- Надо же! - восторженно сказала Кристина, пока они шагали по улице в направлении ворот. - А я все-все ваши книги читала!
- Все-все?
- Ага! Даже самую первую, "Погасший свет".
Даниэль улыбнулся, решив не уточнять, что этот роман был не первой его публикацией. Однако ранние его произведения прошли почти незамеченными, хотя и получили неплохие отзывы критиков. И потому он изрядно удивился, когда его пятый по счёту роман вдруг стал бестселлером, взлетев на вторую строчку рейтинга продаж. Шестой отстал от него ненамного, обрадованные издатели кинулись раскручивать новоявленного автора хитов, под шумок переиздав и всё остальное, теперь рекламируемое как книги "того самого Фёрстнера". Как по волшебству возникло несколько фан-клубов, сразу две студии забросили удочки насчёт продажи прав на экранизацию. Всё это не могло не радовать, но в то же время и накладывало серьёзную ответственность. Стать очередной звездой на час Даниэлю не хотелось.
- А вы тут просто так путешествуете, или с какой-то целью? - полюбопытствовала Кристина.
- Ну, можно сказать, что и просто так. Я люблю ездить по незнакомым местам и узнавать что-то новое. Думаю, писателю новые впечатление жизненно необходимы. Иначе как он будет писать, если не знает ничего за пределами своего мирка?
- Никак, - с готовностью согласилась Кристина. - А вы по-прежнему собираете легенды? Я слышала, что вы их кладёте в основы своих сюжетов. Я могу рассказать вам кое-что.
- Я всегда открыт всему новому, - уверил её Даниэль. - В Вольфене есть свои легенды? Часом, не об оборотнях?
- О них самых! Говорили, что у нас водятся заколдованные волки-оборотни, как раз на нашем болоте.
- В болоте? Волки?
- Ну так заколдованные же.
- Кем заколдованные?
- А никто не знает! Кто говорит - ведьма на болоте жила, кто - что просто дьявольские силы... Говорят, первый граф фон Керпен был алхимиком и чернокнижником, заключил сделку с дьяволом, и приносил где-то среди болот кровавые жертвы. Но это ещё в четырнадцатом веке было. В общем, даже в девятнадцатом тут нередко погибали люди, и во всём винили волков. И когда тот маньяк - помните, я вам говорила? - убил несколько человек, ходили слухи об оборотне.
Даниэль хмыкнул. Они уже давно миновали ворота, и теперь свернули на тропинку к лесу. Кристина пообещала показать ему пруд, возникший на том месте, куда отводили русла питавших болото ручьёв.
- Так что о них разные истории рассказывают. Одну даже про предков герра Штеймана.
- Это владелец замка? Очень интересно.
- Правда? Ну, в общем, это случилось, как раз когда основатель этой семьи Клаус Штейман только-только купил наш замок. Он был... я уже не помню, каким-то там промышленником. Да и не важно это. Важно, что однажды его младший сын заблудился на болоте и пропал.
- А кой чёрт его понесло на болото?
Кристина пожала плечами:
- Ну, может, просто случайно.
- Ну да, плохо знал местность, раз только-только... И что же дальше?
- В общем, день его нет, два нет, его уж и искали, и в конце концов решили, что он умер. Как он вдруг явился домой, но, говорят, был сам не свой. Бледный, весь трясётся и молчит. Уложили его в постель, послали за доктором. А дело было уже к ночи, и как раз полнолуние. И когда луна взошла, собаки вдруг принялись выть, а потом раздался женский крик и рычание, словно дикий зверь рвёт добычу. Прибежали в спальню юноши - а там никого живого, а на полу лежит растерзанный труп его младшей сестры. И окно в парк нараспашку. Так с тех пор младшего Штеймана никто никогда больше и не видел, только доктор, когда подъехал к замку, рассказывал, что заметил, как что-то большое и тёмное промчалось мимо него. Да с того дня в болотах по полнолуниям раздавался леденящий душу вой.
- Интересная история, - сказал Даниэль. Таких историй он уже наслушался довольно, в каждом местечке их на грош десяток, но огорчать девушку не хотелось.
Они и правда вскоре вышли к пруду. Если лес выглядел достаточно диким, настолько, насколько это вообще возможно в наше время в центре Европы, то за прудом явно тщательно ухаживали. Трава по берегам была подстрижена или скошена, вдоль берега тут и там виднелись деревянные скамейки, нигде не подгнившие, чуть в стороне торчал лодочный причал. Не хватало только асфальтовых дорожек и беседок, чтобы ощущение, что ты в парке, стало полным.
