Владыка Мэлькор был очень зол и отстранил Маирона от всего, кроме военных приготовлений - Волк не мог теперь не только вести допросы, но и проводить опыты и работать в кузнице. Во всем этом был виноват Маитимо, снова этот Маитимо, и наконец Волк нашел, как ему отомстить. Покорно принимая кару, он предложил Владыке довести Алакарно до самоубийства: едва ли что надломит Маитимо сильнее. Это не будет нарушением обещания по букве - ведь Владыка не убьет эльфа, Алакарно сам откажется от жизни. Мэлькор план принял и одобрил. Но Волк понимал, что ходит по самому краю, и что самоубийство нужно обставить так, чтобы оно было не 'кознями' против воина Маитимо, а именно пыткой для самого Нолдорана, направленной на слом фэанариона.
Так как Волку было запрещено что-либо делать с пленниками, он все обговорил с Фуинором и передал ему свои замыслы, и дал инструкции, которые должны будут подкосить Алакарно.
***
Фуинор пришел за Алакарно на следующий день.
- Веление Владыки Севера, - упредил он возражения Энгватара. - О Главном пленнике не волнуйся, его никто не тронет до полного исцеления.
- Как пожелает Владыка, - сдержанно ответил целитель.
- Нет, - выдохнул Маитимо, пытаясь сесть, заслонить собой Алакарно, вцепиться в него. - Вы его не получите. Так, чтобы не навредить мне, не получите.
Действия Маитимо были неожиданны. Фуинор вначале поднял брови, хмыкнул, а затем произнес:
- Я доложу Владыке и сделаю, как он решит. Энгватар, пойдем со мной, тебе виднее, как решить эту задачу: исполнить приказ и не навредить Маитимо.
- Рад, что ты это наконец понял, - холодно ответил целитель, и оба вышли.
- Спасибо, - Алакарно посмотрел на Маитимо. - Сколько бы времени я ни получил сейчас, все время. А может быть, Энгватар сумеет уверить Моринготто, что меня и правда нельзя забрать на допрос, не повредив тебе.
- Нам бы только выиграть эти дни... - отозвался Маитимо.
***
Владыка Севера не желал позволить Маитимо вновь нарушить свои планы. Но и Маитимо навредить не хотел (пленника надо сначала восстановить, а потом мучить). Тогда Мэлькор решил погрузить нолдор в сон. Это могли сделать и умаиар, но Мэлькор еще не осознал, что его Сила уходит безвозвратно, что Нолдоран не зря прозвал его Увала, и потому Мэлькор сосредоточился на своих владениях, отыскал камеру, где, крепко обнявшись, сидели два друга, и Силой Стихии наслал на них сон.
Когда нолдор проснулись, то один из них лежал возле горестно понурившегося Энгватара, а второй был в уже знакомой комнате аваро.
***
Алакарно проснулся от того, что стоял в неудобной позе, на коленях, привязанный к столбу, с заткнутым ртом. Резко открыв глаза, эльф увидел знакомую комнату и невольно содрогнулся, вспомнив эльдэ. Неужели все повторят снова?! Нис, однако, в комнате не было, зато были Фуинор и двое авари. Один из них был тем, кто вынул 'розу' из Маитимо, другого Алакарно видел только на общих встречах. Подтянув ноги, нолдо сумел сесть.
- Ты проснулся! - улыбнулся аваро. Сначала нужно было успокоить нолдо, показать, что они, Темные, вовсе не злые, как он воображает. - Не бойся, тебе мы не причиним боли, ведь ты не совершал таких злодеяний, как Маитимо. С тобой мы готовы обходиться по-дружески.
Мысль о 'дружеском обращении по-Темному' со связанным и поставленным на колени пленником мелькнула в голове Алакарно и ушла. Нолдо не вскинул скептически брови, не скривился, не попытался дернуться. Фэа эльфа была измучена и, вместе с тем, нолдо с напряжением ждал, что будет дальше. Алакарно не последовал совету Маитимо и думал не о том как пере-жить страшное, а всецело отдался переживанию ужасов, возвращаясь к ним мыслями снова и снова. Нолдо не понимал, что делает львиную долю работы за палачей.
- Ты злишься на нас за своего друга, но ты просто не знаешь, каков он! - продолжал аваро. - Мы покажем тебе правду.
- Да, - ответил Фуинор. - Маитимо куда хуже, чем большинство эльфов, он совершает то, что для вас неприемлемо, невозможно.
