Мы действительно были идеальной парой. Это же все замечали. Помнишь, в годовщину нашей встречи, мы оба решили дождаться полночи и позвонить друг другу впервые же минуты этого дня. Не знаю как ты, а я очень удивился, когда услышал короткие гудки. С кем, кроме меня, ты могла говорить в воскресенье ночью? Тебе же на работу. Ну да, мы же тогда чуть не поссорились...
Нам все завидовали. Когда я выводил тебя в свет, все друзья говорили, что ты моя полная совместимость. Даже Димка, убеждённый холостяк, когда впервые увидел нас вместе, твёрдо сжал моё запястье и, глядя мне в глаза, сказал: "Держись за неё зубами и ногами. После неё ты уже не сможешь полноценно жить".
Он, кстати, женился недавно. Ты же теперь с ним не общаешься...
Я тебя любил. По-настоящему, как это бывает в дешёвых мелодрамах. Но мне, почему-то, не чувствовалась ни натянутость таких отношений, ни примитивность сюжета. В общем, всё как в фильме. Только по-настоящему...
Помнишь, как мы с тобой познакомились? Не отвечай, знаю, что помнишь.
Тогда шёл дождь. Я в плохом настроении бродил по набережной, отстранённо наблюдая, как тяжёлые капли воды обрушиваются на речную гладь. Я любил дождь. Настоящий. Чистый. Любил мощные сокрушающие ливни. Любил мелкий, моросящий, словно успокаивающий дождь.
Был конец сентября, довольно холодно, а я шёл по улице в одной рубашке, мокрый до самой последней нитки.
Всегда хотел спросить, как ты решилась подойти? Какой нормальный человек будет гулять осенью под дождём с наслаждением чувствуя, как холод пробирает до костей? А вдруг я оказался бы каким-нибудь сумасшедшим, волею случая, вышедшим из психушки?
Но ты подошла. Пожалела, наверно.
Ты подошла ко мне, взяла под локоть и повела к себе домой. Меня - незнакомого человека. Прямо с улицы. Сумасшествие какое-то. Я ведь мог быть кем угодно...
Ты извини, что я так акцентирую на этом внимание. Просто меня страшит даже мысль, что с тобой могло (и может!) что-то случиться. Даже спустя столько лет...
Боже! Я сейчас подумал, а что было бы, если бы ты не подошла? Мы же никогда бы не познакомились... Нет. Нет. Не верю. Познакомились бы. В другом месте в другое время, но обязательно познакомились бы. Не могу же я, в самом деле, благодарить за все самые прекрасные минуты моей жизни, какой-то случай? Ну не "какой-то", а "счастливый", но всё же.
Интересно, а почему я был так свято убеждён, что ты меня любишь?
Я никогда не был ярым ревнивцем, в том смысле, что никогда не считал достойным показывать это чувство. Мне казалось, что ревность рождается от недоверия, а как можно не верить человеку, живущему у тебя в сердце? Но всё же, иногда, я ловил в себе это чувство. Это было со всеми. Кроме тебя.
Столько лет, а я даже ни разу не усомнился в твоей верности. Безусловно, это твоя заслуга: ты никогда не давала мне повода.
Да. (вздох)
Мы были идеальной парой...
Настолько, насколько это вообще возможно. Мы ни разу всерьёз не поссорились. Ни разу. Всерьёз. Зато по мелочам...
Странно, я не могу так сразу вспомнить ни одного примера. Хотя, конечно, они были и часто. Чуть ли не каждый день. Н-да. Я не могу вспомнить ни одной ссоры. Наверно, именно потому, что все они были пустяковые. А может, потому что со временем плохое забывается и остаётся только хорошее.
Не знаю.
А времени прошло много. Очень много.
Мы прожили с тобой счастливых десять лет. А потом...
Потом я умер...
****
Уже не сдерживая слёзы, Аня уронила голову на его ладонь. Холодную, безвольную, неживую.
Она плакала, уткнувшись в неё несколько часов.
Смеркалось.
Мебель, обои на стенах, два человеческих тела (одно живое, а другое уже нет), всё превратилось в едва различимые смутные силуэты.
Это было правильно. Не нужно света. В такие моменты способность видеть, лишь мешает.
Хлопнула входная дверь. Под чьими-то осторожными шагами заскрипели половицы.
--
Аня?
--
Лен! Он...
--
Аня...
--
Он... он...
Накатила новая волна боли. Аня без сил повисла на руках сестры.
Елена молчала. Не надо слов. Даже самых тихих и ласковых. Не о чем говорить, нечего слушать.
Обнявшись, они беззвучно плакали. В полной темноте. В полной тишине.
Не нужны ни зрение, ни слух. В такие моменты кажется, что чувств слишком много.
