* с небольшими вариациями. Существенные изменения в телосложении произойдут позже.
* Стоун -- британская мера веса, равная 6,34 кг. То есть шестнадцать стоунов -- это примерно сто наших килограммов (прим. пер.)
Люди стояли двумя отдельными группами, примерно равными. В одной группе были охотники и их жены. В другой -- мастеровые, члены городских гильдий и их жены. Охотники были одеты в шкуры медведей, такие плотные, что даже вражеские стрелы не могли проникнуть к их телу, хотя шкуры эти были грубые и очень тяжелые. Мастеровые были одеты более легко -- в шкуры оленей. Они ведь в основном жили под крышей. Некоторые охотники были одеты в шкуры фагоров и очень гордились этим.
Пар от дыхания поднимался над людьми, развеиваясь легким ветром. Мех их одежд искрился от влаги. Закрыв глаза, отец БондорЛонганон читал погребальные молитвы. Некоторые женщины, вспомнив старые обычаи, бросили в могилу сухие листья. Листья падали вниз медленно, неуверенно переворачиваясь в воздухе. Святой отец, не обращая на них внимания, делал своё дело. Наконец, он дал знак скучающим рабам. Мерзлая земля посыпалась в могилу. На этом короткая церемония погребения закончилась. У жителей города было мало времени для заботы о мертвых.
Когда могила была засыпана, Лойл Бри испустила дикий крик. Она бросилась на могилу мужа. Аоз Рун успел подхватить её, а Накхри и его брат рассмеялись, с наслаждением глядя на всё происходящее.
Лойл Бри вырвалась из рук Аоза Руна. Схватив землю с могилы, она с плачем стала размазывать её по лицу. Лэйнтал Эйн и Ойра весело рассмеялись, увидев это. Мальчику смешно было смотреть, как его суровая бабка делает такие глупости.
Святой отец продолжал службу так, как будто ничего не случилось, но его лицо сморщилось от недовольства. Людям в этом диком краю всегда недоставало твердой веры. Что ж, их души будут страдать, когда они сами погрузятся в земной мрак, в страну теней.
Внезапно вдова Юли вскочила и бросилась сквозь туман на замерзший Ворал. Собаки с лаем бежали перед ней, а она с плачем бежала вдоль берега между ледяных глыб -- старуха, пережившая уже двадцать восемь трудных зим. Некоторые дети тоже рассмеялись, но матери быстро их утихомирили.
Старая женщина пробиралась по льду неверными шагами, как сломанная кукла. Её фигура была темно-серой среди сизого, голубого, белого цвета безмолвной ледяной пустыни, в которой люди жили на краю жизни и смерти, на самом краю градиента энтропии. И детский смех, людское горе, негодование, даже безумие -- всё это были признаки вечной войны, которую люди вели с вечным холодом. Но никто не подозревал, что победа в этой войне уже начала клониться в сторону человечества. Маленький Юли, как и его великий предок Юли Священник, основатель племени, были порождением льда и холода, снега и мрака. А юный Лэйнтал Эйн был провозвестником грядущего света и тепла.
* * *
Скандальное поведение Лойл Бри не наложило отпечатка на празднество, которое состоялось после похорон. Праздновали все. Маленький Юли был счастливцем, -- так полагали все, -- потому что сам святой отец проводил его в царство теней. А его бывшие подданные сегодня праздновали не только уход в мир иной своего старого лорда, но и более земное путешествие: возвращение святого отца в Борлиен. Священника следовало хорошо накормить и напоить рателем, чтобы холод дороги не был ему страшен.
Рабы приготовили упряжку и погрузили все вещи и подарки священнику в его сани. Лэйнтал Эйн и Ойра вместе со всеми людьми пошли к южным воротам, чтобы проводить святого отца.
Сморщенное лицо священника изобразило нечто вроде улыбки, когда он увидел мальчика. Внезапно он наклонился и поцеловал его в губы.
-- Могущества и знаний тебе, сын мой, -- сказал он.
Не зная, что ответить, Лэйнтал поднял руку с зажатой в ней собакой в знак прощания. Он не знал, что видит святого отца в последний раз.
* * *
Когда отец БондорЛонганон ехал по снежной пустыне в Борлиен, облака на небе рассеялись. Высоко в ночном небе зажглись далекие неподвижные звезды, а среди них вдруг поплыла одна, самая яркая. Но это был не метеор, а земная станция наблюдения -- Авернус.
