КНИГА БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ 

Песнь I 
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ НЕПОЗНАВАЕМОГО 

Слишком мало всё, что может дать мир: 
Его сила и знание - это дары Времени, 
И они не могут утолить священную жажду духа. 
Несмотря на то, что эти формы величия принадлежат Единому, 
И благодаря его дыханию милости жизнь нами обретается,
Хотя [оно] ближе к нам, чем сама близость, 
Это некая выразимая истина того, что мы есть; 
Скрытая её собственными творениями, она казалась далёкой, 
Непроницаемой, оккультной, безмолвной, тёмной. 
Присутствие было утрачено, при котором все вещи имеют шарм, 
Славы недоставало, [от] которой они тусклые знаки. 
Мир жил, став опустошённым от его Причины, 
Подобный любви, когда скрывается лик возлюбленного. 
Труд познания казался тщетной борьбой Ума; 
Всё знание оканчивалось в Непознаваемом: 
Усилие править казалось тщетной гордостью Воли; 
Тривиальное достижение презиралось Временем, 
Вся власть замыкалась во Всемогущем. 
Пещера темноты охраняется вечным Светом. 
Тишина воцарилась в его сражающемся сердце; 
Освобождённый от голосов желания мира, 
Он повернулся на вневременный зов Невыразимого. 
Существо, интимное и неописуемое, 
Широкий неодолимый экстаз и покой 
Ощущались в нём самом и во всём, и всё же, не схваченные, 
Приближались и ускользали от преследования его душой, 
Как будто навсегда заманивали его за предел. 
Вблизи они отступали; издали они тихо звали его. 
Ничто не могло удовлетворить, кроме их восторга: 
Их отсутствие оставляло величайшие действия тусклыми, 
Их присутствие заставляло и малейшее выглядеть божественным. 
Когда они были там, бездна сердца была наполненной; 
Но когда возвышающее Божество удалялось, 
Существование теряло его цель в Бессмысленности. 
Порядок незапамятных планов, 
Богоподобная полнота инструментов 
Превращались в реквизит для непостоянной сцены. 
Но кем была эта мощь, он ещё не знал. 
Неосязаемая, и всё же наполняющая всё сущее, 
Она создавала и уничтожала миллионы миров, 
Принимала и утрачивала тысячи обликов и имён. 
Она носила видимость неразличимой Обширности 
Или возникала тонким ядром в душе: 
Далёкое величие оставляло её огромной и неясной, 
Мистическая близость сладко запирала её внутри: 
Временами она казалась ему вымыслом или обликом, 
А иногда - его собственной колоссальной тенью. 
Гигантское сомнение омрачало его продвижение. 
Через нейтральную всеподдерживающую Пустоту, 
Чья белизна питала его одинокий бессмертный дух, 
Манила к какому-то неведомому Величайшему, 
Помогала, принуждала загадочными Силами, 
Стремящийся, полуутопающий и поддерживаемый, 
Непобедимо он поднимался без пауз. 
Беззнаковая смутная Необъятность всегда 
Нависала [над ним], без приближения, вне отклика, 
Обрекая конечные вещи на ничто, 
Сталкивая его с несоизмеримым. 
Затем могучий срок для восхождения настал.
Высота была достигнута, где ничто сотворённое не могло жить, 
Линия, где любая надежда и поиск должны прекратиться, 
Приближаясь к какой-то невыносимой голой Реальности, 
Нуль сформировался, чреватый безграничным изменением. 
На головокружительной грани, где спадают все маски, 
И человеческий ум должен сдаться в Свете 
Или умереть, подобно мотыльку, в обнажённом сиянии Истины, 
Он был вынужден сделать грандиозный выбор. 
Всё, чем он был, и всё, к чему он стремился, 
Теперь должно было остаться позади или трансформироваться 
В сущность Того, что не имеет имени. 
Одинокий и противостоящий неосязаемой Силе, 
Которая ничего не предлагала для понимания Мыслью, 
Его дух столкнулся с приключением Бессмысленного. 
Покинутый мирами Формы, он боролся. 
Плодотворное мировое Невежество здесь проваливалось; 
