Иллюстрация к главе (скопируйте ссылку и вставьте в браузер вручную):
https://www.instagram.com/p/CEbFmbzD-dV/
Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-48.userapi.com/s/v1/ig2/EYGS5Sp9fah7nrUXoxCHFe8-KBp-KJ9hCOzOzbEl_BhzqSMwSVcGy8aTYGnfsgloWo33kGnHs3sKTer71nuCxk-q.jpg?size=604x594&quality=95&type=album
Когда Маитимо наконец пришел в себя, над ним склонялся Энгватар. Эльф слабо улыбнулся, вспоминая, почему он здесь, попросил воды и снова отключился.
Прошло несколько дней, прежде чем фэанарион вновь очнулся и в этот раз мог уже вполне четко соображать и говорить.
Когда Энгватар излечил самые тяжелые раны, он заметил:
- Все же... постарайся остаться в живых хотя бы до вашей встречи с Владыкой Севера, - целитель уже получил от Маитимо, чего не ждал, но все же он по-прежнему хотел услышать, как нолдо назовет его по имени перед Владыкой и скажет, что лечение Энгватара хуже допросов Саурона. - Похоже, Маирон едва не убил тебя. Как ты этого добился?
Эльф в ответ улыбнулся - он посчитал слова целителя шуткой, ведь понятно, что Саурон не убьет его.
- Ты же знаешь мой язык, - отозвался фэаноринг. - Я оскорблял его при орках, и те ржали, а когда Саурон рвал мой бок, я уже смеялся над ним. По-моему, Саурон не выдержал, - нолдо вновь попытался засмеяться, но только коротко застонал.
***
Маирон перечислял: вино, птицу, мясо, скатерти, кубки, тарелки из добычи - тиндарские, в форме широких листьев... - с нетерпеливым и вместе с тем торжествующим видом. Младшим умаиар он сообщил, что важные уступки, мол, достойны поощрения. Так ему удалось создать видимость успеха.
...Когда на самом деле Маитимо в любое время мог сдать его! И сковывал все действия, вынуждал исполнять повеленное им! До сих пор Маирон повиновался одному только Владыке Севера. Волк принял бы, хотя и с крайним недовольством, если бы по воле Владыки ему дал поручение валарауко или иной из сильнейших умаиар... Но эльф! Как это стало возможным? Волк не переставал размышлять об этом, с ненавистью представляя лицо Маитимо, его улыбку и смех. И это его: 'Все хорошо', отравившее даже час расплаты, хотя боль эльфа и чувство отвращения при соприкосновении с Искажением и были очень сильны... По-видимому, и Вэриндо, ставшему свидетелем истязания Нолдорана, от этих возгласов и смеха становилось легче - хотя на оруженосца разъяренный Маирон в то время не смотрел.
***
'Как стало возможным, что прагматичный Маирон едва не забыл о воле Владыки, едва не убил Маитимо?' - задавался вопросом целитель. Хотя язык Нолдорана он в самом деле знал и не желал бы снова стать его мишенью.
- Даже Маирон не смог тебя выдержать, - хмыкнул Энгватар не без удовольствия. - Вы не так скоро встретитесь вновь: раны Волк нанес тяжелые.
Сказав это, умаиа занялся перевязкой, смазал раны новыми мазями и передал Маитимо укрепляющий отвар. Нолдо наслаждался покоем. Энгватар, приходя, первым делом снимал боль от ран, и эльф испытывал почти блаженство.
А целитель продолжил:
- Я уже предложил, чтобы ты... наблюдал за лечением своих воинов и оттого не знал покоя, - умаиа усмехнулся: никому и в голову не пришло, каков был подлинный смысл этого прошения. - Однако на сей раз Урунмэлдо вовсе не нуждается в лечении, как и другие; обговорить обратное, чтобы воины смотрели на твое лечение... возможно, удастся, но не сейчас: возле камер всех твоих воинов слуги Маирона. Верно, он планирует ими заняться. Я могу устроить лишь краткую встречу: орк перепутает приказы, а меня, как назло, в это время не будет рядом, чтобы исправить ошибку.
