Аннотация: Возвращение Иеремии в Речь Посполитую после путешествия по Европе
Волны Сулы весело блещут под солнцем; в них отражается город, но отражение его постоянно ускользает от глаз. Часами можно смотреть на воду, пытаясь уловить, как отдельными бликами и мимолетными проблесками река складывает мозаику отражения.
Не до мозаики этой нынче княжне Анне.
Хоть и солнечно, и стоит теплый, ласковый июнь - грустит княжна, и не радует ее ни сменившее холодную весну лето, ни Сула, ни нежданный приезд пана Яна из Витебска. И даже себе не может Анна объяснить, в чем же причина ее грусти. Как ни старается развеять ее меланхолию добросердечная Теофила, все напрасно. На время развлек ее малыш Дмитрий Ежи, но Анна ведь не может проводить с ним все дни напролет...
Князь Константин с беспокойством следит за племянницей, чья задумчивость пугает его гораздо больше, чем обычная резвость; следовало бы Вишневецкому, наверное, поговорить с Анной, но он уже знает: ни к чему это не приведет. Не такова княжна Вишневецкая, чтобы кому-то рассказывать, что у нее на душе. Разве что с братом своим она могла бы поделиться своими чувствами - но далеко Ярема, и неизвестно, когда ждать его и обоих сыновей Константина в Лубны...
Прогулки верхом забыты; княжна часто уходит к берегу Сулы и подолгу сидит у самой воды. Теофила пыталась было присоединяться к сестре, но Анне явно не нужно чье-то общество. И пан Ян, которому младшая Вишневецкая, казалось, благоволила, вдруг отошел для нее куда-то за пределы ее мыслей.
У князя Константина немало забот: готовится новая война с Московией, и Вишневецкий по опыту знает: опасный это противник. Однако же и Речь Посполитая заставит считаться с собой любого. За мощь войска князь спокоен, более занимает его вопрос, кто мог бы отправиться с ним в Московию, кто из молодых князей способен заменить покойного Адама?
В такие минуты Константин особенно остро чувствовал, как не хватало ему родича, в котором он был уверен как в самом себе. Да, это благодаря ему, Константину, Дмитрий, прозванный в Московии Самозванцем, стал тем, кем он стал; ему принадлежала идея отвезти беглого расстригу в Сандомир. Но энергия и хитрость Адама в немалой мере способствовала успеху всего предприятия, пусть до поры до времени. Да пусть планы воеводы сандомирского пошли прахом, пусть не обрели воплощение дерзкие замыслы магнатов, - всё же Вишневецкие сумели обратить обстоятельства на пользу себе. Вот уже их владения занимают пол-Украины, их принимают в Варшаве с почетом, какого и немецкие курфюрсты не ведали! А если нынешняя кампания окажется успешной, могущество лубенских владетелей достигнет невиданных среди магнатов высот!..
Прекрасно понимал это Константин. Но кто из его нынешних родичей способен понять то же самое? Большинству из них довольно и того, чем они уже владеют. Отправляться на войну, кровь свою проливать, время свое тратить на сражения - зачем им все это? И молодой князь Януш, сын самого Константина, взгляды такие разделяет, хоть и не говорит того вслух, и за отцом своим последует, куда тот решит отправиться. Но зачем Константину покорность Януша? Не того хотел бы он от своего сына! Младшие? - они вдали от Лубен, и кто знает, чему научили их в Италии да Испании! Ах, как же часты теперь бывали минуты, когда князь Константин горько раскаивался в своем решении послать сыновей учиться в прославленных университетах Болоньи и Падуи!
И потому Константин, скрепя сердце, призывал к себе Януша, и делился со старшим сыном своими планами. Поняв вполне намерения отца, молодой князь со всем своим двором перебрался из Збаража в Лубны, перевез и жену с крошкой сыном. Княгиня Евгения весьма была этим довольна, ибо Лубны были не в пример пышнее и оживленнее вотчины Януша, да и две тетки Дмитрия, Теофила и Анна, с радостью взялись помогать молодой матери.
Пан Ян, по правде сказать, приехал в Лубны только ради того, чтобы повидать княжну Анну. Если уж говорить чистую правду, то последние несколько его приездов имели одну лишь эту цель; а поскольку воевода витебский и князь Константин имели немало общих дел, у пана Яна Сапеги всегда находился предлог для очередной поездки на берега Сулы. Неожиданный афронт, устроенный ему княжной, пана Яна премного озадачил. Он положил непременно разобраться, но вскоре обнаружил, что будет это намного труднее, чем добраться до Лубен из Витебска во время таяния снегов. В конце концов терпение пана Яна истощилось, и он решил отыскать княжну Анну и прямо попросить объяснений.
Княжна Вишневецкая, выяснилось, ушла из города куда-то к реке; пан Ян пустился к Суле. На живописном крутом берегу княжны, однако же, не оказалось. Поразмыслив, пан Ян пошел вниз по течению реки, не надеясь особо на встречу: возвращаться за стены города ему пока не хотелось, а природа так и звала на прогулку.
