Утром пленным в подземелье принесли в камеры воду. Еду дали только Морнахэндо - кашу на воде из прелой крупы.
Увидев варево, Морнахэндо не был удивлен: он и не думал, что в плену их ждет лучшая пища; другое сейчас удручало и занимало мысли эльфа - Тандаполдо наверняка вновь растянули на стене. Или Саурон начал более страшный допрос... И Морнахэндо тряхнул вихрами, стараясь выбросить из головы то, что Саурон обещал им, желая, конечно же, запугать.
***
В действительности утомленный Тандаполдо, как только его заперли в камере, уснул на соломе, ожидая, что кара за его, увы, неудачный бросок ждет его наутро. Однако, когда, судя по приглушенным звукам, наступило утро, и крепость просыпалась, ничего так и не произошло. Через какое-то время Тандаполдо принесли воду, и снова оставили одного - значило ли это, что еду принесут позже? Или, что наказанием был голод? Или... Саурон исполнил то, что вчера пообещал Морнахэндо?
Нолдо хмуро смотрел в стену перед собо. Так или иначе - нельзя было служить врагу, чем бы то ни было. В этом Тандаполдо был уверен.
***
Когда Морнахэндо доел, его миску забрали, и орк в дверях сказал:
- Ты единственный из пленников, кто ел и будет есть: так приказали. Так что радуйся, не сиди с такой постной рожей.
Морнахэндо не поверил словам орка: пленные нужны Саурону, он не лишит их пищи. Просто Саурон хотел, чтобы Морнахэндо верил, что вчерашняя угроза была больше чем запугивание. Будто повторенное врагами несколько раз становилось более правдоподобным!
***
Во второй паре воды принесли лишь Таурвэ. Не в кувшине, а в плоской плошке, с широкими, расходящимися краями - при попытке кинуть такую вся вода расплещется.
Тардуинэ качнул головой:
- Зря ты вчера не поел, прежде чем бросить мне. Похоже, на Тол-ин-Гаурхот не хватает мисок: за одну разбитую нас лишили еды, - бывшие рабы Ангамандо знали, что это в обычае Темных, карать за каждую провинность.
- Видишь, нас желают лишить и воды, - отозвался Таурвэ. - Но я придумаю, что можно сделать с сосудом такой формы. Или мы не нолдор? - Таурвэ усмехнулся и подмигнул товарищу.
Тардуинэ и Таурвэ долго сидели рядом с плошкой, пока второй из них не предложил:
- Я придумал. Не лучшее, но...
- Говори. И... спасибо тебе, друг. Даже если у нас не получится, я все равно благодарен тебе за поддержку.
Таурвэ кивнул, и коснулся своего рукава, объясняя идею:
- Можно пропитать ткань водой, тогда ее нетрудно будет перебросить. А ты ее выжмешь и сможешь напиться. Хоть немного. Только вода не будет чистой.
- Вода, которую дают нашим родичам в Ангамандо, едва ли чиста, - ответил Тардуинэ.
Тогда Таурвэ снял рубаху, насколько это позволяли цепи, и начал пытаться оторвать кусок от наиболее чистой части. Сейчас у обоих было больше сил, чем вчера.
***
Вторая пара, по мнению Темных, выглядела жалко - всего первое утро в крепости, а они уже готовы были слизывать кашу с пола, выжимать себе в рот тряпки с водой. Больдог потешался, наблюдая за этими двумя. Но, так или иначе, Повелитель придумает, как распорядиться этим знанием.
Остальные пленники выпили воду, ничего не ожидая - они не знали, как часто кормят в плену у Саурона.
***
После "завтрака" Вторую пару снова вернули в застенок так, что более сытый и целый (Таурвэ, чьего имени пока не знали) смотрел, а второй, раненый, но подлатанный (пока неизвестный Тардуинэ), как и вчера, был растянут в ожидании на стене.
Четвертая и Пятая пары тоже были возвращены в застенки и растянуты на стене, как накануне. А Морнахэндо и Тандаполдо, наблюдатель и мучимый, поменялись местами.