Добиться путаницы было несложно. Произнести одно повеление вслух - скажем, 'Еще воды в камеру к Маитимо Нэлйафинвэ'; а другое - от разума к разуму, скажем, 'Еще нолдо в камеру к Маитимо Нэлйафинвэ'. Орк исполнит то, что услышал в уме, то, что понял, а не то, что в это время было произнесено вслух. Но провернуть это можно было лишь однажды: повторение было бы подозрительным.
Умаия не стал говорить, что такая уловка была неприятна для него самого - Энгватар не любил соприкасаться с орочьим разумом, так что... сам того не понимая, целитель шел пусть на небольшую, но жертву ради Маитимо.
***
Маитимо знал о планах Саурона куда больше, чем умаиа-целитель, и сначала задумчиво молчал, а потом ответил:
- Я не хочу говорить неправду тебе, Энгватар, - скорее, нолдо не любил вообще оскорблять себя говорением не-правды, но умаиа это знать было не обязательно. Да, эльф не любил говорить неправду, но мог сказать не всю правду. И сейчас нолдо гадал, чем отзовутся его слова. Саурона удалось обмануть однажды, удалось через орков послать слухи по Ангамандо, но это только начало битвы. Нужно нанести оборотню сокрушительный удар или расшатать его положение множеством мелких ударов. И для этого понадобятся союзники. Заключать сделки за спиной целителя означало насторожить его, оттолкнуть от себя, чего делать не стоило. Однако и рассказать Энгватару обо всем невозможно... И эльф продолжил: - Но и правду тебе я сказать не могу. Как я не выдаю тебя, так не выдам и другого. Не думай сейчас, как устроить мою встречу с Верными, это сейчас не так важно. И... знай, что... не каждый, кого я не могу выдать это мой союзник, - с этими словами нолдо посмотрел в глаза Энгватара. - Мне кажется, ты вряд ли огорчишься, если Моринготто однажды сдерет с Саурона шкуру. И я был бы рад доставить тебе такого рода удовольствие, дать полюбоваться на столь редкое зрелище.
Говоря о снятии шкуры, нолдо представлял себе, как Моринготто свежует тушу огромного мертвого волка. Эльф не думал, что эта фраза может иметь другое значение.
***
Слова Маитимо несколько удивили целителя. Нолдо не мог выдать кого-то, кто не был его союзником... и сообщал об этом сам.
- Главное, что ты не будешь играть вместе с этим не-союзником против меня, иначе не сказал бы о нем, - произнес целитель. Среди Темных такое было в порядке вещей: если ты объединяешься на время с кем-то против другого, это не значит, что твой 'союзник' не объединится с другим против тебя. Эльф, конечно же, был иным; нолдо поступал так, как не стал бы никто из живших в Твердыне... как не поступали даже пленные мориквэнди. И все же умаиа не мог не подумать и о том, что ему было привычно.
- Если ты действуешь отдельно против... - Энгватар негромко засмеялся, - Маирона, коего, как ведомо всем оркам Твердыни, строго запрещено называть Сауроном, я этому только рад. Правда, снять с него шкуру трудновато: он крайне расчетлив и изворотлив, потребуется, так вывернется и из шкуры. Но о том, что его можно довести до безрассудной ярости, я до сих пор тоже не знал.
Пленник снова усмехнулся.
- Спасибо, Энгватар, я рад, что смог достать его. Но боюсь, что у меня много времени впереди. Саурон изворотлив, иначе бы не занял то место, что есть, но тем лучше будет на него охота, тем радостнее победа. И я думаю, что нам даже орки смогут помочь, сами того не зная, конечно.
Охота на того, кто в последнее время начал звать себя Волком, охота, которую будет вести пленный нолдо... пленный Король нолдор, и он, Энгватар, пренебрегаемый многими (и заносчивым Маироном!) за слабость. Это льстило самолюбию само по себе; тем более, если Маирон опустится ниже, а целитель возвысится... Энгватар усмехнулся в ответ:
- Ты думаешь распустить какой-либо слух? Орки прекрасно их разносят.
- Кое-что я уже передал: что Саурон боится меня и что мы говорим о чем-то в застенке, после чего всех орков казнят. Я не знаю, поможет ли нам это, но думаю, что может понизить Саурона в глазах орков и других рабов. А это нам на руку. Какой слух я еще мог бы распустить? - эльф понимал, что целитель сам не может открыто противостоять Саурону, но зато мог знать, как и чем можно ударить по нему.
