Стоя возле подъезда панельной пятиэтажки, я ждал своего деда. Который шел ко мне напрямик через детскую площадку, неся три полных пакета. Представительный мужчина, максимум пятидесяти лет, с легкой сединой, подтянутый. Короткая борода, свитер и айфон, выглядывающий из штанов, делали его немного хипстероватым. Ну ни как не дашь ему его семьдесят пять.
- Осень, осень, листья сбросит - доносился старый шлягер из припаркованной рядом машины. Ничего не скажешь, по сезону мотивчик.
Коммунальщики, стараясь провести ремонт до холодов, развили бурную деятельность, вытаскивая из подвала проржавевшие трубы и закидывая и их в грузовик, а из подвального окна были слышны звуки сварки. Чуть в стороне от меня, сидя на лавочке, бабушки промывали кости управляющей компании. Дослушать все перипетии судебных разборок, мне помешал мой дед.
- Сумки возьми, - протянул он мне все три пакета.
Вытащив из кармана ключи, открыв дверь и взяв у меня один из пакетов, дед стал предъявлять претензии:
- Я же просил, причем за неделю, чтобы вы приехали вчера или позавчера. Но нет, вам надо было дотянуть до самого последнего момента. А этот оболтус вообще умудрился накосячит. Авария у него. Машину ему разбили. Тфу, на эту повозку. Зла на вас не хватает.
- Ну, дед, отец не виноват. Не получилось приехать вчера. Проблемы у него. Его СТО хотят отжать. Только вчера удалось порешать проблему. Сегодня же сам знаешь. Отец остался ждать дпсников и оформления. Прости, так получилось.
Так читая нотации и оправдываясь, мы сели в лифт и поднялись на пятый этаж.
- Ладно. Это уже все не важно, - сказал дед, пропуская меня в свою квартиру.
- Ого. Деда, а зачем тебе столько кошачьего корма? - спросил я, разглядывая этикетки на коробках, которые были выставлены прямо в прихожей.
Не получив ответа на вопрос, я прошел следом за дедом на кухню. Там он молча налил в кружки горячей воды из чайника и поставил его на газовую конфорку, долив воды. Сев за стол, я пододвинул к себе кружку с налитым кипятком и заварник. Чай хорош.
Вдруг, за стенкой, в зале, бахнуло, а затем в кухню зашел черный и блестящий как антрацит кот. Поздоровавшись со мной, потершись об мою ногу, он укоризненно посмотрел на хозяина.
Тяжело вздохнув, дед присел на стул рядом со мной.
- Степан, понимаешь какое дело. Мне надо ухать из страны, и думаю навсегда, - огорошил меня дед. - Слушай и не перебивай. Я мало рассказывал о своей жизни и на то были свои причины. Которые несмотря на большой срок, так и не потеряли актуальность. Все что могу рассказать - сорок лет назад, я бежал из своей страны и советское правительство дало мне политическое убежище. Про жизнь в союзе мне скрывать нечего, да вы и так все знаете. Но вот недавно со мной связались мои друзья, им понадобилась моя помощь, надо отдавать долги. Извини, что так мало могу рассказать. Ставки слишком высоки.
- Деда, я тебя хорошо знаю и шутки такого рода за тобой никогда не водились, - рука сама потянулась к кружке. - Надеюсь, ты не какой-нибудь бежавший король или принц? Твоей жизни ничего не угрожает?
- Не хочу тебя расстраивать, но нет. Жизни - не знаю, время покажет. И это, мне скоро в аэропорт. Надо передать кое-какие документы Николаю. Посиди тут, сейчас вернусь, - и не дав мне встать, вышел из кухни.
Пока дед был на кухне, Буян смирненько вылизывал себя, потом пил воду из миски, возле подоконника. Но, как только хозяин вышел, этот обормот сразу подступил ко мне с нехорошими намерениями. Обжора. Взяв из холодильника пластик колбасы и кинув его агрессору, удалось откупиться на какое-то время.
- Не корми, его и так разжирел, и куда только влазит, - сделал мне замечание дед, когда вернулся с прозрачной папкой в руках. - Вот, смотри. Это дарственные на квартиру, на машину и кое-что другое. Передашь отцу. О налоге пусть не беспокоиться, не взимается, когда близкие родственники...
