Несмотря на то, что эльф был Посланником, он не получал прямой и непосредственной помощи от Единого (хотя, конечно, занимал свое особое место в Замысле). Свет поддерживал нолдо, но не исцелял тело или разум: потому Маитимо долгое время не мог видеть, и потому нолдо не мог сам решить свои проблемы со сном. Душа эльдар со временем изменяет тело*(1) и даже может восстановить его, но это происходит не сразу, и для восстановления требуется покой. Маитимо же создали все условия, чтобы он не мог спокойно спать, и каждый следующий шаг по стиранию границ снов и реальности, по наводнению снов кошмарами отбрасывал эльфа назад, сводя почти на нет то, что ему удалось восстановить. Нолдо не прекращал бороться, в том числе за свой разум... но одних его усилий не хватало. И постепенно все дошло до того, что даже бежав, эльф практически не мог спать, засыпая лишь при крайней усталости и пробуждаясь от любого звука. Феанарион снова исхудал и был измучен; от постоянного недосыпания эльф стал дерганым, его настроение скакало, и Маитимо приходил то почти в отчаяние, то в непоколебимую уверенность, что все идет правильно и как должно. При этом нолдо прекрасно понимал, что с его состоянием что-то нужно делать, и так же понимал, что сам себе помочь уже не может. И тогда, после очередного прихода Мальтамо с едой, нолдо, зная что у него есть время, отправился к беглым умаиар.
***
- Есть ли среди вас целители, или те, что могли бы помочь мне с дурными сновидениями? - спросил Маитимо.
Среди умаиар не оказалось бывших учеников Эстэ или Феантури, но тем не менее, умаиар нашли, как помочь эльфу:
- Ты должен бы сам восстановиться, но этого не происходит. Не потому ли, что ты подспудно ждешь повторения? Или другой опасности? Мы могли бы оберегать твой сон; ты будешь знать, что никто не нападет на тебя и не схватит, пока ты спишь. - Это было тем, что могли дать ему беглецы... И эта помощь и защита понемногу не только помогала Маитимо, но и незаметно влияла на тех, кто помогал ему. Для умаиар охрана сна нолдо стала чем-то большим, чем их сотрудничество друг с другом ради общего успеха, которого было не достичь поодиночке: ведь в том, чтобы помогать Маитимо, не было необходимости или выгоды для самих умаиар.
Нолдо приходил к беглецам несколько раз в течение четырех месяцев, и ему становилось все лучше. Быть может, потому им так долго и не давался знак? Чтобы Маитимо мог восстановиться, и потому, что умаиар тоже должны были сделать, что могли, прежде, чем уйти? Феанарион поделился своими мыслями и еще раз предложил спасти кого-то из эльфов.
- Это невозможно, - покачал головой один из умаиар. - В Ангамандо не осталось ни одного несломленного пленника... кроме тебя, если тебя можно считать пленным. Все остальные эльфы в Ангамандо - рабы, но и их осталось лишь несколько сотен, и их охраняют очень хорошо. Нам не удастся пробраться незаметно и вывести даже одного, и тебе не удастся. Разве что тебя будет вести Тот, Кто наделил тебя силой.
***
Так шло время. Однажды Маитимо лег спать в своей пещере, где его навещал Мальтамо, и когда он уже просыпался, в момент, когда граница меж сном и явью тонка, эльф вдруг увидел тропу меж обломков породы, которая петляла по коридорам и вела наружу, к свободе. Проснувшись, Маитимо не сомневался, что это и был знак, и, не мешкая, поспешил к беглецами.
- Пора, - только и сказал эльф. А когда все умаиар собрались вокруг Маитимо, нолдо рассказал им о проходе, о котором еще никто не знал. Все находящиеся здесь были из слабых, потому и не смогли пробиться на свободу.
- Где ты пойдешь? - спросил умаиа, который и при встрече первым обратился к Маитимо. - Впереди - как проводник, в середине, где ты будешь лучше защищен, или позади - как замыкающий?
