Было у него имя доброе среди людей, и заcлужено гордился он этим. Достиг совершенства он в науках, и все ремёсла были знакомы ему. Чтобы ни творили руки его, на пользу шло. Был он рачительным хозяином, и дом его пребывал в изобилии. Был справедлив он и честен, строг к грешникам, почтителен к праведникам, и потому, прислушивались к его мнению другие. Был он возраста зрелого, а здоровья крепкого. И характер его закалён был жизненной борьбой, не согнули его лишения, не развратили удачи.
И решил он насадить сад, полный фруктовых деревьев, чтобы дети и внуки его подрастали вместе с ним и срывали плоды. Захотел он оставить потомкам своим, чтобы заботились о нём и наслаждались от него. И собрал он растений плодоносных по всей Земле, изучил, как растут они, какой уход любят. И нашёл он почву благодатную и место доброе, где мог бы сад сей насадить, но не отыскал источника воды там. Тогда решил он сам добыть воду, дабы в достатке было влаги для насаженного. С лозою обошёл он место намеченное, и показала лоза, что есть источник. И принялся тогда копать, где указано было. Но глубоко лежала вода. Много дней и ночей провёл он в трудах, и в конце был успешен.
И забил источник там, где искал он. И счастлив он был, что удалось начинание. Набрал, сей воды, испил её вдоволь. И понял он, что не знал до того момента вкуса истинного. Испив же, почувствовал он усталость радостную, что работа сделана, и прилёг отдохнуть в том же месте, дабы после продолжить, и уснул сном праведным.
Уснул и увидел сон.
Будто стоит он посреди прекрасного сада, и цветут вокруг цветы чудесные, стоят деревья неведомые, на которых не счесть плодов диковинных. В воздухе аромат опьяняющий. Резвятся повсюду пчёлы и бабочки, наслаждаясь нектаром живительным. Звери и птицы вкушают плоды растущие, не обижая друг друга и не пугаясь. И захотелось ему узнать, кто владелец сего сада, который точно, как сам задумывал, но уже есть. И идёт он, и спрашивает у птиц и зверей, пчёл и бабочек, деревьев и цветов. А они не отвечают, хотя и понимают всё, лишь смеются, но не обидно, а ласково.
И решает он обойти весь тот сад, чтобы найти хозяина. Долго ходит, захмелевший от запахов, срывает плоды, вкушает их. И находит он в тени ветвей дом стоящий. Но дом тот не деревянный и не каменный, а будто из воздуха сотканный. Вдруг охватывает его дрожь и волнение, и не решается он войти, да кликнуть хозяина. Мнётся, у крыльца топчется. Тут дверь сама отворяется, приглашает его внутрь зайти. Входит он в дом и видит, что тот внутри, не таков как снаружи. Был невелик, а теперь огромен, ни конца ему, и ни края. Испугался он, заробел немного.
Но вдруг, зовёт его голос нежный и неземной будто: "Проходи, будь не гостем - хозяином!" И идёт он за голосом тем, будто заворожённый. А тот ведёт его сквозь залы высотой от Земли до Небес, шириной от края до края. И чего только нет там! Только не надобно ему ничего, лишь голос влечёт его, манит.
Заходит он в самый главный зал и видит трон, сияющий так, что смотреть невозможно, и глаз отвести нету мочи. И восседает на троне том женщина, от которой исходит сияние. Смотрит он ей в глаза и теряет рассудок, забывает, зачем он пришёл и откуда, забывает он званье и имя своё. Видит только глаза! Он не может дышать, и уж сердце не бьётся! Если дольше смотреть он умрёт, но нет сил оторваться! И тогда он лишается чувств! Только мрак окружает его.
Он проснулся. Ночь его поглотила без Луны и без звёзд. От волшебного сна в сердце мука с тоскою остались, а в его голове, будто слышимы были слова, в миг последний услышанные: "Мы вместе всегда!" И от голоса, что звучал в нём, всё его существо до конца обратилось. С той поры уж не мог он на месте сидеть, и дела ему прежние стали не милы. Он оставил всё то, что имел. Он Скитальцем и Путником стал и отправился вскоре на поиск Любимой.