Отстранено смотря как на стол лежаться документы, я в конце не выдержал и перебил деда:
- Надо позвонить отцу. Фиг с ней, с машиной. Во сколько самолет? В крайнем случаи он успеет в аэропорт.
- Не успеет. - На стол легла толстая пачка пятитысячных купюр. - Будем считать, что это подарок на твое шестнадцатилетние.
Внезапно, в кармане у деда зазвонил телефон, во всяком случаи я так подумал. Лицо деда при этом перекосилось.
- Времени даже меньше чем я думал, - сказал он и крепко меня обнял. - Сейчас за мной придут и тебе не желательно тут оставаться. Вот ключи, через пару часов вернетесь с отцом. Скажи Николаю, что он отличный сын и мне жаль, что так, не по-человечески, все получилось.
Когда мы прошли в прихожую, внизу послышался сильный хлопок, дом качнуло, потом толчок в ноги, и, последнее что я увидел, это падающий на меня шкаф и все что было на его антресолях.
Открыв глаза, я понял, что нахожусь не дома или в больнице. Чтобы осмотреться, осторожно приподнимаюсь с лавки, на которой лежал. Викторианская электричка, только без окон, но занавески есть - кому-то уют понадобился? Под потолком подвешены фонари, как на каретах в фильмах. Они светили холодным светом - люминесцентная реплика старины, на первый взгляд. На соседней лавке лежал легко узнаваемый дедовский рюкзак. В проходе между лавками валялось пару ящиков с кошачьим кормом. Котейка нарисовавшись у меня в ногах, мурлыкнул. Чем привлек внимание деда, стоявшего ко мне спиной, у тумбы с медными кранами.
- Наконец очнулся. Не поднимайся. Переломов и внутренних повреждений нет, но мало ли - сказал подошедший дед, укладывая меня обратно на лавку. - Тошнит? Голова кружиться? Сколько пальцев?
- Что произошло? Где мы? - проигнорировав его заботу о своем здоровье, задаю вопросы.
- Как бы тебе сказать... Если объяснять по порядку произошедших неприятностей, то мой дом обрушился. Террористы, взрыв газа, предполагать можно многое. - Поднесся кружку к моему рту, дед приказал: - Пей.
Горячо. Странный, мятный вкус. После того как кружка опустела, а я сел, объяснения продолжились:
- Понимаешь, только не подумай, что я тебя разыгрываю, но мы фактически в другом мире. Не на земле. Чтобы тебя спасти, пришлось использовать те крохи энергии, которые остались у меня, но их не было достаточно. Я побоялся оставить тебя под обломками и забрал с собой, - от деда несло прямо какой-то могильной печалью. Костяшки на его руках, взятых в замок, побелели. - Извини, выбора не было. Все слишком быстро произошло, - оправдывался он, по моему мнению даже не передо мной, а перед собой, возможно прокручивал варианты того как надо было поступить, и находил более приемлемые.
Сказанное не укладывалось у меня в голове. Дед никогда не был любителем розыгрышей, и вряд ли бы он принял участие в программе розыгрыш. Если это правда, то надеюсь обратный проход есть. Попал же дед как то в мой мир.
-Я жив, и ты же не виноват во взрыве или что там произошло. Надеюсь, вернуться обратно возможно? - пока я это говорил, то потрогал большую шишку на своем затылки. Больно, хорошо хоть без сотрясения.
- Возможно, - ответил дед.
- Так радоваться надо, что все так хорошо закончилось. И надеюсь, теперь-то ты можешь объяснить, что это за место - я попытался снять напряжение.
Попытка не увенчалась успехом. Дед так же был напряжен. На его лице отражалась усиленная работа мысли. Встав, он начал ходить вдоль вагона.
- Не все так просто, - сказал он, остановившись возле металлической фрески с изображением круга и, по-видимому, приняв какое-то решение.
- Не все так просто, - повторил он. - Межмировой экспресс это межмировой экспресс, из названия все ясно. Все что я тебе говорил - это правда. Я действительно полит беженец и рассказать тебе все не имею права. Ничего не поменялось. Ну, кроме того, что ты узнал. Если можешь встать, то подойди ко мне. Так вот, мы движемся по заданному маршруту, свернуть или тормознуть, не получиться. Как правило, путь от одного мира к другому занимает минут десять, плюс остановка, если есть желающие сойти.
