А вы замечали, как красив бывает город морозным зимним вечером, когда заснеженные островерхие крыши домов блестят и искрятся, словно покрытые сахарной глазурью пряники? Когда окружающую тьму разгоняет яркий праздничный свет, льющийся чуть ли не из каждого окна и даже каменная громада собора, озарённая трепетным пламенем сотен свечей, лампад и курильниц, кажется лёгкой и невесомой! Покрытые инеем флюгеры недвижно застыли в морозном воздухе, а дым из бесчисленных печных труб поднимается торжественными столбами к тёмно-фиолетовому небу, усеянному мириадами ярко-льдистых звёзд.
В такую пору хорошо сидеть дома, в жарко натопленной комнате, пить чай с бисквитами и прислушиваться к потрескиванию поленьев в очаге. Да только не у всех, к сожалению, это получается. Путник, перед самым закрытием ворот успевший войти в город, как видно, не имел здесь никакого пристанища. То и дело похлопывая себя ладонями по бокам, дабы хоть немного согреться от пробиравшего до костей холода, он с любопытством озирался по сторонам, мысленно пересчитывая содержимое своего, увы, весьма тощего кошелька. Наконец, выбрав заведение по карману, незнакомец проворно сбежал вниз по ступеням и скрылся в гомонящей утробе небольшого винного погребка. На том мы, пока, его и оставим.
Неподалёку отсюда, в соседнем квартале, располагалась узенькая улочка, издревле известная всем горожанам под ироническим названием Золотой. С незапамятных времён здесь селились всевозможные колдуны, маги, да алхимики. Ну, это они сами себя так величали. Соседи же, по большому счёту, относились к обитателям улицы как, к своего рода, городским сумасшедшим. Действительно, одного взгляда, брошенного на крошечные окошки с вечно закопченными стёклами и облупившиеся вытяжные трубы, хватало, чтобы понять - драгоценным металлом здесь отнюдь не пахло. Зато с избытком хватало иных ароматов, преимущественно химического происхождения. Вот и сейчас, в глубине одной из лачуг раздался негромкий хлопок, звон бьющегося стекла и на улицу дружно повалили клубы плотного, едкого дыма. Следом, кашляя и размахивая руками, из окрашенной в коричневый цвет двери выскочил и сам хозяин - крепкий, широкоплечий мужчина невысокого роста. С трудом отдышавшись и утерев разгорячённое лицо, он подождал, пока лаборатория достаточно проветрится и опять нырнул внутрь. Опыт сегодня явно не удался. С тоской осмотрев разбитые колбы, алхимик махнул рукой и решил сходить куда-нибудь поужинать. Тем паче, что во рту у него до сих пор стоял неприятный железистый привкус. Ну и в горле першило, разумеется!
Погребок, который алхимик выбрал для своей поздней трапезы, по необъяснимой прихоти судьбы, был тем самым, куда чуть раньше заглянул уже упомянутый нами путник, при ближайшем рассмотрении оказавшийся не лишённым привлекательности юношей с копной вьющихся чёрных волос и в довольно потрёпанном платье. Очутившись внутри, он, первым делом, заказал стакан вина, подогретого с сахаром и специями, а потом уселся поближе к очагу, протянув к языкам пламени свои руки в дырявых перчатках. Впрочем, так продолжалось недолго. Малость отойдя от сковавшего тело холода, юноша извлёк из заплечного мешка видавшую виды басовую лютню и тоже поставил её отогреваться, прислонив, грифом вверх, к массивной дубовой скамье.
В глазах приметившего инструмент содержателя погребка тотчас вспыхнул огонёк интереса. Не переставая ловко протирать салфеткой стеклянную пивную кружку, он незаметно переместился из-за стойки к занятому юношей столу.
- Вы, как я вижу, музыкант? Маэстро?
- Да, как вам сказать, - усмехнулся тот. - Скорее - любитель. Позвольте вам представиться - вечный студент, архипиит Мартин! Учился на кафедрах лучших университетов королевства, но полного курса, пока, не окончил. А всё оттого, что скучно мне сидеть на одном месте. Вот так и скитаюсь по белу свету, зарабатывая на жизнь благородным искусством музыкальной игры и стихосложения. Теперь, думаю, попытать счастья в вашем городе. Ты, кстати, не знаешь, уважаемый, где здесь можно снять недорогую квартирку?
- Такие вопросы с наскока не решаются, - уклонился от прямого ответа содержатель погребка. - Надо походить, людей поспрашивать. Может, чего и подыщем. А вот оценить твоё мастерство музыканта желательно было бы прямо сейчас. У меня тут, где-то завалялась оставленная бродячими школярами весьма бойкая песенка. Как, по силам тебе будет сыграть её?
Обрадованный трактирщик скрылся в подсобном помещении и отсутствовал минут пять, пока Мартин потягивал заказанное вино, покатывая тёплый стакан между ладоней. Наконец, хозяин заведения вновь показался в общей зале, торжествующе демонстрируя небрежно свёрнутый вчетверо лист бумаги.
- Вот она!
- Так, так. Посмотрим, что здесь у нас, - расправляя сгибы листа ладонью на столе, сказал улыбающийся студент. - Ого! Написано на учёном языке! Неслабо! Да тут и ноты есть! Ещё лучше. Ага. Понятно. Всё в тональности соль-мажор. Интересный мотивчик! Что ж, можно попробовать. Так, ты говоришь, играть надо быстро?
- Да, живо так, энергично.
- Ладно. Будь, по-твоему!
Проверив настройку лютни, Мартин ударил по струнам и запел высоким, пронзительным голосом, явно пародируя чью-то манеру исполнения:
Et bona dies sit vobis,
Magister amantissime...
- Дружище, да это же полная ерунда! - снимая отороченный мехом берет с наушниками, расхохотался алхимик, вошедший в погребок в самый разгар вокальных упражнений студента. - Не песня, а бессмысленный набор слов!
