Ансимов Василий Александрович : другие произведения.

Приключения несчастливой пятерки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда-то в давние времена, на других планетах, быть аристократом значило не просто родиться в нужной семье. Юноша должен доказать свое право носить титул, выполнив первый контракт наемника. После этого он может жениться - или продолжить путь воина. Но сначала нужно выжить.

   Приключения несчастливой пятерки
   (из цикла Наемничество Дэлвиса, сборник Ненавязчивые Курутсянские Истории)
  
   Решил записать мой первый контракт, ибо подробности уже начали стираться из памяти. Если кому случится прочитать эту рукопись, имейте в виду, это не фантастический роман, а почти личный дневник, и не стоит потом цитировать отсюда места, тем более в разговоре со мной. (Папа, если ты не понял, то последнее - это тебе).
  
   Здоровый детский сон от заката и до рассвета, игры с друзьями на свежем воздухе, выслеживание насекомых на пустыре между родовым кладбищем и парком, море ягод на огородах и парное молоко каждый день. Увлечение космическими кораблями, выдуманное собственное государство со своей картой, указами и законами, начало боевой подготовки. Первая любовь, по-юношески пафосные размышления о смысле жизни, новые друзья по кадетской учебке. Занятия по вождению и пилотированию, счастье управлять тяжелой железной махиной, резво слушающейся твоего руля. Ежедневная практика по стрельбе - на точность, на быстроту, из любого положения, прицельно, навскидку, с бедра, вслепую. Рукопашный бой до седьмого пота, когда в раздевалку становится невозможно войти без противогаза.
   Все было прекрасно до тех пор, пока мне не стукнуло двадцать лет. На следующий день после шумного празднования, когда друзья наконец проснулись и обрели достаточно сил, чтобы убраться восвояси, отец пригласил меня в свой кабинет.
   Я знал, что он скажет.
   - Марк, - мягко сказал он. - Тебе исполнилось двадцать лет.
   Это высказывание не прибавило мне энтузиазма. Тем более с того юношеского бодуна, когда печень еще слишком мала.
   - Ты знаешь традиции нашего рода.
   Да знаю, знаю.
   Отец посмотрел на стену, где висели реликвии наших предков.
   - Каждый Дэлвис должен пройти через это.
   В его голосе чувствовалось волнение, но он старался скрыть его. И хорошо, потому что я сам готов был зарыдать, как ребенок. Потому что мне очень не хотелось всего, что должно было последовать - хотя я долгие годы ждал этого момента и даже иногда мечтал о нем.
   - Я учил тебя всему, что умею и знаю. Сумел ли научить... посмотрим.
   В моем мозгу завертелись имена моих старших братьев. Но я промолчал.
   И жалел об этом... нет, жалею до сих пор.
   Да, я был достаточно ленив в учебе, признаю. Уходя на пустырь якобы для тренировок, я оставлял оружие в кустах и часами ползал по песчаным барханам, разглядывая почти неразличимых в их пестроте четырехруких богомолов, а то и просто валялся, глядя в небо, и мечтал. Но теперь уже поздно было раскаиваться - не поможет.
   - Ты знаешь, что делать, сынок. Дай я тебя обниму.
   От чего именно меня тошнило в этот момент, понять было невозможно.
   Он прижал меня к своей груди, и я почувствовал, как бьется его сердце.
   - Прими от меня эту винтовку. Пусть она послужит тебе так же, как послужила мне. Может быть, ты выберешь потом другое оружие, но в любом случае сохрани ее. Я прошел с ней тридцать с лишним лет. Она мне очень дорога.
   Я прижал к себе "Златоглазку", потом продел руку в ремень и забросил ее на спину. Тяжеловата, зато надежна, как все, что делали на Курутсе сорок лет назад.
   - Все. Ступай, сынок.
   Он обнял меня еще раз, развернул и подтолкнул к двери.
   Я хотел сказать что-то, но спазмы душили горло.
   По лестнице я спустился на первый этаж, к дверям, у которых меня ждала мать. Как и следовало, она держала в руках рюкзак - сменная одежда и белье, нож, аптечка, патроны и сухпай на два дня.
   Все остальное было в моих руках.
   Лицо матери было торжественным и скорбным. Бог отнял у нее всех детей, кроме меня. Погибну и я - тогда род Дэлвисов прервется.
   Но такова будет воля Всевышнего, и никто не будет роптать. Так было заведено испокон веков, и не нам менять этот порядок. Ведь именно благодаря ему из человеческой руды выковалась благородная сталь аристократии, часть которой - мы, Дэлвисы.
   - Прощай, мама. - Я чмокнул ее теплую щеку и отвернулся, чтобы не заплакать.
   - До свидания, сынок.
   Проклятье, быстрее прочь из этих до тошноты родных стен, быстрее, чтобы не успеть разрыдаться.
   Холодный ветер, гулявший за воротами нашего замка, высушил мои слезы, и я вскоре успокоился (почти) и перевел дыхание.
  
   Черный "гарран" такси ждал меня на обочине.
   - Рынок наемников, - сказал я как можно более спокойным, твердым и низким голосом.
   Водитель понимающе кивнул и утопил газ.
   Полчаса дороги мы провели в молчании. Когда машина остановилась, я традиционно протянул серебряный баунт, и водитель традиционно отклонил мою руку со словами:
   - Не надо, грех.
   Конечно грех, мама же небось уже заплатила втридорога - на счастье. Ох уж эта женская самодеятельность.
   Я обернулся к машине, чтобы захлопнуть дверь, и он сказал мне:
   - Удачи, парень.
  
   Придя на Рынок наемников, я нашел свободную кабинку и закрылся в ней.
   Наемников могут нанять самые неожиданные заказчики для исполнения самых неожиданных заказов, поэтому наймы происходят анонимно. Если что, есть шанс и время зашифроваться получше, когда узнаешь, что по контракту надо прикончить родню своего друга детства - и его самого, как вишенку на торте.
   Шучу.
   Ну ладно, на самом деле нет.
   Данные о найме являются строгим секретом, выболтать который не только опасно, но и позорно для любого наемника. Но, в общем-то, больше опасно, чем позорно. Никто ведь не поручится, что твой собеседник не завербован противником, и, после того как ты повернешь к нему свою доверчивую спину, он не воткнет в тебя какой-нибудь "нож десантника, модель АР-12А", чтобы избавиться от неудобств.
   После того, как ты становишься наемником, у тебя не может быть друзей и любимой. У тебя нет больше родственников. Это все очень мешает, поэтому это все надо просто выкинуть из головы и сердца, как... ну, типа как отец выкинул все мои игрушки в камин, когда мне исполнилось 14.
   Тебе не с кем потрепаться, кроме как обсуждения вопросов типа "ты его добил?" или "чувак, не одолжишь пару патронов?" или "гоните мои деньги, или я сейчас вас всех порешаю, гниды".
   Тебя в любой момент могут убить, в конце концов. Поэтому часто приходится убивать самому.
   Неприятно, но через это надо пройти, чтобы обрести совершеннолетие. А некоторым, однажды начав, это нравится до такой степени, что они остаются наемниками на всю жизнь. Впрочем, чаще всего довольно короткую. Мои братья, например, не смогли дожить даже до свадьбы, хотя вроде как из потомственного рода вояк, рефлексы, моральный дух, жестокость, все такое.
   Но в последнее время словно Космос ополчился против нас, аристократов, и мы начали вымирать. Или, если без патетики, мы просто стали меньше рожать.
  
   Как я и ожидал, как меня и предупреждали, появление новичка в моем лице не вызвало у потенциальных заказчиков особенного энтузиазма.
   Поэтому я встретил это спокойно, терпя обжигающий стыд и боль отказов. (Да, тогда я еще был нежным и ранимым юношей). Выбирая контракты, я снова и снова нажимал кнопку "предложить анкету", и снова и снова перед глазами загоралась красная надпись:
  
   ОТКАЗАНО. НЕДОСТАТОЧНЫЙ ОПЫТ
  
   Но я нажимал дальше. Я знал, как это будет - наслушался дедовских историй у камина. Точнее, Деда и его друзей. Почти без имен, только действия - этого вполне достаточно. Иногда они сбалтывали лишнее и шикали друг на друга, но я слишком мало знал, чтобы понять и запомнить это лишнее.
   Представьте себе старых, морщинистых пердунов, все еще способных одним ударом ножа перерубить толстую ветку, сидящих у камина и то со смехом, то со слезами перебирающих свои воспоминания. Черт, это надо было записывать на видео.
  
   Наконец лампа с надписью "Приглашение к конференции" загорелась. Заволновавшись, как перед первым поцелуем, я одел наушники и нажал кнопку "да".
   На экран начали выдаваться сведения о контракте.
  
   Заказчик - Специальная планета.
   Условия контракта - на планете заказчика.
   Состав группы - Старик, Бетти, Фокусник, Угрюмый.
  
   Вы готовы приступить к миссии?
  
   А дать еще информации, нет? Сколько денег хотя бы за контракт? Нет, ну блин?
   Мысль о том, что такой парнишка без опыта, как я, может рассчитывать лишь на такой хамский контракт типа "кота в мешке", снова слегка обидела меня, но я, опять-таки, ждал этого.
   Можно было, конечно, еще какое-то время понажимать кнопку поиска, но я знал, что найти вежливый, с полной информацией - один шанс на тысячу. А во-вторых, удача не любит нерешительных и трусов.
  
   Поэтому я нажал "да".
   Мало дадут денег - заберешь остальное сам, шутил по похожему поводу Дед.
  
   Назовите свой позывной.
  
   Я вбил его, не думая. Когда-то давно мне хотелось выглядеть крутым, и я решил, что буду зваться Дэлит (от старо-курутсянского "Стирающий"). Пока не огреб в учебке по полной программе от старослужащего с позывным Дохлый Котенок. После этого я пришел к выводу, что крутое погоняло вообще ни к чему, и выбрал себе позывной, который больше всего соответствовал парнишке, блуждающему по пустырю в поисках богомолов.
   Нет, не Богомол.
  
   Приступайте.
  
   Черт, понеслась.
   Я встал и вышел из кабинки, одновременно озадаченный и повеселевший, как парень, идущий к омуту, чтобы броситься в него вниз головой. Мне надо было найти кого-то из тех, кто будет соответствовать именам Старик, Бетти, Фокусник, Угрюмый.
  
   Войдя в дымный круглый зал, я огляделся по сторонам.
  
   Что ж, Старика я распознал быстро - он реально был стар. Зацепившись за мой изучающий взгляд, он всмотрелся мне в лицо и спросил:
   - Парень, ты кто?
   - Ма... - я забылся и чуть не назвал свое настоящее имя, но вовремя спохватился. - Ботаник.
   - Ха. Молодец, Ботаник. Клевое погоняло, уважуха. Не люблю понторезов. Иди сюда. Садись.
   Его голос был надтреснутым и резким, как у простуженного ворона. Но главное - быстрым. Я почувствовал в нем лидера, и это мне понравилось.
  
   Через минуту общего разговора вокруг да около, под слабенький эль, я выяснил хотя бы то, что Старик был почти пенсионер, остальные члены группы - новички, как я. Только такие и согласны обсуждать контракт уже на планете заказчика, рискуя нарваться на совершенно похабные условия. Пенсионер на закате лет и голож... эээ... желторотые никчемы.
   - Все. - Закончив беседу, он встал, похлопывая меня по плечу. - Десять минут на то-се, поссать и тэпэ. Мы отправляемся на кампонском челноке ЖУ-109, ржавый как смерть, но думаю долетим. Опоздание равно смерти.
   Десять минут. Он сказал это и ушел, и вдруг мое сердце сжала тоска.
   Я сломя голову выбежал из зала космодрома и посмотрел на дорогу в сторону дома. День был пасмурный. Но я знал, что где-то там вдали, за этой чертовой хмарью - дворец Дэлвисов. Старый сарай, пропахший старым деревом и камнем, внутри которого у стены стоит прадедов верстак, по углам лежат слои всяческих всячин, падавших туда десятками лет, за сараем - огород, за огородом - мой Пустырь, мой мир и моя Вселенная.
   О, черт. Как больно. Прощайте.
   Я повернулся и отпустил дверь, и она гулко ударила в косяк за спиной. Виновато оглядываясь, я прошел через зал и вышел на поле космодрома.
   ЖУ-109. Я начал искать глазами что-нибудь ржавое и непригодное для полетов - и не ошибся. Это был старый грузовик с огромным прогоревшим трюмом и кабинкой для пассажиров, приваренной к нему сбоку в нарушение всех правил судостроения. Этим кампонцам правила нипочем - они не умеют читать.
   Сучара. Я прикинул шансы на гибель в полете - получалось около шестидесяти процентов.
   - Ваш транспорт, сиор! - крикнул мне в ухо внезапно явившийся из хмари дежурный по вокзалу. - Быстрее, он скоро стартует.
   Господи, не хватало еще опоздать на первый в своей жизни контракт.
   Опоздание равно смерти.
   Я ударил бегом через поле и вскоре схватился за ручку трапа - и тут двигатели начали оживать и реветь все громче, толкая во все стороны огонь пополам с дымом.
   Но я уже бежал внутри ржавой кишки по ступенькам, скользким от сочащихся со всех сторон техножидкостей.
  