- Возможно, что и поможет, - тонко улыбнулся умаиа. - Если я передам Владыке Севера, мол, распространились слухи, что Маирон казнит всех орков после ваших встреч; что если он хочет нечто скрыть от своего Владыки? Правда, скорее всего, Мэлькор решит, что ты просто издеваешься над Маироном, и тот не хочет огласки, так что Волк наверняка выкрутится... Но для этого нашему великому дознавателю самое меньшее придется назвать хотя бы одну из таких причин.
- Не думаю, что такой исход нас устроит, - качнул головой нолдо. - Саурон будет унижен, Моринготто посмеется над ним, но не более того. В чем тут подозревать тварь, которая не может склонить пленника? В том, что он плохой палач? Нет, это не выход. Нужно бесспорное обвинение, что-то из того, что Моринготто не простит. Скажи мне, из-за чего у вас можно впасть в немилость? Что может вызвать гнев хозяина на Саурона?
Энгватар помедлил - мысль злить Владыку ему отнюдь не нравилась; хотя Маитимо и так делал это при каждой встрече... И если целитель переведет гнев на Маирона, ему самому вряд ли что будет грозить.
- Разгневавшись, Владыка может покарать своих слуг, - осторожно ответил Энгватар. - И это подлинно может обернуться против Маирона, как уже обернулось, когда он был лишен права менять облик. Но нам нужно что-то большее, чем просто досадное наказание, нам нужно вовсе лишить этого заносчивого маиа высокого положения... Я предлагаю идти от меньшего к большему. Прежде всего, стоит как можно чаще сообщать Владыке то, что вызовет подозрения: скажем, о тех же орках, которых казнят. Еще можно сравнить, что Маирон сообщает о вас, своих действиях и успехах (я постараюсь вызнать это), и то, что было в действительности и можешь рассказать ты. Тогда мы можем выяснить, нет ли расхождений, и посмотрим, в чем можно обвинить Маирона. Если ты сможешь стать свидетелем того, как Маирон бездействовал, что привело к тому, что воля Владыки Мэлькора была нарушена или, более того, действовал так, что сам напрямую нарушал ее... это действительно может обратить гнев Владыки против Маирона. Еще... если ты как-нибудь назовешь Маирона Властелином Тьмы, Сильнейшим или другими подобными титулами, и Волк не возразит, это тоже будет весьма скверно для него; но едва ли хитроумный Маирон так подставится. Однако если подозрения будут следовать за подозрениями, а я в это время достаточно возвышусь... возможно, я сумею испросить того, чтобы следить за Волком? Не нарушает ли Маирон приказов, как справляется, исполняет ли на допросах, и не только на них, волю Владыки или же свою собственную. У Маирона много шпионов в Твердыне, и, если до него дойдут какие-то слухи о недовольстве или подозрениях Мэлькора, он может стать втрое осторожнее, однако... тогда я постараюсь найти, что еще можно сказать против Маирона, в чем его обвинить или заподозрить.
Как же это было странно - договариваться с нолдо о том, как навести на Маирона немилость Владыки Севера; но еще необычайней было тайно подготавливать встречу пленников.
Эльф выслушал целителя, но Энгватар не сказал ничего, что можно было бы использовать против Саурона прямо сейчас или на ближайшем допросе. У целителя было много времени впереди, и он предлагал ждать, присматриваться, копить ошибки Саурона и однажды, когда их станет слишком много, использовать против твари. Но у Маитимо этого времени не было: каждый допрос стоил боли ему или его Верному, или обоим. Нужно было расквитаться с Сауроном сейчас, а не когда-нибудь потом. Нолдо старался найти хоть что-то, что может помочь ему прямо сейчас и, нахмурившись, повторил:
- 'Исполняет ли на допросах и не только волю Владыки или же свою собственную'... А разве у них с Владыкой могут быть разные желания и цели в отношении меня и моих воинов?