Нолдо задумался, а потом ответил:
- Я пойду самым последним. Если мне судьба выйти, то я смогу это сделать, а если для меня еще не пришло время, то идя первым, я могу задержать всех вас. Не пытайтесь меня отстоять в случае чего, у вас не получится.
И они вышли. Чутко прислушиваясь, нет ли кого рядом, беглецы устремились друг за другом по узкому проходу. Конечно же, за пределами Ангамандо их вскоре увидят орки и соглядатаи, но ни те, ни другие не могли бы остановить четыре десятка умаиар, пусть и слабых. А те, кто мог бы остановить, возле прохода не караулят.
***
Умаиар и правда смогли выйти без проблем, и Маитимо уже видел звездное небо в расщелине, которую никто не охранял, но... выйти не успел - злобная летучая тварь с кожистыми крыльями перегородила проход и закричала, призывая остальных. Маитимо понял, что времени у него почти нет: надо было или бежать обратно в туннели, или попробовать прорваться. Разумнее было бежать, но звездное небо так манило! Подхватив с земли пару камней, эльф попытался отогнать чудовище, однако камни не смогли прорвать гигантские крылья, а тварь, щелкая зубами, уже тянулась к нолдо. И Маитимо был вынужден бежать.
Но и для этого было поздно - с другой стороны хода к феанариону приближался вооруженный умаиа, а у Маитимо из оружия была лишь кирка. Эльф приготовился к бою, однако с ним никто и не думал драться: умаиа просто набросил на Маитимо сеть, и пока нолдо барахтался в ней, связал феанариона и закинул на плечо, и прямо в сети понес назад. Умаиа радовался тому что это он поймал Нолдорана, и ожидал награды (вместе с внимательным стражем, конечно).
***
Для четырех десятков мятежных умаиар не было бы трудным справиться что с летучей мышью, что с ловцом, но они уже не видели этого, устремившись вдаль. Встречных орков и прочих мелких тварей беглецы запугали - они, конечно, поднимут крик, но к тому времени ловить кого-либо будет поздно.
***
- Попалась рыбка... - смеялся тем временем ловец, с торжеством идя обратно, вглубь Ангамандо. - Что, в этот раз и союзников не нашлось, сам новый ход киркой пробивал? - От Маитимо всегда можно было ждать чего угодно, и хотя умаиа насмехался, он внимательно прислушивался к движениям нолдо, барахтавшегося за спиной.
Но Темный совершенно не ожидал, что, проходя через перекресток, будет внезапно оглушен ударом со стороны. Отлетевший назад ловец с недоумевающим лицом, выпустив сеть, успел еще вскинуть руку и окончательно повалился под новым ударом. Из темноты бокового прохода вышел Мальтамо, убедившийся, что оглушенный не сразу придет в себя. Шепнул:
- Это я, - сказал умаиа, и, подхватив сеть с Маитимо, быстро ушел обратно в темноту.
***
Умаиа все нес и нес эльфа, пока, наконец, не опустил сеть на землю - но только для того, чтобы слегка вернуться назад и ударить вверх, по уже поврежденному низкому своду. Раздался грохот, и завал перегородил проход позади них. Умаиа подхватил сеть с не успевшим выпутаться Маитимо, и пошел дальше, забирая еще глубже в горы, то и дело сворачивая. Наконец, он остановился и положив эльфа на пол, начал разрезать сеть.
Маитимо никак не ждал спасения теперь... Что это значило? Что Мальтамо его следующая цель? Или что ему просто позволили ждать следующего раза не в плену, а в относительной свободе? Или это просто ничего не значило?..
- Спасибо тебе... Я пытался бежать, думаю ты не против?
- Я так и понял, - ответил Мальтамо. - Я, пожалуй, не против. Но побег за пределы Твердыни тебе не удается... уже не впервые. - Маитимо на свободе мог быть опасен для Ангамандо. Но Маитимо в плену точно был опасен, а скрывать его всегда не получится.
- Тогда будем ждать, - вздохнул эльф. Он не стал уточнять, чего именно: того, что ему позволят уйти, или следующего поручения.
