Здравствуй, дневник. Ну, или тот, кто будет его читать потом, когда меня не станет. Жаль, книг про то, как правильно вести дневник, не осталось с тех времен, как аномальные зоны на поверхности расширились на всю планету, а все выходы из метро накрыл новый толстый слой земли и остатков разрушившихся зданий. Старики рассказывают, - нам сильно повезло, что в туннелях в тот момент, когда выходы снаружи накрыло, находились несколько нелегальных перекупщиков с крупными партиями артефактов, вывезенных из аномальных зон. Иначе, мы бы все вскоре погибли без воздуха, так как большая часть вентиляционных труб снаружи забилась. Среди артефактов оказались такие, которые перерабатывают углекислый газ, который мы выдыхаем, и другие различные газы прямо в чистый воздух. Множество нехороших событий тогда произошло. Многие погибли, но, в конце-концов, все кое-как устаканилось. Вот уже больше сотни лет те артефакты, создающие воздух из других газов, сохраняют нам жизнь. Старейшины поместили их в старые трубы вентиляции в разных частях метро и держат под охраной. Чуть сбился с того, о чем хотел написать в дневнике. Но, думаю, ничего страшного - пусть тот, кто его прочитает, знает и о том, почему мы смогли так долго прожить.

Пару недель назад мой друг детства и ровесник Эрик, потерявший в детстве родителей из-за обвала в одном из тупиковых ответвлений, где те работали, разбирал один из старых завалов в дальних, давно заброшенных туннелях и наткнулся на небольшое хлипкое строение. Кажется, такие строения когда-то называли торговыми ларьками. В том ларьке Эрик обнаружил множество тетрадей, блокнотов, пишущих ручек, цветных карандашей и некоторых вещей, названия которых мне ни о чем не говорили. Чернила в ручках давно высохли. Только пластмассовые корпуса от них оказались полезны в хозяйстве. Все найденное Эрик как обычно решил попробовать обменять у других жителей туннелей на что-нибудь более полезное. В предыдущий раз подобные вещи находил кто-то из исследователей туннелей еще лет пятнадцать назад, когда я был совсем ребенком. Помню, как отец учил меня писать. А когда его не было рядом, я рисовал в тетрадях разные забавные картинки. Когда отец возвращался домой с грибной фермы, на которой работал, и обнаруживал, что я сделал с тетрадями, то много ругал. Говорил, что чистую бумагу нужно беречь и не портить всякими каляками. Но отец старался ругать меня не очень сильно. И писать меня тогда все-таки научил, благодаря чему я теперь могу вести свой дневник, записывать историю своей жизни для тех, кто будет жить в туннелях после нас. Блокноты, тетради и карандаши, найденные Эриком оказались очень востребованными среди стариков, фермеров и других исследователей туннелей. Выменивали у него их на всякие полезные вещи и еду. Мне друг подарил большой толстый блокнот в твердой обложке и набор цветных карандашей на девятнадцатый день рождения позавчера. Спросите, как мы определяем, когда день, а когда ночь, если не можем выбраться из туннелей метро на поверхность? По поведению обитателей мышиных ферм, которых мы держим в клетке почти в каждом доме. Когда мыши спят - для нас ночь, когда бодрствуют - день. Когда-то, лет пятьдесят назад, в туннелях и у некоторых выживших были электронные часы. Но, говорят, у них сели батарейки, и часы перестали работать. В некоторых семьях до сих пор передают по наследству доставшиеся от предков механические часы, которым никакие батарейки не нужны. Но те часы не определяют, день сегодня или ночь. Отец говорил, что показываемое ими время давно сбилось, а настроить их правильно, не зная какое на самом деле сейчас время суток, невозможно.

Только что взглянул на свою часовую мышь, как я ее называю, и увидел, что она уснула. Значит и мне пора заканчивать на сегодня и ложиться спать. Завтра, все-таки, впервые выхожу на работу. Буду раскопщиком туннелей. Говорят, эта профессия опасная, но возможно, как раз мне удастся найти способ выбраться на поверхность, исполнив мечту всего запертого в туннелях метро человечества. Говорят, там когда-то было красивое голубое небо, зеленая трава и деревья.

Совсем забыл написать свое имя. Меня зовут - Игорь.

День 2

По рекомендации Эрика, меня приписали к небольшой группе раскопщиков, занимающейся самыми ближайшими к нашему дому заваленными туннелями, которых по всему метро осталось еще множество, и с каждым годом становилось больше. Часть туннелей по неизвестным причинам начала обрушиваться несколько лет назад. Ах да, дом, в котором я живу, расположен на одной из бывших крупных железнодорожных станций. Для каждой семьи по законам, введенным старейшинами, на станции выделено несколько комнат. Часть семей живет в старых вагонах, которые уже около сотни лет стоят у перрона станции. Подобных станций по всему метро много. Но сколько их точно не узнать, так как некоторые обвалы туннелей разделили метро на несколько крупных почти полностью изолированных друг от друга частей.

