Ардалионов Леонид Владимирович : другие произведения.

Новые сказки Волшебной Страны

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение сборника сказок "Сказки Волшебной Страны"


Леонид Ардалионов

НОВЫЕ СКАЗКИ ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЫ

  
  

1. Кто живет в телефоне?

  
   В стародавние времена жители Волшебной Страны очень любили писать письма. Только в театрах вечерние спектакли закончатся, все тут же по домам расходятся, достают чернильницы, зажигают лампы и, ну, строчить. Бабушка письмо своей сестре пишет, дедушка послание в газету сочиняет, мама спешит рассказать подруге, живущей в соседнем городе, о новом креме для рук, папа с однокашником переписывается - новой удочкой хвастается. Все перьями по бумаге скрипят, конвертами шуршат, шипящим сургучом письма запечатывают. Прислушаешься - ну точно мышиная возня.
   А наутро около почтовых ящиков выстраивались длинные очереди, потому что все хотели опустить туда написанные вечером письма до приезда городского почтмейстера. Каждый день почтмейстер в своей карете тожественно объезжал все почтовые ящики в городе, собирал письма, аккуратно упаковывал их в холщовые мешки и отвозил на почтамт. Там письма разбирали (какое в какой город адресовано), проверяли, чтобы на каждом письме была наклеена марка, и отдавали почтовым курьерам. Те - ребята бойкие: сумку через плечо, сами - в седло, лошадь - в шпоры, и помчались - только пыль на дороге столбом стоит. И уже потом, почтальоны, сгибаясь под тяжестью рюкзаков и сумок, разносили корреспонденцию по домам. За ужином каждая семья собиралась, все начинали полученные письма читать, ахать-охать, языками цокать, смеяться, удивляться, новостям поражаться. А ближе к ночи опять садились писать новые письма. И так, день за днем.
   "Почему же", - спросите Вы - "всё было так заведено? Неужели кто-то заколдовал несчастных жителей Волшебной Страны?" Ну, во-первых, несчастными сами они себя не считали. Наоборот, всем очень нравилось и сочинять, и получать письма. А, во-вторых, как можно было иначе общаться с родственниками и друзьями из других городов? Волшебная Страна, хоть и небольшая, но день туда - день обратно на дорогу вынь да положь. "Ну, а телефоны на что?" - изумитесь Вы. Ну, конечно! Только, вот заминка: телефонов-то тогда в Волшебной Стране не было. И появились они совершенно случайно.
   Всё началось с котенка.
   То есть, с волшебной палочки.
   Точнее говоря, с чернил. Хотя на самом деле, именно с чернил, а с котенка потому, что к истории с чернилами котенок имел самое непосредственное отношение. Что же касается волшебной палочки, то она просто случайно оказалась поблизости.
   В общем, дело было так.
   Как-то утром известный маг Телье Фон, едва услышав будильник, проснулся, как обычно надел свой любимый махровый халат, как всегда забыл сделать зарядку, но зато вспомнил, что перед работой надо умыться, почистить зубы и позавтракать. Покончив с этими будничными хлопотами, волшебник проводил детей в школу и, насвистывая веселую мелодию, поднялся в себе в кабинет. В тот день настроение у Телье было не просто хорошее, даже не так, чтобы отличное, а действительно великолепное. Он уже мысленно представлял сколько замечательных, чудесных вещей ему удастся сегодня сделать, но... Но стоило волшебнику открыть дверь кабинета, как его хорошее настроение мгновенно испарилось: посреди дубового стола, заваленного старинными книгами и заставленного разнообразными колбочками и бутылками, невинно сидел маленький серенький котенок. И не просто сидел, а, открыв крышку письменного прибора, с довольным урчанием тыкал внутрь маленькой лапкой, а затем размазывал иссиня-черные несмываемые чернила по хозяйским бумагам. Заметив появление Телье, котенок с явной неохотой, но довольно быстро сообразил, что занятная игра подошла к концу, и с самым невинным видом решил отползти в дальний угол стола. По пути, на глазах остолбеневшего волшебника, он перепачкал те бумаги, которые еще не успел измазать, перевернул несколько пробирок, поскользнулся на волшебной палочке и с душераздирающим мяуканьем покатился прямо к большой колбе с эликсиром вдохновения. Телье кинулся было к столу, чтобы предотвратить окончательный разгром, но было уже поздно. Котенок таки врезался в колбу, и та, упав со стола, с жалобным "Дзинь!" раскололась на две половинки. Но тут раздалось второе "Дзинь", не менее жалобное, чем первое. Это упал и разбился Хрустальный Шар, который волшебник задел рукавом халата, пытаясь спасти колбу.
   Телье остановился, как вкопанный: Хрустальный Шар представлял собой невероятную ценность. С помощью таких шаров маги Волшебной Страны могли общаться между собой кто бы из них где бы ни находился: достаточно было просто подумать о том, с кем ты хотел бы поговорить, и вот уже в Хрустальном Шаре появляется изображение собеседника. Но дело было не только в том, что такой волшебный Шар стоил огромную кучу денег, а в том, что его могли сделать только самые искусные ведуны, и для этого им требовалось пятьдесят, а то даже и сто лет. Вот почему все чародеи так дорожили своими Хрустальными Шарами, вот почему так расстроился Телье.
   Волшебник грустно качал головой, мучительно соображая, что же теперь делать, как вдруг, он почувствовал слабый аромат спелой дыни. Вначале маг сильно изумился, откуда ранней весной могли появиться дыни, но потом догадался, что это пахнет эликсир вдохновения, который пролился из разбитой котенком колбы. Телье поглубже вдохнул приятный запах, и эликсир начал действовать: волшебника охватила жажда деятельности, ему захотелось, забыв о разгроме, творящемся на рабочем столе, прямо сейчас что-нибудь придумать, что-нибудь эдакое изобрести или починить. Починить? Может быть, можно починить Хрустальный Шар? А если нет, то, может быть, придумать что-то взамен?
   Через пару дней, ранним утром в двери волшебницы Интерины, жившей неподалеку от дома Телье, настойчиво постучали. Открыв дверь, Интерина увидела стоявшего на пороге гоблина в ярко-голубом колпаке.
   - Вот! - не поздоровавшись, заявил гоблин и протянул волшебнице небольшую серебристую коробочку, от которой тянулся длинный черный шнур. В одной из стенок коробочки было просверлено несколько аккуратных отверстий, а внутри что-то пыхтело и пощелкивало.
   Будь на месте утреннего гостя какой-нибудь другой фейри, Интерина поостереглась бы брать эту занятную вещицу - ведь всем известно, насколько зачастую опасны подарки маленького народца. Но гоблина в ярко-голубом колпаке можно было не бояться - весь город отлично знал, что этот маленький проказник работает мальчиком на посылках у волшебника Телье. Поэтому Интерина приветливо улыбнулась старому знакомому, взяла протянутую ей коробочку, и пригласила гоблина войти в дом.
   Угостив курьера медовой коврижкой, волшебница начала с интересом рассматривать посылку. Нет, понять, что это такое, было решительно невозможно.
   - Ничего не понимаю! - вздернув плечами, сказала Интерина.
   Коробочка вдруг хихикнула, потом прокашлялась и заговорила голосом Телье.
   - Как тебе мое изобретение?
   Услышав голос хозяина, гоблин перестал чавкать и прислушался, подобострастно улыбаясь. Волшебница же, напротив, слегка разозлилась.
   - Что за глупые шутки?
   - Почему глупые и почему шутки? - расстроено пробормотал голос Телье, раздававшийся из коробочки. - Никакие не шутки. Просто я изобрел очень полезное приспособление и решил продемонстрировать его тебе.
   - И в чем же польза этой..., - Интерина задумалась, подбирая нужное слово, - штуки.
   - Эту штуку, - гордо произнес голос, - я решил назвать в свою честь - Телефон. Согласись, Телефон звучит почти также, как Телье Фон.
   - Звучит похоже, - кивнула волшебница. - Только какая польза от... Теле...фона. Неужели кто-то захочет постоянно слышать твой голос?
   - Почему обязательно мой? Любой! Любой голос!
   - Как это? - не поняла Интерина.
   - Смотри, - терпеливо начал объяснять Телье. - У тебя в руках коробочка, то есть Телефон, от которого тянется шнур. На другом конце шнура - у меня - такой же Телефон. Когда ты говоришь в свой, то я слышу тебя, а когда я говорю в свой - то ты слышишь меня.
   - Интересно, - согласилась Интерина. - Только зачем так сложно? У меня есть Хрустальный Шар, у тебя есть Хрустальный Шар. Подходишь и говоришь.
   - Да нет же! Нет. Ты не поняла. Для того, чтобы говорить по Телефону не нужно никакой магии. По Телефону могут говорить не только волшебники. По Телефону может говорить кто угодно с кем угодно. И никакой магии, - повторил Телье.
   - И никакой магии? - недоверчиво переспросила Интерина. - А как же так?
   Волшебник захихикал.
   - Это мой секрет.
   - Ну, ладно, расскажи, - начала упрашивать Интерина. Как и все женщины, она отличалась чрезвычайным любопытством.
   - Видишь ли, - сжалился Телье. - У меня уже много лет в террариуме живут драконы-пересмешники. В свое время я вывез парочку дракончиков из Орляндии - там их пруд пруди. Потом у дракончиков появились детки, а потом внуки, а потом правнуки. В общем, сейчас у меня живет уже пятьдесят или шестьдесят малышей.
   - Почему малышей?
   - Потому, что они очень маленькие. Я же тебе говорю - дракончики. Самый крупный - не больше спичечного коробка.
   - Ничего не понимаю! - Интерина встряхнула головой. - Ты меня совсем запутал. Сначала Телефон, потом какие-то дракончики. При чём здесь они?
   - При том, что это не обычные драконы, а пересмешники. Их хлебом не корми, дай кого-нибудь попередразнивать. Так вот, я посадил одного дракончика в один Телефон, другого - в твой, и соединил Телефоны шлангом. Когда я говорю, то дракончик в моем Телефоне начинает меня передразнивать, его слышит дракончик в твоем Телефоне и начинает передразнивать дракончика из моего Телефона, а ты слышишь мой голос. Слух у дракончиков - изумительный, так что расстояния - не помеха.
   - Здорово придумано, - восхитилась Интерина. - Но ведь дракончиков надо как-то кормить?
   - Не надо, - поспешил успокоить ее Телье. - Я же тебе уже объяснил: их хлебом не корми, дай попередразнивать.
   На следующий день волшебник изготовил еще несколько Телефонов, а гоблин в ярко-голубом колпаке отнес их по указанным Телье адресам. Замечательные аппараты появились у директора школы, где учились дети чародея, у кондитера из близлежащей кофейни (чтобы всегда можно было заказать вкусные пирожные, не выходя из дома), у продавца из книжного магазина (зачем топать на другой конец города, чтобы узнать, какие новые книги вчера привезли) и еще у многих-многих других.
   Тут-то и выяснилась главная недоработка. Захотел, например, Телье узнать у школьного учителя, как его сынишка написал контрольную по математике. Только начнется разговор, а его слышат все те, у кого есть Телефоны. Каждый дракончик другого передразнивает. Вот уже и продавец из книжной лавки советует замечательный учебник, и Интерина советом спешит помочь, и еще, и еще, и еще. Не разговор получается, а какой-то галдёж.
   Тогда Телье свое изобретение усовершенствовал. В каждый телефон он посадил малюсенькую фею. Фея ласково обминала дракончика, и тот, сладко облизываясь, засыпал. А пока пересмешники дремали, феи, которые никогда не спят, показывали своим подопечным забавные сны. Как только обладатель Телефона сообщал, с кем он хочет поговорить, фея будила своего дракончика и посылала магический сигнал другой фее, которая также будила своего дракончика. И уже после этого дракончики начинали передразнивать тех, кто говорил по Телефонам. Дракончики так полюбили своих фей, что научились передразнивать только тех своих собратьев, на кого им показали феи. Благодаря этому, каждый мог говорить по Телефону только с тем, с кем хотел, а не со всеми сразу.
   Когда главную проблему удалось решить, Телье захотел присоединить к Телефону трубку, чтобы было удобнее говорить, а феи в этот же момент попросили себе по колокольчику и гудку. Волшебник изумился такой странной просьбе, но требуемое, разумеется, выдал. И вот, что получилось. Теперь, когда человек снимал трубку, фея не только будила дракончика, но и подавала сигнал гудком: "Уууууууууууууууууууу", давая понять, что дракончик проснулся, и все готово к работе. После этого, фея, узнав, кому нужно позвонить, начала подавать гудком сигнал "Ууууу-ууууу-ууууу" или сигнал "У-у-у-у-у-у". Длинные гудки - "Ууууу-ууууу-ууууу" - означали, что надо подождать, пока другая фея разбудит своего дракончика, а собеседник подойдет к телефону. Короткими гудками - "У-у-у-у-у-у" - фея показывала, что поговорить не получится, так как нужный дракончик, к сожалению, уже занят - передразнивает кого-то другого.
   А зачем феям нужны были колокольчики? Ну, разумеется, для того, чтобы давать знать людям, что кто-то хочет с ними поговорить, прежде, чем будить дракончиков. Не может человек снять трубку - нет его, например, дома - фея в колокольчик позвонит-позвонит и перестанет. А дракончика не будит почём зря - зачем малыша тревожить?
   Телье пришел в полнейший восторг от изобретательности фей и даже захотел каждую из них расцеловать, но маленькие волшебницы вежливо отказались. Они боялись, что маг заденет и повредит их нежные крылышки. Кроме того, никакой благодарности они не желали - феям очень понравилось играть в такую забавную игру: и позвенеть можно, и погудеть, и сплетни всякие послушать. А сплетен-то было ого-го сколько - люди-то много о чем по Телефонам болтали. И днем болтали, и ночью болтали, любые пустяки обсуждали. Времени на то, чтобы писать письма у жителей Волшебной Страны уже не осталось, и сумки почтальонов с каждым днем худели буквально на глазах.
   Хотя, что может быть приятнее, чем получить письмо от друга, даже если ему можно просто позвонить по Телефону?
  

2. Цветы для Эдель

  
   На севере Волшебной Страны, ограждая цветущие долины от леденящего дыхания Арктического Океана, высились горы Асов. Очень холодно и очень одиноко было в горах. Только лед и камень, только снег и гранит. И зимой, и летом. Бр-р-р-р-р. Даже представить себе такую картину, и то зябко становится. Поэтому, никто из людей и не хотел там жить. И не жил, за исключением горных смотрителей. Бесстрашные горные смотрители поселились среди снежных вершин по приказу короля Олсена. Их задачей было предупреждать обитателей низин о камнепадах и сходах лавин, находить потерявшихся в горах людей, спасать замерзающих путников, расчищать узкий серпантин, проходивший по южному склону гор, а, кроме этого, охранять северные границы Волшебной Страны. Вот такими нужными и полезными людьми были горные смотрители!
   Они жили в небольших домиках, прятавшихся от пронизывающих ветров и злобных ураганов за уступами скал. Почти весь год, чтобы не замерзнуть, они носили меховые унты, длинные шубы и пушистые шапки, а еще - темные очки, чтобы яркое горное солнце не так сильно слепило им глаза. Раз в год (обычно в конце лета) они спускались в долину реки Улль, чтобы пополнить свои запасы. На королевских складах им выдавали припасы на зиму: сушеное мясо, вяленую рыбу, куриные кубики, овощи, сухофрукты, сухари, сгущенку, спички, уголь, зубную пасту, и, конечно же, яблочный мармелад. Горные смотрители денек-другой жили в городе Нейл, встречали старых знакомых, обменивались новостями и снова отправлялись нести свою нелегкую, но почетную службу.
   Редко у кого из этих отважных мужчин были семьи: жить среди скал и снегов, ой, как не просто, и мало, кто из девушек соглашался стать женой горного смотрителя. Но ведь сердцу не прикажешь - бывало и по-другому. Однажды, спустившись с гор, юный смотритель по имени Мартин случайно встретил белокурую девушку, которую звали Марта. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и, не надеясь на благословение родителей своей возлюбленной, Мартин в тот же день уговорил Марту отправиться жить вместе с ним. А та, не долго думая, согласилась и никогда не жалела о своем решении. Им всегда было очень хорошо вдвоем, а, когда, через год у них родилась дочь Эдель, то, Мартин и Марта решили, что Звезда Счастья просто остановилась на небе и повисла над их маленьким уютным домиком.
   Прошло семь лет. Эдель подросла, научилась лепить снеговиков и засыпать под заунывные песни метелей. Днем девочка помогала матери по дому или играла с куклами, а вечером усаживалась за прочный дубовый стол, и вместе с отцом училась считать и писать. После она забиралась с ногами в большое плюшевое кресло, стоявшее перед камином, и читала книги или просто, замечтавшись, смотрела на зыбкий танец языков пламени. Так тихо и размеренно текла жизнь счастливой семьи. Казалось, всё было просто прекрасно. Только вот беда какая: не было у Эдель ни друзей, ни подружек. Да и откуда им взяться? На многие километры вокруг лишь горные пики, каменные глыбы и ледники.
   Всё изменилось ранним февральским утром, когда Мартин, выйдя из дома, чуть не наступил на маленькое скорчившееся на ступеньках дома тельце. Не поняв сразу, кто это может быть, но, сразу сообразив, что несчастного надо поскорее отогреть, пока он окончательно не замерз, смотритель подхватил человечка, вбежал обратно в дом, крикнул Марте, чтобы та поскорее нагрела ванну, а сам достал свой самый теплый плед и укутал дрожащего найденыша.
   Эдель тоже не стояла в стороне. Она быстренько сварила какао и протянула дымящуюся кружку гостю.
   - На, выпей, так быстрее согреешься.
   Из-под пледа показался маленький синеватый нос, втянул воздух, чихнул, и....
   - К чёрту эту гадость! Тысяча и тридцать одно проклятие! - вдруг закричал спасенный Мартином малыш. - Мне нужен глинтвейн!
   - Глинтвейн? - чуть не подпрыгнул смотритель.
   - Да, да, глинтвейн. Старый добрый глинтвейн - горячее вино с корицей и сахаром, - раздраженно начал объяснять человечек. - Глинтвейн готовят так: сначала берут ...
   - Я знаю, как готовят глинтвейн, - оборвал его Мартин. - Но разве такому мальчугану можно вино?
   - Какой, к дьяволу, я тебе мальчуган! Мне почти двести лет! Я замерз, как собака, а тебе жалко глоток горячего вина?
   - Целых двести лет? - изумилась Марта.
   - Может быть меньше, может быть больше, мы - кобольды - не сильны в арифметике. Так мне дадут мой глинтвейн, в конце концов?
   Вейс, а именно так звали кобольда, получил свой глинтвейн, и, жадно высосав две огромные глиняные кружки обжигающей жидкости, отогрелся, подобрел, извинился за то, что нагрубил, и поведал свою историю.
   Разумеется, у него и в мыслях никогда не было отправляться путешествовать зимней ночью по горным склонам. Кобольды, в отличие от многих других фейри, чрезвычайно благоразумны. Но, кроме этого, они еще и ужасно зловредны. Маленькие рыжебородые создания донельзя обожают устраивать всякие пакости шахтерам: то обвал организуют, то веревку перережут, то просто фонарь погасят. А Вейсу все эти дурацкие забавы были не по душе. Он всегда, как умел, помогал рудокопам, чем невероятно злил своих сородичей. Захотят, например, кобольды завалить выход из шахты, а Вейс тут как тут: огоньком помигает, молоточком постучит - покажет людям, где можно выбраться на поверхность. Кобольды в бешенстве - ничего у них не получилось! Терпели злобные создания Вейса, терпели, да и лопнуло у них терпение. Как-то ночью кобольды схватили спящего Вейса, связали покрепче, выволокли из Подземного Царства на поверхность, уложили на Волшебную Катапульту, да и зашвырнули куда подальше. Далеко улетел несчастный карлик. Плюхнулся он в глубокий снег на горном склоне, кое-как от веревок освободился и побрел по узенькой тропинке, почти полностью заметенной снегом. Вейс и сам не помнил, как под утро смертельно уставший и почти окоченевший он добрел до хижины горного смотрителя и плюхнулся на ступеньках, где его нашел Мартин.
   - Да уж, - задумчиво произнесла Марта, когда Вейс закончил свой рассказ. - Крепко досталось тебе, парень. Что теперь думаешь делать? Куда податься?
   Кобольд пожал плечами.
   - Может быть, тебе поселиться в Пещере Синего Медведя? - предложила Эдель. - Она здесь - недалеко. Там живут очень милые гномы, которые с радостью примут тебя. Пап, ты ведь проводишь туда Вейса?
   Мартин утвердительно кивнул.
   - Нет, маленькая госпожа, - испуганно замотал головой Вейс. - Я не хочу в эту пещеру. Там наверняка очень темно и уютно, только гномы не сильно нас - кобольдов - любят.
   - Побьют еще, чего доброго, - шмыгнув носом, добавил он.
   - Вот незадача! - огорчился Мартин. - А, слушай, оставайся-ка ты жить пока у нас. Там что-нибудь придумаем. Да и дочке нашей веселее будет. А?
   Кобольд радостно закивал головой, потом соскочил с высокого табурета, на котором сидел, и исполнил такой элегантный реверанс, как будто, он был от рождения не злобным карликом, а благородным эльфом.
   Вейс довольно быстро освоился в доме: как умел, помогал горному смотрителю и его жене, расчищал дороги (ведь кобольды, невзирая на их небольшой рост, очень сильны), варил удивительно вкусный суп из корешков и лишайников, а на день рождения хозяйки подарил ей выкованный им втихомолку удивительный перстень с агатом. Мартину и Марте Вейс настолько понравился, что никто из них и думать не хотел о том, чтобы с ним расстаться. Что уж говорить об Эдель. Для нее кобольд стал самым настоящим приятелем и лучшим товарищем во всех играх и забавах. Родители ничуть не возражали. А Вейс, очень ценя оказанное доверие, старался всячески его оправдать и не только играл с дочерью горного смотрителя, но и старался ее научить всему, что сам знал. Кобольд рассказал Эдель о самых разных камнях и минералах, научил отличать один от другого, раскрыл тайны своего народа, объяснив маленькой девочке, как можно отыскивать полезные ископаемые, лежащие глубоко под землей, и что можно потом с ними делать. Эдель слушала, широко раскрыв глаза и затаив дыхание: доселе холодные и мрачные горы теперь для нее ожили и стали не просто бездушными каменными глыбами, а вместилищем секретов и загадок. Она твердо решила, что когда вырастет, то станет геологом, и Вейс, узнав об этом решении, жутко обрадовался, потому что лучшей профессии, по его мнению, невозможно было придумать.
   Незаметно пролетело еще десять лет. Однажды, незадолго перед тем, как уехать учиться в Университет, Эдель гуляла вместе с Вейсом по горам, и мечтала.
   - Представляешь, я скоро увижу огромный город, там живут тысячи людей, по улицам ездят повозки, а в городском саду играет оркестр. Это должно быть так интересно!
   - Что может быть интересного в этой суете? - ворчал Вейс. На самом деле, ему тоже было бы любопытно взглянуть на людские города, но он их слегка побаивался, а, самое главное, ему ужасно не хотелось расставаться со своей воспитанницей, к которой он успел по-настоящему привязаться. Нет, Вейс и не хотел об этом думать!
   - Ну, что ты, - не унималась тем временем Эдель. - Там очень интересно! Я просто уверена в этом! А еще там есть кое-что такое, что мне всю жизнь, сколько я себя помню, хотелось увидеть.
   - И что же это такое? - недоверчиво поинтересовался кобольд.
   - Цветы, - мечтательно произнесла Эдель. - Я видела их только на картинках в книжках. Они должно быть какие-то необыкновенные, совсем волшебные. Такие, такие, такие. Я даже не представляю, какими они могут быть. Как жаль, что в наших горах нет ни одного цветочка.
   - Чепуха, - огрызнулся Вейс, но запомнил этот разговор, потому что в его голове мелькнула одна почти невероятная идея.
   Утром того дня, когда Мартин и Марта провожали свою любимую дочь поступать в столичный Университет, Вейса никто не мог найти. Как сквозь землю провалился! Эдель ужасно расстроилась, что не может попрощаться с кобольдом, и даже хотела задержаться на денек-другой, пока тот не объявится, но отец уговорил ее двигаться в путь.
   И тут, во второй раз в жизни кобольда нашли на ступеньках перед домом. Он сидел, теребя в руках свой неизменный красный колпак, время от времени запуская крючковатые пальцы в нечесаную шевелюру, и ужасно волновался, поглядывая на расчищенную от снега площадку перед домом. А там, среди камней, Вы не поверите, белели нежнейшие цветы с желтоватыми серединками.
   - Какая прелесть, - только и смогла произнести Эдель.
   - Я знал, что тебе понравится, - облегченно вздохнул кобольд. - Сегодня ночью я поднялся высоко в горы и там, набрав ледяной крошки и ломкого наста, выковал на Волшебной наковальне лепестки, а потом присыпал серединки золотой пылью. Правда, красиво получилось? Это мой подарок тебе, Эдель.
   Девушка ничего не смогла произнести: она заплакала и горячо обняла растроганного карлика.
   - Ты ведь нас не забудешь? - бормотал Вейс, у которого глаза тоже были на мокром месте. - Возвращайся, когда закончишь учиться, ладно?
   - Конечно, конечно, я вернусь. И даже еще раньше, - уверяла его Эдель. - Я обязательно приеду на каникулы.
   Но ей это не удалось. Через несколько месяцев после того, как Эдель поступила в Университет, Мартин неожиданно приехал в столицу Волшебной Страны, нашел ее и рассказал, что их дом засыпало лавиной, что им с матушкой удалось чудом спастись, а вот кобольда после этого, найти так и не смогли. Девушка горько заплакала и целый год носила траур.
   Но все проходит. Эдель снова начала радоваться жизни, у нее появились друзья, подружки и, разумеется, поклонники. Они приглашали девушку на свидания, водили на концерты, угощали сладким грушевым вином, объяснялись в любви, и, конечно же, дарили цветы. Вот тут получалась заминка. Эдель, принимая очередной букет, грустно вздыхала.
   - Тебе не нравится мой подарок, - расстроенно спрашивал изумленный юноша.
   - Нет, - спешила успокоить его Эдель. - Цветы - замечательные. Правда.
   Это была действительно правда. Только не вся. Глядя на царственные розы, нежные хризантемы или жеманную сирень, ей вспоминались самые прекрасные маленькие хрупкие белые цветы, первый раз в жизни подаренные ей кобольдом.
   Прошло еще много-много лет. И вот наступил день, когда Эдель отмечала свое столетие. На этот праздник из разных городов Волшебной Страны собрались ее многочисленные дети, внуки и правнуки. Был устроен шумный праздник, и даже сам Король почтил его своим присутствием.
   Поздно вечером счастливая, но утомленная Эдель поднялась к себе в спальню, разделась, легла в кровать и, только хотела потушить свет, как услышала доносившееся из-за портьер покашливание.
   - Кто здесь? - спросила она, вскочив с постели.
   - Не пугайся, маленькая госпожа, - раздался знакомый голос. Из тени, щурясь на свет лампы, выбрался маленький человечек в затасканном красном колпаке.
   - Вейс! - воскликнула Эдель. - Господи, как я рада тебя видеть! Я думала, что ты погиб. Как же я горевала!
   - Вот еще! - фыркнул Вейс. - Нас кобольдов не так-то просто извести. Мы - крепкие.
   Он захихикал.
   - А почему же ты все эти годы не появлялся? - начала расспрашивать Эдель.
   - Видишь ли, - замялся карлик. - Я подумал, что у тебя - своя жизнь, у меня - своя. Что я буду мешаться? Когда ты уехала, мне стало так одиноко, что...
   Кобольд пожал плечами. А старая женщина смотрела на него и качала головой.
   - Вейс, милый Вейс. Как ты мог подумать, что я тебя бросила, - укоризненно произнесла она.
   - Ну, да ладно, пустое, - отмахнулся карлик. - Смотри, зато какой я тебе принес подарок.
   Вейс достал из заплечного мешка маленький цветок и протянул его имениннице.
   - Этот в точности, как те, тогда, - начал объяснять он. - Только в горы лезть было неохота - пришлось выковать из платины. А золотая пыль - та самая. Что и в первый раз.
   Эдель от восторга не могла произнести ни слова. Она протянула руки и лишь коснулась драгоценного подарка, как в комнате вспыхнул яркий свет, и... Эдель и кобольд исчезли.
   Наверняка они попали в Волшебную Страну. Другую Волшебную Страну - Волшебную Страну Любви, где всегда весна, и солнце, и голубое небо, и самые сладкие торты с самым воздушным кремом.
   А цветы... Цветы остались. Да-да, те самые цветы из льда и снега постепенно расселились по всем горам и скалам. И назвали их, разумеется, в честь доброго кобольда Вейса и его возлюбленной Эдель.
   Эдельвейсы.
  

