Аннотация: Восьмые Николаевские Чтения состоятся в 2010, в субботу, 22 мая в 16.00 в Институте Лёгких Сплавов (станция Сетунь, проезд от метро Молодёжная)
Вечер столетия Николая Гурьянова.
Вечер 24.05.09. заканчивался, когда келейница Псковоезерского старца, матушка Николая очередной раз взяла слово:
"А сейчас песнопение, которое отражает наше сегодняшнее состояние, это хорошо всем знакомая и любимая песня "Туманы..."
Ой, туманы мои растуманы,
Ой, родные леса и луга,
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага!
На прощанье сказали герои:
Ожидайте хороших вестей!
И на старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей!
И на старой смоленской дороге
Повстречали незваных гостей!
Повстречали, огнём угощали,
Навсегда уложили в лесу!
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу!
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу!
С той поры, да по всей по округе
Потеряли злодеи покой!
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной кружат головой!
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной кружат головой!
Ой, туманы мои растуманы,
Ой, родные леса и поля,
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага!
А сейчас как всегда традиционно подарки!"
Подарки были царские!!!
"Слово жизни" Николая Гурьянова! Песнопения, написанные старцем, в том числе и на свои собственные стихи.
Для того чтобы оценить его уровень приведу лишь одно простенькое "стихо", с одним лишь замечанием, что например рифма пламень - камень, хотя и смотрится значительно красивше, здесь фонетически была бы не точна. Итак:
Грешница.
Она стояла и бледнела,
Глядеть не смела на людей,
Толпа судила и кипела,
И грозен суд был тех людей.
На самом месте преступленья
Она взята, обличена,
И вот здесь руки и каменья,
И здесь преступная жена.
"Скажи, Закона Изъяснитель,
Что делать с грешницею сей?
Ей смерть назначил наш учитель
И Боговидец Моисей
А Ты, Учитель, что нам скажешь?
Исполнить ли велишь Закон?!
Её Ты свяжешь иль развяжешь?"
И молча наклонился Он.
И на земле перстом писал Он:
"Кто сам безгрешен, пусть разит!"
И, написавши, долго ждал Он,
Чей первый камень полетит.
От букв тех брызнул свет и пламя,
И всяк себя узнавши сам,
Кто спрятал стыд, кто бросил камень,
И молча в россыпь по домам.
Одна она, скрестивши руки,
Стояла всё, потупя взор,
Но Сердцевидец - сердца муки
Прочёл и рек: "Где их собор?"
Нет больше грозного собора,
Они ушли, и дом их пуст,
Одна, в молчаньи, приговора
Жду из Твоих Священных Уст". -
"Ты ждёшь, и Я судейским млатом
Не раздроблю твоей души,
Но не губи себя развратом,
Иди и больше не греши!"
Вот такие стихи, жёсткое порно, если хорошо вдуматься. Я, честно говоря, до этого стиха никогда не задумывался, что подобные действа прямая провокация толпы к СГ, до пропаганды которого даже современные творцы общечеловеческих ценностей не осмелились. Возможно, в неолите жречество, таким образом, клин клином вышибало. Но роль СГ в антропогенезе палеолита - огромна, это фундаментальнейшая общечеловеческая ценность. И противостоять ему практически невозможно, о чём любой честный психолог и антрополог в приватной обстановке подтвердит и подобные исследования кроме специальной литературы нигде не опубликует. А мы с Вами иногда с психологическими обертонами СГ мило заигрываем.
А вообще, Николай Гурьянов поэт высокотехничный:
Путь Божий.
К горе святой, ко Граду Божью,
Различных множества дорог:
Но всех начало - у Подножья
Креста, на Коем распят Бог!
И без венца из острых терний,
Без ран, и оцта, и гвоздей,
Без мук сердечных и томлений
До Райских не дойти Дверей.
Всё ж бремя лёгкое Христово
Не тяжко будет нам нести,
Если сумеем Его Слово
Себе на память привести:
Что скорби праведников многи,
Но Он от всех избавит сих,
И что тернистые дороги
Введут в Покой и Радость их...
Что Царство Божие открыто
Для тех, кто узким шёл путём,
И что для нас теперь сокрыто,
Тому разгадку там найдём.