В тоже время выглядел пруд и в самом деле живописно. В чёрной воде разноцветными пятнами мокли опавшие с растущих на берегу клёнов листья, шуршали уже начавшие подсыхать камыши. Пройдясь вдоль берега, Даниэль и Кристина увидели многочисленные листья кувшинок, покрывающие поверхность части пруда почти сплошным ковром. Справа деревья расступились, образовав полянку с обустроенным местом для пикника.
- Здесь живут утки, - сказала Кристина. - Но сейчас они уже улетели. Наши утки всегда улетают на юг, не то что городские.
Даниэль негромко рассмеялся. Всё верно, наши утки - самые правильные утки. Его всегда забавляло, какие поводы для гордости ухитряются находить жители маленьких городков и деревень.
Назад они возвращались, когда уже начало темнеть. Лесная тропинка стала едва различима под ногами, и только далёкие фонари светили им, как маяки морякам.
Утренний автобус на Кирхберг пришёл точно по расписанию. По дороге Даниэль ухитрился даже немного вздремнуть, и вскоре после полудня уже вылезал на привокзальной площади крупнейшего в этой части страны города.
Гостиница была забронирована заранее, довольно скромная, но Даниэль по своим привычкам был консерватором. Ему уже доводилось пару раз бывать здесь, отель оставил по себе хорошие воспоминания, так что на пятизвёздочные заведения, вполне доступные с его нынешним доходом, он не польстился. Тихий номер настраивал на рабочий лад, гулять не тянуло, тем более что вскоре после его приезда начал накрапывать дождик, и Даниэль сосредоточился на неплохо идущем тексте. История, продуманная за время прогулок вокруг Вольфена, обретала плоть и кровь, уже возникшие в его воображении эпизоды плотно укладывались один к другому, как детали пазла. Процесс написания всегда доставлял Даниэлю удовольствие. Сочинял он с тех пор, как себя помнил, сперва выдумывая сюжеты для игр с братом и друзьями, потом - просто так, для себя, подхлёстывая воображение книгами и фильмами. Лет в четырнадцать он впервые попытался что-то написать самостоятельно.
Его родители не слишком одобряли желание Даниэля стать профессиональным писателем. С их точки зрения его увлечение было безвредным, но и бесполезным хобби. В чём-то они были правы, поначалу гонораров с издаваемых книг было явно недостаточно для нормальной жизни, и Даниэль после окончания университета устроился на мелкую дожностишку в заштатную фирму. Отец с матерью ворчали, что его одержимость мешает ему найти по-настоящему хорошую работу и делать карьеру, и ставили ему в пример младшего брата, который, не заморачиваясь всякими глупостями, получил диплом инженера, поступил в конструкторское бюро и был там на хорошем счету. "Ну надо же, - посмеивался Пауль, - всю жизнь ты был для меня примером, и вдруг стало наоборот!" Однако Даниэль оказался упрям. Когда удача развернулась к нему лицом, родители ворчать перестали, но всё же Даниэль чувствовал их неуверенность. Они оба были далеки от творческих сфер, и идея, что с помощью пера можно хорошо зарабатывать, в их картину мира не очень вписывалась. Ну да, у кого-то получается, но ведь фортуна в любой момент может передумать.
Под вечер позвонил представитель принимающей стороны, уточнил всё ли в порядке и готов ли Даниэль к встрече с читателями. Даниэль уверил, что готов, что прекрасно себя чувствует, и что впечатления от города и путешествия у него самые наилучшие. После этого Фёрстнер выбрался в знакомый подвальчик поужинать, потом вернулся в номер и завалился спать.
В следующий день в заранее условленный час за ним пришла машина, отвёзшая его в крупнейший книжный магазин Кирхберг. У главных дверей виднелись красочные плакаты, сообщавшие о презентации, сквозь стёкла витрин был виден зал и пирамиды книг Даниэля на демонстрационных столиках. Но его провели через служебный вход прямо в директорский кабинет, где он и просидел ещё полчаса за чашкой кофе и беседой с директором, моложавой дамой средних лет, а также представителем издательства, как и он, приглашённым на презентацию.
Наконец ожидание кончилось, и они вышли в зал под приветственные аплодисменты и свист собравшихся читателей. Столики с микрофонами и бутылками воды ждали на небольшом возвышении. Сначала слово взяла милая девушка, ведущая презентацию, потом издатель сообщил о дальнейших планах по изданию книг Даниэля. Потом сам Даниэль немного рассказал о том, как писал свою последнюю книгу и как вообще выбирает сюжеты. На каждой презентации, в каждом интервью он говорил примерно одно и то же, а потому ему уже не нужно было каждый раз заранее продумывать речь. Девушка от магазина снова взяла беседу в свои руки и принялась задавать вопросы.
