Когда Манвэ услышал о путях, по которым пошел Моринготто, Манвэ стало ясно, что Моринготто намеревался бежать в свои старые твердыни на севере Средиземья, что действительно было наиболее вероятным его курсом. И хотя на это было мало надежды, Оромэ и Тулкастор со многими из своего народа со всей скоростью двинулись на север, стремясь догнать Моринготто, если смогут; но они не нашли ни следов, ни слухов о нем за берегами тэлэри, а в безлюдных пустошах, приближающихся ко Льду, они не могли услышать вестей даже от птиц*(1). Поэтому, наконец, они вернулись, но стража была удвоена у всех северных пределов Амана (LIII).
Но Манвэ и Аулэ планировали расставить стражу вокруг всех тех гор до времени, пока деяния и места пребывания Моринготто не станут известны (XXXVI).
Поэтому Манвэ предложил нолдор, если они захотят, вернуться на Кор*(2) и занять себя изготовлением драгоценных камней и тканей заново, все красивые и дорогие вещи, в которых они могут нуждаться в своем труде, будут даны им еще более щедро, чем прежде*(3) (XXXVI).
Но когда Фэанаро услышал эти слова, он сказал:
- Да, но кто вернет нам радостное сердце, без которого не могут быть дела красоты и магии? - и Финвэ*(4) мертв, и мое сердце тоже'.
Многие нолдор, тем не менее, возвратились затем в Кор, и некоторое подобие былой радости тогда восстанавливалось, хотя из-за уменьшившегося счастья их сердец их труды не приносили жемчужин былого блеска и славы*(5). Но Фэанаро жил в печали с немногими из народа в Сирнумэне, *(6) и хотя Фэанаро стремился к этому день и ночь, он никоим образом не мог сделать другие драгоценности, подобные древним Сильмариллам, которые Моринготто похитил*(7); и действительно ни один мастер никогда не делал этого с тех пор. В конце концов Фэанаро отказался от попыток, сидя возле гробницы Финвэ, которая называется Курганом Первой Скорби*(8) названный так за все горе, вызванное смертью того, кто был там погребен. И возле кургана вынашивал Фэанаро горькие мысли, пока мозг его не затуманился от черных испарений его сердца, и он встал и пошел к Кору*(9).
Там он говорил с нолдор, останавливаясь на их обидах и печалях, об их утраченном богатстве и славе*(10), предлагая им покинуть эту темницу и вывести их в мир (XXXVI):
- Как малодушны стали Валар, но сердца эльдар не слабы, и мы увидим то, что наше, и если мы не сможем получить это тайком, мы возьмем это силой*(11). Будет война между Детьми Илуватара и Аину Моринготто. Что, если мы погибнем в наших поисках? Темные чертоги Вэ немногим хуже этой яркой тюрьмы... (XXXVI).
И таким образом он убедил некоторых пойти к Манвэ вместе с ним и потребовать, чтобы нолдоли было дозволено покинуть Валинорэ в мире, и чтобы они были в сохранности отправлены Валар на берега мира, откуда они были переправлены в древности (XXXVI).
Тогда Манвэ огорчился их просьбе и запретил нолдор произносить такие слова в Коре, если они пожелают по-прежнему жить там среди других эльфов (XXXVI).
Грубо и резко, он рассказал нолдор*(12) многое о мире и его устройстве, и об опасностях, которые уже там были, и о худших, которое могло вскоре произойти из-за возвращения Мэлько.
- Мое сердце чувствует, и моя мудрость подсказывает мне, - сказал Манвэ, - что не пройдет долгих веков, прежде чем те другие Дети Илуватара, отцы отцов людей, придут в мир, и вот, благодаря неизменной Музыке Айнур мир в конце концов придет под власть людей*(13); но будет ли это счастьем или горем, Илуватар не открыл, и я не хочу, чтобы раздоры, страх или гнев когда-либо возникали между различными Детьми Илуватара, и я готов на много веков оставить мир пустым от существ, которые могли бы бороться против вновь пришедших людей и причинить им вред, прежде чем их кланы вырастут до силы, в то время как нации и народы Земли еще младенцы*(14) (XXXVI).
