Аннотация: "Неверные выводы" - это 4 крохотных рассказа. Темы в них во многом схожи, и каждый текст написан с целью ошибиться, запутать самого себя. Мои выводы явно неверны, но правильных и не нужно.
Свет сходится в одну точку. Яркое пятно моментально накаляет температуру. Сложный механизм из искаженных зеркал шумит своими костями. Моя кожа багровеет. Сколько нужно времени, чтобы пошел дым? Всего мгновенье. Тонкая серо-черная струйка потекла в сторону голубого неба. Слева - чистое пшеничное поле, золотом режущее зрачки. Справа - зелено-желтые холмы, напоминающие формой подушку для великана.
Тельце сжато в стальные тиски. Руки распластаны в стороны, а ноги сдавили кандалы. Голова вращается свободно, а в центре оголенной груди с пару миллиметров величиной желто-оранжевое пятно солнечного света. Пучок дыма прямо из кожи. Мне 25, я знаю, что я сплю. Но боль от этого слабее не становится. Ум инженера-проектировщика слишком строг к деталям, поэтому и фантазия рисует реалистичную картину. Все закончится с первой нотой будильника. Много позже.
На мне нет одежды. Я в центре сумасшедшего агрегата: изогнутые самодвижущиеся металлические прутья, к каждому из которых прикреплено круглое изогнутое зеркало. Светочувствительные электроды, в зависимости от положения Солнца, задают движение к верному положению зеркал. Конструкция искусственно осложнена, и цель совсем не стоит средств. От каждого зеркала солнечный луч направляется в единую точку. Бомбардировка фотонами едва ли способна убить. Два подключенных к этой конструкции аккумулятора по 12 вольт каждый навредили бы мне куда больше. Конструктор явно был не в себе. Ах, да! Конструктор! В моих снах садистом всегда представляюсь я сам. Более красивая версия меня. Уверенная в себе и, наверное, даже улучшенная. Всегда хотел таким быть: носить строгий костюм впритык, иметь ровную белую кожу, ухоженные волосы, не реагирующие на ветер, и безэмоциональное лицо.
Он (я) сидит в стороне. С любопытством наблюдает за моими муками, и резкими вспышками записывает что-то в толстую тетрадь. К ощущениям лабораторной крысы добавляется еще и иногда появляющийся бледно-розовый хвост, торчащий из задницы. Сегодня хвоста нет, ну или я его еще не заметил. Сзади ощущается только холод стального бруса. Когда это началось?
Я так привык к таким снам, что уже и не помню, какой был первым. Пятый год уже пошел с тех пор, как два-три раза в неделю "лучший я" ставлю опыты над "собой настоящим". Всегда изощренно, излишне вычурно и достаточно больно. Значения придал спустя месяц после начала, не меньше. В тот раз была циркулярная пила, раскручивающая, как шестеренка, другую такую же. Вплотную ко второй был приставлен деревянный брусок с грузами на обоих концах. Грузы изгибали брусок, заставляя стенки пропиленной части соприкасаться с полотном циркулярной пилы. Естественно дерево от трения дымилось, и дым крупными порциями поднимался к моему лицу, что было в сантиметре от вращающихся зубьев пилы. Дышать было невозможно, а, когда я от удушья закашлял, острие зубьев раскроило мой лоб и все содержимое головы вниз направленным фонтаном вырвалось на свободу. Проснулся я тут же, в заполненной дымом комнате. В сковороде на горящей газом конфорке раскалялись угли, бывшие овощным рагу. Помню, что тело, как кожура от банана, вялое сквозь плотный дым выплыло на балкон. Еще помню, что щипало глаза - из них неторопливым потоком текли слезы. Ужин тогда был испорчен не только отсутствием несгоревшей еды, но и штрафом от приехавших пожарных. Быть безответственным - дорогое удовольствие.
Солнце взошло на пик небосвода - полдень на часах у Морфея, ожог дошел до грудных костей. Кожа шеи будто бы оттягивается вниз в сжигающую ярко-оранжевую округлую пучину. Смотрю на "себя" - ему будто бы все равно. Даже ничего не записывает. Открываю рот, чтобы сказать ему что-то, и тут же ощущаю привкус гари. Сглатываю слюну. Ощущаю её горлом, вплоть до дымящегося пятна. Нечто подобное уже было...