   Открыв очередную дверцу как раз в тот момент, когда врубилась вторая очередь двигателей, я вскарабкался по маленькому трапу в салон и втиснулся в пустое кресло рядом со Стариком.
   Кроме нас, в салоне, озаренном лишь одной тусклой лампой, был еще десяток человек.
   Оглушающий звон атомного стартера заполнил весь мир. Транспорт начал разгон, и перегрузка вдавила нас в кресла, причем меня - боком, потому что я еще не успел в нем устроиться и теперь мучительно ворочался, как неуклюжая личинка. Наконец тело легло в предназначенные для него габариты.
   - Я правильно понял, это транспорт на Эбар? - спросил я его и через силу подмигнул, как мы условились.
   Он повернулся ко мне и с улыбкой на морщинистом лице изрек:
   - К несчастию иль нет, но вы успели
   На тот корабль, что мчит нас на Эбар.
   Сперва я тормознул, но потом догадался кивнуть с невозмутимым видом и откинулся на спинку кресла, уставившись вперед.
   В голове моей закрутились разные мысли.
   Что за ерундовые стихи, и зачем?
   Может, он псих, и в корабле у него сорвало крышу? Прекрасное начало.
   Или, может, просто слова так сложились?
   С переднего правого сиденья обернулась девушка, маленькая и худенькая, с большими круглыми глазами и хвостом на затылке. Обзыркав меня глазами, она сказала:
   - Привет. Я - Бетти. А ты кто?
   Старик ответил за меня:
   - Поскольку он последний из прибывших,
   Могла б предположить, по исключенью,
   Что он - Ботаник, юноша с оружьем,
   Веленьем возраста за мудростью пришедший.
   Я растерялся. Она тоже.
   Она не была красавицей, и "уачусэй", тем более в такой обстановке, не возникло у меня даже в мыслях, но правильные черты лица говорили о принадлежности к аристократии. Я посмотрел на затылок ее соседа - куча спутанных курчавых волос, будто это был какой-то артист, а не наемник.
   - А я - Старик, - не унимался сосед, -
   Тот хрен, кто вел переговоры
   О нашем с вами будущем печальном.
   Я вижу, парни, вы совсем не в курсе,
   Что на Эбариуме драном, и проклятом,
   Куда бросает нас капризная Фортуна,
   Все говорят ритмичной плавной речью,
   Подобно той, что я вести пытаюсь.
   Поэтому внимайте мне прилежно,
   Старайтесь подражать вы мне и вторить,
   Иначе на Эбариуме клятом
   На вас посмотрят, как на идиотов.
   Окончив, мужчина вопросительно уставился на меня.
   - Парень, ты понял?
   Я пожал плечами:
   - Мы на Эбариум летим? То есть, планета заказчика - это Эбар?
   - У них в конторе сейчас это вообще единственная планета, - печально ответила Бетти. - В смысле, для нас больше никаких вариантов.
   С самого дальнего - то есть в первом ряду - правого кресла обернулся верзила с рожей весьма уголовного вида.
   - Реально, прикинь такая хрень.
   Я попытался вспомнить все, что знал про Эбар, но Старик помешал моим мыслям, он все никак не хотел успокоиться.
   - Позвольте вам еще раз прогундосить,
   О дети милые, на смертный путь идуще,
   С которого уж многие сверзились.
   Вы говорить таким вот пятистопным ямбом
   Обязаны на Эбаре проклятом.
   Иначе, вашу мать, простите, дети
   Вам там пипец, устал уж повторять я.
  
   Седой вздохнул, вытерев пот со лба.
   - Вруби себе это в мозг. Вхреначь. Впарь. Вдолби. Иначе, я серьезно тебе говорю, тебя слушать никто не будет. Не, я конечно буду вам помогать поначалу, но вы уж напрягите свои мозги, или что там у вас, и учитесь сами.
  
   Корабль затрясло по горизонтали.
  
   - Черт... - поморщился уголовный верзила и проскрипел, криво ухмыляясь. - Мне бы какую-нибудь фразочку, на все случаи жизни, типа, чтобы можно было отвертеться, в любом варианте. А то для меня все эти шансы-мансы, это типа проблема.
   Седой кивнул.
   - Я уже подумал об этом, пока мы с тобой... участвовали в переговорах. Я думаю, тебе подойдет что-то типа этого: "Позвольте уклониться от ответа". Или - "Я доверяю вашей мудрости безмерно". Или "беспечно". Или...
   - Погоди, - верзила поморщился, - слишком быстро. Как ты сказал? Безмерно?
   - Я думаю, будет лучше, если ты запишешь это на бумажку.
   - О! - детина обрадовался, во всяком случае, его улыбка стала еще кривее. - Отлично! А бумажка есть?
   Почему-то такой вопрос Старика разочаровал, и он отвернулся к иллюминатору.
   Бетти хмыкнула.
   Парень с косматыми волосами до сих пор не оглянулся на меня, но мне это и не нужно было - понятно, что верзила - это Угрюмый, а этот лохматоз - Фокусник. А все остальное я и так скоро узнаю без всякого на то моего желания.
  
   Ударили ускорители, и нас придавило так, что сердце и легкие провалились в кишки.
   Дождавшись, пока скорость выровнялась, я снова обратился к Старику.
   - Я может быть, буду не слишком быстро ловить все на лету. Извини, я... это мой первый в жизни контракт. Я просил отца, чтобы он ввел меня в курс дел, но он сказал, так нельзя. Например, с этими позывными какой-то нюанс есть. Может, ты объяснишь?
   Седой посмотрел на меня с непонимающим видом, потом понял и кивнул.
   - Ах, вот что. Понимаешь, друг Ботаник,
   Не всем полезно знание бывает.
   Быть может, мое имя в передрягах
   Здесь будет нехороших, о которых
   Я умолчать хотел бы по прибытьи
   Домой, коль то угодно будет Богу.
   Я кивнул несколько раз.
   - Вот это я, поверьте, понимаю.
   (Так, одна строка получилась. Что бы дальше сказать?)
   - Другое... тут ... другое дело тут меня заботит.
   В глазах Старика тут же загорелся веселый огонь уважения, и я сбился.
   - Короче, позывной надо не просто так придумывать, а в нем какая-то тайна должна быть. Отец сказал, что такое говорят только в первой команде.
   Старик кивнул и начал:
   Тут дело в том, что наши самозванья,
   Которые себе мы присвояем,
   В минуту гордости, иль ложного смущенья,
   Или воспомнив имя предка дорогое,
   Не так уж точно нас изображают,
   И их порой в бою бывает трудно вспомнить.
   Но коли метко твою подлинную сущность
   Раскроет прозвище смешное и лихое,
   Оно у всех легко навязнет в память
   Так, что и нож не отскоблит навеки.
   Волосатый парень наконец-то обернулся к нам и посмотрел почему-то с обидой.
   Старик ответил ему насмешливым взглядом.
   - Типа, если ты смешной и патлатый, и похож на чудака - погоняло Клоун тебе будет в масть.
   - Я - Фокусник, - сказал тот и отвернулся с обиженным видом.
   - Ладно. Мне не жалко. Фокусник. Похожий на Клоуна. Я не в первый раз в деле, парень. Я чую, будешь ты еще Клоуном. Или постригись.
   Фокусник передернул плечами.
   - Надо будет, постригусь.
   - Договорились. Не парьтесь, ребята. Прозвища меняются - по ходу опыта характер человека обычно меняется. Хоть и не в основном. Правда, для получения опыта требуется еще малость выживать. Из раза в раз.
  
   Это все равно было не то, о чем я думал, но Старик явно не ответил бы большего, поэтому я остановился.
   Против воли мне вспомнилось, что говорил об этом Дед:
   - Имя - это отражение нашей жизни. Оно растет вместе с тобой. Оно впитывает славу твоих побед. Иногда оно вдруг захватывает тебя и начинает вершить тобой историю, как мечом.
  
   Да, это, сударь, явно не "Ботаник".
   Но надо же с чего-то начинать.
  
   Я чертыхнулся, осознав, что начинаю уже мыслить тем слогом, о котором сказал Старик.
   Корабль вышел на крейсерский ход, тяжесть стала еще меньше. При этом звон атомного стартера не прекратился, хотя стал тише, что меня озадачило до такой степени, что я начал прокручивать в голове варианты гибели в космосе.
   Отказ системы выключения стартера, он перегревается, и...
   Ошибка системы управления двигателем - взрывается атомный конвертер.
   Ну в общем, все в таком духе - одинаково заканчивающееся встречей с вакуумом, жадно высасывающим твои глаза и кровь.
   Черт, как же не хватало иллюминатора.
   Вибрация и шум двигательной системы стихли. Слабое мерцание тусклой лампы укачало меня, и я уснул.
  
   Разбудил меня желудок, постучавшийся на выход - мы приземлялись.
   Отсутствие иллюминаторов или экранов в этих ржавых нелегальных грузовиках просто убивает. Мне очень хотелось увидеть Эбар с околопланетной орбиты - это же был мой первый контракт...
   Но нет.
   Через полчаса мы начали грубое пикирование в сторону космопорта. Челнок шатался в воздухе, как пьяный, и мне все время казалось, что начинается катастрофа. Проклятые пилоты совершенно не заботились о своем живом грузе - бедняжка Бетти все время стравливала в пакетик, пока к ней не присоединился Фокусник и Угрюмый, а затем и я.
   Старик сидел с невозмутимым видом, удержавшись от обязательных в такой момент, по моему мнению, шуточек о зеленых салагах и новобранцах.
   Наконец челнок стал падать более-менее ровно. Вместе с остальными вколов себе с интервалом в 5-10 минут (чтобы не порвалось сердце) полный набор требуемых антидотов, мы дождались, пока эта ржавая хрень плюхнется на землю, и наконец спустились на подгибающихся ногах прямо к длинному ржавому автобусу с надписью на курутсянском "Для контрактников".
   - Побыстырее пожалуйте вы? - прогундел какой-то странный водитель-дылда, показавшийся моему страдающему от интоксикации мозгу кошмаром из детства.
  
   - По прибытии нас ждет банкет, - сказал Старик, и Бетти дернулась, подавляя очередной рвотный рефлекс.
   Держась за поручни автобуса, мы не имели возможности прокомментировать это сообщение. Однако некоторое время спустя я счел банкет весьма гуманной идеей, так как первый шок от планеты можно было прогнать только хорошей дозой алкоголя, хотя в тот момент я еще этого не понял.
  
   Итак, это был Эбар. Пониженная гравитация, трехметровые люди - отдаленные родственники курутсян, чудовищные деревья в небоскреб вышиной и тошнотворно яркие, но незнакомые запахи.
   Никаких цветов и оркестров, конечно - полупассажирский экипаж, управляемый огромным водителем-эбарцем, в котором мы были детьми.
   - Что за хрень? - непонятно к чему прошипел Угрюмый, неуклюже болтаясь на громадном сидении.
   - Это Эбар, детка, - задумчиво ответил Старик.
  
   Поездка кончилась, когда автобус быстро въехал в ворота здания, которое я не успел разглядеть. Без лишних слов нас провели через длинный зал к длинному столу, за которым сидело человек пятьдесят.
   Точнее, огромных человек - эбарцев. Я сглотнул, перемножил информацию в голове, и мне стало легче - я был такой же человек, как и они. Просто в полтора-два раза меньше размером, ну и что.
   Сев на кресло перед столом, уставленным блюдами с едой, я отдышался, оглядываясь вокруг.
   Сначала мне показалось, что мы попали на свадьбу. Старик оживленно лопотал с принимающей стороной на местном наречии, из которого я ничего не мог понять.
   - Это что, свадьба? - наконец спросил я у него, показав глазами на сидевшую во главе пышную даму неопределенного возраста.
   - Это королевский дворец, брат, а это - не невеста, а принцесса, - вполголоса сказал Старик и раздал нам ушные трансфоны.
  
   Однако я решил, что успею послушать разговоры потом, а самое главное сейчас - понять, где я. Ведь контракт с Королевским дворцом Эбара наверняка подразумевает нечто из ряда вон выходящее.
   Типа перевалить местную оппозицию. Состоящую из бойцов вот такого размера.
   То есть верная смерть, но, может быть, еще не поздно сбежать отсюда обратно в космопорт и сесть в тот ржавый - на самом деле такой милый - челнок.
   Поэтому страх и ужас заставили меня втихаря достать под столом карманный интеллектроник и пробежать глазами справочные материалы по Эбару, пока над столом с обеих сторон кипел стихотворный бубнеж.
   - Ешь давай, - рявкнул Старик, кивнув мне на еду.
   Я нерешительно зацепил ЭТО вилкой и положил в рот, продолжая косить на экран интеллектроника под столом.
   Быстро проглоченный ликбез мало что дал. Одно дело прочитать фразу "кухня Эбара отличается пикантностью и разнообразием" - и совсем другое сохранять вежливое лицо, под ритмичное бла-бла-бла какого-то ряженого великана пытаясь пережевать и проглотить нечто вроде таракана в теплой блевотине.
   Политическая обстановка на Эбаре, как уверял справочник, последние 50 лет была абсолютно стабильна - если не считать "мелких инцидентов". Вскоре я понял, что справочник мне не поможет.
   Ну хотя бы алкоголь здесь был настоящий - похожий на крепкий курутсянский кир на травах. Правда, этих трав в нем было так много, что после очередного глотка я вспомнил прочитанное где-то мнение о том, что растения выделяют яды, когда их пытаются есть или рвать.
   - А можно не пить это? - вполголоса спросила Бетти Старика, морща свое изящное аристократическое личико.
   - Нет. Пей каждый раз, когда они поднимают бокалы, желательно до дна.
   - Я не могу.
   - Ты можешь свалиться на пол и блевать, это разрешено. Но несолидно.
  
   Преодолевая разделявшую нас разницу культур (самое трудное испытание для наемников, потому что города, леса и поля, а также иные виды пересеченной местности и помещений, где приходится убивать, в принципе везде почти одинаковы), мы ненавязчиво пытались выяснить цель контракта. Старик спрашивал, я слушал ответы и думал.
   Гротескные гиганты-эбарцы, разряженные в платья средневекового стиля, отвечали мало что стихами, так еще и максимально туманно. Они называли нашу задачу "обеспечением безопасности и комфорта царственной особы". Точнее, они говорили так:
  
   - Задачи ваши столь важны, ведь нужно
   Покой принцессы нашей обеспечить,
   Все устранив, что почивать мешает,
   Безмолвьем ночи мирно наслаждаться.
  