- Все не так просто, Маитимо. Например, ты спросил, чего Мэлькор не простит, - ответил Энгватар. - Здесь нет того, что прощают, только то, что не сочли важным. Владыку может привести в сильный гнев попытка повелевать слишком многими, теми, кто не дан Маирону в подчинение, распоряжаться тем, что ему не поручено; попытка прославиться более Владыки. Маирону, вероятно, хватит ума не посягать на слишком многое, то, что Владыка мог бы счесть угрозой, попыткой в любом отношении обрести большее, чем Мэлькор; тогда наихудшим, за чем можно поймать Маирона, может оказаться прямое нарушение приказа. Скажем, присвоение ради пользы того, что велено уничтожить, или намеренное уничтожение того, что Владыка велел подчинить. Губительными могут стать и слова Маирона, что 'лично он решил так поступить'; или что 'он от чего-то никогда не откажется или что-то никогда не станет делать', ибо это означает, что Маирон исполнит не всякий приказ и не всякую волю Владыки. А Мэлькор не терпит того, чтобы от него сберегли нечто.
...Упоминая это, Энгватар не мог не испытывать страха, хотя внешне оставался все так же спокоен, холоден и невозмутим. Ведь у целителя были свои тайны: он помогал Маитимо, а главное - никогда не причинял вреда хроа... Он сам нарушал волю Владыки.
***
Теперь объяснения Энгватара были понятнее, но умаиа был прав - Саурона схватить было не за что, он был слишком изворотлив и хитер.
- Попробуем поймать Саурона на нарушении приказа, - вздохнул эльф. - Но тогда мне нужно в точности знать, что ему приказывают. Ты можешь это узнать и рассказывать мне?
- Да, я постараюсь все вызнать, - отозвался Энгватар. - А пока расскажи, что произошло с тобой. Маирон едва не убил тебя, - сейчас целитель произнес эти слова с иной интонацией, чем в первый раз, не удивленно, а задумчиво. И, размышляя, вместо имени произнес ставшее известным прозвание: - Саурон говорил, что хочет это сделать?
Энгватар говорил так, словно что-то обдумывал. Но эльф взглянул на него с удивлением, граничащим с потрясением.
- Он правда чуть не убил меня? Я думал... ты просто так сказал в начале, чтобы подчеркнуть, что раны тяжелые. Но я не думал, что настолько. Я привел его в ярость. Я сбросил его чары и нанес ему удар сам. И тогда он оставил попытки достать оруженосца и принялся за меня. А я... я не мог удержаться от смеха. Я не такой сильный, чтобы смеяться под пыткой, вовсе нет, но это... знаешь, как распирало изнутри. Что-то, что было вне зависимости от меня. Я кричал от боли, но мне было не страшно, я чувствовал, что победил. А его это бесило, он хотел, чтобы я так больше не чувствовал. И пытался пересилить болью то, что было внутри меня. Но... боль не помогала ему, не могла помочь. Ведь я победил, понимаешь? При чем тут боль? Как я мог, победив, не ощущать победы? Все равно боль бы никуда не делась. И я кричал и смеялся, пока уже не перестал соображать толком, что происходит. И в какой-то момент Саурон остановился. Я не знаю, хотел ли он меня убить в действительности или просто увлекся. Я не знал, что это важно; теперь знаю и в другой раз спрошу при случае.
Нолдо говорил целителю то, что не рассказал бы ни братьям, ни друзьям... Эта странная необходимость выговориться беспокоила эльфа, ведь он знал, кто перед ним. Хотя... с другой стороны, быть может, именно в этом и было дело? Маитимо не смог бы спокойно рассказывать братьям или друзьям о том, что с ним произошло во время страшной пытки, потому что им было бы больно слышать такой рассказ, а умаиа-целитель боли или сострадания не испытывал. И с ним можно было поделиться именно необычными и интересными событиями, случившимися на допросе, говоря только о них, а страдания словно бы вовсе опуская. Маитимо хотелось выговориться, и сейчас у нолдо и целителя был союз, и Энгватар приносил ему лишь добро...
И все же нолдо решил, что поговорит с целителем начистоту при первой возможности.
