Перерыв между допросами удалось растянуть на месяцы, но оттягивать дальше Энгватар не мог. Как и говорил целитель, Владыка решил сам допрашивать Маитимо, и эльфа привели в тронный зал, но в этот раз в нем почти никого не было, зал был пуст.
- Ты злоязычен, фэанарион, - вздохнул Темный Вала. - Но я придумал, как решить эту проблему: я заморожу твой язык. Поклониться тебе это не помешает, и если ты пожелаешь рассказать мне о чем-либо, то подай знак. - Конечно, простой кляп действовал бы не хуже, но Владыка хотел доставить Маитимо дополнительные мучения. - Однако я могу не делать этого с тобою, если ты пообещаешь не оскорблять меня.
Когда пленника потащили к Моринготто, нолдо все еще был молчалив и подавлен. Он знал, что легко не будет, и вспоминал увиденное, укрепляя себя: сострадание и гнев заставляли сердце биться яростнее.
- Я предпочту с тобой вовсе не говорить, ублюдок, - орочьи слова обогатили речь пленника. - Я буду рад возможности молчать перед тобой.
Если бы взгляд мог испепелять, то нолдо уже избавил бы мир от Увала.
- Что ж, ты выбрал, - оскалился Владыка Севера, направляя ледяные чары на нолдо. - Ты не сможешь облегчить свои мучения даже криком или стоном. Ты будешь страдать, пока не поклонишься мне. Или пока не поведаешь о тайне Сильмариллей: как Фэанаро создавал их, какие силы в них вложены, как управлять ими и подчинить их себе? Но я милостив, я соглашусь и на самое легкое для тебя: обещай отказаться оскорблять Меня... для начала, в лицо. - Этот Систо был глупцом, он добился обещаний не пользоваться только двумя бранными словами, а сколько их можно подобрать?
По велению Владыки руки Маитимо вновь развели в стороны, притянув цепи к двум колоннам. Только теперь нолдо не собирались бить кнутом, и по приказу Мэлькора орки так же связали фэанариону ноги, не заботясь о том, сможет ли эльф стоять. Когда все было готово, Владыка подошел к пленнику и могучими руками начал выкручивать Маитимо суставы и сгибать тело так, что кости едва не ломались. Сначала Владыка действовал слабо, как бы играючи, но постепенно его руки сдавливали нолдо все сильнее и сильнее, словно Мелькор перепутал эльфа с только что выстиранной одеждой или с куском глины.
- Ты беспомощен передо мной, - говорил Владыка, когда на краткое время прерывался. - Конечно, ты полагаешь, что только твое тело слабо, а духом ты силен и свободен... Смешная иллюзия. Вы зовете меня Исказителем, и здесь ты видел много Искажения. Разве ты совсем непричастен к нему? Если бы ты мог выйти отсюда, ты остался бы точно таким, как и в день, когда тебя схватили? Разве все, что ты делал здесь, ты делал и прежде, или всегда почитал добрым, правильным, светлым? Разве Тьма только снаружи тебя, Маитимо?
Владыка пользовался теми словами, что услышал от самого нолдо (пусть и не своими ушами), но искажал их - как поступал и прежде. И скалился, и стискивал и скручивал пленника все сильнее, в перерывах ослабляя хватку, давая возможность нолдо подать знак.
***
Заклятье сковало горло, и тогда нолдо стал смотреть мимо Врага, словно не замечая его. Вообще-то невозможность кричать в голос... не то чтобы была наказанием, скорее облегчением, поддержкой для гордости... И отвечать Моринготто то, что Темный хотел знать, эльф не планировал.
А Увала тем временем... схватил тело пленника и стал мучить его голыми руками. Маитимо знал это неприятное, даже достаточно болезненное ощущение, если по случайности кто-то скрутит кожу, скажем, на руке. Наделенный же способностями и силой аину скручивал не просто кожу, но, кажется, и мышцы. Если бы нолдо не был уверен, что ему не дадут умереть, фэанарион решил бы, что сейчас Моринготто убьет его, разорвав вены, повредив внутренние кости. Но в действительности, пленник знал, что даже суставы не выдраны из их гнезд. Было только очень больно, а еще было мерзко. Из всех палачей, кого Маитимо видел, Моринготто больше всех походил на Систо. Те же трусость, самомнение и любовь причинять боль ради самой боли...
