Песнь II
ЦАРСТВО ТОНКОЙ МАТЕРИИ

В неосязаемой области тайного "я",
Обширной опоре этого маленького внешнего существа,
Отделённого от видения твёрдым забором земли,
Он вошёл в магический кристальный воздух
И нашёл жизнь, которая жила не плотью,
Свет, который делал видимыми нематериальные вещи.
Прекрасная ступень в иерархии чуда,
Царство феерического мастерства тонкой Материи,
Обрисованное на фоне неба ярких оттенков,
Выпрыгивающее из великолепий транса и тумана
Волшебное откровение его фасада.
Рядом с нашим [миром] расположен мир более чудесных форм,
Где, не скрываемые деформирующим взглядом Земли,
Все формы прекрасны и все вещи истинны.
В этой светящейся атмосфере, мистически ясной,
Глаза были дверями к небесному чувству,
Слух был музыкой и прикасанием очарования,
А сердце притягивало более глубокое дыхание силы.
Там обитают сияющие источники земной природы:
Совершенные планы, на которых она формирует её работы,
Отдалённые результаты её порождающей силы,
Покоятся в рамках предназначенной судьбы.
Попытки, ныне тщетные или напрасно победившие,
Уже нанесены на карту, и запланировано время
И образ её будущих суверенностей
В их роскошных чертах, проложенных желанием.
Золотой выбор из сюжетов в лабиринтах ума,
Богатства, не найденные или ещё не пойманные нашими жизнями,
Не запятнанные ущербностью смертной мысли,
Пребывают в этой прозрачной атмосфере.
Наши смутные начинания там превзойдены,
Наши срединные успехи набросаны в пророческих линиях,
Наши окончательные цели ожидаются вживую.
Эта сверкающая крыша нашего нисходящего плана,
Перекрывающая свободный дар небесного воздуха,
Пропускает малые прорывы мощного дыхания
Или ароматные притоки сквозь золотые решётки;
Она ограждает наш потолок земного ума
От бессмертных солнц и потоков дождя Бога,
И всё же проводит странное радужное сияние,
И яркие росы капают с неба Бессмертного.
Проход для Могуществ, что двигают наши дни,
Оккультный за этими более грубыми Природными стенами,
Дымчатый зал союза Ума с Формой
Скрыт гобеленом снов;
Небесные значения проникают сквозь него, как сквозь завесу,
Его внутреннее зрение поддерживает эту внешнюю сцену.
Более тонкое сознание с более счастливыми линиями,
Оно имеет такт, которого не могут достичь наши прикасания,
Чистоту чувств, которую мы никогда не ощущаем;
Его заступничество вдохновляет вечным Лучом
Краткоживущие попытки нашей преходящей земли
[Достичь] красоты и совершенной формы вещей.
В комнатах юного божества силы
И ранних игр вечного Ребёнка
Воплощения его витающих мыслей,
Омытые яркими оттенками вечного чуда
И убаюканные шёпотом этого ясного воздуха,
Отдыхают в цветных снах, как птицы на вневременных деревьях,
Прежде чем они нырнут, чтобы плыть по морю земного времени.
Всё, что видится здесь, имеет более восхищающее подобие там.
Что бы ни задумали наши сердца, наши головы творят,
Теряя некую высшую оригинальную красоту,
Изгнанные оттуда, здесь соглашаются на земные оттенки.
Что бы ни проявилось здесь с видимым очарованием и грацией,
Находит там свои безупречные и бессмертные черты;
Всё, что прекрасно здесь, - там божественно.
Фигуры там невообразимы смертным умом:
Тела, не имеющие земного аналога,
Пересекают освещённый транс внутреннего зрения
И восхищают сердце их небесной поступью,
Убеждая небеса населить эту чудесную сферу.
Чудеса будущего странствуют в её безднах;
Вещи старые и новые формируются в этих глубинах:
Карнавал красоты переполняет высоты
В этом магическом королевстве идеального зрения.
В его вестибюлях прекрасного уединения
Материя и душа встречаются в сознательном союзе,
Как влюбленные в уединённом тайном месте:
В объятиях страсти, ещё не несчастной,
Они объединяют свои силы, сладость, восторг,
И смешиваются, делая высший и низший миры одним.
Нарушитель из бесформенного Бесконечного,
Осмелившийся прорваться в царство Бессознательного,
Дух прыжком к телу касается земли.
