Приходил в себя эльф в 'своей' камере, распятый и растянутый, как на дыбе, на деревянном столе (возможно, это и была дыба, просто нолдо таких слов еще не знал, а может быть, умаиа специально заказал себе для лечения стол подобной конструкции).
- Ты музыкант? - спросил пленник своего 'целителя', когда тот прервался. У нолдо создалось ощущение, что его натянули на колки и теперь извлекают из него мелодию. И эльф не мог не петь. То лишь телом, а то и громко в голос.
Вопрос Маитимо был неожиданным для умаиа, и, как ни странно, не оскорбительным. Целитель чуть заметно улыбнулся:
- Конечно. Как и все аинур, - неужто гордец оставил прежний тон и присмирел? Но скоро умаиа увидел, что нет, злоязычия у Маитимо не убавилось. За каждую насмешку Целитель платил эльфу новой болью, а проклятый нолдо все не сдавался. Сращивая треснувшие ребра, умаиа так вжимал пальцы в плоть, что мог почти напрямую охватывать их, где нужно было - резал и после зашивал по живому, да и мази подбирал одну другой лучше... Но эльф продолжал сопротивляться.
***
По щекам нолдо лились слезы боли, которые невозможно было сдержать, - Маитимо даже не замечал их. Но к той мелодии, что исторгалась из тела, что эльф и так кричал во все горло, фэаноринг еще и добавлял слова: самые едкие, что только мог найти в той ситуации. А целитель в ответ с еще большим жаром приникал к своему инструменту. О, каким, должно быть, прекрасным дуэтом они были!
Но этот дуэт совершенно вымотал эльфа. Маитимо был измотан, выжат, да к тому же почти лишился голоса. Тот стал сиплым и при любой попытке повысить его срывался в кашель, как в пике. Кажется, видя происходящее, целитель решил отнестись бережнее к поврежденному инструменту, и конец совместного выступления вышел достаточно смазанный.
Однако умаиа-кузнец, что неприметно просидел в углу камеры весь концерт, кажется, остался доволен и не жалел потраченного времени - пленник успел зацепить и Маирона, и теперь он с удовольствием наблюдал за мучениями эльфа. Однако Маирон все еще находил Нэлйафинвэ... занимательным. Вдобавок нолдо был сильным, и это значило, что на нем было можно испробовать самые разнообразные средства, чего до сих пор не удавалось с пленными мориквэнди. На Маитимо можно будет проверить действенность каждой пытки, провести с ним новые опыты, и однажды, когда добыча будет сломлена, вонзить в нее клыки. Определенно, Нэлйафинвэ будет интересно ломать, и Маирон намеревался просить Владыку, чтобы этого пленника поручили ему.
***
Однако Владыке Севера было не до того: Мэлькор был мрачен и прислал гонца требовать от целителя как можно скорее привести Маитимо Нэлйафинвэ в пригодное для дальнейших допросов состояние. Даже если это не будет мучительным для эльфа. И целителю пришлось далее лечить нолдо спящим, и куда более осторожно, и... не долечить до конца, как бывало и прежде. Владыка торопил умаиа.
Мэлькору нужен был сломленный Маитимо, чтобы использовать его против нолдор, но это требовало времени, а действовать приходилось уже сейчас, пока войска не подступили к стенам Твердыни. Однако у Мэлькора появился план, как избежать угрозы, превратить приход нолдор в очередное унижение для Маитимо, и главное - попытаться начать все сначала, уже не позволяя фэанариону все портить.
***
Маитимо пришел в себя лежа в кровати, точнее, на топчане с матрасом и чистым бельем. Сам эльф был тоже вымыт, от ран остались лишь шрамы, а волосы были заплетены в тугую косу - оказывается, тогда, перед троном, ему отстригли только несколько прядей с висков.
Эльф не просто проснулся - его разбудили: возле кровати сидел Повелитель Личинок, который вытянул эльфа из колдовского сна.
