Услышать, что он будет видеть, для Маитимо было радостной новостью, хотя... в этот раз нолдо почему-то и не переживал. Словно знал, что все будет хорошо, так или иначе. Даже не гадал почему так, просто доверился. И теперь, когда Маитимо убедился, что родичу ничего не грозит, он лег и закрыл глаза, а целитель сел рядом, погружая фэанариона в легкую дрему и начиная исцеление.
Когда тиндо закончил, он мягко похлопал Маитимо по плечу:
- Открой глаза. Теперь все должно быть хорошо... - и только убедившись, что нолдо и правда исцелился, тинда облегченно улыбнулся.
***
Вскоре целитель ушел - чтобы навсегда покинуть Ангамандо, а когда умаиа вернулся, Маитимо спросил:
- Ты можешь рассказать мне немного о себе? Как тебя зовут, с кем ты пришел в Арду, как решил пойти за Мэлькором? Ты выглядишь очень разумным и рассудительным, мне интересно узнать твои мотивы, - нолдо говорил с Темным и вполне отдавал себе в этом отчет. Тот, кто был добр к нему сейчас, вполне мог быть садистом и ублюдком. Но... кто знает, быть может, Замысел складывался не ради обманувшего и исчезнувшего целителя (Маитимо не знал, что его развоплотили), а именно ради этого умаиа, 'случайно' нашедшего его в коридорах? И ради Замысла нужно было говорить не так, как того заслуживает тварь, а так, как говорят с нуждающимся в помощи и исцелении.
- Зачем я решил пойти за Мэлькором? - тем временем переспросил умаиа. - Затем, что он Сила. Самый сильный и могущественный среди всех Валар, и находясь при нем, можно многое получить. Собственно, с Аулэ я не мог рассчитывать на то, что буду чем-то владеть лично. А зовут меня Мальтамо: я всегда предпочитал работать с золотом. - Он был из тех умаиар, кто, как и Маирон, не менял имя, перейдя на сторону Мэлькора.
- Ты доволен теперь тем, что получил? - полюбопытствовал нолдо. - И, как я вижу, ты не из стаи Саурона.
- Маирон силен и поддерживает своих, но быть в его стае означает быть частью его планов. В том числе, когда они рушатся. Его положение высоко, но ненадежно, - Маитимо обещал не выдавать Мальтамо, поэтому Темный не считал опасным рассказать о себе. - Тем же, что я получил, я был доволен... пока ты не взялся переворачивать Ангамандо вверх тормашками.
- Моринготто был предупрежден, - развел руками эльф. - До тех пор, пока он не отпустит меня, его будут преследовать неудачи. А если он затянет с моим освобождением, то и вовсе придет к своей гибели. Ты не знал об этом?
- Отчасти слышал, - кое-что до умаиа доходило как слухи. Которым он не очень верил: слишком выгодны для Маитимо были такие слухи. - А что будет, если тебя не сам Владыка отпустит, а кто-то из его слуг?
Нолдо с сомнением посмотрел на умаиа.
- Я боюсь, ты не сможешь меня вывести... Разве что мы получим некий Знак. Иначе меня опять схватят, а я этого не хочу.
- Значит, остается скрываться, если ты не получишь Знак, - умаиа вновь пожал плечами, словно сказанное было ему очевидно. На самом деле слова Маитимо заставили Темного задуматься: действительно ли Нолдоран распространял слухи о гибели Властелина ради собственной пользы и достижения своих целей? - Я обеспечу все, как мы условились, но не могу подолгу или часто бывать здесь: это рискованно. - Пока его отлучку еще можно было объяснить казнью, но если тянуть, она могла стать подозрительной. Темный чувствовал, что пора уходить.
- Ты же мастер. Ты мог бы сказать, что уединяешься, чтобы что-то сотворить. Да и я уже годы ничего не делал, я бы мог тебе помогать. Ведь и мне нужно чем-то занимать себя здесь. Я не аину, я не могу подолгу размышлять в пустоте, как вы.
Темный рассмеялся.