   При этом они то и дело хвалили нас за маленький рост, подливая нам в бокалы.
  
   - Хвалите бога вашего, созданья,
   Что невысокими он вас создать задумал.
   Сие вам будет верною подмогой
   В делах, ради которых вы прибыли.
  
   И затем - с криком "Олла!" - они поднимали бокалы и весело смотрели на нас, и мы опрокидывали их в своих глотки.
  
   Старик продолжал попытки выяснить задание, мучительно укладывая свои вопросы в стихи.
   Это связано с покоем принцессы, снова отвечали эбарцы с фальшивыми улыбками.
   Банкет все длился и длился, солнце село за горизонт и провалилось дальше вниз, но чертовы заказчики продолжали кормить нас стихами, в которых не было ни слова о содержании контракта.
   Я пил и ждал, что мне наконец-то станет все равно, а может, даже кураж появится, как обычно под большими дозами алкоголя в юности - но нет.
   - Позвольте же узнать, что нужно делать
   И каковы условия работы,
   Когда нам приступать, когда закончить,
   Когда вознаграждение получим?
   - продолжал вопрошать Старик.
   - Всему черед свой, о нетерпеливый, - смеялись эбарцы.
   И продолжали подливать.
   Это было похоже на пытку ночным кошмаром, от которого нельзя проснуться.
   Делать нам было нечего - мы пили.
   Фокусник сломался первым - сделав вид, что внимательно слушает, он попытался подпереть голову рукой, но уснул на своем бицепсе, потом уронил и себя на пол и затих под столом, вызвав очередной взрыв веселья.
   Похоже, эти твари этого и добивались от нас.
   Но с остальными у них вышел облом.
   - Следи за Фокусником, чтобы он не захлебнулся в блевотине, - проворчал мне Старик на ухо. - Нам нужен каждый человек. Хотя в нем я сомневаюсь.
   Угрюмый продолжал жрать и пить, и лишь густеющая красная краска на его лице отражала дозу принятого пойла.
   Старик и Бетти держались - впрочем, приглядевшись к Бетти, я понял, что она весьма искусно и незаметно сливает вино себе за шиворот. Бедняжка. Ей же так мокро теперь.
   Насытившись попытками споить нас, эбарцы вдруг позвали музыкантов, и грохот, скрип их бешеной музы`ки все утопил в вибрациях ужасных, и стали все вопросы невозможны.
   Однако в паузе между двумя музыкальными номерами из сада внезапно раздались странные звуки - низкий рев, пронзительные визги, шум борьбы.
   И в завершение - длинный, раскатистый с оттяжкой звук, который я поначалу принял за рев гигантского слона.
   Что это?
   Я был настолько пьян к тому моменту, что заподозрил в этих звуках свою галлюцинацию.
   Однако, судя по тому, что физиономии эбарцев несколько напряглись, это было реальностью.
   Изрядно поддавший Старик впал в смешливое настроение и произнес:
   - О, кто же автор арии прекрасной,
   Что в ваш концерт внесла такое дополненье,
   Достойное певцов сильнейших...
   После этого Старик сказал "...мира", но мажордом Мажон перебил его, сказав вместе с ним:
   - Кошка.
   Присутствовавшие почему-то очень обрадовались и захлопали. Мажон чинно кланялся во все стороны. Кто-то даже бросил ему цветок, который он поймал на лету и вставил себе в прорезь пуговицы.
   От когнитивного шока на фоне последствий приземления и чужих блюд меня стошнило, и диафрагма сама по себе дернулась кверху. Я понял, что встреча содержимого моего желудка с окружающим миром произойдет через - пять, четыре, три, два ....
   - Мне срочно надо воздуха изведать, - сдавленно пояснил я в ответ на удивленный взгляд эбарца, которого я нечаянно толкнул, и метнулся к балкону.
   Скользя вдоль стульев и отталкиваясь от стен, я вскоре очутился на огромном темном балконе, где забился в самый угол и наконец с наслаждением отпустил содержимое своего желудка на волю.
   Кажется, эти тараканы не были вполне мертвые, когда их подали на стол - для мертвых они слишком энергично убегали из меня сейчас.
   Вскоре я вновь обрел возможность воспринимать окружающую действительность, оперся на перила и стал глубоко дышать.
   В воздухе стоял густой цветочный аромат. Под балконом находился сад.
   И в этом саду творилось нечто непонятное. Подумав и отделив происходящее во мне от происходящего снаружи, я пришел к выводу, что тут и там стоят небольшие вертолеты, пилоты которых время от времени пытались их завести и взлететь, но в последний момент почему-то отменяли свое решение.
   Да, именно так оно и было.
   Шум их попыток сливался в звуковое море, такое плотное, что его, казалось, можно было резать на куски и накладывать на тарелки. Я стоял на балконе, смотрел в темноту и бесконечно слушал эти звуки, сотрясавшие меня до глубины кишок, и никак не мог понять, какие организмы их производят. Начинаясь утробно гудящим стуком, этот звук поднимался на несколько октав и около минуты переливчато мягко тарахтел, затем опускался обратно, теряя скорость вибрации одновременно с высотой - "тададах, тах, тах... тах... ... тах.........".
   Мне представился огромный сверчок размером с лошадь - такое существо, пожалуй, могло бы производить подобный звук. Однако кошмарное видение больно полоснуло по отравленным мозгам, и я выбросил этот образ из головы.
   Примерно раз в минуту откуда-нибудь раздавался страшный басовый гул, подобный тому, который мы услышали в зале. Словно пьяный великан с тупым ожесточением тянул по струне гигантского контрабаса смычок размером с уличный фонарь, поднимая высоту звука на несколько октав и затем небрежно бросая.
   Эти звуки прерывали и заглушали тарахтение "сверчков" и прочие.
   Я сказал "прерывали" - нет, накрывали, разрывали, растерзывали. Казалось, что порванные куски звуков зримо вибрируют в воздухе, как оторванные крылья гигантских бабочек.
   О черт! До меня вдруг дошло, что этот гул на самом деле - "мяу!".
   Обалдеть. Я потрясенно смотрел в ночное небо, скупо украшенное блестками звезд, и дрожал от удивления.
   Иногда мяуканья накладывались друг на друга, потом все чаще, потом переходили в такой шум, как будто в саду бились врукопашную два батальона немых спецназовцев, способных только рычать.
   На время баталии сверчки частично затихали.
   Я не заметил, как рядом оказалась Бетти, и увидел ее, лишь нечаянно повернувшись.
   - Старик пытался обговорить окончание сроков, - начала она весьма унылым голосом. - Ему так и не ответили толком, он уже срубился.
   Оглушенный опьянением и грохотом сверчков, я смотрел на нее с идиотской улыбкой, пытаясь вникнуть в смысл ее слов.
   - Я не хочу здесь работать, - беспомощно ныла Бетти. - Меня тошнит от этого кира. Меня тошнит от этой еды. От этих запахов. Я хочу домой! Ты из какого рода? - вдруг спросила Бетти.
   Через какое-то время я понял, что она нарушает правила, и промычал, пытаясь выразительно глядеть на нее.
   Она посмотрела на меня, хотела видимо что-то сказать, передумала и наконец махнула рукой.
   - А, ерунда все это. Я - Лора Дайранс. Но лучше зови меня Бетти, хорошо?
   - Ладно.
   Дура.
   Дайранс были одним из сильнейших родов. Какого черта ее занесло сюда - я не понял и пробормотал что-то. Девушкам ведь не нужно "отращивать крылья".
   - Я поругалась с родителями. Психанула, - ответила она на мои мысли, и вдруг ее лицо исказилось, и она тихонько заплакала. - О черт, надо же было так вляпаться...
   - Не унывай, - попытался я ее ободрить. - По быстрому разберемся и свалим обратно.
   Я предполагал, что реальность окажется сложнее, но не насколько.
  
   Не помню, как я уснул, но проснулся я, страдающий от жестокой тошноты, на полу небольшой комнаты, между храпевшим Угрюмым и сипевшим Стариком.
   Выпив воды из своей фляжки, я снова уснул и проснулся уже утром, когда нас, опухших и страдающих, повели в Королевскую залу.
   Там удостоились приема аж самой царствующей особы, чей покой нам вменялось в обязанность охранять.
   Той самой, что сидела за столом давеча,
   Смеясь, как напомаженная дура.
  
   - Ты как? - внезапно участливо спросил меня Угрюмый, оказавшийся рядом.
   - Так себе, - ответил я после некоторого сбора мыслей и ощущений.
  
   Принцесса. Вот эта... это существо - принцесса, еще раз повторил я себе, пытаясь войти в контекст происходящего.
   Эбар, низкое притяжение, все такое. Всего два метра - малость по меркам Эбариума. Ну так ей было всего 14 лет.
   Старик, слегка морщась и сдавленно отрыгивая с похмелья, возобновил свои нескладные стихоплетства.
  
   - Приветствуем, прекрасное творенье
   Великого Создателя вселенной,
   Что распростер от края и до края
   Огромные пустоты черной бездны,
   Ее украсив ярким звезд мерцаньем,
   Планет рассыпав разных ожерелье.
   ...
   Эта красивая болтовня продолжалась минут пять, а смысл ее был всего один - "скажите наконец, что же нам делать?"
   Однако эбарцы были довольны. Их лица лоснились от удовольствия, глаза жмурились.
   Наконец мажордом поднял руку, призывая Старика остановиться, и он замолк, кое-как закончив строку.
   Тогда мажордом начал говорить.
   Я честно пытался запомнить этот поток слов, но потом оставил попытки. Все равно, что пытаться передать словами возню сотни мух на навозной куче. Главное, что наконец-то выяснилась цель нашего контракта - разгон "львиных кошек" (так они назывались, о Боже, тут еще и львы есть) в королевском саду.
   Разгон. Именно так.
   Убивать нельзя их было нельзя - кошка у них священное животное. Однако эти священные животные мешали принцессе спать.
  
   Как прогонять их - вы решите сами,
   Теперь вам предстоит решать задачу,
   Используя ваш рост, дарованный от Бога.
   Вот содержанье речи мажордома.
  
   Но самое веселое было впереди. Справившись с приступом уныния, Старик начал выяснять срок контракта и вознаграждение, и долгое время мы и эбарцы никак не могли понять, что говорит другая сторона.
   - Подождите! - воскликнул вдруг Старик, позабыв по стихи. - Это что, бессрочно?!
   Эбарцы делали вид, что он не издавал никаких звуков, намекая, что ждут стихов.
   Но Старик был в таком шоке, что не был способен на стихи.
   - То есть навечно?! Нет, так нельзя. Мы требуем расторжения.
   Эбарцы вежливо молчали, гвардия начала поигрывать мечами.
  
   Дрожа от волнения, Старик напряг свою музу.
  
   - Позвольте мне у вас спросить смиренно,
   Ужели мне не врет мой слух и разум,
   И вы, нас пригласив сюда на службу,
   Не собирались отпускать домой обратно?
   Но как же быть тогда нам, смертным людям?
   Нас дома ждут родители и дети,
   Льют слезы наши жены безутешно,
   Мечтая, что вернемся мы в отчизну.
   О, если так, то бесполезно
   От нас вам ожидать исправной службы!
   Немедля мы покинем вашу землю,
   И прочь отсюда устремимся быстро.
  
   Эбарцы смотрели на нас ласково и пренебрежительно, как на малолетних идиотов.
  
   - Столь странно речи слышать маломерков,
   Мечтающих от исполненья клятв избегнуть.
   Ведь только люди могут требовать смело,
   Чтоб договор досрочно был расторгнут.
   Поскольку быть людьми не довелось вам,
   Постольку требовать не вправе вы, созданья.
  
   Мы переглянулись.
   - Ты понял? - спросил я Старика.
   Тот сделал гримасу и затряс головой. Затем снова обратился к ним, весело наблюдавшим его ужимки.
  
   - Позвольте мне спросить, о ваша мудрость,
   Что значит слово, вами изреченно,
   Что мы не люди, дескать, требовать не смеем.
  
   Мажордом вежливо улыбнулся.
  
   - Ты видишь сам - понять не в состояньи
   Ваш слабый ум, что вы отнюдь не люди,
   И договора требовать не вправе.
   А та бумажка, что вы нам вручили,
   Не больше, чем игра созданий жалких,
   Подобно муравьям, что строят гнезда,
   Иль обезьян, что с мячиком играют.
   Однако милосердно поясню вам,
   Что люди рождены от человека
   На Эбаре, великом и прекрасном,
   Иль получили это званье за заслуги.
   Ни первым, ни вторым не обладая,
   Не вправе ни людьми вы называться,
   Ни требовать блага, что надлежат им.
  
   - Нормально, - вступил я в разговор, от злости перестав бояться. -
   Наш договор ничтожен, мы не люди.
   Но клятвы наши связывать умеют.
   Не вижу здесь я логики разумной.
  
   Я удостоен не был их ответа. Лишь взгляд насмешливый, да хмыки раздавались.
   Старик удрученно молчал.
   - Суки, - прошептала потрясенная Бетти. - Фашисты. Нацисты гребаные. Почему об этом нигде ни слова?
   Я вспомнил вдруг - эбарцы не нацисты. Но с этим "люди - не люди" у них какая-то культурная ерунда, действительно.
   - Прекрасно, - прошептал Фокусник, - то есть,... мы не люди? И должны заткнуться?
   - Че за хрень? - проворчал Угрюмый. - Простыми словами кто-нибудь может объяснить?
   Нет, в данный момент такого эксперта поблизости не было.
   Молчание длилось долго. Присутствовавшие из любопытства эбарцы - наверное, слуги - ушли. Мажордом сел на диван и увлекся чем-то вроде вязания из золотой проволоки.
   - Ну чего, - сдавленно просипел наконец Старик. - Пошли в барак.
   - А есть? - обиженно возразил Угрюмый.
   - Эй, маломерки! Есть сюда идите! - раздался веселый голос с кухни.
  