В этот солнечный, янтарный день фортуна улыбалась пану Яну: не успел он пройти и двух сотен шагов, как завидел впереди стройную девичью фигурку. Пан Ян прибавил шагу. И верно, это была Анна Вишневецкая; заслышав приближение пана Яна, она обернулась и остановилась, поджидая его.
Пан Ян залюбовался ею: платье, по моде украшенное атласными лентами, изящно облегало фигуру молодой девушки; небрежно наброшенный на плечи плащ оттенял нежный зеленый цвет платья. Роскошные черные волосы княжны были распущены и мягкими волнами спадали вдоль спины. Вообще, княжна имела бы вид совершенно гордый и неприступный, если бы не травинка, которую она задумчиво покусывала.
- А, пан Ян, - приветствовала она своего преследователя. - Здравствуйте.
- Приветствую вашу светлость, - пан Ян поклонился. - А княжна Анна чудо как хороша, - добавил он, не удержавшись.
Анна подарила ему теплую улыбку:
- Благодарю, ваша милость. Не желаете ли совершить небольшую прогулку со мной?
Пан Ян едва не задохнулся от радости. Княжна подала ему руку:
- Я думала дойти до того высокого камня и повернуть обратно. Знаете, у меня отчего-то такое чувство, что нынче непременно что-нибудь произойдет.
- Пусть ваше чувство вас не обманет, - ответствовал пан Ян, а про себя прибавил: "Ах, только бы вы подольше оставались такой же милой и приветливой!"
- Мне так не нравятся эти разговоры о войне с Московией, - продолжала меж тем княжна Анна. - Скажите, ваш отец не говорил с вами о своих намерениях на этот счет? Или, когда вы уезжали из Витебска, о планах короля еще не знали?
Пан Ян покачал головой:
- Я услышал о готовящейся войне от его светлости князя Константина.
- Вот как, - проговорила княжна, мгновенно погрустнев. - Мне так странно думать о том, что люди могут спокойно готовить убийство себе подобных ради каких-то очень странных целей. Смотрите, ваша милость: эти земли, дальше, чем вы можете видеть со стен Лубен, принадлежат нам; у моего дяди больше титулов, чем у самого Станислава Конецпольского... Чего же нам еще желать?
- Славы, - предположил пан Ян.
- А стоит слава войны? - спросила княжна Анна. Пан Ян смешался; в глубине души он был согласен с юной княжной, но сказать об этом вслух он отчего-то не решался: все-таки не себя он представлял, а отца своего, воеводу витебского.
Разговор прервался; дальше шли в молчании. Чем ближе становились стены Лубен, тем печальнее делалась княжна: возвращение во дворец дяди явно не сулило ей радости.
Вошли в город; улицы были оживлены, как всегда. Пан Ян вспомнил свой первый приезд в Лубны и то, как он почти растерялся, оказавшись на улицах: в Витебске такое оживление бывало разве что во время крупных ярмарок. Но княжна Анна уверенно шла сквозь толпу, не обращая внимания на царящую вокруг суету. Она-то привыкла к лубенской жизни, ибо, хотя и была племянницей князя Константина, однако жизнь ее не ограничивалась стенами дворца Вишневецких.
А вот и дворец. Выйдя на площадь, пан Ян и его спутница невольно остановились: у парадной лестницы стояло несколько карет, вокруг которых суетились слуги. Княжна Анна состроила недовольную гримаску:
- У нас гости! Боже, опять мне придется заниматься их приемом!
Пан Ян собирался было вставить подходящее случаю замечание, как вдруг княжна встрепенулась, приподнялась на цыпочки и стала как-то особенно внимательно приглядываться к каретам.
В этот момент из-за угла одной из карет показался молодой человек, одетый богато, но не вычурно; падающие на плечи волосы были так же темны, как волосы Анны. Случайно бросив взгляд в ту часть площади, где стояли пан Ян и его спутница, он встретился глазами с княжной.
- Ярема! - крикнула княжна, бросаясь к нему.
- Анна! - молодой человек уже бежал к ней.
На полпути они встретились; Ярема крепко обнял княжну, спрятавшую лицо у него на груди. Пан Ян медленно пошел к ним, чувствуя себя забытым и... обойденным. Надо же, как обрадовалась княжна Вишневецкая! Интересно, к какой семье принадлежит этот Ярема? Не иначе, из самой столицы приехал, вон как радостно смотрит с лестницы князь Константин!..
Княжна Анна наконец вспомнила про пана Яна; посмотрев на его сердитое лицо, она засмеялась:
- Будьте же знакомы, ваши милости. Мой брат Иеремия Вишневецкий - Павел Ян Сапега, сын воеводы витебского... А вот и дядя!
Молодой князь Иеремия сердечно приветствовал пана Яна и обернулся к дяде. Князь Констатин обнял племянника и поцеловал его в лоб:
- Добро пожаловать домой! Сегодня нам будет что послушать за столом - от тебя, Юрия и Александра.
- И вы нам расскажете, дядя, - ответил Ярема, - мы слышали в Варшаве, что намечается новая война с Московией, и вы поставлены во главе большой части войска?
Княжна Анна шутливо-обреченно посмотрела на пана Яна и потянула брата за рукав:
- Ярема, неужели ты даже не зайдешь во дворец?