Ты спишь иль проснёшься -- один ты, так песню запой.
Клянись же, что грешен не станешь ты передо мной.
Ши Цзин (I, V, 2)
С наступлением лета пошли дожди, и шли больше месяца почти без перерыва. Реки раздувались от избытка воды, и пусть столица была в безопасности, но многие в гареме выглядели озабоченными - дамбы и каналы могли не выдержать напора, и потоп мог затронуть оставшихся в провинциях родичей и друзей наложниц и слуг.
- Отец говорил, что их давно не чинили, - поделилась со мной своей тревогой Ши Гюрен, одна из моих дам. - В казне нет денег, а того, что иногда отпускают, недостаточно, и они... не всегда доходят.
- Его величество строит новый дворец, - отозвалась вторая, Жэнь Ани. - Конечно, деньги нужны там.
- И правда, - отозвалась я. - До дамб ли, когда строятся дворцы?
Они обе неуверенно улыбнулись, и разговор перешёл на нейтральную тему.
Впрочем, что бы там ни творилось в стране, а гарем жил своей жизнью. Одновременно с ухудшением погоды пришла сногсшибательная новость - в Таюнь едет посольство Южной империи! Императрица, собрав всех нас, объявила, что честь Севера ни в кое случае не должна быть посрамлена, а значит, празднество, устроенное для послов, должно поразить воображение. И пусть говорить с ними будет в основном император и его министры, но пир Мотыльков и сопровождающие его игры и выступления - целиком и полностью обязанность императрицы и её помощниц. То есть всех нас.
- Вы должны приложить все силы. Помните, хотя они едут обговаривать условия мира, но на деле эта встреча - война, пусть даже она будет проходить в пиршественном зале. И мы должны во что бы то ни стало выиграть эту войну. Тот, кто не справится со своими обязанностями, будет наказан, тот, кто сделает больше, чем от него ждут - вознаграждён.
На это раз нашлось дело даже для меня - от меня потребовалось подготовить выступление младших наложниц, которые должны будут продемонстрировать свои музыкальные и танцевальные таланты. Но, если честно, я бессовестно перевалила всё на помощниц. Пожалуй, единственным осмысленным моим деянием было приглашение уже знакомой мне по Восточному дворцу наставницы Тэн в качестве дополнительного консультанта. На сей раз даже не пришлось писать никаких прошений, я просто послала ей приглашение. Мы посидели за чашкой чая, я сделала ей подарок, без которого, как я начала понимать, при дворе не делалось ни одного дела, она вместе со мной повздыхала над тем, какая ответственность на нас лежит, покивала, соглашаясь, что найти истинный талант так же трудно, как нефрит в груде булыжников, и в конце концов взялась внести посильный вклад в общее дело. Я свела её с наставницами из дворика Процветания и практически самоустранилась, лишь присутствуя по мере необходимости на репетициях и соглашаясь с их предложениями.
Честно говоря, меня мало волновало, кто победит в этом состязании между Севером и Югом. Наказания я особо не боялась. Пока император ко мне благосклонен, едва ли мне что-то грозит, а если я и утрачу его благосклонность - ну, что мне сделают? Опять заставят что-нибудь переписывать? Неприятно, но переживаемо. Урежут жалование? Да и хрен с ним. Понизят в ранге? Ну, вернусь во дворец Лотоса, меньше людей будет вокруг толкаться.
Куда больше меня занимала Лиутар, ухитрившаяся как раз в это время впервые в своей жизни серьёзно заболеть. До сих пор она росла на удивление здоровенькой, даже обычные детские простуды практически миновали её стороной. Только где-то с месяц назад, ещё до Праздника отвращения несчастий я, придя в очередной раз во дворец Полночь, обнаружила её плачущей и покрасневшей, а когда взяла ребёнка на руки, то убедилась, что у неё жар. Я немедленно впала в панику - а-а, грипп, корь, бронхит, да разве здешние коновалы смогут вылечить мою девочку?! К счастью, самая старшая из нянь сразу поняла причину моего очумевшего вида.
