Все складывалось удачно, словно само собою, и Энгватару как раз выдался повод просить Владыку о смене службы: поскольку новый дознаватель намеревался допрашивать Маитимо через синдар, то лечение Нолдорану теперь долго не потребуется, и он, Энгватар, станет бесполезен. Но спустившись к корням гор, в рудники, целитель сможет лечить постоянно.
- Ты прав, сейчас фэанариону не понадобится лечение, - усмехнулся Владыка, думая про себя: Маитимо никто не может вынести, даже сдержанный Энгватар. А если больше не может вынести, то теперь и не будет действовать так успешно, может перестараться. Знал Владыка и о страсти Энгватара к лечению, и о том, что ему пришлось терпеть и не лечить, пока Маитимо отдыхал и учился. - Когда понадобится, ты приготовишь для него нужные зелья.
- Да, мой Владыка, - поклонился умаиа.
Энгватар не знал, что все сложилось еще более 'удачно', чем он думал: Мэлькор был зол из-за того, что ничего не смог добиться от Маитимо, и при этом начинал все больше ревновать и завидовать успехам Энгватара. Почему какой-то слабый умаиа-целитель добивался того, чего не мог добиться он, величайший из аинур? И если бы Энгватар остался с Маитимо на подольше и продолжил бы 'вытягивать' какие-то ответы от Нолдорана, то гнев Владыки Севера неизбежно бы обрушился на целителя - как на более успешного, чем он сам. Так что целителю и правда повезло.
***
Маитимо привели в застенок, где уже был привязан к пыточному станку один из синдар. Нолдоран был еще так слаб, что когда добрался до застенка, был весь покрыт потом и измотан, но при этом - был готов. Нолдо шел в бой, и более того, шел побеждать.
Когда пленники были закреплены на своих местах, умаиа-палач заговорил с мориквэндо:
- Тебя уже перестали бы мучить и отправили на работы, но ради этого нолдо с тобою было решено продолжить, - и повернувшись к Маитимо, Темный продолжил: - Впрочем, ты, Нолдоран, можешь избавить своего родича от пыток. Поклонись Владыке, и мориквэндо оставят в покое, даже отпустят на свободу.
'После присяги Северу', - добавил про себя умаиа.
***
Первым делом фэанарион откинулся в своем привычном жестком кресле и пару минут сидел с закрытыми глазами, отдыхая и ни на что словно бы не обращая внимания, а затем заговорил, обращаясь к родичу:
- Привет тебе. Ты, видимо, согласился служить Северу... ты думал, что быть рабом Тьмы легче, чем сражаться с нею. Но сейчас, здесь ты делаешь как раз то, на что согласился: служишь Тьме. Когда Тьме будет нужно, ты будешь, сгорбившись, добывать руду или делать оружие против родичей, или ты будешь подвергнут пыткам, чтобы разжалобить и сломить других. Пойми это. Быть рабом Тьмы - это и значит быть здесь, на этом самом месте. Ожидать, когда тебя будут истязать по желанию Тьмы, и притом даже не мочь бороться, говорить Тьме: 'Нет', поддерживать того, кого ломают. Вот что ты выбрал. Но ты всегда можешь передумать.
И тут же, упреждая нетерпеливость палача, нолдо посмотрел на умаиа:
- Ты знаешь, что ты уже четвертый, кому доводится меня допрашивать? И, наверное, знаешь, что предыдущие трое поплатились за свои попытки. Так что... во многом от тебя самого зависит, как я с тобой поступлю. Советую проявить благоразумие и соглашаться на мои условия. У Севера много пленников, у меня же слов мало. Единственное условие, при котором я хоть что-то буду тебе рассказывать: ты будешь отпускать пленников на свободу, так, чтобы они точно оказались в безопасности. И отчитываться передо мной, соприкасаясь разумами. После того, как я увижу освобождение, я буду открывать тебе что-то. Заметь, до тебя ни один палач, кроме Энгватара, от меня не добился ответов, так что я предлагаю тебе щедро. Если же ты не примешь моих условий, то мне нет никакого смысла говорить тебе что-либо, ибо мориквэнди все равно будут страдать, а раз так, то мне нет нужды говорить.