2. Геккон и Лиза.
Солнце плясало высоко над головой, подпрыгивая в такт шагам. Пустыня благодарно подставляла охристые бока под его иссушающие лучи. Разбросанные в вековом беспорядке камни, глубоко увязли в песке, не позволяя двигаться более или менее прямым путём. Торчащие кое-где кусты, предпочитали притворяться увядшими. Они таили капли влаги, с трудом добытые с немыслимой глубины, лишь в самой сердцевине своего существа. Их ближайшие родственники колючки, давно засохшие без общества и раздосадованные высокомерием кустов, цеплялись за ноги, умоляя уделить им хоть минутку внимания. "Нудные приставалы",- думал Путник,- "Не хватает только ваших вяленых острот". Колючки сухо ворчали ему вслед, обиженные таким обращением. Поднимаемая ботинками пыль, толстым слоем оседала на коже, а стекающие по лицу капельки пота, оставляли за собой грязные потёки. Унылый пейзаж заполнял всю видимую часть Вселенной. Оценить его достоинства Путник упрямо не желал. Заплечный мешок, поначалу прикинувшийся другом, теперь вальяжно развалился на плечах. Он дергал за лямки при каждом движении, натирая и без того натруженные плечи. Его неуклюжая туша тяжело давила на спину, а та в ответ лишь бессильно брызгала солёной влагой.
В конце концов, всё вокруг начало раздражать Путника, и особенно кипящее в вышине солнце. Он остановился, скинул заплечный мешок на потрескавшуюся землю и злорадно уселся на него верхом, не забыв при этом мстительно пнуть каблуком в бок. "Нет этой Пустыне ни конца, ни края",- закралась к нему в голову тоскливая мысль,- "Нет здесь ни чудесных садов, ни прохладных источников, ни моей Любимой. Как я попал сюда и зачем?"
"Привет!"- вдруг услышал он тонкий, звенящий голосок,- "Неважно выглядишь, дружок!"
"Я не претендую на звание Мисс Пустыня",- огрызнулся Путник в пустоту.
"Ещё бы",- насмешливо пропел голосок,- "Это место уже занято!"
- Уж не тобой ли, Невидимка?
- Ты на удивление догадлив.
Путник осмотрелся в поисках владельца голоса, но никого не смог обнаружить.
"Будем играть в прятки",- раздражённо спросил он,- "Или ты все же покажешься?"
- Мне кажется, ты дурно воспитан. Разве тебя не учили смотреть на того, с кем разговариваешь?
- Конечно, учили, но прежде мне не доводилось встречать невидимок.
- Грубиян!
- Да где же ты?
- Рядом с твоей правой ногой. Будь, пожалуйста, осторожнее!
Путник опустил глаза в указанное место и обнаружил там крохотную, блестящую ящерку. Она притаилась за небольшим камешком и смотрела на него желтыми, немигающими глазками.
"Я Лиза",- кокетливо представилась она,- "А ты, вероятно, Бестолковый Путник?"
- Бестолковый предпочитаю опустить.
- Хорошо! Путник, куда держишь путь?
- Вряд ли тебе известна дорога.
- А всё же?
- Туда где много воды. Такой ответ тебя устроит?
- Угу. А ты действительно больше ничего не ищешь, я могла бы помочь?
- Воды вполне достаточно при данных обстоятельствах.
- Тогда это рядом.
- Не болтай глупостей, кругом одна Пустыня!
"Что у тебя в этом огромном мешке?"- тактично сменила тему ящерица.
- В нём вода и другие припасы, чтобы не погибнуть в пути.
- Оставь его здесь, иначе не дойдёшь до цели.
- Я ещё не сошёл с ума! Ты ящерица и ничего в этом не понимаешь!
"Зато я кое-что понимаю в Пустыне",- обиделась Лиза,- "Будет благоразумно с твоей стороны слушать мои советы".
Путник задумался: "С одной стороны, смешно делать то, что говорит первая попавшаяся ящерица. С другой стороны, она действительно многое знает о здешних местах, и кроме того, она не обычная, раз умеет говорить на человеческом языке". В конце концов, поборов гордость он неожиданно согласился: "Хорошо, я послушаюсь твоих советов!"
