Та же иллюстрация в ВК: https://m.vk.com/photo135497363_457239489?rev=1&post=135497363_302&from=profile
Видение и в самом деле было дано не одному Финдэкано: до него послание поочередно видели Нолофинвэ, Турукано, Финдарато и Алакарно, одни во сне, другие, как и Финдэкано, наяву... Но кто не поверил в это видение вовсе, кто стал раздумывать и сомневаться, как это может быть правдой, как это возможно исполнить... И так до сих пор размышлял и медлил...
Спасение Маитимо было задумано не Манвэ, но Единым, Который велел Манвэ быть наготове. Не Манвэ посылал видения, не Манвэ завершил зиму в ее середине, но так и не дал начаться весне. Долгих два месяца все было готово для того, чтобы некто пришел за Маитимо, и тогда трава немедленно пошла бы в рост, скрывая идущего по Хардалаика (Ард-Галэн), но каждый из тех, кому было дано видение, отказался от него или слишком долго тянул, не решаясь принять. Один только Финдэкано, едва узнав, что может спасти от мучений полубрата по крови и истинного брата по духу, не медля ни минуты, отправился в путь.
При этом Единый не послал видений братьям Маитимо по крови. Единый знал, что меж нолдор нет мира, ибо на Младших Домах лежала вина, которой они не видели*(1). И согласно Замыслу, спасение Маитимо одним из Лордов сторонников Нолофинвэ искупило бы их вину.
Потому вначале были призваны Лорды сторонников Нолофинвэ, которым больше всего нужно было совершить очищение перед Старшим домом. И когда Нолофинвэ и Финдарато так ни на что и не решились, не веря, что видение может быть правдой, Единый обратился к Турукано, как к наиболее непримиримому из Лордов, побуждая и его спасти Маитимо. Турукано не медлил - он сразу решительно отверг Замысел, не желая ничего делать для Маитимо, и в сердце Турукано, прозванного Мудрым, не шевельнулась жалость. Тогда, видя, что сторонники Нолофинвэ не готовы совершить подвиг ради мира, шанс вернуть долг был дан Алакарно. Но Алакарно сомневался, сможет ли он это сделать, и как это сделать, и искал, как связаться с беглыми умаиар и заручиться их помощью, метался, не находил выхода, а время шло, и Маитимо продолжал страдать на скале. И тогда Единый послал видение тому из Второго Дома, кто не мог подвести. И почки на деревьях лопнули, а трава пошла в рост еще до того, как Финдэкано смог сказать: "Да".
***
Орел осторожно опустился на площадку под скалой, где висел Маитимо, и, склонив голову набок, не мигая, посмотрел на Финдэкано. Нолдо поклонился вестнику Манвэ.
- Я помогу тебе подняться вверх, к Маитимо, - сказал Орел. От Манвэ он уже знал, что произошло.
Финдэкано поблагодарил крылатого посланника, и поблагодарил Короля Арды. Это было новым чудом: когда он уже отчаялся, что сможет подняться к Маитимо, ему на помощь был послан Орел... Отложив лук, нолдо взял меч и плащ (Маитимо наверняка мерз), а Торондор, осторожно схватив эльфа лапой, взлетел, подняв Финдэкано, так, чтобы нолдо оказался вровень с Посланником.
- Осталось совсем немного, - улыбнулся Финдэкано, обнимая Маитимо. - Сейчас я разобью эти цепи, и мы улетим отсюда вместе.
Но Нэльяфинвэ не отвечал, он снова был без сознания. Финдэкано очень хотел подхватить брата так, чтобы Маитимо больше не приходилось висеть на руке или пытаться стоять на узеньком карнизе, но тело фэанариона было полностью покрыто ранами и ожогами, его можно было обнять, но очень бережно, едва касаясь, а удерживать нужно было крепко... Да и... как бы Финдэкано, удерживая Маитимо, одновременно разбивал бы его оковы? Нолдо был в замешательстве, не зная, что делать.
Зато Орел, как только эти Воплощенные перестали мешать ему своими несвоевременными объятьями, схватил Маитимо второй лапой и поднял обоих нолдор на уступ, где осторожно положил фэанариона на камни; теперь второму эльфу оставалось только избавить Посланника от оков, чтобы дальше Орел унес их обоих.