Умаиа узнал манеру речи. Даже выбор некоторых слов.
- Маирон что, учил тебя, как допросы вести? - удивленно, почти обескураженно спросил дознаватель, но спохватился: Маитимо соглашался, и так скоро. Даже к пытке приступать не понадобилось. - Итак, ты обещаешь что-то открыть мне или на что-то согласиться, если этот эльф окажется на свободе и в безопасности, и я передам тебе это?
Приведенный синда вовсе не был подобен схваченным вместе с Маитимо - он был слабым, робким, почти сломленным. С него можно было взять присягу и после в самом деле отпустить: пусть приносит пользу Северу.
Но нолдо, услышав Темного, поморщился.
- Сравнение так себе, но ладно, будем считать, что учил. И учил неплохо, надо сказать. Я знаю, что ты можешь выкинуть любую гадость, и потому будет иначе: ты отпускаешь пленника на свободу, без уловок, обманов и хитростей, и показываешь мне, что и как ты сделал. После этого, если я вижу, что все было честно, и я всем доволен, я обещаю открывать тебе по одной вещи на мой выбор. Впрочем, твои интересы я буду учитывать. И да: убей этих орков. Они все слышали и помешают нам.
- Учил неплохо, - повторил умаиа. - Запомню это на случай, если Маирон снова пожелает стать главным в твоих допросах.
- Если Саурон пожелает снова меня заполучить? А ты хочешь, чтобы он пожелал? - поднял бровь эльф. - Или ты бы предпочел, чтобы Саурон опустился еще ниже в глазах Моринготто, а ты, напротив, поднялся?
- Я хочу подняться, - заинтересованно произнес умаиа. - Вместе с Маироном или вместо Маирона, вопрос второй. А ты, что же, мог бы помочь в этом?
- Вместо, - отрезал нолдо. - Саурон убил моего Верного, этого я ему не прощу. И, разумеется, я могу помочь, - в манере Саурона, с легким раздражением из-за того, что приходится отвечать на глупые вопросы, закончил нолдо. Умаиа попался на крючок, и теперь нолдо старался еще больше сбить тварь с толку и еще больше получить над ним власть.
Умаиа с сомнением взглянул на фэанариона. Нолдо говорил так, будто это умаиа был в плену, а Маитимо его допрашивал. Это сбивало с толку и злило. Но нолдо мог помочь возвышению и признанию... а Сангвахьяндо, слабый умаиа, всегда затираемый другими, ничего не желал так, как признания. Собственно, оттого он и вызвался допрашивать Маитимо: уже одно это заставляло других его заметить, а при успехе - могло заставить и оценить. Но допрашивать Маитимо через боль сейчас умаиар не пытались. После того, как Владыка изломал тело пленника так, что нолдо за один допрос многократно терял сознание, но не стал даже просить... всем стало ясно, что просто боль здесь бесполезна, нужно нечто иное.
- Что ж, я поступлю, как ты предлагаешь, - умаиа с запозданием собрался. - Посмотрим, что ты расскажешь. Но берегись: если открытое тобой окажется в действительности издевкой, следующий, кого я выберу и приведу сюда, оплатит ее жизнью.
- Я не один из вас и держу слово не по букве, а по духу, - с презрением ответил нолдо.
Фраза Маитимо 'Если... я всем доволен', совершенно не нравилась умаиа. При исполнении замысла Темного нолдо никак не мог остаться доволен. Значит, от этой идеи приходилось отказаться? И что тогда, просто отпускать рабов? Но их в самом деле было много - и три сотни только тех, что на допросах. Много ли пользы будет с одного раба? Получить сведения от Маитимо - важнее. Тем более, если платить за эти сведенья самыми бесполезными.