- Рад встретить здесь человека, разбирающегося в учёном языке! - церемонно поклонился музыкант. - Студент Мартин, к вашим услугам.
- Очень приятно. Алхимик Ауреол, - в свою очередь, представился вошедший и продолжил. - А чего-нибудь, на нашем простонародном наречии, вы не знаете?
- Отчего же? Вот весьма популярная песня всех странников и скитальцев.
И проведя ладонью по струнам, студент вновь запел, на сей раз - своим обычным голосом:
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету...
Едва он закончил, как в погребке раздался гром аплодисментов и, в предусмотрительно перевёрнутую вверх дном шапку Мартина упало несколько медных и серебряных монет.
- Прелестно! - всплеснув руками, воскликнул хозяин погребка. - У меня, тут, ваш талант показать особенно негде - сами видите, как тесно, но я непременно замолвлю словечко перед своим родственником, который содержит большую ресторацию в центре города. Там и будете выступать. А насчёт жилья можно поговорить, хотя бы, с мастером Ауреолом. Он, кажется, подыскивал себе компаньона.
- Верно, - подтвердил алхимик. - Одному содержать такую квартиру слишком накладно, а съезжать не хочется. Очень уж удобная лаборатория, на первом этаже.
- Хм. А жить там где? - сразу уточнил студент.
- На втором этаже, а если точнее - то в мансарде, есть две маленькие гостевые комнатки. В одной квартирую я, а вторую занимал съехавший по осени бродячий звездочёт. Впрочем, давай-ка лучше присядем за общий стол, да побеседуем обо всём, по порядку. Я ведь до сих пор ещё не ужинал. Хоть и собирался. Эй, милейший! - повернувшись к хозяину, низким басом пророкотал Ауреол. - Принеси-ка мне порцию яичницы с колбасой и большую кружку пива!
- Пожалуй, и мне того же! - прибавил Мартин, радостно пересчитав очутившуюся в его шапке пригоршню монет.
- Сей момент, уважаемые!
2.
Вот так бродячий студент Мартин и поселился вместе с алхимиком. На жизнь он зарабатывал игрой на лютне в многочисленных кабачках и тавернах, да и просто на городских площадях. Сам Ауреол тоже далеко не всегда уделял всё внимание таким высокомудрым материям, как поиски философского камня, эликсира молодости или универсального растворителя. Гораздо чаще, словно спускаясь с небес на землю, мастер алхимии отдавался изготовлению лекарств, золочению посуды и продаже всевозможных лекарственных трав и минералов, собранных им во время своих летних странствий. В общем, без дела не сидел.
Ну и, довольно скоро, невольные компаньоны крепко сдружились. Если водились свободные деньжата, то ходили ужинать в тот или иной погребок, если же нет - тогда просто коротали долгий вечер за освещённым огарком свечи кухонным столом с ковригой хлеба, кольцом колбасы и кофейником с крепким чёрным кофе. Так и жили - практически душа в душу. Хотя, с другой стороны, делить им было особенно нечего.
Между тем, приближались весёлые новогодние праздники. Ясные морозные деньки сменялись затяжными снегопадами, когда всё вокруг словно затягивало лёгкой белой дымкой, сквозь которую с трудом проглядывали остроконечные фронтоны домов и высокий шпиль собора. Ну и, разумеется, такая пора очень нравилась вездесущей детворе. Особенно - на городских окраинах, где свободного места, всё-таки, было больше, чем в самом центре. Там мальчишки и девчонки, с весёлым смехом, играли в снежки, катались на санках с крутых горок, а ребята постарше, с раскрасневшимися лицами, азартно носились на коньках по замёрзшей глади озера или гоняли набивной мяч кривыми деревянными клюшками.
Любила играть в заснеженном парке и маленькая дочка герцога Ева-Валерия. Конечно, саночки у неё были не простые, деревянные, а серебряные, шубка соболья и варежки из лебяжьего пуха. Ну, а в остальном, невзирая на высокое положение, девочка оставалась обычным ребёнком - живым и непоседливым. Не счесть было случаев, когда Ева-Валерия убегала от многочисленных мамок и нянек и отправлялась, в одиночестве, бродить по укромным парковым закоулкам.
Вот и сегодня, избавившись от назойливой опеки, дочь герцога вышла к извилистому искусственному пруду, где и стала свидетелем необычного зрелища. По заботливо очищенной от снега ледяной глади стремительно мчалась большая белая птица. Поначалу, девочка приняла её за курицу. Однако, по мере приближения, странная птица всё увеличивалась в размерах. "Нет", - тогда подумала Ева-Валерия, - "Скорее всего, это лебедь, а не курица. Вон, какой здоровый"! Но и это предположение оказалось неверным. Да и в самом деле, бывают ли на свете столь огромные птицы?! Ростом, немногим меньше человеческого! Более того! Заложив крылья за спину, необычная птица, словно заправский конькобежец, быстро рассекала замерзшую поверхность пруда, стоя на самых, что ни на есть, натуральных коньках! На голове её красовалась большая металлическая воронка, а в кривом и длинном клюве был зажат белый прямоугольный конверт с красной сургучной печатью.
Не успела Ева-Валерия прийти в себя от изумления, как небывалая птица вихрем пролетела мимо и скрылась под каменным прогулочным мостиком, в летнее время соединявшим оба берега пруда. Конечно, девочка со всех ног устремилась следом. Интересно же! Правда, старая нянька Астрид всегда говорила ей, что ни в коем случае нельзя спускаться под мосты. Неизвестно ещё, какое лихо там может таиться. Но до старухиных ли предостережений, когда тут такое чудо! Тем более - в перьях.
