- В моем организме чередует голод мыслям. Когда время чревоугодий подходит к концу, то наступает очередь мыслеугодству. Ничего не прет этот самый организм так сильно, как собственная кровь, только она вырисовует узоры и предает женский образ всем этим словам... По поводу планов, я особо не беспокоюсь - дочитаю пару фильмов и планирую поменьше смотреть в окно, потому как только о них я и читаю кино, о них же пишу не умолкая. Вот и вся жизнь...
На сегодняшний вечер, все существующие волшебство будет на кухонном столе дымиться из чайника. Я зальюсь всем этим удовольствием, как мой цветок на подоконнике. Не он, не я не удивится тем, что за окном и здесь, внутри него твориться, где мы струимся целым днем. Там, где сплелись корнями с травянистым ручьем в длинную косу, свесившую из окон запертых хором.
За ними все еще летают мыльными пузырями воробьи, все еще самолетиками парят снежинки, доставляя нежность из других берегов; За ними все тот же день, что медленно становится бледно-голубым, сливаясь постепенно с небом проливным, одним, безвременным.
Глазам моим нет ничего приятней этих постельного оттенка сцен, нежели кислотных происшествий на тощих улицах, там, вдалеке и где-то еще дальше, за кулисой...где день совсем другой, а тут лишь так минуты отличаем - вот идет дождь, за ним метель, ломая ветку дерева, разделит мир как стрелкой времени.
Не дожидаясь снегопада, не августовского звездопада, сорвусь с той самой ветвью набухшим плодом черешни, в бледно-голубой туман потухших листьев, мне стоит лишь отсюда выйти...
Пусть говорят, что здесь зима, но все еще ползут муравьишки мурашками по мне. Пусть осень, но свет давно зарылся под листвой. Пожалуй все, что остается тут со мной совсем не осень, не зима, пустота... Сформировала время в быт, а что касается души, то и она сформировалась. В осеннее равноденствие, быть может когда-нибудь даже в деревянном переплете...