- Внезапное желание отправиться ковать в заброшенные шахты вместо известных кузниц было бы крайне подозрительно. И... я не думаю, что ты захотел бы соучаствовать в том, что я создаю. Но здесь можно отыскать материалы, брошенные инструменты... это я могу увидеть и показать тебе, где искать, так что тебе будет чем заняться. - Бывший маиа Аулэ прекрасно умел отыскивать поблизости полезные вещи или скрытые в земле руды. Правда, в поиске пленника это умение ему бы не помогло: найти Маитимо, как он считал, ему скорее повезло.
- Хорошо, - не стал спорить нолдо. Он пытался найти, чем можно было зацепить умаиа, но ничего не находилось. Быть может, этот Темный и не был его целью, а может быть, был, но отказался своей Свободной Волей слушать свое сердце. Что же, Маитимо не мог и не хотел никого заставлять. - Тогда я жду инструменты.
***
Вскоре нолдо смог собрать грубые инструменты, оставленные рабами или потерянные орками, и вернулся с ними к себе. Эльфу хотелось что-то сделать, но так, чтобы Темные не могли это потом использовать, и тогда первым делом Маитимо стал вытесывать каменную плошку, пытаясь украсить ее резьбой. С теми инструментами, что были, получилось страшненько, но фэанариона это устраивало.
***
Через пару дней нолдо снова пошел искать инструменты в надежде найти что-то получше. Но... нашел кое-что другое. Убежище беглецов.
Этих Темных считали сумевшими бежать в суматохе. Увы, в действительности уйти по-тихому им не удалось, а вступать в открытую схватку они не были готовы и потому скрылись здесь. Умаиар постарались замаскировать свое убежище разнообразными чарами и мороками и завалить подходы к нему кусками породы и всяким хламом, чтобы никому не было интересно сюда забираться... Но именно сюда пришел Маитимо в поисках инструментов получше.
Мятежники ощутили, что кто-то приближается к ним, и насторожились. Часть умаиар немедленно попыталась скрыться, тогда как другие внезапно вышли (собственные баррикады не были для них помехой) и напали на лазутчика. Рассчитывая на эффект неожиданности, Темные были готовы ударить сразу же, но разглядев, кто перед ними, отступили назад. На эльфа вместо ударов посыпались вопросы.
- Маитимо Фэанарион?!
- Как ты нашел нас?
- Тебя... послали к нам?
- Наверное... да, - отвечал эльф, озираясь по сторонам, но ничему не удивляясь. - Наверное, меня послали к вам. Сколько вас здесь? Вы не смогли выбраться во время бунта? - Быть может они и были той причиной, по которой он здесь? И... тогда он сможет уйти с ними?..
- Четыре десятка, - ответил один из умаиар. - Часть скрылась, приняв тебя за шпиона Владыки, но мы пошлем им весть. Мы создали убежище, дай руку, чтобы мы могли провести тебя через ловушки.
Так нолдо оказался в круге беглецов.
***
Маитимо рассказал мятежным умаиар все, что ему известно о происходившем в Ангамандо за последний месяц. А после рассказал о том, что случилось с ним самим, и как он оказался здесь, не называя имен и не выдавая подробностей о своих помощниках.
- Теперь вы знаете все, и нам надо решать, что делать.
- Мы хотим уйти из Ангамандо, но все выходы стерегут. Тем более сейчас, когда ищут тебя... Но скрываться здесь слишком долго не удастся: рано или поздно нас отыщут, - покачал головой один из беглецов. - Хотя ты, конечно, можешь скрываться здесь вместе с нами...
- Можно попробовать прорваться с боем, сейчас к этому вряд ли готовы. Но многих наверняка развоплотят или схватят и подвергнут пыткам, - продолжил другой. Все сходились на том, что прорываться с боем был бы хороший выход, но никто не хотел быть тем, кто примет на себя удар. - И все же я думаю, что если ты нашел нас, то... это не случайно. Будет ли нам дана удача в побеге?
Эльф помедлил с ответом, а потом сказал:
- Будет, - Маитимо ощутил это, но также ощутил и другое. - Ждите пока тут, нам будет дан знак. И тогда нужно будет не медлить. Теперь же мне пора возвращаться к себе, но я надеюсь придти к вам еще не раз. А вы постарайтесь найти тех, кому еще можно помочь, выведите отсюда столько эльфов, сколько сможете.