***
Маитимо вернулся в "свою" пещеру, и жизнь пошла, как раньше. Но после сообщения стража о попытке бегства Нолдорана его вновь стали искать. И всего через несколько дней умаиар-разведчики обнаружили эльфа и схватили его спящим.
Так вышло, что Мальтамо в тот момент был рядом и вновь попытался оглушить напавшего на Маитимо. Но теперь знали, что у Нолдорана есть союзник, и Маитимо выслеживал не один умаиа. Завязался бой; бывший маиа Аулэ отбивался, не желая быть пойманным, и был развоплощен. И теперь он был вынужден бежать из Ангамандо: не мог не бежать, после того, как укрывал Маитимо и защищал его. Что он, Мальтамо, стал бы делать, оставшись? Голым духом стеречь выходы, чтобы Нолдоран не мог уйти, обессмысливая собственные усилия? Бесконечно доказывать, что теперь он будет хорошим рабом - ради чего? Чтобы дождаться предсказанного поражения?
Мальтамо был из тех, кто мог позже обрести новую фана, но на это требовалось немало времени... Улетая из Ангамандо призраком, Мальтамо думал, отчего все так сложилось. Ведь он не случайно нашел Маитимо; и не случайно оказался рядом именно тогда, когда нолдо поймали. Не для того же только, чтобы эльф был снова схвачен спустя несколько дней, а сам Мальтамо развоплощен! И тогда умаиа понял, что у него была возможность уйти в полной силе. Ведь он знал, что Маитимо пытался бежать и даже сам видел пролом - это мог быть ход, что вел на свободу. Но Мальтамо даже думать не хотел о том, чтобы оставить Ангамандо. А его - звали уйти... Звали через Маитимо, через этот ход, через весть о беглецах, которую он не пожелал услышать. В этом мог быть Замысел, но он не пожелал слушать...
И тогда судьба увела его из Ангамандо все равно, но куда более тяжелым путем - через потерю фана.
***
Маитимо привели к Владыке Севера. Долгое время Мелькор боялся, что лишился Посланника, потому что сама судьба помогала ему скрываться. И когда Маитимо схватили и привели, Владыка был рад и торжествующе заключил:
- Видишь? Тебе все равно никуда от меня не уйти, если я сам не захочу этого. Как бы умело ты не скрывался, тебя все равно поймают и вернут в камеру.
- Да, ты прав, - не стал спорить Маитимо. - Но, как ты понимаешь, мне не слишком нравиться сидеть в твоей камере и терпеть пытки и издевательства. Лучше уж прятаться по подземельям: пусть несколько месяцев, но в покое. Сколько я уже у тебя?
- Двадцать два года, - на другое Владыка Севера не ответил, но похвалил и наградил поймавших Маитимо умаиар и отослал их. Когда же они с феанариони остались наедине (орки были не в счет), Владыка продолжил.
- Да, ты терпишь пытки и издевательства, но все может быть иначе. Ты можешь снова жить в покое, получить ванну и камеру с выходом на свежий воздух. Просто объяви, что твои слова о моем поражении - ложь. Что это твое желание, твоя хитрость. Тебя будут считать лишь еще более хитроумным.
- Разве ты не понимаешь, что мне не нужна слава среди твои рабов? - Маитимо очень не хотел пыток, и думал, как их избежать, но при этом не мог выполнить требования Врага. Не из-за упрямства или гордости, а потому что он был Посланцем и не мог говорить ложь о... о таком. Энгватар когда-то был прав...
- Ты получишь не только славу, ты будешь избавлен от пыток. Даже лучше: вместо кары за побег и за убийство моего слуги ты получишь награду, - Владыка знал, что Маитимо ценит и ванну, и прогулки... - Не платя за это ни тайнами самоцветов, ничем важным... мало ли ты хитрил? - Владыка Ангамандо как раз не видел в отказе Маитимо ничего, кроме упрямства и гордости.