Точно! Однажды я был примотан к цистерне. Руки, ноги - все цепями вплотную к чугунному чану. Голова подбородком вверх - мог видеть только небо...как я тогда разглядел конструкцию? И свой крысиный хвост? О, Боги, как это было давно! Точно помню, что во рту был шланг. Второй его конец был вставлен в цистерну. Над цистерной возвышалась приваренная труба, которая уходила далеко в сторону, вплоть до жерла вулкана. А там еще одна цистерна с двумя направленными в нее баллонами с жидкостью. Механизм прост: жидкость в цистерне номер два нагревается и создает давление, поток пара проходит через длинную трубу, конденсирует и остается в жидком виде в цистерне номер один, разбавляя её содержимое; затем давление поднимается и в цистерне номер один, и, наконец, через шланг содержимое цистерны номер один попадает мне в рот. Что текло мне в рот сказать трудно - вкус был ужасен. Но гораздо хуже, что поток был невероятно обильным. Горло ломало напором. "Я" восторженно фиксировал каждое мое тело движенье.
Когда глаза открылись, оказалось, что я в пьяном бреду захлебываюсь собственной рвотой. Кругом были однокурсники. Медиана прошла великолепно - единственную девочку в нашей группе пустили по кругу в той же комнате, где я блевал фонтаном и тут же проглатывал все обратно. Эх, вернуть бы те студенческие годы!.
Оранжевое пятно будто скатилось вниз к еще нетронутой коже. "Я" подошел к себе. Стал вглядываться в ожог, в видневшуюся под паленой кожей кость. Затем близко-близко к моему лицу. Мгновенный замах, и пощечина прямо в скулу. От удара голова отлетает в бок, глаза на мгновение закрываются и открываются уже в моей квартире.
Я лежу на кровати, что-то кричит моя женщина, на груди выпавшая из губ сигарета. Резко скидываю её на пол. "Женщина" тушит её. Получается, что будильник бы меня не спас, что я уже проснулся, закурил, и уснул снова. Выходит, я опаздываю на работу.
Работа - это вся моя жизнь. Я её бесконечно люблю, и, наверное, ничего кроме нее не умею. Даже зубы чищу как-то неправильно, и полотенцем руки вытираю совсем не профессионально. Но, что касается чертежей, тут я первый в долгом списке. Слышали о стандартной рейсшине? Я сделал на неё около восемнадцати апгрейтов, и теперь её не нужно отрывать от листа вовсе. Триста шестьдесят фиксированных направлений - все коллеги уже заказали у меня по такой. Думаю, делать их или нет. Конечно, и в честном споре я их всех обгоню без труда, но превосходящее оружие делает борьбу легче во сто крат.
Снова ссора. Будет ли когда-нибудь последняя? Друзья говорили, что пора уже сделать предложение и все-таки жениться, но я медлю. Есть жизнь настоящая - в ней все взаимосвязано, все по инструкции и одно следует за другим. И есть жизнь вторичная - там семья, друзья и прочие сторонние элементы. Мой аппарат (я сам) зависит от н-ного числа шестеренок, среди которых: работа, еда, естественные нужды, и, возможно, сон. Улыбки, рукопожатия и разговоры механизм не ускоряют, а порой даже замедляют. "Ей" не нравятся мои проблемы, как выражается она, "психосоматического характера". Мне не нравится её голос, когда она кричит. Приходится терпеть друг друга. И это совсем не продуктивно. Однако, что-то менять, тоже в ущерб продуктивности. Как разбитое дорожное полотно, идущее длинным путем - сделать новое напрямик было бы выгодно в долгой перспективе, но обновлять лишь верхушку старого выгоднее в короткой.
Я пообещал сходить к врачу (к какому?) и без завтрака пошел в "свой мир". Там нет улыбок и пустых разговоров. Там только зависть коллег. Я - гений этого мира. Этот мир недоступен широкому зрителю, из почти восьми миллиардов действительно восторгаться четкостью линий до мелочей выверенного чертежа будет лишь один процент от одного процента. И этого достаточно. Люди любят делиться на группы, и группы свои отделять от прочих таких же. В каждой группе должен быть свой вожак (это не я), и в каждой группе может появиться свой гений (моей группе повезло).