"Давно бы так!",- отозвалась Лиза, и продолжила: "В Пустыне лучше быть ящерицей, чем Путником".
- Глубокомысленное замечание.
- Может, перестанешь язвить?
- Ладно, предположим ты права, но разве это возможно?
- Конечно! Главное захотеть, а я помогу.
Путник осмотрелся вокруг. Окружающий его пейзаж не изменил своей унылости. Пустыня раскинулась на всём пространстве, сколько мог видеть глаз. Надежды выйти живым не было никакой. Он, было, засомневался, но затем решительно отбросил предательские мысли и вдруг выпалил: "Хочу быть ящерицей!"
"Слабовато",- ухмыльнулась Лиза.
- Очень хочу!
- Уже получше.
- Серьёзно, Лиза, помоги мне, пожалуйста!
- Итак, слушай. Ты должен закрыть глаза и представить себя ящерицей, например такой же, как я.
- А какого пола?
"Мужского",- фыркнула Лиза,- "Так тебе будет легче". Потом она тихонько прошептала что-то вроде: "Раз-два-три ящерка беги!",- и попросила его открыть глаза.
Путник покорно повиновался, и с ужасом обнаружил себя, сидящим на высоком камне, который оказался заплечным мешком. В членах появилась необычайная пластичность! Ещё мгновения назад нещадно палившее солнце, теперь приятно согревало слегка озябшее тело! Он был совершенно ошеломлён: "Вот это да!"
"Ты долго будешь прохлаждаться на этом ненужном барахле?"- капризно позвала Лиза. Новоиспечённый маленький Геккон, в которого превратился Путник, опомнился и со всех лап бросился на зов. Приблизившись, он был зачарован великолепным отливом кожи своей новой подруги и сиянием её желтых, бездонных глаз. Не обращая внимания на его восхищение, Лиза небрежно бросила: "Следуй за мной и ничему не удивляйся",- и ловко скользнула в раскалённый песок. "Она действительно красавица",- успел подумать Геккон, припустив за ней следом.
Они бежали по Великой Пустыне, в которой произошли удивительные перемены. Вместо гиблого, смертельно опасного места, она обернулась чем-то близким, почти родным. Мешавшие ещё недавно камни, стали надёжной защитой и убежищем, дававшим прохладную тень. Противные колючки дарили лакомые семена и капельки росы на заре. Пыль больше не летела из-под ног. Воздух был чист и свеж.
"О чудесное преобразование",- думал Геккон,- "Она великая волшебница". Он не мог отвести влюблённых глаз от попутчицы, начиная уже боготворить её в глубине своего маленького сердца. Время задержало для него свой ход. Он больше не замечал смены дня и ночи.
Они двигались быстро, иногда останавливаясь для отдыха. Ели какие-то вкусные вещи, наслаждались солнечными лучами и обществом друг друга, проводя досуг в милой болтовне. Наконец он вспомнил, что собирался попасть в какое-то место и спросил у подруги: "Куда мы бежим?"
"Ты хотел туда, где много воды",- послышался изумлённый ответ.
"Но её вполне достаточно! Впрочем, далеко ещё?"- в его словах не прозвучало энтузиазма. Но Лиза не услышала или просто не захотела услышать его равнодушия и укоризненно мигнула прекрасными глазами: "Имей немного терпения. Теперь уже рукой подать".
Она лихо обогнула сухой куст и юркнула в узкую щель под большим камнем. Геккон неохотно протиснулся следом. Он почувствовал тревожную влажную сырость, но слишком поздно. Земля выпрыгнула у него из-под лапок, и он полетел вниз в кромешной темноте. Сердце взлетело прямо к горлу. Он задохнулся и на мгновение лишился чувств. Ууууух!
3. Палтус и Марина.
Плюх! Всё тело обожгла ледяная вода. Геккон открыл глаза, мигом приходя в сознание.