С планеты эта станция казалась только движущимся диском небольших размеров, подобным крохотной луне. Он носил на ней имя Кайдав и считался небесным покровителем всех путешественников и охотников, которые осеняли себя святым кругом, когда он проплывал над головой. На самом деле станция представляла собой сложную конструкцию диаметром в тысячу метров. Она состояла из множества систем, выполняющих самые разнообразные функции.
Авернус служил домом для пяти тысяч мужчин, женщин, детей и андроидов. Все взрослые были специалистами по планете, которую они наблюдали и называли Геликонией. Единственная подобная Земле планета в галактике, Геликония представляла для землян особый интерес.
ГЛАВА 2.
ПРОШЛОЕ БЫЛО ПОДОБНО СНУ
Этой ночью в каждой жилой башне города после каждой кружки рателя рассказывали о том, как Маленький Юли и его племя пришли в Эмбруддок. И о том, как неласково, даже враждебно встретили их тут.
Лэйнтал Эйн, усталый и замерзший, отогрелся, поел и уснул задолго до того, как закончилось празднество. Рассказы, услышанные им, бродили в его голове, как властные холодные ветры дули над его планетой.
В этих рассказах говорилось о героизме Великого Юли, о том, как он убил страшное подземное чудовище, о том, как он побеждал фагоров. И особенно много говорилось о том, как Великий Юли принес им веру, чтобы люди начали жить по-новому.
Юли захватил воображение всех людей, потому что он был святым, -- он заставил людей отречься от старой веры и принять веру его народа. Он начал великую битву и победил всех тех старых богов, имен которых уже никто и не помнит.
Характер Юли, особенно такие его черты, как безжалостность ко злу и благородство, нашли отклик в сердцах людей племени. Шло время, и имя его обрастало легендами. Даже его правнук, лорд Юли, мог задать себе вопрос в трудной ситуации:
-- А как на моём месте поступил бы Юли?..
* * *
Первое селение, которое Юли назвал Олдорандо и куда он пришел с Искадор, не стало процветать после него. Люди в нем жили на грани жизни и смерти. Селение стояло на южном берегу озера Дорзин и могло только защищаться от свирепых холодных зим, едва осознавая, что их свирепость постепенно угасает. Юли правил им твердой рукой, а под конец своего правления, когда постаревшая Искадор умерла, он стал жестоким и капризным. Однако об этом периоде жизни Юли не говорили. Была и другая причина, почему нынешнее поколение, живущее в каменных башнях Эмбруддока, любило говорить о Юли. Он был их предком, жившим во времена самых суровых зим. Он олицетворял собой способность человека к выживанию. Легенды о нем были прямым подтверждением его слов, что климат планеты меняется -- и меняется к лучшему.
Как и другие селения в предгорных районах Кузинта, Олдорандо находилось вблизи экватора, в самом центре громадного тропического материка Кампаннлат. О существовании этого континента до прихода Юли не знал никто. В те времена мир племени был ограничен его охотничьими угодьями. Только Юли дал им представление об обширном горном хребте -- неприступной восточной границе континента, созданной самой природой и известной людям под названием Перевал. Его вулканы, поднимавшиеся на высоту более четырех тысяч метров над уровнем моря, вносили свой вклад в погоду Геликонии, создавая целые плато лавы на древних утесах Кампаннлата. Но даже Перевал был лишь границей жутких территорий горной страны Нктрикх. Вечно спрятанные от глаз Юли и остальных людей снежными бурями и густыми облаками, к небу вздымались громадные скалистые пики, между которыми простирались обширные ледники и вулканические поля. Здесь огонь, земля и воздух существовали в чистых формах, так как почти космический холод не позволял им вступать во взаимодействие и образовывать смеси элементов. И тем не менее ко времени смерти Маленького Юли даже на этих ледяных пиках, вонзающихся прямо в стратосферу, появились первые признаки жизни.
Завывающая дикими ветрами белая пустыня Восточного Щита была известна лишь фагорам. Они-то и называли её Нктрикх и были уверены, что именно там находится трон Белого Колдуна, который посылает ветры смерти, вышвыривающие сынов Фреира, ненавистных людей, из их мира.