К этому Манвэ добавил много слов о людях, их природе и том, что с ними произойдет*(15), и нолдоли были поражены, ибо они не слышали, чтобы Валар говорили о людях, разве что очень редко; и тогда не слишком прислушивались, считая этих существ слабыми, слепыми, неуклюжими и обреченными на смерть, и никоим образом не способными сравниться со славой эльдали*(16). Тем не менее, хотя Манвэ излил свое сердце таким образом*(17), надеясь, что нолдоли, видя, что Манвэ трудится без цели или резона*(18), станут спокойнее и доверчивее к его любви, но скорее они были поражены, обнаружив, что аинур придавали мыслям о людях такое большое значение, и слова Манвэ достигали противоположного его желанию; ибо Фэанаро в своем страдании превратил слова Манвэ в злое подобие*(19), и, тогда, снова встав перед толпой Кора, он произнес эти слова (XXXVI):
- Се, теперь мы знаем, причину зачем нас перевозили сюда, как груз прекрасных рабов! *(20) Теперь, наконец, нам рассказали, с какой целью нас караулят здесь, отнимая наше наследие в мире, не давая управлять широкими землями, чтобы быть может, мы уступили их расе нерожденных. Они воистину печальный народ, охваченный быстрой смертью, раса роющих норы в темноте, у них неуклюжие руки, они неспособны к песням или музыке, они те, кто будет уныло трудиться в земле своими грубыми орудиями, тем, о ком он до сих пор говорит, что они от Илуватара, отдал бы Манвэ Сулимо, владыка аинур*(21), мир и все чудеса его земли, все его скрытые субстанции: дал бы им то, что является нашим наследием. Или что это за разговоры об опасностях мира? Уловка, чтобы обмануть нас; ширма из слов! *(22) О все вы, дети нолдоли, которые больше не будут домашними рабами Валар, как бы мягко вас не содержали*(23), восстаньте, я призываю вас, уйдите из Валинорэ, ибо ныне настал час, и мир ждет (XXXVI).
Воистину, тонкая хитрость Мэлько, является предметом большого удивления - ибо в этих необузданных словах кто скажет, что не таилось ни укола мельчайшей правды*(24), не перестаешь удивляться, видя сами слова Мэлько, изливающиеся из Фэанаро*(25), его врага, который не знал и не помнил, откуда был источник этих мыслей; однако, быть может, эти печальные предметы происходили из вещей до самого Мэлько, и такой предмет (о котором говорил Фэанаро) действительно имел место - и тайна ревности эльфов и людей есть неразгаданная загадка, одна из печалей у глухих корней мира*(25) (XXXVI).
Какими бы эти вещи глубокими ни были, свирепые слова Фэанаро дали ему немедленно могучих последователей, ибо завеса предстала перед сердцами нолдор*(26) - и, может быть, даже это произошло не без ведома Илуватара. Однако, Мэлько был рад услышать это, видя, что его зло дает плоды, превосходящие его надежды*(27). Хотя теперь этот злодей бродил по темным равнинам Эрумана и дальше на юг, чем кто-либо еще проникал, он нашел область глубочайшего мрака, и это показалось ему подходящим местом, где на время можно было спрятать свое украденное сокровище*(28) (XXXVI).
Примечания.
*(1) Оромэ знал языки зверей и птиц и тому же научил Тйэлкормо.
*(2) Имеется ввиду, что Манвэ предложил живущим в Формэносе нолдор Первого Дома и Дома Финвэ вернуться в Тирион, тем более, что время изгнания Фэанаро давно закончилось.
*(3) Это продолжение того текста написанного либо Темным, либо со слов Темных, где Манвэ не сострадает Фэанаро, а обвиняет нолдор в том, что они сами виноваты в своих бедах. И опять мы видим, что текст написан тем, кто не знал и не представлял себе жизни в Амане: 'все красивые и дорогие вещи, в которых они могут нуждаться в своем труде, будут даны им еще более щедро, чем прежде'. Это не только посулы Тьмы и манера речи Тьмы, но и несоответствие фактам. В Амане не было денег и не было 'дорогих' вещей, которые Валар могли бы дать нолдор. Нолдор сами создавали самоцветы, 'более красивые чем те, что были в земле' и дарили их всем так, что весь Аман наполнился ими. Как вы понимаете, в условиях, когда самоцветы дарятся всем желающим, ни о каких деньгах и дорогих вещах не может быть и речи.
*(4) Здесь Финвэ назван Бруитвир - Bruithwir.
