Стая, вывернув из боковой улицы, пестрой волной захлестнула перекресток, до которого он на свое счастье не успел дойти метров сто. В груди от страха аж похолодело. Развернувшись, он бросился бегом назад, к перегораживающему путь кирпичному завалу. Спастись в каком-либо доме мог бы попытаться только неопытный новичок или ошалевший от ужаса недоумок, двери-то все уже давно с петель снесли и сожгли. А выросшие в городе собаки прекрасно представляют себе, что такое человеческое жилье. Многие в квартирах родились, да жили там до самого столкновения. Так что, прятаться в доме - себе дороже. Выковырнут на раз.
Помогая себе руками, парень добрался по крутому склону до гребня шестиметровой кирпично-мусорной баррикады. При этом он, хоть ужас и подхлестывал, старался не угодить в трещину. Если сломать ногу, то все, кранты. Дальше можно не сопротивляться.
Перевалив вершину, беглец тут же залег, пытаясь пристроиться так, чтобы в живот не впивались острые обломки. Откинув один из камней вниз, поудобнее пристроил автомат, и прижался щекой к прикладу, выискивая взглядом вожака. С предохранителя калаш снимать не требовалось - недопустимая роскошь, когда патронник пустой, а оружие на предохранителе.
- Ну, господин бравый Швейк, покажем гадам, - пробубнил он себе под нос, - где он тут у нас. Ага, получи.
Когда грохнул первый выстрел, до лидера гонки было метров тридцать, не промахнешься. Большая рыжая псина, несущаяся впереди большими стелящимися прыжками, кувыркнувшись, осталась лежать неподвижно. Но, то ли он вожака неверно вычислил, то ли стая совсем оголодала, только на остальных этот кульбит никакого эффекта не произвел. Рыча, псы перли дальше. Пришлось метнуть одну из трех оставшихся эфок. Граната, поражающий радиус которой до двухсот метров, смела первые ряды животных и атака захлебнулась. Лишь две здоровенные псины успели вскарабкаться до самого верха, за те три-четыре секунды пока горел запал. Но тут вновь заговорил калаш, и одна собака уткнулась окровавленной мордой в самую вершину, а вторую пуля смела вниз по склону.
Не выглядывая за бруствер, чтобы не нервировать дерущихся из-за туш убитых сородичей псов, Швейк связал прочным капроновым шнуром лапы застреленного животного, перекинул веревку с ношей через плечо и, как можно быстрее ретировался подальше от места побоища, на котором пировали голодные зверюги.
Теперь можно забиться в 'нору', развести огонь в импровизированном очаге, сложенном из десятка кирпичей и жарить мясо. Надолго хватит.
В небесной механике Швейк, как и многие другие, не разбирался. Откуда на ночном небе взялась выплывающая из-за горизонта под самое утро вторая луна, понятия не имел. Ему был известен лишь ничего не объясняющий термин - столкновение.
Краем уха слышал о главной беде после этого самого столкновения, изменилась земная орбита - она стала более вытянутой. В северное полушарие Земли холод пришел навечно. В южном, летом под шестьдесят жары, зимой столько же мороза. Да вдобавок, еще и приливные волны теперь топят землю там, где раньше океана и не видели.
Первое время какой-то порядок еще сохранялся, но когда люди, живущие вверху от экватора, начали замерзать, и стало понятно, что это навсегда, то неуправляемые толпы рванули на юг. Там их, естественно, никто не ждал. Встретили беглецов огнем из всех видов оружия. И если бы это были обычные беженцы, то исход миграции не вызывал бы сомнений. Но среди толпы были и целые войсковые подразделения, вместе со всей техникой и вооружением.
Бессмысленная бойня продолжалась целый год, затем постепенно затихла, перейдя в малые стычки небольших групп. Регулярной армии, к этому времени не имел уже никто. Удивительно, но оружие массового поражения так и не применили. Хватило, видно, ума - самим-то потом как жить на выжженной радиоактивной земле.