Простираясь к югу и северу почти на три с половиной тысячи миль, Нктрикх отделял центральную часть Кампаннлата от холодного моря Ардент. Морские волны неустанно бились о прибрежные скалы Морструала и превращались в лед, не успев вернуться в море. Поэтому вся восточная сторона прибрежных скал была покрыта льдом. Ледяные глыбы часто срывались и с грохотом падали назад, в морские волны. Но люди Олдорандо ничего не знали об этой части континента.
Они жили охотой. И именно об охоте складывалось больше всего легенд и историй. Хотя охотники промышляли группами, помогая друг другу, всё же от каждого охотника требовалась отвага, так как ему нередко приходилось встречаться лицом к лицу с фагорами и хищными зверями. И тут он либо побеждал, либо погибал. Если он побеждал и оставался жить, он давал жизнь и семье -- женщинам, детям. А если он погибал, то тогда чаще всего погибала и его семья.
И вот, потеряв своего лорда, люди Юли, сильно сократившись в числе, жили у озера Дорзин, жили как животные, только боролись за своё существование. Но слушатели наслаждались рассказами об озерном поселении. Наслаждались потому, что многие теперешние обычаи вели свой отсчет ещё с тех мрачных времен. Даже рыбу здесь ловили так же, как ловили её в том озере.
Племя Юли охотилось на гигантов-стунжебагов, убивало оленей и диких медведей, защищалось от нападений фагоров. Иногда, если позволяла погода, выращивали небольшой урожай злаков. Пили кровь врагов.
Мужчины и женщины в те годы производили мало детей. В этом мире они становились взрослыми в возрасте семи лет и старились к двадцати годам. И даже когда они радовались и смеялись, ужас холода и смерти стоял перед ними.
Великий Юли, замерзшее озеро, фагоры, жуткий холод, прошлое, подобное сну -- всё это было живой легендой, известной каждому в городе, легендой, которая рассказывалась снова и снова. Потому что горстка людей спасала свои жизни в древнем Эмбруддоке и жила здесь, как в темнице. Они не могли видеть ничего, кроме ветхих стен своей тюрьмы. Они могли видеть только сны, а прошлое, подобное снам, как бы расширяло узкие горизонты их тесного мирка.
Собравшиеся в Большой Башне после похорон Маленького Юли люди находили удовольствие в том, что могли окунуться в прошлое, подобное снам. Чтобы оживить видения прошлого, а может, чтобы забыть о настоящем, люди пили ратель, который щедро подносили рабы Накхри. Хмельной ратель, изготавляемый из козьего молока, был самой любимой жидкостью в Эмбруддоке после красной крови.
Похороны их лорда дали людям возможность отрешиться от повседневных забот и дать волю воображению. И вот снова звучали рассказы о прошлом, об объединении двух племен, которые сошлись вместе, как сходятся мужчина и женщина, чтобы дать жизнь будущему. Один сказитель передавал слово другому, и сказание шло по кругу, как шла по кругу огромная чаша с рателем.
Тут же присутствовали и дети племени. Глаза их блестели в полумраке. Они время от времени отхлебывали глоток рателя из глиняных кружек родителей. Сказание, которое они слушали, было им известно под названием Великое Сказание. На любом празднестве, включая похороны, праздник совершеннолетия, праздник двойного солнечного заката, можно было услышать: "Давайте послушаем Великое Сказание".
Это была их история и даже больше. Это был весь опыт жизни племени. Их искусство. У них не было ни музыки, ни живописи, ни литературы. Всё своё время они тратили на борьбу с холодом, борьбу за существование. Но у них было прошлое, подобное сну, и оно существовало, чтобы о нем рассказывать.
Никто не был больше увлечен рассказами, чем Лэйнтал Эйн, когда ему удавалось не заснуть. Одной из основных тем этих сказаний было объединение двух враждующих племен -- и это объединение было началом жизни его рода. Только позже, когда он вырос, мальчик понял, что это объединение стало и проклятием его рода. Но в этой башне, в Год Девятнадцатый после Объединения, сказители рассказывали об этом событии как о величайшем успехе человечества. Это было Великое Сказание. И в этом состояло их искусство.