***
Взяв руку Маитимо, Финдэкано пытался разъять стальные кандалы на брате*(2), найдя в металле стык или слабое место: ведь браслет как-то закрепили, и, наверное, как-то снимали - не постоянно же Маитимо висел на этой цепи?
- Нэльйо, очнись. Мне нужно знать, как твари снимают с тебя эти оковы? - просил Финдэкано, настойчиво, но нежно гладя Маитимо по лицу: потому, что только до лица было не страшно дотрагиваться.
***
Маитимо пришел в себя, уже лежа на плато над скалой, от того, что Финдэкано тормошил его.
- Это зачарованная цепь, как и браслет, их создал Саурон, - пояснил фэанарион, чувствуя, как растрескавшиеся губы снова покрываются кровью. Он не хотел пугать друга своим видом, но с этим ничего нельзя было поделать. - Эти оковы подчиняются заклятью, я много раз пробовал разобраться в нем, но у меня не вышло. Зачарованная сталь так прочна, что даже Торондор не смог перебить ее клювом.
***
Нэльйо за долгое время не мог разобраться с тем, как можно открыть и снять этот браслет; и Финдэкано понимал, что вряд ли он сам сейчас быстро разберется в чарах Саурона. Финдэкано, подавив горестный вздох, еще раз внимательно осмотрел браслет кандалов: оковы плотно прилегали к руке Маитимо, и металл всюду был одинаково прочным и одинаково толстым, и клинком его было не разрубить - потому Финдэкано и искал стык, надеясь расширить его... Но стыка не было видно.
Значит, нужно было искать другой путь. Конечно, было бы хорошо как можно скорее избавить Маитимо от сауроновского браслета, на котором лежали Темные чары, но если не выходит - не страшно. С браслетом разберутся кузнецы и мудрые, когда Маитимо будет в Миттаринга, у своих. И Финдэкано решил разрубить мечом саму цепь.
Но... она не поддавалась аманскому клинку...
- Ты можешь помочь мне с этим браслетом или цепью? - спросил Финдэкано у Орла. Но Орел уже пробовал разбить цепь клювом и ничего не добился. Тогда Финдэкано стал перебирать цепь по всей длине, от кандалов до самой скалы, в которую был вделан второй конец цепи. Нолдо искал в звеньях слабое место, но не нашел: по всей длине она казалась одинаково прочной, так что бить по ней в другом месте было бессмысленно.
Финдекано вновь, почти в отчаянии, окинул взглядом всю цепь, от конца к началу, где она была закреплена в камне.
- Оковы зачарованы, но камень-то нет! - воскликнул эльф и принялся рубить мечом камень в том месте, где крепилась цепь, чтобы ее выдернуть. Но хотя Саурон и не накладывал намеренно чар на камень, крепление цепи словно само притягивалось к скале и само вгрызалось в нее...*(3) И удары Финдэкано по камню тоже оказались бесполезными: выдернуть крепление цепи не удавалось, а порода была такой прочной, что даже киркой ее бы не удалось пробить, не то что мечом.
***
Маитимо наблюдал за попытками друга освободить его, и понимал, что ситуация безвыходная...
- Финьйо... Как ты изменился... - Маитимо с улыбкой рассматривал кузена, а потом взял брата за руку, останавливая его. - Все бесполезно, друг, ты же видишь. Тебе пора уходить. Я чувствую, что Моринготто смотрит на нас: скоро здесь будет полно орков. Ты сделал все, чтобы освободить меня, но... я не смогу уйти с тобой. Не оставляй меня тварям... Смерть - это тоже свобода.
***
Маитимо вновь просил о смерти, и теперь Финдэкано знал, что эти слова не рождены отчаянием... Но все те чудеса, что были даны им обоим, не могли оказаться напрасными!
- Орел не остановил бы меня, не прилетел бы сюда, если бы гибель была единственным выходом, - упрямо ответил Финдэкано, и снова осмотрел цепь от начала до конца. Эльф не видел, как еще можно освободить друга: ни камень, ни зачарованный металл было не разбить; крепление не оторвать от камня, расширяя щель; цепь не перерубить; и оковы не снять с руки Маитимо.
Моринготто уже был готов отдать приказ оркам и умаиар напасть на Орла, удержать Посланника и попробовать пленить второго эльфа, когда Финдэкано вдруг понял, что ему нужно сделать... Это тоже будет тяжело, но зато Нэльйо будет свободен и жив. Финдекано поцеловал руку Маитимо.