Пока ещё не обёрнутый в земные очертания,
Он уже несёт переживание смерти и рождения,
Убеждая бездну небесной формой,
Покрывалом его бессмертия,
Живущим в блеска ранга [его] владельца,
Пригодным для того, чтобы выдержать трение Изменения и Времени.
Ткань, смешанная из лучистого света души
И Материальной субстанции обременённой знаками Силы, -
Тщетно воображаемый в тонком воздухе нашего ума
Абстрактный фантом, формируемый ментальным образом, -
Она ощущает то, что земные тела не могут ощущать,
И она более реальна, чем этот грубый каркас.
После спадания плаща смертности
Её вес облегчается, чтобы усилить её восхождение;
Становясь тоньше от прикасания более тонких сред,
Она сбрасывает старые узорчатые покровы более плотной материи,
Отменяет хватку нисходящего тяготения Земли
И несёт душу из мира к высшему миру,
Пока в обнажённом эфире вершин
Не останется лишь простота духа,
Первое прозрачное одеяние вечного существа.
Но когда оно должно возвратиться к его смертной ноше
И жёсткому ансамблю земного опыта,
Тогда его возвращение возобновляет это более тяжёлое облачение.
Ибо задолго до того, как плотный жилет земли был выкован
Техникой атомной Пустоты,
Сияющая пелена самомаскировки
Была соткана вокруг тайного духа в вещах.
Тонкие царства сделаны из этих ярких оболочек.
Этот чудо-мир со всем его лучезарным благом
Видения и нерушимого счастья
Заботится лишь о выражении и совершенной форме;
Справедливый на его вершинах, он имеет опасные нижние планы;
Его свет приближается к грани падения Природы;
Он придаёт красоту ужасу пучин
И пленительные глаза опасным Богам,
Наделяет изяществом демона и змею.
Его транс навязывает несознание земле,
Бессмертный, он ткёт для нас мрачное одеяние смерти
И авторизует нашу смертность.
Этот медиум служит более великому Сознанию:
Кубок его скрытого самовластия,
Он есть тонкая основа миров Материи,
Он неизменен при его изменчивых формах,
В анналах его творческой памяти
Он охраняет бессмертный [архе]тип тленных вещей:
Его понижающиеся потенции нашли наши падшие силы;
Его мысль изобретает наше рассуждающее невежество;
Его чувство порождает рефлексы нашего тела.
Наше тайное дыхание не испытанной могущественной силы,
Потаённое солнце внутреннего вида момента,
Его тонкие внушения - тайный источник
Для наших радужных богатых воображений,
Касающихся вещей, общих с преображающими оттенками,
Пока даже земная грязь не станет богатой и тёплой [наравне] с небесами
И слава не воссияет из декаданса души.
Его знание - это отправная точка нашей ошибки;
Его красота надевает на нас грязевую маску уродства,
Его артистичное добро начинает сказание о нашем зле.
Небеса творческих истин выше,
Космос гармоничных снов между,
Хаос растворяющихся форм внизу,
Он погружается, теряясь в нашей несознательной основе.
Из его падения вышла наша более плотная Материя.
Так происходило погружение Бога в Ночь.
Этот падший мир стал кормилицей душ,
Населяемых скрытой божественностью.
Существо проснулось и жило в бессмысленной пустоте,
Всемирное Несознание стремилось к жизни и мысли,
Сознание вырвалось из бездумного сна.
Всё здесь движимо не чувствующей волей.
Таким образом, падшая, несознательная, разочарованная, плотная, инертная,
Утонувшая в неодушевлённой и вялой дремоте
Земля лежала, рабыня сна, принуждаемая создать
Подсознательной жаждущей памятью,
Оставшейся от счастья, умершего до её рождения,
Чуждое чудо на её бесчувственной груди,
Это болото должно питать орхидею и розу,
Из её слепой нежелающей субстанции должна появиться
Красота, принадлежащая более счастливым сферам.
Это судьба, завещанная ей,
Как будто убитый бог оставил золотое доверие
[Её] слепой силе и заключённой душе.
Тленные части бессмертного божества
Она должна восстановить из утраченных фрагментов,
Перефразировать из документа, заполненного в других местах
Её сомнительным титулом к её божественному Имени.
Как остаток её одинокого наследства,
Все вещи она несёт в её бесформенной пыли.
Её гигантскую энергию, привязанную к мелким формам
В медленном пробном движении её силы,
Использующей лишь хрупкие тупые инструменты,
Она приняла, как необходимость своей природы,
И отдала человеку, как его колоссальную работу,
[Как] труд, невозможный для богов.