Луна висела над самой головой. Её серебряные блики резвились на лёгких волнах. Тёплый ветерок веселил Море, и оно радостно плескалось в лунном свете. В бездонных глубинах бурлила невидимая жизнь. Ее слабые отголоски достигали вечно подвижной поверхности, на которой роились мириады микроскопических светящихся существ, придававших воде магическое зеленоватое свечение. Здесь же, на границе двух стихий, мелкая рыбёшка промышляла на пастбищах планктона, сама, иногда превращаясь в добычу для более крупных хищников. А глубже, в неизведанных пучинах, таились тысячи и тысячи форм и существ, чем глубже, тем причудливее.
Однако, всё это не могло заинтересовать маленького, попавшего в беду Геккона. Его внимание поглотили совершенно другие вещи. "О Боже! Как я тут оказался?"- в отчаянии думал он, бестолково перебирая лапками, чтобы хоть как-то держаться на плаву. Даже самая крохотная волна накрывала его с головой. Он наглотался солёной воды, от которой тошнота подступала к горлу. Ящерицы неважные пловцы. Продвижения Геккона были столь же незначительны, как величественны были морские просторы, окружившие его со всех сторон. В довершение всех неприятностей, тело несчастного стало принимать температуру окружающей его воды. Кровь похолодела в нём, мышцы стали судорожно сокращаться. Он совершенно выбился из сил и начал медленно, но неуклонно, погружаться. Всё глубже и глубже. Вниз, вниз.
"Глупо погибать вот так, непонятно где, непонятно как, здесь очутившись",- решил Геккон, задумчиво выпуская пузырьки воздуха. "Проклятое Море абсолютно не приспособлено для жизни. То ли дело у нас в Пустыне",- припомнил он. "Вот бы появился Огонь и выпарил всю воду",- разыгралось его воображение,- "Могла бы получиться вполне уютная пустынька. Нужен Огонь! Не хватает только Огня". Тем временем воздух в его лёгких практически иссяк, и начались галлюцинации, в которых полыхали языки пламени, грозно ревел пожар. Из забытья Геккона выхватил знакомый голосок: "Не проще ли начать дышать?"
- Лиза?!!!
"Нет, нет. Меня зовут Марина",- смешно открывая крошечный ротик, пробулькала небольшая серебряная рыбка.
- Я тону!
- Оставаться ящерицей в Море? Какая глупость.
"Что же делать? Знаю! Хочу быть рыбой!"- во всё горло закричал утонувший было Геккон.
"Раз-два-три рыбка плыви",- пробормотала в это время Марина и ...
Он с облегчением вздохнул. Кровь, обогащенная живительным кислородом, резво потекла по жилам. Какое счастье, какое наслаждение! Как дышится легко!"- пронеслось в голове,- "Хорошо не чувствовать притяжения и парить словно птица". От этих приятных мыслей его оторвал звонкий смешок.
"Ты не чувствуешь ничего странного?"- хохотала рыбка,- "Мы кажется немного переусердствовали, но я не виновата."
"А что случилось?"- всполошился он.
- Видишь хорошо?
- Отлично?!
- Всегда подозревала, что у тебя односторонний взгляд на вещи.
- Да что происходит? Кто я теперь?
"Похож на Палтуса, к тому же довольно жирного",- прыснула Марина,- "Оба глаза на одной стороне. И как это тебя угораздило?"
- Я погибал, ещё немного и всё было бы кончено!
- Вздор. Ты просто немного струхнул, поэтому не заметил, что я всё время была рядом.
Палтус от досады раздул щёки и выпустил огромный пузырь.
"Ну не обижайся",- примирительно погладила Марина красным плавничком по его большой, перекошенной голове,- "Ты вполне симпатичный!"
Палтус недоверчиво покосился на неё, но, не обнаружив следов насмешки, застенчиво улыбнулся.
"Поплыли, лучше перекусим перед дорогой",- предложила рыбка.
- А куда мы собираемся?
- Ты просил Огня.
- Не припоминаю. Ты уверена?
- Без сомнения.