   Удивительно, но на завтрак - кажется, это был он - нам дали по большому ломтю нормального жареного мяса, хлеба, сыра и по бокалу сносного пива. Как я ни старался оставаться злобным и напряженным, вскоре это меня расслабило.
   Все худшее, что могло случиться, уже случилось. Теперь надо лишь понять, как действовать дальше.
  
   - Надо бежать, - твердо сказала Бетти.
   - Да! - вдруг рявкнул Угрюмый. - Смотрите! Элементарно. Они дылды. Но кошек разгонять наняли нас. Значит сами не могут. Значит они слабее. Значит мы их можем перевалить.
   Старик покачал головой.
   - Зачем. Просто эбарцы не делают грязную работу своими руками. Они нанимали местных разогнать кошек, ну... после тридцати-пятидесяти трупов поняли, что не получается. Поэтому наняли наемников, типа профессиональных ... убийц, ну или типа того, решателей вопросов. Сбежать невозможно. То есть, физически мы можем бежать. Но это крест. Мы поставим на себе крест. Есть Единая база данных наемников - Хеллсбук, в которую записывают исполнение контрактов.
   О да. Это я знал. После его слов мозаика сложилась в голове, и я почувствовал себя как мышка, схватившая кусок сыра и услышавшая за спиной подозрительно резкий стук.
   - Ладно, давайте сначала денек хоть поработаем, - вдруг призвал Угрюмый. - Че, этих кошек вообще еще вблизи не видели. Может, они так себе. Как коты.
   Мы долго молчали, наконец Фокусник подал голос.
   - В каком смысле?
   - Ну, это... - Угрюмый попытался помочь своим мыслям руками, но у него не получилось. Видимо, все ресурсы мозга в данный момент были заняты управлением жевавшими челюстями.
   - А зачем ты сюда пошел? - спросил я его вдруг. - Ну я, я дворянин. У нас такая традиция. А ты же не дворянин?
   Фокусник и Угрюмый посмотрели на меня с вызовом.
   - Я не в том смысле, что быть дворянином это круто, - разоткровенничался я, качая головой. - Ну, меня никто не спрашивал. Моих братьев в этом поубивали. Но так положено. Двадцать лет - и валишь на контракт. Так положено. Таков закон. А у вас?
   Угрюмый расслабился.
   - Да я че. Я простой крестьянин. Денег просто нет. Отец сказал - сынок, иди привали кого-нибудь.
   - Привали? - не поняла Бетти.
   - Ну, в смысле. Привали. Ну, заработай по контракту, че. Денег нет. Ферма разорилась. Почти. Коровы там, то-се. Деньги нужны.
   - А...
   Поняв, что Угрюмому больше рассказывать нечего, я перевел глаза на Фокусника.
   - А ты?
   Он опустил глаза, не отвечая, и лишь поигрывал тарелкою пустою, то нажимая край, то отпуская резко.
   - Неважно, - наконец он молвил с превосходством.
   - Пффф, - презрительно выпустил Старик.
   Я резко обернулся к нему, и по рассинхронизации картинки в глазах понял, что пьян.
   Ну и пивко!
   - А вы, наш государь, воитель благородный? - спросил я старца крепкого учтиво. - Что привело вас в гребаные дерби? Дебри, пардон. Прошу простить меня, вино главу вскружило.
   - Ты молодец, Ма-Ботаник, - с усталым спокойствием ответил он. - Рубишь фишку на ходу. Тебе надо было в поэты.
   - Да, нас слагать стихи с пеленок учат,
   Стихи - и головы, срубая их мечами, - хвастливо сказал я и спохватился. - Да нет, просто что-то в голове заработало. Мясорубка по превращению слов в ... эту ерунду. Как она, пятистопный ямб?
   - Нет, - поморщился он. - Но неважно.
   - Ну так и что вас привело сюда? - повторил я.
   Старик посмотрел на меня, потом на остальных. На его лице играла благодушная улыбка. Отхлебнув пива, он сказал:
   - Не буду я, как Фокусник, гордиться,
   И делать вид, что тайною великой
   Сюда я приведен, может - на муки,
   Может, на смерть, коль Богу то угодно.
   Он хотел продолжить, но муза вдруг зримо заупрямилась. Отхлебнув еще, он сказал по-простому.
   - Да я старый, чего уж тут. У меня за плечами - Курутс, Кинхаунт, Удания, Айз, потом еще раз Курутс, Удания. И в промежутках разные мелочи. Молодой был, как вы - глупый. Делал не то, не там. А теперь поздно что-то менять. Ни кола, ни двора. Ни жены, ни...
   Он замолчал, глядя в дно кружки.
   - Но жену никогда не поздно завести, - сказала Бетти. - Мужчина вы еще крепкий.
   Он покачал главой, не подымая глаз.
   - Поздно. Душа уже мертва. Пуста. А им нужна любовь.
  
   Мы замолчали. Разговор больше не клеился.
   Вдруг подошел повар и поставил еще каждому по бокалу. Благодарно промычав, мы посидели еще. У Фокусника и Угрюмого завязался какой-то разговор ни о чем. Я и Старик молчали.
   Повар принес еще, и тогда Старик очнулся.
   - Хватит. Допиваем это, и идем спать. Вечером подъем. Мочить кошек.
  
   Он разбудил меня, когда темно-золотой луч солнца полз по стене вверх, к потолку, с неуместной внимательностью высвечивая слегка отставшие от стены, хотя дорогие, обои - с позолоченным рисунком сложного орнамента.
   Ведомые Стариком, мы снова пошли в столовую, где угостились крепким напитком, от которого сердце гулко застучало, а сон убежал из глаз.
   Затем наступила ночь.
   - Разминочку, ребята, - сдавленным от явного волнения голосом сказал Старик. Мы попрыгали, поприседали и поотжимались, проверили доспехи и оружие - и вышли на нашу ночь.
  
   Первая ночь в Королевском Саду. Я разобрал и собрал Златоглазку, зарядив два магазина разрывными, и наткнулся на неодобрительный взгляд Старика.
   - На первый раз бери, так и быть, но вообще привыкай без этого. Миссия - разгон, - сказал он, и я на всякий случай кивнул.
   Сам он все-таки взял большой старинный пистолет на 12 патронов. У Бетти была короткоствольная "мухобойка", Фокусник шел с длинным автоматическим карабином (видно, дедовским), Угрюмый обвесился двумя двуствольными обрезами и патронташем крест-накрест - я прямо-таки изнывал от желания посмотреть, как он будет со всем этим обращаться.
   - Оружие у вас - говно, - вяло констатировал Старик и отчего-то впал в явное уныние. - На первый раз берем, попробуем игнорировать запрет. Но вообще, скорее всего, придется работать без этого.
  
   Мы шли по коридору, когда первый "мяу" перекрыл стрекотанье вертолетов. Стража указала нам на двери в сад, недвусмысленно помахивая мечами без всяких там стихосложений.
   Мы вышли в насыщенную ароматами цветов тьму, как космонавты в пылевую туманность. Все вокруг было чужим и гигантским.
  
   Сад представлял собой переплетение тропинок вокруг гигантских кустов высотой в два этажа. На них были сотни цветов размером с кулак, источавшие приторный, волнующий запах.
   При этом в Саду не было какой-то главной аллеи или направления. Там и здесь были разбросаны маленькие, даже по нашим меркам, похожие друг на друга пруды, для эбарцев вообще считавшиеся лужами.
   И никаких указателей или ориентиров.
   Все это страшно затрудняло работу. Мы шли цепочкой за Стариком, блуждая по лабиринтам одинаковых, петлявших из стороны в сторону и пересекавших друг друга тропинок, без навигации, без всякого понятия о своем местонахождении, ориентируясь только на выложенные камнями стрелки, которые указывали в сторону ворот Дворца.
  
   Мое сердце, бившееся так отчаянно, как бьется перепел, попавший в сети, не обмануло. Через пару минут Фокусник и Угрюмый уже были смяты кем-то в темноте, причем Фокусник выстрелил и чуть не попал в Угрюмого, на что тот среагировал матом, перекрывшим остальные звуки.
   - Не стрелять! - заорала издали стража, и я снова машинально отметил отсутствие стиха.
   Что значит "не стрелять", когда на тебя прыгают такие твари? Ах да. Миссия называется "разгон". Убивать нельзя. Прекрасно.
   Ну что я мог делать - я тупо шел вперед, следуя схеме боев с людьми, абсолютно тут неуместной.
   Поэтому, когда нечто прыгнуло на меня справа, я не успел никак отреагировать и просто был смят, как старая тряпка. Пока оно яростно грызло и драло меня лапами, над нами просверкала очередь из "мухобойки" - "та-та-та-та".
   - Не стрелять! - орала стража в громкоговорители, пока я отчаянно лупил прикладом Златоглазки по морде кошки, пытавшейся отгрызть мою ногу, а стоявшие неподалеку соратники героически материли ее.
   Наконец я попал ей по носу. Огорченно мявкнув, кошка исчезла.
   ...
   Через какое-то время, около двух часов, наверное, мы выбрались на свет и осмотрели свои повреждения. Сознание возвращалось ко мне последним, после осознания обверзанных штанов и вывихнутых рук.
   Даже струящуюся из глубоко разорванного на ляжке комбинезона кровь я заметил в самом конце.
   - Жить будете, - флегматично заметил Старик, наскоро заложив медватой и перебинтовав рваные раны белым бинтом прямо поверх комбов.
   - У меня все болит, - сонно констатировала Бетти. Ее тоже пару раз покусали.
   - Прям вообще все? - удивился Старик, но она не ответила.
   Закончив бинтовать, он устало посмотрел на нас.
   - Зря я разрешил вам взять винтовки. Ну будем считать, что это было ознакомительное, э.... Если эти скоты придерутся к нашей стрельбе, мы можем вляпаться еще круче.
   - Не, ну а чего? - прорычал Угрюмый.
   - Нам запрещено убивать кошек. Миссия называется "разгон". Поняли? Уберите винтовки. Возьмите ножи, жарьте этих тварей тихо. Ножами-то все можете?
   Он подозрительно посмотрел на Бетти. Она не отвела взгляд, он тоже. Тогда она выхватила длинный нож и просвистела им возле его лица.
   Старик неодобрительно поморщился.
   - А если бы промахнулась и отрезала мне нос? Не шути так. Ладно, валяйте вперед.
   - Нет, - возразила Бетти. - Давай, вколи нам чего-нибудь. Я видела у тебя аптечку.
   Сварливо поворчав, Старик сделал каждому укол.
  
   Ух. Хорошо пошло. Такую бы мне перед экзаменом - глядишь, сейчас бы не работал, а купался в шальных деньгах.
  
   И мы повалили. Или поваляли.
   Огромные звери высотой нам по плечо внезапно выскакивали из темноты, хватали клыками за что придется и утаскивали в кусты, где начинали немилосердно грызть.
   Ну и получали по мордасам моим Шаннахом, которым я брил по утрам свою юношескую поросль на лице. К чести этих тварей, они не обижались и просто молча бросали нас и скрывались в темноте, не оставляя даже крови на лезвии, что огорчало меня донельзя - потому что через несколько минут меня хватали опять. Те ли, или другие - черт их разберет.
   Слава кинхаунтским пласт-латам - с ними не справились даже чудовищные зубы этих дьяволов. Однако доспехи не спасали от вывихов и захватов на изгиб, кроме того, в некоторых местах рвались стягивавшие их ремни, и зубы кошек оставляли там глубокие борозды. О нервах я вообще молчу. Отстирать свои штаны я даже не попытался, утром я их просто выбросил.
   Представьте себя мышкой, которую схватила одна кошка, потом другая, потом третья. Но храброй мышкой, которая кусала всех этих тварей своими маленькими, тупыми и бесполезными зубками.
   Концерт мы этим кошкам все же сорвали, и где-то перед рассветом наступила тишина.
   - Кажись, всех перебили, - хрипло выдавил Фокусник.
   Старик хмыкнул, сняв маску и вытирая пот с окровавленного лба.
   - Перебили? Ты прям убил кого-то? Может, двух?
   Фокусник затравленно и непонимающе посмотрел на него.
   И тут на другом конце Сада раздался дикий, злобный вой, словно это изливал свое бешенство сам Сатана, у которого отняли вкусного грешника.
   Ему ответил такой же вой с другого конца Сада.
  
   Два Сатаны в одном Саду - черт, слишком много.
  
   Мы переглянулись.
   - Может, сейчас замолчит, - уныло предположил Старик.
   Но нет, твари орали все злее. Со стороны стражи послышалось постукивание мечей о щиты, и это относилось явно не к львиным кошкам.
   - Давай, - мрачно буркнул Старик, разделив нас на две группы - я и Бетти, Фокусник и Угрюмый, и послал на оба источника.
   Мы побежали бок о бок, готовясь пырнуть каждый в свою сторону. По мере приближения мне все сильнее казалось, что я бегу к какой-то космической воронке, в которой со свистом и ревом клокочет сама Вселенная.
   Однако на поляне мы столкнулись лишь с огромным серым котом величиной с льва. Мы посмотрели на него друг на друга - я с ужасом, он с ленивым благородством - и, осекшись на самой высокой ноте своей арии, он поднялся и с недовольным видом ушел прочь.
   А уж Фокусник-то с Угрюмым, естественно, рассказали о своей героической борьбе с целой стаей кошек ростом с человека - нет, с полтора - которых они всех раскидали по углам, "как щенков".
   Но мы им не поверили.
   На последней фразе их рассказа первый луч местного солнца озарил небо, и мы поплелись в свой барак, переставляя подгибающиеся ноги.
   Бетти плюхнулась рядом со мной, видимо, признав брата-аристократа, который не покусится на ее девичество. Впрочем, это была излишняя предосторожность - она могла бы сейчас лечь на меня, голая, и остаться девой.
   - Завтра что, опять так? - прохрипел Угрюмый.
   Но никто ему не ответил.
  