* * *
Рассказчики сменяли один другого -- каждый увлеченно декламировал свою любимую часть. Первые говорили о Великом Юли, о том, как он пришел из белых гор Кузинта к замерзшему озеру Дорзин. Но одно поколение сменяло другое даже в легендах, и вставали другие сказители, чтобы рассказать о тех, менее великих, что пришли на смену Первому Юли. Одним из этих сказителей была женщина средних лет, Рол Сакиль. Рядом с ней сидел её муж и прелестная дочь Дол, и их присутствие явно вдохновляло сказительницу, делая её рассказ очень живым и выразительным.
Пока Лэйнтал дремал в тепле, Рол Сакиль рассказывала о Сифе, сыне Юли и Искадор. Он стал новым лордом племени и его все боялись, так как характер его был груб, а рука тяжела. Он взял в свой дом женщину из местного племени по имени Крета, или, как говорили местные, Кре Та Ден. Крета родила Сифу сына по имени Орфик и дочь по имени Ифлика. Орфик и Ифлика выросли здоровыми и сильными -- весьма необычное явление для тех черных лет, когда два ребенка редко выживали в одной семье. Когда её жестокий отец умер, Ифлика ушла к Сарготу -- Сар Готу Дену, который прекрасно ловил подо льдом озера милка -- двуперую рыбу. Ифлика была такой сильной, что своим копьём она могла раскалывать толстый лед на озере. Она родила Сарготу сына, которого назвали Дресил Ден -- очень известное имя, ведь Дресил стал отцом двух правителей-братьев -- Накхри и Клилса.
При этих словах все рассмеялись. Дресил был двоюродным дедом Лэйнтала Эйна.
Ифлика очень любила сына, ласкала и баловала его. Но это было время, когда по льду озера на санях, запряженных кайдавами, часто ездили фагоры, нападая на поселения людей. И вот однажды Ифлика и Саргот были убиты во время одного из нападений. Сказители племени порицали Саргота за то, что он жил один и не был достаточно бдителен и осторожен.
Сирота Дресил попал в дом к своему дяде Орфику, новому лорду племени, у которого к этому времени уже был свой сын и наследник -- Юли или Маленький Юли, правнук Первого Юли. Хотя он вырос очень крупным мужчиной, в память о величии его предка он так и остался Маленьким Юли. Дресил и Маленький Юли стали неразлучными друзьями и сохранили дружбу на всю жизнь, хотя между ними случались и ссоры. Оба в юности были очень красивы и соблазняли чужих женщин, пользуясь у них большим успехом. Это послужило причиной многих неприятностей в племени. На этот счет можно было бы много рассказать, если бы здесь не было кое-кого...
Снова смех в комнате.
Говорят, что Юли и Дресил были очень похожи друг на друга, -- у обоих были смуглые лица, короткие носы, узкие подбородки и большие блестящие глаза. Одевались они тоже одинаково. Враги предсказывали, что их ждет одинаковая судьба, а те старые люди, чьи дочери пали жертвой необузданной страсти братьев, говорили, что эти двое кончат плохо, и чем скорее это случится, тем лучше. Ну а сами дочери прекрасно знали, чем хороши эти два брата. И хороши они по-разному. Они знали, что Дресил неистов и ненасытен в любви, а Юли ласков, нежен, как перышко, и его язык доставляет особенное наслаждение...
В этом месте рассказа Лэйнтал Эйн проснулся. Услышав последние слова, он удивился, как его дед, всегда такой старый, такой согбенный, мог доставлять наслаждение юным девушкам.
* * *
Рассказ продолжил следующий сказитель.
Старейшины и шаманы племени наконец собрались вместе, чтобы решить, как наказать Юли и Дресила за их кобелиные проделки. Некоторые из них горели гневом, когда говорили, так как в их сердцах кипела ревность. Жены их были молоды и привлекательны, и распутные братья не обошли их вниманием. Другие были стары, и жены их были стары, поэтому они были спокойны и рассудительны, так как им нечего было бояться за свою собственность.
Тем не менее, наказание оказалось суровым. Хотя в племени осталось мало людей из-за болезней и нападений фагоров, и оно нуждалось в охотниках, было решено, что Дресил и Маленький Юли должны навсегда покинуть селение. Разумеется, ни одной женщине не дали возможности выступить в защиту братьев.
