Повинуясь зову, я мчался к своему наставнику. Скрытый пологом невидимости, проносился по улицам, забитыми людьми. Только что мы одержали победу, принесшую человечеству еще пару веков покоя и стабильности. Душа моя ликовала и я радовался как ребенок, который первый раз вкусил сладкий плод манго. Говоря мы, я в большей степени имею своего учителя, который сражался с Герцогом Тьмы, в то время как я просто делился своей силой, сидя за сотню километров в нашем убежище Рыцарей Заката. Рыцари Заката - ха! Из трех легионов магов остался только мой учитель, да я, которого он подобрал еще ребенком на улицах Москвы. Даже спустя две сотни лет я помню тот день в мельчайших подробностях: зима плавно перетекала в весну, добавив к людским нечистотам хлюпающие лужы, полные черного таявшего снега. Я сидел у харчевни "три богатыря" и замерзал. На то, чтобы бороться за жизнь не было больше сил. Последняя попытка срезать кошель у прохожего, закончилась тремя сломанными ребрами, сломанным носом и десятком плетей. На мои двенадцать лет жизни выпало слишком много неудач. Когда мне было шесть, в пожаре сгорел мой дом, забрав у меня родителей и сестру. В тот день я ночевал с лощадьми, отец наказал меня за то, что я с другими мальчишками издевался над калекой Исмаилом, который лишился ноги в русско-шведской войне 1808 года, теперь собиравшего милостыню на улице. Сквозь сон я услышал полный боли крик сестры, а выбежав к догорающему дому, понял, что мой мир рухнул. Состояние моего отца было поделено между родственниками, а меня отдали на попечение тетке, которая каждый день напивалась и избивала меня, пока я не сбежал. Оказавшись на улице, я прибился к стайке беспризорников, которая "заведовала" бутырским районом. Каждый день я вставал и шарился по рынку, воруя у случайных прохожих. Каждый вечер я ложился спать с полузакрытыми глазами, зная, что, стоит мне провалиться в беспропудный сон, мои подельники умыкнут мою долю, оставив меня дожидаться расвета с продырявленными кишками. Каждое утро, выходя из этого бревенчатого здания, где обиталась местная шпана, я благодарил Бога, что мне даровано еще одно мгновение, что мне дарован еще один закат, а за ним обязательно последует рассвет, который даст мне сил на новую борьбу. Я.. Я.. Я... В этом повествовании будет одно сплошное я одинокого неумехи, которому была дарована сила разрушителя и созидателя миров, сила первозданной магии. Я.. Я.. Я... Тот день должен был стать для меня последним. Но мой маленький мир двенадцатилетнего пацаненка озарил яркий луч света, который предстал передо мной седовласым стариком, протянувшим мне руку. Ухватив ее, я ощутил в себе силы сделать шаг, второй. Разбежаться и подпрыгнуть до небес. Мои раны были исцелены, моя душа снова пела ту песню, что мы разучивали с моей погибшей сестрой. В тот миг я стал учеником мага. Последним учеником последнего мага.
Этот зов не давал мне покоя и я яростно подстегивал Мурана. Учитель должен был связаться со мной только утром, отдохнув, выспавшись и набравшись сил. Я бы взял трубку телефона, выслушав очередные нотации по поводу того, что я бездарность, которая даже обыденный ритуал передачи силы не может провести без ошибок, поблагодарил бы учителя за оказанную честь и завалился снова спать.
Но все пошло не так. Спустя пять минут после того, как я почувствовал в астрале колоссальный выброс магии, со мной ментально связался Данарий и приказал немедля явиться к месту битвы.
И вот я мчусь по ночному мегаполису, освещенному фонарями и рекламными билбордами. Улицы проносятся мимо, Муран лавирует между машин, вынося меня к окраине города, где по проселочной дороге мы выберемся к древней церквушке, в которой случился самый большой прорыв тьмы за последние две тысячи лет.
Прибыв к одинокой башенке заброшенной молельни, я поднялся на крайний этаж колокольни. Там я увидел растерзанного демона, над которым склонился мой учитель, мой наставник, мой друг и мой защитник. Каменные своды нависали со всех сторон, осколки колокола валялись по всему этажу, а обугленные конечности кричали о произошедшей бойне. Мой учитель, мой наставник, мой друг и мой защитник оторвался от поверженного врага, выпрямился и простонал: "убий". Его глаза были полны скорби, печали и борьбы.