3. Брауненок и саламандрыш

  
   Как-то раз в замке Сан-Рауль-Себастьян готовились к встрече Нового Года.
   Странная штука этот Новый Год. Все вроде бы уверены, что он обязательно наступит, а ждут так, как будто может и не наступить. И подарки друг для друга готовят, хотя Новый Год наступит и без подарков - сам по себе. И все ждут, когда в новогоднюю ночь часы пробьют двенадцать раз, хотя Новый Год все равно, и без часов, никогда не опаздывает. И елку наряжают... Вот о елке собственно и пойдет речь.
   Разумеется, хозяин замка о ней позаботился заранее. На южном побережье Волшебной Страны елок отродясь не росло - только пальмы и кипарисы. Поэтому, еще осенью в одной из северных провинций была заказана лесная красавица. Высокую ель привезли за два дня до наступления Нового Года и торжественно установили под сводами главного зала. Старый герцог, невзирая на преклонный возраст, самолично вскарабкался по стремянке и закрепил на макушке дерева большую красную звезду. Спустился, отошел в сторонку, посмотрел, удовлетворенно хмыкнул и решил, что к празднику все готово.
   Но это ему так казалось. На самом деле, дел еще было ой-ей-ей сколько много: и полы натереть, и часы на главной башне смазать, и торжественный ужин приготовить, и фамильное серебро достать, и скатерти постелить, и стол накрыть, и все камины протопить, и в спальнях для гостей чистое белье постелить, и самих гостей встретить. Впрочем, гостей встретить - дело нехитрое, герцогу под силу. А вот с остальными делами - посложнее будет. Хотя для десятка-другого слуг это раз плюнуть, да вот какая незадача - герцог был скуповат и слуг много не держал. Он бы и гостей приглашать не стал, но - традиция. Нельзя в грязь лицом ударить. Праздник, все-таки. Впрочем, молодой кухарке и старому лакею (единственным слугам герцога) от этого легче не было. Никогда бы им вдвоем не справиться, если бы не фейри. Малыши, в изобилии населявшие замок, с радостью согласились помочь, и работа закипела. Заглянешь на кухню, кажется, что ложки в кастрюльках и котелках сами собой ароматные соусы и пикантные подливки помешивают. А это, на самом деле, хобгоблин между конфорками носится: там посолить, здесь поперчить, тут петрушку добавить. И все у него так шустро получается, что диву даешься. Да и у брауни работы хватает - попробуй, например, тяжеленные тарелки с верхней полки шкафа достать, да на стол расставить. Это только на словах легко. А когда роста крохотного и ручки маленькие - сноровка нужна. А тут еще браунёнок под ногами вертится.
   Нет, дружок, ты не ослышался, не брауни, а браунёнок. Когда он вырос, то, конечно, стал настоящим брауни, а тогда - был еще ребенком-браунёнком. Но ребенок, или не ребенок, а взрослым помогать хочется, вот браунёнок и старался изо всех сил.
   - Мама, можно я салфетки принесу? Папа, можно мне тоже веником помахать? Дядя Бран, разреши, пожалуйста, вместе с тобой это кресло передвинуть.
   Но взрослые только пыхтели в ответ, потом гладили малыша по головке, уговаривая его не мешать. Мол, подрастешь - тогда будешь помогать, а пока иди - в кубики поиграй. Браунёнок огорченно вздыхал, отходил в сторонку, через пять минут снова подбегал узнать, не нужна ли кому его помощь, но снова получал вежливый отказ.
   Не легче было и саламандрышу: взрослые саламандры проверяли факелы, свечи, фейерверки, управляли огнем в каминах и кухонных плитах, а малышу даже спичку не давали зажечь. Саламандрыш так злился от вынужденного безделья, что, со стороны казалось, что он сам, того глядишь, вспыхнет. Но и ему пришлось целый день скучать.
   К вечеру маленький народец все дела переделал. Уставшие они завалились спать и заснули раньше, чем их головы успели коснуться подушек. Только браунёнок и саламандрыш никак не хотели отправляться на боковую. Они бродили по замку и искали, чтобы такого сделать полезного в отсутствии взрослых. Пока те спят и не видят. Но к их величайшему разочарованию, никакого стоящего дела так и находилось. Как говорится у брауни: ни пылинки, ни соринки. Наконец товарищи по несчастью встретились в главном зале.
   - Привет, брау, - нехотя поприветствовал браунёнка саламандрыш.
   - Привет, огневик, - грустно откликнулся браунёнок.
   - А чего ты такой смурной?
   - А ты?
   Тут малышня наперебой начала жаловаться друг другу на неудачный день.
   - Ну, ничего не дали сделать! Даже пол вымыть и то не удалось!
   - А мне, а мне, а мне, - всхлипывал саламандрыш. - Мне ни одной петарды не дали набить!
   Наплакавшись и нахлюпавшись вволю, приятели поняли, что слезами горю не поможешь. На всякий случай, они решили еще раз оглядеться вокруг, может быть, хоть какое-нибудь дело найдется? Дело не нашлось, но нашелся торт. Большой бисквитный торт, стоявший на новогоднем столе. Сверху он был залит толстым слоем шоколада и украшен разноцветными фигурками из карамели. Птички, звездочки, колокольчики, ангелочки, бабочки, полумесяцы, медвежата.
   - Наверное, с абрикосовым джемом, - непроизвольно сглотнув слюну, пробормотал браунёнок.
   - Нет, с клубничным, - замотал головой саламандрыш. - Я видел, как его готовили.
   - С абрикосовым было бы лучше, но, все равно, очень вкусный, - не отрывая глаз от торта и почти не дыша, размышлял вслух браунёнок.
   - Наверняка, - согласился с товарищем саламандрыш.
   - А, давай, с горя, попробуем по кусочку, - вдруг предложил браунёнок.
   - Ты что! - зашипел саламандрыш. - Нельзя. И потом, если мы отрежем по кусочку, то это сразу заметят, и на Новый год мы останемся без эклеров.
   - Не заметят! - оживился браунёнок. Ему так хотелось попробовать этот замечательный бисквитный торт, что ни о чем другом он уже не мог и думать.
   - Заметят!
   - Не заметят!
   - Обязательно заметят!
   - Никогда не заметят! Если по-умному сделаем, то ни за что не заметят!
   - А "по-умному" это как? - не понял саламандрыш.
   - По-умному, это так, - начал объяснять браунёнок. - Мы с тобой режем весь торт на маленькие кусочки (его ведь все равно будут резать). Берем по ма-а-а-аленькому кусочку, а остальные чуть-чуть раздвигаем. Тогда будет казаться, что все куски на месте, и никто ничего не заметит.
   С этими словами малыш, вооружившись большим ножом, залез на табуретку, стоявшую около стола, и начал примериваться, как удобнее начать резать восхитительный торт.
   - Это не "по-умному", это - "по-хитрому", - попытался удержать приятеля саламандрыш.
   - "По-умному", "по-хитрому", - какая разница? - отмахнулся браунёнок. - Ты торт есть будешь?
   - Буду, - прошептал саламандрыш.
   Сделали так, как решили: браунёнок разрезал торт на маленькие дольки, аккуратно вынул две из них, а остальные слегка раздвинул. Действительно, получилось так, как будто торт в целости и сохранности.
   - М-м-м-м-м, как вкусно! - восторгался браунёнок.
   - Ням-ням-ням, - вторил ему саламандрыш.
   - Давай, еще по кусочку? - облизывая пальцы, предложил заводила.
   - А получится?
   - Конечно, получится! Торт вон, какой большой, а кусочки мы берем - маленькие-маленькие.
   В общем, торт оказался не таким уж и большим, как казалось сначала. Не прошло и часа, как кусочек за кусочком друзья с ним справились. На голубом фарфоровом блюде остались только чуть-чуть крошек и карамельные фигурки, служившие до этого украшением торта.
   - Ну, и что теперь будем делать? - огорчился саламандрыш. Ему вдруг стало очень стыдно.
   - Да, - задумался браунёнок. - Нехорошо как-то получилось.
   - Крошки можно аккуратно собрать, а блюдо спрятать вон в том буфете, - саламандрыш хвостиком показал в дальний угол зала.
   - А карамельки куда девать будем? - вздохнул браунёнок. Ему теперь тоже было очень стыдно.
   - А карамельки... А карамельки, давай повесим на елку!
   - На елку?
   - Конечно, на елку, - приободрился саламандрыш. - Смотри, какая она большая, зеленая и на ней ничего нет, кроме иголок. А так даже красиво будет.
   Сказано-сделано. Браунёнок повыдергивал из своего кафтанчика отдельные нитки, которые ему показались наименее грязными и наиболее прочными. Потом друзья совместными усилиями закрепили нитки на карамельных украшениях и развесили на колючих ветках.
   - Действительно, красиво, - покивал браунёнок, осматривая то, что получилось.
   - Только спрятать нам их не удалось, - заметил саламандрыш. - Теперь они еще лучше видны.
   - Это потому, что веток много, а фигурок - совсем мало, - сообразил браунёнок. - Надо еще что-нибудь на елку повесить.
   - А что еще?
   Браунёнок, засунув руки в карманы своих штанишек, покачивался с мысков на пятки и размышлял.
   - Тарелки нужны на столе, салаты развесить не удастся, вазы - слишком тяжелые (ветки обломаются), салфетки - слишком легкие (сквозняком сдует). Ура! Я придумал! Мы повесим мандарины!
   - Мандарины? - удивился саламандрыш.
   - Мандарины, мандарины, - закивал браунёнок. - Вкусные, сочные мандарины.
   - А почему именно мандарины?
   - Во-первых, они будут красиво смотреться на елке: оранжевые на зеленом. Во-вторых, их много, и если мы чуть-чуть их позаимствуем со стола, то никто не заметит.
   - А как с тортом не получится? - осторожничал саламандрыш.
   - Не получится, не получится, - поспешил заверить его браунёнок.
   Но получилось, разумеется, так же, как и в прошлый раз: когда мандарины развесили на свободных ветках, то на столе их больше не осталось. Зато елка стала по-настоящему праздничной и нарядной.
   - Вот, - с удовлетворением отметил браунёнок. - Теперь еще что-нибудь серебряное добавить. Для ком-по-зи-ци-и.
   Он недавно услышал от взрослых это умное слово, и теперь старался употреблять его к месту и нет.
   - Вилки у нас серебряные. Давай вилки повесим! - вошел во вкус саламандрыш.
   - Нет, вилки повесить не получится, - склонив голову набок и ковыряясь пальцем в носу, размышлял браунёнок. - Они гостям понадобятся. Гости придут, вилки с елки снимут, ком-по-зи-ци-я нарушится.
   - А без ком-пот-ти-ци-и никак? - с трудом, как умел, выговорил умное слово саламандрыш.
   - Нет, без ком-по-зи-ци-и никак.
   - Тогда давай с ком-пот-ци-ци-ей.
   Саламандрыш ловко забрался по скатерти на праздничный стол, скинул с него серебряную вилку, потом спрыгнул сам.
   - Держи за зубчик и тяни на себя, - скомандовал браунёнку саламандрыш.
   Тот недоверчиво потянул зубчик вилки на себя. В этот момент саламандрыш пыхнул огнем на то место, где зубчик соединялся с ручкой, серебро начало плавиться, и... браунёнок, неожиданно для самого себя, начал вытягивать из вилки длинную-предлинную нить. А потом еще и еще. У вилки было пять зубчиков и у приятелей получилось много-премного тончайших нитей. Укутав серебряным дождиком елку, малыши застыли в восхищении.
   - Ну, все, - решил браунёнок. - Теперь все получилось.
   - Нет, не все, - разошелся саламандрыш. - Можно сделать еще интереснее.
   - А ком-по-зи-ци-я? - попытался возразить браунёнок.
   - И ком-пот, и та-ти-ция, все будет, - не обращая внимания на слабые протесты товарища, саламандрыш карабкался по елке.
   Когда он дополз до самой верхушки, то, стараясь не смотреть вниз, чтобы не закружилась голова, начал спускаться, перепрыгивая с ветки на ветку. На каждой ветке он на секунду останавливался, слегка касался ее заостренным, раздвоенным язычком, и на елке зажигались маленькие разноцветные огоньки. Спустившись, он попал в объятия браунёнка.
   - Ну, огневик, ты даешь! Так красиво, так красиво, вот теперь будет настоящий праздник!
   Спрятав блюдо из-под торта в буфет, друзья пожелали друг другу спокойной ночи и отправились спать.
   Наутро старый герцог, разумеется, обнаружил и пропажу торта, и мандарин, и серебряной вилки, и даже догадался, чьих это рук дело, но ничего не успел ни сказать, ни сделать - надо было идти встречать гостей, приезжающих в замок. А потом махнул рукой на маленькое безобразие, устроенное браунёнком и саламандрышем. И даже не просто простил двух шалунишек, но и велел выдать им самые большие эклеры. Еще бы! Ведь все гости пришли в неописуемый восторг от наряженной новогодней елки, наделав кучу комплиментов старому герцогу. Тем более, что до этого момента никто и никогда вообще не украшал елку под Новый год.
   А уже на следующий год по всей Волшебной Стране стояли нарядные новогодние елки, и каждый старался перещеголять другого, придумывая все новые и новые украшения для них. Только самая красивая елка все равно была в замке Сан-Рауль-Себастьян, где над ней, как и год назад, трудились двое приятелей, очень гордых доверенным им важным и нужным, настоящим взрослым делом.
  

4. Сказка о Короле-бездельнике

  
   В столице Волшебной Страны, на Базарной площади стоит башня "Кто-там-прячется". Нет, дружок, ты неправильно понял. Я не спрашиваю тебя, кто там прячется - наоборот, я хочу тебе об этом рассказать.
   Однажды жители Волшебной Страны по недоразумению избрали себе вместо Короля настоящего лоботряса. Теперь уж никто и не помнит, как его на самом деле звали. Просто Король-бездельник. Бездельник - он и в Волшебной Стране бездельник. Лучшего слова не придумаешь. Он и Королем стал, потому что без дела шатался.
   Как такое может быть? Да вот так получилось. Когда пришло время избирать нового Короля, жители Волшебной Страны - как на грех - все поголовно оказались заняты очень важным делом. У старого альва Джендера развязался волшебный мешок, и из него во все стороны разлетелись смешинки. Смешинка - штука веселая, но чрезвычайно опасная. Попадет такая в рот - будет человек весь день смеяться. Просто так смеяться: собаку увидит - хихикает, на часы посмотрит - хохочет, палец покажешь - животик надрывает. Ему уже и смеяться не хочется - а остановиться не может. Не поесть, не попить, не поспать, не на горшок сходить - так целый день несчастный и мучается. А смешинок-то в мешке у Джендера было миллиона два или три - каждому обитателю Волшебной Страны на неделю хватило бы. Поэтому их все нужно было как можно скорее собрать, обратно в мешок засунуть, а сам мешок покрепче завязать и подальше спрятать. Вот все жители за смешинками и гонялись. Понятно, что в эдакой суете о выборах Короля никто и не вспоминал. Кроме министров.
   Министрам без Короля - никуда. Они без Короля, как дырка без бублика. Вот и стали министры каждому встречному поперечному предлагать стать Королем. Да только все от них, как от назойливых мух отмахивались.
   - Молодой человек, молодой человек, - хватали министры за рукав очередного прохожего. - Вы читать-писать умеете? Впрочем, неважно. Хотите стать Королем?
   - Да нет, спасибо, - мотает головой человек. - Занят я сейчас - смешинки собираю. Вот через недельку освобожусь, тогда - пожалуйста: хоть Королем, хоть Царем, хоть Первым Министром.
   - Нет, у нас Первый Министр уже есть - нам Король нужен, - чуть не плачут министры. - И не через недельку, а прямо сейчас. Указы подписывать некому, послов принимать некому, трюфеля с ананасами кушать тоже некому!
   Но куда там! Никто не соглашался.
   И тут министрам повезло. Когда они уже совсем отчаялись найти Короля, на самой окраине города попался им на глаза оболтус, который сидел на берегу речки и бездельничал. Да не просто бездельничал, а по-настоящему: во всю глотку зевал, пузо чесал, ворон считал. Поначалу министры такому даже и не хотели предлагать стать Королем. Но выбирать было не и из кого. Кое-как бездельника уговорили. С трудом, правда. Бездельник условия выдвинул: больше одного указа в день не подписывать, больше одного посла в неделю не принимать, корону носить только по субботам (тяжелая слишком), а в воскресенье - выходной до вторника. Вздохнули министры, но согласились. Очень им Король был нужен.
   Начал бездельник править Волшебной Страной. Сначала - вроде бы ничего, нормально. Сидит на троне, пирожные кушает, министров слушает, ногой болтает, в носу ковыряет. Министры рады-радешеньки, а простой народ - тоже не против. Ну, Король - так Король. Главное, чтобы законов глупых не придумывал и работать не мешал. А раз нужно кому-то корону носить, так пусть этот бездельник ее и таскает: все равно, от него пользы чуть.
   Но через неделю-другую бездельнику королевская жизнь поднадоела. Особенно устал каждый день указы подписывать. Это как же напрягаться надо: перо возьми, чернильницу открой, перо в чернильницу обмокни, лишние чернила стряхни, потом аккуратно, чтобы кляксу не поставить, перо до нужного места на бумаге донеси. А еще надо написать "Король Волшебной Страны" - 21 буква! В общем, бездельник решил что-нибудь такое придумать, чтобы указы каждый день не подписывать. Всю ночь не спал, все простыни смял, но под утро придумал.
   После завтрака собирает он своих министров и объявляет.
   - Я сегодня два указа подпишу!
   Те чуть в обморок от радости не попадали. "Неужто, - думают, - бездельник перестал быть лентяем?"
   - А какие указы Вам угодно подписать, Ваше величество? - наконец, осмелился спросить Первый Министр. - О пошлинах на товары из Орляндии, о снабжении детских садов леденцами, или о ремонте моста через Черепаховую реку - уважаемый тролль на днях очень просил такую услугу оказать.
   - Давайте насчет моста, - решил бездельник. - А второй указ я сам продиктую. Вы запишите, а я подпишу.
   Министры так и остолбенели. А бездельник уже диктует.
   - Повелеваю с завтрашнего дня всем с утра до вечера играть в футбол и больше ничего не делать! А кто играть не захочет - тому голову рубить.
   Сначала придворные подвоха не поняли - министр спорта даже зааплодировал, но на следующий день...
   Собрались министры в тронном зале, ждут Короля, чтобы очередной указ подписать, а он появляется в футболке, гетрах и с мячом под мышкой.
   - Какой такой указ? Никаких указов! Я же вчера указ издал, чтобы всем в футбол играть. С утра до вечера. Давайте-давайте, все быстренько переоделись и на поле.
   Министры подумали, что Король шутит. Но когда министру торговли чуть голову не отрубили, поняли, что дело худо и поплелись в раздевалку.
   Честно говоря, министрам было бы даже на пользу побегать денек-другой - жирок растрясти. А вот куда простым людям деваться? Королевского указа никто не осмеливается нарушить - все свои дела побросали, и дни напролет играют в футбол. Землю не пашут, хлеб не пекут, коров не доят, башмаки не тачают. В школах занятия отменили. Армию по домам распустили. Почта не работает. Газеты не выходят. Вся страна пыхтит, ногами пылит, круглый мяч гоняет. Хотят люди пожаловаться, да не знают куда податься.
   Тут на счастье Волшебной Страны чародей Корнелиус из дальней поездки вернулся. На все это безобразие посмотрел, очень удивился, присвистнул, правую бровь скривил, за ухом почесал и направился в королевский дворец.
   Приходит к Королю, с поклоном обувную коробку протягивает.
   - Вы, отменный форвард, Ваше Величество. Только, вот, почему Вы в кедах играете? Сейчас модно в бутсах играть. Я из заморских стран Вам специально в подарок пару отличнейших бутс привез. Примеряйте. По размеру ли?
   Разумеется, обувка пришлась Королю впору. Да и как иначе? Они ведь были волшебными. Но с секретом. Не так просто Корнелиус их Королю в подарок преподнес. Сначала бездельник обрадовался: на ноге сидят удобно, прочные, красивые. Начал он в них играть, лишь мяча коснулся, а мяч возьми, да лопни. Следующий мяч достали - та же история. Еще один - опять. Не игра получается, а не пойми что. Король огорчился, рукой махнул и обедать пошел. А на следующий день свой указ отменил - не надо больше было всем постоянно играть в футбол.
   Жители Волшебной Страны обрадовались - можно было наконец-то делами заняться. А бездельнику, наоборот, беда - опять напрягаться приходится: указы каждый день, послы - раз в неделю. Не хотел он работать и баста. Месяца не прошло - новая напасть - новый указ Король издает: всем с утра до ночи играть в домино.
   И по новой началось: никто не работает, все стучат костяшками по столу. Уже мозоли набили, в глазах от черных точек рябит, но королевский указ никто нарушить не смеет. А бездельнику - благодать, опять ничего делать не надо, сиди - играй. Так бы всю жизнь и развлекался, но тут волшебница Млада не выдержала. Колдовать она не стала, а пригласила в гости к Королю братьев Кро и Фро. Эти маленькие хитрецы лучше всех в Волшебной Стране умели играть в домино. В общем, за один день братцы выиграли у Короля всю казну, все налоги на год вперед, два камзола, три носовых платка, четыре пары трусов и Главные Королевские Штаны. Распихали выигрыш по рюкзакам, раскланялись и исчезли. Бездельник сидит злой - без казны, без штанов - да еще придворные по углам шушукаются, от смеха давятся. В тот же вечер Король свой указ отменил, и даже вообще домино запретил, чтобы об обидном проигрыше все поскорее забыли.
   Жители Волшебной Стране с облегчением вздохнули, и жизнь в городах и деревнях вернулась в привычное русло.
   А бездельнику неймется. Неделю, пока ему шили новые штаны, сидел тише воды, ниже травы, а потом опять куролесить начал. На этот раз он придумал такую игру, чтобы его никто не мог обыграть. Король распорядился всем играть в прятки.
   Ну, тут началось! Мало того, что никто не работает, так еще и никого найти нельзя - все прячутся. Заболит у человека горло, придет он в аптеку микстуру купить, а никого нет - аптекарь от булочника в чулане прячется. А булочник сам на чердаке сидит и ни гу-гу (он с кузнецом в прятки играет). А кузнец под кровать забился, чтобы его бондарь не нашел.
   А вот Король всех находит. Досталась бездельнику по наследству Волшебная Подзорная Труба. Заберется он с ней на самую высокую башню в городе и окрестности изучает. И сквозь стены все видит, и сквозь крыши. Труба-то волшебная. Никто от Короля не может спрятаться. Шалопай доволен. Веселится. А народ уже чуть не плачет. Ему работать надо, а не в игры играть! Волшебники руками разводят - не могут придумать, как бездельника образумить. Наконец, Алек Алеф решил попробовать, авось, что и получится.
   Пришел волшебник к Королю и предложил в прятки сыграть. Бездельник обрадовался (ему с камергерами и фрейлинами играть поднадоело), закивал, согласился.
   - Давай, прячься, - говорит, а сам свою Волшебную Трубу схватил и на башню побежал.
   Алек Алеф плечами пожал, обернулся вороном, полетел и уселся на крышу той самой башни. Там он опять приобрел человеческий облик - если играть, так по-честному.
   Поднялся Король на смотровую площадку башни и сквозь окуляр Подзорной Трубы начал все вокруг осматривать. И справа налево, и слева направо, и по диагонали, и зигзагом, и так, и эдак. Что такое? Не может волшебника найти. Не догадался, что надо просто вверх посмотреть.
   - Ну, выходи. Сдаюсь, - закричал Король.
   Алек Алеф неторопливо с крыши слез, отряхнулся и раскланивается перед монархом.
   - Где же ты прятался? - сгорает от любопытства Король.
   - На крыше, Ваше Величество, - ухмыляется маг и пальцем вверх показывает.
   - Ах, ты хитрец, - хлопнул себя ладонью по лбу Король. - Вот как всё просто-то было. Ну, давай, прячься еще раз.
   - Вы только глаза закройте, пожалуйста, и досчитайте по десяти, а я уж мигом.
   - Давай, давай, - пританцовывает от нетерпения бездельник. - Раз, два, три, четыре, пять...
   Пока Король считал, Алек Алеф на один этаж спустился и там в кресло уселся ровненько под тем самым местом, где лоботряс стоял.
   - ... девять, десять, я иду искать, - досчитал Король, открыл глаза и схватил поскорее свою Волшебную Трубу.
   Первым делом, наученный горьким опытом, он вверх посмотрел - нет никого на крыше. На всякий случай, Король облака изучил все по очереди. Но и там волшебника не оказалось. Начал бездельник тогда, как и в прошлый раз, свою столицу осматривать: улица за улицей, переулок за переулком, уголок за уголком. Всё, казалось бы, обшарил, но найти Алека Алефа не может. Не выдержал Король.
   - Опять твоя взяла, - кричит. - Выходи.
   Маг из кресла встал, усмехнулся, по лестнице поднялся.
   - Где же ты был? - недоумевает Король. - Точно, что не на крыше!
   - Точно, Ваше Величество, - отвечает волшебник. - Я на этаж ниже спустился и там подождал. Вам бы вниз посмотреть, себе под ноги.
   - Ах, хитрец, ах, хитрец, - разахался бездельник. - Ну, давай, давай, прячься снова. Теперь я тебя уж, как пить дать, отыщу.
   - Нет, Ваше Величество, - возражает Алек Алеф. - Я уже два раза прятался. На этот раз Ваша очередь.
   Вздохнул Король, но согласился. Он хоть и бездельником был, но понимал, что играть надо по правилам, а не абы как.
   Отвернулся волшебник к стене, закрыл ладонями глаза и начал считать до десяти. А Король заметался - никак не может сообразить, куда же ему спрятаться? Наконец, решил так: "Если чародей два раза в башне прятался, и я его найти не мог, то надо и мне где-нибудь здесь местечко укромное найти". Только где? Тут бездельник заметил огромный сундук, стоявший в углу за колонной. "А что? - решил Король. - Вполне подойдет". Откинул крышку, забрался внутрь, аккуратно крышку закрыл и затаился.
   Алек Алеф досчитал, как положено, до десяти и приступил к поискам. Волшебной Трубы у него не было, но зато был Волшебный Компас. Достал его Алек Алеф из кармана, пробормотал какое-то заклинание, и в тот же миг стрелка компаса затрепетала, завертелась-закружилась и... остановилась, точно указав, куда надо идти. Волшебник туда и пошел. Как увидел сундук, сразу догадался, где Король прячется.
   Догадаться-то, догадался, но решил Короля немного подразнить.
   - Какой сундук! - восхитился Алек Алеф. - Большой, кованый. Быть того не может, чтобы он пустой стоял. Интересно, кто там прячется?
   Королю ужасно не хотелось проигрыватьь, он возьми, да и закричи из сундука:
   - Никого здесь нет!
   - Неужели никого? Ну, ладно, пойду, поищу в другом месте.
   Алек Алеф походил-побродил вокруг, для вида дверьми похлопал, и снова к сундуку.
   - Нет, все-таки в таком сундуке кто-то должен сидеть. Кто там прячется?
   А Король изнутри опять кричит:
   - Никого здесь нет!
   - Неужели никого? Ну, ладно, пойду, поищу в другом месте.
   "Ну, - думает бездельник. - Я, его, похоже, обманул! Теперь, главное, сидеть тихо и не высовываться".
   А волшебнику только этого и надо. Он из башни спустился, народ на площади собрал, всё, как было, рассказал. Люди обрадовались, быстренько другого, нормального Короля себе избрали, и к своим делам вернулись.
   Но, на всякий случай, еще несколько недель, специально ходили к башне, где скрывался бывший Король, и громко спрашивали: "Кто там прячется?" Это, чтобы бездельник так и сидел в своем сундуке, и даже не смел наружу нос высунуть. Потом, правда, его простили, сундук открыли, лоботряса выпустили, слегка отшлепали и восвояси отпустили. А у башни на Базарной площади появилось вот такое чудное название.
   И по сей день иногда кто-нибудь, проходя мимо башни, громко закричит: "Кто там прячется?" И все вокруг смеются, вспоминая, как Алек Алеф перехитрил Короля-бездельника.
  