Ненависть и ярость поддерживали пленника: вначале он смог удержаться даже от беззвучных криков, хотя скалился и дергался. Когда же его оставляли отдохнуть - шатался, но даже мог устоять на ногах, хотя и не имел возможности широко их расставить. Что говорить... эльф невольно загордился собою. Тем более, что слова Моринготто прошли мимо цели: да, он ныне не тот, что был. Но 'не тот' бывает разным. Например - мудрее и добрее. И еще - с высокой целью. Если раньше нолдо гнала вперед лишь ненависть и Клятва, то теперь еще - любовь к родичам, необходимость их защитить. Не зря, совсем не зря они пришли из Амана в Нолдолондэ. И не приди они - кто бы защитил мориквэнди от Врага?..
Маитимо не мог насмехаться, и Владыка не переходил меры, зная, что может медленно усиливать боль, не нанося опасных травм. Но и нолдо переносил эту пытку слишком легко, и не собирался уступать ни в чем. Тем не менее Мэлькор не огорчился - это было только вступление.
- Твой разум узнал теперь много зла и соприкоснулся с ним, и это останется с тобой; твой язык привык и ко лжи, и к орочьей брани, - продолжал Владыка, - и ты стал так привычен к Искажению и Тьме, что не всегда замечаешь их. Ты, верно, думал, что я поработал над твоей спиной лишь в насмешку перед тем, как отпустить на встречу с пленными? Нет, я вложил в эти надписи свою Силу, а мой верный целитель перед тем незаметно подготовил тебя, чтобы ты точно не распознал чары. Ты был так трогателен в своем желании поддержать пленных... Но ты не знаешь, что они испытывали рядом с тобой, и ты, сам того не зная, вселял в них большую вину и уныние, а когда ты разворачивался, и они видели надписи, это закрепляло мои чары. Ты не желаешь ничем служить мне, но я все равно делаю тебя своим орудием. Когда одни из жалких рабов, виденных тобою, начнут приносить мне присягу, а другие уйдут в Мандос по своей воле, я извещу тебя через Энгватара... Я с помощью моего целителя просто использовал тебя против других пленников. Но больше в этом нет нужды, и потому я рассказал тебе все, а теперь я сниму с тебя все заклятья.
И Мелькор в самом деле снял заклятье - то, что сковывало горло нолдо; а других и не было. Владыка лгал легко, как и всегда. Но он знал, что Маитимо может не поверить ему, и тогда удар пройдет мимо цели.
- Наверное, ты думаешь, что я сейчас лгу? Энгватар, - позвал Мелькор, - подойди и поклянись, что все так и есть.
Умаиа-целителя обдало холодом, словно это на него наложили ледяные чары. Владыка требовал от него ложной клятвы... это сразу же свяжет его сильнее, опустит ниже, чем он стоит, и... позже он неизбежно поплатится тяжкой мукой или развоплощением, или - кто знает, чем еще, по законам Эа. И Маитимо... Нет, об этом сейчас нельзя было и думать. Но если целитель скажет Владыке Севера: 'Нет', кара тоже последует, и она будет немедленной и тяжкой. Владыка не выносил возражений и отказов. А объяснять, уговаривать и сочинять выход было поздно. Ответ требовался сейчас же... Целитель низко поклонился.
- Да, я подтверждаю и клянусь, что все так и есть.
Услышав слова Моринготто, эльф не мог не напрячься. Нолдо был почти уверен, что Враг лжет, но... что, если нет? Энгватар вроде как поклялся, но... вроде как ничего при этом и не сказал. Скользкая фраза, которая у Темных обычно означает ложь. Значит - целитель давал ему подсказку, здесь, под самым носом у Врага...
- Вы легко врете, - эльф улыбался через боль. Похоже, все рубцы на спине разошлись, и 'творение' Моринготто разъехалось и кровоточило. - Но есть один способ узнать наверняка, запятнан я или нет. Освободи мою руку и вложи в нее Сильмариль. - Помня о битве в Альквалондэ, Маитимо боялся проверить то, что сам предложил, но эльф был уверен, что Моринготто не согласится. И потому продолжил: - Но ты и так знаешь, что я чист. Знает это и Саурон, не так ли? В следующий раз, когда начнешь врать, смотри, чтобы твою ложь нельзя было так просто проверить, Увала.