И всё-таки, зря Ева-Валерия не послушалась мудрого совета. Старая няня и здесь оказалась права. Едва запыхавшаяся, от быстрого бега, девочка влетела под каменную арку моста, как сразу же увидела там трёх уродливых троллей, один из которых, сдвинув на затылок стальную каску-клобук и наморщив от чрезмерного усилия лоб, читал по складам принесённую птицей письмо:
- По-хи-тить Е-ву Ва-ле-ри-ю. Точка. Ничего себе задание! Да где ж её взять-то?
Тролль с досады швырнул письмо на землю, поднял голову и только тут заметил остолбеневшую дочку герцога!
- Ага! Вот и она, собственной персоной! Попалась, негодная девчонка!
Тролли, растопырив загребущие ручищи, мигом схватили ошарашенную Еву-Валерию, птица-письмоносец с пронзительным клёкотом взмахнула крыльями и все разом исчезли в мгновенно налетевшем снежном вихре.
Хоть и не сразу, но девочки хватились в тот же самый день. Поднятые на ноги страшным известием герцогские слуги, шаг за шагом, обшаривали парк, вместе с дворцом, в придачу. И лишь когда кто-то, заглянув под мост, наткнулся на брошенное троллями письмо, всё встало на свои места.
- Это проклятая Снежная ведьма виновата! - заливаясь слезами, причитала герцогиня. - Говорила я тебе, что надо было её звать на праздник рождения дочери! А ты, всё: "Не надо, не надо"! Вот она и мстит, теперь, малютке!
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого! - скрипнув зубами, воскликнул герцог. - Сейчас же велю снарядить погоню!
Однако ни бравые конные рейтары, ни закованные в железо пешие копейщики отыскать замок колдуньи так и не смогли. Блуждали, блуждали по дремучему лесу, да так и воротились ни с чем.
- Ваша светлость! - виновато потупив взор, разводил руками командир дворцовой стражи. - Мы готовы биться с любым обычным противником, но разбираться с колдовскими штучками, мои люди не обучены. Этим, лучше, пусть чернокнижники с Золотой улицы занимаются!
- А ведь правду говоришь! - вскочив с кресла, закричал герцог. - Нечего им зря хлеб проедать! Завтра же, под угрозой смерти, прикажу всех выселять из домов. И пока дочь мою не отыщут, пусть в городе не появляются!
3.
Для обитателей Золотой улицы начались тяжёлые времена. Согласно герцогскому указу, их насильно выгоняли из квартир и лабораторий, давая всего сутки на сборы. Тронулись в путь и Мартин с Ауреолом.
- Да кто он такой, этот герцог! - горячился студент. - Народ перебаламутил, жилья лишил! Самодержец, какой, нашёлся! Ещё и дочь свою искать заставил. Ну, уж нет! С нас взятки гладки! За околицу выйдем - и поминай, как звали!
- Хорошо тебе рассуждать, - невесело усмехнулся алхимик. - Ты - птица вольная. А у меня в городе лаборатория останется, инструменты. Волей-неволей возвращаться придётся.
- Ладно, ладно, дружище. Не бери в голову. Это я так - просто воздух сотрясаю. Искать, так искать. Студенты товарищей в беде не бросают!
Невзирая на скоротечность сборов, друзья подготовились к путешествию основательно. Ауреол нарядился в тёплый овчинный полушубок и меховую шапку, а из оружия взял деревянную трость с искусно запрятанным внутри узким стальным клинком. Мартин же, воспользовавшись правами студенческого сословия, открыто прицепил к поясу тяжелую шпагу, которую доселе таскал в одном чехле с лютней. Одежду его составляла кожаная куртка на меху и крытый сукном вязаный шерстяной капор с длинными наушниками, завязывавшимися под подбородком. Из обуви, оба предпочли грубые сапоги с подбитыми подковами каблуками. Это было весьма кстати, потому, что лошадь друзья решили не покупать, как из-за недостатка средств, так и из-за того, что в заснеженном лесу или на горных склонах, проку от неё не очень много.
Наконец, крепко заперев дверь в лабораторию, которую тут же опечатал назначенный герцогом судебный пристав, алхимик со студентом попрощались с разом опустевшей улицей и отправились навстречу приключениям. Покинув город, первую пару дней они двигались по хорошо накатанному торговому тракту, ночуя на оживлённых постоялых дворах. Потом, основная дорога, следуя вдоль опушки, ушла влево. Друзьям же предстояло проникнуть в самую лесную чащу, куда вела одинокая санная колея, прихотливо петлявшая между могучих древесных стволов.
Впрочем, поначалу шагать по ней было довольно легко. И даже красиво. Яркое солнце заливало заснеженные вершины высоких сосен и елей, заставляя искриться и переливаться, разноцветными блёстками прихваченную морозом корку ледяного наста. То и дело, до путников доносились самые разнообразные звуки. Вот с резким треском обломился засохший сук, не выдержав тяжести скопившегося снега и тот, с мягким хлопком, обрушился в сугроб, подняв целую тучу мелких снежинок, на пару мгновений окутавших соседние деревья лёгкой белой кисеёй. Обочина дороги была испещрена многочисленными следами зайцев, косуль и кабанов.
И тут, ближе к вечеру, налетел самый настоящий снежный буран. Тотчас всё скрылось в ревущей и завывающей белой мгле. Разыгравшийся не на шутку ветер больно сёк лица стремительно мчащейся ледяной крупой.
- Ну и погодка! - с трудом перекрывая свист вьюги, закричал Мартин. - И куда мы, теперь? Скоро совсем стемнеет, а ещё ночлег надо найти!
- Не горюй и давай поприбавим ходу! Здесь, неподалёку, один мой знакомый лесничий живёт! У него и остановимся!
Но не успели они пройти и пары десятков шагов, как Ауреол чуть не упал, наткнувшись на распростёртое на дороге тело.
- Погоди, Мартин! Тут кто-то есть! Надо посмотреть, можем ли мы хоть чем-нибудь помочь!
Вдвоём они быстро перевернули лежащего ничком бедолагу на спину.