Главным в нашей небольшой бригаде раскопщиков является знакомый Эрика по имени Дмитрий, которого остальные называют Белосветом. Прозвище свое он получил, как я узнал от своих новых коллег, из-за того, что мечтает когда-нибудь увидеть белый свет внешнего мира, от которого мы до сих пор заперты. Возрастом он немного моложе моего отца - лет сорок - сорок пять. Остальные пятеро в нашей группе на год-два старше меня, и работают раскопщиками уже пару лет. Собрав по приказу Дмитрия припасов на несколько дней, мы отправились следом за ним пешком вдоль старых ржавых рельсов. Когда-то можно было перемещаться по ним с помощью не требующих топлива дрезин, но за долгие годы конденсат, скапливающийся на потолочных сводах и падающий каплями на рельсы, привел к их окислению. Толстый слоеный "пирог" ржавчины издавал хрустение и осыпался рядом мелкой пылью, каждый раз, когда кто-нибудь наступал на рельсы. Иногда с потолка падали некрупные капли конденсата, разнося эхо своего удара о гравийную крошку, бетонный пол или ржавые рельсы на многие десятки метров вокруг в окружающей гнетущей тишине, к которой мы за долгие годы жизни в метро уже привыкли. Своих часовых мышей в маленьких клетках мы тоже взяли с собой. За долгие годы жизни в темных туннелях мы, конечно, приспособились намного лучше видеть в темноте, но некоторое освещение нам тоже требовалось. Каждый из нас держал в руке по выданному Белосветом небольшому факелу, изготовленному из пропитанной свиным жиром и стеариновым воском свиной кожи, плотно намотанной на длинную кость. Чьи кости использованы для изготовления этих факелов, мы у него не спрашивали. Ради экономии, одновременно зажженными мы держали только два из общего количества наших "осветительных приборов". Один нес Дмитрий, ступающий впереди, второй - замыкающий. Я шел в самой середине группы.

Вопреки моим ожиданиям, путь продлился почти полдня. Мы долго плутали по туннелям вслед за Дмитрием, постоянно сверявшимся с картами, нарисованными от руки карандашами в старом истрепанном блокноте. Осторожно обошли мимо частично обвалившихся ответвлений, свернули несколько раз по уцелевшим туннелям вправо, несколько раз - влево. Шли, пока впереди не показались огни крупных жаровень-факелов, выставленных у ворот форпоста стражи старейшин неподалеку от места нашей предстоящей работы. Причину расположения здесь форпоста я узнал во время обеда грибной похлебкой. Неподалеку обвалилась часть стены, открыв вход в большую разветвляющуюся сеть узких и широких пещер. Несколько бригад раскопщиков уже около полугода работали там, пытаясь прокопать проходы к поверхности. Большинству жителей метро было пока рановато знать о подобном, поэтому новости отсюда не распространялись под строгим запретом старейшин. Похоже, что наши с Белосветом мечты о скорой возможности выбраться наружу имеют вполне реальные шансы на исполнение.

Всю вторую половину дня, нам выдавали инструменты и рабочую форму для предстоящей работы, рассказывали о технике безопасности при раскопках. Сводили в пещеры и показали, как работают другие бригады. Место нашей будущей работы располагалось в самой верхней области пещер. В самой опасной и перспективной для исполнения наших надежд.

День 3

Ночевали мы в общих рабочих бараках. Точнее, для каждой бригады выделялось отдельное крупное помещение, сравнимое площадью с теми, в которых я ранее жил с родителями. Разбудили нас рано. Еще даже часовые мыши не проснулись. После легкого завтрака, отправились по пещерам в самую верхнюю их часть, куда нас водили вчера. Большая часть рабочих инструментов еще накануне была перенесена к самой верхней развилке. Железобетонная плита, являвшаяся одной из стен коридора в этом месте, когда-то была частью фундамента одного из наземных зданий. В длину она достигала десяти метров, а высоту - не известно, так как верхняя и нижняя ее части скрывались в сильно затвердевшей земле над головой и под ногами. В пещерах, в отличие от туннелей метро, воздух был более сухим. Конденсат на потолке и железобетонных плитах, кое-где огораживающих стены пещер, не образовывался. И духоты не наблюдалось. Стража старейшин разместила у выхода из пещер в туннели метро один из воздухообразующих аномальных артефактов, который постоянно восстанавливал состав окружающей атмосферы, заодно поддерживая почти постоянной и температуру.

Земля здесь настолько затвердела, что пробиваться через нее приходилось кирками. Иногда переходили на прочные лопатки с короткими рукоятками, сохранившиеся со времен наземной жизни человечества. Несмотря на прочность окружающей породы, в пещерах тщательно следили за тем, чтобы не случалось обвалов. Подпорками стен и потолка туннелей служили различные металлические пластины и балки. По всем пещерам с определенной периодичностью встречались свежие стены и небольшие колонны из кирпича, тоже играющие роль опор. Постоянно по пещерам ходили несколько дежурных раскопщиков, проверяющих их прочность.

Нас назначили на раскопки в пещере размером с жилую комнату, от которой отходило несколько узких туннелей. Посреди нее на кирпичных подпорках был установлен импровизированный стол из толстого металлического листа. Неподалеку от него располагался большой бак с водой, достававший своей верхней частью почти до потолка. Сбоку из него выходила трубка с краном. На кирпичных подпорках стен были закреплены металлические держатели для факелов. Белосвет разделил нашу бригаду на две группы по три человека и отправил работать в два разных туннеля. В течение дня он периодически ходил от одной группы к другой, давая подсказки о том, как правильно работать, чтобы в случае чего не оказаться под завалом. Иногда сам присоединялся к нам с киркой в руке.