5. Сказка о попугаях

  
   В Волшебной Стране живет очень много попугаев. Это у нас они в диковинку, а там их - видимо-невидимо. В свое время даже специальный закон был принят: нельзя, мол, попугаям садиться на головы памятникам, а то для голубей места не остается. А некоторые предлагали вообще запретить попугаям появляться в городах: ведь если они соберутся в стаю, так прямо в глазах рябит. И, правду сказать, сереньких попугайчиков в Волшебной Стране не встретишь: все разноцветные, яркие, пестрые. У одного грудка желтенькая, а хохолок розовый, у второго - наоборот, у третьего хвост и спинка синие, крылышки фиолетовые, тельце голубенькое. Все разные, все красивые - один другого нарядней.
   А ведь когда-то все попугаи были черными-пречерными с абсолютно белыми клювами и хвостами. Не птичка, а страхолюдина. Не дай Бог ночью встретить - так испугаешься, что дорогу домой забудешь. Многим казалось, что этих птах хлебом не корми, а дай людей попугать, вот и прозвали их - попугаями.
   Хотя, на самом деле, попугаи всегда были очень дружелюбными и ласковыми птицами, и очень переживали, что люди так плохо о них думают.
   - Это всё из-за того, что мы такие черные и некрасивые, - вздыхали попугаи. Вздыхали и мечтали, ну... хотя бы о разноцветных хвостах.
   Им очень повезло в тот день, когда Тим и Глим раскрашивали Волшебную Страну. Да-да, тогда попугаям удалось осуществить свою давнишнюю мечту - все цвета перепробовать и самые яркие себе выбрать. Но люди не перестали звать попугаев попугаями - слово прижилось, зачем менять? А попугаям так хотелось, чтобы их называли как-нибудь по-другому: разноцветиками или яркопёстриками или, на худой конец, просто красотульками. Но люди упорствовали на своем - попугаи.
   - Ну мы же совсем нестрашные и никого не хотим пугать, - пытались объяснить попугаи. Люди в ответ пожимали плечами и проходили мимо.
   Тогда попугаи решили, что все их беды оттого, что они покрасились недостаточно ярко - надо бы перекраситься. Только как? Волшебные краски закончились, а другого способа, вроде бы, и не было. Но однажды попугаям улыбнулась удача. Дело было так.
   На опушке Халемской дубравы, в небольшой деревеньке с незапамятных времен жили две сестры - волшебница Кира и ведунья Клара. Давным-давно в одной из библиотек им случайно попался старинный фолиант, на последней странице которого древний маг записал рецепт волшебного средства против комаров. Если бы такую мазь приготовить, как хорошо было бы! Особенно в июне, и особенно для тех, кто живет в низинах или неподалеку от прудов, где комаров всегда пруд пруди. Кира и Клара, как только этот рецепт прочитали, сразу захотели помочь людям. И всё, вроде бы, просто, да вот беда - две последние строчки скрывала огромная клякса. Черная и безобразная. А если не узнать, что в конце рецепта было записано, то вместо средства от комаров получилась бы просто микстура от кашля. Такая в каждой аптеке продается и стоит два грошика за бутылку.
   Долго сестры искали недостающие части волшебного средства. Об одной почти сразу догадались - гвоздичное масло. Всякий знает, что комары его запах на дух не переносят. А вот, что срывалось на последней строчке - это была загадка. Долго ли - коротко ли Клара нашла ответ: нужно было добавить чуть-чуть меда, который собирают дикие лесные пчелы. Теперь появилась другая проблема. Легко сказать - чуть-чуть меда, а попробуй, попроси хоть капельку у пчел - не дадут. А отобрать - и пытаться не стоит: пчелы ой как больно кусаются!
   Так ничего у сестер и не получилось бы, ни приди им на помощь живший у них попугай по имени Жако. Узнав о том, что нужно достать мед диких лесных пчел, птах сразу же вызвался помочь.
   - Маленький, ну как же тебе это удастся? - ласково потрепала любимца по розовому хохолку Клара.
   - Пр-р-р-росто, - гордо вскинув голову, заявил Жако.
   - А пчелы - они ведь покусать могут, - предостерегла Кира.
   - Не стр-р-рашно. Пер-р-р-рехитр-р-рим.
   - Как? - в один голос спросили волшебница и ведунья.
   - Секр-р-р-рет, - подмигнул Жако, взмахнул крыльями и вылетел в форточку.
   Добравшись до города Мюц, где жили его родственники, он отыскал в городском парке своих племянников. Жако попросил о помощи и подробно рассказал им о своем плане. Малолетним проказникам идея пришлась по душе. Не мешкая, стайка попугаев отправилась в самую глушь Халемской дубравы к гнезду диких пчел.
   Как и было заранее обговорено, племянники расселись на лужайке и спрятали головы под крылья. А Жако начал кружиться вокруг дупла, служившего домиком для пчел.
   - Где же эта ор-р-рхидея? Где пр-р-р-рекр-р-расная ор-р-р-рхидея? - стрекотал Жако. - Ар-р-роматная ор-р-рхидея. Где же ор-р-рхидея?
   Пчелы были весьма любопытны, и, услышав о том, что где-то поблизости появился новый цветок, решили на него побыстрее посмотреть. А какой из него получится мед? Никогда еще они не пробовали делать мед из орхидей.
   Вылетев из гнезда, пчелы сразу же увидели на лужайке вокруг дуба огромное количество новых ярких цветов.
   - Это ж-жж-же орхидеи! - решили пчелы.
   Ну, конечно же, это были не орхидеи, а племянники Жако. Только пчелы об этом не знали. Да и откуда? Они никогда орхидей не видели и приняли пестренькие пушистые клубочки, разбросанные среди травы, за новые необычные цветы. С радостным жужжанием направившись к первому цветку, пчелы были слегка озадачены, когда розовый цветок вдруг слегка подпрыгнул.... и перелетел в сторону, метра на два.
   - Как ж-ж-ж-ж-же так? - изумились пчелы. И еще раз попробовали подлететь к цветку. А он опять отпрыгнул - теперь в другую сторону. Пчелы опять за ним. И еще других пчел на подмогу позвали.
   Через пять минут весь пчелиный рой вылетел из гнезда и носился по поляне за хихикающими попугайчиками. Жако только этого и надо было. Воспользовавшись тем, что в дупле никого не осталось, он, не боясь быть ужаленным, спокойно забрался внутрь, набрал полное ведерко меду и, посвистев племянникам, чтобы заканчивали дразнить пчел, полетел домой к Кире и Кларе.
   Волшебница и ведунья очень обрадовались его возвращению и восхитились находчивостью Жако, сумевшего так быстро и так просто добыть редчайший мед.
   - Теперь у нас все получится, - радостно потирала руки Клара.
   - И все благодаря тебе, - ласкала польщенного попугая Кира. - Чем же тебя отблагодарить, мой хороший?
   Тут Жако рассказал волшебнице о давнишней мечте всех попугаев заново перекраситься так, чтобы стать еще более яркими, еще более пестрыми, еще более нарядными.
   - Ну, это же так просто, - хмыкнула Кира.
   Она наклонилась к попугаю и шепнула ему на ушко Волшебное Слово. Жако не поверил и удивленно поднял правую бровь. Кира закивала головой - в смысле, попробуй, а там посмотришь. Жако недоверчиво повторил Волшебное Слово, и вдруг превратился из розового в желтого. Обрадованный попугай еще раз произнес Волшебное Слово и стал фиолетовым в голубую крапинку. Потом еще раз, и еще раз, и еще раз. И каждый раз Жако менял цвет, становясь то оранжевым, то красным, то сиреневым, то бордовым, то бежевым, то малиновым.
   - Спасибо, Кир-р-ра! Спасибо, Клар-р-ра! - обрадовался Жако и тут же полетел хвататься новым нарядом перед другими попугаями.
   Уже к вечеру все попугаи по всей Волшебной Стране узнали Волшебное Слово и непрерывно его повторяли, постоянно меняя свой цвет. Представляете, какой поднялся невероятный шум! Никого, кроме попугаев, не было слышно. "Ну, ладно", - подумали люди. "Поверещат - успокоятся". Но не тут-то было! Настала ночь, а попугаи не унимались. О том, чтобы заснуть в этаком гвалте, можно было даже не мечтать. И на следующий день та же катавасия, и на следующую ночь. Никто не понимал, как успокоить попугаев. А те знай, Волшебное Слово твердят и наряды постоянно меняют. И в ушах звенит, и в глазах рябит, попугаи - довольны, а люди - нет.
   А больше всех переживала волшебница Кира - ведь это она попугаям Волшебное Слово подсказала. Попыталась она пернатых урезонить.
   - Попугайчики, миленькие, ну прекратите вы наконец! Вы и так уже самые красивые.
   - Не пр-р-рекр-р-ратим! Пока нас не назовут кр-р-расотульками - не пр-р-рекр-р-ратим! - трещат попугаи и еще усерднее Волшебное Слово повторяют.
   Поняла Кира, что попугаев не остановить, горестно вздохнула, произнесла заклинание, хлопнула в ладоши, и в тот же миг все попугаи забыли Волшебное Слово. В Волшебной Стране впервые за несколько дней повисла оглушительная тишина, а несчастные жители с облегчением вздохнули.
   Всё, вроде бы, хорошо, что хорошо кончается, только попугаи сильно расстроились. Им так хотелось, чтобы люди их по-другому начали называть, а ничего не вышло.
   С тех пор попугаи стараются людям подражать: внимательно слушают, что мы с вами говорим, и каждое слово за нами повторяют - всё пытаются вспомнить то самое, Волшебное Слово, чтобы еще раз попробовать принарядиться.
  

6. Почему в году 12 месяцев

  
   Вы помните Тима и Глима, раскрасивших Волшебную Страну в разные цвета? Очень забавно тогда получилось. Даже взрослые, подумав, признали, что так оно гораздо лучше, чем когда все кругом черно-белое. В конце концов, взрослые - они тоже люди, и все когда-то были детьми. Да и все дети когда-то становятся взрослыми. Вот и наши друзья-приятели со временем повзрослели, окончили школу, потом Университет, стали учеными и разъехались по разным концам Волшебной Страны. Тим поселился на севере, в городе Нейл. Глим, напротив, переехал на самый юг Волшебной Страны, в город Ай-Али, где каждый камень пропитан запахами восточных пряностей, спелых персиков, душистой акации и свежей рыбы.
   Тиму очень нравилось, что Глим живет на юге, а Глиму очень нравилось, что Тим живет на севере. И совсем не потому, что закадычные друзья поссорились и видеть друг друга не хотели. Наоборот, они каждый день переписывались, обменивались важными новостями, а раз в год, когда приезжали проведать родителей, встречались и подолгу беседовали. Им всегда было о чем поговорить - ведь и Тим, и Глим стали метеорологами, они изучали и предсказывали погоду: какой ветер подует, когда дождь пойдет, когда снег выпадет. Глим рассказывал Тиму о южных циклонах, а Тим рассказывал Глиму о северных штормах..
   Всё бы ничего, да вот никак не могли приятели договориться о точном времени. А ведь это очень важно для тех, кто погоду предсказывает. Еще бы, если ты предскажешь похолодание, но не скажешь точно, когда оно наступит, то, что толку от такого прогноза? Когда людям надо потеплее одеваться? Или предскажешь дождь, но не скажешь, когда он пойдет? Что все должны постоянно с зонтами ходить? Вот и получается, что время - это чрезвычайно важная штука. И мерить его надо точно и всем одинаково, а то, всё запутается, и никто ничего не узнает и не поймет!
   Постойте-постойте. А в чем же проблема? Неужели в Волшебной Стране не было тогда часов и календарей? Часы-то, разумеется, были, а вот календарей - нет. Люди так, на глазок, определяли, какой нынче день, - "в середине лета", скажем, или "ближе к осени", или "в начале зимы". А, поди - догадайся, когда это "в начале зимы", если на севере вьюги начинают кружиться уже поздней осенью, а на юге снега вообще никогда не бывает.
   Тиму и Глиму такая неразбериха до чёртиков надоела. И вот однажды, встретившись во время отпуска в своем родном городе Валь-де-Валь, приятели решили, наконец, навести в этом вопросе порядок. Раз и навсегда. Понятно, что на пустой желудок умные мысли не приходят, а если приходят, то в голове не задерживаются. Поэтому, друзья купили пирожных, печенья, конфет, дюжину бутылок виноградной шипучки, и уселись на веранде у Тима, чтобы всё это съесть, а заодно, всё как следует обдумать.
   Сначала, жевали и думали в тишине, только пузырьки в бокалах шипели. Потом Глим ладонью по столу хлопнул и предложил гениальную идею.
   - Я так считаю. Чтобы нам с тобой, Тим, не путаться, надо весь год разделить на равные части.
   - Правильно, - согласился Тим. - Тогда можно будет говорить: такой-то день такой-то части. И всё станет понятно.
   - Вот и я про то же, - поддержал приятеля Глим. - Только надо это как-то красиво обозвать. А то людям станет скучно - "такая-то часть, сякая-то часть" - и они снова начнут всё по-старинке называть.
   - С этим не поспоришь, - закивал головой Тим. - Если скучно, так и не нужно. Только как бы это сделать? Как назвать? Что, например, можно говорить вместо "части"? Что у нас из частей состоит?
   - Если разобраться, то всё из частей состоит. Например, вот это печенье, - Глим достал из вазочки печенюшку. - Смотри, у него часть - беленькая, часть - желтенькая, часть - черненькая.
   - Ага. Черненькая, - передразнил Глима Тим. - Ты, представь, как люди будут говорить: "Я родился пятого числа земляничного печенья. - А я - двадцатого числа печенья с изюмом". Это же сплошная кондитерская будет. Нет, нам нужно придумать что-то красивое, возвышенное.
   - Тогда, я думаю, нам подойдет луна, - поразмышляв, предложил Глим. - У луны на небе то часть пропадает, то часть появляется. А часть луны называется месяц.
   Тиму эта мысль понравилась.
   - Красиво. Значит, месяц. Весь год будет состоять из месяцев. Теперь надо каждому месяцу имя придумать.
   - Зачем? - не понял Глим.
   - Как зачем? Чтобы проще запоминать было. И начнем, я предлагаю, с Нового года. Елка в каждом доме, каникулы у детей. Первый месяц должен быть очень веселым и радостным. Только, как нам его назвать?
   - Я-н-ваю, - произнес Глим.
   - Я-н-ваю? - переспросил Тим. - Тогда уж лучше, не "я-н-ваю", а "январь". Так красивее.
   С этими словами, Тим поставил на листе бумаге цифру "1" и записал название первого месяца. Глим хотел было поправить приятеля, но передумал. На самом деле, он совсем не предполагал называть январь январем, он совсем другое имел в виду. Просто, когда он говорил, то его рот был забит пирожными. Попробуйте, набейте полный рот пирожных и произнесите фразу "Я не знаю" - у Вас тоже получится "Я-н-ваю". Как у Глима. Но теперь уже было поздно. Январь стал называться январем.
   - Так, хорошо, с первым месяцем разобрались. Что дальше? - задумался Тим.
   - А дальше, начинают дуть холодные ветры и кружат метели. Ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф, - надул щеки Глим.
   - Угу, - кивнул Глим. - Это правда, но не называть же следующий месяц "Ф-ф-ф-ф-ф-ф"? Какой он еще?
   - А еще он враль - он не взаправду пугает. Ведь все знают, что он закончится и наступит весна.
   - Значит, "Ф-ф-ф-ф-ф" и враль. Получается - февраль. Согласен, Глим?
   Глим кивнул.
   - Конечно. Только хоть он и враль, но, все равно, очень холодный и противный. Давай его покороче сделаем.
   - Давай, - не стал спорить Тим. - Правда, как бы Снежная Королева не обиделась. Ведь это будет один из ее самых любимых месяцев.
   Приятели задумались.
   - А, давай так, - нашелся Глим. - Три года февраль будет самым коротким, а на четвертый - на день длиннее, чтобы Снежная Королева не обижалась.
   - Отличное решение, - обрадовался Тим. - Так и запишем.
   С тех пор, в феврале всего 28 дней, но раз в четыре года их становится 29.
   - А вот с третьего месяца у нас начинается весна, - продолжал Тим.
   - И первыми ее приближение чувствуют птички. Они так задорно и весело щебечут, что кажется - весна приходит не сама по себе, а лишь ради того, чтобы послушать это чириканье. Тебе какое название нравится больше: щебетень или чикчирикс? - предложил Глим.
   - Не то, не другое, - поморщился Тим. - Во-первых, не очень благозвучно, а, во-вторых, первыми весну чуют не птички, а коты. Ты вспомни: как только зима заканчивается, усатые-полосатые выползают на крышу и начинают мурлыкать: мурр-мурр-мрр-мрр-марр-марр.
   - Тогда, может быть, марррт?
   - Март, - согласился Тим. - А вот следующий за мартом месяц можно и птичкам подарить.
   - Можно и птичкам. А лучше что-нибудь про капель придумать. Ведь когда весна окончательно вступает в свои права, то начинают таять снег и сосульки, и по всей Волшебной Стране задорно звенит капель.
   - Капель, капель, - задумался Тим.
   - Капель - апрель, - срифмовал Глим. - Апрель - замечательное название для месяца.
   - Очень хорошее название, - заскрипел пером по бумаге Тим. - А что дальше?
   - Дальше все просто, - отмахнулся Глим. - Дальше на деревьях появляются первые листочки, повсюду расцветают цветы...
   - Ты хочешь, чтобы после апреля...
   - Да, я хочу следующий месяц посвятить эльфам. Ведь именно с него начинается их время. Прекрасное зеленое и радостное время года.
   - А хватит одного месяца на всех эльфов? - засомневался Тим.
   - Да, ты прав, - расстроился Глим. - Боюсь, что одного месяца на всех эльфов будет маловато. Как же сделать, чтобы никто из них не обиделся?
   - А я знаю, - догадался Тим. - Нужно выбрать самого достойного!
   - Или самую достойную. Например, принцессу эльфов - Майю.
   - Точно. Пусть последний весенний месяц будет ее месяцем - месяцем маем.
   - Ну вот, - облегченно вздохнул Глим. - Уже и до лета добрались.
   И тут приятели заспорили, как же назвать летние месяца. Ведь летом столько всего интересного и замечательного! И на солнышке можно погреться, и в речке искупаться, и за ягодами в лес сходить, и в футбол на зеленой травке поиграть. Может быть, сделать много-много летних месяцев, чтобы на все времени хватило?
   - Нет, так нельзя! - настаивал Тим. - Весну мы разделили на три месяца, значит и летних месяцев должно быть столько же.
   - Ладно, - дал уговорить себя Глим. - Пусть будут три месяца. Все равно непонятно, как какой из них назвать.
   - А что самое главное в самом начале лета?
   - Самое главное - это само лето, что оно наконец наступило. Оно еще совсем молодое, совсем юное. И каждый листочек еще юн, и каждый птенчик юн, и...
   - Ну, заладил, - рассмеялся Тим. И передразнил. - И юн, и юн, и юн. Да, записал уже - июнь. Пусть лето начинается с июня. Но о солнце надо не забыть. Ведь в середине лета оно - уй какое - жаркое. Так и тянет побыстрее на озеро или к морю. Разбежаться, прыгнуть, окунуться. А вода - уй какая - холодная: до костей пробирает. А как выйдешь из воды, тебя ветерком обдует - и уй, как хорошо.
   - Уй, уй, и уй, - теперь уже Глим передразнил приятеля. - Раз "и уй, и уй", то пиши июль. Сначала июнь, потом июль.
   Тим послушно записал.
   - А в конце лета наступает самое вкусное время года, - мечтательно размышлял Глим. - Поспевают ягоды, фрукты. Люди варенье варят, мармелад делают, джем, желе.
   - Да, - вместе с товарищем замечтался Тим. - А, знаешь, ведь самое вкусное варенье было у твоей бабушки.
   - Ну, что ты, брось, - засмущался Глим. - У твоей мамы тоже всегда получалось прекрасное варенье.
   - Нет-нет-нет, - замотал головой Тим. - У твоей бабушки было вкуснее. Особенно малиновое. И еще она всегда давала мне попробовать пенки. Большой деревянной ложкой.
   - А мне этой ложкой доставалось только по лбу, - вздохнул Глим. - Не сильно, конечно. И не больно. Но обидно.
   - Это потому, что ты всегда норовил первым в кастрюлю с вареньем залезть, - захихикал Тим и легонько подтолкнул друга локтем в бок.
   - Был такой грешок, - засопел Глим.
   - В общем, так, - решил Тим. - Последний летний месяц называем в честь твоей бабушки. Ее ведь звали Августа? Вот и месяц будет август.
   - Да, хорошо летом. Но когда оно заканчивается, то надо в школу идти.
   - Ну, ты - лентяй, - протянул Тим. - И кстати, в школу ходить не хочется, когда уже много отучился. А когда после лета, вернувшись с дачи. В школу! Встретить друзей! Не знаю, мне лично нравилось.
   - Мне тоже, - пожал плечами Глим. - Вот еще бы двойки не ставили. Совсем хорошо было бы.
   - Ладно-ладно. Если бы ты домашние задания не списывал, то и двоек тебе не ставили. Значит, первый месяц осени будет школьным. Школябрь?
   - Не солидно как-то, - засомневался Глим.
   - А ты что предлагаешь?
   - Не знаю... Ты в какую школу ходил?
   - На улицу Сент-Франсуа.
   - А я на улицу Сент-Доминик. Смотри: Сент и Сент. И со школой связано. Давай не школябрь назовем, а сентябрь. Ты как, не против?
   - Я - за, - Тим записал название первого месяца осени.
   - А вот после сентября становится грустно. Желтеют листья, увядают цветы, жухнет трава.
   - Нет, - возразил Тим. - Нельзя делать месяц грустным. Лучше давай-ка вспомним, что в этом месяце есть веселого?
   - А веселого, - лицо Глима озарила улыбка. - Это свадьбы. Ведь по всей Волшебной Стране, когда соберут урожай, начинают играть свадьбы. На улицы выставляют столы, приглашают музыкантов, веселятся, поют песни, танцуют, чокаются за здоровье молодых.
   - Точно, - подхватил Тим. - Чокаются. Как будто колокольчики звенят: чок-чок, чок-чок, ок-ок.
   - Октябрь, - догадался Глим. - Надо обязательно назвать месяц октябрем, чтобы люди не забывали, когда играть свадьбы.
   - А вот, что с последним месяцем осени делать, ума не приложу, - задумался Тим. - Уж очень грустный и безрадостный. Серый и тоскливый.
   - Да уж, - почесал затылок Глим. - И весь состоит из одних "но".
   - Это как? - не понял Тим.
   - Ну, смотри. Захочешь после школы пойти погулять, НО на улице уже темно (дни-то становятся короткими). Только обрадуешься, что первый снег выпал, НО он уже растает. А с другой стороны, хотя все и грустно, НО у нас ведь с тобой именно в этом месяце дни рождения получаются, - подмигнул Глим.
   - Да, действительно: месяц из одних "но". Тогда ему и название придумывать не надо - пусть так и называется: но-ябрь.
   - А вот, когда зима наступает, то снова весело становится! Можно и на лыжах покататься, и на коньках, и в снежки поиграть!
   - Да, самое главное - в снежки. Самое веселое, что только зимой бывает. Слушай, а, может быть, снежкабрь? - предложил название для первого зимнего месяца Тим.
   - Снежкабрь? - хихикнул Глим. - Забавно. Только мы-то теперь взрослые, и знаем, что снег не сам по себе берется, а приносят его к нам снежные демоны. Тогда уж лучше демонабрь. Торжественно.
   - Так слишком мрачно, - поморщился Тим. - Давай, лучше совместим: демонабрь и снежкабрь. Получается: декабрь. Просто и красиво.
   - Ну, а потом..., - начал Глим.
   - А всё, - прервал приятеля Тим. - Потом - Новый год, и все по-новому. То есть с самого начала: за декабрем январь, потом февраль, март, апрель, май, и так до декабря.
   Приятели прикончили пирожные, допили шипучку, еще подумали-покумекали и решили, что все правильно придумали: так будет гораздо удобнее, чем без месяцев. А чтобы об их идее узнали все жители Волшебной Страны, Тим и Глим на следующий день написали статью в столичную газету. Король Волшебной Страны за завтраком статью прочитал и понял, что так месяца и надо называть. Он не доел свой любимый омлет и сразу же побежал писать указ, чтобы в году было двенадцать месяцев: январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь и снежкабрь. Подожди, как ты говоришь? Ах, да, разумеется: декабрь.
   Хотя снежкабрь (лично мне) нравится гораздо больше.
  

7. Мой белоснежный шевалье

  
   Легенды древних королей
   Ветрами шелестят,
   А камни древних крепостей,
   Их бережно хранят.
  
   Они хранят под слоем мха
   Предания о том,
   Как дроу бились со слуа,
   И что было потом.
  
   Как Павел людям снег вернул,
   Как Окерсторм бежал,
   Как Вейс Эдель цветы принес -
   Любви бесценный дар.
  
   Мне средь легенд иных времен
   Милее всех рассказ,
   О том, как белый шевалье
   Свою Принцессу спас.
  