***
Морнахэндо, когда на стене растянули его самого, в первое время испытал облегчение: казалось, терпеть легче, чем смотреть.
Тандаполдо же был уверен, что его ведут, чтобы покарать за нападение, и мысленно готовился - если причина терпеть была, это не значило, что отныне все становилось легким. Однако Тандаполдо считал, что выдержит боль: теперь все будет иначе.
И все в самом деле оказалось иначе... чем он думал.
Саурон же сказал, что других не подвергнут пытке за него! Но, видимо, умаиа вчера говорил о тех, кто был в "гостях", а не о Морнахэндо... Саурон играл словами. Низкий лжец! Тандаполдо только зря унижался, прося прощения. Эльф сжал зубы: он знал, как тяжело будет Морнахэндо.
***
Закрепив Морнахэндо, орк сказал:
- Ты теперь единственный во всей темнице, кто получает еду, так что Повелитель велел поберечь силы Тандаполдо.
- Ведь он лжет, - почти утвердительно произнес Морнахэндо, глядя на товарища. - Тебе сегодня принесли еды?
- Нет, не принесли, - качнул головой Тандаполдо и сразу же добавил: - Саурон хочет таким образом заставить тебя служить ему, но не соглашайся!
- Как те рабыни из эдайн... - Морнахэндо качнул головой. - Я не стану. Саурон не получит себе личного раба из эльдар.
Умаиа просто заставит других голодать. Умереть не позволит, но будет мучить голодом...
***
Всем приведенным в застенки было снова объявлено:
- Вы здесь по своему выбору. Примите гостеприимство Повелителя и выйдете из подземелий.
Орки больше не забавлялись с пленными, даже когда говорили им что-то, даже когда тащили из камеры в камеру, когда привязывали. Голуги теперь, по высочайшему повелению, воспринимались как не больше, чем вещи.
После того, как всех пленных вновь пригласили в гости, и все они вновь отказались (Акас усмехнулся: "Вчера Саурон звал нас в последний раз, а сегодня в самый последний?"), эльфов оставили висеть. Ничего не спрашивая, даже не обращая на них внимания.
***
С первыми проблесками утра Саурон постучал в дверь к Ламмиону.
Нолдо уже проснулся, умылся и был готов отправиться на охоту, хотя ему так до конца и не верилось, что его в самом деле отпустят. Да и на кого можно охотиться в пределах Острова? Разве что на орков, летучих мышей да волколаков. Что ж, если ему дадут лук, Саурон кого-то недосчитается, пусть урон и будет невелик. А если ему разрешат выехать за пределы - как ни мала была возможность, но эльф попытается бежать. А другие останутся... Линаэвэн, Нэльдор, Ароквэн... Но если будет хоть малейшая возможность бежать, ее нельзя упустить.
Услышав стук в дверь, нолдо встрепенулся, но вместо того, чтобы броситься открывать, замер, пропуская несколько ударов сердца и стараясь подавить волнение.
Волк же терпеливо ждал, пока Ламмион откроет.
- Надеюсь, ты хорошо отдохнул, мой гость, - мягко приветствовал эльфа Маирон, когда тот наконец появился в дверном проеме. - Пойдем, я провожу тебя до ворот.
Ламмион решительно шагнул вперед и рука об руку с Сауроном, словно с одним из эльфов, пошел по коридорам к длинной лестнице, ведущей вниз, спустился по каменным ступеням и оказался на крыльце цитадели крепости.
***
Когда умаиа и эльф удалились из крыла, где жили "гости", в комнату Линаэвэн постучали.
- Посмотрите в окно, госпожа, - говорила присланная рабыня не поднимая глаз. - Ламмион уезжает на охоту, и Господин Маирон хочет, чтобы ты видела это и знала, что никакого обмана нет.
Поклонившись, рабыня сразу же ушла.