- Я не дам тебе и пальцем коснуться Сильмариллей, - Владыка пришел в гнев. - Они мои, я захватил их! - Мэлькор был раздосадован: он все так хорошо подстроил, но эльф... разоблачал его, как орчонка! - Расскажи мне о тайне Камня больше или я изломаю тебя и выверну все твои суставы.
Нолдо смотрел на Моринготто... и на лице эльфа отражалась гамма эмоций. Базовой была завороженность. Увала в гневе был подобен взбесившейся стихии - ревущим волнам или огню, рвущемуся из гор. И это было так же страшно, как и завораживающе. Второй эмоцией фэанариона был почти священный ужас перед бушующей стихией. А третьей эмоцией - упрямство, что заставило усмехнуться. И тогда появилась четвертая - любопытство.
- Интересно, а что будет, если ты однажды взорвешься от своей злобы? - искренне поинтересовался Маитимо, словно ученик в Амане у аину-учителя. - Это будет самый нелепый конец для того, кто когда-то был Вала, - в том, что Моринготто продолжит свои забавы, эльф не сомневался, так что нолдо даже не стал говорить об этом.
В ответ на слова эльфа Владыка, пришедший в бешенство, исполнил свою угрозу, и пытка продолжилась. Мэлькор начал сильнее выкручивать тело Маитимо и ломать руки и ноги пленника так, что кости рвали кожу и выходили из суставов одна за другой, причиняя неимоверную боль. После целитель все вправит и исцелит, а может быть... на какое-то время и оставит фэанариона так? Пусть помучается от боли и беспомощности.
Стараясь причинить больше муки, Владыка выдергивал плечевые кости так, что Маитимо слишком скоро потерял сознание. Однако Темный Вала угрожал выдернуть все суставы и не мог допустить, чтобы Нолдоран посмеялся над его угрозой. Поэтому Мелькор прервался и велел целителю, не расковывая пленного, привести его в чувство, остановить кровь, дать воды и необходимые зелья, но не вправлять плечи - чтобы спустя время можно было продолжить. И снова, и снова - пока угроза не будет исполнена.
***
Это было... незабываемо. Да нет... в Ангамандо почти любой допрос был незабываемым, но нолдо должен был признать - Моринготто и правда был непревзойденным мастером. С хрустом, разносящимся по всему телу, Моринготто ломал кости и суставы пленника, так что за истошными криками не было слышно чавканья разрываемой плоти. Нолдо терял сознание, приходил в себя вновь, и это длилось бесконечно; Энгватар с отстраненным лицом поил эльфа чем-то, что натягивало сознание пленника, словно кожу на барабан, так что в конце концов эльф не мог потерять сознания, зато потерял голос. Но так ничего и не сказал и ни о чем не просил.
Властелин Боли в самом начале плена обещал Маитимо, что познакомит нолдо с разными ее видами; в этом - допрос удался, эльф испытал то, чего пока ему еще не доводилось.
Наконец, палач закончил свою забаву и передал Маитимо на попечение целителя, велев Энгватару по-прежнему не исцелять фэанариона: привести в чувство, остановить кровь, укрепить силы, вернуть голос, не дать начаться необратимым процессам в теле нолдо и 'действовать обычными методами'. Но при этом оставить все повреждения Маитимо так, как есть сейчас. Энгватар поклонился Владыке, всем своим видом показывая, что он понял распоряжения, и удалился вослед за Маитимо в камеру эльфа. А когда орки ушли, начал лечить нолдо теми же методами, что и обычно - без боли. Но, согласно приказу Владыки - не вправляя суставы и не заживляя поврежденное.
***
Эльф чувствовал себя... матрасом. Из-за переломанных костей и разбитых суставов нолдо не мог шевелиться; и если бы Энгватар не убрал боль, то даже дышать было бы мучительно из-за сломанных ребер. Но Энгватар избавил нолдо от страданий, и тот уснул. А когда проснулся - целитель все так же был рядом.