- Ты не умрешь и не достанешься тварям. Но если не случится еще одного чуда, мне придется... - нолдо прервался и через секунду продолжил, - отрубить тебе руку.
***
Все началось с песни, которая вывела Маитимо из забытья - все началось с песни, что была сложена в дни, не знавшие печали.
А потом Маитимо увидел солнечный свет и Финдэкано, и узнал о видении и был счастлив... Но его сил было так мало, что радость отнимала последние, и фэанарион потерял сознание.
Пришел в себя Маитимо, только чтобы узнать, что... его не удастся освободить. И тогда Маитимо приготовился умереть от руки дорогого его сердцу эльфа. Но тут прилетел Орел и принес новую надежду, почти уверенность - все будет хорошо. И Маитимо снова потерял сознание.
Вскоре фэанарион очнулся под ласковыми руками Финдэкано, чтобы понять что... надежды нет. И теперь... Пожертвовать рукой, чтобы это все наконец-то кончилось? Да конечно!
- Финйо, они уже идут! Руби скорее!
***
Враги могли прийти в любую минуту, медлить было нельзя, и Финдэкано сразу же вскочил на ноги и примерился мечом, напоминая себе: если он будет медлить, Маитимо так и останется в плену. Нолдо глубоко вдохнул и резко ударил мечом по запястью, ниже кандалов. Одного удара хватило, чтобы перерубить руку... И Финдэкано утешал себя тем, что, по крайней мере, это было быстро.
Из страшной раны хлынула кровь, и Финдэкано отрезал часть своей туники, перевязывая брату руку жгутом. И только тогда Финвэг дал волю своим слезам, хлынувшим рекою из-за прошедшего напряжения (или скорее, не смог больше сдержать их): от всего, что он пережил за эти часы, переходя от отчаяния к надежде. И при этом Финдэкано чувствовал себя счастливым: Маитимо лишился кисти, но он был жив и отныне - свободен! И Финдекано, обхватив Маитимо и помогая другу идти, взобрался с ним по опущенному крылу на спину Орла.
***
Маитимо надеялся, что уже достаточно привык к боли и сможет вынести отрубание руки, но не сдержался и громко закричал, потому, что сейчас он не просто потерял кисть, а освободился от чего-то большего, и Темное заклятье, наложенное на цепи, не хотело выпускать свою добычу.
Фэанарион не знал, что Маирон, незаметно для эльфа, наложил на его руку чары, которые переплетались с чарами от оков, мешая нолдо разгадать заклятье и снять кандалы. Как хитроумно ни были зачарованы оковы, умаиа все равно предполагал, что однажды Маитимо может в них разобраться, особенно... если Некто поможет эльфу.
Но это заклятье не могло помешать тому, что сделал Финдэкано. Чары на руке, сплетаясь с заклятьем на оковах, мешали снять кандалы, но Финдэкано не снимал наручник, а перерубал руку ниже него, и обрубленная рука была вынута из стального браслета, хотя Маитимо и показалось, что этот браслет впился в руку словно зубами...
- Все хорошо, Финйо, - успокоил Маитимо Финдэкано.
Получив свободу, фэанарион, прижимая к груди перетянутую жгутом руку, пошатываясь и опираясь на брата, взобрался на спину Орла. Нолдор сели, и Финйо укутал друга в свой плащ, прижал к себе, и только убедившись, что Маитимо в безопасности, крикнул Орлу:
- Мы готовы!
И Орел, мягко оттолкнувшись, взмыл в небо. И вовремя: на плато высыпали Темные, и Воля Моринготто щелкнула, как кнут, но не попала по беглецам.
Лук и арфа Финдэкано остались лежать внизу, но с этим было уже ничего не поделать; однако нолдо и не думал о потере. Он спас друга из плена, но нужно было еще довезти Маитимо живым до Миттаринга. И Финдэкано достал из заплечного мешка бинты, чтобы перевязать рану брата.
***
Маирон хотел помешать освобождению Маитимо, а Владыка был в бессильной ярости: он не выпустил фэанариона, и тогда у него просто забрали Посланника! Мэлькор был в бешенстве, и Ангамандо дрожало от гнева своего Владыки, который теперь окончательно потерял Посланника - потерял свою последнюю связь с Единым.
***
Он был свободен!!!