Алакарно почувствовал облегчение. Похоже, все будет куда проще, чем он ожидал. Возможно, даже этот фарс рассчитан не на него, а на учеников: показать им, что нолдо будет отвергать неприятную правду.
Фуинор уже собрался создать для Алакарно видение о Маитимо, но вдруг, словно спохватившись, опустил руку (на самом деле этот жест был отрепетирован).
- Ты ведь не веришь мне, думаешь, что мы плетем одну лишь ложь, - произнес умаиа. - Но это не так. Я клянусь тебе, что покажу в видении правду: то, что было на самом деле с Нэлйафинвэ Маитимо Фэанарионом. Ты сможешь словно бы быть рядом с другом, но думаю, отшатнешься, когда все узнаешь...
Показать правду - это было что-то новое для Темных... Алакарно смотрел с горечью (наверное, твари покажут унижение или пытку Маитимо), но без ужаса: это осталось позади, а скоро Маитимо будет свободен.
Фуинор мысленно усмехнулся - нолдо, как он и ожидал, не заметил изъяна в клятве. Умаиа поклялся показать правду, но не прибавлял 'только правду' или 'ничего, кроме правды'. И вначале Фуинор в самом деле собирался показывать все, как было (как рассказал Маирон, которому обо всем поведала умаиэ).
'Все будет твориться на твоих глазах, Алакарно', думал про себя Фуинор. 'Точно, как творилось с той нис или с теми железными цветами: ты не отведешь и не закроешь глаз, попытаешься помочь, но не сможешь... А я знаю, как плохо ты переносишь бессилие'. Фуинор поднял руку, создавая видение.
Только что Алакарно размышлял о прошлом и готовился к видению из прошлого, но вот он сам не понял, как оказался в другой комнате, темной, но освещенной свечами и украшенной цветами. В воздухе плыли ароматы, и они пьянили. А еще здесь же был Маитимо. Его привели на допрос? Алакарно ощутил некую опасность, словно друга пытаются поймать в ловушку, погубить, и попытался дернуться, предупредить, но веревки держали крепко. Тогда нолдо попытался воззвать к оторно через осанвэкэнта, но Маитимо не услышал, не отозвался: ведь зов был направлен к тому, кого Алакарно видел перед собой, а не к настоящему Маитимо, спящему рядом с Энгватаром.
Алакарно словно смотрел со стороны и слышал, и видел, как умаиэ домогается Маитимо, закованного в цепи, чередуя ласки и боль. И Алакарно видел, как Маитимо сначала отстранялся, а потом подался вперед и сам поцеловал тварь.
На этом Фуинор закончил показывать правду, продлив ее искусно сплетенным мороком.
Поцелуи становились страстными. Вновь взметнулись ножи, и обрывки штанов Маитимо полетели на пол, нолдо стоял обнаженным перед умаиэ, и... готовым соединиться с ней, как с женой. Тогда, осознав, что происходит, Маитимо молил прекратить, но умаиэ лишь смеялась и ласкала его, возбуждая все больше.
- Разве я заставляю тебя? Разве поступаю против твоей воли? Ты сам этого хочешь!
И эльф шептал: 'Нет', но его тело говорило: 'Да'. Нолдо просил: 'Уходи', а сам... овладевал умаиэ. И вскоре, потеряв голову от желания, уже не сдерживая себя, и только излившись, почти повис в цепях.
- Ты делаешь это против моей воли, - простонал Маитимо.
- И да, и нет, - пропела умаиэ. - И буду делать еще много раз. А пока... поиграем. - И лезвия снова вонзились в тело нолдо. - Мы будем часто встречаться и чередовать поцелуи и боль. Я научу тебя любить это.
- Никогда, - через стоны выкрикнул пленник.
- Увидим, - смеялась тварь.
***
Сила видения делала происходящее реальным: Алакарно уже не мог думать, что он видит вещи из далекого прошлого, что Маитимо выжил, выстоял и после помогал другим, и теперь несет Свет. Именно сейчас для Алакарно умаиэ ласкала Маитимо, и... то ли силой, то ли хитростью добивалась ответа его тела вопреки желанию разума. Но при этом Алакарно помнил и о той эльдэ, что умерла от насилия... тварь в обличье авара тоже начинала с ласки, и нис отвечала...