Скоро ежегодный конкурс "Машин Голдберга". Со всей страны собираются любители и профессионалы, инженеры-проектировщики и самопальные изобретатели для создания конструкций по принципу домино выполняющих простейшее действие. Наш отдел вот уже три года на нем побеждает. Да, и я ровно три года работаю в "нашем" отделе. С первых дней я ощущал себя Гераклом среди прочих смертных, входя в двери нашей компании. Нет, поднимаясь на наш этаж (вместо цифры 4, на кнопке лифта надпись "tg(76'). На самом деле, конечно тангенс 76 будет равен 4.0108, но кого это волнует?!). У нас нет огнетушителей - вместо них мы разработали систему орошения противопожарным порошком, который, только вдумайтесь, не испортит ни бумагу, ни следы графита на ней. То есть, случись пожар, разработки не пострадают.
Говорят, что с приходом двухтысячного года всех нас пересадят на компьютеры. Вроде как будем моделировать, и проектировать в специальных программах. Это крайне не продуктивно: нас по стране около миллиона-двух и всех нас придется переучивать. И найдется другой гений. А нынешний станет заурядным кнопкодрочером. Не верю я в такие перемены. Мне жутко нравится ПК, как машина, но, как часть рабочего процесса, он мой враг. Такого врага врагу не пожелаешь - математически выверенный и без всякой вторичной жизни.
***
В обед, дожевывая купленный в столовой идеально круглый бублик, вырубился прямо за рабочим столом. Снилась пустота. Безразмерная вселенная, выдумывающая физические законы. Никаких тебе агрегатов для пыток, красавца "меня" и крысиного хвоста - они приходят не часто. Иногда, даже по ним скучаю. Но, учитывая всю болезность тех сновидений, тяга к ним своеобразная. Как обжегшийся ребенок, снова тянет руку к раскаленной сковороде, что бы поймать последний нанометр до раскаленной кухонной утвари. Нет, как собака, получившая ногой под хвост от пьяного хозяина, снова приползающая и жалобно скулящая. Я - дворняга своего вымышленного "Я", и, увидев его, я радостно машу крысиным хвостом.
Сон оборвался хлопком двери. Начальник отдела рассказал, что слухи про модернизацию отдела правдивы. Закурил прямо в кабинете. Это очень плохо: представьте, как чувствовали себя работники мануфактур, когда вокруг них внезапно стали обстраиваться фабрики и заводы. Ад модернизации! Выгодно в долгой перспективе, но не в короткой. В короткой это Ад. Но все это вроде как не скоро. Пара лет у меня есть. Рубль становится тверже, рынок становится либеральнее, а значит, эти пару лет будут в достатке. Не знаю, стоит ли страшиться прямо сейчас, или все же насладиться временем в блаженстве. Пока только думаю над этим.
Вы бы только видели, как я орудую карандашом. Это музыка. И карандаш решили отнять... Черт! Не могу думать ни о чем кроме этого. Будто едешь по дороге и заметил знак "Обрыв через 10км.", и вроде едешь, но все равно ежесекундно страшишься разбиться насмерть. До обрыва еще 10км! Надо переключиться. Пошел подышать на крышу.
К животу примотан трос. Он уходит далеко за спину. Там направление с помощью блоков переходит наверх. Над головой вижу металлические прутья. В прутьях виден перфоратор, который крошит пенопласт - отвратительный звук, вызывающий дрожь на спине. К блоку пенопласта примотан трос, если сделать шаг вперед, то трос натянется и подвинет пенопласт от перфоратора. А нет, только часть троса идет к пенопласту! Другая часть примотана к задвижке, которая удерживает огромную гильотину. Лезвие впереди меня ровно на полшага, и ввысь метров на пять. Как раз успеет пролететь вниз пока я переступаю вперед.