- Разве ты не понимаешь, что я не могу? - нолдо на секунду запнулся: если он скажет, что не может нарушить волю Единого, то Моринготто будет хотеть добиться от нолдо именно этого. Но не успев огорчиться, эльф уже придумал, как выкрутиться. - Если я нарушу волю Единого и искажу Его слова, я больше не буду Посланником. Разве ты сам этого хочешь?
Этого Владыка вовсе не хотел. Но хотел, чтобы Маитимо объявил слова о поражении своей придумкой... Мелькору нужен был Посланник, который исполнял бы его волю... А это было невозможно.
- Тогда и мне незачем что-то давать тебе, - ответил Владыка Севера, вновь понимая что не получит желаемого. - Но ты можешь купить себе время, если расскажешь то, что будет для меня полезным.
- Я могу сказать тебе нечто полезное... но тебе это не понравится. Так что... или давай лучше я не буду говорить, или обещай, что ты не покараешь меня, но дашь, что обещал.
"Нечто полезное, что не понравится" Владыка Севера слышать не хотел.
- Это то, что считаешь полезным ты, а не то, что сочту полезным я. Тебя ждет то же, что обычно, и я покараю тебя за всех слуг, которых из-за тебя потерял.
Маитимо холодно молчал. Собственно, он не ожидал от Моринготто ничего хорошего, так что обещание мучений не было удивительным. А Мелькор тут же призвал палача, которому велел наказать Маитимо. Волк придумал несколько экспериментов с ядами, и их давно хотели опробовать на феанарионе.
***
Новый умаиа-дознаватель молча усмехался, вливая яд в рот нолдо. Зелье должен было вызывать ощущение, словно оно разъедает тело изнутри - как кислота, которой Владыка вытравливал узоры снаружи. На самом деле яд не наносил большого ущерба хроа, но причинял сильную боль. По мере того, как яд расходился по телу, боль слабела в одном месте, но одновременно усиливалась в другом, так что не должно было остаться ничего, что не затронул бы этот яд, прежде, чем его действие сойдет на нет.
Нолдо метался на деревянном столе, к которому был привязан; потом эльфа отстегнули и скинули на грязный пол, на котором Маитимо выгибался и катался, а орки смеялись и пинали нолдо. Но вскоре им это надоело, и все ушли из камеры, а Маитимо еще долго ползал в темноте и боли, пока наконец не затих обессиленный. Ему было холодно, но заползти на деревянный стол не было сил, да и где он стоит в темноте, этот стол?..
Потом Маитимо вернули в камеру, где даже целителей не было - просто приходили орки с пищей и водой. А на другой день нолдо опять потащили (буквально) к палачу, и продолжили терзать ядами. Темный чередовал разные зелья - от одних раскалывалась голова, от других жгло огнем изнутри, от третьих тело словно каменело и малейшее движение было сродни проламыванию камня, от четвертых все вызывало ужас, и эльф не мог владеть телом...
Нолдорана терзали ядами в продолжение месяца практически без перерыва, только порой давая противоядия, и тут же снова яд, пока Маитимо наконец не впал в беспамятство, из которого не выходил. Эльфы созданы такими, что их жизнь должна быть равна жизни Арды, но сильные раны могут разорвать связь души и тела. Яды наносили те же раны и повреждения, но не видные снаружи, а сын Фэанаро, рожденный в свете Древ, мог вынести куда больше, чем мориквэнди, и при этом не подавал признаков того что сдает.
Он так делал всегда - терпел, терпел, а потом вдруг ломался, как ломается от нагрузки клинок, но не сдавался. И никак не удавалось подвести Маитимо к его грани плавно, чтобы балансировать на ней, то ослабляя гнет, то возвращая, добиваясь того, чтобы эльф склонился. Поэтому состояние, до которого довели Маитимо, в этот раз не было случайным. Владыка Севера решил изучить Маитимо, и начал с выяснения его пределов. Мелькор уже знал предел боли, после которого феанариона надо вытаскивать (допросы Неразлучных), знал границы эмоционального состояния (полагал, что дошел до границ через сны, но не стал их пересекать - Энгватар говорил, что после такого Маитимо возможно не удастся вытащить). Теперь же Владыка захотел узнать, сколько яда может вынести тело феанариона.