К обеду, не смотря на отсутствие духоты, моя одежда пропиталась потом, и была измазана в грязи. Коллеги по работе выглядели не лучше. Двое дежурных раскопщиков привезли на небольшой тележке на колесиках большую кастрюлю с едой для нас и небольшой бидон с чаем. Разлив густую грибную похлебку с кусочками свиного мяса в глубокие глиняные миски, они отправились развозить обед другим бригадам. Умывшись водой из бака, мы расселись вокруг стола на застилавшие пол рядом коврики из свиных шкур. Простая обыденная для нашей жизни в туннелях метро еда после сегодняшней тяжелой работы показалась просто божественной, хотя раньше я довольно часто ел подобную похлебку. Обычно употребляемый нами чай только назывался так в память о том напитке, который изготавливали когда-то из наземных трав, но имел мало чего общего с ним. Я ожидал, что он из сушеных грибов, но тот оказался сваренным из чего-то другого. Чуть горьковатый привкус с небольшой сладостью и бодрящее действие этого темного напитка мне очень понравились. Нужно будет порасспрашивать на базе раскопщиков у входа в пещеры о том, из чего его варят.

Оставшуюся часть дня работа была не менее тяжелой. Судя по измерениям, проделанным Белосветом, до вечера обеим группам нашей бригады удалось продвинуться примерно одинаково: всего на пару метров в длину и примерно на четверть метра в высоту. Под вечер на смену нам пришли несколько строителей, которые должны были поставить в раскапываемых туннелях дополнительные малые подпорки.

Легкий ужин после работы показался ничем не хуже обеда. Необычная усталость в конце дня приятно разлилась по всему телу. Думаю, сон сегодня заберет меня в свои объятья быстрее, чем обычно.

Дни 4-5

Два последних дня не происходило ничего интересного. Работа оставалась однообразной. Продвинулись совсем немного. Спрашивал у повара на базе про чай. Оказалось, готовили его из росшей когда-то на поверхности лечебной травы, которую одному умельцу удалось научиться выращивать под освещением люминесцентных грибов-мутантов, завезенных случайно в туннели метро вместе с артефактами еще до расширения аномальных зон на всю планету.

Дни 6-8

Два дня ничего не писал в дневнике. Потому что просто не мог. Позавчера ничего интересного не происходило, а вот потом... Посреди вчерашней ночи всю базу разбудили ужасающие крики в одном из бараков. Как будто там кого-то резали или разрывали заживо на части. Повезло, что я накануне от усталости не смог раздеться, прежде чем улечься спать. Набежало множество стражей старейшин и повыгоняли всех нас наружу в том, в чем спали. Не позволили ничего забрать с собой. Барак, из которого раздавались крики, оцепили. Всех, кто находился внутри, куда-то увели. Всех, кроме одного - того, кто кричал. Если бы стражи могли протащить его так, чтобы мы не увидели, то они, наверняка, так бы и поступили. Но пришлось им уносить плотно завернутое в крупный кусок прозрачной полиэтиленовой пленки тело прямо у нас на глазах. Края пленки были приплавлены к остальной части, видимо, для герметичности. Странная толстая темно-синяя с кроваво-красными прожилками неровная бугристая корка покрывала открытые части тела: все лицо и ладони рук, - того, кто был внутри импровизированного герметичного пакета-контейнера. Судя, по крупной луже крови под телом внутри, человек был уже мертв. Подозреваю, что стражи убили беднягу, чтобы тот не мучался. Что за болезнь поразила так быстро одного из рабочих, нам было не известно. В отличие от тех же стражей, которые, судя по быстрой реакции на произошедшее, сталкивались с подобным и ранее. Не знаю, где они взяли столько полиэтиленовой пленки, которую в виду отсутствия нефтеперерабатывающих заводов не производят уже больше сотни лет, но довольно оперативно герметично изолировали ею весь барак, в котором спал больной. В остальных - молча начали обыски. Всем нам пришлось спать снаружи, на бывшем перроне метро рядом с базой. На следующее утро работать в пещеры никого не пустили. Внутрь допускались только стражи, бегавшие туда и обратно с рулонами полиэтиленовой пленки. Обыски в бараках продолжились. Весь день мы от нечего делать маялись по окрестностям базы, пытаясь получить от стражей и заведующего базой больше информации о происходящем. Некоторые пробовали узнать, куда увели их друзей и знакомых из бригады, ночевавшей в одном бараке с погибшим. Никаких внятных ответов мы в тот день так и не получили. Сегодня примерно в середине дня нас всех собрали в туннеле метро, и командующий здешним подразделением стражей старейшин, стоя на перроне, сделал объявление о том, что один из рабочих заразился в пещерах какой-то болезнью, возможно, спорами растительного происхождения, а его бригада временно изолирована и проверяется на наличие заразы в организме. Область пещер, в которой они работали, перекрыли. Самой неприятной новостью было то, что за каждой бригадой теперь постоянно будут присматривать по два стража в две полусуточные смены. Порекомендовал в случае чего сразу сообщать им обо всем необычном, что будет обнаружено во время раскопок. Особо посоветовали обращать внимание на необычный цвет земли и корни растений, которые могли остаться в ней со времен, когда человечество только оказалось запертым в туннелях метро. Сегодня позволили, наконец, вернуться в жилые бараки. А завтра нас ожидало возвращение к работе в пещерах. Только в перекрытую их область строго запретили даже пытаться пройти.

Да уж, выбрал я себе работу. Надеюсь, со мной подобного не произойдет.