Приговор был вынесен и Юли с Дресилом не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Они стали собирать свои вещи и оружие, -- но тут прибыл посланец из соседнего племени, с северного берега озера. Он был полумертвым от усталости. Он принес весть о том, что приближается целая армия фагоров. Они убивают каждого человека, который встретится им. Несмотря на укрепления поселка и прекрасные луки, секрет которых открыла им Искадор, всё его племя уже обратилось в призраков.
Это была середина зимы -- время, когда солнца поодиночке плыли в небе.
Охваченные ужасом люди Юли собрали свои пожитки, подожгли свои дома и пошли на юг, вдоль реки Ворал, так как у них не было другой дороги. Маленький Юли и Дресил пошли с ними. Они шли -- и ещё долго позади них виднелись алые языки пламени с черными столбами дыма. Люди шли вниз по льду замерзшей реки, они шли днем и ночью, так как зимой Баталикс светил и ночью. Самые лучшие охотники шли впереди и по краям отряда, чтобы добывать пищу и предупредить об опасности. В связи с чрезвычайным положением Юли и Дресил были на время прощены.
Племя состояло из двадцати шести мужчин, включая и пять стариков, тридцати женщин и десяти детей в возрасте менее семи лет. Пожитки были нагружены на сани, которые тащили рогатые собаки-асокины.
Прошло несколько дней путешествия. По счастью, погода всё время была довольно мягкая. Наконец, однажды на закате Фреира к колонне вернулись Баруин и Скелит, которые ходили на разведку. Они рассказали о том, что впереди находится странный город.
-- Там река вновь встречается с замерзшим озером и вода с ревом бурлит, стараясь взломать лед. Могучие каменные башни стоят на её восточном берегу, они так высоки, что переросли деревья, -- так доложил Баруин, и это было первое описание Эмбруддока.
Баруин рассказал, что каменные башни стоят рядами и украшены раскрашенными черепами фагоров и хищных зверей, чтобы отпугивать пришельцев.
Люди спрятались в каменистой теснине, чтобы обсудить, что же им делать. Послали ещё двух разведчиков. Они притащили молодого траппера, которого схватили, когда он возвращался в Эмбруддок. Траппера швырнули на землю, пинали ногами. Он рассказал, что в городе живет племя Ден. Мирное племя.
Услышав, что в Эмбруддоке живет тоже племя Ден, старики потребовали, чтобы город был обойден стороной. Но их быстро заставили замолчать. Молодые охотники заявили, что следует немедленно напасть на город, так как запасы еды уже на исходе, а в городе их вряд ли встретят дружелюбно. Женщины поддержали это требование. Им очень понравилась перспектива жить в каменных башнях.
Возбуждение росло. Траппера забили до смерти. Все -- и мужчины, и женщины, и дети -- опускали пальцы в его свежую кровь и облизывали их. Они поклялись победить ещё до того, как настанет новый день.
Тело несчастного траппера бросили собакам.
-- Мы с Дресилом пойдем в этот город и постараемся захватить его для вас, -- сказал Маленький Юли. Он с вызовом посмотрел на окружающих. Мужчины опустили глаза. -- Если у нас это получится, мы будем править племенем по праву крови и не будем слушать всякую чушь выживших из ума старцев. Если же мы проиграем, то можете бросить и наши тела собакам.
-- И, -- вступил следующий сказитель, -- при этих словах Маленького Юли все собаки оторвались от своей кровавой трапезы и радостно залаяли в знак согласия.
Слушатели серьёзно улыбались, вспоминая эти жестокие подробности прошлого, которое было подобно сну.
* * *
Теперь рассказ стал более напряженным. Люди забыли свои кружки с рателем, чтобы услышать, как братья-кузены хотели захватить спящий город. С ними пошли пятеро отборных храбрецов племени, чьи имена сохранила история: Баруин, Скелит, Малдик, Курвайн и Биг Афардл, который пал этой ночью от руки женщины. Остальные остались на месте, чтобы лай собак не испортил всего дела.
Возле города снега уже не было. Росла трава. Горячая вода фонтанами била в небо. Всё было окутано горячим паром.
-- Да, так и было, -- прошептал кто-то из стариков.
Женщина гнала по тропе волосатых свиней. Голые дети играли между горячих фонтанов. Пришельцы наблюдали. Они видели каменные башни, построенные на высоком берегу, чтобы наводнение реки Ворал не угрожало им. Одни развалившиеся, другие почти целые. Крепостная стена совсем обрушилась. Город был беззащитен.