В мою руку ворвался древний артефакт, именуемый пожирателем душ. Капли дождя, сорвавшиеся с остова, падали мне на лицо, заливая глаза. Немой крик вырывался из моей глотки, а рука сжимала блядский клинок. "УБИЙ!", заорал он. "УБИЙ!!!, Демон смог вырваться в момент смерти и теперь пытается заполучить мое тело.". "УБИЙ МЕНЯ".. "УПОКОЙ МЕНЯ."..
Лезвие вонзается в грудь моего учителя, моего наставника, моего друга и моего защитника. Его глаза гаснут, а мое тело разрывает первозданная боль. Со смертью мага его сила переходит в преемника, его душа возносится к Богам, его деяния увековечиваются в книге Бытия.
Боль. Отчаяние. Все кости корежит и сводит судорогой. Алеет рассвет, на востоке появляется светило, которое вымывает мою боль, мою тоску и мою потерю, дарую мне силу последнего мага.
Я продираю глаза, пытаясь прочувствовать онемевшее тело, но снова впадаю в небытие. На следующие сутки я уже могу подняться на ноги, набрав росы с листьев я утоляю жажду, вскарабкиваюсь на Мурана и ментальный посыл отправляет его в убежище.
Глава два.
"Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами своими, и не услышат ушами своими, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их".
За мной хлопнула дверь двухэтажного особняка в самом центре Москвы. В руке сумка с одеждой и ноутбуком, а за плечами убиенные враги и погибшие друзья. Спустившись на Тверскую, я побрел в сторону вокзала. Я шел сквозь людей. Я шел сквозь эльфов, бесов и гномов, скрытых иллюзиями личины человека. Настоящей магии больше нет, я последний ее носитель. В остальных текут лишь жалкие крохи силы, дарующие им возможность малых иллюзий и знахарства, которые защищают их от глаз людских и позволяют спокойно жить в этом слишком технологичном мире.
Добравшись до вокзала, я сел на аэроэкспресс, который умчал меня в аэропорт. Там я взял ближайший билет в Париж - надо было сообщить жене Данария о его кончине.
Быстро пройдя регистрацию и паспортно-таможенный контроль, я нашел свой выход на посадку и уселся перед окнами на взлетную полосу. Я бы мог, конечно, пройти в вип-зал, мой билет первого класса мне это позволял, но есть не хотелось от слова совсем. Скорбь и боль полностью отбили аппетит, да и не надо мне питаться ежедневно. Внутренней энергии хватит дней на двадцать и только потом организм станет требовать свое.
До посадки было два часа, поэтому я стал наблюдать за тем, как садятся и взлетают самолеты. Это самое гениальное изобретение мира смертных, в нем чувствуется искра Демиурга. Первый раз это чудо человеческой мысли я увидел на испытаниях Можайского (очень талантливый был человек. С дрянным характером, правда, но поистине незабвенным разумом) и был просто поражен тем, насколько близко можно подобраться к величию Богов. Учитель рассказывал, что многие тысячи лет назад у всех людей были крылья, которых они лишились из-за своего высокомерия. Крылатые считали, что только они достойны править этим миром, а другие расы должны были им прислуживать, всячески ублажаю. В ходе той войны погибли сотни тысяч существ, а некоторые были полностью истреблены. Так мир лишился гоблинов, фейри, кентавров и дроу. Все прочие расы оказались в шаге от забвения и тогда вмешались Драконы Богов. В ходе финальной битвы разверзлось небо и посланники Высших Сущностей обрушились на людскую армию, а Демиург лично вырвал каждому человеку крылья, прокляв все последующие поколения. Но ирония в том, что вместе с этим проклятьем в людях открылся магический дар. Не во всех, конечно, но многие стали обладателями энергетических искр. Именно тогда и началась магическая эпоха. Нет, магия была всегда. Ее частички жили во всех существах, позволяя им целительствовать наложением рук и подпитывать землю силой, увеличивая количество урожая, ну и еще по мелочи. Но настоящая магия стала доступна человеку только после "Войны крылатых бестий". И в итоге человечество все-равно обрело мировое господство. Последовавшие столетия братоубийственной войны, названной Войной Безмных Магов, (почему братоубийственной? Да потому что выяснилось, что убив друго мага, ты получаешь его силу. Все родственные связи среди носителей дара превратились в пыль и брат пошел на брата, чтобы увеличить свой магический потенциал) пронеслись по каждому континенту, стали появляться новые доминионы, впоследствии названные странами, где владыкой становился самый сильный маг. Земля содрогалась от всплесков магической энергии. Астрал трещал по швам и разрывался, грозязь уничтожить планету. Тогда и был основан орден Рыцарей Заката. Группа магов, объединенная идеей сохранения мира, сплотилась, подминая под себя всех воинствующих чародеев. Тех, кто отказывался примкнуть к ордену, уничтожали, а те, что вошли в него, стали править миром из-за кулис, выставив своих марионеток на каждый правящий пост каждой страны. С тех пор орден является самой могущественной организацией этого мира, тысячелетия накапливая богатства и силу.