- Договорились, - подтвердил умаиа. - Если ты обещаешь сам не рассказывать об этом, - Темный желал отличиться, достичь успеха и доложить о нем, а пыткой этого синда даже не похвалишься, он слабак.
- Я не буду рассказывать, к чему мне это? Молчать в моих же интересах. Рад, что среди слуг Моринготто нашелся наконец хоть один здравомыслящий. А то знаешь, все ведь себя мнили непобедимыми, неустрашимыми, считали, что никогда не согласятся на то, чего я хочу, - эльф издевался, хотя по нему это и не было видно. Нолдо догадывался, что родичу может быть больно от таких слов, но все же фэанарион полагал, что родичу стоит услышать, как Тьме возвращают ее же насмешки. Пусть безымянный эльф помнит, что с Тьмой всегда нужно бороться.
Мориквэндо, слышавший слова Маитимо - и обращенные к нему, и обращенные к умаиа, - не знал, что и думать. С палачом можно говорить - так?! И он будет исполнять условия?! Эльф даже не догадывался о том. И видел, что Маитимо прав... Синда сам когда-то уступил почти во всем, выдал, что мог, согласился на рабскую службу, и что? Темные захотели - и привели его сюда, чтобы пытать, и чтобы нолдо мучился, глядя на него. Тот самый нолдо, что перед тем приходил в его камеру, говорил с ним и убеждал, и пытался поддержать. А Маитимо... он поступал верно, но говорил он так, что у синда волосы едва не встали дыбом. Точно так же говорили и палачи... Синда перевел взгляд на стоящего рядом умаиа и увидел, что тот бледен и рассержен. А мориквэндо едва верил своим ушам. Он мог получить свободу? Даже без условий?
- Спасибо тебе. Наше счастье, что ты... - мориквэндо не договорил, сообразив, чем бы закончилась эта фраза.
- Возможно, ты прав, синда, - спокойно ответил Маитимо. Просто такого рода спокойствие... тренируется за годы. - И это воистину ваше везение, что я здесь.
Мориквэндо, который еще недавно был растоптанным, выглядел так радостно, что умаиа не удержался и бросил ему:
- Этот пленник добивается того, чего не может добиться никто из вас, оттого, что он такой же, как мы.
Но синда знал, что это ложь, хотя нолдо сейчас и говорил, как Темные. Вот только Темным в лучшем случае не было бы дела до страданий других, а чаще они их желали: никому из Темных не было жаль пленников и не было тяжело от их страданий.
- Не разговаривай так с пленными, что связаны со мной, - прервал умаиа Маитимо. - Ты еще не понял, что со мной надо сотрудничать, а не испытывать мое терпение? А ты, родич, расскажи всем, что вернувшиеся из-за Моря пришли сокрушить Врага. Пусть все собираются под их руку, - и нолдо снова посмотрел на умаиа. - Если бы ты не заговорил не вовремя, мне бы тоже не пришлось говорить.
В ответ на слова Маитимо синда тихо отозвался:
- Я расскажу.
А Сангвахьяндо решил, что, пожалуй, допрос, который был меньше всего похож на допрос, пора заканчивать. И нужно убить всех орков.
***
Для Маитимо снова потянулись дни ожидания. Правда, в этот раз они не были бесконечными - нолдо был истощен и нуждался в отдыхе. Фэанарион с затаенным страхом отсылал Энгватара, не зная, как он будет в плену без целителя, как сможет выстоять, но теперь эльф видел, что все чудесным образом оборачивалось к лучшему. Более того, рядом с Энгватаром нолдо не смог бы обещать другому умаиа возвышение. Все, что ни происходило - было к лучшему.
Когда умаиа освободил синда (надеясь, что тот все же принесет зло своим, хоть и невольно) и передал Маитимо, что все исполнено, а эльф убедился, что его родич в безопасности, нолдо заговорил:
- Когда Моринготто убил Древа Валинорэ, Валар хотели разбить Сильмарилли и их Светом оживить Древа. Иди и передай это своему хозяину, пусть знает, чем владеет, и трепещет, ожидая прихода Валар.