- Ты обманул Моринготто прямо у него под носом, - слабо улыбнувшись, тихо прошептал эльф (его голосовые связки были уже немного подлечены). - Ты сделал это, чтобы показать мне, что я свободен от Тени. Я не ожидал от тебя такого, спасибо. Мне было... легче, от того, что я знал, что я не один. Были Камни и ты. Они... пели для меня, как обычно. Это странно, но через ужасную боль я слышал их даже лучше, чем когда-либо раньше. - Нолдо хотел спросить, но не решался: было ли Энгватару тяжело смотреть на то, что делают с его... союзником.
Энгватар сначала отвел взгляд, но после коротких колебаний ответил:
- Я думал больше всего о себе; за ложную клятву, по законам Эа, мне пришлось бы дорого заплатить после. Возможно, утратой части сил или способностью менять облик... Или даже полным развоплощением спустя время, словно бы случайно и по иной, никак не связанной с этим причине. - И все же он думал и о Маитимо. И не желал связывать себя с Владыкой более, чем он уже был связан, или делаться Темнее, чем он был; но об этом Энгватар не сказал. Новости же о Камнях скорее пугали его.
Услышав ответ, нолдо сначала долго молчал, а потом ответил:
- И все же, Энгватар, ты честен, хотя соврать мне для тебя ничего бы не стоило. И подобная честность - не черта Темных.
***
Энгватар теперь был рядом постоянно: тело эльфа старалось залечить раны, но этого нельзя было допустить, потому что иначе все срослось бы неверно, ведь суставы и кости по-прежнему находились не на своих местах.
- Я вижу, что ты тоже страдаешь, Энгватар, - сказал эльф, который теперь только и мог, что лежать. Даже ел, пил и ходил в туалет Нолдоран исключительно с чужой помощью. - Дождемся, пока меня разрешат собрать, и уйдем отсюда! Ведь для тебя самого быть слугой Моринготто все тяжелее и тяжелее!
Целитель не знал, на какое время ранам не дадут зарасти. Он жаждал исцелять, жаждал чувствовать, как восстанавливается хроа, а должен был даже мешать естественному исцелению, что приходилось делать, иначе потом неверно сросшиеся кости пришлось бы ломать самому. Это неестественное для него занятие становилось... почти мучительным, и он сам ждал дозволения восстановить Маитимо.
- Я обращусь к Владыке, - хмуро ответил Энгватар, глядя в сторону. - Скажу, что такое состояние только ожесточает тебя, - И целитель долго молчал, прежде чем закончить: - Я останусь слугой Владыки Севера, Маитимо, не убегу так, как Турувандо; но именно отсюда, из Ангамандо... я уйду, как только представится случай. - Энгватар гордился своим высоким положением, близостью к Владыке, тем, что он был здесь главным целителем. Но это становилось слишком тяжким и слишком опасным.
Когда целитель сказал, что обратится к Моринготто, изломанный эльф только рассмеялся:
- Ты лучше меня знаешь, что это бесполезно. Я надеюсь лишь на одно: Моринготто нетерпелив и, не получив желаемого, бросит свою затею и примется за новую. Но ты не можешь смотреть мне в глаза, говоря о своей службе, и это добрый знак. Она тяготит тебя. Ты хочешь исцелять, а не быть Темной тварью.
Но и самого эльфа сильно тяготила его беспомощность. И даже то, что Энгватар, по просьбе пленника, часто погружал его в сон, могло лишь отчасти помочь. Прикованный к кровати эльф много говорил - о безопасном, как он думал - о своем детстве в Амане; о дворце Финвэ (где Моринготто мог бывать), но не о своем доме, где Врага не было; о любимых местах; о Намо и Эстэ, о том, что узнал от Валиэ и ее народа (хотя и мало узнал, зато мог описать их жилища и быт).
***
Вернувшись после встречи с Владыкой, Энгватар был мрачен, но был вынужден передать Маитимо их разговор с Владыкой:
- Мэлькор говорит, что оставит тебя в таком состоянии, если ты не уступишь ни в чем, что он хочет. Неужели ты ничего не можешь ему дать? Ведь что-то о Камнях ты уже рассказывал, и от насмешек отказывался...