Швейк, когда все это началось, служил в роте охраны летательных аппаратов, таково было официальное название подразделения в номерной воинской части. Если говорить простым человеческим языком, то рота охраняла вертолеты. Вернее должна была охранять, если бы они были. Но чего только в нашей армии не встретишь, рота охраны была, а вертолетов даже на горизонте не просматривалось. Единственное, что связывало их с авиацией, была летная форма, да дембельский аккорд. Это, когда перед демобилизацией пригнали солдатиков на аэродром за сто километров от части, и подпрягли укладывать бетонные плиты на взлетной полосе. Как закончите - так сразу и домой, на гражданку. Насчет последнего все прикалывались и ржали.
Швейком его прозвали из-за того, что был он до службы мастером спорта по биатлону. Не ожидая подвоха, как-то показал сослуживцам фотографию, с лыжами в руках и винтовкой за плечами.
- Гляди ка, прямо бравый солдат Швейк. - Пробасил кто-то за спиной, глядя на изображение статного красавца-блондина.
- А я думал, такие длинные орясины биатлоном не занимаются, - отозвался второй голос, так же из-за спины, - точно Швейк, только худой и длинючий.
- Ничего я и не длинный, метр восемьдесят всего. И причем тут Швейк, не похож я на него вовсе.
Но этого оказалось достаточно. Стал он Швейком на весь оставшийся срок службы. Дошло до того, что сам в мыслях этим именем называть себя стал.
Вот только дембеля так и не дождались, все пошло прахом. Экономика замерзла в прямом смысле слова. От холода начали гибнуть люди. Разруха нарастала, как снежный ком.
Когда все окончательно рассыпалось, остался Швейк один. Таких одиночек было много, кому довериться в такой ситуации, не разберешь. Вскрыла беда истинные качества каждого. Вроде бы нормальный человек, а, глядишь, уже из-за угла в бывшего товарища стреляет, чтобы последним куском завладеть.
Как замаячила смерть от холода перед глазами, так и пришло всем на ум одно и тоже - на юг, к теплу. Так и оказался бывший биатлонист в армии одиночек на пути к солнцу. Конечно, не все обособились, банды сколачивались быстро, но такая участь, когда потребуется подчиняться какому-то моральному уроду, не прельщала Швейка.
Днями он, укутанный в кучу одежды, которую удалось насобирать перед выходом, брел с рюкзаком за плечами, в котором были только самые необходимые вещи и, если повезет, еда, с опаской выглядывая из-за каждого угла или куста. Солью и дешевыми зажигалками путешественник запасся загодя, вовремя просчитав, как могут развиваться события.
По ночам устраиваться старался так, чтобы никто и малейшей возможности подобраться не имел. Если это было в городе, то находил уцелевший маленький подвал, баррикадировал вход. Если в лесу, то выбирал самый густой, желательно колючий кустарник, но в таких случаях, он не столько спал, сколько дремал, не выпуская из рук верного калаша. До сих пор ему везло. Считай, полпути прошел без единой царапины. Днем воздух начинал теплеть, даже вверх за ноль временами переваливало.
Однажды ему несказанно повезло, завалил дикого кабана с одного выстрела. Теперь о еде некоторое время можно не беспокоиться. От жажды тоже не помрешь, когда столько снега вокруг. Разводи костерок, да кипяти воду в металлической кружке, которую он прихватил еще со службы.
Чем дальше он продвигался на юг, тем больше и больше окружающий пейзаж начинал напоминать кадры кинохроники времен второй мировой войны. Города, превращенные в руины, кое-где сгоревший лес. Настроения такая картина не поднимала.
В самом начале путь он себе наметил в Индию. Африка хоть и манила, но он понимал, что там-то уж точно покоя не будет. И в нормальное время они воевали постоянно, а уж теперь... Да и как через воду перебираться в эту Африку?