- Тебе опять предстоит особая церемония и особая честь, Маитимо, - губы целителя изогнулись в усмешке.
Дверь камеры открылась, и вошли орки, неся нарядную черную одежду. Нолдо был слаб и хмур, он смерил орков взглядом, но не стал сопротивляться. Орки вышли, а эльф оделся в принесенную одежду и вдруг посмотрел на умаиа:
- Я не стану смеяться над тобой при всех, если ты расскажешь мне, что с моими воинами и что задумал Моринготто.
Целитель напрягся. Маитимо действительно легко мог высмеять его при всех, а он был из младших умаиар, так что более сильные лишь поддержат издевательства. А орки, тупые, но хитрые твари, знали, что Энгватар их не убьет и не покалечит... и тоже пользовались этим. И потому к предложению Маитимо договориться стоило отнестись серьезно.
- Что ж, - произнес умаиа, - твои воины в лечении не нуждались: двоих Владыка ударил Волей, орки наградили тычками остальных, но не более того, - умаиа сожалел, что остальные нолдор в лечении не нуждались, и ждал, пока начнут нуждаться. - Их содержат в хороших условиях, разве что оставили без еды. А тебя Владыка хочет использовать против твоих же братьев как заложника. Согласись, это достойно особой церемонии. - Целитель чуть усмехнулся. Эльф услышал, что хотел; о том, чтобы это было Маитимо по нраву, они не договаривались.
Маитимо был уже одет, слова сказаны - можно было отправляться. Нолдо выводили из камеры слабым, не поправившимся окончательно - лишь бы на ногах держался и мог сам дойти до тронного зала.
***
Дорога в тронный зал была уже почти выученной наизусть, правда, никогда еще не казалась такой долгой. Конечно, эльф ее осилил - куда ему было деваться. Нолдо усмехнулся, думая, что такие прогулки - хороший способ попробовать сделать его менее разговорчивым. Когда буквально волей заставляешь себя переставлять ноги, входя в ненавистный зал, болтать трудно.
Пока нолдо шел от высоких дверей до самого трона, он незаметно окидывал взглядом зал, ища Верных - здесь ли они? Да, здесь... Не дойдя нескольких метров до ступеней Черного трона, конвой остановил Маитимо.
- Я короновал тебя, Нолдоран, - заговорил Владыка Севера с высоты своего постамента. - И я ждал от тебя ответного почтения, а ты огорчил меня. Но теперь, хочешь ты того или нет, пришло время мне послужить, - Владыка говорил надменно, но быстрее, чем желал бы, без пауз: чтобы не быть прерванным прежде вопроса. - Как думаешь, дорог ли ты своим братьям? На что они готовы ради тебя?
- Как короновал, так и послужу, - зло огрызнулся пленник в ответ. - С какой стати ты поднял меня с постели и притащил сюда? Ты думаешь, у меня нет других дел, кроме как наслаждаться твоей компанией да видом того сброда, что вокруг?
Нолдо сделал вид, что не расслышал вопроса о братьях. Он не собирался говорить об этом с Моринготто.
Владыка Севера ждал, что после всего, что приключилось с Маитимо, после пыток и унижений, вдруг сменившихся хорошей одеждой и лучшим обращением (в этот раз Маитимо даже не связали), пленник будет растерян, а вопрос Владыки Севера и вовсе выбьет из него всякие мысли о насмешках. Но эльф, напротив, обнаглел и заговорил так, словно здесь у него, Маитимо Нэлйафинвэ, были свои права, а Владыка Арды нарушал их и вовсе был лишним. И словно слова о службе были пустыми... Довольство, с каким Владыка встретил пленника, улетучилось.