Умаиар готовы были поддерживать друг друга - без этого было не достичь успеха - но рисковать и спасать эльфов они не хотели, тем более, что для этого пришлось бы покинуть убежище. Самого Маитимо они тоже не были готовы выводить из Ангамандо: если он сможет уйти, то это совершится без них. А если его должен отпустить только Владыка, то у них и не выйдет ничем помочь нолдо. Зато среди беглецов были двое, кто желал беседовать с самим Маитимо, задавать ему вопросы.
- Ты видишь судьбу Владыки Ангамандо, его поражение... а наши судьбы видишь? Мы уйдем от него, и что ждет нас? Есть ли что-то, что мы должны сделать, как Владыка должен был отпустить тебя?
Маитимо вздохнул.
- Вы свободны. Вы знаете, как вы должны поступать, но как вы поступите, зависит только от вас.
Беглецы переглядывались и размышляли. Никто из них не желал вернуться на Запад, но среди скрывшихся беглецов нашлись те, кто начал задавать вопросы уже не об успехе или поражении...
- Нет, я... не знаю, что я должен делать, как не знаю и того, что меня ждет, - ответил один, а после тихо и неуверенно продолжил. - Однажды, когда ты впервые явился к Владыке Мэлькору как Посланник, то объявил ему, что ждет его... о том, что он может вернуться и будет принят. Я имею в виду не возвращение на Запад... но я... и дороги не вижу... - В тот день умаиа услышал то, что было сказано не ему, и размышлял об этом до сих пор.
- Вы все можете вернуться, Нулдион, - сказал эльф мягко, называя по имени неизвестного ему умаиа.
Нулдион так хотел слышать ответ и все же, услышав, испугался, зажмурился, потом открыл глаза, поклонился, но так и смотрел в пол, хотя ответ, данный ему, и был мягким - его ждали. Но вместе с желанием вернуться к Нулдиону пришло понимание всей ужасности того, что он делал. А вслед за пониманием пришел стыд - вечный спутник вины. И это стыд не позволял поднять глаз.
- Я... не мог забыть услышанного тогда. Но я... больше не вижу дороги. Все, что я делал здесь... лишило меня возможности видеть Свет и путь... - до сих пор Темный нисколько не страдал от того, что делал. Но когда он задумался о возвращении, то понял, что... больше не чувствует разницы между правильным и непозволительным.
- Ты не можешь прийти ко Мне, пока не завершится Арда, - сказал Посланник. - Но ты помнишь Музыку и помнишь Мою Тему, и ты можешь следовать ей, насколько разумеешь. Ведь ты всегда любил тайны, Нулдион, потому и ушел с Мэлько. Но самая большая из тайн это Свет. И ты сможешь постичь ее, ведь я знаю, на что ты способен.
Нулдион сжал зубы - его охватило сильное желание постичь эту тайну, она была действительно великой... И дорога назад... тоже была частью той тайны, которую он сам должен был разгадать...
- Я буду ее постигать...
Почти все умаиар, что стояли сейчас вокруг Маитимо, услышав Голос, не смогли не дрогнуть, и почти во всех, кроме шестерых, пробудилась тоска. Но даже те шестеро не посмели ничего сказать или спорить.
- Каждый из вас может вернуться, - продолжил тем временем Посланник, тепло обводя всех взглядом.
Второму умаиа, стоявшему рядом, не нужно было большего, чем он уже услышал. Давно разочарованный в том, что перешел на сторону Владыки Мэлькора, не получивший того, что искал, умаиа продолжал служить Властелину Тьмы из-за уверенности, что прошлое не вернуть, и его, ставшего Темным, в любом случае ждет лишь гнев Единого и беспощадный суд. А Мэлькор поддерживал этот настрой. Но Посланник пришел вовсе не для того, чтобы объявить неминуемую кару... но чтобы передать: 'Каждый из вас может вернуться'.