Маитимо думал, что после ранения опять потеряет сознание, но нет, в нем словно открылось второе дыхание. Фэанарион лежал в руках друга и смотрел на мир, озаренный солнцем, который он еще не видел. Маитимо смотрел на Земли-Радости, на Нолдолондэ, которое теперь стало его домом и которое будет полем его битвы с Моринготто. С высоты полета Орла Маитимо выбирал, где теперь будет стоять его крепость, как лучше ему будет расставить силы... Все-таки у них с Сауроном и правда было нечто общее - логичность, умение использовать ситуацию себе на пользу... Но в остальном они были различны, и Маитимо яростно ненавидел тварь.
Нолдо не заметил, как в гневе, под воздействием всколыхнувшихся воспоминаний, подался вперед и сжал кулак. И опомнился, только когда заботливые ладони Финдэкано обняли его, прогоняя дурное.
Ветер мешал говорить, но Финйо коснулся разума друга, и Маитимо ответил. Друзья были просто беспредельно счастливы, эйфория и благодарность Единому захлестнула их с головой.
***
Орел пролетел над Нолдолондэ, прежде чем отвести Маитимо домой - Манвэ знал, что фэанариону будет полезно увидеть земли*(4). Когда же, наконец, Орел понес нолдор к Миттаринга, птица заложила круг над озером, и Маитимо, засыпая, а не падая в очередное небытие, увидел поверх накренившегося крыла Птицы край озера и высокие ели на его берегу, и вечернее солнце, готовое скоро опуститься за гряду гор... На душе фэанариона был мир и покой, и даже несмотря на сильную боль, Маитимо засыпал.
- Ты привез меня к братьям, - успел шепнуть Маитимо Финдэкано, прежде чем уснуть так глубоко, что пришел в себя лишь сутки спустя.
***
Маитимо уснул, и Финдэкано бережно прижимал его к себе. Им нужно было успеть, пока Темные не очнулись и не бросились на них - и они успели... Нолдо благодарил Единого за то, что ему было дано то видение! И какое счастье, что он сразу же поверил и отправился в путь... С почтением обратившись к Орлу, Финдэкано попросил принести их на южный берег Миттаринга, в лагерь Первого Дома.
Финдэкано не знал, что видение было дано и другим, и что теперь, когда он вернется вместе с Маитимо, все, кто не откликнулись на зов, должны будут понять, что они отвергли послание, пришедшее к ним свыше. Только Финдэкано принял видение без сомнений, поспешил спасти Маитимо, сделал все, что мог - и потому сейчас он сидел вместе с Маитимо на спине Торондора, Короля Орлов и посланника Манвэ.
***
Когда Маитимо уснул, внизу уже был виден лагерь Младших Домов. Изумленные нолдор, смотрящие на Орла в вечернем небе, еще не видели снизу, что он кого-то несет, но понимали, что если к ним летит Орел Манвэ, это не просто так. Увидели Орла и нолдор Первого Дома.
Торондор опустился возле лагеря, на зеленую траву. И даже трава эта была частью чуда - трава, выросшая к пятому марта пятого Года Солнца, и особенно свежая после вчерашней грозы. А к Орлу уже бежали Канофинвэ, Куруфинвэ и Морифинвэ - и первыми увидели возвращенного из плена брата...
А Финдэкано прижимал к себе закутанного в плащ, спящего Нэльйо, и устало и счастливо улыбался. Стоящие рядом нолдор помогли эльфу спуститься, но нолдо никому не хотел отдавать Маитимо и прижимал его к груди. Фэанарион был выше Финдэкано, но сейчас Маитимо был неимоверно худой и легкий, и так что друг без труда нес его на руках.
Оказавшись на земле, нолдо первым делом обратился к Орлу.
- Спасибо тебе за все! - наверное, нужно было сказать что-то еще, но эльф не находил других слов, кроме искренней благодарности.
Орел кивнул Финдэкано в ответ, но обратился к Маитимо, хотя тот и был без сознания:
- Я был рад говорить с тобой, Лорд, и помочь тебе. Теперь пройдет много времени, прежде чем мы увидимся вновь.
После чего Орел поднял крылья и обратился уже ко всем:
- Вы не забыты, и помощь придет, хотя она и не может быть явной.
Поблагодарив Орла, Финдэкано сразу же поспешил отнести Маитимо к целителю, и Морифинвэ пошел с ними, а старшие фэанариони остались говорить с Орлом.