Утром, подкрепившись оставшимся с вечера жареным собачьим мясом, Швейк выбрался из подвальчика, разобрав завал на выходе. В этом городе он задержался, уже третий день, как тут. Перед дальнейшей дорогой требовалось пополнить запасы еды. Он, уже набравшись опыта, чаще делал остановки. К переходам готовился основательно, не так, как в начале пути. Тогда ему приходилось голодать по нескольку дней. Теперь же, если попадалась 'дичь', он тщательно прожаривал мясо. Вокруг стало значительно теплее. Надо было заботиться о сохранности пищи. Еще бы одну собачку подстрелить и можно дальше двигать. Вот только по одиночке эти заразы не бегают.
Присев около выхода, на сытый желудок идти никуда не хотелось, Швейк закурил, вытряхнув сигарету из пачки, которой вчера удалось разжиться совершенно случайно. Пробираясь через очередной завал, откинул в сторону ненадежно лежащий кирпич. Вслед за ним посыпались еще несколько, открыв под собой черный кожаный кейс с кодовыми замками. Достав из разгрузки крестовую отвертку, по варварски взломал запоры на бывшей когда-то дорогой вещи. Внутри лежали никому уже не нужные деньги, он даже не стал смотреть сколько. А вот в боковом карманчике он нашел настоящее сокровище, три пачки Мальборо лайт.
Докуренная сигарета полетела в сторону, брошенная мастерским щелчком, и с грохотом жахнулась в кирпичное крошево, только искры полетели. Швейк аж подскочил, ошарашено оглядываясь по сторонам. Потом сообразил, за домом стреляют. Работало штуки четыре автомата, да еще винтовка щелкала.
Он аккуратно поднялся на второй этаж и на мгновение выглянул, что же там за война? К этому времени пара автоматов затихла, но стрельба продолжалась не менее интенсивно. Мельком увиденного сверху было достаточно. Четверо, а раз четверо - значит банда, наседали на лежащего за бетонной баррикадой человека в обычной гражданской одежде. Несмотря на то, что у него была лишь винтовка, легкой победы не предвиделось. Один из нападавших уже лежал, раскинув руки, уткнувшись головой в камни. Не помог ему бетонный столбик, за которым он прятался. Двое оставшихся поливали мужичка с винтарем из автоматов, а вот еще одного видно не было. Через минуту все стало ясно. Пока двое отвлекали, третий потихоньку заполз с фланга и, никем кроме Швейка незамеченный, начал выцеливать жертву. Не мучаясь сомнениями, бывший биатлонист, мгновенно изготовившись, нажал на спусковой крючок. Автомат рявкнул одиночкой, и засадный хлопец вышел из игры.
Это Швейк понимал, что он помогает бедолаге выпутаться. Тот же услышав выстрел сверху и сзади, резко развернулся, на мгновение подставившись нападавшим. Протарахтела очередь и он схватился за ногу чуть выше колена.
- Ранен, - пронеслось в мозгу Швейка, - лишь бы опять от боли не высунулся.
На два выстрела ему потребовалась пара секунд. После них атаковать больше было некому.
- Эй, дядя, не дергайся. Этих больше нет, можешь расслабиться.
- А ты кто такой, - возглас получился тихим, но Швейк услышал.
- Какая тебе разница? Главное, что я за тебя. Выгляни, сам увидишь. Мужичок поднял шапку над плитой и, не услышав выстрела, осторожно посмотрел, приподнявшись.
- Правда твоя.
- Тогда я выхожу, только не делай глупостей. Я тебя уже сто раз щелкнуть мог. Повторяю, я за тебя. Погоди чуток, сейчас спущусь.
Обойдя дом, он осторожно заглянул за угол.
- Выхожу!
Подойдя к раненому, присел рядом.
- Перевязать есть чем?
-Найдется.
Мужичок достал из холщевой сумки не первой свежести тряпицу, передал Швейку. Тот разорвал ее на три полосы и как смог перетянул рану.