И в тех, что не думали о возвращении, а лишь о том, как избежать поражения, всколыхнулось, казалось бы, давно забытое, так что большая часть из них - двадцать девять беглецов - не отбросили эту мысль, но кто раньше, кто позже, решили возвращаться к своему Истоку. Еще четверо устрашились услышанного и с тех пор не желали участвовать ни в чем на стороне Мэлькора или Валар, но при первой возможности удалились в пустынные места и размышляли там в одиночестве.
Однако этому всему лишь предстояло свершиться, а сейчас Посланник говорил:
- Но вы не сможете вернуться, лишь раскаявшись. Не потому, что Я не приму вас, а потому, что вам будет стыдно поднять глаза. Кроме раскаяния, нужно искупление.
***
Сказав все, что было должно, Маитимо вернулся к себе и продолжил долбить по каменной чашке и ждать знака. Так шло время.
А Темные думали об услышанном, и все больше становилось тех, кто был готов вернуться к Свету, кто думал, что отныне рассеется среди мориквэнди, чтобы учить их, помогать им и защищать.
***
Несмотря на то, что эльф был Посланником, он не получал прямой и непосредственной помощи от Единого (хотя, конечно, занимал свое особое место в Замысле). Свет поддерживал нолдо, но не исцелял тело или разум: потому Маитимо долгое время не мог видеть, и потому нолдо не мог сам решить свои проблемы со сном. Душа эльдар со временем изменяет тело*(1) и даже может восстановить его, но это происходит не сразу, и для восстановления требуется покой. Маитимо же создали все условия, чтобы он не только чувствовал себя уязвимым и в постоянной опасности, но и не мог спокойно спать; и каждый следующий шаг по стиранию границ снов и реальности, по наводнению снов кошмарами отбрасывал эльфа назад, сводя почти на нет то, что ему удалось восстановить. Нолдо не прекращал бороться, в том числе за свой разум... но одних его усилий не хватало. И постепенно все дошло до того, что даже бежав, эльф практически не мог спать, засыпая лишь при крайней усталости и пробуждаясь от любого звука. Фэанарион снова исхудал и был измучен; от постоянного недосыпания эльф стал дерганым, его настроение скакало, и Маитимо приходил то почти в отчаяние, то в непоколебимую уверенность, что все идет правильно и как должно. При этом нолдо прекрасно понимал, что с его состоянием что-то нужно делать, и также понимал, что сам себе помочь уже не может. И тогда, после очередного прихода Мальтамо с едой, нолдо, зная, что у него есть время, отправился к беглым умаиар.
***
- Есть ли среди вас целители или те, что могли бы помочь мне с дурными сновидениями? - спросил Маитимо.
Среди умаиар не оказалось бывших учеников Эстэ или Фэантури, но тем не менее, умаиар нашли, как помочь:
- Ты должен бы сам восстановиться, но этого не происходит. Не потому ли, что ты постоянно подспудно ждешь, что тебя могут схватить или мучить? Ты долгое время живешь в постоянном ожидании опасности. Мы могли бы оберегать твой сон; ты будешь знать, что никто не нападет на тебя и не схватит, пока ты спишь.
Это было тем, что могли дать ему беглецы... И эта помощь и защита понемногу не только помогала Маитимо, но и незаметно влияла на тех, кто помогал ему. Для умаиар охрана сна нолдо стала чем-то большим, чем их сотрудничество друг с другом ради общего успеха, которого было не достичь поодиночке: ведь в том, чтобы помогать Маитимо, не было необходимости или выгоды для самих умаиар.
Нолдо приходил к беглецам несколько раз в течение четырех месяцев, и ему становилось все лучше. Быть может, потому им так долго и не давался знак? Чтобы Маитимо мог восстановиться, и потому, что умаиар тоже должны были сделать, что могли, прежде чем уйти? Фэанарион поделился своими мыслями с беглецами и еще раз предложил им спасти кого-то из эльфов.
- Это невозможно, - покачал головой один из умаиар. - В Ангамандо не осталось ни одного несломленного пленника... кроме тебя, если тебя можно считать пленным. Все остальные эльфы в Ангамандо рабы, но и их осталось лишь несколько сотен, и их охраняют очень хорошо. Нам не удастся пробраться незаметно и вывести даже одного, и тебе не удастся. Разве что тебя будет вести Тот, Кто наделил тебя силой.