- Ба! Да ведь это наш брат-алхимик Мидас! Неужели и впрямь всех подряд решили на поиски послать? У него же камень в голове!
- Что ты сказал, дружище? - изумился студент. - Камень в голове?
- Ну да. Так у нас называют безумных. Вроде, этого самого Мидаса. Все деньги он тратил на постройку вечного двигателя, жил впроголодь, ходил в обносках. Да чего там говорить! Ты посмотри только, в чём он в дорогу отправился! Посреди зимы! Я ещё удивляюсь, как он смог зайти так далеко.
Действительно, лежавший перед ними сумасшедший алхимик был обряжен в длинную синюю мантию, расшитую звёздами и астрологическими символами, из-под раздуваемой ледяным ветром полы которой торчали голые старческие ноги в остроносых туфлях без задников. Не теряя времени даром, Ауреол распахнул странное одеяние и приник ухом к обнажённой груди несчастного.
- Вроде, дышит ещё. Но слабо. Вот что, Мартин. Я попробую понести этого блаженного, а ты возьми мой мешок и его пожитки. Если они есть, конечно!
Кивнув в знак согласия, студент закинул на плечо лямку мешка Ауреола и, пошарив в снегу, поднял с земли неловко увязанный узелок, по-видимому, принадлежавший Мидасу. Затем оба, не мешкая, двинулись дальше, с усилием преодолевая бешеные порывы ветра. Ноги то и дело увязали в толстом слое наметённого свежего снега, совершенно скрывшего под собой слабое подобие дороги. Особенно тяжко приходилось алхимику, тащившему на себе бесчувственного изобретателя вечного двигателя.
Наконец, их мучения закончились, поскольку впереди, из окружающей тьмы, смутно проступили массивные дубовые створки накрепко закрытых ворот.
- Дошли! - облегчённо выдохнул Ауреол и, устало ссадив в снег по-прежнему не приходящего в сознание Мидаса, принялся, что было сил, колотить кулаком в калитку. - Эй, хозяин! Отворяй!
Ответом ему была тоскливая тишина, наполненная лишь злорадным завыванием бурана. Потянулись долгие минуты ожидания. И вот, когда Мартин уже начал понемногу отчаиваться, из-за ворот послышался недовольный мужской голос:
- Кого это, там, нелёгкая принесла? Да ещё в этакую пору!
- Открывай, почтенный Франц! Неужели ты забыл, с кем бродил по лесным чащобам, собирая лекарственные травы и ягоды?
- А, мастер Ауреол! - с совершенно другой интонацией, откликнулся хозяин. - Вот уж кого не ожидал увидеть! Милости просим, милости просим!
Послышался лязг отпираемых засовов и в открывшемся проёме калитки показался крепкий бородатый мужчина в овчинном тулупе с высоко поднятой лампой в правой руке.
- Извините, что сразу не пустил. Сами знаете - посреди леса живём. Батюшки светы! А это кто, с вами? - и лесничий, поднеся фонарь поближе, пристально посмотрел на прислонённого к воротине Мидаса.
- Да так. Знакомый один. На дороге нашли. Отогреть бы его надо.
- Сделаем! Мы, как раз, баню затевали. Да и вас приглашаю, с дорожки, попариться!
- Вот это было бы неплохо!
Лесничий Франц, со своей большой семьёй, жил в просторном деревянном доме, под одной крышей которого находились как многочисленные жилые помещения, так и всевозможные сараи, сенники и амбары. Внутри нежданных гостей встретили жена хозяина, два его сына и три дочери. Они помогли путникам снять заметённые снегом куртки, шапки и шарфы, и стащить обындевевшие и затвердевшие до состояния кровельного железа сапоги. В это время, сам Франц сходил на кухню и, быстро вернувшись, влил в рот положенному на лавку алхимику Мидасу большой стакан крепкой вишнёвой водки. По лицу того пробежала еле заметная гримаса.
- Ого! Хороший признак! Значит, жить будет. Сейчас чуть согреется, и мы в баньку его отнесём. Сразу, по-моему, нельзя. Ну а пока, чтобы кровообращение восстановилось, разотри-ка его мать, как следует. А я с гостями побеседую.
Обычно, в доме Франца, в баню ходили в две перемены - сначала мужчины, а потом женщины. Однако сегодня привычный порядок был нарушен. Первым делом, лесничий, вместе с сыновьями, и Ауреол с Мартином, бережно выкупали начавшего стонать Мидаса и лишь затем, уложив несчастного в приготовленную постель, отправились париться сами. Женщины, тем временем, накрывали на стол. Старший сын Франца днём удачно сходил на охоту, так что к ужину были поданы наваристый рассольник с грудинкой и большая сковорода жареного мяса с печёнкой.
Отведав простых и сытных блюд, Мартин принялся негромко теребить струны лютни, а Ауреол затеял с хозяином разговор насчёт подобранного в лесу Мидаса:
- Уважаемый Франц, вы не могли бы позаботиться о нашем друге, пока мы будем в отлучке? Как лечить обморожения, я думаю, вы знаете. Кроме того, его нужно хорошенько кормить, для скорейшего восстановления сил. Ну и одеть, разумеется, соответственно погоде. Мы, конечно, небогаты, но необходимые средства оставим...
- Не стоит о деньгах, дорогой Ауреол! - запальчиво воскликнул лесничий. - Мы и так поставим вашего знакомого на ноги!
- Нет, - отрицательно покачал головой алхимик и, вытащив из кошеля несколько серебряных монет, двинул их по столу в сторону Франца. - У вас большая семья, о которой нужно заботиться. Так что, лишние нахлебники здесь ни к чему. Да и вообще. Можете рассматривать эти деньги просто как дружеский подарок.
- Ну, если так...
- И никак иначе!