Алакарно знал, что Маитимо не обманывают, что оторно осознает, кто перед ним, но все равно Нэльйо как-то страшно обманули или околдовали, или опоили... Ведь чувствуется нечто странное и неправильное. Алакарно не осознавал, что морок наведен на него самого, но в том, что не касалось морока, разум эльфа не был замутнен. 'Ароматы! И вино! Ну конечно, как же я не догадался!' - осенило нолдо. - 'Оторно опоен!' К этому моменту тварь оставила Маитимо обнаженным, и тогда Алакарно беззвучно закричал: 'Остановитесь, вы же убьете его!' Для этого Искажения (той же природы, что и с нис), не было слова в языке: попытка сделать женой или мужем против воли через насилие и обман. Только насилие сейчас совершала умаиэ над Маитимо. И нельзя было ничего сделать, путы крепки, рот закрыт, осанвэкэнта не удается, и Алакарно снова плохо соображал... но что-то такое уже было, выход из безвыходного... И эльф снова попытался воззвать через разум, но не к Маитимо.
- Энгватар! Умаиэ хочет сделать Маитимо мужем против воли, она же убьет его - помоги, скорее!
Энгватар вздрогнул от призыва. Маитимо был рядом, а Алакарно грозила опасность - столько душевной боли, ужаса и выжигания сил, которых и так оставалось мало, было в этом беззвучном призыве!
- Алакарно, Маитимо рядом со мной, с ним все хорошо, я готовлю ему снадобье. Это только морок, сон или умаиа в обличье Маитимо.
Алакарно казалось, что все, что он видит, правда, и происходит наяву, но Энгватару эльф верил больше, чем ощущениям... ведь эти ароматы могли действовать и на его собственный разум. Хотя все казалось таким настоящим... И нолдо позволил себе отвернуться. Если Маитимо здесь нет, и все это - ложное видение или здесь двое умаиар-супругов, один из которых изображает оторно, то незачем смотреть на столь личные вещи... Но Фуинор же дал клятву, что он покажет правду о Маитимо! ...Если сама клятва не привиделась... А чары убеждали Алакарно: все происходит на самом деле, все по-настоящему; и нужно было отгонять и отгонять липкий страх, а вдруг это правда? Но видение для Алакарно уже потеряло прежнюю силу, стало тем, чего он ждал вначале: Темные показывают какую-то гадость про Маитимо.
И все же сердце колотилось, как бешеное, и казалось, сейчас Алакарно просто свалится без сил... Но нет, он не свалился, как и не проваливался в черное отчаяние из-за происходящего и своего бессилия. Нолдо помогало держаться то, что он продолжал сопротивляться, а не признал себя беспомощной жертвой.
***
Когда видение закончилось, Алакарно был... в лучшем состоянии, чем желал Фуинор. Возможно, эльф все же распознал морок?
- Теперь ты увидел правду о своем друге, - тем не менее продолжил свою линию умаиа. - Он скрывал от тебя, что вступил в брак с одной из Темных: ведь это тоже брак, а супруга бывает лишь одна. И ты видишь, что он лгал, говорил, будто все совершается против его воли: поступками он показал, что это не так... Но устыдясь своих желаний и дел, Маитимо убил свою жену, - эти слова Фуинора предназначались уже авари, которые, конечно же, не видели показанного Алакарно. Умаиа желал поймать нолдо в ловушку: согласись эльф хоть с частью или начни возмущаться, или проклинать Темных, все будет на руку Фуинору. По жесту умаиа Алакарно освободили рот.
- Лжец и клеветник, - сказал нолдо. - Ты мучил Маитимо и искалечил свою душу.
- А то, что он убил свою супругу? - спросил Фуинор.
- Если он правда... избавил Арду от этой твари, хвала ему, - большего Алакарно сказать не смог, ему снова заткнули рот.
- Ты не только слеп, но и жесток, - деланно ужаснулся умаиа. - Ты сам убил бы Эрвэ, как и эту нис! Принесите цветы, и пусть Алакарно получит заслуженное за свою жестокость.
Ученики сначала не хотели 'наказывать' Алакарно и начали сомневаться, справедливо ли будет так поступить с нолдо - Маитимо убил их друга, а Алакарно не убивал, только славил убийство. Тогда Фуинор начал пространную речь о справедливости, милосердии и долге; речь изобиловала логическими дырами, но авари их не замечали. А под конец Фуинор слегка подтолкнул ребятишек, пользуясь тем, что ученики не прибегали к аванирэ, и их разумы были всегда открыты, и осторожные чужие мысли ученики воспринимали как свои. Вот и сейчас авари словно прозрели, увидев в Алакарно жестокого убийцу, и без сомнений пронзили тело фэаноринга железными розами.