***
Тем временем во дворе Волк подвел Ламмиона к оседланной низкорослой дортонионской лошадке.
- Все снаряжение для тебя собрано: лук со стрелами, копье, еда на сутки и теплое одеяло. Уздечка зачарована так, что ни один из слуг и рабов Севера не осмелится напасть на тебя. Езжай куда пожелаешь, гость мой, и удачной тебе охоты. Однако если через сутки ты не вернешься, на воротах моей крепости повесят одного из пленников. Быть может, твоего брата. - Волк бил наугад: Нэльдор и Ламмион не выглядели лучшими друзьями, не были похожи, но, все же что-то их связывало, возможно, они были близкими родичами. - А может быть, кого-то иного, - продолжил Волк. - Но я не хочу тебя торопить с возвращением: не бойся, пленника не убьют сразу, его прибьют к одной из воротин гвоздями. Так что у тебя будет дополнительных суток двое-трое, прежде чем он умрет.
Волк говорил мягко, а Ламмион стоял спиной к зданию, и из окон беседа не казалась враждебной.
- Впрочем, ты можешь не вернуться вовсе, Ламмион, но тогда ты будешь знать, что твоя свобода оплачена чьей-то мучительной смертью. Хотя, возможно, у нас с тобой куда больше общего, и ты сможешь спокойно жить и наслаждаться жизнью с этим знанием.
Ламмион слушал умаиа, похолодев. Он ждал иного. Ждал, что Саурон рассчитывает на свою стражу, на орков, на темных тварей в долине - возможность уйти от них была совсем мала, но все же была. А теперь выяснилось, что уходить и прятаться от Темных не будет нужды, Саурон сам дал ему защиту... Так, должно быть, и защищают сломленных пленников, что согласились служить Северу - чтобы их по пути к своим не убила первая встречная шайка. И что же делать? Отказаться? От оружия, от охоты, от... шанса?
- Я еду, - кратко ответил эльф.
У него будет не только конь, у него будет оружие. За убитых врагов тоже замучают другого? Этого в договоре не было, так что вряд ли (о том, что нападать на слуг хозяев "гостю" не пристало, Ламмион не подумал). Но у него был конь. И лук. И выбор.
Волк дружелюбно усмехнулся и подал знак, чтобы для Ламмиона открыли ворота; а потом дождался, пока нолдо сел верхом и отправился на свою охоту.
Тогда Волк развернулся, чтобы идти в крепость, увидел Линаэвэн, стоящую у окна своей комнаты и помахал ей рукой:
- Доброе утро! Увидимся за завтраком!
- Да помогут тебе Валар, Ламмион! - прошептала тэлэрэ, смотревшая вниз из окна.
***
Волк легко взбежал по лестнице, поднялся в крепость и направился к балкону, находящемуся под самой крышей, прямо над его покоями. На балконе уже стоял стол, сервированный к завтраку - душистые оладьи, сметана, ягоды, молоко; все выглядело так мирно, словно эта крепость по-прежнему принадлежала эльфам.
Почти сразу за Маироном на тот же балкон орки вывели Линаэвэн.
- Доброе утро, - улыбнулся умаиа. - Как отдохнула?
Улыбка Саурона для Линаэвэн не предвещала ничего хорошего. Сегодня ее настрой был иным, чем вчера, когда она надеялась, что от "гостей"-то умаиа не узнает ничего важного. Теперь же дева знала, что из-за их вчерашнего неосторожного поведения других будут допрашивать о Нарготронде - "гости" больше не выглядели хотя бы отчасти безопасными. Можно было бы сослаться на то, что Нэльдор проговорился, так как был юн и неопытен, но она-то - нет. И тем не менее даже ее, древнюю эльдэ, Саурон смог подловить. Как быть теперь, как будет правильно поступить? Стоило ли ей отказаться быть "гостьей" и то же передать Нэльдору? Но его не было рядом. Тогда ей нужно самой отказаться от "гостей"? Но Линаэвэн не была уверена, что выдержит допросы в подземелье, а меж тем в "гостях" от нее пока не требовали ничего неприемлемого.