***
Энгватар слушал Маитимо внимательно и со скрытым изумлением. В изумление целителя приводило и само сказанное - о смехе и о боли, которая не могла бы помешать победе и радости победы (ведь сам Энгватар никогда не знал такой победы, но знал лишь страх). И то, что об этом сказано ему - союзнику, да, но вместе с тем и тому, кто мучил эльфа, старался сломить его через боль и отвращение. Энгватар никогда не слышал подобных слов и не думал услышать. И это было как-то необычайно ценно, но... при этом целитель вновь испытывал страх - все сказанное между ним и Нолдораном оставалось в тайне, и Маитимо не выдаст его, но чем больше тайн, тем больше вероятность что однажды они так или иначе откроются. И потому Энгватар, хотя и был взволнован словами Маитимо, предпочел сделать для самого себя вид, что не слышал этого откровения, и ответил только на вопрос фэанариона:
- Да, если бы несколько ран было ненамного глубже и сильнее, повреждения оказались бы смертельными. Теперь мне понятнее, что разъярило Маирона. На него едва ли подействуют слова, что он сочтет либо пустыми, либо полезными для себя. Но его планы должны, быстро или медленно, но воплощаться во что бы то ни стало. Он получил удар, какого не ждал, и твоя победа была совершенно против его планов; и, если я хоть отчасти верно понял то, о чем ты не договорил... поражение Маирона больше, чем временный неуспех. И это полный провал замысла подточить тебя через боль и даже наказывать болью.
Они говорили сегодня совсем не так, как могли говорить между собой слуга Владыки Севера и нолдо, его пленник и враг. Они были союзниками, но это было... совсем не так, как договор с одним умаиа против другого. Нолдо, в свою очередь, слушал целителя с изумлением: вроде как болью очень даже можно было наказывать. Даже теперь, одержав победу, эльф все равно очень не хотел, чтобы ему причинили боль... Вот только он бы вряд ли чем-то стал платить, чтобы боли не было.
- Что же будет теперь делать Саурон? - спросил нолдо. - Искать, как еще меня запугать, если страха боли самого по себе мало?
Нолдоран знал, что планы Саурона он расстроил в куда большем, чем просто в неповиновении.
***
Энгватар вновь задумался. Отвар и мазь действовали, и можно было пока заняться самыми легкими из ран, нанесенными попутно - заживляя и убирая шрамы и чувствуя, как постепенно возвращается целостность тканей. Теперь, когда фэанарион предложил не только исцелять тело, но и сводить шрамы, Энгватар мог заниматься лечением Маитимо дольше - не просто до момента, когда пленник окрепнет и его можно будет снова возвращать в застенок, но до полного излечения. Когда Нолдоран будет даже выглядеть так, словно его только сегодня схватили.
И все же их разговоры раз за разом возвращались к одному и тому же - к теме, что занимала обоих.
- Чем мы можем навредить Маирону... - задумчиво заговорил Энгватар. - Что я мог бы сказать о Маироне? Он весьма любит волков, а еще, правда, меньше, больших пауков; также дорожит своими инструментами. В его комнате, несомненно, есть немало ценного для Волка, и незаконченного, а также того, что могло бы дать нам подсказку, в чем Маирона можно обвинить. Но я не знаю, как бы ты мог попасть в его покои.
Нолдо задумался:
- Я как-то и забыл, что у вас здесь должна жить Унголиантэ. Неудивительно, что Саурон, вслед за Моринготто, привечает пауков... но я не знаю пока, что с этим делать. Быть может, я смогу позже попасть в его комнату, но что мне это даст?.. Саурон окажется в немилости, только если его хозяин будет чувствовать себе угрозу или если решит, что Саурон ему не повинуется.
- Унголиантэ? - удивился Энгватар. - Здесь, после всего? Хотя ты не можешь знать... - целитель замолчал, размешивая в ступке снадобье и раздумывая, стоит ли рассказывать Маитимо о событии, которое... хм, не делало чести Владыке Севера? Поразмыслив, Энгватар решил, что от рассказа хуже не будет. Во-первых, Маитимо мог однажды случайно узнать это от орков. А во-вторых, то, что целитель сам лицезрел в тронном зале, когда Владыка дал Маитимо меч, а потом в испуге отступил перед эльфом, ожидая, пока ярость нолдо остановят его слуги... все это роняло мнение о Владыке Мэлькоре куда сильнее, чем неудача с могущественнейшим созданием Тьмы. Но зато от этого рассказа могло стать хуже Маирону... И Энгватар решился.