Дресил и Юли пробрались в Эмбруддок. Они рассматривали каменные башни, которые сужались кверху, так как стены верхних этажей были более тонкими, чем стены нижних. Они видели, что домашние животные содержатся на первом этаже с земляным полом. Они видели раскрашенные черепа зверей и фагоров, прикрепленные к стенам башен, чтобы напугать врагов. У нас ведь всегда были колдуны, не так ли друзья? А в то время колдуньей была сама Лойл Бри.
Братья-кузены увидели двух стариков-часовых на крыше башни -- этой самой башни, друзья мои. И они подняли свои луки, чтобы убить этих седобородых старцев. Кровь пролилась, скажу я вам...
Помните, как люди у озера говорили, что братьев-кузенов ждет одинаковая судьба? И Дресил ухмыльнулся и сказал:
-- Мы будем править этим городом, брат.
Юли посмотрел на цветок у себя под ногами, сорвал его и съел, вместе с бледными лепестками.
-- Хороший климат, -- сказал он.
Они очень испугались, когда ударил Свистун -- этот знаменитый гейзер, известный нам, но неизвестный тогда им. Когда они пришли в себя, то спрятали своих людей в засаде, чтобы встретить охотников, которые возвращались в город с добычей, ничего не подозревая.
Лэйнтал насторожился в этом месте рассказа. В прошлом, которое было подобно сну, бывало много битв, и сейчас последует рассказ об важнейшей из них. Но сказитель заметил:
-- Друзья, мы все потомки тех, кто участвовал в той битве, -- тех, кто уже давно ушел в страну теней. Поэтому вы все хорошо знаете те ужасные события.
И, тем не менее, он не мог избежать искушения и с горящими от возбуждения глазами начал рассказ.
Беззаботные отважные охотники были захвачены врасплох хитростью Юли. Он пробрался в одну из башен и поджег лежавшее на её первом этаже сено. Из башни повалил густой дым и вскоре вырвались языки огня. Испуганные охотники побросали оружие и бросились к пожару, чтобы погасить его.
Стрелы и камни посыпались на них с крыш заброшенных башен. Вооруженные пришельцы выскочили из них и вонзили копья в незащищенные тела. Наши охотники умирали и падали в лужи своей крови, но всё же некоторые из пришельцев тоже пали мертвыми.
Но в нашем городе было больше вооруженных людей, чем думали братья-кузены. И все они были отважными воинами. Они появлялись отовсюду. Но всё племя пришельцев тоже бросилось в бой и дралось отчаянно. Оружие взяли даже их дети -- и здесь сидят некоторые из них, хотя их юность осталась далеко позади.
Пожар разгорался. Пламя из горяшей башни вихрем рвалось к небу, как бы желая поджечь его. На улицах и в башнях резня продолжалась с неослабевающей яростью и наши женщины взяли мечи убитых, чтобы помочь в битве мужчинам.
Все жители Эмбруддока дрались отважно. Но наглость и отчаяние победили. Многие из наших лучших воинов ушли в мир теней, чтобы воссоединиться со своими предками. Наконец уцелевшие защитники города побросали оружие и с криками отчаяния убежали в темноту. Какой ужасный день в нашей истории...
Но, несмотря на победу, Дресил был в ярости. Он жаждал мщения. Он видел, как был убит его друг Биг Афардл -- убит сзади... убит женщиной.
-- Это была моя бабушка! -- вскричал Аоз Рун и смех его потряс стены. -- В нашей семье всегда была отвага. Ведь мы из Эмбруддока, а не из Олдорандо!
* * *
Дресил жаждал утолить свою месть и приказал убивать каждого, кто ещё остался в Эмбруддоке. Но Юли с помощью своих друзей схватил его и сказал, что нельзя больше убивать. Убийства не приведут ни к чему хорошему. С этого момента все должны жить в мире, должны создать сильное племя, а чтобы племя выжило, в нем должно быть много людей.
Но эти мудрые слова ничего не означали для Дресила. Он боролся, стараясь вырваться, пока Баруин не принес ведро с водой и не вылил его на голову Дресила. Тогда тот рухнул на землю и уснул мертвым сном, каким спят все после тяжелой битвы.
Баруин сказал Юли:
-- Ты тоже иди спать. Я буду сторожить, чтобы нас не застали врасплох в случае контратаки.