И они "полетели" сквозь заросли морской капусты, листья которой ласкали их бока скользкими прикосновениями, хватая на ходу мелких рачков, на редкость приятного вкуса. Вдоволь наевшись, странная парочка расположилась для короткого отдыха на дне, зарывшись в песок. Погружаясь в сытую дремоту, Палтус решил про себя: "Она очень привлекательная, и такая же рыба, как и я. Мы сумеем поладить..."
"Пора! Вставай, лежебока!"- разбудил его весёлый голосок.
- Что? Где?
- Пора в дорогу.
"Может не стоит, Марина?"- заканючил, было, сонный Палтус.
"Вперёд! На поиски Огня!"- беспрекословно отрезала рыбка.
Началась захватывающая подводная гонка. В пути их ждали удивительные открытия, тяжёлые испытания и смертельные опасности. Дружба их крепла с каждым днём, понимание - с каждым мгновением. Они спали, прячась на дне или спрятавшись в зарослях. Палтус нежно укрывал маленькую рыбку своими крыльями-плавниками, а та неумолимо вела его к цели, о которой он не желал даже слышать, в тайне надеясь, что поиски продлятся вечно. Все его мысли сосредоточились на Марине. Он потакал всем её мелким желаниям, ловил любое движение, мимолётный взгляд. Казалось, ему больше не требуются никакие цели. Даже глаза на его голове стали немного расходиться в стороны, ведь он следил за ней в оба.
Идиллия закончилась внезапно.
"Нам осталось совсем немного".- заявила как-то Марина. "Помни, чтобы не случилось, я всегда буду рядом, и ничего не бойся", - загадочно добавила она.
"Вот ещё бояться",- расхрабрился Палтус и с размаху налетел на жёсткие верёвки, ободрав кожу на плавниках. Его со всех сторон окружили квадратные ячейки рыбацкой сети, и как он ни старался, его огромное тело не могло проскочить сквозь отверстия. Пролазила только перекошенная на бок голова. Маленькая же рыбка легко проскользнула сквозь препятствие. Страдалец Палтус бился и рыдал, а Марина как могла, успокаивала его. Последнее, что он слышал, когда вместе с сетью стал подниматься вверх, было: "Я всегда рядом." Попав на поверхность, бедолага стал задыхаться, судорожно хватая обжигающий жабры воздух, а затем, и вовсе потерял сознание, ударившись горемычной головой об дно лодки. Взгляд его померк, он погрузился во тьму...
4. Уголёк и Галина.
Очнулся Палтус от острой боли, пронизавшей его насквозь, и это не было преувеличением. Страдальца насадили на острый вертел, но мучения только начинались. Немного оправившись от потрясения, он обнаружил себя висящим над раскалённой бездной, а вокруг бушевал Огонь.
Языки пламени казалось, возникали из небытия. Они рвались вверх, ревели и кусались, будто дикие звери, пожирали всё, что попадалось им на пути, и уносили с собой в небытиё. Огонь смертелен, но он завораживает. Его бояться, но он притягивает. Его порождает навоз и хлам, а он очищает всё, к чему прикасается. Огонь был украден у Богов, но, приобретя его человек, не стал равным им, а лишь умножил свою гордыню и до сих пор продолжает благоговейно хранить его, как залог своего величия.
Однако, поджариваемому заживо Палтусу, мало было дела до всякой философии. Поначалу он ощущал лишь лёгкие укусы пламени. Огонь, завидев новую жертву, принялся заигрывать с ней. Через некоторое время, изрядно прогревшись, Палтус стал высыхать на глазах, и в считанные мгновения из его тела испарилась вся вода, которая издавна не в ладах с Огнём, они не переносят общества друг друга. Старая истина: "Ругаются двое, страдает третий". Геройский житель морских пучин стойко перенёс расставание с родной стихией, хотя это катастрофически отразилось на его самочувствии. Он перестал воспринимать окружающую действительность, сознание его почти угасало. Злодеи, хотевшие приготовить из старины вкусный ужин, по каким-то причинам забыли про него, оставив обугливаться на беспощадном Огне.