Горсть земли с грохотом ударилась о крышку гроба.
Вторая. Третья.
--
На этом пустыре так и останется один он. Я узнал, что это кладбище закрывают. С завтрашнего дня всех будут хоронить только на новом.
Гробовщики закончили засыпать могилу и теперь лопатами ровняли получившийся холм.
Люди потихоньку расходились. На пустыре дул леденящий ветер и было неуютно. Хотелось прийти домой, встать под горячий душ, а потом закутаться в одеяло.
Виктор зябко поёжился, покосился на удаляющихся людей.
--
Ну что, пойдём? - спросил он и посмотрел на жену.
Лена показала взглядом на сестру и смущённо пожала плечами. Аня как заворожённая смотрела на дубовый крест. За весь сегодняшний день она не проронила ни слова. Её глаза покраснели и опухли от слёз. Руки заметно дрожали.
--
Пойдём, - настойчиво сказал Виктор.
Вопроса в его голосе уже не было.
"А она?" - беззвучно спросила Елена.
"Ей надо побыть одной" - одними губами ответил Виктор.
Лена сдалась. Они с мужем медленно побрели к выходу.
****
Знала бы ты, каково это,... но... нет, не объяснить.
Словно ты, это уже не ты, и даже ни кто-то другой, а что-то другое. Что-то более свободное. Более сильное. Более умное. Более несчастное...
Возможно какой-нибудь мазохист, назвал бы это состояние эйфорией. Разум открыт. Мысли легки. Чувств нет. Собственно говоря, вообще ничего нет. Кроме памяти.
Сколько это будет продолжаться?
Наверно, это и есть чистилище, когда существуешь только чтобы вечно переосмысливать свою жизнь.
Знаешь, я помню её всю. Начиная с самого раннего возраста. Не самые приятные воспоминания...
Я могу смотреть на живых. Нет. Не так. Я могу знать о вас, о живых.
Я знаю, что ты продала квартиру. Твоя мама перенесла тяжёлую операцию, а Димка женился на очень молоденькой девчушке. Кстати, она его любит. И он её. А, ну я же говорил...
А ещё я знаю, что прошёл уже почти год, а ты всё плачешь, закрываешься по вечерам в своей комнате, выключаешь свет и тихо ревёшь в подушку. Каждый день.
Бедная моя, если бы я был жив, у меня сердце бы разорвалось...
Ну почему ты не согласилась переехать к маме?
Она ведь так просила. Да и Ленка с Виктором, то же самое советовали. Там тебе было бы лучше. Там ты не была бы одна.
Ну, почему ты одна? И плачешь...
Твои слёзы... Я их чувствую.
Это словно дождь. Я любил дождь. Раньше любил. Кажется, это было давным-давно. А сейчас я его боюсь.
Твои слёзы... твой дождь... он словно разрывает меня на части. Он обжигает сильнее раскалённых углей. Он холодит хуже самых высоких таёжных морозов. Он заставляет меня плакать...
Ты знала, что мёртвые умеют плакать? Я не знал. Умеют. Только не по своей воле. Мёртвые плачут по воле живых. По воле самых близких и самых любимых. Мёртвые оттягивают, забирают на себя часть человеческого страданья, не давая родным сойти с ума.
Первые дни были самые невыносимые. Ещё не отвыкнув от телесной жизни, я пытался кричать, дёргаться и биться в истерике. Но у меня больше нет тела, чтобы кататься по полу. Нет головы, чтобы биться ей о стену. Нет губ, чтобы кусать их до самой крови. От этого ещё хуже.
Милая, родная, любимая, прошу... не плачь! Я не хочу, чтобы ты плакала. И вовсе не потому, что я это чувствую. Ради тебя я готов вечно терпеть любые муки! Я прошу тебя, потому что я могу забрать лишь самую малость твоей боли. Ровно столько, сколько надо, чтобы ты не сошла с ума. И оттого, что я не могу тебе помочь, мне гораздо хуже, чем от самих слёз.
Как я хочу, чтобы ты меня услышала! Чтобы ты меня... забыла... Не совсем, но хоть частично.
Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты жила! Только здесь можно понять истинную ценность этого слова!
Господи, если ты меня слышишь, сделай так, чтобы она не страдала...
Ну вот. Опять этот дождь.
Я иду по мостовой, а горячие капли с шипением падают на меня.
Не плачь. Если бы я мог, я был бы рядом...
Что это? Свет? Я вижу? Неужели...
****
--
Девушка. Девушка! Ну что же вы как маленькая? Дождь же! Холодно! Ну вот, небось промокли. Пойдёмте, я тут живу неподалёку. Только из магазина, так что горячим кофе обеспечу. Да не бойтесь вы, ничего я вам не сделаю. Заболеете ведь! Как вас зовут?...