Евгения Петровна мелко перекрестила мужа маленькой сухой ладошкой. Аристарх Львович, улыбнувшись, приподнял правую бровь, но говорить ничего не стал, просто махнул рукой. Машинист объявил следующую станцию, двери вагона метро закрылись и поезд плавно поехал.
Евгения Петровна прислонилась к боковому поручню сидения, ослабила узел шарфа и сняла шапку. Ехать было далеко, через весь город, но без пересадок. Вагон метро, не смотря на раннее время выходного дня, был полон. Ни одного свободного места. Уступить пожилой женщине никто не захотел: увидев её, все быстро прикрыли глаза или уткнулись в экраны смартфонов. Евгения Петровна, оглядевшись, улыбнулась. Всё как во времена её юности: тогда, устав на вечерних танцах, взбудораженные девушки стайками плюхались на пухлые дермантиновые сидения и прикрывали глаза, изображая крепкий сон до тех пор, пока в вагон не заходил какой-нибудь бойкий старичок и не начинал костерить молодёжь, не уважающую старость. И тогда приходилось ему уступать, а чтобы не выслушивать бубнящих нравоучений, той же стайкой, перебегали в другой конец вагона. Вот и сейчас: не хочется ребятам уступать место, хотя не к заводскому станку они едут, а в уютные тёплые офисы, где всё рабочее время просидят на пятой точке. "Ну и пусть их. Дома посижу" - подумала Евгения Петровна. Чтобы никого не смущать, она отвернулась и стала вглядываться в проносящийся, за стеклом двери, тоннель. Провода, провода, бесконечные провода и кабели. Ничего интересного.
Евгения Петровна переступила с ноги на ногу, встав поудобнее.
Да, танцы. Тогда танцы были совсем не такие, как сейчас. Евгения Петровна не была ханжой, но губы её сами собой сложились в куриную гузку, когда она вспомнила, как за завтраком, переключая каналы, случайно попала на клип одной из современных певичек: молодая, совсем ещё, девчонка, одетая во что-то на подобие сетки поверх блестящих трусиков и битком набитого лифчика, певичка суматошно дрыгалась во все стороны, покручивая меховым хвостом, пришитым чуть ниже спины. "А может и не пришитым", подумала Евгения Петровна. "Может это теперь пластическая хирургия хвосты вживляет. Раньше-то считалось аттавизмом, а теперь, небось, не знают как выделиться. Вот и вставляют себе хвосты, да рога. Сейчас-то девочка если чего силиконового в теле не содержит - уже вроде как и не современная. Засмеют."
О моде женщина знала не понаслышке: её средняя внучка - Варя, очень увлекалась современной модой и частенько приезжала к бабушке с дедом пересидеть ссору с родителями, устраивавшими грандизозные скандалы по поводу каждой новой дырки в носу или ухе. А уж об имплантах и говорить нечего. Вселенский родительский вой просачивался через весь город, достигая ушей без телефонной трубки. А Варя говорила: "Ну подумаешь, вживила в руку спиральку. Ну красиво же, ба!" И совала обновлённую руку бабушке под нос. Та осторожно трогала выступающий под кожей чужеродный элемент чего - красоты?декора? - и качала головой. Ничего красивого, конечно, по её понятиям не было.
Вот и сейчас, в метро, Евгения Петровна вспомнила, как в последний раз, приехавшая в гости Варя похвасталась новой татуировкой на лопатках. "Если ма и па узнают - они меня убьют!" - с восторгом говорила девушка.
"Да уж, если бы твоя мама принесла ТАКОЕ домой, я бы тоже её убила. Хорошо, что самое большое волнение со Светланой, дочерью, случилось в десятом классе, когда девочка так укоротила школьное платье, что при ходьбе почти стало видно пупок. О чём ей, Евгеним Петровне, строго сообщил завуч. Платье, конечно, купили новое."
Поезд подъехал к станции. Половина пути осталсь позади. Осталось 6-7 остановок. Вагон постепенно освобождался и, осмотревшись, женщина увидела несклько свободных мест, одно из которых и заняла.
- Мысли что-то сегодня разбегаются. Давление наверное. Спала, вроде, хорошо. С утра холодный душ и зарядка. Всё, как последние 20 лет они с Аристархом Львовичем делали каждое утро, не исключая выходные. О чём, бишь, я думала? А, о танцах. Как раз на танцах она и познакомилась с Аристархом. Симпатичный молодой человек галантно пригласил её на медленный танец. Было это, страшно подумать, почти полвека назад! А до сих пор Евгения Петровна всё помнит. И как потанцевали, и, как взяв её под руку, Аристарх повёл её в буфет и угостил лимонадом, а после танцев проводил до дома. Как обходительно ухаживал следующие несколько месяцев, прежде чем сделать предложение. Не в деталях, конечно, помнила. В целом. Не заметила, как состарились они. Ей 68, а Аристарху уже все 75. Но и сегодня он такой же бодрый и подтянутый, так же аккуратно водит её под локоток, как и 50 лет назад. Только благодаря ему она и жива. Всю жизнь она за ним, как за каменной стеной. И это не просто так сказанные слова! Он и вправду, почти сразу после свадьбы, построил для семьи кирпичный дом. Тогда в деревне, а сегодня, почитай, на территории Москвы. Стоял дом в чистом поле почти, а сегодня окружен улицами, да переулками. Дома рядом такие высокие, что и задрав голову верхнего этажа не видно. Вот и вёл её Аристарх через эту жизнь. Точнее, они вели друг друга. Держались вместе. Пусть немного замкнуто от других людей, от соседей. Не то чтобы не любили застолье, да гостей, просто как-то так сложилось, что семьёй было спокойнее.
Поезд подъехал к очередной станции и Евгения Петровна вышла на перрон. Теперь следовало пройти на улицу и пересесть в автобус. Ещё минут 10 по тряским дорогам и она на месте.
Женщина поправила шарф, надела шапку и потихоньку пошла в сторону выхода. Торопиться было не нужно. Даже наоборот, можно было, немного потянуть время и зайти в кафе - попить кофе с ярким пирожным.
Примерно через час, перекусив и доехав до места, Евгения Петровна шла по аллейке, усаженной клёнами. По осеннему времени, аллея полыхала желтизной листьев, от котрой было даже больно глазам.
"Истошная осень", подумала женщина, наклонившись и подняв крошечный, но невероятно красивый листик: совершенной пятиконечной формы, он был зелёным по центру и канареечным по краям, а прожилки, котрые его сформиловали багряными палочками разбегались по всему листу.
Для такой красоты с собой Евгения Петровна носила специальную книгу. Читать её не читала, а именно что складывала листья осенью, а летом цветы и травинки.
Наконец аллея закончилась, Евгения Петровна прошла в ворота и через несколько минут была на месте.
- Ну здравствуйте, дорогие мои. Звали меня - я пришла..
На широкой мраморной плите было цветное изображение молодого мужчины, обнимающего маленькую девочку, лет пяти. Оба улыбались.