Жизнь, едва выживающая в поле смерти -
Это её часть, претендующая на бессмертие;
Грубое полусознательное тело служит средством
Ума, который должен восстановить знание, потерянное,
Удерживаемое в каменной хватке несознательности мира,
А всё ещё носящий эти бесчисленные узлы Закона
Дух, связанный, [должен] встать, как король Природы.
Могущественное родство - причина этой смелости.
Всё, что мы пытаемся сделать в этом несовершенном мире,
Смотрит вперёд или назад за пределы лоска Времени
На его чистую идею и твёрдый неприкосновенный тип
В безупречном мастерстве абсолютного творения.
Овладеть абсолютом в формах, что преходят,
Установить прикасание вечного в сотворённых временем вещах -
Это закон всякого совершенства здесь.
Фрагмент здесь пойман от замысла небес;
Иначе мы никогда не могли бы надеяться на более великую жизнь,
А экстаз и слава не могли бы существовать.
Даже в малости нашего смертного состояния,
Даже в этом доме-тюрьме внешней формы
Сверкающий проход для непогрешимого Пламени
Ведёт через грубые стены нервов и мозга,
Великолепие давит или Сила прорывается через них,
Гигантский тусклый барьер Земли убирается на какое-то время,
Несознательная печать снимается с наших глаз,
И мы становимся вместилищем для творящей мощи.
Энтузиазм божественного сюрприза
Пронизывает нашу жизнь, чувствуется мистический ажиотаж,
Радостная мука дрожит в наших конечностях;
Мечта о красоте танцует[, пройдя] через сердце,
Приближается мысль из вечного Ума,
Нисходят намёки, отбрасываемые Невидимым,
Пробуждающимся от сна Бесконечности,
Символы Того, что ещё не было сотворено.
Но вскоре инертная плоть перестаёт отвечать,
Затем [в глубине] тонет священная оргия восторга,
Пламя страсти и прилив силы
Забираются из нас, и, хотя светящаяся форма
Пребывает в удивительной земле, представляемой высочайшей,
Слишком малое из того, что предназначено, оставляет след.
Глаза Земли [лишь] отчасти видят, её силы отчасти творят;
Её редчайшие работы - это копии небесного искусства.
Сияние золотой выдумки,
Шедевр вдохновенного устройства и правления,
Её формы скрывают то, что они хранят, и лишь имитируют
Неуловимое чудо само-рождённых форм,
Что вечно живут во взгляде Вечного.
Здесь, в трудном, незаконченном мире
Происходит медленная работа бессознательных Сил;
Здесь невежественный разделяющий ум человека,
Его гений, рожденный из бессознательной почвы.
Копировать от земных копий - его искусство.
Ибо когда он стремится к вещам, превосходящим землю,
Слишком грубы инструменты работника, слишком сыры его материалы,
И едва ли не кровью своего сердца он достигает
Его преходящего дома для Божественной Идеи,
Его образа гостиницы Времени для Нерождённых.
Наше существо трепещет от высоких далёких воспоминаний
И принесло бы сюда их недатированные значения,
Но, слишком божественные для замысла земной природы,
Вечные чудеса пылают за пределами нашей досягаемости.
Они пребывают в абсолюте, нерождённые, не меняющиеся,
Безупречные в бессмертном воздухе Духа,
Бессмертные в мире неподвижного времени
И неизменного вдохновения из глубокого пространства себя.
Лишь когда мы поднимаемся над собой,
Линия Трансцендентного пересекает наш путь
И соединяет нас с вневременным и истинным;
Это приносит нам неизбежное слово,
Богоподобное действие, мысли, что никогда не умирают.
Пульсация света и славы обволакивает мозг
И, путешествуя по исчезающему маршруту момента,
Прибывают фигуры вечности.
Будучи посетителями ума или гостями сердца,
Они поддерживают нашу смертную краткость какое-то время
Или изредка в некотором редком освобождающем проблеске
Улавливаются тонкой догадкой нашего видения.
Хотя это лишь начало и первые попытки,
Эти мерцания указывают на тайну нашего рождения
И скрытое чудо нашей судьбы.
Кем мы являемся там и кем должны стать здесь на земле,
Выражено в контакте и зове.
Пока несовершенство Земли является нашей сферой,
Зеркало нашей природы не отражает наше реальное "Я";
Это величие ещё пребывает сдерживаемым внутри.