И вот уже обгорели плавники, за ними хвост и жабры. Вслед за этим всё тело Палтуса-храбреца охватило пламя. В один из моментов он сумел отбросить сожаления о себе и покорился судьбе. "Что ж, пусть я сгораю, главное с ней всё в порядке",- твердил он в бреду. Но постепенно боль прошла, а мысли прояснились. Он понял, что произошли необратимые изменения внутри и снаружи его существа, но они больше не пугали, хотя появилось чувство необходимости последнего, завершающего этапа трансформации. Не хватало какой-то малости, неуловимой, почти невесомой. "Воздуха!"- осенило его. "Нужен Воздух. Он поддержит и усилит пламя, вдохнёт в него больше жизни. При такой поддержке Огонь доведёт до конца свой обряд очищения. И я стану лишь крохотным горящим угольком, частицей этого Огня". В этот миг, послышалось, или только показалось ему, как проносившаяся мимо искорка протрещала: "Раз-два-три уголёк лети!"
Он сразу потерял вес и устремился вверх за проказницей. Догнав её, он дёрнул за великолепный огненный хвост: "Постой, Марина, где ты была?"
- Вы ошиблись. Меня зовут Галина.
- Хватит притворяться. Это я Палтус!
- Ха-ха очень смешно.
- Ничего смешного. Ты бросила меня.
- А вот и нет. Я постоянно следила за тобой и помогла превратиться в Уголёк.
"Было очень больно",- пожаловался он.
- Прости, но по другому нельзя. Всегда больно расставаться с прошлым.
- Я не сержусь, просто боялся, что потерял тебя.
- Это невозможно пока ты любишь. А теперь пришло время полёта.
- Куда ещё? Я только стал приходить в себя.
- Нельзя остановиться на пути. Ты верно догадался, чтобы не погаснуть нужен Воздух.
"Но мне и так неплохо",- прокричал он, но искорка уже не слушала, а уносилась вверх, поднимаясь, всё выше и выше. Угольку ничего не оставалось, как только припустить за ней. Теперь Огонь казался ему другом. Он питал и поддерживал, подставляя надёжные языки пламени, которые направляли движение в загадочную высоту. Замечательно чувствовать себя в родной стихии. Какое убаюкивающее гудение, уютное тепло, ободряющий жар. Кругом странные блики, бесконечные переливы цвета и формы, ничего постоянного, но какая мощь и сила.
С чем можно сравнить полёт искры? Он длится лишь мгновение, но для неё самой проходит целая вечность, которая вмещает в себя любовь и ненависть, жизнь и смерть.
Они летели на встречу судьбе - красавица искорка и верный Уголёк, сжигая себя без остатка, делясь теплом друг с другом. Им больше не нужны были слова, они могли поймать теперь даже мимолётную мысль.
- Как ты?
- Прекрасно!
- Смотри, какое необычное зарево.
- Да, настоящее представление.
- Ой, какие смешные искорки.
- Эй, ребята, посторонитесь, мы торопимся.
- Счастливо!
Так они летели, удаляясь от живительного источника, и постепенно начали слабеть от недостатка породившего их Огня.
"Я устал",- взмолился Уголёк,- "Не лучше ли вернуться?"
- Обратной дороги нет.
- Что же делать?
- Гореть!
- Но мы исчезнем без следа.
- Никто никогда не исчезает, только меняется. В изменении состоит прелесть существования, разве ты до сих пор этого не понял?
- А мы не расстанемся?
- Никогда!
Уголёк, пролетев ещё немного, потух, исчерпав весь запас сил. Оставшаяся частичка черной золы рухнула вниз, а горячий воздух, влекомый энергией горения продолжил своё восхождение...
5. Тучка и Клавдия.
Он поднимался до тех пор, пока не добрался до леденящих душу высот, где гуляют лишь ветры-забияки, задираясь и сталкиваясь в бесконечном соперничестве. Для них нет преград и границ. Они проникают в любую щёлку, раскидываются на полнеба. Среди них есть холодные и тёплые, влажные и сухие, порывистые и спокойные нравом, но никто из них не держится за свою индивидуальность. В их борьбе не бывает побеждённых и победителей. Они лишь обмениваются своими свойствами, соединяются друг с другом и расходятся, меняют направление и характер так, что уже не понятно кто есть кто, где заканчивается один и начинается другой. Это их жизнь, в этом их сила.