***
Так шло время. Однажды Маитимо лег спать в своей пещере, где его навещал Мальтамо, и когда он уже просыпался, в момент, когда граница меж сном и явью тонка, эльф вдруг увидел тропу меж обломков породы, которая петляла по коридорам и вела наружу, к свободе. Проснувшись, Маитимо не сомневался, что это и был знак, и, не мешкая, поспешил к беглецами.
- Пора, - только и сказал эльф. А когда все умаиар собрались вокруг Маитимо, нолдо рассказал им о проходе, о котором еще никто не знал.
- Где ты пойдешь? - спросил умаиа, который первым заговорил с Маитимо когда-то. - Впереди как проводник, в середине, где ты будешь лучше защищен, или позади как замыкающий?
Нолдо задумался, а потом ответил:
- Я пойду самым последним. Если мне судьба выйти, то я смогу это сделать, а если для меня еще не пришло время, то идя первым, я могу задержать всех вас. Не пытайтесь меня отстоять в случае чего, у вас это все равно не получится.
И они вышли. Чутко прислушиваясь, нет ли кого рядом, беглецы устремились друг за другом по узкому проходу. Конечно же, за пределами Ангамандо их вскоре увидят орки и соглядатаи, но ни те, ни другие не могли бы остановить четыре десятка умаиар, пусть и слабых. А те, кто мог бы остановить, возле прохода не караулят.
***
Умаиар и правда смогли выйти без проблем, и Маитимо уже видел звездное небо в расщелине, которую никто не охранял, но... выйти не успел - злобная летучая тварь с кожистыми крыльями перегородила проход и закричала, призывая остальных. Маитимо понял, что времени у него почти нет: надо было или бежать обратно в туннели, или попробовать прорваться. Разумнее было бежать, но звездное небо так манило! Подхватив с земли пару камней, эльф попытался отогнать чудовище, однако камни не смогли прорвать гигантские крылья, а тварь, щелкая зубами, уже тянулась к нолдо. И Маитимо был вынужден бежать.
Но и для этого было поздно - с другой стороны хода к фэанариону приближался вооруженный умаиа, а у Маитимо из оружия была лишь кирка. Эльф приготовился к бою, однако с ним никто и не думал драться: умаиа просто набросил на Маитимо сеть, и пока нолдо барахтался в ней, связал фэанариона и закинул на плечо, а потом, прямо в сети, понес назад. Умаиа радовался тому что это он поймал Нолдорана, и ожидал награды (вместе с внимательным стражем, конечно).
***
Для четырех десятков мятежных умаиар не было бы трудным справиться что с летучей мышью, что с ловцом, но они уже не видели этого, устремившись вдаль. Встречных орков и прочих мелких тварей беглецы запугали - они, конечно, поднимут крик, но к тому времени ловить кого-либо будет поздно.
***
- Попалась рыбка... - смеялся тем временем умаиа, с торжеством идя обратно, вглубь Ангамандо. - Что, в этот раз и союзников не нашлось, сам новый ход киркой пробивал? - От Маитимо всегда можно было ждать чего угодно, и хотя умаиа насмехался, он внимательно прислушивался к движениям нолдо, барахтавшегося за спиной.
Но Темный совершенно не ожидал, что, проходя через перекресток, будет внезапно оглушен ударом со стороны. Отлетевший назад ловец с недоумевающим лицом, выпустив сеть, успел еще вскинуть руку, но защититься не смог и окончательно повалился под новым ударом. Из темноты бокового прохода вышел Мальтамо, убедившийся, что оглушенный не сразу придет в себя, и шепнул Маитимо:
- Это я, - и, подхватив сеть с фэанарионом, быстро ушел обратно в темноту.
***
Умаиа все нес и нес эльфа, пока, наконец, не опустил сеть на землю - но только для того, чтобы слегка вернуться назад и ударить вверх, по уже поврежденному низкому своду. Раздался грохот, и завал перегородил проход позади них. Тогда умаиа снова подхватил сеть с не успевшим выпутаться Маитимо и пошел дальше, забирая еще глубже в горы, то и дело сворачивая. Наконец, он остановился и положив эльфа на пол, начал разрезать сеть.