Поднявшись и не почувствовав никакого неудобства, подошел к деду, по пути стряхнув бетонную пыль с толстовки и джинсов.
- Вот смотри, - рука деда дотронулась до кольца, после чего в его середине и по краям загорелись желтым светом кракозябры. - В середине - это номер сектора. По краям - номера миров. Красным горит где проезжаем. А вот это твоя родина, - палец деда отмечал показанное. - Запомни расположение своего мира.
- Запомнил, - отпечатал я знаки у себя в голове.
- А теперь внимание, - после этих слов, дед, резким движением, сильно крутанул диск.
Цифры в середине и по краям начале сменяться как в одноруком бандите. Долго, пугающе долго. Меня прошиб холодный пот.
- Всего здесь пятьдесят две тысячи восемьсот сорок восемь миров, - произнес дед эту цифру, с какой-то непонятной интонацией и замолчал.
- Упасть и не встать, что же делать. Мама с ума сойдет, - только сейчас до меня дошло, что в первую очередь она подумает. Взрыв дома, пропавший сын. Меня конкретно так накрыло мелкой дрожью. Врагу не пожелаешь похоронить своего сына. Отец, ээээхх.
Присев, я обхватил голову руками и уставился в матовый пол. Как же так, за что мне такое? Рядом со мной сел дед и обняв меня одной рукой, сказал:
- Не хочу тебя еще больше добивать, но у нас еще одна проблема. Тут нет вагона ресторана или буфета. Только кипяток в достатке. И как видишь, еды у меня кот наплакал, - мяукнув, Буян как бы подтвердил слова хозяина и запрыгнул на его колени. - Смешно сказать, только кошачий корм. Остальное потеряно.
- И что делать? Сходить? - спросил я, гладя мурлыку, чтобы успокоиться.
- Если бы все было так просто. Нет выбора, нет терзаний. Сошли бы. Дождались бы поезда, и с припасами сели. Но вот в чем заковыка. Мне нельзя терять время на остановку, никак. На кону жизни, много жизней,- после этих слов, дед, тяжело вздохнув, задал мне вопрос: - Как думаешь, что важней - долг или жизнь близкого человека?
Меня пробил холодный пот.
- Ты что...,- у меня сел голос - своего внука съесть собираешься?
Невесело усмехнувшись, дед сказал:
- Нет. Извини, что мои слова прозвучали двусмысленно, - и, проследив за моим взглядом, добавил: - Буяна, я тоже есть не буду. Отсутствие у меня еды влияет только на комфорт передвижения. В отличии от тебя, я могу продержаться требуемое время.
- Уф, гора с плеч, а то я так и не отдал свой долг этому коту.
- Понимаешь, сойти придется тебе, - и, не дав мне раскрыть рта, пояснил: - Не беспокойся, оставаться в том мире тебе не придется. Я дам необходимый минимум, чтобы продержаться, ну и билет на поезд, чтобы ты сел на него. Ждут обычно от года до двух. Время в поезде и остальном мире не связано, так что для каждого мира срок ожидания индивидуален. В худшем случаи вернусь за тобой и вытащу.
- Буян со мной?
- Нет. Думаю, кошачьих консервов ему хватит. Больше не перебивай.
- Не перебивать так не перебивать, как скажешь.
Дед неодобрительно посмотрел на меня, но промолчал. Поднявшись и снова подойдя к карте маршрута, он прокрутил кольцо и продолжил брифинг:
- Номера, которые горят оранжевым светом, это закрытые миры. Они полностью захвачены Тьмой или демонами, - покосившись на меня строгим взглядом, дед не дал мне возможности задать вопрос.- Предвижу град твоих вопросов. Отвечу позже. Как видишь, скоро пойдут одни такие миры, поэтому времени у нас не так уж и много.
Показав как пользоваться билетом, чтобы сесть в поезд, дед взял у меня кружку, подошел к тумбе и повернул краник. Струя парящей воды ударила в дно кружки.
- Кипяток можешь брать отсюда. Так что вода не нужна. В поезде человеку еды хватает на гораздо продолжительное время, где-то в четыре раза, а если спать, то еще больше. Не знаю по какой причине, уменьшается метаболизм или шутки со временем. Еда, кстати, тоже, дольше не портиться. Какую еду и сколько её взять, надеюсь, посчитаешь. Туалет. Как и в обычном поезде, найдешь. Совет: бери книги, пишущие принадлежности, все что может тебя развлечь, а то на стенку полезешь. Ну, это, наверное, и так понятно.