- Ну, и чего теперь? Идти сможешь? Если нет, помогу.
- Раз так, то давай ко мне на базу, там и поговорим.
- Звучит-то как серьезно, база.
- А вот придем, посмотришь, меня Сашкой зовут, - стиснув зубы, Александр попытался подняться.
- А я Швейк, давай обопрись.
Саша поднялся и, повиснув на плече так неожиданно свалившегося на голову помощника, показал в какую сторону идти. За полчаса они добрели до неприметного входа в подвал большого развалившегося дома. Александр открыл замок солидной железной двери большим ключом. Поплутав по лабиринту коридоров, открыли еще одну дверь, предварительно обезвредив хитрую ловушку. Вошли внутрь, Сашка зажег свечу.
- У меня и фонарь есть, только я экономлю.
- Сейчас не об этом. Давай-ка, как следует, рану твою обработаем.
Швейк достал из рюкзака небольшой флакон с одеколоном. Помог Сашке снять штаны и импровизированным антисептиком протер рану. Сменил повязку, благо тряпья в подвале нашлось достаточно.
- Вот и все. Радуйся, кость не задета. А мясо нарастет. Отдыхай, а я за своими запасами схожу. Только ключ дай. Да стрелять не вздумай, как приду. Я напомню. Вернулся он лишь к закату, когда Александр уже начал волноваться.
В первый же вечер Швейк расспросил хозяина убежища о нападавших. Выяснилось, что это банда какого-то Лютого, появившегося в этих краях дней десять назад. Купился Сашка на девчонку из банды.
- Представляешь, Швейк, первое правило из-за этой суки нарушил. Привел сюда. Очень уж красивая была, стерва. Есть тут еще в городе люди, так что слухи ходят. Но тогда я еще не знал, что она с уродами этими заодно. Рассказала, видать, про мои припасы. Вот и нарвался. Сюда они сунуться не решились, кое-какие сюрпризы припасены. А вот наверху самое то. Им главное ключи взять было. Боюсь не угомонятся. Там у них человек двадцать наберется.
- Ничего, Санек, отобьемся. Уж чего-чего, а стрелять я умею.
- Вот и добро. Я тоже хорошо потренировался. Да еще и оптику поставить можно.
- Даже так?
- А че? Я ж говорю, хозяин винтовки-то крутой был.
Прошло две недели. Сашка уже мог ходить, рана заживала быстро. Прав был спаситель, мясо нарастет. Не зря Александр назвал свой подвал базой. Обосновался он капитально. Из кирпичей сложил не очажок, как Швейк, а какое-то подобие настоящей печи, накрытой металлическим листом с отверстиями. Натаскал приличный запас деревяшек на топливо. Да и провизии подсобрал немало, мешки, банки, коробки.
На следующее же утро, когда свет с улицы пробился через хитрые лабиринты, устроенные Саней, Швейк разглядел того, как следует. Оказалось, что первое впечатление обманчиво. Саша оказался довольно молодым пареньком небольшого роста. Черные, неровно обрезанные волосы и такая же борода издали делали его похожим на довольно пожилого человека.
Когда началась вся эта, как он говорил, котовасия, Сашка, не долго думая, сразу рвану на юг. Так что всю случившуюся вслед за этим бойню видел своими глазами. До этого города, названия которого он не знал, добрался быстро, полпути проехав на джипе, позаимствованном у убитого в стычке с мародером крутяка из 'братвы'. Труп хозяина лежал рядом с машиной. Тут же валялся и убийца с пистолетом в руке. На груди владельца джипа покоилась та самая винтовка, которая была при Сашке до сих пор. В багажнике нашелся целый ящик с патронами, видно драпать готовился бандюк основательно.
Ключи мирно болтались, вставленные в замок зажигания. Бак был заправлен под завязку. Имелись и две полные канистры в придачу. Когда кончился бензин, Сашка раздумывал недолго. Бросил машину. Загрузил все, что смог унести, в народный автомобиль - двухколесную тележку, патроны, само собой, в первую очередь. Пару десятков израсходовал, пристреливая оружие. Затем стал экономить.