Мэлькор не знал, что эльф имел возможность обдумать по дороге тот 'сюрприз', что для него заготовили. А нолдо, чем дольше рассуждал, тем больше понимал, что задуманное Врагом станет мукой для братьев. У них нет возможности не бороться с Моринготто, значит, придется продолжить войну, пожертвовав им. И это будет правильно, вот только какой ценой им придется принять неизбежный выбор? А он сам - может ли он что изменить, чему-то помешать? У эльфа, полного невеселых мыслей, настроение было хуже некуда, и потому нахамить Врагу... оказалось, как бальзам на душу.
***
Верные, в отличие от Нэлйафинвэ, не знали о планах Моринготто и не понимали до конца, что задумал Увала. Однако они услышали, что Маитимо был 'коронован' в Ангамандо, и сделали то, что должны были сделать: они сами приветствовали Маитимо как своего Короля, присягнув ему. Как... ранее это уже сделали братья.
- Не тебе провозглашать законного Короля нолдор, Моринготто, - как обычно, спокойно и негромко, но так, что его слова были хорошо слышны, заговорил старший из нолдор. - Здесь и сейчас мы от имени народа нолдор вновь при... - договорить эльф не смог, задохнувшись от боли: Владыка ударил его своей силой, заставляя умолкнуть. Не хватало еще, чтобы вместо фальшивой, обращенной в насмешку почести Маитимо воздавали настоящую!
Воин в самом деле не мог больше произнести ни слова, но прерванное им продолжили другие:
- ...присягаем тебе как Королю нолдор по праву.
- Заткнуть им рты, а Маитимо держать! - велел Владыка, чтобы никто больше не мешал задуманному. Хотя даже кляпы уже были отступлением от первоначального замысла.
***
Маитимо смотрел на своих Верных и улыбнулся им. Одного заставляли молчать, но оборванное слово подхватывал второй.
- Я слышал вас, мой народ, и я буду Королем, достойным Финвэ и Фэанаро, - поклялся Маитимо. Этот нолдо не любил клятв и всегда старался быть осторожен в словах, как и его мать*(1), но сейчас невозможно было сделать меньшее.
Маитимо видел, что его Верные загнали в Моринготто хорошую занозу, и все, что теперь мог сделать Увала - заставить воинов молчать. Маитимо понимал, что никак не сможет на это повлиять, но все равно попробовал:
- Ты правда думаешь, что тебе помогут кляпы, Черный Дурак? - насмешливо спросил эльф, видя, как орки запихивают пленникам веревки поперек рта, раня губы и скулы. - Даже если ты ныне ослеп, то остальные, все вокруг тебя, нет, и все видят наши ненависть и презрение к тебе. Кого ты пытаешься обмануть? - Злость придала еще недавно едва стоявшему на ногах эльфу сил, и он рвался в руках, его держащих.
А Мэлькор решил, что пора заканчивать этот бардак, и если не вышло по задуманному, то просто заканчивать:
- Я буду угрожать твоим братьям тобой, Нолдоран, и так дотянусь до всех фэанариони и заставлю их убраться, откуда приплыли! Это и будет твоим делом и твоей службой мне. Только тебя к ней нужно подготовить, - Владыка сделал знак слугам, и стоявший поодаль умаиа торжественно вынес длинный меч и выложил его перед троном. Это был меч Маитимо.
Услышав снова слова о братьях, Нэлйафинвэ притих и напряженно слушал, но когда Моринготто сказал 'убраться, откуда приплыли', словно камень упал с плеч нолдо. Маитимо вскинул голову и весело, искренне и зло засмеялся. Враг перехитрил самого себя. Братья при всем желании не могли убираться назад, в Аман, следовательно, то, чего требовал Враг, было заведомо невыполнимо. Следовательно - у братьев не будет никакого выбора и не будет муки и вины*(2).
- Этот меч, - тем временем продолжал Мэлькор, хотя реакция Маитимо и обескураживала, - будет знаком для твоих братьев и знаком твоей службы мне. А сейчас ты все же поклонишься мне, сам. Развяжите его.