- Валар хотели разрушить их? Тогда тебе они точно не помогут, - насмешливо произнес дознаватель, прежде, чем выйти, тоном возмещая то, что условия здесь ставил не он.
***
Умаиа передал Владыке Севера то, что сообщил Маитимо, и Владыка был доволен результатом - действительно, использовать против этого гордеца мориквэнди сейчас, когда его Верных здесь больше не осталось, оказалось хорошей идеей. Захватить нолдор было бы еще лучшим, но им, похоже, не было свойственно блуждать поодиночке вдали от своих.
- Это настоящий успех, - похвалил Сангвахьяндо Владыка. - Это важные сведения, а не то, с чем являлся Систо; продолжай, но не будь слишком однообразен, или Маитимо что-нибудь придумает.
Дознаватель поклонился, отметив про себя, что предупреждение слегка запоздало - нолдо придумал с первого же раза.
А Владыка погрузился в мрачные раздумья.
Разрушение Древ и захват Камней почти в одно время оказался даже более блестящим замыслом, чем он думал: он разом лишил Арду и Света, не считая слабых звезд, и возможности восстановить его. Но это означало, что Валар непременно явятся за Камнями. Нужно было выяснить их замыслы, и не только то, что происходило, когда Маитимо покидал Аман, но и - что происходит сейчас. Насколько они успели подготовиться к войне?
***
Между тем пришло время нового допроса. Или нового договора. Умаиа несколько колебался, кого выбрать - те, кого уже решено казнить, наиболее бесполезны, но и отпускать их... словно признать, что они победили и добились своего. Правда, это было и проще, и понятнее - их ведут на казнь, их больше никто не увидит. Так что вместо одного из слабых духом Маитимо увидел перед собой, напротив, одного из самых стойких пленников. Фэанариона не предупредили о том, кто перед ним, но нолдо и сам мог это понять по тому, как держался мориквэндо, и по тому, что рот изможденного, покрытого шрамами эльфа был заткнут кляпом.
Маитимо снова был посажен в кресло, мориквэндо закреплен напротив.
- Вынь кляп, умаиа, - холодно сказал нолдо. - Ты все-таки куда более глуп, чем я думал.
Умаиа недовольно поморщился, но махнул оркам вынуть кляп, и прикованный сразу же заговорил:
- Палач хочет грозить тебе мной, но не верь ему и не бойся; меня... так и так казнят, и моя смерть все равно не будет легкой. Не уступай им.
Маитимо, сидящий на своем тюремном троне, опустил голову перед стойким родичем.
- Для меня честь быть рядом с тобой. Но подожди умирать: думаю, Темный отпустит тебя, и тогда передай моим братьям в Миттаринга привет. И поверь, что бы тебе ни говорили или как бы это ни выглядело, я не совершаю ничего недостойного.
- И для меня честь быть рядом, - склонил голову мориквэндо. - Мы встречались... ты говорил тогда о том, что за смертью Свет, - с тех пор прошло время, и тех пленных, кого хотели казнить, когда Энгватар проводил Маитимо по темницам, уже не было в живых; но их сменили другие. - И если бы ты и не предупреждал о том, что тебя могут оболгать, я вижу твои глаза и верю тебе. Только не знаю, кто твои братья, а при Темном опасно спрашивать. - Мориквэндо знал о фэанариони, но не знал, что Маитимо их брат.
- Молчи и не мешай, - одернул мориквэндо умаиа. - Ты только средство добиться от Маитимо нужных слов; он тут главный пленник, а тебя можно даже и отпустить ради этого... - Темный пытался уязвить стойкого эльфа тем, что уязвляло его самого: незначимостью.