   В Волшебной Стране столько всего необычного, что ее жители почти разучились чему-либо изумляться. Растет, скажем, дерево вверх корнями. Ну и что? То ли дереву так захотелось, то ли какой-нибудь великан, позабавившись, из земли его выдернул, перевернул, кроной вниз воткнул, да так и оставил. Или яблоко с яблони не вниз падает, а вверх взлетает. Подумаешь, эка невидаль. Может быть, сильфы балуются, может быть, сорт яблок такой. А то, что у многих фейри ступни вывернуты задом наперед, и это нисколько не мешает им ходить - так вообще в порядке вещей. Иначе и быть не может.
   Поэтому то, что в свое время по Волшебной Стране скитался Белый Рыцарь, никого особо не удивляло. Хотя в любом другом месте о нем только бы и говорили. Еще бы! Он не просто носил белые доспехи, белый плащ, белый шлем с белыми перьями, сжимал в руках белое копье, и ездил на белом коне, он весь - от пяток до макушки - был абсолютно белый, ослепительно белый. Ведь этот рыцарь был полностью сделан из сахара. Да-да, из белого сладкого сахара.
   Одни говорили, что Белый Рыцарь раньше жил в Карамельном Городе на Зефирном Острове, а там все такое кондитерское - даже тротуары из пастилы сделаны. Другие утверждали, что Белого Рыцаря заколдовал завистливый соперник. Третьи были уверены, что он - не рыцарь, а голем - кукла, которую создал могущественный маг, поиграл и забросил. Впрочем, по-настоящему Белый Рыцарь никого особо не интересовал - скитается он по Волшебной Стране, и пусть скитается, никого не трогает, ну и хорошо. Никто и представить себе не мог, что именно Белый рыцарь спасет Принцессу Орляндии. Они и встретились-то абсолютно случайно.
   В один погожий летний денек, ближе к вечеру, внезапно хлынул проливной дождь. Так иногда бывает - вроде бы на небе не облачка, и солнце ярко светит, а дождь - как из ведра. Жители Волшебной Страны такой дождь называют грибным (и не потому, что после него хорошо растут грибы, а потому, что даже грибы удивляются - откуда такой дождь берется?). Белый Рыцарь был настоящим рыцарем - смелым и бесстрашным, но дождя, надо признаться откровенно, побаивался. Не самого дождя, конечно, а того, что может размокнуть под потоками воды - ведь сахар так легко растворяется. Поэтому, как только с неба упали первые капли, Белый Рыцарь поспешил укрыться под навесом около входа в городской музей. Внимательно осмотрев всего себя с головы до пят, и убедившись, что ничуть не пострадал, Рыцарь облегченно вздохнул и приготовился спокойно переждать непогоду. Вдруг он заметил, что рядом, под тем же навесом, прижимаясь к стене, дрожит, кутаясь в золотистый шелковый платок, невысокая девушка.
   - Сударыня, - поклонился Белый Рыцарь. - Я вижу, что Вы продрогли. Позвольте мне предложить Вам свой плащ. Вам будет теплее, а там, глядишь, и дождь скоро кончится.
   - Ах, нет, - обернувшись, ответила девушка. - Благодарю Вас, сэр рыцарь. Вы очень галантны, но я дрожу совсем не от холода.
   - Не от холода?
   - Да. Холод тут совсем не причем. Просто мне страшно. Очень страшно.
   - Что же Вас так испугало? - недоуменно произнес Рыцарь. - Драконов здесь не водится, приведений тоже, да и вообще в этом городе всё выглядит так мирно и спокойно. Только вот погода немного подкачала - дождь...
   - Дождь! В этом всё и дело, - глаза девушки округлились от страха.
   - Дождь? - еще больше изумился Белый Рыцарь. - Чем же он Вас так испугал? Для меня он действительно опасен - я ведь сделан из сахара...
   - А я - из печенья, - горестно вздохнула девушка.
   Белый Рыцарь пригляделся и только тут увидел, что прекрасная незнакомка действительно сделана из рассыпчатого песочного печенья. И тонкие руки, и изящная шейка, и миловидное личико. То, что он сначала принял за легкий загар, на самом деле, оказалось поджаристой корочкой. Вот уж не ожидал Белый Рыцарь в своих скитаниях встретить родственную душу. Его сердце затрепетало в непонятном волнении под начищенным до блеска нагрудником.
   - Сударыня, - еще раз поклонился Белый Рыцарь. - Я надеюсь, Вы позволите, когда дождь закончится, проводить Вас до дома.
   - Увы, - виновато улыбнулась девушка. - Боюсь, что это невозможно. Мой дом слишком далеко отсюда, да и, честно говоря, я направляюсь совсем в другое место.
   - Тогда я мог бы сопровождать Вас в Ваших странствиях. Поверьте, для меня это было бы огромной честью.
   - Еще раз благодарю Вас, сэр рыцарь, но я не смею просить Вас о подобной услуге: мое путешествие слишком опасно.
   - Но я не боюсь опасностей - я ведь настоящий Рыцарь? А куда Вы направляетесь?
   - В замок колдуньи Тьери.
   - Колдуньи? Зачем?
   - Чтобы она меня расколдовала, - с надеждой в голосе прошептала девушка и рассказала Белому Рыцарю свою историю.
   На самом деле, незнакомка была не кем-нибудь, а Принцессой Орляндии. Однажды, собирая вместе с фрейлинами цветы на лугу, она не заметила, как увлеклась и добрела до небольшого ручейка, журчавшего среди покатых валунов. На берегу сидела, опираясь на клюку, старая женщина.
   - Доченька, - попросила старушка. - Помоги мне перебраться на другой бережок. Я так боюсь намочить ноги.
   - Намочить ноги? - рассмеялась Принцесса. - Да тут всего лишь шаг сделать, ручеек-то - узенький.
   - Ах, так! - разозлилась старушка. - Мы, значит, такие надменные и насмешливые? Ну, тогда, пусть будет так, что ты не только ноги, но и руки будешь бояться намочить!
   С этими словами колдунья Тьери (а это была именно она) ударила своим посохом об землю и превратила Принцессу в песочное печенье.
   - А когда одумаешься, милая, приходи ко мне в замок - так и быть расколдую, - рассмеялась Тьери, вспыхнула зеленым пламенем и исчезла.
   - С тех пор я и странствую в поисках ее замка, - закончила свой рассказ девушка. - Я узнала, что мне нужно пройти сквозь Восточную Чащобу, потом через Ущелье Двух Драконов, потом перехитрить чудовище Плю-Плю, и тогда я доберусь до цели.
   - Так в чем же дело? - изумился Белый Рыцарь. - Вы почти в конце пути: Восточная Чащоба в получасе пути от города.
   - Ах, если бы все было так просто! - расстроено всплеснула руками Принцесса. - Через Чащобу можно пройти только ночью, а я и днем боюсь туда зайти. Там так темно! Там так безлюдно!
   - Но ведь я теперь с Вами! Идемте! Дождь уже кончился, а пока мы доберемся - как раз стемнеет.
   Принцесса пыталась было отговорить Белого Рыцаря от опасного приключения, но тот и слышать ничего не хотел. Он помог девушке забраться на своего коня, и они отправились на опушку Восточной Чащобы.
   Когда они подъехали, то уже стемнело. Увидев чернеющие сомкнутые стволы деревьев и узенькую тропинку, уходившую вглубь бурелома, даже Рыцарю стало не по себе. Но бесстрашный воин не подал и вида.
   - К сожалению, Принцесса, коня нам придется оставить здесь - по такой узенькой тропке ему не пробраться.
   - А если без коня, то как же мы двинемся дальше? Я боюсь потеряться в этой глуши! Да еще ночью!
   - Не бойтесь. Идите вслед за мной. Я всегда защищу Вас.
   Принцесса доверилась Рыцарю, и они направились в лес. Впереди шагал Белый Рыцарь, ощупывая дорогу своим копьем и раздвигая плотно сросшиеся кустарники, а следом семенила Принцесса. Ей было теперь совсем не страшно потеряться, ведь перед ней, в холодном свете луны, ярко сиял белый плащ ее Рыцаря, уверенно пробирающегося по лесной тропинке.
   К утру путники благополучно выбрались из Восточной Чащобы и решили сделать небольшой привал, укрывшись под листьями гигантского лопуха. Отдохнув, они отправились дальше по дороге, которая вела к Ущелью Двух Драконов. Когда они подошли к ущелью, Белый Рыцарь остановился и в недоумении огляделся вокруг.
   - Как странно, Принцесса, - такое спокойное место, а люди почему-то придумали ему такое мрачное название. Никогда не поверю, чтобы здесь водились драконы!
   - А вот и зря, маленький человечек! - раздался драконий рык, и, перегородив дорогу, на встречу путешественникам из кустов выскочили два дракона - красный и синий.
   - Так Вы сидели в засаде, - разозлилась Принцесса. - Как нехорошо быть такими коварными!
   - Нехорошо, - согласился один из драконов. - Я бы даже сказал, отвратительно. Но кушать очень хочется.
   - А если кушать хочется, так вы бы не сидели, а охотились.
   - Ну, так мы и охотились, - пояснил второй дракон. - На вас охотились. Вот сейчас вас и съедим. Какой-никакой, а ужин.
   - Не бывать тому! - воскликнул Белый Рыцарь.
   Он бесстрашно надвинул забрало, закрылся щитом и с копьем наперевес бросился на драконов. Красный дракон, испугавшись, отскочил в сторону, но синий не растерялся и, широко раскрыв пасть, ухитрился откусить Белому Рыцарю пол-руки и копье в придачу.
   - Ой, как сладко! - расплылся в улыбке синий дракон, пережевывая добычу.
   - Сладко? - переспросил красный дракон.
   - Ага, сладко, - закивал синий дракон. - Чистый сахар!
   - Тогда выплюнь быстрее! - испугался красный.
   - С чего это вдруг?
   - Ну, братец, такие вещи нужно знать!
   С этими словами красный дракон достал большой фолиант, озаглавленный "Книга о вкусной и полезной пище".
   - Видишь, здесь написано, что если есть много сахара, то могут испортиться зубы. А если у тебя заболят зубы, то кто, скажи на милость, будет тебе делать пломбы? Где ты в нашем захолустье найдешь такого врача?
   - Действительно, незадача, - согласился синий дракон. - Тогда придется ужинать одной девушкой. Маловато, конечно, но хоть что-то.
   - А мной тоже нельзя, - замотала головой Принцесса. - Я ведь из сладкого песочного печенья!
   - Вот тебе раз! - расстроился красный дракон. - Тогда делать нечего, проходите мимо. Видно не судьба нам сегодня покушать.
   Драконы отползли с дороги и пропустили Белого Рыцаря и Принцессу.
   Когда путники вышли из ущелья, то Принцесса, робко дотронувшись до плеча Белого Рыцаря, попросила.
   - Можно, с этой минуты я буду звать тебя "шевалье"?
   - Ну, конечно, зовите так, как Вам угодно. А почему такое странное слово.
   - Совсем не странное. Так в Орляндии мы называем самых смелых и благородных рыцарей. А ты - именно такой.
   Если бы наш герой не был сделан из сахара, то он, наверняка, покраснел бы от смущения.
   - Да что Вы, Принцесса, любой на моем месте поступил бы также.
   - Мне виднее, и не смей со мной спорить, - погрозила пальчиком Принцесса. - Отныне, ты - белый шевалье. А когда я расколдуюсь и вернусь к себе домой, то я попрошу папеньку - Короля Орляндии издать особый Указ. Поскорее бы!
   - Вам недолго осталось ждать, моя Принцесса. Два препятствия мы уже преодолели. Осталось последнее. Кстати, а что это за чудовище Плю-Плю?
   - Не знаю, - пожала плечами Принцесса. - Но я уверена, что ты, мой белый шевалье, легко с ним справишься. Не так ли?
   Здесь Белый Рыцарь хотел покраснеть во второй раз, но вместо этого лишь кивнул: "Конечно, не волнуйтесь, Принцесса". Однако, когда они увидели Плю-Плю, уверенности у Рыцаря резко поубавилось. Внешне чудовище было не таким уж и страшным и не таким уж и большим - оно напоминало розовую корову с длинным желтым хвостом. Страшно было другое: Плю-плю вполне оправдывало свое название - оно постоянно плевалось водой. Причем делало это так метко, что Рыцарь и Принцесса, едва приблизившись, вынуждены были тут же отбежать подальше назад и спрятаться за кустом сирени.
   - Может быть, дождаться, когда наступит ночь? Плю-Плю заснет и мы тихонько проберемся мимо него, - предложила Принцесса.
   Но когда наступила ночь, чудовище и не думало ложиться спать. Оно стояло посреди дороги и задумчиво помахивало хвостом.
   - Что же делать? - заплакала Принцесса. - Мы почти добрались! Мы почти у цели! И ничего не можем сделать!
   - Не теряйте надежду, Принцесса, - успокаивал ее Белый Рыцарь. - Нам нужно просто найти что-нибудь, чем защититься от этой ужасной воды. Какой-нибудь щит. Кстати, смотрите. Как же я сразу не заметил!
   Белый Рыцарь показал рукой на огромную ржавую сковородку, стоявшую под соседним деревом.
   - Наверное, ее забыл какой-нибудь огр. А нам она вполне может послужить отличным щитом!
   Но щитом сковородка не послужила. Когда наши герои подошли поближе, то поняли, что поднять ее ни хрупкая Принцесса, ни лишившийся одной руки Белый Рыцарь не могут.
   - Ложитесь спать, моя Принцесса, - задумчиво предложил Рыцарь. - Утро вечера мудренее.
   - Я так надеюсь на Вас, мой белоснежный шевалье, - прошептала, сладко зевая и сворачиваясь калачиком под плащом Рыцаря, Принцесса. Она так устала за день, что заснула прежде, чем ее голова коснулась земли. А вот Рыцарю не спалось.
   Наутро Принцесса проснулась и, не увидев поблизости своего защитника, изумилась и стала его громко звать. Никто не отозвался. Расстроившись, она решила, что Рыцарь ее бросил, и только тут увидела записку, приколотую сахарной булавкой к стволу дерева. Записка гласила:
   "Моя Принцесса! Когда Вы вернетесь в свой прежний облик, то я, наверняка, стану Вам не нужен. Но, все таки, сейчас я могу в последний раз Вам помочь. Вам нужен щит, чтобы пройти мимо Плю-Плю? Извольте. Ведь я сделан из сахара. Сейчас я разведу под этой сковородкой огонь, потом брошусь на нее, растаю, превращусь в леденец, и утром, когда Вы проснетесь, Вас будет ждать замечательный прозрачный щит. Удачи Вам и будьте счастливы. Ваш шевалье"
   Оторвав от записки наполненные слезами глаза, Принцесса увидела лежащий на сковородке большой прозрачный леденец - все, что осталось от Белого Рыцаря. Защищаясь им наподобие щита, она легко прошла мимо Плю-Плю и уже к обеду добралась до замка колдуньи Тьери. Колдунья свое слово сдержала: расколдовала Принцессу, и в тот же миг девушка вернулась к себе домой в Орляндию.
   Все придворные были чрезвычайно рады ее возвращению (что и говорить о Короле). Только никто не мог понять две странности: почему прекрасная Принцесса стала так грустна, и почему она перестала есть сладкое. И торты, и пирожные, и бисквиты, и печенье. Даже кофе с тех пор она пила только без сахара.
  
   Мой белоснежный шевалье -
   Случайная любовь.
   В волшебном сне (и лишь во сне)
   С тобой встречаюсь вновь.
  
   В моем саду цветет жасмин -
   Сладчайший аромат,
   Под сладкой тяжестью плодов
   Склоняется гранат,
  
   И мне твердят, что сладок мед,
   Что сладко крем-брюле...
   Мне все равно! Мне все равно,
   Мой белый шевалье.
  

8. Холодное сердце

  
   Жил-был в городе Лавенпорт художник по имени Амброциус. Красивое имя. Редкое. И ему самому очень нравилось. Так нравилось, что иногда аж в горле першило (особенно, если в зеркало долго смотреться). Закончив очередную картину, он доставал из заветной шкатулки тончайшую беличью кисть и золотой краской аккуратно выводил в углу полотна витиеватую подпись - "Амброциус Великолепный". Не просто Амброциус, а именно - Великолепный. Ему казалось, что человек с таким редким и красивым именем просто обязан быть Великолепным. Иначе и быть не может. И всё, что он создавал тоже должно быть великолепным. Невероятным. Ошеломляющим. Непревзойденным. Так, по крайней мере, ему казалось. По этой причине, все свои картины он почитал шедеврами и очень удивлялся (и даже злился), потому что другие жители Волшебной Страны были к его творениям равнодушны.
   Получив скромное наследство, Амброциус арендовал несколько залов городского музея и устроил там большую выставку своих работ. Кроме этого, он напечатал кучу пригласительных билетов и обклеил весь город афишами - "Добро пожаловать на выставку картин Амброциуса Великолепного!". Лучше бы он этого не делал. Ей-богу! Художник мечтал об ошеломляющем успехе, а получилось - сплошное расстройство. Заинтригованные горожане приходили на выставку, бродили по залам и восторгались:
   - Какие красивые рамы у этих картин! Какая удивительная резьба!
   - А картины? Как Вам сами картины? - с затаенной надеждой интересовался Амброциус.
   - Картины? - пожимали плечами люди. - Ничего особенного. Хотя вот эта слива на натюрморте выглядит довольно аппетитно.
   - Но это же апельсин! - в сердцах восклицал Амброциус.
   - Да? - изумлялись люди. - А мы думали, что это слива. Теперь понятно, почему она такая крупная.
   Амброциус чуть не плакал от разочарования!
   Сказать по правде, художник он был так себе. А если честно - совсем никудышный. Сюжеты Амброциус выбирал неудачные. И картины у него, подстать сюжетам, получались плоскими и безжизненными. Образы - блеклыми. Цвета - непонятными. И если жители Волшебной Страны и не называли вслух его полотна мазней, то это потому, что все они с детства были чрезвычайно воспитанными. Но воспитанность - воспитанностью, а покупать картины живописца никому не хотелось.
   Долго ли, коротко ли, деньги у художника закончились - он был вынужден продать свой большой дом и переехать в скромную квартиру, оттуда в комнатку поменьше... И еще, и еще..., до тех пор, пока не стал жить в маленькой и пыльной мастерской на чердаке старого дома. Но вскоре Амброциус не мог уже платить даже за это убогое жилище. Пасмурным мартовским днем, кутаясь в потертое коричневое пальто, разорившийся художник бродил, тяжело вздыхая, по улицам Лавенпорта. Он не ел уже два дня и не знал, где будет сегодня ночевать, потому что вечером хозяин дома грозился выгнать его из нищенской каморки, если тот не заплатит ему за последние полгода. А денег у Амброциуса совсем не было. И от бесцельного хождения по улицам их, к сожалению, прибавиться явно не могло.
   Вдруг (ведь все самое важное в жизни случается именно "вдруг" и никак иначе), художника от грустных мыслей отвлек пронзительный детский голосок:
   - Мама, мне надоели эти тучи! Я хочу весну и солнце! Веселое яркое солнце!
   Амброциус почти нос к носу столкнулся с женщиной, которая вела за руку девчушку с огромными белыми бантами. Ребенок выглядел таким несчастным, таким уставшим от ненастных зимних дней, что у художника в груди кольнуло что-то теплое, и ему захотелось хоть чем-то помочь этому маленькому человечку.
   - Смотри, малышка, - Амброциус поднял с тротуара кусочек кирпича и быстрыми размашистыми линиями нарисовал на стене дома круг с расходящимися лучами. На секунду задумался и потом добавил два задорных глаза и большой смеющийся рот. - Смотри, ты хотела солнце - вот оно и появилось.
   Девочка остановилась, как вкопанная, приоткрыв рот, посмотрела сначала на рисунок, потом на художника, а затем, звонко засмеявшись, начала прыгать на одной ножке.
   - Солнышко, солнышко, золотое солнышко!
   - Спасибо Вам, сударь, - присела в легком книксене женщина. - Я уж и не знала, как мне развеселить доченьку.
   Амброциус смущенно улыбался и бормотал что-то по типу: "Никаких проблем, да что Вы, не стоит благодарности".
   - Нет-нет-нет, мне кажется, что у Вас очень доброе сердце, а таких людей, поверьте мне, совсем немного. Поэтому, я хотела бы Вас отблагодарить.
   С этими словами женщина вынула из хозяйственной сумки какой-то предмет и протянула его молодому человеку.
   - Вот, возьмите. Вы же художник? Вам это пригодится.
   - Что это? - изумился Амброциус.
   - Палитра. Палитра, на которой удобно смешивать краски.
   - Благодарю Вас, сударыня, но у меня дома есть моя старая хорошая палитра. Какой же художник без палитры?
   - Берите, берите. Это замечательная палитра. Она из ясеня. Из волшебного ясеня. Обязательно попробуйте ее сегодня же.
   С этими словами, женщина буквально насильно всучила Амброциусу палитру, подмигнула дочери, взмахнула рукой, и... они обе исчезли в облачке белого дыма, оставив после себя легкий запах сирени и кружащуюся над тротуаром молодую зеленую листву.
   "О!", - догадался художник. - "Ведь это были файне! Милостивые файне!"
   Он задумчиво повертел в руках подарок маленького народца.
   "Должно быть, это действительно волшебная палитра. Надо бы попробовать", - пробормотал он себе под нос, повернулся и решительно зашагал к себе домой. Поднявшись по шаткой лестнице в свою каморку под самой крышей, он отыскал последний оставшийся у него холст, натянул его на мольберт, вооружился кистью, размешал на новой палитре краски и задумался: что бы такое изобразить?
   Амброциус выглянул в маленькое, пыльное окно, но не увидел ничего интересного: над городом висело низкое, затянутое свинцовыми тучами небо, моросил мелкий дождик, сиротливо ежились и прижимались к стенам домов голые деревья. Ранняя весна - не самое приятное время года.
   "Ах, если бы сейчас было лето!", - размышлял Амброциус. - "Сколько всего интересного было бы вокруг! Как свежо и нарядно смотрелись бы бульвары и городские парки! Сколько прекрасных цветов украшало бы клумбы! Как трепетно кружились бы над ними пестрые бабочки! Бабочки... Бабочки? А что? Это мысль! Нарисую-ка я бабочку!"
   Легким движением кисти молодой человек очертил на холсте изящный силуэт. Отошел на пару шагов, присмотрелся, удовлетворенно кивнул и начал писать. Он так увлекся, что не услышал, как к нему постучали (сначала один раз, потом другой, потом еще и еще, все более настойчиво и требовательно). Он не обратил внимания на жалобный скрип дверных петель. Он не заметил, как в комнату кто-то вошел и встал у него за спиной. Амброциус очнулся лишь тогда, когда вошедший восхищенно выдохнул:
   - Вот это да! Вот это шедевр!
   Художник резко повернулся, чтобы возмутиться наглостью незваного гостя, но увидел перед собой домохозяина (которому он был должен кучу денег и который сегодня должен был прийти за долгом). Амброциус смущенно расшаркался и начал лепетать, прося об отсрочке:
   - Вы уж простите, что не заметил Вас сразу - заработался. Наверное, заставил Вас ждать? Ах, как неловко. Ведь Вы по поводу денег? Конечно, я помню - я должен Вам за полгода. Я обязательно заплачу. Честное слово! Только, сегодня у меня не густо с монетами. Может быть, Вы согласитесь подождать еще день или два? Я обязательно что-нибудь придумаю. Пожалуйста...
   - Пустое! - отмахнулся хозяин дома.
   У Амброциуса екнуло в груди. Он представил себе, как ему придется ночевать в сквере под дождем, на ветру.... Бр-р-р-р-р-р...
   Но домовладелец был напротив настроен весьма дружелюбно.
   - Послушайте, милейший, - запыхтел он, перебирая пальцами в жилетном кармане. - Забудем об этой сумме. В конце концов, для меня она не столь важна.
   - Т-т-то есть, к-к-к-к-как? - ничего не понимающий художник от волнения начал заикаться.
   - Забудем-забудем, - повторил домовладелец. - Отдайте-ка мне эту картину, и мы в расчете. Я никак не мог придумать, что подарить своей дражайшей супруге на день рождения, а эта вещица ей явно понравится. Ну? По рукам?
   Только теперь оторопевший и не верящий в свое счастье Амброциус, словно стряхнув с себя остатки сна, повернулся к мольберту и увидел свою картину. Увидел и ахнул. То, что было изображено на полотне, настолько разительно отличалось от всего того, что он создавал до сих пор, насколько свежая булка отличается от черствой заплесневелой корочки.
   На крыльях бабочки переливались перламутром все цвета радуги. Они озаряли чудесными радостными всполохами убогую комнатенку. Усики насекомого трепетали под порывами невидимого ветерка, который ласково играл с воздушным созданием, то отгоняя, то приближая его к благоухающей розе, напоенной сладчайшим нектаром и прохладной свежестью росы. Всё было настолько живым и настоящим, что Амброциус невольно начал принюхиваться, стараясь уловить пьянящий аромат цветка.
   Наблюдавший за художником домовладелец по-своему оценил напряженные движения ноздрей.
   - Ну-ну, незачем так возмущенно сопеть. Я все понимаю: великолепная картина стоит гораздо дороже. Давайте по-другому: я прощаю Ваш долг и даю вдобавок сотню золотых. Договорились?
   Ошарашенный такой высокой ценой художник не стал торговаться. Он лишь достал из шкатулки ту самую беличью кисть и, по привычке, поставил в углу картины свою подпись - "Амброциус Великолепный".
   - Не могу не согласиться с Вами, милейший, - удовлетворенно закивал головой хозяин дома. - Это действительно великолепно! А кто такой Ам-бро-ци-ус? Ах, это Вы? Надо бы запомнить. Такой талант, такой талант. Просто невероятно! Невероятно! Поразительно! Необычайно! Волшебно!
   Казалось, восторгам счастливого покупателя не будет конца. Живописец даже покраснел от смущения. Он, наверное, на всю жизнь стал бы красным, как рак, если услышал, как на следующий день гости, собравшиеся на день рождения жены домовладельца, восхищались его картиной. Уважаемые горожане напрочь забыли и о правилах приличия, и о виновнице торжества - они столпились около изображения бабочки, качали головами, цокали языками, прищелкивали пальцами и наперебой старались выведать у хозяина адрес художника. Тот поначалу отнекивался (ну как признаться, что великолепный мастер живет в тесной пыльной каморке под самой крышей?), но потом согласился, и...
   И на следующий день около дверей Амброциуса выстроилась длиннющая очередь желающих заказать художнику какую-нибудь картину. Неважно, что на ней будет изображено - главное, чтобы она была такой же необыкновенной, как та, что они видели намедни.
   Поначалу Амброциус испугался - он не ждал такого потока заказчиков и в душе сомневался, останутся ли они удовлетворены его работой? Не потребуют ли потом деньги назад? Не опозорят ли его на всю Волшебную Страну? Впрочем, терять ему было нечего, а палитра, подаренная файне, так и тянула его к мольберту: "Ну, давай же! Давай! У тебя все получится!" Художник глубоко вздохнул и с головой окунулся в работу.
   Разумеется, чудесная палитра ему помогла. Да еще как! Картины у Амброциуса стали получаться одна лучше другой. В них было столько жизни, столько тепла и света, они так согревали душу каждого, кто их видел, что вскоре бедный художник стал самым известным живописцем Волшебной Страны. Он работал круглые сутки без выходных и праздников, а заказчиков становилось всё больше и больше. Амброциус давно перебрался из тесной мастерской в новый просторный дом, нанял самого лучшего повара и самого степенного лакея. Теперь наш герой уже не голодал - наоборот, он покупал только лучшие вина, самые редкие яства и самые свежие фрукты. Гостиная в его доме искрилась от блеска алмазной люстры, а полы устилали редчайшие шелковые ковры из таинственного Города Теней. Он давно выбросил свои старые потрепанные вещи и одевался теперь у лучших портных. Одним словом, Амброциус стал настоящим богачом - у него было всё, что он только мог пожелать и даже чуть-чуть больше. Он стал заносчивым и горделивым, падким на лесть и равнодушным к людям. Именно таким, каким, по его мнению, должен быть великий художник.
   Но счастье зазнайки было недолгим.
   Однажды, когда он работал над очередной картиной, в комнате появился легкий запах сирени. "Откуда бы это?" - изумился Амброциус. Он растерянно оглянулся и увидел свою старую знакомую.
   - А, файне, приветствую тебя, - пробормотал художник и вернулся к прерванной работе.
   - Привет-привет, - слегка изумленно поздоровалась золотоволосая ши. Она сидела на столе и, расправив складки кружевного платья, покачивала ножкой, обутой в изумрудную туфельку. - Вот уж не ожидала такого приема. Ты не хочешь предложить мне хотя бы чашечку кофе или бокал морковного сока?
   - Кофейник на столе. Там же вазочка с печеньем. Угощайся. А морковный сок надо попросить у лакея - позвони в колокольчик, он на тумбочке. Такой маленький, золотой.
   - Да уж ладно, обойдусь как-нибудь, - передернула плечами файне. - И все-таки я не пойму, почему ты не можешь уделить гостье хоть капельку внимания?
   - Извини, очень срочная работа, - пробурчал Амброциус. - Представляешь, мне сделал заказ лично Канцлер Волшебной Страны!
   - И что же он тебе заказал?
   - Вид на бухту около замка Шаленгорн. Я уже закончил волны, и теперь мне осталось придумать, как изобразить порывы ледяного ветра.
   - Вот и славно, - обрадовалась файне.
   - Славно? - не понял Амброциус. От изумления он даже повернулся к гостье.
   - Ну да, - подтвердила файне. - Пока ты будешь размышлять над этой проблемой, ты не был бы так любезен, нарисовать маленькую белую собачку?
   - Собачку? Для тебя? Зачем тебе собачка?
   - Да нет, - захихикала файне. - Мне она не нужна. Точнее, нужна, но не мне. Просто здесь поблизости живет маленькая девочка, которая мечтает о щенке. К сожалению, ее родители никак не хотят покупать собаку. Вот я и подумала, почему бы не порадовать ребенка? Ты нарисуешь, а я сделаю так, чтобы щенок на картине вилял хвостом, лаял и делал стойку на задних лапах. Нарисуешь, Амброциус?
   - Разумеется. На следующей неделе у меня будет маленький перерыв между заказами. Дней через десять я с удовольствием нарисую какого-нибудь пуделя.
   - Нет, - покачала головой файне. - Дней через десять - так не пойдет. Картина мне нужна сегодня, чтобы подарить ее завтра - на именины.
   - Увы, - вздохнул Амброциус. - Рад бы помочь, но заказ Канцлера - это заказ Канцлера. А, кроме всего прочего, он обещал мне две тысячи золотых. Две тысячи!
   Художник закатил глаза, задрал нос, выставил вперел подбородок и задумчиво начал размешивать на палитре белила.
   - Две тысячи? О, это, конечно, большие деньги! - глаза файне сверкнули ледяным огнем. - А мне казалось, что у тебя доброе сердце, Амброциус. Как же я ошибалась!
   Рассерженная файне сжала изящные пальцы в кулак. В тот же миг на незаконченной картине поднялась настоящая буря. От рева ветра у Амброциуса заложило уши, и он в испуге отпрянул от мольберта. Но было поздно. На полотне уже вздыбились огромные волны, на секунду замерли и с оглушительным грохотом обрушились в мастерскую. Художник жалобно взмахнул руками, пытаясь противостоять разбушевавшейся стихии, пару раз вынырнул из-под потоков воды, но очередная волна накрыла его с головой - Амброциус захлебнулся и утонул.
   Файне - они совсем не злые. Просто никому из фейри не нравятся люди с холодным сердцем.
  