Задумка была простой и великой: развязанный нолдо бросится бежать к своему мечу. Чтобы поднять его, нолдо придется наклониться, и в этот миг его можно сковать Волей.
***
Враг был прав в своем ожидании (чуть ли не в первый раз прав): как только нолдо получил свободу, он бросился за своим мечом. Вот он, шанс! Эльфу казалось, что из его глаз сейчас смотрят огненные глаза Клятвы, что ее крылья вспарывают воздух за спиной, заставляя двигаться быстрее, чем он мог бы. Меч под ногами Врага и Камни над его головой! Осталось так немного, а там - будь что будет, хоть вся мощь Ангамандо сойдется на нем.
И когда пальцы эльфа были готовы сомкнуться на рукояти меча, Увала ударил по фэанариону Волей. Но... Моринготто не все знал о Маитимо и не понимал, что сейчас ведет его: раскрывшая над Нэлйафинвэ крылья Клятва словно приняла на себя первый удар, давая нолдо секунды, чтобы собраться, и этих секунд хватило, чтобы Маитимо, как уже делал однажды, отразил заклятье.
Пальцы Короля сжались на рукояти, и он, отбросив Волю Врага, не тратя ни мгновенья, эльф бросился вверх по черной лестнице. Несколько ступеней, и он вонзит меч в грудь этой твари и сорвет корону с Камнями с его головы. А не удастся ударить в грудь, будет рубить мечом вражье тело, руки, ноги - но все равно добудет сокровище Дома.
***
Все пошло не так. Еще более не так, чем даже в первый раз, когда Маитимо был один среди умаиар и орков. Те, кто должен был стать свидетелями унижения, провозглашали его Королем, и Маитимо отвечал так, словно был в собственном дворце; на слова Владыки, что должны были испугать нолдо или заставить страдать, Маитимо ответил смехом. Но Владыка ждал, когда спесь Нолдорана Нэлйафинвэ будет разбита, когда он сам склонится в желании схватить меч...
И миг настал. Маитимо склонился, и Владыка опустил на эльфа свою Волю в предвкушении позора фэанариона... и скривился от боли сам. Нолдо отразил удар... Как он посмел?! Никто не смел бить Владыку Арды в его же собственных владениях! Мэлькор был в таком гневе, что не понял, что произошло, даже не понял, что произошедшее было почти за гранью возможного. Владыка Севера поднялся во весь рост - а Маитимо рвался к нему с мечом. На миг онемевшие и застывшие слуги Мэлькора сбросили оцепенение и побежали нагонять Маитимо. А из-под трона, навстречу эльфу, стремительно выползло создание, напоминавшее огромную многоножку - оно попыталось охватить ноги Маитимо и ужалить. В другой ситуации нолдо почувствовал бы омерзение, содрогнулся бы при виде гадкого чудовища, но сейчас, в пылу боя, эльф лишь отмахнулся от твари, как от досадной помехи на пути к цели. Однако тело, ослабленное и не восстановившееся, подводило. Нолдо недооценил врага и переоценил себя. Сороконожка смогла оцарапать фэаноринга, а его ответный удар вышел слабым.
Сам Владыка Севера стоял на верхней ступени лестницы, возле своего трона, и не думал спускаться вниз. Напротив, он даже чуть отступил, предоставляя своим слугам самим разбираться с яростным пленником.
***
Никогда еще Темным не приходилось защищать тронный зал от пленников, в общем-то, никто даже не знал, что такое возможно. Поэтому никакого плана защиты подготовлено не было, поэтому умаиар стояли, где нравится, а не где целесообразно, и потому сейчас все они были дальше всего от трона. Фактически Маитимо от Владыки Севера отделяло только чудище впереди да нагоняющие орки сзади (при том, что орки сами отчаянно боялись и Нолдорана, и Владыку).