- Вчера я уснула от утомления, но более мне не придется бороться с усталостью, - наконец неторопливо ответила дева.
- Рад, что ты отдохнула, Линаэвэн, - гостеприимно улыбнулся умаиа. - Присоединяйся к завтраку. Другие гости вчера легли поздно, они пока еще отдыхают.
Как тэлэрэ и полагала, Саурон улыбался ей и изображал приветливость, при этом готовясь ударить: ее имя, что она вчера скрывала, уже стало известно Темным. Более того, умаиа сказал "другие гости"... значит, не один Нэльдор теперь был в этой паутине. Быть может, именно эти новые "гости" поддались на провокацию и невольно назвали ее имя? Или она недаром боялась, что оставшегося одного Нэльдора снова на чем-то подловят? Или ее имя вырвали у кого-то под пыткой? Линаэвэн чуть сжала губы.
- Арэнэтвэн, - поправила она. - Теперь и здесь меня зовут так. Пусть тебе и стало известно, как звали прежде.
- Хорошо, - откликнулся Волк. - Я запомню твое предпочтение. Ты так и будешь стоять в дверях?
Линаэвэн совсем не нравилось происходящее. Вчера она села за один стол с врагом ради помощи Нэльдору, а сегодня? Потому, что может оказаться слишком слабой, чтобы вынести пытки? А окажется ли достаточно внимательной, чтобы за завтраком не угодить в одну из ловушек? Если не считать ловушкой само приглашение. Но если сейчас она не сможет избежать хитрости Саурона, сможет ли, когда к коварству добавится боль? Тэлэрэ должна была сберечь тайну Нарготронда. И сказанное в письме. И по тому, помедлив, дева все же прошла вперед и, ничего не говоря, села за стол, хотя ей очень хотелось спросить, что именно Саурон понял из ее имени, а также узнать об участи ее товарищей.
Линаэвэн села за стол, и Волк, улыбнувшись, налил ей стакан еще теплого молока.
- У меня есть несколько дел на сегодня, и я не смогу провести все время с тобой. Но ты вчера выразила желание посмотреть карты, так что после завтрака я оставил все дела и буду полностью в твоем распоряжении.
Как и вчера, Линаэвэн старалась обдумывать каждый шаг. Выпив молока, она погрузилась в размышления: что она могла бы сказать Саурону с картой в руках, так, чтобы это не стало подсказкой для него? Очень немногое. Но все же могла.
- Да, я вчера желала посмотреть карты, - ответила наконец дева.
- Хотя ты и из тэлэри, - какая это была редкость, тэлэрэ в его землях! Владыка будет заинтересован, - тебе пора бы ускориться, мое время не безгранично. - Волк говорил мягко, но в его тоне проскользнуло едва уловимое глухое рычание, даже еще не угроза, но прорывающееся недовольство. Маирон придвинул к себе стеклянную вазочку с творогом, украшенную ягодами. Такая же стояла перед Линаэвэн.
- Вчера ты говорил, что мы можем потянуть время, - заметила в ответ Линаэвэн. Торопиться она не желала: в спешке легче допустить ошибку.
- Я говорил, что пока вы мои гости, я не отдам приказа о допросах, и тем вы можете тянуть время для остальных. Не переиначивай мои слова. Или сама не заметишь, как станешь хорошей ученицей Отца Лжи, - засмеялся Волк.
Линаэвэн нахмурилась. Когда Нэльдор согласился стать "гостем", Саурон не говорил тех слов, что произносил ныне; правда, не утверждал и иного - говорил просто о времени. Объяснять же теперь: "Я поняла тебя так", было бесполезно. И потому Линаэвэн лишь покачала головой и тоже принялась за творог.