Кивнул в ответ, не дурак.
Дед оторвал несколько кусков от коробки с кормом и, вытащив ручку, начал писать. Закончив, передал мне один из кусков.
- Вот куда мне надо. Запомни символы сектора и мира, - дождавшись от меня подтверждающего кивка, дед крякнул, отхлебнув кипяточка. - Там есть стационарная станция, поезд останавливается в любом случаи, не пропустишь. Если со мной будет все в порядки, то я тебя встречу, помогу если надо. В случаи проблем, ну там нет конечностей, еды не хватает, то выходишь с вокзала, подходишь к первой попавшейся телефонной будки, их там много, и набираешь вот этот номер. Говоришь вот это, - ручка деда обвела русские буквы, которыми были написаны абракадабра. - Всё, тебе помогут.
- Да. Запомнил, - дед взял у меня картонку и разорвал ее. - А что там меня ждет, в мире где мне придётся жить?
- В том котором выйдешь - не знаю. Мы его наугад выберем, главное успеть до большой карантинной зоны...
Густой туман выпустил меня посередине лесной поляны. Обаяние приятно щекотал слабый фруктовый аромат и запах прелых листьев. После городской душегубки и стерильности поезда, это было так опьяняюще. Правда все сразу испортили комары, на первый взгляд вполне земные. Выглядывающей сквозь кроны деревьев солнце, тоже ничем не отличалось от земного. Дед уверял, что выбрасывает всегда немного вдалеке от скопления разумных. Надеюсь это так. Я не Рэмбо, чтобы скитаться по тайге с одним смартфоном. Да и он бы послал бы в пешее путешествие предложившего такое. Думаю, дед всё-таки прав. Лес хоженый. Бросив срезанный гриб в сторону грибницы под деревом, я пошел в сторону пробитой тропы сквозь кустарник, который окружал поляну.
Местность была поразительно однообразна: поляны, перелески, овраги, кусты, отдельные деревья и валежник на земле -- всё это было так похоже друг на друга. Если бы не тропа, то плутал бы я тут пока силы не кончились. Явно часто ходили по грибы-ягоды - всё истоптано.
Услышанная вдалеке стрельба, заставила меня остановиться. Только этого мне не хватало для полного счастья. Похоже, я чем-то сильно насолил фортуне, раз она подкидывает все больше неприятностей.
Выйдя к небольшому обрыву, которым заканчивался лес, я увидел пшеничное поле и за ним большое село, до окраины которого метров пятьсот. Бой шел где-то в глубине, подробности скрывали деревянные дома, расстояние и дым от начинающих разгораться тут и там соломенных крыш. Ружейные выстрелы не затихали, интенсивность перестрелки только возрастала. Что же там твориться интересно, но соваться туда, я конечно же не буду. Остается только ждать.
Дождался. Из деревни, в мою сторону, бежала женщина, прижимая к себе белый сверток, скорее всего с ребенком. В след за ней гнался всадник на быкообразной лошади. Бедняжка не успела даже добраться до начала поля.
В десятке шагов от меня задушено всхлипнули и послышались звуки борьбы. Пришлось ретироваться вглубь леса. Сейчас для меня одинаково опасны и нападающие и защищающиеся. Для тех и других я чужак.
Мне в глаза, набычившись, смотрел детина неопределенного возраста, с перекинутым через плечо дергающимся пареньком. Не дожидаясь пока рука крестьянина вытащит из-за пояса топор, я развел в стороны согнутые в локтях руки с раскрытыми ладонями и сошел с тропы. Посчитав мою персону не опасной для себя, детина опустил руку и прошел мимо меня. Но сделав шагов семь, повернулся ко мне и махнул рукой, сказав что-то на своем языке. Ну если согласен подставить спину незнакомцу, то грех отказываться от предложения.
Идя позади аборигена, я рассматривал его. В черных вихрях рогов нет, а из белых домотканых портков не выглядывает хвост. Ноги обуты в что-то на вроде мокасин и не похожи на копыта. Человек как человек. Наверное, когда на деревню напали, то они по дрова пошли, вон бухта веревки перекинута через плечо.