   * * *
   День, солнце.
   Плохо. Все болит. Вообще все. Ну, почти.
   Столовая. Отдельный стол. Еда классом ниже, чем вчера, и запах. Пренебрежительное отношение поваров. Не замечают и не слышат.
   Хорошо хоть, хочется есть, и не тошнит. Это внушало надежду.
   Через какое-то время я понял, что Старик пытается разработать за столом план - о, великий План.
   Держаться вместе. Типа того.
   Он плохо выглядел, его лицо было серым.
   - Тебе плохо? - наконец сложил я слова вместе, но он только мотнул головой.
   Фокусник предложил применить против кошек звукоусилители. Типа, включим ультразвук, который не услышит Принцесса, но который будет нестерпим для этих животных.
   В моей голове сразу встали в очередь несколько вопросов.
   Как понять, что звук нестерпим для кошек.
   Как понять, что Принцесса его не слышит.
   Как понять, что вообще есть какой-то звук, если мы его не слышим.
   Но вопросы так же остались незамечены, как серые бедняки в приемной землевладельца-сиора.
   - Ну и как это дружит с тем, что нас просили не шуметь? - спросил Старик.
   - Они будут бесшумными для людей, это ультразвук, - еще раз пояснил Фокусник.
   - А как ты поймешь, что они работают? - спросил тогда Старик, повергнув того в замешательство.
   - Ну, я подсоединю лампочку, - наконец нашелся он.
   Отлично. Остаток дня я валялся на кушетке в саду, тупо наблюдая, как солнце ползет по небосводу к его краю и наслаждаясь густым запахом цветов.
   Фокусник все это время корпел с паяльником. Он мучил свое устройство до самой темноты, ковыряясь в чемоданчике и пересыпая вонючий дым ядовитыми проклятиями. Уже раздались первые "мяу", а он все еще дымил и ругался.
   Наконец Старик крякнул и потянулся.
   - Ладно, бросай. Завтра доделаешь.
   - Нет, нет, еще минуту...
   С третьим "мяу" раздались возмущенные крики стражей, Фокусник дернулся и посмотрел на нас с затравленным видом.
   - Все. Должно работать.
   Но в его отчаянных глазах читалось нечто иное - страх.
  
   Протянув электропровод от барака, он поставил свой прибор на землю, направил раструб на Сад и нерешительно нажал кнопку.
   На приборе загорелась лампочка.
   - Вроде пошло, - неуверенно сказал Физик.
   Ему ответило громкое и уверенное "мяу" метрах в десяти справа. Он вздрогнул и направил прибор туда.
   Некоторое время ничего не происходило. Затем "мяу!" раздалось левее. И совсем слева. И сзади.
   - Черт, - сказал Фокусник и повернул какую-то ручку.
   В следующий миг у нас дико заложило уши. Старик подбежал к Фокуснику и пытался что-то орать ему, но я ничего не слышал. Тогда Старик показал в сторону стражи.
   Фокусник нажал на кнопку, лампочка погасла.
   Сквозь звон в голове я услышал царившее кругом рычание, мяуканье и крики стражи:
   - Эй! Хватит! Мы вам головы поотрубаем! Выключите этот чертов гул, маломерки!
   И снова никакой поэзии. Загадка.
  
   Эта ночь мало чем отличалась от предыдущей.
   Да, мы стали осторожнее и умнее.
   Мы шли не цепочкой, а кругом, глядя во все стороны.
   Наши удары стали реже, точнее и сильнее, я даже один раз увидел густой след темно-красной, почти черной крови, и машинально слизал его, в следующее мгновение вспомнив об амебах, вирусах и аскаридах.
   Но ты попробуй ударь здоровенную черную кошку, в тот момент, когда она уже падает на тебя из-за кустов, а ты только что это заметил.
   Я старался понять и вычленить из окружающих шумов треск ветки перед прыжком, или вздох - но бесполезно. Особенно на фоне тарахтенья гигантских сверчков, которых я бы с удовольствием перебил без остатка, если бы они не сидели в самой гуще чертовых цветущих кустов.
  
   Опять утро, рассвет сквозь невольные слезы усталости и отчаяния.
   Опять такое относительное затишье, когда обе враждующие стороны уползли в свои норы зализывать раны - под аккомпанемент разгорающейся зари.
   Опять Бетти, прячущаяся за моей спиной от похотливо разглядывающих ее Фокусника и Угрюмого. Надо же, эти обтерлись и пришли в себя... до такой степени.
   И опять - ведра пойла, благодаря которому удавалось уснуть до обеда.
  
   - Где твои спутники, контрактник ты ленивый?
   Я продрал глаза и увидел перед собой Мажордома.
   Так. Судя по солнцу, сейчас где-то полдень. Я повернулся налево и не увидел никого. Повернулся направо и увидел лежащего на соседней кушетке Угрюмого, угрюмо (пардон) разглядывавшего Мажордома.
   - И почему ты праздно возлегаешь,
   Когда готовиться упорно подобает,
   К тому, чтоб исполнять свой долг всенощный,
   От звуков мерзких деву охраняя?
   Я вздохнул и призвал на помощь свою Музу.
   - О милый сьор, позвольте вам ответить.
   От ратных подвигов устало отдыхаем,
   Свои телеса на кушетки возложивши, - наконец кое-как сложил я.
   Мажордом поморщился с видом явного неудовольствия.
   - И что теперь вы предпринять хотите?- спросил он почему-то моего соседа, но с таким же успехом мог спросить скамейку, на которой тот лежал.
   - Где ваш начальник, где он отдыхает?
   К нему вопросы есть у стражи нашей верной.
   - Позвольте уклониться от ответа, - неожиданно складно промямлил Угрюмый.
   - Что слышу? Ты дерзаешь спорить, грубый?
   Немедленно поведай, где укрылись
   Начальник и бойцы охраны вашей!
   - Я доверяю вашей мудрости беспечно.
   Несмотря на неприятность ситуации, я улыбнулся. Тут ко мне молнией пришла мысль, что Мажордом продолжит допрос на моей шкуре.
   Тогда я допил все, что оставалось в кувшине - да, перед этим я осознал его наличие в своей руке - и сделал вид, что отрубился навзничь. На самом деле, вскоре так и вышло.
  
   Третья ночь в Саду.
   Мы были усталые и битые, потому еле двигались. Потому были ранены все, а Старик так вообще помят основательно.
   На следующий день решили сделать перерыв, дескать, надо отдохнуть и подлечиться. Настроение было близко к паническому.
   - А как сбежать отсюда? То есть, а если сбежать, - промямлила Бетти.
   Старик устало покачал головой.
   - Это позор. Мы должны выполнить контракт.
   Но он же бессрочный.
   - Не совсем. Они этого не имели в виду. Расторгнуть до - нельзя. А потом что-то должно измениться, в этом фишка. Мы сможем либо продлить, либо расторгнуть. Но мы получим какой-то новый статус, и сможем диктовать условия.
   - Да ладно, - фыркнул Угрюмый.
   - Действительно так. Они не могут это нарушить. Иначе сами испортят репутацию, - оптимистично заявил Старик.
   Мы помолчали.
   - Зачем тогда истерику устроил? - Я удивился, первый вечер вспомнив.
   Он усмехнулся.
   - Затупил. Не понял. Потом подумал, до меня дошло уж.
  
   - Эй, маломерки! - сказал подкравшийся незамеченным Мажордом. - Вас врач наш подлечиться приглашает.
  
   Не веря ушам, мы поплелись за ним и вскоре оказались в чистой, абсолютно белой комнате, пропахшей незнакомым резковатым запахом. Посреди нее в белом костюме стоял низкорослый (по местным меркам), страшно худой мужчина в очках и смотрел на нас с видом усталого отвращения к жизни и всем ее проявлениям.
  
   Осмотрев нас и выслушав жалобы, он наконец открыл рот и сказал сухим сдавленным голосом:
   - Вы можете идти к себе, рабы принесут. А ты, - он указал на Старика, - останься.
   Мы ушли, гадая, что будет дальше.
   Через некоторое время вернулся Старик, весь бледный и потный.
   - Сейчас принесут. Пойло какое-то. Ух, вставляет, хорошо.
   Его лицо показалось мне испуганным.
   - Что-то там еще случилось? - спросил я Старика.
   - Нет, - он коротко мотнул головой и отвернулся. - Все нормально. Эти парни, представляете, дали нам сегодня отдых.
   - Ух! - обрадовался Угрюмый. - Классно!
   - Не может быть, - с видом несказанного облегчения улыбнулся Фокусник.
   - Господи! Они тоже люди! - у Бетти вырвался визг счастья.
   Старик терпеливо улыбался.
   - Ну да. Но если мы завтра не продолжим глушить кошек, нас оштрафуют и изобьют палками. А если мы не выполним контракт, нас казнят.
   Радости оборвались.
   - Разрубят на шесть частей, - пояснил Старик, закрепляя эффект.
  
   Мы уткнулись глазами в стены.
   - Надо достать глушители, - сказал наконец я мысль, вертевшуюся на уме третий день. - У вас есть глушители? Я что-то думал, что тут будет нормальное снабжение.
   Эбарцы не предложили нам никакого оружия и вообще игнорировали вопросы о нем, забыл сказать.
   - И перевалить кошек? - спросил Старик. - Я думал об этом. Но тут две проблемы. Убить их они бы и сами могли. Поэтому это может быть сочтено нарушением контракта.
   Он замолчал.
   - А вторая?
   - Вторая... ну, это надо тогда незаметно как-то сделать, и замести следы, это тебе каждую тушу придется прятать, либо разделывать, сжечь... утилизовать, короче...
   Он замотал головой.
   - Нет. Думай дальше.
   Я думал. Но придумать ничего не мог.
   - А какого черта они вообще в этом Саду тусуются? Кошки? - возмутилась Бэтти.
   Никто ей не ответил.
   Я пожалел, что не стал биологом. Возможно, у этой загадки был какой-то ответ.
   - У меня дома был кот, - внезапно начал Фокусник, и мы все навострили уши.
   - Ну? - не вытерпел наконец Угрюмый.
   Фокусник вздохнул.
   - Он повадился ссать все время в один угол. Что мы только ни делали. Клали туда всякую дрянь. Прыскали. Все равно. Отец начал его бить.
   Он сглотнул.
   - Ну, в общем все равно не помогло.
   - Ну и чем кончилось-то?
   - Ну... Мы его отвезли в лес и там выпустили.
   - Пфффф, - хмыкнул Угрюмый. - Я бы сразу башку свернул и выбросил, делов-то. Вообще коты так не делают, надо было просто его на улицу выкинуть, ну приходил бы домой пожрать.
   - Мы живем на сто первом этаже, - меланхолично ответил Фокусник.
   Угрюмого перекоробило.
   - Ой, ё. Ужас. Ну понятно тогда.
  
   Всю ночь мы почти не спали и разговаривали, наслаждаясь неожиданным отдыхом под музыкальное сопровождение приглушенных стенами "мяу!". Часть из этих разговоров я запомнил.
  
   - А зачем они вообще орут? - спросила Бетти.
   - Животные орут по нескольким причинам - либо им больно, либо им чего-то хочется, - с умным видом пояснил Фокусник.
   - Это одно и то же, - проворчал Угрюмый.
   - Избегнуть или настигнуть, - вставил Старик.
   - И чего же им хочется? - продолжала Бетти. - Зачем они орут?
   - Хороший вопрос, - одобрительно кивнул Старик. - Начинаете понемногу обрастать крыльями. Пойми, чего хочется твоему врагу, и ты сможешь совладать им.
   - Трахаться им хочется, - рубанул Угрюмый. - Самку зовут. Или самца.
   - Я не видел, чтобы они этим занимались тут, - покачал я головой.
   Все задумались.
   - А, - осенило Старика. - Может, время еще не пришло. У некоторых зверей гон начинается постепенно. Враскачку.
   - Гон? - удивился Фокусник. - Это что?
   - Брачный сезон, - в свою очередь удивился Старик. - А ты что думал?
   - Нет, ничего, - смутился Фокусник. - У нас во дворе это слово обозначало другое.
  
   Эх... нам оставался один вопрос до разгадки. И тогда все могло сложиться иначе.
   Почему кошки выбрали для своего гона Дворцовый Сад?
   Но этот вопрос никому не пришел в голову.
   Поистине, мне следовало не слушать отца и пойти биологом. Потом уже "отращивать крылья". Тогда некоторые люди пожили бы на свете чуть подольше.
  
   Наутро Старик познакомился с королевским поваром и его умным комбайном - машиной, видами и размерами похожей на маленький паровоз. Долго объяснять, но смысл был в том, что с помощью этой машинки - кстати, готовившей тех самых полуживых тараканов - можно было делать и другие блюда.
  
   В одни отверстия кидаешь ингридиенты, в другие специи, в третьи льешь воду или еще что-то, сыпешь, кладешь - потом расставляешь рычаги так, как тебе надо, включаешь огонь в нужных местах, заводишь часы - и все.
  
   Старик за пару часов научился на комбайне делать водку. Пока он дегустировал результаты своего труда, успел налакаться в хлам.
   - Нарекаю тебя Пьяницей, - попыталась напугать его Бетти, но он небрежно отмахнулся от нее.
   - Позывной дает старший группы. И потом, я не пьяница.
  