- Пока ты отдыхала, у нас произошли некоторые изменения, - продолжил Маирон. - Еще двое пожелали стать моими гостями. Время было позднее, так что я не успел поговорить с ними, они до сих пор отдыхают. С Нэльдором же мы вчера замечательно провели время, рассматривая звезды в трубу. - О паре, которая пришла и в ту же ночь вернулась в подземелье, Волк упоминать не стал.
- Замечательно провели время, - повторила Линаэвэн. Сумел ли Саурон извлечь из того пользу? Тэлэрэ решила спросить, хотя и сомневалась, что умаиа скажет ей правду. - И вы все это время только рассматривали звезды и говорили о них же?
- Да, - Волк кивнул с легкой ноткой удовлетворения от хорошо проделанной работы. - Я учил Нэльдора, как следить за путями звезд и как записывать наблюдения.
Линаэвэн была удивлена, услышав это, но старалась оставаться настороже. Ей казалось вероятным, что умаиа специально говорит так, чтобы она расслабилась и потеряла бдительность. А ведь... трубу, в которую они смотрели, скорее всего, сконструировал Ангарато, в дар старшему брату... Теперь же ей пользуется Саурон.
- Не ожидала, что тебе интересны звезды, - ответила Линаэвэн. Тема казалась безопасной, но дева все равно была напряжена, помня, что это впечатление могло быть обманчивым.
- Не особо интересны, - усмехнулся Маирон. - Но я мастер и разбираюсь во многих вещах. Да, кстати, а ты знала, что кое-кто из твоих спутников уже бывал раньше на Севере? - Умайа осторожно прощупывал свою "гостью", смотрел, с какой стороны лучше подкрасться к жертве. Все же он был волк...
Линаэвэн знала, что двое ее спутников, Тардуинэ и Таурвэ, были схвачены Врагом во время Дагор Браголлах. Но этим нолдор повезло больше, чем многим другим: они сумели бежать из плена. Везде, кроме Восточного Белерианда, эльдар относились к беглецам из Ангамандо недоверчиво*(1), однако Тардуинэ и Таурвэ посчастливилось, вернувшись в Нарготронд, застать там Государя Фелагунда. Финрод поговорил с ними и принял их, а с волей и мудростью короля никто не спорил. Потому Линаэвэн тоже доверяла друзьям (хотя мало знала их лично, даже не знала, были ли они друзьями до плена).
Но тэлэрэ не была уверена, что Саурон действительно выведал что-то о прошлом Таурвэ и Тардуинэ. Что, если умаиа спрашивал наугад? И потому Линаэвэн кратко ответила:
- Да, знала, - надеясь, что тем никому не принесет вреда. Если Саурону уже известно прошлое товарищей, то она не поведала ничего нового. Если нет... она же не назвала имен, не сказала и не намеревалась говорить, кто именно это был.
- Спасибо, - кивнул Маирон, видевший напряжение тэлэрэ и читающий ее, как книгу, а потому не могущий удержаться от того, чтобы не подразнить ее. - У меня было предположение об этих двоих, но не было уверенности. Хорошо, что ты подтвердила: не придется добиваться ответов от них самих, им же будет легче. Так что ты оказала нам всем услугу.
Линаэвэн вздохнула, переплетая пальцы. Ей казалось, она говорит обдуманно... ей не пришло на ум, что Саурон может не знать, а догадываться. Нэльдору она не помогла; Тардуинэ и Таурвэ наверняка навредила. Чего им будет стоить ее ошибка? И можно ли назвать эту ошибку невинной, если она говорит с Сауроном? Да, она старается ничего не выдать ему, но не хранит молчание, как желала вначале. А если она ошибется и с картами? Но нет, вряд ли: трудно невзначай открыть тайные пути, да и на карту их не нанесешь - и все же.
***
Когда завтрак был закончен, Волк повел "гостью" в свои покои.
Идя вместе с умайа, Линаэвэн поняла, что ее ошибка была меньше, чем ей показалось вначале. Если Саурон догадывался о прошлом двоих из отряда, он действительно узнал бы это. Разумеется, ее не вводили в заблуждение слова о том, что так Тардуинэ и Таурвэ были избавлены от допроса: допрашивать их будут, просто о другом. Но все же она не нанесла большого вреда товарищам, только проиграла Саурону время.