9. Совсем не страшно!

  
   Глубоко-глубоко на дне Океана Медуз жил огромный морской змей. Тысячу лет он лежал, греясь на склоне подводного вулкана, и думал. Змею никто не мешал. Разве что какой-нибудь кальмар иногда проплывет поблизости, или рыба-удильщик огоньком помигает. Тогда змей один глаз на минуту приоткроет, зевнет, потом опять зажмурится и дальше думает. Время в океанских глубинах течет медленно, неторопливо. Свет солнца туда не проникает, щебетанье птиц не отвлекает, дождь не намочит, даже прыщ не вскочит. Благодать! Если вот так захочется лечь и подумать, то лучшего места просто не найти. Змей и не искал. Он просто лежал и думал.
   Первые пятьсот лет змей думал о том, чем бы ему заняться. Ничего не придумал. Перевернулся на другой бок и начал думать дальше. Теперь он думал о том, кто он такой. Как это, кто он такой? Змей, конечно же, скажите Вы. Но это-то он и так знал. А вот какой? Большой-пребольшой, ярко-красный, с зелеными глазами и длинным чешуйчатым хвостом. Это тоже понятно. Но раз он такой большой и красивый, то он должен быть еще каким-то. А вот каким? Через пятьсот лет змей решил, что он - самый страшный, и все его должны бояться. Эта мысль так понравилась чудищу морскому, что он решил сразу же всем об этом сообщить.
   Поднявшись со своей лежанки, змей щелкнул хвостом, оттолкнулся коротенькими лапками от океанского дна и потихоньку начал всплывать.
   На своем пути он встретил стайку глубоководных рыб. Змей сначала оскалился, потом надул щеки и, расправив жабры, зарычал:
   - Р-р-р-р-рыбы! Я - самый страшный, самый ужасный! Вы боитесь? Вы дрожите? Р-р-р-р-р!
   Удивленные рыбешки выпучили глаза, вильнули хвостиками, затрепетали плавниками и, ничего не сказав, как будто ничего и не заметили, быстро-быстро удалились в океанские глубины.
   "Какие глупые рыбы!", - подумал морской змей. - "Наверное, они просто глухие или слепые, или и то, и другое вместе взятое. Иначе бы они до смерти перепугались. Ведь я - самый страшный!"
   В подтверждение своих слов змей кивнул головой и еще усерднее заработал лапками, чтобы поскорее выбраться из Подводного Царства.
   Едва достигнув поверхности, он увидел морских дев. Прекрасные создания нежились под лучами яркого солнца и неторопливо расчесывали свои густые зеленовато-синие волосы.
   "Вот их-то я сейчас испугаю. Ох, как испугаю", - обрадовался змей. Энергично изгибаясь и прищелкивая от нетерпения хвостом, он заскользил по океанской глади. Под блестящей чешуей перекатывались буграми стальные мышцы, огромные ноздри раздувались в такт движению, хищно блестели длинные изогнутые клыки. "Какой же я страшный! Какой же я ужасный!", - не переставал повторять про себя морской змей. И чем больше он восхищался собой, тем страшнее и ужаснее он сам себе казался.
   Подобравшись поближе к морским девам, змей загудел:
   - У-у-у!
   Но к его изумлению прекрасные создания никак не отреагировали. Тогда змей набрал в легкие побольше воздуха и загудел еще громче, еще протяжнее:
   - У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
   Опять никакого эффекта. Змей решил попробовать в третий раз. Теперь он загудел так, что его раздвоенные губы даже вывернулись наружу, а из пасти потекли слюни:
   - У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-пу-пу-пу-пу-пу!
   Тут одна из морских дев лениво повернула голову, смерила змея презрительным взглядом и холодно произнесла:
   - Фи!
   И отвернулась, продолжив расчесывать волосы.
   - То есть как это: "Фи"? - опешил морской змей. - Ты должна была сказать не "Фи", а "А". И даже не сказать, а закричать "А-а-а-а-а-а!". Ведь я - самое страшное, самое ужасное на всем свете чудовище.
   Морская дева еще более лениво повернулась к змею.
   - Я, честно говоря, не очень уверена насчет того, что ты самый страшный и самый ужасный, но вот то, что ты - самый невоспитанный, так в этом я абсолютна убеждена. Во-первых, когда встречаешься с незнакомым человеком, надо не гудеть, как старый пылесос, а сказать "Здравствуйте!" или "Добрый день!". А, во-вторых, к незнакомым дамам надо обращаться не на "ты", а на "Вы". И, вообще, брысь отсюда, червяк с лапками!
   Змей чуть не захлебнулся от возмущения и обиды.
   - Я? Червяк? С лапками? Да за такие слова я тебя...., я тебя.... , я тебя - сейчас проглочу!
   - Проглотишь? Меня? Волшебницу? Которая тебя запросто в камбалу может превратить? - морская дева расхохоталась. Отсмеявшись и вытерев слезинку, она игриво плеснула в лицо змею соленой водой. - Вот что я тебе скажу, зубастик: ты - не страшный, ты - смешной. А теперь плыви отсюда. Побыстрее и подальше. Вон к тому берегу, например. Там люди живут. Может быть, им ты и покажешься ужасным и опасным. А мне с тобой возиться не досуг. Ну-ка, раз-два-три, змей морской скорей плыви.
   Морская дева щелкнула пальцами, и в тот же миг невесть откуда взявшийся небольшой тайфунчик нежно подхватил обескураженного змея, слегка повертел в воздухе и понес туда, куда показала волшебница. Едва коснувшись песчаной отмели, тайфунчик превратился в легкий ветерок, а наш герой неожиданно плюхнулся на мелководье. Прямо на пузо. Да еще растопырив лапки. Совсем не больно... но довольно обидно.
   Полежав немного, змей облизнулся и решил последовать совету морской девы. Если в океанских пучинах его никто не боится, то уж двуногие наверняка испугаются. Поэтому он поспешил выбраться из воды на песчаный пляж, отряхнулся и окрыленный надеждами на скорую встречу с людьми уверенно двинулся прочь от берега.
   Он миновал бархатистые дюны, вполз на холм, где шумели вековые сосны, прошуршал по мягкому ковру из опавших иголок, спустился по каменистой тропинке и оказался на цветущем лугу. Стоял жаркий июльский день. Застывший воздух лениво растекался над ковром из клевера, лютиков, васильков и ромашек. Высокие сочные травы так и манили броситься в их объятья, забыв о делах, и, раскинувшись навзничь, следить за тем, как сильфы играют с облаками, превращая белых барашков то в призрачные замки, то в бригантины, то в головы разъяренных грифонов. Ах, как приятно иногда побездельничать и помечтать. Просто так, ни о чем....
   Но морскому змею было некогда. Ни валяться в заливных лугах, ни мечтать. Он спешил - спешил побыстрее кого-нибудь встретить, чтобы напугать по-настоящему. Тем более, что никто ему до сих пор так и не встретился.
   "Значит, люди обо мне уже узнали и в ужасе разбежались", - решил морской змей. - "Так-то вот! Надо их догнать и напугать еще больше!"
   Змей не привык передвигаться по суше - в море ему было гораздо комфортнее - но он, пыхтя изо всех сил, постарался прибавить ходу, и вскоре его усилия были вознаграждены. Не прошло и двух минут, как он заметил маленькую девочку, собиравшую цветы. Она тоже заметила змея, но.... Но не испугалась. Напротив - ужасно обрадовалась и опрометью бросилась к чудовищу.
   - Ой, дракоша, давай поиграем!
   - То есть, как поиграем? - не понял морской змей. От изумления у него даже отвисла нижняя челюсть.
   - Ну, не знаю..., - задумалась девочка. - В кукол ты, наверное, играть не будешь? Не будешь... И так вижу. Давай поиграем в салочки.
   - В са-кха-лочки? - поперхнулся морской змей.
   - В салочки. В прятки с тобой играть не получится, - вздохнула девчушка. - Ты же длинный, и тебе спрятаться будет тяжело.
   - Мне? Прятаться? Зачем мне прятаться? От кого мне прятаться?
   - Ну, когда играют в прятки, один прячется, а другой - ищет. Неужели ты не знаешь?
   - Зачем мне все это?! От кого мне прятаться?! Пусть от меня все прячутся! Я же самый страшный! Самый ужасный!
   - Нет, - покачала головой девочка. - Ты красненький, длинненький, но совсем не страшный.
   - Да нет! - попытался возразить дракон. - Я - страшный! Самый страшный! Неужели ты меня не боишься?
   - Нет, не боюсь.
   - Почему?
   - Не боюсь и все, - пожала плечами малышка. - Мне мама велела не бояться, вот я никого не боюсь. Не хочешь играть? Давай я тебе хотя бы веночек сделаю. Из васильков.
   - Какой веночек? - морской змей готов был плакать от огорчения. Как же это так? Даже маленькая девочка, и та его не боится.
   "Ладно", - решил он про себя. - "Видимо, девочка совсем маленькая и глупенькая. Надо ползти туда, где много взрослых - вот их-то я точно испугаю". Морской змей изогнулся, вытянул свою длинную шею, огляделся и потом направился туда, где, как ему казалось, должен был найтись большой город. Он не ошибся - вскоре наш герой добрался до Валь-да-Валь.
   По мосту морской змей решил не ползти - какой-то хлипкий мостик, показалось ему. Вместо этого он плюхнулся в ров, окружавший по периметру город, окунулся, освежился, рыбку съел, приободрился, перелез через зубчатую крепостную стену и задумался - где лучше всего начать пугать жителей города? Там, где их должно быть больше всего! Тогда поднимается паника, начнется толкотня, неразбериха, все будут натыкаться друг на друга и еще больше перепугаются. А где больше всего горожан? Правильно, на центральной площади. Это даже морской змей знал. Поэтому он и пополз, с трудом протискиваясь по узким улочкам, в самый центр города.
   На центральной площади Валь-де-Валь стояли ратуша, городской музей и здание суда. А посередине окруженный пестрыми клумбами бил огромный фонтан. Морской змей слегка растерялся и задумался, куда ему забраться так, чтобы точно всех испугать?
   Сначала он решил залезть в фонтан. Во-первых, любому приятно в жаркий июльский день искупаться в фонтане, во-вторых, змею очень хотелось снова очутиться в воде (ведь он был морским змеем, а не сухопутным), а в-третьих... "Вот залезу я в фонтан", - размышлял змей. - "Улягусь там на дне. Кто-нибудь подойдет, в фонтан заглянет, а я как из воды выскочу, как зарычу, а тот как завопит, как бросится наутек. То-то весело будет!" Змей даже захихикал, представив себе эту картину. Но потом хихикать перестал, потому что сообразил, что придуманный им план не так уж хорош, как казалось на первый взгляд. "Одного я так, конечно, напугаю, ну может двух или трех. Но никак не больше", - вздохнул морской змей. - "Не ходят же люди толпами, чтобы заглядывать в фонтан. Им любуются на расстоянии, а к самому фонтану разве только дети подбегают". А дети, как уже стало известно морскому змею, его почему-то не боятся. Значит, нужно было искать другое место.
   Здание суда не подходило. Ну что такое здание суда? Не туда, не сюда. Городской музей? Тоже нет. "Еще, чего доброго, перепутают, примут за какой-нибудь диковинный экспонат", - поежился морской змей. - "Повесят табличку. Все на экскурсии будут ходить, а пугаться никто не будет". Оставалась ратуша.
   А ратуша в Валь-де-Валь была особенная. Ну не сама ратуша, а шпиль, которым она была увенчана. Это был самый высокий шпиль во всей Волшебной Стране. В давние времена, когда Вина Ши нужно было собрать всех фейри, они загоняли на шпиль саламандру, та начала искрить и мигать огоньками, и в любом уголке Волшебной Страны маленький народец мог увидеть этот сигнал и понять: "Ага, значит Великие Сиды зовут на собрание, надо двигаться в Валь-де-Валь". Потом Вина Ши перенесли место встречи в долину Трамен-Трамен (там куда просторнее, чем в городе), и сигналом общего сбора стал полет феникса. А высоченный шпиль на ратуше остался. Не спиливать же его?
   Вот на этот шпиль и решил забраться морской змей, чтобы начать пугать горожан. Высоко, всем видно будет. Словом, идеальное место. Сказано-сделано. Залез морской змей на самую верхушку. Вниз посмотрел - аж голова закружилась - так высоко. Самому слегка страшно стало. Но вида не подал, а посильнее надулся, хвостом завертел, жабры расправил и только приготовился загудеть, как на площадь выбежал бургомистр, начал размахивать руками и грозить змею кулаком. "Мне? Кулаком?" - буквально захлебнулся от ярости морской змей.
   - Что тебе надо, мар-р-р-р-р-р-р-ренький человечек? - грозно зарычал он.
   - Давай-давай-давай, слезай оттуда и побыстрее, гусеница-недомерок, - ругался бургомистр. - Быстрей-быстрей! Через полчаса уже флюгер привезут. А еще поднимать надо, и к шпилю привинчивать. Еле-еле к ночи управимся. Так, что давай-давай, спускайся быстрее, горе мое луковое. Только тебя мне не хватало!
   - Мы про флюгер не договаривались! - начал пререкаться морской змей.
   - Ну, вот еще, - развел руками бургомистр. - Я что, по-твоему, с каждой стрекозой буду советоваться? Дескать, пташка-бабочка, нужен городу флюгер или нет? Сам знаю - нужен. Шпиль есть, ветер есть - флюгера нет. Ну, давай, слезай-слезай, уже везут, я слышу.
   - И не подумаю слезать, - уперся морской змей. - Я - самый страшный, самый ужасный! Я пришел вас всех до смерти перепугать. Тебе разве не страшно? У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
   - Страшно? Да ты шутишь! - расхохотался бургомистр. - Ворон ты видимо изрядно напугал - вон, как кружат и даже каркать боятся. А мне чего бояться? Ты же - маленький-малюсенький.
   - Я - малюсенький? - морской змей чуть со шпиля не свалился, хорошо зацепился передними лапками. - Я - малюсенький? Я - огромный-преогромный, я - громадный-грандиозный, я - великий-колоссальный...
   - Мне отсюда лучше видно, - оборвал его бургомистр. - Ты, может быть, и огромный хвастунишка, но сам по себе - маленький! И с чего, скажи на милость, мне такую крохотулечку бояться? Слезай немедленно!!!
   - Как же так? - не понял морской змей. Ему и невдомек было, что всё (даже очень большое) на расстоянии кажется маленьким, а он забрался по шпилю так высоко и так далеко, что с земли казался совсем крошечным. Змей хотел загудеть посильнее и сказать бургомистру что-нибудь обидное, но тот уже перестал обращать на него внимание. Цверги притащили на площадь выкованный ими бесподобно красивый флюгер и ругались с городским главой, размахивая огромными молотами.
   - Это как же так получается? - орал предводитель цвергов. - Мы два месяца днем и ночью работали, потом этот флюгер, будь он неладен, еще два месяца на плечах тащили, чтобы к назначенному сроку успеть. И что я вижу? Флюгер уже на месте! Небось у карликов заказал? Подешевле? Сэкономить решил? А нам денег платить не хочешь?
   - Хочу-хочу, буду-буду, ничего я карликам не заказывал, я сейчас все объясню начал оправдываться бургомистр. - Никакого флюгера там нет, туда какой-то безобразник залез и слезать не хочет...
   "Ну, всё", - перепугался морской змей. - "Теперь точно не слезу, а то еще цверги меня своими молотами в лепешку размолотят. Лучше я здесь останусь сидеть. Пусть флюгером, но зато живым".
   - Какой красивый флюгер! - восхитился подошедший тем временем к бургомистру горожанин. - Просто замечательно! Такой длинный хвост! Такой хищный оскал!
   Бургомистр слегка растерялся. Но тут вокруг собралась уже целая толпа, все начали хлопать в ладоши и кричать.
   - Да здравствует новый флюгер! Да здравствует наш бургомистр!
   Цвергам не оставалось ничего другого, как получить обещанную плату, бросить настоящий флюгер на площади и убраться к себе в горные пещеры. А горожане, устроив овацию, попытались даже качать на руках бургомистра, но тот вежливо отказался.
   С тех пор ничего не изменилось. Валь-де-Валь на месте, ратуша на месте, шпиль на месте, флюгер, то есть морской змей, тоже на своем месте. Разве что, жители Волшебной Страны...
   Они и раньше-то были не из робкого десятка, а теперь вовсе ничего не боятся. А чего бояться, и кому может быть страшно, если на самом высоком шпиле крутится в качестве флюгера и охраняет мир и спокойствие самый страшный на свете морской змей?
  

10. Сказка о пикси, бэньши и дудочке

  