- Я Маитимо, сын Фэанаро и Король Нолдор, - ответил калаквэндо. - Я тоже помню тебя, хотя и не знаю имени. Темные, ничего не сумев добиться от меня пытками, решили тогда пытать моих родичей у меня на глазах. И я должен признать, это имеет свой результат. Раньше я не говорил ничего, теперь же согласился открывать по одной вещи взамен на свободу одного пленника. Скажи, если у тебя есть товарищ или близкий родич в плену: если вы уйдете вместе, я заплачу сразу за обоих.
Пленник склонил голову и с горечью ответил.
- Да, мой друг тоже в плену. Только... если Темные не лгут, его отправили на кухню.
- Не лгут, - чуть усмехнулся умаиа.
Нолдо посмотрел на Темного:
- Ты знаешь мои условия. Думаю, тебя это заинтересует. И скажи, Моринготто знает о нашем договоре? - Маитимо стремился освободить как можно больше родичей за раз, так как... не знал, как долго его план будет работать. Если Моринготто узнает, что за ответы Нэльяфинвэ платят освобождениями, скорее всего, злоба победит разум, и Увала запретит так делать.
- Да, я могу и его забрать. А Владыка пока не знает, как именно я получаю от тебя ответы. Но я спрошу его: не хочу, чтобы Мэлькор был недоволен, - умаиа действительно намеревался не рассказать, а спросить, словно бы о том, что только задумано. Если Владыка одобрит, прекрасно; если велит не делать так больше... умаиа потеряет возможность получать ответы так легко, хотя и нолдо не будет более кичиться и ставить условия. Однако лучше было вначале еще что-нибудь получить, а после уже спрашивать.
- Освободи их обоих, - повторил нолдо. - И... конечно, решай сам, но... тот, кто хочет возвыситься, будет скорее просить прощения, чем разрешения. Вспомни Саурона. Он был одним из приближенных Моринготто, пока не перешел мне дорогу. И он, насколько я знаю, выбирал скорее извиниться.
Умаиа ненадолго задумался. Возвыситься он желал, но пример Маирона, отправленного искать Унголиант, его не вдохновлял. И Темный решил про себя выбрать нечто среднее: вначале отпустить нескольких, затем спросить у Мэлькора; и в случае нужды - просить прощения, что неверно понял волю Владыки.
За рабом умаиа отправил орков. Да, их в самом деле теперь всякий раз приходилось казнить.
***
Вскоре раба забрали из его каморки близ кухни и привели в застенок. Мориквэндо еще по дороге перепугался, а увидев прикованного, как для пытки, друга, раб и вовсе побледнел, почти посерел.
- Не бойся! Мы будем освобождены, - воскликнул его товарищ. - Потому что Маитимо фэанарион сильнее Темных, и... потому, что я устоял.
- Вовсе нет. Перед тем я отпустил как раз почти сломленного, - ядовито заметил умаиа.
- Так мы не первые? - улыбнулся эльф. - И будут еще. - Судя по тому, что говорил Маитимо, непременно будут. Стойкий мориквэндо снова поклонился нолдо. - Я обязательно найду твоих братьев. И передам, что ты сражаешься, и... расскажу о Тьме и о Бауглире.
***
Когда 'допрос' был закончен, мориквэнди уведены, а нолдо отвязывали, Маитимо вновь обратился к умаиа:
- Мне скучно в камере. Пришли ко мне одного из тех, что приговорен к казни. И пойми наконец, что в твоих интересах искать со мной дружбы, а не ссоры.
- Дружбы? Подружился волк с ягненком... - уголки рта Темного дернулись. Правду сказать, на ягнят не походил ни один из двоих, но они были в неравном положении и были врагами: какая здесь могла быть 'дружба'? - Допустим, приведу я к тебе другого пленного, развею твою скуку. Я-то что с этого буду иметь?
Нолдо посмотрел на умаиа с удивлением:
- Чем меньше ты меня раздражаешь, тем меньше шансов, что тебя постигнет какая-нибудь неприятность, как других, кто меня допрашивал. И ты прав, дружбы меж нами не будет, но мое расположение тебе не помешает.