Хотя полноценная магия и была присуща только людям, обладать ею мог любой желающий. Для этого достаточно убить мага, тогда его дар переходит в тебя, будь ты эльфом, орком или еще каким созданием этого мира. Первая волна магов обрела дар случайно, но потом выяснилось, что дети магов тоже рождаются магами, даже в межрасовых браках. Поэтому магия стала потихоньку вырождаться, а браки магов стали редкостью. Ну какой дурак захочет растить собственного убийцу? А шанс того, что твой ребенок тебя в конечном итоге уничтожит (или ты его), близился к ста процентам. Магия, бегущая по твоим энергетическим каналам, пьянит и туманит разум, заставляя желать еще большего могущества и власти. Как только ты распробуешь силу первозданной энергии, слова "отец", "мать", "брат", "сестра" рассыпаются и перед тобой стоит лишь преграда на пути к величию. Для того, чтобы сдерживать себя, надо обладать поистине огромной силой воли и самоконтролем. На это способны лишь единицы и именно этому и учил наш орден.
Орден. Нет его больше. Я последний его рыцарь. Я последний носитель магической искры. С моей смертью магия исчезнет из этого мира навсегда.
- А, что?, - я почувствовал, как меня кто-то дергает за рукав.
- С вами все в порядке?
- Да, я думал. Некоторым людям это свойственно.
- Пошел ты, мудак.
Наглая девчонка фыркнула и отстранилась, уткнувшись в какую-то книгу. Через полчаса объявили посадку на мой рейс, я, краем глаза заметив, что эта девица летит этим же бортом, проследовал в самолет. Забавно, как ты начинаешь относиться к возрасту, когда сам можешь жить вечно и уже оставил позади два столетия. Все, кто младше ста лет - юные дети, а ты себе кажешься умудренным сединами старцем. Ведь, если присмотреться, этой девчонке не больше тридцати и ты, который перестал стареть в двадцать, видишь перед собой лишь ребенка. Магическая энергия поддерживает твое тело в состоянии вечной молодости.
Бизнесс класс пустовал. Последнее время элита предпочитает чартеры и личные самолеты. 200 грамм виски, принесенные стюардессой, погрузили меня в сон и лишь толчок шасси о полосу разбудил меня спустя три часа уже в Шарль-Де-Голле. Машина ждала меня у трапа и сразу понесла сквозь Париж на противоположную его окраину. К одиноким виллам и резиденциям.
Эскорт заехал в чащу леса и по широкой асфальтовой дороге проехал к величественному замку с настоящим рвом, тремя надвратными башнями, подъемным мостом и стальными воротами. Строение это было приобретено орденом у одного герцога еще в XVI веке, а сейчас принадлежало самой богатой женщине Франции - Эвилле Де Валь, по совместительству любовнице и жене Данария. У замковых ворот меня уже ждал Муран, который положил мне голову на плечо, когда я потрепал его по гриве, успокаивая и подбадривая. Ступив на территорию замка я увидел одиноко стоящую фигуру Эви. Мир затих, ожидая моих слов, а их просто не было.
- Привет, я убил единственного, кого ты любила долгих 140 лет?
или
- Алоха, Данария больше нет, пойдем помянем?
Я смотрел на эту женщину, уже старушку, во рту пересохло, а грудь сжимал тугой стон.
Любовь - самая большая печаль для мага. Мы по-другому воспринимаем мир. Время течет намного быстрее. Ты только влюбился и набрал в себе сил пригласить избранницу на свидание, а она уже почила и ее близкие поют заупокойную. Двадцать лет назад Данарий отстранился от этой женщины, лишь изредка появляясь в замке. Он был не в силах смотреть на то, как она стареет, как ее красота увядает, как цветок, который ты помнишь юным и цветущим, медленно увядает, а листья его осыпаются на сырую землю. У магов абсолютная память и то, что было десяток лет назад, помнится как вчерашний день. Да, мы можем продлевать жизнь смертных до 200-250 летнего возраста, делясь с ними крохами энергии, но что такое два столетия, когда тебе минуло пять тысячелетий, как моему учителю? Это невыносимо, бессильно смотреть на то, как медленно умирает твоя избранница. Жестокая шутка Богов. Ты, который может щелчком пальцев уничтожить весь мир, такой великий и всемогущий, беспомощен перед лицом смерти своей возлюбленной. Множество магов сходили с ума от этой беспомощности. В день смерти своей половинки они просто выходили на площадь и отдавали силу первому встречному. Своеобразный суицид безумного мага.