Пустыня. Желтые сыпучие барханы. В шезлонге в строгом костюме сижу "Я". Уши заткнуты новомодными наушниками-капельками, и интерес написанный на лице. Терплю шум трения пенопласта. Может просто уйти назад/в сторону? А нет... образовался коридор - видимо подсознание не сразу все просчитало. Только вперед. Или терпеть.
Один шаг и лезвие располовинет тело. Шум все ближе к уху, я чувствую, как на коже топорщатся волоски. Из шезлонга послышалось "Ну?"
"Ну куда ты" тут же подхватил начальник отдела. Руками схватил меня там, где раньше был трос. Я на крыше, на самом краю. Внизу строители режут бруски пенопласта и утепляют соседнее здание. Крыша над восьмым этажом, внизу выложенная брусчатка - не располовинило бы, а всмятку. Почувствовал бы я разницу во сне? Начальник велел идти домой. И к врачу, тоже к врачу.
***
Отправили на больничный. Значит, придется идти за справкой. Не имею понятия, какой именно нужен врач. Расспросил друзей - пользы ноль. Мой аппарат перестал быть работоспособным из-за жалких пылинок на его шестеренках. Вторичная жизнь тонким слоем бесцветного и невесомого легла на каждую мою часть. День за днем тонким слоем. Снова и снова. И вот пришел момент, когда слой стал таким огромным, что двигатели встали. Время для чистки. "Прости нам пора расстаться", "Мама, отмечайте этот новый год без меня", "Народ, я бросаю пить, а потому в баре как-нибудь сам", но сперва решить вопрос с врачом.
В регистратуре без вопросов и объяснений отправили к терапевту. Терапевт как раз трапезничала тортом с чаем. Сказала, что у нее день рожденье. Я предложил ей любой подарок в течение часа в обмен на сиюсекундную справку. "Утром деньги - вечером стулья". Сказано - сделано. И вот я вышагиваю с огромным букетом роз (рубль крепчает, рынок все либеральнее и либеральнее - живу в достатке). Очередь у двери в кабинет. Все сидячие места заняты - уперся спиной о стену. Жду.
Океан. Я на надувном матрасе. Свет переливается по водной глади. Полагаю Индийский - где еще может быть так же тепло?! Покачиваюсь вверх-вниз, из стороны в сторону. Слушаю симфонию волн. Прямо подо мной зарождается жизнь. Правильная, настоящая. Невидимые глазу микроорганизмы встречают невзгоды, и уже к следующему поколению невзгоды не становятся трудностью. Время жизни - три секунды. Польза от жизни - огромная, тот, что родился следом, умел бы говорить, точно сказал бы "Спасибо". Но им не нужно говорить. Им не нужна вторичная жизнь. Для них жизнь однотипна: родиться, найти проблему, переродиться с решением. Океан наклонился вбок. В сторону горизонта. Я все еще лежу. Меня уносит туда к горизонту. Я медленно плыву. Быстрее. Уже лечу позабыв про волны. Широко раскрытые глаза - удар правой стороной и хруст в руке.
Десяток глаз. Очередь. Я валяюсь на полу и не могу встать. Опираюсь на правую ладонь - боль, падаю еще ниже. Подходят врачи. "Что с вами?". Гипс от краешков пальцев до самого локтя.
***
Есть справка. Нельзя работать еще три месяца. К знаку "обрыв через 10км" добавился "2 км неровная дорога". Сижу дома. Много ем. Смотрю телик. "Судья Дредд" по видику. "Моя женщина" счастлива. На языке вертится "Нам надо расстаться", но, как дурак, улыбаюсь и угождаю всем прихотям. Она расцвела. Букет роз, кстати, в итоге достался ей - не пропадать ведь добру (продуктивность важна во всем, даже в бессмысленных тратах денег). Осваиваю работу левой рукой. Ощущения будто жевать онемевшим ртом. Все валится на пол. Листал порно-журнал - левая рука совсем ни на что не годна. Больше счастья для "моей женщины". Вторичная жизнь вырвала пальму первенства. Выстраивал из кубиков сахара башенку, на пятом рухнуло к черту. Смотрю на хаос белых кубиков на красной скатерти кухонного стола - порядок вернется не скоро.