Умаиа совершенно не нравилась манера нолдо говорить, однако... Маирона не раз наказывали, на время отправили в ссылку, искать Унголиант, а теперь, вернув, лишили права допрашивать. Турувандо бежал. Систо убит. Даже столь успешный Энгватар оставил свое место - по своей ли воле? В общем, повторять судьбу своих предшественников Сангвахьяндо не хотелось; но дозволять пленнику столь многое - тоже. Нолдоран делал из умаиа едва ли не слугу, который будет развлекать его просто так!
- Тебе ведь тоже невыгодно устраивать мне большие неприятности за то, что я не исполняю твоих прихотей, - улыбка умаиа скорее походила на оскал. - Со мной ты договорился, что я отпускаю мориквэнди в обмен на твои сведения. А заменят меня... можно ли будет с ним сговориться, ты знать не можешь.
- Ты разве не понял? - удивился эльф. - Вы, Темные, для меня лишь расходный материал. Я извлекаю из каждого ту пользу, что он может дать. Поверь, я и из Саурона извлекал, и немалую, а после - избавляюсь от вас. Ведь вы, Темные, для того и существуете и по-другому не умеете. Ведь вы не знаете, что такое верность. Не будет тебя - я найду, как использовать другого. Либо... ты будешь мне настолько удобен и приятен, что я не захочу от тебя избавляться. Мне все равно, решай сам, что тебе больше прильщает: быть проигравшим, как все, или стать кем-то, известным на все Ангамандо.
- Что же, я приведу к тебе пленника, - сдался умаиа. - Возможно даже, ваше общение окажется полезным для Твердыни. И... ты в самом деле достиг таких успехов просто потому что... уже стал одним из нас, - с легким удивлением отозвался умаиа. - Ты воплощенный, конечно, но Темный. Вроде меня или Маирона. Кто-то, уже известный на весь Ангамандо. Ты ухитрился возвыситься, будучи пленником.
- Ты думаешь, я Темный? - усмехнулся нолдо. Хотя раньше, без слов Энгватара, это сильно встревожило бы нолдо. - Посмотри на меня через Незримое, и скажи, Темен ли я.
Умаиа посмотрел через Незримое, заодно решив аккуратно прощупать разум Маитимо, нет ли бреши; его предупреждали, конечно, что это небезопасно, но тогда говорили о Свете, а фэанарион действовал, как один из них... О предупреждениях умаиа вспомнил, когда отшатнулся и побледнел. Потом взял себя в руки.
- Вот как. Выходит, Свет и Тьма не так уж разнятся меж собой. Вы используете других точно так же, как и мы, и так же выбрасываете ненужное, - умаиа хмыкнул. Так или иначе, рядом с этим нолдо он мог стать кем-то особенным, а не безликим, одним из множества слабых.
- Нет, разница очень большая, - возразил Маитимо. - Разве ты не помнишь? И я храню верность Свету, а хранишь ли ты верность чему-либо? Знай, что если ты станешь верен мне, то и я тебя не оставлю и буду за тебя драться.
- Представь себе, я не помню, - умаиа пожал плечами. - От лишней памяти одни проблемы. - Он с удовольствием заглушил бы и часть воспоминаний нолдо, но знакомиться ближе с тем, что защищало эльфа, не желал. Верность умаиа считал глупостью, разве что внешнее выказывание преданности. Но поинтересовался: - А что ты подразумеваешь под верностью?
Нолдо удивился.
- 'Не-помню', это что-то новое...*(1) Аинур могут забывать по желанию? - раньше с таким нолдо не сталкивался. - Лучше я не буду говорить тебе, что такое верность, - чем больше умаиа знает, тем больше сможет использовать против пленников, а Маитимо хорошо владел словом и мог дать достаточно четкое определение верности. - Если тебе и правда понадобится, ты сможешь и сам вспомнить.