   Однако к вечеру скотина нажрался окончательно и отрубился в углу. Делать было нечего - мы отправились на дело без него и кое-как справились. Ну так, на троечку, но нареканий не прозвучало.
   А главное, в этот раз все далось нам легче и проще. Видимо, дело было в том пойле, которым нас начали поить после визита к Врачу. Сил стало больше, раны давались легче и заживали быстрее.
   Я смотрел на встающее солнце сквозь слегка пыльное окно, по которому снаружи полз здоровенный паук, и радовался - неужели жизнь налаживается?
  
   К полудню Старик очнулся, осмотрел нас сквозь щелочки опухших глаз... и продолжил пьянку.
   - Что за черт? - негромко спросил я, подождав, пока остальные разойдутся, чтобы не провоцировать оборону лидером своего авторитета.
   Он махнул рукой и поставил передо мной стакан.
   - Лучше выпей это.
   - Я еще не завтракал.
   - Потом. Сейчас стаканчик, потом завтракать.
  
   Что ж. Водка удалась ему на славу. Она была легка, мягка, и пилась как нектар - к сожалению, потому что к началу завтрака я оказался сильно пьян.
   Хуже того, что мне вскоре стало жутко весело, ну, и грустно тоже. Переполненное чувствами сердце рвалось на части и трещало.
   - Что ты подмешал туда? - вдруг заподозрил я.
   - Я? Подмешал? - удивился он. - Что ты. Это просто амбросия. Она такая.
  
   Время шло. Каждый раз он говорил, что надо завязывать и идти спать, и каждый раз выпивал еще. Поэтому вскоре к нам присоединились все остальные.
   Магическая водка растопила даже Фокусника. Он начал пытаться всех рассмешить, чтобы поднять настроение.
   - Клоун, - напомнил Старик и засмеялся. Но настаивать не стал
  
   Стоял уже день. Я был пьян и чуть не плакал от любви ко всем - это теперь была моя семья, и мне всех их было бесконечно жаль - эбарцев, кошек, сверчков, нас. Мы были одни на этой чертовой планете.
   А потом я решил прилечь и пошел в наши покои. Там я увидел Бэтти и Фокусника в объятиях друг друга. Через секунду до меня дошло, что они целовались.
   - Ой, извините, - пьяно засмеялся я и вышел.
   Потом меня почему-то уязвило, в самое сердце.
   Я-то считал себя хранителем ее чести. Не то, чтобы я хотел сблизиться с ней... но и против я не был. Мы были дворяне, а эти, остальные, по крайней мере Фокусник и Угрюмый - нет. Поэтому поступок Бетти я счел оскорблением и предательством.
   И с этого момента ожесточился против нее.
  
   ...
   Я проснулся, когда солнце уже намеревалось прилечь на мягкий бок горизонта.
   Повернувшись, я увидел Старика. Он сидел и с окаменевшим лицом смотрел на лучи заката, превращавшие листья Сада в калейдоскоп розовых, белых, красных, пурпурных и зеленых цветов.
   Я вдохнул воздух - кажется, аромат цветов стал еще сильнее.
  
   - Послушай, - сказал мне Старик, увидев, что я проснулся. - Я тебе сказал, что у меня нет жены. Но...
   Он остановился, словно забыв, о чем хотел сказать.
   - Про детей ты смолчал, - вдруг вспомнил я.
   Он закрыл глаза.
   - Да. Нельзя отрекаться от детей. Это смертный грех. У меня есть сын, хотя как отец я - дерьмо. Но он есть. И он меня ждет. Я сказал ему что работаю...
   На этих словах он скривился и сгорбился. Его дыхание стало частым. По щеке покатилась слеза.
   - О Боже! - шутливо воскликнул я и неловко огляделся. - Какой же стыд, что командир наш плачет. Сие подобно женщине бессильной.
   - А забей, - прорычал он сквозь слезы и заставил себя успокоиться. - Короче. Зовут его Дидо. Ну это детское имя. Взрослое я должен был дать ему... обещал... в 14 лет. Но не успел. Видимо, уже не получится. Я просто хочу, чтобы ты знал. Как это больно. Кривая меня толкнула в наемники. Я больше ничего не умею. Один раз я остановился на Тинападо. Мы познакомились там с... его матерью. Я был там месяц. Потом возвращался пару раз. Узнал, что он родился. Конечно, надо было остаться, но.... Я пытался две, три недели. Стал рыбаком. Ловил рыбу. Приносил ее торговцам. Ты знаешь... это постоянное унижение. Они нас обманывали. А местные... это как овцы. Они не умеют защищать свои права. Кончилось тем, что я привалил одного гада. А они попросили меня уехать.
   Он замолчал, мрачно глядя в свои руки. И вдруг улыбнулся.
   - Знаешь, как я привалил его. Он пригрозил моей Уарите. Грязно так. Меня так снесло, что я ему даже ничего не ответил. Я просто весь день ждал, как пьяный. Как будто часы, на которых пальцем зажали стрелку. Потом вечером, когда село солнце, я отпустил себя. Я пошел к нему на корабль, он там сидел и пил со своими бабами. Я задушил его. А, там были охранники. Не помню, что я с ними сделал. Вроде бы я не убивал их. А его я задушил. Просто. И до сих пор не каюсь в этом.
   - Он не знал, что ты наемник? - удивился я.
   - Ему говорили, но он не верил, наверное, или не понял, что это значит.
   Старик весело посмотрел на меня и сник.
   - А потом родился Дидо, но я ... но меня попросили уехать. У меня уже не было денег. И я уехал. Она там сошлась с кем-то, хотя говорила что нет...а, неважно.
   Он схватил бутылку и с такой яростью присосался к ней, словно хотел покончить с собой таким образом. Я был этому рад, так как его повествование утомило меня.
   Тогда я был еще молод, глуп, и не увидел в его рассказе ничего интересного или поучительного для себя. Мне еще предстояло пройти тем же несчастным путем.
   - Наливай, - сказал я, дождавшись, когда он остановится.
  
   В эту ночь в Саду было тихо. В моей душе оскорбленная гордость сменялась благодарностью Богу, так как я был настолько пьян, что редкие кошки могли спокойно играть мной во все свои игры. Но они не хотели. Видимо, от меня так разило, что они брезговали мной.
  
   - Ты заметил, какая тишина? - как ни в чем ни бывало спросила меня Бетти, когда я вернулся в казарму.
   Я пожал плечами, удержав "шлюха" на языке, и лег спать.
  
   Эбары приписали тишину нашим заслугам, и наутро всячески превозносили нас друг перед другом. Мы тихо напрягаемся, ожидая развенчивания мифов.
   ...
   Нет времени расписывать остальное, да и смысла.
   В общем, это оказалась временная тишина. Затишье перед бурей. На пятую ночь появились две кошки, но каких! Мы все-таки изгнали их в жестоком бою. Эйфория, поздравляли друг друга. Но тоска была при мысли, что дальше, если это будет усиливаться.
   Шестая ночь. Пять кошек. Всю ночь дрались, непонятно, кого изгнали, кого нет.
   Седьмая ночь. Нашествие. Это был ад. Угрюмому сломали руку, хорошо хоть левую. После первой же схватки - отступление.
  
   В целом получилось так себе, и эбары старались не смотреть на нас днем.
   - Надо что-то делать, - сказала Бетти Старику.
   - А что делать? - устало ответил он. - Кажется, гон начинается. Эти твари хотят трахаться, а мы им мешаем. Отличное дело. Отличная миссия.
   Он упал в свой угол и закрыл глаза, став похожим на мертвеца.
   Количество мелких деталей его поведения, накопившееся в моей голове, вдруг превратилось в качество. Фрагменты сложились в мозаику.
   - Тебя что-то гнетет? - спросил я Старика, как обычно, дождавшись уединения.
   Он посмотрел на меня с видом терпеливо выносящего мучение.
   - Да. У меня рак. Врач нашел. Этот, эбарский. Я так понял, осталось недолго. Уже болит. Я в пролете.
   - Да ну, - не поверил я. - У них тут средневековье. Как он понял?
   - Я и раньше догадывался сам. Он просто объяснил симптомы. Нет, медицина у них хорошая.
   Я подумал, что еще сказать.
   - Забей, - отмахнулся Старик. - Я в принципе готов. Но есть одно дело. Хочу его тебе доверить. После того, как сегодня отработаем. Надеюсь, доживу еще.
  
   Угрюмый отказался остаться на ночь в казарме. Старик отвел его к Врачу, и Угрюмый вышел оттуда бледный, непривычно мягкий, и с огромной шиной на руке.
  
   Следуя новой тактике Старика, мы теперь держались вместе и ходили по Саду взад-вперед, одновременно нападая на оравших вокалистов и вынуждая их заткнуться, вместе отбиваясь от атакующих, вместе вырывая товарищей из лап мстительных тварей.
   Так оно лучше выходило и веселее. Только все равно почему-то было грустно. Вообще я не верю в мистику, озарения, предвидения и тому подобное. Скорее всего, на тот момент я просто устал.
   А может, мой мозг просто просчитал логику развития событий, просканировал все интерполяции и наложил все проекции, и пришел к неутешительным выводам - но не стал говорить мне о них, чтобы не расстраивать.
  
   В поисках спокойного места для своих арий четвероногие перемещались в новые места, уходя от Дворца. Мы следовали за ними.
   Так мы нашли Старую Беседку - ее силуэт возвышался посреди Сада одиноким и печальным могильным памятником. Почему могильным? Огромный шатер, стоявший на расположенных шестиугольником столбах, весь был обтянут странной белой паутиной, вызвавшей во мне жгучее отвращение.
   - Прикольно, - сказал Фокусник и полез внутрь, одной держа наготове нож для удара, другой разрывая паутину.
   Старик, подумав, пошел за ним.
   - Фу, делать вам нечего, - возмутилась Бетти.
   - Обычно дерьмо выглядит, как дерьмо! - злобно заметил Угрюмый по этому поводу и сплюнул.
  
   Разгоняя злобных от переполнявших их гормонов тварей, мы дошли до ограды Сада - металлические столбы толщиной в руку возвышались на высоте двух этажей над нами.
   За оградой был лес из неохватных деревьев, кроны которых терялись в ночном небе. Во многих местах ограда была порвана упавшими с них ветками, толщиной с человека.
   - Не проще забор отремонтировать, чем наемников посылать? - сварливо поинтересовался Угрюмый. - Вот же...
  
   ....
   Днем я проснулся от какого-то странного запаха в казарме.
   В комнате сидели лишь мы со Стариком.
   - Какая-то хрень, - пожаловался он, потирая руку, обнаженную до плеча. - Посмотри, видел такое?
   Я посмотрел внимательней на его кожу. Она была покрыта какими-то плесневелыми, сине-зелеными разводами, как будто ее татуировали водорослями.
   "Что за черт, да она зеленая изнутри", подумал я, но промолчал.
   - Болит? - спросил я как можно спокойнее.
   - Ну... как-то зудит... непонятно... и тошнит, ну может это гастрит у меня.... Ладно, пошли завтракать.
   На завтраке мы не увидели Бетти и Фокусника. Обнаружились они лишь за воротами.
   Фокусник сидел, сложив локти на колени и опустив голову. Бетти нервно курила рядом, глядя на него.
  
   - Все плохо, - Бетти сплюнула и села на корточки. - Какие-то местные грибки с бактериями. Внутренний лишай. Не лечится.
   - Кто это сказал? - Старик вздохнул и замер, как будто проглотил гвоздь.
   - Ну кто, врач.
   - Откуда, черт? - вырвалось у меня.
   - Паутина, - ответила Бетти. - На беседке.
   Угрюмый злобно рассмеялся и стал сыпать ругательствами и проклятиями.
   - Говорил я! Дерьмо выглядит как дерьмо!
   - Ах ты, ... - выругался Старик. - Это моя вина. Старый придурок.
   - Ладно, забей, - огрызнулся Бетти и снова посмотрела на Фокусника, продолжавшего сидеть в той же позе. - Он в отключке, вообще не реагирует. Что с ним делать?
   - Ничего. - Старик покачал головой.
  
   - Это наша последняя ночь, - наконец промямлил он и отошел за куст.
   Вслед за тем оттуда послышался звук рвоты.
  
   Остаток времени до смены мы провели, забившись каждый в свой угол. Кроме Фокусника - он все так же сидел за воротами.
  
   Когда солнце опустилось за горизонт, мы вышли наружу. Фокусник продолжал сидеть, только немного наклонился набок. Старик подошел к нему, посмотрел, потом слегка толкнул ногой в бок. Фокусник склонился еще сильнее.
   - В отключке, - флегматично пояснил Старик, вернувшись и зашагав вместе с нами по ставшей привычной толпе. - Но скоро сдохнет.
   - Умрет, - злобно поправила Бетти, шагавшая следом.
   - Как вам будет угодно, сударыня.
  
   В Саду он взял меня за рукав и оттащил в сторону от Бетти и Угрюмого. Однако они тоже встали и отвернулись, стараясь не мешать нам.
   - Послушай, - сказал Старик. - Я прошу тебя. Я вижу, что ты благородный человек, дворянин и аристократ. Дай мне слово, что ты выполнишь мою просьбу.
   - Если она исполнима.
   - Исполнима. Я тебе говорил о моем сыне. Дидо. Найди его. Отдай ему мою долю, если со мной что-то случится. Обещаешь?
   Я пожал плечами, легкомысленно решив, что это безделица.
   - Ну а что тут такого. Отдам, конечно.
   - Ты обещал! Ты воин! Поклянись!
   - Клянусь именем Дэлвисов, - нехотя сказал я.
   Мы повернулись к остальным, и Старик оглядел наших спутников, снова взяв меня за рукав.
   - Дэлвис поклялся мне, что передаст мою долю моему сыну! Поклянись еще раз!
   Я задумался.
   - Дэлвисы не говорят дважды. Я сказал.
   - Ладно забейте, - помощрилась Бэтти.
  