Их было немного, всего пять: из-за Энгватара Фуинор опасался использовать больше. Эльфы Тьмы немного поигрались с 'цветами', потом выдернули, вставили вновь и вновь выдернули. А затем Алакарно понесли назад в камеру. По пути Фуинор склонился к нолдо:
- То, что ты видел, было не сейчас и не все было именно так, как ты видел, но было, а часть еще будет. На следующем допросе Маитимо ждет именно это: мы не будем торопиться, будем приучать Маитимо к ласкам постепенно, шаг за шагом, пока не добьемся от него именно такого ответа, как ты видел. Я же поклялся, что показанное тебе правда, - Фуинор старался быть очень убедительным. Алакарно не верит, что эльф сможет пережить такое? Что ж, зато наверняка легко поверит, что Темные будут пытаться приучить к этому Маитимо. Пусть терзается.
Алакарно и правда окатило ужасом и страхом за Маитимо. Твари могли... Казалось, сил уже не осталось, но эльф заставил себя держаться и быть в сознании, пока не предупредит Маитимо.
***
Когда Маитимо проснулся и понял, что Алакарно забрали, эльф не мог найти себе места, и то порывался ходить по камере, то метался в постели.
- Когда его заставляли вынимать из меня розы... Я ведь сам мог их из себя вынуть! Мне тогда было страшно даже подумать, чтобы пошевелиться, было так больно при малейшем движении... Но я должен был попробовать... Мне просто не пришло это в голову...
Наконец Алакарно внесли в камеру, Маитимо вскочил с постели (на самом деле с трудом поднялся) навстречу другу. И замер на мгновение, расширив глаза - так ужасно друг выглядел. Нолдо перевел взгляд на Фуинора, и его взгляд был бешеным. Фуинор испугался, сам не зная чего, возможно, свирепости, что прочел в глазах Нолдорана, и отступил на шаг. Но Маитимо не напал. Сейчас ему было важнее оставаться рядом с другом, говорить с ним. А если он бросится на Фуинора, то, быть может, даже развоплотит духа, но и сам будет ранен, и не сможет попрощаться с оторно.
- Убирайся, - глухо прорычал Маитимо умаиа, и тон его был не предлагающим.
Дважды просить не пришлось, Темных как ветром сдуло, и Маитимо с Энгватаром обступили Алакарно. Фэанарион говорил и слушал, целитель осматривал раны и снимал боль.
- Алакарно, это правда, что я поцеловал умаиэ. Меня опоили тогда чем-то, и эти ароматы... Но большего она получить не смогла. А потом я добился ее казни. И... Фуинор дурак. Я обещал Саурону не рассказывать о том, что это я стоял за казнью, но Фуинор сам все разболтал. Я все еще не вправе говорить подробности, но того, что сказал Фуинор, уже достаточно, чтобы ты, Энгватар, мог крепко держать Саурона за шиворот. А прежде я потребую кое-чего от Фуинора, - Маитимо поцеловал Алакарно в висок. - Не бойся, они ничего мне не сделают.
Все закончилось - и ужас этот, и боль от ран, снятая Энгватаром, разве что осталось воспоминание. Алакарно думал, что оно, после возвращения в Миттаринга, окажется совсем не столь жутким, как воспоминание о погибшей нис, об эльфах Тьмы, о тех, кто умирал у столбов, о тех, кого четвертовали, о тех из схваченных вместе с Алакарно, кто сдался, выдал тайны и даже принес присягу Северу... Но что действительно останется, сильно врежется в память и будет травмировать, а что пока помнится ярко и страшно, но потом уйдет, нельзя было знать заранее.
Алакарно напрягал внимание, слушая Маитимо. Когда друг поцеловал его и сказал, что ему ничего не сделают, Алакарно хотел спросить Маитимо, есть ли у него план, как избежать этого, вдруг среди тварей и правда найдутся еще такие же, как Неразлучная... Но сильнейшее напряжение этого дня, сменившееся постелью и заботой, ушедшей болью, облегчением от того, что виденное ложь, сделали свое дело. Нолдо лишь пробормотал чуть слышно:
- А как ты ду... - и не договорив, провалился в сон.