Задумавшись, проморгал появления впереди людей. Хорошо хоть, это были знакомые моих попутчиков. Разговор у них не заладился сразу. Явно трое вооруженных капсюльными ружьями молодых людей хотели пройти вперёд, но детина не давал им. Накал страстей все больше нарастал, пока рыжий не скинул с плеча ружье и не направил его в нашу сторону. Это не смутило детину. Схватив ружье за ствол, он приставил его себе к груди. Я так и не понял, кто там из них победил в словесной дуэли, просто все местные направились назад, в том числе и пришедший в себя парнишка. В деревню мы не пошли. Так и кружили по лесу вдоль деревни, искали спасшихся.
Глава 1
Последний взмах шести весел и лодка скребет дном гальку. Следом за нашей, к берегу причаливает еще одна шлюпка. Четыре часа за веслом под палящим солнцем, да еще против течения, закончились. Теперь очередь ног, гудеть на привале.
- Беременные что ли, а ну навались, - пошутил наш главный по тарелочкам, балагур и просто плохой человек, взявшись за борт вытащенной на берег и разгруженной лодки.
Ну как откажешь. Перевернуть и поднять лодку, после чего отнести её в лес не занимает много времени у уставших людей. После чего стали впрягаться в поклажу и оружие.
Подкинув баул, с двумя бочонками пороха, белобрысому мордовороту у которого бицепс больше чем моя голова, я закинул себе за спину забитый под завязку вещевой мешок. После того как крякнул под его нагрузкой, мне вспомнился одна народная мудрость.
- Лучше плохо плыть, чем хорошо идти, - перефразировал я поговорку, но никто не оценил моё чувство юмора. И ничего удивительно. Неудача с попыткой подрыва моста и раненый на шее, плюс сильная усталость, отобьют желание реагировать на неуместные шутки.
Первыми ушла в лес тройка авангарда. Немного подождав, вслед за ними пошел Купер, черноволосый коренастый бородач, возглавивший центральную группу, в середине которой несли носилки с раненым, замыкающим шел я. Последним вошел в лес ______
Есть же чудаки, которые мечтают попасть в фэнтезийный мир или средневековье. Не понимаю их. Первым пунктом в списке моих претензий к такому попаданию являются расстояния и отсутствие способов их быстро и с комфортом преодолевать.
Когда до сумерек оставалось где-то час, и наступило время встать привалом, впереди бахнул одиночный выстрел и тут же, условным сигналом, ухнула местная птица - все в порядке.
Бросив рядом с ручьем филейную часть свиньи и скинув поклажу, я опустился к воде и наконец напился в волю. Вот оно - счастье. Курт возился с раненым, остальные обустраивали бивак. Рядом со мной прошел Савур, этот тот детина который встретился мне первым в этом мире. Нормальный мужик, но трагедия всем повернула мозги. А четыре месяца партизанщины добавили шрамов и потерь. Иногда жутко находиться с этими людьми, но выбора особого то и нет. Пропаду я с ними, ой пропаду или сам стану таким как они.
Этого только не хватало. Начался пикник на обочине. Вертя головой и не видя непосредственной опасности, я вытащил пистолет и сыпанул ему в дуло, прямо на пыж с пулей, крупных кристаллов соли и взвел курок. Правая рука сильно сжала рукоять, а левая цевье, так нельзя, надо расслабить руки.
- Отдайте мне раненого и можете убираться, - замогильный голос не произвел ни на кого желаемого пересмешником эффекта. - Не выпущу! Все тут ляжете.
Ага, держи карман шире. Как только эта эфирная дрянь завладеет телом, она нас тут на лоскуты порвет, во всяком случаи попытается.
- Замучишься ложить. Курт, сыпь соль на...,- последние слова командира утонули в диком вое.
Из лопухов папоротника вырвалась серая тень, грохнули выстрелы, но мимо. Погань неслась в строну раненого. Не вставая с колен, я выстрелил в сторону раненого и попал, правда, кто-то, тоже, не один я такой умный.
Пересмешники развеиваются без особых эффектов - раз, куски соли выбивают серый кусок в их бестелесном теле и вот, их уже нет. В этот раз вырвало два куска, верх и низ.
Перезарядив пистолет, уже не пулей, а солью и встав с колен, я подошел к телу, которому снесло верхнюю часть черепа.