***
Сны превратились в какую-то чушь. И быстрообрываемую чушь. Не то движенье, и гипс напоминает о себе, будит и дает поводы для мата вслух. Собака внутри заскулила еще жалобнее. Кажется, схожу с ума без работы. "Судья Дредд" отсмотрен вдоль и поперек. Ночные просмотры "Рембо". Три части, нон-стопом. Захотелось накачаться. Как раз врач посоветовал стараться напрягать и расслаблять мышцы загипсованной руки. Еще два с лишним месяца - отсчет только пошел в обратную сторону. Говорят, что стоит посмотреть "Назад в будущее". У кого-то была кассета.
Телик рассказывает про войну в Чечне, про теракты. Немного страшно стать жертвой. Про мобилизацию пока ни слова. Меня и не возьмут без руки. Однако, страшно. Немного.
Вечера с друзьями в баре участились. Разговоры про то, кто кого, в какой позе, и насколько долго, стали повседневностью. Встретились с однокашниками. Почти вся группа пришла. Наша единственная девушка тоже была. Оказывается, у нее есть ребенок - круговая медианы повторилась и на дне выпуска. Я тоже участвовал. Стало интересно, кто отец. Шутили об этом весь вечер. Смех каждого был немного нервным. Когда мне это все стало интересным?
Заходил на работу. Идею модернизации им видимо внушили в подкорку. Все с нетерпением ждут появления рабочих компьютеров. Говорят, контора нашла спонсоров. Компьютеры будут раньше, чем ожидалось. Возможно, что взаправду к двухтысячному году. Это очень скоро. Полгода осталось. А может и не выгорит. К чему гадать? Посмотрим на картину трезво: я - Микеланджело без глаз, и скоро во всем мире закончатся краски.
Мой стол покрылся слоем пыли. Толстым, как тот, что был и есть на моих шестеренках. Взял тряпочку, протер. Уронил пока поласкал, тряпочка раскрылась и оказалась бывшей маленькой маечкой какого-то ребенка. На ней узор из маленьких картинок кузнечика на велосипеде. Это так глупо! Так не логично - сгибающиеся назад лапки не позволили бы ему сидеть. Но это так мило! Улыбался так, как никогда раньше.
Коротаю дни, коротаю вечера - к больничным добавили отпускные. Живу на широкую ногу. И рука перестала болеть. Лишь зудит, если все-таки напрягать-расслаблять её. Думаю, бросить это дело - пускай атрофируется. Левой я уже полностью освоился.. Нет, той грации, что была с правой, конечно, нет. Однако, с задачами справляется здорово. Даже порно-журнал был использован по назначению. И все же со "своей женщиной" и приятнее и лучше. Маме, кстати, пообещал приехать на новый год. Говорили с ней по телефону, поэтому не знаю, с каким лицом она это произносила, но предложила жениться. Точнее сделать, наконец, предложение. Стоит ли медлить и дальше? Конечно, стоит! У меня ведь даже палец под кольцо сейчас загипсован.
***
Поцеловал племянника в лоб, когда он назвал меня Терминатором. Надо посмотреть, а то непонятно герой я для него со своей несгибаемой рукой, или жалкий неудачник не способный к работе. Но звучит очень брутально - Терминатор.
***
Конкурс "Машин Голдберга". Я в команде. У меня нет руки, но есть "руки". Коллеги обещали выполнять все мои указания. Ждем задание, осматриваем инструментарий. Каждой команде выдали: три метра бичевой веревки, уйму трубок, гвоздей и прочей мелочи, сотню костяшек домино, насосы, шестеренки, воронки, бутыль с водой, кипятильник и аккумулятор в двенадцать вольт с клеммами, проводами и проволокой. Задание: создать аппарат чистящий банан с помощью, как можно большего количества друг за другом следующих действий. Все разбегаются к своим командам, мастерят. Я стою на месте. "Сколько времени на аппарат?" - "Ровно 14 часов. Вам стоит поторопиться". Медленно шагаю к команде.
