Там, где летел Нибиру, было бесконечно темно, бесконечно пусто и так же бесконечно одиноко. Лишь благодаря некоторым ощущениям он мог знать о своем движении. Однако, куда? Не знал... Вперед ли, может ввысь - понять было невозможно, ибо не мог ни с чем сравнить. Только всеобъемлющая чернота сопутствовала ему, она больше чувствовалась, чем виделась. Здесь не от куда было исходить свету, а тепло или холодно - кто знает?
Но как-то мелькнула точка перед ним, и Нибиру устремился к ней. Он долго, очень долго приближался, но так и не стал ближе. Уже теряя всякую надежду, он вопросил:
- Звезда ли это? Могу ли я лететь к тебе?
Чей-то голос, исполненный силой и мощью, сотряс все вокруг, отвечая:
- Звезда
- Ты говоришь так, будто где-то рядом, но я едва тебя вижу.
- И мне не усмотреть, где ты.
Нибиру очень обеспокоился:
- Но как это может быть?
Ответа не было. Позже раздалось:
- Какой ты меня видишь?
- Заметной еле-еле. Как наваждение, когда мечта сливается с отчаянием. Я усомнился бы в своем рассудке, если бы не твой голос.
- Мне непонятны эти слова. Разве ты не видишь никого, что говоришь так, будто встреча для тебя представляется почти уж чем-то невозможным?
- В том и есть моя правда. Это так.
- Странно мне это...
Нибиру ждал, что еще скажет, но молчание тянулось очень долго, и он снова заговорил:
- Так ты не знаешь, почему?
- Я - нет. Но брат мой, что недалеко отсюда, старше и более имеет знаний, чем я. Обратись к нему со своей бедой.
- Куда же мне идти?
- Тот свет, что ты сравнил с иллюзией, не мой. Ты видишь не меня, теперь это понятно. И диалог наш случаен, как смерть или рождение. Иди вперед, как до того шел.
- У меня нет ни целей, ни направлений. Ты говоришь о той почти уж незаметной точке, щекочущей мое воображение?
- Да. Возможно, это брат мой и есть. Он - первый среди других, известных мне. Лети к нему.
Нибиру с сомненьем двинулся дальше. Кто еще заговорит с ним, когда еще? После он не раз пробовал бросать в пустоту какие-то вопросы, фразы, в надежде, что найдется тот, кто ему ответит, нежданно и утешительно ясно, как та звезда, которую он не увидел. Но все молчало.
Свет оставался так же далек, как и был. Но Нибиру не видел иных ориентиров, покорно летел, хоть уже и сам не смог бы сказать, ждет ли чего-то, надеется ли на что-то? Сознание его иногда уступало окружающему небытию, и становилось таким же пустым. Однажды, когда он очнулся после такого состояния, в котором находился очень долго, то вдруг заметил, что перед ним уже не точка, а пятно! Оно было так ярко, так горячо! Он помчался к нему еще скорее.
- Стой! Ближе нельзя! - неожиданно услышал Нибиру.
- Ты! Ты брат той звезды, что меня направила к тебе! - в радостях воскликнул он.
- Я брат многим звездам. О какой ты говоришь?
- О той, чей голос так же могуч, как и твой, но образ невидим для меня. Она сказала, ты можешь помочь.
- Не пойму, о ком ты... Но оставим. Так ты о помощи просить пришел?
- Моя беда по странности все прочие превосходит. Вот, например, как я могу слышать тебя?
- Так же, как и я тебя. Не пойму, что здесь должно смущать.
- Но где ты?
- Пред тобой. Но ближе не иди, это пагубно для тебя.
- И видишь меня?
- Конечно.
- Почему прочие не видят? И я не вижу их.
- Не видишь ничего?
- Вокруг меня лишь тьма и пустота. И только свет твой вопреки всему, и ничего больше...
Тот помолчал немного.
- Вокруг тебя сплошь звезды, - говорил. - И рядом подобные тебе кружат. Неужели не видишь?
- Нет...
- Не понимаю. Как может это происходить?
- Я тоже не пойму.
- Что можешь ты об этом сам сказать?
- Что я один, а ничего другого и не помню.
- И всегда так было?
- Не знаю. Насколько память далеко уходит - всегда.
Они замолчали. Тот сказал чуть позже:
- Думаю, предназначение у тебя особое, раз ты так странно рожден, и живешь столь непонятным образом.
- Но как же видишь меня ты?
- Мне довелось родиться раньше остальных звезд. Кто знает, что с возрастом приходит?
-Быть может, близишься ты к смерти, а я уж за ее чертой?
Нибиру сам испугался своего предположения.
- Все возможно. Но ты ведь молод, я это вижу. Я думаю, дано тебе какое-то делание, раз все с тобой так необычно.
Нибиру стал совсем угрюмым:
- Делание? Мне? Что я могу, скитаясь без конца от края краю?
- Трудно здесь сказать хоть что-то... Может, я тот мост, через который ты пройдешь на берег жизни, туда, где все?
- Как это было бы прекрасно! Но как пройти?
- Позволь немного подумать.
Он долго думал, и после заговорил куда живее:
- Известно ли тебе понятие такое - сон?
- Что для меня сон, а что -явь? Я и запутался давно в этих словах. Нет между ними границы четкой. Что там темно, что здесь...
- Так вот, усни. И просыпаться не спеши. Пусть сон твой будет долог и глубок, как путь, что ты проделал.
- Но как мне уснуть сейчас? Не могу же я себе приказать.
- Я буду говорить о разном, а ты спи. Уснешь под эти мысли.
Нибиру стал внимать рассказам, и море волнений, бушевавшее в нем, постепенно стихало. Тот говорил о гигантах огня и света, что прячутся под каждой, даже и едва заметной точкой. О планетах, бывающих столь разных видов и составов, что, сколько не считай и не запоминай, всегда найдешь такие, какие не видел еще. Говорил, что все это - один дом. Что дом этот жизнью исполнен, а не вечной тоской, как может показаться, когда смотришь на его пугающее своей бездонностью пространство.
Нибиру сам не заметил, как начал видеть то, о чем слушал, засыпая. Вот звезды всюду, и туманности расплылись где-то вдалеке. Но все, что кроме, так же черно, как и было. Где же планеты? Наверное, надо подойти поближе.
Он не спеша поплыл к звезде, видевшейся больше и ярче остальных, и думал над постигшей его загадкой. "Как таинство... - думал он. - Как таинство рождения! Как все неясно, необычно и прекрасно!"
Мечты не горели неудержимым пламенем, стремления не рвали его на части. Совсем нет. Но нежно теплилась в нем надежда, звучавшая в единственных словах, которые Нибиру мог теперь вспомнить: "подобные тебе кружат".