*(5) Очень сомнительно, что это правда. Эльфы Валинорэ жили без света не только в темноте, но и в печали - об этом говорится во всех других текстах. И быть может, кто-то из нолдор Формэноса в самом деле вернулись в Кор, но может быт, и нет. Если Темный внутренний автор врет в одном, с чего бы ему не врать в остальном?
*(6) Это явная неправда Темного внутреннего автора. Если некоторые из народа Финвэ и вернулись в Кор, то Первый Дом и остальные из Дома Финвэ остались с Фэанаро.
*(7) И снова это ложь внутреннего Темного автора, ибо Фэанаро зачал в своем сердце Сильмарилли и дал им оболочку; и больше не планировал создавать новые Камни и не пытался сделать это позже, по тому что все зачатые души уже были воплощены. Однако Моринготто не знал этого и позднее даже от Маитимо пытался добиться тайны создания Сильмариллей, считая, что их можно повторить. Не удивительно, что Темный внутренний автор и Фэанаро приписал новую попытку создания Сильмариллей, после утери первых трех.
*(8) Название этого кургана на гномише Cum a Gumlaith или Cum a Thegranaithos (XXXVI).
*(9) Здесь говорится о черных испарениях сердца Фэанаро, но при этом не дается никаких пояснений - что это за темные испарения, о которых не упоминалось ранее? Напротив, только Светлый мог породить чистый незапятнанный Свет в своей душе - как же это сердце породило 'черные испарения'? Данное утверждение внутреннего автора больше похоже на клевету, которая после накладывает отпечаток на восприятие всего, что делает Фэанаро, представляя его в глазах читателей падшим и отравленным Тьмой.
*(10) И снова здесь говорится о богатстве, в то время как у нолдор Амана не было такого понятия. Таким образом весь текст весьма скомпрометирован. В 'Преображенных мифах' Профессор пишет о дошедших до нас историях: 'Они, и это правда, пришли через 'Верных' и их потомков в Средиземье, но истории не смогли полностью избежать затемнения картины из-за враждебности мятежных нуменорцев к Валар'. То есть Профессор пишет, что поздние нуменорцы (воспринимавшие Валар и Единого как врагов) вносили в текст искажения. Более того, поздние нуменорцы, которые держали рабов, и среди которых жили Верные, были Темными, и даже на Верных могло отчасти повлиять то, что исходило от Саурона. Таким образом, часть дошедшей до нас Повести, представляет события в искаженном и омраченном свете, и по тому важно давать комментарии к событиям и внимательно разбирать их в поисках правды.
*(11) Автор 'Анналов Амана' - Румиль, который, как будет показано позже, присоединился к Первому Дому. Но его текст не дошел неискаженным, в том виде, как Румиль записал его. Как сказано во вступлении к 'Анналам Амана', 'Румиль создал их в Древние Дни, и Изгнанники хранили в памяти. Таким образом, те части, которые мы узнали и запомнили, были записаны в Нуменоре до того, как на него пала Тень' (XXVII), но все равно являясь пересказом с пересказа.
В текст 'Анналов Амана' вносились правки поздними пересказчиками - это одна из них. Сравните: 'они (речи Фэанаро) привели народ к безумию, как пары горячего вина' и слова Ангарато перед Эльвэ: 'Безвинными мы пришли вперед, за исключением, может быть, безумия, что слушали слова яростного Фэанора, и стали, как народ, опьяненный вином, и так же на краткое время' (LXI). Один из этих отрывков звучит как пересказ другого.
Разгневанный Ангарато в Лэстанорэ явно не цитировал текст Румиля. Как будет видно позднее, Ангарато вовсе не говорил этих слов, но они приписаны ему Пэнголодом. В этом случае понятно, почему Ангарато в гневе разговаривает цитатами. Тот же Пэнголод, который дополнял 'Анналы Амана', или другой поздний автор из сторонников Нолофинвэ, пересказывая нуменорцам текст Румиля, мог добавить в описание реакции нолдор на речи Фэанаро слова о 'запахе горячего вина', как и другие негативные оценки и обвинения Фэанаро, которых не было в 'Анналах Амана' изначально.
*(12) Но Манвэ никогда не говорил грубо и резко. Однако, такие слова Манвэ могли приписать ненавидящие его Темные, точно так же, как они оклеветали Фэанаро, говоря о 'черных испарениях сердца Фэанаро'.