- Жанр мистики и фантастики, в котором вы преимущественно пишите, считается низменным, как детективы или любовные романы. Вы не чувствуете себя писателем второго сорта?
- Как сказал один очень известный человек прошлого: "все жанры хороши, кроме скучного", - с улыбкой ответил Даниэль. - Вопрос не в жанре, а в том, как написана книга. Надеюсь, что мои книги написаны хорошо.
- Позвольте, я добавлю? - подхватил издатель. - Судя по тому, как продаются книги герра Фёрстнера, читатели отнюдь не считают его писателем второго сорта.
- Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
- Писать, - отозвался Даниэль, и зрители взорвались аплодисментами. - Я уже начал следующую книгу, надеюсь закончить её не позднее весны.
- Ваши герои целиком и полностью вымышлены, или у них есть реальные прототипы?
- Ну, скажем так - это собирательные образы. Я не задаюсь целью описать кого-то из моих знакомых, но я нередко заимствую какие-то черты реальных людей, которых знаю, если считаю, что они подойдут тому или иному персонажу. В том числе и у себя самого.
- А есть ли среди ваших героев тот, кого вы бы могли назвать своим "вторым я"?
- Чтобы целиком и полностью - нет. Но в каком-то смысле все мои герои - мои "вторые я".
Потом вопросы предложили задавать читателям. Даниэль уже знал, что обязательно прозвучит вопрос, не собирается ли он продолжать уже написанное, легко ли было издать первую книгу и когда и как он вообще начал писать, а также что будет в следующем романе. Кто-то уточнял какие-то детали из его произведений, кто-то спрашивал его мнения по отвлечённым вопросам. Одна юная поклонница поинтересовалась, что бы он посоветовал своим читателям.
- Читать хорошие книги, - Даниэль с улыбкой развёл руками.
Игра в вопросы и ответы продолжалась больше часа, после чего началась автограф-сессия. Желающие выстроились в длинную очередь, и к исходу второго часа рука у Даниэля уже отваливалась. Тем не менее он продолжал героически улыбаться всё новым соискателям, время от времени по их просьбе с ними фотографируясь. Но наконец девушка-ведущая решительно объявила о завершении мероприятия, показавшись Даниэлю милейшим существом на свете. Он встал, извинившись перед теми, кому не успел подписать, пригласил их на следующую встречу, и вместе с издателем направился обратно к директорскому кабинету с твёрдым намерением выпить ещё по крайней мере одну чашку кофе. Он это заслужил.
Втроём они прошли через зал, перебрасываясь замечаниями по поводу организации продажи книг в магазине. Девушка от магазина приостановилась, чтобы показать отдельную полку с популярными изданиями, Даниэль отвлёкся, и его взгляд скользнул по стойке со свежей прессой. И остановился, привлечённый знакомым названием.
"Вервольф из Вольфена" снова вышел на охоту?" - было написано огромными буквами на первой странице. Сделав шаг к стойке, Даниэль выдернул газету и развернул её. Под заголовком красовалась фотография суровой пожилой женщины, сразу показавшейся ему знакомой. Даниэль нахмурился, вспоминая. Долго насиловать память не пришлось: с газетного листа на него смотрела фрау Кауфман, та сумасшедшая, что привязалась к нему во "Льве с мечом".
- Да, конечно, - рассеянно отозвался писатель, прижимая к себе газету.
В кабинете ему в самом деле налили кофе, и Даниэль сделал глоток, не чувствуя вкуса. Всё его внимание было приковано к газетному листу. В статье сообщалось, что изуродованное тело женщины было найдено в лесу вчера утром, но, судя по всему, убили её раньше - предположительно вечером или ночью, точнее пока не установлено. Труп нашли местные жители. То есть, как прикинул Даниэль, как раз когда он садился в автобус, кто-то уже дрожащими пальцами жал на кнопки телефона, стремясь поскорее вызвать к страшной находке полицию.
К нему обратились с каким-то вопросом, Даниэль в ответ кивнул, особо не вникая, и вновь углубился в чтение статьи. Бедная фрау была завёрнута в плёнку, вокруг не нашли следов ни крови, ни борьбы, что позволяло предположить что убили её где-то в другом месте. Характер ранений заставляет вспомнить убийства, происшедшие двадцать один год назад, когда так и оставшийся неизвестным злодей, получивший прозвище "Вервольф", за две недели умертвил трёх человек, в том числе, по злой иронии судьбы - мужа фрау Кауфман. А так же - тут брови Даниэля взлетели вверх - Йозефа Штеймана, владельца замка Вольфен.
- Что там? - издатель через плечо Даниэля заглянул в газету, и Даниэль молча повернул бумагу так, чтобы ему было удобнее. - А... Об этом ещё вчера в вечерних новостях рассказывали. Вы не слышали?