На следующий день, когда недолгие сборы в дорогу были закончены, Ауреол зашёл попрощаться, с начавшим приходить в себя Мидасом. С лихорадочным румянцем на щеках, тот метался в горячке на скомканной и измятой постели. Увидев собрата по ремеслу, незадачливый изобретатель вечного двигателя схватил его за руку своей исхудавшей, похожей на птичью лапу ладонью и Ауреол даже сквозь рукав рубахи почувствовал неистовый жар, буквально сжигавший Мидаса изнутри.
- Ну, как ты, дружище? Поправляешься?
- Ты спас меня, Ауреол, - лихорадочно блестя глазами, торопливо захрипел Мидас. - Ты и твой товарищ. Хотя я, по большому счёту, совершенно чужой вам человек. Просто, жили на одной улице и всё. И, в благодарность, я хочу отдать тебе свою поклажу.
- Да она тебе и самому пригодится!
- Не перебивай и дай договорить, пока я опять не впал в забытьё! Там есть одна вещь, которая может тебе пригодиться. Целая банка "светоносца"! Знаю, ты чрезмерно брезглив, для алхимика, и никогда не занимался его получением, а я, вот, на досуге, сподобился. Бери, не пожалеешь! К тому же, это единственное, чем я могу вас отблагодарить за собственное спасение!
4.
На первых порах, попав в замок Снежной ведьмы, Ева-Валерия горько плакала. Оно и понятно. Представьте, каково это, маленькой девочке очутится так далеко от дома, да ещё и в компании столь несимпатичных персонажей! Однако, со временем, всякая боль притупляется. Да и слезами, как известно, никакому горю помочь невозможно. К тому же, живой и весёлый нрав герцогской дочки постепенно начал брать своё. Снежная ведьма, оказавшаяся высокой седой старухой с царственными повадками, особого внимания ей практически не удаляла, предоставив, что называется, самой себе. Лишь бы под ногами не путалась. Да и колдуньи, вообще, частенько не было дома - рыскала, наверное, по белу свету по каким-то своим, колдовским делишкам.
В общем, в один прекрасный день, Ева-Валерия вытерла насухо слёзы и, внимательно посмотрев по сторонам, едва не ужаснулась. В самом деле, жилище Снежной ведьмы представляло собой весьма непрезентабельное зрелище. Всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли, потолки затянуты целыми гирляндами паутины, на мутных оконных стёклах и зеркалах можно, вообще, пальцем рожицы рисовать! Сунулась девочка в шкаф, а там и того хуже! Полки всякой мерзостью завалены. Сушёные пауки, змеи, лягушки, вперемешку с банками и колбами с явно неаппетитным содержимым. Бр-р-р!
- Фу, какая гадость! - сморщив носик, воскликнула Ева-Валерия. - Решено! Здесь нужно сделать генеральную уборку!
В любом деле, главное - себя настроить, а уж остальное приложится. Особенно, если с песней и шуткой. Тогда, всякая работа спорится. Так и наша Ева-Валерия. Соскучившись от вынужденного безделья, она выбросила из шкафов, на помойку, все банки-склянки, обмела метёлкой паутину, вымыла пол и протёрла окна. Короче говоря, в скором времени, мрачный доселе замок, словно по мановению волшебной палочки, преобразился, буквально засияв чистотой. Да так, что вернувшаяся из очередной отлучки колдунья чуть умом не тронулась.
- Мерзкая девчонка! - задыхаясь от душившего её гнева, зашипела Снежная ведьма. - Кто тебе разрешил здесь своевольничать?! Это ж надо! Все мои колдовские снадобья повыбрасывала!
- А чего вы меня в этакой грязище поселили! - уперев руки в боки, в ответ крикнула Ева-Валерия. - В захудалой хижине свинопаса и того чище! И зачем ругаться? Ей бесплатную уборку сделали, а она всё недовольна! Вон, как, чисто, светло.
- Ну, да ладно. Кончилась твоя вольница. Будешь, теперь, под присмотром сидеть! - отвернувшись, колдунья скомандовала. - Эй, Олаф!
Дверь в зал отворилась, и внутрь вошёл тот самый тролль, который читал письмо, сидя под мостом, а потом участвовал в похищении девочки.
- Вызывали, госпожа? - вопросительно пробасил он.
- Ну, не приглашала же! Вот тебе новое задание. Начиная с сегодняшнего дня, будешь за герцогской дочкой присматривать. Да смотри мне! Чтоб ни щипать и ни кусать! Знаю я вашу породу! А нам за неё ещё выкуп получать.
- Да я и не собирался, - обиженно ответил Олаф.
Когда колдунья ушла, девочка с троллем расселись по разным углам и начали напряжённо наблюдать друг за другом. Полчаса молчали, час. Наконец, Ева-Валерия не выдержала и, вскочив со стула, подбежала к насупившемуся Олафу.
- Так, хватит скучать! Чего без дела сидеть-то? Давай, лучше, играть начнём!
- Хорошо! - явно обрадовался тролль. - А во что играть будем? В карты или кости?
- Что? Нет, в азартные игры играть вредно! Это дурная привычка и я советую тебе поскорее от неё избавиться. А играть мы будем в школу!
- Во что?
- Ну, как бы тебе объяснить.... Ты читать умеешь?
- Плохо, - с сожалением констатировал Олаф.
- А где научился?
- Дык, это... В казарме.
- Вот видишь! А нормальных людей в школе учат! Оттого ты и читаешь только по складам. Ну, ничего. Мы это дело быстро поправим! И, для начала, мне нужна указка.
- А это ещё что такое?
- Палочка такая, деревянная.
- А! Так бы сразу и сказала. Сейчас принесу.
Тролль вышел и через пару минут вернулся с увесистой деревянной дубиной в руках.
- Ты в своём уме?! - удивлённо воззрилась на него девочка. - Я же её не подниму!
- И правда. Я как-то об этом не подумал. Погоди, маленько, - с этими словами, Олаф вытащил из кармана складной нож с кривым лезвием и принялся старательно остругивать дубинку до тех пор, пока она не превратилась в тоненькую палочку. - Так пойдёт?