Предел, как обычно, наступил неожиданно: Маитимо не приходил в себя ни от снадобий, ни от побоев. Тогда дознаватели поняли, что феанариона нужно спасать и призвали Энгватара. Однако Мелькор боялся, что Маитимо сманит и его лучшего целителя, поэтому Энгватар почти не оставался наедине с нолдо, даже с находящимся в забытье. Более того, Владыка приказал: как только станет заметно, что Нолдоран приходит в себя, Энгватара должен уйти, и его сменят другие целители, попроще, что сами будут следить друг за другом.
***
Маитимо наконец получил покой и заботу, лучшие лекарства и чары, но кроме Энвгатара, в камере часто был кто-то из Темных, и это мешало целителю. Энгватар не хотел спешить, хотя и не мог сейчас продлевать отдых, как незаметно делал это прежде... Но он тревожился за нолдо и потому звал Маитимо каждый раз, когда они оставались одни; а когда Энгватар увидел, что нолдо становится лучше - маиа погрузил эльфа в сон, так что другим казалось, что Маитимо все еще не в силах пробудиться. Энгватар хотел, чтобы нолдо получил хотя бы хорошие сны... пробуждение для него означало возобновление пыток.
Эльф провел во сне год. Большую часть этого времени тело Маитимо, которое просто не было создано для таких нагрузок, как не было создано тело ни одного из эрухини, приходило в себя и поправлялось от внутренних повреждений. Маитимо не знал, что рядом Энгватар, хотя его фэа ощущала заботу, и это помогало восстановиться.
***
Но вот настало время, и Маитимо пробудился. Он был бодр, а на душе было тепло и легко... хотя само пробуждение в Ангамандо не могло быть радостным. Маитимо приподнялся в постели, пытаясь понять, где он, и увидел, что это... тронный зал Моринготто. Настроение эльфа сразу же упало, и феанарион откинулся на мягкую пушистую подушку, зная, что сейчас с ним заговорит Враг.
Умаиар здесь не было - только Владыка и сами орки, которые, даже несмотря на страх, не могли не таращиться на стоящую в тронном зале постель с подушкой и одеялом. Владыка же обратился к Маитимо:
- Вижу, ты пробудился. Ты отказался объявить свои слова ложью, так как иначе не сможешь быть Посланником... Но ты сможешь быть им, если обещаешь, что не будешь больше лишать меня моих маиар, - разумеется, сами эти слова не могли принести результата. Как и угроза пыток, и даже угроза пыток других эльфов... - Или я сам сделаю это невозможным. Я теперь знаю, сколько ты можешь выдержать яда, сколько боли, сколько кошмаров... Хочу проверить еще, сколько на скале выдержишь, и кое-что еще...
Владыка Севера усмехнулся.
- И когда я все проверю, я смогу постоянно держать тебя почти на пределе, не доводя до него. Что ты тогда сможешь сделать?
Нолдо лежал в постели и наслаждался лежанием. Постель была замечательная, удобная, мягкая, в ней было так уютно... Скоро его отсюда вытряхнут, но пока не вытряхнули, надо наслаждаться. То, что обещал Враг, звучало плохо. Что уж там, ужасно. Вот только мог ли эльф дать Моринготто то, что тот желал?
- Сколько времени прошло с нашей последней встречи? - спросил нолдо, и голос его звучал так хорошо, как давно не звучал.
- Чуть больше, чем год и месяц, - Мелькор был недоволен, что нолдо не дает прямого ответа, вначале спрашивая сам, но Увала уже привык к этой манере феанариона.
- Ого, целый год... Значит я здесь уже... - нолдо углубился в подсчеты.
- Двадцать три года и два месяца, - нетерпеливо перебил эльфа Мелькор. - И что дальше?
- За то время, что я спал, в Ангамандо было спокойно?