Но Маленький Юли не был способен спать. Он ничего не сказал Баруину, но он был ранен и голова у него была совсем легкой. Он чувствовал, что близок к смерти, и, пошатываясь, вышел из башни, чтобы умереть под небом Вутры. Он пошел по главной улице, где через потоки рыжей грязи пробивалась жесткая трава. Фреир закатывался в тяжелые облака цвета этой грязи и в этом жутковатом свете Юли увидел собаку с набитым животом, которая отбежала от трупа поверженного врага. Юли прислонился к каменной стене. Он тяжело дышал.
Напротив него стоял храм -- тогда не такой заброшенный, как сейчас. Он смотрел непонимающими глазами на надписи, вырезанные на камне. Вспомните, что в те времена, до того, как Лойл Бри научила его читать и писать, Юли был просто диким варваром.
Собака проскочила в дверь храма. Юли неверными шагами двинулся за ней. В ушах его стоял шум. В руке у него был меч, взятый у убитого врага. Этот меч был лучше его бронзового меча. Он был выкован из темного железа в нашей кузнице. Держа перед собой меч, Юли пинком ноги распахнул дверь.
В теплой темноте зала храма ворочались свиньи. Осмотревшись, Юли увидел лестницу и услышал наверху чей-то шепот. Он медленно поднялся по лестнице и дернул за железное кольцо на двери. Над ним показалась горящая лампа.
-- Кто здесь? -- спросил кто-то. Мужской голос, и я уверен, вы знаете, чей это голос.
Это был Волл Эйн Ден, лорд Эмбруддока, которого вы все хорошо помните. Вы можете представить себе его -- высокого, статного, несмотря на то, что молодость его уже давно ушла, с длинными черными усами и без бороды. Вы помните его глаза, один взгляд которых мог осадить наглеца, его породистое лицо, которое даже в те времена заставляло многих женщин страдать. Это была историческая встреча -- встреча старого лорда и Маленького Юли.
Маленький Юли медленно поднялся к нему, как бы узнавая его. В комнате сидело ещё несколько старцев, но они не осмелились заговорить, когда вошел Юли, бледный, сжимающий рукоять меча.
Волл Эйн сказал:
-- Ты дикарь и убивать -- твоё ремесло. Я приказываю тебе убить меня первым.
-- Что ж, вы этого заслуживаете, раз прячетесь в доме, когда ваши люди умирают, -- резко сказал Юли.
Волл Эйн вздохнул.
-- Мы все стары и бесполезны в битве. Когда-то было не так.
Они стояли друг против друга, не двигаясь. С усилием Юли заговорил и ему казалось, что голос его приходит откуда-то издалека.
-- Старик, почему ты оставил такой большой город без хорошей охраны?
Волл Эйн ответил печально:
-- Так было далеко не всегда. Раньше ты и твои люди, так плохо вооруженные, встретили бы иной прием. Много столетий назад Эмбруддок был велик. Его земли простирались от гор Кузинта на севере до моря Орла на юге. Тогда здесь правил великий король Дэннис. Но затем пришел холод и уничтожил всё, что было создано нами. Сейчас нас осталось совсем мало. Только за последний год на нас несколько раз нападали фагоры, которые летают как ветер на своих громадных кайдавах. Наши лучшие воины, включая и моего сына, погибли, защищая Эмбруддок, и теперь они опускаются в земле к первородному камню.
Он вздохнул и добавил:
-- Возможно, ты прочитал слова, начертанные на стене храма, -- если, конечно, ты умеешь читать. Они гласят: "Сначала фагоры, затем люди". Именно за эти слова мы казнили своих жрецов два поколения назад. И всё же я теперь думаю, что это пророчество оказалось верным. Мой город пал от рук людей.
Маленький Юли слушал его, как в трансе. Он попытался ответить, но губы не послушались его. Он почувствовал, как силы покидают его.
Один из стариков наполовину сожалея, наполовину радуясь, сказал:
-- Юноша ранен.
Когда Маленький Юли шагнул вперед, старики расступились перед ним. Он увидел впереди низкую арку, а за ней темный проход. Он уже не мог остановиться и вошел в него, еле волоча ноги. Вы знаете это ощущение, друзья -- так ходят люди, которые напились допьяна, как мы сейчас.