Энгватару было все тяжелее и тяжелее переносить эту пытку - почти ежечасно сидеть и не позволять ранам эльфа затянуться. И целитель решил: если Маитимо откажется, то он сам расскажет Мэлькору что-нибудь из того, что фэанарион открыл ему. Такой рассказ пойдет на пользу им обоим, хотя эльф и не понимает этого.
Энгватар не видел, что сейчас вел себя похоже на пленников, которые выдали тайны, потому что не выдержали мучений. Они не хотели так поступать, но, когда были готовы сдаться, искали самооправдания и уверяли себя, что 'они выдадут неважные сведения', и то, что они выдадут, 'не принесет особого вреда'. Так и целитель решил выдать секреты Маитимо, не выдержав мучительной для него невозможности лечить фэанариона, не сразу, как стал от этого страдать, а спустя время, и теперь подыскивал оправдания для своей слабости. Конечно, умаиа не был ничего должен пленнику, но Энгватар собирался поступить так, как не хотел поступать, более того, собирался поступить так, как ему было поступать тяжело и трудно, и именно слабость вынуждала целителя принимать мучительное для себя решение, меняя острое страдание прямо сейчас на глухие муки совести и самообман в течение долгого времени, но потом.
***
Как эльф и думал - Моринготто не согласился. И это явно мучило Энгватара. Нолдо задумался. С одной стороны... возможно, эти страдания помогут целителю решиться уйти, с другой стороны, придется мучиться самому... Эльфа передернуло. Неужели Враг прав, и Тень начала расти в нем?
- Прости, Энгватар. Ни одно существо в Арде не должно испытывать мук, а я своим молчанием обрекаю тебя на страдания. Я старался помочь своим Верным и мориквэнди, что учили меня, я должен и тебе помочь. Расскажи Врагу... то, что я сказал тебе о Камнях. Это поможет? Скажи, что погружал меня в сны, и в бреду я говорил тебе. Ведь ты и правда погружал меня в сон. И... про Камни я и правда сказал, будучи не до конца в ясном уме.
Целитель снова с изумлением смотрел на Маитимо; он... все же обманывал эльфа, как с рассказом мориквэнди о путях бегства, а Маитимо искал, как ему помочь - и уступал ради него.
- Ты помог своим Верным и мориквэнди, но сейчас... ты готов рассказать что-то, чтобы избавить от муки не себя, а меня, видя, насколько мне тягостно мешать заживлению ран, когда я больше всего жажду исцелять их?! Неправда, что ты омрачен, как бы Владыка не пытался тебя в этом уверить. Ты благороден, Маитимо. Я расскажу то, что ты передал мне о Камнях, о том, что они пели и поддерживали тебя, и... Мы оба будем избавлены от этого мучения.
***
Так и случилось - услышав о новом успехе целителя, Владыка дозволил ему срастить переломы и вправить вывихи. Однако Энгватар стал, хотя и едва уловимо, мрачнее и задумчивее, чем обычно. Он осознал - то, что Маитимо мог уступить в чем-то, чтобы помочь ему, избавить его от страдания... ставило их обоих в положение, которое очень не нравилось целителю. Он становился, словно... одним из тех мориквэнди, страдания которых использовали бы, чтобы добиваться чего-то от Маитимо. Да, об отношениях главного пленника и главного целителя Мэлькора пока никто не догадывался, но...
***
Едва получив разрешение, Энгватар начал исцелять Маитимо, но вскоре Владыка Мэлькор вновь призвал целителя к себе. Умаиа подумал, что такой вызов не предвещал ничего хорошего, и был прав.
Мэлькор хотел, чтобы Маитимо был исцелен так быстро, как только возможно, чтобы Владыка Севера скорее мог приступить к новым пыткам. Разумеется, Энгватар с видимым сожалением ответил, что после лет плена хроа фэанариона истощено, и поэтому эльф восстанавливается медленно:
- Я могу сказать точнее, когда пленник будет готов, если буду знать, какому роду допроса вы хотите подвергнуть нолдо, - поклонился целитель.