Дни 9-10

Еще пара дней однообразных раскопок. Несколько человек, знакомых с уведёнными стражей после инцидента с болезнью, настойчиво пытались узнать, как скоро удастся вновь увидеться с ними. Их стражи старейшин тоже куда-то увели. Думаю, и их возвращения не стоит ожидать. Что-то с этим делом не чисто. Да и напрягать уже начала постоянная слежка стражей за каждым нашим шагом.

День 11

Сегодня докопались до внешней стены одного из зданий, погребенных под землей. Стена оказалась с окном, ведущим внутрь когда-то жилого помещения. Обстановка его странным образом сохранилась до наших дней, только немного земли насыпалось на покрытый старым ковром пол поверх осколков оконного стекла. Ни одна из стен квартиры не обвалилась, потолок тоже уцелел полностью. Тяжелая стальная входная дверь оказалась подпертой снаружи несколькими железобетонными плитами, одна из которых когда-то являлась лестничной площадкой этажом выше. Пробраться туда пока что не представлялось возможным. Периодически со стороны верхних этажей доносилось странное поскрипывание. Как будто дом вздыхал под тяжестью давившего на него со всех сторон земляного грунта. По этой причине позже никто из нашей бригады не захотел оставаться в разрытой квартире на ночь, боясь, что потолок может обвалиться в любой момент.

Жилые помещения выглядели почти так, как я и представлял себе, слушая в детстве рассказы своего отца, которые рассказывал ему его отец. Шкафы с одеждой и различными предметами быта, столы, стулья, пара высоких, под человеческий рост, зеркал, старая одежда, не менее древняя обувь. Один из широких шкафов, высотой под самый потолок, был полностью заставлен книгами прошлой эпохи существования человечества. В одной из комнат обнаружили плоский телевизор, закрепленный на одной из стен, но по причине отсутствия электричества не работавший, как и до сих пор уцелевшие грушевидные лампы на потолке. Из-за обоев, покрывавших стены, мы чуть не устроили пожар, задев их факелом. Повезло, что бак с водой перенесли поближе к месту раскопок - успели быстро потушить огонь. Все водопроводные краны и трубы в квартире давным-давно проржавели насквозь. Чуть заденешь их с краю, и тот осыпается вниз темно-рыжим песком. Стекло одного из окон, на бывшей кухне, оказалось целым в отличие от всех остальных. Под освещением рукотворного факела оно переливалось разными цветами. А с наружной стороны было измазано чем-то черным. Показал стекло одному из стражей, на что получил ответ: "Попробуй снять раму вместе со стеклом". Страж покинул кухню, отправившись заниматься осмотром других комнат, а я решил последовать его совету. Петли проржавели, и выполнение данной задачи казалось простым делом. Но дряхлыми оказались не только они. Часть рамы буквально рассыпалась при попытке ее сдвинуть. Закашлявшись, чуть не задохнулся темной пылью давно прогнившей древесины, которая несколькими мгновениями ранее, казалось, прочно удерживала стекло. Стекло поймать не успел - разбилось, упав на пол и ступни моих ног. Один из крупных осколков со странной легкостью разрезал одну и штанин и больно полоснул по коже чуть выше верхнего края правого ботинка. Повезло, что благодаря своему затвердению, еще и земля снаружи в окно не посыпалась. На звон стекла и слишком громко сказанную мной нецензурную фразу на кухню прибежали сразу трое стражей (похоже, что один из наблюдавших за нашей бригадой уже успел позвать других). Отчитав с использованием еще более нецензурных выражений за кривые руки, они прогнали меня из комнаты к остальным из нашей бригады. Про порез ноги я им ничего не сказал, а небольшую дыру, появившуюся на штанине, в полутьме они не заметили. Позже осмотрел рану и промыл спиртом, одолженным у местного лекаря. Осмотрев ее, тот сообщил, что рана - поверхностная, и воспаления, вроде, нет. Перевязал промытой ранее спиртом полоской чистой белой ткани.

По словам довольно быстро набежавших к месту нашей работы стражей старейшин и руководства базы раскопщиков, давно уже никто в туннелях не докапывался до подобных сокровищ. Вещи, найденные в квартире представляли огромную ценность для всего, погребенного когда-то в туннелях под землей человечества. В этот же день и начали выносить в пещеры все, что не приколочено. Представители руководства базы на месте составляли списки всего найденного. К откопанной квартире буквально пригнали все рабочие бригады, которые по цепочке передавали между собой наши находки, транспортируя их таким образом к самой базе. До вечера успели вынести только часть вещей. Остальное оставили на завтра.