- У маленькой госпожи режется зубик, - громко и внятно, почти по слогам произнесла она.
- А?
- Режется зубик. Пусть госпожа Драгоценная супруга не беспокоится - это со всеми детьми бывает.
Я несколько успокоилась, но всё равно целый день просидела с дочкой, сама не своя, как будто это могло ей чем-то помочь. Однако няня была кругом права - уже на следующий день из нижней десны малышки показался краешек белоснежного зуба.
Теперь же, когда Лиутар болела по-настоящему, я, как ни странно, чувствовала себя куда спокойнее - во всяком случае, не было того чувства всепоглощающей паники, хотя на то, чтобы подумать о чём-нибудь другом, приходилось прилагать изрядное усилие. Должно быть, это была скарлатина, хотя здесь у неё, конечно, было другое название: красная сыпь, жар и тошнота, больное горло, из-за которого малышка очень неохотно пила, и чтобы напоить её хотя бы чаем, приходилось долго уговаривать. Что уж говорить о приносимых врачом лекарствах! Я каждый раз дотошно выспрашивала эскулапа о составе, чтобы не угостить случайно дочку киноварью или ртутью, но, к счастью, ничего страшнее мази с порошком сандала для снятия лихорадки предложено не было. Всё остальное содержало исключительно растительные компоненты, и едва ли женьшень, почки сосны и лимонный сок, а также пихтовое масло, которым рекомендовалось смазывать больное горлышко, были способны повредить, даже если особой пользы и не приносили. Ещё я узнала, что, оказывается, изголовье из розового дерева способствует снятию головной боли, а вырезанная из яшмы рыбка, если взять её в рот - облегчению дыхания. От рыбки я, впрочем, решительно отказалась - ещё проглотит, чего доброго. Оно, может, и не особо страшно, но всё же желудок моего ребёнка не куриный зоб, камни там ни к чему.
В остальном же мне оставалось только молиться. Лиутар проболела неделю, после чего пошла на поправку, и я вздохнула с неописуемым облегчением. Но, как оказалось, обрадовалась я рано - императора вдруг посетила "гениальная" идея. До сих пор он как будто бы с пониманием относился к тем, что я пропадаю в Полночи, но тут вдруг выдал:
- Всё же воздух в столице в это время года нездоровый. Почему бы не отослать Лиутар куда-нибудь в Пятиозёрье или к Зонтичной горе? Там не было дождей, и у горы как раз есть дворец Бесконечного, в котором двор останавливается по пути на моление в Храм Пяти Богов. Ребёнку там будет хорошо.
- Ваше величество хочет, чтобы я уехала?
- При чём тут ты? Разумеется, ты останешься в Таюне.
- Нет, ваше величество, я не могу отпустить дочь одну, тем более что она ещё так мала. Я места себе не найду, если она окажется разлучена со мной.
- Ты что же, сомневаешься в том, что за моей внучкой как следует присмотрят? - осведомился его величество. - Не веришь няням и слугам - или не доверяешь мне?
И этот туда же! Мало мне было ревнующего Тайрена, но тот хотя бы не предлагал мне расстаться с малышкой.
- Дело не в том, доверяю я или нет. Ни одна мать не сможет спать спокойно в разлуке со своим ребёнком, даже если верит его опекунам как себе.
- Любая мать помнит свой долг перед мужем, - бросил он. - Иногда я сомневаюсь, кого ты любишь больше - меня или девчонку.
М-да, кажется, мне уже пора перестать впадать в ступор от непрошибаемой уверенности мужчин этой семьи, что именно они и есть самая главная любовь женщины, осчастливленной ими без её согласия.
- Ваше величество, возможно, вам этого никто больше не скажет, но я скажу. Долг долгом, но для матери главная любовь это всегда её ребёнок, и лишь потом все остальные. Взгляните хотя бы на её величество.
- Что-о?