Маитимо сжал зубы. Еще три дня, и это все закончится... Он не отходил от Алакарно, сидел рядом и гладил друга по волосам, а когда устал, лег рядом и не выпускал руки названного брата, и спал очень чутко, ловя каждое движение. Энгватар хотел дать обоим снотворного, но Маитимо отказался.
- Мы и так скоро расстанемся. Я хочу быть рядом, сколько отпущено времени.
И тогда целитель дал Маитимо укрепляющего и бодрящего.
- Когда Алакарно уйдет... тебе придется расплачиваться за эту бодрость, - заметил Энгватар.
- Меня это вполне устраивает, - ответил нолдо.
- Понимаю, - вздохнул маиа. Когда Алакарно исчезнет, Маитимо наверняка захотят допросить и узнать, что случилось. И тогда остаться без сил для нолдо будет во благо. - Но в день, когда все произойдет, я должен буду вас покинуть, чтобы избежать подозрений.
***
Спал Алакарно беспокойно, но целитель помог ему чарами. Когда силы немного восстановились, нолдо проснулся, резко открыл глаза и так же резко сел, вспомнив прошлое пробуждение прямо на допросе перед врагами. Нет, он не был связан, рядом были только друзья, и Энгватар предупредил:
- Осторожнее, ведь ты ранен.
- Спасибо вам... Из головы не выходят эти эльфы-ученики...
- Я тоже иногда боялся просыпаться... Это пройдет, - отозвался Маитимо. - Они все время хотят добраться до нашей души, Алакарно. Через наше тело, через тела других... Но у Тени есть власть только над телами, а все большее ей позволяем или не позволяем мы сами. Тьма хочет оставить раны на наших душах, но мы скоро уйдём отсюда... Надо уйти целиком.
- Твари не добились от нас, чего хотели; и погубить тоже не смогли, - Алакарно провел рукой перед лицом, словно отбрасывая невидимую ниточку или паутинку: не оставляло ощущение чего-то приставшего. - Когда я вернусь, я поговорю с Кано. Он помогал даже тем, кто едва держался за жизнь, а мне точно поможет. И тебе тоже, когда ты вернешься.
- Я в порядке, - качнул головой Маитимо. Еще не хватало уходящему Алакарно думать, что с другом что-то не так; а потом чтобы о том же переживали Макалаурэ и братья. - Я в порядке, ты сам видишь. И братьям скажешь то же самое.
***
Нолдор исцелялись от ран, и теперь их в самом деле не трогали; друзья подолгу не засыпали, разговаривая друг с другом, хотя сейчас Алакарно и не смеялся, и не пел песен, но улыбался Маитимо, и надеялся. Когда оставался день до намеченного срока, и Энгватара не было рядом, в камеру вошли Норимо и Архитектор.
- Ход готов. На день раньше намеченного срока, - Владыка Севера не отвлекал Архитектора, будучи занят другим. - И построена лодка, на которой Алакарно спустится по подземной реке и выйдет из пещеры на расстоянии от Горы. Дальше его сопроводят. Соглядатаи и слуги Твердыни будут отвлечены. Готов ли освобождаемый идти или еще нуждается в лечении? - Говоря об освобождении Алакарно, Архитектор не заговаривал с ним самим, словно эльф был просто ценным грузом, который нужно было доставить в целости. Или, скорее, хорошим конем: здоровьем коня и его способностью выдержать путь интересуются, но его мнения не спрашивают.
Друзья переглянулись.
- Иди сейчас же, - сказал Маитимо. - Кто знает, что случится завтра? Пока никто не помешал, надо выбираться отсюда. - И обнял друга на прощание.
- Да уж, - согласился Алакарно: что и когда надумают Моринготто и Саурон, было невозможно угадать... - И может, завтра Энгватар весь день от нас не отойдет. - Это Алакарно прибавил, конечно, для умаиар. - Наверное, тебе отомстят, когда узнают, что меня нет, - об этом тоже нельзя было не думать... - Но я буду ждать, что ты придешь следом; что случится чудо, и ты будешь избавлен из плена.
О чуде эльф тоже прибавил для Темных. Он не привык жить в расчете на чудеса, ожидая, что все разрешится само. Но Маитимо говорил о том, что уйдет, без сомнений - как можно было не верить? Его ждут еще допросы, и может быть, страшные, но последние. А Алакарно, вернувшись, будет готовить все к скорому возвращению Маитимо, и тогда легче будет дождаться: пока расскажет все, пока подготовит, оторно уже и придет.