Ночь с 11 дня на 12

Проснулся посреди ночи. Сначала не мог дышать. Громко кашлял, разбудив всю нашу бригаду. Только Белосвет помог мне встать на ноги, как что-то небольшое вылетело у меня изо рта, расцарапав изнутри горло. Какой-то камешек, судя по звуку, который этот предмет произвел своим ударом о бетонный пол, укатившись под одну из коек. Но как мне в пищевод мог попасть такой камень? Резко нахлынула тошнота. В глазах начало темнеть. Выбежал из барака и упал на колени у пустого ведра, оставленного кем-то у входа. Жидкость, вырывавшаяся из меня наружу не была похожа на ту, которой меня когда-то рвало при отравлении подпортившейся едой. Темная, густоватая, с кровью... Вызывала резкую боль, прикасаясь к ранам, оставленным в пищеводе странным камнем. Звуки производимые мной привлекли внимание ночного дежурного из стражи старейшин. Не поднимая головы, сказал ему, что просто отравился едой. Дежурный ответил, что сходит за лекарем, попросил меня подождать - никуда не уходить. Не нравилось мне это. Рвать перестало, но что-то заставило меня поднять ведро и поднести под горящий факел, закрепленный на стене у входа в барак. Возможно, было бы лучше, если бы я этого не сделал. Цвета того, что вылилось из меня, были мне знакомы... Не просто знакомы, - они запечатлелись в моей памяти в связи с недавним инцидентом, из-за которого стражи всю базу раскопщиков потом перерыли. Темно-синюю густую жижу в ведре пронизывали тонкие кроваво-красные прожилки-волоски. Было понятно, что если лекарь и стражи старейшин это увидят - ничего хорошего меня не ждет. Видел я на тот момент только два возможных выхода: либо бежать с базы раскопщиков в железнодорожные туннели, либо сдаться стражам старейшин в надежде, что они, все-таки, найдут способ меня спасти. Оставил ведро в самом темном месте недалеко от входа в барак и вернулся внутрь. На беспокойство Белосвета о моем здоровье ответил, что все со мной в порядке, просто чем-то отравился и собираюсь сходить к лекарю, проверить здоровье. Страх внутри меня кричал: Беги отсюда! Беги, пока не вернулся страж с лекарем и другими стражами старейшин! Разум сопротивлялся: "Куда бежать? Ты просто умрешь в туннелях! А стражи, явно что-то об этой болезни знают и, возможно, смогут помочь." Страх побеждал. Не знаю, зачем я схватил блокнот и заточенный карандаш, прежде чем покинуть барак. Но сейчас, убежав с базы раскопщиков в туннели настолько далеко, насколько хватило сил, пишу все это в своем дневнике.

Больше бежать не могу, да и не знаю - куда... Уже слышу их. Стражи старейшин идут за мной. Видимо, отправили на поиски небольшой отряд. Факел сгорел и погас. Странно, но я все равно вижу все вокруг, как будто он все еще горит. Снова начинает подташнивать. Только сейчас заметил странноватое синеватое свечение кожи на своих руках. Красные прожилки медленно протягиваются поверх кожи вдоль рук. Нет, я не хочу мучаться так, как мучался тот, кто тогда кричал на все бараки базы раскопщиков... Воспользоваться складным ножом, который всегда носил с собой? Попробовал резануть кожу на руке ножом, но не вышло... Острая кромка сразу же затупилась, только прикоснувшись ко мне. Стала синеть. Тончайшие чуть светящиеся красные и зеленые тонкие волнистые прожилки как когти, прорезающиеся сквозь сталь ножа, протягиваются по синеющему лезвию. Голоса стражей старейшин уже близко. Отвлекся всего на пару секунд, чтобы осмотреться. Когда снова посмотрел на лезвие ножа, чуть дернув рукой, оно рассыпалось переливающейся разными цветами пылью... Как та оконная рама в откопанной квартире... Кажется, эта штука заразила и мой деревянный карандаш. Он становится синим... Буду записывать все, пока и он не рассыпался... Они уже здесь, за поворотом...

***

" Буду записывать все, пока и он не рассыпался..." - писать становилось все тяжелее: даже на малое движение приходилось затрачивать все больше сил. Казалось, мышцы каменеют. А пальцы сами стремились распрямиться и выпустить из последних сил удерживаемый карандаш, по синеющей деревянной поверхности которого уже ползли тончайшие красноватые жилки. Буквы из-за этого получались все корявее и корявее. Очередной сгусток странной безвкусной жижи скопился во рту. Игорь отвернулся от блокнота и сплюнул на пол у стены справа, где скопилась уже небольшая лужица. От нее по стене и полу уже протянулись во все стороны синие с красным тончайшие щупальца.

Голоса преследователей раздавались все ближе и ближе. Казалось, вот-вот из-за поворота туннеля вынырнут горящие факелы в руках стражей старейшин.

"Они уже здесь, за поворотом..." - вывел Игорь карандашом поверх клеток бумажного листка блокнота, щедро обсыпанного светящимися в темноте желтоватым пылинками, оставшимися от лезвия ножа. Откуда-то из дальней части туннеля донеслось эхо сначала громкого скрежета бетона о бетон, а затем и камнепада. Никогда раньше не слышавший звуков обрушивающихся бетонных сводов туннеля метро Игорь точно знал, что произошло. Знание просто пришло ему в голову. Вместе с картиной обрушивающихся сводов базы раскопщиков, которую он в панике покинул несколько часов назад. Как будто смотрел чужими глазами. Зрительные образы резко оборвались, принеся на замену себе резкую головную боль, стремившуюся разорвать череп изнутри.

Голоса преследователей становились все громче. Казалось, они подошли к Игорю уже вплотную. Шепот пытавшихся перебить друг-друга голосов становился все громче и громче. В них появился страх. Голоса уже начинали кричать. Прямо в голове. Боролись за господство между собой и одновременно с болью, пытавшейся разорвать голову.