- Эви. Прости, я не уберег его.
Долгую минуту она стояла недвижимая, капли дождя стекали по ее лицу, разглаживая многочисленные морщины, в глазах блестело уходящее солнце, а руки нервно подрагивали. В один миг она осунулась, весь лоск этой независимой и гордой женщины улетучился, а глаза словно потухли. Она сделала два шага вперед и крепко-крепко меня обняла. Ее тело свело судорогой боли и она пронзительно закричала. Затем крик ее перешел в дикий смех. Она хохотала, а слезы застилали глаза.
- Привет, мотылек! Он называл меня гребаным мотыльком 120 лет! С самого первого дня нашей встречи я видела в его душе печаль предстоящей утраты. И кто теперь мотылек?
Она отстранилась и пристально на меня посмотрела.
- И что мне делать? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? Зачем мне мне теперь эта намагиченная жизнь? как мне доживать оставшиеся 50-70 лет без него? Зачем я тогда согласилась на этот ритуал? дети в могиле, внуки в могиле, этот остолоп в могиле, а праправнуки обо мне и не знают.
Глава три
"Я когда-то умру. Мы когда-то всегда умираем."
Утреннее солнце застало меня в кровати. За дверью суетились слуги, превнося траурный марафет в каждый уголок замка. Я оделся, вышел из комнаты и спустился на кухню. Мраморные плиты отдавали гулом босых ног, за столом сидела и завтракала прислуга. Кухарки, завидев меня, подскочили и испуганно выбежали в подсобку. Лишь древний дворецкий остался поглощать омлет, запивая его стаканом виноградного сока. Он поднял голову, кивнул и вперил в меня взгляд. Немой укор так и остался невысказанным. Он встал, придвинул мне стул, приглашая сесть с ним рядом и разделить трапезу.
- У нас проблемы. Восточным участком, где располагается озеро и который так близок к виллам богачей, заинтересовалась какая-то мутная компания. Их человек шныряет тут раз в неделю, наседая на госпожу и предлагая ей продать кусок этой земли. Эви влечет жизнь в тени, поэтому покровителей у нас нет, а сегодня, как мне кажется, будет рейдерский захват замка. Камеры засекли в километре три тонированных минивэна. Мы можем долго сидеть в осаде, но мужчин у нас я, да садовник с священником..
- Я тебя услышал. Разбуди госпожу через час. Пускай собирается. В 11 проведем службу. Я привез урну с прахом.
Собрав людей (четырех орков и девятерых гномов). В руках мечи и секиры, на шеях амулеты, сжигающие пули на подлете. Иллюзии сняты и на опушку выходят двухметровые клыкастые монстры, все забитые клановыми татуировками. Гномы распределяются по периметру, охватывая группу ублюдков кольцом. Люди, выйдя из оцепенения при виде мифических существ, достают оружие. Раздаются автоматные очереди, но пуля уступает магии и орки наступают, размахивая полуторными обоюдоострыми клинками.
- Одного живым, остальных в расход, - кричу я, уворачиваясь от удара перекачанного детины. Следующий удар я пропускаю над головой, инерция двигает моего противника дальше, я хватаю его за запястье и ломаю руку в изгибе локтя, удар под колено и мой противник заваливается на землю. Приходит в себя довольно быстро, боец не из худших, пытается встать, но мой кулак, пробивший затылочную кость, отправляет его к праотцам. Вокруг истерзнные тела, орки вытирают оружие о рубахи поверженных врагов, а гномы, которым даже и не пришлось принимать участие в этом зверстве, тащат в бессознательном состоянии единственного, попытавшегося сбежать.
- 15 минут на сбор трофеев и возвращаемся в замок, - командую я.
Орки переходят от трупа к трупу, вырывая коренные зубы, - шаман изготовит из них амулеты, отпугивающие злых духов, а гномы собирают оружие, кошельки, часы и прочую дребедень, что найдут на мертвецах, - подгорный народ не терпит расточительства.