- Зачем менять то, что так действенно? - усмехнулся Темный Вала. - Всего десять дней с переломанными костями, и наглец уже дает ответы. Я повторю свой успех, и буду повторять, пока фэанарион не сломается.
Эти слова напугали Энгватара. Мэлькор хотел повторять пытку для них обоих снова и снова.
- Вы мудры, мой Владыка, - разумеется, вслух целитель произнес совсем не то, что думал, - но Маитимо, как и всякий воплощенный, слишком слаб. При тех повреждениях, что вы наносите нолдо, его связь фэа и хроа может разорваться в любой момент, так что даже я могу не успеть вытащить фэанариона. - Целитель говорил это, чтобы предотвратить повторение пытки: в действительности такая мысль никогда раньше не приъодила Энгватару в голову, ведь Маитимо не выглядел как находящийся в опасном состоянии. Но... эльфы в самом деле могли умереть от того, что им не дают восстановиться... И целитель с запозданием понял, что фэанариону вполне могла грозить такая опасность, и что если связь меж фэа и искалеченным телом Маитимо до сих пор не разорвалась, то только потому, что Маитимо своей волей заставляя хроа жить. У Маитимо были какие-то надежды или цели, и именно они давали нолдо силу, но... эти силы могли кончится в любой момент, и тогда даже он, Энгватар, не смог бы спасти эльфа*(1).
Слова главного целителя вовсе не порадовали Темного Валу. Законы установленные Тем, о Ком Владыка Севера не желал думать, вновь мешали его собственным планам. Но Мэлькор не хотелч чтобы его главный пленник случайно умер, и потому сказал, что больше не будет подвергать Нолдорана таким испытаниям, а также запретил кому-либо в Ангамандо делать с фэанарионом что-либо подобное.
Вот только... без этих дней с переломанными костями, которые заставили Маитимо говорить, повторять допрос наглеца Владыке уже не хотелось: Мэлькор знал, что фэанарион опять будет оскорблять его и, скорее всего, ни на что не согласится. Но признаваться в этом самому себе, а тем более говорить это вслух Мэлькор не стал, зато сказал, что милостиво дозволит своим слугам показать их рвение и мастерство в допросах Маитимо. Те, кто добьются чего-то от упрямца, заслужат награду, хотя, конечно, их средства и будут менее действенными, чем допросы и пытки господина.
Энгватару Владыка позволил идти, больше не требуя от целителя назвать срок, к которому фэанарион будет готов.
***
Энгватар исцелял эльфа, и нолдо был радостен, как никогда. Десять дней Маитимо лежал с ранами, которые не позволяли ему шевелиться, и это измучило пленника. Но Энгватар, как обычно, лечил, не торопясь, и фэанарион много спал, так как восстановление отбирало почти все силы организма.
Срастить кость Энгватар мог за несколько дней, но костей было много, и дело упиралось не в возможности Энгватара, а в возможности хроа эльфа. Три года назад процесс шел бы быстрее, но не теперь... и прошло почти два месяца, прежде чем Маитимо вновь мог самостоятельно стоять на ногах и немного ходить. Но все еще был слаб, быстро уставал, много ел и спал, и все равно был истощен.
***
За время, пока Маитимо был на излечении, ему подобрали нового дознавателя: Владыке скоро наскучило заниматься упрямым фэанарионом, что все время оскорблял его, выводя из себя, и при этом ни о чем не просил даже при столь тяжкой пытке, как последняя. Результата от нолдо опять добился целитель. И Энгватар же сообщил, что Маитимо еще слишком слаб для новых допросов: они завершатся слишком скоро, хроа эльфа не вынесет многого.
Но новый дознаватель ответил:
- Не тревожься, Энгватар, я подумал об этом; Владыка передал, что Нолдорана сильно взволновала встреча с мориквэнди, так?
- Верно, - не мог не подтвердить целитель.
- А среди них довольно окрепших телом и готовых к допросам... но слабых духом, - рассмеялся дознаватель. - Так что я займусь твоим подопечным уже завтра.
Вернувшись к Маитимо, целитель передал нолдо этот разговор.