Его величество, завёлся, что называется, с пол-оборота. Похоже, давно копилось, с удивлением поняла я, глядя, как он расхаживает из стороны в сторону, всплёскивая рукавами и всё повышая и повышая голос. Началось всё с вопроса, следует ли расценивать мои слова как признание, что своего императора я не люблю, а потом пошло-поехало. Мне припомнили и слухи о колдовстве, и варварское происхождение, и причуды со служанками, и даже отсутствие просьб Иочжун ухитрился поставить мне в вину: дескать, все нормальные женщины радуются подаркам, а мне словно бы вообще ничего не надо. Может, я вовсе не человек, а поднятый колдуном из могилы дух? Ну и конечно, Тайрен. О, этот Тайрен! Молодой-сильный-красивый, а глупой женщине только того и надо, она не думает ни о его пустоголовости, ни о его непочтительности, ни о прочих ужасных качествах. И почему это женщины глядят только на внешнюю красоту, совсем не умея ценить прекрасную душу?! И что б я не смела равнять себя с императрицей, она Мать Народа, у неё целый наследный принц, а у меня только какая-то девчонка, ещё даже на ножки толком не вставшая!
Я кротко сказала, что у недостойной варварки и в мыслях не было равнять себя с Матерью Народа, всё остальное оставив без комментариев. Императора это совершенно не успокоило, наоборот, завело ещё больше, так что за этот вечер я узнала о себе много нового. Я старалась пропускать обвинения мимо ушей, рассматривая детали интерьера и время от времени подтверждая, что да, я всё слышу, принимаю близко к сердцу и оправдаться мне нечем. Впрочем, кое-какую пищу для размышлений императорский монолог действительно дал. Например, обвинение в недостатке благочестия - я действительно редко утруждала себя молитвами и подношениями богам и предкам, стоит взять на заметку, что надо создать хотя бы видимость. В целом же мне удавалось, хоть и с некоторым трудом, сохранять спокойствие, но в конце концов он всё же лишил меня душевного равновесия, рявкнув напоследок:
- И девчонку твою прикажу собирать завтра же! Ты распустилась, думаешь, я вечно буду потакать твоим капризам?!
Так он уже всё решил, это не просто предложение?! Я вскочила, чувствуя, как начинает колотиться сердце и трястись руки:
- Ваше величество, я не могу вам помешать, даже если лягу поперёк порога дворца Полночь. Но если вы это сделаете, это будет самый жестокий и бесчеловечный поступок в вашей жизни! Я откланиваюсь.
- Вернись немедленно! - загремел император мне вслед, но я уже выскочила за дверь и понеслась по коридорам и залам дворца Великого Превосходства, мимо удивлённого и встревоженного Кана Гуанли, провожаемая взглядами слуг и придворных. Усин и евнух Цу, ждавшие меня с фонарём в приёмной и явно собиравшиеся вздремнуть, тоже удивились и встревожились, но от вопросов воздержались, молча последовав за мной. Сбежав по ступеням дворцовой террасы в сад Долголетия, я приостановилась перевести дух. Очень хотелось прямо сейчас помчаться в Полночь и обнять дочку, но ведь уже поздно, там все спят... Усилием воли взяв себя в руки, я решительно зашагала в сторону своего жилища, в любой момент ожидая, что меня догонят посланцы императора. Но, похоже, тот решил не возвращать беглую супругу.
Во дворец Полночь я пришла на следующее утро, куда раньше обычного. Но всё было спокойно - никто не паковал вещи, никто, похоже, даже не знал о происшедшем вчера. Лиутар капризничала, она всё ещё не слишком хорошо себя чувствовала, но хотя бы есть и пить стала побольше. Оставив её грызть любимую деревянную лошадку и пообещав няням, что загляну ещё раз вечером, я вернулась к себе.
- Сегодня во время утренней аудиенции его величество поссорился с её величеством, - доложила мне после обеда Ши Гюрен. - Её величество испросила аудиенции вместе с госпожой Талантливой супругой, чтобы попросить отменить наказание для госпожи Добродетельной супруги.
Я подняла брови. Неужели Талантливая и Добродетельная решили помириться?
- И что же стало причиной ссоры?