Когда они вошли в покои, что забрал себе Саурон, в бывшем кабинете Артаресто, на бывшем столе Артаресто, Линаэвэн увидела карту: прекрасно выполненную золотыми, медными и густо-зелеными чернилами по светло-голубой коже.
Волк всегда подозревал, что эта карта - работа Финдарато, но не был уверен, и сейчас надеялся выяснить это через Линаэвэн. Знать, как выглядит почерк одного из королей... полезно и может пригодиться.
- Я подумал, тебе доставит радость эта карта, - сказал умаиа. - Увидеть знакомую руку бывает приятно.
Ход был рисковый - что если карта Фелагунда вдохнет в деву мужество, уверенность, еще что-то такое? Но это не смущало Волка: он знал, как обернуть мнимое поражение в выигрыш.
Линаэвэн же не могла не узнать легкий, летящий почерк Финдарато. Карта досталась врагам вместе с самой крепостью... Но Финдарато остался свободен, хотя мог бы оказаться в плену еще во дни Битвы Внезапного Пламени, если бы не Барахир. А сейчас арафинвион свободен и пока в безопасности в их тайном городе - ныне эта безопасность зависела от ее отряда; на них, на ней самой, лежал долг сберечь тайну. К тому же... Артафиндэ избежал плена, когда он казался почти неизбежным; Таурвэ и Тардуинэ бежали из Ангамандо... Возможно, и ее жизнь не угаснет в плену, и она еще обретет свободу.
- В самом деле, - отозвалась Линаэвэн, рассматривая карту, и не заметив расставленной ловушки; впрочем, ее ответ все равно звучал неоднозначно. - Карта прекрасна. А как выглядела бы карта Инголондэ, будь она нарисована тобой? Поскольку ты мастер, некогда один из народа Аулэ, верно, ты умеешь и рисовать? *(2)
Сама дева тоже могла бы нарисовать хорошую карту или вышить ее.
Волк удовлетворенно хмыкнул: Линаэвэн смотрела на карту... почти с нежностью. То, что дева взяла себя в руки, успокоилась, Волка скорее позабавило, чем огорчило.
- Мои карты обычно более... сдержанные, - ответил умаиа.
"Более сдержанные. Только то, что полезно, а не красиво", - поняла Линаэвэн.
- Но, думаю, мне было бы трудно сделать нечто, лишенное изящества, - продолжал Волк, и в задумчивости склонив голову, стал рассматривать тэлэрэ... ей подойдут украшения... - Я хочу сделать для тебя маленький подарок, небольшое украшение: изящное для изящной. Впрочем, это после. Пока вернемся к картам. Ты вчера предложила показать мне что-то о своем доме. И... если ты не станешь пытаться хитрить, то и я покажу тебе то о Севере, что ни один эльф еще не знает. Вдруг ты вернешься к своим и поделишься тайнами, выведанными у врага?
- Едва ли я стала бы носить твое украшение по доброй воле: оно было бы для меня тягостно, - покачала головой тэлерэ, понимая, что Саурон, если ему это действительно нужно, может принудить ее или даже надеть украшение силой. А возможно, украшение было только предлогом (как наверняка только предлогом был разговор о звездах с Нэльдором), который должен был подвести пленницу к желаемому Сауроном. - На созданном тобой неизбежно будет отпечаток Диссонанса, разве может порадовать такое украшение эльфа? Что до карт, то вчера мы условились, что первым будешь ты...
Пусть первым будет Саурон, а после... Да, она покажет что-нибудь, что относится к Нарготронду, но не должно навредить ему. Саурон уже знает, откуда она - и теперь, покажи дева иной дом, будь то на Тол-Эрэссэа или в Миттарингэ... И ей вновь принесут окровавленную ткань.