- Стереть нечто из памяти нельзя, но можно заглушить, словно убрать в дальний ящик, до которого нелегко добраться, - умаиа был разочарован тем, что нолдо о верности говорить не стал: это упростило бы задачу притвориться перед Маитимо. - Да... когда я освобожу тех двоих, что ты откроешь мне взамен?
- А что бы ты хотел от меня узнать? - поинтересовался нолдо.
- Я полагал, ты выучил, чего хочет Владыка. Согласия поклониться, сведений о Камнях, сведений о войске Валар, отказа от насмешек; но Мэлькора теперь не устроит, если ты откажешься еще от одного или нескольких слов, это слишком мало. Зато, полагаю, устроит все, что пригодится в войне. Например, отчего вы быстро победили армию Владыки, хотя мориквэнди не могли этого, владеете ли вы тайным оружием или чарами. Ну и, конечно же, будет интересно все, что пригодится в допросе, скажем, чего ты боишься.
- Не забыть, но запереть... так вот как становятся Темными, - негромко откликнулся эльф. - Хорошо, я знаю, что расскажу тебе. В прошлый раз ты услышал от меня кое-что, но... у этого рассказа есть еще продолжение.
***
Затем в камеру Маитимо притащили одного из приговоренных мориквэнди. Эльф считал, что его ведут на казнь, так что выглядел мрачно. Воин был очень истощен, так что едва переставлял ноги и был покрыт незажившими ранами: эльфа уже не лечили - зачем? - а у хроа не было сил восстановиться самостоятельно. Увидев рядом с собой в камере Маитимо, мориквэндо горько вскинул брови:
- Привет тебе. Тебя... тоже приговорили? - по тому, как нолдо вел себя при прошлой встрече, это казалось вполне вероятным.
Нолдо бросился вперед, поддержать родича, как только орки вышли из камеры.
- Нет, меня не приговорили, и более того, и тебя не казнят, - нолдо провел своего гостя внутрь и осторожно уложил на жесткий топчан. - Подожди, я напою тебя, и потом все расскажу и займусь твоими ранами. Я не целитель, но пока меня лечили, кое-чему научился; впрочем, как и ты, я думаю.
Фэанарион окружил стойкого родича всей возможной заботой, почтением и любовью. Нолдо истосковался по нормальному общению, а этим родичем не мог не восхищаться. Мориквэндо был изумлен и обрадован, но не понимал, как стало возможным происходящее.
- Я сейчас, боюсь, не смогу вылечить даже себя: допросы сменяли друг друга слишком часто, и чтобы восстановиться... телу нужно больше, чем немного воды и кусок лепешки. Спасибо тебе... но как ты сумел это сделать? То, что я вижу и о чем ты говоришь? Как ты добился от них согласия?
Нолдо покачал головой.
- Ты герой, и я преклоняюсь перед тобой. Быть может, меня тоже решили бы казнить, если бы Моринготто не поклялся бы и не проклял меня, что я не умру, - Маитимо невесело улыбнулся. - Но я не боюсь пыток, и Врагу мне больше нечего предложить... кроме вас, моих родичей. За каждую вещь, что я говорю, я требую освободить одного из вас. И ты будешь следующим. А до тех пор я буду служить тебе.
- Тебе удается делать так много, поддерживать и даже освобождать нас, но что, если Враг использует против твоих родичей то, что узнал от тебя? - встревожился эльф. - Я хочу жизни и свободы, но не такой ценой.
- Я осторожен в том, что говорю, друг, - отозвался Маитимо. - Не тревожься. Здесь, в этой темнице... я хорошо понял, что есть вещи, которые нельзя называть ни при каких обстоятельствах. И я подумал сейчас... Темные обычно отступают и меняются в лице, когда смотрят на меня через Незримое. Быть может, ты, если посмотришь на то же, наоборот, ободришься?
Мориквэндо, посмотрел, улыбнулся и тихо выдохнул:
- Свет... здесь, в сердцевине Тьмы... Будто белый плащ, что покрывает тебя...