***
Нолофинвэ в это время тоже находился в лагере Первого Дома и подбежал, немного запоздав, узнать, что случилось, с какими вестями прилетел Орел, который раньше уже обращался к нему.
Пропажу Финдэкано обнаружили четыре дня назад, через двое суток после того, как эльф ушел за Маитимо, но принц сначала отгораживался ото всех аванирэ, а потом словно некая завеса встала между Финдэкано и его родичами, мешая и путая осанвэкэнта.
Нолофинвэ думал, что его сын так же схвачен Врагом, как и Маитимо, и Лорд Второго Дома пришел к фэанариони, чтобы обсудить план атаки на Ангамандо. Эльфы как раз решили сделать перерыв в обсуждении, потому, что головы уже раскалывались от мыслей и планов. Нолофинвэ отошел к лесу, когда от озера послышались удивленные возгласы и шум крыльев. А после Нолофинвэ и сам увидел Орла, несущего кого-то на спине.
Подбежав к эльфам, полукругом стоящим возле Орла, Нолофинвэ быстро выяснил что произошло, и подошел ближе к самому Торондору.
- Так значит, видение было правдиво? - спросил Нолофинвэ, но кроме Орла, его вопрос не понял никто.
- Да, - сказал вестник Манвэ. - Не забывай об этом впредь.
Макалаурэ же, искусно владеющий словом, сейчас только поклонился Орлу, потому, что никакие слова не могли вместить то, что происходило; и Орел обратился к Макалаурэ:
- Если бы я мог, я принес бы Маитимо раньше. Но Посланник не мог уйти раньше.
И, сказав это, Орел улетел.
***
Когда Орел унес Маитимо и Финдэкано, то все в Твердыне увидели, что мгла, зачарованные цепи, орки, умаиар и даже Воля Владыки Мэлькора - все оказалось бессильным удержать Посланника. И многие Темные снова вспомнили слова и слухи о приходе Валар. Вспомнили Темные и обещания Владыки, когда он только захватил Маитимо - что фэанарион склонится перед ним. Но случилось... совсем иначе. И некоторые из умаиар решили, что отныне слуг Владыки ждут сплошные бедствия и неудачи. Но что поняли все без исключения, так это то, что их Властелин, потерявший главного пленника и Посланника, будет в ярости. А это значит, что он будет искать виноватых, тех, на кого и обрушит свою кару... И часть умаиар небезосновательно боялись, что виноватыми окажутся именно они: не увидели вовремя, не помешали, не поймали... И слуги Владыки решили не дожидаться, когда на них падет кара.
Кроме того, когда по Ангамандо разнесся вопль ярости Владыки, и вместе с криком выплеснулась его сила, сила бывшей Стихии, так, что все сотряслось... хотя это и не привело к серьезным разрушениям в Твердыне, но двери темниц, где держали пойманных мятежников-умаиар, слетели с петель, и бунтовщики устремились на волю. Шестьдесят четыре Темных бежало в тот день, и среди них были даже те, кто пытался уйти на Запад, потому что они теперь не просто не хотели служить Мэлькору, но были готовы стать врагами Моринготто и действовать против него.
Когда Маитимо только схватили, Мэлькор еще считал себя могущественнейшим из Валар, и его слуги... хотя и сомневались в смелости Мэлькора, но нисколько не сомневались в его огромной мощи и в том, что все Эндорэ будет принадлежать Властелину Тьмы и тем, кто ему служит. Теперь же эта мощь умалилась, Моринготто уже не был способен на то, что мог, едва вернувшись в Ангамандо, и даже на то, что мог пять лет назад. И его сила продолжала умаляться, так, что многие умаиар... были уверены в будущем поражении Владыки Севера... Более того, Мэлькор и сам знал, что его поражение неизбежно, хотя и не признался бы в этом другим, и оттого тратил еще больше сил на оборону Твердыни и создание новых тварей.
Двадцать восемь лет назад никто не подозревал, что в Ангамандо что-то может быть разрушено иначе, как при приходе Валар. Но если бы Валар снова пришли с войной, их встретила бы соединенная сила множества умаиар - ведь в те времена никто из этого множества еще не раскаивался и не бежал. Даже те, кто, как Турувандо или Норимо (который, когда заговорил откровенно, то признался, что ему не по нраву пытки и казни) были недалеко от грани, за которой они уже не были Темными... даже они не думали и не считали возможным измениться или уйти. Теперь же Мэлькор лишился около пяти сотен своих умаиар: кто-то был развоплощен, многие бежали и больше не служили Моринготто, а некоторые стали его врагами, ушли на Запад или возвращались к общему для всех Истоку.