- Речь зашла о госпоже Драгоценной супруге. Слуги не всё расслышали, но, кажется, речь шла о том, что позволенные госпоже Луй вольности подрывают дисциплину во Внутреннем дворце. Что госпожа позволяет себе даже хулу на его величество... ну, когда говорит, что государь расточает средства, и что наводнения и прорыв дамбы на Жемчужной реке - это его вина.
Я прищёлкнула языком. Всё переиначат, подольют масла и добавят уксусу.
- А что его величество?
- Его величество изволил разгневаться и сказал, что поддержание дисциплины в гареме - обязанность императрицы, и что она с ней не справляется, если решила затруднить его такими пустяками. И что подрывают дисциплину в первую очередь досужие сплетни, так что если они не могут сказать о госпоже Драгоценной супруге что-нибудь хорошее, пусть лучше молчат совсем.
Я не выдержала и усмехнулась. Собственник. Сам может ругать как хочет, но всем остальным - ни-ни.
Вечером мне от его величества принесли какой-то подарок, но я даже не стала открывать ларец и отослала обратно, велев передать, что мне не нужно никаких даров, а только чтобы мою девочку оставили со мной. Ещё пару дней я безвылазно провела в своём дворце, скрепя сердце отказавшись даже от посещения Лиутар, а слугам велела отвечать всем посланцам, что госпожа не может ни выйти, ни встретиться с кем-нибудь, потому что больна от беспокойства. Впервые в жизни я так бессовестно пыталась манипулировать другим человеком. Но терять мне было нечего. Конечно, Иочжун мог в любой момент послать меня с моим спектаклем подальше и приказать увезти ребёнка, как собирался. Но если у него и правда есть ко мне какие-то чувства...
Как ни странно, выбранная тактика принесла успех. На третий день император всё же пришёл во дворец Объединения Добродетелей, и разговор между нами всё-таки состоялся. На этот раз он не кричал и не обвинял, а достаточно спокойно попытался объяснить, что так будет лучше для всех: и Лиутар здоровее и привольнее расти в провинции с хорошим климатом, и мне меньше беспокойства и забот. Но я стояла на своём: никакое избавление от беспокойства вдали от дочери для меня невозможно. Ради заботы о малышке я хоть сейчас готова покинуть столицу и дворец вместе с ней, но в разлуке я сойду с ума, зачахну от тоски и помру до срока.
- Его дочь тебе настолько дорога? - как-то даже обречённо спросил Иочжун.
- Моя дочь мне дорога, потому что она моя дочь. Единственная. Раз уж Небо не посылает мне дитя от вашего величества...
Его величество вздохнул. Я знала, что тема для него болезненна.
- Ладно. Хорошо. Пусть остаётся.
Затяжные ливни закончились, слава богу, снова пришло солнце, принося с собой тяжкую влажную жару, но своё чёрное дело дожди сделать успели. Говорили, что в пострадавших провинциях даже чиновники всех рангов, вплоть до начальников областей, участвовали в устранении прорывов и починке дамб и каналов, вкалывая наравне с простолюдинами. Были жертвы, дороги наполнились беженцами и переселенцами, кое-где возникали конфликты с властями, отказывавшимися без санкции свыше выпускать бегущих от беды людей за пределы их уезда. И разрешались эти конфликты, увы, далеко не всегда в пользу пострадавших, хотя всё же большая их часть перемещалась по стране вполне легально. Даже самая тупая власть способна сообразить, что нельзя оставлять людей там, где они гибнут, если по-прежнему хочешь собирать с них налоги. Пресловутое посольство задержалось в пути из-за разлива Жемчужной реки, и запланированное празднество в их честь пришлось перенести. Это использовали, чтобы сделать торжество ещё пышнее. Северная империя кровь из носу желала доказать, что временные трудности никак не сказываются на богатстве и могуществе страны, а потому решено было устроить празднование на воде. Заодно и почистить самый большой канал империи, благо теперь образовался избыток не занятых привычной работой на затопленной земле рук.
У меня был своё мнение по поводу пускания пыли в глаза в такое время, но я оставила его при себе. Поистине, молчание - золото. Вот был бы здесь Тайрен...