Что там, где вечное сияет
Светило Божией Любви
Блаженство Рая ожидает
Страдальца - путника Земли.
Разумеется - три тысячи собравшихся здесь на вечере не вся Филадельфия, нет здесь и её основных земных сил, даже тех, что в Москве, тем более главных. Они - невидимы. Для того чтобы их узреть, нужно обладать особым духовным виденьем. Однако и даже эти простые люди - невидимы. Завтра, они вернутся к своим основным занятиям и станут внешне неотличимы от окружающих. Да они и сами бы удивились, если бы кто-то указал им на их особость. Здесь всё как в царстве небесном, чем больше человек зрим в этом мире, тем он меньше. И умаление - есть послушание.
Собрания Филадельфии не бал-маскарад, наоборот именно здесь все маски сброшены, именно здесь мы просто люди. И именно этой простоты мы хотим всегда, везде и всюду. Хотим всем и всему в мире. Просто простой простоты. "Где простота, там ангелов со ста", - говаривал старец.
В Филадельфии нет кумиров, когда мы творим из своих поводырей кумиров - мы, по неразумению своему, обрекаем их на болезни.
В Филадельфии невозможно соло, лишь полифония. Филадельфия всегда звучит в резонанс со Святыней подающей освящение. И, кто из нас познавших тяжести брани, воскликнет вслед за сыном погибели, что ему дарован абсолютный духовный слух? Лишь побеждённый! Соборный унисон, обретается в сверке. Поэтому духовная сверка для каждого из нас, от епископа и схимника до мирянина, и неизбежна и необходима.
Филадельфия полна частных мнений как мир красок. Но как все краски мира есть лишь отражение света Солнца, так и разнообразие мнений Филадельфицев лишь отражение света незакатного солнца Истины, лишь в неслиянном единстве ценно. Как каждое из канонических евангелий полное глубинных внутренних противоречий выражает частное мнение евангелистов, но обретает совершенную полноту в единстве Четвероевангелия, так и мы, сходясь во имя Господа нашего Иисуса Христа хотя бы от трёх, получаем полноту Истины.
Ибо если мы желаем стоять в Истине, мы не расколемся, а утвердимся в соборном единомыслии.
Путь в Филадельфию - путь к Дому. Этот путь труден. Мы ещё не знаем себя, а у врага рода человеческого уже записаны! Поэтому от рождения мы обречены не на спасение, как неправомысленно полагают протестанты, а на непрестанную брань. Мы не хотим боя, мы хотим покоя, но свет тихий режет тьму и ненавистен мраку, и потому битва неизбежна.
Любые, даже праздничные собрания Филадельфии, наполнены обменом опыта стяжания Духа, стояния в Истине и духовной брани. То, что этот мир всё ещё не погиб, не самоуничтожился, то только благодаря малому стаду, только благодаря любви нашего Небесного Отца к человекам! Только потому, что тьма не объяла свет. И свет мы не прячем, а поднимаем его выше, освещая путь.
Я не выдам никакой тайны, если скажу, что собравшиеся на вечере принадлежа к различным юрисдикциям, находятся, прежде всего, в юрисдикции Христовой. Мы не закрыты, мы принимаем и перенимаем любой достойный опыт деланья. Особенно порадовал меня образ, который предуготован братьям католикам.
Прав был великий мастер Дзен, Теракуто, говоря:
"Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это посвящение. Вижу безчисленные священные огни в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление . Станешь Ты осиянной преградой злу в мире. Теракуто сказал Тебе, что было открыто ему из Книги Судеб. Здесь мудрость и часть тайны Создателя. Начало и конец. Смерть и безсмертие, миг и вечность. Будь же благословен день и час, в который пришел Ты к старому Теракуто."
Многие лета, матушка, хотя по Вашему чину Вам так желать не положено, и Царства Небесного, разумеется! А вот "вечный покой" пожелать сердцем просто невозможно, он нам даже не снится, и воспринимается скорее как очередной искус! По крайней мере, до полной победы над врагом рода человеческого!
Праздник заканчивался.
Расходились и разъезжались в ночь духовные чада схиепископа Нектария к своим простым ежедневным делам - нести пасхальную радость Москве и миру!