***
Услышав слова целителя, Маитимо сначала надолго замолчал. Его ждало что-то... беспросветно ужасное. Зачем тварям мучить 'слабых духом', тех, кто уже и так сдался, кто готов служить или даже более? Они будут кричать и умолять, а он должен будет молча смотреть на их мучения или склониться перед Моринготто? На лице эльфа отразился гнев, но почти сразу же гнев сменила улыбка, озарившая нолдо изнутри. Почему Темные думают, что в их игры можно играть только по их правилам?
- Спасибо, Энгватар. Ты предупредил меня и дал подготовиться. Теперь я знаю, что противопоставить этому палачу. И его одолеем. Более того, возможно, все складывается к лучшему.
Целитель промолчал, не зная, что ответить, а эльф взял Энгватара за руку и сказал, искренне улыбаясь:
- Ты только не пугайся, ладно? Но как-то раз ты проговорился. - И эльф весело улыбнулся, потому что дразнить товарищей он любил. - Не так давно ты назвал меня благородным. Но Темным неизвестно такое понятие, и, более того, никто из Темных не будет говорить о благородстве как о достоинстве, лишь в насмешку. То, что для тебя благородство значимо... говорит о многом. Я не выдам этого никому, ты же знаешь, но... тебе не место здесь.
Энгватар улыбнулся, когда Маитимо благодарил его, но слова о благородстве, напоминание о возможности 'проговориться' сильно испугали умаиа, несмотря на то, что эльф призывал к обратному. И все больше было того, что могло однажды открыться. Целитель знал, что они оба они сознательно не расскажут о своем союзе, но...
- Но я же знаю, что это значимо для тебя, - целитель попытался вначале ускользнуть от ответа, а после сплел пальцы. - 'Не пугайся'... Если Владыка или Маирон, или кто иной заметит, что я изменился, что мы стали... ближе, чем должны бы... моя участь будет не лучше твоей. Мне... нужно искать, как надежнее спрятаться, будучи на виду, пока не удается найти службу подальше от Ангамандо.
Нолдо покачал головой. Конечно, он не хотел для целителя своей участи. Но не мог понять, что же связывает Энгватара, маиа Эстэ, не оставившего свой путь, и Моринготто. Ведь Энгватар мог бы бежать вместе с нолдо! И если Энгватар не Темен, то и его должно все больше угнетать происходящее вокруг...
- Я хотел тебе сказать радостное, а вышло иначе, - вздохнул эльф. - Я не знаю, как ты можешь спрятаться, ведь тебе противно погружаться во Тьму, словно в грязную лужу. И если ты не хочешь спастись отсюда вместе со мной... Я не хочу увидеть тебя распятым на соседней стене. Уходи сейчас, пока можешь. Мне будет тяжело без тебя, но легче, чем, если тебя схватят.
Энгватар не желал расставания, но понимал, что сменить службу необходимо - ради собственной безопасности.
- Возможно, Владыка позволит мне на время уйти в подземелья, чтобы лечить рабов и пореже показываться ему на глаза, - с горечью произнес Энгватар, размышляя, где он мог бы найти место. Утумно была совершенно разрушена, да и кого там исцелять? И в дальних землях нужны разведчики, а не целители... - Или поближе к войскам, неусыпно следить за Маироном. Я придумаю, как этого добиться.
Целитель опустил голову, потер лоб. Он, слуга Владыки Севера, позволил себе не просто сговориться против соперника, Маирона, но привязаться к пленнику, дорожить его теплом, его благодарностью, готовностью отдавать... даже желать, чтобы пленник меньше страдал. Ради этого Энгватар делал многое, что... Маитимо прав - что не было свойственно Темному, умаиа. И за что его жестоко покарают, если узнают.
И к чему это все привело? Даже при том, что Владыка обещал не убивать Маитимо, а сам нолдо обещал не бежать, Энгватар все равно должен был сам отказаться от того, чем дорожил...*(2)
Нолдо тоже хотел опустить голову, слушая Энгватара, но сдержался. Они... кажется, они прощались.
- Я прошу тебя, - заговорил Маитимо. - Помня обо мне, помогай другим пленным. Не только не истязай их, по возможности, но и не гаси в них Свет. Если я буду знать, что ты покинул меня, но притом поможешь тем, кому не смогу я, мне будет легче. - Нолдо был больше трех лет в плену... Чем бы эти годы обернулись для него без Энгватара? И чем будут следующие... недели, месяцы, годы?