Хотя, может и хорошо, что его нет. Ничем, кроме новой ссоры с отцом, всё это кончиться не могло. Когда я его вспоминала, то каждый раз не могла удержаться от вздоха. С таким отношением отца-государя, боюсь, сидеть Тайрену в ссылке до самой отцовской смерти.
Наконец державшее всех на нервах ожидание закончилось, и посольство прибыло. Этого момента мы не видели - дамы гарема в церемонии встречи послов не участвовали. Но все знали, что она проходит в этот самый момент, и даже до Внутреннего дворца с юга, от главных дворцовых ворот, донесся низкий и могучий звук труб.
- Надеюсь, наши наложницы готовы к предстоящему празднеству? - спросила у меня императрица на утренней аудиенции.
- Да, ваше величество, - поклонилась я. - Вчера вечером мы провели последнюю репетицию. Я уверена в таланте и мастерстве отобранных девушек, они приложат все свои силы.
- Хотела бы я разделять твою уверенность. Мы не можем себе позволить ни малейшего промаха. Отдел музыкальных инструментов предоставил всё необходимое?
- Да, ваше величество, и отдел Великой музыки ручается за своих исполнителей. Они оправдают ваше доверие.
Вообще-то, если императрица так уж переживает за престиж своей империи, то ей следовало бы выбрать минутку и самой сходить убедиться, что всё в порядке. Но то ли не царское это дело, то ли её величество не так уж и против моего провала как организатора. Можно будет выдать императору очередную порцию гадостей в мой адрес. Ну и хрен с ней. В любом случае, наставницы сделали, что могли, а сами девушки из кожи вон лезть будут, ведь это их шанс не только утереть нос послам, но и понравиться императору. И потому моя совесть была спокойна, и переживать заранее я не собиралась.
Черед дворцовых женщин пришёл на следующий день. Одетая в новое платье из белой "ледяной" парчи, с длинным шлейфом - мне пришлось несколько дней тренироваться ходить в нём, поворачиваться, подниматься и спускаться по ступенькам и не натыкаться на Усин, которой приходилось это великолепие за мной таскать - я вслед за императрицей поднялась на возвышение, на котором были установлены столики для её величества и старших супруг. Гости уже были тут, и я с любопытством оглядела ближайшие к возвышению места, занятые послами. В целом внешним видом и одеждой они не так уж и отличались от жителей Северной империи. Встреть я кого-нибудь из них на улице, и не подумала бы, что иностранец. Разве что причёски... Если северные мужчины связывали гладкие волосы в пучок или хвост, и косу делали только сзади, то у южан этих кос было несколько, и заплетать их начинали прямо от линии волос, так что они шли вдоль всей головы к макушке и там их пучок скреплялся заколкой. Лично мне такая причёска показалась скорее молодёжной, и несколько странно было видеть седобородого дядю с падавшими на спину и плечи серыми из-за смешения тёмного и светлого косичками. Я невольно тронула свой парик. Вообще-то это был тот самый, что мне когда-то преподнесла императрица Эльм, но едва ли она опознала свой подарок. Недавно я при служанках выразила сожаление, что хорошая, в принципе, вещь пропадает, потому что мне не идёт. И тогда Мейхи с глубоким поклоном вдруг сказала, что она может этот парик перечесать и придать ему какую-нибудь другую форму. Все остальные посмотрели на неё как на заговорившую ширму, я тоже в первый момент удивилась: до сих пор бывшая рабыня практически не открывала рта. Но слегка справившись с удивлением, предложила ей попробовать.
- Не думаю, что стоит ей доверять гребни и шпильки, - сказала Усин, когда я оставила девушку колдовать над париком, а сама вышла в другую комнату. - Я до сих пор не говорила старшей сестре, но она... уносит куда-то еду с обедов и ужинов.
- Свою еду? - уточнила я. Воруй она у кого-то другого, Усин бы этого точно вот так не оставила.
- Да. Не доедает и остатки уносит. Наверное, на Скрытый двор.