- После сообщения, что Алакарно благополучно доставлен в Миттаринга, наш договор будет завершен, и я буду свободен, - подвел итог Архитектор.
Маитимо обменялся быстрыми взглядами с Норимо и кивнул Архитектору.
- Да. После того наш договор будет завершен.
Ладони Алакарно и Маитимо разжались, и умаиар вывели фэаноринга за дверь.
Маитимо лег на топчан, глядя в потолок. Рядом лежала смятая Алакарно подушка... 'Как хорошо, что он ушел', - думал эльф, но его рука еще долго хранила тепло руки Алакарно. А сам Маитимо оберегал, стараясь держать неизмененными, те вещи, которых касался Алакарно.
***
Через какое-то время в камеру вошел Энгватар. Маитимо скользнул по нему взглядом и остался в той же позе. Сейчас снова нужно было изображать для целителя игру, чтобы если ему прикажут открыть разум, то не увидели там ничего предосудительного.
- Это ты, тварь. Я слышал, Саурон поплатился за свое самоуправство, кто же теперь забрал оторно? Кто наш новый палач? - Нолдоран был напряжен: пока он не получит вестей, что Алакарно на свободе, он не сможет быть спокоен. Подходил к концу четырнадцатый год пленения Маитимо: тринадцать лет и десять месяцев; и почти пять лет, как в плену был Алакарно.
- Полагаешь, Властитель Арды докладывает мне, его рабу, когда велит забрать пленника для допроса? Даже если он пожелает изменить прежнее решение и казнить Алакарно, - холодно улыбнулся Энгватар, поддерживая игру, - я едва ли стану первым, кто узнает об этом.
Теперь у целителя было оправдание на случай, если его начнут обвинять - отчего не спохватился сразу же, как только увидел, что Алакарно нет: не было причин сомневаться, что нолдо увели на допрос, а последнее время допросы нередко вел сам Владыка Севера. И если Энгватара даже не известили и не спросили о готовности Алакарно к допросам - значит, это был приказ Владыки. А возвращения с допроса можно было ждать весь день и даже дольше. И это давало Алакарно время...
Энгватар закончил осмотр и перевязку Маитимо, и тогда Маитимо снова обратился к целителю:
- Теперь убирайся отсюда. Уверен, тебя позовут, когда ты понадобишься, а быть лишнее время в твоем обществе я не хочу.
Энгватар многообещающе улыбнулся и ушел. А Маитимо продолжал ждать. Сколько уже прошло часов? Покинул ли уже Алакарно земли Врага? Будоражащие зелья заканчивали свое действие, Энгватар дал последнее, но когда кончится и оно... эльф будет выжат и будет засыпать не то что на ходу, в любой позе. Маитимо думал, что его в это время уже начнут допрашивать об оторно, но может, и нет.
***
На следующий день Энгватар снова пришел перевязать Маитимо. Посмотрев в лихорадочно блестящие глаза эльфа, умаиа лишь покачал головой.
- Мне не нравится, как ты выглядишь, Маитимо фэанарион. Словно ты сжигаешь себя. Но зачем бы тебе?
Нолдо не ответил, а Энгватар отправился к Владыке узнать, что происходит, почему так долго пытают Алакарно и не зовут целителя.
***
Владыка был занят. Часть рабов припомнила успехи мятежников, и пока одни напали на орков, другие пытались бежать. Мэлькор не знал, что за бунтом стоял Норимо. Таким способом умаиа придумал отвлечь внимание от исчезновения Алакарно. Даже когда нолдо начнут искать, все будут думать, что эльф прячется где-то с остальными повстанцами. Так и случилось. Целитель пришел с вопросом об Алакарно как раз в то время, когда Владыка Севера отдавал приказы о подавлении бунта. Услышав новость, Мэлькор вначале спросил у Волка, вдруг его слуги и в самом деле забрали нолдо на допрос; но еще спрашивая, Мэлькор уже подозревал, что ответ будет: 'Нет'.
- Как ты ни хитроумен, Маирон, - сказал Владыка Севера, - а Нолдоран обвел тебя вокруг пальца: подстроил мятеж с помощью тайного пособника и выпустил своего оторно.