Сомнительное будущее Земли скрывает наше наследство:
Свет, теперь далёкий, станет здесь родным,
Сила, которая посещает нас, - нашей дружеской силой;
Невыразимое обретёт тайный голос,
Нетленное просияет сквозь экран Материи,
Делая это смертное тело одеянием божества.
Величие Духа - наш вневременный источник,
И оно будет нашим венцом в бесконечном Времени.
Обширное Неизвестное вокруг нас и внутри;
Все вещи обёрнуты в динамическое Единство:
Тонкая связь союза соединяет всю жизнь.
Таким образом, всё творение есть единая цепь:
Мы не оставлены в одиночестве в закрытой схеме
Между движением несознательной Силы
И несообщающимся Абсолютом.
Наша жизнь - это стимул в возвышенном диапазоне души,
Наше существо смотрит за пределы его стен ума
И общается с более великими мирами;
Есть более яркие земли и более широкие небеса, чем наши.
Есть царства, где Бытие пребывает в его глубинах;
Оно чувствует в его огромном динамическом ядре,
Что его безымянные, не сформированные, не рождённые потенции
Взывают к выражению в бесформенном Просторе:
Невыразимые за пределами Невежества и смерти,
Образы его вечной Истины
Выглядывают из комнаты его самовосторженной души:
Как будто при взгляде его собственного внутреннего свидетеля,
Дух поддерживает его зеркальное "я" и труды,
Силу и страсть его вечного сердца,
Фигуры его бесформенного экстаза,
Величие его многочисленной мощи.
Оттуда мистическая субстанция наших душ приходит
В чудо рождения нашей природы,
Существует нерушимая высота всего, что мы есть,
И нескончаемый источник всего, чем мы надеемся стать.
На каждом плане иератическая Сила,
Посвящённая в невысказанные истины,
Мечтает записать и сделать частью жизни
В её собственном родном стиле и живом языке
Какую-то черту совершенства Нерождённого,
Какое-то видение, зримое во всезнающем Свете,
Какой-то далёкий звук Голоса бессмертного исполнителя рапсодий,
Какой-то восторг от всемогущего Блаженства,
Какую-то форму и план невыразимой Красоты.
Там есть миры[, находящиеся] ближе к этим абсолютным царствам,
Где отклик на Истину быстр и уверенн,
И дух не скован его рамками,
И сердца не захвачены и не разорваны резким разделением,
И где восторг и красота - обитатели, а любовь и сладость - закон жизни.
Более утончённая субстанция в более тонкой форме
Воплощает божественную землю, а не мечты;
Её сила может обогнать бегущие ноги радости;
Перепрыгивая фиксированные препятствия, установленные Временем,
Быстрая сеть интуитивного схватывания
Улавливает мимолётное счастье, желаемое нами.
Природа, поднимаемая более широким дыханием,
Пластичная и пассивная перед всесозидающим Огнём,
Отвечает на случайное прикасание пламенного Божества:
Неуязвимая перед инерцией нашего отклика,
Она слышит слово, к которому наши сердца глухи,
Принимает видение бессмертных глаз
И, странствуя по дорогам линии и цвета,
Преследует дух красоты в её доме.
Таким образом, мы приближаемся к Все-чудесному,
Следуя его восторгу в вещах, как знаку и руководству;
Красота - это его след, показывающий нам, где он прошёл,
Любовь - это ритм его сердцебиения в смертной груди,
Счастье - улыбка на его обожаемом лице.
Общение духовных сущностей,
Гений творческой Имманентности,
Делает всё творение глубоко сокровенным:
Четвёртое измерение эстетического чувства,
Где всё находится в нас самих, а мы сами во всём,
Перестраивает наши души для космической широты.
Воспламеняющий восторг присоединяется к видящему и увиденному;
Мастер и мастерство, становясь внутренне одним,
Достигают совершенства магическим пульсом
И страстью их близкой идентичности.
Всё, что мы медленно складываем из собранных частей
Или развиваем, спотыкаясь, долгим трудом,
Там является само-рождённым по нашему вечному праву.
В нас тоже может гореть интуитивный Огонь;
Агент Света, он свёрнут в наших сложенных сердцах,
На небесных уровнях стоит его дом:
Нисходя, он может принести сюда эти небеса.
Но редко горит пламя и не горит долго;
Радость, которую он вызывает с этих божественных высот,
Приносит краткие прекрасные воспоминания
И великолепные проблески интерпретирующей мысли,
Но не полное видение и восторг.