Тогда, двадцать восемь лет назад, в Ангамандо были сотни пленных и... восемь сотен рабов, едва не тысяча. А Темные продолжали и продолжали захватывать новых эльфов. Так что имеющихся рабов и не берегли: всегда можно было схватить новых. И никто из рабов тогда еще не бежал и не восставал, и не знал, что это возможно. Были стойкие пленники, но и они не знали, что можно не только не сдаваться Врагу, но еще и бороться, и побеждать. И никто из эльфов не был еще освобожден, все были уверены, что для попавшего в Ангамандо есть лишь два исхода - рабство до конца или смерть, потому что ни для кого нет дороги назад из земель Бауглира... Но с тех пор множество эльфов обрели свободу благодаря Маитимо, и многие бежали, так что рудники и оружейные опустели, а новых пленников и рабов из-за пришедших нолдор не удавалось захватить; и не раз уже в Ангамандо рабы поднимали восстания и обращали оружие против врагов. И Темные знали, что теперь всегда будут появляться те, кто решится бежать, и те, кто будет поднимать мятежи.
Отныне Темные никого уже не убедят, как могли раньше, будто борьба бессмысленна и бесполезна. Эльфы видели и помнили, что даже в плену можно быть сильнее Темных. Маитимо не только спас многих родичей, но он сделал большее: дал всем пример и многим дал надежду, и проложил для них дорогу.
***
У Миттарингэ многие нолдор видели Орла, и многие видели в том знамение и нежданную весть от Валар. Они чувствовали, что вот-вот случится нечто удивительное и прекрасное, не зная, что это - уже случилось: Маитимо Нэлйафинвэ, прозванный Высоким, обрел свободу и вернулся к родичами, благодаря помощи Финдэкано, прозванного Отважным, и Замысел свершился, и Манвэ хоть отчасти мог участвовать в нем.
Пока одни эльфы ждали, что же будет, другие, увидев или узнав, что Орел опустился в лагере фэанариони, поспешили туда. Одной из первых пришла Аилин из родичей Мириэль, оставшаяся в Арамане с Финдарато, и вслед за ним перешедшая Льды. Аилин не могла сразу же увидеть Маитимо, но узнала радостную весть, и так эта весть скоро разнеслась среди всех нолдор. И Маитимо, и Финдэкано славили как героев. Многие тогда устыдились, что рознь и обиды оказались для них важнее, чем борьба с общим Врагом и помощь родичам, и думали, что именно из-за этого Финдэкано отправился в Ангамандо один, рискуя сам попасть в плен. А другие думали: отчего они сами не решились раньше на такой же подвиг? Потому что никто не знал, что этот подвиг невозможно было совершить раньше и без помощи свыше.
И для большинства эльфов произошедшее было великой радостью, особенно для тех, кто ждал возвращения Маитимо или уже отчаялся увидеть его.
***
Манвэ, рука об руку с Элэнтари, видел все, что происходит в Арде, за исключением того, что творилось в Ангамандо. И теперь они видели, как Маитимо Нэлйафинвэ вернулся к Миттаринга, и Манвэ был радостен, и птицы в эту весну начали петь раньше, чувствуя его радость и приветствуя Маитимо. Но Король Арды не мог не ощущать вины перед Маитимо, ведь хотя фэанарион был слабее, чем аину, он следовал Замыслу и выполнил все, что было в его силах, в то время как Валар предпочли Замыслу свои собственные желания; хотя для Валар следование Замыслу не потребовало бы жестоко платить за правильные поступки.
И Манвэ продолжал делать, что можно, чтобы пробудить совесть в Валар и эльфах Валинорэ, но при этом был вынужден действовать тайно, чтобы не вызвать их гнева, и тем самым не толкнуть их еще больше в объятия Тьмы.*(5) Один Улмо тогда оставил Аман и тайно действовал в Эндорэ, но в одиночку Улмо не мог бы одолеть Моринготто и его слуг. Более того, открытый приход даже шестерых из Валар только побудил бы Врага крушить все вокруг, но еще не принес бы победы.