- Чего столпились. Степан, Савур, идите копать могилу. Я за вами, только улажу один момент, - отдал распоряжения командир.
Откуда только взялся этот пересмешник и почему никто сразу не заметили травку - размышлял я, копая могилу. Земля под дерном и подрубленными корнями оказалась мягкая, так что мы, втроем, отрыли хорошую могилку, а Савур даже где-то нашел несколько тяжелых камней - ничто не нарушит покой умершего.
Без происшествий мы добрались до основного лагеря через два дня. И там узнали, что другой группе удалось взорвать мост, а значит, отдых будет короткий.
Костер догорал, а дюжина людей все не расходилась из-за вкопанного посреди поляны стола. Кроваво-красный закат, где-то там, за лесом, оставлял совсем мало времени до сумерек и последующей за ними безлунной ночи. И чего не идут спать, все же сделали и обсудили.
Тот же Савур с пустым взглядом всё полирует свой тесак. Плюнет на брусок и давай - шарк-шарк. Остальные не лучше. Понять их можно. Все больше к нам стекается слухов о зверствах красномундиников. Смерть на месте, отправка в лагеря смерти, так их назвали местные, или рабство в манорах сиятельных, вот что ждет невезучих.
Савру еще повезло - живы брат и сестра. Которая, кстати, как раз стирает мои портки. У сидящего напротив рябого кожевника Шгугала, дали же родители имечко, не осталось ничего. Его домочадцы спрятались в подполье и не успели выбраться, когда дом загорелся. Красномундирники только разметали забор и близлежащие постройки, чтобы огонь не перекинулся на всю деревню, но спасать или тем более разбирать завалы конечно никто не стал.
Последние три четыре месяца стали для меня серьезным испытанием. Хорошо хоть языковой барьер удалось с горем пополам, но частично решить. Отданный мне дедом билет исправно переводил мне в ухо сказанное аборигенами. Так что, с горем по полам, я изучаю язык, благо, как сказали бы учителя иностранных языков - глубокое погружение, не оставляет мне выбора. Сам удивляюсь, как быстро наработал словарный запас.
Прихлопнув особо настырного комара, я вытянул распаренные ноги и потянулся. Все-таки хорошее дело - баня.
-Доброй ночи всем, - сказал я, поднявшись из-за стола и, взяв из козел свою винтовку, пошел спать в землянку.
Из дремы меня вывело похлопывание по колену. Свесившись с двухъярусных нар - увидел бородатое лицо своего командира. Мельник, но немало послужил наемником, до того как осел в этих края. Совершенно не похож на мое представление о своей профессии.
- Смена, - прошептал он.
Одев камзол с нашитыми патронташами, перекинув через одно плечо перевязь с тесаком, а через другое патронную сумку, пристегнул к портупее кобуру с пистолем, добавил сухарную сумку и, взяв из стойки винтовку, вышел на улицу.
Солнце вот-вот взойдет, часа четыре утра - собачья вахта. Идя сменять часового, я размял зеленый шарик с пахучими травами и какими-то маслами, местный заменитель репеллент, и получившуюся кашу втер в лицо, шею и кисти рук.
- Наконец-то, почему так долго - неласково встретил меня долговязый парень, не многим старше меня.
- Тиб, не ко мне претензии. Во сколько разбудили, во столько и пришел. Можешь предъявить командиру.
- Да ладно, чего там, - пошел на попятные Тиб. - Не вериться, что меня сегодня возьмут. Надоело только еду добывать и женщинам помогать. Держат меня в лагере как недоросля какого-то.
- Иди отдыхать, поспи, если сможешь - оборвал я его.
Тид прибился к нам месяц назад. Говорит, что сбежал из пересылочного пункта. Он из другой деревни, но половина отряда его родственники. Так же как я, когда-то, работает на добычу пропитания. Руководит там дед Шипка. Которому я обязан в этом мире как никому другому, в первую очередь за науку. На своём девятом десятке, он даст фору любому из нас. Если бы не сильная хромота, то был бы командиром.
Отстояв свое, пошел завтракать. А сидя за столом, смотрел на деловой бедлам в лагере перед нашим выходом и передислокацией лагеря, которая будет после того как мы уйдем. Таких лагерей раскидано тут и там много. Все, пора. Облизнув ложку, положил её в сухарную сумку.