- Не говори никому, что я сказал тебе о том, - все же предупредил целитель, прежде чем начать рассказ. И... это тоже было необычно. Чтобы довериться кому-то из других Темных, нужно было оказаться в крайне отчаянном положении, и то желательно было взять клятву, что они не предадут. С Маитимо же теперь целитель мог чем-то поделиться просто потому, что это могло помочь в совместных планах, и при этом без клятв быть уверенным, что его не выдадут.
- Владыка переменил свое отношение к паукам после того, как Унголиантэ... хм, едва не съела его. Меня при этом не было, но, как поведали валараукар, Паучиха в ярости обвиняла Владыку, что он обещал щедро награждать ее обеими руками, хотя давал лишь одной. Справедливости ради, стоит сказать, что дал он ей весьма много, ибо ее рост и сила умножились; много, но не все, так как принес в Твердыню Сильмарилли. И, желая пожрать Камни, Унголиантэ стала душить Владыку сетями, сплетенными из своей паутины. Мэлькор закричал, призывая на помощь своих слуг, и его крик разнесся далеко. В том месте... ныне прозванном Ламанорэ (Ламмот), говорят, и сейчас громкий голос порождает сильное эхо, точно отзвуки бывшего по-прежнему живут там*(1); я не был сам в Ламанорэ, но знаю это по рассказам других. И когда Унголиантэ напала на Владыку, все, кто пребывал тогда в Твердыне, слышали крик Мэлькора, и тогда все валараукар, во главе с сыном Мэлькора*(2), ринулись к Владыке и защитили его, освободили от сетей Унголиантэ и изгнали Паучиху, потому что у них не хватило сил убить ее. А Маирон... он тоже слышал крик, но не сделал ничего; такие, как я, не смогли бы ничего сделать против Унголиантэ, от нас этого никто и не ждал, - иногда слабость была преимуществом, когда снимала ответственность... - Но Маирон сознательно предпочел не вмешиваться, хотя мог. Когда же валараукар спасли Мэлькора, и Владыка вернулся, Маирон понял, что ему нужно чем-то оправдать себя. И когда Мэлькор созвал всех, Маирон угрожал мне, и, полагаю, другим... взяв с нас слово не говорить ни Владыке, ни другим его слугам, что Волк был близко, слышал, как его Владыка зовет на помощь, и бездействовал. Однако Маирон не брал с меня слова не говорить о том нолдор. Не исключаю даже, что он может тайно держать у себя паука, чтобы проверять на нем что-то и пользоваться его ядами. Однако я не знаю этого наверняка: в покои Маирона никто не может попасть в его отсутствие.
Разумеется, Энгватар пытался разузнать о пристрастии Волка к паукам, но целителю удалось только подслушать кое-что, не увидеть самому. И по тому никаких серьезных оснований в чем либо обвинить Маирона не было.
***
Рассказ Энгватара об Унголиантэ был неожиданной и радостной вестью - до сих пор нолдор думали, что в союзе с Моринготто им будет противостоять ужасная тварь, что способна наслать темную тучу ужаса, подобно той, что пала на Формэнос. Но теперь Маитимо узнал, что угроза почти отпала. Все изменилось, и нужно было передать эту новость братьям!
- Я не скажу о тебе никому, - пообещал эльф. - И буду ждать шанса, как это можно использовать. Как думаешь, если я сначала разозлю Моринготто, а потом переведу его гнев на Саурона, это может помочь? - Нолдо подумал, что, имея помощь от Энгватара, он мог бы вместо того, чтобы тратить силы на Саурона, попробовать бежать... но был вынужден отмести эту идею. Он обязательно попробует бежать, но позже, когда все его Верные будут на свободе. - Нам нужен план, Энгватар. План, который приведет к низвержению Саурона. Я постараюсь попасть к нему в покои, но это потребует времени. И это не отменяет плана.
- Согласен с тобой, - ответил целитель, - но прежде давай закончим разговор о твоих товарищах. Я принес клятву, что буду устраивать ваши встречи так часто, как смогу; и я не могу теперь нарушить клятву, даже если ты передумаешь или найдешь иной способ видеть своих воинов.