Собственно, все орки в зале были напуганы: их мог ранить или убить этот голуг; их могли наказать Господа за то, что они не догнали голуга; а еще... Владыка Севера мог приметить, что они ругают про себя Владыку за то, что этого бешеного развязал и еще меч вернул. Не вслух, конечно, ругают, но приметить-то Владыка мог! И потому не только те орки, что были конвоем Маитимо, но и те, что стояли у стены с другими нолдор, поспешили изобразить бурную деятельность и побежали за фэанарионом. Верных Маитимо твари, конечно, бросили - они же связанные и безоружные, не то что их главный. Но орки тоже ошиблись.
Едва ощутив свободу, самый младший нолдо толкнул ближайшего орка прямо на выставленную пику другого; командир второго отряда ударом о стену проломил голову своему противнику. Верный Фэанаро еще не оправился после удара Волей Увала, двигался неловко и был быстро схвачен снова. Зато командир второго отряда сумел ударом в колено сломать орку ногу, а телохранитель Маитимо - сделать подсечку, и очередной орк, пролетев вниз, мимо ножей и пик других тварей, был серьезно ранен.
Торжество Темных превратилось в бой прямо в тронном зале Ангамандо.
Маитимо не знал, что за его спиной так доблестно и удачно сражаются его Верные - сейчас не было времени отвлекаться ни на что: нужно было не дать твари помешать ему, убить ее скорее и добраться до Врага.
***
Многоножке удалось лишь чуть оцарапать противника, прежде чем нолдо сбросил ее и ударил сам; и хотя Маитимо не причинил твари вреда, многоножка испугалась, ведь она была приспособлена к тому, чтобы быстро ужалить и быстро уползти, но не к бою с вооруженным врагом. Тварь извернулась и поспешно спряталась обратно под трон. Однако она сделала главное - задержала Маитимо, рвущегося вперед.
К этому времени умаиа-посланник, который и должен был принести фэанариони весть об их старшем брате и поставить условия, принял облик стервятника и, подгоняя уже бегущих по ступеням орков из конвоя Маитимо, налетел на Нэлйафинвэ: умаиа старался не навредить эльфу и ударить по руке, держащей меч, чтобы обезоружить разошедшегося Нолдорана. Конечно, это делалось не из гуманности, а чтобы Владыка Севера потом сам мог поквитаться с наглецом. Увидев, что подмога подоспела, многоножка вновь высунулась из-под трона.
Маитимо стремительно упускал время: вслед за стервятником и орками к трону приближались все, кто находился в тронном зале. Ближе всех был Маирон, обернувшийся волком и несущийся огромными скачками.
Неразбериха, начавшаяся среди орков, стоявших у стены с другими нолдор, сейчас никого не интересовала.
***
От двух противников, пусть и тварей без мечей и брони, нолдо смог отбиться, но ответные удары вышли слабыми, а что хуже - будучи связан боем, он так и не мог приблизиться к Моринготто. Зато, кружась меж многоножкой и стервятником, эльф не пропустил приближения со спины орка и легко отбил его неуклюжую атаку, но... на этом хорошие новости кончились. Маитимо был очень слаб, а ему приходилось на ограниченном пространстве отбиваться от твари на уровне колен, от орка на уровне груди и от стервятника, нападающего сверху. Не давая поразить себя, нолдо не мог при этом убить никого из врагов. В прошлый раз его смогли схватить уже раненого, сдернув с седла и забросав телами. В этот раз он снова был с оружием, и взять его будет не легче, чем в первый, вот только дотянуться бы до Врага... Почему же он сегодня так слаб?.. Он смог получить оружие, свой меч, откованный в Амане вместе с отцом, но не может его применить как следует.
Теперь, крутясь на ступенях трона, нолдо наконец заметил, что его воины тоже сражаются, что вокруг них, связанных, кипит бой. Было понятно, что тщетный, что обреченный, и все же они сражались!
- Аийа Фэанаро! - выкрикнул нолдо боевой клич. Фэанаро погиб многие годы назад, но это мало что меняло, и клич в его честь оставался одним из кличей Дома.