- Вполне! Теперь нам надо ещё мел найти.
- А вот этого, похоже, в замке днём с огнём не сыщешь, - удручённо вздохнул тролль.
- Ну, не знаю. Раз мела нет, то можно и угольком обойтись. Да заодно и чисто оструганную доску прихвати! Писать-то на чём-то надо.
- Будет сделано!
На этот раз, Олаф отсутствовал гораздо дольше и явился с куском угля в одной руке и с гладкой светлой доской - в другой.
- Ты где был?! В кузнице, либо?
- Ага. В оружейной. Уголь искал.
- Оно и видно! Всё лицо в саже! Ох, горе горькое! Послало же мне небо ученичка! А ну, иди умойся! Нельзя знания с грязными руками получать!
Когда тролль, в очередной раз, вошёл в комнату, Ева-Валерия вручила ему уголёк и, подведя к прислонённой к стене доске, приказала:
- Так. А теперь, пиши самое главное слово.
- Какое?
- Эх, ты! Такой большой, а не знаешь. Самое главное слово будет: "Мама"! Давай, приступай.
Однако, вместо того, чтобы начать писать, тролль вдруг выронил уголь и, прижав обе ладони к лицу, горько заплакал.
- Ты чего? - смутилась девочка. - Обиделся?
- Нет. Маму вспомнил! - сквозь слёзы, ответил Олаф.
- Тогда - плачь! Мама твоя, наверное, была женщина достойная. Любила тебя. Лелеяла. А ты? До чего докатился! Детей воруешь!
- Я больше не буду! - ещё пуще зарыдал тролль.
- Ну, ладно, ладно, успокойся. А то я тоже сейчас разревусь. На, лучше, платок, слёзы вытри и давай будем рассказывать друг другу сказки...
5.
Покинув гостеприимный дом Франца, друзья отправились дальше. Иного пристанища, впереди, больше не предвиделось. Разве что, попадётся среди чащобы заброшенная избушка лесорубов или охотников. Не лучше дело обстояло и с дорогами. Имевшиеся немногочисленные тропки и те засыпало снегом, во время давешнего бурана. Поэтому, Франц выделил Мартину с Ауреолом по паре широких охотничьих лыж, которых у него, как у лесничего, хранилось в запасе предостаточно. Конечно, поначалу, с непривычки, идти было тяжеловато, но путники быстро приспособились к столь необычному средству передвижения. И даже полюбили его. В самом деле, что может быть лучше, чем мчаться на лыжах по прихваченному морозцем шипящему снегу! Солнце светит, дышится легко - красота! А если ещё и с горки вниз, то лучше ничего и не надо!
Ближе к вечеру, друзья отыскали подходящую полянку, развели костёр и сложили из елового лапника вполне пригодный для ночлега шалаш. Пока Мартин заканчивал с его благоустройством, алхимик начал варить первейшее походное блюдо, а именно - жидкую пшённую кашу с салом. В умелых руках готовка не заняла слишком много времени. Попробовав варево в очередной раз, Ауреол удовлетворённо хмыкнул, снял котелок с огня, повесил вместо него чайник и принялся разливать кашу по мискам. И тут, на поляну, неслышно ступая, вышел чугайстер - высоченный лесной человек, сплошь покрытый мягкой белой шерстью.
- Кто это?! - не донеся ложку до рта, чуть не поперхнулся студент.
- Тихо ты! Это лесовик. Вреда от него никакого, а пользы может быть много, - сунув товарища кулаком в бок, зашипел алхимик, а затем, повернувшись к чугайстеру, продолжил уже нормальным голосом. - Вечер добрый, дедушка! Присаживайся, отведай нашего кулешу. Правда, ложки с миской лишних у нас нет, но тебе, по габаритам, думаю и котелок с половником сгодятся!
- Премного благодарен, - наконец, откликнулся чугайстер и, подойдя ещё ближе, уселся прямо в сугроб.
- Смотри, не опекись, - предупредил Ауреол, передавая котелок в мохнатые руки лесовика. - Только с огня сняли.
- Угу, - кивнул головой тот и, зачерпнув полный половник кулеша, начал усиленно дуть на него, смешно вытянув трубочкой свои розовые губы.
Ели молча, следуя известной поговорке. Лишь изредка в морозном воздухе раздавался стук ложек о деревянные миски и половника о металлический котелок. А там и чайник вскипел.
Напившись чаю, чугайстер удовлетворённо погладил себя по круглому животу:
- Спасибочки. Давненько я так не пировал. Теперь, не грех и потанцевать!
- Э, нет, дедушка! - засмеялся алхимик. - Знаем мы, твои танцы! Никакая обувь не выдержит. Придётся тебе самому отдуваться.
- Да я один как-то не привык. Кто же мне ритм задавать будет?
- То дело поправимое! Вон, дружище Мартин тебе сыграет.
- Н-да? - заинтересованно переспросил лесовик. - А сможешь?
- Почему нет? - заражаясь общим весельем, воскликнул студент, доставая из чехла свою неизменную спутницу лютню. - С чего начнём?
- Без разницы. Чем бойчее - тем лучше!
Мартин ударил по струнам и повёл быструю ритмичную мелодию. Чугайстер некоторое время сидел, в такт, похлопывая себя ладонями по плечам и коленям, а потом легко вскочил и закружился возле костра. Танцевал он необычно, на первый взгляд - дико, но от того не менее умело. Высокие прыжки чередовались с поворотами, притопами и прихлопами.
За первой песней последовала вторая, затем ещё и ещё. Наконец, как видно утомившийся лесовик плюхнулся обратно на снег.
- Фу! Не могу больше! Утомили вы меня. Чуть дух вон не выскочил. Я...