Завеса сохраняется, что-то всё ещё сдерживается,
Чтобы наши души, пленники красоты и радости,
Не забывали стремиться к Высшему.
В этом прекрасном тонком царстве за нашим собственным
Форма - это всё, а физические боги - короли.
Вдохновляющий Свет играет в тонких границах;
Безупречная красота приходит по милости Природы;
Там свобода - это гарантия совершенства:
И хотя отсутствует абсолютный Образ, Слово
Воплощённое, открытый духовный экстаз,
Всё является чудом симметричного обаяния,
Фантазией совершенной линии и правила.
Там все чувствуют себя удовлетворёнными собой и целым,
Богатая полнота достигает предела,
Чудо изобилует [даже] в совершенных мелочах,
Затейливый восторг буйствует в малом пространстве:
Каждый ритм сродни своему окружению,
Каждая линия совершенна и неизбежна,
Каждый объект создан безупречно для шарма и использования.
Все очарованы своим восторгом.
Незатрагиваемые, они живут своим совершенством, уверенные
В небесно-радостной довольной собой неприкосновенности;
Содержимое должно быть, им не нужно ничего более.
Здесь не было тщетных усилий разбитого сердца:
Освобождённый от испытаний и проверок,
Лишённый сопротивления и боли,
Этот мир не мог ни бояться, ни горевать.
Он не имел ни милости ошибки, ни поражения,
Там не было ни места для вины, ни силы для неудачи.
Из некоего переполненного самоблаженства он сразу извлекал
Его формальные открытия немой Идеи
И чудо его ритмичных мыслей и действий,
Его ясную технику твёрдой и округлой жизни,
Его радушных жителей в неодушевлённых формах
И славу дышащих тел, подобных нашему.
Изумлённый, с его чувствами, зачарованными восторгом,
Он двигался в божественном, и всё же родственном мире,
Восхищаясь чудесными формами, столь близкими к нашим,
Но совершенными, подобно игрушкам бога,
Бессмертными с точки зрения смертности.
В их узких и исключительных абсолютах
Ранжированные верховенства конечного пребывают на тронах;
[Здесь] никогда не грезят о том, что могло бы быть;
Лишь в границах может жить этот абсолют.
В превосходстве, связанном с его собственным планом,
Где всё было законченным и не осталось ширины,
Нет пространства для теней неизмеримого,
Нет места для удивления неисчислимому,
Пленник его собственной красоты и экстаза
В магическом круге, отделанном заколдованным Могуществом,
Дух отступил назад, вычеркнутый в его рамках.
Восхищающий яркой окончательностью его линий,
Синий горизонт ограничивал душу;
Мысль движется в освещённых удобствах,
Отмели внешнего идеала - её плавательный диапазон:
Жизнь медлит в её границах, удовлетворённая
Маленьким счастьем действий тела.
Назначенная, как Сила, связанному Уму [своего] угла,
Привязанная к безопасной скудности её комнаты,
Она выполняла её маленькие работы, играла, спала
И не думала о том, что более великая работа не сделана.
Забыв о её жестоких безграничных желаниях,
Забыв о высотах, на которые она поднялась,
Её прогулка стала фиксированной в лучистой канавке.
Прекрасное тело непринуждённой души,
Похожей на ту, что смеётся в сладких и залитых солнцем рощах,
По-детски она качалась в её золотой колыбели радости.
Зов космоса не достигал её зачарованного жилища,
Она не имела крыльев для широкого и опасного полёта,
Она не сталкивалась ни с опасностью неба, ни с бездной,
Она не знала ни перспектив, ни могучих снов,
Ни тоски по её потерянным бесконечностям.
Совершенная картина в совершенной раме,
Это волшебное мастерство не могло удержать его волю:
Оно дало лишь тонкое освобождение на момент;
Беззаботный час был проведён в лёгком блаженстве.
Наш дух устал от поверхностей бытия,
Превзошёл великолепие формы;
Он обращается к скрытым силам и более глубоким состояниям.
И теперь он посмотрел за пределы для [поиска] большего света.
На пике подъёма его душа оставила позади
Этот сверкающий двор Дома Дней,
Он покинул этот чудесный материальный Рай.
Его судьба лежала за пределами в более обширном Космосе.

Конец Песни 2

перевод 03-06.04.2019 года

ред. 12.11.2022