Л.И., подсказавшей идею этой сказки,

с чувством глубокой признательности

  
   Те, кто первый раз попадают в Волшебную Страну, больше всего на первых порах бывают поражены тем, насколько музыкальны ее обитатели. Гигантские драконы, разгуливающие на лугу рядом с коровами, русалки, отдыхающие под струями городских фонтанов, или привидение, жующее эклер за столиком летнего кафе - всё это, конечно, очень необычно. Очень, но... Но музыка... Она звучит на каждом углу, она обволакивает и завораживает, она струится отовсюду. Одна мелодия сменяет другую, один напев плавно переходит в другой. Через две-три минуты, сам того не желая, ты начинаешь пританцовывать в такт невидимому оркестру, и, лишь заметив приветливые, но удивленные взгляды прохожих, ты краснеешь, сбиваешься с шага и продолжаешь свой путь, прислушиваясь, и не переставая удивляться, откуда же берется эта музыка?
   Кажется, что звучит каждый листочек на дереве, каждый лепесток на каждом цветке, каждый камень булыжной мостовой. Неужели такое возможно? Ты качаешь головой - пытаешься стряхнуть с себя это наваждение, и вдруг замечаешь эльфа, который, прислонясь к стволу ясеня, играет на флейте. А над ним, удобно расположившись на изогнутой ветке дерева, перебирает струны лютни маленькая фея. Обернувшись, ты видишь на балконе дома, стоящего напротив, молодую девушку, сидящую перед клавесином, и примостившегося рядом с ней гремлина с саксофоном. Да-да-да, именно так: любой житель Волшебной Страны умеет играть на каком-нибудь музыкальном инструменте и время от времени с удовольствием предается любимому занятию.
   Было время, когда тех, кто не умел или не хотел музицировать, навечно изгоняли из Волшебной Страны. Потом законы смягчились. Не хочешь учиться играть на скрипке или пианино - пожалуйста: уезжай на остров Унылия и живи там тихо-спокойно. Остров, честно говоря, почти пустынный, потому что лентяев в Волшебной Стране - весьма немного. Даже орки, хоть и прескверно, но умеют гудеть в волынки, даже тролли умеют играть на барабанах. Правда, говорят, что тролли научились этому только для того, чтобы пугать проходящих по мостам пешеходов, но, в конце концов, это ведь - личное дело троллей. Не правда ли? Может им просто нравится.
   Зная о любви жителей Волшебной Страны к музыке, трудно поверить, что когда-то никаких музыкальных инструментов они и в помине не знали, а первую дудочку... Подождите-подождите, не будем забегать вперед.
   В те времена Волшебной Страной правил король Айвен. У него была единственная дочь - принцесса Элли. Король в ней души не чаял и готов был исполнить любой ее каприз. Но к замужеству Элли решил подойти серьезно. Очень серьезно. Еще бы, ведь будущий муж его любимой дочери не просто станет принцем - когда-нибудь он займет место Короля Волшебной Страны. А раз так, то это должен быть не просто достойный и благородный человек, а чрезвычайно достойный и благородный, самый достойный и благородный. И, конечно же, - рыцарь. Сильный, ловкий, смелый.
   Выбор у короля Айвена был велик: это слонов или бегемотов в Волшебной Стране днем с огнем не сыщешь, а благородных рыцарей - в каждом городе не меньше десятка. Король долго выбирал, присматривался и, в конце концов, нашел самого благородного, самого сильного, самого ловкого, самого смелого. Выбор короля остановился на молодом лорде Уитни. Айвен с облегчением вздохнул и поспешил сообщить о своем решении любимой дочери. "Она так обрадуется", - предвкушал про себя король. - "Ведь более достойного кандидата просто не найти!"
   Принцесса Элли с должным почтением выслушала отца, но (как бы это сказать помягче?) совсем не была обрадована родительским предложением. По-простому говоря, она возмутилась.
   - Папа! Я не хочу выходить замуж за лорда Уитни. Во-первых, он мне совсем не нравится, а, во-вторых, я уже нашла себя жениха.
   - Вот как? - изумился король. - И кто же он - твой избранник? Может быть, лорд Марлоу или герцог Аскольди? Если так, то я заранее согласен. И тот, и другой будут замечательными наследниками престола.
   - Нет, папа, - встряхнула локонами принцесса. - Может быть, эти бездельники и могли бы стать замечательными королями (хотя я в этом си-и-и-ильно сомневаюсь), но речь идет не о том, кто станет хорошим принцем, а том, кто будет моим - ты слышал? - моим МУ-ЖЕМ.
   - Ну и кто же будет твоим МУ-ЖЕМ? - передразнил Элли король.
   - Пикси! - гордо заявила принцесса.
   - Кто-кто? - в глазах Айвена сверкнули нехорошие искорки.
   - Пикси! - уверенно повторила Элли.
   - Это такой маленький, курносенький, с рыжими волосами и оттопыренными ушами? - чуть не поперхнулся король.
   - Он самый. А еще он знает кучу забавных историй и может жонглировать, стоя на голове. И, вообще, он самый лучший на свете!
   - Нет! - взревел Айвен. - Никогда!! Пикси - принц Волшебной Страны? Да не за какие коврижки!!!
   - Кстати, коврижки с медом ему очень нравятся. Также, как и мне. У нас полностью совпадают вкусы, и мы будем идеальной парой. Почему ты против? Ведь ты же совсем не знаешь Перри.
   - Дочь моя, - остановил ее поднятой рукой король. - Какой Перри? При чем здесь Перри? Минуту назад ты утверждала, что хочешь выйти замуж за пикси. И вдруг какой-то Перри. Нельзя быть такой ветреной.
   - Перри. Так зовут пикси, который станет моим мужем, - терпеливо начала объяснять принцесса. - Я все продумала. Свадьбу мы назначим...
   Но договорить она не успела.
   - Этому не бывать! - топнул ногой король, развернулся и вне себя от ярости, хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
   Положение становилось безвыходным. И отец, и дочь были чрезвычайно упрямыми. Король ни за что не хотел, чтобы пикси становился принцем, а принцесса ни о ком другом и слышать не желала.
   Ничего путного не придумав, Айвен решил созвать Большой Королевский Совет. Но получился не Совет, а Галдеж: сиды, разумеется, хотели, чтобы принцем стал фейри, а люди настаивали на выборе короля - лорде Уитни.
   - Он такой маленький, что у вашего Перри корона на голове не удержится! Мантия с плеч спадать будет! - горячился старый лорд Зеберт.
   - У него вполне хватит магии, чтобы и корону удержать, и в мантии не запутаться, - возражал эльф Лоциус. - Главное, чтобы человек был хороший!
   - Да он и не человек вовсе!
   - Не придирайтесь к словам, - поморщилась дрейда Лисбет. - Уважаемый эльф имел ввиду совсем не это.
   - А что? Что он вообще может понимать в королях? Ведь у вас - у маленького народца - ни королей, ни графов, ни баронов нет, и никогда не было, - не унимался лорд Зеберт.
   Тут он тихонько ойкнул, вжал голову в плечи и даже постарался спрятаться под скатерть - с другой стороны стола, раздраженно прищелкивая пальцами, начал подниматься знаменитый чародей - Великий Герцог Темных Эльфов.
   - Остановитесь, друзья мои. Не надо ссориться, - вмешался в разговор волшебник Ларс. - Если его Величество хочет, чтобы женихом принцессы Элли стал самый достойный...
   - Ну, разумеется, - поддакнул король.
   - То тогда, - продолжил Ларс. - Надо устроить состязание. Пусть в честной борьбе и определится тот, кто по-настоящему достоин руки нашей обожаемой принцессы.
   Эта идея так понравилась всем членам Королевского Совета, что споры моментально стихли, и было решено провести состязание прямо на следующий день. Оставалось лишь выбрать то, в чем будут состязаться лорд Уитни и пикси Перри. Свое решение король пообещал огласить утром. На том и разошлись.
   Вечером того же дня Айвен срочно вызвал к себе в замок лорда Уитни, чтобы совместно определить предмет состязаний.
   - Давайте, Ваше Величество, устроим бой на мечах, - предложил Уитни. - Я мигом разрублю этого прохвоста на кусочки, и никаких вопросов не останется!
   - Нет, - поморщился король. - Я не настолько кровожаден. И потом, насколько я знаю, все пикси довольно ловкие создания. Ты будешь гоняться за ним по арене с мечом целый день, а все без толку. Устанешь, выбьешься из сил, всех рассмешишь, будет объявлена ничья, и состязание придется проводить заново.
   - Тогда я предлагаю померяться силой. Кто из нас сможет сдвинуть с места огромный валун, тот и победил.
   - Вот это - хорошая идея, - ободрил король.
   Сказано - сделано. Утром, едва солнце поднялось над холмами, окружавшими столицу Волшебной Страны, два буйвола втащили во двор королевского замка гигантский камень. А уже через час посмотреть на предстоящее состязание собралась невероятно большая толпа. Ворота замка по такому случаю были открыты для всех желающих.
   - Вы не переборщили, Ваше Величество? - засомневался лорд Уитни.
   - Ничего страшного, мой мальчик, - подбодрил его Айвен. - Чем больше камень, тем вернее ты победишь.
   - Как же я смогу сдвинуть с места эту громадину? - переживал в свою очередь Перри.
   - Ну, постарайся, мой любимый, - утешала пикси принцесса. - Ты упрись получше и поднажми посильнее.
   Но, честно говоря, она и сама не была уверена, что маленький человечек сможет справиться с таким трудным заданием.
   Состязание началось. Первым под восторженные крики родственников и друзей на середину двора вышел лорд Уитни. Он расстегнул свой бирюзовый плащ, красивым жестом отбросил его в сторону, поиграл железными мускулами, подошел к валуну и уперся в него. Зрители затаили дыхание. Пот градом струился по лицу благородного лорда, на его бычьей шее вздулись вены, руки и ноги дрожали от нечеловеческого напряжения, но камень и не думал пошевелиться. Сообразив, что нахрапом у него ничего не получится, лорд Уитни пошел на хитрость. Он прекратил свои бесполезные попытки, взял копье, подсунул его под каменюгу, поднажал и с трудом, но сдвинул валун с места. Раздались бурные аплодисменты.
   - Это нечестно! - попыталась протестовать Элли. - Он же не сам сдвинул камень, а с помощью копья!
   - Ну и что? - возразил король. - Пусть твой пикси хоть так попробует справиться.
   Принцесса обиженно замолчала, а дрейда Лисбет нахмурилась - фейри не нравится, когда кто-то пытается мухлевать. Но вслух Дина Ши ничего не сказала.
   Теперь на середину двора вышел Перри. В своем огромном островерхом колпаке и кургузой зеленой курточке он смотрелся довольно нелепо по сравнению с внушительной фигурой лорда Уитни. Под улюлюканье толпы, пикси съежился, кое-как доковылял до камня, удрученно посмотрел на него, уперся и... легко сдвинул громадный булыжник с места. Толпа только и выдохнула: "О-о-о-о-о-оп!"
   Перри выглядел не менее обескураженным, чем зрители. Он с удивлением рассматривал собственные руки, пытаясь сообразить, как же такое ему удалось? А дрейда Лисбет улыбалась и поглаживала свои перстни - никто и не заметил, как в тот момент, когда пикси уперся в камень, она шевельнула мизинцем и с помощью магии чуть-чуть помогла малышу. Чуть-чуть - по меркам великих волшебников.
   - Ничья! - объявил король.
   - Как так, ничья? - возмутилась принцесса. - Перри - такой маленький, а так легко справился с заданием. Конечно же, он победил.
   - Ничья! - еще раз повторил король. - Завтра будет новое состязание.
   Толпа неободрительно загудела и разошлась. Большинство собравшихся тоже решили, что победил пикси, но король не хотел так просто сдаваться. Вечером он опять вызвал к себе лорда Уитни.
   - Ну и что ты предложишь на этот раз, мой мальчик? - поинтересовался король. - Только смотри, думай хорошенько! Чтобы опять не опростоволоситься.
   - Не знаю, что и предложить, - пожал плечами Уитни. - Может быть, устроить состязание по прыжкам в высоту. Перри - такой маленький, что высоко прыгнуть не сможет.
   - Неплохо придумано, - хмыкнул король. - Ладно, завтра будете прыгать.
   На следующее утро во дворе королевского замка были установлены два шеста, а на них водружена перекладина, через которую и предстояло прыгать участникам состязаний.
   - Вы опять погорячились, Ваше Величество, - зашептал на ухо королю лорд Уитни. - Планка поднята так высоко, что я вряд ли смогу ее перепрыгнуть.
   - Ну не могу же я теперь опустить ее ниже, - расстроился король. - Зрители уже собрались. Они решат, что я тебе подыгрываю.
   Пикси переживал не меньше.
   - Эту перекладину я не то, что перепрыгнуть, я переплюнуть не смогу! - расстроено бормотал Перри. - У меня даже колпак с головы сваливается, когда я на нее смотрю.
   - Не бойся, дружок, - ласково похлопал его по плечу эльф Лоциус. - Вот, держи.
   И он протянул пикси какой-то пухленький мешочек.
   Состязания возобновились.
   Лорд Уитни, оценив высоту перекладины, которую предстояло преодолеть, решил не рисковать, а сразу немного схитрить. Он оседлал боевого коня, посильнее разогнал его, и перед самой планкой, вонзив в бока скакуна острые шпоры и вздернув уздцы, легко перелетел над преградой.
   - Это опять нечестно! - вскочила со своего места принцесса. - Перепрыгнуть был должен лорд Уитни, а не его конь. Мне что нужно будет выходить замуж за лошадь?
   В толпе раздалось хихиканье.
   - Успокойся, дорогая, - остановил ее жестом слегка раздосадованный король. - Твоему пикси не перепрыгнуть, даже оседлав дракона. Продолжаем состязания.
   Принцесса не нашлась что сказать и опустилась в свое кресло, а Перри приготовился к испытанию.
   Маленький пикси, натянув поплотнее свой нелепый колпак, потоптался на месте, разбежался, подпрыгнул и ... как птица, перелетел через перекладину. Зрители устроили фейри бурную овацию. Среди всеобщего ликования мало кто заметил, что башмаки пикси, свалившиеся с его ног продолжали лететь, уносясь все выше и выше к облакам. Еще бы! Ведь на них был нанесен тончайший слой эльфийской пыли из того самого мешочка, который передал Перри перед состязанием хитрец Лоциус. При чем здесь эльфийская пыль, спросите Вы? Да ведь любой в Волшебной Стране знает, что эльфийская пыль делает невесомым все, что угодно. Вот почему пикси так легко перепрыгнул через высоченную перекладину.
   - Ничья! - объявил король.
   - Как? Опять?! - Элли чуть не выпрыгнула из платья от возмущения. - Перри справился сам. Никаких скакунов, никаких драконов...
   - Ничья! - повторил король. - Завтра будет третий - решающий день состязаний.
   Наступил вечер. В рыцарском зале дворца лорд Уитни и король Айвен ломали головы над тем, какое задание придумать на этот раз.
   - Ну ты хоть что-нибудь еще умеешь? - в сотый раз спрашивал король.
   - Нет, Ваше величество, - разводил руками незадачливый жених. - Разве что много есть и сладко спать.
   - А, - отмахивался король. - Это всё не то, не то!
   - Постойте, Ваше Величество, - вдруг приободрился лорд Уитни. - Я вспомнил! Я же умею замечательно свистеть!
   - Свистеть?
   - Ну, да. Все лорды Уитни умеют прекрасно свистеть. Мы и свою фамилию получили из-за этого умения.
   - Это как? - не понял король.
   - Уить-уить-уить-уить-уить, - засвистел рыцарь. - Вот и получается - Уитни.
   - Забавно, - усмехнулся Айвен, а про себя подумал: "Надо бы поинтересоваться у моего завистника - султана, что же так замечательно умели делать его предки, если им присвоили смешную фамилию Какапук?"
   - Ладно, - после недолгого размышления решил король. - Значит завтра будем делать фьюти-фьюти-фьют. И будем надеяться, что пикси не умеет свистеть.
   - Если и умеет, то не так хорошо, как я, - низко поклонившись, заверил своего повелителя лорд Уитни.
   А пикси действительно не умел свистеть. Ни хорошо, ни плохо - никак! Когда рано утром он узнал, какое состязание придумал король, то готов был расплакаться от огорченья.
   - Ну, попробуй, может быть, у тебя получится? - упрашивала своего возлюбленного принцесса.
   Перри шмыгнул носом, глубоко вздохнул и снова попытался. Но, как и в предыдущие разы, вместо свиста он, смешно зашлепав губами, издал какой-то непонятный звук.
   - Да, - вздохнула Элли. - На свист это никак не похоже.
   Пикси расстроился еще больше и, махнув рукой, потопал прочь из королевского замка.
   - Подожди, - попыталась удержать его принцесса. - Подожди, может быть, всё обойдется, как и раньше.
   Но пикси разочаровано покачал головой, поцеловал на прощание Элли и отправился к себе домой - в Вересковые Холмы. Едва выйдя за пределы столицы, он уселся на берегу реки и тихонько заплакал.
   - Что с тобой, малыш? - окликнула Перри оказавшаяся поблизости бэньши. - Тебя кто-то обидел?
   Пикси покачал головой и, утирая слезы, рассказал свою историю.
   - Но свистеть - это же так просто, - удивилась бэньши. - Вытягиваешь губы дудочкой и потихоньку выдыхаешь воздух.
   - Дудочкой? - не понял Перри. - Это как?
   - Вот так, - показала бэньши. - Попробуй.
   Пикси честно попытался, но его широкие губы никак не хотели слушаться хозяина и вытягиваться в дудочку.
   - Да, тяжелый случай, - согласилась бэньши. - Как бы тебе помочь?
   Она начала кругами облетать берег реки, размышляя над этой задачей. Вдруг она остановилась, радостно взвизгнула и опустилась перед Перри.
   - Послушай, но если ты не можешь вытянуть губы дудочкой, то давай приделаем к твоему рту что-то похожее, и ты будешь в это дуть.
   - Не надо ничего приделывать к моему рту, - заартачился пикси. - Мне мой рот еще пригодится.
   - Да нет же, - отмахнулась бэньши. - Не навсегда приделаем. И твой рот останется при тебе. Смотри.
   Она отломила тростинку, росшую на мелководье, и протянула ее Перри.
   - Приложи-ка ее к губам и подуй.
   Перри послушно взял тростинку, подул в нее, и тростинка засвистела.
   - Вот это да! - восхитился пикси. - Получилось!
   - А я что говорила, - обрадовалась вместе с ним бэньши. - Потренируйся чуток и вперед в королевский замок, пока не начались состязания.
   Перри не надо было долго упрашивать. Он быстро освоился с дудочкой и научился не просто свистеть, а даже высвистывать замечательную мелодию. Поблагодарив бэньши, пикси поспешил в замок, где удовлетворенный король Айвен уже был готов объявить лорда Уитни будущим мужем своей дочери.
   - Подождите! - замахал руками Перри. - Я тоже умею свистеть. Я очень хорошо умею свистеть.
   - Ну, что ж, попробуй, - усмехнулся король.
   Перри слегка отдышался, подмигнул Элли, приложил к губам свою дудочку и засвистел. Уже с первых тактов его веселой мелодии зрители начали притопывать ногами, а потом и вовсе пустились в пляс. Нечего и говорить, что именно пикси - к неописуемой радости принцессы - стал победителем состязаний и женихом Элли. А дудочка Перри стала первым музыкальным инструментом в Волшебной Стране. Вслед за ней люди придумали скрипки, фортепьяно, арфы и многое другое.
   Вот и все. Осталось лишь добавить, что когда Перри стал Королем Волшебной Страны, то каждый вечер он устраивал для горожан пышные балы, на которых играли лучшие оркестры. А наш герой на этих балах не только танцевал с любимой женой, но и, время от времени, забираясь на высокий постамент, самозабвенно высвистывал на своей дудочке задорные польки, озорные мазурки и пленительно неторопливые менуэты.
  

11. Почему море соленое

  
   Что делать, когда нужно делать то, что делать совсем не хочется? Правильно, нужно себя или заставить, или уговорить. А как самого себя можно уговорить? Каждый решает сам за себя. И всякий раз - по-разному. Мне вот, например, ужасно не нравится мыть посуду. Ну не люблю я намыливать блюдца, полоскать кружки и чашки, протирать стаканы, раскладывать по ящичкам ложки, вилки, ножи. А мыть посуду иногда все-таки приходится. И как же я поступаю? Очень просто: я вспоминаю, как из-за грязной посуды огры поссорились с гоблинами и превратили море из пресного в соленое. В общем, такая заварушка случилась! Вся Волшебная Страна две недели на ушах стояла. Потом, правда, ничего, привыкли.
   А все потому, что кое-кто не захотел мыть тарелки. И кто же этот "кое-кто", спросите Вы? Огры? Нет, не угадали. Да и откуда у них тарелки - они тарелками отродясь не пользовались. Из кухонной утвари у огров только котлы да половники. Даже ножей нет. Мясо, рыбу, стволы деревьев и фонарные столбы великаны и без ножей зубами разорвут и перемелят. А вот половник - вещь удобная: им и в котле можно помешать, и затылок почесать, и клопа раздавить, и желудей под дубом нарыть, и червяков накопать, и супчик потом из котла похлебать. Словом, если вы еще не поняли, смотреть, как огры готовят себе еду или на то, как они едят - неприятно. Чавкают, хлюпают, плюются, хрюкают, пукают, с ноги на ногу переминаются, пальцами в зубах и ушах ковыряются. Фи!
   Благородные фейри, разумеется, так себя не ведут. Вина Ши садятся обедать за столы красного дерева, накрытые белоснежными скатертями. Между малахитовыми тарелками и солонками цвета слоновой кости блестят столовые приборы и золотые кольца, плотно охватывающие накрахмаленные салфетки. К трапезе Вина Ши всегда переодеваются. Тончайшие бледно-зеленые туники, кружевные пепельные воротнички, серебристые плащи, расшитые золотом, и янтарные нити, вплетенные в волосы. Кавалеры помогают усесться дамам - с легким поклоном они отодвигают для них кресла - и только после этого сами занимают свои места. Обед начинается с фруктового салата, его сменяют горячие закуски - жульен из грибов или пицца, потом, конечно же, густой ароматный суп с пирожками, следом - жаркое, политое цветочным соусом, а в конце - изысканный десерт. Вина Ши запивают еду вересковым медом или вином из одуванчиков. За столом им прислуживают многочисленные сильфы и феи, которые следят, чтобы в бокалах не заканчивались напитки, перемены блюд не задерживались, грязные тарелки незаметно исчезали, а на их месте так же быстро появлялись чистые. Заметьте - чистые! Абсолютно чистые. Безупречно чистые. И никакой магии: усердные брауни и хобгоблины после обеда суетятся возле моек. Под шапками мыльной пены в потоках горячей воды самые бесстрашные из них смывают остатки еды и намыливают грязную посуду, чтобы потом передать тем, кто ополаскивает ее под струями прозрачного родника. А на подхвате уже стоят малыши с полотенцами, которые вытирают посуду, и передают ее тем, кто, забираясь на стремянки, раскладывает тарелки, чашки и ложки по полочкам высоких шкафов. Всё должно стоять на своем месте. Отмытое, начищенное, надраенное, Иначе нельзя - Вина Ши очень аккуратны и чрезвычайно чистоплотны. Они ненавидят беспорядок и не потерпят в своих владениях ни единой пылинки, ни малейшей соринки.
   Большинство фейри старается во всем подражать аристократам Волшебной Страны. Ну, во всем, конечно, не получается, но хоть в чем-то... Например, в том, чтобы есть из чистых тарелок. Практически все из чудесной семейки (кроме, разве что огров) предпочитают пользоваться чистыми кружками, вилками, ложками и блюдцами.
   Кро и Фро - два фейри, два братца-хулиганца - в родстве с ограми не состояли и поэтому тоже любили чистые тарелки. А вот мыть их после еды они не любили. И не просто не любили, а, можно сказать, ненавидели. Лютой ненавистью. И не мыли. Ни один, ни другой.
   Пока братья по Волшебной Стране путешествовали, их это особо не заботило. Они вообще с собой тогда ни мисок, ни тарелок не таскали. То на постоялом дворе поужинают, то костер разведут и шашлык пожарят. Да прямо с палочек-шампуров и обгрызут ароматное мясо с дымком. В общем, ни к чему им была посуда. А вот когда у них свой дом появился...
   Да какой дом! Фро он сразу приглянулся, как только братья, попав в Радуград, прошли по Аллее Фонтанов и с площади Королевы Стрекозы свернули в переулок Пончиков.
   - Смотри, братец, вот это то, что нам нужно, - обрадовался Фро и слегка ткнул Кро локтем в бок.
   - Зачем тебе эта скамейка? - удивился Кро. - Она, конечно, красивая, но больно тяжелая, чтобы таскать на себе.
   - Да ты направо посмотри. Какой прекрасный дом!
   - Правда - шикарный дом, - посмотрев направо, согласился Кро. - Только как мы его украдем? А если не украдем, то кто нам его продаст?
   - А кому он кроме нас нужен? Для дракона - слишком маленький, а для пикси - слишком большой. Нам же - как раз впору.
   Фро оказался прав - дом действительно пустовал, и братья в тот же день купили его по очень сходной цене. Трехэтажный, с палисадником, с огромной резной дубовой дверью и маленьким серебряным колокольчиком над ней. Снаружи дом был оранжевый в синюю полосочку, а внутри каждая комната была покрашена в свой цвет. Была там зеленая комната, была белая, была сиреневая, а еще розовая, желтая, фиолетовая, черная, красная и голубая. В голубой комнате братья решили устроить столовую.
   - Если у нас есть столовая, - заявил Кро, - то нам нужен сервиз.
   Не поспоришь!
   Братья тут же купили в соседнем магазине большущий обеденный сервиз на сто персон.
   - Куда тебе такой большой? - попытался протестовать Фро.
   - Чтоб посуду можно было подольше не мыть, - отмахивался Кро. - А потом нам еще новоселье устраивать. Гостей соберется - жуть как много.
   Гостей действительно собралось очень много. Чуть-чуть, и тарелок на всех не хватило бы. Но даже если бы и не хватило - ничего страшного. Ведь каждый из гостей принес в подарок по сервизу, а некоторые даже по два: один для Кро, другой для Фро.
   На следующий день братья бережно расставляли подарки по комнатам.
   - Вот, как хорошо, - причитал Кро. - Теперь долго не придется посуду мыть.
   - Года два, а то и три протянем, - поддакивал Фро.
   И не мыли. Два года.
   Но что такое два года? Два года пролетели незаметно. Чистые тарелки закончились, а грязной посуды скопилось столько, что в доме уже и места не осталось - везде, куда не ткнись, то немытая чашка, то блюдце с засохшей корочкой вишневого варенья.
   - Свинарник, - вздохнул Фро.
   - Точнее, братец, не скажешь, - согласился с ним Кро.
   - Ладно, пошли пообедаем. Там в таверне и обсудим, кто будет посуду мыть, - махнул рукой Фро.
   Вот сидят они за столиком, грызут свои любимые соленые крендельки и потихоньку переругиваются. Никак не могут решить, кому грязные тарелки отскребать-отмывать - ни одному из братьев неохота.
   Тут откуда ни возьмись, около таверны появился великан-огр. Зачем он в город притащился, что ему в Радуграде понадобилось? До сих пор неизвестно.
   Оперся огр на свою громадную дубину, просунул лохматую голову в окно (в дверь-то ему - великану не пролезть), втянул носом запахи маринадов и свежей выпечки. Поморщился - не понравилось. Вот, если бы здесь варили суп из камней. Это огры уважают. Особенно из булыжников, покрытых мхом. Да еще с лишайниками, чтоб понаваристей получалось. Для огров суп из камней - самое любимое кушанье. Но такой суп в этой таверне никогда не готовили.
   Сообразив, что полакомиться здесь нечем, огр уже было собрался убираться подобру-поздорову, как вдруг заметил с каким аппетитом грызут Кро и Фро соленые крендельки. "Дай", - думает. - "Попробую". Вытянул длиннющий язык, слизнул один, похрустел, почмокал. Рот у огра в улыбке расплылся - понравилось.
   - Дайте мне еще один, - попросил.
   - Ты сначала нам за первый деньги верни, - огрызнулся Кро.
   - Какие деньги, - вылупил глаза великан. Огры про деньги слыхом не слыхивали.
   - Ты подумай, какая наглость! - взорвался Фро. - Не "спасибо", не "пожалуйста", а теперь еще и денег платить не хочет. Вот тебе, а не кренделек.
   Фро вскочил со своего стула, подбежал к окну и, подпрыгнув, отвесил огру звонкий щелбан. Бзэнь!
   Великан такого не ожидал. Он от удивления не то, что дар речи потерял, даже на землю плюхнулся. Бух! Но так неудачно - прямо на ежа угодил. Еж клубочком свернулся и все иглы наружу выставил. Огр от боли завопил: - У-у-у-у-у-й! - да так подскочил, что чуть в небо головой не ударился.
   А Фро из дверей таверны выскочил, к великану подбежал, снова подпрыгнул и еще один щелбан ему - Бзэнь!
   - Нечего ежиков обижать, дубина ты неотесанная!
   Тут огр обозлился - про свою дубину вспомнил, начал ей размахивать.
   - А, ну, - кричит. - Подавайте сюда соленые крендельки, а не то расколочу все вдребезги.
   Братья видят: огр не на шутку разошелся. А что делать-то? Хуже всего, что соленые крендельки закончились - их Кро и Фро начисто умять успели.
   - Ладно, страшилище, - начал успокаивать огра Кро. - Приходи завтра - будут тебе крендельки. Сколько душе угодно.
   - И бесплатно!
   - И, так уж быть, бесплатно, - засопел Фро.
   Но огр никак не хотел утихомириться.
   - И бесплатно, и чтоб всем моим братьям хватило, - бушует великан.
   - А сколько у тебя братьев-то? - насторожился Кро.
   - Двести!
   - Двести? - и Фро не то икнул, не то ойкнул.
   - А здесь двести огров не поместятся, - в недоумении начал оглядываться по сторонам Кро. - Улочка, смотри, какая узкая. Нет. Вы все сюда не влезете.
   - Дома растопчем - влезем, - ухмыляется великан.
   - Угомонись, чудище, - поднял руки Фро. - Дома разрушать незачем. Крендельков от этого не прибавится. Ты лучше приводи своих братьев завтра утром в Деревню Гоблинов. Там и полакомитесь.
   - Но смотри, недомерок, - погрозил огр пальцем. - На всех не хватит - всё растопчем, всё разломаем.
   - Хватит, хватит, - закивал головой Фро.
   Великан поверил, облизнулся, еще раз пальцем погрозил и убрался восвояси.
   Тут Кро на брата набросился.
   - Как мы до утра столько крендельков достанем? Бежать надо!
   - Поздно, - насупился Фро.
   - Почему поздно? Если прямо сейчас дернем, к утру уже до Йогуртовых болот доберемся.
   - Бесполезно, - отмахнулся Фро. - Завтра огры притопают, соленых крендельков не найдут - пойдут дома рушить. Интерина узнает, кто кашу заварил, и нас с тобой в бабочек превратит.
   Здесь, не грех, напомнить: Интерина - так звали могущественную волшебницу, жившую в Радуграде.
   - Что же делать? - запаниковал Кро. - И крендельков нет. И посуда дома не мыта.
   - Пока не знаю, - пожал плечами Фро. - Пошли в Деревню Гоблинов. Авось, по дороге что-нибудь придумаем.
   Вот пришли братья в Деревню. А там на центральной площади к столбу прибит огромный медный таз. Кро с земли камень поднял и начал по тазу колотить: Бам-дзинь-ля-ля-Трам-дзинь-ля-ля-Бам-дзинь-ля-ля.
   Услышав грохот, все гоблины собрались, руки в карманы засунули, стоят, из под колпаков зыркают - зачем позвали?
   Фро тоже руки в карманы засунул, треуголку на глаза надвинул, вразвалочку вперед вышел, через передние зубы сплюнул и начал вещать.
   - Ну, что, дурни, добаловались?
   Гоблины глаза вытаращили - ничего понять не могут. Фро тогда поясняет.
   - У огров еда в лесу закончилась. Мы сегодня с братом своими ушами слышали: сейчас, мол, последнюю гнилушку дожуем и завтра утром пойдем гоблинами завтракать.
   Бестолковые уродцы перепугались.
   - А чего это нами? Других что ли нет?
   - Почему вами? Вы - самые грязные?
   - Ага, - гордо кивают гоблины.
   - И самые трусливые?
   - Ну так!
   - И самые глупые?
   - А как же!
   - Ну, значит, и самые вкусные!
   - Вон, оно что, - сообразили гоблины. Стоят в затылках чешут. Хоть гоблины и глупые, но быть съеденным никому не хочется.
   Наконец старейшина гоблинов мысли в кулак собрал - умный вопрос придумал.
   - А откупиться от них никак нельзя?
   - Есть вариант, - скривился Фро. - Правда, поработать придется.
   - Ну, уж по такому случаю напряжемся. А что великанам надобно?
   - Соленые крендельки им очень нравятся. Если к завтрашнему дню успеете двести мешков испечь, глядишь - авось пронесет. Ну, что, чумазые, справитесь?
   - Справимся, справимся, - закивали гоблины.
   На том и разошлись. Кро и Фро отправились посуду мыть, а гоблины начали крендельки печь.
   На следующее утро пришли двести огров в Деревню Гоблинов. У каждого в руке огромнейший половник.
   А у гоблинов всё готово - все двести мешков. Хозяева стоят, улыбаются: пожалуйста, мол, гости дорогие, угощайтесь.
   - Ну, - заревел самый большой огр. - И где наш суп из камней?
   - Какой такой суп из камней? - не поняли гоблины.
   - Тот, который нам обещали.
   Забыли огры, что пришли они за солеными крендельками. Помнят, что вроде бы что-то поесть хотели, а что - вспомнить не могут. Ну, а раз так - захотелось им их любимого супа из камней.
   Гоблины испугались.
   - Мы ни о каком супе не слышали. Мы вам крендельков напекли.
   - А зачем нам крендельки? Нам суп нужен, - бушуют великаны.
   Гоблины еще больше перепугались - бросились наутек. А огры за ними. Но чтобы добро не пропадало, каждый по мешку крендельков все-таки прихватил.
   Добежали гоблины до берега моря - дальше пути нет. А огры их почти догнали - вон уже по пляжу топают. Гоблины смотрят - дело худо. Вдруг видят - лодки. Быстренько в них попрыгали и поплыли. Изо всех сил гребут - чтоб подальше от берега.
   Великаны добежали до воды, а дальше - боятся. Плавать-то они не умели, и лодок больше нет. Столпились огры на берегу, рычат, половниками размахивают, а сделать ничего не могут. Начали со злости мешками в гоблинов швыряться, да всё мимо: все мешки в море попадали и утонули. Потолкались великаны на берегу еще минут пять и отправились к себе домой несолоно хлебавши. Гоблины же подождали еще чуток, видят - страшилища убрались. Тогда они к берегу причалили и осторожненько-осторожненько в свою Деревню вернулись.
   Думали они, правда, мешки с солеными крендельками из моря вытащить, но куда там. Огры их ой как далеко закинули. Так мешки и остались лежать на морском дне. Крендельки размокли, вся соль из них вышла и в море попала. Вот с тех пор море и стало соленым.
   А грязную посуду Кро и Фро все-таки вымыли. Хоть за неделю, но управились.
  