*(13) Это ложь Врага, которую Манвэ не мог сказать. Мир не мог прийти под власть людей из-за того, что Музыка Аинур неизменна. Более того, кто как не Манвэ знает о том, что Единый может изменить Музыку в любой момент - взять хотя бы неожиданный приход в мир гномов. Более того, мир перешел под власть людей только в Четвертой Эпохе, но Манвэ якобы говорил, что мир переходит под власть людей вот буквально завтра, то есть врал, чтобы удержать этой ложью нолдор в Амане.
*(14) Теперь Манвэ якобы выставляет нолдор кровавыми убийцами, которые будут уничтожать и преследовать людей просто потому, что они другие, чем эльфы. Такой подход понятен теперь для многих людей, затронутых Тьмой, но он не был никогда свойственен эльфам, тем более эльфам Амана. Однако, это подход понятный Тени, и внутренний Темный автор приписал Манвэ то. что было бы логичным сказать, исходя из его собственной логики. К тому же Манвэ, говоря, что защищает людей от эльфов, словно бы забывает о том, что Моринготто и его твари находятся в Средиземье и будут преследовать людей и нападать на них. К тому же в Эндорэ осталось немало авари и тиндар - по словам Манвэ, они тоже могли нанести вред людям, но о них Вала словно забыл.
*(15) И это снова ложь Моринготто по тому, что ни Манвэ, ни кто другой из Валар (разве что, быть может, за исключением Намо) ничего не знал о людях, и тем более о том, что с ними произойдет. Манвэ не мог говорить такое нолдор; да и о природе людей Валар знали немного.
*(16) Как мы увидим из речей Фэанаро, это было не так - эльфы, по крайней мере Первого Дома относились к людям с уважением, как к родичам.
*(17) После того, как внутренний Темный автор вложил черную ложь в уста Манвэ, он назвал это 'излил свое сердце'.
*(18) Но ведь 'слова Манвэ' более чем полны резона - удержать эльфов в Амане, чтобы никто не мешал людям наследовать землю.
*(19) Разве слова, приписываемые автором Манвэ, не злы, не жестоки, и не направлены на рознь сами по себе?
*(20) Нолдо в Амане не мог говорить о грузе прекрасных рабов, но для поздних нуменорцев это было очень понятное сравнение
*(21) Здесь внутренний автор-человек опять показывает плохое знание устройства Эа: Манвэ владыка Валар, но не аинур.
*(22) Фэанаро не мог сказать такого, по тому что знал, что внешние земли действительно опасны - знал это по рассказам тех, кто был в Великом Походе, по рассказам того же Финвэ.
*(23) Вообще, единственная правда, которая была сказана в словах, приписываемых Фэанаро, это то, что Валар привели эльфов в Валинорэ ради собственного удовольствия. Больше ничего правдивого сказано не было, хотя данный абзац и утверждает обратное, восхваляя глубинную мудрость Моринготто и предлагая восхититься им.
*(24) Это откровенная ложь внутреннего автора, желающего не только восхвалить Моринготто и унизить Фэанаро, но и дать основания для слухов о том, что Фэанаро учился у Мэлько.
*(25) Внутренний автор не только прославляет Моринготто, но и клевещет на Единого, говоря, что не из слов Мэлько, а в 'вещах до самого Мэлько' была заложена вражда между эльфами и людьми. Что Единый, создавая два народа своих Детей, изначально устроил так, что они должны были враждовать и завидовать друг другу. Это совершенно чудовищные слова, и написать такую ложь мог только Темный.
*(26) Внутренний Темный автор говорит, что желание нолдор уйти в Исход было не их личным выбором, но результатом некой завесы, что пала на их разум, так что нолдор оказались марионетками. И не просто рядовые нолдор, а множество могучих. И далее Темный дает предположение, что на могучие разумы набросил вуаль сам Единый, чтобы они следовали за Фэанаро.
*(27) Как Моринготто мог услышать и увидеть то, что было в Амане, когда он сам покинул Аман? Через своих умаиар, тайно находившихся в Амане, как например тот, кто позже в Арамане выдал себя за Намо.
*(28) В действительности, в это время Моринготто уже был в Ангамандо, на севере Валариандэ, но примечательно, что мы снова встречаем упоминание, что сокровища похищенные из Первого Дома были спрятаны в холмах Амана, и это дает надежду на то, что мир не лишился красоты созданного Домом Фэанаро, а сам Дом - части своих сокровищ.