- Ну, тогда... - я вздохнула, - распорядись давать ей порции побольше.
А новая форма, которую Мейхи придала парику, и в самом деле оказалась очень удачной, так что я попросила её что-нибудь сделать и с остальными, а то одно и тоже мне уже надоело. Вот так я обзавелась хорошим парикмахером. Пожалуй, закажу себе ещё парик-другой и обязательно с ней посоветуюсь.
Я тряхнула головой, усилием воли возвращая себя в зал. Музыканты наигрывали что-то приятное, и в центре танцевали девушки - не наложницы, а просто придворные танцовщицы. Очередь императорских наложниц придёт позже. Я покосилась на императрицу - она с улыбкой кивала, глядя на танец, видимо, пока всё шло хорошо. Вот и отлично. Я отправила в рот голубиное яичко и запила его из чарки, прикрывшись рукавом.
Пир шёл своим чередом. Развлекательная программа была длинной, танец сменялся танцем, время от времени мы все за что-нибудь пили. В промежутках музыканты наигрывали что-то без слов - кстати, музыкальные пьесы тут тоже назывались песнями, даже если под них никто не пел. Гости вежливо хвалили и представление, и кушанья. В середине празднования к высокому столу проскользнул евнух. Господин Кан выслушал его, после чего что-то прошептал императору. Тот поднялся, извинился перед гостями и вышел.
- Государственные дела не могут ждать, - императрица тут же с улыбкой подхватила нить беседы. - Просим дорогих послов войти в положение. А чтобы скрасить время ожидания до возвращения его величества, быть может, нам добавить узоров на парчу? Сестра Тань, почему бы тебе не повеселить наших гостей и не дополнить прекрасное вино старой песней?
- С удовольствием, если высокие гости снизойдут до скромного умения вашей слуги, - с такой же вежливой улыбкой отозвалась Благородная супруга.
- Для нас это большая честь, - тут же поклонился седой посол. - Песня поднимает настроение, мы будем рады сравнить напевы Юга с напевами Севера и, быть может, чему-то научиться.
Тань Мэйли вышла из-за своего столика, ей тут же поднесли инструмент. Зазвучала прихотливая переливчатая мелодия, но я так толком и не научилась ценить местную музыку и потому снова улетела мыслями куда-то далеко. Показалось, что старик-посол то и дело поглядывает на меня. Что ж, должно быть, слухи о диковинке - новой фаворитке императора из варварских западных стран, из "прибежища луны", как тут называли эту сторону света, уже достигли посольских ушей. Интересно, что именно они слышали? А ведь на днях я ухитрилась в очередной раз "отличиться". Мы сидели вчетвером, все старшие жёны, и обсуждали подготовку к празднику. Вернее, обсуждали скорее трое, я больше помалкивала, ибо сказать мне было особо нечего. Подали чай и вино, а также закуски и сладости, и моё внимание привлекли белоснежные шарики, украшавшие тарелочки со сладостями. До сих пор я такого кушанья не видела. Я взяла один шарик - на ощупь он был твёрдым.
- Это каменный мёд, - с ноткой снисходительности объяснила заметившая мой интерес Добродетельная супруга. - Но он почти безвкусен, только сладость. Его лишь добавляют в блюда, когда хотят украсить или сделать слаще.
- Понятно, - я положила шарик в рот и замерла. У меня на языке таял кусочек сахара, в чём не было никаких сомнений. Сахар! Настоящий! Ну, я идиотка, разумеется, раз здесь есть засахаренные фрукты, то и сахар должен быть. Хотя до сих пор я полагала, что для этого используют сиропы и мёд. Но лучше узнать поздно, чем никогда, зато мне больше нет нужды пить несладкий чай. Ура, ура!
Не откладывая дела в долгий ящик, я бросила ещё один шарик в чашечку, оглядела стол в поисках того, что могло бы сойти за ложку и, не найдя, помешала чай концом палочки для еды. И только тут поняла, что остальные трое замолчали и смотрят на меня. Однако отступать было поздно.