И помимо помощи нолдор в войне с Моринготто, Манвэ желал исцелить раздор между лагерями нолдор, причиной которому отчасти был сам*(6). И когда Орел прилетел в Миттаринга с Маитимо и Финдэкано, Манвэ передал через Торондора послание для всех калаквэнди. С тех пор Манвэ помогал эльдар (а позже и атани), через своих Орлов и через видения во сне и наяву. И Манвэ ждал, когда же прочие Валар и оставшиеся в Валиноре эльдар наконец обратятся к исполнению Замысла и будут готовы воевать против Моринготто. Но для этого Манвэ сам должен был сделать все, что мог... И тогда он обратился к Единому, и получил ответ и последовал тому, что открылось.
***
Спустя двадцать восемь с половиной лет Маитимо возвратился из плена в Ангамандо, к своим любимым и близким. Плен изменил нолдо, не мог не изменить, но эльф так и остался кувшином, наполненным Светом, и видя этот Свет, впоследствии орки в страхе бежали от него*(7).
Столетия спустя Маитимо вновь говорил как Посланник - уже с юным Диором, прозванным Прекрасным, но Диор отказался повиноваться Посланнику, и история сложилась так, как сложилась. И Маитимо потерял Свет, потому, что это было лучше, чем потерять Дом.
Примечания.
*(1) Как известно из "Сильмариллиона", Нолофинвэ у Таниквэтиля дал обещание Фэанаро: "Полубрат по крови, я стану тебе настоящим братом по духу. Тебе вести, а мне следовать за тобой. Да не разделят нас впредь никакие новые горести", и Фэанаро принял эти слова, ответив: "Я слышал тебя. Да будет так". Слова "Тебе вести, а мне следовать за тобой" в клятве - это фактически присяга, принятие долга быть вассалом; а слова "Я слышал тебя" - формула-принятие присяги или клятвы (такие формулы часто встречаются с средневековых текстах, которые Профессор прекрасно знал; и спустя Эпохи Дэнэтор почти теми же словами, очевидно, традиционными, ответит на присягу Перегрина).
Однако Нолофинвэ вскоре нарушил данную клятву следовать за Фэанаро: как известно из "Сильмариллиона", он воспротивился Исходу; по "Шибболету Фэанора", согласившись идти, объявил себя Нолдораном (т.е., не он следовал за Фэанаро, а хотел, чтобы все нолдор, включая Фэанаро, следовали за ним). И наконец, в Арамане затеял споры, кому переправиться первым (т.е., настаивал на том, что первым переправится он - снова нарушая присягу, уже и в том, чтобы формально идти следом за Фэанаро в Исходе).
Кроме того, по "Анналам Амана", когда в Арамане "среди нолдор (сторонников Нолофинвэ) начался спор о том, какой путь они должны теперь выбрать" (т.е., на кораблях или пешком - иных путей не было), "многие пожалели о своем выборе и роптали, в особенности те, что шли за Нолофинвэ: они проклинали Фэанаро, называя его причиной всех бедствий эльдар" и Нолофинвэ не вмешивался и не пытался успокоить свой народ.
Нолофинвэ постоянно нарушал клятву и претендавал на власть над всеми нолдор, нолдор Нолофинвэ, которых Фэанаро воодушевлял, собирал в Исход, добывал для них корабли, вел вперед, винили и проклинали Тирэндиона - все это не только привело Фэанаро в гнев, но и препятствовало Исходу, потому что все тонуло в бесконечных спорах. Фэанаро не уступал не только потому, что право было за ним, но и потому, что Нолофинвэ, желавший плыть первым, не имел опыта в вождении судов, который Первый Дом приобрел на долгом (37 лет) пути вдоль берега Валинорэ. Пересекая Великое Море близ кромки Льдов, Нолофинвэ мог бы просто утопить все суда; а Хэлкараксэ Феанаро считал непреодолимым. Если судить по хронологии "Анналов Амана" и "Серых анналов" нолдор сидели и спорили в Арамане около 17 лет по солнечному счету. Если бы Фэанаро не уплыл, а продолжал споры, Моринготто захватил бы Валариандэ, и многие мориквэнди погибли и попали в плен. Так было бы, даже если бы Фэанаро, уплыв первым, отправился назад и постепенно перевозил сторонников Нолофинвэ, несмотря на то, что не мог рассчитывать ни на их благодарность, ни на войска, которые в битве не будут слушать полководца. А если бы тех споров не было - нолдор приплыли бы в Валариандэ до того, как Моринготто направил свои войска в бой, и не было бы Первой Битвы Валариандэ, гибели Дэнэтора, гибели и пленения многих мориквэнди. И при объединенных действиях в войне всех Домов нолдор, без розни... Фэанаро тоже бы не погиб.