Игорь хотел было закрыть уши ладонями, но не смог двинуть руками. Только упал на бок так, как и сидел - с окаменевшими согнутыми в коленях ногами. Прямо перед глазами оказались обе ладони, уже покрывшиеся толстой темно-синей коркой с прорезающими ее красными жилками. Карандаш прилип к правой, и вытянувшись подобно плавящейся резине или пластмассе, начал медленно стекать вниз по покрытым коркой сросшимся пальцам. С блокнотом, прилипшим к левой руке происходило то же самое. Страницы стали полупрозрачными. Текст, выведенный на них, графитовым стержнем, просвечивал сквозь изменившуюся бумагу. Буквы искажались и сливались друг с другом, стекая вниз вместе с плавящимися страницами. Попытка закричать тоже ничем не помогла - рот просто не открылся.

Лужа, в которую Игорь сплевывал жижу, оказалась прямо перед лицом. Изменившееся зрение позволяло видеть мельчайшие трещины, уже протянувшиеся вдоль ее красных волосков-щупалец по полу и стенам. Трещины медленно росли в длину и ширину, разветвляясь и стремясь распространиться как можно дальше. Синее обрамление сопровождало их, изменяя состав и физическое состояние бетона. Звуки их распространения становились все громче и громче. Из-за спины донесся более громкий треск. Снова эхо обвала откуда-то издалека. Крики ужаса людей в голове. Пространство перед глазами Игоря накрывала синева, становящаяся все темнее и темнее. Яркие красные жилки, разветвлявшиеся как вековые деревья прорастали сквозь эту пелену. Отовсюду наваливались тяжесть, усталость и спокойствие. Сон, стремящийся поглотить сознание. Глаза закрывались сами собой, стремясь погрузить в спокойную и тихую темноту. Но темноты не наступало. Вместо нее - всепоглощающая темная синева с красными жилками. Тишины тоже не было. Голосов становилось все больше и больше. Они спорили, перебивали друг-друга, спутывались и протекали сквозь сознание Игоря подобно тому веществу, в которое превратились карандаш и блокнот...

***

Оглушающие раскаты грома и мягкое шуршание высохшей оболочки кокона, чуть прогибавшейся под падающими сверху дождевыми каплями, стали первыми звуками, услышанными Игорем. Лежал он уже на спине, вытянув ноги. Видимо, в какой-то момент кокон размягчился, позволив во время метаморфического сна повернуться и выпрямить конечности. Толстая корка, покрывавшая тело человека, стала полупрозрачной, бледно-серой. Глаза сквозь нее различали яркие вспышки молний и мелкие расплывчатые светившиеся синевой брызги, разлетавшиеся в стороны при падении каждой капли.

Он - жив! И не важным уже стало то, что потерял Игорь сознание, находясь в туннелях метро, а очнулся здесь. Этот вопрос уходил сейчас на второй... нет, даже, на третий план. Главное, что он оказался там, куда мечтал попасть всю свою жизнь! На поверхности!

Радостная улыбка расплылась на лице Игоря. Но почти сразу исчезла. Дышать становилось все тяжелее. Он поднес ранее вытянутые вдоль тела руки к лицу, с тихим шелестом разрывая сухую корочку кокона вдоль них. Мелкие, почти невесомые полупрозрачные хлопья медленно осыпались на уже намокшие зеленовато-бурую землю и темно-серый песок, покрывавшие все вокруг. Прикосновение рук, и мельчайшие трещинки пробежали по полупрозрачной корке на лице, прежде чем та рассыпалась. Прозрачные дождевые капли стали разбиваться прямо о кожу, вспыхивая светло-синим в момент удара и разбрасывая в стороны уже светящиеся брызги. Каждый удар, придавая немного бодрости, сопровождался приятным ощущением слабого укола на коже в месте падения. Игорь глубоко вдохнул свежий влажный, чуть наэлектризованный воздух, поймав открытым ртом несколько приятно уколовших язык капель. На его лицо вернулась улыбка, в которой к прежней радости добавилось еще и блаженство.

Мир на поверхности оказался не совсем таким, каким Игорь его себе представлял, слушая рассказы отца и читая книги. Он оказался намного лучше! Более красивым и красочным!

Высоко в небе плыли густые темные зеленовато-серые тучи, периодически открывавшие в своих просветах взору странное образование... прозрачную поверхность, постоянно пронизываемую множеством длинных тончайших продольных и поперечных змеек-молний, постоянно меняющих свои цвета. Яркая белая вспышка. Огромное ветвистое дерево-молния выросло от одной из туч вниз. Оглушающий грохот разорвал мерный шум дождя, вынудив Игоря быстро заткнуть ладонями уши.

Холодные капли начали затекать под уцелевшую поверхность высохшей оболочки кокона, заставив человека вскочить на ноги. Оболочка с шуршанием, осыпаясь полупрозрачными хлопьями на землю, послушно выпустила оказавшееся совсем без одежды человеческое тело. Только теперь Игорь заметил, что начинает мерзнуть. Улары капель становились все менее приятными, а их уколы начинали все больше раздражать.