12. Злата и дракон

  
   Ты умеешь слушать утро? Подожди, дружок, не надо говорить, что это чепуха на постном масле, что слушать можно музыку, или мяуканье кошки, или, на худой конец, треск поленьев в печке, а утро слушать невозможно. Можно, еще как можно. Надо только научиться. Это не так уж сложно, поверь мне. Просто, когда ты просыпаешься в своей кроватке, не надо сразу вскакивать и вертеть головой по сторонам. Нужно на секундочку открыть глаза, убедиться, что ночь уже позади, и утро почти наступило, а потом сразу крепко зажмуриться и слушать, слушать, слушать...
   Злата Шенли, дочь лорда Алана и леди Дью, именно так всегда и поступала. Ей очень нравилось по утрам слушать утро. Если проснуться рано-рано, то можно услышать, как робкий первый лучик солнца начинает щекотать вершины Вилсайдских гор. Как тяжело вздыхают разбуженные каменные валуны. Как в гнездах просыпаются птицы. Как звенят капельки росы. Как лиловые туманы с хрустальным звоном превращаются в утреннюю свежесть, чтобы лесные эльфы могли окунуться в нее и сохранить свою вечную молодость.
   Потом Злата научилась слушать, как просыпается старый замок. Ты думаешь, что он начинает пыхтеть и скрипеть, не желая сбрасывать ленивую дремоту? Нет, конечно же, нет. Хотя, постой. Пыхтение, действительно, раздается. И еще торопливое шарканье и шушуканье. Но это совсем не замок, это спешат закончить свои ночные дела маленькие брауни. Они проверяют всё ли убрано, везде ли вытерта пыль, блестит ли паркет. Ничего не забыли? Уф-ф-ф. Всё сделано - значит можно прихватить медовую коврижку, допить молоко и отправляться спать. А им на смену уже торопятся флауэр-пикси. Быстрее-быстрее-быстрее: надо открыть каждый бутон в оранжерее, и каждому цветку пожелать доброго утра. Шелестят радужные крылышки, и звенят колокольчики тоненьких голосков. Звон становится все сильнее и сильнее, в утренней тишине кажется, что это уже не звон, а прямо-таки грохот. Пикси расшалились? Нет, это просто кухарка начинает доставать кастрюли, сковородки и противни, чтобы успеть пожарить бекон, испечь рогалики и сварить какао. Вот что-то забулькало, вот что-то зашипело, а вот уже из кухни начали расползаться чарующие ароматы. И сразу напряженное сопение - по всему замку начинают принюхиваться будильники - что же там такого вкусного будет на завтрак? А разнюхав что к чему, будильники начинают теребить своих хозяев - дзинь-дзинь-дзинь-дзинь-дзинь, тр-тр-тр-тр-тр-тр - вставайте, вставайте, вставайте, там уже жарятся румяные оладушки. Тут замок просыпается окончательно: скрипят кровати, обиженные тем, что хозяева выбираются из-под мягких одеял, хлопают двери, начинает плескаться вода в умывальниках. Всё. Утро наступило. Значит, пора вставать.
   Это так интересно слушать, и никогда не может надоесть. Почему? Потому, что утро каждый раз наступает по-разному.
   А однажды оно наступило неправильно. Совсем неправильно.
   Вначале всё было, как всегда. Злата даже слегка расстроилась - как же так, ничего нового? Она покрепче зажмурилась и оттянула мочку уха, чтобы лучше слышать. Нет, ничего нового. Проснулись васильки, выпорхнули бабочки-капустницы, зажужжали пчелы, зазвенел ручеек, приглашая зайчат умыться. Обычная утренняя суета. Может быть, брауни чем-нибудь порадуют? Нет, малыши тихонько зашуршали и разбрелись по своим каморкам. Злата огорчилась и уже была готова надуть губки, как вдруг...
   Бум-ту-ту-ту-тум, Бум-ту-ту-ту-тум. Стены замка задрожали, пол заходил ходуном, жалобно звякнули витражи. И снова: Бум-ту-ту-ту-тум, Бум-ту-ту-ту-тум. Кроватка закачалась, одеяло сползло на пол, кукушка высунулась из стенных часов и совсем не вовремя спросила: "Ку-ку?". Девочка захихикала - как интересно! Что же будет дальше? А дальше в комнату ворвался наставник Златы - эльф Аррениус. Ему почему-то было совсем не смешно.
   - Вставайте, госпожа! - начал он трясти за плечо свою воспитанницу. - Беда! Беда! Земля трясется - землетрясение.
   - Землетреньтение? - Злата притворилась, что ее только что разбудили, и для убедительности зевнула. - И кто же там землей треньненкает? Неужели к нам забрел великан?
   - Был бы великан, - отмахнулся Аррениус, - с ним бы враз управились. Никто ничего понять не может. Земля сама по себе трясется, и все, что стоит на земле из стороны в сторону качается.
   - Ой! - радостно взвизгнула Злата. - Как на качелях?
   - Какие качели? - эльф закатил глаза. Потом схватил девочку, вытащил из кроватки и теперь старался побыстрее засунуть ее в платье. - Землетрясение - это совсем не игра. Это - опасно. Это - очень опасно!
   - Опасно?
   - Да, моя госпожа. Очень опасно. Если земля не успокоится, могут рухнуть стены замка. Одевайтесь-одевайтесь, надо выйти наружу и отойти подальше от башен.
   - А как же утренний туалет? Мне надо умыться, почистить зубы, расчесать волосы, заплести косичку и заколоть заколку.
   - Потом-потом, - замахал руками Аррениус. - Если земля трясется, то зубы можно не чистить.
   - Надо же, какая полезная штука это землетреньтение, - обрадовалась Злата. Она, конечно же, понимала, что зубы нужно чистить и утром, и вечером, но ей очень не нравилась мятная паста.
   Хотя уже через пару минут девочка была готова чистить зубы и десять раз в день, и двадцать, и тридцать, и даже есть мятную пасту вместо клубничного мороженого... только бы земля не тряслась. Ведь оказалось, что землетрясение - это действительно очень страшно!
   Едва Аррениус и Злата вышли из детской, земля затряслась снова. В коридоре начали раскачиваться люстры, затрепетали гобелены, а пушистые ковры ощетинились и чуть не выскользнули из-под ног.
   - Ой, мамочка! - взвизгнула Злата.
   - Ох, батюшки, - тут же раздалось испуганное пыхтение.
   - Кто там? - выкрикнул Аррениус. Он заслонил свою воспитанницу и выхватил из-за пояса боевой эльфийский жезл. - Я тебя не знаю! Выходи!
   Пыхтение тут же прекратилось, а из-за бархатной портьеры осторожно выглянул маленький человечек в несуразно большом полосатом колпаке.
   - Не волнуйтесь, господин эльф, умоляю, не волнуйтесь. Вы меня прекрасно знаете. Я гном. Белхут. Я живу здесь неподалеку, в пещерах.
   - Белхут Дантхал Робсверн! - захлопала в ладоши Злата. - Как давно я тебя не видела! Как у вас дела? Как дела у Фриды? Что ты здесь делаешь? И почему трясется земля? Ведь вы - гномы отвечаете за землю? Правда?
   - Злата, ты задала слишком много вопросов сразу. Так нельзя. Это сбивает с толку, - попытался урезонить маленькую Шенли старый эльф.
   - Да уж, - смущенно улыбнулся гном. - Я и не помню, какой вопрос был первым...
   Но тут земля затряслась снова, и все трое, прервав беседу, опрометью бросились к выходу из замка.
   Отбежав подальше, они остановились на лужайке и испуганно начали оглядываться по сторонам. Далеко ли они убежали? Нет ли поблизости чего-нибудь, что может упасть на голову, если земля опять начнет трястись? Нет, вроде бы в безопасности. Можно отдышаться и продолжить разговор.
   - Кстати, а зачем тебе зонт? - поинтересовался Белхут.
   - Как зачем? - удивилась Злата. - Ведь сегодня обещали дождь.
   Дочь лорда Шенли вспомнила о зонтике в последний момент, когда они с Аррениусом выбегали из детской, и теперь вертела его в руках. Еще она, на всякий случай, прихватила свою любимую куклу и спрятала ее во внутреннем кармане плаща. Но про куклу Злата решила никому не говорить: "Подумают, что я маленькая и засмеют". А чтобы казаться совсем взрослой, она нахмурилась и строго спросила гнома.
   - Лучше ответь на вопрос: почему трясется земля? Ну?
   Белхут Робсверн напрягся и судорожно сглотнул.
   - Повежливей, госпожа, повежливей, - мягко одернул воспитанницу старый эльф.
   - Извини, Белхут, - девочка улыбнулась, и гном тут же оттаял. - Расскажи нам, пожалуйста, почему трясется земля?
   - Честно говоря, - развел руками маленький человечек. - Я и сам бы хотел узнать ответ на этот вопрос. Всё началось вчера вечером. Сначала зашелестело, потом загудело, потом загрохало, а под утро начало трястись. Страшно! Ужасно!
   - Да, - восторженно зашептала Злата. - Ужасно интересно! Неужели в ваших пещерах, Белхут, поселилось настоящее землетрясение? Вот бы посмотреть!
   - Даже и не думайте, госпожа, - поспешил вмешаться Аррениус. - Это может быть очень опасно!
   - Еще и опасно к тому же! - Злата буквально сгорала от желания побыстрее отправиться под землю - в пещеры гномов.
   - Не может быть и речи! - сказал, как отрезал, Аррениус.
   - На самом деле, господин эльф..., - потупился гном. - Я направлялся в замок как раз за тем, чтобы попросить маленькую госпожу разобраться - что это у нас такое приключилось. Она ведь один раз уже помогла нам. Может быть, еще раз поможет?
   - Ну, конечно, - радостно подхватила Злата. - Кроме того, я ведь Шенли. А Шенли всегда помогали маленькому народцу.
   Не сразу, но эльфа-наставника удалось уговорить. Правда, он взял со своей воспитанницы слово, что, если в пещерах, он почувствует серьезную опасность, то они сразу же отправятся домой.
   Договорившись (то есть это Аррениус думал, что они договорились, а Злата про себя решила по-другому), наши герои двинулись вперед. Они довольно быстро добрались до той самой норы в долине Трамен-Трамен, куда и провалилась маленькая Шенли, когда первый раз попала в подземное царство.
   - Не извольте беспокоиться, - суетился гном. - Я здесь лестницу подставил, чтобы Вам спускаться было удобнее.
   - И где же эта лестница? - удивленно спросила Злата.
   Белхут опустился на колени и заглянул в нору. Потом - обескураженный - поднялся, отряхнул колени, стащил с головы свой полосатый колпак и начал оправдываться.
   - Ей-богу, еще утром была, вот прямо на этом месте, сам устанавливал, сам проверял, хорошая такая лесенка, надежная, крепкая, очень удобная...
   - Понятно, - прервав гнома, вздохнул эльф. - Когда земля снова затряслась, твоя лестница упала, и теперь нам в пещеру не попасть. Надо идти домой.
   - Почему домой? - возмутилась Злата. - Совсем не надо идти домой. Во-первых, можно спрыгнуть - здесь не глубоко...
   - Прыгать мы не будем - это опасно, - забубнил Аррениус.
   - А, во-вторых, - не унималась Злата. - Мы можем плавно опуститься по воздуху.
   - Извини, малышка, - развел руками Аррениус. - Я не захватил с собой эльфийской пыли, а без нее летать я не умею.
   - Зато я захватила с собой зонтик! Держитесь за меня!
   Злата раскрыла свой чудесный зонтик, эльф и гном крепко вцепились в девочку.
   - Раз, два, три - прыгаем!
   Они подпрыгнули и на зонтике, как на парашюте, легко и мягко опустились в пещеры гномов.
   - А ты у меня сообразительная! - похвалил Злату Аррениус. - Молодчина! Ну, господин гном, куда нам дальше идти?
   Белхут только лишь поднял руку, чтобы показать направление, как вдруг земля затряслась снова. В глубинах что-то зарокотало, загрохотало, затряслось, и путешественников чуть не сбил с ног порыв горячего ветра.
   - Все понятно, - уверенно Злата. - Идти надо туда, откуда дует этот ужасный ветер.
   - Так-то так, - поцокал языком эльф. - Только куда идти-то - не видно.
   И действительно, налетевший до этого порыв ветра задул все факелы, которые освещали узкие подземные ходы. Лишь над головами притихшей троицы высоко-высоко голубел маленький кусочек неба.
   - Аррениус, милый, ну придумай что-нибудь, - начала упрашивать эльфа Злата. - Ты ведь такой умный, ты ведь все знаешь, все умеешь, ты такой известный волшебник - тебе же все по силам.
   - Сожалею, моя госпожа. Волшебная сила эльфов - это сила природы. Наша сила в густой траве и стройных деревьях, в журчании ручьев и реве водопадов, в аромате полевых цветов и сладости лесных ягод. Здесь - под землей - мы почти бессильны.
   - Ах, как жаль! - расстроилась Злата. - Белхут, ну, тогда - твоя очередь. Если эльфы всесильны на земле, то вы - гномы - под землей. Не так ли?
   - К сожалению, нет, моя госпожа. Мы, гномы, - отнюдь не волшебники. Мы не умеем зажигать в воздухе гирлянды фонариков, бросаться огненными шарами или светиться сами по себе.
   - Светиться сами по себе? - задумалась Злата. - А ведь я знаю, кто умеет светиться в темноте. Светлячки! Помнишь, Аррениус, ты давным-давно научил меня одному заклинанию? Сейчас я позову светлячков на подмогу.
   Эльф покачал головой.
   - Боюсь, маленькая госпожа, у Вас ничего не получится.
   - Почему?
   - Потому, что светлячки боятся взрослых. Они послушаются заклинания, только если его произнесет маленькая девочка. Совсем маленькая. Ну, как Вы года три назад, когда я обучил Вас этой нехитрой песенке.
   - Совсем маленькая девочка? - Злата снова задумалась, потом поморщилась и, наконец, решилась. - Хорошо, у нас есть совсем маленькая девочка. Можно даже сказать - крошечная.
   И эльф, и гном изумленно подняли брови и начали оглядываться по сторонам.
   - Но где же она? - в один голос спросили они.
   - У меня под плащом, - пожала плечами Злата. Она достала из потайного кармана свою любимую куклу, расправила складки ее платья, подняла игрушку над головой, закрыла глаза и запела:
   "Светлячки, светлячки,
   Не кружитесь у реки.
   Там холодные ветра
   Дуют с самого утра.
   Поскорей сюда летите -
   Нам дорогу осветите!"
   И надо же, эта маленькая хитрость сработала! Светлячки приняли куклу за маленькую девочку и тут же устремились к ней на помощь. Скоро вокруг Златы, Аррениуса и Белхута уже кружились сотни - нет не сотни - тысячи зеленоватых огоньков.
   - Ну, вот, - обрадовалась девочка. - Теперь все видно, и можно идти дальше. Ветер дул вон из того коридора.
   - Странно, - почесал бороду гном. - В той части пещер уже давно никто не живет...
   - А мы это сейчас и узнаем!
   Злата уверенно двинулась вперед, а гному, эльфу и светлякам не оставалось ничего другого, как последовать за бесстрашной девочкой.
   Вскоре они добрались до развалин моста над глубокой пропастью - дальше дороги не было.
   - Я же предупреждал, - вздохнул Белхут. - Здесь уже давно никто не живет, за мостом никто не следил, вот он и развалился.
   - А если поискать другой путь? - спросил эльф.
   - В ту часть пещер другого пути нет, - покачал головой гном.
   - Значит, нам нужно просто перелететь через пропасть, - решила Злата.
   - Просто не получится, - развел руками эльф. - Я уже предупреждал, что под землей я бессилен. Ни колдовать, ни летать... Увы.
   - А кто умеет летать под землей?
   - Летать? Под землей? - рассмеялся гном. - Я о таком не слыхивал. Это сказки.
   - Но ведь мы же живем не где-нибудь, а в Волшебной Стране. То есть почти в сказке, - не унималась Злата. - И кто-то должен уметь летать под землей.
   Вдруг над их головами что-то стремительно пронеслось и пронзительно запищало.
   - Кто это? - испугался эльф.
   - Летучие мыши, - отмахнулся гном. - Они действительно умеют летать, только пользы от этого - чуть. С ними не договориться - они такие капризули и безобразники. Летают по ночам и пугают всех подряд.
   - А я попробую договориться, - уверенно заявила Злата. - Эй, мышки, помогите нам, пожалуйста. Нам очень нужно перебраться через эту пропасть. Перенесите нас.
   - Вот еще! - раздался в ответ нестройных писк множества голосов.
   - Но ведь мы не просто так, - не сдавалась Злата. - Мы хотим узнать, почему земля трясется.
   - Ну и что? Хотите себе на здоровье!
   - А если мы узнаем почему, то наверняка сделаем так, чтобы она больше не тряслась.
   - Ну и что? Пусть трясется. Нам все равно.
   - А если земля не перестанет трястись, то все гномы уйдут из этих пещер, и вам станет некого пугать, - выпалила на одном дыхании Злата.
   Повисла напряженная тишина. Потом раздалось хлопанье крыльев, и над головами наших героев повисла огромная стая летучих мышей.
   - Если гномы уйдут, то нам и правда будет скучновато. Так и быть, мы вам поможем.
   Маленькие коготки ночных созданий вонзились в плечи Златы, Аррениуса и Белхута. Летучие мыши запыхтели и с трудом, но все же оторвали путешественников от поверхности и перетащили на другой край пропасти.
   - Куда же теперь? - задумчиво осматривалась Злата.
   - А отсюда одна дорога. Вон по той тропинке - в Угрюмую Пещеру, - показал гном.
   - Не нравится мне это название, - поежился Аррениус.
   А то, что он увидел в Угрюмой Пещере, не понравилось ему еще больше. Еще бы - в самом центре огромного зала, на каменной плите лежал и тяжело дышал громадный и очень страшный на вид дракон.
   - Стоп-стоп-стоп, - эльф-наставник остановился на входе в пещеру и старался не впустить Злату. - Мы договаривались, что если станет опасно, то путешествию - конец, и мы отправляемся домой. Так вот: дракон - это очень опасно, и дальше мы не пойдем.
   - А мы уже, похоже, пришли, - прошептала Злата. - И, кажется, я поняла, почему земля трясется.
   - А я не понял, - честно признался гном. - Но я согласен с уважаемым эльфом - нам надо поскорее отсюда убираться: драконы - очень опасные существа. А такого огромного я вообще в первый раз вижу. Он наверняка уже нас заметил и хочет проглотить.
   - Да не хочет он нас проглотить! Он вообще ничего сейчас не хочет! Неужели вы не видите? Он простудился! Он болеет! Ему плохо! Бедненький дракоша...
   Словно подтверждая слова девочки, дракон крепко зажмурился, оглушительно чихнул и закашлялся так сильно, что вся пещера задрожала и затряслась. Да и не только пещера, вся земля затряслась от ужасного кашля крылатого змея.
   - Да, - согласился Аррениус. - Этому дракону не позавидуешь.
   - А зачем ему завидовать? - не поняла Злата. - Его лечить надо! Тогда и земля перестанет трястись. Ну-ка, Белхут, зови Фриду.
   Фрида Робсверн - жена Белхута - была самой знаменитой целительницей среди гномов. У нее было очень большое и очень доброе сердце. Уж как она запричитала, когда увидела больного дракона! Как она его начала жалеть и выхаживать! Сразу же нашелся длиннющий теплый шерстяной шарф, которым замотали драконью шею. И огромный чан, в котором заварили медвяный чай. И целая дюжина банок малинового варенья. И горчичники, и градусник, и огромное одеяло. Дракон не ожидал, что кто-то проявит о нем такую заботу, и даже прослезился. А еще он высунул длиннющий язык и осторожно лизнул Фриду в знак своей признательности.
   - Ну, тебя, - смутилась толстуха. - Да и не меня нужно, прежде всего, благодарить, а нашу Злату. Ведь это она тебя нашла. А я уж так, на подмогу прибежала.
   - Нет-нет-нет, - запротестовал Аррениус. - Я свою воспитанницу дракону лизать не позволю.
   - Ну и не надо, - согласилась Фрида. - Засыпай, мой хороший дракон. Ты проснешься, и горло у тебя уже болеть не будет.
   - Совсем-совсем не будет? - уточнила Злата.
   - Совсем-совсем, - подтвердила Фрида. - Все у дракона будет в порядке.
   - Ну, значит, и на земле все будет в порядке! И я снова смогу по утрам спокойно слушать утро, - обрадовалась девочка.
   Так закончилось второе путешествие Златы в подземное царство.
  

13. Что бы такое пожелать?

  
   В Волшебной Стране каждый день происходят какие-нибудь чудеса. Порой - самые невероятные. С непривычки можно даже растеряться и запутаться. Бывает так, что с самого утра всё белое вдруг становится черным, всё мягкое - твердым, а всё сладкое - кислым. А на следующий день, сладкое снова стало сладким, кислое - кислым, но зато, всё, что еще вчера было длинным, стало коротким, а всё, что было коротким, стало зеленым. Вот и попробуй - разберись.
   Хотя с другой стороны, есть вещи, которые никогда не меняются. У каждого лепрекона с самого рождения в зубах - трубка, а в руках - башмак. И всегда - один башмак. Не два, не три - один. Или вот еще: на Хэллоуин все фейри переселяются на зимние квартиры. Именно на Хэллоуин. Ни днем раньше, ни днем позже. Идет дождь, или валит снег - никакого значения не имеет. Если Хэллоуин, то - на зимние квартиры. Каждый год. А если ты - маленькая девочка, то у тебя обязательно должна быть одна Самая Лучшая Подруга. Нет, подружек может быть много, но одна - Самая Лучшая. Какая? Такая, с которой поругаешься и тут же помиришься. На пять минут расстанешься, и сразу же хочется опять встретиться. В общем, такая подружка, без которой жизнь - не жизнь, а пустышка.
   Ну, а поскольку Злата Шенли жила в Волшебной Стране, то у нее тоже, разумеется, была Самая Лучшая Подруга. Звали ее Милица. Одно плохо - Злата жила с родителями в замке на западе Волшебной Страны, а Милица - на севере, в городе Нейл. Далеко. От зеленых склонов Вилсайдских гор до обрывистых берегов реки Улль дня три или четыре пути. Просто так в гости не сходишь. Каждый раз какое никакое путешествие получается. Но зато, если уж подружкам удавалось встретиться... Пересказать это невозможно. Нет, я решительно отказываюсь - все равно ничего не получится. Скажу лишь, что эти дни и Злата, и Милица считали самыми счастливыми днями в своей жизни.
   И представляешь, как им повезло, когда однажды Злате удалось приехать в гости к Милице на целую неделю! Подружкам на все хватило времени. И поговорить. И новые наряды для кукол обсудить. И мыльные пузыри попускать. И просто так поболтать. И, конечно же, весь город облазить. Милица показала Злате все-все-все, чем славился древний город Нейл. Ведь недаром его называли Северной Столицей. Здесь было столько всего интересного! И наковальня, на которой цверги выковали золотые волосы для богини Сив. И дворец дочери Снежной Королевы - принцессы Снежинки. Он был целиком сделан изо льда, который не таял даже летом под яркими лучами солнца. По вечерам ажурные башенки освещались северным сиянием. А еще в городе Нейл была Развеселая улица, и подружки с удовольствием по ней погуляли. Странное название для улицы? А вот и нет. Ведь булыжники, которыми была вымощена мостовая, вместо того, чтобы спокойно лежать на своих местах, времени от времени начинали играть в пятнашки. А почему бы нет? Каждый веселится, как может. Но больше всего Злате понравился сад волшебницы Ико. Там росли белоснежные лилии, и по утрам каждый бутон наполнялся восхитительно вкусным молочным коктейлем. Хобгоблины, работавшие в саду, аккуратно собирали всю эту вкуснятину и бесплатно раздавали детям.
   Злате очень понравилось в гостях у Милицы.
   А через месяц Милица приехала в гости к Злате. Тоже на целых семь дней. И Злата, конечно же, постаралась не ударить в грязь лицом перед своей Самой Лучшей Подругой. Столько чудес, сколько в городе Нейл, в окрестностях замка Шенли, разумеется, не было, но разве так уж важно, сколько их: одно, два или десять? Важно - какие. Где еще, как не в долине Трамен-Трамен, можно увидеть конец радуги и побывать на свадьбе лис? А посмотреть на самое большое стадо единорогов? Или вдоволь покататься на Коне-Ветерке - самом быстром во всей Волшебной Стране? То-то же.
   Но самое главное Злата припасла напоследок. Ты уже догадался, дружок? Правильно, Злата повела Милицу в пещеры, где жили ее старинные друзья - гномы. Милица никогда еще не бывала в подземном царстве, и ей все ужасно понравилось. И сталагмиты, и подземные водопады, и огромный, но очень ласковый дракон (тот самый, который однажды заболел и устроил настоящее землетрясение). А когда гном Белхут и его жена Фрида показали девочкам свой подземный цветник, Милица пришла в неописуемый восторг. Здесь, и на самом деле, было на что посмотреть.
   - Никогда не думала, что под землей могут расти такие чудесные цветы, - восхищалась она, рассматривая необычные растения.
   Но подождите! Как же цветы могут расти под землей, в пещерах, где нет солнца? А солнце и не нужно - главное, чтобы был свет. Но откуда же там свет? А свет дают цветы-фонарики. Такие есть и на земле, только они не светятся. А в подземном царстве каждый такой цветок ярко горит, как оранжевая лампочка. Фриде, правда, показалось, что этого будет маловато, поэтому она посадила еще и цветочки-огонечки. Издалека кажется, что это обычные желтые гладиолусы. Но стоит подойти поближе, и ты понимаешь, что каждый бутон - это не бутон, а маленький огонек. Такой беззащитный и трепетный, что его хочется потрогать и приласкать. Ай, осторожно! Это самый настоящий огонек - об него можно обжечься. И цветки-угольки трогать не нужно. Хотя их серединки так красиво мерцают и переливаются в сумраке пещеры багрово-красными всполохами, эти цветы такие же горячие, как угли в камине. Для подземных растений соседство с цветками-угольками очень приятно - ведь рядом с ними так тепло.
   А вот рядом с наоборотками им очень смешно. Почему наоборотки назвали наоборотками? Потому что эти цветы растут не снизу вверх, а наоборот - сверху вниз, от потолка к полу. И для людей, и для гномов это как-то необычно. Но ведь в пещерах живут и другие существа. Например, летучие мыши, которым наоборотки очень нравятся. Для них наоборотки - это самый удобный цветок. Просыпается летучая мышь (а спят они всегда вниз головой) и видит перед собой нормальный цветок, а не перевернутый вверх ногами. Хотя всем другим кажется наоборот. На всех не угодишь.
   Или угодишь? Цветики-самоцветики, например, всем нравятся. Цветы эти редкие. Растут они только там, где под землей самоцветы и драгоценные камни лежат. Там, где рубин спрятан, - у цветка красная серединка, там, где изумруд, - зеленая серединка, там, где сапфир - синяя. Жалко, только янтаря под землей не найти - какие бы красивые цветики-самоцветики на нем выросли!
   На прощание Фрида подарила каждой из подружек по цветочку. На вид - ничего особенного: беленький цветочек, четыре лепестка. Милица даже немного расстроилась - ей так хотелось унести с собой из подземного царства что-то необычное, волшебное. Ну, на крайний случай, какой-нибудь драгоценный камень. А тут - цветок, как цветок. Летом на лугу таких - сколько хочешь.
   Фрида заметила, что гостья Златы расстроилась, и поспешила ее успокоить.
   - Это не простой цветок, а волшебный.
   - Волшебный? - не поверила Милица.
   - Да, девочка моя, - волшебный, - подтвердила Фрида. - Оторви лепесток, зажмурь глаза, загадай желание, и оно тут же исполнится.
   - Вот так и исполнится? И никаких заклинаний?
   - Никаких заклинаний. Хочешь - попробуй прямо сейчас.
   - Ну, нет, - задумалась Милица. - Надо придумать что-нибудь особенное. На цветке всего четыре лепестка - жалко их тратить не за что, не про что.
   - А я попробую прямо сейчас, - решилась Злата. - Хочу, чтобы везде в этих пещерах выросли и распустились самые красивые цветы.
   С этими словами маленькая Шенли оторвала лепесток и зажмурила глаза. Едва она их открыла, как все вокруг - и Милица, и Фрида, и Белхут - громко ахнули. Еще бы! Везде-везде, на каждом камне, в каждой расщелине, как по мановению волшебной палочки, выросли и распустились прекрасные цветы.
   - Какая красота! - прошептал изумленный гном.
   - Как же я раньше до этого не додумалась? - сокрушалась Фрида.
   - Я очень рада, что вам понравилась моя шалость, - захихикала Злата.
   - Не то слово, не то слово, - восторженно повторяли благодарные хозяева.
   Тепло попрощавшись с гостеприимными гномами, подружки покинули подземное царство и отправились домой - в замок Шенли.
   - Зря ты одно желание впустую истратила, - недоумевала Милица. - Нет, чтобы для себя что-нибудь придумать.
   - Так успею еще, - отмахнулась Злата. - И для себя, и для мамы, и для папы. У меня же три лепестка на цветке осталось. А зато, гномам теперь хорошо. Раньше в пещерах было неуютно, уныло. А теперь - нарядно и весело. Нет, не зря я желание истратила. Совсем не зря.
   - А я считаю, что зря, - настаивала Милица.
   - Не зря.
   - Зря.
   - Не зря.
   Еще чуть-чуть, и подружки могли бы поссориться, но тут у них прямо под ногами что-то пронзительно и жалобно запищало.
   - Ой! Кто это?
   В высокой траве под вековым дубом барахтался маленький птенец. Он изо всех сил пытался взлететь и вернуться в гнездо, из которого нечаянно выпал, но у него ничего не получалось. Птенец был совсем крошечный, и абсолютно не умел летать. Ему было ужасно страшно в этой густой траве, где нет ни братьев с сестрами, ни мамы - никого.
   - Бедненький, - пожалела птаху Злата. - Как тебя так угораздило?
   В ответ птенец что-то запищал, словно пытаясь рассказать, как дело было.
   - А как нам тебя обратно вернуть? - задумалась Злата.
   Птенец жалобно зачирикал и беспомощно взмахнул крылышками.
   - Не знаешь, - поняла Злата. - И я не знаю. Но здесь тебе оставаться нельзя. Или затопчут, или слопают. Что же делать?
   И вдруг ее осенило.
   - Ну, конечно же, - обрадовалась Злата. - Тебе поможет волшебный цветок! Хочу, чтобы этот птенец сейчас же вернулся в свое гнездо!
   Она оторвала лепесток, зажмурилась,... и тут же из густой листвы дуба раздалось радостное пенье мамы-птицы - ее малыш нашелся, он вернулся целым и невредимым.
   - Пока, птенчик, - попрощалась Злата. - Впредь, будь осторожнее.
   - Ну, ты даешь, - покачала головой Милица. - Второе желание, и опять впустую.
   - Как это, впустую? - рассердилась Злата. - И совсем не впустую. Еще одно доброе дело сделали.
   - Доброе-то, доброе, - согласилась Милица. - А тебе что достанется? Лепестка-то всего два осталось.
   - Да-а-а-а, - протянула Злата. - Ну, ничего. Один - для папы, один - для мамы. Я, конечно, хотела новую большую куклу с голубыми глазами, но как-нибудь обойдусь. Ладно, пошли дальше.
   Подружки уже подходили к замку Шенли, когда им навстречу попался старый томте. Все томте выглядят старичками, но этот был по-настоящему старый и немощный. Впрочем, невзирая на свой почтенный возраст, малыш тащил огромную корзину с грибами.
   - Доброго Вам дня, - вежливо поприветствовала фейри Злата.
   - И Вам того же девочки, - добродушно откликнулся томте.
   - Далеко ли путь держите?
   - Ох, неблизко, ох, неблизко, - покачал головой человечек. - Родом я из Айбергена. Почитай, еще целый день топать.
   - А зачем же Вы в такую даль забрались?
   Томте поцокал языком.
   - А таких вкусных мухоморов, как в здешних лесах, нигде больше не найти. Только пожадничал я - корзину под завязку набил. Тяжелая - жуть просто, - пожаловался фейри.
   - Ну, Вы тогда какое-нибудь заклинание произнесите, и мигом у себя дома окажетесь, - предложила Милица. - Вы ведь - волшебник. Все фейри - волшебники.
   Томте усмехнулся.
   - Нет, милая девочка, я - не Дина Ши, а всего лишь пикси. Если что по хозяйству помочь - постирать, погладить, корову подоить - это, пожалуйста. А вот так, чтобы щелкнуть пальцами и дома оказаться, мне не по силам. Может быть, вы можете? - в глазах у старичка сверкнула лукавая искорка.
   - Я - нет, - развела руками Милица.
   - А я - да, - не долго думала Злата. - Только пальцами щелкать я не буду, а просто крепко зажмурюсь.
   Томте удивленно посмотрел на девочку.
   - Зачем?
   - А вот сейчас увидите.
   Злата оторвала еще один лепесток со своего цветка и зажмурилась. Раздался легкий хлопок, и почтенный томте исчез. Свою огромную корзину он, впрочем, прихватить не забыл. Злата засмеялась и захлопала в ладоши.
   - А чего ты радуешься? - не поняла Милица.
   - Я фейри помогла!
   - Ну и что?
   - Мы - лорды Шенли - всегда помогаем маленькому народцу. Вот и я помогла.
   - Но у тебя же всего один лепесток остался! Всего один! А ты хотела и лорду Алану сделать подарок, и леди Дью.
   - Да, действительно, - огорчилась Злата. Но тут же успокоилась и заулыбалась снова. - А им сделаю один общий подарок.
   - Все равно я тебя не понимаю, - пожала плечами Милица. - Так разбрасываться желаниями. Вот для себя я пожелала бы...
   И тут девочка начала перечислять, что бы она пожелала. Очень много всего. И мороженое каждый день. И новые туфельки с алмазными пряжками. И еще одни - с бирюзовыми. Платье с розовыми лентами. Платье с малиновыми лентами. Платье с оранжевыми лентами. Платье с кружевами. Дом для куклы с витражами. Сапоги-скороходы. Два парохода. И еще...
   - Только вот, что выбрать - не знаю: лепестка-то всего четыре, - пожаловалась Милица.
   В этот момент девочки вошли во двор замка Шенли, и первый, кого они увидели, был старый эльф Аррениус. Они сидел на каменной скамейке около фонтана и был ужасно расстроен. Злата никогда его таким не видела.
   - Аррениус, милый, что случилось? - испуганная девочка бросилась к своему наставнику.
   - Ничего страшного, моя госпожа, - поспешил успокоить ее эльф. - Вот только, мои очки разбились.
   Аррениус тяжело вздохнул. Очки в Волшебной Стране были редкостью. Их умели делать только Фир Дарриг, а найти этих могущественных Вина Ши всегда было очень непросто. Очки, которые носил Аррениус, подарила ему дрейда Марген. Но сделает ли она еще раз такой щедрый подарок?
   Злата задумалась.
   - Пожалуй, на этот раз мы обойдемся без Фир Дарриг.
   Аррениус удивленно взглянул на свою воспитанницу, а Злата, недолго думая, рассталась с последним лепестком со своего цветка. В тот же миг в руках у старого эльфа появились новые очки в изящной серебряной оправе.
   - Как же тебе это удалось?! - Аррениус не мог поверить собственному счастью.
   Злата скромно пожала плечами и рассказала о своем последнем путешествии в подземное царство.
   - Цветок-четыре лепестка! - восхищенно выдохнул эльф. - Я много слышал об этом волшебном цветке, но ни разу его не видел. Можно я посмотрю?
   - Извини, Аррениус, - развела руками Злата. - У меня не осталось ни одного лепестка.
   - Куда же они девались?
   - Я украсила цветами пещеры гномов, - начала загибать пальцы девчушка. - Потом возвратила выпавшего птенца в гнездо, и еще помогла вернуться домой старому томте. Ну, и очки. Жаль только, что папе и маме не удалось сделать никакого подарка.
   - Ты знаешь, Злата, - эльф погладил девочку по золотящимся волосам. - Я думаю, что лорд Алан и леди Дью будут очень рады, когда узнают, как ты распорядилась четырьмя желаниями. Это будет для них лучшим подарком. Ведь ты поступила, как настоящая Шенли!
   - Правда? - обрадовалась Злата.
   - Честное эльфийское! - подтвердил Аррениус. - А ты, Милица? Что ты пожелала?
   - А пока ничего не придумала. То есть придумала много чего, но ничего не могу выбрать. Желаний так много, а лепестка всего четыре.
   Милица не смогла ничего придумать и на следующий день, и еще через день, когда ей нужно было уезжать из замка Шенли, и тогда, когда она вернулась домой в город Нейл. По приезду она решила поставить - до поры, до времени - волшебный цветок в вазочку, и продолжала думать. Что бы такое пожелать?
   Девочка думала день и ночь, день и ночь. Даже в школе начала получать плохие отметки. Ну, как, в самом деле, можно внимательно слушать учителей, когда непрерывно решаешь какое платье выбрать: с розовыми лентами или с оранжевыми? Или сразу два? Или платье и шляпку? Или без шляпки можно обойтись?
   Наконец, однажды утром Милица решилась. "Сначала я попрошу у цветка много-много клубничной пастилы вместо невкусной манной каши, которую меня заставляют есть каждое утро. А там, видно будет". Девочка вскочила с кровати, быстро оделась и побежала в комнату, где стоял ее волшебный цветок. Но что это? За ночь цветок увял, белые лепесточки свернулись и опали. Волшебство закончилось, не успев начаться.
   Наверное, цветок забыли полить.
   А, может быть, он увял потому, что наступила осень.
   А, может быть, совсем не по этому.
   Кто теперь знает?
  