То, что сказано в "Сильмариллионе", как это воспринимают обычно... это ведь лишено логики: Первый Дом бросил сторонников Нолофинвэ во Льдах - то есть, по логике, чтобы прекратить рознь, Первый Дом, как виновный, должен просить прощения у тех, перед кем виноват, и искать, как искупить. Но вместо этого Лорд из сторонников Нолофинвэ совершает подвиг ради тех, кто виноват, и это не делает виноватых обязанными еще больше, а исцеляет рознь.
Но это могло быть правдой... только если виноваты как раз сторонники Нолофинвэ, и своим поступком их Лорд искупает вину перед Старшим Домом...
*(2) "Серые анналы":
"Поэтому Моргот надел на правое запястье Маидроса петлю из злой зачарованной стали и подвесил его за руку над пропастью на западном пике Тангородрим."
*(3) "Сильмариллион":
"Но Фингон не мог ни разжать зачарованную петлю на его кисти, ни разрубить ее, ни вырвать из камня".
*(4)
"Квэнта Сильмариллион":
"Торондор был самой могущественной из всех когда-либо существовавших птиц. Размах его распростертых крыльев составлял тридцать морских саженей".
Орел, размах крыльев которого был равен 30 морским саженям, или почти 55 метрам, пролетел над Нолдолондэ, который простерся примерно на 600 лиг в длину (600 лиг = 2896,82 км) и на столько же в ширину. Если обычный орел при размахе крыльев полтора метра пролетает 100 километров за час, наверное, Торонтор мог без труда облететь территорию Нолдолондэ.
*(5) "Валар сидели ныне за горами и пировали, и никто, кроме Манвэ и Улмо, даже не вспоминал об изгнанных нолдор. Дав свет Средиземью, они надолго оставили его без внимания, и владычество Моргота никем не оспаривалось кроме доблестных номов".
Но если бы Манвэ и Улмо (и позже еще некоторые Валар) открыто, а не втайне помогали нолдор, то не случилось бы, что другие Валар даже не вспоминали о нолдор, так как им не дали бы забыть советы или послания, или, по крайней мере, вести, постоянно приносимыми Орлами: "И орлы приносили печальному слуху Манвэ вести обо всем, что случалось в те дни; и мешали они, как могли, деяниям Моргота". - то есть эти вести приносили именно Манвэ (и Варде, что всегда была рядом с ним), а не всем Валар.
По "Книге утраченных сказаний", упоминается великий совет одних лишь Манвэ и Улмо уже после Сокрытия Валинорэ о том, как защитить будущих людей, причем они также отвергли многие замыслы из-за скитаний нолдор (т.е., эти замыслы могли навредить нолдор или не помогали им, а только людям, поэтому были отвергнуты).
Также по "Книге утраченных сказаний", Манвэ призывал к себе Оромэ и Ирмо и уговарил их (то есть втайне, отдельно от других Валар) создать Тропу Снов, Олорэ Маллэ, и радужный мост, по которому мог прийти в любое место Средиземья "любой из Валар, чье сердце чисто", то есть кто-то (прежде всего, сам Оромэ) мог приходить в Эндорэ позже и помогать, но опять по одному и тайно.
*(6) В "Шибболете Фэанора" говорится, что "Финголфин прибавил имя Финвэ к Нолофинвэ еще до того как ушедшие в Исход достигли Срединных Земель. Это было сделано из-за его притязаний быть вождем всех нолдор после смерти Финвэ", и в это время Фэанаро "довольно справедливо сказал: "Притязания моих братьев основываются только на решении Валар, но какую силу оно имеет для тех, кто не признает их, и хочет вырваться из тюрьмы, коей стали их земли?"
Отсюда видно, что Нолофинвэ получил власть в Тирионе благодаря решению Валар удалить из Тириона Фэанаро, и именно на этом решении основывал постоянные претензии на верховную власть. Однако Финвэ объявил, что еще в Тириона Нолофинвэ узурпировал власть своего отца и явно не давал Нолофинвэ своего благословения на то, чтобы править всеми нолдор.