Ничего особенно полезного подслушивающий их умаиа из разговоров не узнал. Что он мог получить от взаимных похвал эльфов, призывов к осторожности или слов поддержки? Оба собеседника были осторожны в словах... ничего интересного или важного для врагов нолдо не говорил. Но зато сказал, как был восхищен стойкостью родича - перенести столько мучений. Похоже, нолдо был уверен. что сам он вынес куда меньше.
***
Умаиа должен был заняться освобождением двоих друзей - оставшегося стойким и раба. Выводя друзей на свободу, Темный насмехался, но не позволял себе многого - ни угроз, ни обмана, как ни хотелось. Иначе он мог ничего не получить от Маитимо.
А эльфы, когда обрели свободу, пришли в лагерь нолдор в Миттаринга. Услышав, что мориквэнди освободились из Ангамандо и несут вести о Маитимо, их немедленно провели к Макалаурэ. Друзья рассказывали и о том, что бывает в плену, и о рабстве, и о злобе и коварстве Темных, но прежде всего, конечно, о Нолдоране. О своих встречах с ним. О том, что он жив, в целом здоров и сражается с Темными. И не сдается, так что его даже пытать перестали и начали приводить их, мориквэнди.
Синдар поняли, что Маитимо не сдается, еще по первой встрече, по вырезанным рисункам и надписям - так могли поступить лишь с тем, кто ни за что не произнесет ничего подобного, сильно злит Темных и наверняка не перестает повторять противоположное. Но о самих надписях мориквэнди решили братьям Маитимо не говорить - они и так были угнетены, что не могут освободить Нолдорана. А при последней встрече спина Маитимо уже была чистой (Энгватар, когда ему дозволили лечить в последний раз, как обычно, убрал вместе с ранами и все шрамы, чтобы Владыка, если пожелает, мог опять портить неиспорченное).
***
Дни шли за днями, и Нолдоран служил родичу, как и обещал. Ухаживал за его ранами, рассказывал об Амане то, что твари и так могли знать, расспрашивал мориквэндо о Валариандэ.
- Я сказал привести ко мне приговоренного, - заговорил однажды эльф мрачно, глядя в лицо товарища. - Потому что... если мой план не сработает, то... того, кто стал близок мне, предадут страшным пыткам, чтобы склонить меня... Я сделаю, что смогу, чтобы защитить тебя... Но я хотел, чтобы рядом был тот, кому нечего терять, и кто бы понял мою... вынужденную жестокость.
- Ты правильно выбрал, - помедлив, ответил второй пленник. - Я был бы уже убит, но моя жизнь стала дольше, и я получил время без допросов, и беседы и заботу, чего у меня никогда не было здесь. Если опять начнут пытать, - эльф поморщился, - это, конечно, плохо... Но если не уступит ни один из нас, то мучение не продлится особенно долго.
Мориквэндо достойно ответил о своей готовности к пытке... И фэанарион сжал руку родича.
- Если ты будешь на свободе... приди к моим братьям, скажи им, что ты мой друг. И... скажи, есть ли кто в плену, кто дорог тебе? Я постараюсь вытащить и их.
- Конечно, я так и сделаю, если стану свободен; а те, кто мне дорог, - эльф горько покачал головой, - насколько я знаю, уже мертвы. Но есть знакомые мне.
Нолдо тоже было горько - столько пленных, а помочь он может лишь немногим.
- Я не могу вытащить отсюда всех, - глядя в сторону, сказал Маитимо. - Но я могу пытаться помочь хоть кому-то. Ранее я не называл никаких предпочтений, чтобы невольно не навредить тем, кого выберу. И если нет кого-то, о ком все твои мысли, то лучше не рисковать.
- Мои мысли о жене и сыне, - глухо, с болью и ненавистью ответил синда. - Но их убили враги. И были уверены, что я буду им служить после этого. А я даже не знал, что здесь можно хоть кому-то помочь, тем более дать свободу.
![Дворец Финвэ [Noremeldo Arandur]](/img/a/arandur_n/33taktozhemozhno/331.jpg)