Армия потребляет провиант в гигантских объемах. И чем больше она и чем дальше от своих складов, тем сложней её обеспечивать всем потребным. Грабить чужие амбары нельзя до бесконечности. Так что захватчикам пришлось озаботиться сборкой урожая и его переработкой, ну и доставкой конечно.
Вот мы и сидим по кустам вдоль дороги, ждем один из караванов с мукой, которую перемалывают на мельнице и доставляют в форты. Уже далеко за полдень и ожидать осталось не долго.
Достаю шомпол и вставляю его до самого конца в дуло. Метка на нем совпадает с дульным срезом. С пулей порядок. Проверяю целик, не перекинулся ли случайно. Капсюль. Цепляю на ствол штык. Пистоль в порядке. Некоторые в след за мной делают тоже самое. Условный знак наблюдателя и все наготове. Никто не выглядывает из кустов. Только по сигналу командира, все подымятся с колена и выстрелят.
Чем ближе скрип телег, тем чаще бьется сердце, но вот, наконец, эта пытка заканчивается. Подымаясь, одновременно вскидываю винтовку. Слышу скрип падающих деревьев. Стрелять разрешено по готовности, так что одновременного залпа не получилось, но все равно это залп, который в тридцать пять стволов сносит пятнадцать солдат, ну сколько там возниц. Сопутствующий ущерб. Плохих стрелков не держим. В этом крае, если ты не умеешь обращаться с оружием, то ты гарантированный труп. Может и во всем мире, не знаю.
Перезарядился, но целей нет. Раненых добили штыками. Всё, первая часть марлезонского балета окончена, теперь антракт, актеры сменят костюмы и вторая часть. Вытаскиваю из сидора синий кивер, красный мундир, с синими отворотами, синие же штаны с красными лампасами. Сбруя и сапоги у меня уставные, винтовка с тесаком тоже, ранец возьму трофейный.
Теперь я и еще шестнадцать товарищей вылитые красномундирники. Если поймают, умирать будем долго. Хотя и так бы не отпустили.
Пять тяжело нагруженных телег пылили позади семерых солдат, которые шли по дороге, которая тянулась вдоль небольшой речушки. Еще восемь солдат маршировали в хвосте колоны.
Половину шедших со мной я не знал. Их выбирали из других отрядов, по внешнему виду, чтобы хоть чуть-чуть были похожи на зилидианцев.
К форту, который охраняет мост через достаточно крупную реку, стягивались все наличные силы сопротивления. В нашу же задачу входило, не дать закрыть ворота пока не подойдет подкрепление, поломав или заклинив их - в одной из телег был порох. Подорванный мост, в двадцати километрах от форта, перерезал нескончаемый поток шедших солдат и заставил их ненадолго пойти другим путем, в обход. Инвалидная рота, отсутствие пушек, деревянные укрепления и то, что форты еще ни разу не пытались попробовать на прочность, давали шанс на задуманное.
Время уже ближе к вечеру, а солнце, даже не думает снижать накал. Губы пересохли, пот давно уже перестал литься под сюртуком, так что сняв с пояса стеклянную флягу замотанную в веревку, я сделал пару глотков. После чего, воды осталось максимум на три глотка.
Подняв глаза, я увидел как к перекрестку впереди, скачет всадник. Когда мы подошли к перекрестку, то там нас ждал латный рыцарь. Всамделишный, как на картинках с рыцарскими турнирами, лошадь ему под стать. Танк. Напряжения среди нас можно было ощутить физически. Про сиятельных я слышал много, но до этого вблизи не видел. Супермены, которые могут разделать под орех батальон в одного - это самое мягкое из рассказанного про них. Никто не ожидал встретить тут такое чудо, да еще одиночку, даже без оруженосца.
Щекастый попытался рвануть к телегам.
- Куда, стоять дурак. Ничего ты ей не сделаешь. Там один порох, и его слишком мало, не предполагали такого, - старшой, одетый унтером, вмазал щекастому под ребра, для убедительности, слишком уж того глаза были бешеные. Обернувшись, погрозил кулаком возницы. - Взорвем, если подойдет вплотную к телеге, ну или в форте, хоть кого-то перед смертью заберем с собой.
Не подошла.
Старший подойдя к его сиятельству, вскинул руку в воинском приветствии и отрапортовал как заучено: название подразделение, цель, куда, чего изволите.