Мысли об исчезнувшей, и, видимо, растворенной веществом кокона, одежде вызвали воспоминания о том, как та выглядела. Темно-коричневая куртка с капюшоном, штаны и ботинки из свиной кожи. Светлое нижнее белье из хлопка, который, хоть и в дефиците, но все еще хранился на одном из подземных складов, примыкавших к туннелям похороненного под землей метро. Теплый зеленоватый светящийся туман начал окутывать Игоря, медленно согревая тело. Но изменившемуся зрению он не мешал. Безуспешно попробовав зачерпнуть горстку тумана правой ладонью, человек обратил внимание на новый цвет своей кожи. Ровную светло-серую поверхность пронизывали миллиарды тончайших зеленоватых нитей-прожилок, чуть светившихся там, где образовывался туман. Как будто из них он и выделялся, что вполне могло оказаться правдой. Поверхность кожи над венами выделялась слабой чуть светящейся краснотой. Возможно даже, светилась красным сама кровь. Взгляд человека упал на лежавшие под ногами хлопья, оставшиеся от оболочки кокона. Зеленоватый туман начал стелиться по ним, распространяясь в стороны от ступней ног. Каждый кусочек оболочки, оказывающийся внутри него, вспыхивал ярким зеленоватым пламенем, в мгновение ока обращаясь в зеленовато-серый пепел, взмывающие вверх частицы которого устремлялись к телу Игоря сквозь продолжавшие падать сверху капли дождя. Каждая капля, пересекаясь с зеленым пеплом и туманом, вспыхивала синим, передавая им свои свет и энергию. Человек, благодаря прочитанным в детстве нескольким книжкам о волшебстве начинавший уже догадываться о происходящем процессе, продолжал думать о потерянной одежде, представлять визуально ее внешний вид и осязательно - теплозащитные свойства. Пелена из зеленовато-серого пепла, окутывавшая тело, становилась все плотнее и все больше напоминала своей формой и состоянием ранее растворенную коконом одежду. Энергия, привносимая дождевыми каплями, только ускоряла этот невероятный процесс.

Боясь, что процесс образования одежды из пепла и тумана сорвется, Игорь старался не двигаться. На периодические вспышки молний и сопровождающий их грохот грома человек пытался не обращать внимания, в глубине души надеясь, что в него молния не ударит. Во всяком случае, до нынешнего момента ветвистые кроны молний ощупывали пространство далеко за границей видимости, которую создавала пелена дождя вместе со странным туманом, периодически вспыхивавшим изнутри зеленоватыми вспышками. Взор Игоря обратился на окружающее пространство. Зеленовато-бурая почва потемнела, напитавшись дождевой водой, а промокшие миниатюрные бугорки песка, покрывавшие ее в радиусе десятка метров вокруг, почернели. Кое-где уже собрались лужи, в которых каждое падение капли отзывалось расходящимися в стороны кругами и слабыми бледно-синими вспышками под поверхностью воды. За границей песочно-земляного круга на многие сотни метров подобно пустынным песчаным барханам тянулись полуметровые горки, поверхность которых напоминала старые гладкие долгое время полировавшиеся водой камни. Справа вдалеке на границе со вспыхивающей туманной дымкой мелькнули и исчезли деревья. Игорь узнал их по картинкам из книжек. Только с листвой у них было что-то не так. Как будто ветви и листья старались как можно сильнее вытянуться вверх. Или это только казалось из-за искажений, вносимых постепенно усиливающимся дождем в окружающий ландшафт на большом расстоянии. Внезапно налетевший справа порыв ветра заставил едва удержавшегося на ногах Игоря скользнуть взглядом по своей почти принявшей нужный образ "одежде" в боязни, что та снова рассыплется в зеленоватый пепел. Но с ней все было в порядке. Попытка прикоснуться к куртке показала, что ее материал еще не полностью сформировался. Поверхность прогнулась под пальцами человека подобно пластилину. Пуговицы реагировали на прикосновения похожим образом. Формирующиеся на ступнях ботинки, похоже, уже стали более прочными. Их подошвы продавили в раскисшей земле неглубокие ямки, в которых собралась дождевая вода.

Громкий вскрик, не похожий ни на что ранее слышанное Игорем, разорвал небеса, заставив человека взглянуть вверх. Огромное существо с широкими перепончатыми крыльями и длинным хвостом парило прямо под тучами, ловко уворачиваясь от резко участившихся ударов молний, которые, казалось, изо всех сил стремились пронзить наглеца. Темно-красная аура окутывала его, вспыхивая при каждой попытке окружающих небесных разрядов коснуться кожи. Грохот, сопровождавшего молнии грома был теперь заметно тише, чем раньше, но стал больше похож на не прекращавшуюся барабанную дробь. В памяти Игоря всплыли картинки с изображением сказочных драконов, из книжек, прочитанных в детстве.

Но, ведь, отец говорил, что драконов не существует, как, впрочем, и магии. Что же произошло с этим миром за ту сотню лет, что люди были погребены в туннелях метро? И сотня ли лет на самом деле прошла с тех времен?..

Странные образы в сознании сбили ход мыслей Игоря.

...Он летел прямо под тучами, ловко уворачиваясь от разрядов молний. Периодические взмахи рук-крыльев, мягко отталкивавших вниз от себя воздушные массы, позволяли поддерживать высоту. Энергия окружающего пространства приятно расплывалась по всему телу. Радость полета и свободы наполняли его. Земля на огромные расстояния расстилалась далеко внизу. Где-то впереди сквозь пелену дождя проглядывали бескрайние зеленые и сиреневые леса, и высокие извилистые горные хребты. Перед глазами пролетел образ темной и тихой пещеры, сопровождавшийся ощущениями тепла и покоя. Он возвращался домой...

Крик существа при очередном увороте от удара молнии наполнил сознание человека ощущениями радости и азарта...

Грозный рык из-за спины резко вырвал Игоря из видений, пришедших от небесного змея, уже скрывшегося за пеленой дождя. Новый поток образов, вытягивая силы, накрыл сознание начавшего оборачиваться человека, вынудив упасть на колени, прямо в грязь...