- Мариус, съебал от него. Это мой! - кричит Варик, отталкивая своего брата от трупа.
- Да щас. Голову ему снес я. Значит и зубы мои.
- Какую голову? Я ему грудину пробил, вырвав сердце. Голову он ему снес, полудурок.
Тут же два орка сходятся на мечах. Так у них повелось издавна. Сильный забирает все.
Клинки, столкнувшись друг с другом, высекают искры. Бородачи подначивают бойцов радостным гулом, стуча секирами по башенным щитам, как же, дикари отношения выясняют, чем не зрелище, достойное цивилизованных гномов.
Варик парирует очередной выпад брата и ударом правой руки, закованной в латную перчатку, ломает ему нос. Мариус отпрыгивает на шаг назад, глаза его наливаются кровью, а разум захватывает ярость берсерка. Это состояние чревато последствиями не только для Варека, но и для всех окружащих. Орк становится неуправляемым, в нем кипит первозданная злость, тьмой окутывающая душу. Первобытный рев оглашает окрестности и я понимаю, что пришла пора вмешаться. Слово силы и паралич сковывает братьев.
- Правом сильного я забираю ваши трофеи себе.
Гномы освистывают мои действия, выражая недовольство плевками на землю. Паралич спадает и бойцы, злобно зыркнув на меня, убирают мечи в ножны.
Закончив сбор трофеев, мы садимся в минивэны и возвращаемся к замку.
Зайдя на кухню и встретив испуганно-настороженные взгляды собравшихся, я понимаю, что они наблюдали битву через многочисленные камеры, установленные по всему периметру владений. Мои спутники, тоже разгадав причину страха в глазах окружающих, выхватывают свое оружие. Костяшки пальцев белееют на эфесах мечей, до хруста стискиваются древки секир. Им не хочется убивать этих людей, невольно ставших свидетелями их истинной природы, но закон древних рас гласит: "Узривший твою сущность да падет на месте".
Около трех тысяч лет назад, когда в мир пришел новый Бог, полностью овладевший душами и сердцами людей, начались гонения на все остальные расы, которые даже под пытками и на кострах оставались верными старым Богам. Спустя пятьсот лет в пантеоне произошел раскол. Появился целый пласт бытия, куда и были изгнаны все мятежные ангелы. Потеряв свою ангельскую сущность, они озлобились, гнев переполнял их сердца, принуждая тело и разум к трансформации. Новые сущности нарекли себя демонами, объявив вечную войну небесам. В них оставалась часть божественной искры, которая позволяла им создавать статичные порталы между нашими мирами. Армады демонов под предводительством Герцогов ада, изгнанных архангелов, устремились в нашу реальность. Новый Бог не мог напрямую вмешиваться в дела смертных, лишь изредка одаривать истово верующих частичкой божественной энергии, которых было слишком мало, для борьбы с легионами демонов. Тогда Он и обратился за помощью Ордена Заката. Взамен на участие в людской войне, мы выторговали способность пересекать миры. В той войне, ценой жизни множества магов, демоны, прорвавшиеся в нашу реальность, были уничтожены, а порталы запечатаны и на их месте люди возвели храмы, соборы и церкви. Печати не были абсолютными и демонам изредка удавалось их разрушить, но хватало пары магов, чтобы закрыть брешь. Так, к охране мира от безумных магов, в обязанности Ордена вошла еще и защита от порождений тьмы.
Когда я называл себя последним магом, я немного лукавил. Есть еще маги, пусть и немного, но есть. Но они разбросаны по мириадам миров, воспользовавшись даром Нового Бога, играя в Демиургов и простых смертных, проживая сонмы новых жизней, и вряд-ли вернутся когда-либо на Землю. Чего они тут не видели за свои многотысячелетние жизни? Если только сука ностальгия возобладает в их сердцах, да и то с малой вероятностью.
Спустя пару сотен лет после исхода демонов церковь приобрела такое могущество, что остальные существа были вынуждены уйти в тень, постоянно скрываясь под людскими личинами. Да и сам исход этому поспособствовал. Любого несогласного, отличного от человека, тут же обвиняли в посредничестве демонам и целые семьи вырезались под корень. С тех пор остальные расы были вынуждены уйти в тень, постоянно скрываясь под людскими личинами. Именно тогда и был негласно принят закон, по которому любой очевидец твоей настоящей натуры должен быть уничтожен. А как по-другому, когда люди отправляли на костер собственных отцов и матерей по одному подозрению в сношении с тьмой?