Благосклонно приняв сказанное и не заподозрив подвоха, сиятельный сказал из под глухого шлема:
- Поганое захолустье. Пол дня плутаю. Так что я с вами, до моста, а там уж снова продолжу путь. Это надо же, круг сделал, - посетовал на последок танк, и не удостоив взгляда груз, попылил впереди нашей кавалькады.
Понятно, что возражать никто не стал. Услаждать наш слух беседой сиятельный посчитал ниже своего достоинства. В свою очередь, мы тоже не спешили вести беседы. Каждому есть о чем подумать перед смертью. Не знаю о чем размышляли другие: вспоминали ли близких, жалели, что не успели чего то сделать, просили прощения или просто молчали. Но вот чего они точно не проговаривали про себя, так это молитв. Не было у них религий, точнее, они были под строгим запретом. Никому не хочется получить очень сильное нечто. Аперон, энергия разлитая повсюду, и которой не было в моем мире, породит из помыслов большого числа людей нематериальное воплощение того к кому молитвы обращены. А вот я, молился, истова, раз за разом повторяя одну и ту же молитву, только она могла не дать страху взять верх. И мне было все равно - кто там и чего порождает.
Так до самого форта и провисело полное молчание. Слышен был только скрип телег и пение птиц, да жужжание вездесущих комаров. Ничего особенного из себя цитадель не представляла. Нечто похожее я видел в американских фильмах об их истории.
Увидев сиятельного, нам заблаговременно распахнули ворота и сам комендант вышел через ворота на встречу дорогому гостю. Красный индюк, стелился перед господином, наверное, будь его воля, он ему сапоги языком вылизал и был бы от этого довольным как слон. Нас как будто не замечали и ничего не спрашивали. Приняли за сопровождение?
Так потихоньку, ожидая, что нас в любой момент разоблачат, мы прошли ворота. Под защитой частокола, сиятельный снял шлем, и у меня перехватило дыхание. Такой красоты, я никогда не видел. Лицо неземное, такого просто не бывает. Короткое каре пшеничные волосы, и глаза, голубые-голубые, просто бездонные глаза, и при этом смотрящие дерзко и весело, а не холодно и отстранено. Голова вмиг опустела, меня охватила какая то эйфория. Помирать, так с музыкой. Схватив из проезжающей рядом телеги букетик полевых цветов, который я от нечего делать собрал и положил в телегу, пошел к коновязи, возле которой стояла большая бочка с водой для лошадиной поилки, и к которой подошла принцесса. Чувствуя как мне прожигают взглядами спину мои товарищи и проигнорировав опешившего индюшка, который от такой наглости налился кровью, протянул букетик самой прекрасной девушке.
- Очень прошу, примите. Я бы рассказал какая вы, но боюсь это займет слишком много времени, а меня сейчас будут бить. Умоляю, возьмите без слов. - Выпалил я, свой небогатый словарный запас, стараясь, чтобы акцент походил на волнение.
Действительно, сейчас меня будут бить, возможно, даже ногам. Индюк, немного оправился от шока и его взгляд не обещал мне ничего хорошего.
- Лейтенант, вы свободны. Свободны, я сказала.
Какие там кары сигнализировал уходящий лейтенант, мне было не важно.
- Помоги снять, - попросила меня, сиятельная, молодая еще совсем девчонка, немногим старше чем я.
Снятое, у меня выхватывали прямо из рук и уносили. Наконец поблизости никого не оказалась и сиятельная, перегнувшись через бочку, окунулась в неё. Фырки и смех, разметающие брызги.
- Чего замолк, язык проглотил? Я тебе дала время, говори. Или смелость спустил в штаны? - подначила меня чертовка и звонко засмеялась. - Хорошо то как, - повернувшись снова к бочке, она взялась за края и подпрыгнув, встала верх головой над бочкой, явно рисуясь - окунула в воду голову.
Мокрая рубашка ничего не срывала, а узкие бриджи обтягивали все что надо. Её коса звонко шлепнула когда она, немного оступившись, вернулась на землю,. Где я её ждал затаив дыхания - нож вошел ей под правое нижнее ребро как в масло, провернуть, пистоль выхваченный из кобуры, снес ей это прекрасное лицо, которое я буду помнить всю оставшуюся мне жизнь.