   Старик шел по тропинкам медленно, а кошки орали со всех сторон. Это был кризис.
   Он обернулся к нам.
   - Не могу. Бетти, Угрюмый, Ботаник. Без меня. Лидер Бетти, Угрюмый следом, Ботаник замыкай. Увидимся у ворот утром.
   Он оставил нас и поковылял назад.
   Справившись с неожиданностью, Бетти пошла вперед.
  
   ...
  
   Ну, если кратко.
   Может быть, это были кошки другой породы.
   В общем... Бетти слишком ушла вперед, и они схватили ее. Вдвоем или втроем. Я не понял. И утащили. Она только вскрикнула.
   Мы остались вдвоем с Угрюмым.
   - Ну что делать? - спросил я его и удивился степени несчастности своего голоса.
   - Что делать, - прорычал он. - Валить. Все равно казнят. Дома меня с пустыми карманами не ждут.
   Я задумался - ждут ли меня?
   Дело было не в карманах. Я должен был повесить на стенку выполненный контракт.
   Я не мог уподобляться Чари Каршаю, который отказался служить, объяснив это "голосом Неба", который запретил ему убивать людей. Или тем Ларсенгам, которые, скорее всего, купили свои контракты, что рано или поздно должно было всплыть.
  
   Мы пошли дальше. У Угрюмого был плохой нож, к тому же сломанная левая рука мешала ему. При очередной атаке он вскрикнул и упал.
   Мне пришлось удвоить свои прыжки и броски, отгоняя кошек кинжалом. Кажется, я выколол одной глаз, и она убежала с воем. Вторая растерялась. Я сделал выпад, и она тоже убежала, и тогда я повернулся к Угрюмому.
   Он лежал на боку, тихо подвывая, и держался за живот. От него запахло кровью, и еще другим.
   - Что? - прохрипел я.
   - Ничего... все...
   В темноте вдруг блеснули слезы, катившиеся у него из глаз.
   - У тебя есть цианид? - спросил он.
   - Нет, - ответил я и переспросил. - Цианид?
   - Цианид! Яд! Есть?
   - Нет.
   - Дай нож. Свой. Одолжи на секунду. Мой тупой, зараза.
   Вообразив, что ему нужно разрезать мешавшую одежду или связку доспехов, я протянул ему свой кинжал рукояткой вперед.
   Угрюмый взял его и остановился.
   - Если нам отдадут деньги... ну мало ли... передай их моим родокам. Контакты в бюро скажут. Они на юго-западе Ная, тебе все равно на Тинападо ехать, так это по пути. Кинь их им в морды, скажи, Шай просил передать. Суки. Передай, я их ненавижу. Пусть подавятся. Так и передай.
   Он продолжал держать кинжал, тяжело дыша.
   - Тебе помочь? - спросил я, доставая фонарик.
   - Выключи свет. Я так. Ща, погоди секунду. Уф. Черт. Ладно, браток. Спасибо за все. Сделай, как я прошу. Бетти привет. Прощай.
   Он быстрым и резким движением перерезал себе горло.
   Я невольно отшатнулся назад.
   Угрюмый забился в агонии, с клекотом и бульканьем выпуская кровь. Вскоре он затих. Пересилив себя, я поднял свой кинжал из лужи его крови, обтер и пошел к воротам.
   На сегодня программа была закончена.
   Старик сидел по другую сторону ворот от Фокусника. Тот уже свалился на бок.
   Я пригляделся к Старику. Посветил его фонарем. Он еще дышал, и жилка на шее билась. Но уже ни на что не реагировал - ни на свет, ни на слова.
  
   Я сел в паре шагов от него, привалившись спиной к воротам, и стал ждать рассвета, глядя в Сад и слушая адский концерт кошек и сверчков.
  
   Где-то там была Бетти. Я надеялся, что уже мертвая.
  
   Завтра мне предстояло рассказать о случившемся. Возможно, меня простят. Возможно, меня заставят выполнять контракт дальше. Возможно, меня казнят.
  
   Небо светлело. Вдруг что-то начало нагревать мою левую щеку. Пораженный, я понял, что это луч солнца, пробившийся сквозь листву.
   Который уже не увидят трое из нас.
  
   Когда крики кошек стихли, я пошел обратно в Сад, прихватив подвернувшуюся по дороге лопату садовника.
   На окраине, за кустами, я вырыл яму и сложил в нее тела Старика, Фокусника и Угрюмого. Перед этим я обшарил их карманы, забрал все деньги, драгоценности (два золотых кольца и один амулет) и жетоны наемников.
   Рука не поднималась кидать на их лица землю. Хоть у Фокусника и Старика они были уже подернуты зеленой плесенью.
   И тогда я заставил себя.
  
   Я шел по утреннему Саду, невольно поддаваясь очарованию утренней тишины, напитанной ароматами цветов, когда мне послышался слабый крик.
   Я остановился, окаменев. Крик не повторялся, и я начал уже думать, что это галлюцинации уставшего воображения, как вдруг услышал его снова.
   - Эй! Кто-нибудь! Марк! Старый!
   Это была Бетти. Я побежал на поиски ее, крича и подбадривая.
   Откуда она узнала мое имя? Кажется, проболтался спьяну.
  
   Я нашел ее посреди кустов, со сломанными руками и ногами, но живой, и отнес к Врачу, который положил ее в регенератор.
  
   Еле двигая ногами, я вернулся в галерею и сел на первую попавшуюся скамью.
   О черт. Надо же было в этот момент подойти Советнику с Принцессой. Ждали они, что ли?
   - Ботаник, где же ваши спутники, которых
   Вчера изволили мы укорять в распутстве?
   Неужто от избытка самомненья
   Обидеться они на нас решили?
   Советник замер, ожидая моего ответа. Принцесса вопросительно смотрела на меня.
   Надо было что-то ответить.
  
   - Где наши спутники? Лежат они... устало,
   В сырой земле... приют легко им давшей.
   Утратив много крови, отдыхают,
   И не восстанут никогда уж боле.
  
   Глаза Принцессы округлились и наполнились слезами. Губы задрожали.
   Я подумал, что человеческие чувства ей не чужды, и почувствовал наконец что-то вроде симпатии.
   - А как же кошек собираетесь изгнать вы
   Бездельники, из сада моего?
  
   ...
   Прошло несколько дней.
   Кошки по ночам орали, как резаные.
   Я пил каждый вечер и ложился спать. Выходить в одиночку в Сад не было смысла.
   Эбарцы не задавали мне никаких вопросов. Он терпеливо ждали, пока выздоровеет Бетти.
   - Казнить калеку нам не подобает, - холодно пояснил мне Мажордом, когда я попытался осторожно разведать
   - Причину столь благодеяний дивных.
  
   От нервного безделья я попытался выйти из Дворца в город, но стража преградила передо мной путь без лишних слов.
  
   Днем я бродил по Саду, размышляя над своей бедой. Мысли ходили по кругу, истоптав свои тропинки.
  
   - Парень, ты откуда? - вдруг послышался низкий мужской голос на эбарском.
  
   Я поднял глаза и увидел стоявших по другую сторону ограды Сада двух эбарцев.
   Судя по одежде, они были из бедняков. Мужина и женщина. Старики.
   Я вздохнул и напряг музу.
   - Я здесь контрактником служу, старик,
   Чтобы охранять покой той Девы,
   Что ночью почивать изволить,
   Когда внизу творится ад кромешный,
   Мяуканье гигантских кошек диких.
  
   Старик засмеялся и махнул на меня рукой.
   - Много чести ты делаешь Стакру, что говоришь с ним таким слогом! Я совсем не вельможа, а даже наоборот! Ну насмешил!
   Женщина тоже улыбнулась мне, глядя добрыми морщинистыми глазами.
   - Говори просто, сынок. Ты, я вижу, с другой планеты. Здесь так говорят только с аристократами.
   "Я сам аристократ", - хотел я сказать, но промолчал.
   - Ты с Курутса что ли? - спросил Стакр.
   Я кивнул.
   - Айда к нам в гости! Если ты не занят. Поговорим! Расскажешь нам, что там сейчас. У меня кузен туда ездил, торговал айракисом. Но он дурак, ничего не понял, а я страсть какой любопытный до политики.
   Я виновато пожал плечами.
   - Извините, мне запрещено покидать Дворец.
   Стакр небрежно отмахнулся.
   - Ой, да ладно! Тебя кто-то хоть раз тут искал?
   Я вынужден был ответить отрицательно.
   - Им главное, чтобы ты из ворот не выходил. Плохо, сынок, ты знаешь эбарцев.
   Стакр легко раздвинул прутья ограды так, что я смог пролезть между ними. И вскоре я уже шел с двумя стариками по незнакомой улице, ошеломленный внезапной свободой.
  
   Вскоре мы пришли домой, они посадили меня за стол и угостили нормальной, вкусной деревенской едой. Они были так добры ко мне, что мне показалось, что ни от кого больше в жизни я не встретил такой заботы и любви, трогательной и искренней.
   Может быть, мне так казалось из за их роста, и я невольно погружался в детство.
   - Коги, смотри какой он маленький! Прямо как наш Ботик, когда ему было пять лет!
   - Ну, не пять, это ты сказал... - недовольно заврочала старуха, но по ее щеке вдруг обильно потекли слезы.
   Я нерешительно спросил:
   - А что случилось с вашим сыном?
   - Задавило коляской гвардии принцессы, - просто ответил Стакр, словно рассказывая новости с рынка. - Они всегда ездят быстро, чтобы нищие не успели просить подаяния.
   Гнев и боль задушили меня за горло. Я пожаловался им на гибель своих товарищей.
   Мы долго молчали.
   Стакр достал бутылку и разлил на два стакана.
   - Пей. Я спрошу своих друзей охотников. Может, они что-то знают про этих кошек. А пока помянем... всех. Твоих друзей, и сыночка моего. Жаль, не получилось больше родить. Но это ничего. В следующей жизни встретимся.
   Я осторожно глотнул из стакана, ожидая опять травяной настой. Но это был лишь ужасающе крепкий и чистый, как слеза Бога, кир.
   Кажется, в казарму Стакр принес меня на руках.
  
   Прошло пару дней. Бетти медленно выздоравливала. Я и эбарцы ходили, не замечая друг друга.
  
   - Эй, Марик!
   Ну вот, опять проболтался.
   Я подошел к ограде Сада и увидел своего старого знакомого.
   Он так широко и радостно улыбался, что я невольно забыл о своих проблемах, и радость согрела мое сердце.
   - Марик! Я знаю, что надо сделать. Точнее спросил. Эх я, селянин! А вот поговорил с охотником, и он мне все рассказал. Иди сюда!
   Он с довольным видом осторожно пожал мою маленькую лапку.
   - Он говорит, это все цветы! Посмотри, там должны быть вот такие чарионы!
   Он показал в другой руке знакомые мне фиолетовые языки лепестков и протянул их мне.
   Я взял их. Это были не те цветы, которые росли на кустах-деревьях. А на другие я не смотрел.
   - Надо посмотреть. Схожу сейчас.
   - Вот из-за них вся беда, говорят! Кошки обожают их запах. Особенно по осени, когда у них того, свадьбы. Оборви их всех к чертовой матери, и кошки перестанут к вам ходить.
   - Сейчас! - крикнул я и побежал в Сад, думая, где же они могут расти.
   Дурак.
   Они росли у каждого пруда-лужицы, окаймляя их плотными фиолетовыми кольцами. Кажется, для них эти пруды и выкопали.
   Боже мой.
   У меня было такое чувство, как будто меня ударили по голове большим пустым мешком. Земля ушла из под ног.
   Я вернулся к нему.
   - Да, их тут тьма, - ответил я.
   - Да я знаю! - Стакр весело махнул рукой. - Ты же не знаешь, тут такая история была. Принцесса возмутилась, сказала, что это ее цветок. Их забрали отовсюду, запретили выращивать простым людям. Выкопали везде, во дворах, во всей округе. Ну вот и так случилось. Охотники-то давно знают, но не говорят.
   - Почему?
   Стакр фыркнул.
   - Ну а с чего они должны Дворцу должны помогать? Они наоборот, шутят. Знаешь, как ржали с каждого трупа во дворце.
   Он пожал плечами.
   - Люди бывают жестокие, да.
   - Неужели во Дворце об этом не знали?
   - Да откуда они знают. Они же сюда не ходят. Они слышат - кошки, а что, почему, им неинтересно. Они вообще ничего не знают о жизни. Ни о жизни, ни о чем. Тем более о цветах и кошках.
   - Спасибо тебе, Стакр. Ты не представляешь, как меня выручил. Хотя... не верится что-то...
   Я вдруг засомневался, что рецепт спасения может быть так прост.
   Он увидел мое сомнение на моем лице.
   - Даже не думай, Марик! Это точно, как дважды два. Иди и быстро оборви их все.
   Мне стало так грустно, что показалось, что я сейчас умру.
   - Стакр, вот бы раньше нам кто-нибудь это сказал. До того, как они умерли.
   Его лицо стало жестким.
   - Их уже не вернешь, Марик. Все мы когда-нибудь умрем. Они умерли достойно. Ты оборвешь цветы, и кошки перестанут сюда ходить. И эбары отпустят вас домой.
   Он помолчал и добавил:
   - А через две недели цветы вырастут снова. Но вас уже здесь не будет. Я мыслю, об этом можно рассказать. Пусть все знают. Ты расскажешь, и все об этом будут знать. И пусть сами мучаются со своими цветами.
   - Спасибо тебе, Стакр.
   Подумав, я достал из кармана открытку, на которую смотрел каждый раз перед сном.
   Мой дом, а на пороге - отец, мать, и живые еще братья.
   - Прими подарок на память. Это...
   Некстати возникший ком в горле помешал договорить.
   Его лицо вновь просветлело и засияло той самой доброй морщинистой улыбкой, с которой я привык его видеть.
   - Это с твоего Курутса-то? Ох спасибо. Повешу его над нашей кроватью.
  