- Что ты делаешь, сестра? - выразила общее недоумение госпожа Лэ Дин.
- Подслащиваю чай.
- Зачем?
- Мне так нравится, - и я подчёркнуто невозмутимо сделала глоток. Ну вот, совсем другое дело. Над столом ещё какое-то время висела тишина, а потом госпожа Тань снова заговорила о будущем пире так, словно ничего не случилось. Вокруг стояли внешне невозмутимые слуги, но можно было не сомневаться, что даже если госпожи промолчат, то уж эти-то точно распустят языки даже не в три - в девять чунов. Вот и готово новое развлечение для всего гарема.
Ну и чёрт с ними со всеми, привычно подумала я. Между тем Благородная супруга закончила играть и приняла заслуженные похвалы.
- Мастерство императорских супруг поистине совершенно, - седой, видимо, бывший главным, ещё раз поклонился. - Нам редко доводится слышать музыку Севера, для нас она в диковинку. Но я слышал, что в гареме его величества есть та, что может исполнить нам ещё более диковинные песни? Госпожа Драгоценная супруга, ведь слухи правдивы - вы родом из-за западных степей?
- Господин посол совершенно прав, - отозвалась я, видя, что императрица слегка поджала губы, но говорить вместо меня явно не намерена. - Но как ни жаль, я вынуждена вас разочаровать - я лишена талантов и никогда не изучала музыку. Пусть ваш слух усладят мои куда более способные и умелые сёстры.
- Поверьте, госпожа Драгоценная супруга, уже сама возможность услышать новое поистине бесценна. Неужели вы лишите нас такой редкой возможности?
- Я была бы рада удовлетворить ваше любопытство, но это не в моей власти. То немногое, что я изучила, было мне преподано уже здесь. Я не смогу вам сыграть ни одной песни моей родины.
Послы переглянулись.
- Поистине прискорбно, - сказал один из тех, что был помоложе. - Мы питали большие надежды, прорываясь в Таюнь сквозь разливы рек и ту грязь, в которую превратились дороги Северной империи. И наши надежды оказались так жестоко обмануты! Нам остаётся лишь уповать, что это окажется последним нашим разочарованием от нашего визита. Что договор, который мы предлагаем, будет принят, дамбы починены, а дороги осушены.
- Небеса посылают нам испытания, господин посол, и мудрый человек благодаря тяготам жизни может закалить своё тело, а разочарованием от несбывшихся ожиданий - свой дух. Именно так и поступает народ Северной империи, и выходит из бедствий сильнее, чем был. На всё же остальное воля Неба и воля государя.
- Так поднимем же чарки за Сына Неба! - императрица поднялась, и все встали вслед за ней. Разумеется, отказаться от такого тоста было невозможно. После того, как все чарки были осушены, старший посол вышел из-за столика в сопровождении слуги. Тот держал в руках поднос, на котором стояла золочёная шкатулка.
- И наш государь в знак сердечной привязанности к государю Северной империи посылает великий дар: священную реликвию, чью стоимость нельзя оценить в золотых таэлях. Это - каменный зуб дракона, что был выбит в схватке с Эр-Аншэлом, когда тот усмирял драконов Красной реки. Быть может, она поможет справиться с постигшей Север напастью.
Императрица выразила подобающую благодарность. Шкатулку с поклонами поставили на столик перед ней, госпожа Благородная супруга попросила разрешения посмотреть, в результате подарок прошёлся по рукам всех старших супруг, включая меня. В шкатулке на белом шёлке действительно лежал окаменевший треугольный зуб в палец длиной. Скорее всего, акулы или ещё какого-нибудь мегалодона. Тем временем наконец наступил черёд станцевать и нашим наложницам. Я мимоходом пожалела девушек, столько мечтавших выступить перед императором, но, как оказалось, жалость была преждевременна - его величество вернулся в зал как раз в начале танца. Сел на своё место, с улыбкой покивал, глядя на плывущие и кружащиеся по залу разноцветные фигурки, после чего наклонился в мою сторону.
- Ты отлично поработала, - громким шёпотом сообщил он.