Маитимо никак не ждал спасения теперь... Что это значило? Что Мальтамо - его следующая цель? Или что ему просто позволили ждать следующего раза не в плену, а в относительной свободе? Или это просто ничего не значило?..
- Спасибо тебе... Я пытался бежать, думаю, ты не против?
- Я так и понял, - ответил Мальтамо. - Я, пожалуй, не против. Но побег за пределы Твердыни тебе не удается... уже не впервые. - Маитимо на свободе мог быть опасен для Ангамандо. Но Маитимо в плену точно был опасен, а скрывать его всегда не получится.
- Тогда будем ждать, - вздохнул эльф. Он не стал уточнять, чего именно: того, что ему позволят уйти, или следующего поручения.
***
Маитимо вернулся в 'свою' пещеру, и жизнь пошла, как раньше. Но после сообщения стража о попытке бегства Нолдорана его вновь стали искать. И всего через несколько дней умаиар-разведчики обнаружили эльфа и схватили его спящим.
Так вышло, что Мальтамо в тот момент был рядом и вновь попытался оглушить напавшего на Маитимо. Но в Твердыне теперь знали, что у Нолдорана есть союзник, и Маитимо выслеживал не один умаиа. Завязался бой; бывший маиа Аулэ отбивался, не желая быть схваченным, и был развоплощен. И теперь он был вынужден бежать из Ангамандо: не мог не бежать, после того, как укрывал Маитимо и защищал его. Что он, Мальтамо, стал бы делать, оставшись? Голым духом стеречь выходы, чтобы Нолдоран не мог уйти, обессмысливая собственные усилия? Бесконечно доказывать, что теперь он будет хорошим рабом - ради чего? Чтобы дождаться предсказанного поражения?
Мальтамо был из тех, кто мог позже обрести новую фана, но на это требовалось немало времени... Улетая из Ангамандо призраком, Мальтамо думал, отчего все так сложилось. Ведь он не случайно нашел Маитимо; и не случайно оказался рядом именно тогда, когда нолдо поймали. Не для того же только, чтобы эльф был снова схвачен спустя несколько дней, а сам Мальтамо развоплощен! И тогда умаиа понял, что у него была возможность уйти в полной силе. Ведь он знал, что Маитимо пытался бежать и даже сам видел пролом - это мог быть ход, что вел на свободу. Но Мальтамо даже думать не хотел о том, чтобы оставить Ангамандо. А его - звали уйти... Звали через Маитимо, через этот ход, через весть о беглецах, которую он не пожелал услышать. В этом мог быть Замысел, но он не пожелал слушать...
И тогда судьба увела его из Ангамандо все равно, но куда более тяжелым путем - через потерю фана.
***
Маитимо привели к Владыке Севера. Долгое время Мэлькор боялся, что лишился Посланника, потому что сама судьба помогала ему скрываться. И когда Маитимо схватили и привели, Владыка был рад и торжествующе заключил:
- Видишь? Тебе все равно никуда от меня не уйти, если я сам не захочу этого. Как бы умело ты не скрывался, тебя все равно поймают и вернут в камеру.
- Да, ты прав, - не стал спорить Маитимо. - Но, как ты понимаешь, мне не слишком нравиться сидеть в твоей камере и терпеть пытки и издевательства. Лучше уж прятаться по подземельям: пусть несколько месяцев, но в покое. Сколько я уже у тебя?
- Двадцать два года, - на другое Владыка Севера не ответил, но похвалил и наградил поймавших Маитимо умаиар, а затем отослал их.
Когда же Мэлькор остался с фэанарионом наедине (орки были не в счет), Владыка продолжил:
- Да, ты терпишь пытки и издевательства, но все может быть иначе. Ты можешь снова жить в покое, получить ванну и камеру с выходом на свежий воздух. Просто объяви, что твои слова о моем поражении - ложь. Что это твое желание, твоя хитрость. Тебя будут считать лишь еще более хитроумным.