...Тучи медленно заволакивают небесный купол с пробегающими по нему змейками-молниями. Первые капли дождя уже летят вниз. Пара холодных капель упала на спину, намочив шерсть и заставив дернуть хвостом от неожиданности. Он продолжает бежать, поочередно отталкиваясь всеми четырьмя лапами и ловко лавируя между отполированными временем и дождями каменными барханами. Нужно как можно скорее найти убежище от надвигающейся бури. Переизбыток энергии, приносимой к земле дождем смертельно опасен, и спастись можно только спрятавшись под землей. А сегодняшняя охота загнала его слишком далеко от родного логова. Ближайшим укрытием могла стать только глубокая трещина в земле, образовавшаяся при недавнем землетрясении. Вот она - уже рядом. Один, наклонившийся под некоторым углом, край огромной раны в земле приподнялся над другим на высоту небольшого деревца. Трещина здесь неглубокая, но слева опускает свое дно все ниже. Спускаться приходится осторожно, когти не могут зацепиться за рыхлую землю. Лапы соскальзывают. Приходится тратить внутренние силы, чтобы создать вокруг лап неприятно пощипывающую кожу подушечек морозную ауру. Земля под ее касанием охлаждается, затвердевает, покрываясь инеем. Теперь когти легко за нее цепляются, не позволяя массивному телу соскользнуть вниз... Взгляд со дна трещины вверх позволяет понять, что от дождя здесь не укрыться. Нужно рыть нору. Не в самой нижней части земляной стены. Иначе укрытие будет заливать водой... Много сил тратится на рытье. Кажется, остается только немного расширить убежище, когда земля под лапами неожиданно проваливается... Темная пещера. Твердые надежные земляные стены вокруг. Вода сюда почти не попадает. Отличное место для временного логова. Глаза довольно быстро привыкают к темноте. Ощущение, что он здесь не один. Что-то живое подергивается среди засыпавшего все вокруг мелкого серого песка. Горка, расталкивающая песок, вырастает посреди пещеры. Приходится затаиться, чтобы незаметно наблюдать вызывающим интерес объектом. Темное полупрозрачное существо, похожее на огромную толстую гусеницу становится лучше различимым, когда начинает выделять зеленоватый светящийся туман. Он замирает. Туман стелется по окружающему песку, растворяя его в пыль, поднимающуюся в воздух и облепляющую кажущееся несъедобным существо со всех сторон. Собирает силы из окружающей материи... Не хочется оставаться в логове на время бури с кем-то непонятным. Решение вытащить существо на поверхность принимается довольно быстро. Но сначала, подкрасться и убить, пока это нечто, чьи мысли не воспринимались, не убило его самого... Удар лапой с выпущенными когтями по кокону, и туман вместе со свечением пропадают, а пыль оседает на песчано-земляной пол. Слабый разряд энергии вынуждает отдернуть лапу от существа. Повторная, уже осторожная попытка прикоснуться не вызывает никакой реакции... Серовато-синяя пыль, прочным толстым слоем облепившая хвост, под воздействием его мыслей и воображения, обращается в цепкую когтистую шестипалую лапу-клешню, крепко держащую странный кокон за гибкую прочную поверхность. Выбираться из пещеры наверх, в трещину, труднее, чем падать вниз. Еще и груз приходится тащить... Дело сделано. Оттащив переставший подавать признаки жизни кокон от трещины, можно наконец вернуться в темную сухую пещеру. Дождь начинает усиливаться, шерсть намокает, пропуская прохладу воздуха к коже. Первые раскаты грома резко врываются в медленно усиливающийся мерный шум падающих дождевых капель, вынуждая коротко дернуть хвостом... Снова вокруг темная сухая пещера. Звуки дождя и грома с поверхности здесь не слышны. Организм требует отдыха и восстановления потраченных сил. По песку и земле вокруг расстилается сине-зеленый туман, растворяя отдельные песчинки в мелкий пепел и притягивая их к телу, согревая его и медленно восполняя потраченную энергию. Приятная усталость начинает наваливаться полуденным сном... Заснуть не удается. Сильное скопление энергии ощущается через прорытый с поверхности ход. Снаружи кто-то живой. Еще один претендент на убежище? Лучше прогнать его, пока не началась самая опасная фаза бури. Соседи в пещере ему не нужны. Он давно уже привык к одиночеству...

Зрительные образы, чужие мысли и ощущения оборвались так же резко, как и появились. Дождь продолжал усиливаться, мешая разглядеть все, что творилось дальше полусотни метров. Капли продолжали барабанить по кожаной поверхности капюшона. Рычание за спиной раздавалось все ближе. Упершись ладонями в совсем раскисшую от дождевых луж землю, Игорь, осторожно поднялся, чуть не поскользнувшись в грязи. Оборачиваться пришлось медленно, чтобы не спровоцировать того, кто подкрадывался сзади. Под влиянием мыслей и воображения человека, вокруг него по поверхности земли вновь начал расстилаться зеленоватый туман. Отдельные песчинки вспыхивали маленькими зелеными огоньками, обращаясь в пепел, поднимавшийся миниатюрными сильно-вытянутыми вихрями к сжатым кулакам Игоря.

Новый мир встречал свое очередное дитя испытанием...

(Уфа, 18.11.2015)