***
Тем временем у стены тоже продолжалась возня.
Один из голугов, полуоглушенный, был схвачен, только кто теперь попытается схватить других пленников - когда они и безоружные двоих убили и двоих покалечили? Но делать что-то было надо, и на каждого нолдо бросилось по трое орков - уж трое как-то да удержат, верно? Оказалось, неверно. Двоих голугов удалось усмирить, а двое других отбились, извернулись, да еще и сами оркам наваляли, словно были не эльфы, а бешеные звери: считай, в отряде теперь еще минус двое парней, да еще трое раненых.
Но все же связанных и безоружных нолдор в конце концов схватили.
***
Бой на ступенях Черного трона, что вел Маитимо, тоже не мог быть долгим, и преимущество, что давали неожиданность и скорость, уже терялось. Но бой еще длился. И орки с ужасом смотрели на пленника с горящими глазами, который прямо в тронном зале Твердыни поднял в бой своих связанных воинов, ударил Владыку Арды ужасным колдовством и теперь пытался ударить мечом. Этот голуг точно был колдун, и притом сильный и страшный... А Владыка не раздавил его одним пальцем или хоть одной рукой, а даже отступил на шаг! О торжестве сейчас никто не помышлял, даже о том, чтобы навести порядок: сначала нужно было остановить Маитимо. Но чем лезть под меч голуга, орки больше делали вид, что пытаются схватить фэанариона и мешали друг другу.
Парни запомнили эту схватку и передали ее своим как слух, и еще не одно поколение новобранцев пугали страшным голугом.
Среди общего хаоса никто не заметил, как умаиа-целитель, не вступавший в схватку, бросил мимолетный взгляд на своего Владыку и скривился: тот, кто был воплощением мощи, сейчас вел себя подобно орку, а орков умаиа презирал. Впрочем, он сразу же спохватился и стал смотреть как раз на орков, а еще на нолдор, получивших раны - эти пленники должны были достаться ему, Энгватару.
***
А бой на последних ступеньках лестницы затягивался: ни ползучая тварь, ни умаиа не могли причинить вреда Нолдорану, впрочем, как и он им. Многоножка вновь успела отползти, защитился и умаиа, что мог взлететь выше... но не того они ждали! Орк, решивший, что подкрасться сзади и ударить будет для него безопасно, заскулил, держась за раненую лапу; выпущенное копье полетело вниз по ступеням. Поняв, что дело плохо, орк отпрыгнул назад, оттолкнув и едва не опрокинув с лестницы других парней, но отпрыгнул недостаточно проворно, и Маитимо успел ранить его снова. Незадачливого вояку сбросил вниз с лестницы подоспевший Маирон: тот, кто не мог даже удержать оружие, был лишь помехой для собственного удара Волка.
Нолдо уже понял, что его бой так же безнадежен и бесполезен, как и бой Верных, что он навряд ли сможет добраться до Моринготто. Но тогда оставалось одно - биться с врагами так яростно, как возможно. Сороконожка стала уже предсказуемым противником, ее удар было нетрудно отразить, и более того - успеть удачно отмахнуться в ответ. Но, похоже, на этом удача Маитимо закончилась. В следующую секунду атака стервятника в обнаженную руку вспорола ее, и эльф едва не выпустил меч. Умаиа-кузнец, обратившийся волком, решил, что это хороший момент, и обрушил на Маитимо удар такой силы, что эльф пошатнулся. Глубокая рана от острых когтей пересекала всю спину фэаноринга, а рваная рана от зубов разворотила левый бок. Уже падая на колени, Маитимо попробовал отмахнуться от добежавших орков, но не смог; обе твари достали его копьями. И тогда, тяжело раненный, квэндо рухнул на ступени черного трона. Так ничего и не достигнув.
'Я лежу перед тобой, как ты и хотел, Моринготто', - думал эльф, едва дыша. Казалось, он умирал.