- Так сюда и добрался. Был у меня только компас. Выручил. Солнце, зараза, совсем не там теперь всходит. Что за город, что за страна? Понятия не имею. Чуть на юг пройти, горы видно. Подсобрал тут кое-чего. Сейчас, думаю, идти, пока, не стоит. Жратва есть. Кончится, двинем дальше. Может к тому времени че и утрясется.
- Карты у меня тоже нет, но, мыслю так, что это уже Казахстан. - Швейк потянулся.
Первые три дня наверх они вообще не выходили. Сашка не мог, а у Швейка большого желания прогуляться не возникало. За весь путь он еще так не отдыхал. В подвале было тепло и безопасно. Затем он стал совершать небольшие вылазки на разведку. Где обосновались бандиты, так и не узнал. Два раза видел издалека стаи, но собаки притаившегося Швейка не замечали. А возможно, наученные горьким опытом, людей в городе прибавилось, старались таких встреч избегать, прекрасно различая, кто вооружен, а кто нет. Последних к этому времени значительно поубавилось.
В основном, наверх выходить надо было, чтобы пополнить запасы воды. Брали ее из неширокой кристально чистой речушки. Но, несмотря на это, всегда кипятили.
Остальное время, пока Сашка выздоравливал, проводили в беседах. С чего бы разговор ни начинался, в итоге, переходили на 'этот долбанный катаклизм'.
- Это все они, очкарики яйцеголовые, - не унимался Сашка, - жидомасоны хреновы. Все они.
- А это-то здесь при чем? - Первый раз, услышав такое, Швейк удивился.
- Ну, как же? Ученые, мать их. Вовремя не заметили, не взорвали какой-нибудь атомной ракетой.
- Про ядерную ракету не знаю, не в курсе. Может ее делать год надо. А вот причем тут масоны? Кстати, я слышал, что там у них кого только нет. Даже арабы имеются. Читал статью в журнале.
- Да они тебе напишут, только уши развешивай. - Ерепенился Сашка.
- Эти сионисты всем поперек горла. Революцию в семнадцатом году, что, не они устроили?
- Ага. Споткнулся Рабинович о шнур от пушки на Авроре. Бабахнуло.
- Да ладно тебе. Не знаешь что ли, сколько их там было?
- Да знаю. Только в любом народе дерьма хватает. Вон, брат Свердлова, уважаемым генералом во Франции стал, начинал в иностранном легионе. Руку в боях потерял. И что интересно, отец ему сказал, когда тот уехать из России решил, что, покидая семью, сын оставляет его без правой руки в доме. За это и сам руки лишиться. Так и случилось.
А хорошие люди тоже везде есть. И еще, не было в семнадцатом году никакого сионизма. Тогда и Израиля еще не существовало. А сионизм это идея собрать всех евреев в этом самом Израиле. И все, больше ничего там не заложено. Чем тебе это не нравится?
- Ну, как же, они же весь мир захватить хотят.
- Про это ничего не знаю, но думаю, что это бред. А богатыми их все остальные сделали. Во время феодализма запретили любой работой заниматься, кроме изготовления украшений да обмена денег. Знаешь такую профессию, меняла? Не в почете была. Вот так они банкирами и ювелирами стали.
- Да че ты гонишь.
- Тебе лично хоть один еврей плохого сделал?
Сашка потер затылок.
- А друзьям твоим, или знакомым? Если только не считать, что это они столкновение устроили.
- Не. Все равно не зря же про них такие слухи ходят, - Сашка начинал кипятиться.
Швейк лишь улыбался. Затем разговор вновь возвращался к печальной участи планеты.