   Стараясь оставаться незамеченным, я оборвал все цветы в саду. На это ушло два вечера, на третий я заканчивал оставшееся. Все это время количество вечерних звуков стремительно сокращалось.
   Эбарцы заподозрили что-то и начали следить за мной, но было поздно - я делал вид, что прогуливаюсь, и обрывал последние бутоны не глядя.
  
   Естественно, на третий день в Саду ночью раздавался только гул мегасверчков. Я видел кошек, но они беспокойно рыскали по Саду молча, принюхиваясь.
   На фоне этой тишины начало казаться, что мегасверчки стали орать еще громче. Я с напряжением ждал момента, когда нам предложат их тоже прогнать. Слава Богу, в контракте этого не было. Видимо, к этому звуку Принцесса привыкла.
  
   - Марк! - Бетти вдруг села на кровати.
   Я сделал вид, что не слышал.
   - Прости. Ботаник!
   - Чего?
   - Ты теперь Акрос - Срывающий цветы!
   Я хотел возразить, но задумался. Ботаник. Акрос. Срывающий цветы.
   Конечно, Акрос круче.
   - Тебе подходит! Круто!
   - Ладно. Акрос.
   - Это же круто! - чуть не взвизгнула она и подсела поближе, но я напрягся, и она приуныла.
  
   Ко мне шел Мажордом. А следом Советник.
   Я напрягся. Собрались вести на казнь? Но кошки вроде поумолкли? Точнее, они же, твари проклятые, заткнулись совсем, и теперь каждую ночь в Саду адская, гнетущая тишина?
   Ну, не считая сверчков, к которым я уже настолько привык, что не слышал их.
   - Что сделал ты? - резко спросил Сановник.
   - О чем меня спросить изволит
   Высокий чин, с небес Олимпа сшедший... - попытался я уточнить.
   - Как ты заставил замолчат кошек? - рявкнул Советник, игнорируя рифму.
   Видимо, наверху местного Олимпа стихи тоже не употреблялись.
   Я долго не отвечал, одновременно подбирая объяснение позаковыристей и вместо рифмы пользуясь импровизированным белым стихом.
   - Когда в лицо я смерти зрел, мне ведом стал закон животной стаи, и лабиринты танцев чудовищ диких в чаще дальней. Мне слышен стал растущей шум травы, и горных ангелов полет, движенье рыб морских, что в толще вод влекут свой век печальный.
   Мажордом и Советник посмотрели друг на друга.
   - Проследи за этим, - наконец сказал Советник и ушел.
  
   - Мой дядя-герцог рыбу ловит в море,
   Скажи-ка мне, где косяки велиров
   Найти он может сетью беспременно.
   Тебе за то я дам цехинов звонких, - весело подмигнул Мажордом.
   Я растерялся, но милосердный Господь подсказал мне правильный ответ.
   - Увы, на это нет веленья свыше.
   Могу я знать лишь то, что в той бумажке,
   Которую считали мы контрактом,
   В то время как игрой она была лишь
   Преглупых обезьян, в лесу живущих.
  
   Мажордом скис так, словно я наложил ему в карман.
   Накося, выкуси.
  
   Впрочем, обман вскоре вскрылся. Когда Принцесса во время своей очередной прогулки не увидела своих любимых чау-какау, как они там, вокруг своих "прудиков-слез", как она их называла.
   Вызванный на место происшествия Садовник прямо указал на меня. Меня вызвали к Принцессе.
   Рядом уже стояли возмущенный Мажордом, Садовник и гвардия.
  
   - Как ты посмел, отчаянный контрактник
   Цветков благих сничтожить ожерелья,
   Красиво пруды-слезы обрамлявших,
   Что насадил Садовник по приказу
   Принцессы, той, которой ты служить обязан?
  
   Мне было уже все равно.
   - Цветы привлекали кошек. Нам сказали прогнать кошек. Не убивая их. Я оборвал цветы. Кошки ушли. Проблема решена. Про цветы в контракте ничего не было сказано. Ах да, забыл, вы же говорите, контракт - это ничто. Ну, вы сами ничего про цветы не говорили.
  
   Они молчали, ожидая рифмы.
   А я ее терзать не собирался.
   Поэтому молчал и я, с насмешкой
   В лицо взирая лицемерам мерзким.
  
   - Я не буду говорить с вами стихами. Я с другой планеты. Мне пофиг все это. Вы меня понимаете, я это знаю. Контракт исполнен. Расплачивайтесь.
  
   Махнув рукой с оскорбленным видом, Мажордом молча дал мне понять, что аудиенция окончена.
  
   Бетти выздоровела и ходила по пустому саду, поправляясь. Теперь она была не прочь оказать мне внимание, но я пришел в себя и решил продолжить обижаться на нее из-за Фокусника-Клоуна, которому она дала один раз спьяну поцеловать себя.
   Глупец. Юный спесивый глупец. Не раз еще ты себя накажешь этими выдуманными принципами - сам себя, как истинный недоумок.
  
   Пришел день исполнения контракта. Все это время я продолжал тихонько обрывать цветы, играя с Садовником в прятки, кошки-мышки и казаки-разбойники.
  
   За победу нам дали статус "человека", ожидая, что презренные недочеловеки-наемники обрадуются этому, как голодный младенец сочащейся материнской сиське.
   И к нему - полновесные две тысячи серебряных цехинов на каждого. И машинное - так у них это называется - продление контракта.
   Но не успел я даже открыть рот, как Акрос во мне заявил, что, раз уж он теперь человек, он расторгает договор.
   Бетти оставалось только молча кивнуть.
   Глаза Принцессы были полны слез оскорбления и обиды. Но в сердце моем лишь гулко стучал обратный отсчет на рейс, улетающий с этой планеты.
   - Такое оскорбление... им подарили дар бесценный... а они... к ногам швырнули обратно...
   Да-да, постихослагай тут мне еще. С поэзией у двухметровой детки было так себе.
  
   Транспорта пришлось подождать. Следующий корабль шел на Эбар только через две недели.
   Стакр с женой уехали на юг, чтобы там пережить зиму. Я проводил их до корабля, качавшегося на гигантских волнах в ожидании пассажиров.
   - А знаешь что, Марик. Я думаю, тебе надо знать. Я тут еще поговорил с людьми. С охотниками. Кошкам нужны эти цветы, потому что у них иначе, это. Не встает. Короче, они осенью ведь свадьбы. А цветы нужны к свадьбе. Без цветов у них не получается. Ну совсем.
   Я посочувствовал кошкам. У людей все-таки можно и без цветов.
   - Ну, короче, видишь как вышло. Принцесса решила, что эти цветочки-то, чарионы, вот им прям вынь да положь надо только в Саду расти. Везде запретили, выкопали, к ним свезли. А кошки теперь очень злы. Чарионов больше нигде нет, кроме дворца. Они больше не будут цвести уже. А кошки их ищут. Им надо, того, а они не могут. И они очень злы.
   Он посмотрел мне в глаза своими грустными глазами.
   Кошки. Цветы. Все свезли во дворец. А я все порвал.
   Я почувствовал себя убийцей, только пока не мог понять, кого - всех нерожденных кошек?
   - Они очень злы, - повторил он и вдруг улыбнулся. - Но ты не переживай за них. Эту зиму они перебьются без свадьбы. С весны опять чарионы вырастут и все начнется снова.
   Он посмотрел на покачивавшийся на холодных волнах корабль, и лицо его стало жестким.
   - Но эта зима, гребаная мать его, будет во Дворце очень неспокойной. Кошки очень злы.
  
   Он уплыл, а я думал над его словами. Потом пошел домой - в снятую пополам с Бетти маленькую квартирку, где мы ждали прибытия рейса.
   Шли дни.
   По слухам, кошки становились все злее - кажется, каждое новое деление градусника вниз прибавляло им ненависти к людям.
  
   - Говорят, что кошки ворвались во дворец и уничтожили нескольких стражников.
   - Говорят, какая-то кошка залезла в покои. Принцессу отбили, но погиб повар.
  
   Наверное, мне было отчасти жаль.
   Но больше было жаль, что я не имел возможности выкопать Старика, Угрюмого и Клоуна, чтобы отвезти их прах на Курутс. Это было выше моих возможностей. Да и запрещено правилами.
   Но тТак бы я чувствовал больше уверенности в том, что собирался сделать.
   Мы поделили с Бетти доли мертвых. Она пообещала отдать деньги Фокусника его родным, потому что ехала в Амбросию. А я сказал, что отдам деньги родителям Угрюмого на Нае и сыну Старика на Тинападо.
   Но про себя я решил, что оставлю деньги себе. И на лице Бетти я видел ту же нечестную скрытность.
   Угрюмый? Похоже, родители отправили сына на верную смерть, что не вызывало у него восторга. Ну, а брошенные в лицо деньги, покрытые кровью нелюбимого сына, никому пользы не принесут.
  
   Так тогда я мыслил.
   Мысль о сыне Старика я прогнал от себя. Господи, рыбацкий поселок, мать-шлюха, две тысячи цехинов - между этими предметами не было никакой разумной связи. Эти деньги, все эти деньги, что нам дали эбарцы, заработали я и Бэтти - своей кровью. Они мои.
   Даже в большей степени мои, чем ее.
   Каждому свое.
   На мгновение мне пришла мысль заманить Бетти в укромный уголок, снести там ей башку и присвоить ее долю.
   В конце концов, проблему кошек решил я, пока она валялась, сращивая кости.
   Мысль была классной и правильной, одна лишь проблема - я с детства не мог бить девочек. Поэтому пришлось смириться со своей потерей и незаслуженным заработком Бэтти. Я ограничился тем, что вволю презирал ее и ненавидел, считая опустившейся шлюхой и разговаривая исключительно сквозь зубы.
  
   Охранники в порту были подчеркнуто холодны с нами, хотя на лицах читалось явное желание снести нам головы. Но вежливы. Как-никак, с их точки зрения мы теперь были "людьми", и мы были чисты перед законом и договорами, мы были "в букве". По крайней мере в этом королевские эбары были последовательны, за что и оставались клиентами Хеллсбука.
  
   Весь путь к космодрому мы с Бетти не обмолвились и словом.
  
   Бетти посмотрела на меня грустными глазами.
   - Ты даже не поцелуешь меня на прощанье?
   Что-то во мне шевельнулось, но я задавил это, даже не осознав, и холодно чмокнул ее в щеку.
   - Прощай.
   (Дурак).
  
   Мы распрощались и пошли каждый своей дорогой туда, откуда пришли.
  
   На рынок наемников.
   Там я вложил деньги в банк Эбара, сразу же перевел на счет банка Амброза и выдохнул спокойно. Можно было продолжать дальше, и я зашел в кабинку.
  
   Однако, взглянув на список предложений, я ощутил приступ тошноты и понял, что не хочу новый контракт. Пришлось заставить себя нажать на кнопку.
   Отказ. Недостаточно опыта.
   Да, парень. Ты похоронил троих товарищей. Выпутался из тупика, пусть не своим умом, но своим сердцем. И все равно - недостаточно опыта.
   Да, некоторые контракты мне все же открылись. Ну так, мелочевка. Мне начало казаться, что сумма в полторы тысячи баунтов за неделю уже не является вполне приемлемой. В конце концов, везде все одинаково. Ты убиваешь, тебя убивают. В конце выжившим платят деньги.
   Но окунаться в следующий водоворот жизни и смерти уже не хотелось. Мягко говоря.
   Видимо, я все таки Ботаник, а не убийца.
  
   Но что же тогда делать? Третьего решения мне никто не предлагал.
   Вернуться домой? Крылья отрастил. Маленькие, но формально есть. Братья увлеклись и сгинули, вместо того, чтобы вовремя сойти с тропы войны. Но я имею право вернуться и спокойно смотреть всем в глаза.
   Но ощущение неправильности всего этого выворачивало мозги, заставляло искать нелепые выходы эмоциям.
   Эмоции подсказывали нелепые решения. Взорвать, убить и погибнуть. А гибнуть я не хотел. Тупик.
  
   Время шло, а в голову ничего не приходило.
   Чтобы облегчить задачу, я пошел в портовый бар и отдал там две полновесные серебряные кроны за бутылку курутсянского кира.
   И когда пары спирта окончательно порвали оковы сознания, во мне что-то щелкнуло.
   Боже, все ведь гораздо проще.
   Порой стереотипы мышления гоняют нас по кругу, из угла в угол.
   Но все проще. Выпади из круга и просто лети, как листок, туда, куда тебя несет ветер перемен.
   Я набрал заветный номер.
  
   Оставшихся денег хватило, чтобы скоротать время в углу кабака за постепенно пустеющей бутылкой. Дедушка научил меня этому, и я все время держался на гребне волны и не падал с нее.
   Пока в какой-то момент какое-то из чувств не подсказало мне - пора.
   Я вышел и пошел туда, где, как подсказывал мне упрямо остающийся трезвым кусочек мозга, находится аэропорт.
   Еще пять минут борьбы за вертикальное положение тела - и я стал свидетелем прекрасного зрелища - аэрон Креза спускался с неба дюзами вниз, в облаке черной пыли и огня.
   Еще через ... ладно, не буду врать, не помню. В общем, через какое-то время ко мне подошел Крез.
   - Е, тебя не узнать. Отрастил крылья? Фу, от тебя перегаром воняет. Пошли. Куда?
   - На Тинападо, чувак.
  
   И я полетел с ним на Тинападо.
   К бедному мальчику Дидо, выросшему без отца, его матери, ее подружкам, их трусоватым мужьям, к зарабатывавшим на них бесчестным рыботорговцам, к жаркому солнцу, соленому морю и приключениям, о которых я, может быть, расскажу в следующий раз.
  
   Сейчас, извините, я немного пьян.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"