Теперь по заброшенным ходам искали и Алакарно... который еще вчера уплыл по подземной реке и уже был вне пределов Ангамандо, хотя пока и не достиг Миттаринга. Мэлькор резонно решил, что подробности об Алакарно логичнее всего узнавать у Маитимо, но Энгватар сказал, что фэанариона пока не стоит допрашивать, он слишком плохо выглядит.
- Однако я постараюсь разузнать обо всем своими методами.
***
Придя к Маитимо, Энгватар продолжил игру:
- Я думаю, ты прекрасно знаешь, что Алакарно забрали не на допрос, и отчего в это же время неожиданно взбунтовались рабы, так что все внимание было привлечено к ним. Знаешь ты, узнаю и я. - Целитель снова многообещающе улыбнулся.
- Восстание? - удивился нолдо. - Хорошая весть! Но я ничего об этом не знаю. Честное слово, не знаю, так что не мучай меня опять. - Маитимо ответил о бунте, но это могли принять и за ответ об Алакарно.
Целитель поднял брови. Он и в самом деле был удивлен, что восстание не было планом Маитимо, зато тоже заметил уловку с 'не знаю' и полагал, что Владыка ее не увидит.
- Ты можешь дать слово, что не знал, пока я не сказал тебе? - качнул головой Энгватар. - Тогда за этим стоит сам Алакарно, и он ухитрился проделать все так, что даже ты не узнал. Возможно, твой друг сумел сговориться с кем-то, когда его допрашивали отдельно от тебя... Мы недооценили его хитроумие.
Пусть теперь Фуинор и тот умаиа, что изображал авара, оправдываются перед Владыкой, как могут. Вряд ли Мэлькор развоплотит их, не слушая, но поизворачиваться им придется, а если от них потребуют открыть разум, то им наверняка за что-нибудь достанется.
- Я не знал, - покачал головой Маитимо. - Аийа Алакарно! Он смог поднять восстание у вас под носом, пока вы не сводили глаз с меня.
Энгватар мог возвращаться к Владыке с донесением и, наконец, завершить эту игру. Когда целитель ушел, Маитимо сам не заметил, как уснул.
***
Проснулся эльф от рыданий. Точнее... он начал рыдать во сне, и плакал так сильно и горько, что проснулся, тоже содрогаясь от плача.
Он не помнил, с чего начался сон, но вот в какой-то момент он, видимо, с Алакарно и еще несколькими товарищами (они были слабее, их нужно было защищать) оказались у выхода из лабиринта, на каких-то баррикадах из сломанных каменных плит. И на их небольшой отряд с двух сторон напали два чудовища. Алакарно убил свою тварь, и отряд вслед за ним двинулся дальше, к выходу (нолдо знал, что они оказались на свободе, но также знал, что тем путем больше не пройти). А сам Маитимо остался прикрывать отход, так и не оказавшись в состоянии убить своего врага, хотя и много раз ранил его: но это лишь позволяло держать чудовище на расстоянии. И, продолжая сражаться, они уходили куда-то в коридоры. Маитимо преследовал свою тварь, не давая сбежать, потому что это чудовище было каким-то очень страшным монстром, и его нельзя было оставлять в живых.
Однако через какое-то время монстр все же сбежал от Маитимо, и эльф решил попробовать выбраться на свободу: выход он нашел очень быстро, буквально за поворотом. Это оказался выход в какое-то оживленное место, город, полный жителей, чья жизнь шла в темноте под звездами и искуственными огнями ламп Фэанаро. Но эльф понял, что если он этот выход нашел, то и недобитая тварь найдет и выберется, и будет убивать всех в городе, потому что ее даже Маитимо не мог остановить, а эти мирные жители, не готовые к бою, не смогут тем более.
И тогда эльф вернулся назад, в подземелья - чтобы найти чудище, чтобы оно не вышло, и при этом нолдо понял, что... он, скорее всего, тоже не выйдет. Или погибнет, чтобы победить, или останется там, в подземельях, потеряв выход. И... нолдо шел назад и рыдал. Он даже не раздумывал, как ему поступить, просто вышел, понял, что тварь тоже здесь выйдет, и сразу же пошел обратно, в подземелья, но при этом... эльф рыдал, оттого, что было очень горько. Горько, что он не мог жить в мире, радоваться, смеяться, создавать. Горько, что нужно было вернуться в темноту и раствориться в ней. И горечь вырывалась наружу с рыданием, которое из сна стало настоящим.