14. Герцог дроу

  
   Есть путь, который не пройти,
   И карта без дорог.
   Есть дверь, куда нельзя войти,
   Открыв ключом замок.
  
   Есть смерть, которой не дано
   Нить жизни оборвать,
   И жизнь, которую никто
   Не сможет вновь начать.
  
   Есть кровь, которую не смыть,
   А смыть придет пора,
   Когда священной мести счет
   Оплатишь ты сполна.
  
   И за спиной сомкнут ряды
   Бойцы твоих полков.
   Не знает мир других таких
   Безжалостных стрелков.
  
   У них нет душ, давно нет слез,
   И сердце из кремня.
   Но лучше дроу никому
   Не защитить тебя!
  
   Это очень грустная и немного страшная история. Я даже не знаю, с чего ее начать? Да и никто, наверное, не знает. Никто теперь уже не помнит, когда и как в Волшебной Стране появился первый человек. Первый человек? Ну, да. Ведь давным-давно Волшебную Страну населяли только фейри и их слуги - драконы, оборотни, единороги, кентавры. И вот, в один прекрасный момент, в Волшебную Страну случайно попал первый человек. Потом еще один, и еще, и еще. Фейри сначала удивились, потом заинтересовались, присмотрелись и... обрадовались. Конечно, обрадовались. Фейри до этого никогда не видели людей.
   - Надо же, какие интересные зверюшки! - восхищались файне.
   - Да, да, да. Весьма любопытные создания, - вторили эльфы.
   - И, кажется, не такие уж плохие соседи, - рассуждали пикси.
   - Интересно, что же из этого получится? - размышляли Туата Де Дананн.
   А получилось вот что. Постепенно люди расселились по всей Волшебной Стране. Они построили города и деревни, проложили дороги и перекинули через реки мосты, начали сеять пшеницу и выпекать хлеб.
   - Ой, как вкусно! - облизнулись брауни. А когда малыши попробовали медовую коврижку, то сразу же решили подружиться с людьми.
   Их примеру вскоре последовали и другие. Хобгоблины и томте вместе с брауни начали помогать людям по хозяйству. Луриданы по утрам растапливали камины, а днем учили бардов слагать песни. Фильги охраняли людей от мелких напастей. Боглы заботились, чтобы никто не обижал ни вдов, ни сирот. А винки помогали вечером укладывать спать расшалившихся детей.
   Эльфы и пикси, тролли и гоблины, бэньши и феи вполне мирно уживались с людьми. Кое-чему их учили, кое-чему учились у них. Иногда шалили, иногда подарки дарили, иногда наказывали. По-разному бывало, но всё по-доброму, всё по справедливости.
   Всё бы ничего, однако не всем фейри люди пришлись по нраву. Неблагий Двор - вот как стали называть тех, кто терпеть не мог смертных. Нуберо на корню губили урожай. Накилеви пожирали скот. Хобии похищали людей, заставляли их работать в подземных рудниках, а потом пожирали. Утбурды подстерегали одиноких путников и высасывали из них кровь.
   Тщетно Вина Ши пытались урезонить своих собратьев - Неблагий Двор день от дня набирал силу, и однажды решил раз и навсегда уничтожить всех людей в Волшебной Стране.
   Война!
   Запылали охваченные огнем города и деревни. Забурлили реки, напоенные смертельным ядом. Застонали поля, залитые кровью невинно убитых. Крики детей и женщин заглушались радостными воплями ланнан ши и рычанием фаханов. Тьма опустилась над Волшебной Страной.
   Маленький народец изо всех сил пытался помочь людям, но черная магия Неблагого Двора оказалась сильнее. И вот настал день последней битвы. Горстка людей, измученных и израненных, стояла в долине Трамен-Трамен напротив армии злобных тварей. Дуэргары и гвиллионы еле удерживали на поводках адских гончих. У двуглавых псов изо рта вырывались языки пламени, и скрежетали стальные когти, взрывая землю и кроша камни. Следом стояли полчища бесов, топотунов и бааван ши. За ними возвышались слуа - неупокоенные и ожившие мертвецы - самые злобные и кровожадные прихвостни Неблагого Двора.
   Казалось, ничто не может помочь людям. Полки гномов и батальоны фей были давно разбиты. Брауни и пикси затоптаны в пыль. Лесные эльфы отступили, не в силах выстоять против разбушевавшихся сил Зла. И все же люди не сдавались.
   - Если наши дома разрушены, то это не значит, что у нас ничего не осталось. Пока мы можем сжимать в руках наши мечи, у нас остается наша честь. А ее никто и никогда не сможет отнять, - так обращался к своему маленькому войску герцог Витас.
   Он уже был готов скомандовать: "Вперед!", но тут неведомая сила остановила его. А уже через мгновение глаза полководца загорелись радостным огнем - он увидел, как из-за холмов, на помощь людям выходят темные эльфы. Говорят, что зеленый - это цвет надежды. Может быть. Но тогда для герцога Витаса цветом надежды стал серый цвет. Серые плащи дроу скрывали сутулые фигуры великих чародеев и самых искусных воинов Волшебной Страны. Никто не мог сравниться с темными эльфами в умении стрелять из лука или сражаться на мечах. Бесстрашные и безжалостные, защитники мира, красоты и справедливости - вот кто такие дроу. Они никогда особенно не любили людей (впрочем, они вообще никого и никогда не любили), но защищать слабых - это священный долг темных эльфов.
   Их повелитель - Великий Герцог - взмахнул рукой, и в тот же миг в воздухе тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч стрел запели леденящую песнь смерти. Все эльфы - отменные лучники, но только дроу в совершенстве овладели этим благородным искусством. Темные эльфы могут выпускать пятнадцать-двадцать-тридцать стрел в секунду. И каждая стрела бьет без промаха. Адские гончие бросились врассыпную, таща на поводках своих хозяев, пронзенных стрелами. Жалобно визжали бааван ши, падая на умирающих топотунов. Юркие бесы уворачивались от стрел, но их настигали молнии, вылетавшие из жезла Великого Герцога Темных Эльфов. Вскоре из всех врагов на поле битвы остались только слуа. Они бряцали оружием и посмеивались - им казалось, что они неуязвимы. Но не для дроу! Великий Герцог подал знак, и в руках у темных эльфов блеснули серебряные алебарды. Слуа взвыли, чувствуя скорую смерть. Люди обнажили свои мечи, сжали покрепче древки копий и бросились вместе с темными эльфами в последнюю схватку.
   Гнусная слизь из рассеченных тел слуа заливала глаза, смрад не давал дышать, от воплей тварей закладывало уши. Но мертвецы уже дрогнули. Они начали отступать! Еще немного! Еще! Еще! Слуа обратились в бегство, а темные эльфы развеяли их остатки по ветру.
   Победа!
   На радостях люди обнимались, плакали, пели, танцевали. Разве можно было поверить, что еще час назад надежда готова была покинуть их, а теперь - они победили. Они снова смогут спокойно жить, трудиться на своей земле и ничего не бояться. Как же это прекрасно!
   Только вот темные эльфы совсем не радовались своей победе. Низко склонив головы, мрачные и понурые они разбредались из долины Трамен-Трамен. Многие из них побросали луки, другие шли, обхватив голову руками, покачивались и стонали.
   - Друзья, подождите, - пытался удержать их Витас. - Давайте вместе отпразднуем нашу победу! Ведь именно вы помогли нам. Почему же вы уходите?
   Но темные эльфы лишь молча отстранялись от полководца. Наконец один из них сжалился над Витасом и всё объяснил.
   - Мы уходим... Уходим, быть может, навсегда... Наш Повелитель - Великий Герцог Темных Эльфов убит... Нас очень трудно убить, но иногда возможно... Слуа - будь они прокляты - им это удалось... Теперь, пока у дроу не появится новый Великий Герцог, мы все отправляемся в изгнание...
   - Но разве сложно выбрать себе нового Великого Герцога? - недоумевал Витас. - Вот я же - герцог. Меня просто выбрали. Выберите себе герцога, и всё станет на свои места.
   Темный эльф усмехнулся.
   - Жалкий человечек. Ты ничего не понимаешь. Если бы всё было так просто... Стать Великим Герцогом сможет лишь тот, кто за три золотых купит себе Жезл Молний, Книгу Мира, Венец Мудрости и Символ Бессмертия.
   - Три золотых? Всего лишь? Такая мелочь? - Витас достал из кошелька три монеты и протянул их дроу. - На, возьми, купи себе всё это, и ты станешь Великим Герцогом.
   Темный эльф покачал головой.
   - Это тебе так кажется, жалкий человечек. Три золотых, подумаешь. А среди нас не найдется ни одного, кто смог бы заплатить столь высокую цену... Ни одного.
   - Столь высокую? Всего лишь три золотых! Почему же никто не решится на такую малость?
   Но темный эльф не ответил. Он повернулся и, еле волоча ноги, побрел на опушку леса.
   Витас ничего не мог понять. "Ну, ладно", - решил он. - "Я достану для темных эльфов Жезл Молний, Книгу Мира, Венец Мудрости и Символ Бессмертия. Пусть они выберут самого достойного. Пусть у дроу вновь появится Повелитель".
   Только где же найти эти загадочные вещи? Витас решил пойти по порядку. Итак, Жезл Молний. Он помнил это грозное оружие. А раз, это оружие, то надо расспросить оружейников. Наверняка, кто-нибудь что-нибудь о нем слышал или даже знает, как его изготовить.
   Много лет Витас искал во всех уголках Волшебной Страны Жезл Молний. Он обошел все города, встретился со всеми оружейниками, побывал у цвергов, встречался с эльфийскими принцами и Жителями Великих Лугов. Все слышали о смертоносном оружии дроу, но никто не знал, где его найти.
   - Мы не знаем, как сделать этот Жезл, - разводили руками мастера. - В нем есть особая магия, но нам она не известна.
   Прошло пять лет. Витас почти отчаялся, но однажды ночью его осенило. В ту ночь бушевала гроза, не переставая, гремел гром, и сверкали молнии. "А почему бы мне ни поискать волшебный Жезл там, где рождаются молнии?"
   На следующий день Витас отправился к Громовой Горе. Демоны, охранявшие ее, не хотели пускать нашего героя. Пять дней Витас карабкался по каменистым тропинкам. Его хлестали ледяные дожди, рвали на части злобные ветра, лицо царапал мелкий снег, а по спине колошматили градины, каждая размером с перепелиное яйцо. На пятый день измученный человек добрался до вершины Громовой Горы. Именно здесь рождались самые сильные ветры и самые страшные бури. Именно здесь в свинцовых облаках, как на наковальнях, громы выковывали молнии и бросали их с небес на землю.
   - Эй, - закричал Витас. Он не услышал свой голос в ужасном грохоте, царившем вокруг, и закричал еще сильнее. - Эй! Я пришел за Жезлом Молний. Я готов его купить. Плачу золотой.
   С этими словами он вынул из кармана монету и подкинул ее вверх. Внезапно из самой большой тучи вырвалась острая молния, ударила в золотую кругляшку, мгновенно расплавила ее, и... К ногам пораженного Витаса упал золотой жезл. Герцог потянулся к нему, но отпрянул. Тысячи молний, слепя глаза, метнулись к жезлу, а он впитывал их, как губка воду. Вскоре он насытился и теперь лежал у ног Витаса, смиренно ожидая своего хозяина.
   "Уф. Действительно, Жезл Молний. Первый золотой я истратил не зря. Теперь надо бы поискать Книгу Мира".
   Только где?
   Витас опять отправился в путешествие. Он снова обошел все города Волшебной Страны. Он побывал во всех типографиях, во всех книжных лавках, во всех библиотеках. Но, если о Жезле Молний все хотя бы слышали, то о Книге Мира никто не имел ни малейшего понятия.
   Десять лет пролетели, как один день. Витас был неутомим в своих поисках. "Не получилось с первого раза - попробуем еще". И он вновь начал обходить все места, где хранились или продавались книги. С чего начать? Какая разница - вот напротив лавка букиниста.
   Витас приоткрыл скрипучую дверь и зашел внутрь.
   - Здравствуйте, сударь. Чем могу служить? - вежливо поприветствовал гостя хозяин лавки - морщинистый старик в нелепых синих очках.
   - Я ищу Книгу Мира.
   - Книгу Мира? Никогда о такой не слышал, - букинист покачал головой. - Впрочем, поищите на полках: здесь, там, и там, и еще - вон там. В этой лавке столько книг, что я сам не уверен, помню ли я всё, что у меня есть. Кстати, любая книга - золотой.
   Витасу показалось, что в глазах старика сверкнула лукавая искорка, но он не придал этому значения и уверенно двинулся осматривать пыльные полки, заваленные старинными книгами.
   "Эх, знать бы как выглядит эта волшебная Книга", - сокрушался герцог. - "Как же мне надоела эта пыль, эти потрескавшиеся переплеты, эта паутина... Паутина?"
   Витас увидел муху, запутавшуюся в паутине. Огромный паук торопливо перебирал лапками и приближался к своей жертве. Вдруг, уже занеся щупальце над телом мухи, он замер, повертелся на месте, развернулся и пополз обратно.
   "Странно", - задумался Витас. Он никогда не видел, чтобы пауки отказывались пожирать мух. - "Что же его так испугало? Ведь на этой полке нет ничего, кроме книг". Герцог стряхнул паутину и начал перебирать корешки. "Рецепты вкусных супов из ядовитых змей", "Приключения рыцаря Персифаля", "Как превратить свинец в золото"... Подождите, а это что? Прямо под тем местом, где паук передумал нападать на муху, стояла книга в голубом сафьяновом переплете. Едва прикоснувшись к ней, Витас почувствовал, как все его тело размякло и расслабилось. Накатило волной абсолютное спокойствие, а Жезл Молний, висящий на поясе, жалобно застонал. "Книга Мира", - догадался герцог, а вслух, прокашлявшись, сказал.
   - Я, пожалуй, возьму вот эту.
   - Как Вам будет угодно, - с легким поклоном согласился букинист. - Цена неизменна - один золотой.
   Витас расплатился и вышел из лавки. Тут ему захотелось узнать, откуда попала к букинисту эта странная книга. Он обернулся, но на том месте, где только был маленький магазин с грязноватыми окнами, теперь высилась кирпичная стена. И ни малейшего намека на дверь...
   - Странно всё это, - почесал нос герцог. - Ну, да и пусть. Главное - я достал Книгу Мира, и у меня остался еще один золотой. Как же купить на него и Венец Мудрости, и Символ Бессмертия? А главное, где их искать? И что искать сначала? Начну, пожалуй, с Венца Мудрости - в Волшебной Стране так много мудрых людей. Наверняка, мне кто-нибудь подскажет.
   И снова наш герой отправился в путешествие. Пятнадцать лет он бродил по Волшебной Стране. Витас побывал в каждой школе, в каждом Университете. Герцог познакомился со всеми Магистрами, со всеми Профессорами и Академиками. Он смиренно выслушивал пространные речи ученых мужей: магов, философов, докторов, математиков, химиков. Но никто не мог открыть ему настоящую мудрость.
   "Всё, что я слышу - это лишь маленькие части чего-то большего", - рассуждал Витас. - "Конечно, каждая из них по-своему интересна. В каждой из них есть истина. Но подлинная мудрость должна быть иной. Подлинная мудрость должна быть очень большой и очень простой. Как круг, как Венец, который я ищу".
   В этот момент наш герой задумчиво прогуливался по опушке Халемской дубравы. Вдруг из-за кустов на него, откуда ни возьмись, налетел огромный грифон. Крылатое чудовище с телом льва и головой орла сбило Витаса с ног и приготовилось к новому прыжку. Герцог хотел было выхватить Жезл Молний, но почему-то поднял Книгу Мира, закрываясь ей наподобие щита. В тот же миг свирепый грифон спрятал когти. Огромный зверь, как ласковый котенок, подполз к Витасу и стал тереться у его ног.
   "Вот она настоящая мудрость!", - понял герцог. - "Нет смысла прибегать к оружию, если дело можно решить миром. Любой мир лучше любой войны!" И это, действительно, была и есть главная истина. Всегда и на все времена. И словно в подтверждение тому, золотой обруч крепко сжал голову Витаса. Это был Венец Мудрости. Для того чтобы достать его, не потребовалось золотой монеты - мудрость невозможно купить за деньги.
   Всего одно мгновение потребовалось Витасу, чтобы понять, где достать четвертый предмет - Символ Бессмертия. "Отправляйся на Остров Отражений", - шепнул Венец. Герцог беспрекословно подчинился. "Я лишь в шаге от того, чтобы принести темным эльфам всё, что нужно их новому Повелителю", - радовался он.
   На причале в городе Коль-дель-Е Витас довольно быстро нашел капитана, который согласился доставить его на Остров Отражений.
   - Один золотой, и моя лодка к Вашим услугам, - пробасил одноглазый моряк.
   Витас вздрогнул. "Вот и третий золотой. Значит я на верном пути".
   - Согласен, - герцог достал из кошелька блестящую монету.
   Уже на рассвете следующего дня корабль причалил к Острову Отражений. Витас соскочил на песчаный берег и задумчиво оглядывался. Куда теперь идти? Непонятно. Да и Венец Мудрости молчал, не давая подсказку. Герцог пожал плечами и направился к дюнам, вглубь Острова.
   Внезапно дорогу ему преградил рыцарь в черных латах.
   - Стоп! Уходи отсюда! Тебе здесь нет места! - потребовал грозный воин.
   Что-то в голосе рыцаря Витасу показалось ужасно знакомым, но что - он не мог понять.
   - Вот еще, - хмыкнул герцог. - Я пришел за Символом Бессмертия и не покину Остров, пока не найду его.
   - Символ бессмертия? - захохотал рыцарь. - Как же ты думаешь найти его? Ты - смертный. Только тот, кто перешагнул свою смерть, может достать этот древний талисман. Защищайся, наглец!
   С этими словами рыцарь обнажил свой меч и взмахнул им прямо над головой Витаса. Наш герой, вспомнив историю с грифоном, выхватил левой рукой Книгу Мира и выставил ее перед собой.
   - Ну, ты - осёл! - снова захохотал рыцарь. - Ты думаешь, что этим можно защититься? Никто не может жить в мире с самим собой.
   "При чём здесь это?", - не понял Витас. Но времени размышлять у него не было - рыцарь уже поднимал свой двуручный меч, готовясь нанести новый удар. Жезл Молний буквально сам прыгнул в правую руку герцога. Витас сжал рукоять, и сотни молний вырвались наружу. Они устремились к врагу и, разрезав доспехи, вонзились в его тело.
   - А-а-а-а-а-а-а, - окрестные холмы огласило звенящее эхо. Черный рыцарь секунду качался, будто заколдованный, потом выронил меч и рухнул под ноги герцога.
   - Наслаждайся и плачь, - прохрипел он. - Ты обрел то, что искал. Символ Бессмертия - твой.
   - Но почему? - еле слышно прошептал Витас.
   - Ты не понял? Ведь здесь - Остров Отражений. Я - это ты. И ты убил сам себя. Второй раз умереть нельзя - теперь ты бессмертен, - черный рыцарь захрипел и навечно умолк.
   Серебряная цепь охватила шею Витаса, а на его груди загорелся Символ Бессмертия. И тут же из-за дюн появились дроу. Они беззвучно приближались к месту сражения, откидывали серые капюшоны, обнажая седые волосы, и преклоняли одно колено в знак покорности своему новому Повелителю.
   Но герцог Витас их не замечал. Убив сам себя, он безмолвно стоял над телом поверженного врага.
   Хотя, подождите, почему "герцог Витас"?
   Нет. Отныне и навсегда: Великий Герцог Темных Эльфов.
   И Жезл Молний в одной руке, и Книга Мира в другой, на голове - Венец Мудрости, на шее - Символ Бессмертия, а под ногами - весь мир.
   И одиночество.
   Полное, абсолютное одиночество.
   Тоже навсегда.
   За всё приходится платить. Даже в Волшебной Стране.
  
   Но всё-таки... пусть благословенны будут дроу!
  

КОНЕЦ


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"