Сыпятся идеи - все не мои. Сижу возле аккумулятора, кручу провода и проволоку. Одной рукой выходит не очень. Сзади редкие зрители -исключительно родственники и друзья (большинство зрителей придут только вечером, когда все будет готово. Сейчас семь утра и почти никого нет). Среди прочих, "моя женщина". Смотрит с интересом. Болеет всем сердцем. Цветет, не смотря на раннее утро. Восемь вопросительных глаз от моей команды: "Какие идеи?". Гляжу, что у меня в руке - скатанная по кругу проволока, обмотанная проводами (красным и синем). "Есть одна идейка". Встаю, иду в сторону зрительских трибун. На первом ряду "она". На одно колено "Выйдешь за меня?". Слезы счастья после "Я согласна".
Подбежал парень с микрофоном, оторвал её губы от моих, прервал овации моих родителей. Протрубенил на всю арену о моем поступке. Сунул в рот микрофон - "Все ради того, что бы снять с банана кожуру". Арена хохочет. "Она" тоже. Я улыбаюсь. Еще один поцелуй и возвращаюсь к команде. Мастерим по их чертежам. Они мастерят, я лишь произвожу расчеты.
Кипятильник нагреет воду в ведре (его взяли у уборщицы). Поверх ведра лежит лист бумаги, от пара он должен будет размякнуть. В центре листа связанное проволокой грузило из гаек, если бумага размякнет, оно упадет вниз. Потянет за собой леску, к которой примотано. Леска тянется к трубам. Потянув за леску, уходит в сторону задвижка. За задвижкой шар - он покатится по трубам вниз, вплоть до костяшек домино. После падения друг за другом, последняя, на которой контакт, падает на клемму аккумулятора, замыкая цепь. Замкнутая цепь включает насосы, которые мы использовали, как поршни. С движеньем поршней движутся шестеренки. С их оборотами по длинному проводу над тарелкой с бананом движутся три лезвия: первое - перпендикулярно вниз (разрежет кожуру), второе - с наклоном вправо (откинет левую сторону кожуры), третье - с наклоном влево (откинет правую сторону). Уложились в десять часов. Запустили вхолостую - сработало. Каждый занялся своим - кто-то ел, кто-то с кем-то говорил, кто-то спал, я сел зачищать контакты на костяшке домино. Рядом была моя невеста. Гладила мои волосы, шептала на ушко какой я умный.
Ледяные горы. Альпы, или еще что. Клетка Фарадея. Внутри "Я" - с распущенным галстуком, свисающим по обе стороны шеи, в белой хбшной рубашке и черных брюках. Я" изрядно нервничает. Оглядываю конструкцию: внизу резиновый ковер, только подо мной ничего, мощный трансформатор в центре, от него два провода. Первый провод идет к человеку - это мой бывший одногруппник (полностью голый). Одногрупник держит за руку другого, тот третьего и так ровно половина группы. Второй провод по тому же принципу идет в другую сторону к другой половине группы. Не хватает только меня - возьмись я одной рукой за одну половину, а другой за вторую - цепь замкнется и нас всех ударит током, возможно, насмерть. Но что-то не так.. почему я должен протянуть руки и отдаться потоку электрического тока? Галстук! Один из концов его галстука лежит на переплетении клетки Фарадея. Если я замкну цепь, то его одежда загорится, и "Я" сгорю. Буду метаться объятый пламенем и получу заряд тока от сверхпроводника клетки. Даже крысиный хвост встал столбом. Какие-то крики извне. Здравствуй, группа! Нам не привыкать пускать по кругу!
***
Я упал на аккумулятор и жалкие двенадцать вольт пронзили меня судорогой. Гораздо страшнее было то, что упал я прямо на гипс - в пыль разлетевшись, он наградил меня открытым переломом локтевой кости. Увезли на скорой, "невеста" вместе со мной. Её слезы выворачивали наизнанку сильнее, чем собственная боль. Тело отчего-то пылало. Сказал фельдшеру, тот померил температуру - 38,8. Буквально, горю. Дали гору обезболивающего - гореть стало даже приятно.
Кстати, конкурс наша команда в итоге выиграла. Призом был новенький компьютер. Соратники по команде подарили его мне. Теперь сижу дома (еще 8 месяцев в гипсе), осваиваю машину. Левой орудую не хуже, чем Пушкин пером. Сны перестали сниться вовсе. "Я" умер.