Мэр очень любил поездки в муниципальные организации и учреждения. Особенно ему нравилась начальная процедура потчевания гостя хлебом-солью. Наверное, здесь сказалось его трудное детство. Он вырос в бедной казачьей семье, и хлеб не всегда гостевал на их неструганом столе, не говоря уже о всяких разносолах. На всю жизнь сохранил он тягу к хлебу, а оттого на встречах подолгу любовался витыми калачами, аккуратно отламывал пахучие краюшки, обильно обмакивал в соль и медленно пережёвывал их, смакуя каждую крошку.
Однажды мэр приехал в самое известное в городе муниципальное образовательное учреждение "Школа Љ 666" для обучения детей с повышенным ай-кью на празднование Дня геолога. Он любил этот праздник с детства, когда неприкаянным казачонком мыкался целыми днями по берегу Дона, собирал разноцветные камешки и относил их в местный краеведческий музей. Одно время он даже хотел стать геологом, но подвернулись выборы депутатов областной думы. Судьба поддакнула ему, и мечты о геологическом молотке так и остались мечтами.
...Встречать мэра вышло всё население школы, сопровождаемое звенящими всхлипами школьного духового оркестра. Едва он взошёл на высокое крыльцо, три юные красавицы поднесли ему на вышитом полотенце пышный каравай, увенчанный узорчатой солонкой. Мэр замер в восторге, оглядел великолепное подношение и заливчато расхохотался. Когда он так смеялся, никто не мог оставаться равнодушным, поэтому все публичные появления градоначальника всегда сопровождались добрым смехом горожан.
...Мэр сноровисто оторвал поджаристую корочку от каравая, щедро умокнул её в солонку и понёс ко рту. В этот миг из плотных рядов зрителей взметнулся пронзительный вопль, сопровождавшийся глухими ударами. Охранники, выхватив пистолеты, шарахнулись к Мэру, прижали его к земле, закрыли своими телами и взяли на прицел передние шеренги. Мэр, не потеряв присутствия духа, извернулся под дюжими торсами и быстро затолкал солёную корочку в рот. Эта привычка - обязательно доедать начатое - осталась у него от голодного детства, которое не больно жаловало его жирными кусками.
Всё разъяснилось очень быстро. К всеобщему удовольствию ничего серьёзного не произошло. Просто одному второкласснику пришла идея, как решить теорему Ферма, и он не смог сдержать эмоций.
Мэр оправил костюм и шагнул к трибунке с микрофоном.
- И наелись задарма, и ущучили Ферма, - попытался он разрядить обстановку и снова рассмеялся своим заразительным смехом, подсказывая тем самым, что пошутил. Первыми пырскнули охранники, к ним присоединились обитатели крыльца, а уже, глядя на них, в голос закатились и ряды. Мэр любил такие моменты. Они вызывали в нём воспоминания о детских лакомствах, которыми одаривали его девочки на школьных вечерах, когда он зарифмовывал свои остроты. Одно время он всерьёз подумывал о том, чтобы стать поэтом, но начались выборы главы администрации города. И здесь судьба была к нему благосклонна, а поэзия осталась для узкого употребления.
Движением руки мэр утишил веселье и начал выступать. Он любил и умел говорить. Это умение зародилось в нём ещё в одиноком детстве. Отец днями и ночами пропадал на нефтебазе, где работал заместителем директора. Мать директорствовала в школе, тоже появляясь в доме лишь под вечер. И будущий мэр, засыпая на своём жёстком топчанчике без родительской ласки, рассказывал разноцветным петухам на ситцевой занавеске обо всех событиях, произошедших за день. С годами его ораторское искусство развилось и окрепло до неохватных пределов, но при каждом выступлении он всегда как бы видел перед собой всё тех же петухов на занавеске, всё так же истово обращался к ним, и потому речи его отличались искренностью и задушевностью.
...Оттолкнувшись от теоремы Ферма, Мэр вознёс хвалу юным российским гениям, сумевшим в одночасье решить задачу, над которой столетиями бились лучшие умы мира. Затем последовал переход к обобщениям, где главной была мысль об исключительной изобильности земли русской не только талантами, но и природными богатствами, которых вовек не разведать даже лучшим на планете российским геологам. Плавно подведя речь к теме дня, Мэр широко взмахнул руками, желая наглядно показать размеры изобильности земли русской, и здесь с его организмом, а точнее - с передней нижней частью произошло что-то неладное. В животе будто распрямилась какая-то пружина, проворно выталкивая всё съеденное и выпитое вверх. Затем ещё более стремительно сжалась и стремглав погнала содержимое желудка к естественному выходу. Мэр отчаянно скрестил ноги, пытаясь воспрепятствовать этому бурному потоку, но организм, а точнее - нижняя задняя часть энергично воспротивилась насилию. Над людскими массами грянул трескучий гром необыкновенной силы, громкости и длительности. В сознании Мэра мельком пронеслось воспоминание о том, как он рвал свой красный сатиновый галстук, отрекаясь от пионерского прошлого - звук был очень похож. Затем он, не разжимая ног, ухватился за края трибунки и перестал что-либо понимать.
Территория муниципального образовательного учреждения "Школа Љ 666" для обучения детей с повышенным ай-кью превратилась в хлам. На руководящем крыльце государила паника. Мэр намертво прирос к трибунке и не подавал признаков сознательной жизни, продолжая сотрясать воздух передней верхней и нижней задней частями организма. Вдобавок, от него пошли накатываться волны неимоверных миазмов, не давая возможности приблизиться к нему без специальных средств. Несколько преподавателей, не успевших увернуться от этих волн, лежали замертво. Охранники заняли круговую оборону в отдалении и заполошно буркотели по рациям. Преподаватели принялись загонять школьников в здание, те выворачивались из-под рук, не желая пропускать необыкновенное зрелище, и почему-то зверски веселились.
Конец был положен врачами "скорой помощи", прибывшими в очень короткий срок и в противогазах.
Мэра доставили домой лишь под поздний вечер. Следом в вакуумной упаковке привезли его одежду. Мэр настоял на том, чтобы её не выбрасывали. Эта привычка осталась в нём от скудного детства, когда он донашивал манатки за отцом и матерью. Одежда сильно пахла даже в упаковке, но старая казачка Наталья, качавшая в своё время на ноге будущего мэра, отстирала запах на старинной волнистой доске. Ей это было не впервой.
По городу, конечно, поползли безобразные слухи. Говорили о том, что вместо соли на праздничном подносе было засыпано слабительное средство, разработанное способными учениками муниципального образовательного учреждения "Школа Љ 666" для обучения детей с повышенным ай-кью, и что глухие звуки ударов, раздавшиеся в момент торжества, были направлены на доносчика, узнавшего про негодяйство и желавшего предупредить его. Толком так никто и ничего не узнал.
Мэр продолжил свои поездки и так же ломал караваи почём зря, обмакивая краюхи в солонки. Очень часто при этом нижняя задняя часть его организма самопроизвольно и оглушительно заявляла о себе. Мэр не смущался, в бедных казачьих семьях такое было в порядке вещей. Постепенно привыкли и окружающие.