- Хорошо, - улыбнулся Маирон. - Карта твоего короля неполна. Смотри, вот эти горы еще долго тянутся на север, образуя почти правильной формы квадратную скобку. Когда кончаются горы, начинаются дальние пастбища Севера, вне прикрытия его гор, но все равно надежно укрепленные.
Линаэвэн кивнула, запоминая. Быть может, в самом деле, однажды это знание принесет пользу эльдар. Ее рука замерла над картой, а дальше двинулась на запад от Ломба Палар (Талат Дирнэн): жест тэлэрэ был широким.
- Здесь проходит гряда пологих, поросших деревьями, холмов, они тянутся с запада на восток. В этих местах водится много дичи, как зверей, так и разнообразных птиц, и хорошо охотиться. - Если враг вышлет сюда лазутчиков, они не уйдут далеко: будут замечены стражами границ и убиты. Если же Саурон вышлет войско... Армия, идущая к Нарака (Нарогу) с запада, все равно не минует холмов и увидит их. То, что нолдор живут там, где можно охотиться, казалось Линаэвэн очевидным: охотничьи угодья были и на востоке Нолдолондэ, и на западе. Вместе с тем Саурон мог не знать о них.
Волк внимательно смотрел за тэлэрэ, ее жестами и даже эмоциями, что могут отразиться на лице. От умаиа не укрылось, что рука Линаэвэн, обводящая карту, в одном месте на секунду застыла, словно споткнулась, и пошла дальше. "Так вот где заканчиваются ваши границы", - отметил про себя Маирон. А дева, как они и договорились, не просто показала часть земель, но и дала к ним комментарии, сказав, что это охотничьи угодья города - хорошая информация. Зная границы земель и пределы, где эльфы берут себе дичь, можно сделать много выводов.
Внешне Волк не выдал своих мыслей, лишь кивнул и продолжил:
- Да, это правда, ваши земли обычно богаты лесными дарами и дичью. На Севере земли менее плодородны. За горами тянутся степи, пока не упираются в Алатаирэ (Бэлэгаэр). Море прикрывает Твердыню с четвертой стороны. Владыка, еще в ранние дни, создал прекрасное место для своей будущей крепости: с трех сторон горы, с четвертой Море, и его дыхание не дает воцариться лютой стуже в Твердыне.
- Море? - удивилась Линаэвэн. - Но ведь вы, Темные, не любите Моря?
- Море служит замыслам Владыки, - улыбнулся Волк. - Дело не в том, что мы любим, а в том, что можем использовать. К тому же Рок, что вы принесли с Запада, наше хорошее подспорье.*(3) - Все же Волк был честен и считал, что дарит более чем щедрые рассказы.
Упоминание Рока нолдор всегда приводило Линаэвэн в печаль. Казалось бы, он был возмездием за Альквалондэ, но пал он на всех, приносил беды и не помог никому из тэлэри - ни на том, ни на этом берегу... но да, мог быть подспорьем для Врага. Недаром Ульмо не признавал его, продолжая помогать Изгнанникам; а он глубже всех Валар понимал Музыку, и оттого его музыка была так глубока и прекрасна...
- Море и Рок не на одной стороне, - задумчиво произнесла дева.
"Море не могло быть действительно полезно для Ангмандо, - думала эльдэ. - Ульмо всегда противостоял Врагу и помогал Эрухини; должно быть, слуги Моринготто избегают приближаться к самому берегу. Недаром они ни разу не пытались построить корабль и напасть с моря ради еще большей внезапности"*(3).
Тэлэрэ еще помедлила, разглядывая карту, а потом ее рука двинулась с севера на юг, теперь на востоке от Нарака:
- С другой стороны, - и это Темные все равно увидят, подойдя... - вересковые пустоши. Равнина, но не плоская, как стол, а холмистая. Только холмы встречаются реже, а не соединены в гряду.
- Холмы, что лежат меж вами и Дориатом? - уточнил Волк. - Но ты не сказала, как долго эти пустоши тянутся в ваших пределах.