- Нет, - Даниэль качнул головой. Вчера все его мысли были только о новой книге, и потому он не включал телевизора и не заходил в интернет.
Распрощавшись с директором магазина и остальными и сунув газету на её место на стойке, Даниэль вернулся в гостиницу и там первым делом включил ноутбук. По запросу "Вервольф из Вольфен" выскочило множество ссылок. Ничего нового об убийстве фрау Кауфман по сравнению с написанным в статье Даниэль не узнал, но зато прочёл статью о том, что происходило в окрестностях Вольфен два десятка лет назад.
Тогда убийства произошли в начале весны. Три жертвы, как и было написано в газете, все трое мужчины: герр Кауфман погиб первым, следующим оказался пастор вольфенской церкви, а последним - герр Штейман. Причём если тела первых двух жертв тоже были найдены в лесу, то последний погиб в собственном замке, где постоянно проживал с минимумом прислуги и приёмной дочерью. Никто, кроме него, в замке не пострадал. Как именно убийца проник в замок, тоже осталось неизвестным.
Интересно, подумал Даниэль, откидываясь на спинку стула, почему же наследство перешло не к дочери, а, как выразилась фрау Петерс, "седьмой воде на киселе"? А вот о дочери в разговоре с Даниэлем владелица гостиницы словно и забыла.
Пощёлкав по ссылкам, Фёрстнер выяснил ещё кое-какие факты, в частности узнал, почему убийцу прозвали "Вервольфом". Тела жертв выглядели так, словно их рвали на части. Возникло даже предположение, что они погибли из-за диких зверей, даром что таковых в окрестностях Вольфена не видели уже больше столетия. Но убийство в замке эту теорию опровергало. Штейман не держал у себя даже безобидной болонки, и следователи не нашли никаких следов, свидетельствующих о пребывании в замке какого-то животного. Затирать же свои следы свойственно только людям.
Однако кровавые подробности Даниэля не слишком интересовали. Он попытался найти какие-нибудь сведения о дальнейшей судьбе приёмной дочери Йозефа Штеймана, но ничего разыскать так и не сумел. Словно девятилетняя Грета Штейман просто растворилась в воздухе. Возможно, местные знают больше? Можно будет их расспросить, когда он вернётся в Вольфен за мотоциклом.
Хотя, собственно, какое ему до всего этого дело? Грета Штейман осталась сиротой более двадцати лет назад и, что бы с ней ни произошло, это уже случилось. Могла умереть, могла уехать, могла благополучно жить в Вольфене с мужем и детишками. Что до убийства фрау Кауфман, то тут Даниэль и подавно ничего поделать не в состоянии. Он покойную и видел-то всего один раз, а для расследования есть полиция. Собственно, ему и в Вольфен возвращаться не обязательно, можно отправить кого-нибудь с доверенностью.
Он снова откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. "Вы можете навлечь беду и на себя, и на любого в этом селении, - сказала тогда несчастная сумасшедшая. - Вы даже не представляете, какое чудовище он может разбудить. Вы поймёте, когда прольётся кровь, да будет поздно..."
И ведь напророчила, кровь действительно пролилась. А сумасшедшая ли она была? Может, она действительно что-то знала? Кристина сказала, что муж фрау Кауфман тоже что-то говорил о чудовищах - и погиб. После этого его одержимость перекинулась на вдову - и она разделила его участь.
Ага, двадцать лет спустя. Если её убили чудовища, то они не слишком торопились. Разве что предположить, что её убийство действительно было связано с Даниэлем. Кто-то не хотел, чтобы она ему о чём-то рассказала. Но почему именно ему? О пунктике фрау Кауфман знала ещё как минимум Кристина, и, вероятно, не она одна. И, кстати, почему Кауфман вообще накинулась на Даниэля? Почему именно он способен разбудить чудовище, а не кто-то иной?
Даниэль мотнул головой. Незачем искать логику в поступках сумасшедшего, а самое простое объяснение, скорее всего, самое верное. Совпадение, просто совпадение. Жертвами могли оказаться кто угодно, включая нынешнего владельца замка, если у него есть привычка к ночным прогулкам. Или даже сам Даниэль. Вот и ещё один повод не ездить в Вольфен.
Но он уже знал, что поедет. Поедет и попытается узнать что-нибудь, пусть даже заранее смиряясь с тем, что эту головоломку ему до конца не сложить. Кому будет хуже, если он удовлетворит своё любопытство, насколько это возможно? В конце концов, он писатель, ему нужны новые впечатления. Избежать маньяка не так уж трудно, если придерживаться простейших правил безопасности. Просто не гулять по ночам. А в гостиницу, где всегда есть люди, убийца вряд ли полезет.