- Да, для всех моих слуг это было облегчением, - неудачная попытка рабов сбежать не в счет, за ними хорошо следили, когда все внимание не было приковано к Маитимо. - И мои маиар служат мне, как обычно, более не пытаясь бежать.
Эти слова Владыки не были ложью и даже заблуждением: никто из умаиар в самом деле не пытался бежать. Те, кто хотел, уже ушли (не считая Энгватара, но о нем знал только Корко).
- Так что... мне самому гораздо удобней держать тебя в постоянной, почти предельной муке, в промежутках погружая в сон. Но я даю тебе возможность куда лучшей жизни, взамен всего только на обещание, не требование подчиниться или раскрыть тайны.
- Не проще ли отпустить меня? У тебя больше не будет бед, но будет награда.
- Ты все равно можешь вредить мне и лишать меня слуг. Только если ты дашь обещание, я могу тебя отпустить, - уклончиво ответил Владыка, на самом деле уже решив, что Маитимо, четвертый Сильмарилль, из своих рук никогда не выпустит.
- Дай мне подумать. Я не готов дать ответ сразу, - откликнулся не поднимающийся с подушки эльф.
- Подумай, - согласился Владыка. - Даю тебе день на размышления. За это время нолдо, как считал Властелин Ангамандо, не успел бы опять причинить серьезный вред. И Маитимо увели в камеру.
***
День - это было немного, но большего из Врага все равно было не выбить.
Придя в камеру, нолдо сел на жесткий топчан (то ли как Королю, то ли по иной причине, ему в плену всегда ставили топчан или матрас, когда он жил в камере-пещере с другими нолдор, но не стелили солому, как рассказывали о своих постелях иные пленники). Маитимо поджал ноги и думал. Не пришло ли время? Не это ли обещанный выход? Он может согласиться больше не стараться отвратить от Моринготто умаиар, и тогда его отпустят. Для этого всего лишь нужно было сдаться Врагу. Это было... немыслимо. И значило, что ему придется снова терпеть и ждать, пока его доведут до предела?.. Этого очень не хотелось, но... видимо, другого выхода не было...
- Ты можешь дать мне знак, Ты можешь помочь мне? - спросил эльф, подняв глаза к потолку камеры, хотя и не особо надеялся на ответ.
Но ответ пришел... Эльф ощутил его внутри себя, и ответ был прост и беспощаден. Нолдо закрыл глаза.
***
- Итак, твой ответ? - нетерпеливо спросил Владыка, когда орки вновь привели Маитимо. - Сейчас Темный Вала желал не только добиться того, чтобы феанарион сдался перед ним. Владыка Мэлькор сам хотел дать Посланнику те хорошие условия, о каких говорил, а не беспрерывное чередование муки и сна, хотя этот способ должен был в самом деле лишить Маитимо возможности действовать. Владыка обычно получал немало удовольствия от того, что мучил и унижал Нолдорана, мстил ему, но он чувствовал, что если исполнит свои угрозы, то перейдет некий рубеж, который... О котором не хотел думать. Мелькор желал, чтобы Маитимо согласился, пусть даже за свое обещание потребует большего.
Нолдо давно научился владеть лицом, и когда вошел в тронный зал, посмотрел на Моринготто спокойно, скрывая страх.
- Я получил ответ сегодня ночью. Боюсь, что мы с тобою оба в ловушке. Доколе я нахожусь в Ангамандо как Посланник, я должен выполнять свои обязанности. Если я прекращу их выполнять, я перестану быть Посланником. Или ты терпишь меня, и все, что со мной приходит; или ты отпускаешь меня и получаешь награду; или я выполняю твое желание, отказываюсь от своего служения, и перестаю быть Посланником.
Услышав ответ, и поняв, что этот ответ исходит не от Маитимо, а значит, и торговаться больше нет смысла, Владыка заговорил с гневом и скрытым страхом:
- Ловушке?! Ты не заставил меня отказаться от своего в начале, не заставишь и теперь. И раз так, я не пощажу Посланника, но исполню все свои угрозы, - не мог же он, Мелькор, позволить Маитимо остаться безнаказанным! И отпустить тоже...