Но чугайстеру так и не дали договорить. Внезапно, сидевшего Ауреола опрокинуло наземь выкатившееся из леса самое обыкновенное тележное колесо. Впрочем, так показалось только сначала. Обыкновенного в нём было мало ибо колесо, свалив алхимика, развернулось и, как ни в чём не бывало, бросилось под ноги вскочившему Мартину, а потом ещё и проехалось по костру, раскидав головешки и взметнув целую тучу искр.
- Эге. А колесо-то непростое! - воскликнул продолжавший уворачиваться студент.
- Точно! - подтвердил лесовик. - Абы как с ним не сладить. Кусок верёвки у вас есть?
- Была где-то. В мешке, - отряхиваясь от снега, отозвался не до конца пришедший в себя алхимик.
- Так достань и держи наготове!
Уличив момент, чугайстер ловко прыгнул и, ухватив беснующееся колесо обоими руками за обод, с огромным усилием оторвал его от земли.
- Верёвка готова?
- Да!
- Суй в ступицу! Да поскорее, а то я точно не удержу!
Не заставляя себя долго упрашивать, Ауреол быстро просунул конец верёвки в отверстие, которым колесо обычно насаживается на ось. Увидев это, лесовик удовлетворённо хмыкнул и с облегчением выпустил беспокойную ношу из рук. Упав на землю, странное колесо вдруг подпрыгнуло и, задёргавшись, резво укатилось прочь.
- Всё, - устало вытер пот со лба чугайстер. - Теперь можете поправить костёр и спокойно ложиться спать.
- А оно больше не вернётся? - всё ещё находясь под впечатлением от увиденного, опасливо спросил Мартин.
- Нет. Это Снежная ведьма колесом оборачивается, чтобы путников пугать. Но мы сегодня над ней сами шутку учинили! Надолго запомнит!
6.
Ева-Валерия как раз прогуливалась в сопровождении Олафа по замку, когда входная дверь с грохотом распахнулась и внутрь, в клубах взвихренных снежинок, резво влетела ведьма. Изо рта её, почему-то, торчал обрывок верёвки.
- Ну фто за люди! - шепеляво возмутилась колдунья. - Уже и пофутить нельзя. Ну, нисего. Я этого так не остафлю!
Стремительно повернувшись, ведьма отправилась к себе и только тут девочка заметила, что второй конец верёвки волочится за ней по полу, свешиваясь из-под подола роскошной горностаевой шубы. Шутка и впрямь удалась на славу!
Что до остального, то подружившись с Олафом, маленькая пленница начала с гораздо большей смелостью обшаривать все закоулки замка колдуньи. И, однажды, набрела на караулку, где остальные тролли, как раз, готовили себе обед. Ну, что с них взять? Тролли - они и есть тролли. Налили в котёл воды и вывалили туда с полмешка немытой и даже нечищеной картошки, прямо в песке и налипших комьях засохшей грязи. Вот и вся недолга. Ну, а когда та сварилась, принялись жадно есть, прямо с кожурой, обжигаясь и выхватывая горячие картофелины, друг у друга.
- Ой, мамочки! - схватилась за голову девочка. - Что вы творите? Разве можно так готовить?
- А мы по-другому не умеем, - отозвались тролли с набитыми ртами.
- А хотите, я вас научу?
- Конечно! Мы всегда голодные!
- Тогда, несите ещё воды и картошки. Будем грибной суп варить! Хотя, постойте. Грибы-то у вас есть? Сушёные, я имею в виду?
- У нас - только мухоморы!
- Нет. Эти не пойдут. А другие? Белые, там, грузди, рыжики?
- И таких нет. Да и зачем? Грузди - они же горькие! Я знаю, пробовал, - блеснул эрудицией тролль по имени Дрого.
- Эх, горюшко вы моё! Грузди же вымачивать надо, а не сырьём есть. Но для супа, конечно, лучше белые.
- У хозяйки есть пара связок, в кладовке, - подал голос доселе молчавший Олаф.
- Ну, так сходи, принеси с пригоршню. Ещё нам понадобятся лук, морковь и лавровый лист.
- Ой, худо как! С последним у нас напряжёнка! - наперебой загалдели расстроенные тролли. - Лаврового листа, в замке, отродясь не водилось!
- Постойте! - вдруг хлопнул себя по лбу обрадованный Дрого. - Как же мы забыли! Ведь нашего Пернатого, недавно, награждали лавровым венком за победу в соревнованиях потусторонних конькобежцев!
- Точно! Но свой приз он вряд ли отдаст.
- Да подождите вы! - еле уняла разбушевавшихся троллей Ева-Валерия. - Весь венок мне не нужен. Хватит и пары листочков.
- А, ну такую малость может и даст. Иди, Олаф, собирай всё, что нужно. А мы, пока, в картишки перекинемся!
- Ещё чего! - грозно нахмурилась девочка. - Никаких картишек! Берите, лучше, ножи и начинайте картошку чистить. Вы что, думаете, я одна на такую ораву наготовлю?
Дело закончилось тем, что тролли, наморщив лбы и высунув от усердия языки, принялись скоблить картофелины, кто ножом, а кто и кинжалом. Дрого даже попытался счищать кожуру когтями, но тотчас получил от Евы-Валерии по рукам.
- А ну, прекрати немедленно! Это же негигиенично!
Когда вода закипела, маленькая хозяйка посолила её и, первым делом, отправила в котёл грибы.
- Свежие варят с часок, но сушёные, думаю, можно и меньше, - пояснила она, при этом, внимательно наблюдавшим за процессом троллям.
После того, как грибы провели в кипящей воде положенное время, к ним добавили очищенную и порезанную картошку, а когда та, в свою очередь, отварилась до полуготовности, в котёл последовательно отправились морковь и лук. Ну и, завершающим аккордом, стал лавровый лист. Его Ева-Валерия забросила за пару минут до того, как снять суп с огня.
- Ну что, сложно? - спросила гордая "повариха" у столпившихся вокруг стола "учеников".