Напали на них, когда они в очередной раз вышли за водой. Автоматы затрещали, казалось со всех сторон. Затем, бросившийся под прикрытие остатков стены Швейк, сообразил, со всех сторон не могут, друг друга перебьют. Залегший рядом Александр, защелкал из винтаря, выцеливая врагов с помощью оптики. Швейк, поймав мгновение, успокоил одного из нападавших. Подтверждением этому стал предсмертный вопль жертвы. На какое-то время все затихло. Воспользовавшись этим, друзья стали отходить, попеременно совершая короткие броски, используя малейшие неровности для защиты от пуль. Стрельба, то затихая, то возобновляясь с прежней силой, когда голову поднять невозможно, продолжалась уже минут двадцать. Недалеко от базы их прижали основательно. Но недаром Швейк провел много времени на стрельбище, в свою бытность спортсменом. Проредить противника ему удалось основательно.
И, когда казалось, что бандиты вот-вот отступят, Швейк почувствовал, как по бедру жахнуло, словно дубиной.
- Эх, блин, не уберегся. - Пронеслась мысль.
- Санек, отходи, я ранен. Иначе обоим копец.
- Ты че, рехнулся?
- Отходи, говорю тебе. Грохнут тут нас. Да, твою мать, беги, зараза. Не отвлекай. Только аккуратнее. Головой верти. Может кого еще угостишь.
Сашка нехотя пополз в сторону. Швейк слышал, как, время от времени, бахала его винтовка. Наскоро перетянув ногу веревкой, он продолжал стрелять, стараясь расходовать патроны наверняка. Преследовать ускользающего Сашку бандюки не могли, хоть и слышали его выстрелы. Швейк надеялся, что тот хоть в кого-то да попадает. Сам он высунуться никому не давал. Ему удалось подстрелить еще троих. И тут они все разом поднялись в рост и поперли напропалую. В наглую.
- Психическая атака. Обкуренные они, что ли, - сквозь боль улыбнулся Швейк, - не на того нарвались, уроды.
Он начал щелкать бегущих бандитов, как в тире. Но и те не оставались в долгу. С высоты полного роста им было видно Швейка гораздо лучше. Очередная пуля впилась в ногу. Но это оказался последний выстрел, стрелять было уже некому.
Сашка видел, как падают бегущие подручные Лихого. Не знал он лишь того, что сам Лихой, принявший дозу, бежал впереди цепи. Теперь же он лежал с простреленной головой, неловко подвернув под себя руку.
Осторожно, перебегая, пригнувшись, Сашка вернулся к Швейку.
- Ты че, всех их замочил, што ли?
- По крайней мере, не стреляют. Может и всех. Только не я, а мы вместе. Боюсь артерию зацепило, - с трудом выдавил из себя Швейк.
Тут только Сашка заметил, как бледно лицо друга. Швейк, улыбнувшись синеющими губами, достал из внутреннего кармана маленькую синюю книжечку. Протянул ее Сашке.
- На вот, возьми на память. Два курса до армии закончил. Думал после дембеля доучусь.
Сашка развернул корочку. Прочитал. Автодорожный факультет, специальность - автомобильные дороги. Затем в глаза бросилось имя - Аарон Израилевич Гольдштейн.
Смотрящий в небо Швейк, невнятно забормотал слабеющим голосом. Сашка прислушался, аж дышать перестал.
- Борух ата адонай элохейну меле...
Дальше слов было не разобрать. Затем Швейк глубоко вздохнул и четко продолжил.
- Давший мне счастье еще раз увидеть эту красоту.
Сашка непроизвольно взглянул вверх. В сплошном слое низких тяжелых облаков он увидел небольшой голубой просвет, который тут же затянулся.
Приподнятая рука Швейка упала вниз. Уже понимая, что произошло, Сашка положил ладонь под голову друга.
- Да что же ты, да как же, да что ж ты сразу, ты же совсем не похож. Откуда же я мог знать? Да как же это. - Гладя Аарона по белокурым волосам, сквозь слезы причитал Сашка.