А нолдор внизу, у стены, повторяли клич своего Лорда и безуспешно пытались вырваться вновь.
На все это сверху смотрел Владыка Севера.
***
Удар Волка достиг цели; он желал впиться зубами в эту добычу и сделал это... хотя и иным образом, чем задумывал. После его удара Нэлйафинвэ сумели ранить даже орки: эльф упал, неспособный подняться, и на этом бой был завершен. Нолдо не удалось дотянуться до Владыки Севера - прежде всего благодаря ему, Маирону.
Владыка, оглядев лежащего нолдо, снова сел на трон и произнес со злобой:
- Заберите у него меч, наконец, и свяжите! - Маитимо лежал перед ним, но лежал после схватки, израненный, сжимая клинок... Это выглядело совсем не так, как хотел Мэлькор!
Маирон, приняв прежний облик, с силой разжал пальцы раненого, забирая оружие. Орки связали Маитимо, и тут же над эльфом склонился целитель.
Но Мэлькор не хотел опять прекращать все раньше срока, и, пока Маитимо мог его слышать, заговорил:
- Этот меч станет знаком моей власти над тобой для твоих братьев, Нэлйафинвэ! Как и твои волосы. Остригите Нолдорана. Сейчас же.
Острижение было задумано заранее, но по замыслу оно должно было быть медленным, торжественным, унизительным. А в действительности связанного и истекающего кровью пленника унесли к подножию трона, после чего целитель поспешно, пока Маитимо еще оставался в сознании, обрезал эльфу его косу. Нолдорана нужно было как можно скорее лечить - ранения были опасными.
Владыка Севера сделал вид, что он доволен судьбой, постигшей Нэлйафинвэ, и отвернулся от нолдо, давая Энгватару делать свое дело. А Мэлькор заговорил со своими подданными:
- Вы достойны кары за то, что допустили этот бой! Орков из конвоя Нолдорана, кроме этих двоих, доставших Маитимо, всех тех, кто держал нолдор, и половину остальных разрезать на куски и бросить волкам. Прочих - наказать и в каменоломню. Что касается маиар, не вмешавшихся в бой, - знайте, что у вас больше нет рабов.
Умаиар съежились - лишиться власти, лишиться рабов было для них отнюдь не безразлично... Пусть и на время: нужны же были Владыке командиры! И в самом деле, Владыка прибавил:
- Пока вы не заслужите прощения, - но умаиар знали, что для этого им придется доказывать свою нужность, соперничая друг с другом.
Зато Хэссарамо, как звали стервятника, и Маирон приосанились и подняли головы, ожидая награды. Но Владыка Мэлькор был иного мнения.
- А тебе, Маирон, на сто лет я запрещаю менять облик. Из-за твоих клыков нельзя продолжить церемонию, как задумано!
Маирон сжал зубы, но поклонился.
Похоже, только стоящие у стены пленные нолдор веселились:
- Хочешь наказать всех видевших, как ты дрожал, Моринготто?
- Больше половины орков? Хорошая была схватка.
- Ты и здесь смог сразиться с врагами, мой Лорд.
***
Держаться за меч, когда даже не можешь его поднять - это глупо. Но почему-то нолдо упорно цеплялся пальцами за клинок, словно это все же что-то значило.
Меч выдрали - а он так и не успел как следует окраситься кровью... жаль.
Руки нолдо связали над головой, а потом подняли его и понесли по ступеням вниз. Было очень больно, и эльф снова стал погружаться в Незримое, что порой для него предшествовало забытью, и почти пропустил слова Моринготто. Враг ныне виделся ему исполинской фигурой Мрака, над которым сиял белый Свет, недоступный, незамутненный. Но основное эльф понял - его меч и остриженные волосы отнесут братьям.