Но выбирать все равно не приходилось: либо целитель уйдет от него, либо станет пленником сам. И к тому же... это была уже не первая жертва ради других, которую собирался принести эльф, и... каждый раз, принося жертву, было страшно за себя, но каждый раз от содеянного для других выигрывал он же сам. Это давало надежду.
- Если я слишком изменюсь, то уже не смогу скрыть это, - почти оправдывался целитель. - Временами я буду лечить с болью, иначе об этом узнают; но чаще... просто лечить. И иногда буду помогать пленникам, но только умным: глупцы меня выдадут. - 'И никогда больше я не позволю себе к кому-то из них привязаться или откровенно говорить о себе...' Целитель... понимал, что скоро Маитимо должен остаться один. Что ждало его впереди? Ничего хорошего, как прекрасно сознавал Энгватар. И ему было не все равно, как... должно было бы быть. - Я Темный, я всегда пекусь в первую очередь о себе и не хочу меняться. Но я не хочу, чтобы менялся и ты. И... ты обещал мне не бежать: я снимаю с тебя это обещание.
Это был конец. Нолдо поднялся и протянул Энгватару руки - быть может, им больше не удастся попрощаться.
- Спасибо тебе. За то, что освобождаешь от обещания, и за то, что для меня делал. - 'Ты не Темный, Энгватар, твое сердце просит иного. И однажды ты уйдешь от Моринготто...' - Быть может, однажды мы еще встретимся. Оба обретем свободу и встретимся, - нолдо улыбнулся.
Целитель сжал руки нолдо и некоторое время не отпускал, словно надеясь потом сберечь их тепло. В обретение свободы он не верил. Маитимо многого добивался для других... сможет ли он освободить и себя? Быть может, и да. Но тогда он пойдет войной на Ангамандо - не может не пойти. И погибнет, потому что мощь Владыки слишком велика.
- Благодарю тебя, и... наверное, прощай, - сказал умаиа.
Примечание:
*(1) 'Законы и обычаи эльдар':
'Если хрондо (хроа) будет уничтожено или так повреждено, что потеряет способность быть здоровым, рано или поздно оно 'умрет'. То есть: это станет болезненным для фэа, обитать в хроа, не являющимся больше ни помощью жизни (средством жизни) и воле (как ее проводнику), ни тем, через что ощущаются физические удовольствия; так что фэа отходит от хрондо, и его функция в конце, его согласованность ослабляется, и хрондо снова возвращается к общему хрон (орма) (субстанции (физической материи)) Арды'.
Таким образом, если тело эльда даже не разрушено и может продолжать жить, но не может выздороветь- эльф не может ни действовать, ни получать физические удовольствия, - эльда от этого умрет. Моринготто, велев Энгватару 'лечить Маитимо обычными методами' и запретив исцелять повреждения, обрекал фэанариона на неподвижность и непрерывную пытку от лечения и от самих незаживающих травм. Если бы Энгватар не был союзником Маитимо, тех десяти дней нолдо вполне хватило бы, чтобы умереть. Скорее всего, Маитимо продолжал удерживать связь с телом потому, что знал, что его изломанное состояние закончится, и потому, что Энгватар снимал боль и часто погружал эльфа в сон. И еще потому, что Маитимо хотел жить - не просто так, а жить, чтобы исполнить что-то очень для него важное, более важное чем его собственные страдания. Но опять же, будь на месте Маитимо другой эльда, чье тело меньше подчинялось бы его духу - скорее всего, этот эльф бы умер, так как связь с хроа была бы разорвана.
Увала своим приказом чуть не убил Маитимо. Со временем умаиар поняли это, и решили, что фэанарион выжил только благодаря искусности Энгватара, но не поняли, как именно целитель этого добился. И Энгватара стали считать еще более искусным, чем он был на самом деле.
*(2) Целитель еще не знал, что происходящее не просто правильно, а необходимо - что это часть исцеления и часть Замысла. Но многие вещи можно понять, только когда пройдешь весь путь до конца.