В таком странном обществе оказался маленький комочек тёплого воздуха, который ещё недавно был Угольком. Его подхватил бродяга Норд-Вест. Жутко хохоча и посвистывая, они понеслись на Юго-восток. Их бешеный полёт прервал седой, мудрый Восточный ветер. Он немного отшлёпал самоуверенного молодца, и тот даже всплакнул от досады небольшим дождичком, но быстро успокоился, потеплел и двинулся к Югу. А старик поворчал грозой и, сделав круг, вернулся в свои владения. По дороге он передал запутавшийся в его бороде комочек воздуха своему брату Норд-Осту, а тот ещё дальше Южному ветру. И так без конца.
Постепенно бывший Уголёк начал привыкать к новому месту, обретать форму. Он научился формировать себя в более-менее плотную массу и рассеиваться на огромные расстояния. Ему уже нравилась бродячая жизнь среди ветров, их грубоватые шутки, бешеные скорости, свобода и простор. Но чего-то не хватало в его существовании. "Я изменился, но кто я?"- мучился бывший Уголёк.
И вот однажды, увлеченный суровым Нордом, он попал в нешуточный переплёт. Самый холодный из ветров столкнулся со своим вечным противником Южным Ветром. Никто не хотел уступать, и когда измождённые долгой борьбой драчуны взяли короткую передышку, бывший Уголёк оказался на самой границе между ними в полосе штиля. В этот момент в безмятежной тишине прозвучало долгожданное: "Раз-два-три тучка пари!" "Где ты?"- встрепенулся он и мгновенно распластал свою сущность по всему доступному ему пространству, а это были многие километры. Это вызвало жуткий гром и сноп молний. Он натолкнулся на что-то, смешался с этим, заплакал от боли и радости одновременно. "Ты всегда думаешь уже после того, как что-либо сделаешь",- зазвенел любимый голосок. "Покажись, Галина! Прошу тебя!"- взмолилась новоиспечённая Тучка.
- Меня величают Клавдия и я уже давно в тебе. Мы почти одно целое.
- Правда, теперь я чувствую. Это так необычно!
- Так было всегда, просто ты научился ощущать это. Теперь нам нет необходимости даже читать мысли друг друга, они принадлежат нам обоим.
- Да, я знаю, знаю!!!
- Мы можем соединяться и разъединяться когда захотим. В этих преобразованиях мы способны творить Огонь и Воду, преобразовывать Землю.
- Как здорово!
- Ну что, полетели? К какому из двух ветров присоединимся?
- Я немного замёрз в гостях у Норда, предпочитаю Южный. Как ты считаешь, они будут ещё колобродить?
- Разве что немного. Оба порядком измотались.
Облако Клавдия и Тучка разъединились, и ласково касаясь своими краями, кинулись в объятия Южного Ветра, который, не возобновляя схватки, повернул назад.
"Теперь, когда мы так близки, изменения закончены?"- спросила Тучка. "О нет, эта дорога бесконечна. Нам остался последний шаг к совершенству, после которого любые преображения станут, доступны нам",- ответила Клавдия и повлекла его за собой.
6. Вместе.
Сколько времени они провели в скитаниях среди ветров неизвестно, но в один прекрасный миг, после всех бесчисленных соединений и расставаний они поняли, что частицы их составляющие полностью перемешались. Для них невозможно стало деление на одного и другого, они были одним целым. Потом и сами эти частицы иссякли, пролились дождём, отсверкали молниями, растворились в бесконечности. Ушла Материя, но сохранился Дух. И Дух этот витал в необозримом и неописуемом Эфире. Он был Один, но легко превращался во множество. Любые формы, любые стихии стали подвластны Ему. И тогда...
Заходит Он в самый главный из залов и видит трон посредине сияющий. И видит на троне Женщину, от которой сияние исходит. И теряет Он рассудок, забывает, зачем Он пришёл и откуда, забывает имя и званье своё, видит только эти глаза и растворяется в них навеки.