Кажется, волосы ему обкромсали совсем неровно и коротко. Или нет... было сложно фокусировать сознание на происходящем. Снова стало очень холодно, наверное, из-за потери крови. Но зато, прикрыв глаза, нолдо слушал, как Враг распекает своих подданных и обещает им кары. Это было хорошо. А Верные, конечно, не удержались от злословья. Нехорошо отставать...
- Захочешь повеселиться, Враг, зови меня снова. Я помогу развеяться, - трудно было говорить так много... Но надо было сказать еще. - Аийа вам, Верные.
***
- В-верные, - со злобой произнес Владыка Севера. Какой бы кары ни заслуживали тупоумные и трусливые рабы, если бы не эти самые Верные, все могло быть иначе... Они всегда поддерживали насмешки Нэлйафинвэ или даже начинали свои, как сейчас. И вместо того, чтобы становиться свидетелями унижения, как было задумано, все портили. - Недолго им оставаться твоими Верными, Маитимо Нэлйафинвэ!
Но нолдор не сдавались, и оба командира ответили на два голоса, резко и твердо:
- Tenna meta*(3)!
Телохранитель сказал насмешливо, обращаясь к товарищам, а не к Врагу:
- Похоже, теперь этот Властелин-не-пойми-чего и нас боится!
- Тэнна мэта! - прошептал в ответ Маитимо не слушающимися губами, постепенно проваливаясь в небытие.
***
Владыка Севера был в ярости. Верные Маитимо заслуживали кары, муки, смерти... Но не сейчас. Сначала они должны будут стать орудием пытки для своего Лорда, но пока это нельзя было воплотить в жизнь: целитель вновь забрал Маитимо, и эльф нуждался в серьезном лечении.
Энгватар был почти доволен сегодняшней схваткой: он получил раненых, даже не одного, и при этом не понес наказания. Но целитель все равно мстил Нэлйафинвэ - и за издевки, и за Властелина Личинок. И для Нолдорана, и для его Верных исцеление превратилось в жестокую пытку.
***
Маитимо приходил в себя и снова орал и выгибался под руками Властелина Личинок, на его жутких столах для лечения со множеством ремней и кандалов; эльф кричал и бился, пока не терял сознание. Причиняя фэанариону страшную боль, Энгватар проявлял и заботу и смотрел, чтобы пленник не ободрал себе кожу на руках и ногах, пока его 'лечат'; поэтому браслеты креплений были обмотаны тканью во много слоев: Энгватар следил за тем, чтобы не причинить вреда телу, а прочие Темные считали это за издевку целителя над пленными.
В момент краткого отдыха Маитимо вспомнил, что и его Верные были ранены, и тогда он зашептал сорванным горлом:
- Не трогай их... не трогай, и я не буду высмеивать тебя при других. Пока ты держишь обещание - не буду... Обещай, и я не буду... - Это было почти все, что Маитимо мог отдать, и он страшился услышать отказ. - Я забуду имя, что дал тебе, я скажу Моринготто, что ты мастер своего дела. Не откажись, не будь дураком...
Как же было противно обещать что-то этой твари, договариваться с ним! И если сейчас умаиа откажется, нолдо будет чувствовать себя донельзя грязным - он наступил на свою гордость, пошел на то, чтобы почти упрашивать тварь, что истязала его, обещал награду ублюдку, с чьих пальцев капала его же собственная кровь. Как будет глупо услышать отказ... Но тогда он выплеснет наружу весь свой гнев, и они с тварью снова сплетутся в песни - взаимной ненависти, злых насмешек и невыносимой порой боли. Что же, каждый вкладывал в этот хор все, что у него было.
Услышав слова Маитимо, целитель, уже готовый продолжить, приостановился. Как же он был горд собой! Здесь, в Твердыне, он никогда не стоял высоко, и вот - он добился того, чего не мог добиться ни Мордотйар, ни Маирон... ни даже сам Владыка Арды. Этот гордый нолдо просил его... И само это уже было лестно, но - отказаться от того, чтобы насладиться болью раненых? И от такой возможности отомстить?