- Не-а! - хором рявкнули те и разом вытащили из-за голенищ обкусанные деревянные ложки. - Готовы пробовать!
- Э, нет. Так у нас дело не пойдёт. Сначала, идите умойтесь, руки с мылом вымойте, а потом только к столу садитесь. Я сделаю из вас цивилизованных людей!
Однако, иногда процесс "очеловечивания" прерывался по независящим от Евы-Валерии причинам. Ближе к вечеру, троллей вызвала к себе Снежная ведьма и приказала:
- Олаф пусть останется здесь, с пленницей, а вы все отправляйтесь в лес и приведите ко мне наглецов, осмелившихся вчера посмеяться надо мною! С чугайстером вам, конечно, не совладать, но он мне и не нужен! Главное - поймайте двух остальных!
7.
На следующий день, Ауреолу с Мартином посчастливилось набрести на заброшенную охотничью заимку, которую они и решили использовать для ночлега. Но не успели друзья хорошенько протопить печь и выгнать застоявшийся холод, как в дверь избушки постучал давешний чугайстер.
- А, это опять ты, дедушка! - приветливо сказал алхимик. - Заходи. Скоро ужинать будем.
- Некогда, - отрицательно мотнул головой лесовик. - Я пришёл предупредить вас. Пару часов назад, из замка колдуньи вышел отряд троллей. По-видимому, они хотят схватить вас.
- Что ж, значит, будем драться! - неловко попытался выхватить шпагу из ножен студент.
- Да погоди ты! - остудил пыл приятеля Ауреол. - Драться тоже надо с умом. А ведь мы практически ничего об этих самых троллях не знаем.
- Ха! Нашёл проблему! - коротко хохотнул чугайстер. - Тролли, как тролли. Физически очень сильны, однако туповаты и боятся всего неизвестного.
- Вот! - торжествующе поднял палец вверх алхимик. - Это вполне можно использовать! Но, для начала, нам необходимо изготовить ходули, вырезать большой кусок бересты, ну и пустить, наконец, в дело склянку со снадобьем нашего Мидаса...
Ворча и переругиваясь, тролли уныло брели по заснеженному лесу, с треском проламываясь сквозь валежник и сучья упавших деревьев. Солнце давно закатилось за горизонт, и вокруг стояла непроглядная тьма. От самодельных факелов, чадящих и коптивших, проку было мало. Наименее решительные уже поговаривали о возвращении, как вдруг, в очередной раз, тёмная стена деревьев расступилась и весь отряд вывалился на большую поляну. И тотчас обомлели, не веря собственным глазам. Меньше всего тролли ожидали увидеть здесь такое.
Посреди поляны возвышалась огромная фигура, высотой, по меньшей мере, в два человеческих роста. Заслышав шаги, она неторопливо повернулась и на слуг колдуньи глянула круглая омерзительная харя, к тому же, ещё и светившаяся в ночи мертвенным бледно-зелёным огнём.
Когда треск и гвалт вконец деморализованного отряда стих вдали, на поляну выскочил державшийся за живот чугайстер.
- Ну вы даёте! Давно я так не смеялся! А теперь рассказывайте, как вам удалось всё это провернуть?
- Особого секрета здесь нет, - улыбнулся Ауреол. - Просто, Мартин встал на ходули, а на голову надел сделанную из бересты маску, предварительно обработанную порошком "светоносца", который, как известно любому алхимику, имеет обыкновение светиться в темноте.
- А голос?
- Это я говорил, в отверстие резонатора на корпусе моей лютни. Речь тогда изменяется до неузнаваемости, - не преминул вставить своё слово студент. - Кстати, мастер Ауреол, а почему Мидас говорил, что получение столь полезной субстанции связано с отсутствием брезгливости?
- Э-э-э, как бы тебе покультурнее объяснить, - замялся алхимик. - В общем, для изготовления "светоносца" нужно неоднократно выпаривать и дистиллировать.... Впрочем, не будем об этом, перед ужином!
В лесу ощутимо, на грани слышимости, начал потрескивать мороз - студёная зимняя ночь властно вступала в свои права. Из печной трубы жарко натопленной избушки с треском вылетали искры, бросая колеблющийся красноватый отблеск на разлапистые сосновые кроны, тёмно-зелёная хвоя которых, подсвеченная снизу, красиво проступала на фоне иссиня-чёрного звёздного неба...
8.
Лишь утром следующего дня, осрамившиеся тролли осмелились доложить Снежной ведьме о своей неудаче. Вопреки обыкновению, та не стала бушевать и ругаться, а только процедила, сквозь зубы:
- Демоны, говорите? Ладно. Как видно, противник и впрямь серьёзный. Надо хорошенько подумать, что против них можно предпринять. Посмотрим ещё, чья возьмёт!
Однако не успели обрадованные горе-воители облегчённо перевести дух, как попали, что называется, из огня, да в полымя. Новая угроза их доселе непрезентабельному варварскому существованию, совершенно неожиданно, возникла в лице прогуливавшейся, после раннего завтрака, Евы-Валерии.
- Это что за оборванцы?! - в непритворном возмущении, всплеснула она руками. - Где вас нелёгкая носила?
Слова маленькой пленницы попали в самую точку. Ночью, во время панического бегства, тролли, не разбирая дороги, ломились сквозь кусты и поваленный сухостой, изрядно поизорвав о сучки и ветки свои штаны, куртки и рубахи.
- Так, - между тем, продолжила Ева-Валерия. - Сейчас всё будем зашивать. У вас иголки-то хоть есть?
- Мужчинам это не к лицу! Пусть женщины с нитками возятся! - вразнобой загомонили тролли. - Да и шить мы сроду не умели.
- Хм. Хорошо. Ну и где же ваши женщины?
- Дома. На севере, - с тяжкими вздохами, откликнулось воинство колдуньи.
- Вот видите! И кто же вас теперь обшивать будет? Так и будете обтрёпышами ходить?