- Разве ты не понимаешь, что мне не нужна слава среди твои рабов? - Маитимо очень не хотел пыток, и думал, как их избежать, но при этом не мог выполнить требования Врага. Не из-за упрямства или гордости, а потому что он был Посланцем и не мог говорить ложь о... о таком. Энгватар когда-то был прав...
- Ты получишь не только славу, ты будешь избавлен от пыток. Даже лучше: вместо кары за побег и за убийство моего слуги ты получишь награду, - Владыка знал, что Маитимо ценит и ванну, и прогулки... - Не платя за это ни тайнами самоцветов, ничем важным... Мало ли ты хитрил? - Владыка Ангамандо как раз не видел в отказе Маитимо ничего, кроме упрямства и гордости.
- Разве ты не понимаешь, что я не могу? - нолдо на секунду запнулся: если он скажет, что не может нарушить волю Единого, то Моринготто будет хотеть добиться от нолдо именно этого. Но не успев огорчиться, эльф уже придумал, как выкрутиться. - Если я нарушу волю Единого и искажу Его слова, я больше не буду Посланником. Разве ты сам этого хочешь?
Этого Владыка вовсе не хотел. Но хотел, чтобы Маитимо объявил слова о поражении своей придумкой... Мэлькору нужен был Посланник, который исполнял бы его волю... А это было невозможно.
- Тогда и мне незачем что-то давать тебе, - ответил Владыка Севера, вновь понимая что не получит желаемого. - Но ты можешь купить себе время, если расскажешь то, что будет для меня полезным.
- Я могу сказать тебе нечто полезное... но тебе это не понравится. Так что... или давай лучше я не буду говорить, или обещай, что ты не покараешь меня, но дашь, что обещал.
'Нечто полезное, что не понравится' Владыка Севера слышать не хотел.
- Это то, что считаешь полезным ты, а не то, что сочту полезным я. И тебя ждет то же, что и обычно, а я покараю тебя за всех слуг, которых из-за тебя потерял.
Маитимо холодно молчал. Собственно, он не ожидал от Моринготто ничего хорошего, так что обещание мучений не было удивительным. А Мэлькор тут же призвал палача, которому велел наказать Маитимо. Волк придумал несколько экспериментов с ядами, и их давно хотели опробовать на фэанарионе.
***
Новый умаиа-дознаватель молча усмехался, вливая яд в рот нолдо. Зелье должен было вызывать ощущение, словно оно разъедает тело изнутри - как кислота, которой Владыка вытравливал узоры снаружи. На самом деле яд не наносил большого ущерба хроа, но причинял сильную боль. По мере того, как яд расходился по телу, боль слабела в одном месте, но одновременно усиливалась в другом, так что не должно было остаться ничего, что не затронул бы этот яд, прежде, чем его действие сойдет на нет.
Нолдо метался на деревянном столе, к которому был привязан; потом эльфа отстегнули и скинули на грязный пол, на котором Маитимо выгибался и катался, а орки смеялись и пинали нолдо. Но вскоре им это надоело, и все ушли из камеры, а Маитимо еще долго ползал в темноте и боли, пока наконец не затих обессиленный. Ему было холодно, но заползти на деревянный стол не было сил, да и где он стоит в темноте, этот стол?..
Потом Маитимо вернули в камеру, где даже целителей не было - просто приходили орки с пищей и водой. А на другой день нолдо опять потащили (буквально) к палачу, и продолжили терзать ядами. Темный чередовал разные зелья - от одних раскалывалась голова, от других жгло огнем изнутри, от третьих тело словно каменело, и малейшее движение было сродни проламыванию камня, от четвертых все вызывало ужас, и эльф не мог владеть телом...
Так прошел месяц, на протяжении которого Нолдорана поили ядами практически без перерыва, только порой давая противоядия, и тут же снова яд, пока Маитимо наконец не впал в беспамятство, из которого не выходил. Эльфы созданы такими, что их жизнь должна быть равна жизни Арды, но сильные раны могут разорвать связь души и тела. Яды наносили те же раны и повреждения, но не видные снаружи, а сын Фэанаро, рожденный в свете Древ, мог вынести куда больше, чем мориквэнди, и при этом не подавал признаков того, что сдает.