Долгое путешествие Мысли по далям орбит прикасалось к нему вблизи
И, неэффективное, останавливалось действующей Волей. 
Символические способы бытия уже не помогали, 
Структуры, что созданы Неведением, рушились, коллапсируя, 
И даже дух, что удерживает вселенную, 
Слабел от недостаточной освещённости.
В бездонном падении всех вещей, созданных 
Трансцендентными всякой бренной опоре 
И соединявшихся, наконец, в их могучем источнике, 
Отдельное "я" должно расплавиться или переродиться 
В Истину за пределами призывов ума. 
Вся слава очертаний, сладость гармонии, 
Отвергнутые, как грация тривиальных нот, 
Изгнанные из нагого, сурового безмолвия Бытия, 
Умерли в прекрасном и блаженном Ничто. 
Демиурги потеряли их имена и формы, 
Великие замысловатые миры, что они планировали и создавали, 
Миновали, взятые и упразднённые один за другим. 
Вселенная сняла её цветную завесу, 
И в невообразимом конце 
Огромной загадки сотворённых вещей 
Появился далеко видимый Бог всего, 
Его ноги твёрдо стояли на гигантских крыльях Жизни, 
Всемогущий, одинокий провидец Времени, 
Внутренний, непостижимый, с алмазным взором. 
Привлечённые неизмеримым взглядом, 
Нерешённые медленные циклы возвращались к их источнику, 
Чтобы вновь подняться из этого невидимого моря. 
Всё рождённое от его могущества было теперь уничтожено; 
Ничего не осталось из того, что постигает Космический Ум. 
Вечность готовилась исчезнуть и казалась 
Оттенком и наложением на Пустоту, 
Пространство было колыханием сна, что тонул 
До его конца в глубинах Ничто. 
Дух, что не умирает, и само Божество 
Казались мифами, проецируемыми из Непознаваемого; 
Из Него всё возникло, в Нём призвано прекратиться. 
Но чем Это было - не могли выразить ни мысль, ни видение.
Лишь бесформенная Форма "я" оставалась, 
Слабый призрак чего-то, что было [раньше], 
Последнее переживание падающей волны, 
Прежде чем она погрузится в бескрайнее море, - 
Как будто она сохраняла точно на грани Ничто 
Её голое ощущение океана, откуда она пришла. 
Обширность, размышляющая[, будучи] свободной от чувства Пространства, 
Вечность, отрезанная от Времени; 
Странный возвышенный неизменный Покой 
Молча отклонял от себя мир и душу. 
Суровая, не сообщающаяся [ни с чем[ Реальность 
Ответила, наконец, на страстный поиск его души: 
Бесстрастная, безмолвная, поглощённая её бездонной тишиной, 
Хранящая мистерию, которую никто никогда не сможет постичь, 
Она размышляла, непостижимая и неосязаемая, 
Представ перед ним с её немым потрясающим спокойствием. 
Она не была родственна вселенной: 
Не было ни действия, ни движения в её Просторе: 
Вопрос Жизни, встреченный этим молчанием, умер у неё на губах, 
Усилия мира прекратились, осуждённые за невежество, 
Не находя санкции от высочайшего Света: 
Там не было ума с его потребностью знать, 
Там не было сердца с его потребностью любить. 
Всякая личность гибла в её безымянности. 
Не было второго, она не имела партнёра или равного; 
Лишь сама была реальна для себя. 
Чистое существование, защищённое от мыслей и настроений, 
Сознание неделимого бессмертного блаженства, 
Оно обитало в одиночестве в его голой бесконечности, 
Единое и уникальное, невыразимо единственное. 
Существо, бесформенное, безликое и немое, 
Познавшее себя его собственным вневременным "я", 
Вечно сознающее в его неподвижных глубинах, 
Не творящее, не сотворённое и не рождённое, 
То Единое, кем живут все, [но] кто не живёт никем, 
Неизмеримая светящаяся тайна, 
Хранимая завесами из Непроявленного, 
Над меняющейся космической интерлюдией 
Пребывает, высочайшая, неизменно одна и та же, 
Безмолвная Причина, оккультная, непроницаемая, - 
Бесконечная, вечная, немыслимая, одинокая. 

Конец Первой Песни 

перевод 07-09, 12.08.2019 года

ред. 14.11.2022