- Хорошо, это достойный ответ, - кивнул Маитимо. - Тогда не придумывай уловок, действуй открыто. Скажи, что забираешь Вэриндо смотреть на мое лечение. Если Саурон попробует возразить, ответь ему, что Владыка такое одобряет. Саурон в ближайшее время не посмеет попадаться на глаза Моринготто и не будет с тобой спорить. А ты потом сможешь поставить нашу с Вэриндо встречу себе в заслугу, и я подтвержу: Саурон пытает нас, и это можно прекратить, а ты лечишь, и от этого никуда не деться. Мука, которую даже не прервать. Моринготто будет доволен твоей хитроумностью.
Нолдо помогал Энгватару, но в первую очередь помогал себе. А Энгватар был доволен как тем, что Маирон постарается не попадаться на глаза Владыке в ближайшее время, так и новой возможностью возвыситься.
- Да, это может стать моей заслугой, и так я и сделаю, - кивнул умаиа и уточнил: - Ты хочешь встретиться именно с Вэриндо? Следуя твоему плану, можно устроить встречу с любым из твоих воинов. Я могу сказать, что они слишком долго отдыхают. Пусть посмотрят на тебя и после мучатся этим воспоминанием и знанием того, что с тобой происходит беспрестанно.
- Да! Я буду рад видеть и других. Начни с... самого старшего из них, думаю, ты его без труда отличишь. - Маитимо полагал, что, скорее всего, выбор Саурона падет именно на него. По крайней мере, сам бы нолдо выбрал именно так и хотел бы поговорить с другом его отца о том, что предстоит.
Примечания..
*(1) 'Сильмариллион':
'- Лишь левой рукой давал ты, - сказала она. - Открой теперь правую.
В правой руке Моргот держал Сильмарили, - и, хоть и запертые в хрустальном ларце, они начали уже жечь его, и ладонь его терзала мука; но он ни за что не разжал бы ее.
- Нет! - ответил он. - Ты получила свое. Ибо лишь благодаря силе, что я вложил в тебя, сумела ты исполнить дело. Более ты не нужна мне. Этих творений ты не получишь. Они - мои навеки.
Но Унголианта сильно выросла, а он уменьшился, так как сила уходила из него; и она восстала на него: туча ее сомкнулась над ним и она окутала его липкой паутиной. Тут Моргот испустил ужасающий вопль, что отозвался в горах. Потому и зовется этот край Ламмот - отзвуки его голоса навсегда поселились в нем, и каждый громкий крик в том краю пробуждает их'.
*(2) 'Утраченные сказания':
'У Мэлько есть сын от Улбанди по имени Котомоко или Котмок (Готмог на тиндарин), Повелитель Валараукар (Балрогов)'.
Сказано, что Котомоко - сын Мэлько, и что он рожден от Улбанди. Однако нигде больше нет упоминаний об Улбанди, зато есть упоминание об Улбанд: это одно из имен самого Мэлькора - Ulban(d) (LT1A/Melko) и предположительно оно означает 'монстр, чудовище'.
При этом мы знаем, что у Мэлько не было супруги: позже Моринготто жаждал сделать своей супругой Ариэн.
'Преображенные мифы':
'И, воспламененный вожделением и гневом, он пришел на Ас и обратился к Ариэ, говоря:
- Я выбрал тебя, и ты будешь моей супругой, как Варда для Манвэ, и вместе мы будем обладать всем великолепием и владычеством! Тогда Королевство Арда станет моим на деле, как и по праву, а ты станешь моим партнером в моем величии!'
Таким образом, у Мэлько был сын, но не было жены. Возможно, подобно тому, как у Йаванны был сын Оромэ, еще до того как Йаванна стала женой Аулэ.
'Поздние анналы Валинора':
'Оромэ был сыном Йаванны, но не сыном Аулэ, так как появился из ее мыслей до того, как мир был создан'. Так же Котомоко мог появиться до создания мира из мыслей Мэлькора. Это объясняет почему Котомоко был сыном Мэлько и сыном Улбанди, так как Мэлько и Улбанди одно лицо.