Он так делал всегда - терпел, терпел, а потом вдруг ломался, как ломается от нагрузки клинок, но не сдавался. И никак не удавалось подвести Маитимо к его грани плавно, чтобы балансировать на ней, то ослабляя гнет, то возвращая, добиваясь того, чтобы эльф склонился. Поэтому состояние, до которого довели Маитимо, в этот раз не было случайным. Владыка Севера решил изучить Маитимо и начал с выяснения его пределов. Мэлькор уже знал предел боли, после которого фэанариона надо вытаскивать (допросы Неразлучных), знал границы эмоционального состояния (полагал, что дошел до границ через сны, но не стал их пересекать - Энгватар говорил, что после такого Маитимо, возможно, не удастся вытащить). Теперь же Владыка захотел узнать, сколько яда может вынести тело и разум Нолдорана.
Предел, как обычно, наступил неожиданно: Маитимо не приходил в себя ни от снадобий, ни от побоев. Тогда дознаватели поняли, что фэанариона нужно спасать и призвали Энгватара. Однако Мэлькор боялся, что Маитимо сманит и его лучшего целителя, поэтому Энгватар почти не оставался наедине с нолдо, даже с находящимся в забытье. Более того, Владыка приказал: как только станет заметно, что Нолдоран приходит в себя, Энгватара должен уйти, и его сменят другие целители, попроще, что сами будут следить друг за другом.
***
Маитимо наконец получил покой и заботу, лучшие лекарства и чары, но кроме Энгватара, в камере часто был кто-то из Темных, и это мешало целителю. Энгватар не хотел спешить, хотя и не мог сейчас продлевать отдых, как незаметно делал это прежде. Но он тревожился за нолдо и потому звал Маитимо каждый раз, когда они оставались одни; а когда Энгватар увидел, что нолдо становится лучше - маиа погрузил эльфа в сон, так что другим казалось, что Маитимо все еще не в силах пробудиться. Энгватар хотел, чтобы нолдо получил хотя бы хорошие сны... пробуждение для него означало возобновление пыток.
И эльф провел во сне год. Большую часть этого времени тело Маитимо, которое просто не было создано для таких нагрузок, как не было создано тело ни одного из эрухини, приходило в себя и поправлялось от внутренних повреждений. Маитимо не знал, что рядом Энгватар, хотя его фэа ощущала заботу, и это помогало восстановиться.
***
Но вот настало время, и Маитимо пробудился. Он был бодр, а на душе было тепло и легко... хотя само пробуждение в Ангамандо не могло быть радостным. Маитимо приподнялся в постели, пытаясь понять, где он, и увидел, что это... тронный зал Моринготто. Настроение эльфа сразу же упало, и фэанарион откинулся на мягкую пушистую подушку, зная, что сейчас с ним заговорит Враг.
Умаиар в зале не было - только Владыка и сами орки, которые, даже несмотря на страх, не могли не таращиться на стоящую в тронном зале постель с подушкой и одеялом. Владыка же обратился к Маитимо:
- Вижу, ты наконец проснулся. В прошлый раз ты отказался объявить свои слова ложью, так как иначе не сможешь быть Посланником... Но ты сможешь быть им, если обещаешь, что не будешь больше лишать меня моих слуг, - разумеется, сами эти слова не могли принести результата. Как и угроза пыток, и даже угроза пыток других эльфов... - Или я сам сделаю это невозможным. Я теперь знаю, сколько ты можешь выдержать яда, сколько боли, сколько кошмаров... Теперь я хочу проверить, сколько на скале выдержишь, и кое-что еще... - Владыка Севера усмехнулся. - И когда я все проверю, я смогу постоянно держать тебя почти на пределе, не доводя до него. Что ты тогда сможешь сделать?
Нолдо лежал в постели и наслаждался лежанием. Постель была замечательная, удобная, мягкая, в ней было так уютно... Скоро его отсюда вытряхнут, но пока не вытряхнули, надо наслаждаться. То, что обещал Враг, звучало плохо. Что уж там, ужасно. Вот только мог ли эльф дать Моринготто то, что тот желал?