В проходе было сыро и тепло. Он ощущал это тепло своим лицом. Перед ним оказалась вторая каменная лестница. Юли уже не понимал, где он. Все его чувства покинули его.
На лестнице появилась молодая женщина с факелом в руке. Она была прекраснее, чем небеса. Лицо её плавало перед глазами Юли.
-- Это была моя бабушка! -- гордо воскликнул Лэйнтал. Он слушал, весь дрожа от возбуждения, и был смущен, когда все вокруг рассмеялись.
* * *
В то время сия достопочтенная леди даже не подозревала о том, что благодаря этой встрече на свет появится некий Лэйнтал Эйн Ден, её внук. Она смотрела на Маленького Юли дикими глазами и что-то говорила, но он уже ничего не понимал.
Он попытался ответить ей, но слова не пришли в его горло. Колени его подогнулись и он свалился на пол. Он наконец потерял сознание, и все вокруг были уверены, что он умер.
И в этом захватывающем месте сказитель уступил право рассказа следующему, старому охотнику, который повел повествование в менее драматических тонах.
Судьба Юли была в руках Вутры и он проявил милость к юноше -- сохранил ему жизнь. И пока его брат-кузен излечивался от раны, Дресил взял управление городом в свои руки. Я слышал, что ему было очень стыдно за свою кровожадность и теперь он вел себя как вполне цивилизованный человек. Ведь он оказался среди нас, цивилизованных людей. Он вспомнил о мягкости характера своего отца, Саргота, и нежности своей матери, Ифлики, которые были убиты ненавистными фагорами. Он занял пустой верх башни Праста, где мы хранили запасы соли, и отдавал оттуда приказы как настоящий лорд, пока Юли лежал раненый.
Многие из нас в то время, включая и меня, ненавидели Дресила, как захватчика. Его приказы мы тоже ненавидели. Но всё же, когда мы поняли его добрые намерения, мы стали сотрудничать с ним, помогать ему. Тогда мы, жители Эмбруддока, были деморализованы. Дресил вернул нам наш боевой дух и укрепил нашу оборону...
-- Он был великий человек, мой отец, и я изобью каждого, кто плохо отзовется о нем! -- крикнул Накхри, вскакивая с места и размахивая кулаками. Он вскочил так стремительно, что опрокинулся бы назад, если бы его брат не поддержал его...
* * *
Никто в Эмбруддоке не предпринял ничего против Дресила. С вершины своей башни он обозревал наши земли на на юге и севере, откуда пришел он и где вверх били струи воды -- наши гейзеры и горячие источники. Особенно его поразил наш знаменитый Свистун, каждый час выбрасывающий в небо струю воды и свистевший при этом как тысяча демонов.
Помню, он расспрашивал меня о гигантских цилиндрах, рассеянных тут и там на равнине. Он никогда раньше не видел райбаралов. Они казались ему башнями, сделанными магией из живого дерева. Хотя он и не был дураком, он не понял, что это простые деревья.
Однако он был человеком действия, а не созерцателем, каким стал позднее его брат-кузен. Он приказал, чтобы люди племени озера Дорзин распределились для житья по разным башням. Здесь он проявил мудрость, которой мы все должны следовать, Накхри. Хотя все были недовольны, Дресил потребовал, чтобы оба племени жили вместе. Любые ссоры он запретил и вся добыча честно делилась между всеми. Именно поэтому оба наши племени постепенно стали одним.
Он провел подсчет населения. Хотя сам он не умел считать, ему помогли наши люди. В нашем племени остался 41 мужчина, 45 женщин и 11 детей. В племени пришельцев выжил 61 человек. Так что в объединенном племени оказалось сто пятьдесят восемь человек. Хорошая цифра. Я был рад, что жизнь наконец-то вошла в лучшую колею. После всего, что произошло.
Я сказал Дресилу:
-- Тебе понравится у нас, в Эмбруддоке.
-- Теперь этот город называется Олдорандо, мальчик, -- ответил он, и я до сих пор помню его взгляд, каким он посмотрел на меня.
-- Давайте побольше о Юли! -- сказала Лойланнун, рискуя вызвать гнев Накхри и Клилса. Охотник сел, отдуваясь, и его место занял мрачный юноша, ученик из гильдии кузнецов по имени Датка Ден.